Страница:
На перекрестке человек остановился, взглянул на часы и свернул к кафе. Затем направился к улице Советской Армии — одной из самых оживленных в Приморске. У вывески ресторана «Шторм» остановился, разглядывая нарисованные волны, захлестывавшие небольшое суденышко. Человек неторопливо посмотрел вокруг и открыл дверь ресторана.
Крутые ступеньки вели вниз, в заполненный посетителями зал. Людской говор заглушал оркестр. В воздухе плавали облака дыма. Скатерти пестрели следами пищи и пролитых напитков. Но официантки в белых накрахмаленных кокошниках и воротничках выглядели нарядными и скрашивали обстановку. Вошедший занял свободное место и в ожидании официантки стал разглядывать посетителей, Это были преимущественно портовые рабочие. Среди них выделялись моряки — матросы рыбачьих шхун. Обветренные и загорелые, они жестикулировали и разговаривали так громко, будто старались перекричать оркестр.
— Что будете заказывать? — обратилась к нему молоденькая девушка. Ее золотистые волосы были тщательно причесаны. В ушах сверкали позолоченные серьги.
— Осетрину в маринаде, сто граммов водки, пиво и отбивною…
Официантка записала заказ и, ловко лавируя между столиками, направилась к буфету.
Посетитель взял с соседнего стола пепельницу, достал трубку и, зажав ее в зубах, обеими руками стал развязывать кисет. Трубка изображала голову Мефистофеля, а со стержня свисал на тонкой цепочке крохотный кортик.
Набив трубку, он закурил. Когда в зале включили дополнительное освещение, он заглянул в запотевшее зеркало, висевшее над его столом. В зеркале отразилось продолговатое лицо, подстриженные «под бокс» волосы. Человек поправил прядь волос, падавшую на лоб и закрывавшую небольшой рубец. Официантка принесла ужин, и посетитель принялся с большим аппетитом за еду, обильно приправляя отбивную горчицей. Казалось, посетитель был целиком поглощен этим занятием, но он все время чувствовал на себе настороженный взгляд сидевшего неподалеку человека и ждал, ни единым мускулом не выдавая своего волнения.
Когда посетитель покончил с ужином и снова закурил, к нему подсел человек, сидевший до этого за соседним столом. Это был Минухин. Наливая пиво, Минухин внимательно посмотрел в лицо соседу. Но гот спокойно продолжал курить.
— Не обижайся, парень, что подсел, скучно одному, — громко заговорил Минухин.
— Пожалуйста, — благодушно ответил парень, — рад компании.
Минухин подозвал официантку и дополнительно заказал выпивку и закуску на двоих.
Ведя разговор на отвлеченные темы, они прощупывали друг друга, юлили, но оба понимали, что главное — впереди.
Каждый хотел поскорее выяснить, что следовало, и покончить с этой игрой, но оба обходили основную тему, и ни один не хотел первым коснуться того, что должно было сразу связать их в тугой узел. Ибо, кто знает, развяжется ли этот узел, и кому из них двоих суждено остаться в живых…
Они основательно затягивали время, не спеша изучали друг друга, стараясь запомнить черты лица, голос, цвет волос и глаз. Никто из них не подозревал, что в это самое время еще один человек из-за спин посетителей ресторана пристально следит за ними. Он был одет в простой комбинезон-робу, застегнутый до подбородка. Рыжие волосы небрежно причесаны, а пальцы больших волосатых рук переплелись на столе. Занимая столик у самого выхода, рыжий мог в любую минуту незаметно уйти.
Два таинственных собеседника все еще не решались заговорить о главном.
Они обрадовались, когда подвыпивший здоровяк стал громко рассказывать знакомому, сидевшему за соседним столиком, о происшествии на берегу моря.
— Ты понимаешь, Василий, — кричал он, — «Додж» шел со скоростью полных девяносто километров. И, не сбавляя скорости, сиганул с обрыва прямо в море. Аж страшно вспомнить…
— А ты сам видел? — с недоверием спросил Василий.
— Так он же меня обогнал на повороте и свернул к обрыву. Поверишь, прямо сердце похолодело…
Двое слушали разговор с безразличными лицами, в то время как рыжий, пряча улыбку, не сводил с них глаз.
— А с чего это он в пропасть кинулся? — спросил Василий. — Пьяный был или жизнь надоела?
— Не иначе как преступление какое-нибудь совершил и решил покончить с жизнью… А я бы не так…
— А как бы ты? — поинтересовался Василий.
Но Минухин и его сосед уже не слушали говоривших. Погасив трубку, молодой человек положил ее на стол перед собой и вопросительно взглянул на соседа. Тот ответил ему таким же взглядом и, взяв трубку, внимательно осмотрел ее.
— Дядю давно видел? — тихо спросил Минухин. Оба почувствовали всю бесполезность вопроса, однако понимали, что без этого обойтись нельзя.
— Дядя пошел рыбу удить, — так же тихо ответил молодой человек. Оба как-то обмякли, напряжение прошло.
— Я тебя десятые сутки выглядываю, — заговорил Минухин. — Еле дождался.
— Не мог раньше. С работы не увольняли.
— За это время я для тебя хорошую «Победу» приобрел. За углом стоит, у забора. Давай расплатимся — и айда. Отвезу тебя к хозяину гаража, познакомлю, и начнешь сам работать на ней.
— Ладно, — тихо ответил молоди человек. — А как звать тебя?
— Дорeq \o (о;ґ)гой все скажу. Ну пошли…
Они рассчитались и направились к выходу, Но рыжий опередил их. Он быстро вышел и сел в стоявшую у подъезда светлую «Победу». Вместо комбинезона на нем уже был хороший костюм. Воротник рубашки светился белизной, ярко выделялся темный галстук.
Рыжий проследил глазами за Минухиным и сопровождавшим его парнем, подождал, покуда их машина вырулит на площадь, и, стараясь оставаться незамеченным, поехал следом.
ГЛАВА V
ГЛАВА VI
Крутые ступеньки вели вниз, в заполненный посетителями зал. Людской говор заглушал оркестр. В воздухе плавали облака дыма. Скатерти пестрели следами пищи и пролитых напитков. Но официантки в белых накрахмаленных кокошниках и воротничках выглядели нарядными и скрашивали обстановку. Вошедший занял свободное место и в ожидании официантки стал разглядывать посетителей, Это были преимущественно портовые рабочие. Среди них выделялись моряки — матросы рыбачьих шхун. Обветренные и загорелые, они жестикулировали и разговаривали так громко, будто старались перекричать оркестр.
— Что будете заказывать? — обратилась к нему молоденькая девушка. Ее золотистые волосы были тщательно причесаны. В ушах сверкали позолоченные серьги.
— Осетрину в маринаде, сто граммов водки, пиво и отбивною…
Официантка записала заказ и, ловко лавируя между столиками, направилась к буфету.
Посетитель взял с соседнего стола пепельницу, достал трубку и, зажав ее в зубах, обеими руками стал развязывать кисет. Трубка изображала голову Мефистофеля, а со стержня свисал на тонкой цепочке крохотный кортик.
Набив трубку, он закурил. Когда в зале включили дополнительное освещение, он заглянул в запотевшее зеркало, висевшее над его столом. В зеркале отразилось продолговатое лицо, подстриженные «под бокс» волосы. Человек поправил прядь волос, падавшую на лоб и закрывавшую небольшой рубец. Официантка принесла ужин, и посетитель принялся с большим аппетитом за еду, обильно приправляя отбивную горчицей. Казалось, посетитель был целиком поглощен этим занятием, но он все время чувствовал на себе настороженный взгляд сидевшего неподалеку человека и ждал, ни единым мускулом не выдавая своего волнения.
Когда посетитель покончил с ужином и снова закурил, к нему подсел человек, сидевший до этого за соседним столом. Это был Минухин. Наливая пиво, Минухин внимательно посмотрел в лицо соседу. Но гот спокойно продолжал курить.
— Не обижайся, парень, что подсел, скучно одному, — громко заговорил Минухин.
— Пожалуйста, — благодушно ответил парень, — рад компании.
Минухин подозвал официантку и дополнительно заказал выпивку и закуску на двоих.
Ведя разговор на отвлеченные темы, они прощупывали друг друга, юлили, но оба понимали, что главное — впереди.
Каждый хотел поскорее выяснить, что следовало, и покончить с этой игрой, но оба обходили основную тему, и ни один не хотел первым коснуться того, что должно было сразу связать их в тугой узел. Ибо, кто знает, развяжется ли этот узел, и кому из них двоих суждено остаться в живых…
Они основательно затягивали время, не спеша изучали друг друга, стараясь запомнить черты лица, голос, цвет волос и глаз. Никто из них не подозревал, что в это самое время еще один человек из-за спин посетителей ресторана пристально следит за ними. Он был одет в простой комбинезон-робу, застегнутый до подбородка. Рыжие волосы небрежно причесаны, а пальцы больших волосатых рук переплелись на столе. Занимая столик у самого выхода, рыжий мог в любую минуту незаметно уйти.
Два таинственных собеседника все еще не решались заговорить о главном.
Они обрадовались, когда подвыпивший здоровяк стал громко рассказывать знакомому, сидевшему за соседним столиком, о происшествии на берегу моря.
— Ты понимаешь, Василий, — кричал он, — «Додж» шел со скоростью полных девяносто километров. И, не сбавляя скорости, сиганул с обрыва прямо в море. Аж страшно вспомнить…
— А ты сам видел? — с недоверием спросил Василий.
— Так он же меня обогнал на повороте и свернул к обрыву. Поверишь, прямо сердце похолодело…
Двое слушали разговор с безразличными лицами, в то время как рыжий, пряча улыбку, не сводил с них глаз.
— А с чего это он в пропасть кинулся? — спросил Василий. — Пьяный был или жизнь надоела?
— Не иначе как преступление какое-нибудь совершил и решил покончить с жизнью… А я бы не так…
— А как бы ты? — поинтересовался Василий.
Но Минухин и его сосед уже не слушали говоривших. Погасив трубку, молодой человек положил ее на стол перед собой и вопросительно взглянул на соседа. Тот ответил ему таким же взглядом и, взяв трубку, внимательно осмотрел ее.
— Дядю давно видел? — тихо спросил Минухин. Оба почувствовали всю бесполезность вопроса, однако понимали, что без этого обойтись нельзя.
— Дядя пошел рыбу удить, — так же тихо ответил молодой человек. Оба как-то обмякли, напряжение прошло.
— Я тебя десятые сутки выглядываю, — заговорил Минухин. — Еле дождался.
— Не мог раньше. С работы не увольняли.
— За это время я для тебя хорошую «Победу» приобрел. За углом стоит, у забора. Давай расплатимся — и айда. Отвезу тебя к хозяину гаража, познакомлю, и начнешь сам работать на ней.
— Ладно, — тихо ответил молоди человек. — А как звать тебя?
— Дорeq \o (о;ґ)гой все скажу. Ну пошли…
Они рассчитались и направились к выходу, Но рыжий опередил их. Он быстро вышел и сел в стоявшую у подъезда светлую «Победу». Вместо комбинезона на нем уже был хороший костюм. Воротник рубашки светился белизной, ярко выделялся темный галстук.
Рыжий проследил глазами за Минухиным и сопровождавшим его парнем, подождал, покуда их машина вырулит на площадь, и, стараясь оставаться незамеченным, поехал следом.
ГЛАВА V
Лидия помнила, как там, в лесу, ее внезапно обожгла боль, точно к груди прикоснулись раскаленным железом. Падая, она сильно ударилась обо что-то и потеряла сознание. По пути, уже в машине, Лидия несколько раз приходила в себя, но кровь, сочившаяся из раны на лбу, заливала глаза, а нестерпимая боль в груди не позволяла двигаться. Потом ее уложили на что-то мягкое и укрыли.
Очнувшись в незнакомой комнате, Лидия не выразила никакого удивления. Долго лежала и смотрела в потолок. Кто-то уже смыл кровь, и можно было открыть глаза. В комнате никого не оказалось, и это тоже не удивляло. Несколько оживил се приход врача. Варшавского она узнала сразу, но виду не подала. Где она и к кому она попала? Как попал сюда Варшавский? Впрочем, не все ли равно. Ее хотели лечить — она не возражала.
Операция причиняла мучительную боль. Лидия стиснула зубы — только бы не застонать. На Варшавского боялась взглянуть — как бы не узнал. Наконец бинт туго стянул грудь, и боль немного утихла.
Опытная разведчица, Лидия с одного взгляда оцепила обстановку: нет, она не у советских разведчиков. Кто эти косоглазый и верзила и каким образом она здесь очутилась — предстояло еще выяснить.
После ухода врача в комнату возвратился верзила в шляпе.
— Как вы себя чувствуете? — Лидия поняла, что он, как и при разговоре с врачом, старается изменить свой голос. — Почему не отвечаете? Вас спрашивает друг.
— Дайте воды, — попросила Лидия.
Незнакомец подал раненой воды. Лидия с трудом повернула голову, но увидела только спину верзилы. В тусклом свете лампочки, обернутой каким-то лоскутом, успела разглядеть затылок, заросший рыжими волосами, и, не прикасаясь к воде, отвернулась.
— Что вы делали в лесу?
Лидия молчала. Слабость во всем теле и ноющая боль в груди лишали сил, туманили мозг. Но Лидия напрягала память, стараясь вспомнить, при каких обстоятельствах и кто доставил ее к машине. Кто вынес ее из леса? Кто доставил ее в этот дом? Узнать все это было крайне необходимо.
— Вы слышите меня? Почему не отвечаете? — Рыжий заметно терял терпение.
— Ни на какие вопросы отвечать не стану… — это было сказано тихо, но твердо.
— Отвечать придется, если я спрашиваю. — В голосе прозвучала угроза. — Повторяю: с вами говорит друг.
— Зря стараетесь, отвечать не буду. А в друзья я к вам не напрашивалась.
— Если я задаю вопросы, значит у меня есть на то основания.
— Кем вам дано право допрашивать меня? — Лидии стоило усилий каждое слово. Противная тошнота подкатывала к горлу.
— Неужели вы до сих пор не поняли, что я — посланец оттуда? Как-то плохо вяжется эта ваша недогадливость с блестящей лекцией, которую вы читали нам в школе. Где же прозорливость агента, когда нужно безошибочно определить, кто перед тобой. Может быть, вам напомнить девиз: «Победа и деньги»?
Это был пароль. Теперь Лидия точно знала, с кем имеет дело, однако отвечать не спешила. Ослабевшей рукой она взяла стакан с водой и поднесла к губам. Но голову поднять не смогла и, сделав глоток, пролила воду на подушку. Незнакомец, пристально наблюдавший за ней, не пришел на помощь — он по-прежнему не хотел показывать свое лицо.
— Я понимаю, что вам тяжело разговаривать, — несколько мягче заговорил «Рыжий», — но мне необходимо кое-что узнать. Что вы делали в лесу и какое отношение имеете к людям, доставившим вас к машине?
Итак, Лидии стало ясно: вынесли ее из леса работники госбезопасности. Но о том, что она прибыла в лес с советскими разведчиками, «Рыжий» не знал. Очевидно, во время прибытия оперативной группы в лес и в момент перестрелки он находился на базе, под землей. Это создавало очень выгодные для нее условия. Надо только умно воспользоваться ими. Сейчас очень важно убедить «Рыжего» в том, что Лидия никакого отношения к этим людям не имела, внушить ему твердую уверенность, что она по-прежнему преданно служит иностранной разведке.
— Хочется верить, что вы в самом деле кое-что усвоили из моей лекции, — устало произнесла Лидия, — по крайней мере, некоторые знания, обязательные для разведчика, попавшего в трудное положение… Тогда вам псе станет ясно. Дело в том, что явочная квартира, где была рация, провалилась. Необходимо было пробраться на приозерную базу, чтобы воспользоваться рацией. Меня не успели связать с человеком, знающим туда дорогу… — Лидия умолкла. Она взяла стакан, но не удержала, он упал на пол и разбился. Лидия провела язь-ком по пересохшим губам. «Рыжий» и на сей раз не пожелал помочь ей.
— Моя попытка, — заговорила вновь Лидия, — самостоятельно найти путь на базу кончилась, как видите, плачевно. Я натолкнулась на перестрелку и угодила под шальную пулю… Стреляли из-за деревьев. После этого я не была уже в состоянии что-либо замечать… — Она умолкла и со стоном отвернулась к стене.
«Рыжий» собирался задать очередной вопрос, когда дверь отворилась и в комнату вошел косоглазый.
— Я, кажется, не звал тебя! — резко повернулся к нему «Рыжий». — Выпроводил благополучно? Подай больной воды.
Старик принес вместо стакана эмалированную кружку. «Рыжий» недовольно заметил:
— Неужели стакана не нашлось? Впрочем, ладно. Иди, Лукьян, отдыхай. Нужен будешь — позову.
Наступило молчание. Измученная Лидия тяжело дышала.
— Да-а-а… влипли в историю… — в голосе «Рыжего» послышались примирительные нотки. — Хороши вы были, когда вас, окровавленную и беспомощную, волокли к машине. Ни один из наших не поверил бы, что знаменитая разведчица может являть собой столь жалкое зрелище. — Он немного помолчал. — Благодарите судьбу, что в эту минуту я оказался поблизости. Не будь меня, вы находились бы сейчас в большой опасности.
Он умолк, наблюдая, какое впечатление произведут его слова. Лидия резко повернула голову и тут же зажмурилась от боли.
— Да, да! Да будет вам известно, ценою жизни своего помощника и с большим риском для себя я спас вас от неминуемой гибели…
— Не преувеличивайте своих заслуг, любезный! — прервала его Лидия. — Попади в вас пуля, вы выглядели бы не лучше. А не рисковать вы не могли. Ведь бежать из леса при сложившихся обстоятельствах вам надо было обязательно. Ну а подвернувшаяся машина — наилучший способ скрыться. Тем более, что здесь вы убивали и второго зайца: за мое спасение вас ожидает награда покрупнее, чем за операцию, осуществляемую вами.
В наступившей тишине отчетливо слышно было тиканье ходиков на стене. Лидия ждала, что собеседник резко возразит, но этого не случилось. Она насторожилась.
— Пожалуй, вы правы, — примирительно сказал он. — Еще один вопрос. В управлении долго гадали о причинах, заставивших вас впервые не выполнить задания. Ведь самолет взлетел — это известно из газет. В чем же дело? Чем объясняется провал операции?
В его голосе послышалось сочувствие, Лидия поняла, что «Рыжий» старается вызвать ее на откровенность, чтобы первым узнать то, что так интересовало все управление разведки. Для этого он даже применил эту неумную лесть. Лидия презрительно усмехнулась.
— Перед одним человеком я отчитываюсь: шефом. Если можете — свяжите меня с ним. А сейчас… оставьте меня в покое. Я устала.
«Рыжий» с ненавистью посмотрел на эту выскочку, надменную даже в своем поражении.
— Согласен. Я предоставлю вам возможность поговорить с шефом гораздо раньше, чем вы этого ожидаете.
С этими словами он покинул комнату.
Утром Лидия почувствовала себя немного лучше. При дневном свете комната выглядела не так отталкивающе. Она поднялась. Голова слегка кружилась. На столе ее ожидал завтрак, приготовленный чьими-то заботливыми руками. Лидия принялась за еду. Не успела она поесть, как дверь отворилась и в комнату вошла старушка с девочкой лет пяти. Бросилась в глаза какая-то неестественная бледность женщины.
— Здравствуй, дочка… — тихо поздоровалась старушка.
— Здравствуйте, — также тихо ответила Лидия.
— Вот теперь на человека похожа, А вчера, когда привезли тебя, аж страшно было: вся в крови, еле отмыла… Ой! — схватилась она за живот, — приболела я что-то. Рыба, наверно, несвежей была…
Лидия отметила, что женщина разговаривает с южным акцентом, мягко растягивая слова.
— Присядьте, пожалуйста, — Лидия глазами указала на стул.
— Спасибо, дочка, не могу сесть. Боюсь, не подымусь больше… Плохо мне… Ох! Вот привела… — она не договорила.
Девочка, все это время молча стоявшая у двери, вдруг с плачем бросилась к Лидии:
— Мамочка… моя мамочка приехала… — она ткнулась лицом в колени Лидии, обхватила их пухлыми ручонками. Превозмогая боль в груди, Лидия машинально прижала к себе теплое тельце.
Старушка отдышалась.
— Нет у нее мамы… померла при родах, — объяснила она. — Я ее выходила, жалко было сиротку. А когда подросла — сказали ей, что мать уехала. Верно, думает, что мать вернулась… Бедненькая… Ой! — старушка опять схватилась за живот. Ее лицо из бледного стало серым. — Пойду я, однако, а то как бы не упасть здесь… За Аннушкой приглядите. Потому и привела, что побоялась оставить ее с собой…
Не переставая охать, скорчившись от боли, она едва добрела до двери.
Лидия долго сидела, не решаясь заговорить с ребенком. Боль в груди как будто утихла, а девочка ни на минуту не отнимала ручонок, точно боялась, что «мама» может вновь исчезнуть.
Когда Лукьян Андреевич пришел с работы, девочка подбежала к нему и радостно закричала:
— Дедушка, мамочка вернулась!..
Лидия видела, как побледнел старик. Он так растерялся, что даже не ответил ребенку.
— Говорил же старой ведьме не приводить в дом дите, — наконец глухо произнес он. — Не послушалась, проклятая… — Сильно припадая на ногу, косоглазый выбежал вон из комнаты.
Лидия взяла Аннушку за руку и усадила рядом с собой на постель. Почему так встревожился косоглазый? Вдруг Лидию осенила догадка. Да, это несомненно. Старушку отравили… Отравили, чтобы убрать лишнего свидетеля. Поэтому-то она нарушила запрет и привела ребенка: чувствовала, что не протянет долго.
Прижав к себе ребенка, Лидия ждала старика. Когда он появился, по его измученному лицу она сразу поняла, что ее предположения верны. Старик тяжело опустился па стул. Когда стенные часы пробили восемь, он поднялся и вышел в соседнюю комнату.
— Аннушка, поди сюда, детка, — позвал он из-за двери. Девочка улыбнулась Лидии и побежала к дедушке. А спустя несколько минут оттуда донесся плач Аннушки, затем тихий шепот старика. Видно, старик силой старался уложить ребенка спать, потому что Аннушка вдруг громко закричала. Лидия невольно рванулась, но тут же опомнилась и села.
Спустя минут десять старик вошел в комнату Лидии с плачущей Аннушкой на руках. Девочка сразу соскользнула с рук дедушки и подбежала к постели Лидии. Прижимая к себе ребенка, Лидия с удивлением подумала, что чувствует к этой чужой девочке не одну только жалость, но и какую-то непривычную, внезапно возникшую нежность…
Старик тяжело опустился на стул и уставился в одну точку.
— Я буду с мамочкой спать, — упрямо сказала Аннушка.
Лукьян Андреевич вздрогнул, как от пощечины, и зло посмотрел на Лидию.
— Для чего вам понадобилось назваться ее матерью? — сердито спросил он.
Лидия удивленно взглянула на него.
— С чего вы взяли, что это сделала я?
— А кто же? — спросил он.
— Покойная старушка привела ее сюда и…
— Откуда вы знаете, что старушка умерла? — лицо косоглазого выражало испуг, растерянность.
Лидия молча посмотрела в раскосые глаза старика. Тот не выдержал этого взгляда и опустил глаза. Он понял, что имеет дело с опытным человеком и отбросил всякое притворство.
— Я знал, что это случится, но не думал, что так скоро…
— Вы, надо думать, знаете, как поступают в таких случаях ваши… друзья. Ведь она видела меня, а главное этого, рыжего…
— Вы правы, — подавленно сказал он. — Что же я теперь буду делать с Аннушкой? С кем оставлять ее на время службы?
— Пока я здесь — можете не беспокоиться.
— Нет, что вы? — испугался старик. — Вам нельзя!
— Почему? — Лидия испытующе посмотрела на старика. Тот молчал. Некоторое время они так сидели друг против друга. Лидия заметила, что Аннушка заснула на ее кровати.
— Перенесите девочку в ее постель, — сказала она.
Старик взял Аннушку на руки и перенес в кроватку.
— Вам нельзя быть с девочкой, — сказал возвратившись старик. — Он запретил это…
Увидев, что лицо Лидии зло перекосилось, косоглазый испуганно замолчал. Он ждал, что Лидия скажет, но та молчала.
— Видите ли, Аннушка может разболтать, что вы здесь… Даже страшно подумать, что будет, если он узнает об этом… У меня, правда, есть один план, но не знаю, одобрит ли он…
Лидия заметила, что старик старательно обходит имя «Рыжего». Она старалась понять, какая связь существует между этими людьми. Верзила — засланный шпион, это ясно. Но что заставляет косоглазого рисковать жизнью даже своей внучки, которую, судя по всему, он любит?
Старик вновь заговорил о своем:
— Как убедить его, ума не приложу.
— Сегодня, когда он придет сюда, вы ему и выложите. Я готова принять любой план и согласна до выздоровления присматривать за Аннушкой.
— Он не придет сюда больше, — после паузы сказал Лукьян Андреевич.
Лидия понимала это и сама, но хотела проверить правильность своих предположений. Да, этот верзила знает, что такое конспирация… Он скрывал свое лицо даже от нее, хотя она — «посланная оттуда», как он выразился. Опасаясь врача, который может не побояться угрозы и выдать квартиру, он исчез на время. Вероятно, за ней и квартирой «Рыжий» установил тщательный надзор…
— Пора встречать врача, — сказал старик и вышел из комнаты.
Очнувшись в незнакомой комнате, Лидия не выразила никакого удивления. Долго лежала и смотрела в потолок. Кто-то уже смыл кровь, и можно было открыть глаза. В комнате никого не оказалось, и это тоже не удивляло. Несколько оживил се приход врача. Варшавского она узнала сразу, но виду не подала. Где она и к кому она попала? Как попал сюда Варшавский? Впрочем, не все ли равно. Ее хотели лечить — она не возражала.
Операция причиняла мучительную боль. Лидия стиснула зубы — только бы не застонать. На Варшавского боялась взглянуть — как бы не узнал. Наконец бинт туго стянул грудь, и боль немного утихла.
Опытная разведчица, Лидия с одного взгляда оцепила обстановку: нет, она не у советских разведчиков. Кто эти косоглазый и верзила и каким образом она здесь очутилась — предстояло еще выяснить.
После ухода врача в комнату возвратился верзила в шляпе.
— Как вы себя чувствуете? — Лидия поняла, что он, как и при разговоре с врачом, старается изменить свой голос. — Почему не отвечаете? Вас спрашивает друг.
— Дайте воды, — попросила Лидия.
Незнакомец подал раненой воды. Лидия с трудом повернула голову, но увидела только спину верзилы. В тусклом свете лампочки, обернутой каким-то лоскутом, успела разглядеть затылок, заросший рыжими волосами, и, не прикасаясь к воде, отвернулась.
— Что вы делали в лесу?
Лидия молчала. Слабость во всем теле и ноющая боль в груди лишали сил, туманили мозг. Но Лидия напрягала память, стараясь вспомнить, при каких обстоятельствах и кто доставил ее к машине. Кто вынес ее из леса? Кто доставил ее в этот дом? Узнать все это было крайне необходимо.
— Вы слышите меня? Почему не отвечаете? — Рыжий заметно терял терпение.
— Ни на какие вопросы отвечать не стану… — это было сказано тихо, но твердо.
— Отвечать придется, если я спрашиваю. — В голосе прозвучала угроза. — Повторяю: с вами говорит друг.
— Зря стараетесь, отвечать не буду. А в друзья я к вам не напрашивалась.
— Если я задаю вопросы, значит у меня есть на то основания.
— Кем вам дано право допрашивать меня? — Лидии стоило усилий каждое слово. Противная тошнота подкатывала к горлу.
— Неужели вы до сих пор не поняли, что я — посланец оттуда? Как-то плохо вяжется эта ваша недогадливость с блестящей лекцией, которую вы читали нам в школе. Где же прозорливость агента, когда нужно безошибочно определить, кто перед тобой. Может быть, вам напомнить девиз: «Победа и деньги»?
Это был пароль. Теперь Лидия точно знала, с кем имеет дело, однако отвечать не спешила. Ослабевшей рукой она взяла стакан с водой и поднесла к губам. Но голову поднять не смогла и, сделав глоток, пролила воду на подушку. Незнакомец, пристально наблюдавший за ней, не пришел на помощь — он по-прежнему не хотел показывать свое лицо.
— Я понимаю, что вам тяжело разговаривать, — несколько мягче заговорил «Рыжий», — но мне необходимо кое-что узнать. Что вы делали в лесу и какое отношение имеете к людям, доставившим вас к машине?
Итак, Лидии стало ясно: вынесли ее из леса работники госбезопасности. Но о том, что она прибыла в лес с советскими разведчиками, «Рыжий» не знал. Очевидно, во время прибытия оперативной группы в лес и в момент перестрелки он находился на базе, под землей. Это создавало очень выгодные для нее условия. Надо только умно воспользоваться ими. Сейчас очень важно убедить «Рыжего» в том, что Лидия никакого отношения к этим людям не имела, внушить ему твердую уверенность, что она по-прежнему преданно служит иностранной разведке.
— Хочется верить, что вы в самом деле кое-что усвоили из моей лекции, — устало произнесла Лидия, — по крайней мере, некоторые знания, обязательные для разведчика, попавшего в трудное положение… Тогда вам псе станет ясно. Дело в том, что явочная квартира, где была рация, провалилась. Необходимо было пробраться на приозерную базу, чтобы воспользоваться рацией. Меня не успели связать с человеком, знающим туда дорогу… — Лидия умолкла. Она взяла стакан, но не удержала, он упал на пол и разбился. Лидия провела язь-ком по пересохшим губам. «Рыжий» и на сей раз не пожелал помочь ей.
— Моя попытка, — заговорила вновь Лидия, — самостоятельно найти путь на базу кончилась, как видите, плачевно. Я натолкнулась на перестрелку и угодила под шальную пулю… Стреляли из-за деревьев. После этого я не была уже в состоянии что-либо замечать… — Она умолкла и со стоном отвернулась к стене.
«Рыжий» собирался задать очередной вопрос, когда дверь отворилась и в комнату вошел косоглазый.
— Я, кажется, не звал тебя! — резко повернулся к нему «Рыжий». — Выпроводил благополучно? Подай больной воды.
Старик принес вместо стакана эмалированную кружку. «Рыжий» недовольно заметил:
— Неужели стакана не нашлось? Впрочем, ладно. Иди, Лукьян, отдыхай. Нужен будешь — позову.
Наступило молчание. Измученная Лидия тяжело дышала.
— Да-а-а… влипли в историю… — в голосе «Рыжего» послышались примирительные нотки. — Хороши вы были, когда вас, окровавленную и беспомощную, волокли к машине. Ни один из наших не поверил бы, что знаменитая разведчица может являть собой столь жалкое зрелище. — Он немного помолчал. — Благодарите судьбу, что в эту минуту я оказался поблизости. Не будь меня, вы находились бы сейчас в большой опасности.
Он умолк, наблюдая, какое впечатление произведут его слова. Лидия резко повернула голову и тут же зажмурилась от боли.
— Да, да! Да будет вам известно, ценою жизни своего помощника и с большим риском для себя я спас вас от неминуемой гибели…
— Не преувеличивайте своих заслуг, любезный! — прервала его Лидия. — Попади в вас пуля, вы выглядели бы не лучше. А не рисковать вы не могли. Ведь бежать из леса при сложившихся обстоятельствах вам надо было обязательно. Ну а подвернувшаяся машина — наилучший способ скрыться. Тем более, что здесь вы убивали и второго зайца: за мое спасение вас ожидает награда покрупнее, чем за операцию, осуществляемую вами.
В наступившей тишине отчетливо слышно было тиканье ходиков на стене. Лидия ждала, что собеседник резко возразит, но этого не случилось. Она насторожилась.
— Пожалуй, вы правы, — примирительно сказал он. — Еще один вопрос. В управлении долго гадали о причинах, заставивших вас впервые не выполнить задания. Ведь самолет взлетел — это известно из газет. В чем же дело? Чем объясняется провал операции?
В его голосе послышалось сочувствие, Лидия поняла, что «Рыжий» старается вызвать ее на откровенность, чтобы первым узнать то, что так интересовало все управление разведки. Для этого он даже применил эту неумную лесть. Лидия презрительно усмехнулась.
— Перед одним человеком я отчитываюсь: шефом. Если можете — свяжите меня с ним. А сейчас… оставьте меня в покое. Я устала.
«Рыжий» с ненавистью посмотрел на эту выскочку, надменную даже в своем поражении.
— Согласен. Я предоставлю вам возможность поговорить с шефом гораздо раньше, чем вы этого ожидаете.
С этими словами он покинул комнату.
Утром Лидия почувствовала себя немного лучше. При дневном свете комната выглядела не так отталкивающе. Она поднялась. Голова слегка кружилась. На столе ее ожидал завтрак, приготовленный чьими-то заботливыми руками. Лидия принялась за еду. Не успела она поесть, как дверь отворилась и в комнату вошла старушка с девочкой лет пяти. Бросилась в глаза какая-то неестественная бледность женщины.
— Здравствуй, дочка… — тихо поздоровалась старушка.
— Здравствуйте, — также тихо ответила Лидия.
— Вот теперь на человека похожа, А вчера, когда привезли тебя, аж страшно было: вся в крови, еле отмыла… Ой! — схватилась она за живот, — приболела я что-то. Рыба, наверно, несвежей была…
Лидия отметила, что женщина разговаривает с южным акцентом, мягко растягивая слова.
— Присядьте, пожалуйста, — Лидия глазами указала на стул.
— Спасибо, дочка, не могу сесть. Боюсь, не подымусь больше… Плохо мне… Ох! Вот привела… — она не договорила.
Девочка, все это время молча стоявшая у двери, вдруг с плачем бросилась к Лидии:
— Мамочка… моя мамочка приехала… — она ткнулась лицом в колени Лидии, обхватила их пухлыми ручонками. Превозмогая боль в груди, Лидия машинально прижала к себе теплое тельце.
Старушка отдышалась.
— Нет у нее мамы… померла при родах, — объяснила она. — Я ее выходила, жалко было сиротку. А когда подросла — сказали ей, что мать уехала. Верно, думает, что мать вернулась… Бедненькая… Ой! — старушка опять схватилась за живот. Ее лицо из бледного стало серым. — Пойду я, однако, а то как бы не упасть здесь… За Аннушкой приглядите. Потому и привела, что побоялась оставить ее с собой…
Не переставая охать, скорчившись от боли, она едва добрела до двери.
Лидия долго сидела, не решаясь заговорить с ребенком. Боль в груди как будто утихла, а девочка ни на минуту не отнимала ручонок, точно боялась, что «мама» может вновь исчезнуть.
Когда Лукьян Андреевич пришел с работы, девочка подбежала к нему и радостно закричала:
— Дедушка, мамочка вернулась!..
Лидия видела, как побледнел старик. Он так растерялся, что даже не ответил ребенку.
— Говорил же старой ведьме не приводить в дом дите, — наконец глухо произнес он. — Не послушалась, проклятая… — Сильно припадая на ногу, косоглазый выбежал вон из комнаты.
Лидия взяла Аннушку за руку и усадила рядом с собой на постель. Почему так встревожился косоглазый? Вдруг Лидию осенила догадка. Да, это несомненно. Старушку отравили… Отравили, чтобы убрать лишнего свидетеля. Поэтому-то она нарушила запрет и привела ребенка: чувствовала, что не протянет долго.
Прижав к себе ребенка, Лидия ждала старика. Когда он появился, по его измученному лицу она сразу поняла, что ее предположения верны. Старик тяжело опустился па стул. Когда стенные часы пробили восемь, он поднялся и вышел в соседнюю комнату.
— Аннушка, поди сюда, детка, — позвал он из-за двери. Девочка улыбнулась Лидии и побежала к дедушке. А спустя несколько минут оттуда донесся плач Аннушки, затем тихий шепот старика. Видно, старик силой старался уложить ребенка спать, потому что Аннушка вдруг громко закричала. Лидия невольно рванулась, но тут же опомнилась и села.
Спустя минут десять старик вошел в комнату Лидии с плачущей Аннушкой на руках. Девочка сразу соскользнула с рук дедушки и подбежала к постели Лидии. Прижимая к себе ребенка, Лидия с удивлением подумала, что чувствует к этой чужой девочке не одну только жалость, но и какую-то непривычную, внезапно возникшую нежность…
Старик тяжело опустился на стул и уставился в одну точку.
— Я буду с мамочкой спать, — упрямо сказала Аннушка.
Лукьян Андреевич вздрогнул, как от пощечины, и зло посмотрел на Лидию.
— Для чего вам понадобилось назваться ее матерью? — сердито спросил он.
Лидия удивленно взглянула на него.
— С чего вы взяли, что это сделала я?
— А кто же? — спросил он.
— Покойная старушка привела ее сюда и…
— Откуда вы знаете, что старушка умерла? — лицо косоглазого выражало испуг, растерянность.
Лидия молча посмотрела в раскосые глаза старика. Тот не выдержал этого взгляда и опустил глаза. Он понял, что имеет дело с опытным человеком и отбросил всякое притворство.
— Я знал, что это случится, но не думал, что так скоро…
— Вы, надо думать, знаете, как поступают в таких случаях ваши… друзья. Ведь она видела меня, а главное этого, рыжего…
— Вы правы, — подавленно сказал он. — Что же я теперь буду делать с Аннушкой? С кем оставлять ее на время службы?
— Пока я здесь — можете не беспокоиться.
— Нет, что вы? — испугался старик. — Вам нельзя!
— Почему? — Лидия испытующе посмотрела на старика. Тот молчал. Некоторое время они так сидели друг против друга. Лидия заметила, что Аннушка заснула на ее кровати.
— Перенесите девочку в ее постель, — сказала она.
Старик взял Аннушку на руки и перенес в кроватку.
— Вам нельзя быть с девочкой, — сказал возвратившись старик. — Он запретил это…
Увидев, что лицо Лидии зло перекосилось, косоглазый испуганно замолчал. Он ждал, что Лидия скажет, но та молчала.
— Видите ли, Аннушка может разболтать, что вы здесь… Даже страшно подумать, что будет, если он узнает об этом… У меня, правда, есть один план, но не знаю, одобрит ли он…
Лидия заметила, что старик старательно обходит имя «Рыжего». Она старалась понять, какая связь существует между этими людьми. Верзила — засланный шпион, это ясно. Но что заставляет косоглазого рисковать жизнью даже своей внучки, которую, судя по всему, он любит?
Старик вновь заговорил о своем:
— Как убедить его, ума не приложу.
— Сегодня, когда он придет сюда, вы ему и выложите. Я готова принять любой план и согласна до выздоровления присматривать за Аннушкой.
— Он не придет сюда больше, — после паузы сказал Лукьян Андреевич.
Лидия понимала это и сама, но хотела проверить правильность своих предположений. Да, этот верзила знает, что такое конспирация… Он скрывал свое лицо даже от нее, хотя она — «посланная оттуда», как он выразился. Опасаясь врача, который может не побояться угрозы и выдать квартиру, он исчез на время. Вероятно, за ней и квартирой «Рыжий» установил тщательный надзор…
— Пора встречать врача, — сказал старик и вышел из комнаты.
ГЛАВА VI
С появлением «Рыжего» Лукьян Андреевич ни днем ни ночью не знал покоя. Беспощадный, способный на любую жестокость, «Рыжий» держал его мертвой хваткой. Единственное спасение Запыхало видел в смерти. Но старик никогда не решился бы наложить на себя руки, да и на кого бы он оставил Аннушку…
Девочка была единственным существом, которое любил Лукьян Андреевич. С того вечера, когда к нему пришел «Рыжий», Запыхало беспрестанно думал о внучке. Он понимал, что в любую минуту может быть пойман органами госбезопасности, а если споткнется, — будет убит «Рыжим». Находясь между молотом и наковальней, Лукьян Андреевич старался все приказания «Рыжего» исполнять в точности. Щедрое вознаграждение, полученное за соучастие в «деле», не радовало его, а посулы и обещания потеряли для него всякую цену. Им всецело владел животный страх, но он ни разу не подумал с том, что есть и другой выход — чистосердечно сознаться во всем. Именно страх и толкал его в пропасть, затягивая все глубже в трясину преступлений. Старик стал безвольным оружием в руках «Рыжего».
Когда Лукьян Андреевич возвратился с работы и застал дома раненую Лидию, его чуть не хватил удар. Старушка, присматривавшая за Аннушкой, рассказала, что какой-то рыжий принес эту женщину. Сказал, что она его жена, что случайно попала под машину.
Лукьян Андреевич с трудом взял себя в руки и отправил старушку домой. Она, уходя, захватила банку консервов — подарок «Рыжего».
Ошеломленный известием, Лукьян Андреевич вначале не обратил внимания на «подарок». Потом только понял, что «Рыжий» отравил старую няню консервами, чтобы убрать свидетеля. И на сей раз следственные органы ничего не могли обнаружить: все сошло гладко.
— Кто эта молодая женщина? Почему «Рыжий» ничего ему не сказал? Откуда привез ее? При каких обстоятельствах она ранена?
От всех этих вопросов гудела голова. Запыхало попытался заговорить с Лидией, но она так на него посмотрела, что он сразу прикусил язык.
Кроме всего прочего, Лукьяна Андреевича постоянно мучил страх, что врач заявит в милицию. «Рыжий» свое обещание выполнит: врачу не жить после этого. А разве ему, Запыхало, от этого будет легче? Ведь тогда не миновать ареста. А вдруг за его домом уже ведется слежка? При этой мысли он покрылся холодным потом. Несколько успокаивало то, что «Рыжий» в дом больше приходить не будет: боится, как бы не привести с собой «хвост». Но если «Рыжий» боится, то каково ему, Лукьяну?
Взаимная привязанность, возникшая между ребенком и Лидией, заставила Лукьяна Андреевича подумать о том, не оставить ли эту женщину у себя, хотя бы на время? Можно выдать ее за племянницу, приехавшую из деревни погостить. В случае проверки со стороны паспортного стола, которая случалась редко, он предъявит паспорт умершей дочери.
Когда дочь умерла, он был так потрясен, что слег и пролежал без памяти пять дней. Татьяну похоронили работники больницы и соседи. Лишь потом он узнал, где ее могила. Занятый заботами об Аннушке, он долго не ходил регистрировать смерть дочери. Потом прошли все сроки. Без штрафа не обойтись, а денег ему было жалко. Так он и не заявил о ее смерти и паспорта не сдал. Сейчас можно паспортом Татьяны снабдить эту женщину. Она бы пока и за Аннушкой присматривала. А дальше видно будет.
Не без страха изложил он свой план «Рыжему» и очень обрадовался, когда тот полностью его одобрил.
«Рыжий» давал старику все новые задания и требовал беспрекословного повиновения, задабривал новыми посулами. Хотя Лукьян Андреевич был единственным человеком, кто лично общался с «Рыжим», тот держал Запыхало в полном неведении относительно своих планов.
Эта игра с огнем сильно угнетала старика, но изменить что-либо он был не в состоянии — слишком туго затянут узел. Свидания с «Рыжим» происходили в разное время дня. Из предосторожности Лукьян Андреевич каждый раз долго кружил по юроду, менял по два-три такси, иногда проходил значительное расстояние пешком Только убедившись, что за ним никто не следит, направлялся к месту встречи. В последнее время свидания прекратились. Где пропадал «Рыжий», старик не знал.
Можно представить поэтому, как испугался Лукьян Андреевич, когда однажды среди клиентов парикмахерской увидел «Рыжего».
Дождавшись своей очереди, тот спокойно сел в кресло. По окончании бритья и стрижки Лукьян Андреевич веничком стряхнул волосы с пиджака опасного клиента и, получив деньги, учтиво поклонился. Потом взял грязный прибор и вышел за перегородку. Там дрожащими руками вытащил записку, незаметно вложенную «Рыжим» в карман его халата, В записке предлагалось срочно познакомиться с сыном известного ученого Якименко. Старик сжег записку и растер пепел. Что опять задумал «Рыжий», его не интересовало. Нужно было постараться во что бы то ни стало выполнить поручение.
Парикмахеру удалось разузнать, с кем бывает Якименко.
Ценой больших усилий Лукьян Андреевич добился своего. Несколько дней спустя в парикмахерскую ввалилась компания молодых людей, а среди них и Валерий Якименко — высокий, широкоплечий парень со «стильной» прической. Над верхней губой — усики ниточкой. Обслуживая его, Лукьян Андреевич старался изо всех сил, употребил столько крема и специально припасенных духов «Красная Москва», что Валерий был заметно польщен. Парикмахер наотрез отказался взять с него плату выше обычной.
— Нет, нет, молодой человек, не обижайте старика, — с подкупающей искренностью говорил косоглазый.
Действуя таким образом, Лукьян Андреевич понял, что Валерий, в котором он сразу узнал человека не слишком щепетильного, станет отныне его постоянным клиентом. Именно этого и добивался Запыхало. После нескольких посещений парикмахер сумел так расположить к себе юношу, что тот уже держался с ним по-приятельски и запросто называл «симпатягой» и «классным стариканом».
Девочка была единственным существом, которое любил Лукьян Андреевич. С того вечера, когда к нему пришел «Рыжий», Запыхало беспрестанно думал о внучке. Он понимал, что в любую минуту может быть пойман органами госбезопасности, а если споткнется, — будет убит «Рыжим». Находясь между молотом и наковальней, Лукьян Андреевич старался все приказания «Рыжего» исполнять в точности. Щедрое вознаграждение, полученное за соучастие в «деле», не радовало его, а посулы и обещания потеряли для него всякую цену. Им всецело владел животный страх, но он ни разу не подумал с том, что есть и другой выход — чистосердечно сознаться во всем. Именно страх и толкал его в пропасть, затягивая все глубже в трясину преступлений. Старик стал безвольным оружием в руках «Рыжего».
Когда Лукьян Андреевич возвратился с работы и застал дома раненую Лидию, его чуть не хватил удар. Старушка, присматривавшая за Аннушкой, рассказала, что какой-то рыжий принес эту женщину. Сказал, что она его жена, что случайно попала под машину.
Лукьян Андреевич с трудом взял себя в руки и отправил старушку домой. Она, уходя, захватила банку консервов — подарок «Рыжего».
Ошеломленный известием, Лукьян Андреевич вначале не обратил внимания на «подарок». Потом только понял, что «Рыжий» отравил старую няню консервами, чтобы убрать свидетеля. И на сей раз следственные органы ничего не могли обнаружить: все сошло гладко.
— Кто эта молодая женщина? Почему «Рыжий» ничего ему не сказал? Откуда привез ее? При каких обстоятельствах она ранена?
От всех этих вопросов гудела голова. Запыхало попытался заговорить с Лидией, но она так на него посмотрела, что он сразу прикусил язык.
Кроме всего прочего, Лукьяна Андреевича постоянно мучил страх, что врач заявит в милицию. «Рыжий» свое обещание выполнит: врачу не жить после этого. А разве ему, Запыхало, от этого будет легче? Ведь тогда не миновать ареста. А вдруг за его домом уже ведется слежка? При этой мысли он покрылся холодным потом. Несколько успокаивало то, что «Рыжий» в дом больше приходить не будет: боится, как бы не привести с собой «хвост». Но если «Рыжий» боится, то каково ему, Лукьяну?
Взаимная привязанность, возникшая между ребенком и Лидией, заставила Лукьяна Андреевича подумать о том, не оставить ли эту женщину у себя, хотя бы на время? Можно выдать ее за племянницу, приехавшую из деревни погостить. В случае проверки со стороны паспортного стола, которая случалась редко, он предъявит паспорт умершей дочери.
Когда дочь умерла, он был так потрясен, что слег и пролежал без памяти пять дней. Татьяну похоронили работники больницы и соседи. Лишь потом он узнал, где ее могила. Занятый заботами об Аннушке, он долго не ходил регистрировать смерть дочери. Потом прошли все сроки. Без штрафа не обойтись, а денег ему было жалко. Так он и не заявил о ее смерти и паспорта не сдал. Сейчас можно паспортом Татьяны снабдить эту женщину. Она бы пока и за Аннушкой присматривала. А дальше видно будет.
Не без страха изложил он свой план «Рыжему» и очень обрадовался, когда тот полностью его одобрил.
«Рыжий» давал старику все новые задания и требовал беспрекословного повиновения, задабривал новыми посулами. Хотя Лукьян Андреевич был единственным человеком, кто лично общался с «Рыжим», тот держал Запыхало в полном неведении относительно своих планов.
Эта игра с огнем сильно угнетала старика, но изменить что-либо он был не в состоянии — слишком туго затянут узел. Свидания с «Рыжим» происходили в разное время дня. Из предосторожности Лукьян Андреевич каждый раз долго кружил по юроду, менял по два-три такси, иногда проходил значительное расстояние пешком Только убедившись, что за ним никто не следит, направлялся к месту встречи. В последнее время свидания прекратились. Где пропадал «Рыжий», старик не знал.
Можно представить поэтому, как испугался Лукьян Андреевич, когда однажды среди клиентов парикмахерской увидел «Рыжего».
Дождавшись своей очереди, тот спокойно сел в кресло. По окончании бритья и стрижки Лукьян Андреевич веничком стряхнул волосы с пиджака опасного клиента и, получив деньги, учтиво поклонился. Потом взял грязный прибор и вышел за перегородку. Там дрожащими руками вытащил записку, незаметно вложенную «Рыжим» в карман его халата, В записке предлагалось срочно познакомиться с сыном известного ученого Якименко. Старик сжег записку и растер пепел. Что опять задумал «Рыжий», его не интересовало. Нужно было постараться во что бы то ни стало выполнить поручение.
Парикмахеру удалось разузнать, с кем бывает Якименко.
Ценой больших усилий Лукьян Андреевич добился своего. Несколько дней спустя в парикмахерскую ввалилась компания молодых людей, а среди них и Валерий Якименко — высокий, широкоплечий парень со «стильной» прической. Над верхней губой — усики ниточкой. Обслуживая его, Лукьян Андреевич старался изо всех сил, употребил столько крема и специально припасенных духов «Красная Москва», что Валерий был заметно польщен. Парикмахер наотрез отказался взять с него плату выше обычной.
— Нет, нет, молодой человек, не обижайте старика, — с подкупающей искренностью говорил косоглазый.
Действуя таким образом, Лукьян Андреевич понял, что Валерий, в котором он сразу узнал человека не слишком щепетильного, станет отныне его постоянным клиентом. Именно этого и добивался Запыхало. После нескольких посещений парикмахер сумел так расположить к себе юношу, что тот уже держался с ним по-приятельски и запросто называл «симпатягой» и «классным стариканом».