– Капитан! – кивнув, поприветствовал Фаркухар.
– Что вас занесло сюда? – вежливо улыбнувшись, поинтересовался Кирк. – Что-то я не замечал вас в рядах горячих любителей редких растений.
– Да нет, я не цветовод-любитель. Я вообще интересуюсь немногим.
– Например, – не давал угаснуть разговору Кирк.
– Пустое, – поморщился посол. – Я хочу серьезно поговорить с вами.., поблагодарить...
– Поблагодарить? – изумился Кирк. – За что? – Фаркухар сжал кулаки.
– Кажется, я чуть было не завалил все дело на Альфе Малурии-Шесть. И боюсь, не в одном случае. Но как-то так получилось, что вы вытащили мой хвост из огня. А заодно и всех малурианцев.
– Я тоже много чего подпортил и счастлив, что все позади, – пожал плечами капитан. – Сейчас видно, что каждый из нас делал что-нибудь не то. Так что не стоит теперь посыпать голову пеплом.
После некоторой паузы Кирк добавил:
– Если бы я внимательно присмотрелся к вам сразу, сначала, может быть, мы смогли бы предотвратить резню в самом зародыше.
– Понимаете, капитан, такая манера поведения помогла мне на Гамме Филувии, А до этого на Парнессе. Как только мне удается вывести экипаж какого-либо корабля из равновесия, то я, как правило, добиваюсь своего. А затем уже ко мне возвращается мое нормальное поведение, и все встает на свои места.
– Да, когда что-то получается, начинаешь упорно за это держаться, никого и ничего не замечая вокруг. Черт, я сам грешил этим.
– Теперь я вижу, что так будет не всегда, – сделал вывод посол и коснулся пальцами лепестков огонь-цветка. – А решение, которое вы приняли, капитан, сродни алмазному блеску. Служи я послом еще сотни лет, то и тогда не смог бы стать им по-настоящему.
– Что ж, значит, вы не хотите дальше пробовать? – сыронизировал капитан.
– Почему же... Я приложу все усилия, чтобы стать настоящим Послом.
"Дай, Бог!", – подумал Кирк. – Простите, я бы еще постоял и поболтал с вами, но мне необходимо быть на командном пункте.
– Не смею вас задерживать, – сухо отозвался Фаркухар.
"Забавно, – думал капитан на пути в командный отсек. – Словно леопард, который меняет пятна на своей шкуре. Хамелеон какой-то".
Выйдя из турболифта, Кирк оглядел привычное помещение и нашел всех сидящими на рабочих местах.
Усевшись в свое кресло и взглянув на изображение Канзандии-Три на главном экране, капитан отдал распоряжение:
– Снимаемся с орбиты, мистер Зулу. Отдать полимпульса!
– Есть, сэр! – ответил рулевой. Планета медленно исчезла в бездне Вселенной. "Энтерпрайз" уже удалился от нее на почтительное расстояние и теперь взял курс на свою базу.
Кирк сотни раз покидал самые различные планеты, но никогда еще этот обычный космический маневр не сопровождался такой грустью. Если бы он не был ответственным за "Энтерпрайз", тогда вполне можно было остаться на планете вместе с колонистами. Как муж. Как отец. Как семьянин. Но он уже сделал свой выбор. Спок и Маккой молча стояли по разные стороны от капитана, долго не решаясь прервать его мысли. Наконец, Маккой произнес:
– Пройдет совсем немного времени, и поселок возродится.
– Совсем скоро, – согласился Спок, – вырастут новые дома. Это дело каких-то недель.
Ожил и капитан. – А с сохранившимся прибором доктора Будро они очень скоро продолжат свои исследования. Конечно, Звездному флоту и Центру нужно больше внимания уделять проблемам колонистов. Ведь они, без сомнения, заслужили это. Кроме того, и клингоны, наверняка, захотят взять реванш за свою неудачу.
– Не думаю, что они вернутся, капитан, – с сомнением покачал головой вулканец. – По крайней мере, не в ближайшем будущем. Оценивая поведение клингонов, я бы счел Бету Канзандии-Три политическим объектом, а не военно-стратегическим.
– Понимаю, – усмехнулся Маккой. – И когда это вы успели стать знатоком клингонской натуры?
– Всякая научная теория базируется на наблюдениях и предсказаниях, доктор. А я перенес это правило в социальную сферу, – ответил Спок.
– Это вы зря. Люди не атомы и не кванты. Они непредсказуемые коллективные существа.
– Очень даже предсказуемые, – настаивал Спок.
– Это риторическая двусмысленность.
– Вовсе не двусмысленность! Это...
– Хватит! – рявкнул капитан. Товарищи по экипажу замолчали. Развалившись в кресле, капитан взял инициативу в свои руки.
– Знаете, – начал он, – я уже не в первый раз слушаю ваши споры. Но я никогда еще не слышал таких заумных и одновременно злобных аргументов, как сейчас. Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы хотите заморочить мне голову.
Боунз и Спок опустили глаза, не смея посмотреть на капитана.
– У меня нет ни малейшего представления о чем он говорит, – произнес Маккой, обращаясь к вулканцу. – А у вас?
– Я тоже теряюсь в догадках, доктор, – поддержал Спок.
– Ладно. Все, о чем вы говорили, было правильно, но теперь поговорили и забыли, – пресек спор капитан.
Отвернувшись в сторону экрана, Кирк украдкой улыбнулся. Он многое оставляет на исчезнувшей в дебрях Вселенной планете. Но еще больше уносит с собой.
ЭПИЛОГ
– Что вас занесло сюда? – вежливо улыбнувшись, поинтересовался Кирк. – Что-то я не замечал вас в рядах горячих любителей редких растений.
– Да нет, я не цветовод-любитель. Я вообще интересуюсь немногим.
– Например, – не давал угаснуть разговору Кирк.
– Пустое, – поморщился посол. – Я хочу серьезно поговорить с вами.., поблагодарить...
– Поблагодарить? – изумился Кирк. – За что? – Фаркухар сжал кулаки.
– Кажется, я чуть было не завалил все дело на Альфе Малурии-Шесть. И боюсь, не в одном случае. Но как-то так получилось, что вы вытащили мой хвост из огня. А заодно и всех малурианцев.
– Я тоже много чего подпортил и счастлив, что все позади, – пожал плечами капитан. – Сейчас видно, что каждый из нас делал что-нибудь не то. Так что не стоит теперь посыпать голову пеплом.
После некоторой паузы Кирк добавил:
– Если бы я внимательно присмотрелся к вам сразу, сначала, может быть, мы смогли бы предотвратить резню в самом зародыше.
– Понимаете, капитан, такая манера поведения помогла мне на Гамме Филувии, А до этого на Парнессе. Как только мне удается вывести экипаж какого-либо корабля из равновесия, то я, как правило, добиваюсь своего. А затем уже ко мне возвращается мое нормальное поведение, и все встает на свои места.
– Да, когда что-то получается, начинаешь упорно за это держаться, никого и ничего не замечая вокруг. Черт, я сам грешил этим.
– Теперь я вижу, что так будет не всегда, – сделал вывод посол и коснулся пальцами лепестков огонь-цветка. – А решение, которое вы приняли, капитан, сродни алмазному блеску. Служи я послом еще сотни лет, то и тогда не смог бы стать им по-настоящему.
– Что ж, значит, вы не хотите дальше пробовать? – сыронизировал капитан.
– Почему же... Я приложу все усилия, чтобы стать настоящим Послом.
"Дай, Бог!", – подумал Кирк. – Простите, я бы еще постоял и поболтал с вами, но мне необходимо быть на командном пункте.
– Не смею вас задерживать, – сухо отозвался Фаркухар.
"Забавно, – думал капитан на пути в командный отсек. – Словно леопард, который меняет пятна на своей шкуре. Хамелеон какой-то".
Выйдя из турболифта, Кирк оглядел привычное помещение и нашел всех сидящими на рабочих местах.
Усевшись в свое кресло и взглянув на изображение Канзандии-Три на главном экране, капитан отдал распоряжение:
– Снимаемся с орбиты, мистер Зулу. Отдать полимпульса!
– Есть, сэр! – ответил рулевой. Планета медленно исчезла в бездне Вселенной. "Энтерпрайз" уже удалился от нее на почтительное расстояние и теперь взял курс на свою базу.
Кирк сотни раз покидал самые различные планеты, но никогда еще этот обычный космический маневр не сопровождался такой грустью. Если бы он не был ответственным за "Энтерпрайз", тогда вполне можно было остаться на планете вместе с колонистами. Как муж. Как отец. Как семьянин. Но он уже сделал свой выбор. Спок и Маккой молча стояли по разные стороны от капитана, долго не решаясь прервать его мысли. Наконец, Маккой произнес:
– Пройдет совсем немного времени, и поселок возродится.
– Совсем скоро, – согласился Спок, – вырастут новые дома. Это дело каких-то недель.
Ожил и капитан. – А с сохранившимся прибором доктора Будро они очень скоро продолжат свои исследования. Конечно, Звездному флоту и Центру нужно больше внимания уделять проблемам колонистов. Ведь они, без сомнения, заслужили это. Кроме того, и клингоны, наверняка, захотят взять реванш за свою неудачу.
– Не думаю, что они вернутся, капитан, – с сомнением покачал головой вулканец. – По крайней мере, не в ближайшем будущем. Оценивая поведение клингонов, я бы счел Бету Канзандии-Три политическим объектом, а не военно-стратегическим.
– Понимаю, – усмехнулся Маккой. – И когда это вы успели стать знатоком клингонской натуры?
– Всякая научная теория базируется на наблюдениях и предсказаниях, доктор. А я перенес это правило в социальную сферу, – ответил Спок.
– Это вы зря. Люди не атомы и не кванты. Они непредсказуемые коллективные существа.
– Очень даже предсказуемые, – настаивал Спок.
– Это риторическая двусмысленность.
– Вовсе не двусмысленность! Это...
– Хватит! – рявкнул капитан. Товарищи по экипажу замолчали. Развалившись в кресле, капитан взял инициативу в свои руки.
– Знаете, – начал он, – я уже не в первый раз слушаю ваши споры. Но я никогда еще не слышал таких заумных и одновременно злобных аргументов, как сейчас. Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы хотите заморочить мне голову.
Боунз и Спок опустили глаза, не смея посмотреть на капитана.
– У меня нет ни малейшего представления о чем он говорит, – произнес Маккой, обращаясь к вулканцу. – А у вас?
– Я тоже теряюсь в догадках, доктор, – поддержал Спок.
– Ладно. Все, о чем вы говорили, было правильно, но теперь поговорили и забыли, – пресек спор капитан.
Отвернувшись в сторону экрана, Кирк украдкой улыбнулся. Он многое оставляет на исчезнувшей в дебрях Вселенной планете. Но еще больше уносит с собой.
ЭПИЛОГ
На взгляд Кирука, наблюдательный пункт уже не выглядел зловещим, как во время его первого визита. К тому же, он теперь отлично знал, с кем встречается и по какому поводу.
Зибрат и Торгис вели себя теперь совершенно иначе. После того, как Кирук сообщил им, что намерен в одиночестве идти на территорию заброшенной обсерватории, охранники не стали возражать.
Вновь, как в прошлый раз, во мраке ночи подмигивало оранжевым светом единственное окно. Кирук ничего больше не опасался. Да и с чего бы? Он выполнил все свои обещания.
Даже Каррад был теперь удовлетворен: Первый офицер убит при таинственных обстоятельствах, и уже ничего не мешает сыну Каррада шагнуть вверх по служебной лестнице.
"Да, я поработал на славу", – похвалил сам себя Кирук.
Вот и знакомые силуэты в вечерней дымке. Есть ли теперь необходимость доказывать свою безоружность? Есть ли основания для страхов? Кируку стало стыдно за малодушие, проявленное в прошлый раз.
Сейчас он шел к императору без сомнений. Не успел Кирук вскинуть руку в знак приветствия, как его плотным кольцом окружили телохранители Капронека.
"Как птицы-паразиты на теле пуриса, – подумал Кирук. – Странное, конечно, сравнение, но очень меткое". Наведя на гостя дисрапторы, охранники проводили его до центрального здания. Как и в прошлый раз, император томился в ожидании. Продолжая сравнивать, Кирук заметил, что охрана теперь не так пристрастна к нему, как прежде, даже в таких мелочах, как обыск перед входом в резиденцию императора.
Конечно, этому есть объяснения: Совет теперь не такой взрывоопасный котел, каким был ранее, и не было оснований подозревать, что в его недрах родится план физического устранения императора.
Позволив гостю войти внутрь помещения, охрана удалилась без всякого приказа, что тоже указывало на перемену политического климата.
– Вы неплохо выглядите, – заметил император.
Кирук не счел нужным ответить на комплимент комплиментом. Капронек явно сдал, он стал менее грузным, чем прежде, и менее.., величественным, что ли.
– Благодаря служению моему императору! – с пафосом объяснил Кирук, полагая, что это сейчас лучший способ общения с хозяином Вселенной.
– Неужели? – фыркнул Капронек. – Одно могу сказать: ваш император и весь клингонский народ ценят ваше усердие. Во всяком случае, в настоящее время.
– В настоящее время, мой повелитель? – недовольно переспросил Кирук. – Я думал, что угроза, которая исходила от клана Гевиш'ре навсегда канула в прошлое после позорного провала миссии "Кад'нры" и изгнания Думерика из Совета.
– Да. Угроза смягчилась, – проскрипел император. – Гевиш'ре потребуется некоторое время, чтобы вновь бросить мне вызов. – Помолчав, Капронек добавил:
– Но угроза ушла не навсегда. Гевиш'ре никогда не оставят нас в покое... Никогда... Они не откажут себе в этом удовольствии. Это кредо хищников. Таков удел храбрых и отчаянных.
– Вы ими чуть ли.., не восхищаетесь, – удивился Кирук.
– Да, я, действительно, восхищаюсь ими. Восхищаюсь их жаждой крови, их упорством, стойкостью и умением выдерживать удары судьбы. И я завидую их будущему: когда-нибудь мы потеряем бдительность, и Гевиш'ре обойдут нас. Мы, Камор'даги, падем перед ними как скошенная трава.
Кирук почувствовал во рту горечь. Предрекать скорое падение после недавних побед... Ладно, дело императоров – нести невесть что. У них всегда было не в порядке с головой.
– Есть одна деталь, которая нуждается в уточнении, – сменил тему Кирук. – Я имею в виду судьбу одного из Гевиш'ре, Граэля, который оказал нам большое содействие. Заслуживает ли он, чтобы мы даровали ему жизнь?
Подумав немного, император скрипучим голосом изрек:
– Видимо, да. Он нам еще понадобится, – Капронек сузил до щелочек глаза цвета морской волны. – Да, этот Граэль будет жить.
Интонация, с какой была произнесена последняя фраза, не оставляла сомнения, что умрет кто-то другой. Кирук надеялся услышать имя этого "счастливчика", но император не сказал больше ничего. Он только продолжал молча пожирать собеседника зеленоватыми глазами.
Внезапно в жилах Кирука стала холодеть кровь. Его осенила страшная догадка.
– Нет, – прошептал Кирук, подавленный несправедливым поворотом судьбы. – Я же верой и правдой служил вам. Вы сами только что сказали мне об этом.
– Я не могу пожаловаться на ваше усердие и преданность нашему делу, – спокойно пояснил Капронек. – Но мне не понравилось, что вы оказали слишком много чести Карраду. Понимаете, Первый офицер "Фраг'ки" был моим родственником, хотя я допускаю, что вы могли об этом и не знать. – Кирук побледнел. – Родственником? Кернод?
– Да. Внуком по линии одной из моих наложниц. Конечно же, вы не знали об этом. – В зеленоватых глазах императора, казалось, разразился шторм.
– Тем не менее, он мой внук! И я должен отомстить за него!
– А Каррад знал об этом? – дрожащим голосом выдавил из себя Кирук.
Император зловеще усмехнулся. – Возможно. Очень возможно.
"Как же меня использовали! – пронеслось у Кирука в голове. – Сделать за Каррада грязную и неблагодарную работу, за которую он сам никогда не взялся бы!"
Кирук заглянул в черный мрак ночного окна. Торгис и Зибрат ждут его где-то во тьме, не подозревая ничего плохого. Неожиданно гость стал цитировать Кахлесса:
– "Когда властвует достойный император, его подданные становятся прилежными учениками. И нет такой жертвы, которая была бы ужасна, и нет такой цены, которая была бы слишком велика".
– Очень хорошо. Цитата из "Рамен'аа", не так ли? – Капронек довольно развалился в кресле.
– Да, – закусив губу, кивнул Кирук, а затем спросил:
– Есть ли у меня привилегия самому выбрать для себя смерть.
– Пожалуй, – разрешил император. – У себя дома, если угодно. В конце концов вы заслужили это.
– Я счастлив оказанной мне честью, – отчеканил Кирук и прижал кулак к своей груди. – Прощайте, Капронек.
– Прощайте, Кирук, сын Каластры, – устало процедил император, внезапно почувствовав себя несколько утомленным.
Выйдя из императорских апартаментов, Кирук усмехнулся: называть себя учеником Кахлесса и не помнить его самого известного изречения: "Оглядывайся назад. Друзья превращаются во врагов быстрее, чем ты вытаскиваешь нож".
Дивясь собственной беспечности и глупости, Кирук скрылся во мраке ночи.
Зибрат и Торгис вели себя теперь совершенно иначе. После того, как Кирук сообщил им, что намерен в одиночестве идти на территорию заброшенной обсерватории, охранники не стали возражать.
Вновь, как в прошлый раз, во мраке ночи подмигивало оранжевым светом единственное окно. Кирук ничего больше не опасался. Да и с чего бы? Он выполнил все свои обещания.
Даже Каррад был теперь удовлетворен: Первый офицер убит при таинственных обстоятельствах, и уже ничего не мешает сыну Каррада шагнуть вверх по служебной лестнице.
"Да, я поработал на славу", – похвалил сам себя Кирук.
Вот и знакомые силуэты в вечерней дымке. Есть ли теперь необходимость доказывать свою безоружность? Есть ли основания для страхов? Кируку стало стыдно за малодушие, проявленное в прошлый раз.
Сейчас он шел к императору без сомнений. Не успел Кирук вскинуть руку в знак приветствия, как его плотным кольцом окружили телохранители Капронека.
"Как птицы-паразиты на теле пуриса, – подумал Кирук. – Странное, конечно, сравнение, но очень меткое". Наведя на гостя дисрапторы, охранники проводили его до центрального здания. Как и в прошлый раз, император томился в ожидании. Продолжая сравнивать, Кирук заметил, что охрана теперь не так пристрастна к нему, как прежде, даже в таких мелочах, как обыск перед входом в резиденцию императора.
Конечно, этому есть объяснения: Совет теперь не такой взрывоопасный котел, каким был ранее, и не было оснований подозревать, что в его недрах родится план физического устранения императора.
Позволив гостю войти внутрь помещения, охрана удалилась без всякого приказа, что тоже указывало на перемену политического климата.
– Вы неплохо выглядите, – заметил император.
Кирук не счел нужным ответить на комплимент комплиментом. Капронек явно сдал, он стал менее грузным, чем прежде, и менее.., величественным, что ли.
– Благодаря служению моему императору! – с пафосом объяснил Кирук, полагая, что это сейчас лучший способ общения с хозяином Вселенной.
– Неужели? – фыркнул Капронек. – Одно могу сказать: ваш император и весь клингонский народ ценят ваше усердие. Во всяком случае, в настоящее время.
– В настоящее время, мой повелитель? – недовольно переспросил Кирук. – Я думал, что угроза, которая исходила от клана Гевиш'ре навсегда канула в прошлое после позорного провала миссии "Кад'нры" и изгнания Думерика из Совета.
– Да. Угроза смягчилась, – проскрипел император. – Гевиш'ре потребуется некоторое время, чтобы вновь бросить мне вызов. – Помолчав, Капронек добавил:
– Но угроза ушла не навсегда. Гевиш'ре никогда не оставят нас в покое... Никогда... Они не откажут себе в этом удовольствии. Это кредо хищников. Таков удел храбрых и отчаянных.
– Вы ими чуть ли.., не восхищаетесь, – удивился Кирук.
– Да, я, действительно, восхищаюсь ими. Восхищаюсь их жаждой крови, их упорством, стойкостью и умением выдерживать удары судьбы. И я завидую их будущему: когда-нибудь мы потеряем бдительность, и Гевиш'ре обойдут нас. Мы, Камор'даги, падем перед ними как скошенная трава.
Кирук почувствовал во рту горечь. Предрекать скорое падение после недавних побед... Ладно, дело императоров – нести невесть что. У них всегда было не в порядке с головой.
– Есть одна деталь, которая нуждается в уточнении, – сменил тему Кирук. – Я имею в виду судьбу одного из Гевиш'ре, Граэля, который оказал нам большое содействие. Заслуживает ли он, чтобы мы даровали ему жизнь?
Подумав немного, император скрипучим голосом изрек:
– Видимо, да. Он нам еще понадобится, – Капронек сузил до щелочек глаза цвета морской волны. – Да, этот Граэль будет жить.
Интонация, с какой была произнесена последняя фраза, не оставляла сомнения, что умрет кто-то другой. Кирук надеялся услышать имя этого "счастливчика", но император не сказал больше ничего. Он только продолжал молча пожирать собеседника зеленоватыми глазами.
Внезапно в жилах Кирука стала холодеть кровь. Его осенила страшная догадка.
– Нет, – прошептал Кирук, подавленный несправедливым поворотом судьбы. – Я же верой и правдой служил вам. Вы сами только что сказали мне об этом.
– Я не могу пожаловаться на ваше усердие и преданность нашему делу, – спокойно пояснил Капронек. – Но мне не понравилось, что вы оказали слишком много чести Карраду. Понимаете, Первый офицер "Фраг'ки" был моим родственником, хотя я допускаю, что вы могли об этом и не знать. – Кирук побледнел. – Родственником? Кернод?
– Да. Внуком по линии одной из моих наложниц. Конечно же, вы не знали об этом. – В зеленоватых глазах императора, казалось, разразился шторм.
– Тем не менее, он мой внук! И я должен отомстить за него!
– А Каррад знал об этом? – дрожащим голосом выдавил из себя Кирук.
Император зловеще усмехнулся. – Возможно. Очень возможно.
"Как же меня использовали! – пронеслось у Кирука в голове. – Сделать за Каррада грязную и неблагодарную работу, за которую он сам никогда не взялся бы!"
Кирук заглянул в черный мрак ночного окна. Торгис и Зибрат ждут его где-то во тьме, не подозревая ничего плохого. Неожиданно гость стал цитировать Кахлесса:
– "Когда властвует достойный император, его подданные становятся прилежными учениками. И нет такой жертвы, которая была бы ужасна, и нет такой цены, которая была бы слишком велика".
– Очень хорошо. Цитата из "Рамен'аа", не так ли? – Капронек довольно развалился в кресле.
– Да, – закусив губу, кивнул Кирук, а затем спросил:
– Есть ли у меня привилегия самому выбрать для себя смерть.
– Пожалуй, – разрешил император. – У себя дома, если угодно. В конце концов вы заслужили это.
– Я счастлив оказанной мне честью, – отчеканил Кирук и прижал кулак к своей груди. – Прощайте, Капронек.
– Прощайте, Кирук, сын Каластры, – устало процедил император, внезапно почувствовав себя несколько утомленным.
Выйдя из императорских апартаментов, Кирук усмехнулся: называть себя учеником Кахлесса и не помнить его самого известного изречения: "Оглядывайся назад. Друзья превращаются во врагов быстрее, чем ты вытаскиваешь нож".
Дивясь собственной беспечности и глупости, Кирук скрылся во мраке ночи.