Страница:
– Ну и что? – Блаженно-безмятежный Цезарь продолжал уплетать горы угощений, выставленных хозяевами. Для полноты картины пирующего гурмана не хватало нескольких мышиных хвостиков. – Они все гогочут и хихикают, как куча котят, объевшихся кошачьей мятой.
– Вы не знаете, что у них на уме? – Оскар остался сидеть рядом с хозяином.
– Не уверен, а-хи-хо. – Тилгрик жестом показал жене, чтобы она зашла в дом. – Мне не очень-то нравится Нугвот. Он, знаете ли, такой официальный, хо-хо. Но когда надо, мы с ним прекрасно ладим. – Он пошел навстречу толпе. – Пойдем, посмотрим, что он хочет сказать и зачем привел с собой столько народу.
– Я тоже пойду, – заявила Макитти.
– Нет, – удивляясь самому себе, Оскар остановил ее. Ему в голову вдруг пришла мысль о том, что Макити хочет завладеть лидерством. Да нет, вряд ли. В любом случае, он бы настаивал, чтобы она осталась. – Если случится что-нибудь непредвиденное, ты сможешь помочь остальным советом.
С полным ртом самой разной оранжевой еды, так что его лицо напоминало растрескавшуюся дыню, Цезарь посмотрел на него и нахмурился.
– Х-с-с-т, я, знаешь ли, тоже могу давать советы!
– Ну и что дальше? – Улыбаясь как можно шире, Оскар пошел за Тилгриком. Они вышли из ворот и стали спускаться по одной из тропинок, протоптанных вдоль и поперек его полей, обсаженных деревьями.
. Они встретились с процессией где-то посреди поля, густо заросшего растениями, на веточках которых зрело нечто, похожее на рыжий кокос. Подойдя совсем близко, Оскар с облегчением увидел, что ни у кого в толпе нет ничего похожего на оружие. У них не было даже вил и лопат. У нескольких людей в руках были огромные перья, другие помахивали большими изящными веерами, которые взяли с собой, чтобы отгонять жару и влагу. Все смотрели на Оскара с любопытством.
– Здравствуй, Нугвот, – начал Тилгрик. – Как видите, у меня и Мисы…
– О-ххо-ха! – прервал его загорелый старик. Его смех был тут же подхвачен остальными. – А они большие, йо-хо-ха! Особенно тот, с топором, Который, я ручаюсь, совсем не плотницкий. – По плотным рядам оживленной толпы прокатился, как гром, радостный смех.
– Они, должно быть, прибыли из безрадостного Красного королевства, – выкрикнул кто-то из середины, не забыв выделить замечание резким звонким смешком.
– Нет, нет, вовсе нет, – поспешил заверить их Оскар, подняв руки и улыбаясь изо всех сил. – Я и мои друзья прибыли издалека, из страны, расположенной дальше Красного королевства, и в которой есть все цвета. Мы не причиним вам вреда. Мы здесь проездом и собираемся дальше по своим делам.
– Он не смеется, – хихикнул кто-то невесело.
– И улыбка у него кажется вымученной, – заявил другой презрительно.
– Они хотят нагнать на нас тоску, – настаивал третий с гоготом и топотом.
Тилгрик поспешил на помощь своему гостю.
– Хи-хи-хоу, вы неверно судите об этих милых ребятах! Это правда, они не смеются, как мы, но разве можно винить их за это? Им можно только посочувствовать, что им не посчастливилось родиться в Оранжевом королевстве. Ха-ха-хоо, мы должны не критиковать приезжих из других стран, а помочь им испытать то, чем мы пользуемся по праву рождения.
– И-хи-хо-о! Обязательно им поможем! – Когда Нугвот говорил, его длинная борода подергивалась. – Ни за что не позволим чужестранцам испортить нам настроение, сквасить наше молоко, сглазить наш урожай и наплевать на наши обычаи. – Обернувшись к волнующейся и мерно посмеивающейся толпе, он махнул рукой, призывая их вперед. – Поможем гостям! Зададим им бархотания!
Оскар нащупал меч, но слишком поздно, потому что его уже захлестнул неожиданный наплыв толпы.
Его закрутили множество хрипло гогочущих гномов, и он почувствовал, как что-то уперлось ему в живот. Он судорожно вдохнул, ожидая боли, но ничего не почувствовал. Он думал, что сейчас увидит кровь, но заметил только, что его рубашка стала топорщиться. Что-то едва уловимое стало ласкать ему живот.
Это был веер, которым легко водили взад-вперед. Множество коротких, но крепких рук тянулись к нему, и что-то еще задело его под мышкой. Это было одно из тех длинных перьев, что несли с собой местные жители. Несмотря на свой страх, он начал посмеиваться, потом хихикать. Вскоре он уже хохотал во весь голос, оглушительно ревел, а тело его дергалось от безудержного смеха. Он дергал руками и сучил ногами. На него навалилась большая масса, и он был буквально пришпилен к земле.
– Бархотание! Бархотание! – скандировала толпа, не переставая при этом сама смеяться. Они вознамерились убедиться, что ему хорошо, и он присоединился к их полному, безграничному веселью.
Его беспомощное тело дергалось и извивалось в тисках необузданной веселости. У него уже болели легкие и сводило мышцы, а они все щекотали и кололи его, умело работая перьями, веерами и пальцами.
Если они продолжат в том же духе, думал он сквозь дымку изнурительного хохота, я досмеюсь до смерти.
Как раз когда он уже был на грани смерти, перья и руки оставили его в покое, тени маленьких хохотунов расступились, и он увидел знакомые лица, озабоченно склонившиеся над ним.
– С тобой все в порядке, Оскар? – На лице потрясенного Тая не было и намека на веселье.
– Да, серая шкура, ты как? – а это уже сказал Цезарь, тоже встревоженный, но еще и заметно удивленный. – Над чем это ты так смеялся? Мы думали, они тебя тут на куски режут.
Оскар сел и заметил сияющую, но озабоченную Мису.
– Спроси у нее.
Улыбка толстой женщины стала еще шире.
– Хи-хи-хи, они хотели убедиться, что ваше присутствие гармонирует со всеми окружающими. Дальше они бы подвергли бархотанию всех остальных. – Она глубокомысленно кивнула в сторону Сэма. – Хи-йи-хоо, даже тебя!
– Они меня щекотали. – Пошатываясь, Оскар поднялся на ноги. – Прижали к земле и щекотали.
– Я ничего не мог поделать. – Тилгрик очень старался выразить свое сочувствие, но ему удалось только с трудом улыбнуться. – Они меня даже близко не подпустили, но мне все было видно. А Нутвоту, старому шутнику, было наплевать. Для тех, кто родился не в нашем королевстве, хи-хии-хи, бархотание может закончиться печально.
– Можешь мне об этом не рассказывать. – Оскар схватился за левый бок. – Иногда смех причиняет боль, хи-хи-ха.
Держа меч наготове, Макитти внимательно осматривалась по сторонам, вглядываясь в поля и лес.
– Когда мы напали, они разбежались. – Она нашла взглядом Тилгрика. – Что теперь будет?
– Они за вами придут, – предупредил их хозяин, серьезно посмеиваясь. – Помощники Нугвота уже сейчас распространяют слух, что в лесу появились чужестранцы, которые натянуто улыбаются и говорят без смеха. Они соберут столько горожан и фермеров, что одолеют вас всех даже с вашим острым железным оружием. Тогда, – тут он, извиняясь, посмотрел на Оскара, у которого до сих пор все болело, – тогда вас всех тщательно отбархотают.
– Эй, это не так уж плохо, – простонал пес, вставая на ноги. – Но только на пару минут. А потом все становится веселой пыткой.
– Истинным жителям королевства бархотание не причиняет вреда, – сообщила им Миса. – А вот те, кто родился не здесь, могут, – она с усилием произнесла непривычное слово, – «пострадать».
– Надо убираться отсюда, – сказала Какао, задумчиво глядя на тропический лес, который преграждал им дорогу, но вел как раз на восток. – Нужно покинуть это королевство как можно скорее. Может быть, оно и более дружелюбно, чем Красное, но не менее опасно. – И чтобы показать, что ничего плохого не имела в виду, она тепло улыбнулась Мисе.
– Да, да, хо-хо-хи, – с готовностью согласился Тилгрик. – Нужно уходить быстро, как можно быстрее. Я всего лишь простой фермер, и мы с Мисой что-то вроде изгоев. Но здесь по соседству живет еще один, еще более сумасшедший. Он отшельник, его все чураются за его неоранжевый нрав. Он много путешествует и изучил все дорожки и тропинки, которыми местные жители не пользуются. – Он повернулся к своей жене.
– Миса, любовь моя, ха-ха-хо, отведи наших гостей в дом. – Он повернулся к Оскару. – Вы должны закончить обед, друзья мои. Вам еще понадобятся силы для предстоящего путешествия. А я пока разы-щу отшельника Вильяма. Когда я расскажу ему, что у меня гости с таким же как у него характером, ручаюсь, он с радостью согласится вас проводить. Оскар положил руку фермеру на плечо.
– Как мы можем отблагодарить тебя, Тилгрик, за помощь и гостеприимство?
– А вы уже отблагодарили, хи-хи-и-хар. – И улыбка толстяка стала еще шире прежнего. – Ваш абсолютно абсурдный и нелепый вид насмешил меня до упаду, я еще долго буду вспоминать и смеяться.
Оскар предупреждающе улыбнулся Цезарю, который явно собирался что-то сказать.
– Какими бы глупыми и пустыми людьми мы ни были, мы всегда рады повеселить друзей своими уродливыми физиономиями.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Вы не знаете, что у них на уме? – Оскар остался сидеть рядом с хозяином.
– Не уверен, а-хи-хо. – Тилгрик жестом показал жене, чтобы она зашла в дом. – Мне не очень-то нравится Нугвот. Он, знаете ли, такой официальный, хо-хо. Но когда надо, мы с ним прекрасно ладим. – Он пошел навстречу толпе. – Пойдем, посмотрим, что он хочет сказать и зачем привел с собой столько народу.
– Я тоже пойду, – заявила Макитти.
– Нет, – удивляясь самому себе, Оскар остановил ее. Ему в голову вдруг пришла мысль о том, что Макити хочет завладеть лидерством. Да нет, вряд ли. В любом случае, он бы настаивал, чтобы она осталась. – Если случится что-нибудь непредвиденное, ты сможешь помочь остальным советом.
С полным ртом самой разной оранжевой еды, так что его лицо напоминало растрескавшуюся дыню, Цезарь посмотрел на него и нахмурился.
– Х-с-с-т, я, знаешь ли, тоже могу давать советы!
– Ну и что дальше? – Улыбаясь как можно шире, Оскар пошел за Тилгриком. Они вышли из ворот и стали спускаться по одной из тропинок, протоптанных вдоль и поперек его полей, обсаженных деревьями.
. Они встретились с процессией где-то посреди поля, густо заросшего растениями, на веточках которых зрело нечто, похожее на рыжий кокос. Подойдя совсем близко, Оскар с облегчением увидел, что ни у кого в толпе нет ничего похожего на оружие. У них не было даже вил и лопат. У нескольких людей в руках были огромные перья, другие помахивали большими изящными веерами, которые взяли с собой, чтобы отгонять жару и влагу. Все смотрели на Оскара с любопытством.
– Здравствуй, Нугвот, – начал Тилгрик. – Как видите, у меня и Мисы…
– О-ххо-ха! – прервал его загорелый старик. Его смех был тут же подхвачен остальными. – А они большие, йо-хо-ха! Особенно тот, с топором, Который, я ручаюсь, совсем не плотницкий. – По плотным рядам оживленной толпы прокатился, как гром, радостный смех.
– Они, должно быть, прибыли из безрадостного Красного королевства, – выкрикнул кто-то из середины, не забыв выделить замечание резким звонким смешком.
– Нет, нет, вовсе нет, – поспешил заверить их Оскар, подняв руки и улыбаясь изо всех сил. – Я и мои друзья прибыли издалека, из страны, расположенной дальше Красного королевства, и в которой есть все цвета. Мы не причиним вам вреда. Мы здесь проездом и собираемся дальше по своим делам.
– Он не смеется, – хихикнул кто-то невесело.
– И улыбка у него кажется вымученной, – заявил другой презрительно.
– Они хотят нагнать на нас тоску, – настаивал третий с гоготом и топотом.
Тилгрик поспешил на помощь своему гостю.
– Хи-хи-хоу, вы неверно судите об этих милых ребятах! Это правда, они не смеются, как мы, но разве можно винить их за это? Им можно только посочувствовать, что им не посчастливилось родиться в Оранжевом королевстве. Ха-ха-хоо, мы должны не критиковать приезжих из других стран, а помочь им испытать то, чем мы пользуемся по праву рождения.
– И-хи-хо-о! Обязательно им поможем! – Когда Нугвот говорил, его длинная борода подергивалась. – Ни за что не позволим чужестранцам испортить нам настроение, сквасить наше молоко, сглазить наш урожай и наплевать на наши обычаи. – Обернувшись к волнующейся и мерно посмеивающейся толпе, он махнул рукой, призывая их вперед. – Поможем гостям! Зададим им бархотания!
Оскар нащупал меч, но слишком поздно, потому что его уже захлестнул неожиданный наплыв толпы.
Его закрутили множество хрипло гогочущих гномов, и он почувствовал, как что-то уперлось ему в живот. Он судорожно вдохнул, ожидая боли, но ничего не почувствовал. Он думал, что сейчас увидит кровь, но заметил только, что его рубашка стала топорщиться. Что-то едва уловимое стало ласкать ему живот.
Это был веер, которым легко водили взад-вперед. Множество коротких, но крепких рук тянулись к нему, и что-то еще задело его под мышкой. Это было одно из тех длинных перьев, что несли с собой местные жители. Несмотря на свой страх, он начал посмеиваться, потом хихикать. Вскоре он уже хохотал во весь голос, оглушительно ревел, а тело его дергалось от безудержного смеха. Он дергал руками и сучил ногами. На него навалилась большая масса, и он был буквально пришпилен к земле.
– Бархотание! Бархотание! – скандировала толпа, не переставая при этом сама смеяться. Они вознамерились убедиться, что ему хорошо, и он присоединился к их полному, безграничному веселью.
Его беспомощное тело дергалось и извивалось в тисках необузданной веселости. У него уже болели легкие и сводило мышцы, а они все щекотали и кололи его, умело работая перьями, веерами и пальцами.
Если они продолжат в том же духе, думал он сквозь дымку изнурительного хохота, я досмеюсь до смерти.
Как раз когда он уже был на грани смерти, перья и руки оставили его в покое, тени маленьких хохотунов расступились, и он увидел знакомые лица, озабоченно склонившиеся над ним.
– С тобой все в порядке, Оскар? – На лице потрясенного Тая не было и намека на веселье.
– Да, серая шкура, ты как? – а это уже сказал Цезарь, тоже встревоженный, но еще и заметно удивленный. – Над чем это ты так смеялся? Мы думали, они тебя тут на куски режут.
Оскар сел и заметил сияющую, но озабоченную Мису.
– Спроси у нее.
Улыбка толстой женщины стала еще шире.
– Хи-хи-хи, они хотели убедиться, что ваше присутствие гармонирует со всеми окружающими. Дальше они бы подвергли бархотанию всех остальных. – Она глубокомысленно кивнула в сторону Сэма. – Хи-йи-хоо, даже тебя!
– Они меня щекотали. – Пошатываясь, Оскар поднялся на ноги. – Прижали к земле и щекотали.
– Я ничего не мог поделать. – Тилгрик очень старался выразить свое сочувствие, но ему удалось только с трудом улыбнуться. – Они меня даже близко не подпустили, но мне все было видно. А Нутвоту, старому шутнику, было наплевать. Для тех, кто родился не в нашем королевстве, хи-хии-хи, бархотание может закончиться печально.
– Можешь мне об этом не рассказывать. – Оскар схватился за левый бок. – Иногда смех причиняет боль, хи-хи-ха.
Держа меч наготове, Макитти внимательно осматривалась по сторонам, вглядываясь в поля и лес.
– Когда мы напали, они разбежались. – Она нашла взглядом Тилгрика. – Что теперь будет?
– Они за вами придут, – предупредил их хозяин, серьезно посмеиваясь. – Помощники Нугвота уже сейчас распространяют слух, что в лесу появились чужестранцы, которые натянуто улыбаются и говорят без смеха. Они соберут столько горожан и фермеров, что одолеют вас всех даже с вашим острым железным оружием. Тогда, – тут он, извиняясь, посмотрел на Оскара, у которого до сих пор все болело, – тогда вас всех тщательно отбархотают.
– Эй, это не так уж плохо, – простонал пес, вставая на ноги. – Но только на пару минут. А потом все становится веселой пыткой.
– Истинным жителям королевства бархотание не причиняет вреда, – сообщила им Миса. – А вот те, кто родился не здесь, могут, – она с усилием произнесла непривычное слово, – «пострадать».
– Надо убираться отсюда, – сказала Какао, задумчиво глядя на тропический лес, который преграждал им дорогу, но вел как раз на восток. – Нужно покинуть это королевство как можно скорее. Может быть, оно и более дружелюбно, чем Красное, но не менее опасно. – И чтобы показать, что ничего плохого не имела в виду, она тепло улыбнулась Мисе.
– Да, да, хо-хо-хи, – с готовностью согласился Тилгрик. – Нужно уходить быстро, как можно быстрее. Я всего лишь простой фермер, и мы с Мисой что-то вроде изгоев. Но здесь по соседству живет еще один, еще более сумасшедший. Он отшельник, его все чураются за его неоранжевый нрав. Он много путешествует и изучил все дорожки и тропинки, которыми местные жители не пользуются. – Он повернулся к своей жене.
– Миса, любовь моя, ха-ха-хо, отведи наших гостей в дом. – Он повернулся к Оскару. – Вы должны закончить обед, друзья мои. Вам еще понадобятся силы для предстоящего путешествия. А я пока разы-щу отшельника Вильяма. Когда я расскажу ему, что у меня гости с таким же как у него характером, ручаюсь, он с радостью согласится вас проводить. Оскар положил руку фермеру на плечо.
– Как мы можем отблагодарить тебя, Тилгрик, за помощь и гостеприимство?
– А вы уже отблагодарили, хи-хи-и-хар. – И улыбка толстяка стала еще шире прежнего. – Ваш абсолютно абсурдный и нелепый вид насмешил меня до упаду, я еще долго буду вспоминать и смеяться.
Оскар предупреждающе улыбнулся Цезарю, который явно собирался что-то сказать.
– Какими бы глупыми и пустыми людьми мы ни были, мы всегда рады повеселить друзей своими уродливыми физиономиями.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Наконец Тилгрик, радостно и гордо показывая дорогу, привел затворника Вильяма. Он оказался совсем не похож на грубого, угрюмого гнома, каким его представлял себе Оскар. Это был бородатый человек, заметно стройнее, чем фермер, и у него было очень доброе лицо. Он напоминал гербила, которого кошки однажды гоняли по дому. Вильям протянул руки и тихонько дотронулся до Оскара.
– Я вас себе другим представлял, – сообщил ему приятно удивленный Оскар. – Вы кажетесь вполне нормальным.
– Не обманывайтесь на мой счет. – Вильям спрятал обе руки за спину, сплел вместе свои волосатые пальцы и стал нервно их перебирать. – На самом деле я ужасный человек.
– Да, я вижу. – Теперь была очередь Макитти улыбаться. Но только не очень широко, чтобы не спугнуть их проводника.
– Все остальные считают меня сумасшедшим, – сказал Вильям. – Вы знаете, что я не безумец. Просто мне не кажется все таким уж смешным.
– Интересно, почему они не пытались забархотать вас? – спросил Оскар, собирая вещи и бурдюк с водой.
– Ой, пытались, пытались, – заверил их провожатый. – Только на меня это, кажется, не действует. – Ему почти удалось нахмуриться, но не до конца. – Мир не кажется мне таким уж забавным. – Обернувшись, он указал на отдаленную кромку леса, начинавшегося за аккуратными полями фермера. – Нам надо идти очень быстро, если мы хотим оторваться от помощников Нугвота. Лучше, если мы уже будем глубоко в лесу к утру, когда они наверняка объявятся с еще большей толпой.
Разговаривая, он почти не прихихикивал, как заметил Оскар.
– Тогда будем идти всю ночь, не останавливаясь на ночлег, – сказал Оскар.
– Мне это подходит, – фыркнул Цезарь. – Я легко могу идти ночью, как днем. Веди нас, добрый Вильям, а мы пойдем за тобой.
Гном задумчиво поглядел на Цезаря.
– Ты не боишься идти ночью через дремучий лес?
– Мы не боимся. – Какао излучала уверенность. – Почти все мы в темноте видим лучше, чем вы думаете. И, как сказал Цезарь, мы любим бродить по ночам.
Под непрерывное прихихикивание и добрые пожелания они простились со своими необычайно «сварливыми» благодетелями Тилгриком и Мисой. Под предводительством их добродушного провожатого они тесной группкой двинулись к лесу через пашни. Вскоре они уже вступили под свод деревьев и довольно быстрым шагом стали пробираться сквозь лес, изобиловавший буйной растительностью и легкомысленными, почти невидимыми зверьками.
Скользя взглядом по верхним веткам, Оскар замечал там какое-то движение, но так никого и не увидел.
– Так, значит, даже животные, – как странно произносить слово, которым раньше другие называли его самого, – даже животные здесь покатываются со смеху?
Вильям шел впереди. Шаги у него были короткие, но энергичные. Он обернулся и сказал:
– В Оранжевом королевстве радость и веселье – основа жизни. Кто много смеется, того уважают и почитают. А таких, как я, заставляют чувствовать себя лишними. – Он пожал своими маленькими круглыми и очень волосатыми плечами. – Я не возражаю. Я люблю быть сам по себе. Честно говоря, не вижу в этом ничего смешного.
– К счастью для нас, вы хорошо знаете лесные тропинки, – Макитти попыталась польстить проводнику, ведь сейчас они полностью зависели от его расположения.
Вильям внимательно посмотрел на нее.
– Если вынужден жить в лесу, скоро узнаешь все его дорожки. Я рад, что могу вам помочь. Скажите, а в том королевстве, откуда вы пришли, такие, как я, могут выжить? Приняли бы меня там, хотя я очень редко смеюсь?
Оскар припомнил некоторых посетителей его покойного Хозяина Эвинда. Мужчины и женщины с вытянутыми лицами были гораздо более сурового нрава. Для них вся жизнь заключалась в магических знаниях. Судя по тому, что он видел, лежа в ногах у хозяина, понадобилась бы парочка заклинаний просто для того, чтобы заставить их улыбнуться. – Думаю, да, есть такие места, где ты мог бы прижиться. Но наше «королевство» во многом отличается от вашего. Ты даже и представить себе не можешь, насколько. – Он задумчиво смотрел на низкорослого бородатого гнома. – Я уверен, что тебя бы приняли, но вот только понравится ли тебе там?
– Вот как? – Не замедляя шага, их проводник прошел под оранжево-голубым кустом. Всем остальным пришлось нагибаться и отводить в сторону торчащие жесткие ветки. Пролезая под кустом, Оскар мог поклясться, как одна ветка прошептала другой: «А ты слышала новость о красном дереве с елкой?»
– Тогда, наверное, мне лучше остаться здесь, – сказал Вильям. – Хотя мне очень хочется попробовать. Вы, ребята, такие хорошие и добрые, такие нормальные люди.
Какао мягко рассмеялась. От ее мурлыкающего смеха цветы, свисавшие с соседнего дерева, радостно потянулись к ней.
– Вильям, ты просто не все знаешь.
Нельзя было точно сказать, какое расстояние они прошли, но уже через несколько дней стали замечать, что цвета вокруг них заметно посветлели. Наверное, Оранжевое королевство не такое большое, как Красное, размышлял Оскар. А может быть, благодаря провожатому они пересекли страну по прямой. И хотя было все еще угнетающе влажно, цвет все-таки заметно менялся.
– Мы приближаемся к Желтому королевству, – сообщил им Вильям в ответ на их вопрос. – В отличие от границы, которую мы делим с Красным королевством, здесь нет реки. Но уже сегодня к полудню вы будете шагать по другой стране с другим цветом.
Тай зашагал радостнее, несмотря на то, что на лицах у всех разлилась нездоровая желтизна.
– Думаю, что в Желтом королевстве я буду чувствовать себя как дома. – В предвкушении этого он улыбнулся. – Жду не дождусь, когда снова стану своего естественного цвета.
– И это, как я полагаю, будет Зеленое королевство. – Там, где Сэм не мог пройти под ветками и сучьями, он просто отводил их в сторону. – Мы хорошо продвигаемся.
– Я не знаю, что находится за Желтым королевством, – с сожалением сказал Вильям. – Каждый из нас привязан к своей родине. Но Желтая страна вам покажется совсем другой, такой же непохожей на оранжевую, как и агрессивное Красное королевство.
– А в чем отличие? – спросил Оскар.
– Ну, во-первых… – начал Вильям.
Но ни объяснить, ни закончить предложение он уже не успел. Прямо из-под земли совершенно неожиданно появились несколько фигур и преградили им дорогу. Несмотря на густой оранжевый оттенок их кожи и на изогнутые темные очки, защищавшие глаза от солнца, не узнать их было невозможно.
Правая рука Оскара сама потянулась к рукояти меча. Его товарищи также были готовы схватиться за оружие. Сэм выхватил из-за спины свой огромный топор.
Больше удивленный, чем напуганный, Вильям переводил взгляд с незнакомцев на своих высокорослых друзей.
– Вы знаете этих людей?
– Мы знакомы. – В словах Оскара, обращенных к тем, кто преградил им дорогу, не было ни радости, ни легкости. – Привет, Куол. Что занесло сюда, на этот край мира, тебя и твоих тошнотворных приятелей?
За спиной Куола Рут и Рата напряглись, но ничего не сказали. Куол скромно поклонился.
– За вами пришли, конечно. Ты думал, что мы сдадимся только потому, что вам удалось пробраться в радугу? Когда я объяснил Мундуруку, что произошло, они сразу догадались. С помощью одного заклинания мы смогли пройти за вами даже сюда.
– Мы вошли в ту же радугу, что и вы, только через другой цвет. Этот цвет. Мундуруку сказали, что вас лучше всего встречать здесь. Как видите, они не ошиблись. Мундуруку никогда не ошибаются. – Из-под его крысиного носа сверкнула улыбка. – Поймите, наконец, что от них не скроешься даже в этих странных цветных землях.
Наклонившись к Оскару, Макитти коротко шепнула:
– Это интересно: «Хаксан Мундуруку» – это не один человек, а несколько.
– Для вас это уже бесполезные сведения, – заявил Рут противным тоном, легко расслышав ее шепот, – поскольку вы все равно умрете.
– Не думаю, – Оскар со свистом рванул меч из ножен, и эхом ему вторили друзья, тоже вытащившие оружие. – Или вы забыли, что прежде чем попасть в радугу, мы легко отделались от вас и ваших трех мечущихся трупов? – У него за спиной Вильям растерянно смотрел то на путников, которых знал, то на незнакомых враждебных чужаков.
– Не так-то и легко, насколько я помню. – Рата даже не шевельнулась, чтобы взяться за меч. – Мы почти загнали вас в угол, когда вы исчезли.
– Давайте нападем на них, – прошептал Цезарь. – Мы их одолеем, прежде чем они успеют достать оружие.
– Я как раз думаю, где их арбалеты? – добавил Тай. – Я вижу только длинные ножи, болтающиеся на поясе.
– Мы не взяли их с собой. – Рут ухмыльнулся, обнажив узкие длинные клыки, сквозь которые он и его чуть более симпатичная подруга высасывали кровь у своих жертв. – Поймите, на этот раз нам не нужны такие неуклюжие приспособления.
– А, – пробормотал Цезарь, – тогда не удивляйтесь, когда я проткну вас насквозь своим неуклюжим приспособлением. – Он поднял меч и рванулся в атаку.
– Цезарь, нет! – закричала Макитти. Но остановить кота, все равно что удержать лавину. Ругаясь, Оскар поднял свой меч, когда Цезарь пролетел мимо него одним сплошным вихрем шелка и стали.
Цезарь замахнулся и стал уже опускать меч, нацеленный прямо в голову Куолу. Но тот даже не попытался отступить в сторону или как-то уклониться от удара. Вместо этого он поднял левую руку и что-то коротко и резко пролаял. Интонация была очень необычной.
Из обнаженных клыков его ухмыляющихся приятелей брызнули тонкие струйки густой крови. Похожая на обычную, она быстро начала свертываться. Как тонкие веревки, они опутали рвущегося вперед Цезаря. Прежде чем меч успел опуститься на нервничающего, но стоящего неподвижно Куола, его плотно обмотали быстро застывающие путы. То же самое произошло и с мечником, которого спеленали с ног до головы.
Шагнув вперед, Куол резко толкнул озверевшего связанного Цезаря. Совершенно беспомощный, он опрокинулся на спину, больно ударившись о землю. Так он там и лежал, яростно, но безуспешно пытаясь высвободиться. Меч был плотно примотан к боку.
Оскар крепче сжал свой собственный меч. В глазах у него сверкало бешенство его предков-волков. Так он думал, потому что дух предков-эльдертерьеров такого вдохновения не внушал.
– Что ты с ним сделал?
– Связал. – Куол обратил взгляд на тихо рычащего Оскара. – А ты бы предпочел, чтобы я убил его? Это, знаешь ли, легко устроить. – Куол все время двигался. – Я мог направить клейкую слюну моих приятелей так, чтобы она не просто связала ему руки-ноги, но и залепила бы нос и рот.
– Почему же ты этого не сделал? – Меч остался покачиваться на поясе у Какао.
– Потому что Мундуруку приказали доставить живыми большинство из вас. Для допроса. – На его лицо снова вернулась нервная самодовольная улыбка. – Жаль, что мне не позволят при этом присутствовать. Зрелище обещает быть очень увлекательным. Правда, вам, наверное, это понравится чуть меньше.
– Как ты это сделал? – Вильям показал на застывшие веревки из красно-оранжевой крови, которые надежно связывали Цезаря.
– Не нужны мечи и арбалеты, если у тебя в распоряжении есть магия. – Куол не сводил глаз с Оскара, не обращая внимания на любопытного гнома. – Хаксан Мундуруку не полагается на случай. Посылая нас сюда и подозревая, что кто-то из вас может оказаться заколдованным учеником покойного мага Эвинда, нас снарядили не силой, а несколькими заклинаниями, которые срабатывают, если мы все трое действуем сообща. Ну что, тебе от этого легче? Что же ты не набрасываешься на меня, как твой приятель, которого я спеленал? – Подергивая усами, он показал в сторону связанного Цезаря, лежавшего на земле. Мы бы с друзьями поупражнялись.
Сэм взвешивал свой топор, выжидая удобного момента, когда кто-нибудь из них отвлечется.
– Должно быть, Мундуруку очень верят в вас, если снова послали за нами, хотя вы так позорно провалили задание в прошлый раз.
Улыбка Куола угасла, и он взглянул на великана.
Бывший сумчатый больше всего опасался бывшего змея. Такой большой удав, как Сэм, мог запросто перекусить зазевавшимся куолом, несмотря на его необычайную энергию и острые зубы. Каким бы полным не было превращение из животного в человека, оно не могло истребить в нем этот первобытный – страх.
– Тебя, удав, так же легко завалить, как и твоих дружков. Если не веришь мне, давай попробуй. Вот и проверим. – Сэм не шелохнулся. Вместо этого он в своей обычной манере, не отрываясь и не мигая, смотрел прямо в глаза Куолу. Его противник почувствовал себя неуютно и, наконец, вынужден был отвести глаза. – Что касается последствий нашего предыдущего столкновения, то Мундуруку оказались такими же милосердными, как и всемогущими. – Он поднял левую руку, показав оставшиеся на ней четыре пальца. Пятый не так давно жестоко укоротили на три фаланги. – Это было все наказание, которому они меня подвергли из великодушия и милости.
Из-за спин товарищей неожиданно подал голос Тай:
– Ручаюсь, что когда вы снова явитесь к ним без нас, они укоротят на три четверти другую часть твоего тела. Хотите знать, какую я имею в виду?
– Ты будешь следующим, сопливый ободранный певец без крыльев! – Подняв свою смертоносную правую руку, Куол угрожающе шагнул вперед. Как только он это сделал, его приятели в плащах широко раскрыли рты.
– Остановитесь!
На секунду растерявшись и испугавшись оттого, что его прервали, Куол так и стоял с вытянутой рукой и открытым ртом, готовый произнести заклинание, которому его обучили Мундуруку. Он поднял брови, когда увидел низкорослого жителя Оранжевой страны.
– Что тебе надо? Тебя это не касается… Если только, – добавил он после зловещей паузы, – ты сам не ищешь на свою голову приключений.
– Я хочу сказать только одно. Потом можете продолжать свои дела.
Пока Куол колебался, Оскар воспользовался наступившей тишиной.
– Отпустите его, Мундуруку он все равно не нужен.
Красномордый наемник кивнул.
– Ну, давай, говори и убирайся подобру-поздорову, не лезь в наши дела.
– Хорошо. – Выпрямившись во весь рост (совсем не такой уж большой) и убрав в сторону бороду, чтобы не мешала, Вильям начал со всей серьезностью рассказывать: – Жила-была гимпа в Доклафе, она хохлевала жирафу…
Оскар и его друзья в удивлении уставились на своего толстенького провожатого, а он продолжал тараторить. Куол и его приспешники, напротив, продолжали завороженно слушать его. Но когда Вильям стал заканчивать свою непонятную, но лихо закрученную песенку, начали происходить совершенно непонятные вещи.
Первой метаморфозы заметила Макитти. Началось это с подобия улыбки, появившейся на лице Оскара и постепенно расплывавшейся шире и шире. Рядом Какао наливалась оранжево-розовой краской по мере того, как рифмованная песенка плавно катилась к своей комической развязке. Тай начал хихикать, и даже обычно флегматичный Сэм широко улыбался. Вскоре они все стали посмеиваться, потом хохотать и, наконец, реветь от безудержного смеха.
По лицу Макитти уже текли слезы, а Вильям, не останавливаясь, перешел ко второй истории в том же духе и в два раза смешнее. Куол, Рата и Рут точно так же корчились от безудержного смеха, не в силах устоять перед веселой песенкой. Особенно гоготали над гоблинской считалочкой ребята-вампиры.
В короткие промежутки своего непрерывного потока веселых стишков Вильям умудрился вставить несколько словечек более серьезного содержания, предназначенные для ушей Оскара, который тоже хватался за живот от смеха.
– Поспешите! Я постараюсь задержать их подольше.
– Но как – хо-хо-ха! – ты это – хи-хи-ха! – делаешь о-ох? – От такого дикого смеха у него уже болели бока.
С третьей попытки ему удалось вложить меч в ножны и дать остальным знак, чтобы они следовали за ним. Хохоча и всхлипывая, они разрезали путы на Цезаре. Перерезая ярко-рыжие веревки, они все время тряслись от смеха, и оттого чуть не поранили своего спутника. Собираясь отругать их за неуклюжесть, Цезарь вместо этого сам согнулся пополам в приступе смеха.
Путники помогли ему подняться на ноги и, спотыкаясь, протопали мимо своих мучителей. Куол обернулся и попытался пойти вслед, но к тому времени уже так сильно смеялся, что едва мог стоять на ногах. Нескончаемый поток нелепой галиматьи буквально парализовал его и его клыкастых сподручных.
– Поверьте, – посмеиваясь, сказал Вильям Оскару, когда тот уже собирался вслед за друзьями скрыться в удивительном густом лесу, – для меня это нелегко. Я не разделяю страсти моих соплеменников выяснять, кто кого пересмеет. Но это не значит, что я сам не способен повеселиться. Можно даже сказать, что жизнь в одиночку, отдельно от всех, отточила мою способность жить весело и в гармонии с окружающим миром. С тем, что растет и падает, рождается и умирает.
– Я вас себе другим представлял, – сообщил ему приятно удивленный Оскар. – Вы кажетесь вполне нормальным.
– Не обманывайтесь на мой счет. – Вильям спрятал обе руки за спину, сплел вместе свои волосатые пальцы и стал нервно их перебирать. – На самом деле я ужасный человек.
– Да, я вижу. – Теперь была очередь Макитти улыбаться. Но только не очень широко, чтобы не спугнуть их проводника.
– Все остальные считают меня сумасшедшим, – сказал Вильям. – Вы знаете, что я не безумец. Просто мне не кажется все таким уж смешным.
– Интересно, почему они не пытались забархотать вас? – спросил Оскар, собирая вещи и бурдюк с водой.
– Ой, пытались, пытались, – заверил их провожатый. – Только на меня это, кажется, не действует. – Ему почти удалось нахмуриться, но не до конца. – Мир не кажется мне таким уж забавным. – Обернувшись, он указал на отдаленную кромку леса, начинавшегося за аккуратными полями фермера. – Нам надо идти очень быстро, если мы хотим оторваться от помощников Нугвота. Лучше, если мы уже будем глубоко в лесу к утру, когда они наверняка объявятся с еще большей толпой.
Разговаривая, он почти не прихихикивал, как заметил Оскар.
– Тогда будем идти всю ночь, не останавливаясь на ночлег, – сказал Оскар.
– Мне это подходит, – фыркнул Цезарь. – Я легко могу идти ночью, как днем. Веди нас, добрый Вильям, а мы пойдем за тобой.
Гном задумчиво поглядел на Цезаря.
– Ты не боишься идти ночью через дремучий лес?
– Мы не боимся. – Какао излучала уверенность. – Почти все мы в темноте видим лучше, чем вы думаете. И, как сказал Цезарь, мы любим бродить по ночам.
Под непрерывное прихихикивание и добрые пожелания они простились со своими необычайно «сварливыми» благодетелями Тилгриком и Мисой. Под предводительством их добродушного провожатого они тесной группкой двинулись к лесу через пашни. Вскоре они уже вступили под свод деревьев и довольно быстрым шагом стали пробираться сквозь лес, изобиловавший буйной растительностью и легкомысленными, почти невидимыми зверьками.
Скользя взглядом по верхним веткам, Оскар замечал там какое-то движение, но так никого и не увидел.
– Так, значит, даже животные, – как странно произносить слово, которым раньше другие называли его самого, – даже животные здесь покатываются со смеху?
Вильям шел впереди. Шаги у него были короткие, но энергичные. Он обернулся и сказал:
– В Оранжевом королевстве радость и веселье – основа жизни. Кто много смеется, того уважают и почитают. А таких, как я, заставляют чувствовать себя лишними. – Он пожал своими маленькими круглыми и очень волосатыми плечами. – Я не возражаю. Я люблю быть сам по себе. Честно говоря, не вижу в этом ничего смешного.
– К счастью для нас, вы хорошо знаете лесные тропинки, – Макитти попыталась польстить проводнику, ведь сейчас они полностью зависели от его расположения.
Вильям внимательно посмотрел на нее.
– Если вынужден жить в лесу, скоро узнаешь все его дорожки. Я рад, что могу вам помочь. Скажите, а в том королевстве, откуда вы пришли, такие, как я, могут выжить? Приняли бы меня там, хотя я очень редко смеюсь?
Оскар припомнил некоторых посетителей его покойного Хозяина Эвинда. Мужчины и женщины с вытянутыми лицами были гораздо более сурового нрава. Для них вся жизнь заключалась в магических знаниях. Судя по тому, что он видел, лежа в ногах у хозяина, понадобилась бы парочка заклинаний просто для того, чтобы заставить их улыбнуться. – Думаю, да, есть такие места, где ты мог бы прижиться. Но наше «королевство» во многом отличается от вашего. Ты даже и представить себе не можешь, насколько. – Он задумчиво смотрел на низкорослого бородатого гнома. – Я уверен, что тебя бы приняли, но вот только понравится ли тебе там?
– Вот как? – Не замедляя шага, их проводник прошел под оранжево-голубым кустом. Всем остальным пришлось нагибаться и отводить в сторону торчащие жесткие ветки. Пролезая под кустом, Оскар мог поклясться, как одна ветка прошептала другой: «А ты слышала новость о красном дереве с елкой?»
– Тогда, наверное, мне лучше остаться здесь, – сказал Вильям. – Хотя мне очень хочется попробовать. Вы, ребята, такие хорошие и добрые, такие нормальные люди.
Какао мягко рассмеялась. От ее мурлыкающего смеха цветы, свисавшие с соседнего дерева, радостно потянулись к ней.
– Вильям, ты просто не все знаешь.
Нельзя было точно сказать, какое расстояние они прошли, но уже через несколько дней стали замечать, что цвета вокруг них заметно посветлели. Наверное, Оранжевое королевство не такое большое, как Красное, размышлял Оскар. А может быть, благодаря провожатому они пересекли страну по прямой. И хотя было все еще угнетающе влажно, цвет все-таки заметно менялся.
– Мы приближаемся к Желтому королевству, – сообщил им Вильям в ответ на их вопрос. – В отличие от границы, которую мы делим с Красным королевством, здесь нет реки. Но уже сегодня к полудню вы будете шагать по другой стране с другим цветом.
Тай зашагал радостнее, несмотря на то, что на лицах у всех разлилась нездоровая желтизна.
– Думаю, что в Желтом королевстве я буду чувствовать себя как дома. – В предвкушении этого он улыбнулся. – Жду не дождусь, когда снова стану своего естественного цвета.
– И это, как я полагаю, будет Зеленое королевство. – Там, где Сэм не мог пройти под ветками и сучьями, он просто отводил их в сторону. – Мы хорошо продвигаемся.
– Я не знаю, что находится за Желтым королевством, – с сожалением сказал Вильям. – Каждый из нас привязан к своей родине. Но Желтая страна вам покажется совсем другой, такой же непохожей на оранжевую, как и агрессивное Красное королевство.
– А в чем отличие? – спросил Оскар.
– Ну, во-первых… – начал Вильям.
Но ни объяснить, ни закончить предложение он уже не успел. Прямо из-под земли совершенно неожиданно появились несколько фигур и преградили им дорогу. Несмотря на густой оранжевый оттенок их кожи и на изогнутые темные очки, защищавшие глаза от солнца, не узнать их было невозможно.
Правая рука Оскара сама потянулась к рукояти меча. Его товарищи также были готовы схватиться за оружие. Сэм выхватил из-за спины свой огромный топор.
Больше удивленный, чем напуганный, Вильям переводил взгляд с незнакомцев на своих высокорослых друзей.
– Вы знаете этих людей?
– Мы знакомы. – В словах Оскара, обращенных к тем, кто преградил им дорогу, не было ни радости, ни легкости. – Привет, Куол. Что занесло сюда, на этот край мира, тебя и твоих тошнотворных приятелей?
За спиной Куола Рут и Рата напряглись, но ничего не сказали. Куол скромно поклонился.
– За вами пришли, конечно. Ты думал, что мы сдадимся только потому, что вам удалось пробраться в радугу? Когда я объяснил Мундуруку, что произошло, они сразу догадались. С помощью одного заклинания мы смогли пройти за вами даже сюда.
– Мы вошли в ту же радугу, что и вы, только через другой цвет. Этот цвет. Мундуруку сказали, что вас лучше всего встречать здесь. Как видите, они не ошиблись. Мундуруку никогда не ошибаются. – Из-под его крысиного носа сверкнула улыбка. – Поймите, наконец, что от них не скроешься даже в этих странных цветных землях.
Наклонившись к Оскару, Макитти коротко шепнула:
– Это интересно: «Хаксан Мундуруку» – это не один человек, а несколько.
– Для вас это уже бесполезные сведения, – заявил Рут противным тоном, легко расслышав ее шепот, – поскольку вы все равно умрете.
– Не думаю, – Оскар со свистом рванул меч из ножен, и эхом ему вторили друзья, тоже вытащившие оружие. – Или вы забыли, что прежде чем попасть в радугу, мы легко отделались от вас и ваших трех мечущихся трупов? – У него за спиной Вильям растерянно смотрел то на путников, которых знал, то на незнакомых враждебных чужаков.
– Не так-то и легко, насколько я помню. – Рата даже не шевельнулась, чтобы взяться за меч. – Мы почти загнали вас в угол, когда вы исчезли.
– Давайте нападем на них, – прошептал Цезарь. – Мы их одолеем, прежде чем они успеют достать оружие.
– Я как раз думаю, где их арбалеты? – добавил Тай. – Я вижу только длинные ножи, болтающиеся на поясе.
– Мы не взяли их с собой. – Рут ухмыльнулся, обнажив узкие длинные клыки, сквозь которые он и его чуть более симпатичная подруга высасывали кровь у своих жертв. – Поймите, на этот раз нам не нужны такие неуклюжие приспособления.
– А, – пробормотал Цезарь, – тогда не удивляйтесь, когда я проткну вас насквозь своим неуклюжим приспособлением. – Он поднял меч и рванулся в атаку.
– Цезарь, нет! – закричала Макитти. Но остановить кота, все равно что удержать лавину. Ругаясь, Оскар поднял свой меч, когда Цезарь пролетел мимо него одним сплошным вихрем шелка и стали.
Цезарь замахнулся и стал уже опускать меч, нацеленный прямо в голову Куолу. Но тот даже не попытался отступить в сторону или как-то уклониться от удара. Вместо этого он поднял левую руку и что-то коротко и резко пролаял. Интонация была очень необычной.
Из обнаженных клыков его ухмыляющихся приятелей брызнули тонкие струйки густой крови. Похожая на обычную, она быстро начала свертываться. Как тонкие веревки, они опутали рвущегося вперед Цезаря. Прежде чем меч успел опуститься на нервничающего, но стоящего неподвижно Куола, его плотно обмотали быстро застывающие путы. То же самое произошло и с мечником, которого спеленали с ног до головы.
Шагнув вперед, Куол резко толкнул озверевшего связанного Цезаря. Совершенно беспомощный, он опрокинулся на спину, больно ударившись о землю. Так он там и лежал, яростно, но безуспешно пытаясь высвободиться. Меч был плотно примотан к боку.
Оскар крепче сжал свой собственный меч. В глазах у него сверкало бешенство его предков-волков. Так он думал, потому что дух предков-эльдертерьеров такого вдохновения не внушал.
– Что ты с ним сделал?
– Связал. – Куол обратил взгляд на тихо рычащего Оскара. – А ты бы предпочел, чтобы я убил его? Это, знаешь ли, легко устроить. – Куол все время двигался. – Я мог направить клейкую слюну моих приятелей так, чтобы она не просто связала ему руки-ноги, но и залепила бы нос и рот.
– Почему же ты этого не сделал? – Меч остался покачиваться на поясе у Какао.
– Потому что Мундуруку приказали доставить живыми большинство из вас. Для допроса. – На его лицо снова вернулась нервная самодовольная улыбка. – Жаль, что мне не позволят при этом присутствовать. Зрелище обещает быть очень увлекательным. Правда, вам, наверное, это понравится чуть меньше.
– Как ты это сделал? – Вильям показал на застывшие веревки из красно-оранжевой крови, которые надежно связывали Цезаря.
– Не нужны мечи и арбалеты, если у тебя в распоряжении есть магия. – Куол не сводил глаз с Оскара, не обращая внимания на любопытного гнома. – Хаксан Мундуруку не полагается на случай. Посылая нас сюда и подозревая, что кто-то из вас может оказаться заколдованным учеником покойного мага Эвинда, нас снарядили не силой, а несколькими заклинаниями, которые срабатывают, если мы все трое действуем сообща. Ну что, тебе от этого легче? Что же ты не набрасываешься на меня, как твой приятель, которого я спеленал? – Подергивая усами, он показал в сторону связанного Цезаря, лежавшего на земле. Мы бы с друзьями поупражнялись.
Сэм взвешивал свой топор, выжидая удобного момента, когда кто-нибудь из них отвлечется.
– Должно быть, Мундуруку очень верят в вас, если снова послали за нами, хотя вы так позорно провалили задание в прошлый раз.
Улыбка Куола угасла, и он взглянул на великана.
Бывший сумчатый больше всего опасался бывшего змея. Такой большой удав, как Сэм, мог запросто перекусить зазевавшимся куолом, несмотря на его необычайную энергию и острые зубы. Каким бы полным не было превращение из животного в человека, оно не могло истребить в нем этот первобытный – страх.
– Тебя, удав, так же легко завалить, как и твоих дружков. Если не веришь мне, давай попробуй. Вот и проверим. – Сэм не шелохнулся. Вместо этого он в своей обычной манере, не отрываясь и не мигая, смотрел прямо в глаза Куолу. Его противник почувствовал себя неуютно и, наконец, вынужден был отвести глаза. – Что касается последствий нашего предыдущего столкновения, то Мундуруку оказались такими же милосердными, как и всемогущими. – Он поднял левую руку, показав оставшиеся на ней четыре пальца. Пятый не так давно жестоко укоротили на три фаланги. – Это было все наказание, которому они меня подвергли из великодушия и милости.
Из-за спин товарищей неожиданно подал голос Тай:
– Ручаюсь, что когда вы снова явитесь к ним без нас, они укоротят на три четверти другую часть твоего тела. Хотите знать, какую я имею в виду?
– Ты будешь следующим, сопливый ободранный певец без крыльев! – Подняв свою смертоносную правую руку, Куол угрожающе шагнул вперед. Как только он это сделал, его приятели в плащах широко раскрыли рты.
– Остановитесь!
На секунду растерявшись и испугавшись оттого, что его прервали, Куол так и стоял с вытянутой рукой и открытым ртом, готовый произнести заклинание, которому его обучили Мундуруку. Он поднял брови, когда увидел низкорослого жителя Оранжевой страны.
– Что тебе надо? Тебя это не касается… Если только, – добавил он после зловещей паузы, – ты сам не ищешь на свою голову приключений.
– Я хочу сказать только одно. Потом можете продолжать свои дела.
Пока Куол колебался, Оскар воспользовался наступившей тишиной.
– Отпустите его, Мундуруку он все равно не нужен.
Красномордый наемник кивнул.
– Ну, давай, говори и убирайся подобру-поздорову, не лезь в наши дела.
– Хорошо. – Выпрямившись во весь рост (совсем не такой уж большой) и убрав в сторону бороду, чтобы не мешала, Вильям начал со всей серьезностью рассказывать: – Жила-была гимпа в Доклафе, она хохлевала жирафу…
Оскар и его друзья в удивлении уставились на своего толстенького провожатого, а он продолжал тараторить. Куол и его приспешники, напротив, продолжали завороженно слушать его. Но когда Вильям стал заканчивать свою непонятную, но лихо закрученную песенку, начали происходить совершенно непонятные вещи.
Первой метаморфозы заметила Макитти. Началось это с подобия улыбки, появившейся на лице Оскара и постепенно расплывавшейся шире и шире. Рядом Какао наливалась оранжево-розовой краской по мере того, как рифмованная песенка плавно катилась к своей комической развязке. Тай начал хихикать, и даже обычно флегматичный Сэм широко улыбался. Вскоре они все стали посмеиваться, потом хохотать и, наконец, реветь от безудержного смеха.
По лицу Макитти уже текли слезы, а Вильям, не останавливаясь, перешел ко второй истории в том же духе и в два раза смешнее. Куол, Рата и Рут точно так же корчились от безудержного смеха, не в силах устоять перед веселой песенкой. Особенно гоготали над гоблинской считалочкой ребята-вампиры.
В короткие промежутки своего непрерывного потока веселых стишков Вильям умудрился вставить несколько словечек более серьезного содержания, предназначенные для ушей Оскара, который тоже хватался за живот от смеха.
– Поспешите! Я постараюсь задержать их подольше.
– Но как – хо-хо-ха! – ты это – хи-хи-ха! – делаешь о-ох? – От такого дикого смеха у него уже болели бока.
С третьей попытки ему удалось вложить меч в ножны и дать остальным знак, чтобы они следовали за ним. Хохоча и всхлипывая, они разрезали путы на Цезаре. Перерезая ярко-рыжие веревки, они все время тряслись от смеха, и оттого чуть не поранили своего спутника. Собираясь отругать их за неуклюжесть, Цезарь вместо этого сам согнулся пополам в приступе смеха.
Путники помогли ему подняться на ноги и, спотыкаясь, протопали мимо своих мучителей. Куол обернулся и попытался пойти вслед, но к тому времени уже так сильно смеялся, что едва мог стоять на ногах. Нескончаемый поток нелепой галиматьи буквально парализовал его и его клыкастых сподручных.
– Поверьте, – посмеиваясь, сказал Вильям Оскару, когда тот уже собирался вслед за друзьями скрыться в удивительном густом лесу, – для меня это нелегко. Я не разделяю страсти моих соплеменников выяснять, кто кого пересмеет. Но это не значит, что я сам не способен повеселиться. Можно даже сказать, что жизнь в одиночку, отдельно от всех, отточила мою способность жить весело и в гармонии с окружающим миром. С тем, что растет и падает, рождается и умирает.