Фьюри Мэгги. Сердце Мириаля (Лига Теней - 1)

   К стенам внутренней части ущелья жались хозяйственные постройки, возведенные для нужд обитателей Священных Пределов - конюшни с выпасами, прачечная, пекарня и мастерские, где блистали своим ремеслом самые разные мастера - от златокузнецов до вышивальщиц. Здесь, во внешнем круге Пределов, было уже поменьше священного трепета и побольше домашнего уюта этакая славная, зажиточная деревня, посреди которой располагалась просторная, заросшая травой площадь. Эта площадь служила здешним обитателям местом для собраний, рынком и площадкой для детских игр - для детей тех ремесленников, которым посчастливилось поселиться в Священных Пределах. Сегодня у ребятни явно выдался удачный денек. Иерарх насупился, увидев на площади внушительную толпу, которой и дождь был нипочем. Люди тесно сгрудились вокруг высокого, ярко раскрашенного фургона, что стоял прямо посередине площади.
   Заваль презрительно поджал губы при виде этой жалкой таратайки и нагруженной доверху тележки, в которую был впряжен ослик. Единственными, кто заслуживал одобрения в этом сборище чужеземных голодранцев, были двое превосходных вороных коней. Заваль мог только гадать, где и как парочка нищенских голодранцев обзавелась этакими великолепными скакунами. Все это сильно смахивало на то, что в Священных Пределах объявился бродячий цирк, и такое впечатление только усиливала любопытная толпа, в которой, с раздражением отметил иерарх, взрослых было ничуть не меньше, чем детей, младшие жрецы, писцы, слуги. Толпа возбужденно колыхалась, люди переминались с ноги на ногу, не осмеливаясь, однако, слишком близко подходить к четверым облаченным в доспехи гвардейцам, которые сторожили незваных гостей.
   Если только в фургоне не пряталась еще дюжина оборванцев - "гостей" было трое. Рядом с конями стоял рослый, темноволосый и темноглазый мужчина, а на козлах сидела женщина, как видно, его жена - крохотное созданьице, явно намного младше мужа, но с виду серенькая и жалкая, точно воробей. Взгляд ее огромных глаз, круглых от волнения и страха, так и впился в лицо Заваля, и тот ощутил беспокойство и раздражение под этим упорным, почти гипнотическим взглядом. Женщина держала на руках маленькую девочку, которая смотрела на иерарха с открытым, ясным любопытством - приятное разнообразие после тяжелого взгляда ее матери. Заваль с некоторым облегчением отвернулся от женщины и девочки и подошел к самому торговцу. Наверняка от мужчины он сумеет получить более внятные и здравые разъяснения. В душе Заваль понимал, что сейчас он, даже будучи иерархом, ведет себя немыслимо грубо. Строго говоря, в Священных Пределах эти люди считались гостями, и обычай предписывал пригласить их в дом, а не держать на стылом, промозглом дворе. Впрочем, Завалю было наплевать на все обычаи. Ему осталось жить всего один день - какое уж тут гостеприимство!
   Торговец прямо взглянул в глаза иерарху - спокойный, благожелательный взгляд без тени угодничества или страха. Заваль ответил ему таким же прямым взглядом.
   - Будь добр, - сказал он негромко, - расскажи мне об этом драконе.
   И когда этот простой, честный с виду человек начал свой рассказ, в сердце Заваля затеплился крохотный огонек почти безумной надежды...
   - Во имя Мириаля, что здесь происходит?
   Заваль даже подпрыгнул и тут же выругал себя за это - резкий голос прозвучал над самым его ухом. Покуда его внимание целиком было поглощено рассказом торговца, на сцене бесшумно появился лорд Блейд.
   Иерарх быстро оправился от смятения.
   - Лорд Блейд! - ядовито проговорил он. - Неужели твои часовые ничего не сообщили? Печальные настали времена, если командир Мечей Божьих не может полагаться на своих подчиненных.
   - Мои часовые сообщили мне гору чепухи, в которую не поверит ни один разумный человек. - В стальном голосе Блейда отчетливо звякнула неприязнь. - Я не желал бы обсуждать эту тему перед сворой суеверной черни. - Недобро прищурясь, он искоса глянул на Заваля. - Кроме того, - продолжал он ядовито-вежливым тоном, - к чему бы тебе, иерарху, торчать здесь под дождем, выслушивая всю эту несусветную чушь. Наверняка уж, если бы в Каллисиоре и вправду появился дракон, Мириаль первым делом известил бы об этом чуде первейшего своего слугу. Прежде ты безо всякого труда узнавал обо всем, что творится в стране. - Блейд повелительным взмахом руки велел толпе разойтись и раздраженно бросил часовым: - А вы что стоите, бездельники? Немедленно разгоните этих зевак!
   Он еще не успел договорить, а люди, толпившиеся вокруг фургона, живо вспомнили, что у них есть другие, неотложные дела.
   Дерзкие намеки лорда Блейда вызвали у иерарха вспышку гнева, которая, впрочем, тут же сменилась приливом ледяного страха. Что известно Блейду? О многом ли он догадывается ? Не может же он знать, что с некоторых пор Око Мириаля не отвечает на молитвы Заваля! Или... может?
   - Мириаль посылает нам вести когда и как пожелает сам, - уклончиво ответил он вслух. - И если Он избрал Своим гонцом этого скромного торговца - кто мы такие, чтобы оспаривать Его решение?
   И прежде, чем командир Мечей Божьих успел что-то сказать, Заваль торопливо добавил:
   - Однако же, лорд Блейд, ты прибыл как раз вовремя. Мне понадобится отряд охраны, дабы отправиться на Змеиный Перевал и самолично проверить эти слухи.
   Заваль еще не договорил, когда его вдруг осенило. Если там и вправду дракон, можно будет позднее объявить подданным, что Мириаль сообщил иерарху об этом явлении. Такая новость живо рассеет подозрение, что Заваль лишился милости Божьей. Лорд Блейд не посмеет вызвать беспорядки, публично обвинив его во лжи, молчание гвардейцев из охраны обеспечено... остаются только эти торговцы. Если они станут настаивать на том, что сами, первыми обнаружили дракона - все погибло... И Заваль проворно повернулся к лорду Блейду прежде, чем тот успел уйти.
   - Еще одно: я желал бы, чтобы на время нашего отсутствия жена и дочь этого торговца побыли твоими гостями... в Цитадели.
   От таких слов опешил даже всегда хладнокровный Блейд. Он отвел иерарха подальше, чтобы их разговора не услышал торговец, и вполголоса спросил:
   - Ты хочешь, чтобы я посадил их под арест? За что? В городских законах нет запрета на вранье о сказочных существах.
   Заваль насупился.
   - Я не хочу, чтобы ты арестовывал их официально! Просто желаю, чтобы они пока побыли в моем распоряжении, а Цитадель - самое подходящее место, чтобы подержать там женщину и девчонку, пока этот человек не покажет мне, что он там нашел. Время покажет, солгали они или нет, но мне нужно их порасспросить, и покуда я не доберусь до сути дела - будь то обман или подлинное чудо, - эти люди должны быть в пределах досягаемости. Притом же я не желаю, чтобы они сеяли в городе слухи о своей находке.
   - То есть чтобы они не вздумали рассказывать правду, пока ты не расскажешь свою?
   - Я - иерарх! - Заваль почти выплюнул эти слова в лицо собеседнику. Только я в Каллисиоре решаю, что такое правда! Он облился холодным потом, осознав, что едва не произнес эти слова вслух, и, с неимоверным трудом взяв себя в руки, прибавил: - Мне и решать.
   - Пока, - уточнил Блейд тихим, ровным голосом; лицо его оставалось бесстрастно. - Ты глупец, Заваль. Что бы там ни было, сейчас ты совершаешь ошибку. Если ты и вправду хочешь, чтобы эти люди не проболтались, их следует убить.
   - Вот ты и займись этим, - холодно ответил Заваль. Блейд смерил его долгим твердым взглядом... и пожал плечами.
   - Как прикажет мой иерарх, - сказал он и четким шагом пошел прочь.
   По спине Заваля пробежал холодок. Кажется, он только что совершил серьезную ошибку. Ну и что? Он - иерарх, и чем же Блейд может ему повредить? Притом же он не допустит, чтобы последнее слово осталось за этим треклятым рубакой.
   - Лорд Блейд! - громко окликнул Заваль. Командир Мечей Божьих резко обернулся, в кои-то веки выдав свою злость на то, что с ним обходятся так бесцеремонно. Заваль усмехнулся.
   - И вот что еще, - вполголоса сказал он. - Убери с моего двора этот бродячий цирк и пошли за главным конюхом. Вели ему, чтобы как следует обиходил этих коней. Еще до заката солнца они будут принадлежать мне.
   Нет, Заваль. Еще до заката солнца они будут принадлежать мне.
   Гиларра вздрогнула - так близко и неожиданно прозвучал этот голос - и, стремительно обернувшись, увидела лорда Блейда. Командир гвардейцев стоял в двух шагах от нее и не сводил алчного взгляда с пары великолепных вороных коней, которые принадлежали семье вольных торговцев. Впервые Гиларра видела, чтобы его лицо выражало хоть какое-то чувство.
   - Что-что? - переспросила она. - Ты, кажется, что-то сказал?
   Лорд Блейд окинул ее быстрым, пронзительным взглядом и покачал головой:
   - Нет, леди. Я просто размышлял вслух. С твоего разрешения...
   Не договорив, он поспешно удалился. Гиларра недоуменно пожала плечами и вновь перевела взгляд на Заваля, который наблюдал за приготовлениями к поездке. Тревога ее усиливалась с каждой минутой. Вынужденная задержка явно действовала иерарху на нервы - с нарастающим нетерпением он ждал, когда соберется отряд гвардейцев, выделенный ему Блейдом в качестве охраны, и когда слуги управятся с имуществом вольных торговцев. По приказу Блейда фургон откатили во внутренний двор Цитадели, а коней и ослицу увели в дальний конец Священных Пределов, где у входа в туннель располагались конюшни и псарни. Гиларра видела, что с минуты на минуту иерарх становится все раздраженней. Не в силах оставаться на месте, он нервно расхаживал по двору, рыча, как цепной пес, на всех, кто попадался ему на пути. Взгляд его был устремлен в никуда, напряженное лицо побледнело.
   Бедный Заваль, подумала Гиларра. Сейчас он на волосок от смерти. Лучше бы я не рассказывала ему эти бредни о драконе. Пробудить в нем надежду что могло быть более жестоко? Будь я ему другом, я бы скорее помогла ему вспомнить о долге перед подданными и покорно принять свою участь. От судьбы все равно не уйдешь. Завалю предназначено взойти на жертвенный костер. Как бы он ни цеплялся за ложный призрак надежды, а случится то, чему суждено случиться.
   Такова уж оборотная сторона власти иерарха, его могущества. Хотя до сих пор жертвовать своей жизнью доводилось разве что одному неудачливому иерарху из сотни - никто и никаким образом не смог бы в этом случае избежать своей участи. По спине Гиларры пробежал холодок. Впервые в своей жизни она оказалась так близко к трону иерарха... и почти сожалела об этом. Она всегда завидовала Завалю, но сегодня не поменялась бы с ним и за все сокровища окрестных гор. Как бы она чувствовала себя сейчас, если б оказалась на месте Заваля, если б это ей завтра предстояло умереть?
   Нет, подумала Гиларра, я больше не могу смотреть, как он мечется. Она отвернулась, решив возвратиться в храм и помолиться за страдающую душу Заваля, но тут снова появился лорд Блейд и преградил ей путь.
   - Леди, госпожа суффраган, - негромко проговорил он, вежливо и почтительно склонив голову. - Я пришел спросить, готова ли ты принять титул иерарха.
   В последнее время события неуклонно шли именно к такому финалу... и все же сейчас слова Блейда, простые и жестокие, поразили Гиларру в самое сердце. Всю мою жизнь я готовилась к этой минуте. Мне казалось, что я готова... Гиларра с немалым трудом взяла себя в руки.
   - Так значит, ты, как и я, считаешь, что эти россказни о драконе досужий вымысел?
   Блейд пожал плечами.
   - Есть дракон или его нет, живой он или мертвый - даже этого недостаточно, чтобы умиротворить жителей Тиаронда. Они ждут, что завтрашней ночью иерарх будет принесен в жертву - точнее говоря, они убеждены, что его смерть - залог их жизни. - Он сумрачно усмехнулся. - И мы с тобой, суффраган, обязаны сделать все, чтобы оправдать их ожидания.
   Внутренний голос предостерег Гиларру, что проявить перед этим человеком хотя бы тень слабости - смертельная ошибка. Заваль уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Женщина сделала глубокий вдох.
   - Что ж, хорошо, - проговорила она. - Что, собственно, ты предлагаешь, лорд Блейд? Намерен ли ты помешать иерарху отправиться в этот безумный поход за драконом?
   Командир Мечей Божьих пожал плечами:
   - Нет. Пускай себе отправляется. Он не найдет на Змеином Перевале живого дракона - уж в этом-то я уверен. Это и будет последним доказательством того, что Мириаль оставил его, и тогда уж он волей-неволей смирится со своей участью. Я возьму его под стражу - с твоего дозволения, конечно, - и доставлю в город. Можешь сегодня же объявить народу, что завтра состоится жертвоприношение - и судьба Заваля будет решена окончательно и бесповоротно.
   Канелла была потрясена до глубины души. Всю жизнь самой главной ее опорой была глубокая, нерассуждающая вера в Мириаля. И вот теперь она вдруг оказалась в самих Священных Пределах Храма, лицом к лицу с могущественнейшим и святейшим человеком во всей Каллисиоре! Канелла простила ему кислый вид и грубость: у иерарха наверняка на уме сотни важнейших дел. Будь она одна, она не смогла бы и двух мыслей связать от священного трепета; счастье еще, что разговор с иерархом вел Тормон, человек практического склада, привыкший судить людей по их делам, а не по рангам и титулам. С нее же было довольно и того, что она присутствовала при этом. Словом, Канелла с радостью осталась в тени и предоставила говорить Тормону - в отличие от Аннас, которой запретили строго-настрого слезать с фургона, и теперь она вертелась и ерзала на сиденье, отчаянно скучая от бессмысленной болтовни взрослых.
   Канеллу дернули за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с дочерью.
   - Мама, почему этот дядечка такой ворчун? - спросила Аннас тем особенным детским шепотом, который слышен всем на сто шагов вокруг. Канелла так и обмерла.
   - Тс-с! - яростно шикнула она, испугавшись, что иерарх расслышит этакое оскорбление. Впрочем, Заваль ничем не показал, что услышал вопрос Аннас, и по-прежнему увлеченно беседовал с Тормоном.
   - Ты уверен? - услышала Канелла его вопрос. - Это было действительно живое существо? Ты не мог ошибиться?
   - Нет, мой господин, - покачал головой Тормон. - Громадная зверюга, сущий исполин, уж это точно - никогда таких не видел, но вот жив бедолага или нет, понятия не имею. Вряд ли он протянул до сих пор, а впрочем - кто знает?
   - И ты можешь провести меня туда? Если все окажется так, как ты сказал, - получишь награду.
   - Я проведу вас к нему, мой господин.
   - Славный парень!
   Иерарх - сам иерарх! - обнял за плечи мужа Канеллы. Женщина едва не задохнулась от гордости.
   - Что же, в путь, - между тем продолжал Заваль. - Не стоит тащить с собой в горы твое семейство - пускай отдохнут здесь в тепле и уюте и дождутся нашего возвращения.
   При этих словах Канелле стало не по себе. Она поглядела за спину иерарха, на сумрачных, закованных в доспехи солдат и их сурового, бесстрастного командира. Единственным человеком, который не вызывал у Канеллы страх, была невысокая пухленькая женщина с черными, чуть сбрызнутыми сединой волосами, да и та хмурилась, явно кипя от невысказанного гнева. Канелла вдруг осознала, что ей отчаянно не хочется здесь оставаться. Угрюмое, с отвесными склонами ущелье с единственным выходом показалось ей самой настоящей ловушкой. Не будь дурой, строго сказала себе Канелла. Уж если не доверять слуге Мириаля - то кому вообще доверять?
   В считанные минуты все было устроено. Канелла робко, вполголоса высказала беспокойство о своих конях, но ей ответили, что для них отыщется местечко в здешних конюшнях. И верно - покуда в город послали гонцов за повозками и могучими, выносливыми волами, пару вороных на глазах у Канеллы удобно разместили в конюшне. И все это время она спиной ощущала сверлящий взгляд иерарха, который едва сдерживал нетерпение.
   Наконец все было готово. Лорд Блейд, бесстрастный командир Мечей Божьих, который должен был сопровождать иерарха и приданную ему охрану, одолжил Тормону свежего коня. Теперь можно было отправляться в путь. Тормон крепко обнял жену и дочь.
   - Это ненадолго, любовь моя, - заверил он. - Скорее всего мы вернемся к ночи или же, в крайнем случае, завтра утром - смотря сколько времени займет вытащить того бедолагу из-под завала. Вот покончим с этим делом - и тогда уж подумаем, как устроиться на зиму.
   Канелла судорожно сглотнула и вновь сурово велела себе не глупить.
   - Поторопись, - прошептала она. - И еще, Тормон... будь осторожен, ладно?
   Вольный торговец ухмыльнулся:
   - Не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь там надрываться. Всю черную работенку сделают эти здоровенные вояки.
   В последний раз обняв жену, он взобрался на своего коня. Отряд двинулся к туннелю, пронизавшему скалы насквозь и выводившему прямо в город, и Канелла поспешно отвернулась, не в силах смотреть им вслед. Зияющий мрак туннеля чудился ей разинутой пастью чудовища, которое вот-вот проглотит неосторожную жертву.
   - Пойдем, дорогая моя.
   Кто-то взял Канеллу за руку, и та, стремительно обернувшись, оказалась лицом к лицу с той самой невысокой седеющей женщиной - Канелла уже знала, что это суффраган Гиларра, вторая после иерарха в глазах Мириаля.
   - Моя госпожа... - пролепетала она, пытаясь поклониться, но женщина с добродушным смешком остановила ее:
   - Оставь ты эти поклоны... Канелла, верно? Жизнь и так чересчур коротка. Пойдем со мной, дорогая, ты и малышка отдохнете в моем доме. У меня сынишка примерно ее лет.
   Гиларра повела Канеллу и Аннас к чистеньким белым домам, где жили ремесленники, но вдруг дорогу им преградил гвардеец.
   - Прошу прощенья, леди, - сказал он, - но мой командир и иерарх Заваль приказали, чтобы эти двое до их возвращения оставались в Цитадели Мечей Божьих.
   Гиларра не изменилась в лице, хотя Канелла заметила в ее глазах сердитый огонек.
   - Что ж, я только что изменила этот приказ. Гвардеец вежливо, но неуступчиво покачал головой:
   - Мне очень жаль, леди, но лорд Блейд и иерарх весьма ясно выразили свое желание, а я не смею им противоречить. Быть может, ты сама поговоришь с ними об этом, когда они вернутся?
   - Уж будь уверен, поговорю. - В голосе Гиларры прозвенел гнев, но, когда она обернулась к Канелле, на губах ее вновь играла улыбка. - Ох уж эти мужчины! Искренне желая дать вам приют, они даже не подумали, что в моем доме тебе было бы куда уютнее, чем в этих ледяных казармах! - Гиларра пожала плечами - чересчур небрежно, подумалось Канелле. - Ну да не важно, дорогая моя, не станем причинять хлопоты вашему провожатому. Ступайте с ним, пусть устроит вас на отдых, а уж я к вам попозже загляну.
   Она одарила невезучего гвардейца долгим ледяным взглядом:
   - Смотри позаботься о том, чтобы они устроились как следует. Слышишь?
   И ушла - прежде чем Канелла успела вставить хотя бы слово.
   У этого гвардейца был не такой уж грозный и зловещий вид. Канелла успокоилась немного, когда у него нашлись доброе слово и веселая улыбка для Аннас. Он провел жену и дочь вольного торговца через поселение ремесленников, а затем все трое вошли в золотые ворота, за которыми располагалось само Внутреннее Святилище. Канелла изумилась не на шутку, увидев по правую руку фруктовый сад, а слева большой цветник и огород цветы и овощи, правда, изрядно пострадали от дождя. Она и сама не знала, что ожидала здесь увидеть - видимо, нечто более возвышенное... За садом виднелись еще дома, более высокие и внушительные с виду, чем жилища ремесленников. Все здания были из того же золотистого камня, что и окрестные скалы.
   Миновав и эти дома, гвардеец и его подопечные вошли в обширный внутренний двор перед самим Храмом Мириаля.
   Канелла благоговейно ахнула при виде этого великолепия, искусно вырезанного прямо в скале, - даже не верилось, что руки смертных способны сотворить такое чудо. Наверняка в создании Храма принял участие сам Бог. Если лорд иерарх будет доволен их находкой, быть может, он позволит ей заглянуть в Храм...
   - Мамочка, я вся промокла!
   - Пойдем, хозяюшка, пойдем. Нечего попусту торчать под дождем.
   Канелла и не сознавала, что застыла на месте - покуда грубоватый голос гвардейца не пробудил ее от грез. Аннас нетерпеливо дергала мать за руку.
   - Ох, извините, - пробормотала Канелла. Вслед за гвардейцем она повернула влево - и снова замерла, но уже по иной причине. Цитадель - а это, судя по всему, была именно она, - как и Храм, была высечена прямо в камне, но ей не хватало благоговейного старания мастеров, любовно высекавших малейшие детали фасада Храма. Цитадель была создана для войны и ни для чего более. Угрюмая громада возвышалась над Канеллой так грозно, будто желала раздавить ее, как червяка. Узкие окна-бойницы походили на недобро прищуренные глаза.
   - Здорово, верно? - с гордостью сказал гвардеец, явно приняв ужас Канеллы за благоговейный трепет.
   Аннас опять дернула мать за руку:
   - Мама, мамочка, мне здесь совсем не нравится! Канелла бросила узелок с одеждой в руки гвардейцу - тот едва не уронил ношу - и подхватила дочь на руки.
   - И мне тоже, родная моя, - искренне призналась она, - но ведь мы. в пути ночевали и в худших местах, верно? Здесь нам хоть будет сухо и тепло... ну, хотя бы сухо. Все будет хорошо, солнышко. Вот дождемся твоего папу - и уедем отсюда.
   Они направились к угрюмой арке входа между двух массивных колонн, и девочка безрадостным взглядом окинула свое новое временное жилище.
   - Хорошо бы он поторопился, - неуверенно пробормотала она.
   Глава 9
   ЦЕНА МОЛЧАНИЯ
   В крепких стенах твердыни, что именовалась Цитаделью Мечей Божьих, даже офицерские квартиры не отличались особым уютом - не говоря уж об излишней роскоши. Гальверон размышлял об этом, стремительно шагая по унылому, продутому сквозняками коридору. Ритмичный перестук его сапог эхом отлетал от каменного пола и стен. Хотя Цитадель навечно, казалось, пропиталась мужскими, воинственными запахами железа и масла, кожи и пота, даже эта крепкая смесь не могла перебить застарелого, затхлого, сырого запаха камня, который царил во всей крепости.
   Нечего сказать, подходящее жилье подыскали для маленькой девочки! А уж посадить ее с матерью под арест... как только до такого можно было додуматься? При одной мысли об этом в Гальвероне закипало отвращение. Как только осмелился иерарх заключить в тюрьму мать и дочь, которые, насколько знал Гальверон, не совершили ничего дурного, не нарушили ни единого закона?! А что это за нелепые бредни насчет дракона? Ни на Заваля, ни тем более на лорда Блейда совершенно непохоже сломя голову гоняться за призраками. Неужели в Священных Пределах сегодня все поголовно спятили?
   Лейтенант Мечей Божьих Гальверон и до того, как услыхал последние новости, был, мягко говоря, не в духе. Нескончаемый дождь причинил уже немалый ущерб беднейшим обитателям Тиаронда. Этим утром, проходя патрулем по Нижнему Городу, Гальверон своими глазами видел, во что превратились жалкие жилища бедняков: кровли протекали, кирпич крошился, точно хлеб, двери и оконные рамы попросту прогнили насквозь. Тесные дворики были завалены неубранным мусором и нечистотами, а поскольку окраинные улицы располагались совсем близко от опасно вздувшейся реки, содержимое сточных канав всплывало и щедро заливало улицы. Местные обитатели, измученные голодом, нищетой и болезнями, собирались у ворот, провожая безнадежными ненавидящими взглядами патруль гвардейцев - сытых, тепло одетых, укрытых от дождя плотными черными плащами.
   Гальверон со злостью помотал головой. Эти жалкие приречные трущобы вкупе со многим и многим имуществом принадлежали леди Серимее, без преувеличения самой богатой женщине во всей Каллисиоре. Вот уже пять с лишним лет, минувшие со дня смерти ее отца, она выжимала из своих арендаторов последний медяк - и при этом, с горечью думал Гальверон, явно предпочитала не тратить и ломаного гроша на ремонт жилищ. Он же, Гальверон, даже не мог принудить ее к этому, поскольку был всего лишь лейтенантом Мечей Божьих, пусть даже и заместителем лорда Блейда. Вмешаться в дела леди Серимы имели право разве что иерарх или лорд Блейд... а они были слишком заняты плетением собственных интриг, чтобы заниматься судьбой каких-то там трущобных отщепенцев.
   Сегодня, однако, Серима зашла слишком далеко. Сердце Гальверона обливалось кровью при мысли о бедняках, которые столько претерпели от наемников этой богачки. Лейтенант давно уже приметил, что в последнее время Серима выселяет своих арендаторов, дабы освободить участки дорогостоящей городской земли. Участки эти обычно были расположены либо близ реки, либо у городских ворот, из чего Гальверон заключил, что планы Серимы как-то связаны с коммерцией. Либо она хотела припасти земли под постройку складов - в преддверии более прибыльного для торговцев будущего, - либо задумала устроить новый рынок, дабы после содрать с прочих купцов семь шкур за аренду дорогостоящей земли. Так или иначе, Гальверон не был в восторге от ее замыслов. К несчастью, он ничем не мог помешать массовым выселениям. Земля, на которой стояли трущобы, принадлежала Серимее, и она могла распоряжаться своей собственностью, как пожелает. Гальверон, однако, не собирался спускать ее наемникам насилия, избиения и убийства, а уж их милый обычай поджигать выселенные дома, дабы прежние жильцы не могли в них возвратиться, и вовсе следовало немедля запретить. До сих пор только благодаря треклятому нескончаемому дождю Нижний Город, выстроенный по большей части из дерева, не сгорел дотла от первой же искры.
   В такие дни Гальверон мрачно гадал, зачем вступил в ряды Мечей Божьих - и тем более почему до сих пор оттуда не выбыл. Еще в детстве он полюбил старинные предания и легенды, которые слушал часами, сидя на коленях у бабушки. Отец его был доблестным воином и погиб, когда Гальверон был совсем еще мальчишкой. Нисколько не устрашенный отцовской смертью, вдохновленный легендарными героями из бабушкиных рассказов, он решил примкнуть к силам добра - избранному войску Мириаля - и восстановить в родном краю поруганную справедливость. Сейчас Гальверон только ежился, вспоминая, каким он был безмозглым и восторженным сопляком.