Страница:
Но появившиеся в воротах фигуры были без доспехов и с некромангерами не имели ничего общего. На них не было знаков отличия, а на лицах у них застыло недоумение, чем они напоминали некромангеров.
Потом кто-то выстрелил, и замешательство на лицах солдат стерлось под звуки яростной ружейной стрельбы.
Риддик доел последний орех, задумчиво посмотрел в сторону восходящего солнца, соотнес количество выстрелов с количеством истекших секунд и, наконец, приготовил оружие к бою.
— А вот теперь займемся делом, — сказал он Кире. Возможно даже, и подмигнул, но из-за защитных очков этого никто не заметил. И повел свою армию из трех человек в бой.
Только что беглецы были в ловушке — с одной стороны приближались солдаты, с другой — огненное солнце. А сейчас они захлопнули свою ловушку: в кольце оказались некромангеры. С дальней стороны холма на них надвигалась завывающая тепловая буря, а от ангара открыли огонь на поражение тюремные охранники, которые отлично стреляли. Хотя оружие у солдат было мощнее, доспехи ограничивали их движения, и к тому же у тюремщиков было преимущество — они могли укрыться в ангаре.
Но ни те, ни другие Риддика не волновали. Он шел, как танк, к ангару, расстреливая и перерезая горло всем, кто попадался на его пути. В глазах Риддика плясали веселые чертенята, он радовался, что снова появилась возможность схватиться врукопашную. Вокруг него кружила Кира, как катер вокруг броненосца, уничтожая все, что могло помешать Риддику. Солдат, которые выживали после безжалостной атаки с двух сторон, добивали Гув с товарищем. Но, учитывая КПД здоровяка Риддика и миниатюрной Киры, работы для этой парочки оставалось совсем немного.
На таком близком расстоянии ружья некромангеров были почти бесполезны, но когда они сообразили это и попытались сорвать с пояса ножи, было уже поздно.
Расхаживая по периметру поля боя, где шла перестрелка и рукопашная схватка, Вако выжидал благоприятного момента. Все свое внимание он сосредоточил на здоровяке в центре, за ним одним и следил. Вако отлично знал эту тактику. Убить командира или захватить главный штаб вражеских войск, и противник падет. Это верно как для небольших боев, так и для военных операций нескольких армий.
Но не только Вако следил за успехами Риддика. На дальнем конце взлетной полосы маячила чья-то одинокая фигура. В свободном официальном одеянии, несмотря на все возрастающую жару. Чистильщик следил за тем, как здоровяк прокладывает себе путь к ангару. Он смотрел, не отрывая глаз, и думал о чем-то своем. Чистильщик знал, что должен сделать. Но все зависело от исхода сражения, которое он наблюдал. Разные результаты приводят к разным последствиям, это ему было известно.
Привлеченное яростной ружейной перестрелкой, подоспело подкрепление, что позволило некромангерам загонять охранников все дальше в ангар. Один за другим охранники погибали, проклиная свое невезение, оплакивая упущенные возможности и размышляя о том, что же они сделали не так. Они слишком были заняты стрельбой и не имели времени подумать, что же их странные противники, черт возьми, делают на забытой богом планете под названием Крематория, с какой целью они сюда прилетели. Окажись у охранников времени побольше, они, вполне возможно, наладили бы контакт и даже заключили сделку с этими беспощадными людьми, которые сейчас их расстреливают. Но, как известно, ружья идут в дело быстрее слов. Пули безразличны к уговорам: трудно расслышать возражения противника под звуки ружейных выстрелов.
Это Риддик отлично знал.
В живых остался один начальник тюрьмы. Ангар оказался для него ловушкой. Все его подчиненные были мертвы. Начальник тюрьмы бросил печальный взгляд на чемодан с деньгами, которые предназначались охотникам. Уж лучше бы он был набит взрывчаткой. На минуту ему пришло в голову открыть чемодан и разбросать содержимое окружившим его некромангерам, но он тут же сообразил, что с таким же успехом можно разбрасывать им конфетные фантики. Договориться можно, допустим, с полицейскими, но никак не с фанатиками.
Что за черт! Бывает, что как ни стараешься, все равно дела идут наперекосяк.
С ружьем наперевес, начальник тюрьмы выскочил из своего убежища и с криком бросился прямо к кораблю охотников. К несчастью, путь ему преградило слишком много солдат, и он, изрешеченный пулями, рухнул замертво, все еще прикидывая, что бы он сделал с похищенными деньгами. В качестве последней мысли умирающего это не так и плохо.
Пока шел бой, постепенно замирая, поскольку количество некромангеров минута за минутой сокращалось, солнце Крематории неумолимо продолжало подниматься над горизонтом.
Гув и Кира под предводительством Риддика добрались до взлетной полосы. Гув удивился, как им удалось прорваться так далеко, и дал свою оценку произошедшему, которая скорее напоминала боевой клич:
— Черт возьми, да у нас все могло бы получиться!
Со стороны казалось, что у них и впрямь все могло бы получиться. Но со стороны, наверное, не было видно Вако, который занял удобную позицию, чтобы открыть огонь по трем уцелевшим беглецам. Тщательно прицелившись в Риддика, Вако выстрелил.
За ту долю секунды, что палец командира спускал собачку и пуля преодолевала расстояние до взлетной полосы, Риддик шагнул в сторону. Вако промахнулся. Пуля угодила в полотно взлетной полосы и разорвалась под ногами у Риддика. Тот упал на землю. Увидев это, два солдата бросились к нему, чтобы быстрее добить.
Но по дороге их перехватила Кира, которая бросилась на них с громким криком. Пришлось отложить смертельный удар и заняться маленькой разъяренной ведьмой. Она сделала вид, что они оттесняют ее, и уводила их все дальше и дальше от того места, где остались лежать два человека. Один мертвый, а второй без движения.
Но был еще кое-кто, чье внимание Кире отвлечь не удалось. Вако поднялся и поспешил вперед, быстро сокращая дистанцию между собой и здоровяком. Он уже почувствовал под своими пальцами могучую шею добычи, предвкушая, как сейчас хрустнут кости и…
И тут кто-то ударил его сзади. Удивленный Вако увернулся и посмотрел назад. Это был лишь последний из беглецов. На его лице, когда он бился с некромангером, застыла странная смесь смирения, решимости и восторга. Словно он провел в компании со смертью так много времени, что считал ее уже скорее подругой, чем врагом.
После выматывающей пробежки по труднопроходимой поверхности Крематории и немыслимых усилий, изнуривших его тело, Гув и в подметки не годился отдохнувшему и энергичному Вако. В конце концов командир поднял несчастного над головой и бросил на землю простым, но смертельным движением, сломав противнику позвоночник. Отвернувшись от неподвижного тела, Вако снова устремился к своей главной жертве.
Он пошел к Риддику. Тот, уставший и помятый, почти обессиленный, тщетно пытался подняться на колени. Вако знал, что это конец. Он медленно кивнул сам себе и остаток пути проделал неторопливой походкой.
— Так, значит, ты умеешь стоять на коленях. Но это теперь не важно. У тебя был выбор между Истинным путем и вот этим. — Вако поднял ружье, подошел к Риддику вплотную и приставил ружейное дуло к его голове.
Риддик понимал, что сейчас умрет, но это ничуть его не беспокоило. С самого детства он ждал прихода смерти. Все, что он совершил с тех пор, все, что предпринял, было лишь арьергардными боями, попыткой отсрочить ее неизбежность. И вот конец настал, но Риддик ни о чем не жалел. Он сделал все, что мог. Все, что мог сделать человек. Он должен покориться судьбе и позволить неизбежному случиться. С радостью принять конец, и тогда не нужно будет больше никуда бежать, никого убивать, ни с кем сражаться. Была только одна проблема.
Риддик все еще был зол.
В таком состоянии время и пространство для него искажались, и движения человека, который пришел его убить, казались замедленными. Пространство вокруг преобразилось. Вместо голых камней — лес, вместо ослепительного и обжигающего неба — голубое с белыми облачками.
Ридцик решил, что теряет сознание, когда сквозь тело его будущего убийцы прошла какая-то фигура.
Он видел ее и раньше, во сне. Или это был не сон? Голос тот же самый. Знакомый, успокаивающий, утешающий…
— Вспомни, что они сделали, — сказал голос.
Время застыло, пространство сжалось, и фигура опустилась перед ним на колени. Это была женщина. И снова, как тогда на корабле охотников, она дотронулась до Риддика. Но на этот раз это был реальный физический контакт. Между ними что-то пробежало. Воспоминания. Эмоции. И энергия.
— Помни о своей первозданной сущности. Она всегда пребывает в тебе…
Время и пространство вновь вернулись в свое обычное состояние. Женщина исчезла, зато убийца Гува был еще здесь.
Вако увидел то, чего Риддик не мог видеть под воздействием чего-то более загадочного и мощного, чем адреналин. Это была ярость. Небывалая ярость, ставшая осязаемой и видимой. Она поднималась из глубин человека, стоявшего на коленях перед Вако, потом устремилась во все уголки его тела: в руки, ноги, пальцы, шею, голову… Тонкие струйки крови побежали у Риддика из ушей.
Вако смотрел на него, не понимая, что происходит. Ружье выпало из его рук, он попятился назад, потом побежал, все быстрее и быстрее.
Какая-то сила вырвалась из стоящего на коленях мужчины. Вако, который мчался изо всех сил, чтобы найти хоть какое-то укрытие, ее не видел. Другие некромангеры тоже не видели — они не оказались в непосредственной близости от этой осязаемой ярости, когда она вырвалась из Риддика. Лишь один некромангер уцелел в результате ее разрушительного взрывного действия.
Чистильщик, стоявший неподалеку, почувствовал, что его трясет в прямом и переносном смысле. Скорее в переносном. Его сбило с ног, но он уцелел, какая-то сила пролетела мимо него.
Необычный взрыв поразил двух солдат, преследовавших Киру, но ее не тронул. По воле случая она свернула за каменную насыпь у взлетной полосы, пытаясь подманить преследователей поближе к себе и воспользоваться спрятанными у нее лезвиями. Когда, кубарем прокатившись вперед, она поднялась, чтобы лучше рассмотреть, что, черт возьми, произошло, она с изумлением обнаружила, что оба ее врага лежат на взлетной полосе мертвыми.
Г ладкая, ровная площадка перед ангаром была завалена трупами некромангеров. Некоторые еще шевелились, но жизненная сила их покидала. В эпицентре этой жуткой тишины лежало одно тело без доспехов. Даже издали его нетрудно было узнать.
Кира поднялась на ноги и посмотрела на неподвижно лежащего человека. Он не шевелился. Кира подумала, что если будет смотреть долго и пристально, то увидит, как Риддик поднимается, двигается, ну, по крайней мере, вздрагивает. Но как бы пристально и долго она ни смотрела, Риддику это не помогало. Он продолжал лежать замертво, как и некромангеры, чьи тела были разбросаны вокруг него.
— Риддик? — пробормотала Кира.
Зато двигался кто-то другой. Вако шатался и спотыкался, его тело и разум оцепенели от произошедшего, но он не погиб. Он собрался с силами и сосредоточил все свое внимание на неподвижном и, казалось, бездыханном теле в черных очках. Вако поднял упавший нож и посмотрел вперед. Как видно, взрыв убил Риддика и всех остальных. Но Вако был образцовым солдатом и потому хотел лично в этом убедиться. На этот раз уже никто его не остановит. Никто.
Из-за ближайшей горы показалось солнце.
Взлетная полоса внезапно стала ослепительно-белой, словно все другие цвета смыло с лица земли. Кира спряталась за ближайшим камнем, а Вако и несколько солдат, уцелевших после загадочного взрыва, пулей рванули к месту посадки своего корабля. На некоторые вещи не в силах смотреть даже безжалостные слуги Некрополя.
Солнце поднялось над взлетной полосой и, не встретив преград, осветило неподвижные тела. Некоторые из них тут же начали тлеть. Риддик лежал на прежнем месте.
— Ах ты, ублюдок, — проворчала Кира себе под нос. — Сукин сын. Разве так все должно было кончиться? Что же мне теперь, черт возьми, делать? Как по-твоему? Вставай же, вставай!
Несмотря на безжалостнее солнце, она бросила быстрый взгляд на взлетную полосу. Здоровяк по-прежнему лежал в центре поля боя, усеянного трупами некромангеров, и не шевелился.
Тень стремительно сокращалась. Солдаты, офицеры и сканеры быстро бежали к своему кораблю, зависшему в воздухе.
В большинстве случаев Кира говорила правду. В большинстве, хотя и не всегда.
Но когда она сказала Риддику, что ей не важно, останется она в живых или нет, это была чудовищная ложь. Выбор, который она сейчас делала, не представлял для нее трудности. Если умирает одна надежда, то люди, по самой природе вещей, начинают надеяться на что-то другое. Поэтому Кира покинула свое убежище, где поднимающееся солнце очень скоро настигло бы ее, вскочила и побежала к кораблю некромангеров.
На взлетной полосе, открытой солнцу Крематории со всех сторон и превратившейся в адское пекло, не было никого, кроме волн горячего воздуха и нескольких тлеющих лежащих ничком фигур. Но в тени брошенного ангара кто-то шел. Двигаясь все быстрее в лучах обжигающего света, человеческая фигура пробиралась через разбросанные там и сям трупы. Одежда и капюшон на какое-то время отразили смертельное воздействие прямых солнечных лучей, и этого времени хватило, чтобы отыскать среди валявшихся тел одно, подхватить его и оттащить в тень ангара, где температура все еще была выносимой. Двери были открыты, и охлаждающие устройства отчаянно пытались сохранить температуру в ангаре в пределах нормы.
Чистильщик бросил тело, которое он вытащил из-под груды трупов, на пол ангара и откинул капюшон с лица, обжигая при этом пальцы. Материал был очень эластичным, но если бы довелось пройти еще метров двадцать по солнцепеку, он начал бы плавиться.
На теле здоровяка, которого Чистильщик приволок со взлетной полосы, кое-где виднелись волдыри, но черные очки не дали выкипеть глазам. Из мешочка, спрятанного в складках одежды, Чистильщик достал универсальный спрей, который обычно использовал в церемонии обращения. Он залечивал им раны на лицах прежде, чем новообращенные, отказавшиеся от собственной души, будут преданы забвению. Чистильщик принялся наносить его на поврежденные участки кожи человека, вытащенного из смертельного пекла, и спрей оказал волшебный восстанавливающий эффект.
Шок от быстрого излечения и сильной боли вернул Риддика к жизни. Он пришел в сознание и так резко сел, что испугал бы любого, но не Чистильщика. Риддик даже не смотрел на своего спасителя и не думал о нем.
В тот момент, когда Риддика покинули на взлетной полосе и силы, и энергия, и идеи, когда командир некромангеров стоял над ним с ружьем в руках и целился в голову, с ним что-то произошло. Риддик не мог дать этому названия и не понимал, как ему удалось совершить то, что он совершил. Но возникшая в нем сила — такая же часть его тела и души, как пальцы на руке и имплантанты в глазах. Случившееся на взлетной полосе показало Риддику его новое «Я», о котором он раньше и не догадывался, и помогло ему лучше понять себя.
— Я — фуриец, — воскликнул он, и в голосе его прозвучали уверенность и изумление. Потом обернулся и посмотрел, что происходит снаружи.
Тепловой ветер достиг уже взлетной полосы и пронесся по ней, разбрасывая мертвых солдат, словно сломанных кукол. Те фигуры, что оставались в поле зрения, начали дымиться — это испарялась вода, главная компонента их тел. Мышцы под доспехами сжимались, кожа обтягивала скелет. Черные очки, спасавшие глаза Риддика от прожорливого солнца, сканировали взад и вперед взлетную полосу, близлежащие камни и расщелины. Все тела были в доспехах некромангеров. Нигде не было и следа миниатюрного, гибкого, женского тела без доспехов.
Через несколько секунд небо наполнилось низким ворчанием, похожим на хрип кита. Корабль некромангеров медленно и величественно взлетел в небо. Риддик и Чистильщик, отступив в глубину ангара, наблюдали за ним. Корабль сделал над их головами круг. Его мощная система поражения не стала открывать огонь, в этом не было необходимости. Сама природа сделала все за некромангеров, удерживая территорию вокруг ангара под огнем другого рода. Медленно разогнавшись, огромный корабль взмыл вверх и унесся туда, куда еще не добралось солнце.
Риддик всегда сосредоточивал свое внимание на конкретной задаче и тут же повернулся к кораблю охотников, который манил его из соседнего отсека. Своим умом Риддик готов был идти туда, но тело его не слушалось. Он пробыл на солнце всего несколько минут, но голова еще кружилась, и его шатало из стороны в сторону.
«Приди в себя, — приказал Риддик. — Равновесие, окружение, направление. Потом двигайся».
Погруженный в мысли о том, куда делась Кира, Риддик совсем забыл о своем спасителе. Собираясь с силами, он заметил, что Чистильщик совершает какие-то непонятные действия: быстро и молча снимает все украшения, положенные ему по чину: кольца, ордена, шлем и так далее. Риддик так и не понял причин этого загадочного разоблачения.
Чистильщик заметил, что здоровяк смотрит на него, и проговорил, продолжая раздеваться:
— Ты не просто фуриец, Риддик. Ты — альфа-фуриец.
Он кивнул в сторону дымящихся на взлетной полосе трупов:
— И если кто-то этом сомневается, вот материальное доказательство.
Оставшись в простой нижней одежде, на которой не было знаков отличия, Чистильщик подошел к Риддику.
— Мне поручили доставить тебе послание на тот случай, если Вако не сможет тебя убить, — сказал он таким тоном, каким сообщают исключительно важные вещи. — Послание от Лорд-маршала. Он просил передать: если ты останешься в живых, держись подальше от Гелиона и от него самого.
Пальцы его правой руки дрогнули, и в них появился призрачный кинжал, который некогда, словно трофей, торчал в спине убийцы Иргуна, а потом оказался у Риддика, убившего им прежнего владельца.
— Вако наверняка сообщит, что ты мертв. Он не сумеет объяснить случившееся на взлетной полосе и поэтому просто не будет о нем рассказывать. А Лорд-маршал не станет ни о чем допытываться, обрадовавшись тому, что тебя нет в живых. Вако убедит его, он расскажет все, что видел своими глазами, и это будет правдой.
Чистильщик стоял уже совсем недалеко. Кинжал поблескивал в его руке.
Он сделал еще два шага, и Риддик схватил его за горло. Для того, чтобы ограничить свободу его движений, а не для того, чтобы убивать. Хотя для этого достаточно было бы крепко сжать пальцы.
Чистильщик медленно опустил руку, глядя в черные очки Риддика, потом свободной рукой приподнял рубашку и обнажил грудь. На ней была метка, которую ни с чем нельзя было спутать, и она имела особый смысл. Отпечаток ладони. Метка Фурии на груди у некромангера. Риддик молча уставился на нее.
— Все мы сначала были кем-то иным, — тихо проговорил Чистильщик. — Все, кто стал некромангерами. Нам позволили начать новую жизнь и умереть тем, кем мы были. Большинство приняло это предложение. Я запутался, не понимая, правильно ли поступаю, и принял эти чувства за желание изменить себя. Я совершал чудовищные вещи во имя веры, которая никогда не была моей. К сожалению, такое встречается на каждом шагу. Люди способны приспосабливать свои убеждения к изменившимся обстоятельствам.
Риддик кивнул. Он все еще держал Чистильщика за горло, но ослабил хватку.
— Я видел это. Очень часто.
— У меня был выбор: пойти по пути некромангера или умереть, — продолжал Чистильщик. — Не слишком богатый выбор. Если Вако сообщит, что ты мертв, у тебя есть шанс. Это очень много значит.
Его пальцы разжались, и загадочный кинжал упал на землю. Рид/тик, отпустил его, и Чистильщик направился к выходу из ангара. Риддик молча смотрел, как тот уходит, ни словом, ни движением не пытаясь остановить своего спасителя. Он сам этого захотел, иначе не стал бы этого делать. Возможно, это расплата. Запоздалое раскаяние. Возможно, бывший фуриец просто устал от жизни.
Чистильщик шагнул навстречу беспощадному солнцу, и от его тела повалил дым. На голове, на руках — везде, где кожа не была защищена, вспыхивали искорки пламени, которые все сильнее разгорались. Чистильщик на ходу что-то говорил, разговаривал сам с собой, рассказывал о том, кем он когда-то был и кем стал. Последние слова, которые услышал Риддик, были:
— Как жаль, что я больше не чувствую боли…
Чистильщик рухнул на колени. Пламя и солнечный свет жестоко расправились с ним. Чистильщик сам очистил себя.
Риддик молча наблюдал за тем, как горело его тело, как обнажился скелет. Потом нагнулся и поднял кинжал. Он холодил пальцы. Возможно, так же холоден Андерверс. Риддик повернулся и молча направился к кораблю охотников.
XVI
Потом кто-то выстрелил, и замешательство на лицах солдат стерлось под звуки яростной ружейной стрельбы.
Риддик доел последний орех, задумчиво посмотрел в сторону восходящего солнца, соотнес количество выстрелов с количеством истекших секунд и, наконец, приготовил оружие к бою.
— А вот теперь займемся делом, — сказал он Кире. Возможно даже, и подмигнул, но из-за защитных очков этого никто не заметил. И повел свою армию из трех человек в бой.
Только что беглецы были в ловушке — с одной стороны приближались солдаты, с другой — огненное солнце. А сейчас они захлопнули свою ловушку: в кольце оказались некромангеры. С дальней стороны холма на них надвигалась завывающая тепловая буря, а от ангара открыли огонь на поражение тюремные охранники, которые отлично стреляли. Хотя оружие у солдат было мощнее, доспехи ограничивали их движения, и к тому же у тюремщиков было преимущество — они могли укрыться в ангаре.
Но ни те, ни другие Риддика не волновали. Он шел, как танк, к ангару, расстреливая и перерезая горло всем, кто попадался на его пути. В глазах Риддика плясали веселые чертенята, он радовался, что снова появилась возможность схватиться врукопашную. Вокруг него кружила Кира, как катер вокруг броненосца, уничтожая все, что могло помешать Риддику. Солдат, которые выживали после безжалостной атаки с двух сторон, добивали Гув с товарищем. Но, учитывая КПД здоровяка Риддика и миниатюрной Киры, работы для этой парочки оставалось совсем немного.
На таком близком расстоянии ружья некромангеров были почти бесполезны, но когда они сообразили это и попытались сорвать с пояса ножи, было уже поздно.
Расхаживая по периметру поля боя, где шла перестрелка и рукопашная схватка, Вако выжидал благоприятного момента. Все свое внимание он сосредоточил на здоровяке в центре, за ним одним и следил. Вако отлично знал эту тактику. Убить командира или захватить главный штаб вражеских войск, и противник падет. Это верно как для небольших боев, так и для военных операций нескольких армий.
Но не только Вако следил за успехами Риддика. На дальнем конце взлетной полосы маячила чья-то одинокая фигура. В свободном официальном одеянии, несмотря на все возрастающую жару. Чистильщик следил за тем, как здоровяк прокладывает себе путь к ангару. Он смотрел, не отрывая глаз, и думал о чем-то своем. Чистильщик знал, что должен сделать. Но все зависело от исхода сражения, которое он наблюдал. Разные результаты приводят к разным последствиям, это ему было известно.
Привлеченное яростной ружейной перестрелкой, подоспело подкрепление, что позволило некромангерам загонять охранников все дальше в ангар. Один за другим охранники погибали, проклиная свое невезение, оплакивая упущенные возможности и размышляя о том, что же они сделали не так. Они слишком были заняты стрельбой и не имели времени подумать, что же их странные противники, черт возьми, делают на забытой богом планете под названием Крематория, с какой целью они сюда прилетели. Окажись у охранников времени побольше, они, вполне возможно, наладили бы контакт и даже заключили сделку с этими беспощадными людьми, которые сейчас их расстреливают. Но, как известно, ружья идут в дело быстрее слов. Пули безразличны к уговорам: трудно расслышать возражения противника под звуки ружейных выстрелов.
Это Риддик отлично знал.
В живых остался один начальник тюрьмы. Ангар оказался для него ловушкой. Все его подчиненные были мертвы. Начальник тюрьмы бросил печальный взгляд на чемодан с деньгами, которые предназначались охотникам. Уж лучше бы он был набит взрывчаткой. На минуту ему пришло в голову открыть чемодан и разбросать содержимое окружившим его некромангерам, но он тут же сообразил, что с таким же успехом можно разбрасывать им конфетные фантики. Договориться можно, допустим, с полицейскими, но никак не с фанатиками.
Что за черт! Бывает, что как ни стараешься, все равно дела идут наперекосяк.
С ружьем наперевес, начальник тюрьмы выскочил из своего убежища и с криком бросился прямо к кораблю охотников. К несчастью, путь ему преградило слишком много солдат, и он, изрешеченный пулями, рухнул замертво, все еще прикидывая, что бы он сделал с похищенными деньгами. В качестве последней мысли умирающего это не так и плохо.
Пока шел бой, постепенно замирая, поскольку количество некромангеров минута за минутой сокращалось, солнце Крематории неумолимо продолжало подниматься над горизонтом.
Гув и Кира под предводительством Риддика добрались до взлетной полосы. Гув удивился, как им удалось прорваться так далеко, и дал свою оценку произошедшему, которая скорее напоминала боевой клич:
— Черт возьми, да у нас все могло бы получиться!
Со стороны казалось, что у них и впрямь все могло бы получиться. Но со стороны, наверное, не было видно Вако, который занял удобную позицию, чтобы открыть огонь по трем уцелевшим беглецам. Тщательно прицелившись в Риддика, Вако выстрелил.
За ту долю секунды, что палец командира спускал собачку и пуля преодолевала расстояние до взлетной полосы, Риддик шагнул в сторону. Вако промахнулся. Пуля угодила в полотно взлетной полосы и разорвалась под ногами у Риддика. Тот упал на землю. Увидев это, два солдата бросились к нему, чтобы быстрее добить.
Но по дороге их перехватила Кира, которая бросилась на них с громким криком. Пришлось отложить смертельный удар и заняться маленькой разъяренной ведьмой. Она сделала вид, что они оттесняют ее, и уводила их все дальше и дальше от того места, где остались лежать два человека. Один мертвый, а второй без движения.
Но был еще кое-кто, чье внимание Кире отвлечь не удалось. Вако поднялся и поспешил вперед, быстро сокращая дистанцию между собой и здоровяком. Он уже почувствовал под своими пальцами могучую шею добычи, предвкушая, как сейчас хрустнут кости и…
И тут кто-то ударил его сзади. Удивленный Вако увернулся и посмотрел назад. Это был лишь последний из беглецов. На его лице, когда он бился с некромангером, застыла странная смесь смирения, решимости и восторга. Словно он провел в компании со смертью так много времени, что считал ее уже скорее подругой, чем врагом.
После выматывающей пробежки по труднопроходимой поверхности Крематории и немыслимых усилий, изнуривших его тело, Гув и в подметки не годился отдохнувшему и энергичному Вако. В конце концов командир поднял несчастного над головой и бросил на землю простым, но смертельным движением, сломав противнику позвоночник. Отвернувшись от неподвижного тела, Вако снова устремился к своей главной жертве.
Он пошел к Риддику. Тот, уставший и помятый, почти обессиленный, тщетно пытался подняться на колени. Вако знал, что это конец. Он медленно кивнул сам себе и остаток пути проделал неторопливой походкой.
— Так, значит, ты умеешь стоять на коленях. Но это теперь не важно. У тебя был выбор между Истинным путем и вот этим. — Вако поднял ружье, подошел к Риддику вплотную и приставил ружейное дуло к его голове.
Риддик понимал, что сейчас умрет, но это ничуть его не беспокоило. С самого детства он ждал прихода смерти. Все, что он совершил с тех пор, все, что предпринял, было лишь арьергардными боями, попыткой отсрочить ее неизбежность. И вот конец настал, но Риддик ни о чем не жалел. Он сделал все, что мог. Все, что мог сделать человек. Он должен покориться судьбе и позволить неизбежному случиться. С радостью принять конец, и тогда не нужно будет больше никуда бежать, никого убивать, ни с кем сражаться. Была только одна проблема.
Риддик все еще был зол.
В таком состоянии время и пространство для него искажались, и движения человека, который пришел его убить, казались замедленными. Пространство вокруг преобразилось. Вместо голых камней — лес, вместо ослепительного и обжигающего неба — голубое с белыми облачками.
Ридцик решил, что теряет сознание, когда сквозь тело его будущего убийцы прошла какая-то фигура.
Он видел ее и раньше, во сне. Или это был не сон? Голос тот же самый. Знакомый, успокаивающий, утешающий…
— Вспомни, что они сделали, — сказал голос.
Время застыло, пространство сжалось, и фигура опустилась перед ним на колени. Это была женщина. И снова, как тогда на корабле охотников, она дотронулась до Риддика. Но на этот раз это был реальный физический контакт. Между ними что-то пробежало. Воспоминания. Эмоции. И энергия.
— Помни о своей первозданной сущности. Она всегда пребывает в тебе…
Время и пространство вновь вернулись в свое обычное состояние. Женщина исчезла, зато убийца Гува был еще здесь.
Вако увидел то, чего Риддик не мог видеть под воздействием чего-то более загадочного и мощного, чем адреналин. Это была ярость. Небывалая ярость, ставшая осязаемой и видимой. Она поднималась из глубин человека, стоявшего на коленях перед Вако, потом устремилась во все уголки его тела: в руки, ноги, пальцы, шею, голову… Тонкие струйки крови побежали у Риддика из ушей.
Вако смотрел на него, не понимая, что происходит. Ружье выпало из его рук, он попятился назад, потом побежал, все быстрее и быстрее.
Какая-то сила вырвалась из стоящего на коленях мужчины. Вако, который мчался изо всех сил, чтобы найти хоть какое-то укрытие, ее не видел. Другие некромангеры тоже не видели — они не оказались в непосредственной близости от этой осязаемой ярости, когда она вырвалась из Риддика. Лишь один некромангер уцелел в результате ее разрушительного взрывного действия.
Чистильщик, стоявший неподалеку, почувствовал, что его трясет в прямом и переносном смысле. Скорее в переносном. Его сбило с ног, но он уцелел, какая-то сила пролетела мимо него.
Необычный взрыв поразил двух солдат, преследовавших Киру, но ее не тронул. По воле случая она свернула за каменную насыпь у взлетной полосы, пытаясь подманить преследователей поближе к себе и воспользоваться спрятанными у нее лезвиями. Когда, кубарем прокатившись вперед, она поднялась, чтобы лучше рассмотреть, что, черт возьми, произошло, она с изумлением обнаружила, что оба ее врага лежат на взлетной полосе мертвыми.
Г ладкая, ровная площадка перед ангаром была завалена трупами некромангеров. Некоторые еще шевелились, но жизненная сила их покидала. В эпицентре этой жуткой тишины лежало одно тело без доспехов. Даже издали его нетрудно было узнать.
Кира поднялась на ноги и посмотрела на неподвижно лежащего человека. Он не шевелился. Кира подумала, что если будет смотреть долго и пристально, то увидит, как Риддик поднимается, двигается, ну, по крайней мере, вздрагивает. Но как бы пристально и долго она ни смотрела, Риддику это не помогало. Он продолжал лежать замертво, как и некромангеры, чьи тела были разбросаны вокруг него.
— Риддик? — пробормотала Кира.
Зато двигался кто-то другой. Вако шатался и спотыкался, его тело и разум оцепенели от произошедшего, но он не погиб. Он собрался с силами и сосредоточил все свое внимание на неподвижном и, казалось, бездыханном теле в черных очках. Вако поднял упавший нож и посмотрел вперед. Как видно, взрыв убил Риддика и всех остальных. Но Вако был образцовым солдатом и потому хотел лично в этом убедиться. На этот раз уже никто его не остановит. Никто.
Из-за ближайшей горы показалось солнце.
Взлетная полоса внезапно стала ослепительно-белой, словно все другие цвета смыло с лица земли. Кира спряталась за ближайшим камнем, а Вако и несколько солдат, уцелевших после загадочного взрыва, пулей рванули к месту посадки своего корабля. На некоторые вещи не в силах смотреть даже безжалостные слуги Некрополя.
Солнце поднялось над взлетной полосой и, не встретив преград, осветило неподвижные тела. Некоторые из них тут же начали тлеть. Риддик лежал на прежнем месте.
— Ах ты, ублюдок, — проворчала Кира себе под нос. — Сукин сын. Разве так все должно было кончиться? Что же мне теперь, черт возьми, делать? Как по-твоему? Вставай же, вставай!
Несмотря на безжалостнее солнце, она бросила быстрый взгляд на взлетную полосу. Здоровяк по-прежнему лежал в центре поля боя, усеянного трупами некромангеров, и не шевелился.
Тень стремительно сокращалась. Солдаты, офицеры и сканеры быстро бежали к своему кораблю, зависшему в воздухе.
В большинстве случаев Кира говорила правду. В большинстве, хотя и не всегда.
Но когда она сказала Риддику, что ей не важно, останется она в живых или нет, это была чудовищная ложь. Выбор, который она сейчас делала, не представлял для нее трудности. Если умирает одна надежда, то люди, по самой природе вещей, начинают надеяться на что-то другое. Поэтому Кира покинула свое убежище, где поднимающееся солнце очень скоро настигло бы ее, вскочила и побежала к кораблю некромангеров.
На взлетной полосе, открытой солнцу Крематории со всех сторон и превратившейся в адское пекло, не было никого, кроме волн горячего воздуха и нескольких тлеющих лежащих ничком фигур. Но в тени брошенного ангара кто-то шел. Двигаясь все быстрее в лучах обжигающего света, человеческая фигура пробиралась через разбросанные там и сям трупы. Одежда и капюшон на какое-то время отразили смертельное воздействие прямых солнечных лучей, и этого времени хватило, чтобы отыскать среди валявшихся тел одно, подхватить его и оттащить в тень ангара, где температура все еще была выносимой. Двери были открыты, и охлаждающие устройства отчаянно пытались сохранить температуру в ангаре в пределах нормы.
Чистильщик бросил тело, которое он вытащил из-под груды трупов, на пол ангара и откинул капюшон с лица, обжигая при этом пальцы. Материал был очень эластичным, но если бы довелось пройти еще метров двадцать по солнцепеку, он начал бы плавиться.
На теле здоровяка, которого Чистильщик приволок со взлетной полосы, кое-где виднелись волдыри, но черные очки не дали выкипеть глазам. Из мешочка, спрятанного в складках одежды, Чистильщик достал универсальный спрей, который обычно использовал в церемонии обращения. Он залечивал им раны на лицах прежде, чем новообращенные, отказавшиеся от собственной души, будут преданы забвению. Чистильщик принялся наносить его на поврежденные участки кожи человека, вытащенного из смертельного пекла, и спрей оказал волшебный восстанавливающий эффект.
Шок от быстрого излечения и сильной боли вернул Риддика к жизни. Он пришел в сознание и так резко сел, что испугал бы любого, но не Чистильщика. Риддик даже не смотрел на своего спасителя и не думал о нем.
В тот момент, когда Риддика покинули на взлетной полосе и силы, и энергия, и идеи, когда командир некромангеров стоял над ним с ружьем в руках и целился в голову, с ним что-то произошло. Риддик не мог дать этому названия и не понимал, как ему удалось совершить то, что он совершил. Но возникшая в нем сила — такая же часть его тела и души, как пальцы на руке и имплантанты в глазах. Случившееся на взлетной полосе показало Риддику его новое «Я», о котором он раньше и не догадывался, и помогло ему лучше понять себя.
— Я — фуриец, — воскликнул он, и в голосе его прозвучали уверенность и изумление. Потом обернулся и посмотрел, что происходит снаружи.
Тепловой ветер достиг уже взлетной полосы и пронесся по ней, разбрасывая мертвых солдат, словно сломанных кукол. Те фигуры, что оставались в поле зрения, начали дымиться — это испарялась вода, главная компонента их тел. Мышцы под доспехами сжимались, кожа обтягивала скелет. Черные очки, спасавшие глаза Риддика от прожорливого солнца, сканировали взад и вперед взлетную полосу, близлежащие камни и расщелины. Все тела были в доспехах некромангеров. Нигде не было и следа миниатюрного, гибкого, женского тела без доспехов.
Через несколько секунд небо наполнилось низким ворчанием, похожим на хрип кита. Корабль некромангеров медленно и величественно взлетел в небо. Риддик и Чистильщик, отступив в глубину ангара, наблюдали за ним. Корабль сделал над их головами круг. Его мощная система поражения не стала открывать огонь, в этом не было необходимости. Сама природа сделала все за некромангеров, удерживая территорию вокруг ангара под огнем другого рода. Медленно разогнавшись, огромный корабль взмыл вверх и унесся туда, куда еще не добралось солнце.
Риддик всегда сосредоточивал свое внимание на конкретной задаче и тут же повернулся к кораблю охотников, который манил его из соседнего отсека. Своим умом Риддик готов был идти туда, но тело его не слушалось. Он пробыл на солнце всего несколько минут, но голова еще кружилась, и его шатало из стороны в сторону.
«Приди в себя, — приказал Риддик. — Равновесие, окружение, направление. Потом двигайся».
Погруженный в мысли о том, куда делась Кира, Риддик совсем забыл о своем спасителе. Собираясь с силами, он заметил, что Чистильщик совершает какие-то непонятные действия: быстро и молча снимает все украшения, положенные ему по чину: кольца, ордена, шлем и так далее. Риддик так и не понял причин этого загадочного разоблачения.
Чистильщик заметил, что здоровяк смотрит на него, и проговорил, продолжая раздеваться:
— Ты не просто фуриец, Риддик. Ты — альфа-фуриец.
Он кивнул в сторону дымящихся на взлетной полосе трупов:
— И если кто-то этом сомневается, вот материальное доказательство.
Оставшись в простой нижней одежде, на которой не было знаков отличия, Чистильщик подошел к Риддику.
— Мне поручили доставить тебе послание на тот случай, если Вако не сможет тебя убить, — сказал он таким тоном, каким сообщают исключительно важные вещи. — Послание от Лорд-маршала. Он просил передать: если ты останешься в живых, держись подальше от Гелиона и от него самого.
Пальцы его правой руки дрогнули, и в них появился призрачный кинжал, который некогда, словно трофей, торчал в спине убийцы Иргуна, а потом оказался у Риддика, убившего им прежнего владельца.
— Вако наверняка сообщит, что ты мертв. Он не сумеет объяснить случившееся на взлетной полосе и поэтому просто не будет о нем рассказывать. А Лорд-маршал не станет ни о чем допытываться, обрадовавшись тому, что тебя нет в живых. Вако убедит его, он расскажет все, что видел своими глазами, и это будет правдой.
Чистильщик стоял уже совсем недалеко. Кинжал поблескивал в его руке.
Он сделал еще два шага, и Риддик схватил его за горло. Для того, чтобы ограничить свободу его движений, а не для того, чтобы убивать. Хотя для этого достаточно было бы крепко сжать пальцы.
Чистильщик медленно опустил руку, глядя в черные очки Риддика, потом свободной рукой приподнял рубашку и обнажил грудь. На ней была метка, которую ни с чем нельзя было спутать, и она имела особый смысл. Отпечаток ладони. Метка Фурии на груди у некромангера. Риддик молча уставился на нее.
— Все мы сначала были кем-то иным, — тихо проговорил Чистильщик. — Все, кто стал некромангерами. Нам позволили начать новую жизнь и умереть тем, кем мы были. Большинство приняло это предложение. Я запутался, не понимая, правильно ли поступаю, и принял эти чувства за желание изменить себя. Я совершал чудовищные вещи во имя веры, которая никогда не была моей. К сожалению, такое встречается на каждом шагу. Люди способны приспосабливать свои убеждения к изменившимся обстоятельствам.
Риддик кивнул. Он все еще держал Чистильщика за горло, но ослабил хватку.
— Я видел это. Очень часто.
— У меня был выбор: пойти по пути некромангера или умереть, — продолжал Чистильщик. — Не слишком богатый выбор. Если Вако сообщит, что ты мертв, у тебя есть шанс. Это очень много значит.
Его пальцы разжались, и загадочный кинжал упал на землю. Рид/тик, отпустил его, и Чистильщик направился к выходу из ангара. Риддик молча смотрел, как тот уходит, ни словом, ни движением не пытаясь остановить своего спасителя. Он сам этого захотел, иначе не стал бы этого делать. Возможно, это расплата. Запоздалое раскаяние. Возможно, бывший фуриец просто устал от жизни.
Чистильщик шагнул навстречу беспощадному солнцу, и от его тела повалил дым. На голове, на руках — везде, где кожа не была защищена, вспыхивали искорки пламени, которые все сильнее разгорались. Чистильщик на ходу что-то говорил, разговаривал сам с собой, рассказывал о том, кем он когда-то был и кем стал. Последние слова, которые услышал Риддик, были:
— Как жаль, что я больше не чувствую боли…
Чистильщик рухнул на колени. Пламя и солнечный свет жестоко расправились с ним. Чистильщик сам очистил себя.
Риддик молча наблюдал за тем, как горело его тело, как обнажился скелет. Потом нагнулся и поднял кинжал. Он холодил пальцы. Возможно, так же холоден Андерверс. Риддик повернулся и молча направился к кораблю охотников.
XVI
Из космоса планета Гелион выглядела как обычно. Над ней все еще проплывали облака, волны бились о берег, цветы по-прежнему тянулись к солнцу, а животные скрывались в глухих лесах. Лишь в городах и там, где человек приложил свою руку, были заметны изменения. То тут, то там разгорались бои: это остатки гелионских войск продолжали оказывать сопротивление безжалостным некромангерам. Но все главные города были захвачены и взяты под контроль вражеской армией — подавление последних очагов сопротивления было вопросом времени. Скоро еще одна планета присоединится к растущему списку подданных Некрополя.
На «Базилике» праздновали победу. В соответствии с традицией некромангеров ни развевающихся флагов, ни музыки не было. Как и все прочее в сообществе некромангеров, праздник был делом торжественным.
Вако стоял с гордым видом, когда ему на плечи набросили плащ, соответствующий его новому званию, и надели новые генеральские доспехи. Вокруг него столпились командиры, ничем не выдавая своей зависти. Выдержка у них была такая же идеальная, как и осанка. Рядом виднелась единственная женская фигура. Глядя не нее, можно было подумать, что награды вручают не командиру, а Дейм Вако. В каком-то смысле так оно и было.
Лорд-маршал сиял от удовольствия, когда обратился к только что посвященному генералу.
— Я потерял Чистильщика, зато приобрел главного среди командиров. Он не менее полезен, чем Чистильщик, и без труда может занять его место. Это назначение, полагаю, несколько запоздало, ведь все мы отлично знаем твои подвиги во имя Веры, твою верность нашим моральным принципам, твою непоколебимую преданность.
Лорд-маршал улыбнулся, на этот раз вполне искренне.
— Мне известно твое отношение к этой экспедиции. ТЫ считал ее напрасной тратой времени, и, тем не менее, отправился в путь и выполнил задачу. За это ты заслуживаешь не меньшей похвалы, чем за успех, которого добился.
Вако понимал, как много взглядов на него устремлено, и поэтому сделал над собой усилие:
— Беспрекословное подчинение — это наш путь.
Лорд-маршал с одобрением кивнул.
— Отличная работа, Вако. Этот великий день будут помнить все, кому довелось его увидеть. Еще раз прими мои поздравления.
С этими словами он повернулся и ушел, оставив Вако в кругу других командиров, поздравлявших его — кто от души, а кто и нехотя. Один за другим они подходили засвидетельствовать свое почтение.
— Всегда первый, Вако… Что бы ни было уготовано нам свыше, смерть приходит к каждому в свое время…
Когда последний из командиров ушел, в зале остались только двое. Вако явно не испытывал восторга от своего успеха.
Заметив это разочарование, собеседница попыталась его приободрить. Как всегда, жесты и взгляд Дейм Вако были не менее красноречивыми, чем ее слова.
— Постарайся выглядеть довольным, Вако, — посоветовала она. — Теперь ты генерал — самое высокое звание, которое может пожаловать Лорд-маршал. Чего еще желать от эпизода, который начался со ссоры? Ты отправил на тот свет его врага и рассеял его подозрения. — Она положила руку на плечо Вако. — И тем самым приобрел кое-что более ценное, чем высокое звание. Ты приобрел свободу.
Дейм Вако наклонилась и понизила голос до шепота.
— Свободу двигаться в том направлении, которое выберешь сам.
Вако слушал ее в пол-уха. Он всю жизнь стремился к совершенству и потому не столько наслаждался триумфом, сколько мучился из-за того, чего не сумел сделать. Разумеется, этот мерзавец Риддик мертв. Вако оставил его мертвым после загадочного взрыва, унесшего жизни многих его солдат. Даже если в Риддике осталась искорка жизни, нескольких минут на солнце Крематории вполне достаточно для того, чтобы испепелить ее. Так что не надо думать о своих действиях. Вако пришлось бежать, спасая свою жизнь и жизнь солдат от восходящего солнца. Незачем было погибать раньше назначенного срока.
И все-таки…
— Надо было сломать ему шею…
Дейм Вако устало вздохнула. Как ни пытается она поддержать этого человека, кажется, он всегда будет относиться к своим действиям критически. Придется повторить свои увещевания.
— Ты рассказал мне обо всем случившемся. Я не вижу ни малейших поводов для беспокойства. Ты видел, что Риддик упал. Что он не дышал. Что его мертвое тело лежит на земле. Нет ничего страшного в том, ты не можешь все объяснить. Важен результат, а не то, каким образом он достигнут. Риддик мертв, а как это вышло, наплевать.
Вако потряс головой, вспомнив свое замешательство. Ему трудно было отказаться от своей точки зрения.
На «Базилике» праздновали победу. В соответствии с традицией некромангеров ни развевающихся флагов, ни музыки не было. Как и все прочее в сообществе некромангеров, праздник был делом торжественным.
Вако стоял с гордым видом, когда ему на плечи набросили плащ, соответствующий его новому званию, и надели новые генеральские доспехи. Вокруг него столпились командиры, ничем не выдавая своей зависти. Выдержка у них была такая же идеальная, как и осанка. Рядом виднелась единственная женская фигура. Глядя не нее, можно было подумать, что награды вручают не командиру, а Дейм Вако. В каком-то смысле так оно и было.
Лорд-маршал сиял от удовольствия, когда обратился к только что посвященному генералу.
— Я потерял Чистильщика, зато приобрел главного среди командиров. Он не менее полезен, чем Чистильщик, и без труда может занять его место. Это назначение, полагаю, несколько запоздало, ведь все мы отлично знаем твои подвиги во имя Веры, твою верность нашим моральным принципам, твою непоколебимую преданность.
Лорд-маршал улыбнулся, на этот раз вполне искренне.
— Мне известно твое отношение к этой экспедиции. ТЫ считал ее напрасной тратой времени, и, тем не менее, отправился в путь и выполнил задачу. За это ты заслуживаешь не меньшей похвалы, чем за успех, которого добился.
Вако понимал, как много взглядов на него устремлено, и поэтому сделал над собой усилие:
— Беспрекословное подчинение — это наш путь.
Лорд-маршал с одобрением кивнул.
— Отличная работа, Вако. Этот великий день будут помнить все, кому довелось его увидеть. Еще раз прими мои поздравления.
С этими словами он повернулся и ушел, оставив Вако в кругу других командиров, поздравлявших его — кто от души, а кто и нехотя. Один за другим они подходили засвидетельствовать свое почтение.
— Всегда первый, Вако… Что бы ни было уготовано нам свыше, смерть приходит к каждому в свое время…
Когда последний из командиров ушел, в зале остались только двое. Вако явно не испытывал восторга от своего успеха.
Заметив это разочарование, собеседница попыталась его приободрить. Как всегда, жесты и взгляд Дейм Вако были не менее красноречивыми, чем ее слова.
— Постарайся выглядеть довольным, Вако, — посоветовала она. — Теперь ты генерал — самое высокое звание, которое может пожаловать Лорд-маршал. Чего еще желать от эпизода, который начался со ссоры? Ты отправил на тот свет его врага и рассеял его подозрения. — Она положила руку на плечо Вако. — И тем самым приобрел кое-что более ценное, чем высокое звание. Ты приобрел свободу.
Дейм Вако наклонилась и понизила голос до шепота.
— Свободу двигаться в том направлении, которое выберешь сам.
Вако слушал ее в пол-уха. Он всю жизнь стремился к совершенству и потому не столько наслаждался триумфом, сколько мучился из-за того, чего не сумел сделать. Разумеется, этот мерзавец Риддик мертв. Вако оставил его мертвым после загадочного взрыва, унесшего жизни многих его солдат. Даже если в Риддике осталась искорка жизни, нескольких минут на солнце Крематории вполне достаточно для того, чтобы испепелить ее. Так что не надо думать о своих действиях. Вако пришлось бежать, спасая свою жизнь и жизнь солдат от восходящего солнца. Незачем было погибать раньше назначенного срока.
И все-таки…
— Надо было сломать ему шею…
Дейм Вако устало вздохнула. Как ни пытается она поддержать этого человека, кажется, он всегда будет относиться к своим действиям критически. Придется повторить свои увещевания.
— Ты рассказал мне обо всем случившемся. Я не вижу ни малейших поводов для беспокойства. Ты видел, что Риддик упал. Что он не дышал. Что его мертвое тело лежит на земле. Нет ничего страшного в том, ты не можешь все объяснить. Важен результат, а не то, каким образом он достигнут. Риддик мертв, а как это вышло, наплевать.
Вако потряс головой, вспомнив свое замешательство. Ему трудно было отказаться от своей точки зрения.