Фьюри Мэгги. Сердце Мириаля (Лига Теней - 1)

   Тормон, уже вконец истерзанный волнениями и радостными надеждами, обрадовался, увидев, что городские улицы почти безлюдны. Хотя сефрийцы и были привычны к шумному многолюдью, в Тиаронде нынче царил дух мрачной, безнадежной жестокости, и кони, чуявшие его, нервничали, становились непредсказуемы и небезопасны. Элион в свою очередь от души был рад, что им удалось благополучно миновать стражу у городских ворот.
   - Признаться, я сильно сомневался, что они примут наш рассказ за чистую монету, - вклинился в мысли Тормона его голос.
   - Они, как видно, слишком взбудоражены предстоящим обрядом, отозвался торговец с нескрываемым отвращением. - А по-моему, это самое настоящее варварство - из суеверия отнимать человеческую жизнь.
   Элион озадаченно глянул на него:
   - Но я думал, ты сам хочешь убить иерарха, чтобы отомстить за бедную Канеллу. Еще прошлым вечером ты говорил, что мечтаешь живьем вырвать у него сердце!
   - Мечтаю, - мрачно подтвердил Тормон, - и злюсь оттого, что мерзавца принесут в жертву прежде, чем я до него доберусь. Но это другое дело. Он должен умереть в наказание за свои злодейства - а не потому, что кучка выживших из ума болванов вообразила, будто смерть одного человека в некий особый день способна остановить дождь.
   Элион пожал плечами:
   - Если хочешь знать мое мнение, вся эта страна - сущая клоака варварства и суеверий.
   Тормон остро глянул на него. Время от времени его молодой спутник ненароком ронял словцо-другое, намекавшее, что он явился откуда-то из-за пределов Каллисиоры. Торговец круглый год путешествовал вдоль Завес, и ему всегда казалось невозможным, что они отмечают собой границы мира. Тормон ломал голову над этой загадкой, чтобы отвлечься от мыслей о Канелле и Аннас. Для посторонних глаз он должен выглядеть обычным гвардейцем, равнодушно исполняющим свои повседневные обязанности. Никак нельзя допустить, чтобы лицо его отразило бушующие в душе страсти. Поэтому Тормон ловил каждое слово Элиона, выуживая новые намеки на его нездешнее происхождение. Сейчас, впрочем, молодой человек опять заговорил о стражниках, которые расспрашивали их у городских ворот.
   - Кажется, они нам поверили, - говорил он. - Все, кроме одного, тощего, с лицом хорька. Сдается мне, он что-то заподозрил.
   - Насчет Барсиля не беспокойтесь, - вполголоса вставил Сколль, ехавший сзади. - Он просто косоглазый, потому и вид у него такой, словно он всех подозревает в смертном грехе. Вчера он должен был сопровождать меня на перевале, но у ворот удрал, чтобы поиграть в кости в сторожке. Он нам хлопот не доставит - слишком боится, что я доложу кому надо о его фокусах.
   Элион искоса глянул на мальчика, удивляясь его уверенной речи. Тормон затаенно усмехнулся. Приятно видеть, что парнишка наконец-то пришел в себя.
   Когда они наконец добрались до Эспланады, Элион ужаснулся, увидев, что огромная площадь буквально забита сотнями людей. Кто терпеливо, кто с раздражением, но все они ждали, когда наступит их очередь войти в туннель, ведущий в Священные Пределы.
   - Благое провидение! - с отчаянием воскликнул он.
   Как же мы пробьемся через эту толпу?
   - А зачем? - удивился Тормон. - Вот он, дом Серимы. - Он указал налево. - Самый большой на всей Эспланаде, за высокой стеной. Мы войдем во двор и оставим коней у черного хода. Серима скорее всего уже отправилась на обряд, но если она и дома, бьюсь об заклад, что она на нас не рассердится. В отличие от многих я с ней всегда ладил, а если она решилась приютить Аннас - стало быть, никак не может быть сообщницей иерарха. Впрочем, она всегда терпеть его не могла, так что у нас с ней теперь много общего. Мы без шума проникнем в дом, заберем мою дочку и спокойно покинем Тиаронд, покуда весь город будет глазеть, как приносят в жертву иерарха. Так в чем же проблема?
   Элион открыл было рот - и тут же его захлопнул. Только сейчас он сообразил, что они с Тормоном говорят, не понимая друг друга. Торговец, само собой, понятия не имел о том, что в теле иерарха находится разум дракона. Беседуя с Тормоном, Элион старательно изображал себя обычным путником, попавшим на перевале в бурю, и хотя он много рассказывал о своей напарнице Мельнит, которая погибла совсем молодой, чародей ни единым словом не обмолвился ни о Тайном Совете, ни о Гендивале, ни о своей нынешней миссии. Тормон даже не догадывался о существовании Тиришри и - в отличие от Тулак, которую посвятили в суть дела вопреки желанию Элиона, - не мог знать о том, почему его спутник решился на опасное путешествие в город.
   Клянусь жизнью.' Он думает, что я проделал весь этот путь только для того, чтобы помочь ему спасти дочку! Элион ужаснулся этой мысли. Что скажет Тормон, когда узнает, что его спутник намерен спасти жизнь убийце Канеллы? И как объяснить ему, что к ним присоединится еще и Вельдан со своим оголтелым дракеном?
   Времени оставалось немного. Кое-кто в толпе уже поглядывал с любопытством на двоих гвардейцев и тощего мальчишку, а в особенности на их слишком уж разномастных коней Элион сделал глубокий вдох.
   - Тормон, сможешь ли ты мне поверить? Я не вправе об этом просить, потому что уже утаил от тебя много важного...
   Лицо Тормона окаменело.
   - Это я уже понял, - бесстрастно сказал он.
   Элион на миг опешил, ошеломленный таким сообщением.
   - Я поступил так не по собственной воле, - солгал он. - Я связан клятвой, которая запрещает мне открывать другим свою истинную сущность, а также много иных сведений. Но сейчас речь идет о других делах, невероятно важных...
   - Связанных с тем, что находится по ту сторону Завес? - Судя по тону, вопрос был чисто риторический.
   Проклятье! Во имя всех адских бездн, как он догадался ?!
   - Ладно, - торопливо сказал Элион. - Да, ты прав, только, ради всего святого, пока больше не спрашивай меня ни о чем. Времени у нас все равно не осталось. Слушай же - я не могу допустить, чтобы иерарха принесли в жертву. От этого зависит жизнь одного из моих сотоварищей.
   Впервые за все время разговора лицо Тормона отразило его истинные чувства.
   - Ты хочешь сказать, что намерен спасти этого ублюдка? - гневно вопросил он.
   - Прости, Тормон, но у меня нет другого выхода. Не тревожься, этот замысел вовсе не такой безумный, как кажется. У меня есть план...
   - А я-то всю дорогу думал, что ты поехал со мной только дружбы ради помочь мне вернуть Аннас! - Торговец отвернулся от Элиона. - Что ж, коли так обстоят дела, я не желаю больше иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоими вонючими планами. Я заберу Аннас, а потом мы уедем отсюда - сразу и навсегда. Ноги моей больше не будет в Тиаронде!
   Он тронул поводья, послав коня вперед, но вдруг обернулся к Элиону.
   - Вот еще что. Я, конечно, ни на грош не верю, что тебе удастся провернуть этот безумный замысел... но если все же тебе повезет и ты доживешь до утра - а я, Элион, хотя и зол на тебя, но зла тебе не желаю, так вот, предупреждаю тебя: берегись Заваля! Это не человек, а ядовитая змея. Плевать ему будет на то, что ты спас его жалкую жизнь. Дай ему только волю - и он использует тебя для своих целей, а потом всадит тебе нож в спину. Будь осторожен!
   - Погоди! - воскликнул Элион. Тормон снова осадил коня. - Может, согласишься взять с собой моего коня? Оставьте его возле дома Серимы вдруг да он мне пригодится? Пускай это будет солдатская лошадь, а гнедую Сколль, если хочет, пусть оставит себе. Пойми - этот конь, оставленный в укромном месте, быть может, спасет мне жизнь!
   Торговец пожал плечами:
   - Ладно. Слезай и отдай поводья Сколлю... - Он вдруг осекся. - Что будем делать с мальчиком?
   - Что хочешь, - равнодушно ответил Элион. - Мне он совершенно точно не нужен.
   С этими словами он соскочил наземь и влился в нетерпеливо гудящую толпу, так ни разу и не оглянувшись на своих недавних спутников. Ему было бы нестерпимо увидеть на лице Тормона отвращение. Элион сейчас и сам-то не слишком гордился собой.
   Завалю снился сон. Око Мириаля было холодно и тускло, как подернутые пеплом угли, и Голос Его хранил зловещее молчание. В кромешной тьме Святая Святых огромный круг Ока слабо мерцал, свинцово-безжизненный, словно его высекли из низкого пасмурного неба над Тиарондом и поместили в Храме, дабы мучить иерарха.
   Охваченный отчаянием, Заваль закрыл глаза, чтобы не видеть это горестное зрелище.
   - Отчего Ты не отвечаешь мне? - вскричал он сорванным голосом. - Я принес Тебе весть о Великом Жертвоприношении в Твою честь! О Мириаль, неужто такая весть не ублаготворит Тебя?
   Он ждал ответа - и не дождался. Иерарх с силой ударил кулаком по цоколю.
   - Все дело во мне? - выкрикнул он. - Неужто я пал в глазах Твоих? Ужели никогда мне не будет дано умилостивить Тебя?
   В глубине души Заваль страшился услышать ответ. Если жертвоприношения дракона недостаточно, чтобы умилостивить Бога, это означает лишь одно: Мириаль желает смерти самого Заваля.
   Неужели он все-таки ошибся? Он убедил себя, что дракон ниспослан Мириалем в знак того, что Бог снова милостив к нему. Что, если все это время он заблуждался, если смерть торговца и его семьи была бессмысленна? Что, если нынешнее жертвоприношение - тоже ошибка?
   Иерарх вынул из ниши в цоколе руку, на которой пылало алым пламенем кольцо, - и бледное мерцание Ока вмиг погасло, словно задули свечу...
   И Заваль проснулся уже в иной темноте.
   Реальность оказалась еще ужасней сна. Проснувшись, обреченный иерарх оказался лицом к лицу с безжалостной правдой. Он не в Святая Святых, а в тюремной келье, в мрачных стенах Цитадели. Руки и ноги его свободны от пут, но его окружают каменные стены и железные решетки. Ему уже никто не поможет. И в жертву будет принесен вовсе не дракон. На закате солнца на жертвенный костер взойдет он, Заваль. Гиларра облачится в драгоценные одеяния иерарха и возглавит церемонию, на которой соберется весь город. Когда погаснет последний луч солнца, Гиларра лишит жизни бывшего иерарха.
   За что, по правде говоря, Заваль не питал к ней зла. Его главной заботой было процветание Каллисиоры в целом, но суффраган больше заботилась об отдельных людях, жалких, скромных и скучных тружениках, которые своими руками создавали благополучие этого края. По вине иерарха в стране царят голод, несчастья, поветрия, и если он не сумел исправить свои ошибки, право и долг Гиларры - занять его место и поступить так, как она сочтет нужным.
   Быть может, Мириаль будет доволен ею. Быть может, Око вновь пробудится и заговорит с ней. Быть может, дожди и снег прекратятся, и рассеются тучи, и выйдет солнце, и смерть Заваля, быть может, окажется не напрасна. Быть может, чудеса все-таки существуют.
   Все может быть, Заваль. И если ты только захочешь выслушать меня, мы с тобой сотворим собственное чудо.
   Иерарх оцепенел. Так давно не звучал у него в голове этот призрачный голос, что он почти убедил себя, будто был одержим лишь иллюзиями смятенного ума. И вновь реальность оказалась куда ужасней, чем его воображение!
   Демон вернулся.
   На всем долгом и мучительном пути в город, привязанный к тощей лошадиной спине, подпрыгивая и стуча зубами от невыносимой тряски, Этон хранил молчание и не беспокоил иерарха. Подобно человеку, невольно приютившему его, дракон погрузился в бездну непроглядного отчаяния. И лишь когда они оказались в зловещих стенах Цитадели и Заваль погрузился в глубокое забытье, Этон наконец шевельнулся в темнице чужого разума.
   Надежда явилась нежданно. Завалю приснился сон - и в этом сне его невежественный разум разрешил загадку, над которой много поколений бился Тайный Совет.
   Чародеям давно было известно, что Мириаль - не природный, а искусственный мир, созданный Древними и разделенный Завесами, дабы разные народы и расы не могли смешаться. Известно было также, что в недрах, в самом сердце мира находится сложнейший, опять-таки искусственно созданный разум, который поддерживает мир в его незыблемом состоянии. Ходили также слухи, что существует потаенное место, откуда есть доступ к самому сердцу Мириаля.
   Дух Этона воспарил от восторга. Он нашел это место! Все эти годы, сокрытое от Тайного Совета, оно находилось здесь, в краю суеверных дикарей. Восторг в душе дракона смешивался с отвращением. Глупый жрец, именующий себя иерархом Каллисиоры, называл сокровенное место Оком Мириаля и верил, что таким образом беседует со своим варварским божком. В действительности же он все это время владел тайной, которая могла бы спасти от гибели весь мир. Тайной, которую столько веков безуспешно разыскивал весь Совет!
   Впрочем, ликовал Этон недолго. Что проку в этом открытии, если он не может поделиться им со своими собратьями? Почти без надежды дракон, в который уже раз, коснулся разума иерарха. Любой ценой он должен добиться того, чтобы этот суеверный глупец прислушался к нему! Если только Этон не отыщет способа спасти этого жалкого человечишку, на закате тайна сердца Мириаля умрет вместе с ними.
   Глава 27
   МЯСНИК
   Тулак, Вельдан и замыкавший шествие дракен по нижним ярусам десятинных пещер пробрались в туннель, который вел к Храму. Путь оказался длинней, чем предполагала чародейка, да к тому же все время шел под уклон, хотя то, что туннель петлял и извивался в толще скалы, немного облегчало спуск - зато всерьез обеспокоило Вельдан.
   - Эти петли и повороты сильно замедлят продвижение Каза, - прошептала она Тулак. - Как бы они не помешали нашему бегству.
   Старая наемница искоса глянула на нее, и глаза ее весело блеснули.
   - Как бы мы не стали благословлять их, когда вслед нам начнут стрелять из арбалетов, - с усмешкой ответила она. - Учись видеть во всем хорошую сторону, детка! Всегда найдется то, что можно использовать как преимущество в бою - надо лишь хорошенько оглядеться по сторонам.
   Дальше они шли молча, осторожно ступая в слабом сиянии светилки в руке Вельдан. Предчувствие боя отзывалось неприятным стеснением в ее груди, тугим комком застревало в горле. Вельдан не была в бою с тех пор, как ее ранили в подземном лабиринте ак'загаров. Как ей было больно, когда зазубренный меч вампира наискось вспорол ее лицо! Как страшно кто-то кричал - то ли Мельнит, то ли она сама, но звуки доносились словно издалека...
   - Тогда, Хозяйка, было совсем другое дело, - услышала она мысленный шепот Каза. - На сей раз нам предстоит сражаться с самыми обыкновенными людьми. Да с таким противником мы с тобой управимся и с закрытыми глазами! К тому же, - прибавил он, одобрительно глянув на Тулак, - сейчас у тебя есть отважный и здравомыслящий спутник - спутник, на которого ты можешь положиться.
   - Тебе не кажется, что Тулак все-таки старовата для таких приключений? - Старательно закрыв этот разговор от старой наемницы, Вельдан наконец высказала то, что беспокоило ее всю дорогу.
   - Насчет Тулак можешь не волноваться. - успокоил ее дракен. - У нее воинского опыта больше, чем у нас с тобой, вместе взятых.
   На этом разговор оборвался - наемница вскинула руку, жестом призвав Вельдан остановиться.
   - Пришли, - шепнула она. - Нижняя кордегардия - там, за углом, в конце туннеля. Я пойду разведаю, что там и как, а потом двинемся вместе, идет?
   - Может, лучше я пойду? - предложила чародейка. Тулак покачала головой:
   - Я хорошо знаю это место. Потом, я ведь только на минутку - хочу выяснить, сколько там стражников.
   Она собралась было уйти - но вдруг замешкалась:
   - Послушай, Вельдан... ты ведь помнишь наш план бегства? Чародейка кивнула, удивляясь неуверенным ноткам в голосе Тулак.
   - Если нам удастся удрать от погони без особого риска... ты не будешь против, чтобы мы забрали с лесопилки Мазаля? Ежели, конечно, это будет разумно, - торопливо прибавила она. - Я не собираюсь ради коня ударяться в бессмысленное геройство.
   Вельдан улыбнулась. Сама она и думать забыла о крупном сером жеребце, но Тулак, судя по всему, все время помнила о своем старом товарище.
   - Конечно же, мы заберем Мазаля, - сказала она. - На самом деле он даже может нам пригодиться. Путь нам предстоит долгий, и Казу было бы нелегко нести нас всех на своей спине до самого Гендиваля.
   Тулак просияла счастливой улыбкой:
   - Спасибо, девонька! Для меня этот конь очень много значит.
   И прежде чем Вельдан успела ответить хоть слово, старая наемница, бесшумно ступая, исчезла за поворотом туннеля.
   Чародейка еще не успела как следует поволноваться, а Тулак уже вернулась.
   - Их всего четверо, - прошептала она. - Справимся без труда. А теперь слушайте меня. Вы, может быть, решите, что другая дверь, та, что ведет в коридоры Храма, будет как раз напротив той, в которую мы войдем, - только это не так. Нужная нам дверь - слева от входа. Сама кордегардия вдвое больше той, в которой мы отдыхали, так что у нас будет вдоволь простора для маневра. И запомните еще одно: убивать быстро и тихо. Не хватало еще, чтобы весь Храм узнал о нашем прибытии! Казарл, ты вломишься туда первым - и ходу прямиком к другой двери, а чем больше солдат стопчешь по дороге, тем лучше. - Морщинистое лицо Тулак расплылось в ухмылке. - Твоя задача самая важная заслонить собой этот выход, чтобы ни один паршивец не успел выскочить в Храм и поднять тревогу. Остальное совсем просто - перебьем их как миленьких. Только помни, Каз: что бы там ни происходило в комнате, а ты от двери ни шагу. Мы с Вельдан и сами со всем управимся.
   Повернувшись к девушке, старая наемница ободряюще похлопала ее по плечу:
   - Не тревожься, девонька. Дело ясное - кто-то тебя совсем недавно чуть в куски не изрезал, ну да это не страшно. Тебе просто надо вспомнить, какой ты хороший боец, - и все получится само собой.
   У Вельдан отвисла челюсть. Откуда Тулак узнала об этом?
   - Тут мне и мысленные речи слушать ни к чему, - пояснила старая женщина. - Когда ты лежала без сознания в моем доме, я видела твои шрамы довольно свежие. Меня и саму не единожды тяжело ранили, и я знаю, что после такого частенько теряешь уверенность в себе. Только поверь мне, девочка, ты справишься. Подумай о всех боях, которые ты выиграла, не получив ни единой царапины. Выиграй и на этот раз - и уверенность к тебе вернется как раз вовремя: перед той бойней, которую нам придется устроить снаружи, прибавила она с невеселой усмешкой. - А теперь возьми себя в руки и успокойся. Я тебя прикрою.
   - Спасибо, Тулак! - Вельдан от души пожала ей руку.
   - Славная девочка. Ну что, договорились? Все готовы? - Старая наемница испытующе глянула на Вельдан, затем на Каза. - Ну, вперед!
   Когда дракен ворвался в кордегардию, солдаты, игравшие в кости перед очагом, повскакали, выпучив глаза. Каз, как было велено, помчался прямиком к другой двери и заслонил ее своим длинным сильным телом. При этом он, пытаясь половчее развернуться в тесноте комнаты, едва не сбил с ног бежавшую следом Вельдан. Давно наученная горьким опытом, она вовремя бросилась на пол и перекатилась в угол, а хвост Каза могучим ударом сшиб с ног одного из солдат, который метнулся было к выходу. Покуда дракен подбирал хвост, чародейка бросилась с мечом на второго солдата, и тот, ошеломленный ее натиском, отступил к самому очагу. Две женщины, пускай и вооруженные, не показались гвардейцам опасными - куда больше их пугало исполинское чудище, похожее на кошмар наяву. Хотя Вельдан была еще слабей обычного, ее правая рука не была повреждена, и прежнее умение в горячке боя вернулось к ней с ошеломительной быстротой. Ее противник, все время краем глаза следивший за дракеном, никак не мог сосредоточиться, и его защита оставляла желать лучшего Очень скоро меч Вельдан вошел ему под ребра, с убийственной точностью вонзившись прямо в сердце.
   Бой закончился, едва успев начаться. Оглянувшись, Вельдан увидела, что Тулак вытирает свой меч о рукав убитого ею солдата, а Каз длинным красным языком слизывает с челюстей кровь.
   Старая наемница похлопала чародейку по плечу:
   - Ну, детка, что я тебе говорила? Никаких хлопот. А теперь, если вы с Казом оттащите трупы к стене, чтобы мы не споткнулись о них на обратном пути, я проберусь в Храм и поразведаю, что и как.
   - Послушай, Тулак, - сказала Вельдан, - может, на разведку пойду я? Правда, я ведь больше не нервничаю и в бою не замешкаюсь - это я уже доказала. Право слово, не нужно меня оберегать!
   - Чепуха! Дело совсем не в этом. Ты забыла, что я куда лучше тебя знаю Храм? Я дежурила в этом месте добрых два года. Мне известны здесь все углы, закоулки и тупики. Я могла бы прятаться здесь месяц, и ни одна собака меня бы не обнаружила. Словом, успокойся и не вздумай волноваться, если меня долго не будет. Я не вернусь, пока не начнутся приготовления к обряду. Словом, следите за дверью и никому не показывайтесь на глаза - особенно Каз. Ты, Вельдан, еще как-то сойдешь за паломницу, заплутавшую в здешнем лабиринте - если, конечно, никто не заметит трупы, - но тебе придется здорово потрудиться, убеждая солдат, что дракен - это такая большая собачка. Теперь вот что - если кто-нибудь появится...
   Вельдан не смогла сдержать раздражения.
   - Послушай, Тулак, все это я и так знаю. Силы небесные, да ведь у меня за плечами добрых восемь лет боевого опыта! А теперь иди - и хватит наставлять меня попусту, как сопливого новобранца!
   Тулак пожала плечами:
   - Ладно, ладно. Намек понят. Просто будь осторожна - вот и все.
   С этими словами она исчезла за дверью. Каз устало, шумно вздохнул:
   - Почему это старики так любят оставлять за собой последнее слово ?
   Вельдан покачала головой:
   - Не знаю. Спроси меня об этом, когда я сама постарею. Или спроси у самой Тулак - уж она тебе все объяснит!..
   Теперь, когда кухарка ушла из дома, Марута наконец могла без помех пробраться в ревностно охраняемые владения старой драконихи. Женщины не разговаривали друг с другом после той злосчастной истории с травяным отваром Марутиной бабки - тошнотворно-зеленым и на редкость вонючим снадобьем, которое, по мнению экономки, должно было излечить у Серимы кашель.
   - Почем я знала, что это ее лучшие горшки и кастрюли? - бормотала Марута, прокрадываясь в сияющее чистотой логово врагини. - А то, что она обозвала мою бабушку старой ведьмой, - навет и ложь! И вовсе я не провоняла ее драгоценную кухню на целый месяц! Денек-другой попахло - и все тут, а старая дуреха не имела права устраивать такой тарарам...
   Когда Марута вошла в кухню, ей почудился чей-то упорный взгляд - даже по спине побежали мурашки. Впрочем, когда она оглянулась, то увидела лишь кухаркиного старого кота - любимец драконихи глазел на Маруту с коврика перед очагом, где, бывало, вылеживался целыми днями.
   - А ты, вонючий блохастик, не суй свой нос в чужие дела! - прошипела ему экономка. - Больно ты любопытный - хорошо еще, что говорить не умеешь.
   С котом она была на ножах точно так же, как с его хозяйкой, - после того как в постели Серимы обнаружили дохлую мышь.
   Бесшумно, крадучись экономка вытащила из-под стола табурет и унесла его в кладовую. Неловко вскарабкавшись на табурет, она принялась шарить на самых верхних полках, за горшочками с маринадом и засахаренными фруктами, которые сохранились еще с более изобильных времен и сейчас расходовались весьма бережно. Когда пальцы Маруты сомкнулись на узком горлышке бутыли, старая экономка удовлетворенно вздохнула. Вот оно! Тайный запас бренди, которое кухарка подливала в соусы и пудинги, а также, как подозревала Марута, в горячее питье перед сном. Крепко сжав в руке добычу, старуха осторожненько спустилась на пол. И на что только приходится нынче идти почтенной женщине, чтобы выпить стаканчик! Серима уже приметила, что содержимое бутылок в верхних комнатах постоянно сокращается. За этим последовали весьма неприятные (для Маруты) допросы, и в конце концов была с позором уволена горничная. С тех пор экономка стала весьма осторожна - и крайне трезва, - но сегодня, Мириаль свидетель, ей просто необходимо выпить!
   Усевшись за кухонным столом с бутылкой и стаканом, Марута трясущимися руками плеснула себе щедрую порцию бренди. Ей до сих пор не верилось, что Серима подняла на нее руку.
   - Неблагодарная соплячка! - гневно проворчала Марута, подкрепляясь солидным глотком неразбавленного бренди. - Я же только о ней и заботилась да и кому еще-то? Этой девчонке Мириаль дал разума меньше, чем воробью! А все треклятый проныра Пресвел - это он на меня наушничает, уж я-то знаю! С тех пор как он появился в доме, все пошло наперекосяк... и, бьюсь об заклад, он в заговоре со старой драконихой, кухаркой! Подумать только грозит высечь меня перед всей челядью! Вот она, благодарность за все годы моей верной и бескорыстной службы...
   От жалости к себе Марута, подогретая бренди, даже прослезилась. Ей бы сейчас бросить все да уйти восвояси - то-то все они поплясали бы!.. Да только куда она пойдет? Вся ее жизнь связана с этим домом, с этим семейством. Она приглядывала за соплячкой Серимой еще с тех пор, как та писалась в пеленки! Без нее эта глупышка пропадет...
   Странное дело, но Маруте по-прежнему казалось, что кто-то на нее смотрит. Опять кот, подумала она, оглянувшись, - но тут же вспомнила, что блохастик выбрался в приоткрытое кухонное окно и шумно шлепнулся на заснеженный двор. Может, это сквозняк виноват? Только сейчас экономка заметила, что дверь угольного погреба чуть-чуть приоткрыта, но она скорее сдохнет, чем пойдет ее закрывать. Пожав плечами, Марута налила себе еще бренди. Захмелев, она расхрабрилась. Если кухарке или Серимее что-то не понравится, пускай себе поцелуют в зад первого попавшегося осла!