– Спасибо, сэр, – смущенно ответила Темпл.
Ей было трудно говорить. Взяв винтовку, она никак не предполагала убить человека, а к тому же не знала, кто из этих всадников ее враг. Однако, справедливо рассудив, что честный человек не станет прятаться за деревьями, Темпл прицелилась в него. Воспользовавшись преимуществом своего положения, она думала лишь о том, как спасти жизнь второму всаднику!
– Темпл? – Голос Дамона отвлек ее от неприятных мыслей, и она подняла глаза. – Бейтс задал тебе вопрос.
– Да? О… простите, синьор.
– Впервые вижу ее такой молчаливой, – заметил сидевший у окна Роско.
Услышав его враждебный тон, Темпл покраснела от возмущения. Она по-прежнему была на ножах со свекром. Роско неустанно убеждал сына усмирить жену и «укоротить ей язычок». Темпл злилась, но воздерживалась от разговора с Дамоном, понимая, что у него и так хватает забот. К тому же пока не случилось ничего такого, с чем она не могла справиться сама.
– Что ж, похоже, мой сын наконец-то прислушался к моему совету и укоротил ей язычок. Да, я еще не видел ее такой молчаливой. – Роско явно дразнил невестку.
Темпл вскочила с дивана. Ее карие глаза сверкнули:
– А я еще никогда не убивала человека, Роско Силоне! Даже если мне очень хотелось избавиться от него.
Роско все понял, ибо часто видел в ее глазах откровенную ненависть.
Дамон собирался вступиться за жену, но она не позволила ему, ибо вполне успешно отражала нападки Роско. Взглянув на отца, Дамон понял, что тот вот-вот скажет колкость, и решил предотвратить назревавший скандал.
– Ладно тебе, Темпл, – тихо начал он, накрыв ее руку своей.
– Ничего не ладно, Дамон Силоне! – воскликнула она. – Не смей обращаться со мной, как с ребенком! Я взрослая женщина и сама отвечаю за себя. Никто не запретит мне высказывать свою точку зрения!
И Дамона, и его отца удивила ее непримиримость. Дамон приписал это физическому и эмоциональному состоянию Темпл. Однако Роско знал ее лучше.
Успокоившись, Темпл улыбнулась Бейтсу:
– Не обращайте внимания, синьор, у меня дурной характер, но я не стану ни перед кем извиняться, ибо сказала то, что думала. Очень рада, синьор, что вы не пострадали и мне удалось предотвратить беду. А теперь, господа, прошу простить меня.
Темпл гордо вскинула голову, расправила плечи и вышла из комнаты, как королева, хотя была в пыльной потрепанной одежде Марио.
Мужчины, проводив ее глазами, долго молчали. Потом Бейтс громко расхохотался и хлопнул себя по колену.
– Как ловко она сменила тему! – воскликнул он. – Не дай Бог когда-нибудь попасть под горячую руку этой юной леди! Ну, Дамон, женушка у тебя…
– С характером! – отозвался тот, просияв. Но Роско Силоне был мрачнее тучи.
Проводив Бейтса, Роско налил себе коньяку и начал ходить по кабинету.
Дамон, заглянувший к отцу, застал его в крайнем раздражении.
– Дамон, мне надо поговорить с тобой насчет Темпл, – сердито начал Роско. – Твоя жена…
– Вот это главное, отец, Темпл – моя жена, и я не намерен говорить о ней с тобой, – отрезал он.
– Но, Дамон, ты должен прибрать ее к рукам! – рявкнул отец. – А ты только смеешься, когда твои друзья называют ее женщиной с характером. Боже мой! Она должна знать свое место!
– Темпл знает свое место! – Глаза Дамона сердито сверкнули.
– Нет, не знает! – Роско покраснел от злости и сжал кулаки. – Она одевается как мужчина, скачет на Лошади в мужском седле, а иногда и вовсе без седла. У нее язык как лезвие бритвы. Она даже ругается, Дамон, ругается! И ты еще утверждаешь, что эта девчонка знает свое место? Да ее не мешало бы выпороть. И я бы с радостью взялся за это…
– Ты?! – Дамон насмешливо поклонился, – Прошу прощения, я и забыл, какая железная рука у всемогущего Роско Силоне! Тот, кто ослушается его воли, испытает на себе его сиятельный гнев. Несчастный должен пасть ниц и лобзать его сапоги! Твое слово – закон!
Вспылив, Дамон уже не мог остановиться. Долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу:
– Ты так приструнил мою мать, что в конце концов она задохнулась. Все восемнадцать лет, что вы прожили вместе, ты стремился сломить ее. Несчастная пребывала в вечном страхе. Умирая, она сказала мне – заметь, Роско, мне, а не тебе, своему мужу, – так вот, она сказала: «Теперь наконец я буду свободна, Дамон. Я всю жизнь любила твоего отца, но этот человек не способен ни любить, ни принимать любовь. Обещай мне, сынок, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой. Поклянись, что не станешь таким, как он, и научишься любить».
Голос Дамона сорвался. Он до сих пор не мог смириться со смертью матери. Роско молча смотрел на сына, и тот, сглотнув комок в горле, продолжал:
– Она была очень слаба, но крепко держала мою руку. Я пообещал ей выполнить все, о чем она просила. Наверное, поэтому тебе никогда не удавалось запугать меня так, как всех остальных. Каждый раз, когда ты пытался сломить мою волю, я видел перед собой умоляющие глаза матери и слышал ее слова: «Обещай мне, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой». И ты чертовски хорошо знаешь, Роско, что я никогда не нарушу свою клятву.
Дамон перевел дыхание и жестом остановил отца, попытавшегося возразить ему.
– Я еще не закончил. Моя мать любила тебя. Даже умирая, она любила тебя, Роско. Но еще больше боялась. Так же, как и Ла Донна! Ла Донна обожала отца, почти убедившего ее, что он сам Господь Бог. И боялась его, считая дьяволом.
– А ты, Дамон? – перебил Роско. – Что скажешь про себя?
Дамон долго и внимательно смотрел на отца, словно только сейчас заметив его седеющие волосы, морщинки вокруг глаз и вечно сжатые губы.
– Ты мой отец, Роско, – наконец отозвался он, устало вздохнув. – Я плоть от плоти твоей. Но ты не Бог и не сатана. Ты человек, такой же, как и я.
Повернувшись, он вышел из комнаты, оставив Роско одного.
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Ей было трудно говорить. Взяв винтовку, она никак не предполагала убить человека, а к тому же не знала, кто из этих всадников ее враг. Однако, справедливо рассудив, что честный человек не станет прятаться за деревьями, Темпл прицелилась в него. Воспользовавшись преимуществом своего положения, она думала лишь о том, как спасти жизнь второму всаднику!
– Темпл? – Голос Дамона отвлек ее от неприятных мыслей, и она подняла глаза. – Бейтс задал тебе вопрос.
– Да? О… простите, синьор.
– Впервые вижу ее такой молчаливой, – заметил сидевший у окна Роско.
Услышав его враждебный тон, Темпл покраснела от возмущения. Она по-прежнему была на ножах со свекром. Роско неустанно убеждал сына усмирить жену и «укоротить ей язычок». Темпл злилась, но воздерживалась от разговора с Дамоном, понимая, что у него и так хватает забот. К тому же пока не случилось ничего такого, с чем она не могла справиться сама.
– Что ж, похоже, мой сын наконец-то прислушался к моему совету и укоротил ей язычок. Да, я еще не видел ее такой молчаливой. – Роско явно дразнил невестку.
Темпл вскочила с дивана. Ее карие глаза сверкнули:
– А я еще никогда не убивала человека, Роско Силоне! Даже если мне очень хотелось избавиться от него.
Роско все понял, ибо часто видел в ее глазах откровенную ненависть.
Дамон собирался вступиться за жену, но она не позволила ему, ибо вполне успешно отражала нападки Роско. Взглянув на отца, Дамон понял, что тот вот-вот скажет колкость, и решил предотвратить назревавший скандал.
– Ладно тебе, Темпл, – тихо начал он, накрыв ее руку своей.
– Ничего не ладно, Дамон Силоне! – воскликнула она. – Не смей обращаться со мной, как с ребенком! Я взрослая женщина и сама отвечаю за себя. Никто не запретит мне высказывать свою точку зрения!
И Дамона, и его отца удивила ее непримиримость. Дамон приписал это физическому и эмоциональному состоянию Темпл. Однако Роско знал ее лучше.
Успокоившись, Темпл улыбнулась Бейтсу:
– Не обращайте внимания, синьор, у меня дурной характер, но я не стану ни перед кем извиняться, ибо сказала то, что думала. Очень рада, синьор, что вы не пострадали и мне удалось предотвратить беду. А теперь, господа, прошу простить меня.
Темпл гордо вскинула голову, расправила плечи и вышла из комнаты, как королева, хотя была в пыльной потрепанной одежде Марио.
Мужчины, проводив ее глазами, долго молчали. Потом Бейтс громко расхохотался и хлопнул себя по колену.
– Как ловко она сменила тему! – воскликнул он. – Не дай Бог когда-нибудь попасть под горячую руку этой юной леди! Ну, Дамон, женушка у тебя…
– С характером! – отозвался тот, просияв. Но Роско Силоне был мрачнее тучи.
Проводив Бейтса, Роско налил себе коньяку и начал ходить по кабинету.
Дамон, заглянувший к отцу, застал его в крайнем раздражении.
– Дамон, мне надо поговорить с тобой насчет Темпл, – сердито начал Роско. – Твоя жена…
– Вот это главное, отец, Темпл – моя жена, и я не намерен говорить о ней с тобой, – отрезал он.
– Но, Дамон, ты должен прибрать ее к рукам! – рявкнул отец. – А ты только смеешься, когда твои друзья называют ее женщиной с характером. Боже мой! Она должна знать свое место!
– Темпл знает свое место! – Глаза Дамона сердито сверкнули.
– Нет, не знает! – Роско покраснел от злости и сжал кулаки. – Она одевается как мужчина, скачет на Лошади в мужском седле, а иногда и вовсе без седла. У нее язык как лезвие бритвы. Она даже ругается, Дамон, ругается! И ты еще утверждаешь, что эта девчонка знает свое место? Да ее не мешало бы выпороть. И я бы с радостью взялся за это…
– Ты?! – Дамон насмешливо поклонился, – Прошу прощения, я и забыл, какая железная рука у всемогущего Роско Силоне! Тот, кто ослушается его воли, испытает на себе его сиятельный гнев. Несчастный должен пасть ниц и лобзать его сапоги! Твое слово – закон!
Вспылив, Дамон уже не мог остановиться. Долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу:
– Ты так приструнил мою мать, что в конце концов она задохнулась. Все восемнадцать лет, что вы прожили вместе, ты стремился сломить ее. Несчастная пребывала в вечном страхе. Умирая, она сказала мне – заметь, Роско, мне, а не тебе, своему мужу, – так вот, она сказала: «Теперь наконец я буду свободна, Дамон. Я всю жизнь любила твоего отца, но этот человек не способен ни любить, ни принимать любовь. Обещай мне, сынок, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой. Поклянись, что не станешь таким, как он, и научишься любить».
Голос Дамона сорвался. Он до сих пор не мог смириться со смертью матери. Роско молча смотрел на сына, и тот, сглотнув комок в горле, продолжал:
– Она была очень слаба, но крепко держала мою руку. Я пообещал ей выполнить все, о чем она просила. Наверное, поэтому тебе никогда не удавалось запугать меня так, как всех остальных. Каждый раз, когда ты пытался сломить мою волю, я видел перед собой умоляющие глаза матери и слышал ее слова: «Обещай мне, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой». И ты чертовски хорошо знаешь, Роско, что я никогда не нарушу свою клятву.
Дамон перевел дыхание и жестом остановил отца, попытавшегося возразить ему.
– Я еще не закончил. Моя мать любила тебя. Даже умирая, она любила тебя, Роско. Но еще больше боялась. Так же, как и Ла Донна! Ла Донна обожала отца, почти убедившего ее, что он сам Господь Бог. И боялась его, считая дьяволом.
– А ты, Дамон? – перебил Роско. – Что скажешь про себя?
Дамон долго и внимательно смотрел на отца, словно только сейчас заметив его седеющие волосы, морщинки вокруг глаз и вечно сжатые губы.
– Ты мой отец, Роско, – наконец отозвался он, устало вздохнув. – Я плоть от плоти твоей. Но ты не Бог и не сатана. Ты человек, такой же, как и я.
Повернувшись, он вышел из комнаты, оставив Роско одного.
Глава 17
Дамон лежал на походной койке в главной палатке тренировочного лагеря. Почти всю ночь они с Бейтсом провели в дороге, сопровождая добровольцев, призванных в Турин. Время отправления сообщили только тем, кому предстояло ехать, а пункт назначения держали в секрете – Дамон опасался потерять людей.
Взяв из лагеря шестерых добровольцев, они поскакали в гарнизон, где их ждал отряд из двадцати человек. Оттуда они собирались в Турин. Бейтс и Дамон прибыли на встречу в гарнизоне и вернулись обратно в сопровождении четверых охранников.
Пьер вошел в палатку и, увидев спящего друга, сел за грубо сколоченный стол. «Дамону надо поспать, – думал Пьер, – он почти не отдыхает, впрочем, как и я».
Взяв со стола толстую книгу в кожаном переплете, Пьер достал из кармана ключ и открыл замочек застежки. Быстро пролистав страницы, он нашел последние записи Дамона:
«1 мая 1859 г.
Виктор Эммануил возглавил свою армию».
«12 мая 1859 г.
Наполеон по примеру короля сел на коня и возглавил свои войска».
«13 мая 1859 г.
Войска ежедневно движутся к линии фронта. К 16 мая франко-пьемонтская армия должна быть доставлена поездом в Беллу. Гарибальди получил распоряжение действовать по своему усмотрению. Он всегда готов к неожиданному маневру. Перехитрить противника – это его конек».
«20 мая 1859 г.
Австрийская армия разбита под Монтенбло. Главную роль в этой победе сыграли пьемонтцы».
Макнув перо в чернильницу, Пьер проставил дату, 27 мая 1859 г., и описал события прошлой ночи. Потом закрыл книгу, запер ее на замочек, откинулся на стуле, забросив ноги на стол, достал из кармана сюртука сигару, зажег и глубоко затянулся.
– Я думал, ты бросил, – сказал Дамон, не открывая глаз.
– А я думал, ты спишь, – усмехнулся Пьер, глядя на друга сквозь белое облачко клубящегося дыма.
Дамон приподнялся и облокотился на руку.
– Дурная привычка, – заметил он.
– Спать? – невинно поинтересовался Пьер.
– Нет, курить. – Дамон улыбнулся.
– Как Темпл?
– Отлично. Она все еще переживает, что убила того парня, Комбса, но теперь у нас одним врагом стало меньше, и это утешает ее. Темпл немного успокоилась, узнав, кто он такой. Ведь Комбсу поручили меня убрать.
Друзья помолчали, потом Пьер заговорил:
– Дамон, я очень за тебя беспокоюсь. Враги жаждут твоей крови, и мне не дает покоя мое бездействие. Если бы знать, кого следует опасаться!
В палатке опять воцарилась напряженная тишина. Мужчины размышляли о грозящей им опасности. Наконец Дамон поднялся:
– Я волнуюсь не за себя, а за Темпл, – признался он. – Враги могут добраться до меня через нее. Они способны причинить ей вред, даже убить! – Он отогнул полог и выглянул наружу. – Снид доложил, что за последние два дня Темпл дважды пытались преследовать.
Делла возвращалась на виллу Topp, кипя от злости. Как же подобраться к Темпл, если за ней постоянно наблюдают? Делла уже второй день поджидала Темпл на дороге, ведущей с виллы, но каждый раз, держась на небольшом расстоянии от жены Дамона, за ней следовал какой-то мужчина.
«Наверное, Дамон не доверяет своей женушке, если велел наблюдать за ней», – думала Делла. Что ж, можно разжечь его подозрения. Хорошо зная вспыльчивость Дамона, она решила воспользоваться этой слабостью. Да, надо подстроить так, чтобы он застал жену не одну. Отличная мысль! И Делла знала, кого выдать за любовника.
В ее хитрой голове один за другим возникали коварные планы. Делла удовлетворенно усмехнулась. Сначала она встретится с Фобсом, сообщит, что узнала в лагере. На Фобса можно положиться: пока она спит с ним, этот тип будет плясать под ее дудку. С его помощью Делла устроит так, что Темпл угодит в капкан. Вот тогда она с наслаждением увидит, как железные створки захлопнутся! Делла злобно расхохоталась. Чтобы заполучить Демона, надо избавиться от Темпл Силоне, значит, так тому и быть! Да и вообще эта девчонка вечно путается под ногами. Из-за нее сорвалось покушение на Бейтса. «Да, – решила Делла, – жена Дамона недолго задержится на этом свете».
«Надо срочно увидеться. Я знаю, кто организовал нападения и кто охотится за Дамоном. Приходите немедленно. Встретимся у каменной ограды с южной стороны участка».
Подписи не было.
Получив эту записку около полудня, Темпл переоделась мальчиком, вскочила на Гордую и поскакала к каменной ограде.
Не обнаружив никого на месте встречи, Темпл спешилась и, сжав в руке записку, стала ждать. Время шло, и она уже решила, что приехала зря, но тут показался Пьер Topp верхом на лошади.
– Темпл? – удивился он, соскочив на землю. – Ты просила меня приехать?
– Нет. – Она была озадачена не меньше, чем он. – Увидев тебя, я решила, что это ты послал мне записку.
Девушка протянула ему сложенный листок.
Пьер развернул его, прочитал, потом достал из кармана листок и подал Темпл.
– Но здесь то же самое! – Она уставилась на Пьера широко открытыми глазами. – Кто же написал записки? И зачем?
– Наверное, с нами решили встретиться как с самыми близкими Дамону людьми. Ведь только мы можем ему помочь, – неуверенно предположил Пьер.
– Тогда что нам делать? Ждать? – Темпл заломила руки. Но тут в голову ей пришла страшная мысль: а вдруг на человека, пославшего им записки, напали по пути сюда?
– О, Пьер! – встревожилась Темпл. – А что, если этот человек не смог прийти? Возможно, враги решили помешать его встрече с нами, боясь, как бы он что-нибудь не рассказал нам.
«Что-то здесь не так», – думал Пьер, и эта странная мысль не покидала его.
– Пожалуй, ждать бесполезно, – сказал он. – Нас попросили прийти немедленно, а у того, кто послал записки, наверняка было время добраться до места встречи. Да, пора уезжать отсюда.
Темпл кивнула.
Пьер помог ей сесть на лошадь. Он знал, что Дамон приставил к Темпл охранника, и все же решил проводить ее. Дамон боялся, как бы враги не добрались до него через Темпл. Помня эти опасения, Пьер считал, что охраннику может пригодиться его помощь.
Попрощавшись с Темпл возле дома, Пьер поскакал в лагерь. Он полагал, что пока не стоит говорить Дамону о двух одинаковых записках – у друга и без того хватало забот. При этом Пьер заверил Темпл, что в свое время обязательно обо всем ему расскажет.
«Встречаемся в 11 утра у каменной ограды. Дамону грозит серьезная опасность. Если к полудню меня не будет, уходите и ждите дальнейших сообщений. Если же в течение двух дней не получите их, значит, меня раскрыли».
Как и в прошлый раз, Темпл встретила у каменной ограды Пьера и выяснила, что он получил точно такую же записку.
«Дамону грозит серьезная опасность». Эти слова преследовали ее, и она безостановочно ходила вдоль низкой ограды. Вероятно, неизвестный благожелатель что-то знает, но не может сообщить им. Глаза ее наполнились слезами. Страх за Дамона разрастался и безраздельно завладел Темпл.
Пьер тоже предавался размышлениям. Странные записки с самого начала озадачили его, но то, что неизвестный опять не явился, внушало серьезную тревогу. Пьер вынул из кармана золотые часы: двадцать минут двенадцатого. Им велено ждать до полудня.
Время тянулось томительно медленно, и Пьер недоумевал все больше. Уже второй раз их вызвали сюда. Если в ближайшее время никто не придет, попытки узнать о том, какая опасность грозит Дамону, окажутся тщетными.
Он снова взглянул на часы. Прошло всего несколько минут, а казалось, целая вечность. Пьер посмотрел на Темпл. Она все так же ходила взад и вперед, в отчаянии заламывала руки, а лицо ее было залито слезами.
Пьер взял Темпл за руку. Она доверчиво взглянула на него, и сердце Пьера дрогнуло от жалости. Он обнял ее и, крепко прижав к груди, стал ласково успокаивать:
– Поверь мне, милая, я не допущу, чтобы с Дамоном случилось несчастье. Я сделаю все возможное, чтобы спасти его.
Темпл поверила Пьеру, зная, как он предан своему другу. Его пылкое обещание защитить Дамона вселило в нее надежды. Глубоко вздохнув, Темпл положила голову на грудь Пьера.
– Ты что, ослеп, Дамон? – воскликнула Делла, округлив глаза. – Твоя жена флиртует с другим, а ты так спокойно к этому относишься!
– О чем ты, Делла? – Дамон поднялся с кресла и подошел к девушке.
– О, Дамон, я очень за тебя беспокоюсь, поэтому и пришла сюда. Мне невыносимо видеть, как тебя обманывают. – Она взяла его руку и приложила к своей щеке. – Темпл тайком бегает в рощу на свидания с ним.
Дамон напрягся.
– С кем, Делла? – Он отдернул руку, с трудом подавляя ярость.
– Мне неприятно говорить тебе об этом, но другого выхода нет. Это… Пьер. Только, пожалуйста, Дамон, не обвиняй его. Она околдовала брата так же, как и тебя.
Глаза Дамона сверкнули.
– Ты дура, Делла! – Ярость вырвалась на волю. – Пьер – мой друг, и я верю ему. А Темпл – моя жена, возлюбленная и подруга.
– Дамон, надо положить конец их тайной связи! – крикнула Делла. – Ты не хочешь смотреть в лицо правде, а между тем они и сейчас вместе, в этот самый момент!
– Я не верю тебе, Делла!
– Тогда поезжай и посмотри сам: они, как всегда, у каменной ограды. А заодно расспроси охранника, которого ты приставил к своей драгоценной женушке.
– Убирайся, Делла! – рявкнул Дамон и стиснул кулаки. – Я не желаю слушать твою грязную ложь!
– Слепец! – В голосе Деллы прозвучала печаль. – Ты не хочешь ничего замечать, потому что твоя проклятая гордость…
– Убирайся!
Угрожающий вид Дамона испугал Деллу. Она опрометью бросилась из палатки, впервые осознав, что он способен ударить ее.
– Нет! – вскричал Дамон. – Нет, не верю! – Со всего маху хватив кулаком по столу, он даже не почувствовал боли, ибо сердце его разрывалось.
Он выбежал из палатки, вскочил на коня и поскакал к каменной ограде.
Отъехав недалеко от лагеря, Делла остановила лошадь на лесной тропинке, надеясь вскоре увидеть Дамона. Через несколько минут он как вихрь пронесся мимо нее.
Губы Деллы тронула злобная улыбка, зеленые глаза заблестели. Она заронила в его душу зерно сомнения. Отлично, все идет по плану!
Взяв из лагеря шестерых добровольцев, они поскакали в гарнизон, где их ждал отряд из двадцати человек. Оттуда они собирались в Турин. Бейтс и Дамон прибыли на встречу в гарнизоне и вернулись обратно в сопровождении четверых охранников.
Пьер вошел в палатку и, увидев спящего друга, сел за грубо сколоченный стол. «Дамону надо поспать, – думал Пьер, – он почти не отдыхает, впрочем, как и я».
Взяв со стола толстую книгу в кожаном переплете, Пьер достал из кармана ключ и открыл замочек застежки. Быстро пролистав страницы, он нашел последние записи Дамона:
«1 мая 1859 г.
Виктор Эммануил возглавил свою армию».
«12 мая 1859 г.
Наполеон по примеру короля сел на коня и возглавил свои войска».
«13 мая 1859 г.
Войска ежедневно движутся к линии фронта. К 16 мая франко-пьемонтская армия должна быть доставлена поездом в Беллу. Гарибальди получил распоряжение действовать по своему усмотрению. Он всегда готов к неожиданному маневру. Перехитрить противника – это его конек».
«20 мая 1859 г.
Австрийская армия разбита под Монтенбло. Главную роль в этой победе сыграли пьемонтцы».
Макнув перо в чернильницу, Пьер проставил дату, 27 мая 1859 г., и описал события прошлой ночи. Потом закрыл книгу, запер ее на замочек, откинулся на стуле, забросив ноги на стол, достал из кармана сюртука сигару, зажег и глубоко затянулся.
– Я думал, ты бросил, – сказал Дамон, не открывая глаз.
– А я думал, ты спишь, – усмехнулся Пьер, глядя на друга сквозь белое облачко клубящегося дыма.
Дамон приподнялся и облокотился на руку.
– Дурная привычка, – заметил он.
– Спать? – невинно поинтересовался Пьер.
– Нет, курить. – Дамон улыбнулся.
– Как Темпл?
– Отлично. Она все еще переживает, что убила того парня, Комбса, но теперь у нас одним врагом стало меньше, и это утешает ее. Темпл немного успокоилась, узнав, кто он такой. Ведь Комбсу поручили меня убрать.
Друзья помолчали, потом Пьер заговорил:
– Дамон, я очень за тебя беспокоюсь. Враги жаждут твоей крови, и мне не дает покоя мое бездействие. Если бы знать, кого следует опасаться!
В палатке опять воцарилась напряженная тишина. Мужчины размышляли о грозящей им опасности. Наконец Дамон поднялся:
– Я волнуюсь не за себя, а за Темпл, – признался он. – Враги могут добраться до меня через нее. Они способны причинить ей вред, даже убить! – Он отогнул полог и выглянул наружу. – Снид доложил, что за последние два дня Темпл дважды пытались преследовать.
Делла возвращалась на виллу Topp, кипя от злости. Как же подобраться к Темпл, если за ней постоянно наблюдают? Делла уже второй день поджидала Темпл на дороге, ведущей с виллы, но каждый раз, держась на небольшом расстоянии от жены Дамона, за ней следовал какой-то мужчина.
«Наверное, Дамон не доверяет своей женушке, если велел наблюдать за ней», – думала Делла. Что ж, можно разжечь его подозрения. Хорошо зная вспыльчивость Дамона, она решила воспользоваться этой слабостью. Да, надо подстроить так, чтобы он застал жену не одну. Отличная мысль! И Делла знала, кого выдать за любовника.
В ее хитрой голове один за другим возникали коварные планы. Делла удовлетворенно усмехнулась. Сначала она встретится с Фобсом, сообщит, что узнала в лагере. На Фобса можно положиться: пока она спит с ним, этот тип будет плясать под ее дудку. С его помощью Делла устроит так, что Темпл угодит в капкан. Вот тогда она с наслаждением увидит, как железные створки захлопнутся! Делла злобно расхохоталась. Чтобы заполучить Демона, надо избавиться от Темпл Силоне, значит, так тому и быть! Да и вообще эта девчонка вечно путается под ногами. Из-за нее сорвалось покушение на Бейтса. «Да, – решила Делла, – жена Дамона недолго задержится на этом свете».
«Надо срочно увидеться. Я знаю, кто организовал нападения и кто охотится за Дамоном. Приходите немедленно. Встретимся у каменной ограды с южной стороны участка».
Подписи не было.
Получив эту записку около полудня, Темпл переоделась мальчиком, вскочила на Гордую и поскакала к каменной ограде.
Не обнаружив никого на месте встречи, Темпл спешилась и, сжав в руке записку, стала ждать. Время шло, и она уже решила, что приехала зря, но тут показался Пьер Topp верхом на лошади.
– Темпл? – удивился он, соскочив на землю. – Ты просила меня приехать?
– Нет. – Она была озадачена не меньше, чем он. – Увидев тебя, я решила, что это ты послал мне записку.
Девушка протянула ему сложенный листок.
Пьер развернул его, прочитал, потом достал из кармана листок и подал Темпл.
– Но здесь то же самое! – Она уставилась на Пьера широко открытыми глазами. – Кто же написал записки? И зачем?
– Наверное, с нами решили встретиться как с самыми близкими Дамону людьми. Ведь только мы можем ему помочь, – неуверенно предположил Пьер.
– Тогда что нам делать? Ждать? – Темпл заломила руки. Но тут в голову ей пришла страшная мысль: а вдруг на человека, пославшего им записки, напали по пути сюда?
– О, Пьер! – встревожилась Темпл. – А что, если этот человек не смог прийти? Возможно, враги решили помешать его встрече с нами, боясь, как бы он что-нибудь не рассказал нам.
«Что-то здесь не так», – думал Пьер, и эта странная мысль не покидала его.
– Пожалуй, ждать бесполезно, – сказал он. – Нас попросили прийти немедленно, а у того, кто послал записки, наверняка было время добраться до места встречи. Да, пора уезжать отсюда.
Темпл кивнула.
Пьер помог ей сесть на лошадь. Он знал, что Дамон приставил к Темпл охранника, и все же решил проводить ее. Дамон боялся, как бы враги не добрались до него через Темпл. Помня эти опасения, Пьер считал, что охраннику может пригодиться его помощь.
Попрощавшись с Темпл возле дома, Пьер поскакал в лагерь. Он полагал, что пока не стоит говорить Дамону о двух одинаковых записках – у друга и без того хватало забот. При этом Пьер заверил Темпл, что в свое время обязательно обо всем ему расскажет.
* * *
Три дня спустя пришла вторая записка:«Встречаемся в 11 утра у каменной ограды. Дамону грозит серьезная опасность. Если к полудню меня не будет, уходите и ждите дальнейших сообщений. Если же в течение двух дней не получите их, значит, меня раскрыли».
Как и в прошлый раз, Темпл встретила у каменной ограды Пьера и выяснила, что он получил точно такую же записку.
«Дамону грозит серьезная опасность». Эти слова преследовали ее, и она безостановочно ходила вдоль низкой ограды. Вероятно, неизвестный благожелатель что-то знает, но не может сообщить им. Глаза ее наполнились слезами. Страх за Дамона разрастался и безраздельно завладел Темпл.
Пьер тоже предавался размышлениям. Странные записки с самого начала озадачили его, но то, что неизвестный опять не явился, внушало серьезную тревогу. Пьер вынул из кармана золотые часы: двадцать минут двенадцатого. Им велено ждать до полудня.
Время тянулось томительно медленно, и Пьер недоумевал все больше. Уже второй раз их вызвали сюда. Если в ближайшее время никто не придет, попытки узнать о том, какая опасность грозит Дамону, окажутся тщетными.
Он снова взглянул на часы. Прошло всего несколько минут, а казалось, целая вечность. Пьер посмотрел на Темпл. Она все так же ходила взад и вперед, в отчаянии заламывала руки, а лицо ее было залито слезами.
Пьер взял Темпл за руку. Она доверчиво взглянула на него, и сердце Пьера дрогнуло от жалости. Он обнял ее и, крепко прижав к груди, стал ласково успокаивать:
– Поверь мне, милая, я не допущу, чтобы с Дамоном случилось несчастье. Я сделаю все возможное, чтобы спасти его.
Темпл поверила Пьеру, зная, как он предан своему другу. Его пылкое обещание защитить Дамона вселило в нее надежды. Глубоко вздохнув, Темпл положила голову на грудь Пьера.
– Ты что, ослеп, Дамон? – воскликнула Делла, округлив глаза. – Твоя жена флиртует с другим, а ты так спокойно к этому относишься!
– О чем ты, Делла? – Дамон поднялся с кресла и подошел к девушке.
– О, Дамон, я очень за тебя беспокоюсь, поэтому и пришла сюда. Мне невыносимо видеть, как тебя обманывают. – Она взяла его руку и приложила к своей щеке. – Темпл тайком бегает в рощу на свидания с ним.
Дамон напрягся.
– С кем, Делла? – Он отдернул руку, с трудом подавляя ярость.
– Мне неприятно говорить тебе об этом, но другого выхода нет. Это… Пьер. Только, пожалуйста, Дамон, не обвиняй его. Она околдовала брата так же, как и тебя.
Глаза Дамона сверкнули.
– Ты дура, Делла! – Ярость вырвалась на волю. – Пьер – мой друг, и я верю ему. А Темпл – моя жена, возлюбленная и подруга.
– Дамон, надо положить конец их тайной связи! – крикнула Делла. – Ты не хочешь смотреть в лицо правде, а между тем они и сейчас вместе, в этот самый момент!
– Я не верю тебе, Делла!
– Тогда поезжай и посмотри сам: они, как всегда, у каменной ограды. А заодно расспроси охранника, которого ты приставил к своей драгоценной женушке.
– Убирайся, Делла! – рявкнул Дамон и стиснул кулаки. – Я не желаю слушать твою грязную ложь!
– Слепец! – В голосе Деллы прозвучала печаль. – Ты не хочешь ничего замечать, потому что твоя проклятая гордость…
– Убирайся!
Угрожающий вид Дамона испугал Деллу. Она опрометью бросилась из палатки, впервые осознав, что он способен ударить ее.
– Нет! – вскричал Дамон. – Нет, не верю! – Со всего маху хватив кулаком по столу, он даже не почувствовал боли, ибо сердце его разрывалось.
Он выбежал из палатки, вскочил на коня и поскакал к каменной ограде.
Отъехав недалеко от лагеря, Делла остановила лошадь на лесной тропинке, надеясь вскоре увидеть Дамона. Через несколько минут он как вихрь пронесся мимо нее.
Губы Деллы тронула злобная улыбка, зеленые глаза заблестели. Она заронила в его душу зерно сомнения. Отлично, все идет по плану!
Глава 18
Дни шли за днями. Замкнутый и нервный, Дамон срывал раздражение на прислуге, был резок с Эрин, дерзил отцу, а с Темпл почти не разговаривал. Порой ей хотелось, чтобы он накричал на нее – все лучше, чем это ледяное молчание.
Она не знала, что тревожит мужа, почему вдруг он воздвиг между ними глухую стену отчуждения. Дамон словно не замечал жены, но она часто ловила на себе его настороженный мрачный взгляд. Радость уже не светилась в его глазах, в них не было даже желания.
«О Дамон, – мысленно обращалась к нему Темпл. – Что же случилось? Почему ты отдалился от меня? Что значит твое странное молчание? Так не должно быть. Я чувствую, как ты ускользаешь от меня, и не знаю почему. Что делать, как помешать этому?» Сердце Темпл мучительно ныло. Ей хотелось плакать от этой боли.
Последние четыре дня Дамон ночевал в лагере и только дважды приехал домой. Но Темпл была уверена, что он не спал бы с ней, если бы и оставался дома.
Однажды она приехала в лагерь повидаться с Дамоном, но он, занятый своими делами, даже не подошел к жене. Темпл вернулась на виллу в отчаянии. «Господи, – думала она, – что же случилось?»
В ту ночь Дамон вернулся домой и выпил больше обычного, осушая рюмку за рюмкой. В его напряженной фигуре и холодных глазах сквозил затаенный гнев, и он еле сдерживался.
Темпл трепетала от страха. Даже Роско, заметив состояние сына, впервые не отпускал ядовитых замечаний.
Темпл встала с дивана.
– Куда ты? – Дамон пригвоздил ее взглядом.
– Я… я устала, Дамон, – тихо пролепетала она, – пойду спать.
Они молча посмотрели друг на друга, и Темпл выскользнула из комнаты.
В спальне она накинула белый халатик и, встав перед зеркалом, начала расчесывать волосы. Вскоре вошел Дамон и прислонился к дверному косяку.
Темпл обернулась, и у него перехватило дыхание. Ее пышная грудь так соблазнительно вздымалась! Кровь быстрее побежала в его жилах, чресла напряглись. Дамон слишком долго не был с женой! Но нет, нельзя подходить – он может сделать что-нибудь такое, о чем будет потом жалеть. Дамон хорошо знал, что не всегда владеет собой.
Он подумал о визите Деллы и о том, к чему это привело. В ушах назойливо звучали ее слова: «Поезжай и посмотри сам!» Его жена и Пьер – любовники! Нет, он не поверил Делле, но что-то заставило его поехать к ограде и разрешить свои сомнения.
Поднявшись на склон холма, он увидел их. Стоя возле ограды, они обнимались. Дамон побелел от ярости. Охваченный жгучей ненавистью, он развернул коня и галопом поскакал в лагерь, сознавая, что если сейчас же не уедет, то убьет обоих.
Позже он спросил Снида, охранника Темпл, встречалась ли раньше его жена с синьором Торром. Немногословный Снид ответил:
– Да, синьор.
Дамон не стал выяснять подробности.
«Значит, это правда, – думал он. – Делла не обманула меня. Пьер, мой лучший друг, все-таки добился благосклонности моей жены. И Темпл, горячо любимая Темпл, которой я полностью доверял, ответила на домогательства Пьера!»
С каждым днем гнев Дамона нарастал. Сейчас он уже не мог сдерживаться.
– Ты с ним спала? – спросил он с убийственным спокойствием, сверля жену своими черными глазами.
Темпл не поняла, о чем он говорит.
– Дамон, может, скажешь мне, чем ты так расстроен? – испуганно начала она, робко подходя к нему. – Что-то, видно, не так. Знай я, чем провинилась…
– Ты спала с ним? – повторил он так злобно, что Темпл задрожала.
– Дамон, я не знаю, о чем ты говоришь. – Она плотнее запахнула полы халатика.
– О Пьере Toppe, твоем любовнике!
– Моем… – Темпл вспыхнула. – Пьер – твой друг, Дамон, и мой тоже!
Дамон выругался. Его глаза сверкали, на виске пульсировала жила.
– Я видел вас, Темпл! Я знаю о ваших тайных свиданиях! Сначала вам удалось провести меня, но теперь я стал умнее, черт возьми! – Гнев исказил его лицо. – И как давно, Темпл? Давно ли вы стали любовниками? А ребенок, которого ты носишь, – мой?
– Дамон! – Темпл зажала рот рукой, но ей не удалось сдержать крик ужаса.
– Говори, черт возьми! – Дамон швырнул на пол рюмку, и она разбилась вдребезги.
– Я ничего тебе не скажу! – вызывающе ответила Темпл, вновь обретя смелость. – Ничего! Ведь ты все равно не поверишь, ибо все уже решил, признал меня виновной и осудил. Так что мне уже поздно оправдываться.
Он медленно приближался к ней, как охотник к добыче. Темпл, испугавшись, отступила в дальний конец комнаты. Дамон побледнел и задрожал от гнева. Темпл обуял ужас. Сейчас человек, которого она любит, убьет ее!
Слезы ручьем хлынули из глаз молодой женщины. Она инстинктивно схватилась за живот, как бы желая защитить ребенка.
– О Господи! Дамон, прошу тебя, не надо! – вскричала Темпл. – Не убивай меня, пожалуйста!
Ее слова поразили его, как удар молнии, и только тут он заметил ужас в глазах жены. Темпл опустилась на колени, сотрясаясь от рыданий.
«Боже мой, что я наделал? – Дамону казалось, будто сердце его рвется на части. – Темпл, моя любимая Темпл, плачет из-за меня!»
Он встал перед ней на колени и протянул руку. Она отпрянула, обезумев от страха.
– Темпл? – сказал Дамон, снова потянувшись к ней.
– Нет! – завопила она, отталкивая его руку. – Нет! Дамон схватил Темпл и притянул к себе, ласково повторяя ее имя. Она продолжала вырываться, словно не слыша его.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появились Эрин и Роско.
– Оставьте нас! – рявкнул Дамон.
Темпл вырывалась и кричала. Эрин бросилась к ней на помощь.
– Нет! – заорал Дамон. – Я же сказал: оставьте нас! Роско взял Эрин за руку, вывел из комнаты и закрыл дверь.
Темпл боролась с мужем недолго. Силы покинули ее. Дамон крепко обнял жену, и она начала мало-помалу успокаиваться. Рыдания прекратились, и теперь она лишь тихо всхлипывала.
Дамон подхватил ее на руки, опустил на кровать, сел рядом, и когда она перестала всхлипывать, накрыл одеялом и вышел.
Ему казалось, будто ноги его налились свинцом, но он все же пошел в ту комнату, куда не заходил много месяцев. Что-то неудержимо влекло его туда. Дамон открыл дверь. Несмотря на полную темноту, он двигался уверенно: все здесь было ему хорошо знакомо.
Лишь опустившись в низкое мягкое кресло, Дамон зажег лампу. Ее мягкий золотистый свет упал на портрет его сестры Ла Донны.
– Как жаль, что ты сейчас не со мной, – прошептал Дамон. – Мне так нужно поговорить с тобой! Ты помогла бы мне в моей беде. – Он потер занемевшую шею. – Я очень хотел бы верить, что ошибся. Ты и не представляешь, как это важно для меня! Пьер с детства был моим другом, и мне ни разу не пришлось усомниться в нем. Но теперь, в последние несколько недель, я начал подозревать его в предательстве.
Дамон встал и начал беспокойно ходить по комнате. Мысли его были в полном смятении.
– А Темпл… Боже правый, она же моя жизнь! Я безумно люблю ее и все же не могу ей доверять. Мне остается только смотреть в глаза жены и искать в них нежность и преданность. Но…
Он замолчал и снова взглянул на портрет.
– Я своими глазами видел, Ла Донна… я видел их у ограды… Пьер держал Темпл в объятиях.
Вдруг он вспомнил, как в первый раз заподозрил их и что тогда сказал ему друг: «Ты увидел, но ничего не понял. Вернее, не захотел понять, сделав поспешные и неверные выводы…»
Господи, неужели он повторил ту же ошибку? Неужели опять не захотел ничего понять? Дамон видел ужас в глазах Темпл, видел, как она дрожала от страха. О Боже! Она молила его о пощаде! Жена была уверена, что он хочет убить ее!
Дамон застонал. Любимая жена до смерти испугалась его! По щеке Дамона скатилась слеза, а в душе вдруг стало холодно и пусто.
– Что я наделал, Ла Донна? – вскричал он. Потушив лампу, Дамон рухнул на кровать Ла Донны, где и провел долгую бессонную ночь. Он думал о Темпл, и сердце его разрывалось на части.
Поймет ли она его? Простит ли второй раз его глупую подозрительность? И сможет ли любить после этого?
Она не знала, что тревожит мужа, почему вдруг он воздвиг между ними глухую стену отчуждения. Дамон словно не замечал жены, но она часто ловила на себе его настороженный мрачный взгляд. Радость уже не светилась в его глазах, в них не было даже желания.
«О Дамон, – мысленно обращалась к нему Темпл. – Что же случилось? Почему ты отдалился от меня? Что значит твое странное молчание? Так не должно быть. Я чувствую, как ты ускользаешь от меня, и не знаю почему. Что делать, как помешать этому?» Сердце Темпл мучительно ныло. Ей хотелось плакать от этой боли.
Последние четыре дня Дамон ночевал в лагере и только дважды приехал домой. Но Темпл была уверена, что он не спал бы с ней, если бы и оставался дома.
Однажды она приехала в лагерь повидаться с Дамоном, но он, занятый своими делами, даже не подошел к жене. Темпл вернулась на виллу в отчаянии. «Господи, – думала она, – что же случилось?»
В ту ночь Дамон вернулся домой и выпил больше обычного, осушая рюмку за рюмкой. В его напряженной фигуре и холодных глазах сквозил затаенный гнев, и он еле сдерживался.
Темпл трепетала от страха. Даже Роско, заметив состояние сына, впервые не отпускал ядовитых замечаний.
Темпл встала с дивана.
– Куда ты? – Дамон пригвоздил ее взглядом.
– Я… я устала, Дамон, – тихо пролепетала она, – пойду спать.
Они молча посмотрели друг на друга, и Темпл выскользнула из комнаты.
В спальне она накинула белый халатик и, встав перед зеркалом, начала расчесывать волосы. Вскоре вошел Дамон и прислонился к дверному косяку.
Темпл обернулась, и у него перехватило дыхание. Ее пышная грудь так соблазнительно вздымалась! Кровь быстрее побежала в его жилах, чресла напряглись. Дамон слишком долго не был с женой! Но нет, нельзя подходить – он может сделать что-нибудь такое, о чем будет потом жалеть. Дамон хорошо знал, что не всегда владеет собой.
Он подумал о визите Деллы и о том, к чему это привело. В ушах назойливо звучали ее слова: «Поезжай и посмотри сам!» Его жена и Пьер – любовники! Нет, он не поверил Делле, но что-то заставило его поехать к ограде и разрешить свои сомнения.
Поднявшись на склон холма, он увидел их. Стоя возле ограды, они обнимались. Дамон побелел от ярости. Охваченный жгучей ненавистью, он развернул коня и галопом поскакал в лагерь, сознавая, что если сейчас же не уедет, то убьет обоих.
Позже он спросил Снида, охранника Темпл, встречалась ли раньше его жена с синьором Торром. Немногословный Снид ответил:
– Да, синьор.
Дамон не стал выяснять подробности.
«Значит, это правда, – думал он. – Делла не обманула меня. Пьер, мой лучший друг, все-таки добился благосклонности моей жены. И Темпл, горячо любимая Темпл, которой я полностью доверял, ответила на домогательства Пьера!»
С каждым днем гнев Дамона нарастал. Сейчас он уже не мог сдерживаться.
– Ты с ним спала? – спросил он с убийственным спокойствием, сверля жену своими черными глазами.
Темпл не поняла, о чем он говорит.
– Дамон, может, скажешь мне, чем ты так расстроен? – испуганно начала она, робко подходя к нему. – Что-то, видно, не так. Знай я, чем провинилась…
– Ты спала с ним? – повторил он так злобно, что Темпл задрожала.
– Дамон, я не знаю, о чем ты говоришь. – Она плотнее запахнула полы халатика.
– О Пьере Toppe, твоем любовнике!
– Моем… – Темпл вспыхнула. – Пьер – твой друг, Дамон, и мой тоже!
Дамон выругался. Его глаза сверкали, на виске пульсировала жила.
– Я видел вас, Темпл! Я знаю о ваших тайных свиданиях! Сначала вам удалось провести меня, но теперь я стал умнее, черт возьми! – Гнев исказил его лицо. – И как давно, Темпл? Давно ли вы стали любовниками? А ребенок, которого ты носишь, – мой?
– Дамон! – Темпл зажала рот рукой, но ей не удалось сдержать крик ужаса.
– Говори, черт возьми! – Дамон швырнул на пол рюмку, и она разбилась вдребезги.
– Я ничего тебе не скажу! – вызывающе ответила Темпл, вновь обретя смелость. – Ничего! Ведь ты все равно не поверишь, ибо все уже решил, признал меня виновной и осудил. Так что мне уже поздно оправдываться.
Он медленно приближался к ней, как охотник к добыче. Темпл, испугавшись, отступила в дальний конец комнаты. Дамон побледнел и задрожал от гнева. Темпл обуял ужас. Сейчас человек, которого она любит, убьет ее!
Слезы ручьем хлынули из глаз молодой женщины. Она инстинктивно схватилась за живот, как бы желая защитить ребенка.
– О Господи! Дамон, прошу тебя, не надо! – вскричала Темпл. – Не убивай меня, пожалуйста!
Ее слова поразили его, как удар молнии, и только тут он заметил ужас в глазах жены. Темпл опустилась на колени, сотрясаясь от рыданий.
«Боже мой, что я наделал? – Дамону казалось, будто сердце его рвется на части. – Темпл, моя любимая Темпл, плачет из-за меня!»
Он встал перед ней на колени и протянул руку. Она отпрянула, обезумев от страха.
– Темпл? – сказал Дамон, снова потянувшись к ней.
– Нет! – завопила она, отталкивая его руку. – Нет! Дамон схватил Темпл и притянул к себе, ласково повторяя ее имя. Она продолжала вырываться, словно не слыша его.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появились Эрин и Роско.
– Оставьте нас! – рявкнул Дамон.
Темпл вырывалась и кричала. Эрин бросилась к ней на помощь.
– Нет! – заорал Дамон. – Я же сказал: оставьте нас! Роско взял Эрин за руку, вывел из комнаты и закрыл дверь.
Темпл боролась с мужем недолго. Силы покинули ее. Дамон крепко обнял жену, и она начала мало-помалу успокаиваться. Рыдания прекратились, и теперь она лишь тихо всхлипывала.
Дамон подхватил ее на руки, опустил на кровать, сел рядом, и когда она перестала всхлипывать, накрыл одеялом и вышел.
Ему казалось, будто ноги его налились свинцом, но он все же пошел в ту комнату, куда не заходил много месяцев. Что-то неудержимо влекло его туда. Дамон открыл дверь. Несмотря на полную темноту, он двигался уверенно: все здесь было ему хорошо знакомо.
Лишь опустившись в низкое мягкое кресло, Дамон зажег лампу. Ее мягкий золотистый свет упал на портрет его сестры Ла Донны.
– Как жаль, что ты сейчас не со мной, – прошептал Дамон. – Мне так нужно поговорить с тобой! Ты помогла бы мне в моей беде. – Он потер занемевшую шею. – Я очень хотел бы верить, что ошибся. Ты и не представляешь, как это важно для меня! Пьер с детства был моим другом, и мне ни разу не пришлось усомниться в нем. Но теперь, в последние несколько недель, я начал подозревать его в предательстве.
Дамон встал и начал беспокойно ходить по комнате. Мысли его были в полном смятении.
– А Темпл… Боже правый, она же моя жизнь! Я безумно люблю ее и все же не могу ей доверять. Мне остается только смотреть в глаза жены и искать в них нежность и преданность. Но…
Он замолчал и снова взглянул на портрет.
– Я своими глазами видел, Ла Донна… я видел их у ограды… Пьер держал Темпл в объятиях.
Вдруг он вспомнил, как в первый раз заподозрил их и что тогда сказал ему друг: «Ты увидел, но ничего не понял. Вернее, не захотел понять, сделав поспешные и неверные выводы…»
Господи, неужели он повторил ту же ошибку? Неужели опять не захотел ничего понять? Дамон видел ужас в глазах Темпл, видел, как она дрожала от страха. О Боже! Она молила его о пощаде! Жена была уверена, что он хочет убить ее!
Дамон застонал. Любимая жена до смерти испугалась его! По щеке Дамона скатилась слеза, а в душе вдруг стало холодно и пусто.
– Что я наделал, Ла Донна? – вскричал он. Потушив лампу, Дамон рухнул на кровать Ла Донны, где и провел долгую бессонную ночь. Он думал о Темпл, и сердце его разрывалось на части.
Поймет ли она его? Простит ли второй раз его глупую подозрительность? И сможет ли любить после этого?
Глава 19
Когда забрезжил рассвет, Дамон, так и не сомкнувший глаз, лежал на кровати Ла Донны, положив голову на атласную розовую подушку. В ночной тишине он вновь и вновь вспоминал сцену в спальне, видел слезы Темпл, слышал, как жена молила его о пощаде.
Стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором возникала Темпл – насмерть перепуганная, залитая слезами, с безумным взглядом.
Ночные шорохи он принимал за душераздирающие рыдания жены, хотя находился далеко от ее спальни.
Дамон нащупал под подушкой кружевной платочек, поднес к носу и понюхал его. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, от платочка пахло розами, любимым запахом Ла Донны.
Его взгляд задержался на фарфоровой кукле с тонко прорисованным лицом. Ее нежно-розовые губки напомнили ему Темпл. Он отложил носовой платок и взял в руки куклу. Ему вспомнился отчаянный крик маленькой Ла Донны:
– Анабелла! А-на-бел-ла!
Дамон вбежал в детскую и увидел, что его сестренка стоит на коленях, крепко прижимая к груди маленький сверток из голубого шелка. Она подняла на брата блестящие от слез глаза.
– Ох, Дэми! Что-то случилось с Анабеллой! Можешь ее починить?
Дамон нагнулся, собрал с пола осколки фарфора и понял, что куклу уже не спасти.
– Очень жаль, милая, но кажется, Анабеллу нельзя починить. – Он старался не смотреть на несчастное личико сестры.
Стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором возникала Темпл – насмерть перепуганная, залитая слезами, с безумным взглядом.
Ночные шорохи он принимал за душераздирающие рыдания жены, хотя находился далеко от ее спальни.
Дамон нащупал под подушкой кружевной платочек, поднес к носу и понюхал его. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, от платочка пахло розами, любимым запахом Ла Донны.
Его взгляд задержался на фарфоровой кукле с тонко прорисованным лицом. Ее нежно-розовые губки напомнили ему Темпл. Он отложил носовой платок и взял в руки куклу. Ему вспомнился отчаянный крик маленькой Ла Донны:
– Анабелла! А-на-бел-ла!
Дамон вбежал в детскую и увидел, что его сестренка стоит на коленях, крепко прижимая к груди маленький сверток из голубого шелка. Она подняла на брата блестящие от слез глаза.
– Ох, Дэми! Что-то случилось с Анабеллой! Можешь ее починить?
Дамон нагнулся, собрал с пола осколки фарфора и понял, что куклу уже не спасти.
– Очень жаль, милая, но кажется, Анабеллу нельзя починить. – Он старался не смотреть на несчастное личико сестры.