Страница:
Глава 12
Когда майор Петровский ужинал в «Грейт Уайт Хоре» в Ипсвиче, в квартире на восьмом этаже Фонтеной-хаус в Белгравии прозвенел звонок, дверь открыл сам владелец, Джордж Беренсон. Какое-то мгновение он с удивлением вглядывался в лицо гостя.
— Боже мой, сэр Найджел...
Они были немного знакомы — не столько по общему школьному детству, сколько по встречам на избитых служебных тропах Уайтхолла.
Шеф секретной службы вежливо, но сдержанно кивнул.
— Добрый вечер, Беренсон, не возражаете, если я войду?
— Конечно, конечно, разумеется входите...
Джордж Беренсон разволновался, хотя не имел ни малейшего представления о цели визита. Судя по тому, что сэр Найджел обратился просто по фамилии, визит предстоял дружеский, но без пустословия. Фамильярностей типа «Джордж и Найджел» ждать не приходилось.
— Леди Фиона дома?
— Нет, она уехала на какое-то заседание своего комитета. Мы одни.
Сэру Найджелу это и без того уже было известно. Прежде чем зайти в дом он видел из окна своей машины, как ушла жена Беренсона.
Сняв пальто и прихватив портфель с бумагами, сэр Найджел вошел в гостиную и уселся в предложенное ему кресло. От этого места было совсем близко до уже отремонтированного стенного сейфа за зеркалом. Беренсон расположился напротив.
— Чем могу служить?
Сэр Найджел открыл портфель и аккуратно разложил на стеклянной поверхности кофейного столика десять копий.
— Думаю, вам не помешает на это взглянуть. Беренсон молча изучил верхний лист, поднял его, чтобы взглянуть на следующий. Дойдя до третьего листа, он остановился и отложил всю стопку. Он побледнел, но держал себя в руках, не отрывая глаз от бумаги.
— Вряд ли я могу что-нибудь сказать.
— Да, немного, — спокойно сказал сэр Найджел. — Их нам вернули некоторое время назад. Мы знаем, что их потеряли вы. Вам сильно не повезло. Мы несколько недель следили за вами и знаем, как «уплыла» бумага по острову Вознесения, как она попала к Беннотти, а затем к Марэ. Все, знаете ли, прекрасно увязывается.
Малую толику из того, что он говорил, можно было доказать, но в основном это был чистейшей воды блеф, но Найджел не собирался сообщать Беренсону о том, насколько слабы были улики против него. Заместитель начальника управления по оборонному обеспечению расправил плечи и поднял глаза. «Ну вот, теперь наступает очередь демонстрации непреклонности, попытки самооправдания, — подумал Ирвин. — Забавно, насколько все они ведут себя одинаково». Беренсон встретил его взгляд.
— Ну и что, раз уж вы все знаете, что вы собираетесь делать?
— Задать несколько вопросов, — сказал сэр Найджел. — К примеру, сколько это длилось и почему вы за это взялись.
Хоть он и старался держать себя в руках, ему это плохо удавалось. Беренсон даже не обратил внимания на одну деталь: такого рода беседы не входят в компетенцию начальника секретной службы. Шпионов ловит контрразведка. Жажда оправдаться пересилила в нем способность к анализу.
— Что касается первого вопроса — чуть больше двух лет.
«Могло быть хуже», — подумал сэр Найджел. Он знал, что Марэ провел в Британии почти три года, но ведь и до этого Беренсона мог контролировать какой-нибудь другой юаровский агент Советов. Судя по всему, он не врет,
— Что касается второго вопроса, на мой взгляд, все очевидно.
— Допустим, что я туго соображаю, — подсказал сэр Бернард. — Просветите меня. Так почему же?
Беренсон глубоко вздохнул. Возможно, как многие до него, он часто прокручивал у себя в голове свою защитную речь, пытаясь спастись от суда своей собственной совести или того, что ему ее заменяло.
— Я считаю — и уже многие годы, — что на нашей планете есть только одна борьба, в которой стоит участвовать, — это борьба против коммунизма и советского империализма, — начал он. — Один из бастионов в этой борьбе образует ЮАР. К югу от Сахары это, наверное, самый главный бастион, если вообще не единственный. Я давно считаю, что для западных держав относиться к ЮАР, как к прокаженному, лишать ее участия в нашем совместном противостоянии советской угрозе — значит действовать себе во вред.
Я считаю, что западные державы незаслуженно третируют ЮАР, ошибочно и глупо лишать ее доступа к планам НАТО.
Сэр Найджел кивнул, будто эта мысль никогда прежде не приходила ему в голову.
— Вы решили, что восстановить равновесие будет правильно и справедливо?
— Да, я так думал и до сих пор придерживаюсь этого мнения, чтобы там ни говорилось в законе о государственной тайне.
«Тщеславие, — подумал сэр Найджел, — только тщеславие и колоссальное самомнение заставляют людей браться за дело не по уму и не по силам. Нан Мей, Понтекорво, Фукс, Прайм все они самозванно присвоили себе право быть Господом Богом, судить коллег за глупость и оправдывать свое предательство. К этому присовокупляется еще и дурманящая жажда власти, ради которой они идут на любое предательство, торговлю секретами, ниспровержение соперников, обошедших их на пути к почестям, власти и славе».
— Хм, скажите мне, вы сами решили этим заняться или Марэ предложил?
Беренсон задумался.
— Ян Марэ — дипломат, вам до него не добраться, — сказал он. — Так что я не причиню ему вреда, если признаюсь. Это он предложил. Когда я был в Претории, мы не были знакомы. Мы встретились здесь, вскоре после его приезда. Мы обнаружили в наших взглядах много общего. Он убедил меня, что в случае конфликта с СССР, ЮАР останется в одиночестве в Южном полушарии на главных путях от Индийского к Атлантическому океану притом, что по остальной Африке будут раскиданы советские базы. Мы оба сочли, что, не зная о планах НАТО в этих двух регионах, ЮАР — наш самый верный союзник в этой части земного шара — окажется бессильной.
— Убедительный аргумент, — с сожалением заметил сэр Найджел. — Вы знаете, мы, естественно, следили за Марэ как за вашим шефом и проверили его. Я рискнул и прямо спросил о нем у генерала Пьенаара. Он сказал, что Марэ работает не на него.
— Естественно.
— Естественно? Но мы послали в ЮАР человека, чтобы он все проверил на месте. Я думаю, вам стоит ознакомиться с его донесением.
Найджел достал из кейса доклад Престона по результатам поездки в Преторию, сверху к нему была прикреплена фотография Марэ в детстве. Пожав плечами, Беренсон принялся за чтение. В какой-то момент он порывисто вздохнул, зажал рот рукой и впился зубами в пальцы. Дочитав последнюю страницу, он закрыл лицо руками и стал раскачиваться взад-вперед.
— О, боже мой, — стонал он, — что я наделал.
— Вы причинили вред отечеству, — сказал сэр Найджел. Он позволил Беренсону в полной мере почувствовать себя несчастным, без сожаления глядя на его самоуничижение. Для сэра Найджела он был всего-навсего жалким предателем короны и страны из-за своих мелких интересов.
Беренсон был уже не бледным, а пепельно-серым. Когда он опустил руки, он, казалось, постарел на много лет.
— Я могу что-нибудь, хоть что-нибудь, сделать, чтобы смыть позор?
Сэр Найджел пожал плечами, показывая, что надеяться не на что. Вонзив нож, он не мог отказаться от удовольствия повернуть его в ране.
— Очень влиятельные люди требуют вашего ареста, вашего и Марэ. Претория согласна лишить его дипломатического иммунитета. У вас будет адвокат. Об этом позаботится Совет суда. Честные люди. Жизнь, очевидно, вам сохранят, но проведете вы ее в Паркхурсте или Дартмуре.
Он сделал паузу, чтобы дать возможность Беренсону все осознать до конца.
— Мне временно удалось сдержать натиск ваших недоброжелателей.
— Сэр Найджел, я сделаю все, что надо. Я говорю серьезно. Все, что угодно...
«Как убедительно, — подумал шеф, — очень убедительно. Если бы ты только знал».
— Вы должны сделать три вещи, — сказал он вслух, Во-первых, продолжать ходить в министерство, будто ничего не произошло, делать все как обычно, держаться тише воды, ниже травы.
Во-вторых, после работы, здесь, в этой квартире, если потребуется даже ночью, вы поможете нам оценить причиненный ущерб. Единственное, что смягчит вашу вину, — точный перечень всех документов, которые попали в Москву. Пропустите хоть одну точку или запятую, будете есть овсяную кашу до конца своих дней.
— Да, да, конечно. Я сделаю все. Я помню каждый документ, который передал. Все... э... вы сказали, три вещи.
— Да, — продолжал сэр Найджел, изучая свои ногти, — третье — сложнее. Вы должны сохранить свои отношения с Марэ.
— Я... что?
— Вам нет необходимости с ним встречаться. Я предпочту, если будет так. Не думаю, что вы настолько хороший актер, чтобы не выдать себя. Я имею в виду способ связи через телефон, когда вы захотите что-то передать ему.
Беренсон искренне удивился.
— А что я должен передавать?
— Материал, который подготовят мои люди. Дезинформацию, если вы хотите. Кроме сотрудничества в оценке ущерба, я хочу, чтобы вы сотрудничали со мной. Нанесите Советам настоящий ущерб.
Беренсон ухватился за идею, как утопающий за соломинку.
Через пять минут сэр Найджел поднялся. Специалисты по оценке ущерба приступят к работе после выходных. Он вышел и, направляясь по коридору к лифту, чувствовал, что доволен собой. Он думал о сломленном человеке, которого только что покинул. Теперь, ублюдок, ты будешь работать на меня.
— Чем могу вам помочь?
— Я только что прибыл сюда, мне сказали, что у вас можно снять дом с обстановкой.
— Да. Вам надо поговорить с господином Найтсом. Он сдает дома в аренду. Как вас представить? Он улыбнулся.
— Росс, — сказал он, — Джеймс Росс.
Она нажала кнопку и произнесла в микрофон:
— Господин Найтс, вас желает видеть господин Росс. Он пришел по поводу меблированного дома. Вы можете его принять?
Через две минуты Джеймс Росс уже сидел в кабинете г-на Найтса.
— Я приехал из Дорсета, чтобы заняться делами фирмы в Восточной Англии, — непринужденно рассказывал он, — Я бы хотел, чтобы жена и детишки приехали ко мне как можно скорее.
— Может быть, вы хотите купить дом?
— Пока нет. Во-первых, я хочу подыскать дом, который мне понравится. А во-вторых, возможно, я здесь проживу лишь непродолжительное время. Это зависит от нашего руководства. Понимаете?
— Конечно, конечно, — господин Найтс все прекрасно понимал, — вы еще точно не знаете надолго ли к нам.
— Совершенно верно, — сказал Росс.
— Вам нужен дом с обстановкой или без?
— Если можно, с обстановкой.
— Правильно, — сказал Найтс, протягивая руку за папками, — трудно найти немеблированные дома. Ну что же, сейчас у нас есть четыре дома.
Он протянул г-ну Россу проспекты. Два дома оказались слишком велики для коммерческого представителя, другие два были более приемлемыми.
У г-на Найтса был час свободного времени, и они сразу же поехали смотреть дома. Один из них идеально подошел. Это был маленький аккуратный кирпичный домик на тихой улочке недалеко от Белстед-роуд.
— Он принадлежит господину Джонсону, — сказал господин Найтс, когда они подошли ближе, — Он инженер, уехал на год в Саудовскую Аравию, поэтому дом сдается только на шесть месяцев.
— Это мне подойдет, — согласился Росс.
Это был дом номер 12 по Черрихейз Клоуз. Все близлежащие улицы имели названия, заканчивающиеся на «хейз», поэтому весь жилой комплекс назывался просто «Хейз». Здесь были Брекенхейз, Горсхейз, Алмондхейз, Хиверхейз.
Перед домом 12 на Черрихейз был небольшой газончик, ограды не было. С одной стороны находился гараж. Петровский знал, что ему потребуется гараж. Задний дворик был небольшой, отгорожен забором, в него можно было выйти, через дверь крошечной кухни. На первом этаже была узкая прихожая. Дальше шла лестница на второй этаж. Под лестницей помещался шкафчик для хозяйственных принадлежностей.
Прихожая вела в гостиную. Проход между лестницей и дверью в гостиную вел на кухню. Наверху располагались две спальни и совмещенный санузел. В целом дом был ничем не примечателен, вокруг стояли такие же кирпичные «коробки», в которых жили преимущественно молодые семьи, в которых глава семьи работал в коммерции или промышленности, а жена занималась домом и одним или двумя малышами. Это было место, которое мог выбрать мужчина, ожидающий приезда жены и детей из Дорсета в конце учебного года, не привлекая к себе особого внимания.
— Я решил снять этот дом, — сказал он.
— Тогда вернемся в офис и уточним некоторые детали... — ответил г-н Найтс.
Так как дом был меблированный, деталей оказалось немного. Необходимо было подписать документ, подтверждающий факт аренды, внести залог и плату за месяц вперед. Г-н Росс предъявил рекомендации от своих работодателей из Женевы и попросил г-на Найтса позвонить в банк в Дорчестер в понедельник утром, чтобы получить деньги по чеку, который он выписал. Г-н Найтс заверил, что к утру понедельника он завершит все проверки с чеком и рекомендациями. Росс улыбнулся. Все будет в порядке, он был в этом уверен.
Алан Фокс возглавлял резидентуру ЦРУ и знал Найджела Ирвина уже двадцать лет.
— Боюсь, что мы столкнулись с небольшой проблемой, — начал сэр Найджел Ирвин, сев на стул. — Один из наших служащих в министерстве обороны снес нам, как оказалось, тухлое яйцо.
— О нет, Найджел, только не еще одна утечка, — забеспокоился Фокс.
Извиняющимся тоном Ирвин сказал:
— Боюсь, что так оно и есть. Нечто похожее на ваше дело Харпера.
Алан Фокс поморщился. Удар достиг цели. В 1983 году американцы понесли огромные потери. Обнаружилось, что работающий в Силикон-вэлли инженер продал полякам (а значит, и русским) большую часть секретной информации об американских ракетных установках «Минитмен».
Дело Харпера и предшествовавшее ему дело Бойса некоторым образом сравняло счет между англичанами и американцами.
Англичанам долгое время приходилось терпеть едкие замечания американцев по поводу Филби, Бургесса и Маклина, не говоря уж о Блейке, Вассале, Бланте и Прайме, даже после стольких лет это оставалось позорным пятном английских спецслужб. Поэтому британцы чуть ли не воспряли духом, когда один за другим разразились скандалы с Бойсом и Харпером. По крайней мере и у других тоже, оказывается, есть предатели!
— Ух, — сказал Фокс. — Что всегда мне нравилось в тебе, Найджел, так это то, что ты не можешь спокойно смотреть на пояс без того, чтобы не ударить ниже его.
Фокс славился в Лондоне своим острым языком. Он отличился довольно давно, когда на собрании Объединенного разведывательного комитета сэр Энтони Пламб пожаловался на неуклюжесть аббревиатуры комитета — ОРК. Значит, он — председатель ОРКа, а сокращенно его должность звучит как ПОРКа.
— А как насчет, — растягивая слова, поинтересовался Фокс со своего конца стола, — Директора Единой Разведывательной Межвемодственной Организации?
Сэр Энтони предпочел не именоваться ДЕРМО Уайтхолла и поэтому снял вопрос с обсуждения.
— О'кей, насколько плохи дела? — спросил Фокс.
— Не так плохо, как могло бы быть, — ответил сэр Найджел и рассказал Фоксу. все от начала до конца. Американец с интересом придвинулся:
— Вы хотите сказать, его в самом деле удалось уговорить? Он будет передавать только то, что ему скажут?
— Либо это, либо до конца жизни тюремная похлебка. Он постоянно будет под наблюдением. Разумеется, у него может быть какой-то условный предупредительный знак для Марэ в телефонном разговоре, но я не думаю, что он им воспользуется. Он в самом деле крайне правый, его действительно завербовали «под чужим флагом».
Фокс задумался.
— Как вы считаете, Найджел, высоко ли оценивает Центр этого Беренсона?
— Оценкой ущерба мы займемся с понедельника, — сказал Ирвин. — Но я думаю, что за его высокое положение в министерстве Москва должна его ценить очень высоко. Не исключено, что его курирует сам шеф КГБ.
— А не могли бы мы всучить им по этому же каналу кое-что из нашей собственной дезы? — спросил Фокс. Он уже прикидывал, что именно Лэнгли с радостью переправил бы в Москву.
— Мне бы не хотелось перегружать канал, — сказал Найджел. — Необходимо, чтобы и ритм передач, и их тематика сохранялись. Впрочем, в этом случае мы могли бы с вами поделиться.
— От меня вы хотите, чтобы я убедил своих людей не слишком нажимать на Лондон?
Сэр Найджел пожал плечами.
— Что есть, то есть. Можно потешить самолюбие, подняв вокруг всего этого жуткий шум. Но ведь он же ничего не даст. Мне бы хотелось восполнить ущерб и отплатить врагу той же монетой.
— О'кей, Найджел, по рукам, я скажу нашим, чтобы не совались. Оценку вы нам пришлите немедля, как только она будет готова. Хорошо? А мы сделаем пару «заготовок» о наших атомных подлодках в Атлантике и в Индийском океане. Я буду держать тебя в курсе.
За первую неделю он заплатил наличными, а в счет оплаты следующего месяца оставил чек. Теперь ему предстояло заняться более сложной проблемой, требующей услуг страхового агента. Он нашел агента в том же самом городе и изложил ему свои обстоятельства.
Он несколько лет проработал за рубежом, до этого всегда водил служебную автомашину. Поэтому в Британии у него не было постоянной страховой компании. Теперь он решил вернуться домой и начать собственное дело. Для этого ему нужен транспорт, что в свою очередь требует наличие страховки. Нельзя ли помочь ему?
— С удовольствием, — согласился агент.
Он убедился, что у нового клиента чистые права, есть международные водительские права, а также солидная внешность и банковский счет, переведенный утром из Дорчестера в Колчестер.
О каком транспорте идет речь? О мотоцикле. Замечательно, мотоцикл удобнее при уличных пробках. Конечно, когда владелец — подросток, страховать мотоцикл трудно. Но для зрелого солидного мужчины — нет проблем. Правда, с полной страховкой могут быть небольшие трудности... Ах, клиент согласен на страхование ответственности перед третьими лицами? А какой у него адрес? В настоящий момент он как раз ищет себе дом. Понятно. А остановился он, значит, в «Грей Уайт Хорс» в Ипсвиче? Приемлемо. В таком случае, если г-н Росс сообщит ему после покупки номер своего мотоцикла и будет держать в курсе поисков жилья, то он, вне всякого сомнения, сможет устроить для него такую страховку за день-другой.
На арендованной машине Петровский вернулся в Ипсвич. День выдался хлопотливый, но он был уверен, что не вызвал никаких подозрений и не оставил следов, по которым его можно было бы отыскать. В фирме по прокату автомашин и в гостинице сохранился несуществующий адрес в Дорчестере. Агентству по недвижимости «Оксбор-роуз» сообщено название гостиницы; кроме того, в «Оксборроуз» знают о доме 12 по Черрихейз. В «Барк-лайзбанке» в Колчестере также записано, что он, «подыскивая дом, живет в отеле».
Номер в отеле он сохранит за собой до тех пор, пока не получит страховку, а затем съедет. Возможность того, что перечисленные стороны когда-либо смогут связаться друг с другом, чрезвычайно мала. Если не считать «Оксборроуз», след обрывается в гостинице или несуществующем доме в Дорчестере. Пока поступают платежи за дом и машину, а в распоряжении страхового агента остается чек, покрывающий годовую плату за страховку мотоцикла, никто из них о нем и не вспомнит. В коулчестерском отделении Барклайзбанка оставлено распоряжение осуществлять платежи ежеквартально. Впрочем, в июне его и след простынет.
Он вернулся в агентство по недвижимости, чтобы подписать арендный договор и завершить все остальные формальности.
Это были эксперты из МИ-5 и аналитики из министерства обороны. Прежде всего необходимо было идентифицировать все до единого документы, переданные Москве. При себе они имели копии регистрационных журналов с записями о выдаче и возвращении документов на тот случай, если Беренсона подведет память.
После них другие аналитики на основе перечня «уплывших» документов попытаются оценить реальные потери, внесут предложения о том, какие необходимо изменить и отменить планы, от каких тактических и стратегических диспозиций отказаться, а что можно оставить без изменений.
Группа работала всю ночь. Беренсон старался ей помочь изо всех сил. Что они думали о нем в глубине души, в отчет группы не вошло, поскольку могло быть изложено только в непечатных выражениях.
Другая группа, работавшая в недрах министерства, принялась готовить партию секретных документов, которые Беренсону предстояло передать Яну Марэ и тем, кто его курировал в Первом Главном управлении в Ясенево.
«Очень кстати», — подумал он с горечью.
Единственным лучом света для него был предстоящий через неделю приезд сына Томми на пасхальные каникулы. Они будут вместе целую неделю, пока Джулия со своим дружком не вернется с лыжного курорта в Верббе.
Его маленькая квартирка в Кенсингтоне будет звенеть от голоса двенадцатилетнего мальчишки, с энтузиазмом рассказывающего об успехах в регби, о шутках над учителем французского, о необходимости дополнительных запасов джема и пирожных, которые нелегально съедались, когда в спальне гасили свет. При мысли о такой перспективе Престон улыбнулся и про себя решил взять отгулы как минимум на четыре дня. Он уже наметил несколько неплохих вылазок за город, уверенный, что Томми их одобрит. Его мечты прервал заместитель Джефф Брайт.
Престон знал, что его должность досталась бы Брайту, не будь тот слишком молод. Это был еще один из любимчиков Харкорт-Смита, льстившего его самолюбию тем, что изредка приглашал Брайта уединенно посидеть за стаканчиком, а заодно и узнать обо всем, что происходит в С-5. Если генеральным директором станет Харкорт-Смит, Брайт далеко пойдет.
— Джон, познакомьтесь со списком портов и аэропортов, которые числятся за нами, — предложил Брайт.
Престон взглянул на пачку принесенных бумаг.
Неужели и в самом деле Британия связана с внешним миром столькими аэропортами? Перечень морских портов, принимающих иностранные торговые суда, занимал много страниц. Он вздохнул и принялся читать.
Внеся двадцатипроцентный залог, он обеспечил себе права на мотоцикл, оставив его в магазине. Он попросил над задним колесом установить металлическую корзину, а в ней — запирающийся прочный пластмассовый ящик. Ему пообещали через два дня выполнить заказ.
Из телефонной будки он позвонил в Колчестер страховому агенту и продиктовал ему регистрационный номер БМВ. Тот заверил, что завтра подготовит ему временное страховое свидетельство сроком на месяц. Он пообещал выслать бумаги на адрес гостиницы в Ипсвиче.
Из Стоумаркета Петровский выехал на север в Тетфорд, что у самой границы графства Норфолк. Ничего особенного в Тетфорде его не интересовало, он просто лежал на нужном направлении. Сразу после обеда Петровский нашел то, что искал. На улице Магдалины между домом 13А и зданием, принадлежащим Армии спасения, есть прямоугольный дворик с гаражами. На двери одного из гаражей висело объявление: «Сдается внаем».
Он отыскал владельца, жившего неподалеку, снял гараж на три месяца, заплатив наличными, и получил ключ. Гараж был маленький и убогий, но для его замысла вполне подходил. Владелец с радостью принял наличные, что освобождало его от необходимости платить налог, и не спросил никаких документов. Петровский назвал ему вымышленные фамилию и адрес.
Он оставил в гараже свою экипировку, а в оставшуюся часть дня успел приобрести в двух разных магазинах две пластмассовые канистры по десять галлонов, наполнить их бензином на двух разных заправках и отвезти их в гараж, владельцем которого теперь был. На закате он вернулся в Ипсвич, предупредив дежурного администратора гостиницы, что утром съедет.
— Боже мой, сэр Найджел...
Они были немного знакомы — не столько по общему школьному детству, сколько по встречам на избитых служебных тропах Уайтхолла.
Шеф секретной службы вежливо, но сдержанно кивнул.
— Добрый вечер, Беренсон, не возражаете, если я войду?
— Конечно, конечно, разумеется входите...
Джордж Беренсон разволновался, хотя не имел ни малейшего представления о цели визита. Судя по тому, что сэр Найджел обратился просто по фамилии, визит предстоял дружеский, но без пустословия. Фамильярностей типа «Джордж и Найджел» ждать не приходилось.
— Леди Фиона дома?
— Нет, она уехала на какое-то заседание своего комитета. Мы одни.
Сэру Найджелу это и без того уже было известно. Прежде чем зайти в дом он видел из окна своей машины, как ушла жена Беренсона.
Сняв пальто и прихватив портфель с бумагами, сэр Найджел вошел в гостиную и уселся в предложенное ему кресло. От этого места было совсем близко до уже отремонтированного стенного сейфа за зеркалом. Беренсон расположился напротив.
— Чем могу служить?
Сэр Найджел открыл портфель и аккуратно разложил на стеклянной поверхности кофейного столика десять копий.
— Думаю, вам не помешает на это взглянуть. Беренсон молча изучил верхний лист, поднял его, чтобы взглянуть на следующий. Дойдя до третьего листа, он остановился и отложил всю стопку. Он побледнел, но держал себя в руках, не отрывая глаз от бумаги.
— Вряд ли я могу что-нибудь сказать.
— Да, немного, — спокойно сказал сэр Найджел. — Их нам вернули некоторое время назад. Мы знаем, что их потеряли вы. Вам сильно не повезло. Мы несколько недель следили за вами и знаем, как «уплыла» бумага по острову Вознесения, как она попала к Беннотти, а затем к Марэ. Все, знаете ли, прекрасно увязывается.
Малую толику из того, что он говорил, можно было доказать, но в основном это был чистейшей воды блеф, но Найджел не собирался сообщать Беренсону о том, насколько слабы были улики против него. Заместитель начальника управления по оборонному обеспечению расправил плечи и поднял глаза. «Ну вот, теперь наступает очередь демонстрации непреклонности, попытки самооправдания, — подумал Ирвин. — Забавно, насколько все они ведут себя одинаково». Беренсон встретил его взгляд.
— Ну и что, раз уж вы все знаете, что вы собираетесь делать?
— Задать несколько вопросов, — сказал сэр Найджел. — К примеру, сколько это длилось и почему вы за это взялись.
Хоть он и старался держать себя в руках, ему это плохо удавалось. Беренсон даже не обратил внимания на одну деталь: такого рода беседы не входят в компетенцию начальника секретной службы. Шпионов ловит контрразведка. Жажда оправдаться пересилила в нем способность к анализу.
— Что касается первого вопроса — чуть больше двух лет.
«Могло быть хуже», — подумал сэр Найджел. Он знал, что Марэ провел в Британии почти три года, но ведь и до этого Беренсона мог контролировать какой-нибудь другой юаровский агент Советов. Судя по всему, он не врет,
— Что касается второго вопроса, на мой взгляд, все очевидно.
— Допустим, что я туго соображаю, — подсказал сэр Бернард. — Просветите меня. Так почему же?
Беренсон глубоко вздохнул. Возможно, как многие до него, он часто прокручивал у себя в голове свою защитную речь, пытаясь спастись от суда своей собственной совести или того, что ему ее заменяло.
— Я считаю — и уже многие годы, — что на нашей планете есть только одна борьба, в которой стоит участвовать, — это борьба против коммунизма и советского империализма, — начал он. — Один из бастионов в этой борьбе образует ЮАР. К югу от Сахары это, наверное, самый главный бастион, если вообще не единственный. Я давно считаю, что для западных держав относиться к ЮАР, как к прокаженному, лишать ее участия в нашем совместном противостоянии советской угрозе — значит действовать себе во вред.
Я считаю, что западные державы незаслуженно третируют ЮАР, ошибочно и глупо лишать ее доступа к планам НАТО.
Сэр Найджел кивнул, будто эта мысль никогда прежде не приходила ему в голову.
— Вы решили, что восстановить равновесие будет правильно и справедливо?
— Да, я так думал и до сих пор придерживаюсь этого мнения, чтобы там ни говорилось в законе о государственной тайне.
«Тщеславие, — подумал сэр Найджел, — только тщеславие и колоссальное самомнение заставляют людей браться за дело не по уму и не по силам. Нан Мей, Понтекорво, Фукс, Прайм все они самозванно присвоили себе право быть Господом Богом, судить коллег за глупость и оправдывать свое предательство. К этому присовокупляется еще и дурманящая жажда власти, ради которой они идут на любое предательство, торговлю секретами, ниспровержение соперников, обошедших их на пути к почестям, власти и славе».
— Хм, скажите мне, вы сами решили этим заняться или Марэ предложил?
Беренсон задумался.
— Ян Марэ — дипломат, вам до него не добраться, — сказал он. — Так что я не причиню ему вреда, если признаюсь. Это он предложил. Когда я был в Претории, мы не были знакомы. Мы встретились здесь, вскоре после его приезда. Мы обнаружили в наших взглядах много общего. Он убедил меня, что в случае конфликта с СССР, ЮАР останется в одиночестве в Южном полушарии на главных путях от Индийского к Атлантическому океану притом, что по остальной Африке будут раскиданы советские базы. Мы оба сочли, что, не зная о планах НАТО в этих двух регионах, ЮАР — наш самый верный союзник в этой части земного шара — окажется бессильной.
— Убедительный аргумент, — с сожалением заметил сэр Найджел. — Вы знаете, мы, естественно, следили за Марэ как за вашим шефом и проверили его. Я рискнул и прямо спросил о нем у генерала Пьенаара. Он сказал, что Марэ работает не на него.
— Естественно.
— Естественно? Но мы послали в ЮАР человека, чтобы он все проверил на месте. Я думаю, вам стоит ознакомиться с его донесением.
Найджел достал из кейса доклад Престона по результатам поездки в Преторию, сверху к нему была прикреплена фотография Марэ в детстве. Пожав плечами, Беренсон принялся за чтение. В какой-то момент он порывисто вздохнул, зажал рот рукой и впился зубами в пальцы. Дочитав последнюю страницу, он закрыл лицо руками и стал раскачиваться взад-вперед.
— О, боже мой, — стонал он, — что я наделал.
— Вы причинили вред отечеству, — сказал сэр Найджел. Он позволил Беренсону в полной мере почувствовать себя несчастным, без сожаления глядя на его самоуничижение. Для сэра Найджела он был всего-навсего жалким предателем короны и страны из-за своих мелких интересов.
Беренсон был уже не бледным, а пепельно-серым. Когда он опустил руки, он, казалось, постарел на много лет.
— Я могу что-нибудь, хоть что-нибудь, сделать, чтобы смыть позор?
Сэр Найджел пожал плечами, показывая, что надеяться не на что. Вонзив нож, он не мог отказаться от удовольствия повернуть его в ране.
— Очень влиятельные люди требуют вашего ареста, вашего и Марэ. Претория согласна лишить его дипломатического иммунитета. У вас будет адвокат. Об этом позаботится Совет суда. Честные люди. Жизнь, очевидно, вам сохранят, но проведете вы ее в Паркхурсте или Дартмуре.
Он сделал паузу, чтобы дать возможность Беренсону все осознать до конца.
— Мне временно удалось сдержать натиск ваших недоброжелателей.
— Сэр Найджел, я сделаю все, что надо. Я говорю серьезно. Все, что угодно...
«Как убедительно, — подумал шеф, — очень убедительно. Если бы ты только знал».
— Вы должны сделать три вещи, — сказал он вслух, Во-первых, продолжать ходить в министерство, будто ничего не произошло, делать все как обычно, держаться тише воды, ниже травы.
Во-вторых, после работы, здесь, в этой квартире, если потребуется даже ночью, вы поможете нам оценить причиненный ущерб. Единственное, что смягчит вашу вину, — точный перечень всех документов, которые попали в Москву. Пропустите хоть одну точку или запятую, будете есть овсяную кашу до конца своих дней.
— Да, да, конечно. Я сделаю все. Я помню каждый документ, который передал. Все... э... вы сказали, три вещи.
— Да, — продолжал сэр Найджел, изучая свои ногти, — третье — сложнее. Вы должны сохранить свои отношения с Марэ.
— Я... что?
— Вам нет необходимости с ним встречаться. Я предпочту, если будет так. Не думаю, что вы настолько хороший актер, чтобы не выдать себя. Я имею в виду способ связи через телефон, когда вы захотите что-то передать ему.
Беренсон искренне удивился.
— А что я должен передавать?
— Материал, который подготовят мои люди. Дезинформацию, если вы хотите. Кроме сотрудничества в оценке ущерба, я хочу, чтобы вы сотрудничали со мной. Нанесите Советам настоящий ущерб.
Беренсон ухватился за идею, как утопающий за соломинку.
Через пять минут сэр Найджел поднялся. Специалисты по оценке ущерба приступят к работе после выходных. Он вышел и, направляясь по коридору к лифту, чувствовал, что доволен собой. Он думал о сломленном человеке, которого только что покинул. Теперь, ублюдок, ты будешь работать на меня.
* * *
Молодая девушка в приемной «Оксборроу» подняла глаза на вошедшего незнакомца и с одобрением его оглядела: средний рост, стройный, приятная улыбка, шатен, карие глаза. Ей нравились карие глаза.— Чем могу вам помочь?
— Я только что прибыл сюда, мне сказали, что у вас можно снять дом с обстановкой.
— Да. Вам надо поговорить с господином Найтсом. Он сдает дома в аренду. Как вас представить? Он улыбнулся.
— Росс, — сказал он, — Джеймс Росс.
Она нажала кнопку и произнесла в микрофон:
— Господин Найтс, вас желает видеть господин Росс. Он пришел по поводу меблированного дома. Вы можете его принять?
Через две минуты Джеймс Росс уже сидел в кабинете г-на Найтса.
— Я приехал из Дорсета, чтобы заняться делами фирмы в Восточной Англии, — непринужденно рассказывал он, — Я бы хотел, чтобы жена и детишки приехали ко мне как можно скорее.
— Может быть, вы хотите купить дом?
— Пока нет. Во-первых, я хочу подыскать дом, который мне понравится. А во-вторых, возможно, я здесь проживу лишь непродолжительное время. Это зависит от нашего руководства. Понимаете?
— Конечно, конечно, — господин Найтс все прекрасно понимал, — вы еще точно не знаете надолго ли к нам.
— Совершенно верно, — сказал Росс.
— Вам нужен дом с обстановкой или без?
— Если можно, с обстановкой.
— Правильно, — сказал Найтс, протягивая руку за папками, — трудно найти немеблированные дома. Ну что же, сейчас у нас есть четыре дома.
Он протянул г-ну Россу проспекты. Два дома оказались слишком велики для коммерческого представителя, другие два были более приемлемыми.
У г-на Найтса был час свободного времени, и они сразу же поехали смотреть дома. Один из них идеально подошел. Это был маленький аккуратный кирпичный домик на тихой улочке недалеко от Белстед-роуд.
— Он принадлежит господину Джонсону, — сказал господин Найтс, когда они подошли ближе, — Он инженер, уехал на год в Саудовскую Аравию, поэтому дом сдается только на шесть месяцев.
— Это мне подойдет, — согласился Росс.
Это был дом номер 12 по Черрихейз Клоуз. Все близлежащие улицы имели названия, заканчивающиеся на «хейз», поэтому весь жилой комплекс назывался просто «Хейз». Здесь были Брекенхейз, Горсхейз, Алмондхейз, Хиверхейз.
Перед домом 12 на Черрихейз был небольшой газончик, ограды не было. С одной стороны находился гараж. Петровский знал, что ему потребуется гараж. Задний дворик был небольшой, отгорожен забором, в него можно было выйти, через дверь крошечной кухни. На первом этаже была узкая прихожая. Дальше шла лестница на второй этаж. Под лестницей помещался шкафчик для хозяйственных принадлежностей.
Прихожая вела в гостиную. Проход между лестницей и дверью в гостиную вел на кухню. Наверху располагались две спальни и совмещенный санузел. В целом дом был ничем не примечателен, вокруг стояли такие же кирпичные «коробки», в которых жили преимущественно молодые семьи, в которых глава семьи работал в коммерции или промышленности, а жена занималась домом и одним или двумя малышами. Это было место, которое мог выбрать мужчина, ожидающий приезда жены и детей из Дорсета в конце учебного года, не привлекая к себе особого внимания.
— Я решил снять этот дом, — сказал он.
— Тогда вернемся в офис и уточним некоторые детали... — ответил г-н Найтс.
Так как дом был меблированный, деталей оказалось немного. Необходимо было подписать документ, подтверждающий факт аренды, внести залог и плату за месяц вперед. Г-н Росс предъявил рекомендации от своих работодателей из Женевы и попросил г-на Найтса позвонить в банк в Дорчестер в понедельник утром, чтобы получить деньги по чеку, который он выписал. Г-н Найтс заверил, что к утру понедельника он завершит все проверки с чеком и рекомендациями. Росс улыбнулся. Все будет в порядке, он был в этом уверен.
* * *
В то субботнее утро Алан Фокс по просьбе своего друга сэра Найджела Ирвина тоже был в своем офисе. Сэр Найджел Ирвин позвонил, попросив о встрече, немедля направился в американское посольство. Вскоре после десяти часов рыцаря английской короны провели по парадной лестнице американского посольства.Алан Фокс возглавлял резидентуру ЦРУ и знал Найджела Ирвина уже двадцать лет.
— Боюсь, что мы столкнулись с небольшой проблемой, — начал сэр Найджел Ирвин, сев на стул. — Один из наших служащих в министерстве обороны снес нам, как оказалось, тухлое яйцо.
— О нет, Найджел, только не еще одна утечка, — забеспокоился Фокс.
Извиняющимся тоном Ирвин сказал:
— Боюсь, что так оно и есть. Нечто похожее на ваше дело Харпера.
Алан Фокс поморщился. Удар достиг цели. В 1983 году американцы понесли огромные потери. Обнаружилось, что работающий в Силикон-вэлли инженер продал полякам (а значит, и русским) большую часть секретной информации об американских ракетных установках «Минитмен».
Дело Харпера и предшествовавшее ему дело Бойса некоторым образом сравняло счет между англичанами и американцами.
Англичанам долгое время приходилось терпеть едкие замечания американцев по поводу Филби, Бургесса и Маклина, не говоря уж о Блейке, Вассале, Бланте и Прайме, даже после стольких лет это оставалось позорным пятном английских спецслужб. Поэтому британцы чуть ли не воспряли духом, когда один за другим разразились скандалы с Бойсом и Харпером. По крайней мере и у других тоже, оказывается, есть предатели!
— Ух, — сказал Фокс. — Что всегда мне нравилось в тебе, Найджел, так это то, что ты не можешь спокойно смотреть на пояс без того, чтобы не ударить ниже его.
Фокс славился в Лондоне своим острым языком. Он отличился довольно давно, когда на собрании Объединенного разведывательного комитета сэр Энтони Пламб пожаловался на неуклюжесть аббревиатуры комитета — ОРК. Значит, он — председатель ОРКа, а сокращенно его должность звучит как ПОРКа.
— А как насчет, — растягивая слова, поинтересовался Фокс со своего конца стола, — Директора Единой Разведывательной Межвемодственной Организации?
Сэр Энтони предпочел не именоваться ДЕРМО Уайтхолла и поэтому снял вопрос с обсуждения.
— О'кей, насколько плохи дела? — спросил Фокс.
— Не так плохо, как могло бы быть, — ответил сэр Найджел и рассказал Фоксу. все от начала до конца. Американец с интересом придвинулся:
— Вы хотите сказать, его в самом деле удалось уговорить? Он будет передавать только то, что ему скажут?
— Либо это, либо до конца жизни тюремная похлебка. Он постоянно будет под наблюдением. Разумеется, у него может быть какой-то условный предупредительный знак для Марэ в телефонном разговоре, но я не думаю, что он им воспользуется. Он в самом деле крайне правый, его действительно завербовали «под чужим флагом».
Фокс задумался.
— Как вы считаете, Найджел, высоко ли оценивает Центр этого Беренсона?
— Оценкой ущерба мы займемся с понедельника, — сказал Ирвин. — Но я думаю, что за его высокое положение в министерстве Москва должна его ценить очень высоко. Не исключено, что его курирует сам шеф КГБ.
— А не могли бы мы всучить им по этому же каналу кое-что из нашей собственной дезы? — спросил Фокс. Он уже прикидывал, что именно Лэнгли с радостью переправил бы в Москву.
— Мне бы не хотелось перегружать канал, — сказал Найджел. — Необходимо, чтобы и ритм передач, и их тематика сохранялись. Впрочем, в этом случае мы могли бы с вами поделиться.
— От меня вы хотите, чтобы я убедил своих людей не слишком нажимать на Лондон?
Сэр Найджел пожал плечами.
— Что есть, то есть. Можно потешить самолюбие, подняв вокруг всего этого жуткий шум. Но ведь он же ничего не даст. Мне бы хотелось восполнить ущерб и отплатить врагу той же монетой.
— О'кей, Найджел, по рукам, я скажу нашим, чтобы не совались. Оценку вы нам пришлите немедля, как только она будет готова. Хорошо? А мы сделаем пару «заготовок» о наших атомных подлодках в Атлантике и в Индийском океане. Я буду держать тебя в курсе.
* * *
В понедельник утром Петровский взял напрокат через одну из Коулчестерских фирм небольшой скромный автомобиль. Он объяснил, что сам он из Дорчестера, но ищет дом в Эссексе и Саффолке. Его собственная машина осталась у жены в Дорсете, он не хочет покупать новую на такое короткое время. Его водительские права были в полном порядке, в них стоял адрес в Дорчестере. Арендный договор включал и страховку. Он выбрал долгосрочную аренду на три месяца с поэтапной оплатой.За первую неделю он заплатил наличными, а в счет оплаты следующего месяца оставил чек. Теперь ему предстояло заняться более сложной проблемой, требующей услуг страхового агента. Он нашел агента в том же самом городе и изложил ему свои обстоятельства.
Он несколько лет проработал за рубежом, до этого всегда водил служебную автомашину. Поэтому в Британии у него не было постоянной страховой компании. Теперь он решил вернуться домой и начать собственное дело. Для этого ему нужен транспорт, что в свою очередь требует наличие страховки. Нельзя ли помочь ему?
— С удовольствием, — согласился агент.
Он убедился, что у нового клиента чистые права, есть международные водительские права, а также солидная внешность и банковский счет, переведенный утром из Дорчестера в Колчестер.
О каком транспорте идет речь? О мотоцикле. Замечательно, мотоцикл удобнее при уличных пробках. Конечно, когда владелец — подросток, страховать мотоцикл трудно. Но для зрелого солидного мужчины — нет проблем. Правда, с полной страховкой могут быть небольшие трудности... Ах, клиент согласен на страхование ответственности перед третьими лицами? А какой у него адрес? В настоящий момент он как раз ищет себе дом. Понятно. А остановился он, значит, в «Грей Уайт Хорс» в Ипсвиче? Приемлемо. В таком случае, если г-н Росс сообщит ему после покупки номер своего мотоцикла и будет держать в курсе поисков жилья, то он, вне всякого сомнения, сможет устроить для него такую страховку за день-другой.
На арендованной машине Петровский вернулся в Ипсвич. День выдался хлопотливый, но он был уверен, что не вызвал никаких подозрений и не оставил следов, по которым его можно было бы отыскать. В фирме по прокату автомашин и в гостинице сохранился несуществующий адрес в Дорчестере. Агентству по недвижимости «Оксбор-роуз» сообщено название гостиницы; кроме того, в «Оксборроуз» знают о доме 12 по Черрихейз. В «Барк-лайзбанке» в Колчестере также записано, что он, «подыскивая дом, живет в отеле».
Номер в отеле он сохранит за собой до тех пор, пока не получит страховку, а затем съедет. Возможность того, что перечисленные стороны когда-либо смогут связаться друг с другом, чрезвычайно мала. Если не считать «Оксборроуз», след обрывается в гостинице или несуществующем доме в Дорчестере. Пока поступают платежи за дом и машину, а в распоряжении страхового агента остается чек, покрывающий годовую плату за страховку мотоцикла, никто из них о нем и не вспомнит. В коулчестерском отделении Барклайзбанка оставлено распоряжение осуществлять платежи ежеквартально. Впрочем, в июне его и след простынет.
Он вернулся в агентство по недвижимости, чтобы подписать арендный договор и завершить все остальные формальности.
* * *
Вечером в понедельник сотрудники группы оценки ущерба прибыли в апартаменты Джорджа Беренсона в Белгравии, чтобы приступить к работе.Это были эксперты из МИ-5 и аналитики из министерства обороны. Прежде всего необходимо было идентифицировать все до единого документы, переданные Москве. При себе они имели копии регистрационных журналов с записями о выдаче и возвращении документов на тот случай, если Беренсона подведет память.
После них другие аналитики на основе перечня «уплывших» документов попытаются оценить реальные потери, внесут предложения о том, какие необходимо изменить и отменить планы, от каких тактических и стратегических диспозиций отказаться, а что можно оставить без изменений.
Группа работала всю ночь. Беренсон старался ей помочь изо всех сил. Что они думали о нем в глубине души, в отчет группы не вошло, поскольку могло быть изложено только в непечатных выражениях.
Другая группа, работавшая в недрах министерства, принялась готовить партию секретных документов, которые Беренсону предстояло передать Яну Марэ и тем, кто его курировал в Первом Главном управлении в Ясенево.
* * *
В среду Джон Престон перебрался в свой новый кабинет начальника С-5(С), прихватив и личный архив. К счастью, он перемещался всего на один этаж вверх — на четвертый этаж здания «Гордон». Сев за стол, он взглянул на календарь: первое апреля — День дураков.«Очень кстати», — подумал он с горечью.
Единственным лучом света для него был предстоящий через неделю приезд сына Томми на пасхальные каникулы. Они будут вместе целую неделю, пока Джулия со своим дружком не вернется с лыжного курорта в Верббе.
Его маленькая квартирка в Кенсингтоне будет звенеть от голоса двенадцатилетнего мальчишки, с энтузиазмом рассказывающего об успехах в регби, о шутках над учителем французского, о необходимости дополнительных запасов джема и пирожных, которые нелегально съедались, когда в спальне гасили свет. При мысли о такой перспективе Престон улыбнулся и про себя решил взять отгулы как минимум на четыре дня. Он уже наметил несколько неплохих вылазок за город, уверенный, что Томми их одобрит. Его мечты прервал заместитель Джефф Брайт.
Престон знал, что его должность досталась бы Брайту, не будь тот слишком молод. Это был еще один из любимчиков Харкорт-Смита, льстившего его самолюбию тем, что изредка приглашал Брайта уединенно посидеть за стаканчиком, а заодно и узнать обо всем, что происходит в С-5. Если генеральным директором станет Харкорт-Смит, Брайт далеко пойдет.
— Джон, познакомьтесь со списком портов и аэропортов, которые числятся за нами, — предложил Брайт.
Престон взглянул на пачку принесенных бумаг.
Неужели и в самом деле Британия связана с внешним миром столькими аэропортами? Перечень морских портов, принимающих иностранные торговые суда, занимал много страниц. Он вздохнул и принялся читать.
* * *
Следующим утром Петровский нашел то, что искал. Делая всевозможные покупки в разных городках Саффолка и Эссекса, он добрался до Стоумаркета. Облюбованный им мотоцикл БМВ К-100 был не нов, но в превосходном состоянии. Эта мощная машина сошла с конвейера три года назад и успела с тех пор пробежать всего 22 тысячи миль. В том же магазине нашлась и необходимая экипировка — черные кожаные брюки, куртка, перчатки, высокие сапоги на молнии и шлем с затемненным стеклом. Он купил себе весь комплект.Внеся двадцатипроцентный залог, он обеспечил себе права на мотоцикл, оставив его в магазине. Он попросил над задним колесом установить металлическую корзину, а в ней — запирающийся прочный пластмассовый ящик. Ему пообещали через два дня выполнить заказ.
Из телефонной будки он позвонил в Колчестер страховому агенту и продиктовал ему регистрационный номер БМВ. Тот заверил, что завтра подготовит ему временное страховое свидетельство сроком на месяц. Он пообещал выслать бумаги на адрес гостиницы в Ипсвиче.
Из Стоумаркета Петровский выехал на север в Тетфорд, что у самой границы графства Норфолк. Ничего особенного в Тетфорде его не интересовало, он просто лежал на нужном направлении. Сразу после обеда Петровский нашел то, что искал. На улице Магдалины между домом 13А и зданием, принадлежащим Армии спасения, есть прямоугольный дворик с гаражами. На двери одного из гаражей висело объявление: «Сдается внаем».
Он отыскал владельца, жившего неподалеку, снял гараж на три месяца, заплатив наличными, и получил ключ. Гараж был маленький и убогий, но для его замысла вполне подходил. Владелец с радостью принял наличные, что освобождало его от необходимости платить налог, и не спросил никаких документов. Петровский назвал ему вымышленные фамилию и адрес.
Он оставил в гараже свою экипировку, а в оставшуюся часть дня успел приобрести в двух разных магазинах две пластмассовые канистры по десять галлонов, наполнить их бензином на двух разных заправках и отвезти их в гараж, владельцем которого теперь был. На закате он вернулся в Ипсвич, предупредив дежурного администратора гостиницы, что утром съедет.