Страница:
Святой Кирилл не ограничивается одним только апофатическим богословием. Но знанию чрез исследование и рассуждение он предпочитает знание («гнозис») в опыте духовной жизни со Христом и во Христе. Будучи тонким и острым богословом, он совсем не был философом по своему духовному складу. Во многом он близок к каппадокийцам, а особенно к святому Григорию Богослову.
2. Полное ведение о Боге состоит в знании не только того, что Бог есть, но и того, «что Он есть Отец и Кого Отец, включая сюда очевидно и Святого Духа», — говорит святой Кирилл. В том и состоит высшее ведение о Боге, открытое Христом, что Он явил людям имя Отца, что Он привел их к разумению Троической тайны. Имя Отец есть имя более соответствующее Богу, чем имя Бог… Троичность Божия есть высшая истина веры, открывающаяся только во Христе и через Христа. В ней существенная новизна христианства. Святой Кирилл подчеркивает, что Троическая истина есть в то же время недоведомая тайна, принимаемая в вере и только до некоторой степени разъясняемая по несовершенным аналогиям тварной природы… В изложении Троического догмата святой Кирилл исходит из Писания и опирается на отеческое предание и прежде всего на творения святого Афанасия. По условиям противоарианской полемики он с особым вниманием останавливается на раскрытии и доказательстве онтологического характера Троической ипостасности. Вслед за каппадокийцами в тринитарном богословии святой Кирилл отчетливо различает понятия «сущности» (или «природы»), с одной стороны, и «ипостаси», с другой. Единая Божественная природа познается «в трех самостоятельных ипостасях»; конечно, — не только познается, но и существует. Троические имена указывают на действительные различия, на особенности ипостасного существования. Троические ипостаси различны по бытию, каждая существует по своему (?????), есть то, что есть; и вместе с тем они единосущны… Это единосущие означает не только отвлеченное единство или тожество природы, но и совершенное взаимопроникновение и взаимное «общение» Божественных лиц, ??? ??????? ?????о???. Поэтому в Каждом Лице Каждое всецело познается, так как при всей особенности своего существования они «существенно пребывают друг в друге», ?? ?????о?? ???????о???? о???????… Троические имена относительны, указывают на взаимное отношение ипостасей. И кроме ипостасных различий во Святой Троице нет никаких других… В этом раскрытии Божественного Триединства святой Кирилл остается в пределах каппадокийского богословия. Божественное единство означает для него совершенное тожество природы и нерасторжимое взаимообщение ипостасей. Это единство Божественной природы и Божественной жизни проявляется в совершенном единстве Божией воли и Божественных действий. И над всем едино Царство и Держава Святой Троицы, ибо все неразделимо от Отца чрез Сына в Духе…
Недоведомое Троическое единство Божественного бытия и жизни находить и должно находить себе совершенное отражение и подобие в Церкви. Христос приводит верующих в Него к духовному единству, — «так что согласное во всем и нераздельно единодушное единение отражает черты природного и существенного единства, мыслимого во Отце и Сыне». Конечно, союз любви и единомыслия не достигает той нераздельности, какую имеют Отец и Сын в тождестве сущности. Однако, в единодушии и единомыслии верующих находит себе отражение и существенное тожество, и совершенное взаимопроникновение лиц Святой Троицы. Ибо есть и некое «природное единство», которым мы связуемся друг с другом и с Богом во Христе и через Христа; так что, будучи каждый самим собою «в своем пределе и ипостаси», «отделяясь каждый от другого душами и телами в особую личность», мы существенно соединяемся в единстве тела Христова, — через Евхаристию… Мы становимся «сотелесными» друг другу я сотелесными Христу, Который пребывает в нас через свою плоть… «Разве уже не ясно, что одно все мы составляем как друг в друге, так и во Христе», заключает святой Кирилл. И снова мы нерасторжимо соединяемся между собою в единстве Духа, — «восприняв сверхмирное отображение соединившегося с нами Святого Духа…» Итак, «одно мы все во Отце и Сыне и Святом Духе, — одно по тожеству свойств, и по однообразию в религии, и по общению со святой плотью Христа, и по общению с одним и святым Духом». При всей неполноте подобия Церковь, как союз единодушия и мира, являет собой некий лучший образ Божественного единства, — и образ, указанный самим Христом в Его первосвященнической молитве: «как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, таки они да будут в Нас едино…»(Иоан. 17:21).
3. Приоткрытая уже в Ветхом Завете Троичность Божества явлена Христом в Новом. Откровение о Боге, как об Отце, есть откровение Троичности, ибо Отчество предполагает сыновство, и Отец есть Отец Сына. Имя Отца есть имя ипостаси, и указует на отношение Первого Лица ко Второму и к Третьему. Отец именуется также Началом и Источником, ибо он есть корень и источник Божества, при чем наименование источника означает здесь только «бытие из чего». К Божественной жизни совершенно не приложимы понятия времени и изменения, — поэтому все ипостасные свойства и отношения должны быть мыслимы, как вечные и непреложные. Между Божеством и Отчеством Первой Ипостаси нет никакого промежутка, и вечность Отчества означает вечность неизреченного Божественного рождения, т. е. вечность Сыновства. От вечного Отца рождается вечный Сын. Он не «происходит», не «возникает», но извечно «был» и пребывает в Отце, как в источнике, всегда существует в Нем, как Его Слово, Премудрость, Сила, Начертание, Отблеск и Образ… Этим последним определением, апостольским и любимым определениям святого Афанасия, святой Кирилл придает особое значение, — они в особенности четко выражают совершенное единосущие и равночестность Отца и Сына. Как образ, отблеск и «начертание», Ипостаси Отчей, Сын неотделим от Того, чей отблеск Он есть, но Сам находится в Нем и имеет Отца в Себе, по совершенному тожеству природы и свойств, — «Сам находится во Отце природно…» Без совершенного тожества свойств не было бы точности в отображении и начертании. Сын во Отце и от Отца, не извне или со временем получивший свое бытие, но находясь в сущности и из нее воссиявая, как от солнца исходит блеск его. Рождение есть акт природы (??? ??????) а не действие воли, — и в этом отличие рождения от творения. Сын пребывает «в лоне Отчем», как «вкорененный в нем непреложным тожеством сущности», как «всуществующий и всегда сосуществующей» во Отце и co Отцем, ?? ????????. Поэтому Отец созерцается и «проявляется» в Сыне, как в некоем зеркале, как в Своем «существенном и природном образе», как в образе своей сущности. Сын именно потому называется Начертанием, что начертание соприродно и неотделимо от той сущности, которой оно есть начертание. «Единосущие» обозначает, таким образом, для святого Кирилла, не только генерическое сходство и общность свойств, но и совершенное и нераздельное единство жизни. Понятия «рождения» и «начертания» взаимно дополняют и объясняют друг друга. Начертание указывает на совершенное подобие свойств, а рождение на происхождение «из сущности» и «природное сопребывание» со Отцом. В «единосущии» или «природном единстве» не стирается самоипостасность Лиц: при единстве сущности Отец и Сын пребывают каждый «в своем лице» (?? ???? ??о????) и в особом существовании (??????????) но без разделения и рассечения, — сразу и раздельно и соединенно. У святого Кирилла нет совершенного однообразия в тринитарной терминологии, и чрез позднейшее каппадокийское словоупотребление нередко пробивается прежнее, никейское и афанасиево. Он пользуется всею совокупностью понятий и определений для того, чтобы обосновать и раскрыть совершенное единосущие Сына и Слова.
4. Сын есть Творец и Промыслитель мира, нераздельно со Отцом и Духом, Начало и Устроитель всего возникающего и тварного. В творческой деятельности Сына нет никакой служебности или подчиненности; напротив, в ней сказывается Его господство над всем. «Сам будучи по природе Жизнью, Он многообразно дарует существам бытие, жизнь и движение. Не так, что посредством какого-либо разделения или изменения Он входит в каждое из различных по природе бытия, — но сама тварь разнообразится неизреченною премудростью и силою Создателя… И одна (есть) Жизнь всего, входящая в каждое существо, сколько ему подобает и сколько может оно восприять». Поэтому и говорит Евангелист: «что начало быть. В Нем была жизнь»(Иоан. 1:3-4), — таково было, по-видимому, древнейшее чтение этих евангельских стихов, измененное уже в послеарианскую эпоху. Все существующее имеет жизнь в Слове… Тварь возникает и оживает чрез прикосновение и причастие к Жизни, и в Слове имеет свою жизнь и бытие. Сын не только призывает тварь к бытию, но и содержит происшедшее через самого себя, «как бы примешивая Себя к тому, что не имеет по своей природе вечного бытия, и становясь Жизнью для существующего, чтобы происшедшее пребывало и оставалось все в пределах своей природы». Присутствуя в твари по причастию (??? ???о???) и оживотворяя ее, Слово как бы превозмогает слабость тварных существ, возникших и потому подлежащих и разрушению, и «искусственно как бы устрояет им вечность». Слово есть Жизнь по природе или Саможизнь, и потому Оно есть жизнь для твари. Чрез свет Слова из тьмы небытия тварь становится и возникает, «и Свет во тьме светит…» Присутствие Слова в творении не стирает грани между ним и тварью. Напротив, эта грань становится для нас тем более ясной, когда открывается, что тварь существует и живет только через причастие иному, чем она, только через причастие самосущей Жизни. Творение есть непостижимое действие Божией воли, и творческая сила присуща только самому Богу. Тварь иноприродна Богу и, как имеющая начало, должна иметь конец. От этой природной нестойкости ее оберегает только благость Божия… Эти размышления святого Кирилла очень напоминают учение святого Афанасия в его раннем слове «О воплощении». И вместе с Афанасием святой Кирилл отвергает фидоновское представление о Слове, как о спосреднике» между Богом и миром в творении и промышлении о твари. Между Богом я тварью нет ничего среднего, никакой «средней природы» или существа. Выше твари один только Бог, а все другое «подлежит игу рабства…»
5. Учение о Духе Святом развито святым Кириллом довольно подробно. По полемическим мотивам он останавливается на доказательствах Божественности Духа. Дух Святой от Бога и есть Бог, единосущен Отцу и Сыну, и ни в чем не ниже и не меньше их по Божественному достоинству. Он имеет «превышающую все сущность», «чистейшую я совершеннейшую природу», Он есть Бог от Бога, «самопремудрость и самосила», ????????? ?о??? ??? ???????. И поэтому он соединяет нас с Божественной природой и, вселяясь в нас, по причастию делает нас храмами Божиими и богами по благодати. Через него Бог обитает в людях. Он есть полнота всех благ и источник всякой красоты, Дух истины, жизни, премудрости и силы. Дух Святый исходит от Отца и образ этого Божественного исхождения вам не открыт и недоведом. Исходя от Отца, Дух святый пребывает во Отце существенно, ибо исходит «нераздельно и нерасторжимо» и есть «собственный» Дух Отца. В силу совершенного и нераздельного единосущия Святой Троицы Дух Святой «собственен» и Сыну, «существенно с Ним соединен», по естеству «прирожден» и принадлежит Ему, естественно в Нем пребывает — есть «собственный Дух Отца и Сына». И вместе с тем он существует ипостасно и о себе… В силу тожества природы Дух не разделим от Сына и чрез Негоисходит по природе… Святой Кирилл стремится подчеркнуть совершенное единосущие и нераздельность Сына и Духа: «Сын, будучи по сущности общником природных благ Отца, имеет Духа таким же образом, как это должно разуметь об Отце, — то естьне как чуждого и внешнего Ему». Поэтому Он посылает или изливает в мир Духа. Говоря об исхождении Духа чрез Сына, святой Кирилл не имеет в виду исследовать или определять образ «неизреченного исхождения», но стремится, с одной стороны, утвердить истину единосущия, а с другой, — определить отношения между действиями в мире Духа и воплотившегося Сына. Иначе сказать, он стремится разъяснить смысл Ниспослания и сошествия Святого Духа в мир в связи с искупительным делом Сына Божия. Спаситель говорит о Духе, как об «Ином Утешителе», чтобы отличить Его от Себя и показать Его особую и Собственную ипостась. И вместе с тем Он называет Его «Духом Истины» и видимо «вдувает» Его, чтобы засвидетельствовать принадлежность Духа к Божественной сущности или природе. «Чтобы видели ученики, что обещает даровать им не наитие чужой и инородной силы, но Себя Самого, (только) другим образом, — для этого называет Параклита Духом Истины, т. е. Духом Себя Самого, ибо Святый Дух не мыслится чуждым сущности Единородного, исходит природно из нее и по отношению к тожеству природыне есть что другое сравнительно с ним, хотя и мыслится самосуществующим. Итак, выражение «Дух Истины» должно вести нас к полному знанию истины. Как точно знающий Истину, Коей и есть Он Дух, не отчасти будет открывать ее чтущим Его, но всецело будет сообщать тайну о Ней… И ничего говорить Он не будет, противоречащего Мне, и не будет проповедывать вам чуждого учения, ибо не введет каких либо своих законов. Так как Он есть Дух и как бы ум Мой, то и говорить будет то, что есть во Мне. И это говорить Спаситель не для того, чтобы мы считали Духа Святого служебным, согласно невежеству некоторых, а напротив из желания удостоверить учеников, что будучи не другим чем отличным от Него, в отношении единосущия, Дух Его конечно будет говорить так, и действовать и желать. Ведь Он не предрекал бы будущее так же, как Я, если бы не существовал во Мне и не происходил чрез Меня, и не был одной и той же сущности со Мною…» Святой Кирилл имеет в виду «природное единение» Сына и Духа и проистекающее отсюда единство их дела. В силу Троического единосущия Дух, будучи «чистым образом» Отца, есть и сприродное подобие» Сына. Поэтому в Духе, подаваемом от Отца, Сын световодит своих учеников, учит их и чрез Духа вселяется в них.
Видеть у святого Кирилла приближение к Августиновскому представлению об исхождении Духа и сближать его ??'??о? с filioque было бы нарушением связи мысли. И это прямо подкрепляется его собственным свидетельством. В IX анафематизме против Нестория святой Кирилл осуждал тех, «кто говорит, что единый Господь Иисус Христос прославлен от Духа, пользуясь Его собственной силою, как чуждого (???о????) Себе, и от Него прияв власть побеждать духов нечистых и творить в людях Божественные знамения, а не говорит, напротив, что Дух, чрез Которого он творил Богознамения, есть Ему собственный (???о?) Дух». Блаженный Феодорит заметил против этого: «Если Кирилл называет Духа собственным Сыну в том смысле, что он соестествененСыну и исходит от Отца, то мы с ним согласны и признаем выражения его православными. Если же (называет он) в том смысле, будто Дух от Сына или чрез Сына имеет бытие, то отвергаем это выражение, как богохульное и нечестивое». Святой Кирилл в своем ответе подтвердил, что он имел в виду совсем не предполагаемое Феодоритом «нечестивое» мнение, но хотел подчеркнуть, что Дух «не чужд и Сыну, потому чтоСын имеет все купно со Отцем». IX анафематизм имеет, конечно, христологическое содержание, и в нем святой Кирилл отвергает ложное представление об отношении Христа по его человеческой природе к Духу, как «чуждому» этой природе, и в противовес выдвигает утверждение о «собственности» или сродстве Духа и воплощенного Слова. Он хочет сказать: между Христом и Святым Духом не такое отношение, как между святыми и Духом… Христос не только приемлет Духа Святого по Своему человечеству, но и Сам Себе дает Его, как Бог, ради нас, в освящение своей плоти, как начатка нашего естества. Он получает Святого Духа от Самого Себя, «принимает Духа Своего собственного, и дает Его Себе, как Бог». Воззрения святого Кирилла по этому вопросу не изменялись, и он никогда не ставил себе задачей исследовать образ исхождения «чрез Сына…»
6. В своем троическом исповедании святой Кирилл подводить итоги уже закончившейся богословской борьбы и работы. Нового и оригинального у него мало. Весь интерес и все значение его троического богословия заключается именно в этой несамостоятельности. Он свидетельствует нам о среднем богословском мировоззрении начала V-го века. Особенного внимания заслуживает его учение о Слове в творении, — эта последняя глава в истории древнехристианского учения о Слове, о Логосе.
IV. Домостроительство
2. Полное ведение о Боге состоит в знании не только того, что Бог есть, но и того, «что Он есть Отец и Кого Отец, включая сюда очевидно и Святого Духа», — говорит святой Кирилл. В том и состоит высшее ведение о Боге, открытое Христом, что Он явил людям имя Отца, что Он привел их к разумению Троической тайны. Имя Отец есть имя более соответствующее Богу, чем имя Бог… Троичность Божия есть высшая истина веры, открывающаяся только во Христе и через Христа. В ней существенная новизна христианства. Святой Кирилл подчеркивает, что Троическая истина есть в то же время недоведомая тайна, принимаемая в вере и только до некоторой степени разъясняемая по несовершенным аналогиям тварной природы… В изложении Троического догмата святой Кирилл исходит из Писания и опирается на отеческое предание и прежде всего на творения святого Афанасия. По условиям противоарианской полемики он с особым вниманием останавливается на раскрытии и доказательстве онтологического характера Троической ипостасности. Вслед за каппадокийцами в тринитарном богословии святой Кирилл отчетливо различает понятия «сущности» (или «природы»), с одной стороны, и «ипостаси», с другой. Единая Божественная природа познается «в трех самостоятельных ипостасях»; конечно, — не только познается, но и существует. Троические имена указывают на действительные различия, на особенности ипостасного существования. Троические ипостаси различны по бытию, каждая существует по своему (?????), есть то, что есть; и вместе с тем они единосущны… Это единосущие означает не только отвлеченное единство или тожество природы, но и совершенное взаимопроникновение и взаимное «общение» Божественных лиц, ??? ??????? ?????о???. Поэтому в Каждом Лице Каждое всецело познается, так как при всей особенности своего существования они «существенно пребывают друг в друге», ?? ?????о?? ???????о???? о???????… Троические имена относительны, указывают на взаимное отношение ипостасей. И кроме ипостасных различий во Святой Троице нет никаких других… В этом раскрытии Божественного Триединства святой Кирилл остается в пределах каппадокийского богословия. Божественное единство означает для него совершенное тожество природы и нерасторжимое взаимообщение ипостасей. Это единство Божественной природы и Божественной жизни проявляется в совершенном единстве Божией воли и Божественных действий. И над всем едино Царство и Держава Святой Троицы, ибо все неразделимо от Отца чрез Сына в Духе…
Недоведомое Троическое единство Божественного бытия и жизни находить и должно находить себе совершенное отражение и подобие в Церкви. Христос приводит верующих в Него к духовному единству, — «так что согласное во всем и нераздельно единодушное единение отражает черты природного и существенного единства, мыслимого во Отце и Сыне». Конечно, союз любви и единомыслия не достигает той нераздельности, какую имеют Отец и Сын в тождестве сущности. Однако, в единодушии и единомыслии верующих находит себе отражение и существенное тожество, и совершенное взаимопроникновение лиц Святой Троицы. Ибо есть и некое «природное единство», которым мы связуемся друг с другом и с Богом во Христе и через Христа; так что, будучи каждый самим собою «в своем пределе и ипостаси», «отделяясь каждый от другого душами и телами в особую личность», мы существенно соединяемся в единстве тела Христова, — через Евхаристию… Мы становимся «сотелесными» друг другу я сотелесными Христу, Который пребывает в нас через свою плоть… «Разве уже не ясно, что одно все мы составляем как друг в друге, так и во Христе», заключает святой Кирилл. И снова мы нерасторжимо соединяемся между собою в единстве Духа, — «восприняв сверхмирное отображение соединившегося с нами Святого Духа…» Итак, «одно мы все во Отце и Сыне и Святом Духе, — одно по тожеству свойств, и по однообразию в религии, и по общению со святой плотью Христа, и по общению с одним и святым Духом». При всей неполноте подобия Церковь, как союз единодушия и мира, являет собой некий лучший образ Божественного единства, — и образ, указанный самим Христом в Его первосвященнической молитве: «как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, таки они да будут в Нас едино…»(Иоан. 17:21).
3. Приоткрытая уже в Ветхом Завете Троичность Божества явлена Христом в Новом. Откровение о Боге, как об Отце, есть откровение Троичности, ибо Отчество предполагает сыновство, и Отец есть Отец Сына. Имя Отца есть имя ипостаси, и указует на отношение Первого Лица ко Второму и к Третьему. Отец именуется также Началом и Источником, ибо он есть корень и источник Божества, при чем наименование источника означает здесь только «бытие из чего». К Божественной жизни совершенно не приложимы понятия времени и изменения, — поэтому все ипостасные свойства и отношения должны быть мыслимы, как вечные и непреложные. Между Божеством и Отчеством Первой Ипостаси нет никакого промежутка, и вечность Отчества означает вечность неизреченного Божественного рождения, т. е. вечность Сыновства. От вечного Отца рождается вечный Сын. Он не «происходит», не «возникает», но извечно «был» и пребывает в Отце, как в источнике, всегда существует в Нем, как Его Слово, Премудрость, Сила, Начертание, Отблеск и Образ… Этим последним определением, апостольским и любимым определениям святого Афанасия, святой Кирилл придает особое значение, — они в особенности четко выражают совершенное единосущие и равночестность Отца и Сына. Как образ, отблеск и «начертание», Ипостаси Отчей, Сын неотделим от Того, чей отблеск Он есть, но Сам находится в Нем и имеет Отца в Себе, по совершенному тожеству природы и свойств, — «Сам находится во Отце природно…» Без совершенного тожества свойств не было бы точности в отображении и начертании. Сын во Отце и от Отца, не извне или со временем получивший свое бытие, но находясь в сущности и из нее воссиявая, как от солнца исходит блеск его. Рождение есть акт природы (??? ??????) а не действие воли, — и в этом отличие рождения от творения. Сын пребывает «в лоне Отчем», как «вкорененный в нем непреложным тожеством сущности», как «всуществующий и всегда сосуществующей» во Отце и co Отцем, ?? ????????. Поэтому Отец созерцается и «проявляется» в Сыне, как в некоем зеркале, как в Своем «существенном и природном образе», как в образе своей сущности. Сын именно потому называется Начертанием, что начертание соприродно и неотделимо от той сущности, которой оно есть начертание. «Единосущие» обозначает, таким образом, для святого Кирилла, не только генерическое сходство и общность свойств, но и совершенное и нераздельное единство жизни. Понятия «рождения» и «начертания» взаимно дополняют и объясняют друг друга. Начертание указывает на совершенное подобие свойств, а рождение на происхождение «из сущности» и «природное сопребывание» со Отцом. В «единосущии» или «природном единстве» не стирается самоипостасность Лиц: при единстве сущности Отец и Сын пребывают каждый «в своем лице» (?? ???? ??о????) и в особом существовании (??????????) но без разделения и рассечения, — сразу и раздельно и соединенно. У святого Кирилла нет совершенного однообразия в тринитарной терминологии, и чрез позднейшее каппадокийское словоупотребление нередко пробивается прежнее, никейское и афанасиево. Он пользуется всею совокупностью понятий и определений для того, чтобы обосновать и раскрыть совершенное единосущие Сына и Слова.
4. Сын есть Творец и Промыслитель мира, нераздельно со Отцом и Духом, Начало и Устроитель всего возникающего и тварного. В творческой деятельности Сына нет никакой служебности или подчиненности; напротив, в ней сказывается Его господство над всем. «Сам будучи по природе Жизнью, Он многообразно дарует существам бытие, жизнь и движение. Не так, что посредством какого-либо разделения или изменения Он входит в каждое из различных по природе бытия, — но сама тварь разнообразится неизреченною премудростью и силою Создателя… И одна (есть) Жизнь всего, входящая в каждое существо, сколько ему подобает и сколько может оно восприять». Поэтому и говорит Евангелист: «что начало быть. В Нем была жизнь»(Иоан. 1:3-4), — таково было, по-видимому, древнейшее чтение этих евангельских стихов, измененное уже в послеарианскую эпоху. Все существующее имеет жизнь в Слове… Тварь возникает и оживает чрез прикосновение и причастие к Жизни, и в Слове имеет свою жизнь и бытие. Сын не только призывает тварь к бытию, но и содержит происшедшее через самого себя, «как бы примешивая Себя к тому, что не имеет по своей природе вечного бытия, и становясь Жизнью для существующего, чтобы происшедшее пребывало и оставалось все в пределах своей природы». Присутствуя в твари по причастию (??? ???о???) и оживотворяя ее, Слово как бы превозмогает слабость тварных существ, возникших и потому подлежащих и разрушению, и «искусственно как бы устрояет им вечность». Слово есть Жизнь по природе или Саможизнь, и потому Оно есть жизнь для твари. Чрез свет Слова из тьмы небытия тварь становится и возникает, «и Свет во тьме светит…» Присутствие Слова в творении не стирает грани между ним и тварью. Напротив, эта грань становится для нас тем более ясной, когда открывается, что тварь существует и живет только через причастие иному, чем она, только через причастие самосущей Жизни. Творение есть непостижимое действие Божией воли, и творческая сила присуща только самому Богу. Тварь иноприродна Богу и, как имеющая начало, должна иметь конец. От этой природной нестойкости ее оберегает только благость Божия… Эти размышления святого Кирилла очень напоминают учение святого Афанасия в его раннем слове «О воплощении». И вместе с Афанасием святой Кирилл отвергает фидоновское представление о Слове, как о спосреднике» между Богом и миром в творении и промышлении о твари. Между Богом я тварью нет ничего среднего, никакой «средней природы» или существа. Выше твари один только Бог, а все другое «подлежит игу рабства…»
5. Учение о Духе Святом развито святым Кириллом довольно подробно. По полемическим мотивам он останавливается на доказательствах Божественности Духа. Дух Святой от Бога и есть Бог, единосущен Отцу и Сыну, и ни в чем не ниже и не меньше их по Божественному достоинству. Он имеет «превышающую все сущность», «чистейшую я совершеннейшую природу», Он есть Бог от Бога, «самопремудрость и самосила», ????????? ?о??? ??? ???????. И поэтому он соединяет нас с Божественной природой и, вселяясь в нас, по причастию делает нас храмами Божиими и богами по благодати. Через него Бог обитает в людях. Он есть полнота всех благ и источник всякой красоты, Дух истины, жизни, премудрости и силы. Дух Святый исходит от Отца и образ этого Божественного исхождения вам не открыт и недоведом. Исходя от Отца, Дух святый пребывает во Отце существенно, ибо исходит «нераздельно и нерасторжимо» и есть «собственный» Дух Отца. В силу совершенного и нераздельного единосущия Святой Троицы Дух Святой «собственен» и Сыну, «существенно с Ним соединен», по естеству «прирожден» и принадлежит Ему, естественно в Нем пребывает — есть «собственный Дух Отца и Сына». И вместе с тем он существует ипостасно и о себе… В силу тожества природы Дух не разделим от Сына и чрез Негоисходит по природе… Святой Кирилл стремится подчеркнуть совершенное единосущие и нераздельность Сына и Духа: «Сын, будучи по сущности общником природных благ Отца, имеет Духа таким же образом, как это должно разуметь об Отце, — то естьне как чуждого и внешнего Ему». Поэтому Он посылает или изливает в мир Духа. Говоря об исхождении Духа чрез Сына, святой Кирилл не имеет в виду исследовать или определять образ «неизреченного исхождения», но стремится, с одной стороны, утвердить истину единосущия, а с другой, — определить отношения между действиями в мире Духа и воплотившегося Сына. Иначе сказать, он стремится разъяснить смысл Ниспослания и сошествия Святого Духа в мир в связи с искупительным делом Сына Божия. Спаситель говорит о Духе, как об «Ином Утешителе», чтобы отличить Его от Себя и показать Его особую и Собственную ипостась. И вместе с тем Он называет Его «Духом Истины» и видимо «вдувает» Его, чтобы засвидетельствовать принадлежность Духа к Божественной сущности или природе. «Чтобы видели ученики, что обещает даровать им не наитие чужой и инородной силы, но Себя Самого, (только) другим образом, — для этого называет Параклита Духом Истины, т. е. Духом Себя Самого, ибо Святый Дух не мыслится чуждым сущности Единородного, исходит природно из нее и по отношению к тожеству природыне есть что другое сравнительно с ним, хотя и мыслится самосуществующим. Итак, выражение «Дух Истины» должно вести нас к полному знанию истины. Как точно знающий Истину, Коей и есть Он Дух, не отчасти будет открывать ее чтущим Его, но всецело будет сообщать тайну о Ней… И ничего говорить Он не будет, противоречащего Мне, и не будет проповедывать вам чуждого учения, ибо не введет каких либо своих законов. Так как Он есть Дух и как бы ум Мой, то и говорить будет то, что есть во Мне. И это говорить Спаситель не для того, чтобы мы считали Духа Святого служебным, согласно невежеству некоторых, а напротив из желания удостоверить учеников, что будучи не другим чем отличным от Него, в отношении единосущия, Дух Его конечно будет говорить так, и действовать и желать. Ведь Он не предрекал бы будущее так же, как Я, если бы не существовал во Мне и не происходил чрез Меня, и не был одной и той же сущности со Мною…» Святой Кирилл имеет в виду «природное единение» Сына и Духа и проистекающее отсюда единство их дела. В силу Троического единосущия Дух, будучи «чистым образом» Отца, есть и сприродное подобие» Сына. Поэтому в Духе, подаваемом от Отца, Сын световодит своих учеников, учит их и чрез Духа вселяется в них.
Видеть у святого Кирилла приближение к Августиновскому представлению об исхождении Духа и сближать его ??'??о? с filioque было бы нарушением связи мысли. И это прямо подкрепляется его собственным свидетельством. В IX анафематизме против Нестория святой Кирилл осуждал тех, «кто говорит, что единый Господь Иисус Христос прославлен от Духа, пользуясь Его собственной силою, как чуждого (???о????) Себе, и от Него прияв власть побеждать духов нечистых и творить в людях Божественные знамения, а не говорит, напротив, что Дух, чрез Которого он творил Богознамения, есть Ему собственный (???о?) Дух». Блаженный Феодорит заметил против этого: «Если Кирилл называет Духа собственным Сыну в том смысле, что он соестествененСыну и исходит от Отца, то мы с ним согласны и признаем выражения его православными. Если же (называет он) в том смысле, будто Дух от Сына или чрез Сына имеет бытие, то отвергаем это выражение, как богохульное и нечестивое». Святой Кирилл в своем ответе подтвердил, что он имел в виду совсем не предполагаемое Феодоритом «нечестивое» мнение, но хотел подчеркнуть, что Дух «не чужд и Сыну, потому чтоСын имеет все купно со Отцем». IX анафематизм имеет, конечно, христологическое содержание, и в нем святой Кирилл отвергает ложное представление об отношении Христа по его человеческой природе к Духу, как «чуждому» этой природе, и в противовес выдвигает утверждение о «собственности» или сродстве Духа и воплощенного Слова. Он хочет сказать: между Христом и Святым Духом не такое отношение, как между святыми и Духом… Христос не только приемлет Духа Святого по Своему человечеству, но и Сам Себе дает Его, как Бог, ради нас, в освящение своей плоти, как начатка нашего естества. Он получает Святого Духа от Самого Себя, «принимает Духа Своего собственного, и дает Его Себе, как Бог». Воззрения святого Кирилла по этому вопросу не изменялись, и он никогда не ставил себе задачей исследовать образ исхождения «чрез Сына…»
6. В своем троическом исповедании святой Кирилл подводить итоги уже закончившейся богословской борьбы и работы. Нового и оригинального у него мало. Весь интерес и все значение его троического богословия заключается именно в этой несамостоятельности. Он свидетельствует нам о среднем богословском мировоззрении начала V-го века. Особенного внимания заслуживает его учение о Слове в творении, — эта последняя глава в истории древнехристианского учения о Слове, о Логосе.
IV. Домостроительство
1. В своем христологическом исповедании святой Кирилл исходит из живого и конкретного образа Христа, как он запечатлен в Евангелии и хранится в Церкви. Это — образ Богочеловека, Воплотившегося Слова, сшедшего с небес и ставшего человеком. С полною отчетливостью определяет и описывает святой Кирилл смысл Воплощения уже в своих ранних творениях (в частности в толковании на Евангелие Иоанна).
«Слово плоть бысть…» Это значит, что человеком стал и назвался Единородный… Плоть бысть, поясняет святой Кирилл, «чтобы кто не подумал, что Оно явилось таким же образом, как в пророках или в других святых, но Оно по истине стало плотью, т. е. человеком». Не вышло при этом Слово из собственной и неизменной Божественной природы и не превратилось в плоть. Божество Слова никак не умалилось воплощением. В воплощении Сын Божий не потерял божественного достоинства, не оставил небес, не разлучился со Отцем, — допустить умаление Божества Слова в Воплощении значило бы разрушить весь смысл Воплощения, ибо это означало бы, что в воплощении не совершилось действительного и полного соединения Божества и человеческой природы. Слово есть Бог по природе и во плоти и с плотию, имеет ее, как собственную и вместе отличную от Себя. И когда Сын Божий в образе человека, «зрак раба приим», вселился и обращался среди людей на земле, слава Его Божества неизменно исполняла небеса и Он сопребывал со Отцом, — «и видехом славу Его, славу яко Единородного от Отца»… Неприкосновенным остается Божественное достоинство Воплотившегося. «Посему, — замечает святой Кирилл, — хотя и говорит Евангелист, что стало Слово плотью, но не утверждает, что Оно было побеждено немощью плоти, или Оно лишились изначальной силы и славы, как скоро облеклось немощным нашим и бесславным телом», когда снизошло до братства с рабами и тварями. Напротив, во Христе освобождается рабское естество, восходя в таинственное единство с Тем, кто принял и носил «зрак раба»; и по родству с Ним и на всех нас распространяется Его Божественное достоинство, переходит и на все человечество. Ибо «все мы были во Христе, и общее лицо человечества восходит к Его лицу», — и Он обогащает всех к благополучию и славе общностью своей природы с людьми». Это не был какой-то «другой сын», но один и тот же Сын Отчий, принявший на себя ради нас человеческую плоть, — «совершенный по естеству Божества, и затем как бы умаленный в мерах человечества…» «Все таинство домостроительства состоит в истощании и уничижении Сына Божия», — говорил святой Кирилл… И чрез этот «кенозис», чрез это неизреченное и вольное снисхождение и уничижение воплощенное Слово занимает «как бы среднее место» между Богом и людьми, между вышним Божеством и человечеством… Чрез Него, как чрез Посредника, мы «соприкасаемся со Отцом…» Ибо Он и нас имеет в Себе, так как совоспринял нашу природу, «преображая ее в свою собственную жизн», чрез некое неизреченное соединение и соитие… С этим телом земным, которое стало телом Слова, Он был и явился сразу Богом и человеком, соединил в Себе разделенное и расстоящееся по природе. По природе плоть, т. е. человечество, во Христе есть нечто «другое», отличное от Сущего из Отца и во Отце Бога Слова. Но вместе с тем, «мы разумеем Слово, как нечто единое с Его собственной плотью». В этом неизреченном «соитии» (?????о??) и «единстве» (??????) и заключается «все таинство Христа», «единого из двух» (?? ?? ?? ?? ???о??)… Сын Божий, Христос имеет одно лицо и одну ипостась, я к этой единой ипостасиВоплотившегося Слова относится все, что говорится в Евангелии. Святой Кирилл поясняет это единство примером нераздельного соединения в живом человеке души и тела, различных между собою, но не допускающих обособления. Душа и тело слагаются во единого человека. Богодухновенное Писание проповедует единого Сына и Христа. «Поскольку Он есть Бог Слово, Он мыслится другим сравнительно с плотью; поскольку же Он есть плоть, Он мыслится как нечто другое сравнительно со Словом. Поскольку сущее из Бога Отца Слово стало человеком, должно совершенно упраздниться это «другой и другой», в виду неизреченного единения и соития. Один и единетвен Сын и прежде сочетания с плотью, и когда соединился с плотью». Не делится Христос на «двоицу Сынов», и «собственное человечество» Слова нельзя отсекать от «истинного Сыновства». Христос был истинный и полный человек (?????о? ??????о?), — «целый человек», из разумной души и тела… Не по видимости и не в умопредставлении был он человек, хотя и не был только «простым человеком» (????? ??????о?)… Он был человеком истинно и природно, И обладал всем человеческим, кроме греха. Он воспринял «целую природу человека», и в этом весь смысл Его спасительного дела, ибо, за святым Григорием Богословом повторяет святой Кирилл, — «что не воспринято, то не спасено». Во Христе воспринятая им плоть преобразовалась в «собственное качество» животворного Слова, т. е. в жизнь, и сама стала животворящею. И потому животворит и нас. «Неизреченно и сверх разумения человеческого Слово, соединившись со своею плотью и всю ее как бы перенесши в себя по силе, могущей животворить нуждающееся в жизни, из нашей природы изгнало тление и удалило смерть, изначально получившую силу (над нами) по причине греха. Подобно тому, кто взяв искру, насыплет на нее много мякины, чтобы сохранить семя огня, так и Господь наш Иисус Христос чрез свою плоть скрывает в нас жизнь и влагает бессмертие, как бы некое семя, всецело уничтожающее в нас тление». Нераздельное объединение и как бы «сплетение» в едином лице и ипостаси Христа Божества и всецелого человечества, преобразивши человеческую природу в святость и нетление, совершает подобное преображение и во всех людях, в меру их соединения со Христом. Ибо во Христе существенно освящена и преображена человеческая природа.
Святой Кирилл в описании Богочеловеческого Лика Христа, двойного и вместе с тем нераздельно единого, подобно святому Афанасию, руководится сотериологическими мотивами, и в своей христологии он вообще очень близок к Афанасию. Только «единый Христос», Воплощенное Слово, Богочеловек, а не «богоносный человек», может быть истинным Спасителем и Искупителем. Ибо спасение состоит прежде всего в оживотворении твари, и потому самосущая Жизнь должна была нераздельно открыться в тленном по природе. Святой Кирилл называет Христа новым Адамом, подчеркивает общность и братство всех людей с Ним по человечеству. Но главное ударение он делает не на этом врожденном единстве, но на том единстве, которое осуществляется в верующих через таинственное соединение со Христом в приобщении Его животворящего Тела. В таинстве святого Благословения (Евлогии или Евхаристии) мы соединяемся со Христом, как расплавленные кусочки воска сливаются между собою. Не по настроению только и не по любви соединяемся мы с Ним, но существенно, «физически», и даже телесно, как ветви животворной лозы. И как малая закваска квасит все тесто, так и таинственная Евлогия заквашивает все наше тело, как бы замешивает его в себя и наполняет его своею силою, «так что и Христос пребывает в нас и мы в Нем, ибо со всею справедливостью можно сказать, что и закваска находится во всем тесте, и тесто подобным же образом оказывается во всей закваске». Чрез святую Плоть Христа «проникает в нас свойство Единородного, т. е. Жизнь», и все живое существо человеческое преобразуется в жизнь вечную, и созданное для всегдашнего бытия человечество является выше смерти, освобождается от мертвенности, вошедшей со грехом.
Единое Лицо иди ипостась Христа, как Воплощенного Слова, — это для святого Кирилла не отвлеченная или спекулятивная истина, к которой он приходит путем рассуждений, — это прямое и непосредственное исповедание веры, описание опыта и созерцания. Единого Христа святой Кирилл созерцает прежде всего в Евангелии. «Поскольку Единородный, Слово Божие, плоть бысть, Он как бы подвергся разделению, и речь о нем исходит от двоякого созерцания… Но хотя речь о Нем и стала как бы двойною, однако, Сам Он во всем один и тот же, не разделяемый на двое после соединения с плотью…» В евангельском образе таинственно сочетается слава Единородного с ничтожеством человеческого естества, до времени сокрывающего Божество Слова. Но для верующих сквозь уничиженный зрак раба от начала ясно просвечивает Божественная Слава. В непосредственном созерцании для святого Кирилла открывается «взаимообщение свойств», и он не выходит за пределы опыта, когда переносит имена с одной природы на другую. Ибо собственным Слову является воспринятое Им человеческое естество.
«Слово плоть бысть…» Это значит, что человеком стал и назвался Единородный… Плоть бысть, поясняет святой Кирилл, «чтобы кто не подумал, что Оно явилось таким же образом, как в пророках или в других святых, но Оно по истине стало плотью, т. е. человеком». Не вышло при этом Слово из собственной и неизменной Божественной природы и не превратилось в плоть. Божество Слова никак не умалилось воплощением. В воплощении Сын Божий не потерял божественного достоинства, не оставил небес, не разлучился со Отцем, — допустить умаление Божества Слова в Воплощении значило бы разрушить весь смысл Воплощения, ибо это означало бы, что в воплощении не совершилось действительного и полного соединения Божества и человеческой природы. Слово есть Бог по природе и во плоти и с плотию, имеет ее, как собственную и вместе отличную от Себя. И когда Сын Божий в образе человека, «зрак раба приим», вселился и обращался среди людей на земле, слава Его Божества неизменно исполняла небеса и Он сопребывал со Отцом, — «и видехом славу Его, славу яко Единородного от Отца»… Неприкосновенным остается Божественное достоинство Воплотившегося. «Посему, — замечает святой Кирилл, — хотя и говорит Евангелист, что стало Слово плотью, но не утверждает, что Оно было побеждено немощью плоти, или Оно лишились изначальной силы и славы, как скоро облеклось немощным нашим и бесславным телом», когда снизошло до братства с рабами и тварями. Напротив, во Христе освобождается рабское естество, восходя в таинственное единство с Тем, кто принял и носил «зрак раба»; и по родству с Ним и на всех нас распространяется Его Божественное достоинство, переходит и на все человечество. Ибо «все мы были во Христе, и общее лицо человечества восходит к Его лицу», — и Он обогащает всех к благополучию и славе общностью своей природы с людьми». Это не был какой-то «другой сын», но один и тот же Сын Отчий, принявший на себя ради нас человеческую плоть, — «совершенный по естеству Божества, и затем как бы умаленный в мерах человечества…» «Все таинство домостроительства состоит в истощании и уничижении Сына Божия», — говорил святой Кирилл… И чрез этот «кенозис», чрез это неизреченное и вольное снисхождение и уничижение воплощенное Слово занимает «как бы среднее место» между Богом и людьми, между вышним Божеством и человечеством… Чрез Него, как чрез Посредника, мы «соприкасаемся со Отцом…» Ибо Он и нас имеет в Себе, так как совоспринял нашу природу, «преображая ее в свою собственную жизн», чрез некое неизреченное соединение и соитие… С этим телом земным, которое стало телом Слова, Он был и явился сразу Богом и человеком, соединил в Себе разделенное и расстоящееся по природе. По природе плоть, т. е. человечество, во Христе есть нечто «другое», отличное от Сущего из Отца и во Отце Бога Слова. Но вместе с тем, «мы разумеем Слово, как нечто единое с Его собственной плотью». В этом неизреченном «соитии» (?????о??) и «единстве» (??????) и заключается «все таинство Христа», «единого из двух» (?? ?? ?? ?? ???о??)… Сын Божий, Христос имеет одно лицо и одну ипостась, я к этой единой ипостасиВоплотившегося Слова относится все, что говорится в Евангелии. Святой Кирилл поясняет это единство примером нераздельного соединения в живом человеке души и тела, различных между собою, но не допускающих обособления. Душа и тело слагаются во единого человека. Богодухновенное Писание проповедует единого Сына и Христа. «Поскольку Он есть Бог Слово, Он мыслится другим сравнительно с плотью; поскольку же Он есть плоть, Он мыслится как нечто другое сравнительно со Словом. Поскольку сущее из Бога Отца Слово стало человеком, должно совершенно упраздниться это «другой и другой», в виду неизреченного единения и соития. Один и единетвен Сын и прежде сочетания с плотью, и когда соединился с плотью». Не делится Христос на «двоицу Сынов», и «собственное человечество» Слова нельзя отсекать от «истинного Сыновства». Христос был истинный и полный человек (?????о? ??????о?), — «целый человек», из разумной души и тела… Не по видимости и не в умопредставлении был он человек, хотя и не был только «простым человеком» (????? ??????о?)… Он был человеком истинно и природно, И обладал всем человеческим, кроме греха. Он воспринял «целую природу человека», и в этом весь смысл Его спасительного дела, ибо, за святым Григорием Богословом повторяет святой Кирилл, — «что не воспринято, то не спасено». Во Христе воспринятая им плоть преобразовалась в «собственное качество» животворного Слова, т. е. в жизнь, и сама стала животворящею. И потому животворит и нас. «Неизреченно и сверх разумения человеческого Слово, соединившись со своею плотью и всю ее как бы перенесши в себя по силе, могущей животворить нуждающееся в жизни, из нашей природы изгнало тление и удалило смерть, изначально получившую силу (над нами) по причине греха. Подобно тому, кто взяв искру, насыплет на нее много мякины, чтобы сохранить семя огня, так и Господь наш Иисус Христос чрез свою плоть скрывает в нас жизнь и влагает бессмертие, как бы некое семя, всецело уничтожающее в нас тление». Нераздельное объединение и как бы «сплетение» в едином лице и ипостаси Христа Божества и всецелого человечества, преобразивши человеческую природу в святость и нетление, совершает подобное преображение и во всех людях, в меру их соединения со Христом. Ибо во Христе существенно освящена и преображена человеческая природа.
Святой Кирилл в описании Богочеловеческого Лика Христа, двойного и вместе с тем нераздельно единого, подобно святому Афанасию, руководится сотериологическими мотивами, и в своей христологии он вообще очень близок к Афанасию. Только «единый Христос», Воплощенное Слово, Богочеловек, а не «богоносный человек», может быть истинным Спасителем и Искупителем. Ибо спасение состоит прежде всего в оживотворении твари, и потому самосущая Жизнь должна была нераздельно открыться в тленном по природе. Святой Кирилл называет Христа новым Адамом, подчеркивает общность и братство всех людей с Ним по человечеству. Но главное ударение он делает не на этом врожденном единстве, но на том единстве, которое осуществляется в верующих через таинственное соединение со Христом в приобщении Его животворящего Тела. В таинстве святого Благословения (Евлогии или Евхаристии) мы соединяемся со Христом, как расплавленные кусочки воска сливаются между собою. Не по настроению только и не по любви соединяемся мы с Ним, но существенно, «физически», и даже телесно, как ветви животворной лозы. И как малая закваска квасит все тесто, так и таинственная Евлогия заквашивает все наше тело, как бы замешивает его в себя и наполняет его своею силою, «так что и Христос пребывает в нас и мы в Нем, ибо со всею справедливостью можно сказать, что и закваска находится во всем тесте, и тесто подобным же образом оказывается во всей закваске». Чрез святую Плоть Христа «проникает в нас свойство Единородного, т. е. Жизнь», и все живое существо человеческое преобразуется в жизнь вечную, и созданное для всегдашнего бытия человечество является выше смерти, освобождается от мертвенности, вошедшей со грехом.
Единое Лицо иди ипостась Христа, как Воплощенного Слова, — это для святого Кирилла не отвлеченная или спекулятивная истина, к которой он приходит путем рассуждений, — это прямое и непосредственное исповедание веры, описание опыта и созерцания. Единого Христа святой Кирилл созерцает прежде всего в Евангелии. «Поскольку Единородный, Слово Божие, плоть бысть, Он как бы подвергся разделению, и речь о нем исходит от двоякого созерцания… Но хотя речь о Нем и стала как бы двойною, однако, Сам Он во всем один и тот же, не разделяемый на двое после соединения с плотью…» В евангельском образе таинственно сочетается слава Единородного с ничтожеством человеческого естества, до времени сокрывающего Божество Слова. Но для верующих сквозь уничиженный зрак раба от начала ясно просвечивает Божественная Слава. В непосредственном созерцании для святого Кирилла открывается «взаимообщение свойств», и он не выходит за пределы опыта, когда переносит имена с одной природы на другую. Ибо собственным Слову является воспринятое Им человеческое естество.