Галанина Юлия Евгеньевна. Лето, как лето

   Данюшки помнили.
   В тот день, три года назад, они отправились из Города вниз по течению, на один из притоков Мерона. На рыбалку.
   Им хотелось выудить жереха – длинного, стремительного хищника, который ловит резвящуюся на поверхности мелкую рыбешку.
   То тут, то там у поверхности воды весело играли стайки серебристых уклеек. Жерех незаметно подплывал к ним из глубины, хлопал по воде хвостом и хватал оглушенных рыбок.
   Данюшки разложили на траве дощечки и веревочки, укрепили на поводках с крючками посверкивающие, как уклейки, блесны, (которые замечательно ковал Мастер Наковальня) и, настроив “кораблики”, вывели их на воду.
   Теперь надо было управлять “корабликом” так, чтобы подвести поводки с блеснами именно туда, где глушит рыбешек хитрый жерех.
   Но вдруг что-то громко забухало и зазвенело. Жерех, плеснув хвостом, ушел в глубину, не стало и уклеек.
   Из-за поворота реки выплыл невиданный корабль. Длинный и широкий. Борта его были почти прямыми, и только нос и корма чуть-чуть приподнимались.
   Пять громадных мачт несли странные паруса, сплетенные из тростника или лозы, и, до смешного, похожие на коврики. Очертания паруса напоминали крыло бабочки. На мачтах гордо реяли длинные, раздвоенные, как языки змей, флаги. Красные, зеленые, оранжевые.
   Парусам помогали весла. Загорелые дочерна гребцы, стоя, гребли под буханье барабанов и звон металлических тарелок. Весла были такими большими, что на каждом стояло по пять человек.
   На корме судна возвышались плетеные домики, тоже украшенные флагами.
   Корабль проплыл мимо данюшек, как невероятный сказочный дракон…
   За ним тянулось несколько таких же судов, но поменьше.
   Потом волны, поднятые кораблями, улеглись, опять заиграли стайки уклеек. Данюшки снова вывели “кораблики” на воду.
 
   – Да, это было то посольство, – подтвердил Учитель Лабео. – И они оставили в Храме Четырех Солнц хорошую карту. Это странно.
   – Почему? – удивились данюшки. – Это же хорошо!
   – Сколько ни живу я на свете, первый раз вижу, чтобы путешественники издалека безбоязненно раскрыли путь к своему дому… – задумчиво сказал Учитель Лабео. – Что это может значить?

Глава третья

   А «Зоркий» шел все дальше и дальше на юг.
   Большой залив Западного Моря, в который впадал Мерон, закончился и пошли скалистые берега со множеством островов и мелей.
   На этих островах было много поселений Морских Корабелов.
   «Зоркий» причалил к одному острову и на борт поднялся лоцман – человек, который должен был провести корабль через путаницу земли и воды. Так путь сокращался почти в четыре раза, чем, если бы пришлось оплывать архипелаг.
   За островами опять пошли длинные заливы с невысокими берегами. Изредка то там, то сям стояли рыбачьи деревушки и небольшие города-порты.
   Туда приезжали торговать из степей кочевники-харацины на диковинных скакунах. Они меняли свои товары на соль, добываемую на побережье, на ткани, доставляемые Морскими Корабелами из Союза Королевств и других земель и на красные кораллы.
   Потом долго-долго шли то лесистые, то гористые берега. Местами они выступали в море, а местами море вдавалось вглубь суши.
   Капитан срезал путь и «Зоркий» много дней плыл по океану, не видя ни клочка земли.
   Чем дальше они забирались к югу, тем теплее становилось, и тем меньше знали об этих местах Корабелы.

* * *

   Шустрик, когда выдавалась свободная минута, забирался в корзину на верхушке самой большой мачты и глядел на волны.
   Его поражало, как искусно и хитро используют Корабелы малейший ветерок, чтобы двигать корабль вперед. Только лобовой встречный ветер мог уклонить корабль от намеченного курса, но Шустрик не сомневался, что на этот случай у Капитана есть хитрость про запас.
   «Зоркий» нечасто шел прямо вперед – такой удачный ветер редко попадает в паруса. Обычно корабль двигался размашистым зигзагом – галсами, как говорили моряки.
   Шустрик удивлялся, что косые и прямые паруса ловко улавливают любой подходящий ветер, а большой киль судна вместе с парусами увлекает корабль туда, куда это нужно Капитану.
 
   В очередной день Шустрик, Затычка и Полосатик выскребли до блеска всю палубу. Даже Усатый остался доволен и отпустил их отдохнуть часок перед отправкой на камбуз, – так Корабелы называли кухню.
   Полосатик пошел помочь Учителю Лабео начертить какую-то карту.
   Затычка отправился вниз играть в камешки, – он так наловчился в этой игре, что стал одним из лучших игроков на судне. Только Корабельный Плотник – бессменный чемпион “Зоркого” был непобедим. И Затычка поклялся его обыграть.
   А Шустрик отправился на свой любимый наблюдательный пункт.
   Далеко справа виднелись высокие гористые берега.
   Их покрывали леса, ярко-зеленого цвета. Зелень дома, в Акватике, была куда более бледной.
   Над некоторыми горами курились дымки, а самые высокие вершины терялись в пухлых тучах.
   Шустрику вспомнился стишок, который продекламировал им Усатый, когда «Зоркий» попал в небольшой шторм.
   Насмешливо глядя на испуганных друзей, Усатый сказал:
   Встревожен шкипер небом грозовым,
   Но стоит солнцу вспыхнуть на просторе,
   Он все тревоги забывает вскоре,
   Как будто почва твердая под ним.
   Кто такой шкипер, данюшки не осмелились спросить, но решили, что это кто-то важный, не меньше Капитана.
   Но пухлые тучи над горами нести в море грозу, вроде, не спешили.
   И Шустрик опять стал смотреть вперед.
   А далеко впереди поменялся цвет моря. Как будто светлая река вдруг прорезала темные морские просторы.
   Внезапно налетел порыв ветра, – и волны над светлой водой вспенились бурунчиками.
   Ветер стих – и опять все стало как прежде.
   Пора было идти на камбуз.

* * *

   Морской повар, которого звали Коком, вынес им целую корзину сморщенных кореньев, покрытых бурой шелухой. Шелуху надо было очистить, чтобы освободить розовую мякоть, из которой Кок собирался соорудить вкусный наваристый суп с салом, луком и перцем.
   Друзья беззаботно болтали. Больше всех – гордый до ушей Затычка. Он, все-таки, победил Корабельного Плотника.
   Когда Затычка в третий раз рассказал про Великий Поединок с Плотником, Шустрик заметил:
   – А впереди такое море интересное… Вода какая-то светлая… А ветер дунет – и волны бурунами.
   – Что ты сказал?! – Кок, резавший громадным ножом коренья, замер.
   А потом кинулся к Шустрику, прямо с ножом в руке.
   Шустрик чуть не решил, что Кок хочет его зарезать за то, что он выболтал какую-то страшную морскую тайну.
   – Что ты говоришь? – переспросил Кок.
   – Вода, говорю, светлая… – растерянно сказал Шустрик, прикрываясь корзиной.
   Морской повар ногой отшвырнул корзину с кореньями, схватил Шустрика за руку и потащил за собой.
   – Быстрей к Капитану! – крикнул он.
   На палубе было неуютно: ветер усилился, и большие волны лизали солеными языками борта “Зоркого”.
   Заходящее солнце утонуло в тучах-предвестницах бури.
   Капитан стоял рядом с рулевым.
   – Капитан! – крикнул Кок. – Впереди подводные скалы! Малец видел с мачты буруны и светлую воду!
   – Право на борт! – резко скомандовал Капитан. – Команду наверх!
   «Зоркий» стал медленно разворачиваться, уходя от беды.
   И тут корабль потряс сильный удар. Нижней частью левого борта «Зоркий» на что-то налетел.
   Но ветер помог кораблю, и паруса медленно унесли его от опасного места.
   На левом борту зияла пробоина. Стало топить трюмы.

* * *

   Эту ночь данюшки запомнили надолго. Так же хорошо, как ночь на Дороге Конца.
   Прочный корабль, который казался крепостью, надежно защищающей от переменчивого моря, теперь был подбитой, раненой птицей. Паруса-крылья несли его к суше, но трюмы полнились водой.
   Все, кто мог, бросились отчерпывать воду. Но она лилась и лилась через пробоину, погружая корабль все глубже.
   Корабелы организовали спасательные работы в трюме. Стремясь уменьшить хлещущий вовнутрь поток, к пробоине прижимали тюки и мешки. Сменяющие друг друга команды непрерывно отчерпывали воду, отвоевывая “Зоркого” у моря.
   А впереди был неизвестный скалистый берег.
   Сколько кораблей разбивалось так у самых берегов, когда надежда спастись, казалось, была такой близкой?
   Руководствуясь только чутьем, тем необъяснимым чувством моря, которым славились Морские Корабелы во всех Землях, Капитан умудрился пристать к берегу.
   «Зоркий» ткнулся носом в песок и окончательно лег набок. Паруса его повисли, словно спущенные флаги.

* * *

   Утром, как рассвело, стала видна крохотная бухта, куда добрался раненый «Зоркий».
   Справа были скалы и слева были скалы.
   Поверни Капитан штурвал чуть в сторону, – и корабль бы вдребезги разлетелся о каменные лбы.
   Над бухтой, за узкой галечной полосой земля резко взмывала ввысь, и на горном склоне стеной стоял лес. Зеленый, влажный, пахучий…
   На берегу запылал костер.
   Кок кормил команду супом. Он умудрился сварить его из тех самых кореньев, что вчера вечером чистили данюшки.
   А всем казалось, что не вчера вечером, а вечность назад.
   Помогая откачивать воду в трюме, Учитель Лабео в суматохе уронил очки. Они покривились, и одно стекло разбилось.
   Сейчас Учитель в перекошенных очках, съежившись, сидел у костра и печально смотрел в огонь. Один глаз за стеклом казался маленьким, а второй – без линзы – неожиданно большим. Усы смешно топорщились, а знаменитый красный воротничок зеленого костюма, стал совсем черным.
   Данюшки принесли Учителю Лабео миску с дымящимся супом.
   Горестно вздыхая, он принялся за еду.
   – Не расстраивайтесь, господин Лабео! – сказал ему Капитан. Он тоже держал в руках миску с супом и жадно его уплетал. – Это еще не самое страшное в жизни.
   – Я должен был догадаться… – уныло сказал Учитель Лабео, гоняя ложкой кусочек копченого сала. – Я ведь подозревал. Я знал, что должен быть какой-то подвох! Слишком хорошая карта, слишком! Так не бывает!
   – Да, хитро придумано! – согласился Капитан. – Видимо, им нет нужды скрывать путь к своей земле, так как подводная гряда надежно защищает их. Лучше любых уловок. Это очень странные скалы – обычно хоть одна-две верхушки высовываются над водой, да и буруны напоминают об опасности. А тут здрасьте-пожалуйста, они находятся именно на такой глубине, что кораблю прямая гибель, а заметишь не сразу. Если бы не зоркость вашего мальца, мы бы так легко не отделались. А если бы он догадался сказать об этом пораньше, то было бы еще лучше.
   Шустрик покраснел.
   – Не огорчайся! – хлопнул его по спине Капитан. – Главное – мы все живы. А «Зоркий», пусть с пробоиной, но на берегу. Было бы куда печальней, если бы сидели сейчас в открытом море на подводной скале.
   – А как же они сами выбрались с такими громадными кораблями? – спросил Полосатик.
   – Скорее всего, где-то есть проходы. Но их надо знать. Наверное, не одно разбитое судно было ценой за такое знание, – сказал Капитан. – Да и корабли у них плоскодонные.
   – Какие? – удивились данюшки.
   – С плоским дном. У “Зоркого”, как у всех кораблей Морских Корабелов, днище округлое и есть киль – что-то вроде брюшного плавника акулы. Он придает кораблю остойчивость и способность держать строго заданный курс. А корабли из этих земель больше напоминают плоты с парусами. Поэтому и сидят они в воде не так глубоко. Значит, перебраться через мели им проще, – объяснил Капитан. – Но теперь встает другой вопрос. Мы будем латать “Зоркого”. А что будете делать вы?
   – Пойдем по берегу! – сказал Главный Конюх.
   – Бесполезно, не пройдете. Здесь не берег, а месиво из камней и кустов, – покачал головой Капитан. – Да и неизвестно, долго ли вам придется идти. Где точно находится эта страна?
   – У меня есть кое-какие соображения… – сказал Учитель Лабео, отставляя миску. – Разрешите, я изложу.
   – Подождите, господин Лабео! – попросили данюшки. – Мы Вам запасные очки принесем!
   – Да, сбегайте ребята! – кивнул Капитан. – И что-нибудь потеплее захватите в каюте, не нравится мне белый нос вашего Учителя. Болеть сейчас нельзя!
   Данюшки забрались на скособоченный корабль и, где ползком, где подтягиваясь на руках, добрались до каюты Учителя Лабео. Там, в перевернутом сундуке, они нашли запасные очки, с лежанки сняли пушистый клетчатый плед. А Затычка торжествующе вытянул из ящика вздыбившегося стола любимую указку Учителя.
   Данюшки рассмеялись, когда заметили ее.
   Указка, такая важная особа в классе, в перевернутой каюте казалась жалкой, нелепой вещью. И зачем Учитель Лабео взял ее с собой?
   Они выбрались наружу и увидели интересную картину: чтобы согреться и прогнать подбирающуюся простуду, Капитан заставил Учителя Лабео бегать вокруг костра. И сам, для подбодрения, бегал вместе с ним.
   Крепко сбитый, широкоплечий, пузатый Капитан бежал своеобразно, тяжело переваливаясь с боку на бок. Как оживший бочонок.
   Но длинный, худой Учитель Лабео бегал еще интереснее, на каждом шаге подскакивая вверх, и высоко поднимая колени. Как подпрыгивающая жердь.
   Когда данюшки подошли к костру, запыхавшийся Учитель с облегчением бросил упражнения, надел очки и закутался в плед. Капитан, улыбаясь в кулак, тоже остановился.
   Теперь нос господина Лабео стал нормального цвета. Подняв с земли палочку, Учитель приготовился чертить.
   И тут Затычка жестом фокусника вытащил из-за спины указку. Учитель Лабео обрадовано схватил любимую вещь и взмахнул ей. Прямо как в классе.
   … Постепенно на песке рождалась большая карта.
   Моряки и акватиканцы в почтительном молчании смотрели, как указка Учителя ведет линии, превращающиеся в горы, реки, моря, острова…
   Такой подробной карты никто из них еще не видел.
   – Откуда вы это все знаете?! – с огромным уважением спросил Учителя Лабео Капитан. – Даже у нас, Морских Корабелов, нет настолько полной карты Ближних и Дальних Земель. А ведь мы кормимся тем, что плаваем туда, куда кроме нас никто попасть не может. Да такая карта нужна нам, как воздух!
   – Я давно составлял ее! – довольно сказал Учитель Лабео. – Я знаю, что такая карта нужна. К сожалению, точных и правдивых карт Земель крайне мало. Мало описаний и дневников путешествующих. Кроме этого, и те, и другие изобилуют неточностями, а часто откровенно сочиняют небылицы. Эта карта тоже неточна. Но она, все-таки, поточнее других. Я собрал все карты и все описания Дальних Земель и Морей, какие удалось. И на основании этих сведений сделал карту, стремясь заносить в нее только то, что одинаково упоминается несколькими источниками. А в нашем путешествии я проверял ее и, надо признать, заново начертил линию побережья во многих местах… Что же у меня получилось: вот место, где находится наша бухта.
   Учитель показал указкой на маленький белый камешек.
   – Этот камешек, простите мою вольность, наш «Зоркий». Как мы убедились на горьком опыте, значительный участок моря огражден непроходимой стеной подводных скал. Видимо, скалы – продолжение этих горных цепей.
   Господин Лабео махнул указкой в сторону нависающей над бухтой горы.
   – Так вот, по многим причинам я могу предположить, что за этими вершинами и находится та самая земля, где водятся птеригоплихты. Видимо, это достаточно замкнутое место, с суши огороженное горами, и с моря тоже огороженное горами, только подводными. Я согласен с Капитаном, что корабли посольства куда больше нашего “Зоркого” приспособлены штурмовать подводные преграды. Помимо плоского дна, они еще и разделены на части водонепроницаемыми переборками. Если бы судно получило пробоину, то вода затопила бы не весь корабль, а только небольшой промежуток между переборками. Что, согласитесь, значительно легче нашей аварии. Поэтому, имея такие суда, они могут спокойно плавать за свой заградительный рубеж, а любой чужой корабль, не подозревая об опасности, гибнет на подводных скалах.
   – Но что же вы предлагаете? – не удержался, и спросил Главный Конюх.
   – Я предлагаю, пока команда чинит корабль, совершить переход через горы. Так мы наиболее быстро попадем в нужную нам страну.
   – Надо подумать… – сказал Главный Конюх. – Ваши доводы, господин Лабео, кажутся мне убедительными, но надо все взвесить.
   – Для начала, всем нам надо выспаться! – посоветовал Капитан. – И решить на свежую голову. А я прошу вашего разрешения, господин Лабео, скопировать эту карту.
   – Что вы, что вы! – замахал руками Учитель Лабео. – У меня есть прекрасная копия на бумаге! Мы с Полосатиком специально делали ее для вас. Просто события опередили наши планы. Возьмите, это подарок Акватики Морским Корабелам!
   Ночью друзьям приснился мечущийся в стойле Малыш.

Глава четвертая

   А данюшек опять не собирались брать!
   – Да что они там, совсем с ума посходили! – орал на всю бухту Затычка, гневно швыряя в воду камешки. – Из конюшни выставили, на совет не пустили, на корабль не взяли! Как нарочно! Я теперь прятаться не буду! Хватит! Или пусть берут, или пусть за ногу к кораблю приковывают! Сколько можно всех убеждать, что мы не маленькие?!!
   Вопли ли Затычки сыграли свою роль, или Главный Конюх понял, что и вправду придется приковывать данюшек к мачте, а, может, Учитель Лабео его переубедил, – но друзей взяли и, наравне со всеми, выделили часть груза.
   Морские Корабелы остались чинить корабль, а путешественники отправились штурмовать горы.
   Только месяц был в распоряжении акватиканцев. Месяц их мог ждать «Зоркий», а потом ему надо было уходить обратно к родным Гаваням, чтобы успеть до штормового сезона.

* * *

   Тугая зеленая стена на склоне на мгновение раздвинулась, впустила в свою чащу отряд, и сомкнулась опять.
   Как же трудно было подниматься!
   Каждый шаг давался с боем – деревья, кусты, лианы переплелись между собой и были почти непроходимы.
   Дорогу приходилось прорубать ножами и топориками. Через час лезвия тупились, словно ими рубили бревна месяц без перерыва.
   Данюшки вновь и вновь точили их и отдавали рубщикам.
   Ни ветерка, ни дуновения… Удушливый влажный запах шел от толстого слоя листвы на земле. Страшно хотелось глотнуть свежего воздуха, выбраться на чистое место, увидеть небо.
   Горы были не такими уж высокими, куда ниже Неприступного Кряжа на севере Союза Королевств, но подниматься по ним было тяжко!

* * *

   Их мучения не пропали даром. Путешественники добрались до вершины перевала и смогли заглянуть по ту сторону гор.
   Учитель Лабео оказался прав: перед ними лежала обширная зеленая долина, закрытая со всех сторон горами. И там жили люди.
   Сил у всех сразу прибавилось.
   Сверху были видны пышные рощи, ухоженные поля, широкие дороги, крупные и мелкие селения. Большая река петляла по долине и впадала в изрезанное бухточками море.
   А там, где она выносила свои воды на морские просторы, раскинулся город, столица незнакомой страны. Издалека он напоминал россыпь плетеных, покрытых невысокими крышками, коробочек, брошенных на траву. Шесть золотых черточек горело на башнях, торчащих над плоскими крышами.
   Начался спуск.
   Путешественники пробились сквозь плотный лес на склоне и очутились в стране, где должны были водиться птеригоплихты.
   Отряд остановился на опушке и стал приводить себя в порядок. Ведь неважно, что корабль потерпел крушение, и что они пешком перешли через горы, без дорог и тропинок.
   Они – посольство Акватики, и выглядеть должны соответственно.
   Учитель Лабео полировал тряпочкой свои очки и бормотал:
   – Что-то мне это место напоминает… Великий Торакатум, неужели?…
   Но что неужели, он так и не сказал.
   Данюшкам эта остановка показалась совершенно лишней.
   Ну не глупо ли принаряжаться в лесу? Наоборот, пыль и грязь сказу скажут жителям этой страны, что акватиканцы проделали далекий путь. И их сразу зауважают.
   Но Главный Конюх и все остальные, почему-то, так не считали…

* * *

   Им недолго пришлось идти незамеченными.
   Странные, ярко разукрашенные люди с копьями наперевес окружили акватиканцев. Они восседали на скакунах, очень похожих на панаков. Только чернополосых.
   Люди были почти раздетыми – лишь коротенькие, узкие юбки окутывали их бедра, остальную одежду заменяла яркая краска.
   У одного воина по телу чередовались широкие белые и черные полосы – он был до смешного похож на бабушкин вязаный чулок. У другого все тело было черным, только одна нога покрыта причудливыми белыми пятнами. У третьего по желтому фону змеились коричневые линии. Пятый, шестой, седьмой, восьмой… Узоры и раскраска не повторялись.
   Воины сурово смотрели на чужаков. Безо всякого намека на дружелюбие.
   – Ой, что-то мне кажется, нам совсем не обрадовались! – шепнул друзьям Затычка. – Смотрят так, будто мы у них в долг взяли и не возвращаем.
   Вперед медленно выступил Учитель Лабео.
   Он раскрыл ладони, показывая, что в них нет оружия, и четко произнес:
   – Мы пришли к вам с миром! Мы прибыли издалека! – он показал на горы.
   – Мы долго плыли по морю. – Учитель изобразил волны. – Мы должны попасть к вашему правителю!
   Люди молчали, и на лицах их ничего не отражалось.
   Учитель Лабео достал грамоту Короля и торжественно ее развернул.
   Грамота, похоже, немного подняла акватиканцев в глазах воинов: видно здесь писать умели немногие, поэтому люди с бумагой были в почете.
   Не отводя копья, один из воинов медленно отъехал назад, и ощетинившийся строй тут же сомкнулся. Воин направил полосатого панака к ближайшему селению.
   – Гляди, какие у них скакуны! – шепнул Шустрик Полосатику. – Прямо, как наши! Только не черные и голубые, а серые и зеленые. В черную полоску. И глаза не синие, а красные у серых и желтые у зеленых! Наверное, эти такие же драчливые – вон, у каждого щитки на глазах.
   – Нет, наши панаки красивее! – не согласился Полосатик. – У них и плавники побольше, и корпус не такой рыхлый!
   – Всякая лягушка считает свое болото озером! – насмешливо сказал им один из конюхов. – Но нам-то не легче, что они на панаках гарцуют, а не на чем другом!
   Полосатый воин грозно нахмурился и приблизил жало копья к ним вплотную.
   “Надо помалкивать” – поняли намек данюшки и замолчали.
   Шустрик, от нечего делать, стал рассматривать копье, покачивающееся у него перед носом.
   Наконечник был сделан в форме широкого лаврового листа. По центру шел желобок кровостока. На древко наконечник насадили с помощью трубки, закрепленной штырьками. Чуть пониже окончания трубки копье было украшено пышным султаном из лент ярко-красного и огненно-желтого цветов. Красивое оружие.
   – Ты так смотришь, словно прикидываешь, удобно ли будет тебе на нем трепыхаться! – не разжимая губ, еле слышно пробормотал Затычка.
   Переминаться под прицелом копий было неприятно. И глупо. Раскрашенные люди вреда им не причиняли, но и делать ничего не давали, – чуть кто-то пытался сказать слово или шагнуть, как копья угрожающе шевелились.
   На счастье путешественников, наконец, вернулся воин. Вместе с ним подкатилась открытая повозка, на каких удобно возить сено. Но громадные колеса были покрыты красным лаком, – видно не только сено на ней ездило. Повозку тянули перевертыши. Словно данюшки никуда и не уезжали из Союза Королевств.
   Воин показал копьем на повозку.
   Акватиканцы сложили в нее вещи, сели сами. Воины окружили повозку, и процессия медленно поволоклась к селению.
   – Что-то не похожи мы на послов… – подмигивая друзьям, сказал в спину Учителя Лабео Затычка. – Нас учили, что когда в страну прибывает посольство, его встречают с цветами и флагами, дарят подарки, селят в лучшем доме, носятся с ним, как с тухлым яйцом. А вот таким образом в город ввозят преступников…
   – Мы для них чужаки, а значит, очень опасные люди, – отозвался Учитель Лабео. – В этом нет ничего страшного. Тем более, мы не прибыли торжественно на корабле с развернутыми флагами и гербами, а вышли из леса, как кучка бродяг. Нам пока не верят.
   – И куда нас везут? – спросил Полосатик. – Может быть, до первой ямы? Где мы и просидим в плену до скончания века.
   – Может быть… – не стал отрицать Учитель Лабео. – Но пока, мне кажется, что до ямы нам далеко. Вряд ли мы бы ехали в тюрьму с такими удобствами. Скорее всего, нас везут к какому-нибудь облеченному властью человеку, чтобы он решил, что с нами делать. Так что это-то как раз нормально, что нам особо не радуются. Скажите лучше, вам ничего не кажется необычным?
   – Да все кажется! – удивились данюшки. – Люди разрисованные, жарко, растения незнакомые…
   – Да нет, вы меня не поняли, – покачал головой Учитель Лабео. – Нет ничего удивительного, что в далекой стране встречаются разные диковинки. А вот то, что мы проплыли чуть ли не полмира, и встретили наших панаков и перевертышей, разве не странно?
   – А, правда! – удивился Полосатик. – Ведь ни панаков, ни перевертышей вокруг Союза Королевств нет?
   – То-то и оно! – подтвердил Учитель Лабео. – А посмотрите вокруг! Видите вон рощицу? А ведь там растет не что-нибудь, а кабомбы. Наши священные кабомбы! Те, что посажены у Пещер Великого Торакатума! Ребята мои, мы попали с вами не куда-нибудь, а прямиком в Место, Где Всегда Тепло! То есть в страну, откуда наши предки несчетное количество лет назад пришли в долину Мерона!