Фостер Алан Дин. КОТализатор

   Улочки, носящие названия цветов, птиц и животных пролегали перпендикулярно как к материку, так и к Атлантическому океану. Дома отличались разнообразием стилей. Можно было увидеть особняки, построенные в фермерском стиле пятидесятых, то тут, то там были разбросаны кастильские здания и бетонные крепости, украшенные в стиле Баухаус.
   На улочке Робин-лейн стояло только четыре дома. Последний из них, сплошь кирпич и стекло, смотрел на Атлантику. Подъездной путь к нему преграждали мрачные кованые ворота. Уж насколько мало Картер разбирался в подобных делах, но и он видел, что дом бездарно спроектирован и еще хуже исполнен.
   - Неплохой домишко, - прокомментировал Картер, уничтожая его скромной похвалой.
   - В Беверли-Хиллз он сошел бы за будку смотрителя, а здесь он, наверное, считается верхом совершенства, - проворчала Эшвуд.
   Переговорное устройство располагалось на столбе справа от ворот. Эшвуд опустила оконное стекло, высунулась из машины и взяла трубку. После недолгой паузы ответил мужской голос.
   - Кто это? - владелец голоса говорил немного в нос и растягивал слова, что выдавало в нем скорее уроженца Новой Англии, чем этих мест.
   - Меня зовут Эшвуд. Со мной мой друг, и у меня к вам есть один вопрос. Не были ли вы случайно на днях в районе Мейкона?
   Последовала пауза.
   - Кто вы такие, и что вы хотите? Я очень...
   - ...занят, - закончила за него Эшвуд. - Я знаю, все мужчины всегда очень заняты. Но ответьте на мой вопрос.
   Не были ли вы недавно на съемочной площадке и ничего ли вы не потеряли?
   На этот раз паузы не было.
   - Вы нашли?
   - А что вы потеряли?
   - Небольшой диск с записью некоторой информации, - нетерпеливо ответил голос. - Очевидно, вы его нашли, потому что иначе вы не разыскали бы меня. Подождите секунду.
   Бестелесный голос сменился жужжанием скрытого мотора, и тяжелые ворота разъехались в стороны.
   - Припаркуйтесь у главного входа, пожалуйста, я вас встречу.
   - Не спешите, - попросила Эшвуд. - Я хочу увериться, что именно вы владелец диска, а не привратник, нанятый присматривать за домом. Ваше имя... - она помедлила, вспоминая, - Брайтон Фивик?
   - Февик! - отрезал голос. - Февик, а не Фивик! Когда Картер подогнал машину к главному входу, по лестнице быстро и легко сбежал Февик. Двигался он с изяществом, неожиданным при его полноте. У него были светлые волосы, карие глаза, а внешность и манеры - взрослого ребенка. Вопреки ожиданиям Картера, он был довольно молод, самое большее, тридцать лет.
   - Я очень вам благодарен!
   "Определенно, он из Новой Англии", - подумал Картер. Все же он был неплохим актером и слету улавливал любой акцент.
   - Я некоторое время работал с этим диском и, надо же, потерял его! Пожалуйста, заходите.
   - Должно быть, этот диск для вас - большая ценность! - сказала Эшвуд. А Картеру она шепнула:
   - Стал бы он иначе повсюду его таскать с собой! Надо будет взять с него две тысячи!
   - Марджори! - укоризненно покачал головой Картер. Он ожидал увидеть прислугу, но в доме не было никаких признаков жизни, когда Февик вел их через весь дом в свой кабинет, который также служил ему библиотекой.
   - Глупо было с моей стороны, - сказал хозяин дома, - носить диск с собой.
   - Действительно, - Эшвуд сделала вид, что разглядывает книги на полках:
   - Вы, очевидно, знакомы с работой системы, раз вы проникли в нее достаточно глубоко, чтобы узнать мое имя и мой адрес.
   - Мне, действительно, приходится работать с записями визуальной информации, - неопределенно ответила Эшвуд, а про себя подумала: "Он выглядит так же глупо как снеговик, занимающийся серфингом. Только он розоват, вместо того чтобы быть белым, и ему не хватает угольков вместо глаз и морковки во рту, и он не ходит в перевалку, как можно было бы ожидать от снеговика, он покрывает расстояние, как чемпион по спортивной ходьбе".
   В отличие от своей спутницы Картер нашел комнату очаровательной. Ему только однажды случилось в жизни видеть большее, чем здесь, собрание книг в частной библиотеке. Это было в доме главного продюсера, когда решался вопрос, приглашать ли Картера на роль. Каждая книга в том собрании выглядела совершенно новой, вероятно, потому, что пальцы людей не касались ее с тех пор, как она покинула переплетный цех. Книги же Февика, напротив, всем своим видом говорили о том, что их не раз тщательно перечитывали. Они стояли на полках неровно, некоторые даже лежали горизонтально.
   Огромный старинный стол занимал угол у окна, которое выходило на песчаные дюны и солончаки. Гнутые ножки и края стола украшала позолота. Поодаль располагались еще два стола. Столешница одного из них была наклонена под углом и завалена листами бумаги. Она подсвечивалась изнутри. Другой стол служил пристанищем для дюжины широких мелких ящиков, подобных тем, которые можно увидеть в офисе профессионального картографа.
   Скульптуры и старинные предметы были расставлены по всей комнате: на полках, пьедесталах и просто на покрытом ковром полу. Картер вдруг увидел, что стоит около нелепой человеческой фигуры, грубо высеченной из черного дерева. Она была украшена перьями и разноцветными бусами. Картеру показалось, что ее глаза, сделанные из раковин каури, следят за ним, куда бы он ни пошел. Он решил, что кусок янтаря величиной с кулак, лежащий на столе, гораздо привлекательнее статуи, несмотря на дюжину насекомых, замурованных в нем.
   Янтарь лежал рядом с небольшой скульптурой, которая явно была подлинником, а не копией. Художник изобразил ласки обнаженной женщины и лебедя в такой момент, что трудно было рассчитывать увидеть когда-либо изображение этой скульптуры по каналу Диснея.
   - Сколько книг! - Эшвуд огляделась. - И вы их все прочитали?
   - По крайней мере, некоторую часть, - весело ответил Февик.
   Картер отвернулся от стола:
   - Вы не станете возражать, если я спрошу, каким бизнесом вы занимаетесь? Февик просиял:
   - Самым лучшим, какой только есть на свете! Глухой булькающий звук исторгся из его горла, и поскольку Февик не выказывал признаков горя, этот звук мог означать только смех. - Мои родители богаты до неприличия, принялся рассказывать Февик. - Они болезненно самолюбивы, страшно умны и до смерти скучны. Поэтому, как только я получил наследство от деда с бабкой, которые были еще богаче и еще скучнее, не тратя времени, я тотчас же покинул семейный особняк и обосновался на этом острове.
   - А где находится дом ваших родителей? - спросила Эшвуд.
   - В Бостоне. Вы бывали в Бостоне, мистер...
   - Джейсон Картер. Я из штата Миннесота. Городок, в котором я родился, находится в пятидесяти милях к западу от Миннеаполиса. Он называется...
   - Ужасно интересно, - поспешно перебил Февик, и когда он улыбнулся, до актера дошло, что его грубость не была преднамеренной, по крайней мере, Февик был прям и честен ничуть не менее исполнительного продюсера или, скажем, убийцы с топором.
   - Не будете ли вы так добры вернуть мне мою собственность? - попросил он.
   Эшвуд вынула из своей сумочки аккуратно обернутый бумагой диск и передала его Февику, который нежно взял диск за края и с чувством выразил ей свою признательность.
   - Почему он столь значим для вас? - спросила Эшвуд, и в чем в чем, а в чувстве такта заподозрить ее Февику стало уже невозможно.
   Вместо ответа от открыл сбоку выдвижной ящик. Диск скользнул в пустой паз и успокоился рядом с дюжиной себе подобных дисков. Картер понял, объем информации, хранящейся в этом ящике огромен.
   - В диске, кажется, было сказано что-то о вознаграждении, многозначительно произнесла Эшвуд. Февик закрыл ящик.
   - Старая информация! Мне данным давно следовало бы ее стереть.
   Выражение лица Эшвуд изменилось, и она взяла тон, который испугал Картера. Она перестала быть доброй старой гардеробщицей Мардж.
   - Старая информация? Вы держали в руках эту вещицу, как будто она вот-вот растает, а теперь говорите, старая информация?
   И немного мягче она добавила:
   - Неужели вы способны обманывать старую леди?
   - Ну хорошо, - вздохнул Февик. - Чтобы вы не считали, что вляпались в глупую историю, я дам вам... сто долларов.
   - В записи на диске вы обещали тысячу!
   - Двести!
   Большой рыжий кот вдруг появился на столе. Картер решил, что все это время разговора он спал под столом. Кот потерся о ногу Февика, и его хозяин протянул руку и погладил кота по спине. Полузакрытые персидские глаза кота изучали посетителей.
   - Это мой Мо, - хозяин был счастлив появлению кота, Картер видел это.
   - Девятьсот! - сказала Эшвуд.
   - Триста, - Февик продолжал ласково гладить кота. - Вот мой лучший друг! Вы не находите, что коты гораздо симпатичнее людей?
   Он окинул взглядом неподвижную Эшвуд.
   - Я не Мо, и у меня нет времени, чтобы тратить его на пустяки, сказал он. - Пятьсот.
   - Ладно, пусть будет так, - согласилась Мардж. Рот Февика был маленьким. Его улыбка утонула в толстых щеках. Усевшись за стол, он выписал чек и поднялся, чтобы отдать его Эшвуд. Та с опаской смотрела на чек.
   - А с чего я могу быть уверена, что вы не приостановите платежи по этому чеку, как только мы окажемся за дверью?
   Февик восторженно захлопал в ладоши:
   - Какой восхитительный цинизм! Мадам, я мог бы вам вообще ничего не заплатить, но из доброты я даю вам пятьсот долларов, ценя ваше время, затраченное на поездку.
   - У меня такое впечатление, что в вашей душе больше гнилья, чем доброты.
   Февик поджал свои маленькие до нелепости губы:
   - Вы только что изволили оскорбить меня!
   - Я вас изволила оскорбить? - удивилась Эшвуд обороту речи. - Поменьше смотрите плохое кино и поскорей выбирайтесь из этого мавзолея в реальную жизнь!
   - Марджори! - попытался остановить ее Картер.
   - Не беспокойтесь, все в порядке, мистер Картер, - заверил его Февик. - Мне не привыкать к тому, что и моя внешность, и моя речь вызывают у людей насмешки. Но теперь, прошу вас, вы оба сделайте, пожалуйста, мне большое одолжение, покиньте мой дом.
   - Так ли уж нужно было тебе его оскорблять, Марджори? - Картер сел за руль взятой напрокат машины и включил зажигание.
   - Вовсе нет! Но разве это было не забавно? Этот сукин сын обещал тысячу долларов в качестве вознаграждения и надул! Каково, а? - она вынула чек. - Я готова была смять его и бросить ему в лицо, но, к счастью, вовремя опомнилась.
   Она уронила чек обратно в сумочку.
   - Эй, а почему бы нам не поехать через Валдосту? У нас еще есть время, - предложила она.
   - Ну не знаю, звучит заманчиво.
   Как только тяжелые ворота из кованого железа закрылись, толстяк, стоявший у окна на втором этаже, опустил придерживаемую рукой штору и возвратился к позолоченному столу. Усевшись, Брайтон Февик открыл ящик и осторожно достал блудный диск, который плавно скользнул в прорезь компьютера, появившегося из глубин стола, когда Февик нажал на кнопку. После сложных манипуляций с ключевыми словами экран наполнился драгоценными сведениями, хранившимися на диске, и Февик убедился, что информация осталась неповрежденной. Он позволил себе расслабиться.
   Он работал над своим исследованием в университетской библиотеке штата Джорджия, когда один из знакомых предложил ему принять участие в экскурсии на съемочную площадку, и то, что он позволил уговорить себя, чуть было не обернулось для него катастрофой. Месяцы работы, горы прочитанных книг и множество изученных карт, все бы пошло прахом, если бы не корыстные побуждения этих простачков, нашедших диск.
   Теперь его работа перейдет в новую стадию. Настало время провести последние приготовления. Он, конечно, сумел бы пережить утрату диска, но она продлила бы его работу еще на месяцы, а после стольких лет каторжного труда, любая задержка была для него мучительна.
   Скоро весь мир узнает о его достижениях и замрет в благоговении перед его именем. Особено же его родители! Они его едва удостаивают редким словом с тех самых пор, как он, будучи студентом предпоследнего курса, объявил о своем намерении заняться исследовательской работой вместо того, чтобы продолжить семейный бизнес.
   Он гладил кота и слушал его довольное урчание. Своим решением он был обязан Мо, который однажды случайно сбросил книгу с полки в библиотеке его отца. Эта книга заинтересовала тогда еще совсем молодого Брайтона и полностью изменила его жизнь. Прежде он был посредственным студентом, но в связи с открывшимися перспективами стал очень прилежным и набросился на учебу.
   Его не беспокоило тогда то обстоятельство, что родители не одобряли его занятий. Их отношение к своему единственному сыну было безразличным. Они растили его как какого-то породистого пса, за которого им пришлось переплатить. Они редко беседовали с ним, и он ловил на себе их взгляды смутного разочарования.
   Все изменится, когда он закончит свою работу! Им ничего не останется, как признать серьезность его научных достижений и восхититься им, потому что им восхитятся и его достижения признают все их высокомерные друзья из самых высоких кругов общества.
   Он улыбнулся коту еще и еще раз, в душе благодаря Мо за тот счастливый случай, изменивший его жизнь.
   Студентом Февик часто встречал бродячих котов в Кампусе, но только этот привязался к нему сразу же после первой встречи. С тех самых пор они были неразлучны.
   Мы оба изгои, думал Февик, и мы оба принадлежим друг другу. Он вытащил одну из книг, стопкой лежавших на столе, и стал сличать ее содержание с тем, что было записано на диске. Совсем скоро его родители не смогут больше пренебрегать своим сыном! Они будут вынуждены признать его правоту и то, что они в отношении его глубоко заблуждались. Его репутация с каждым днем будет утверждаться, слава расти и расти, и родители сменят гнев и разочарование на восхищение своим сыном и гордость за него. Его надменный отец, в конце концов, признает, что не так уж плохо иметь в семье знаменитого археолога.
   Ренегат был вполне доволен. Другой бы начал проявлять бурные признаки беспокойства, если б его так долго вынашиваемые планы оказались настолько близки к осуществлению, но этот держал себя в руках. Его ощущение времени было иным, чем у других заурядных существ, не лишенных разума.
   Нельзя сказать, что игра не приносила Ренегату удовольствие. Наоборот, именно она придавала смысл его существованию, и если бы не она, он давно бы умер от невыносимой скуки.
   События игры развивались пока согласно его плану, несмотря на присутствие Наблюдателя. Ее тщетные попытки засечь его и положить конец его деятельности только добавляли остроту в игру. Ничто не помешает ему получить свое маленькое удовольствие. Скуку можно унять, только привнося в схему развития неожиданные аномалии, и если при этом погибнут миллионы существ, что ж, это игра, зато он сможет испытать острые ощущения. Он страстно предвкушал кульминацию затеянной им игры.
   Однажды, лениво скользя сквозь грани бытия, он наткнулся на уникальную возможность внести беспорядок в мерный ход вещей и немедленно ухватился за нее. Наблюдатель не так уж давно ощутила его присутствие. Ее последующие попытки выйти на него стали для него источником истинного наслаждения.
   Все это время он был терпелив и должен оставаться терпеливым. Конечно, всегда существовала возможность вмешательства наделенных разумом коренных существ этого мира, но он был уверен, что сумеет справиться с ними, не раскрывая себя. Эти существа были забавны и не очень-то восприимчивы. Они даже не подозревали о его существовании, как, впрочем, не подозревали и о существовании Наблюдателя, потому что были всецело заняты собой.
   Он потратил столько времени и приложил столько сил, чтобы все случилось именно так, как ему однажды захотелось, что теперь уже ничто не остановит его.
   Ключ к дестабилизации в этом районе Вселенной дал ему сардонический космос, и он постарается воспользоваться им в полной мере. Если достаточно умно применить его, этот ключ обеспечит ему силу, обладая которой, он сможет бросить вызов стабильности еще где-нибудь, и тем самым он вначале значительно осложнит работу Наблюдателя, чтобы затем свести ее вовсе на нет. Жаль только, что никто из других Шихараранетов не разделяет его страсти к хаосу и разрушению. Но приверженность к порядку и эволюции вызывает у него тошноту. Только он один может внести диссонанс в этот мир, и он сделает это обязательно! Ничего, если ему придется начать с малого.
   Глава 4
   Кто-то похлопал довольно сильно его по спине, но Картер не удивился. Годы, проведенные им в кинобизнесе, отучили его возмущаться навязчивостью окружающих. Но на этот раз, обернувшись, он был поражен.
   Он увидел расплывшееся в улыбке лицо Марджори Эшвуд, в руке она не очень крепко держала бокал, причем не того дешевого шампанского, которое продюсеры великодушно поставили для отвальной вечеринки, а крепкого брэнди цвета жареных желудей. Она не была пьяна. Она была счастлива.
   - Привет, красавчик!
   - Привет, Марджори!
   Она подмигнула ему, как заговорщица:
   - А я знаю одну тайну! Хочешь, расскажу?
   - Стоит ли, Мардж? - осторожно ответил он, ни малейшего представления не имея, к чему она клонит.
   Будь она помоложе, все было бы ясно, но он уже знал, на что способна, а на что нет хозяйка гардеробной.
   - Эй! - недовольство послышалось в голосе, достигшем его ушей сквозь гвалт вечеринки, и он вынужден был повернуться к своей прежней собеседнице, одной из актрис, игравших в фильме бесчисленное множество южных красоток второго плана.
   Несмотря на то, что в ее бокале было шампанское, она казалась гораздо пьянее Эшвуд. Прекрасные глаза недовольно блестели, бедра раскачивались, но не для выразительности, ее тело не нуждалось в дополнительных средствах, чтобы подчеркнуть достоинство фигуры.
   Картер терпеливо наблюдал. Когда она заговорила, ее речь оказалась не тверже походки.
   - Давай, отделывайся от этой старой перечницы, Джейс, и пошли, - она взяла его за руку.
   - Не сейчас, Китти, - он освободил руку.
   Китти сдвинула брови:
   - Не говори мне, что ты предпочитаешь пойти с этой...
   - Я не хочу никуда ни с кем идти, - отрезал Картер. - Я ужасно устал, а завтра мне улетать. Она предприняла последнюю попытку:
   - Ты выспишься в самолете, а здесь на вечеринке ты все равно не будешь спать!
   - Я вообще не люблю вечеринки, - он улыбнулся извиняющейся улыбкой и пошел прочь.
   Ее нетрезвые слова, сказанные ему вслед, поглотил шум веселившейся толпы.
   Эшвуд перехватила его в противоположном от бара конце зала. Благодарю тебя за спасение, - сказал он ей.
   Она отхлебнула глоток из своего бокала.
   - Ребята твоего возраста расценили бы это как вмешательство, а не спасение.
   - Возможно, но я чертовски устал от томных взглядов женщин.
   - Бедный мальчик! - она потрепала его по щеке, для чего ей пришлось встать на цыпочки. - Жизнь так жестоко обходится с тобой!
   - Тебе вовсе не обязательно опекать меня, - проворчал Картер. - Я не говорил, что не нравлюсь самому себе. Я только хочу сказать, что подобные вещи надоедают, когда приходится сталкиваться с ними изо дня в день.
   - Так ты хочешь узнать мою тайну?
   - Что же это за тайна, Марджори?
   - Тогда нам нужно пойти в мой трейлер!
   - Я же только что поблагодарил тебя за одно удачное избавление!
   - Речь не об этом, красавчик! Не то, чтобы я была против. Ты красив и молод. Но уверяю тебя, я не это имею в виду.
   - А впрочем, почему бы и нет? Это же старая, как мир, история! ответил Картер.
   Они вышли из зала во двор беспорядочно разбросанного пригородного мотеля, в котором остановилась съемочная группа. Он последовал за ней по бетонному тротуару, мимо бассейна, вверх по лестнице, и пока его спутница возилась с ключом, он продолжал сомневаться, действительно ли она не имела в виду секс. Он беспокойно огляделся в поисках Трань Хо. Ее появление было бы сейчас совсем некстати.
   Комната Мардж была убрана. Два битком набитых чемодана лежали открытыми на кровати. На маленьком, заставленном коробочками столике покоился компьютер хозяйки гардеробной. Она села и включила его. На экране замелькали слова и цифры, сопровождаемые рисунками и картами.
   - Ну вот, - сказала Эшвуд. - Вот мой секрет.
   - Слишком быстро, я не успел ничего прочесть.
   Она подняла на него глаза:
   - Разве ты забыл про диск, который мы вернули его владельцу на прошлой неделе? Если за его возвращение предлагается большое вознаграждение, неужели тебе не любопытно узнать его содержание?
   Он мог бы догадаться и раньше!
   - Марджори, ты же не скажешь мне сейчас, что сняла с него копию!
   - Только из предусмотрительности! Не смотри на меня так, красавчик!Я бы могла оставить себе оригинал, но не сделала этого. Неужели тебе на самом деле не интересно знать, что же на том диске было записано?
   - Нет, не интересно! - он сделал движение, показывая, что собирается уходить.
   - Ну если ты спрашиваешь, - она хитро прищурила один глаз, - то я скажу. В общем, это карта местности, где спрятаны сокровища.
   Он остановился.
   - Ты начиталась дешевых сценариев?
   - А ты считаешь, что сокровища существуют только в сценариях?
   - Да объясни ты толком, о каких сокровищах идет речь!
   Она взглянула на экран.
   - Здесь не сказано прямо, где лежат сокровища, но информацию этого диска можно считать руководством к действию, - она широко улыбнулась. - И я собираюсь найти их!
   Он уставился на нее.
   - А как же твоя работа?
   - Следующую картину, на участие в съемках которой я подписала контракт, начнут снимать через шесть месяцев. А я как раз планировала устроить себе каникулы.
   Не удержавшись, он спросил:
   - А где эти сокровища? Где-нибудь в море у здешнего побережья?
   Как каждый, кто хоть иногда смотрит телевизор, он знал о сокровищах испанских галлеонов, поднятых на поверхность у южного побережья Флориды.
   - Нет, речь идет не о побережье Флориды. Речь идет о Южной Америке, о Перу.
   Картер на секунду задумался.
   - Ты же не собираешься туда ехать? Там полным полно перевозящих наркотики контрабандистов и партизанов-маоистов, которые верят, что Сталин был величайшим из либералов.
   - Послушай меня, сынок, - она заговорила голосом, который не так уж давно он слышал в кабинете Брайтона Февика, - обо мне ты почти ничего не знаешь. Для тебя я старушка Мардж, женщина, которая штопает твои жокейские штаны. Но до того, как я принялась шить, я занималась кой-какими совсем другими вещами, и я могу позаботиться о себе и сейчас.
   - Даже так? Чем же ты этаким занималась, что настолько уверена в себе?
   Она резко встала, давая понять, что и без того сказала слишком много.
   - Могу только сказать, что я, действительно, много в жизни путешествовала и знаю, что это такое. А с тобой я говорила о сокровищах только потому, что считала, ты заслужил это. Ведь тот диск нашел ты. Теперь же иди на свою вечеринку! - она небрежно махнула рукой в сторону двери.
   Он не шевельнулся.
   - Мой следующий фильм, если я решусь подписать тот контракт, тоже начнут снимать нескоро, а снимать его будут как раз в Южной Америке, где-то на Амазонке. Не знаешь, Манаус - это далеко от Перу?
   - Не очень, - она сделала удивленное лицо и постучала пальцем по экрану. - Там, куда я еду, не будет кондиционеров и услужливых официантов, готовых в любой момент подать тебе напиток со льдом, а будут гостиницы с клопами.
   - Что ж! Это станет для меня чем-то вроде подготовки к новым съемкам, - сказал Картер.
   - Что станет подготовкой? - поинтересовалась Эшвуд.
   - Моя поездка с тобой. Ты же, если серьезно, не думаешь отправиться в подобное путешествие одна?
   - Напротив, это как раз то, что я думаю.
   - Я мог бы поехать с тобой, Маридж! Впрочем... В Нью-Йорке собираются ставить одну пьесу Ибсена, я хотел бы получить в ней главную роль, и если я ее получу, я буду связан по рукам и ногам до следующих съемок. Но если я ее не получу... Как мне тебя найти?
   Она вырвала листок из блокнота и нацарапала номер.
   - Вот номер моего домашнего телефона. Я живу в Долине. Но дожидаться тебя, предупреждаю, я не собираюсь.
   Он положил листок в карман.
   - Я думаю, ты сумасшедшая. Смешно даже думать, чтобы отправиться за сокровищами одной!
   - А я думаю, что те, кто не знает цену риска, сумасшедшие самые настоящие! Мне пятьдесят три года. Кто я такая? Неужели я должна беречь себя для конкурса Пожилая Мисс Америка? Давай, езжай к своему Ибсену, а я сама побеспокоюсь о себе!
   - Ты хорошая женщина, Мардж, и мне ненавистна мысль, что я хоть каким-то образом могу оказаться причастным к тому, что причинит тебе боль.
   - Спасибо на добром слове, сынок, - она проводила его до двери, - но я не из тех, кто позволяет причинить себе боль.
   Роль он не получил. Он читал не хуже других актеров, принимавших участие в прослушивании, но продюсеры оказались из того продюсерского подвида, который интересуется рецензиями больше, чем кассовыми сборами. Они бесповоротно решили, что назначенье Джейсона Картера на роль терзаемого душевными муками интеллектуала станет для культуры страны слишком большим испытанием, и этот неоправданный риск они не готовы были на себя взять.
   В тот же день он поднял телефонную трубку и набрал номер, нацарапанный на листке рукой Марджори Эшвуд. Он был крайне озадачен, когда обнаружил, что номер отключен. Но каково же было его удивление, когда он выяснил, что номер был отключен давным-давно. Это могло означать только одно - Марджори Эшвуд намеренно подсунула ему ложный телефонный номер. Он был настолько зол, что решил обзвонить весь Лос-Анджелес, но разыскать ее делового агента.