Финч Кэрол. Страсть под луной

   Угроза отскочила от Калеба, как горох от стены. На расстоянии выстрела вокруг не было никого, кто бы арестовал его по требованию Гвен. И хотя тюрьма существовала, никто не охранял ее. Гвен могла сама арестовать его и притащить в заключение, но хотел бы он посмотреть, как она это сделает.
   — Не понимаю, о чем ты болтаешь, — повысил голос Калеб, прохаживаясь по комнате и поглядывая на лицо Гвен, обожженное солнцем, — Тори здесь нет.
   Он не лгал.
   В это время Хуберт отодвинул в сторону Эдгара, который предоставил Гвен возможность переговорить с Калебом с глазу на глаз. Эдгар великодушно позволил своей жене лично вести переговоры, поскольку она так захотела. В конце концов, Гвен делала это великолепно. Но Хуберт не желал оставаться в тени.
   — Мы знаем, кто похитил Викторию, — внезапно заявил Хуберт. Он важно пересек гостиную, как павлин, расправляющий красивые перья. — Ты послал эту гориллу Салливана, чтобы он похитил ее для тебя! Я требую, чтобы ты немедленно возвратил мою невесту!
   Калеб пару раз презрительно оглядел Хуберта с головы до ног и решил, что Дру очень точно охарактеризовал его, назвав тонконогим денди.
   — О чем речь? — Он тянул время и выглядел действительно удивленным. — Зачем бы я стал заниматься подобным делом?
   — Да потому что ты хотел, чтобы я вернулась к тебе, — раздраженно фыркнула Гвен, — никак не можешь оставить свои претензии, Калеб. Мы все знаем точно, что именно ты приложил руку к исчезновению Виктории. Ты увидел шанс вновь сойтись со мной и использовал его.
   Калеб оценивающе глядел на свою бывшую супругу. За многие годы он сохранил остатки отвергнутой любви, которая отказывалась умереть. Но изнуряющая привязанность, когда-то испытываемая им к этой женщине, закончилась после быстрого и безболезненного удара, когда он был вынужден стерпеть надменное поведение Гвен. Несметное богатство Эдгара преобразило Гвен, и она кичилась своим видом, дорогим платьем и сверкающими драгоценностями.
   Все эти годы Калеб проклинал Эдгара за то, что он украл у него Гвен, прельстил ее своими успехами в железнодорожном бизнесе. Но в то же время Калеб почти жалел Эдгара Кассиди. Человек, который, ни во что не вмешиваясь и не пытаясь вцепиться Калебу в горло, стоял в дверях, выглядел страшно подавленным, к тому же он изрядно постарел со времени женитьбы на Гвендолин. Калеб не поменялся бы с Эдгаром местами за весь золотой запас страны! Для Эдгара была желанна эта высокомерная ведьма!
   — Мы перенесли ужасное путешествие, — вопил Хуберт, подскочив к равнодушному Калебу. — Нам нет дела до твоих мстительных игр. Немедленно подавай нам Викторию!
   — Если вы утомились с дороги, советую снять комнату в моей гостинице, — ухмыльнулся Калеб. — У меня лучшие номера в городе, и, могу заверить, мой ресторан также процветает.
   — Прекрати, Калеб! — Гвен вскочила с кресла. — Ты отомстил мне. А теперь верни Викторию! Ты же видишь, Хуберт вне себя из-за пропажи своей невесты.
   В отличие от незадачливого жениха состояние Калеба было ближе к негодованию. “Черт побери, Дру мог бы и поторопиться с приездом”, — подумал Калеб. Ведь едва увидев элегантный экипаж Кассиди, въезжавший на улицу, он тут же отправил посыльного на ранчо. Но Дру задерживался, и Калеб был вынужден в одиночку занимать своих заносчивых посетителей.
   — Когда вы устроитесь в ваших комнатах, я подумаю, что можно сделать… — Он поднял брови с насмешливо-невинным выражением. — Как, вы сказали, зовут человека, которого подозревают в похищении Виктории? Симпсон? Стэрдивант?
   Карие глаза Хуберта тревожно сузились.
   — Салливан, как будто ты не знаешь!
   — Ах, да, Салливан, — ответил Калеб, кивнув головой. — Будем надеяться, он видел Викторию. Если она в городе, я бы и сам хотел с ней повидаться. — Он буравил взглядом Гвен, которая предусмотрительно отвела глаза в другую сторону. — В конце концов, мне десять лет не позволяли видеть мою единственную дочь!
   Кипя от негодования, Гвен проследовала за Калебом и не замедлила продемонстрировать свой дурной характер, когда ее бывший муж имел наглость запросить с них двойную против обычной цену за номер в его гостинице. После того как Гвен прошлась по городу, чтобы осмотреть другие здания, она убедилась, что гостиница Калеба действительно производит впечатление дворца по сравнению с окружавшими ее жалкими ночлежками. Ни при каких обстоятельствах она не остановилась бы в этих хибарах, которые, без сомнения, кишели клопами, и одному Богу известно, какими еще насекомыми!
   — Это настоящий грабеж, — бормотала Гвен, глядя, как Эдгар раскошелился на всю сумму без возражений.
   — Это то же самое что украсть у человека дочь, не позволяя родному отцу десять лет встречаться с ней, — парировал Калеб, бросая злобный взгляд на Гвен.
   Гвен заскрежетала зубами и покосилась на Хуберта, надеясь, что он не обратил внимания на горькое замечание Калеба.
   Когда гости поднялись наверх с багажом, достаточным для того, чтобы в течение шести месяцев каждый день обновлять свой гардероб, Калеб ехидно усмехнулся. Гвен была у него в руках. Он с нетерпением стал ждать Дру, чтобы представить его и объявить, что именно он женился на Тори.
   Только бы Дру и Тори явились вовремя. Калеб скрестил пальцы на счастье и понадеялся, что поспешный брак не распадется прежде, чем Гвен убедит Тори вернуться в Чикаго. Его дочь и лучший друг могут упростить дело, если действительно полюбят друг друга и решатся сохранить свой брак. Калеб горячо молился, чтобы так оно и случилось. Он был бы самым счастливым человеком, если бы увидел, что между Дру и Тори установились наилучшие отношения, и мог бы уведомить об этом Гвен, Эдгара и Хуберта. Вместе с Дру они с удовольствием посмеялись бы над этой стаей нуворишей!

* * *

   В то время как гости из Чикаго обосновывались в своих гостиничных покоях, а Дру спешил в город, Тори пыталась освободить руки от веревок. Сэм и Кларк бродили снаружи, охраняя вход и предоставив Тори возможность возиться с веревкой. Единственным острым инструментом в ее распоряжении была зазубренная крышка пустой консервной банки из-под фасоли.
   Рискуя изрезать запястья. Тори пилила веревки острыми краями крышки. Время от времени она бросала настороженные взгляды на дверь, молясь, чтобы два головореза, приставленные стеречь ее, оставались за дверью хоть на несколько минут дольше. Тори лихорадочно перетирала веревку, которая впивалась ей в запястья. Если бы только у нее хватило времени, она смогла бы освободиться от пут и ускользнуть! Десять минут — вот все, что ей требовалось. Разве это так уж много?
   Ее сердце забилось в три раза быстрее, когда она услышала шаги и голоса на крыльце. Сэм просунул голову в комнату, чтобы еще раз удостовериться, что Тори там, и она прервала свою фантастическую работу и сидела, замерев, как мраморная статуя. Удостоверившись, что их жертва находится там, где они ее оставили, Сэм прикрыл дверь и отошел в сторону.
   Как только Тори осталась одна, она продолжила перетирание своих пут с помощью крышки. Ее руки горели огнем, но она сжимала зубы и сосредоточилась на работе, пока совсем не выбилась из сил. Это безнадежно. Она обречена провести последние часы своей жизни заключенной в этой жалкой хижине.
   Нет, это не безнадежно, тут же возражала она сама себе, упрямо испытывая свой ослабевший дух. Поднимая ослабевшие руки, она пилила и пилила веревки, пока мускулы не начинали ныть, и снова, и снова, до изнеможения…
   Сдавленный вздох сорвался с ее губ, когда веревка наконец поддалась. “Господи, благодарю тебя за фасоль"
   — думала Тори, взглянув на крышку от банки. Она никогда больше не произнесет о ней ни одного худого слова. Фасоль спасла ей жизнь!
   Подобрав банку, Тори на цыпочках направилась в заднюю комнату и потихоньку открыла окно. Выбравшись из дома, она прокралась до угла хижины, надеясь отыскать лошадей. Увидев стреноженных коней, она прикинула, сколько времени потребуется, чтобы опрометью добежать до них и успеть ускользнуть, не дав застрелить себя во время побега.
   Наконец она, подобно летящему пушечному ядру, стремглав бросилась к лошадям. Когда Сэм и Кларк ринулись в дом через переднюю дверь, держа по пистолету в каждой руке, чтобы определить причину шума, Тори одним прыжком вскочила на лошадь и схватила поводья других коней.
   Поток оглушительных ругательств раздавался вокруг хижины, пока двое мужчин искали свою исчезнувшую пленницу. С бешено бьющимся сердцем Тори скакала по крутым склонам, вцепившись в поводья. Услышав стук копыт, Сэм и Кларк выскочили за дверь, проклиная беглянку. Тори пригнулась, уклоняясь от пуль, свистевших позади нее.
   Когда Тори скрылась из виду, Сэм засунул свои револьверы в кобуру и разразился новым потоком отборных ругательств.
   — Что же нам теперь делать? Кларк пожал широкими плечами и выплюнул табачную жвачку, прежде чем ответить:
   — Черт меня побери, если я знаю. Но не хотел бы я быть тем, кто сообщит Тайрону, что мы упустили эту шлюху. Он уже придумал, как использовать ее, чтобы добраться до Флемминга и Салливана. Он собирался набить ее одежду тряпками, привязать к лошади и сделать вид, что столкнул ее со скалы, чтобы посеять страх Божий среди тех, кто упрямится. Так что ничего хорошего нас не ждет, раз этой крошке удалось бежать.
   Сэм негодующе воскликнул:
   — Вообще-то у нас нет выбора, разве что пуститься за ней следом и вернуть.
   — Пешком? — недоверчиво прокаркал Кларк.
   — Да, это же всего четыре мили, и большая часть пути идет под гору до самого ранчо Салливанов, — напомнил ему Сэм Разер, сходя с крыльца.
   Бормоча себе под нос, Кларк последовал за Сэмом. А в следующий момент он дал себе слово не доверять никогда больше Тори Салливан. Она выглядела утонченной, слабой женщиной, да ничем другим она и не была! Его выводило из себя, что какая-то девка провела его. Обозленный, Кларк шагал вперед, надеясь снова поймать изобретательную беглянку, которая совершила побег с помощью пустой банки из-под фасоли.

* * *

   — Ты хоть посмотри, куда мы попали! — ворчала Гвен, указывая Эдгару на более чем скромную обстановку, которая окружала ее. — Я никогда не прощу Калебу, что он отвел нам худшую комнату в своей паршивой гостинице. Это же унизительно обнаружить череп со скрещенными костями, нацарапанные на нашей двери, да, кажется, здесь еще и насекомые водятся!
   Заколебавшись, она стянула потрепанные простыни в поисках тараканов или других тварей, которые могли обитать в этой комнате. Ужасный крик вырвался из ее уст, когда она обнаружила пятна крови, оставленные на простыне хулиганами Уэбстера, которые никакая стирка не смогла уничтожить.
   — Кто-то, наверное, был убит здесь во время сна, — прошептала она, и лицо ее побелело, как мел.
   Эдгар сбросил свой дорогой, хотя и испачканный, пиджак и испустил страдальческий вздох:
   — Не пускай вскачь свое воображение, Гвен. Я уверен, что в нашей комнате не было никаких убийц. Калеб не похож на карателя. Я полагаю, ему всего лишь надо поладить с нами и сохранить отцовские отношения с Тори.
   — С Викторией, — поспешно поправила Гвен. — Мне непонятно, почему ты продолжаешь называть ее этим безвкусным прозвищем. Оно совсем не подходит для молодой благородной леди.
   Она взяла подушку и ударила ею по изголовью кровати, пытаясь выколотить оттуда насекомых, если они сидели внутри.
   — Как долго, по-твоему, Калеб собирается играть в кошки-мышки, прежде чем позволит нам увидеть Викторию?
   — Не имею ни малейшего представления, — ответил Эдгар, набирая в раковину воды, чтобы побриться. — Но он в течение десяти лет вынашивал планы мести. И если он что-то замыслил против нас, то мы, может быть, достойны этого.
   Гвен разинула рот от изумления:
   — Что ты имеешь в виду?
   — Порядочность. — Эдгар вытер лицо. — Раньше мне не было дела, о чем думал Калеб или через что он прошел. Но он сильно пострадал из-за нас. Я так полагаю, некоторое время нам придется повариться в собственном соку.
   — Эдгар, что такое на тебя нашло? — огрызнулась Гвен. — По-моему, дорожная пыль во время этого ужасного путешествия засорила твои мозги. Мы вытерпели самую противную экскурсию, какую только можно представить, жили, как дикари, и были вынуждены довольствоваться пищей, от которой даже голодная собака отвернула бы нос. Но и этого кошмара оказалось недостаточно, теперь мы должны терпеть насмешки Калеба и останавливаться в его гостинице! Если Калеб пренебрег мнением Виктории и вынудил ее остаться в этой унылой… — Гвен содрогнулась от новой мысли, пришедшей ей в голову. — Мы можем не получить Викторию назад без открытой борьбы. Хуберт и его семья будут оскорблены, если эта свадьба не состоится, а мы станем посмешищем всего Чикаго! Твоя репутация здесь также затронута, Эдгар. Я думаю, ты будешь тоже выбит из колеи, как и я.
   Эдгар возвел глаза к небу, моля даровать ему терпение. Он слушал неистовый и напыщенный бред своей жены вот уже больше месяца. Проведя рядом с ней столько времени, он не мог понять, почему он влюбился в нее. Когда-то Эдгар думал, что Гвен — это именно то, что ему нужно для полного счастья. Но он слишком поздно осознал, что Гвендолин требовалось только его богатство — именно к этому она всегда стремилась. Он стал для нее всего лишь ступенькой на пути в высшее общество, а ему стоило стольких сил отбить ее у Калеба. Однако за последние несколько недель эгоистичная натура Гвен выплеснулась наружу. Человек никогда не узнает своей жены до тех пор, пока не окажется вынужден провести с ней достаточно много времени в замкнутом пространстве. Особенно подавлял Эдгара тот факт, что Гвен больше была озабочена скандалом, чем благополучием Тори…
   — Я до смерти соскучилась по приличной пище, Эдгар, — раздраженно жаловалась Гвен, меряя шагами комнату взад и вперед.
   — Я сомневаюсь, что Калеб готовит для нас самые изысканные блюда в своем ресторане, — проворчал Эдгар, вытягивая губы, чтобы сбрить щетину под носом.
   Гвен тоскливо взглянула на него:
   — Я ненавижу прогорклый бекон, плавающий в собственном жире, это уж точно! Я по горло сыта отвратительной свининой, которой нас кормили на станциях, где мы останавливались поесть!
   — Только не настраивайся на семгу и икру, — возразил Эдгар с ироничной улыбкой, — Вирджиния-сити отнюдь не славится обедами из пяти блюд и экзотической кухней. То, что я встречал в этом городе, было просто великолепно для шахтеров, азартных игроков и хулиганов, однако не только не являлось деликатесами, но даже рядом с ними не лежало. Хотя, пожалуй, мне даже нравится такая дикая, полуцивилизованная атмосфера.
   — Ни капельки не смешно, Эдгар, — плаксиво заметила Гвен.
   "А твое отношение к людям тоже не то, чем можно хвастаться”, — подумал Эдгар. Но, будучи джентльменом, он не высказал этого замечания вслух.
   Стук в дверь возвестил о приходе Хуберта. Изобразив на лице приятную улыбку, Гвен приветствовала своего будущего зятя, и все трое направились в ресторан. Эдгар замыкал шествие. Как и ожидалось, Гвен возмущалась тем, что серебро на столе разложили не правильно, что стаканы недостаточно тщательно протерты, и на все остальное, что не соответствовало высокому уровню сервировки, к которому она привыкла.
   Эдгар начал жалеть, что позволил Гвен и Хуберту сопровождать его в этой поездке. Он вдруг обнаружил в Гвен и Хуберте такие черты, которые ему были крайне неприятны. Гвен была постоянно чем-то недовольна, а Хуберт так высокомерен и избалован, что представлял собой далеко не самое приятное общество в долгом путешествии. Эдгару стало казаться, что Тори, оказавшейся жертвой похищения, просто повезло. Эдгар охотно отдал бы все свое благополучие, чтобы поменяться с Тори местами, где бы она сейчас ни была! Ничего не могло быть хуже, чем изнывать в компании двух самых избалованных в мире “аристократов”!

* * *

   Тайрон поднял голову, завидев Дюка, быстро входившего в салун.
   — Ну, что вам удалось сделать? — спросил он, попыхивая сигарой.
   Дюк швырнул на стойку кожаный костюм Тори.
   — Она связана. Сэм и Кларк стерегут ее, не спуская глаз, — ответил он.
   Досадливо поморщившись, Тайрон разглядывал царапины на щеках Дюка.
   — Этой женщине лучше оставаться взаперти, пока она мне необходима, — проворчал он осипшим горлом.
   Дюк потрогал кончиками пальцев свои раны и перевел дыхание, стараясь перебороть боль. Эта притворщица сейчас не могла его видеть. Независимо от планов Уэбстера, Дюк собирался потребовать отдать ему Тори хотя бы на часок в качестве компенсации за следы на лице.
   — Она и сидит в запертой комнате, — пробормотал Дюк.
   — Что ж, пусть, черт побери, она там пока и остается. — Тайрон поднялся на ноги. — Если ты погубишь нашу затею, можешь искать себе новую работу, Кендрик.
   Дюк был сыт по горло повторяющимися угрозами и приказаниями человека, который никогда не марал рук убийствами и засадами.
   — Имей в виду, если мне придется искать новую работу, я все расскажу о твоих проделках, — предостерегающе фыркнул он.
   Мирное лицо Тайрона нахмурилось. Ему не понравился брошенный вызов, и он подумал о необходимости принять какие-то меры против Дюка, когда закончится возня с Тори.
   Умерив свой темперамент, Тайрон ткнул пальцем в сторону задней двери.
   — Иди приведи мне коня и принеси тряпья, чтобы набить одежду Тори, — потребовал он. — Мы пугнем Флемминга и Салливана, дав им понять, что Тори разбилась насмерть. Когда они пойдут ее искать, мы тоже будем там, чтобы заключить с ними сделку. Когда они обнаружат, что со скалы свалилось всего лишь чучело, они отдадут мне все, что я пожелаю, чтобы убедиться, что она все-таки жива.
   В течение долгой паузы Дюк смотрел на Уэбстера, раздумывая, сказать или нет этой хитрой лисе, куда он может послать его вместе с приказами. Но Дюк предпочел выполнить то, что требовал Тайрон, потому что его не отпускала мысль о Тори. Эта смутьянка стала его навязчивой идеей. Последние несколько часов он почти воочию видел, как насилует ее снова и снова, заставляя просить прощения за унижение, которому она подвергла его на танцах на прошлой неделе.
   — Нахальный выродок, — пробормотал Тайрон, когда дверь за Дюком захлопнулась. Он хотел избавиться от этого кровожадного головореза, и как можно быстрее. Дюк вышел за рамки своей роли, и его высокомерная манера держаться раздражала Тайрона. Когда Дюк выполнит задуманное, Тайрон вынужден будет избавиться от него.., навсегда!..

* * *

   Тори добралась до ранчо и, обнаружив, что там никого нет, страшно огорчилась. Взглянув на себя, на свой грязный грубый наряд. Тори решила принять ванну и переодеться. Она понятия не имела, кто носил до нее эти широкие бриджи и рубашку, прежде чем ее заставили надеть их. И она не останется в этих вонючих тряпках ни минуты дольше!
   Нагрев воду в баке, Тори с трудом оттащила его наверх по ступенькам, чтобы наполнить чугунную ванну. Огромным облегчением для нее было окунуться в теплую воду, чтобы смыть грязь, пот и отвратительные следы прикосновений Дюка Кендрика. И пока она нежилась в ванне, постоянно возвращаясь мыслями к тому, что произошло, она не раз принималась проклинать Тайрона Уэбстера. Он намеревался использовать ее, чтобы добраться до Калеба и Дру и угрожать им. Конечно, он не расстался с этой идеей. Она слышала, как Сэм Разер упомянул, что Тайрон приказал Дюку захватить ее. Для Тори виновность Тайрона была очевидна. Может быть, ей и не удалось бы упрятать его в тюрьму за то, что Калеб и Билли Боб попали в засаду, но она могла свидетельствовать о том, что три его молодца похитили ее.
   Остановившись на этой мстительной мысли. Тори торопливо вытерлась полотенцем и облачилась в платье. Не зная точно, где находятся Дру и Вонг, Тори решилась начать кампанию против Тайрона в одиночку. На этот раз она вооружилась пистолетом и ножом; пистолет сунула в сумку, а нож заткнула за подвязку на бедре. Не стоит выходить на прогулку, не вооружившись до зубов, пока Уэбстер и его головорезы гуляют на свободе!
   Наметив себе цель, Тори выбралась за дверь и вскочила в седло. Темнота объяла окрестности задолго до того, как она покинула ранчо, и девушка неслась подобно бесплотному духу, путешествующему в ночи. Горя мщением, Тори мчалась в город, и ветер раздувал подол ее лавандового платья.
   Пока Тори скакала при луне по дороге в Вирджиния-сити, Сэм и Кларк, извергая потоки проклятий, огибали островерхие холмы, чтобы выйти на последний участок дороги в четверть мили, ведущей к ранчо Салливанов. Внезапно они заметили Тори, стремительно удалявшуюся в сторону города. Ускорив шаг, Сэм и Кларк бросились бежать к конюшне, где захватили двух оседланных лошадей, которых там оставила Тори. Нещадно погоняя скакунов, бандиты галопом понеслись за своей убегавшей жертвой.
   — Что, по-твоему, она собирается делать? — пробормотал Кларк.
   — Черт меня возьми, если я знаю, но если мы не поймаем ее раньше, чем она подымет весь город, Тайрон нам головы оторвет, — кисло буркнул Сэм. — Эта женщина — источник бед. Она никогда не сидит на месте и не дается в руки.
   Опьяненные бешеной скачкой, Сэм и Кларк преследовали Тори, которая торопилась добраться до конторы Тайрона Уэбстера и отплатить ему за страдания, которые она перенесла по милости его прихвостней.

Глава 33

   Изнуренный и донельзя расстроенный, Дру крупным шагом пересек холл гостиницы и вошел в апартаменты Флемминга. Он пристально оглядел пустую комнату и впился взглядом в Калеба, который только что вышел из спальни.
   — Тебе давно пора бы быть здесь, — проворчал Калеб. — Ты пропустил весь фейерверк.
   Дру не обратил внимания на шутку. Он беспокоился за Тори, которая так и не появилась здесь. Великий Боже, где она теперь? Может быть, Гвен забрала ее и увезла прочь из города прежде, чем Дру удалось переговорить с ней?
   — Где она? — спросил он.
   — Сейчас в ресторане, я полагаю, — ответил Калеб, выправляя манжеты рубашки из-под рукавов вельветовой куртки, — но я сомневаюсь, что меню придется ей по вкусу.
   Глубокая складка пересекла лоб Дру. До него дошло, что они с Калебом говорят о разных женщинах.
   — Я имею в виду Тори, — уточнил он.
   Калеб остановился на полдороге и недоуменно уставился на Дру.
   — Дьявольщина, откуда я знаю? Я думал, она с тобой на ранчо. — Испуг исказил его обветренное лицо. — А где, ты полагаешь, она может быть?
   Калеб со страхом вглядывался в Дру, который с не меньшим страхом смотрел на него. Догадка, что Тайрон как-то сумел добраться до Тори, как молния, пронзила обоих. Друзья бросились к двери и умудрились протиснуться в нее одновременно, хотя проход, казалось бы, не был достаточно широк для двух человек такой комплекции.
   — Уйди с дороги, — проворчал Калеб, отпихивая плечом Дру.
   — Сам уйди, — огрызнулся Дру, отталкивая Калеба от двери.
   Когда Дру протиснулся вперед, Калеб злобно сверкнул взглядом в спину удалявшегося приятеля.
   — Нечего изображать беспокойство, — презрительно буркнул он. — Однажды ночью ты показал свои истинные чувств. И Тори допускала, что хорошее отношение становится показухой.
   — Я никогда не говорил ничего подобного, — отрезал Дру, пробегая по коридору к гостиничному холлу.
   — А я говорю, — отпарировал Калеб, ускоряя шаг, чтобы держаться наравне с Дру.
   — Я вижу, — согласился Дру, хотя его тон отрицал утверждение.
   — Уверен, что так, — презрительно фыркнул Калеб. — Именно поэтому ты даже не знаешь, где находится моя дочь в то время, как все уверены, что она с тобой. Я удивляюсь, как ты не потерял ее во время переезда сюда из Чикаго!
   Дру остановился так внезапно, что Калеб налетел на него, шумно выдохнув. Повернувшись, Дру посмотрел в нахмуренное лицо друга.
   — К твоему сведению, твоя дочь весьма независима. Кажется, именно об этом ты и мечтал. По твоей просьбе я учил ее ориентироваться в дикой местности, и она проявила большие способности в умении постоять за себя. И судя по тому, что она заявила мне прошлой ночью, она вполне способна отправиться, куда ей заблагорассудится. И если она умудрилась попасть в беду, то сделала это исключительно по собственной воле, потому что не отдает мне отчета о своем поведении днем! — выпалил Дру Калебу в лицо.
   — Ну, ты гораздо больший зануда, чем она, — заметил Калеб. — Я думаю, ты сумеешь переубедить ее, независимо от того, что она станет говорить.
   Дру повернулся, чтобы двигаться дальше.
   — Я постараюсь поймать ее раньше, чем проявится мое превосходство в силе.., то есть, если только Тайрон не вынудит меня к этому.
   Размышляя о такой возможности, Дру вышел на улицу. Зная, что Тайрон умышленно вызвал размолвку между ним и Тори, Дру прикидывал, куда еще тянет руки грязный негодяй.
   И надо же такому случиться, что Хуберт и Эдгар Кассиди прогуливались возле ресторана в тот момент, когда Дру и Калеб выскочили из гостиницы, спеша на поиски Тайрона. Увидев соперника, Хуберт презрительно фыркнул. Подобно нападающему быку, он наклонил голову и атаковал Дру с тыла. Болезненный стон сорвался с губ Дру, когда он оказался опрокинут на землю и на плечи его обрушился ряд ударов…
   К несчастью для Хуберта, чье мастерство рукопашного боя оставляло желать лучшего, Дру быстро поднялся и бросился в драку. Со злобным рычанием он нанес противнику сильнейший удар, опрокинувший денди в грязь. Выплевывая кровь и отборные ругательства, Хуберт вскочил на ноги, словно горный козел. Приняв стойку профессионального боксера, чьи матчи ему приходилось несколько раз видеть, он приготовился провести несколько раундов с мускулистым гигантом. Хуберт прыгал вокруг Дру, демонстрируя прекрасную работу ног, делая обманные финты и выпады. Тот следил за скачущим денди так, как смотрит охотник на кролика, попавшего в пасть льва. Пока Хуберт прыгал вокруг противника, пытаясь достать его, Дру размахнулся и нанес удар прямо в нос Фрезье-младшему.