Страница:
Он работает как каторжный. Он выжат как лимон. И он больше не в состоянии плясать под Нинину дудку, исполняя ее прихоти. Вот и все.
Так отчего же у него душа уходит в пятки всякий раз, когда он выглядывает в окно? Почему он то и дело ловит себя на том, что пытается представить, что ждет их за новым поворотом дороги? Почему от одной мысли о доме, который вот-вот покажется на горизонте, у него мурашки бегут по спине?
Наверное, сельская местность сама по себе действует на него угнетающе. Слишком здесь пусто и голо. Ни кустов, ни деревьев. Даже спрятаться негде… Да что это с ним? Флинна неприятно удивил оборот, который неожиданно приняли его мысли. С какой стати ему от кого-то прятаться?
Он снова зажмурился и провел правой рукой по лицу, и только тут заметил, что другая сжата в кулак. Пальцы успели онеметь от напряжения, и распрямить их удалось с большим трудом.
Усилием воли Флинн отвел взгляд от своей руки и снова уставился на мелькавшие за окном фермы. Иногда ему казалось, что за небольшими купами деревьев виднеются крыши коттеджей, но стоило присмотреться и сфокусировать взгляд, как наваждение исчезало. То ему померещился пахарь, налегавший на рукоятки допотопного конного плуга, но в следующую секунду он превратился в простую кучу валежника на краю поля. Флинну пришлось напомнить себе, что конные плуги давно вышли из употребления, да и откуда им здесь взяться?
Несмотря на все усилия вспомнить хоть что-то определенное, пейзаж за окном казался Флинну совершенно незнакомым. Он ожидал, что вот-вот начнет узнавать местность, но ничего подобного не произошло. Хотя должно было!
Да, должно было. Почему-то от этой мысли Флинн совсем загрустил.
Они обогнули очередную рощу, и особняк вырос перед ними так неожиданно, как будто материализовался из воздуха. Флинна словно ударили под ложечку — у него на миг перехватило дыхание и стеснило грудь.
Посреди просторной ухоженной лужайки возвышался настоящий дворец, невероятный в своей небрежной роскоши и изяществе. Все здесь было как в сказке: множество башенок и мансард с круглыми остроконечными крышами под цветной черепицей, лепные карнизы и водостоки, добротная кладка из красного кирпича — ни дать ни взять загородный дом какого-нибудь средневекового вельможи.
Флинн никак не мог решить, то ли правда видел этот дворец прежде, то ли он показался ему таким знакомым оттого, что похож на картинку в книжке? Не спуская глаз с чудесного дворца, он все-таки решил, что все дело в детской книжке сказок — уж слишком знакомым казался каждый завиток на искусной лепнине.
Перед парадным крыльцом на широкой подъездной аллее стояла огромная черная карета, запряженная четверкой горячих породистых лошадей. На высоком облучке сидел кучер в ярко-синей ливрее, и его длинный кнут торчал впереди, как рыболовная удочка.
— Невероятно! — выдохнула Нина у него над ухом. — Настоящее чудо! Он появился как по мановению волшебной палочки!
Флинн резко обернулся, он совсем забыл о ее присутствии. При виде благоговейного восторга на хорошеньком личике ему стало не по себе. Оказывается, это место подействовало не только на него, причем самым непредсказуемым образом!
Но уже через секунду ему стало не до Нины: особняк снова привлек к себе его жадный взор. Карета куда-то исчезла. Он обшарил глазами всю аллею, но не заметил никаких следов этого внушительного экипажа. Наверное, она просто заезжала за дом, где должны располагаться каретный сарай и конюшня. Видимо, ее наняли, чтобы доставить на свадьбу невесту.
Черная птица, сопровождавшая их всю дорогу, стала снижаться широкими кругами, пока тоже не исчезла за домом. Флинн с невольной дрожью подумал о том, что эта странная тварь тоже направлялась в Мерстан. Черная птица и он, Флинн Патрик.
Пронзительный хохот Нины мгновенно заставил его вернуться к действительности.
— Впервые в жизни тебе нечего сказать! — воскликнула она сквозь смех.
Флинн сообразил, что глазеет по сторонам, по-детски открыв рот. Он заставил себя встряхнуться и посмотрел на Нину с каким-то недоумением, как будто не понимал, откуда она взялась. Но, как и минутой раньше, он снова забыл о ней, поскольку все его внимание поглотил особняк. Неясная тревога и странные предчувствия, терзавшие его по пути от станции, развеялись без следа, и на смену им пришел чистый восторг. Флинн давно не испытывал ничего подобного.
— Невероятно! — Он не отдавал себе отчета, что заговорил вслух, пока не услышал ответ Нины:
— Ты тоже так считаешь? Ах, если бы еще не этот дождь! Представляешь, как это должно смотреться в солнечный день? Ух ты, у них тут даже есть бассейн! Вон там, видишь?
— Это что-то новенькое, — пробормотал он.
— О чем ты? Похоже, его выкопали лет сто назад! Прикинь хотя бы, сколько лет может быть той иве на берегу?
Флинн и сам не понимал, что привело его в такой неописуемый восторг, и тем не менее не мог ничего не собой поделать.
— Нина, — произнес он голосом, хриплым от избытка чувств, — я знаю это место. Я помню каждый камень!
— Ты что, уже бывал здесь? — недоверчиво спросила она.
Флинн ответил не сразу. Перед его мысленным взором возник огромный камин, череда потемневших от времени портретов, украшавших стены, и изящная мебель, покрытая искусной затейливой резьбой. Его сердце билось так неистово, что чудом не выпрыгнуло из груди.
— Да, — твердо ответил он. — Да, я здесь родился.
Глава 2
Так отчего же у него душа уходит в пятки всякий раз, когда он выглядывает в окно? Почему он то и дело ловит себя на том, что пытается представить, что ждет их за новым поворотом дороги? Почему от одной мысли о доме, который вот-вот покажется на горизонте, у него мурашки бегут по спине?
Наверное, сельская местность сама по себе действует на него угнетающе. Слишком здесь пусто и голо. Ни кустов, ни деревьев. Даже спрятаться негде… Да что это с ним? Флинна неприятно удивил оборот, который неожиданно приняли его мысли. С какой стати ему от кого-то прятаться?
Он снова зажмурился и провел правой рукой по лицу, и только тут заметил, что другая сжата в кулак. Пальцы успели онеметь от напряжения, и распрямить их удалось с большим трудом.
Усилием воли Флинн отвел взгляд от своей руки и снова уставился на мелькавшие за окном фермы. Иногда ему казалось, что за небольшими купами деревьев виднеются крыши коттеджей, но стоило присмотреться и сфокусировать взгляд, как наваждение исчезало. То ему померещился пахарь, налегавший на рукоятки допотопного конного плуга, но в следующую секунду он превратился в простую кучу валежника на краю поля. Флинну пришлось напомнить себе, что конные плуги давно вышли из употребления, да и откуда им здесь взяться?
Несмотря на все усилия вспомнить хоть что-то определенное, пейзаж за окном казался Флинну совершенно незнакомым. Он ожидал, что вот-вот начнет узнавать местность, но ничего подобного не произошло. Хотя должно было!
Да, должно было. Почему-то от этой мысли Флинн совсем загрустил.
Они обогнули очередную рощу, и особняк вырос перед ними так неожиданно, как будто материализовался из воздуха. Флинна словно ударили под ложечку — у него на миг перехватило дыхание и стеснило грудь.
Посреди просторной ухоженной лужайки возвышался настоящий дворец, невероятный в своей небрежной роскоши и изяществе. Все здесь было как в сказке: множество башенок и мансард с круглыми остроконечными крышами под цветной черепицей, лепные карнизы и водостоки, добротная кладка из красного кирпича — ни дать ни взять загородный дом какого-нибудь средневекового вельможи.
Флинн никак не мог решить, то ли правда видел этот дворец прежде, то ли он показался ему таким знакомым оттого, что похож на картинку в книжке? Не спуская глаз с чудесного дворца, он все-таки решил, что все дело в детской книжке сказок — уж слишком знакомым казался каждый завиток на искусной лепнине.
Перед парадным крыльцом на широкой подъездной аллее стояла огромная черная карета, запряженная четверкой горячих породистых лошадей. На высоком облучке сидел кучер в ярко-синей ливрее, и его длинный кнут торчал впереди, как рыболовная удочка.
— Невероятно! — выдохнула Нина у него над ухом. — Настоящее чудо! Он появился как по мановению волшебной палочки!
Флинн резко обернулся, он совсем забыл о ее присутствии. При виде благоговейного восторга на хорошеньком личике ему стало не по себе. Оказывается, это место подействовало не только на него, причем самым непредсказуемым образом!
Но уже через секунду ему стало не до Нины: особняк снова привлек к себе его жадный взор. Карета куда-то исчезла. Он обшарил глазами всю аллею, но не заметил никаких следов этого внушительного экипажа. Наверное, она просто заезжала за дом, где должны располагаться каретный сарай и конюшня. Видимо, ее наняли, чтобы доставить на свадьбу невесту.
Черная птица, сопровождавшая их всю дорогу, стала снижаться широкими кругами, пока тоже не исчезла за домом. Флинн с невольной дрожью подумал о том, что эта странная тварь тоже направлялась в Мерстан. Черная птица и он, Флинн Патрик.
Пронзительный хохот Нины мгновенно заставил его вернуться к действительности.
— Впервые в жизни тебе нечего сказать! — воскликнула она сквозь смех.
Флинн сообразил, что глазеет по сторонам, по-детски открыв рот. Он заставил себя встряхнуться и посмотрел на Нину с каким-то недоумением, как будто не понимал, откуда она взялась. Но, как и минутой раньше, он снова забыл о ней, поскольку все его внимание поглотил особняк. Неясная тревога и странные предчувствия, терзавшие его по пути от станции, развеялись без следа, и на смену им пришел чистый восторг. Флинн давно не испытывал ничего подобного.
— Невероятно! — Он не отдавал себе отчета, что заговорил вслух, пока не услышал ответ Нины:
— Ты тоже так считаешь? Ах, если бы еще не этот дождь! Представляешь, как это должно смотреться в солнечный день? Ух ты, у них тут даже есть бассейн! Вон там, видишь?
— Это что-то новенькое, — пробормотал он.
— О чем ты? Похоже, его выкопали лет сто назад! Прикинь хотя бы, сколько лет может быть той иве на берегу?
Флинн и сам не понимал, что привело его в такой неописуемый восторг, и тем не менее не мог ничего не собой поделать.
— Нина, — произнес он голосом, хриплым от избытка чувств, — я знаю это место. Я помню каждый камень!
— Ты что, уже бывал здесь? — недоверчиво спросила она.
Флинн ответил не сразу. Перед его мысленным взором возник огромный камин, череда потемневших от времени портретов, украшавших стены, и изящная мебель, покрытая искусной затейливой резьбой. Его сердце билось так неистово, что чудом не выпрыгнуло из груди.
— Да, — твердо ответил он. — Да, я здесь родился.
Глава 2
Дорсет, Англия
Январь, 1815 год
— Нынче ночью у меня опять было видение, — заявила Мелисанда Сент-Клер, любуясь своим отражением в зеркале на туалетном столике.
Стоявшая у Мелисанды за спиной горничная расчесывала ей волосы, осторожно проводя по ним щеткой с серебряной ручкой. В темной шелковистой массе промелькнули ярко-рыжие пряди, особенно заметные в свете канделябра. Мелисанда озабоченно нахмурилась. Эти рыжие пряди терпеть не могла ее мать, без конца твердившая о том, что приличной девице не следует целыми днями торчать под открытым солнцем. Выгоревшие волосы служили неоспоримым доказательством ее непростительной беспечности. Если так пойдет и дальше, ее кожа покроется загаром, и она станет чернее, чем цыганка.
— О-ох, еще одно видение! — простонала служанка, и ее голубые глаза вспыхнули от любопытства. — Позвать сюда мисс Джульетту? Вы же знаете, она ни за что не пропустит такую новость!
Мелисанда лишь вздохнула в ответ, теребя бахрому на скатерти, покрывавшей туалетный столик. Она невольно отметила про себя тяжесть и красоту этих толстых крученых нитей. Обстановка спальни была продумала до мелочей, и каждая вещица свидетельствовала о роскоши и достатке. Впрочем, именно такая обстановка и пристала дворцу герцога — а хозяин Мерстана недаром считался одним из самых богатых вельмож в стране.
— Не нужно, Дафна. Пусть Джульетта спокойно оденется. Мама разрешила ей сегодня пообедать с нами. Я еще успею ей все рассказать.
— А какое видение было у вас на этот раз? — Горничная подалась вперед, и свечи осветили ее румяное округлое лицо и неровные зубы. — Вам снова явился тот принц?
— Да, он снова был там. — Мелисанда невольно улыбнулась. — Только все выглядело как-то странно… — Улыбка ее угасла, и девушка задумалась, вглядываясь в свои темные глаза, смотревшие на нее из глубины зеркала. Что означают эти необычные видения? Нет ли в них какого-то предзнаменования, или у нее просто разыгралось воображение? — На этот раз я почувствовала… — Она умолкла, припоминая смутные, тревожные ощущения: вспышку страха и боль утраты. — На этот раз я испугалась.
— Испугались?! — отшатнулась пораженная горничная. — Да разве там не было принца? Разве он вас не защитил?
— Вот это-то и удивительно, — продолжала Мелисанда, сосредоточенно хмуря брови. — Он вроде бы там был, и вдруг его не стало. Он просто растаял у меня на глазах.
— Ara, так оно завсегда и бывает в видениях, — авторитетно кивнула Дафна.
— Но все было как наяву! — воскликнула Мелисанда, вцепившись в край столика, подавшись вперед и не спуская взгляда с отраженных в зеркале простодушных голубых глаз ее служанки. — А когда он исчез, мне стало так больно, так плохо — прямо хоть кричи. Как будто у меня заживо вырвали сердце!
Одна из свечей в канделябре громко затрещала. Служанка так заслушалась, что позабыла о щетке и прижала ее к груди.
— С принцем произошло несчастье?
— Не знаю. — Мелисанда неуверенно покачала головой. — Похоже, но он показался мне скорее грустным, чем испуганным. — Ей хотелось вспомнить, что говорил этот загадочный принц, но ничего не получалось. Впрочем, даже тогда, во сне, Мелисанда понимала отдельные слова, тогда как смысл его речей ускользал от нее. — Он держал меня за руку, — добавила она, как будто снова ощутив прикосновение горячей мужской руки, — а потом пропал.
— Ну и как по-вашему — этот принц и есть лорд Беллингем? — Дафна мечтательно прищурилась. — Вы только представьте себе, как нынче, накануне бала, вас поведут знакомиться с графом, ан глядь, у него те самые глаза, как голубая сталь, и волосы чернее воронова крыла — точь-в-точь как у вашего принца! О-ох, какой же он, должно быть, красавчик! Он ведь и сегодня показался вам красивым?
— Да, — пробормотала Мелисанда. — Он был необычайно красив.
Красив, обворожителен и смертельно опасен.
Мелисанда нарочно присвоила своему видению титул принца, чтобы позабавить Джульетту и Дафну. Но на этом ее выдумки кончались. Он действительно являлся к ней как живой. Он выглядел слишком настоящим, чтобы быть простым видением. Как только что напомнила ей услужливая Дафна, у него были большие голубые глаза редкого оттенка дорогой звонкой стали и густые волосы цвета воронова крыла, постоянно падавшие ему на лоб. Вот и сейчас, стоило вспомнить о нем, Мелисанда представила, как он нетерпеливо отбрасывает их со лба рукой. Какое простое, обыденное движение для человека, явившегося в вещем сне…
Но больше всего Мелисанде нравилась его чудесная белозубая улыбка. Синие очи смотрели ей прямо в душу, и их свет сиял для нее одной… Вот только изъяснялся он как-то замысловато.
Впрочем, как утверждала Дафна, «так оно завсегда бывает в видениях». И Мелисанда не могла с ней не согласиться. На то оно и видение, чтобы озадачивать своей бессмысленностью. Мелисанду тревожила лишь та настойчивость, с которой являлся к ней прекрасный незнакомец, явно попавший в какую-то опасную переделку. А кроме того, ей не давали покоя собственные ощущения: непривычное возбуждение, страх и еще что-то, чему она пока не могла подобрать названия. Конечно, описывая его Дафне и Джульетте, Мелисанда представила это чувство любовью.
Вот и еще одна причина, по которой она предпочла наградить своего героя титулом принца. Ведь грезить каждую ночь о прекрасном принце — куда более достойное занятие, чем сны о каком-то чужаке.
— Я думаю, что это все-таки лорд Беллингем, — заключила Дафна, снова принимаясь расчесывать волосы Мелисанды. — Кому же еще и быть, как не ему? Разве вам мог присниться кто-то другой, особенно нынче ночью, когда вы спали в его доме? К тому же сегодня вы станете его невестой!
— Ну, не совсем в его доме, — уточнила Мелисанда. — Он унаследует поместье только после смерти старого герцога.
— Ох, да полно вам, как будто я не знаю, что лорд Мерстан давно дышит на ладан! Вы и глазом моргнуть не успеете, как граф Беллингем станет новым герцогом Мерстаном! А вы — герцогиней! С ума сойти!
Мелисанда честно постаралась разбудить в душе триумф, который ей непременно следовало чувствовать в предвкушении скорой свадьбы с сиятельным графом Беллингемом, — и не смогла. Она никогда не видела этого человека, хотя всем вокруг было известно, что в графстве нет равных ему ни по богатству, ни по положению в свете, ни по происхождению. А кроме того, он якобы когда-то заявил, что вообще не собирается жениться — что сделало его вдвойне привлекательной целью для охотниц за мужьями по всей Англии. Поскольку общественное мнение сошлось на том, что заполучить такого завидного жениха способна лишь незаурядная красавица, истинная леди, известная своими несравненными достоинствами и примерным поведением, у Мелисанды язык не повернулся сказать «нет», когда Беллингем предложил ей руку и сердце. Да и кто на ее месте отказался бы от такого успеха?
Однако теперь, когда все было решено, открывавшаяся перед Мелисандой перспектива почему-то утратила всю свою заманчивость. Мысль о предстоящей перемене судьбы напрочь лишила ее покоя. Она сама удивлялась, почему ей взбрело в голову согласиться на брак с человеком, которого она не видела ни разу в жизни? С какой стати она вообразила, будто несколько мгновений сомнительного триумфа в качестве невесты стоят того, чтобы стать собственностью какого-то незнакомца?
Мелисанда глубоко вздохнула, стараясь унять неприятную дрожь во всем теле, порожденную этими тревожными мыслями. В отличие от нее отец ходил именинником с того самого дня, как они с графом договорились о свадьбе. Еще бы, его зятем будет сам граф Беллингем, высокородный лорд, член палаты лордов да вдобавок будущий герцог! Он так гордился собой и так радовался за свою, дочь, что одного этого было достаточно, чтобы считать принятое решение правильным. Но сегодня… сегодня, когда ей предстояло встретиться наконец со своим будущим женихом, Мелисанда не находила себе места от тревоги и неуверенности.
Нынче вечером они собирались официально объявить о помолвке. В честь этого события будет устроен бал, по пышности вполне достойный герцога Мерстана. Этот бал, а также само присутствие Мелисанды в Мерстане являлись как бы залогом того, что ее личность одобрена старым герцогом. Говорят, этот въедливый старикашка больше беспокоится о наследниках для своего титула, нежели о богатстве. И хотя за Мелисандой давали немалое приданое, она боялась, что при знакомстве герцог критически отнесется к ее фигуре, если станет оценивать с точки зрения плодовитости. И она с мрачной улыбкой подумала, что в этом случае ее судьба еще не может считаться определенной окончательно.
— Пожалуй, принц действительно мог бы быть лордом Беллингемом, — произнесла она вслух. При этом по всему ее телу прокатилась волна сладостного возбуждения. Мелисанда озабоченно нахмурилась и взглянула на отражение Дафны. — Вот только принц выглядит совсем не так… не так, как описывают лорда Беллингема!
— А как его описывают? — поинтересовалась Дафна, старательно проводя щеткой по роскошным густым волосам своей хозяйки. — Вы знаете, каков собой лорд Беллингем?
— Ну, я в точности не знаю, — начала Мелисанда, открывая серебряную шкатулку с пудрой и проводя по лицу мягкой пуховкой, — но всем известно, что ему почти сорок лет. А у принца я не заметила ни одного седого волоска.
— Ох, вот так беда — седые волоски! Да у меня самой можно найти хоть дюжину, а мне, к примеру, всего-то двадцать девять! А кроме того, коли мужчина богат, как Крез, — а у лорда Беллингема денег куры не клюют, — то он наверняка будет выглядеть не хуже принца! Во всяком случае, я слышала, что одевается он ну точно как принц!
— А я слышала… — Мелисанда подалась вперед, всматриваясь в свое отражение, — что он неразборчив по части женщин. — Чувствуя, что краснеет, она снова взялась за пуховку с пудрой в надежде скрыть предательский румянец. Дафна сердито надула губы и с утроенной энергией принялась орудовать щеткой.
— Не иначе как маленькая мерзавка опять распустила язык! Как бишь зовут эту горничную? Дженни? Да разве ей можно верить, мисс? Да я бы даже время у нее спрашивать не стала — соврет и недорого возьмет! Вы лучше расскажите, что было дальше в вашем сне! — Она собрала половину волос Мелисанды в узел на одном виске и закрепила их гребенкой.
— Дафна, мне же больно! — дернулась Мелисанда. Дафна виновато улыбнулась и собрала остальные волосы в такой же узел, действуя более осторожно.
— Простите, мисс. Просто я терпеть не могу, когда разные мерзкие людишки говорят плохо о нашем принце, вот и все!
Мелисанда со смехом откинулась на спинку стула.
— Господи, можно подумать, он настоящий! В любом случае этот сон был очень короткий. Совсем не такой, как в тот раз, когда мы встретились у фонтана. И принц не был таким сердитым. Он был нежным и ласковым.
— Хм-м… — Дафна довольно улыбнулась.
— Наверное, он дал мне какое-то зелье, потому что велел идти спать и пообещал вернуться и позаботиться обо мне, когда я проснусь.
И все же, несмотря на его ласковые слова, Мелисанде было страшно. Она даже подумала о том, что могла ошибиться в этом человеке и он отнюдь не такой хороший, каким кажется.
— Ну а вы как думали? Кому же о вас заботиться, как не ему? Он и раньше вас защищал, разве не так? — Дафна ловко высвободила несколько прядей у Мелисанды на затылке и начала укладывать замысловатую прическу.
— Ты думаешь, он имел в виду Норфолк? — уточнила Мелисанда. — Отец сказал, что после зимнего бала в феврале мы с Беллингемом поедем в Норфолк. Я должна пожить там вместе с его матерью и братом. А потом, весной, я вернусь в Лондон, и мы поженимся.
— Весна — самое подходящее время для свадьбы, — авторитетно сообщила Дафна. — Вот только мне невдомек, зачем вам всю зиму куковать с этой леди Беллингем? Я слышала, она настоящая стерва — хуже течной сучки, право слово!
— Дафна! — одернула горничную Мелисанда, но не удержалась и хихикнула. — Разве можно так говорить? Мне предстоит научиться у нее управляться с домашним хозяйством, хотя я ума не приложу, зачем ради этого тащиться в Литтон-Холл. Он не больше нашего Броверли, и слуг у нас не меньше, чем у них. Но мама говорит, что я должна выказать леди Беллингем всевозможное почтение, даже если она меня ничему не научит!
Дафна фыркнула, не скрывая своего неудовольствия.
— Скорее ей найдется чему поучиться у вас, чем наоборот! Свет не видывал такой лентяйки и белоручки, как эта леди Беллингем — вот что о ней говорят! Что до меня, так мне не улыбается оказаться среди ее челяди!
— А ты и не будешь среди ее челяди. — Мелисанда повернулась и пригвоздила служанку к месту надменным взглядом. — Ты — моя личная горничная и служить будешь только мне, понятно? А старая ведьма пусть хоть лопнет от злости — меня это не волнует!
— Да, мисс, конечно. — Дафна даже отшатнулась от неожиданности. — И если вам хватит духу таким же тоном разговаривать с ее милостью, она мигом все поймет!
— Прости. — Мелисанда потупилась с виноватой улыбкой. — Просто мне все уши прожужжали об этой леди Беллингем. Все только и знают, что учат меня и дают советы. Тут волей-неволей засомневаешься, я уже голову сломала, думая, что зря мы все это затеяли и свадьбу нужно отменить, пока не поздно.
— То есть как отменить?! — Дафна растерянно опустила руки и уставилась на Мелисанду. — Да вы в своем уме?
— Официального объявления пока не было! — огрызнулась Мелисанда, немного пугаясь собственной дерзости. — И я запросто могу передумать!
— То есть как передумать?!
Мелисанда всматривалась в ошарашенную физиономию своей служанки и ничего не могла поделать с нараставшей паникой. Она в ловушке! От этой мысли у нее перехватило дыхание. Оказывается, окончательным и бесповоротным шагом была вовсе не клятва перед алтарем, а само обещание выйти замуж. Обещание, которое она уже дала, дала по собственной воле! Мелисанда готова была разрыдаться от ужаса и беспомощности, однако старалась смотреть на Дафну с прежней уверенностью.
— А вот так — взять да и передумать! — сдавленным голосом ответила она. — И нечего на меня так смотреть!
Дафна, неужели ты не веришь, что я могу… что я еще могу отказаться…
Дафна вдруг присела на корточки и робко вытерла шершавой ладонью крупные слезы, катившиеся по щеке Мелисанды.
— Да будет вам, голубушка! — ласково промолвила она. — Вы же станете герцогиней! Глупо отказываться от такого счастья!
Девушка зажмурилась и скрипнула зубами.
— Поначалу завсегда бывает страшно, когда не знаешь, что тебя ждет, — продолжала горничная. — Но вы погодите и увидите, что напрасно боялись! Я голову даю на отсечение, что лорд Беллингем окажется таким же добрым и красивым, как ваш принц! Вы и не заметите, как позабудете о своих печалях еще до ночи!
— Мои печали никого не волнуют, Дафна. — Мелисанда глубоко, со всхлипом, вздохнула и прокляла свою слабость. Вместо того чтобы готовиться к балу, ей хотелось сесть и выплакаться. Однако постепенно ей удалось овладеть собой, и с каждым словом ее голос звучал все увереннее. — Я уже приняла решение — и оно было единственно правильным. В конце концов, кто я такая, чтобы отказываться от герцогства?
— Конечно, это было правильное решение. — Дафна отвела со лба у Мелисанды прядь волос, не спуская с хозяйки преданного взгляда. — Лорд Беллингем, почитай, без пяти минут герцог, и я уверена, что он будет вам безупречным мужем…
— Нет! — упрямо тряхнула головой Мелисанда. — Никто не требует от него безупречности, но ведь это не самое главное, не так ли? Я буду довольна своей жизнью независимо от того, каким он окажется мужем. Разве я не права?
— Мисс Мелисанда, на свете нет более своевольной леди, чем вы!
— Ох, Дафна! Если бы я и правда была сильной! — с неожиданной горячностью возразила Мелисанда, шмыгнув носом. — Это моя тайна! Дерзость и сила — это все напускное, внешнее! А на самом деле я настоящая трусиха!
— Вы и сами покуда не знаете, какая в вас сила духа! — торжественно произнесла Дафна, глядя ей прямо в глаза. — Просто до сих пор она была вам без надобности. А когда прижмет, появятся у вас и сила, и дерзость — откуда только что возьмется!
Мелисанде стало не по себе под непривычно серьезным, проникновенным взглядом ее служанки. Она смущенно улыбнулась:
— И откуда ты набралась такой премудрости? — Она снова глубоко вздохнула. — Ну ладно, ты права. Мне не следует распускать нюни. Остается надеяться хотя бы на то, что он не дурак. Ты же знаешь, я дураков на дух не выношу!
Дафна с улыбкой выпрямилась, похлопала Мелисанду по щеке и снова взялась за ее прическу.
— Был бы он глупец — не заседал бы в палате лордов, мисс!
На Мелисанде было кружевное платье с розовой атласной подкладкой, подчеркивавшее изящество ее фигуры. Туалет стоил бешеных денег. И прежде Мелисанда не могла пожаловаться на скудость своего гардероба — однако мистер Сент-Клер готов был и не на такие траты, лишь бы его дочь предстала перед женихом в полном блеске и не посрамила честь рода, считавшегося одним из самых древних в Англии. Отец постоянно твердил, что этот союз — настоящий успех и что чем больше будет гостей на балу, тем лучше. Пусть новость побыстрее разнесется по всей стране. Впрочем, новостью она будет далеко не для всех. Уже давно поползли слухи о предстоящей помолвке, и достать приглашение на бал удалось далеко не всем желающим.
Мелисанда с королевским достоинством шла по галерее, направляясь в большую гостиную, где ей предстояло познакомиться с женихом. Звонко цокая каблучками по мраморному полу широкого коридора, девушка миновала череду мраморных бюстов, изображавших римских императоров, и потемневшие от времени портреты вельможных предков нынешнего герцога Мерстана. С высоты своих лет они провожали надменными взглядами очередную романтическую дурочку, готовую пожертвовать юностью и личной свободой, чтобы занять место среди них.
Но почему непременно пожертвовать? Мелисанде пришлось выругать себя за мрачные мысли. Разве это жертва — стать женой герцога? Или будущего герцога — что, в сущности, одно и то же. Уж во всяком случае, ее судьба сложилась удачнее, чем у тех ее подруг, которым пришлось выйти за дряхлых старцев или уродливых недоумков, чья родословная не шла ни в какое сравнение с графом Беллингемом! Не сама ли Мелисанда старалась ободрить их, повторяя фальшивые слова утешения и надежды? Между прочим, им она говорила то же самое, что совсем недавно услышала из уст Дафны. «Ты сильная и отважная. Ты выдержишь и не сломаешься. И все будет хорошо». Только теперь она начинала осознавать, отчего подруги внимали ей с такой отчаянной надеждой, как будто она, юная девица, могла что-то понимать в семейной жизни!
Тем временем Мелисанда добралась до конца галереи и решительно повернула к гостиной. Он может оказаться добрым человеком. Или хотя бы умным. Он может быть красавцем. Или по крайней мере забавным и приятным в общении. Ему может быть присуще любое из положительных качеств — так почему же она с таким упорством предполагает только худшее?
У дверей в гостиную Мелисанда задержалась, чтобы перевести дух. Он ждет там вместе с ее родителями. Она слышит смутный отзвук их голосов. Она войдет, их взгляды встретятся… поддастся ли она страху, овладевшему душой? Или радостно улыбнется в ответ на взор чудесных синих глаз? Глаз ее принца.
Мелисанда рассеянно уставилась на резьбу, украшавшую массивную дверь. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, дыхание прерывалось. Дура, что она медлит? Вот же он, принц, ждет там, за дверью! Немногие девушки ее круга могут похвастаться таким богатым и знатным мужем! Если уж на то пошло, на всю Англию не найдется другого такого завидного жениха, как лорд Беллингем! И это действительно триумф — стать его избранницей!
Январь, 1815 год
— Нынче ночью у меня опять было видение, — заявила Мелисанда Сент-Клер, любуясь своим отражением в зеркале на туалетном столике.
Стоявшая у Мелисанды за спиной горничная расчесывала ей волосы, осторожно проводя по ним щеткой с серебряной ручкой. В темной шелковистой массе промелькнули ярко-рыжие пряди, особенно заметные в свете канделябра. Мелисанда озабоченно нахмурилась. Эти рыжие пряди терпеть не могла ее мать, без конца твердившая о том, что приличной девице не следует целыми днями торчать под открытым солнцем. Выгоревшие волосы служили неоспоримым доказательством ее непростительной беспечности. Если так пойдет и дальше, ее кожа покроется загаром, и она станет чернее, чем цыганка.
— О-ох, еще одно видение! — простонала служанка, и ее голубые глаза вспыхнули от любопытства. — Позвать сюда мисс Джульетту? Вы же знаете, она ни за что не пропустит такую новость!
Мелисанда лишь вздохнула в ответ, теребя бахрому на скатерти, покрывавшей туалетный столик. Она невольно отметила про себя тяжесть и красоту этих толстых крученых нитей. Обстановка спальни была продумала до мелочей, и каждая вещица свидетельствовала о роскоши и достатке. Впрочем, именно такая обстановка и пристала дворцу герцога — а хозяин Мерстана недаром считался одним из самых богатых вельмож в стране.
— Не нужно, Дафна. Пусть Джульетта спокойно оденется. Мама разрешила ей сегодня пообедать с нами. Я еще успею ей все рассказать.
— А какое видение было у вас на этот раз? — Горничная подалась вперед, и свечи осветили ее румяное округлое лицо и неровные зубы. — Вам снова явился тот принц?
— Да, он снова был там. — Мелисанда невольно улыбнулась. — Только все выглядело как-то странно… — Улыбка ее угасла, и девушка задумалась, вглядываясь в свои темные глаза, смотревшие на нее из глубины зеркала. Что означают эти необычные видения? Нет ли в них какого-то предзнаменования, или у нее просто разыгралось воображение? — На этот раз я почувствовала… — Она умолкла, припоминая смутные, тревожные ощущения: вспышку страха и боль утраты. — На этот раз я испугалась.
— Испугались?! — отшатнулась пораженная горничная. — Да разве там не было принца? Разве он вас не защитил?
— Вот это-то и удивительно, — продолжала Мелисанда, сосредоточенно хмуря брови. — Он вроде бы там был, и вдруг его не стало. Он просто растаял у меня на глазах.
— Ara, так оно завсегда и бывает в видениях, — авторитетно кивнула Дафна.
— Но все было как наяву! — воскликнула Мелисанда, вцепившись в край столика, подавшись вперед и не спуская взгляда с отраженных в зеркале простодушных голубых глаз ее служанки. — А когда он исчез, мне стало так больно, так плохо — прямо хоть кричи. Как будто у меня заживо вырвали сердце!
Одна из свечей в канделябре громко затрещала. Служанка так заслушалась, что позабыла о щетке и прижала ее к груди.
— С принцем произошло несчастье?
— Не знаю. — Мелисанда неуверенно покачала головой. — Похоже, но он показался мне скорее грустным, чем испуганным. — Ей хотелось вспомнить, что говорил этот загадочный принц, но ничего не получалось. Впрочем, даже тогда, во сне, Мелисанда понимала отдельные слова, тогда как смысл его речей ускользал от нее. — Он держал меня за руку, — добавила она, как будто снова ощутив прикосновение горячей мужской руки, — а потом пропал.
— Ну и как по-вашему — этот принц и есть лорд Беллингем? — Дафна мечтательно прищурилась. — Вы только представьте себе, как нынче, накануне бала, вас поведут знакомиться с графом, ан глядь, у него те самые глаза, как голубая сталь, и волосы чернее воронова крыла — точь-в-точь как у вашего принца! О-ох, какой же он, должно быть, красавчик! Он ведь и сегодня показался вам красивым?
— Да, — пробормотала Мелисанда. — Он был необычайно красив.
Красив, обворожителен и смертельно опасен.
Мелисанда нарочно присвоила своему видению титул принца, чтобы позабавить Джульетту и Дафну. Но на этом ее выдумки кончались. Он действительно являлся к ней как живой. Он выглядел слишком настоящим, чтобы быть простым видением. Как только что напомнила ей услужливая Дафна, у него были большие голубые глаза редкого оттенка дорогой звонкой стали и густые волосы цвета воронова крыла, постоянно падавшие ему на лоб. Вот и сейчас, стоило вспомнить о нем, Мелисанда представила, как он нетерпеливо отбрасывает их со лба рукой. Какое простое, обыденное движение для человека, явившегося в вещем сне…
Но больше всего Мелисанде нравилась его чудесная белозубая улыбка. Синие очи смотрели ей прямо в душу, и их свет сиял для нее одной… Вот только изъяснялся он как-то замысловато.
Впрочем, как утверждала Дафна, «так оно завсегда бывает в видениях». И Мелисанда не могла с ней не согласиться. На то оно и видение, чтобы озадачивать своей бессмысленностью. Мелисанду тревожила лишь та настойчивость, с которой являлся к ней прекрасный незнакомец, явно попавший в какую-то опасную переделку. А кроме того, ей не давали покоя собственные ощущения: непривычное возбуждение, страх и еще что-то, чему она пока не могла подобрать названия. Конечно, описывая его Дафне и Джульетте, Мелисанда представила это чувство любовью.
Вот и еще одна причина, по которой она предпочла наградить своего героя титулом принца. Ведь грезить каждую ночь о прекрасном принце — куда более достойное занятие, чем сны о каком-то чужаке.
— Я думаю, что это все-таки лорд Беллингем, — заключила Дафна, снова принимаясь расчесывать волосы Мелисанды. — Кому же еще и быть, как не ему? Разве вам мог присниться кто-то другой, особенно нынче ночью, когда вы спали в его доме? К тому же сегодня вы станете его невестой!
— Ну, не совсем в его доме, — уточнила Мелисанда. — Он унаследует поместье только после смерти старого герцога.
— Ох, да полно вам, как будто я не знаю, что лорд Мерстан давно дышит на ладан! Вы и глазом моргнуть не успеете, как граф Беллингем станет новым герцогом Мерстаном! А вы — герцогиней! С ума сойти!
Мелисанда честно постаралась разбудить в душе триумф, который ей непременно следовало чувствовать в предвкушении скорой свадьбы с сиятельным графом Беллингемом, — и не смогла. Она никогда не видела этого человека, хотя всем вокруг было известно, что в графстве нет равных ему ни по богатству, ни по положению в свете, ни по происхождению. А кроме того, он якобы когда-то заявил, что вообще не собирается жениться — что сделало его вдвойне привлекательной целью для охотниц за мужьями по всей Англии. Поскольку общественное мнение сошлось на том, что заполучить такого завидного жениха способна лишь незаурядная красавица, истинная леди, известная своими несравненными достоинствами и примерным поведением, у Мелисанды язык не повернулся сказать «нет», когда Беллингем предложил ей руку и сердце. Да и кто на ее месте отказался бы от такого успеха?
Однако теперь, когда все было решено, открывавшаяся перед Мелисандой перспектива почему-то утратила всю свою заманчивость. Мысль о предстоящей перемене судьбы напрочь лишила ее покоя. Она сама удивлялась, почему ей взбрело в голову согласиться на брак с человеком, которого она не видела ни разу в жизни? С какой стати она вообразила, будто несколько мгновений сомнительного триумфа в качестве невесты стоят того, чтобы стать собственностью какого-то незнакомца?
Мелисанда глубоко вздохнула, стараясь унять неприятную дрожь во всем теле, порожденную этими тревожными мыслями. В отличие от нее отец ходил именинником с того самого дня, как они с графом договорились о свадьбе. Еще бы, его зятем будет сам граф Беллингем, высокородный лорд, член палаты лордов да вдобавок будущий герцог! Он так гордился собой и так радовался за свою, дочь, что одного этого было достаточно, чтобы считать принятое решение правильным. Но сегодня… сегодня, когда ей предстояло встретиться наконец со своим будущим женихом, Мелисанда не находила себе места от тревоги и неуверенности.
Нынче вечером они собирались официально объявить о помолвке. В честь этого события будет устроен бал, по пышности вполне достойный герцога Мерстана. Этот бал, а также само присутствие Мелисанды в Мерстане являлись как бы залогом того, что ее личность одобрена старым герцогом. Говорят, этот въедливый старикашка больше беспокоится о наследниках для своего титула, нежели о богатстве. И хотя за Мелисандой давали немалое приданое, она боялась, что при знакомстве герцог критически отнесется к ее фигуре, если станет оценивать с точки зрения плодовитости. И она с мрачной улыбкой подумала, что в этом случае ее судьба еще не может считаться определенной окончательно.
— Пожалуй, принц действительно мог бы быть лордом Беллингемом, — произнесла она вслух. При этом по всему ее телу прокатилась волна сладостного возбуждения. Мелисанда озабоченно нахмурилась и взглянула на отражение Дафны. — Вот только принц выглядит совсем не так… не так, как описывают лорда Беллингема!
— А как его описывают? — поинтересовалась Дафна, старательно проводя щеткой по роскошным густым волосам своей хозяйки. — Вы знаете, каков собой лорд Беллингем?
— Ну, я в точности не знаю, — начала Мелисанда, открывая серебряную шкатулку с пудрой и проводя по лицу мягкой пуховкой, — но всем известно, что ему почти сорок лет. А у принца я не заметила ни одного седого волоска.
— Ох, вот так беда — седые волоски! Да у меня самой можно найти хоть дюжину, а мне, к примеру, всего-то двадцать девять! А кроме того, коли мужчина богат, как Крез, — а у лорда Беллингема денег куры не клюют, — то он наверняка будет выглядеть не хуже принца! Во всяком случае, я слышала, что одевается он ну точно как принц!
— А я слышала… — Мелисанда подалась вперед, всматриваясь в свое отражение, — что он неразборчив по части женщин. — Чувствуя, что краснеет, она снова взялась за пуховку с пудрой в надежде скрыть предательский румянец. Дафна сердито надула губы и с утроенной энергией принялась орудовать щеткой.
— Не иначе как маленькая мерзавка опять распустила язык! Как бишь зовут эту горничную? Дженни? Да разве ей можно верить, мисс? Да я бы даже время у нее спрашивать не стала — соврет и недорого возьмет! Вы лучше расскажите, что было дальше в вашем сне! — Она собрала половину волос Мелисанды в узел на одном виске и закрепила их гребенкой.
— Дафна, мне же больно! — дернулась Мелисанда. Дафна виновато улыбнулась и собрала остальные волосы в такой же узел, действуя более осторожно.
— Простите, мисс. Просто я терпеть не могу, когда разные мерзкие людишки говорят плохо о нашем принце, вот и все!
Мелисанда со смехом откинулась на спинку стула.
— Господи, можно подумать, он настоящий! В любом случае этот сон был очень короткий. Совсем не такой, как в тот раз, когда мы встретились у фонтана. И принц не был таким сердитым. Он был нежным и ласковым.
— Хм-м… — Дафна довольно улыбнулась.
— Наверное, он дал мне какое-то зелье, потому что велел идти спать и пообещал вернуться и позаботиться обо мне, когда я проснусь.
И все же, несмотря на его ласковые слова, Мелисанде было страшно. Она даже подумала о том, что могла ошибиться в этом человеке и он отнюдь не такой хороший, каким кажется.
— Ну а вы как думали? Кому же о вас заботиться, как не ему? Он и раньше вас защищал, разве не так? — Дафна ловко высвободила несколько прядей у Мелисанды на затылке и начала укладывать замысловатую прическу.
— Ты думаешь, он имел в виду Норфолк? — уточнила Мелисанда. — Отец сказал, что после зимнего бала в феврале мы с Беллингемом поедем в Норфолк. Я должна пожить там вместе с его матерью и братом. А потом, весной, я вернусь в Лондон, и мы поженимся.
— Весна — самое подходящее время для свадьбы, — авторитетно сообщила Дафна. — Вот только мне невдомек, зачем вам всю зиму куковать с этой леди Беллингем? Я слышала, она настоящая стерва — хуже течной сучки, право слово!
— Дафна! — одернула горничную Мелисанда, но не удержалась и хихикнула. — Разве можно так говорить? Мне предстоит научиться у нее управляться с домашним хозяйством, хотя я ума не приложу, зачем ради этого тащиться в Литтон-Холл. Он не больше нашего Броверли, и слуг у нас не меньше, чем у них. Но мама говорит, что я должна выказать леди Беллингем всевозможное почтение, даже если она меня ничему не научит!
Дафна фыркнула, не скрывая своего неудовольствия.
— Скорее ей найдется чему поучиться у вас, чем наоборот! Свет не видывал такой лентяйки и белоручки, как эта леди Беллингем — вот что о ней говорят! Что до меня, так мне не улыбается оказаться среди ее челяди!
— А ты и не будешь среди ее челяди. — Мелисанда повернулась и пригвоздила служанку к месту надменным взглядом. — Ты — моя личная горничная и служить будешь только мне, понятно? А старая ведьма пусть хоть лопнет от злости — меня это не волнует!
— Да, мисс, конечно. — Дафна даже отшатнулась от неожиданности. — И если вам хватит духу таким же тоном разговаривать с ее милостью, она мигом все поймет!
— Прости. — Мелисанда потупилась с виноватой улыбкой. — Просто мне все уши прожужжали об этой леди Беллингем. Все только и знают, что учат меня и дают советы. Тут волей-неволей засомневаешься, я уже голову сломала, думая, что зря мы все это затеяли и свадьбу нужно отменить, пока не поздно.
— То есть как отменить?! — Дафна растерянно опустила руки и уставилась на Мелисанду. — Да вы в своем уме?
— Официального объявления пока не было! — огрызнулась Мелисанда, немного пугаясь собственной дерзости. — И я запросто могу передумать!
— То есть как передумать?!
Мелисанда всматривалась в ошарашенную физиономию своей служанки и ничего не могла поделать с нараставшей паникой. Она в ловушке! От этой мысли у нее перехватило дыхание. Оказывается, окончательным и бесповоротным шагом была вовсе не клятва перед алтарем, а само обещание выйти замуж. Обещание, которое она уже дала, дала по собственной воле! Мелисанда готова была разрыдаться от ужаса и беспомощности, однако старалась смотреть на Дафну с прежней уверенностью.
— А вот так — взять да и передумать! — сдавленным голосом ответила она. — И нечего на меня так смотреть!
Дафна, неужели ты не веришь, что я могу… что я еще могу отказаться…
Дафна вдруг присела на корточки и робко вытерла шершавой ладонью крупные слезы, катившиеся по щеке Мелисанды.
— Да будет вам, голубушка! — ласково промолвила она. — Вы же станете герцогиней! Глупо отказываться от такого счастья!
Девушка зажмурилась и скрипнула зубами.
— Поначалу завсегда бывает страшно, когда не знаешь, что тебя ждет, — продолжала горничная. — Но вы погодите и увидите, что напрасно боялись! Я голову даю на отсечение, что лорд Беллингем окажется таким же добрым и красивым, как ваш принц! Вы и не заметите, как позабудете о своих печалях еще до ночи!
— Мои печали никого не волнуют, Дафна. — Мелисанда глубоко, со всхлипом, вздохнула и прокляла свою слабость. Вместо того чтобы готовиться к балу, ей хотелось сесть и выплакаться. Однако постепенно ей удалось овладеть собой, и с каждым словом ее голос звучал все увереннее. — Я уже приняла решение — и оно было единственно правильным. В конце концов, кто я такая, чтобы отказываться от герцогства?
— Конечно, это было правильное решение. — Дафна отвела со лба у Мелисанды прядь волос, не спуская с хозяйки преданного взгляда. — Лорд Беллингем, почитай, без пяти минут герцог, и я уверена, что он будет вам безупречным мужем…
— Нет! — упрямо тряхнула головой Мелисанда. — Никто не требует от него безупречности, но ведь это не самое главное, не так ли? Я буду довольна своей жизнью независимо от того, каким он окажется мужем. Разве я не права?
— Мисс Мелисанда, на свете нет более своевольной леди, чем вы!
— Ох, Дафна! Если бы я и правда была сильной! — с неожиданной горячностью возразила Мелисанда, шмыгнув носом. — Это моя тайна! Дерзость и сила — это все напускное, внешнее! А на самом деле я настоящая трусиха!
— Вы и сами покуда не знаете, какая в вас сила духа! — торжественно произнесла Дафна, глядя ей прямо в глаза. — Просто до сих пор она была вам без надобности. А когда прижмет, появятся у вас и сила, и дерзость — откуда только что возьмется!
Мелисанде стало не по себе под непривычно серьезным, проникновенным взглядом ее служанки. Она смущенно улыбнулась:
— И откуда ты набралась такой премудрости? — Она снова глубоко вздохнула. — Ну ладно, ты права. Мне не следует распускать нюни. Остается надеяться хотя бы на то, что он не дурак. Ты же знаешь, я дураков на дух не выношу!
Дафна с улыбкой выпрямилась, похлопала Мелисанду по щеке и снова взялась за ее прическу.
— Был бы он глупец — не заседал бы в палате лордов, мисс!
На Мелисанде было кружевное платье с розовой атласной подкладкой, подчеркивавшее изящество ее фигуры. Туалет стоил бешеных денег. И прежде Мелисанда не могла пожаловаться на скудость своего гардероба — однако мистер Сент-Клер готов был и не на такие траты, лишь бы его дочь предстала перед женихом в полном блеске и не посрамила честь рода, считавшегося одним из самых древних в Англии. Отец постоянно твердил, что этот союз — настоящий успех и что чем больше будет гостей на балу, тем лучше. Пусть новость побыстрее разнесется по всей стране. Впрочем, новостью она будет далеко не для всех. Уже давно поползли слухи о предстоящей помолвке, и достать приглашение на бал удалось далеко не всем желающим.
Мелисанда с королевским достоинством шла по галерее, направляясь в большую гостиную, где ей предстояло познакомиться с женихом. Звонко цокая каблучками по мраморному полу широкого коридора, девушка миновала череду мраморных бюстов, изображавших римских императоров, и потемневшие от времени портреты вельможных предков нынешнего герцога Мерстана. С высоты своих лет они провожали надменными взглядами очередную романтическую дурочку, готовую пожертвовать юностью и личной свободой, чтобы занять место среди них.
Но почему непременно пожертвовать? Мелисанде пришлось выругать себя за мрачные мысли. Разве это жертва — стать женой герцога? Или будущего герцога — что, в сущности, одно и то же. Уж во всяком случае, ее судьба сложилась удачнее, чем у тех ее подруг, которым пришлось выйти за дряхлых старцев или уродливых недоумков, чья родословная не шла ни в какое сравнение с графом Беллингемом! Не сама ли Мелисанда старалась ободрить их, повторяя фальшивые слова утешения и надежды? Между прочим, им она говорила то же самое, что совсем недавно услышала из уст Дафны. «Ты сильная и отважная. Ты выдержишь и не сломаешься. И все будет хорошо». Только теперь она начинала осознавать, отчего подруги внимали ей с такой отчаянной надеждой, как будто она, юная девица, могла что-то понимать в семейной жизни!
Тем временем Мелисанда добралась до конца галереи и решительно повернула к гостиной. Он может оказаться добрым человеком. Или хотя бы умным. Он может быть красавцем. Или по крайней мере забавным и приятным в общении. Ему может быть присуще любое из положительных качеств — так почему же она с таким упорством предполагает только худшее?
У дверей в гостиную Мелисанда задержалась, чтобы перевести дух. Он ждет там вместе с ее родителями. Она слышит смутный отзвук их голосов. Она войдет, их взгляды встретятся… поддастся ли она страху, овладевшему душой? Или радостно улыбнется в ответ на взор чудесных синих глаз? Глаз ее принца.
Мелисанда рассеянно уставилась на резьбу, украшавшую массивную дверь. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, дыхание прерывалось. Дура, что она медлит? Вот же он, принц, ждет там, за дверью! Немногие девушки ее круга могут похвастаться таким богатым и знатным мужем! Если уж на то пошло, на всю Англию не найдется другого такого завидного жениха, как лорд Беллингем! И это действительно триумф — стать его избранницей!