Фоли Ро. Роковая Женщина

   - Зачем?
   - Думаю, тебя это не касается, Торнтон. Ведь деньги-то - мои. Мои, - повторила она твердо.
   - Но, детка, тебе хорошо известны условия завещания. Прости, но я не в силах помочь.
   - Напротив. Согласно завещанию отца ты волен распоряжаться деньгами по своему усмотрению: и моей долей тоже. А это несправедливо. Я работаю день и ночь. Хотя я уверена, что однажды мой магазин себя окупит. Но пока... Я убеждена, отец просто не предполагал, что...
   Взгляд Торнтона стал ледяным.
   - Конечно, он не предполагал, что ты промотаешь все деньги на то, чтобы содержать Касса в этом загородном клубе. Он живет там в непозволительной роскоши. Хотя бы у одного из вас должно хватить здравого смысла, чтобы понять: фешенебельная клиника доктора Холдстеда вам не по средствам.
   Дженет почувствовала, что ее захлестывает гнев. Она с трудом взяла себя в руки. Торнтон внимательно наблюдал за ней. "Сестра очень изменилась, - подумал он. - В ее облике явно появилось нечто новое, незнакомое". Раньше, до ареста брата, Дженет была мягкой и приветливой девицей. Широко открытые глаза доверчиво смотрели на людей. Теперь умиротворенность и спокойствие исчезли. Дженет стала похожа на затравленного, загнанного в угол зверька.
   - Мы оба знаем, почему отец переписал завещание. Он не хотел, чтобы ты впустую тратила деньги на бессмысленные попытки освободить Касса от заслуженной кары.
   Дженет глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
   - Торнтон, давай поговорим начистоту. Касс не убивал Мейтленда Фредерика, и я не успокоюсь до тех пор, пока не вытащу его из этого роскошного ада. Ты сказал - загородный клуб? Господи, если бы ты только мог представить, каково ему там! Я еще раз повторяю, мне нужны мои деньги!
   Торнтон осторожно затушил сигарету и отпил коктейль из бокала. Он не отрывал глаз от сестры.
   - Прошло больше трех лет. Что же именно так ожесточило тебя?
   - Просто мне все осточертело, Торнтон! Сегодня утром кое-что произошло. Во-первых, я ездила к брату в Вентфорт. Ни единая живая душа не появляется там, кроме меня и Пита. Касс просто неузнаваем. Постарел, стал почти седой. Во-вторых, сегодня на улице я снова услышала за спиной знакомые шаги хромого невидимки. Торнтон презрительно ухмыльнулся.
   - Снова твой человек-невидимка? Хромой, которого никто никогда не видел?
   - И в-третьих, - продолжила девушка, не обращая внимания на колкости Торнтона, - сегодня я беседовала с миссис Мейтленд Фредерик.
   Дженет позабавило: изумленный сноб даже снял роговые очки.
   - Ты встречалась с миссис Фредерик? Но зачем?
   - Я не искала с ней встречи. Вдова Фредерик сама пришла в салон.
   - Чего же она хотела? Но в любом случае, ей следовало обратиться ко мне, - надменно заметил "небожитель".
   - Я так и сказала ей. Речь шла о том, чтобы аннулировать ее договор об аренде дома. Она больше ни разу там не была после суда. Но я объяснила, что всеми моими финансовыми делами распоряжаешься ты.
   - Пожалуй, ее просьба очень кстати. Теперь можно будет без осложнений продать сразу два дома.
   - Я вовсе не собираюсь продавать наш дом, а хочу снова переехать туда.
   - О господи! Что ты надумала? Зачем тебе одной такой огромный дом? Не хватит никаких денег, чтобы содержать его. Оставь все как есть. Не стоит ворошить прошлое, дорогая.
   Дженет покачала головой.
   - Мне надоело все время прятаться. Я возвращаюсь к себе домой.
   - Но, детка, - возразил Торнтон. Он теперь называл ее деткой, что никак не вязалось с его желанием выглядеть моложе своих лет.
   - А ты знаешь, что твой управляющий, как его там... Мартин?
   - Маркер.
   - Он звонил мне несколько раз и говорил о том, что в особняке кто-то бывает.
   - Что ты хочешь этим сказать? - взволновалась Дженет. - В особняке были воры?
   - Нет. Вроде бы ничего не пропало. Но кто-то явно рылся в вещах. Не нравится мне эта детективная история.
   Глаза Дженет заблестели.
   - А мне нравится, - возразила она. - Раз ищут - значит в доме есть улики, подтверждающие невиновность Касса. Может, эта история могла бы помочь освободить брата. Теперь меня ничто не остановит.
   Лицо Торнтона словно окаменело.
   - Не искушай судьбу, Дженет. И оставь в покое Касса. Так будет лучше для него, лучше для всех нас. Разве не хватит страданий?
   - Вот именно, хватит. Миссис Фредерик права. Они того не стоят.
   - Кто не стоит?
   - Мейтленд Фредерик и Ева. Их жалкая любовная интрижка.
   Торнтон никогда не верил в измену Евы, его глаза зло сверкнули.
   - Давай оставим эту тему. Нельзя оправдывать убийство только по одной причине, что преступником оказался твой избалованный, самовлюбленный и эгоистичный братец. Что же касается Евы... Ты подумала о ее будущем? Ты снова хочешь выставить на посмешище жену Касса?
   - Это меня ничуть не волнует. - Кто-кто, а Ева умеет за себя постоять.
   - Я вижу, ты настроена непримиримо, Дженет: раздражена и ненавидишь всех и вся, хотя и не осознаешь этого. Да ты просто завидуешь ослепительной красоте Евы!
   - Завидую?! - изумилась Дженет.
   - Да-да. Я хорошо помню суд и то, как ты нападала на нее, как яростно обвиняла Еву. Тогда взрывной темперамент Грантов только навредил тебе, детка.
   "Кажется, он намерен довести меня до белого каления, - пронеслось в сознании Дженет, - но этого удовольствия я ему не доставлю".
   - Я, как ты выразился, нападала на нее не потому, что она красива, а потому, что она нагло лжет. Ева знает, кто этот невидимый хромой. Она солгала под присягой. Я уверена, что Ева видела настоящего убийцу. Ее показания могли бы спасти Касса, но она солгала. Она боялась за свою шкуру. Свою красивую шкуру.
   Торнтон положил тонкую руку на подлокотник кресла. Он был неправдоподобно спокоен. Дженет едва сдерживала внутреннюю дрожь.
   - Детка, - рассудительно вещал Торнтон, - а может быть, загадочный хромой - это незваный мойщик окон, которого никто не нанимал и никто, кроме тебя, не видел?
   - Этого человека видела Ева. В день убийства я слышала его шаги наверху, в ее комнате. Именно он избил тогда эту красотку. Мне все равно, что она говорит. Я знаю своего брата: Касс никогда бы не тронул жену. Он не способен ударить женщину. А Еву он боготворил.
   - Зачем сейчас снова углубляться в подробности? - устало произнес Торнтон. - Попробуй посмотреть на случившееся без предубеждения. У Касса ведь тоже характер Грантов. Он горяч, вспыльчив. Твой брат был от Евы без ума и отчаянно, слепо ревновал ее.
   - Но только не к Фредерику. Он и помыслить не мог, что у них роман. Брат впервые узнал об измене жены после моего разговора с миссис Фредерик, но все равно не поверил.
   - Зачем же тогда он убил Фредерика?
   - Он не убивал его. - Дженет повысила голос. Торнтон поднялся и нервно заходил по комнате.
   - Я тебя не понимаю. Мы не знаем ни одного человека, у которого был бы хоть малейший повод мстить художнику. Кроме потерявшего от ревности рассудок Касса, никто не входил в мастерскую. А когда оттуда вышел твой брат, Фредерик был мертв.
   - Ты ошибся, Фредерик уже был мертв, когда брат появился в мастерской.
   - Так утверждает Касс. Но тогда зачем он оставался там целых пятнадцать минут? Что он делал четверть часа?
   - Я не знаю! - в отчаянии крикнула Дженет.
   - Ты все знаешь, просто не хочешь признать истину. Поверь мне, ты бы стала счастливее, если бы открыто взглянула правде в лицо. Я-то могу понять Касса, его бешенную ревность, его неукротимый темперамент. Фредерик стал жертвой мстительной ярости ревнивца, а когда Касс опомнился, то было уже поздно. - Торнтон дошел до стены, развернулся и продолжил свой обличительно-философский монолог: - Когда же он понял, что был не прав...
   - Не прав?
   - Не прав по отношению к Еве, поверив в ее измену.
   - Ерунда! Все было совсем иначе. Пойми, у жены брата был настоящий роман. Я знала об этом задолго до того, как их связь открылась.
   - Этого не может быть! Я никогда не поверю, что Ева могла изменить Кассу, да еще с почтенным женатым человеком.
   - Да она все время врет. Она солгала даже под присягой на суде! Я уверена, что Ева знает хромого.
   - Зачем же тогда на суде оклеветанная женщина пыталась защитить Касса? Ева вела себя поистине самоотверженно.
   - Самоотверженно?! - возмутилась Дженет, - да она просто сыграла, как актриса, которой хорошо заплатили.
   - Господи! Какая напраслина!
   - А ты, друг мой, оказывается, в полком неведении! Да-да, ей передали от нашего отца кругленькую сумму в три тысячи долларов. Ты не знал этого, Торнтон?
   - Да, об этом мне не было известно, - признался кузен. Он, нахмурившись, разглядывал носки ботинок. - И все равно твои откровения ничего не меняют, - упрямился моралист.
   - Напротив, Торнтон. Но ты, кажется, забыл о главном. Мне нужны деньги. И немедленно. Я сделаю все, чтобы Касса освободили.
   - Только не с помощью наследства твоего отца. Ты, наверное, забыла, что он не сомневался в виновности Касса, как, впрочем, и большинство присутствующих в суде. Только ты одна отказываешься верить в преступление, совершенное твоим братом.
   - Нет, есть еще один "сомневающийся" человек. Это Пит Расслин.
   - Ваш молодой адвокат? Да, он блестяще провел защиту. Но позволь тебе напомнить, что у них далеко не простые отношения. Могу поспорить, что Касс ревновал Еву и к нему. Ведь это именно Пит познакомил Касса с его будущей женой.
   - Не уходи от сути дела, Торнтон. Мне нужны мои деньги. - Дженет сделала ударение на слове "мои".
   - Будь благоразумна, детка. Твой отец оставил четкие указания.
   - Я хорошо помню. В завещании сказано: "на твое усмотрение".
   - Мою позицию ты знаешь. Бог с тобой! Пребывай в приятном заблуждении, думая, что Касс невиновен. Тем не менее на свободе он опасен. Ему следует оставаться в лечебнице. И давай закончим этот бесполезный спор. Постарайся начать новую жизнь: ты еще так молода! И не мешай жить Еве. Ты, наверное, слышала, что ей дали главную роль в пьесе Грэма Коллинза "Роковая женщина".
   - Что?! - Дженет громко рассмеялась.
   - Как же ты ненавидишь ее, - тихо сказал он. Но Дженет не уступала:
   - Миссис Фредерик была права. Они того не стоят. Но мой брат стоит. Касс достоин того, чтобы за него бороться. Так я получу свои деньги?
   - Нет, извини.
   - Что ж, тогда я предложу интервью солидным газетам. Журналисты будут просто счастливы. Подам прошение о пересмотре дела. Я уже вижу броские заголовки: "Сестра борется за свободу брата". И еще, - пригрозила она, - я расскажу им о том, кто мне ставит палки в колеса. Общество узнает, что всеми деньгами распоряжается мистер Торнтон и сидит на них, как собака на сене.
   - Но это низко!
   - Неужели? - съязвила Дженет.
   Торнтон защищался, но уже явно не так убежденно:
   - Ты просто не веришь, что Касс мог убить человека. Однако это свершилось, и преступление доказано судом. Ты, кажется, забыла, что я тоже был на месте убийства.
   - Да, - задумчиво произнесла Дженет, - ты тоже был там.

Глава третья

   Дженет долго искала в сумочке ключи. Мысли притупились. Казалось, прошедший день унес последние силы. У молодой женщины от слабости подкашивались ноги.
   Квартира находилась на третьем этаже того же дома, что и салон "Кэтрин Лорд". Дженет наконец открыла дверь и зажгла свет в прихожей. Еще в коридоре она услышала, что в квартире упорно звонит телефон. "Это наверняка Пит Расслин", - подумала она.
   Теперь всего несколько человек знали, где она живет. После суда Дженет стала вести замкнутый образ жизни. "Как на маленьком острове", - грезилось ей. Можно было пересчитать по пальцам друзей, которым она доверяла. Что касается мужчин, то единственный, кто все тяжелое время был рядом с Дженет, это адвокат Расслин. Остальных приятелей словно ветром сдуло, когда они узнали, что от ее огромного наследства почти ничего не осталось и она больше не вправе свободно распоряжаться деньгами семейства Грантов.
   Звонил Пит. Да и кто еще это мог быть? Она долго молча смотрела на телефонный аппарат. Когда Дженет все-таки решила ответить, то на другом конце провода раздался знакомый приветливый голос:
   - Ну наконец-то! Я трезвоню уже целый час! Пожалуй, придется установить за тобой более совершенное наблюдение.
   Дженет неожиданно рассмеялась:
   - Ты и так всегда был слишком внимателен ко мне.
   - Конечно и никогда этого не отрицал. А как ты относишься к тому, чтобы сегодня вечером поужинать со мной?
   - Спасибо за столь заманчивое предложение, но только не сегодня. Я очень устала. Голова гудит, как пчелиный рой.
   - Хороший коктейль приведет тебя в чувство. Договоримся на полвосьмого, хорошо?
   - Но, Пит, я не знаю...
   - Я очень прошу тебя. И надень, пожалуйста, свое самое любимое платье и никаких черных очков. Пойми, мы не намерены отсиживаться в самом темном углу какого-нибудь захудалого ресторанчика. Пора выходить из подполья. Я не прочь и потанцевать, прелестная леди.
   - Ой, нет. Только не танцы. Сейчас не время. В голосе Дженет зазвучала мольба, но Расслин был непреклонен:
   - Как раз самое время. Тебе давно пора возвращаться к нормальной светской жизни. Так мы договорились? В семь тридцать.
   Он быстро положил трубку, чтобы не выслушивать возражений сестры Касса.
   "Но я совсем не хочу идти туда, где все будут снова глазеть на меня, узнавать и перешептываться. Пит ничего не понимает. Нет, вру. Пожалуй, это неправда. Он единственный, кто всегда меня понимал. Может, он прав? Пора возвращаться к нормальной человеческой жизни. В конце концов, хуже не будет - потому что хуже уже некуда", - размышляла мисс Грант.
   Дженет наскоро приняла душ и переоделась. Она достала свое самое любимое маленькое черное платье с глубоким вырезом на спине; поверх накинула короткий золотистый пиджак. Волосы гладко зачесала назад, подвела губы помадой нежно-вишневого цвета и, вдохнув горьковатый аромат французских духов, слегка тронула ими виски. Взглянув в зеркало, она осталась вполне довольна: оттуда глядела совсем другая, похорошевшая женщина.
   Когда внизу позвонили в дверь, она быстро натянула длинные перчатки и взяла сумочку. Дженет прислушалась: как обычно, Пит скакал через ступеньку. Она открыла дверь; Расслин, увидев ее, обомлел:
   - Боже, Дженет! Ты - ослепительна!
   И вдруг произошло то, чего она никак не ожидала. Пит порывисто обнял ее и страстно прижался губами к ее рту. Дженет чуть не задохнулась, пытаясь высвободиться из его крепких объятий.
   - Господи, Пит! Откуда такой порыв? - Поступок Расслина ошеломил ее.
   Его глаза сияли, в них горела молодая страсть. Расслин всегда нравился ей, а сейчас казался просто красавцем. Высокий, худощавый, с яркими васильковыми глазами, талантливый адвокат привлекал к себе внимание женщин. Непокорные густые волосы сегодня лежали послушными волнами.
   - Порыв!? Теперь это так называется? Я бы сказал иначе, - усмехнулся Пит.
   Дженет передала ему свой плащ.
   - Подожди. Отгадай-ка, что у меня есть? - Он опустил руку в карман.
   Через секунду на ладони Дженет оказалась маленькая прозрачная коробочка.
   - Это тоже подтверждение моего "порыва". Я надеюсь, цветы тебе понравятся.
   В коробочке оказались две крошечные гортензии. Дженет тут же приколола их к плащу:
   - Как это прелестно, Пит! Ты очень мил.
   Все же прямо взглянуть ему в глаза она боялась. Да, такого поворота событий следовало ожидать. Беда в том, что она уже привыкла к этому мужчине, его присутствию и поддержке, к его преданности, веселому жизнерадостному нраву. Правда, она никогда не воспринимала чувства Пита всерьез. Ей всегда казалось, что он - убежденный холостяк, который семейным узам предпочитает легкий флирт. Но теперь ее мнение о нем изменилось, все приобрело какой-то другой глубокий смысл. Но одно Дженет знала твердо: она не выйдет замуж, пока ее брат томится в Вентфорте. А если вдруг Расслин сделает ей предложение и будет настойчив? Он вполне имеет на это право. Печально, но тогда она лишится друга и совсем пропадет без него. Видимо, эти грустные мысли отражались на ее лице; Пит терпеливо ждал, пока она стряхнет задумчивость. Потом он лукаво поднял бровь и улыбнулся:
   - Ну как, ты все версии проиграла? И теперь можно спокойно идти ужинать? Да, чуть не забыл. Я тут купил одну безделушку. С ее помощью можно делать сандвичи разной формы. Весьма забавно!
   Дженет рассмеялась:
   - Да, знаю, ты любитель новинок. И вообще, Пит, ты все умеешь делать красиво. Спасибо тебе.
   Наконец, они вышли из квартиры на сумеречную улицу. Их охватило странное ощущение: то ли так рано наступила лунная ночь, то ли зимний вечер растворился в серо-синем снегу.
   Пит показал Дженет, где оставил свой фургон. Эта машина была его гордостью. Здесь имелось все необходимое для дальних поездок: откидывающиеся кресла, служившие удобной постелью, и даже отлично оборудованная кухня. Всю дорогу Пит не закрывал рта, он был, что называется, в ударе. Несмотря на то что после защиты Касса пострадало безупречное реноме адвоката, жизнелюбие его не иссякло. Первое время, несмотря на все старания, Питу с трудом удавалось сводить концы с концами. Ему пришлось потратить неимоверные усилия, чтобы вернуть былую репутацию неподкупного юриста и дать отпор недоброжелателям, не оставлявшим его в покое после того, как удалось оправдать Касса Гранта.
   Машина затормозила у сверкающего огнями ресторана. За время дороги настроение Дженет улучшилось, и она вошла в роскошный ресторан с легким сердцем. Мгновение она помедлила на пороге, но рука Пита поддержала ее за локоть. Девушка почувствовала крепкую и надежную опору и, расправив плечи, проплыла в зал мимо метрдотеля с высоко поднятой головой.
   В тот вечер Дженет было очень весело. Два часа пролетели незаметно. Она легко отвечала на "студенческие" шутки Пита, ощущая, что отдыхает всем своим существом. Дженет с радостью заметила, что, хотя многие в зале ресторана ее узнавали, в их глазах уже не было прежней враждебности. К мисс Грант вернулись ее уверенность и чувство собственного достоинства. После кофе и бренди Расслин спросил:
   - Ты хотела бы потанцевать? Дженет качнула головой:
   - Нет, Пит. Только не в этот вечер. Пожалуйста.
   - Именно сейчас. Ты удивительно красива, и я хочу, чтобы тобою любовались.
   - В другой раз. Сегодня я должна еще кое-что сделать.
   Заметив, как сразу погрустнел Расслин, она поспешно обронила:
   - Я очень хочу, чтобы ты поехал со мной. Если можешь.
   - Ну что ж, - согласился он. - Конечно. Я готов.
   Другого ответа она от него и не ожидала.
   - Знаешь, почему я прошу тебя быть сегодня рядом? Я хочу вернуться домой. Одной мне немного страшновато, - призналась Дженет.
   - Домой? Ты имеешь в виду ваш старый дом на Шестьдесят Восьмой улице? - Расслин не мог скрыть изумления.
   Дженет кивнула и прикусила губу. Пит взял ее руку и нежно поцеловал в узкую розовую ладонь:
   - Ну, хорошо-хорошо. Давай поедем, если ты так хочешь.
   Больше он не проронил ни слова, пока они не сели в машину.
   Повернув ключ зажигания, Пит спросил:
   - Как это понимать, милая? Ты вновь жаждешь приключений?
   Желание поведать Питу о своих замыслах просто распирало Дженет, и она понимала, что взорвется, если промолчит.
   - Понимаешь, я собираюсь подать прошение о пересмотре дела и намерена опять поселиться в нашем родовом гнезде.
   Казалось, Расслин не отвечал целую вечность. Его затянувшееся молчание означало, что он не одобряет эту затею. После долгой паузы он спросил:
   - А ты подумала о том, сколько тебе будет стоить содержание этого дворца?
   - Я уговорила Торнтона перевести мою долю наследства снова на мой счет.
   Пит даже присвистнул:
   - Ничего себе! Как же снизошла на прижимистого монстра этакая благодать?
   - А я его шантажировала, - призналась Дженет.
   Пит удивленно поднял брови. Больше за всю дорогу он не произнес ни звука. Они молча доехали до прежней обители Дженет и остановились. Шел первый час ночи. В темноте были едва различимы силуэты двух четырехэтажных домов.
   Эти одинаковые по архитектуре особняки были построены еще Патрицией Грант, когда женился её младший сын, отец Дженет: один для родителей, другой - для молодоженов. Одна стена особняков была общая: таким образом соединялись две нижние гостиные. Через дверь на третьем этаже также можно было проникнуть в соседний дом. После смерти свекрови - суровой и властной - мать Дженет опечатала особняк и дала объявление о сдаче его в аренду. Она заявила, что не собирается мозолить глаза сыну после свадьбы. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Короткие шесть месяцев супружеской жизни Касса прошли под родительским кровом.
   Дженет долго не могла заставить себя выйти из машины. Пит не торопил ее. Он сидел молча и курил. Наконец Дженет собралась с духом.
   - Пойдем, - решительно сказала она. Пит не пошевелился.
   - Зачем ты это делаешь, Джен? Зачем снова причиняешь себе боль? Нельзя же всю жизнь провести с призраками.
   - В том-то и суть, - ответила Дженет. - Я хочу избавиться от призраков и не знаю другого способа, как это сделать. И я хочу, чтобы ты помог мне, без тебя я с этим не справлюсь. Я намерена разыскать мировую знаменитость - доктора Белднера из Швейцарии. У него безупречная репутация специалиста в области криминальной психиатрии. Он сумеет доказать, что Касс нормален: он не сумасшедший. А я знаю, мы оба знаем, что это так. - Дженет повернулась к Расслину, крепко стиснув его руки. Уличные огни отражались на ее лице, огромные черные глаза горели. Дженет была во власти своей праведной мечты.
   - Я хочу сделать все как можно быстрее, Пит. Ты ведь не сомневаешься, что Белднер может спасти Касса.
   - Нет, я совсем не так уверен, - мягко возразил Расслтш. - Предположим, он заявит, что Касс здоров, - но это не спасет твоего брата. Разве ты забыла, сколько усилий мы приложили, сколько денег потратили, чтобы нанять экспертов, рискнувших поставить диагноз, который бы уберег Касса от электрического стула.
   - Ты сотворил юридическое чудо, спасшее брата от неминуемой смерти. Если бы не твоя преданность... - голос девушки прервался. - Я знаю, тогда ты сделал невозможное, но теперь...
   - Продолжай, Дженет.
   - Ведь Касс находится в Вентфорте уже больше трех лет. Его же не могут сейчас повторно осудить по делу Фредерика? Поэтому я хочу, чтобы доктор Белднер приехал сюда и осмотрел брата. Я уверена - его освободят из дома для привилегированных безумцев. Ты и сам знаешь, что он нормален и непричастен к убийству художника.
   - Да, он нормален. А ты представляешь, сколько будет стоить твой грандиозный замысел?
   - Я же сказала, у меня есть деньги, - раздраженно напомнила Дженет. Чуть помедлив, она пригласила Расслина:
   - Давай все-таки войдем в дом.
   - А ключи у тебя есть?
   - Я предупредила смотрителя, он нас впустит. Они долго звонили в парадное, но никто не спешил открывать. Пит даже забеспокоился, не придется ли прибегнуть к взлому. Потом он догадался, как проникнуть в молчащий особняк. Адвокат спустился вниз к заднему входу и стал что есть силы колотить в дверь кулаком. Наконец, щелкнул замок и послышался звон дверных цепочек.
   - А, это вы, господин Расслин. А мисс Грант с вами?
   - Да, со мной. А ты что, заснул, старина? Мы звоним уже полчаса.
   - Приходится быть осторожным. Я должен был воочию убедиться, что это вы. Что-то странное происходит в доме Грантов. Я ничего не понимаю. Одну секунду. Я сейчас открою вам парадную дверь.
   Пит вернулся к Дженет.
   - Хороший сторожевой пес у тебя. И целая коллекция цепочек и засовов. Швейцарский банк охраняется не столь надежно, - иронизировал Пит.
   Наконец, Маркер открыл парадную дверь и они вошли в дом. Управляющий - человек средних лет, лысоватый; глядя на него, немыслимо было представить, что он когда-то был молодым, а тем более - ребенком. Казалось, Маркер от рождения был таким, как сейчас. У него была странная привычка: руки он почему-то все время держал в карманах пиджака.
   - Причем здесь швейцарский банк? - обиделся Маркер. - Просто кто-то чужой часто наведывается в наш дом.
   - Что-что? - Пит удивленно поднял брови, - и ты молчал об этом?!
   - Я докладывал господину Гранту, Торнтону Гранту; заявлял в полицию, поменял все замки, поставил засовы и цепочки. Даже оконные рамы пригнаны заново и на них тоже висят замки. Но все напрасно. Неизвестный каким-то образом проникает в особняк Грантов.
   Когда Пит начал дотошно расспрашивать Маркера, то выяснилось, что из дома ничего не пропало; но лазутчик методично обшаривает комнаты: метр за метром, снизу доверху. Поднимает ковры, выдвигает ящики письменных столов и комодов, проверяет содержимое шкафов. Его действия напоминают полицейский обыск. Особенно тщательно неизвестный осматривает апартаменты на третьем этаже, где жили супруги - Касс Грант и Ева. Этот таинственный досмотр, по словам управляющего, начался месяца два назад.
   - Я не страдаю галлюцинациями, - посетовал верный страж, но теперь иногда пугаюсь собственной тени. Часто слышу чьи-то шаги, но никого так ни разу и не видел. Эта чертовщина сильно действует мне на нервы, мистер Расслин.
   - Малоприятная история, - обронил Пит. - Ну что, Дженет, ты по-прежнему настаиваешь на переезде? Очнись, Джен!
   Дженет, казалось, ничего не слышала. Она молча стояла посреди гостиной, погруженная в какие-то свои мысли. Пит коснулся ее плеча, и она вздрогнула.
   - Извини, я просто вспоминала. По-моему, здесь ничего не изменилось. - Она говорила шепотом, словно боялась спугнуть чей-то сон.
   - Вроде все как прежде, - вторил ей Пит, - те же гобелены, та же резьба на старинных часах, кроме небольшой трещинки. Все тот же красный ковер на лестнице. Помню, ты слетала вниз по ступенькам, как птичка. Признаюсь, я боялся, что однажды ты свернешь себе шею. А Ева... - он замолк на полуслове, боясь показаться бестактным.