Флетчер Люсиль. Алло, вы ошиблись номером

   - У меня есть идея. Если дело выгорит, у вас будет ферма в Англии, а для меня... ладно, неважно, что это будет означать для меня. Только вы можете сказать мне, Эванс, хороша эта идея или нет. Только вы.
   Он сжимал мое плечо все крепче, пока мне не стало больно.
   - Что вы имеете в виду? - поспешно спросил я.
   - Я имею в виду, что вы можете купить себе свое королевство в Англии или где угодно, сделав несколько ошибок.
   - Ошибок? - спросил я. - Я не понимаю вас.
   - Ошибок, - спокойно сказал он. - В дозировке наркотиков. Не в сторону увеличения, Эванс, в сторону уменьшения.
   - Боже праведный, нет! - сказал я. - Я никогда не слышал...
   - Никто, кроме вас и меня, не узнает, Эванс, - сказал он. - Вы знаете, что эти дешевые пилюли были бы еще полезнее для страждущего человечества, если бы наркотиков в них было поменьше. Никто - и уж во всяком случае никто в фирме Котерелла - не заметит разницы...
   НЕТ! - безмолвно закричала Леона. - ЭТО НЕВОЗМОЖНО! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК НЕНОРМАЛЬНЫЙ. ЧЕГО ОН ХОЧЕТ? КТО ПОВЕРИТ ЕГО БРЕДУ? ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ГЕНРИ СПОСОБЕН НА ТАКОЕ! ОН СУМАСШЕДШИЙ, ВОТ КТО ОН. СУМАСШЕДШИЙ... НО ЧТО-ТО ДОЛЖНО БЫТЬ ЗА ЭТОЙ ЧУШЬЮ. ГЕНРИ, ДОЛЖНО БЫТЬ, ИМЕЛ КАКИЕ-ТО ДЕЛА С ЭТИМ ЧЕЛОВЕКОМ. МИСС ДЖЕННИНГС УПОМИНАЛА, ЧТО ОН НЕСКОЛЬКО РАЗ ЗВОНИЛ ГЕНРИ В КОНТОРУ...
   Его слова напугали и одновременно загипнотизировали меня. Он так меня ошеломил, что я ни о чем не успел как следует подумать.
   - Не уверен, что все это так просто сделать, - сказал я.
   - Что? Для такого фармацевта, как вы?
   Его лесть действовала на меня, должен признать. Еще никто никогда не давал себе труда выразить какое-то понимание тех чудес, которые моими руками совершались в лаборатории фирмы. И уж меньше всего сам мистер Котерелл.
   Я не знал, что делать, миссис Стивенсон. Искушение - ужасная штука. Тем более что от меня хотели того, что действительно было пустяком для хорошего химика. Я колебался, теребя пальцами замок на дверце машины. Но тут мистер Стивенсон говорит:
   - Не будьте глупцом. Я уже обговорил кое с кем это дело.
   - Вы сказали кому-то? - закричал я. - Боже правый, какое безрассудство!
   - Не безрассудство, Эванс, - сказал он. - Здравомыслие. Кто-то ведь должен реализовывать порошок, который мы добудем. Я не знаю, что с ним делать. Но тот, с кем я поговорил, он знает. Его зовут Морано. Он будет брать у нас все. А доходы на три части...
   ДУШЕВНОБОЛЬНОЙ, - подумала она. - ТЕПЕРЬ УЖЕ НИКАКИХ СОМНЕНИЙ В ЭТОМ. МОЖЕТ БЫТЬ, ЕГО УВОЛИЛИ, И ОН СВИХНУЛСЯ. ДУРАЦКАЯ ИСТОРИЯ. КАК В ПЛОХОМ КИНО...
   В конце концов чудовищность происходящего дошла до моего сознания. Будь это не мистер Стивенсон, кто угодно другой, я, может быть, не испытал бы такого шока. Но то, что этот сильный молодой человек приятной наружности, к тому же зять миллионера, мог задумать такое, было невероятным.
   - Вы разыгрываете меня, мистер Стивенсон? - спросил я его тогда. Зачем бы вам - именно вам - впутываться в такое темное дело? Вы, наверное, проверяете мою честность, и я должен сказать, что такие методы проверки кажутся мне обидными, сэр.
   Он ухмыльнулся довольно-таки неприятно и говорит:
   - Эванс, вам нужна ферма. Мне тоже нужно кое-что. Деньги. Много. И чем скорее, чем легче, тем лучше. Точка. Давайте-ка подымемся к вам и все обговорим.
   - Но послушайте! - взмолился я. - А если нас поймают?
   - Не поймают, - сказал он. - Пошли.
   И нас не поймали, миссис Стивенсон, целых четыре с половиной месяца никто не замечал того, что мы делали. Я выполнял свою роль с удивительной легкостью. Заменять безвредными порошками и жидкостями немалые количества алкалоидов оказалось совсем просто. Обычно я проделывал это поздно вечером, когда в лаборатории уже никого не было. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. А пакеты с наркотиками я передавал мистеру Стивенсону каждую пятницу. Он, в свою очередь, передавал их мистеру Морано. Где и как, не знаю. Я даже никогда не видел этого мистера Морано.
   За четыре с половиной месяца я получил почти пятнадцать тысяч долларов. Это было невероятно. Моя мечта становилась явью. Но тут в один прекрасный день я получаю от фирмы извещение о переводе меня на фабрику в Бэйонне, штат Нью-Джерси. Хотя, как было видно из документа, я и там должен был работать с наркотиками, это меня встревожило. Мне казался странным этот перевод на новое место, где я должен буду делать ту же работу и за ту же зарплату. При первом удобном случае я показал извещение о переводе мистеру Стивенсону.
   - Вы просили, чтобы вас перевели? - резко спросил он.
   - Нет, никогда! - говорю. - Почему я и встревожился. Я уверен, они что-то подозревают.
   - Чепуха, - сказал он. - Если бы что было не так, полиция давно бы вас загребла. Я бы сам проверил, в чем тут дело, да зачем привлекать внимание? Тут не о чем беспокоиться.
   Да, миссис Стивенсон, у вашего мужа железный характер. А у меня нет.
   - Это знак, - сказал я ему. - Предзнаменование. Я уверен в этом.
   - Знак чего? - спросил он.
   - Того, что надо остановиться. Ведь это преступный бизнес, мистер Стивенсон. Я больше не могу! Я уже немолод, это с одной стороны. Потом, у меня уже почти достаточно денег, чтобы выйти из игры и уехать в Англию.
   Знаете, миссис Стивенсон, тут ваш муж взглянул на меня с такой многозначительной улыбкой, от которой, доложу вам, радостно на душе не становилось.
   - Эванс, - мягко сказал он. - Вы выйдете из игры тогда, когда я скажу вам. Пусть в этом вопросе у нас будет полная ясность: когда я скажу. Не раньше!
   Он подошел к двери, убедился, что никого поблизости нет, вернулся и сел на край стола, поближе к моему креслу.
   - Вы мне нужны, Эванс, и я не намерен отпускать вас. Может быть, та мелочь, которую мы собрали, удовлетворяет вас. Но не меня. Мне нужно больше. Намного больше, Эванс. И я знаю, как получить больше и быстрее.
   - Что вы имеете в виду? - спросил я.
   - Вы подали мне идею, Эванс, отличную идею. Вы были правы, сказав, что этот перевод - знак. Это действительно знак, Эванс. И он указывает на целую кучу денег, какой вам еще не приходилось видеть. Когда она станет моей, вы можете быть свободны, Эванс. Ждать придется не слишком долго, если вы сделаете все, что я вам скажу.
   - Мистер Стивенсон! - взмолился я. - Вы уверены, что надо продолжать это дело? Не забываете ли вы про осторожность? В конце концов, насколько вы можете доверять мистеру Морано?
   - Морано! - презрительно сказал он. - Это всего лишь мелкий гангстер. Он наживается на нас. Мы берем на себя весь риск, а он получает самый жирный кусок.
   Он подошел к окну и, не оборачиваясь, сказал мне:
   - В этой картине я больше не вижу Морано. С вашим переходом в Бэйонн, Эванс, мистеру Морано, я думаю, придется поискать других компаньонов.
   Я не мог понять, к чему он клонит.
   - Я справлюсь с Морано, - сказал он. - Когда он узнает, что вас перевели в Бэйонн, а я остался без источников снабжения, ему и в голову не придет в чем-нибудь сомневаться. Он глуп, Эванс. И во всей его шайке нет ни одного умного человека. Морано не будет для нас проблемой. А теперь, сказал он, садясь за стол, - к делу. Ситуация такова: наше предприятие очень крупное. Я и не представлял себе, до чего крупное, пока не увидел, сколько сдирает такой мелкий бандит, как Морано, с одних только нас. Не забудьте, он ведь имеет дело и с другими тоже. Так вот. Мы закрываем лавочку здесь и избавляемся от Морано. В Бэйонне мы начинаем собственное дело, продаем товар в Нью-Йорке, где рынок наркотиков самый крупный в стране. Все, что потребуется от вас, это продолжать то, что вы делали до сих пор. Ну, может быть, найти еще надежный склад для товара. Мы откроем даже демонстрационный зал, если хотите. И у нас будет свое дело!
   - Но, мистер Стивенсон, - сказал я, - это совершенно нереально! Это слишком рискованно. Лучше иметь маленький, но безопасный бизнес, чем искушать провидение.
   - Послушайте, Эванс, - сказал тогда ваш муж, миссис Стивенсон. - Когда еще мальчишкой я взбалтывал жидкости и упаковывал товары в аптеке, я всегда умел увести несколько коробочек пудры, бутылочек духов и прочие такие мелочи. Всегда находился кто-то, кто покупал у меня эти вещи по дешевке и не задавая вопросов. Только один раз я попался. Меня спас один старик по имени Додж, который любил меня и знал, что я должен помогать семье. Я попался потому, что не был достаточно осторожным, и это послужило мне уроком. Если ты расторопен и осторожен, то всегда выйдешь сухим из воды. Так вот, Эванс, я уже достаточно расторопен, чтобы установить нужные связи в Нью-Йорке. Предоставьте это мне. И поверьте, никому и в голову не придет никогда, что вы или я как-то замешаны в этом деле...
   БОЖЕ ПРАВЕДНЫЙ, Я, КАЖЕТСЯ, НАЧИНАЮ ВЕРИТЬ ЕМУ. В ЕГО РАССКАЗЕ ВСЕ ВЫГЛЯДИТ ТАК ПРАВДОПОДОБНО,ВСЕ СХОДИТСЯ ОДИН К ОДНОМУ. НО Я НЕ ДОЛЖНА, НЕ ИМЕЮ ПРАВА ПОДДАВАТЬСЯ ЕМУ. ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРАВДОЙ. Я НЕ ПОЗВОЛЮ, ЧТОБЫ ЭТО ОКАЗАЛОСЬ ПРАВДОЙ, - подумала Леона, перекладывая телефонную трубку в другую руку.
   Только сейчас, переложив телефонную трубку в другую руку, Леона ощутила, как взмокла ладонь, пока она слушала почти.невероятный, ужасный рассказ Эванса.
   - Через полтора месяца, - продолжал Эванс, - мы с вашим мужем начали операции в Нью-Йорке. Наша штаб-квартира разместилась в старом доме на Данхэм-террас, 20. Я купил этот дом для мистера Стивенсона. Мне удалось также нанять пару местных парней, не слишком далеких, понимаете, которые думали, что я работаю над каким-то научным проектом по заказу правительства. Один из них выполнял роль как бы наблюдателя, предупреждая меня о появлении чужих людей и тому подобное. Другой - горбун - прибирал в доме и держал небольшую моторку, которую я купил, чтобы добираться до дома по воде. Оба были очень преданны и умели держать рот на замке, хотя мне нечего было бояться; ничего особенного в доме они увидеть не могли. Это был лишь распределительный пункт - "демонстрационный зал", о котором упоминал мистер Стивенсон, наркотики доставлялись сюда со "склада" и почти немедленно раздавались по назначению.
   Каждую неделю я клал на свой счет кругленькую сумму, но мистер Стивенсон был все недоволен нашими делами. В конце концов он перебрался в Нью-Йорк, как-то устроив собственный перевод в здешнее представительство фирмы Котерелла. Истинной-то целью был, как вы можете догадаться, его личный строгий контроль за торговлей. Вскоре я открыл, что была у него и еще одна очень веская причина для переезда: оказалось, что мистер Стивенсон втихомолку играл на бирже, используя как начальный капитал доходы от нашего бизнеса. К несчастью, в биржевых спекуляциях он был не столь проницательным и оказался в весьма затруднительных обстоятельствах. Мистер Стивенсон вкладывал в эти бесполезные биржевые операции все больше и больше денег и все, что я приносил ему, до последней монеты тут же отдавал маклерам...
   САЛЛИ! САЛЛИ УПОМИНАЛА О МАКЛЕРСКОЙ КОНТОРЕ. И ОБ ЭТОМ ФРИМЕНЕ, ИЛИ КАК ТАМ ЕГО, КОТОРЫЙ ЖАЛЕЛ ГЕНРИ, ЧТО У НЕГО БОЛЬШИЕ УБЫТКИ. ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СОВПАДЕНИЕМ. ЭТО ЭВАНС НЕ ПРИДУМАЛ. И ВООБЩЕ ВЕСЬ РАССКАЗ ЕГО СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ ЛОГИЧНЫМ, ПУГАЮЩЕ ЛОГИЧНЫМ...
   - Все это было настоящим шоком для меня, миссис Стивенсон, я видел теперь, что мне не освободиться. Уязвленное самолюбие мистера Стивенсона вынуждало его предпринимать все новые и новые попытки восполнить убытки. Когда я высказал предположение, что, может быть, ему лучше остановиться и просто подкопить денег, пока наш бизнес в таком блестящем состоянии, он бросил на меня хорошо знакомый мне взгляд, выражающий холодное презрение, и посоветовал держать свое мнение при себе. Я спросил его однажды:
   - Мистер Стивенсон, зачем вам играть на бирже? Ведь шансы получить там существенные прибыли явно незначительны в сравнении с нашим бизнесом.
   - Вы знаете, что мне нужны деньги, - ответил он. - И не просто деньги, а такие, которые я смогу тратить открыто, на которые я смогу купить уважение к себе. Мне нужно много денег, и я не хочу ждать их до конца жизни. Ну как я могу объяснить, откуда у меня эти грязные деньги? Никак! Все, что я могу, это попытаться с их помощью пробиться к чему-то более респектабельному. И вот я играю на бирже. Когда я попаду в яблочко, никто не узнает, чего мне это стоило. Я могу сказать, что сэкономил из тех грошей, которые старик Котерелл платил мне за то, что я просиживал штаны. И когда они это проглотят, пожалуйста: я богатый, респектабельный, удачливый предприниматель. И вот тогда я смогу сказать Котереллу, что ему делать с этой его вице-президентской должностью.
   Мистер Стивенсон, как видите, был полон тщеславия. Ему хотелось, чтобы его уважали, и это было вполне естественно, только другой на его месте постарался бы честно работать, чтобы достичь своей цели. в то время как мистер Стивенсон хотел достичь цели не работая.
   Я могу свободно рассуждать о недостатке моральных качеств у мистера Стивенсона потому, что мне все-таки удалось выбраться из его кабалы. Я больше не принадлежу ему. Я не оправдываю себя, но то была слабость старого, потерявшего надежду человека, подвергнутого сильному искушению. А ваш муж являет собой комбинацию нездорового ума и сильного, прекрасного тела. Иными словами, я дурной человек, он - опасный...
   Мистер Стивенсон предпринимал новые усилия, чтобы улучшить нашу торговлю, не замечая, что вся эта история вступила в завершающую стадию.
   Месяц назад к нам явился гость.
   22.45
   - Однажды вечером я должен был встретиться с мистером Стивенсоном на Данхэм-террас. Я добирался паромом через Манхэттен и из-за тумана на реке несколько задержался.
   Когда я вошел в дом, мистер Стивенсон сидел на одном из расшатанных стульев, составлявших меблировку. На столе стояла керосиновая лампа, и в ее свете я ясно видел его лицо. Оно было белым как бумага, и опять эта его странная улыбка. Он посмотрел на меня, потом в угол - за дверь, которую я все еще держал открытой. Я закрыл дверь и тут увидел, что в углу, верхом на кухонном стуле, положив руки на его спинку, кто-то сидит. В тусклом свете лампы я не мог хорошо разглядеть этого человека. Но я точно знал, что никогда прежде его не видел. Такой невысокий, тощий, напомаженные черные волосы так и сияли от света лампы. Он смотрел на меня. Несколько мгновений в комнате стояла тишина. Потом этот маленький человек повернул голову к мистеру Стивенсону и спросил:
   - Он?
   - Он, - сказал мистер Стивенсон и говорит мне: - Эванс, знакомьтесь. Наш старый друг Морано.
   - Садитесь, - буркнул мне Морано.
   Я сел. С облегчением, должен сказать, потому что эта нежданная встреча плохо подействовала мне на нервы.
   - Морано недоволен нами, - сказал мистер Стивенсон. - Ему больно думать, что мы вывели его из правления.
   Я с беспокойством взглянул на Морано - посмотреть, какой эффект произвела на него эта колкость. Но, если она его как-то и задела, то это было совершенно незаметно. Он сидел молча, ожидая, пока мистер Стивенсон закончит.
   - Я сейчас сообщил мистеру Морано, что мы не можем принять к рассмотрению его заявление о восстановлении в должности, - продолжал мистер Стивенсон. - Он как раз собирался прокомментировать это сообщение, когда вы вошли.
   Мистер Стивенсон наморщил губы и посмотрел на Морано с показной вежливостью. Несколько мгновений тот молчал, словно решая что-то про себя, а потом начал говорить. Слова звучали несколько невнятно, тем не менее я уверен, и мистер Стивенсон, и я поняли все.
   - Спускайся-ка с небес на землю, - сказал он. - Может, не так уж это смешно. Может, если ты заткнешься и послушаешь немного, то поймешь что-нибудь. Даже очень умный джентльмен вроде тебя может иногда кое-что понять. Кое-что - вроде того, например, как унести ноги.
   Морано помолчал немного и продолжил:
   - Ты как себе представляешь этот бизнес? Как бакалейную торговлю? Каждый может открыть лавку? Каждый может просто взять да и начать дело? Это что, так тебе свои распрекрасные мозги подсказали, как и то, чтобы продать меня? Ты что, думал, я не догадаюсь присмотреть за тобой?
   - Очко в вашу пользу, - сказал мистер Стивенсон. - Я недооценил вас.
   - Это не все, что ты недооценил, - резко сказал Морано. - Если бы не я, ты бы вряд ли был жив сейчас. Каждая шайка в нашем бизнесе знает, что ты делаешь. Или ты думал, что они не знают? Да они бы тебя растоптали, как козявку, если бы только могли вычислить, как добраться до профессора. Вот кто им нужен! Как только он оказался бы в их руках и порошок стал бы сыпаться прямо к ним, кое-что случилось бы с тобой, Стивенсон. Кое-что очень неприятное. Но я присмотрел за этим. У меня много друзей. И они оставили тебя в покое, конечно, за небольшую долю в деле.
   Мистер Стивенсон уже не улыбался.
   - Не думаю, что это нам интересно, - сказал он. - Мы обойдемся без вашей помощи, Морано. Вы получили свое в Чикаго. Полагаю, с вас хватит.
   - А вот и не хватит, - сказал Морано. - Ты сильно глупишь сейчас, Стивенсон. Не думаю, что у тебя вообще есть выбор в этой сделке. Похоже, у тебя нет никакого выбора. Так вот, либо я вхожу в дело, либо об этом домике кое-кто узнает. Вот и все. Я вхожу в дело - сейчас! Или никакого дела вообще не будет.
   Мистер Стивенсон вскочил со стула.
   - Вы не сделаете этого, Морано. Вы побоитесь. Вы же сами работали с нами в Чикаго. Пойдете на дно вместе с нами!
   - Не-а, - сказал Морано. - Никто меня не тронет. Ни у кого ничего нет на меня. Я в жизни вас никогда не видел, ребята. Понятно? Больше того, кое-кому будет очень приятно узнать, что зять старика Котерелла впутался в торговлю наркотиками. Такая информация обеспечивает хорошую защиту.
   И тут мистер Стивенсон, лилово-красный от ярости, бросился на Морано. Он ударил Морано прямо в лицо, довольно сильно - так, что тот чуть не упал. А мистер Стивенсон схватил его за горло, и оба они упали на пол. Я не сомневаюсь, что он убил бы Морано, так сказать, в честном бою. Но там, где дело касалось Морано, трудно было рассчитывать на честность. Как только они покатились по полу, дверь открылась, в комнату влетели двое, типичные головорезы, и через мгновенье мистер Стивенсон стоял, крепко схваченный ими за руки. Я боялся, что они изобьют мистера Стивенсона до полусмерти, но Морано сказал, все еще сидя на полу:
   - Отпустите его, ребята. Не надо оставлять на нем метки, я не хочу, чтобы ему пришлось что-то кому-то объяснять.
   Морано встал, отряхнул свой опрятный костюм, поправил галстук. Достал из кармана расческу и тщательно восстановил сверкающее совершенство своих черных волос. Потом сказал:
   - Посадите его на этот стул - и мотайте отсюда.
   Они подтолкнули мистера Стивенсона к столу и вышли. Я заметил, что один из них еще пошарил рукой по одежде мистера Стивенсона - проверил, нет ли у него оружия, наверное. Мистер Стивенсон сел, а Морано остановился перед мистером Стивенсоном:.
   - Понял теперь, как надо себя вести? Мистер Стивенсон угрюмо кивнул.
   - Ну и ладненько, - говорит Морано. - Теперь мы понимаем друг друга. Нет надобности рвать друг другу волосы. Ты будешь делать, что я скажу. Это относится и к профессору тоже. С этого момента всем заведением командую я. Мы делим выручку пополам: половину мне, половину вам на двоих. Не такие выгодные условия для вас, как раньше, но у меня были большие издержки.
   - Это несправедливо, - сказал мистер Стивенсон тихо и не очень-то решительно.
   - Это справедливо, - сказал Морано. - Это очень справедливо, потому что я так говорю. Если тебе не нравится, можешь вообще выйти из дела, профессору достанется больше.
   Я думаю, мистера Стивенсона никогда так не унижали. Но он молчал. А Морано продолжал:
   - Значит, мы продолжаем работать. Но до этого надо урегулировать одно дельце. Маленькое дельце о ста тысячах.
   Мистер Стивенсон застыл на стуле:
   - Какие сто тысяч? За что?!
   - Штраф, - говорит Морано. - Штраф за то, что ты улизнул от меня.
   - Вы с ума сошли! - закричал мистер Стивенсон. - У меня нет таких денег. Я потерял все до цента из того, что получил с дела.
   - Плохо, - с сожалением сказал Морано. - Вот это действительно плохо.
   И лицо его стало мрачным и жестоким.
   - Ты достанешь эти деньги. И достанешь их через месяц. Мистер Стивенсон побледнел.
   - Вы сумасшедший, Морано. Мне не собрать этих денег в такой срок. Я полностью завишу от моей жены.
   Морано презрительно сказал:
   - Твоя жена! У нее ты и пятака не получишь!
   - Вы не понимаете, - сказал мистер Стивенсон. - Она больна. Она скоро умрет. Она все оставляет мне. Это указано в ее завещании. Подождите немного.
   - Я не жду ничего и никогда, - сказал Морано. - И ты не будешь ждать, если у тебя ума хватит. Ты достанешь эти деньги через тридцать дней. Мораио ухмыльнулся и сказал: - Не хочу совсем уж прижимать тебя, Стивенсон. Если у тебя будут проблемы - обращайся ко мне. Может быть, я смогу помочь тебе.
   Это было вечером 17 июля, миссис Стивенсон. С тех пор я ни разу не видел ни мистера Морано, ни мистера Стивенсона. Теперь, поскольку я уже передал вам все, что хотел, от мистера Стивенсона, полагаю, не потребуется особых объяснений...
   Трубка дрожала в руке у Леоны, слезы застыли в ее глазах. Все тело словно высохло.
   - Не требует объяснений? - с трудом проговорила она. - Но где же мой муж? Где мистер Стивенсон сейчас?
   - Хотел бы я знать, - ответил Эванс. - Может быть, если вам придется использовать номер Каледонии...
   - Номер Каледонии? - переспросила она.
   - Тот номер, что я вам дал, - сказал он. - А теперь давайте вместе сверим еще раз...
   - Я не могу! - закричала она. - Не могу! Я все забыла.
   - В таком случае повторяю для вас еще раз, миссис Стивенсон. Первое: дом на Данхэм-террас, 20 сегодня сожжен мистером Эвансом. Второе: мистер Эванс сбежал. Третье: мистер Морано арестован. Четвертое: нет нужды добывать деньги, поскольку полицию проинформировал не Морано, а кто-то другой...
   - Это все не имеет значения, - невнятно бормотала Леона, сжимая дрожащими пальцами тюбик губной помады, которой она записывала на листке все, что ей говорил Эванс. - Не имеет значения. Дайте мне этот номер - тот, по которому можно найти мистера Стивенсона.
   - Пятое, - спокойно сказал мистер Эванс, - мистер Эванс находится по манхэттенскому адресу, но недолго, и его можно будет найти по телефону: Каледония, 5-11-33.
   - Каледония, 5-11-33, - повторила Леона, записывая номер.
   - После полуночи, - тихо сказал Эванс и добавил со вздохом: - Спасибо вам большое, миссис Стивенсон. И до свиданья...
   Леона некоторое время продолжала неотрывно смотреть на кровавые цифры в блокноте, словно они могли исчезнуть, если бы она отвела глаза - и механическим движением стала набирать номер. С первого раза ей это не удалось, палец соскользнул с диска. Она снова стала набирать номер. Напряжение достигло в ней таких пределов, что каждый вздох вызывал боль. После двух гудков на другом конце провода кто-то снял трубку.
   - Каледония, 5-11-33, - произнес мужской голос.
   - Каледония, 5-11-33? - спросила она. - Нет ли у вас мистера Стивенсона?
   Голос ее срывался на фальцет.
   - Кого, леди?
   - Мистера Стивенсона, Генри Стивенсона! Мне дал ваш номер мистер Эванс. Он сказал, что мистер Стивенсон...
   - Стивенсон, говорите? Минутку, я посмотрю.
   Она услышала удаляющиеся шаги. Потом все стихло. Сердце ее отчаянно билось, словно хотело выскочить из груди. Она сжимала и разжимала руку, так что длинные ногти впивались в ладонь. Сквозь окно до нее донесся низкий печальный гудок с реки.
   - Нет, - раздался в трубке голос. - Его у нас нет, мэм.
   - О, - сказала она. - А мистер Эванс говорил, что он может оказаться у вас. Нельзя ли передать ему кое-что?
   - Передать? Мы тут ничего никому не передаем, леди.
   Просьба Леоны, кажется, развеселила человека на другом конце.
   - Тут передавай не передавай - толку не будет, леди, - сказал он.
   - Нет? - спросила она. - А... что это за номер? Куда я звоню.
   - Каледония, 5-11-33, - сказал мужчина. - Городской морг.
   Теперь она недвижно сидела на постели, пытаясь собрать вместе куски чудовищной головоломки, из которых состоял сегодняшний вечер. Из кошмарного хаоса начинала вырисовываться истина.
   Этот телефонный звонок. Почему именно она должна была услышать преступников? Почему, когда она звонила Генри на работу, там все время было занято?
   И в ту минуту, когда истина озарила до самых глубин ее бедный рассудок, Леона услышала стук и скрежет идущего по мосту поезда.
   В сознании всплыли клочки страшного разговора: "Тут я подожду, пока не пойдет через мост поезд...
   На случай, если она будет кричать... Нож подойдет?.. Наш клиент... Наш клиент... Она должна умереть... Я никогда и ничего не жду, Стивенсон... Наш клиент... Наш клиент..."
   В безумии она снова схватила со столика телефон и набрала номер телефонной станции.
   - Слушаю вас!
   О, каким ровным и бесстрастным был этот голос!..
   - Соедините меня с полицией! - судорожно закричала она.
   - Позвоните в полицейский участок, пожалуйста.
   Трубку сняли через несколько секунд.
   - Полиция, семнадцатый участок. Сержант Даффи слушает.
   - Это миссис Стивенсон, - сказала она. - Я звонила вам некоторое время назад...
   - Да, мадам. Миссис Стивенсон, вы говорите?
   - Миссис Стивенсон. Мой адрес - Саттон-плейс, 43. Я звонила по поводу телефонного разговора, который я нечаянно подслушала.
   - А-а, да, мадам. Помню очень хорошо.
   - Я хотела узнать, что вы предприняли по этому поводу...
   - Все записано у меня в книге, мадам, - заверил ее Даффи.
   - Но... разве вы не...
   - Мы сделаем все, что сможем, мадам. Если что-нибудь произойдет...
   - Если что-нибудь произойдет? - отозвалась она. - Значит, вы сидите и ждете, когда произойдет убийство?..
   - Я уже говорил вам, мадам, когда информация туманная, нам трудно что-то предпринять.