– Поднимите нас на борт, – приказал он Хаастре, – и приготовьте "Кад'нру" к старту с орбиты.
– Слушаюсь, – ответил шеф безопасности. Капитан посмотрел на главный лабораторный корпус, начиненный самой ценной аппаратурой, и ухмыльнулся. Что ж, если он не может взять на родину заложников и продемонстрировать итоги своей бесславной миссии то он разрушит это осиное гнездо федератов.
Что ж, их взяла... Но Круг – клингон, а клингоны так просто не сдаются.
– Капитан! – осенило Огира, – а что, если... – Резким взмахом руки Круг заставил охранника замолчать. Наведя дисраптор на центральную лабораторию, он нажал на спусковой механизм.
Через мгновение со стен массивного здания полетели горящие камни, с грохотом обрушиваясь на землю. Голубоватый луч проделал в стене огромную дыру, обнажившую центральный компьютерный зал. Блуждая по залу, луч поджигал аппаратуру и все, что колонисты создали за долгие годы упорного труда.
Из зияющего отверстия повалил дым, скрывающий от глаз клингонов детище Будро и его коллег. Вскоре послышались многочисленные взрывы, и из отверстия повалили желтоватые языки пламени.
Через минуту-другую на воздух взлетело все здание.
Взрывная волна и нестерпимый жар ударили клингонам в лицо. Капитан удовлетворенно улыбнулся и даже не прикрылся рукой. Круг с наслаждением наблюдал за результатами своего безумия.
Затем луч дисраптора принялся гулять по другим окрестным зданиям и строениям, и они вскоре запылали, как осенние листья.
Проклятые федераты еще узнают, кто такой Круг, капитан "Кад'нры"! Когда-нибудь он пройдется дисраптором и по их безмозглым головам!
Поднявшись на транспортной платформе на высоту птичьего полета, капитан в последний раз окинул взглядом пылающую колонию. Казалось, внизу проснулся вулкан, страшный и непобедимый, как клингонская империя. В красных возбужденных глазах капитана отразился огонь, смерчем, вознесшийся над колонией. Огонь – его утешение и его месть.
Только Спок с равнодушным выражением лица стоял в стороне и не принимал никакого участия в этом празднике жизни. Время от времени он настороженно поглядывал в сторону поселка, а затем взобрался на одинокий выступ, откуда, как капитан с корабля, обратил свой взор в долину, где еще властвовали оставшиеся в живых клингоны.
Вспомнив про вулканца, Дэвид и Кэрол молча подошли к нему. Подняв бровь, Спок взглянул сначала на мальчика, а затем на его мать.
– Вам нужна помощь? – спросил Дэвид.
– Нет, по крайней мере, сейчас, – и обратившись к Кэрол, вулканец добавил:
– Ваш сын – молодец, настоящий храбрец!
– Я знаю, – без ложной скромности ответила женщина.
Дэвид заметил, что между его матерью и офицером Звездного флота, как молния, проскользнула какая-то невысказанная мысль, что-то изменилось в их лицах и жестах, но мальчик не понял причины перемен в поведении взрослых.
В следующее мгновение протяжный зловещий гул и яркая вспышка со стороны поселка приковали к себе внимание всех, без исключения, колонистов. Вскоре донесся запоздалый грохот, следом еще один и еще, после чего отдельные звуки слились в единую канонаду.
Открыв рот, Дэвид не мог оторваться от страшной, но по-своему красивой картины. Над центральным лабораторным корпусом и окрестными сооружениями взметнулся огромный столб пламени и черного дыма. – Боже! – воскликнул кто-то. – Они жгут нашу колонию!
Будро решительно шагнул вперед и вскинул дисраптор. Доктор был намерен хотя бы раз в жизни воспользоваться этим смертоносным оружием.
Дэвид видел, как огонь начинал пожирать все новые и новые строения и дома. Языки пламени стали лизать Дом культуры, где он с остальными детьми пел в хоре; затем огонь добрался и до медицинского центра, где он встретился с доктором Маккоем наконец, дым заклубился и над его домом, где он жил, ел, готовил уроки и мечтал о теплой и зеленой планете Земля.
Колонисты, не двигаясь с места, молча взирали, как огонь пожирал не только их жилища, но и их мечты и надежды.
А Кэрол... Кэрол заплакала. Огонь давно перекинулся на ее ботанический сад, пожирая то, во что она ежедневно вкладывала свою душу и любовь.
Все горело и дымилось, и ничего уже нельзя было изменить.
На главном экране появилось увеличенное изображение вражеского корабля, намеревавшегося произвести крайне опасный маневр с использованием притяжения Беты Канзандии. Этот маневр, требующий очень аккуратного и точного управления вспомогательными двигателями, никак не указывал на то, что клингоны спешно удирали с планеты.
– Посмотрите-ка, мистер Зулу, что они там затеяли?
Главного рулевого долго не было слышно. Наконец, раздался его звонкий голос:
– У них проблемы с двигателями, особенно с маршевым!
Кирк задумчиво посмотрел на экран. Проблемы с основным двигателем? Это интересно.
– А нет ли у них на борту людей? – И вновь мучительная пауза. Если клингоны взяли с собой заложников, то "Энтерпрайз" немедленно должен пуститься в погоню.
– Нет, сэр. Сенсоры показывают, что людей с ними нет.
Облегченно вздохнув, капитан на радостях решил даровать вражескому кораблю жизнь. Он безучастно взирал на то, как беспомощное судно едва ковыляло в сторону звезды, собираясь использовать ее гравитацию для своего разгона.
– Определить маршрут для преследования? – поинтересовался Чехов.
– Не надо, – покачал головой Кирк. – Садимся на орбиту Беты Канзандии-Три.
Как бы ни искушали сейчас клингоны, как бы ни хотелось подойти поближе к их энергоустановкам, главное теперь – судьба колонистов. Может, они в беде, а может...
Капитан стиснул зубы. Если клингоны что-нибудь натворили в колонии, они ответят за это сполна.
На экране появилось изображение поселка, половина которого скрывалась за огромным шлейфом дыма. Вскочив с кресла, Кирк направился к турбо-лифту.
– Приготовить транспортную капсулу! – приказал он Скотту. – Я возглавлю группу приземления.
– Есть, сэр!
Скотт еще не успел пересесть в капитанское кресло, а лифт уже проглотил фигуру Кирка. Последнее, что все услышали из уст капитана, было невнятное: "клянусь, что..."
Глава 21
Глава 22
– Слушаюсь, – ответил шеф безопасности. Капитан посмотрел на главный лабораторный корпус, начиненный самой ценной аппаратурой, и ухмыльнулся. Что ж, если он не может взять на родину заложников и продемонстрировать итоги своей бесславной миссии то он разрушит это осиное гнездо федератов.
Что ж, их взяла... Но Круг – клингон, а клингоны так просто не сдаются.
– Капитан! – осенило Огира, – а что, если... – Резким взмахом руки Круг заставил охранника замолчать. Наведя дисраптор на центральную лабораторию, он нажал на спусковой механизм.
Через мгновение со стен массивного здания полетели горящие камни, с грохотом обрушиваясь на землю. Голубоватый луч проделал в стене огромную дыру, обнажившую центральный компьютерный зал. Блуждая по залу, луч поджигал аппаратуру и все, что колонисты создали за долгие годы упорного труда.
Из зияющего отверстия повалил дым, скрывающий от глаз клингонов детище Будро и его коллег. Вскоре послышались многочисленные взрывы, и из отверстия повалили желтоватые языки пламени.
Через минуту-другую на воздух взлетело все здание.
Взрывная волна и нестерпимый жар ударили клингонам в лицо. Капитан удовлетворенно улыбнулся и даже не прикрылся рукой. Круг с наслаждением наблюдал за результатами своего безумия.
Затем луч дисраптора принялся гулять по другим окрестным зданиям и строениям, и они вскоре запылали, как осенние листья.
Проклятые федераты еще узнают, кто такой Круг, капитан "Кад'нры"! Когда-нибудь он пройдется дисраптором и по их безмозглым головам!
Поднявшись на транспортной платформе на высоту птичьего полета, капитан в последний раз окинул взглядом пылающую колонию. Казалось, внизу проснулся вулкан, страшный и непобедимый, как клингонская империя. В красных возбужденных глазах капитана отразился огонь, смерчем, вознесшийся над колонией. Огонь – его утешение и его месть.
* * *
Дэвид никогда прежде не видел столько радости, столько искрометного веселья и счастья, как в эти знаменательные минуты на игровой площадке. Взрослые и дети в едином порыве целовали и обнимали друг друга. Громкие возгласы и смех разносились далеко по окрестным холмам, возвращаясь назад радостным эхом.Только Спок с равнодушным выражением лица стоял в стороне и не принимал никакого участия в этом празднике жизни. Время от времени он настороженно поглядывал в сторону поселка, а затем взобрался на одинокий выступ, откуда, как капитан с корабля, обратил свой взор в долину, где еще властвовали оставшиеся в живых клингоны.
Вспомнив про вулканца, Дэвид и Кэрол молча подошли к нему. Подняв бровь, Спок взглянул сначала на мальчика, а затем на его мать.
– Вам нужна помощь? – спросил Дэвид.
– Нет, по крайней мере, сейчас, – и обратившись к Кэрол, вулканец добавил:
– Ваш сын – молодец, настоящий храбрец!
– Я знаю, – без ложной скромности ответила женщина.
Дэвид заметил, что между его матерью и офицером Звездного флота, как молния, проскользнула какая-то невысказанная мысль, что-то изменилось в их лицах и жестах, но мальчик не понял причины перемен в поведении взрослых.
В следующее мгновение протяжный зловещий гул и яркая вспышка со стороны поселка приковали к себе внимание всех, без исключения, колонистов. Вскоре донесся запоздалый грохот, следом еще один и еще, после чего отдельные звуки слились в единую канонаду.
Открыв рот, Дэвид не мог оторваться от страшной, но по-своему красивой картины. Над центральным лабораторным корпусом и окрестными сооружениями взметнулся огромный столб пламени и черного дыма. – Боже! – воскликнул кто-то. – Они жгут нашу колонию!
Будро решительно шагнул вперед и вскинул дисраптор. Доктор был намерен хотя бы раз в жизни воспользоваться этим смертоносным оружием.
Дэвид видел, как огонь начинал пожирать все новые и новые строения и дома. Языки пламени стали лизать Дом культуры, где он с остальными детьми пел в хоре; затем огонь добрался и до медицинского центра, где он встретился с доктором Маккоем наконец, дым заклубился и над его домом, где он жил, ел, готовил уроки и мечтал о теплой и зеленой планете Земля.
Колонисты, не двигаясь с места, молча взирали, как огонь пожирал не только их жилища, но и их мечты и надежды.
А Кэрол... Кэрол заплакала. Огонь давно перекинулся на ее ботанический сад, пожирая то, во что она ежедневно вкладывала свою душу и любовь.
Все горело и дымилось, и ничего уже нельзя было изменить.
* * *
– Клингоны покидают орбиту, сэр! – сообщил Чехов.На главном экране появилось увеличенное изображение вражеского корабля, намеревавшегося произвести крайне опасный маневр с использованием притяжения Беты Канзандии. Этот маневр, требующий очень аккуратного и точного управления вспомогательными двигателями, никак не указывал на то, что клингоны спешно удирали с планеты.
– Посмотрите-ка, мистер Зулу, что они там затеяли?
Главного рулевого долго не было слышно. Наконец, раздался его звонкий голос:
– У них проблемы с двигателями, особенно с маршевым!
Кирк задумчиво посмотрел на экран. Проблемы с основным двигателем? Это интересно.
– А нет ли у них на борту людей? – И вновь мучительная пауза. Если клингоны взяли с собой заложников, то "Энтерпрайз" немедленно должен пуститься в погоню.
– Нет, сэр. Сенсоры показывают, что людей с ними нет.
Облегченно вздохнув, капитан на радостях решил даровать вражескому кораблю жизнь. Он безучастно взирал на то, как беспомощное судно едва ковыляло в сторону звезды, собираясь использовать ее гравитацию для своего разгона.
– Определить маршрут для преследования? – поинтересовался Чехов.
– Не надо, – покачал головой Кирк. – Садимся на орбиту Беты Канзандии-Три.
Как бы ни искушали сейчас клингоны, как бы ни хотелось подойти поближе к их энергоустановкам, главное теперь – судьба колонистов. Может, они в беде, а может...
Капитан стиснул зубы. Если клингоны что-нибудь натворили в колонии, они ответят за это сполна.
На экране появилось изображение поселка, половина которого скрывалась за огромным шлейфом дыма. Вскочив с кресла, Кирк направился к турбо-лифту.
– Приготовить транспортную капсулу! – приказал он Скотту. – Я возглавлю группу приземления.
– Есть, сэр!
Скотт еще не успел пересесть в капитанское кресло, а лифт уже проглотил фигуру Кирка. Последнее, что все услышали из уст капитана, было невнятное: "клянусь, что..."
Глава 21
Кирк, Лесли и несколько других членов экипажа "Энтерпрайза" спустились в самый эпицентр пожаров. Повсюду вокруг них горели дома, взрывалась аппаратура и лопались стекла. Стоял нестерпимый жар; весь поселок заволокло дымом.
"Кэрол..." – подумал Кирк. Он посмотрел на Лесли, прикрывающего лицо от теплого излучения.
– Где же они?
Если колонисты все еще здесь, в поселке, то офицеры должны помочь несчастным людям выбраться. Любым способом, но они должны оказать им помощь.
Лесли включил чувствительный сенсор и медленно проверил им окрестности. Держа прибор в одной руке, другой офицер то и дело вытирал пот со лба.
– Их здесь нет, – наконец, сообщил Лесли. – Колонистов вообще нет в поселке.
Кирк не знал, как отнестись к его сообщению. Хорошо это или плохо? Сенсор реагировал только на живых существ. А вдруг колонисты уже мертвы?..
Вытащив переговорное устройство, капитан связался с Зулу.
– Попробуйте просканировать сенсором корабля всю округу в радиусе двух миль от нас. Особенное внимание обратите на людей и на вулканца.
– Немедленно, сэр! – отозвался Зулу. Наступила пауза, во время которой капитан слышал, как рулевой отдавал приказания.
– Обнаружена группа людей, капитан. К западу от колонии. С ними вулканец. Необходимы ли более подробные данные?
Устало вздохнув, Кирк отрицательно покачал головой, будто Зулу мог это видеть.
– Нет. Нет, спасибо, лейтенант. Конец связи.
– Все-таки они ушли, – облегченно выдохнул Лесли.
– Определенно, – всматриваясь в горящие дома, согласился капитан. – Надо попробовать спасти от огня хоть что-нибудь ценное.
Все клингоны уже покинули планету, об этом сообщили Споку с "Энтерпрайза". Колонисты могли без опаски вернуться в поселок. Но многим возвращаться было некуда.
Многочисленные пожары попытались потушить с помощью фазерных пушек корабля, и кое в чем офицеры преуспели: несколько домов на противоположном конце поселка были спасены. Немногочисленные колонисты могли бы там переждать трудные времена.
И все-таки жизнь не остановилась. В их глазах светилась надежда. Не было ни отчаяния, ни злости, ни обиды на свою судьбу. Люди шли домой.
Даже доктор Будро, со слезами на глазах наблюдавший, как огонь пожирает его детище – научную лабораторию, сейчас вполне успокоился и воспрял духом. Особую же радость ему доставил Спок, передавший спасенный центральный блок прибора "Джи-Семь". Будро осторожно ступал по склону и бережно, как младенца, нес в руках драгоценный прибор. Держась за материнскую руку, следом шел Дэвид. Мальчик никак не мог отделаться от мысли, что все происходящее – кошмарный сон, который не хочет отпускать из своих липких объятий.
Конечно, "Энтерпрайз" представлял немалую угрозу для клингонов. Они, наверняка, узнали о приближении корабля. Если бы не появление федератов, вряд ли клингоны стали бы так варварски уничтожать поселок. "Интересно, не вмешайся корабль Звездного флота, – рассуждал мальчик, – то наш дом и лабораторные корпуса, и остальные здания так и стояли бы на своих местах целы и невредимы? Да, наверное".
Дэвид покачал головой: нет, им не нужна была помощь Звездного флота, они справились бы с пришельцами своими силами. Но вмешался "Энтерпрайз" – и вот результат...
С каждым шагом к подножию холма в мальчике росло убеждение, что без корабля федерации все могло бы произойти по-иному: уцелел бы поселок, и они шли бы сейчас не к пепелищам и разрушенным очагам.
Наконец, колонисты подошли к первым домам на окраине, вернее, не к домам, а к тому, что от них осталось. У Дэвида было чувство, что это не он идет сейчас мимо обгоревших каркасов, стен с зияющими пустотами и провалившимися крышами; не его глаза сейчас смотрят на чудовищную разруху и запустение.
В противоположность Дэвиду, его мать была спокойна и невозмутима; черты ее лица были тверды и неподвижны, словно вырезанные из горной породы. Но Дэвид все-таки чувствовал дрожь в кончиках ее пальцев.
Почерневшие остовы домов выглядели как умирающие чудовища. Повсюду клубился дым. Весь воздух над бывшим поселком был наполнен гарью и копотью, и от этого Дэвид чувствовал в своих глазах острую резь. От дыма и горькой обиды хотелось плакать, но он не такой, он не станет этого делать. Стиснув зубы, Дэвид молча брел рядом с матерью.
Зачем этим воякам понадобилось бряцать оружием, пугать клингонами, устрашать их своими фазерами и фотонными торпедами, заставляя злобных и коварных пришельцев становиться еще более жестокими и коварными? Зачем?
Постепенно недоумение мальчика переросло в самую настоящую злость. Она застряла в горле, сердце и душе Дэвида, перевернув целые пласты его чувств и заставив его еще крепче стиснуть зубы.
Вернувшись, колонисты разбрелись по своим бывшим жилищам. Вот Пфефферы подошли к руинам дома, в котором они когда-то жили, и молча склонились над обгоревшим, но чудом сохранившимся семейным альбомом. Свой бывший очаг обступили и Ваны.
Зачем? Этот вопрос не покидал мальчика. Почему все так случилось? Он спрашивал себя еще и еще, но никто вокруг не видел его боли.
Наконец, и Дэвид с матерью добрались до того места, где когда-то был взлелеянный Кэрол ботанический сад.
За кое-где уцелевшей оградой царило оживление. Но это были не колонисты – в саду о чем-то оживленно беседовали офицеры и рядовые Звездного флота в синей и золотистой униформе. Один из них, почему-то опустившийся на колени, был капитаном Кирком. Тем самым, который спровоцировал клингонов на злобную месть.
Капитан выпрямился. Дэвид увидел, что в руках у Кирка нечто длинное и сухое, похожее на, прутик. Мальчику не сразу удалось понять, что это такое. Лишь присмотревшись, он догадался, что это клингоновский огонь-цветок.
Какое капитану дело до цветов его матери? Он виноват в уничтожении сада так же, как и клингоны, если не больше! Какое право у этого безумца выглядеть так же печально, как выглядит мать? Выглядеть так же жалко и опустошенно сейчас, когда уже все слишком поздно и ничего не поправить?
Внезапно злость Дэвида переросла в безоглядную ненависть к этому человеку. Прошло совсем немного времени с тех пор, когда Кирк разрешил Споку препроводить колонистов в поселок. Он был немало удивлен, увидев Кэрол, держащую за руку светловолосого мальчика. Капитан припомнил, что уже видел его где-то, но никак не предполагал, что между мальчиком и этой женщиной существуют какие-то родственные отношения.
В глаза Кирка бросилось сходство их лиц. Конечно, это был ее сын, здесь не могло быть никаких сомнений. Но почему Кэрол никогда не говорила о нем? Почему она...
Затем капитан бросил на мальчика еще один, более внимательный взгляд и оторопел. Сам внешний вид ребенка и был ответом на его вопрос. "Боже мой!" – воскликнул Кирк про себя. – У меня.., сын? У меня сын!"
Кэрол и мальчик стояли у входа в сад и молча смотрели на капитана. Не помня себя, Кирк бросился в их сторону, не представляя, что он скажет им и как они отреагируют на его странную выходку. Он чувствовал лишь, что сердце вот-вот выпрыгнет из его груди.
Увидев порыв капитана, мальчик поменялся в лице, совсем не обрадовавшись. Напротив, он встретил Кирка такой гримасой, будто только что отведал коры хинного дерева. На опешившего офицера обрушился поток прямолинейных наивных детских упреков, которые, тем не менее, разящими стрелами ранили его сердце.
Так вот в чем причина перемены в мальчике! Ненависть! Глупая и необоснованная ненависть! "Что я такого сделал? В чем я виноват? – спрашивал себя капитан.
– Дэвид! – не веря своим ушам, сердито оборвала сына Кэрол. – Дэвид, что ты такое говоришь?
Нахмурившись, мальчик вырвался из объятий матери. Но голос его стал более спокойным.
– Это он сделал, мама. Все это натворил он. Это его ошибка.
– Его.., ошибка? – переспросила Кэрол. – Что ты имеешь в виду?
Казалось, мальчик вот-вот все объяснит. Но, бросив на капитана и мать сердитый взгляд, Дэвид прикусил губу и поспешил прочь.
Кэрол недоуменно посмотрела на Кирка, полагая, что ему известна причина столь странного поведения сына, но и капитан лишь удивленно развел руками.
Женщина припустилась было вдогонку за сыном, но голос Кирка остудил ее пыл.
– Кэрол! – рявкнул он командным, капитанским тоном.
Женщина послушно остановилась. Медленно, с робостью и обречением, она подняла глаза.
– Да, – тихо произнесла Кэрол. – Да, ты угадал. Он, действительно, твой сын. А сейчас... Сейчас я должна найти Дэвида. Поговорим обо всем позже.
– Поговорим.., позже, – повторил капитан. Он провожал Кэрол взглядом, пока она не скрылась за углом одного из сожженных домов. Чувства метались в душе Кирка, как загнанные в клетку волки. Поднявшись до сияющих высот счастья, они вдруг провалились в пучину безнадежной печали. Вспомнилась загадочная мальчишеская фраза: "Его ошибка.., его ошибка...
"Кэрол..." – подумал Кирк. Он посмотрел на Лесли, прикрывающего лицо от теплого излучения.
– Где же они?
Если колонисты все еще здесь, в поселке, то офицеры должны помочь несчастным людям выбраться. Любым способом, но они должны оказать им помощь.
Лесли включил чувствительный сенсор и медленно проверил им окрестности. Держа прибор в одной руке, другой офицер то и дело вытирал пот со лба.
– Их здесь нет, – наконец, сообщил Лесли. – Колонистов вообще нет в поселке.
Кирк не знал, как отнестись к его сообщению. Хорошо это или плохо? Сенсор реагировал только на живых существ. А вдруг колонисты уже мертвы?..
Вытащив переговорное устройство, капитан связался с Зулу.
– Попробуйте просканировать сенсором корабля всю округу в радиусе двух миль от нас. Особенное внимание обратите на людей и на вулканца.
– Немедленно, сэр! – отозвался Зулу. Наступила пауза, во время которой капитан слышал, как рулевой отдавал приказания.
– Обнаружена группа людей, капитан. К западу от колонии. С ними вулканец. Необходимы ли более подробные данные?
Устало вздохнув, Кирк отрицательно покачал головой, будто Зулу мог это видеть.
– Нет. Нет, спасибо, лейтенант. Конец связи.
– Все-таки они ушли, – облегченно выдохнул Лесли.
– Определенно, – всматриваясь в горящие дома, согласился капитан. – Надо попробовать спасти от огня хоть что-нибудь ценное.
* * *
Дэвид сидел на самом краю игровой площадки и печально взирал на родной, все еще дымящийся поселок. Он пытался представить себе, как происходили внизу события, приведшие к уничтожению колонии.Все клингоны уже покинули планету, об этом сообщили Споку с "Энтерпрайза". Колонисты могли без опаски вернуться в поселок. Но многим возвращаться было некуда.
Многочисленные пожары попытались потушить с помощью фазерных пушек корабля, и кое в чем офицеры преуспели: несколько домов на противоположном конце поселка были спасены. Немногочисленные колонисты могли бы там переждать трудные времена.
И все-таки жизнь не остановилась. В их глазах светилась надежда. Не было ни отчаяния, ни злости, ни обиды на свою судьбу. Люди шли домой.
Даже доктор Будро, со слезами на глазах наблюдавший, как огонь пожирает его детище – научную лабораторию, сейчас вполне успокоился и воспрял духом. Особую же радость ему доставил Спок, передавший спасенный центральный блок прибора "Джи-Семь". Будро осторожно ступал по склону и бережно, как младенца, нес в руках драгоценный прибор. Держась за материнскую руку, следом шел Дэвид. Мальчик никак не мог отделаться от мысли, что все происходящее – кошмарный сон, который не хочет отпускать из своих липких объятий.
Конечно, "Энтерпрайз" представлял немалую угрозу для клингонов. Они, наверняка, узнали о приближении корабля. Если бы не появление федератов, вряд ли клингоны стали бы так варварски уничтожать поселок. "Интересно, не вмешайся корабль Звездного флота, – рассуждал мальчик, – то наш дом и лабораторные корпуса, и остальные здания так и стояли бы на своих местах целы и невредимы? Да, наверное".
Дэвид покачал головой: нет, им не нужна была помощь Звездного флота, они справились бы с пришельцами своими силами. Но вмешался "Энтерпрайз" – и вот результат...
С каждым шагом к подножию холма в мальчике росло убеждение, что без корабля федерации все могло бы произойти по-иному: уцелел бы поселок, и они шли бы сейчас не к пепелищам и разрушенным очагам.
Наконец, колонисты подошли к первым домам на окраине, вернее, не к домам, а к тому, что от них осталось. У Дэвида было чувство, что это не он идет сейчас мимо обгоревших каркасов, стен с зияющими пустотами и провалившимися крышами; не его глаза сейчас смотрят на чудовищную разруху и запустение.
В противоположность Дэвиду, его мать была спокойна и невозмутима; черты ее лица были тверды и неподвижны, словно вырезанные из горной породы. Но Дэвид все-таки чувствовал дрожь в кончиках ее пальцев.
Почерневшие остовы домов выглядели как умирающие чудовища. Повсюду клубился дым. Весь воздух над бывшим поселком был наполнен гарью и копотью, и от этого Дэвид чувствовал в своих глазах острую резь. От дыма и горькой обиды хотелось плакать, но он не такой, он не станет этого делать. Стиснув зубы, Дэвид молча брел рядом с матерью.
Зачем этим воякам понадобилось бряцать оружием, пугать клингонами, устрашать их своими фазерами и фотонными торпедами, заставляя злобных и коварных пришельцев становиться еще более жестокими и коварными? Зачем?
Постепенно недоумение мальчика переросло в самую настоящую злость. Она застряла в горле, сердце и душе Дэвида, перевернув целые пласты его чувств и заставив его еще крепче стиснуть зубы.
Вернувшись, колонисты разбрелись по своим бывшим жилищам. Вот Пфефферы подошли к руинам дома, в котором они когда-то жили, и молча склонились над обгоревшим, но чудом сохранившимся семейным альбомом. Свой бывший очаг обступили и Ваны.
Зачем? Этот вопрос не покидал мальчика. Почему все так случилось? Он спрашивал себя еще и еще, но никто вокруг не видел его боли.
Наконец, и Дэвид с матерью добрались до того места, где когда-то был взлелеянный Кэрол ботанический сад.
За кое-где уцелевшей оградой царило оживление. Но это были не колонисты – в саду о чем-то оживленно беседовали офицеры и рядовые Звездного флота в синей и золотистой униформе. Один из них, почему-то опустившийся на колени, был капитаном Кирком. Тем самым, который спровоцировал клингонов на злобную месть.
Капитан выпрямился. Дэвид увидел, что в руках у Кирка нечто длинное и сухое, похожее на, прутик. Мальчику не сразу удалось понять, что это такое. Лишь присмотревшись, он догадался, что это клингоновский огонь-цветок.
Какое капитану дело до цветов его матери? Он виноват в уничтожении сада так же, как и клингоны, если не больше! Какое право у этого безумца выглядеть так же печально, как выглядит мать? Выглядеть так же жалко и опустошенно сейчас, когда уже все слишком поздно и ничего не поправить?
Внезапно злость Дэвида переросла в безоглядную ненависть к этому человеку. Прошло совсем немного времени с тех пор, когда Кирк разрешил Споку препроводить колонистов в поселок. Он был немало удивлен, увидев Кэрол, держащую за руку светловолосого мальчика. Капитан припомнил, что уже видел его где-то, но никак не предполагал, что между мальчиком и этой женщиной существуют какие-то родственные отношения.
В глаза Кирка бросилось сходство их лиц. Конечно, это был ее сын, здесь не могло быть никаких сомнений. Но почему Кэрол никогда не говорила о нем? Почему она...
Затем капитан бросил на мальчика еще один, более внимательный взгляд и оторопел. Сам внешний вид ребенка и был ответом на его вопрос. "Боже мой!" – воскликнул Кирк про себя. – У меня.., сын? У меня сын!"
Кэрол и мальчик стояли у входа в сад и молча смотрели на капитана. Не помня себя, Кирк бросился в их сторону, не представляя, что он скажет им и как они отреагируют на его странную выходку. Он чувствовал лишь, что сердце вот-вот выпрыгнет из его груди.
Увидев порыв капитана, мальчик поменялся в лице, совсем не обрадовавшись. Напротив, он встретил Кирка такой гримасой, будто только что отведал коры хинного дерева. На опешившего офицера обрушился поток прямолинейных наивных детских упреков, которые, тем не менее, разящими стрелами ранили его сердце.
Так вот в чем причина перемены в мальчике! Ненависть! Глупая и необоснованная ненависть! "Что я такого сделал? В чем я виноват? – спрашивал себя капитан.
– Дэвид! – не веря своим ушам, сердито оборвала сына Кэрол. – Дэвид, что ты такое говоришь?
Нахмурившись, мальчик вырвался из объятий матери. Но голос его стал более спокойным.
– Это он сделал, мама. Все это натворил он. Это его ошибка.
– Его.., ошибка? – переспросила Кэрол. – Что ты имеешь в виду?
Казалось, мальчик вот-вот все объяснит. Но, бросив на капитана и мать сердитый взгляд, Дэвид прикусил губу и поспешил прочь.
Кэрол недоуменно посмотрела на Кирка, полагая, что ему известна причина столь странного поведения сына, но и капитан лишь удивленно развел руками.
Женщина припустилась было вдогонку за сыном, но голос Кирка остудил ее пыл.
– Кэрол! – рявкнул он командным, капитанским тоном.
Женщина послушно остановилась. Медленно, с робостью и обречением, она подняла глаза.
– Да, – тихо произнесла Кэрол. – Да, ты угадал. Он, действительно, твой сын. А сейчас... Сейчас я должна найти Дэвида. Поговорим обо всем позже.
– Поговорим.., позже, – повторил капитан. Он провожал Кэрол взглядом, пока она не скрылась за углом одного из сожженных домов. Чувства метались в душе Кирка, как загнанные в клетку волки. Поднявшись до сияющих высот счастья, они вдруг провалились в пучину безнадежной печали. Вспомнилась загадочная мальчишеская фраза: "Его ошибка.., его ошибка...
Глава 22
Кэрол полной грудью вдохнула чистый и прозрачный воздух Буа-де-Булонь. Она наслаждалась тишиной и покоем. Если бы Кэрол жила в лесу и никогда не выходила из него, она так и не узнала бы о трагедии, разыгравшейся неподалеку.
Но сейчас ни Кэрол, ни Джим не вспоминали о случившемся, их мысли были заняты совершенно другими проблемами.
В этот вечер Дэвид остался у Медфордов. Ему нравилось бывать у них, и Кэрол не стала настаивать, чтобы ее сын ушел с уютной вечеринки вместе с ней.
Неистощимый на разные шалости и проказы, Дэвид, тем не менее, не был злопамятным. Он всего лишь десятилетний мальчик, в этом возрасте все обиды исчезают сами собой, как дурной сон или наваждение. Жаль только, что все ядовитые стрелы обвинений достались капитану, неплохому человеку, ни в чем не виноватому и просто не вовремя попавшемуся мальчику на глаза.
– А что ты рассказала Дэвиду? – спросил Кирк, и изо рта его заклубился пар. – Я имею в виду о его отце.
– Немногое. Что я встретила его отца много лет назад, и что его отец покинул нас задолго до его рождения? По крайней мере, это правда.
– А ведь Маккой все узнал, да?
– Я заставила доктора поклясться, что он будет молчать, храня мой секрет так же, как врачебную тайну.
– Тогда это объясняет, почему Боунз так долго избегал всяких разговоров со мной, – усмехнулся Кирк.
Вдруг он посмотрел на Кэрол взглядом человека, которого очень волнует какая-то мысль.
– Должно быть, очень трудно было воспитывать Дэвида все эти годы?
– Не так трудно, как ты думаешь, – соврала женщина, почувствовав в голосе капитана легкую фальшь. – В общем-то, Дэвид – хороший мальчик.
– Спок рассказал мне обо всем, что стряслось с ними на холмах. Он просто... Не знаю.., что-то особенное, – тихо, почти шепотом произнес капитан. – Жаль, что я не смог похвалить или отблагодарить его. Жаль, что.., что я не принимал в нем никакого участия, Кэрол.
Женщина пристально посмотрела Кирку в глаза, но ничего не ответила. Да и что она могла сказать?
Наконец, капитан спросил о том, что его так долго мучило.
– Почему, Кэрол? Почему ты не давала знать о сыне все это время?
– Почему? – резко переспросила Кэрол и неестественно улыбнулась. – Потому что так лучше для всех нас. Даже если бы ты знал о существовании сына, что бы ты смог дать?
Денечек-другой? А потом? Мучился бы от мысли, что не можешь уделить сыну больше времени? А Дэвид... Он просто не понял бы, почему его отец появляется только по большим праздникам!
– Что же, по-твоему, лучше совсем не иметь отца? – ядовито произнес Кирк.
– Не скажу, что это было легко, – согласилась Кэрол. – И Дэвиду, и мне было тяжело, но, по крайней мере, ясно и определенно. Ему не нужно было выяснять для себя, кто он и с кем он. Мне не пришлось объяснять ему, почему он для отца значит меньше, чем для матери.
– Но это нечестно! – запротестовал Кирк. – Ведь ты же не стала бросать свою работу ради него. Ты занималась своим делом, а Дэвид просто рос рядом.
Кэрол взяла капитана за руку.
– В моей работе, – более мягким голосом стала объяснять она, – есть место и для семьи, и для ребенка. А можешь ли ты представить себе картину, когда ребенок вертится в капитанском отсеке во время войны с клингонами?
Кирк убрал руку и тяжело вздохнул. Его невидящий взгляд был устремлен на верхушки деревьев.
– Нет. Не могу представить. И теперь Дэвид ненавидит меня.
– Это пройдет, – попыталась успокоить Кэрол. – Я уверена, что это пройдет. Я объясню Дэвиду, что ты спасал наши жизни так же, как и Спок.
– Спасибо. Но я был бы еще больше признателен, если бы ты сказала Дэвиду правду.
– Ты считаешь, – в голосе Кэрол вновь появились металлические нотки, – что я должна рассказать ему о том, кто ты есть на самом деле?
– Да. Скажи Дэвиду, что у него есть отец, есть человек, который думает, вспоминает и заботится о нем, даже когда его нет поблизости, – Кирк напрягся, как тетива лука. После некоторого молчания он медленно, подбирая слова, продолжил:
– Кэрол, я ведь не учу тебя, как нужно Дэвида правильно воспитывать, я не вмешиваюсь в ваши отношения, да я и не имею права давать какие-либо советы. Но ты делаешь большую ошибку, скрывая правду обо мне. Если бы я находился на месте Дэвида, то для меня было бы крайне важно знать, что у меня есть отец, который находится здесь, рядом.
Кэрол задумалась, а затем призналась, что Дэвид часто мечтал об отце, о мужчине, у которого можно было бы учиться, с которого можно было бы брать пример.
Наверное, Джим прав. Наверное... И все-таки сомнения не отпускали. Не похоже ли это на ящик Пандоры? Не пойдет ли Дэвид по стопам Кирка, когда узнает, что его отец – капитан корабля Звездного Флота? Не забудет ли свои детские обещания – никогда не покидать родину и свою мать? Вдруг он отправится за романтикой дальних путешествий и приключений? А что же она? Каков будет ее удел? Ждать Дэвида и надеяться, что, хотя бы раз в год, он почтит ее своим визитом после долгих странствий по галактике? Нет, она не хочет для сына и себя такой судьбы.
– Обещай, что расскажешь Дэвиду обо мне, – настаивал Джим. – Пусть не сейчас, пусть позже, когда он забудет обо всем случившемся. Ты сама почувствуешь этот момент.
Кэрол отрицательно покачала головой. – Не могу. По крайней мере, в ближайшем будущем. Я должна все хорошо обдумать.
– Ты, действительно, подумаешь об этом? – в глазах Кирка засветилась надежда. – Или ты просто хочешь, чтобы я от тебя отстал?
Кэрол рассмеялась, беззлобно и тихо. Кирк когда-то был ее любимым человеком. Любовь не остыла до сих пор, она долгие годы тлела, как угольки, поддерживающие угасающий костере и ждала своего часа, чтобы разгореться новым всепоглощающим пожаром.
Стоило ли лгать Джиму? Стоило ли сохранять маску отчужденности и равнодушия? К тому же, если она расскажет обо всем Дэвиду, устоит ли она под напором его упреков, детских и наивных, а потому горьких и праведных?
– Хорошо, – наконец, выдохнула Кэрол. – Я действительно, подумаю об этом, даю тебе слово. Но взамен обещай мне вот что...
– Что угодно, – быстро согласился капитан. Кэрол как-то по-особенному заглянула собеседнику в глаза, словно искала там понимания:
– Так вот: никогда больше не появляйся на нашей планете или любой другой, где мы будем работать. И, пожалуйста, никогда больше не напоминай о себе – ни словом, ни делом.
– Ты все это говоришь всерьез? – вымученно улыбнулся ошарашенный капитан.
– Абсолютно, – твердо подтвердила Кэрол. Почувствовав боль Кирка, она нежно коснулась своей ладонью его щеки.
– Пусть Дэвид сам ищет свой путь в жизни, Джим. Пусть думает своей головой. Но если он сам захочет тебя найти, я не буду препятствовать. Договорились?
После некоторой паузы капитан ответил:
– Договорились.
Кэрол, почувствовав отчаяние Кирка, тяжело вздохнула, но решение не изменила.
– А сейчас расскажи мне, что произошло на Альфе Малурии-Шесть.
Офицер хотел поговорить с каждым из них в отдельности, но сделать это сейчас не представлялось возможным: заметив старшего друга, дети соскочили со своих мест и обступили вулканца со всех сторон.
Сначала подбежали Пфеффер и Ван, чьи родители сидели вместе, сдружившись, без сомнения, во время ареста. Затем прибежал Гарсия и, наконец, Медфорд с Дэвидом, наблюдавшие до этого в дальнем конце холла, как сестра Чэпел оказывает помощь Медфорду-старшему.
С радостным возгласами, расталкивая взрослых, дети бросились к Споку, устроив настоящий переполох. Даже доктор Маккой, относившийся всегда иронично к вулканцу, оторвался от работы и с одобрением наблюдал за трогательной сценой.
Посмотрев каждому маленькому колонисту в глаза, Спок неожиданно вскинул вверх правую руку и, сжав ладонь в кулак, выставил растопыренные указательный и средний пальцы.
– На моей планете, – объяснил детям вулканец, – этот знак означает пожелание долголетия и процветания.
– Разве вы покидаете нас? – спросила наивная и трогательная Ван.
– Да, к сожалению, – не скрывая грусти, ответил офицер.
Подняв вверх свою ручонку, девочка повторила незнакомый жест.
– Живите долго и процветайте, – совсем по-взрослому напутствовала она вулканца.
Этот же жест повторил и Пфеффер, Гарсия и Медфорд.
– Живите долго и процветайте. – Наконец, настала очередь Дэвида. – Живите долго и процветайте, мистер Спок!
– Спасибо, – поблагодарил, детей Первый офицер. Затем он обратился к Дэвиду с непонятными для других словами:
– Ненависть ни к чему. Она вредна и опасна. – Могло показаться, будто мальчик не сообразил, что Спок имел в виду. Но Дэвид все прекрасно понял. Губы, глаза, все выражение его лица красноречиво об этом свидетельствовали. Может, он и не изменит своего отношения к капитану, но слова Спока, авторитетного для него человека, не могли не запасть в душу мальчика.
– Долгих лет процветания и жизни всем вам! – бросил на прощание офицер и направился к выходу.
Капитан с удивлением обнаружил, что вошедший был никем иным, как послом Фаркухаром. После того, как корабль покинул Альфу Малурии, посланник как-то неожиданно сник. Больше никто не слышал ни его стремительных шагов в самых различных местах корабля, ни его горячих разглагольствований и нравоучительных речей.
Но сейчас ни Кэрол, ни Джим не вспоминали о случившемся, их мысли были заняты совершенно другими проблемами.
В этот вечер Дэвид остался у Медфордов. Ему нравилось бывать у них, и Кэрол не стала настаивать, чтобы ее сын ушел с уютной вечеринки вместе с ней.
Неистощимый на разные шалости и проказы, Дэвид, тем не менее, не был злопамятным. Он всего лишь десятилетний мальчик, в этом возрасте все обиды исчезают сами собой, как дурной сон или наваждение. Жаль только, что все ядовитые стрелы обвинений достались капитану, неплохому человеку, ни в чем не виноватому и просто не вовремя попавшемуся мальчику на глаза.
– А что ты рассказала Дэвиду? – спросил Кирк, и изо рта его заклубился пар. – Я имею в виду о его отце.
– Немногое. Что я встретила его отца много лет назад, и что его отец покинул нас задолго до его рождения? По крайней мере, это правда.
– А ведь Маккой все узнал, да?
– Я заставила доктора поклясться, что он будет молчать, храня мой секрет так же, как врачебную тайну.
– Тогда это объясняет, почему Боунз так долго избегал всяких разговоров со мной, – усмехнулся Кирк.
Вдруг он посмотрел на Кэрол взглядом человека, которого очень волнует какая-то мысль.
– Должно быть, очень трудно было воспитывать Дэвида все эти годы?
– Не так трудно, как ты думаешь, – соврала женщина, почувствовав в голосе капитана легкую фальшь. – В общем-то, Дэвид – хороший мальчик.
– Спок рассказал мне обо всем, что стряслось с ними на холмах. Он просто... Не знаю.., что-то особенное, – тихо, почти шепотом произнес капитан. – Жаль, что я не смог похвалить или отблагодарить его. Жаль, что.., что я не принимал в нем никакого участия, Кэрол.
Женщина пристально посмотрела Кирку в глаза, но ничего не ответила. Да и что она могла сказать?
Наконец, капитан спросил о том, что его так долго мучило.
– Почему, Кэрол? Почему ты не давала знать о сыне все это время?
– Почему? – резко переспросила Кэрол и неестественно улыбнулась. – Потому что так лучше для всех нас. Даже если бы ты знал о существовании сына, что бы ты смог дать?
Денечек-другой? А потом? Мучился бы от мысли, что не можешь уделить сыну больше времени? А Дэвид... Он просто не понял бы, почему его отец появляется только по большим праздникам!
– Что же, по-твоему, лучше совсем не иметь отца? – ядовито произнес Кирк.
– Не скажу, что это было легко, – согласилась Кэрол. – И Дэвиду, и мне было тяжело, но, по крайней мере, ясно и определенно. Ему не нужно было выяснять для себя, кто он и с кем он. Мне не пришлось объяснять ему, почему он для отца значит меньше, чем для матери.
– Но это нечестно! – запротестовал Кирк. – Ведь ты же не стала бросать свою работу ради него. Ты занималась своим делом, а Дэвид просто рос рядом.
Кэрол взяла капитана за руку.
– В моей работе, – более мягким голосом стала объяснять она, – есть место и для семьи, и для ребенка. А можешь ли ты представить себе картину, когда ребенок вертится в капитанском отсеке во время войны с клингонами?
Кирк убрал руку и тяжело вздохнул. Его невидящий взгляд был устремлен на верхушки деревьев.
– Нет. Не могу представить. И теперь Дэвид ненавидит меня.
– Это пройдет, – попыталась успокоить Кэрол. – Я уверена, что это пройдет. Я объясню Дэвиду, что ты спасал наши жизни так же, как и Спок.
– Спасибо. Но я был бы еще больше признателен, если бы ты сказала Дэвиду правду.
– Ты считаешь, – в голосе Кэрол вновь появились металлические нотки, – что я должна рассказать ему о том, кто ты есть на самом деле?
– Да. Скажи Дэвиду, что у него есть отец, есть человек, который думает, вспоминает и заботится о нем, даже когда его нет поблизости, – Кирк напрягся, как тетива лука. После некоторого молчания он медленно, подбирая слова, продолжил:
– Кэрол, я ведь не учу тебя, как нужно Дэвида правильно воспитывать, я не вмешиваюсь в ваши отношения, да я и не имею права давать какие-либо советы. Но ты делаешь большую ошибку, скрывая правду обо мне. Если бы я находился на месте Дэвида, то для меня было бы крайне важно знать, что у меня есть отец, который находится здесь, рядом.
Кэрол задумалась, а затем призналась, что Дэвид часто мечтал об отце, о мужчине, у которого можно было бы учиться, с которого можно было бы брать пример.
Наверное, Джим прав. Наверное... И все-таки сомнения не отпускали. Не похоже ли это на ящик Пандоры? Не пойдет ли Дэвид по стопам Кирка, когда узнает, что его отец – капитан корабля Звездного Флота? Не забудет ли свои детские обещания – никогда не покидать родину и свою мать? Вдруг он отправится за романтикой дальних путешествий и приключений? А что же она? Каков будет ее удел? Ждать Дэвида и надеяться, что, хотя бы раз в год, он почтит ее своим визитом после долгих странствий по галактике? Нет, она не хочет для сына и себя такой судьбы.
– Обещай, что расскажешь Дэвиду обо мне, – настаивал Джим. – Пусть не сейчас, пусть позже, когда он забудет обо всем случившемся. Ты сама почувствуешь этот момент.
Кэрол отрицательно покачала головой. – Не могу. По крайней мере, в ближайшем будущем. Я должна все хорошо обдумать.
– Ты, действительно, подумаешь об этом? – в глазах Кирка засветилась надежда. – Или ты просто хочешь, чтобы я от тебя отстал?
Кэрол рассмеялась, беззлобно и тихо. Кирк когда-то был ее любимым человеком. Любовь не остыла до сих пор, она долгие годы тлела, как угольки, поддерживающие угасающий костере и ждала своего часа, чтобы разгореться новым всепоглощающим пожаром.
Стоило ли лгать Джиму? Стоило ли сохранять маску отчужденности и равнодушия? К тому же, если она расскажет обо всем Дэвиду, устоит ли она под напором его упреков, детских и наивных, а потому горьких и праведных?
– Хорошо, – наконец, выдохнула Кэрол. – Я действительно, подумаю об этом, даю тебе слово. Но взамен обещай мне вот что...
– Что угодно, – быстро согласился капитан. Кэрол как-то по-особенному заглянула собеседнику в глаза, словно искала там понимания:
– Так вот: никогда больше не появляйся на нашей планете или любой другой, где мы будем работать. И, пожалуйста, никогда больше не напоминай о себе – ни словом, ни делом.
– Ты все это говоришь всерьез? – вымученно улыбнулся ошарашенный капитан.
– Абсолютно, – твердо подтвердила Кэрол. Почувствовав боль Кирка, она нежно коснулась своей ладонью его щеки.
– Пусть Дэвид сам ищет свой путь в жизни, Джим. Пусть думает своей головой. Но если он сам захочет тебя найти, я не буду препятствовать. Договорились?
После некоторой паузы капитан ответил:
– Договорились.
Кэрол, почувствовав отчаяние Кирка, тяжело вздохнула, но решение не изменила.
– А сейчас расскажи мне, что произошло на Альфе Малурии-Шесть.
* * *
Из двух оставшихся в более-менее приличном виде домов один отвели для Маккоя и медицинской службы корабля. Поэтому детей было совсем нетрудно найти. Войдя в холл, Спок быстро обнаружил недавних маленьких партизан.Офицер хотел поговорить с каждым из них в отдельности, но сделать это сейчас не представлялось возможным: заметив старшего друга, дети соскочили со своих мест и обступили вулканца со всех сторон.
Сначала подбежали Пфеффер и Ван, чьи родители сидели вместе, сдружившись, без сомнения, во время ареста. Затем прибежал Гарсия и, наконец, Медфорд с Дэвидом, наблюдавшие до этого в дальнем конце холла, как сестра Чэпел оказывает помощь Медфорду-старшему.
С радостным возгласами, расталкивая взрослых, дети бросились к Споку, устроив настоящий переполох. Даже доктор Маккой, относившийся всегда иронично к вулканцу, оторвался от работы и с одобрением наблюдал за трогательной сценой.
Посмотрев каждому маленькому колонисту в глаза, Спок неожиданно вскинул вверх правую руку и, сжав ладонь в кулак, выставил растопыренные указательный и средний пальцы.
– На моей планете, – объяснил детям вулканец, – этот знак означает пожелание долголетия и процветания.
– Разве вы покидаете нас? – спросила наивная и трогательная Ван.
– Да, к сожалению, – не скрывая грусти, ответил офицер.
Подняв вверх свою ручонку, девочка повторила незнакомый жест.
– Живите долго и процветайте, – совсем по-взрослому напутствовала она вулканца.
Этот же жест повторил и Пфеффер, Гарсия и Медфорд.
– Живите долго и процветайте. – Наконец, настала очередь Дэвида. – Живите долго и процветайте, мистер Спок!
– Спасибо, – поблагодарил, детей Первый офицер. Затем он обратился к Дэвиду с непонятными для других словами:
– Ненависть ни к чему. Она вредна и опасна. – Могло показаться, будто мальчик не сообразил, что Спок имел в виду. Но Дэвид все прекрасно понял. Губы, глаза, все выражение его лица красноречиво об этом свидетельствовали. Может, он и не изменит своего отношения к капитану, но слова Спока, авторитетного для него человека, не могли не запасть в душу мальчика.
– Долгих лет процветания и жизни всем вам! – бросил на прощание офицер и направился к выходу.
* * *
Кирк стоял посреди ботанического сада "Энтерпрайза" и задумчиво смотрел на свой огонь-цветок, когда бесшумно открылась дверь и послышались чьи-то шаги.Капитан с удивлением обнаружил, что вошедший был никем иным, как послом Фаркухаром. После того, как корабль покинул Альфу Малурии, посланник как-то неожиданно сник. Больше никто не слышал ни его стремительных шагов в самых различных местах корабля, ни его горячих разглагольствований и нравоучительных речей.