– Хорошо, Скотти. Что случилось?
– Капитан, здесь посол Фаркухар.
– Что ему надо, Скотти? – выдохнул Кирк. Внезапно вместо голоса главного инженера зазвучал голос посланника.
– Я возмущен капитан! Я думал, что вы поняли важность моей миссии!
– Я понял ее очень хорошо, – спокойно ответил Кирк. – Что же заставляет вас думать иначе?
– Капитан-лейтенант Скотт, – заявил Фаркухар.
– И чем же вас так огорчил мистер Скотт? – в этот вопрос капитан вложил весь свой сарказм.
Он очень отчетливо представил Фаркухара, в негодовании вытянувшегося во весь рост, и подавленного, испуганного главного инженера, неспособного сказать ни единого грубого слова.
– Тем, что "Энтерпрайз" идет в Шестой квадрат. – Капитан попытался отвязаться от обидчивого посланника.
– А-а... Так... Вам кажется, что корабль должен идти еще быстрее?
– Конечно. Чем мы раньше достигнем Беты Канзандии, тем быстрее мы покинем ее. Хотя бы так, раз вы не изменили своего решения отклониться от первоначального маршрута.
– Нет, я не изменил своего решения, – твердо ответил капитан и мрачно улыбнулся. – Более того, я не намерен увеличивать скорость корабля.
После долгой паузы посланник, наконец, продолжил бесплодную дискуссию.
– Но почему, позвольте вас спросить? – Прежде чем ответить, Кирк нервно почесал кончик своего носа.
– Потому что я хочу сохранить энергию двигателей для непредвиденных маневров. Я уверен, что мистер Скотт уже объяснил вам, если конечно, вы дали ему такую возможность, что Бета Канзандии расположена в непосредственной близости от Империи Клингонов. И если у нашей колонии пока еще не было неприятностей от такого соседства, то так и должно быть всегда.
Эти аргументы вызвали у посланника лишь громкую усмешку.
– Надеюсь, что мои аргументы удовлетворили вас.
– Нет, не удовлетворили, – сухо ответил Фаркухар.
Капитан хотел добавить еще кое-что, но переговорное устройство внезапно отключилось. Видимо, и посланник понял бессмысленность в продолжении разговора. "Ну и ладно, – сказал сам себе капитан Кирк. В конце концов, Фаркухару, тоже может не нравиться то, что ему говорят".
Капитан повернулся к своему другу и с явным облегчением произнес:
– Извини, Боунз. Так на чем мы остановились?
– На Кэрол Маркус, – напомнил доктор. – Я спрашивал тебя, неужели ты собираешься раздуть тлеющие огоньки?
Услышав такую красивую фразу, Кирк улыбнулся. Вновь погрузившись в кресло, капитан надолго задумался. Прошло так много времени, они оба сильно изменились. А может быть, не изменились совсем.
– Ну... – прервал раздумья Кирка доктор. – Что думаешь делать?
Капитан поднял на Боунза глаза, не зная, что сказать.
– Мы знакомы много лет, – усмехнулся Маккой. – Я считаю твое молчание положительным ответом.
Услышав шаги сына, она повернулась к нему и улыбнулась.
– Это ты...
От тона, каким это было сказано, у мальчика затряслись колени. Неужели она догадалась, где он был? Может, кто-нибудь донес?
– А что? – отведя глаза в сторону, спросил Дэвид.
Мать показала рукой на хронометр, висящий на слегка искривленной стене.
– Скоро пора ужинать. Что-то ты в последние дни стал опаздывать.
Услышав такие, слова, Дэвид облегченно вздохнул. Хотя было бы лучше, если бы мать все узнала. По крайней мере, ему не пришлось бы хранить от нее секретов.
Сколько Дэвид себя помнил, мать всегда была ему лучшим другом. Когда они жили в колониях, где зачастую не было других детей, единственным другом оказывалась его мать. Дэвиду претила мысль, что сейчас он не мог рассказать ей о расщелине, потому что ему на Бете Канзандии нравилось находиться в компании других ребят. Даже Риордан казался не таким уж плохим парнем.
– Так чем ты занимался после школы? – снисходительно спросила мать. – Наверное, чем-нибудь интересным?
– Ты же знаешь, что я был с ребятами.
– Послушай, как к тебе относится Тимми Риордан? – совершенно серьезно спросила мать.
– Хорошо, мама, очень хорошо. – Расстегнув на парке молнию, Дэвид снял ее с себя и бережно повесил на крючок.
– Нет, в самом деле, он хорошо относится ко мне, – убедительно произнес мальчик.
– Ты уверен? – сомнительно качая головой, спросила мать. – Ты же знаешь, мне ничего не стоит поговорить с его родителями.
– Нет! – замахав руками, воскликнул мальчик. – Все нормально! Мы прекрасно ладим!
– Ты, действительно, в этом уверен, ягненок? – сомневалась мать.
– Правда, мама, – продолжал убеждать Дэвид, чувствуя дрожь во всем теле. – И, пожалуйста, не называй меня ягненком.
– Ладно, я забыла, – улыбнувшись, произнесла мать. – Ты уже слишком большой, чтобы тебя так называть. В конце концов, тебе десять лет, и ты уже настоящий мужчина.
– Конечно, и ты можешь положиться на меня как на мужчину.
– Хорошо. Но сначала мужчина должен вымыть руки перед ужином.
Дэвид не мог скрыть своего удовольствия, что мать не стада докучать вопросами о его похождениях и, особенно, о Тимми Риордане. Но затем случилось нечто, заставившее Дэвида остановиться на полдороге в ванную комнату. Замерев, он воскликнул:
– Мама!
"Замолчи, – приказывал Дэвид себе. – Что ты делаешь?"
Едва приступив к работе, мать вновь посмотрела на сына.
– Да, ну что еще?
– Мама, как ты думаешь, мне нужен отец?
– Отец? – заметно побледнев, переспросила мать. – С чего это пришло тебе в голову?
"Почему я не могу держать язык за зубами? – мучительно думал мальчик. – Разве я не обижаю таким вопросом маму?"
– Сегодня я слышал от ребят, как важно иметь отца, – пояснил Дэвид, проклиная себя, что затеял этот разговор. – Вот я и подумал, что было бы, если бы у меня появился отец, как у других ребят?
– Я знаю, что была когда-то не права, – тяжело вздохнула мать. – По-моему, ребята доставили тебе сегодня много неприятных минут, да?
– Ну, в общем-то...
Мать встала со своего места и, подойдя к сыну, заключила его в крепкие объятия.
– Я знаю, как тяжело отличаться от других, но запомни, что ты такой, как сам думаешь о себе, а не как о тебе думают ребята.
Дэвид кивнул, хотя не во всем был согласен с матерью. Ему совсем не хотелось казаться белой вороной. Мальчик страстно желал иметь отца, пусть даже неродного.
Отстранив от себя сына, мать с любовью заглянула ему в глаза. – Ты ведь понимаешь, о чем я тебе говорю, правда? Есть у тебя отец или нет, но ты самый лучший ребенок на свете.
– Понимаю, – печально вздохнул Дэвид. Больше всего ему хотелось, чтобы рядом, был мужчина, настоящий добрый мужчина.
Глава 3
Глава 4
– Капитан, здесь посол Фаркухар.
– Что ему надо, Скотти? – выдохнул Кирк. Внезапно вместо голоса главного инженера зазвучал голос посланника.
– Я возмущен капитан! Я думал, что вы поняли важность моей миссии!
– Я понял ее очень хорошо, – спокойно ответил Кирк. – Что же заставляет вас думать иначе?
– Капитан-лейтенант Скотт, – заявил Фаркухар.
– И чем же вас так огорчил мистер Скотт? – в этот вопрос капитан вложил весь свой сарказм.
Он очень отчетливо представил Фаркухара, в негодовании вытянувшегося во весь рост, и подавленного, испуганного главного инженера, неспособного сказать ни единого грубого слова.
– Тем, что "Энтерпрайз" идет в Шестой квадрат. – Капитан попытался отвязаться от обидчивого посланника.
– А-а... Так... Вам кажется, что корабль должен идти еще быстрее?
– Конечно. Чем мы раньше достигнем Беты Канзандии, тем быстрее мы покинем ее. Хотя бы так, раз вы не изменили своего решения отклониться от первоначального маршрута.
– Нет, я не изменил своего решения, – твердо ответил капитан и мрачно улыбнулся. – Более того, я не намерен увеличивать скорость корабля.
После долгой паузы посланник, наконец, продолжил бесплодную дискуссию.
– Но почему, позвольте вас спросить? – Прежде чем ответить, Кирк нервно почесал кончик своего носа.
– Потому что я хочу сохранить энергию двигателей для непредвиденных маневров. Я уверен, что мистер Скотт уже объяснил вам, если конечно, вы дали ему такую возможность, что Бета Канзандии расположена в непосредственной близости от Империи Клингонов. И если у нашей колонии пока еще не было неприятностей от такого соседства, то так и должно быть всегда.
Эти аргументы вызвали у посланника лишь громкую усмешку.
– Надеюсь, что мои аргументы удовлетворили вас.
– Нет, не удовлетворили, – сухо ответил Фаркухар.
Капитан хотел добавить еще кое-что, но переговорное устройство внезапно отключилось. Видимо, и посланник понял бессмысленность в продолжении разговора. "Ну и ладно, – сказал сам себе капитан Кирк. В конце концов, Фаркухару, тоже может не нравиться то, что ему говорят".
Капитан повернулся к своему другу и с явным облегчением произнес:
– Извини, Боунз. Так на чем мы остановились?
– На Кэрол Маркус, – напомнил доктор. – Я спрашивал тебя, неужели ты собираешься раздуть тлеющие огоньки?
Услышав такую красивую фразу, Кирк улыбнулся. Вновь погрузившись в кресло, капитан надолго задумался. Прошло так много времени, они оба сильно изменились. А может быть, не изменились совсем.
– Ну... – прервал раздумья Кирка доктор. – Что думаешь делать?
Капитан поднял на Боунза глаза, не зная, что сказать.
– Мы знакомы много лет, – усмехнулся Маккой. – Я считаю твое молчание положительным ответом.
* * *
Войдя в теплое уютное помещение с куполообразным потолком, Дэвид постарался ничем не выдать усталости. Его мать сидела в своей секции за персональным компьютером и занималась сложными расчетами, которые отнимали у нее большую часть рабочего дня.Услышав шаги сына, она повернулась к нему и улыбнулась.
– Это ты...
От тона, каким это было сказано, у мальчика затряслись колени. Неужели она догадалась, где он был? Может, кто-нибудь донес?
– А что? – отведя глаза в сторону, спросил Дэвид.
Мать показала рукой на хронометр, висящий на слегка искривленной стене.
– Скоро пора ужинать. Что-то ты в последние дни стал опаздывать.
Услышав такие, слова, Дэвид облегченно вздохнул. Хотя было бы лучше, если бы мать все узнала. По крайней мере, ему не пришлось бы хранить от нее секретов.
Сколько Дэвид себя помнил, мать всегда была ему лучшим другом. Когда они жили в колониях, где зачастую не было других детей, единственным другом оказывалась его мать. Дэвиду претила мысль, что сейчас он не мог рассказать ей о расщелине, потому что ему на Бете Канзандии нравилось находиться в компании других ребят. Даже Риордан казался не таким уж плохим парнем.
– Так чем ты занимался после школы? – снисходительно спросила мать. – Наверное, чем-нибудь интересным?
– Ты же знаешь, что я был с ребятами.
– Послушай, как к тебе относится Тимми Риордан? – совершенно серьезно спросила мать.
– Хорошо, мама, очень хорошо. – Расстегнув на парке молнию, Дэвид снял ее с себя и бережно повесил на крючок.
– Нет, в самом деле, он хорошо относится ко мне, – убедительно произнес мальчик.
– Ты уверен? – сомнительно качая головой, спросила мать. – Ты же знаешь, мне ничего не стоит поговорить с его родителями.
– Нет! – замахав руками, воскликнул мальчик. – Все нормально! Мы прекрасно ладим!
– Ты, действительно, в этом уверен, ягненок? – сомневалась мать.
– Правда, мама, – продолжал убеждать Дэвид, чувствуя дрожь во всем теле. – И, пожалуйста, не называй меня ягненком.
– Ладно, я забыла, – улыбнувшись, произнесла мать. – Ты уже слишком большой, чтобы тебя так называть. В конце концов, тебе десять лет, и ты уже настоящий мужчина.
– Конечно, и ты можешь положиться на меня как на мужчину.
– Хорошо. Но сначала мужчина должен вымыть руки перед ужином.
Дэвид не мог скрыть своего удовольствия, что мать не стада докучать вопросами о его похождениях и, особенно, о Тимми Риордане. Но затем случилось нечто, заставившее Дэвида остановиться на полдороге в ванную комнату. Замерев, он воскликнул:
– Мама!
"Замолчи, – приказывал Дэвид себе. – Что ты делаешь?"
Едва приступив к работе, мать вновь посмотрела на сына.
– Да, ну что еще?
– Мама, как ты думаешь, мне нужен отец?
– Отец? – заметно побледнев, переспросила мать. – С чего это пришло тебе в голову?
"Почему я не могу держать язык за зубами? – мучительно думал мальчик. – Разве я не обижаю таким вопросом маму?"
– Сегодня я слышал от ребят, как важно иметь отца, – пояснил Дэвид, проклиная себя, что затеял этот разговор. – Вот я и подумал, что было бы, если бы у меня появился отец, как у других ребят?
– Я знаю, что была когда-то не права, – тяжело вздохнула мать. – По-моему, ребята доставили тебе сегодня много неприятных минут, да?
– Ну, в общем-то...
Мать встала со своего места и, подойдя к сыну, заключила его в крепкие объятия.
– Я знаю, как тяжело отличаться от других, но запомни, что ты такой, как сам думаешь о себе, а не как о тебе думают ребята.
Дэвид кивнул, хотя не во всем был согласен с матерью. Ему совсем не хотелось казаться белой вороной. Мальчик страстно желал иметь отца, пусть даже неродного.
Отстранив от себя сына, мать с любовью заглянула ему в глаза. – Ты ведь понимаешь, о чем я тебе говорю, правда? Есть у тебя отец или нет, но ты самый лучший ребенок на свете.
– Понимаю, – печально вздохнул Дэвид. Больше всего ему хотелось, чтобы рядом, был мужчина, настоящий добрый мужчина.
Глава 3
Велед вошел в темный пустынный капитанский отсек и опустился в привычное мягкое кресло. На огромном экране чередовались изображения Алалпеч'ча, вассального государства. На "Кад'нре" устанавливали новый тип фотонных двигателей.
Но вовсе не установка этого новшества беспокоила сейчас капитана Веледа. "В конце концов, битвы выигрываются людьми, а не механизмами", – решил он.
Вслед раскинулся в кресле и вытянул свои длинные ноги. В недолеченных ранах, которые капитан получил во время кровавой потасовки в одном из питейных заведений Алалпеч'ча, все еще чувствовалась боль. Хоть команда Веледа и не добилась победы над камор'дагскими трусами, все равно эта потасовка – единственное светлое пятно за время долгого пребывания в Алалпеч'че. Капитан был уверен, что они победили бы, если бы участников стычки с каждой стороны было бы поровну.
Велед, капитан "Кад'нры", любил пустить кровь камор'дагским ублюдкам, как он называл тех, кто принадлежал к роду Камор'дагов. Для него не было большего удовольствия, чем показать этим всесильным северянам, коварным чистоплюям, таким же выродкам, как и Кирук из клана Фазранов, что значит настоящий клингон. Велед улыбнулся, вспомнив, что какой-то здоровяк пытался посадить его на нож, как гуся на вертел, но сам сполна получил отломанной ножкой кресла по своему лысому черепу. "Хватит этих приятных воспоминаний, – приказал сам себе капитан. – Пора заняться более серьезными делами, чтобы продолжить славную поступь на ниве служения имперскому флоту". В сердцах ударив кулаком по кнопке, расположенной на подлокотнике кресла, Велед сменил на экране картинку. Вместо Алалпеч'ча на фоне далекого, покрытого тучами горизонта появилось изображение Думерика, дяди по материнской линии и нового члена Высшего Совета. Велед во всем походил на своего властного и самодовольного родственника. Капитан внимательно посмотрел на этого темноволосого человека с худым лицом, тонкими губами и сверлящим взглядом.
– А-а, как раз вовремя, племянник. Твоей пунктуальности можно только позавидовать.
– Рад служить тебе, дядя, – незамедлительно выпалил капитан Велед.
– Очень хорошо. Ты уверен, что этот канал связи безопасен?
– Вполне, – заверил племянник. – Я лично проверил его, могу поклясться жизнью.
– Ты уже поставил на кон свою жизнь, – усмехнулся Думерик. – Если кто-то из Камор'дагов пронюхают про наш разговор, не только "Кад'нра", но и все наше движение подвергнется неслыханному риску.
– Согласен. Но поводов для беспокойства нет. – Думерик вальяжно откинулся на спинку кресла. Сейчас он находился в своей полутемной библиотеке, гордости его резиденции на Тив'ранишских островах недалеко от берегов Южного континента. Вслед несколько раз там бывал, причем последний визит к дяде он нанес менее года назад. Капитан узнал висящее крест-накрест оружие из красного металла, подаренное дяде за храбрость во время на'кримческой кампании. Конечно, это было очень давно, еще до того, как род Гевиш'ре сплотился настолько, что стал представлять угрозу императору.
– Ты когда-нибудь слышал о системе Феранна? – Велед задумался.
– Это в Девятнадцатом кольце, да? В секторе, на который претендует федерация?
Они знали, что у клингонов еще не дошли руки до этого участка галактики.
– Та самая. Люди и их союзники называют ее Бетой Канзандии-Три. По данным наших шпионов, там развернута важная исследовательская колония.
– В каком смысле важная? – уточнил Велед.
– Они там развивают технологию обживания пустынных бесплодных планет и, кажется, достигли некоторых успехов. Люди идут к своей цели постепенно, шаг за шагом приближая условия на Феранне к условиям на своей родной планете, и может настать такое время, когда они возьмутся за переделку целых миров.
Капитан "Кад'нры" в сомнении покачал головой.
– Переделка целых миров? Разве такое возможно?
– Да, это звучит невероятно, их эксперимент может и провалиться. Тем не менее, император удивлен и озабочен такими исследованиями. Пока еще возможно, он хочет пресечь эти попытки.
Велед выразительно пожал плечами, давая понять, что подобные желания императора – всего лишь каприз и причуда. Никакие технологии не представляют опасности, пока не становятся оружием.
– Какое отношение все это имеет ко мне? – прямо спросил капитан.
– Император совершенно равнодушен к моему или твоему мнению. Ему не дают покоя эти эксперименты, о чем он и заявил в Высшем Совете. Первоначально Капронек хотел послать специальную миссию во главе со своим родственником. Но я убедил его, что с этим заданием лучше всех справишься ты.
Вслед осторожно потрогал распухший висок, который он рассек каким-то предметом во время потасовки, и сморщился от боли. Капитан был согласен с дядей: он не только лучше родственника императора, он командует военным кораблем и больше других знаком с этим сектором галактики. Велед понимал, что если его миссия окажется успешной, то это усилит позиции Гевиш'ре в Большом зале. С другой стороны...
– Я знаю, о чем ты думаешь, – уверенно произнес Думерик. – Камор'даги уж точно, не станут рукоплескать тебе. Наверняка, они будут вставлять тебе палки в колеса и не остановятся ни перед чем, даже перед попытками устранить тебя. Твой триумф усилит наши позиции в Империи, а твой провал опустит нас в пучину, и тогда все вокруг будут говорить, что роду Гевиш'ре нельзя доверить ни одного мало-мальски важного дела, и скажут что Камор'даги были правы, когда претендовали на главные роли в имперском правительстве, – скривив губы в зловещей ухмылке, дядя продолжал:
– Вот почему нам нельзя отступать. Я выбрал тебя, потому что знаю, ты не подведешь какие бы козни не строили тебе Камор'даги или федерация.
Велед ответил на похвалу благодарным кивком, хотя ему никогда не нравилось быть пешкой в закулисных играх. Все эти интриги, считал капитан, не имеют ничего общего с его образом храброго воина, стоящего на защите Империи.
Но, видно, настали времена политических игр. Каждый должен получить свое. Кроме того, это был прекрасный шанс утереть носы Камор'дагам. Положив руку на сердце, Велед с пафосом произнес:
– Мой священный долг – служить императору и Империи.
– Только смотри, – с сарказмом ответил Думерик, – не переусердствуй в своем служении.
В капитанском кресле задумчиво восседал Спок. Заметив Кирка, он вскочил с места и в приветствии поднял руку.
– Спасибо, Спок. Ничего не случилось за время моего отсутствия?
Вулканец повернулся к большому экрану, на котором, расступаясь, проплывали звезды и галактики со скоростью, превышающей световую в четыреста раз.
– Всего лишь один случай, достойный внимания, – без малейшего колебания в голосе доложил помощник капитана.
Кирк догадался, что это могло быть.
– Можешь не говорить мне, посол Фаркухар написал официальный протест, в котором утверждает что-то вроде того, что отклонение от первоначального маршрута ставит под угрозу выполнение миссии на Альфе Малурии-Шесть.
– - Самые мягкие слова, которые Фаркухар использовал в протесте, были "самовольный" и "бесцеремонный", – заметил Первый офицер.
Его ноздри раздуло при мысли, что очень немногие понимают психологию таких людей, как посланник.
– Понимаю, – произнес капитан, нервно постукивая пальцами по подлокотнику.
– Я свободен, сэр?.
Кирк посмотрел на своего помощника добрым и участливым взглядом. Посланник все последние дни испытывал команду на прочность.
– Да, это все, Спок.
Молча, будто боясь показать свое раздражение, помощник вышел из командного отсека.
В глубине души капитан жалел, что ему предстояла миссия на Бету Канзандии. Потом они повернут на Альфу Малурии, и тогда у посланника не будет больше поводов строчить жалобы. С другой стороны, не будь предписания идти на Бету Канзандии, Кирк так никогда больше и не увидел бы Кэрол Маркус. А этой встречи, черт возьми, он ждал уже многие годы.
Обернувшись на знакомый голос, женщина увидела доктора Будро, который стоял у входа в большую, огороженную каменной изгородью опытную плантацию. Доброжелательно улыбаясь, он внимательно наблюдал за работой колонистки. Заметив на лице Кэрол озабоченность, доктор посерьезнел.
– Все в порядке? – сдавленным голосом спросил он.
– Меня беспокоит новый вид растений, – нахмурившись, нашла, что сказать, Кэрол.
Конечно же, не опытные цветы были причиной подавленного настроения женщины. Она не могла забыть вчерашнего разговора с Дэвидом и переживала за сына. Но Кэрол не была склонна обсуждать свои личные проблемы с администратором.
Так и не ступив на территорию опытного участка, доктор Будро сощурил глаза и встревоженно посмотрел на колонистку. Новый серый комбинезон ладно сидел на его высокой поджарой фигуре.
– Клингонские образцы? Я-то думал, что они приживутся у нас...
– С ними все в порядке, – улыбнувшись, ответила Кэрол. – Дело в том, что они оказались никудышными соседями. Клингонские растения просто подавляют другие цветы и образуют вокруг себя пустыню.
Администратор колонии подошел ближе и заметил:
– Соседи-убийцы... Совсем, как сами клингоны. – Опустившись на колени, доктор дотянулся до длинных ярко-синих лепестков ближайшего клингоновского огонь-цветка и случайно задел колючие тычинки. Тотчас на его кончики пальцев посыпалась серо-голубая пыльца.
– Вы собираетесь прекратить опыты по их скрещиванию с другими растениями?
– Нет, – ответила Кэрол, покачав, головой. – Самое странное, они считаются теплолюбивыми растениями, которым нужен влажный климат. А здесь очень мало воды и тепла. Но эти растения перегнали все наши гибриды по росту и выработке кислорода. Тенуда и Харкум были правы, когда говорили, что надо делать ставку на огонь-цветы. Оказалось, эти растения, действительно, зимостойкие и неприхотливые.
– Удивительная аналогия с натурой клингонов! – поразился доктор. – Ну, а что вы собираетесь делать теперь? Отсадите эти растения, а на их месте начнете выращивать другие?
– Да, пожалуй. Вы не согласны?
– Я придерживаюсь такого же мнения. Но имейте в виду, если эти чертовы цветы не смогут сосуществовать с земными растениями, то приспособляемость и производство большого количества кислорода принесут мало пользы, когда это будет необходимо. Наша конечная цель – преобразование этой пустыни. Огонь-цветы или любое другое растение, которое мы будем выращивать всего лишь естественное средство для ускорения этого процесса...
Вообще-то, колонистке Кэрол и не стоило напоминать о конечных целях деятельности колонии. Как и многие ученые, которых она знала, администратор имел привычку громко и часто повторять прописные истины. Может быть, он считал, что таким образом приближает конечную цель?
Доктор Будро стряхнул часть пыльцы с пальцев. С безнадежным видом он тщетно пытался стереть ее остатки со своего комбинезона.
– Даже пыльца цветов упряма, как все клингоны, – сухо заметил доктор.
– Похоже, – согласилась Кэрол.
Колонистка поднялась во весь рост и стряхнула с себя серо-голубую пыльцу, оставившую едва заметные пятна на ее теплом комбинезоне.
– Ну, а что вас привело сюда в такую рань? Я думала, что вы не любите утренний холод.
– Не люблю, – подтвердил Будро. – Но я только что узнал новости и хотел поделиться ими с вами. Мы ждем гостей.
– Медицинская проверка, да? – попыталась догадаться Кэрол. – Разве уже пришло время? Лично я чувствую себя так, будто мы только что сюда прибыли.
– Пора, даже уже поздновато, – признался доктор. – У них предписание проверить не только наше здоровье, но и то, насколько далеко мы продвинулись в своих исследованиях.
Кэрол скрестила руки на груди, но тут же поймала себя на мысли, что приняла классическую защитную позу. Почувствовав неловкость перед доктором, которого ценила и уважала, она опустила руки, но было поздно. Администратор колонии прекрасно понял, что хотела показать Кэрол.
– Кажется, вы не в восторге от предстоящей проверки? – учтиво спросил он колонистку.
– Может быть, – вздохнула она. – Я всегда ясно представляла себе, что планы Федерации могут сильно отличаться от наших собственных. Вспомните, как долго и тяжело мы пробивали средства на освоение нашей колонии, как вдруг нам выделили вдвое больше того, чем мы просили. Что заставило их переменить свое мнение об освоении новых территорий и придать нашей работе приоритетный статус? Просто бюрократическая чехарда или что-то другое, о чем нам не рассказывают? – После некоторого раздумья Кэрол продолжила:
– Как вы думаете?
– Ну, что сказать? – ответил доктор. – Я думаю так же. Я никогда не мог понять научно-исследовательскую политику федерации. По-моему, лучше и не пытаться этого делать. Давайте побережем мозги для других целей.
– Думаю, вы правы, – печально улыбнувшись, согласилась Кэрол. – Кстати, что это за корабль?
Она была уверена, что доктору Будро известна причина ее любопытства. Говорили, что неожиданный визит корабля – верный признак того уважения, с которым федерация относится к колонии. Значит есть шанс получить новые ассигнования на продолжение исследования.
– Думаю, этот визит – добрый знак, – предположил доктор. – К нам идет "Энтерпрайз".
Кэрол почувствовала во всем теле мелкую дрожь.
– Да? – Будро склонил голову набок и заговорщически улыбнулся.
– Хотите сказать, что это недоброе предзнаменование? Разве "Энтерпрайз" не судно межзвездного класса? – Кэрол вовсе не хотела вступать в спор с администратором.
– Да, конечно. Это, без сомнения, добрый знак.
– Но вас что-то беспокоит...
– Ничего. Просто я знаю капитана корабля. Его зовут Джим Кирк.
– Правда? Никогда не слышал, чтобы вы упоминали это имя. – Смутившись, Кэрол повернулась к огонь-цветам.
– Я знала Джима Кирка давно, – не поднимая глаз, призналась она. – Очень давно.
Но вовсе не установка этого новшества беспокоила сейчас капитана Веледа. "В конце концов, битвы выигрываются людьми, а не механизмами", – решил он.
Вслед раскинулся в кресле и вытянул свои длинные ноги. В недолеченных ранах, которые капитан получил во время кровавой потасовки в одном из питейных заведений Алалпеч'ча, все еще чувствовалась боль. Хоть команда Веледа и не добилась победы над камор'дагскими трусами, все равно эта потасовка – единственное светлое пятно за время долгого пребывания в Алалпеч'че. Капитан был уверен, что они победили бы, если бы участников стычки с каждой стороны было бы поровну.
Велед, капитан "Кад'нры", любил пустить кровь камор'дагским ублюдкам, как он называл тех, кто принадлежал к роду Камор'дагов. Для него не было большего удовольствия, чем показать этим всесильным северянам, коварным чистоплюям, таким же выродкам, как и Кирук из клана Фазранов, что значит настоящий клингон. Велед улыбнулся, вспомнив, что какой-то здоровяк пытался посадить его на нож, как гуся на вертел, но сам сполна получил отломанной ножкой кресла по своему лысому черепу. "Хватит этих приятных воспоминаний, – приказал сам себе капитан. – Пора заняться более серьезными делами, чтобы продолжить славную поступь на ниве служения имперскому флоту". В сердцах ударив кулаком по кнопке, расположенной на подлокотнике кресла, Велед сменил на экране картинку. Вместо Алалпеч'ча на фоне далекого, покрытого тучами горизонта появилось изображение Думерика, дяди по материнской линии и нового члена Высшего Совета. Велед во всем походил на своего властного и самодовольного родственника. Капитан внимательно посмотрел на этого темноволосого человека с худым лицом, тонкими губами и сверлящим взглядом.
– А-а, как раз вовремя, племянник. Твоей пунктуальности можно только позавидовать.
– Рад служить тебе, дядя, – незамедлительно выпалил капитан Велед.
– Очень хорошо. Ты уверен, что этот канал связи безопасен?
– Вполне, – заверил племянник. – Я лично проверил его, могу поклясться жизнью.
– Ты уже поставил на кон свою жизнь, – усмехнулся Думерик. – Если кто-то из Камор'дагов пронюхают про наш разговор, не только "Кад'нра", но и все наше движение подвергнется неслыханному риску.
– Согласен. Но поводов для беспокойства нет. – Думерик вальяжно откинулся на спинку кресла. Сейчас он находился в своей полутемной библиотеке, гордости его резиденции на Тив'ранишских островах недалеко от берегов Южного континента. Вслед несколько раз там бывал, причем последний визит к дяде он нанес менее года назад. Капитан узнал висящее крест-накрест оружие из красного металла, подаренное дяде за храбрость во время на'кримческой кампании. Конечно, это было очень давно, еще до того, как род Гевиш'ре сплотился настолько, что стал представлять угрозу императору.
– Ты когда-нибудь слышал о системе Феранна? – Велед задумался.
– Это в Девятнадцатом кольце, да? В секторе, на который претендует федерация?
Они знали, что у клингонов еще не дошли руки до этого участка галактики.
– Та самая. Люди и их союзники называют ее Бетой Канзандии-Три. По данным наших шпионов, там развернута важная исследовательская колония.
– В каком смысле важная? – уточнил Велед.
– Они там развивают технологию обживания пустынных бесплодных планет и, кажется, достигли некоторых успехов. Люди идут к своей цели постепенно, шаг за шагом приближая условия на Феранне к условиям на своей родной планете, и может настать такое время, когда они возьмутся за переделку целых миров.
Капитан "Кад'нры" в сомнении покачал головой.
– Переделка целых миров? Разве такое возможно?
– Да, это звучит невероятно, их эксперимент может и провалиться. Тем не менее, император удивлен и озабочен такими исследованиями. Пока еще возможно, он хочет пресечь эти попытки.
Велед выразительно пожал плечами, давая понять, что подобные желания императора – всего лишь каприз и причуда. Никакие технологии не представляют опасности, пока не становятся оружием.
– Какое отношение все это имеет ко мне? – прямо спросил капитан.
– Император совершенно равнодушен к моему или твоему мнению. Ему не дают покоя эти эксперименты, о чем он и заявил в Высшем Совете. Первоначально Капронек хотел послать специальную миссию во главе со своим родственником. Но я убедил его, что с этим заданием лучше всех справишься ты.
Вслед осторожно потрогал распухший висок, который он рассек каким-то предметом во время потасовки, и сморщился от боли. Капитан был согласен с дядей: он не только лучше родственника императора, он командует военным кораблем и больше других знаком с этим сектором галактики. Велед понимал, что если его миссия окажется успешной, то это усилит позиции Гевиш'ре в Большом зале. С другой стороны...
– Я знаю, о чем ты думаешь, – уверенно произнес Думерик. – Камор'даги уж точно, не станут рукоплескать тебе. Наверняка, они будут вставлять тебе палки в колеса и не остановятся ни перед чем, даже перед попытками устранить тебя. Твой триумф усилит наши позиции в Империи, а твой провал опустит нас в пучину, и тогда все вокруг будут говорить, что роду Гевиш'ре нельзя доверить ни одного мало-мальски важного дела, и скажут что Камор'даги были правы, когда претендовали на главные роли в имперском правительстве, – скривив губы в зловещей ухмылке, дядя продолжал:
– Вот почему нам нельзя отступать. Я выбрал тебя, потому что знаю, ты не подведешь какие бы козни не строили тебе Камор'даги или федерация.
Велед ответил на похвалу благодарным кивком, хотя ему никогда не нравилось быть пешкой в закулисных играх. Все эти интриги, считал капитан, не имеют ничего общего с его образом храброго воина, стоящего на защите Империи.
Но, видно, настали времена политических игр. Каждый должен получить свое. Кроме того, это был прекрасный шанс утереть носы Камор'дагам. Положив руку на сердце, Велед с пафосом произнес:
– Мой священный долг – служить императору и Империи.
– Только смотри, – с сарказмом ответил Думерик, – не переусердствуй в своем служении.
* * *
Идя в капитанскую рубку, Кирк боялся увидеть там посла Фаркухара, но к радости капитана, отсек управления не омрачала эта поднадоевшая фигура.В капитанском кресле задумчиво восседал Спок. Заметив Кирка, он вскочил с места и в приветствии поднял руку.
– Спасибо, Спок. Ничего не случилось за время моего отсутствия?
Вулканец повернулся к большому экрану, на котором, расступаясь, проплывали звезды и галактики со скоростью, превышающей световую в четыреста раз.
– Всего лишь один случай, достойный внимания, – без малейшего колебания в голосе доложил помощник капитана.
Кирк догадался, что это могло быть.
– Можешь не говорить мне, посол Фаркухар написал официальный протест, в котором утверждает что-то вроде того, что отклонение от первоначального маршрута ставит под угрозу выполнение миссии на Альфе Малурии-Шесть.
– - Самые мягкие слова, которые Фаркухар использовал в протесте, были "самовольный" и "бесцеремонный", – заметил Первый офицер.
Его ноздри раздуло при мысли, что очень немногие понимают психологию таких людей, как посланник.
– Понимаю, – произнес капитан, нервно постукивая пальцами по подлокотнику.
– Я свободен, сэр?.
Кирк посмотрел на своего помощника добрым и участливым взглядом. Посланник все последние дни испытывал команду на прочность.
– Да, это все, Спок.
Молча, будто боясь показать свое раздражение, помощник вышел из командного отсека.
В глубине души капитан жалел, что ему предстояла миссия на Бету Канзандии. Потом они повернут на Альфу Малурии, и тогда у посланника не будет больше поводов строчить жалобы. С другой стороны, не будь предписания идти на Бету Канзандии, Кирк так никогда больше и не увидел бы Кэрол Маркус. А этой встречи, черт возьми, он ждал уже многие годы.
* * *
– Кэрол!Обернувшись на знакомый голос, женщина увидела доктора Будро, который стоял у входа в большую, огороженную каменной изгородью опытную плантацию. Доброжелательно улыбаясь, он внимательно наблюдал за работой колонистки. Заметив на лице Кэрол озабоченность, доктор посерьезнел.
– Все в порядке? – сдавленным голосом спросил он.
– Меня беспокоит новый вид растений, – нахмурившись, нашла, что сказать, Кэрол.
Конечно же, не опытные цветы были причиной подавленного настроения женщины. Она не могла забыть вчерашнего разговора с Дэвидом и переживала за сына. Но Кэрол не была склонна обсуждать свои личные проблемы с администратором.
Так и не ступив на территорию опытного участка, доктор Будро сощурил глаза и встревоженно посмотрел на колонистку. Новый серый комбинезон ладно сидел на его высокой поджарой фигуре.
– Клингонские образцы? Я-то думал, что они приживутся у нас...
– С ними все в порядке, – улыбнувшись, ответила Кэрол. – Дело в том, что они оказались никудышными соседями. Клингонские растения просто подавляют другие цветы и образуют вокруг себя пустыню.
Администратор колонии подошел ближе и заметил:
– Соседи-убийцы... Совсем, как сами клингоны. – Опустившись на колени, доктор дотянулся до длинных ярко-синих лепестков ближайшего клингоновского огонь-цветка и случайно задел колючие тычинки. Тотчас на его кончики пальцев посыпалась серо-голубая пыльца.
– Вы собираетесь прекратить опыты по их скрещиванию с другими растениями?
– Нет, – ответила Кэрол, покачав, головой. – Самое странное, они считаются теплолюбивыми растениями, которым нужен влажный климат. А здесь очень мало воды и тепла. Но эти растения перегнали все наши гибриды по росту и выработке кислорода. Тенуда и Харкум были правы, когда говорили, что надо делать ставку на огонь-цветы. Оказалось, эти растения, действительно, зимостойкие и неприхотливые.
– Удивительная аналогия с натурой клингонов! – поразился доктор. – Ну, а что вы собираетесь делать теперь? Отсадите эти растения, а на их месте начнете выращивать другие?
– Да, пожалуй. Вы не согласны?
– Я придерживаюсь такого же мнения. Но имейте в виду, если эти чертовы цветы не смогут сосуществовать с земными растениями, то приспособляемость и производство большого количества кислорода принесут мало пользы, когда это будет необходимо. Наша конечная цель – преобразование этой пустыни. Огонь-цветы или любое другое растение, которое мы будем выращивать всего лишь естественное средство для ускорения этого процесса...
Вообще-то, колонистке Кэрол и не стоило напоминать о конечных целях деятельности колонии. Как и многие ученые, которых она знала, администратор имел привычку громко и часто повторять прописные истины. Может быть, он считал, что таким образом приближает конечную цель?
Доктор Будро стряхнул часть пыльцы с пальцев. С безнадежным видом он тщетно пытался стереть ее остатки со своего комбинезона.
– Даже пыльца цветов упряма, как все клингоны, – сухо заметил доктор.
– Похоже, – согласилась Кэрол.
Колонистка поднялась во весь рост и стряхнула с себя серо-голубую пыльцу, оставившую едва заметные пятна на ее теплом комбинезоне.
– Ну, а что вас привело сюда в такую рань? Я думала, что вы не любите утренний холод.
– Не люблю, – подтвердил Будро. – Но я только что узнал новости и хотел поделиться ими с вами. Мы ждем гостей.
– Медицинская проверка, да? – попыталась догадаться Кэрол. – Разве уже пришло время? Лично я чувствую себя так, будто мы только что сюда прибыли.
– Пора, даже уже поздновато, – признался доктор. – У них предписание проверить не только наше здоровье, но и то, насколько далеко мы продвинулись в своих исследованиях.
Кэрол скрестила руки на груди, но тут же поймала себя на мысли, что приняла классическую защитную позу. Почувствовав неловкость перед доктором, которого ценила и уважала, она опустила руки, но было поздно. Администратор колонии прекрасно понял, что хотела показать Кэрол.
– Кажется, вы не в восторге от предстоящей проверки? – учтиво спросил он колонистку.
– Может быть, – вздохнула она. – Я всегда ясно представляла себе, что планы Федерации могут сильно отличаться от наших собственных. Вспомните, как долго и тяжело мы пробивали средства на освоение нашей колонии, как вдруг нам выделили вдвое больше того, чем мы просили. Что заставило их переменить свое мнение об освоении новых территорий и придать нашей работе приоритетный статус? Просто бюрократическая чехарда или что-то другое, о чем нам не рассказывают? – После некоторого раздумья Кэрол продолжила:
– Как вы думаете?
– Ну, что сказать? – ответил доктор. – Я думаю так же. Я никогда не мог понять научно-исследовательскую политику федерации. По-моему, лучше и не пытаться этого делать. Давайте побережем мозги для других целей.
– Думаю, вы правы, – печально улыбнувшись, согласилась Кэрол. – Кстати, что это за корабль?
Она была уверена, что доктору Будро известна причина ее любопытства. Говорили, что неожиданный визит корабля – верный признак того уважения, с которым федерация относится к колонии. Значит есть шанс получить новые ассигнования на продолжение исследования.
– Думаю, этот визит – добрый знак, – предположил доктор. – К нам идет "Энтерпрайз".
Кэрол почувствовала во всем теле мелкую дрожь.
– Да? – Будро склонил голову набок и заговорщически улыбнулся.
– Хотите сказать, что это недоброе предзнаменование? Разве "Энтерпрайз" не судно межзвездного класса? – Кэрол вовсе не хотела вступать в спор с администратором.
– Да, конечно. Это, без сомнения, добрый знак.
– Но вас что-то беспокоит...
– Ничего. Просто я знаю капитана корабля. Его зовут Джим Кирк.
– Правда? Никогда не слышал, чтобы вы упоминали это имя. – Смутившись, Кэрол повернулась к огонь-цветам.
– Я знала Джима Кирка давно, – не поднимая глаз, призналась она. – Очень давно.
Глава 4
Кирук вошел в просторное, совершенно круглое помещение, выстроенное из темного, с красными прожилками камня. Тяжелые наклонные колонны тянулись от стен вверх и подпирали высокий стеклянный свод, расцвеченный сейчас преломленными лучами заходящего солнца.
На мягких диванах, расставленных вдоль стен, возлежали знатные клингоны. Они одобрительно смотрели на танцовщицу в полупрозрачных пурпурных одеждах, едва прикрывавших ее гибкое тело. Со всех сторон доносились пьяные возгласы и сальные шутки.
Движения танцовщицы были столь грациозны и соблазнительны, что Кирук невольно попал в водоворот нескрываемых страстей, царящих в рядах пьяных и похотливых клингонов. "Она, наверное, с Ориона", – подумал Кирук.
Через мгновение танец занес молодую женщину в самое освещенное место помещения. Кирук стал внимательно ее рассматривать. Он заметил, что кожа танцовщицы скорее голубая, чем зеленая, черты лица притягательны, но не правильны: слишком широко расставленные глаза, пухлые губы и приплюснутый нос.
У Кирука не осталось сомнения, что перед ним лаурудитка, видимо, во втором поколении. Прошло уже много лет с тех пор, когда они захватили лаурудитский корабль. Тем не менее, танцовщице было вполне по силам сыграть роль жительницы Ориона. Пусть подделка, имитация, но очень талантливая. Словно прислушиваясь к какому-то внутреннему инструменту, танцовщица, казалось, парила над полированным каменным подиумом, поражая воображение самодовольных завсегдатаев заведения.
Кирук протянул руку в кошелек, свисающий под туникой, достал горсть империалов и бросил их к ногам вожделенной лаурудитки. Она украдкой взглянула на щедрого зрителя и незаметно, в замысловатых движениях постепенно собрала монеты. Глаза танцовщицы горели благодарным огнем, а движения были столь естественны и гармоничны, будто вынужденные наклоны – всего лишь часть ее танца. Ни на секунду не останавливаясь, лаурудитка распахнула одежды и высыпала поднятые монеты в спрятанный под грудью мешочек. До этого мгновения Кирук даже не заметил этого кошелька из тончайшей материи.
Клингон поймал себя на мысли, что давно уже не посещал это славное местечко в Тизуре, и улыбнулся. Когда-то в молодости Кирук был здесь постоянным посетителем. В этом заведении при общении с женщинами не требовались утонченные чувства. Здесь можно было поговорить с кем угодно, начиная с неотесанных лаурудиток и заканчивая изысканными дамами с Ориона.
Сладкие воспоминания взволновали Кирука. Если бы не важное дело, приведшее его сюда, он не устоял бы от искушения оживить память о давно ушедших развлечениях юности. Как ему понравились благодарные глаза танцовщицы!
– Мой повелитель! – услышал Кирук сиплый голос и обернулся.
Перед ним стояла митахрозианка, бледная, почти белая, одетая в просторные голубые одежды. На ее голове возвышалась копна густых серебристых волос. Без сомнения, митахрозианка была здесь соглядатаем, агентом своего хозяина, которого прочили в члены Совета.
Как и все митахрозиане, ока была довольна высока, ее глаза, голубые, как и одежда, оказались почти на одном уровне с глазами Кирука, по обеим сторонам ее подбородка торчали тонкие косички, вздрагивающие при каждом слове.
Кирук отметил про себя, что митахрозианка не особенно привлекательна. Но при ее работе и не надо быть слишком красивой и запоминающейся. Все, что ей необходимо, – немного шарма и трезвая голова на плечах.
– Принести ли для вас диван, мой повелитель? К сожалению, все диваны уже заняты. Или вы хотите отдельный кабинет?
Конечно же, здесь был самый разнообразный выбор занятий и развлечений, но митахрозианка не осмелилась бы их предложить, потому что это считалось неприличным. Многие приходили сюда лишь для того, чтобы насладиться музыкой и танцами, а также крепко выпить. Клингоны, ведшие суровый образ жизни, вообще не выносили каких-либо предложений или даже намеков на неприличные развлечения.
– Отдельный кабинет, – распорядился Кирук и склонился к уху митахрозианки. – Мне нужно кое с кем встретиться. Должно быть, он уже здесь.
Митахрозианка понимающе кивнула, и от ее волос распространился аромат огонь-цветов.
– Да. Это молодой человек. Он пришел совсем недавно и сказал, что вы появитесь чуть позже. Идемте за мной.
Они вышли из круглого помещения в один из длинных коридоров, вдоль которого по обе стороны расположились уютные отдельные комнаты. Митахрозианка остановилась у четвертой справа двери и громко постучала. Дверь отворилась, и перед Кируком предстал хозяин кабинета, длинные волосы которого, заплетенные в косички, ниспадали до плеч и указывали на принадлежность молодого человека к роду Гевиш'ре. В руках он держал большой бокал, наполненный каким-то пьянящим ароматным зельем.
На мягких диванах, расставленных вдоль стен, возлежали знатные клингоны. Они одобрительно смотрели на танцовщицу в полупрозрачных пурпурных одеждах, едва прикрывавших ее гибкое тело. Со всех сторон доносились пьяные возгласы и сальные шутки.
Движения танцовщицы были столь грациозны и соблазнительны, что Кирук невольно попал в водоворот нескрываемых страстей, царящих в рядах пьяных и похотливых клингонов. "Она, наверное, с Ориона", – подумал Кирук.
Через мгновение танец занес молодую женщину в самое освещенное место помещения. Кирук стал внимательно ее рассматривать. Он заметил, что кожа танцовщицы скорее голубая, чем зеленая, черты лица притягательны, но не правильны: слишком широко расставленные глаза, пухлые губы и приплюснутый нос.
У Кирука не осталось сомнения, что перед ним лаурудитка, видимо, во втором поколении. Прошло уже много лет с тех пор, когда они захватили лаурудитский корабль. Тем не менее, танцовщице было вполне по силам сыграть роль жительницы Ориона. Пусть подделка, имитация, но очень талантливая. Словно прислушиваясь к какому-то внутреннему инструменту, танцовщица, казалось, парила над полированным каменным подиумом, поражая воображение самодовольных завсегдатаев заведения.
Кирук протянул руку в кошелек, свисающий под туникой, достал горсть империалов и бросил их к ногам вожделенной лаурудитки. Она украдкой взглянула на щедрого зрителя и незаметно, в замысловатых движениях постепенно собрала монеты. Глаза танцовщицы горели благодарным огнем, а движения были столь естественны и гармоничны, будто вынужденные наклоны – всего лишь часть ее танца. Ни на секунду не останавливаясь, лаурудитка распахнула одежды и высыпала поднятые монеты в спрятанный под грудью мешочек. До этого мгновения Кирук даже не заметил этого кошелька из тончайшей материи.
Клингон поймал себя на мысли, что давно уже не посещал это славное местечко в Тизуре, и улыбнулся. Когда-то в молодости Кирук был здесь постоянным посетителем. В этом заведении при общении с женщинами не требовались утонченные чувства. Здесь можно было поговорить с кем угодно, начиная с неотесанных лаурудиток и заканчивая изысканными дамами с Ориона.
Сладкие воспоминания взволновали Кирука. Если бы не важное дело, приведшее его сюда, он не устоял бы от искушения оживить память о давно ушедших развлечениях юности. Как ему понравились благодарные глаза танцовщицы!
– Мой повелитель! – услышал Кирук сиплый голос и обернулся.
Перед ним стояла митахрозианка, бледная, почти белая, одетая в просторные голубые одежды. На ее голове возвышалась копна густых серебристых волос. Без сомнения, митахрозианка была здесь соглядатаем, агентом своего хозяина, которого прочили в члены Совета.
Как и все митахрозиане, ока была довольна высока, ее глаза, голубые, как и одежда, оказались почти на одном уровне с глазами Кирука, по обеим сторонам ее подбородка торчали тонкие косички, вздрагивающие при каждом слове.
Кирук отметил про себя, что митахрозианка не особенно привлекательна. Но при ее работе и не надо быть слишком красивой и запоминающейся. Все, что ей необходимо, – немного шарма и трезвая голова на плечах.
– Принести ли для вас диван, мой повелитель? К сожалению, все диваны уже заняты. Или вы хотите отдельный кабинет?
Конечно же, здесь был самый разнообразный выбор занятий и развлечений, но митахрозианка не осмелилась бы их предложить, потому что это считалось неприличным. Многие приходили сюда лишь для того, чтобы насладиться музыкой и танцами, а также крепко выпить. Клингоны, ведшие суровый образ жизни, вообще не выносили каких-либо предложений или даже намеков на неприличные развлечения.
– Отдельный кабинет, – распорядился Кирук и склонился к уху митахрозианки. – Мне нужно кое с кем встретиться. Должно быть, он уже здесь.
Митахрозианка понимающе кивнула, и от ее волос распространился аромат огонь-цветов.
– Да. Это молодой человек. Он пришел совсем недавно и сказал, что вы появитесь чуть позже. Идемте за мной.
Они вышли из круглого помещения в один из длинных коридоров, вдоль которого по обе стороны расположились уютные отдельные комнаты. Митахрозианка остановилась у четвертой справа двери и громко постучала. Дверь отворилась, и перед Кируком предстал хозяин кабинета, длинные волосы которого, заплетенные в косички, ниспадали до плеч и указывали на принадлежность молодого человека к роду Гевиш'ре. В руках он держал большой бокал, наполненный каким-то пьянящим ароматным зельем.