Страница:
– Если господа дадут мне камни, я принесу утром деньги. А если господа мне не верят, то можно завтра по пути обменять на рынке.
– Мы тебе верим, – сказал Затычка, – а скажи, Самая Маленькая Рыбка, почему ты говоришь не так, как те хмыри с зонтиками? Без всяких “почто”, до “однакось”?
Самая Маленькая Рыбка опять густо покраснела и смущенно улыбнулась:
– Вы, чужеземцы, так смешно говорите! И мне хочется поговорить на вашем наречии. Я люблю языки.
– Но раз ты любишь языки, почему занимаешься уборкой, а не переводишь толстяков, как те с зонтиками? – удивился Шустрик.
– Но я же маленькая! И женщины никогда не бывают толмачами… – грустно сказала Самая Маленькая Рыбка. – Да и даже если бы я была мальчиком, стать толмачом, получить зонтик и рупор может лишь сын владельца зонтика. И сын бумажного зонтика шелковым не станет, – так говорят у нас.
– Нет, у нас лучше! – подумав, решил Затычка. – Я хоть и из рода Гонцов, но никто не запретит мне стать Бойцом Бетта Спленденс, или Учителем, или Аптекарем. (Шустрик с Полосатиком рассмеялись: Затычка – и Аптекарь!) Если конечно, я докажу, что достоин ремесла, которое выбрал. Да ты не вешай нос! Может, все еще переменится.
– А, правда! – поддержал Затычку Шустрик. – Я смотрю, ваши с зонтиками не очень-то смелые. Может, они не любят на кораблях плавать, и от вас будет опять куда-нибудь посольство, и тебя возьмут вместо какого-нибудь труса.
– Может быть… – не стала спорить Самая Маленькая Рыбка. – А мы уже пришли.
Посольство Акватики, наконец, побывало на приеме у жреца-чиновника с желтым веером в синей шапочке. И теперь намертво застряло перед дверьми жреца-чиновника с синим веером, в розовой шапочке.
… Самая Маленькая Рыбка отучиться никак не могла.
Тогда данюшки тоже стали называть ее госпожой, чтобы уж сохранялось какое-то равновесие в разговоре. Все это напоминало нелюбимый День Вежливости в школе.
– Госпожа Самая Маленькая Рыбка! – церемонно спрашивал Полосатик. – Чем это пахнет?
– Это очень вкусное блюдо, господин Полосатик! – чуть не с поклоном отвечала Самая Маленькая Рыбка. – Его лучше есть, чем о нем рассказывать…
И потом данюшки три часа не могли погасить полыхающий пожар во рту, а языки их от жгучего перца распухли, как клецки.
Но уже к вечеру друзья поняли, что Самая Маленькая Рыбка, хоть и девчонка, а свой человек.
И решили рассказать ей, несмотря на страхи Учителя Лабео, про Малыша. Она же не толмач с зонтиком, должна понять! Ведь до сих пор неясно, есть здесь птеригоплихты, или нет.
Самая Маленькая Рыбка поняла все, и даже больше.
– Мне очень жалко вашего Малыша! – сказала она. – Я постараюсь помочь. Птеригоплихты живут в нашей стране. Завтра я вам покажу их, и вы поймете, почему сородича скакуна вашего Короля не встретишь на улице.
Она не сказала “господа”.
Когда солнце опустилось, Самая Маленькая Рыбка зашла за ними и повела в город.
Остальные акватиканцы, утомленные бесконечным, бессмысленным сидением, спали.
Что понравилось друзьям в столице: молчаливые воины, охраняющие дом, не препятствовали его покидать. Похоже, они просто не считали данюшек за людей. Особенно после того, как друзья стали помогать Самой Маленькой Рыбке убирать комнаты, чтобы она побыстрее освободилась.
Одна из немногих сухопутных улиц была запружена народом.
Все чего-то ждали.
Самая Маленькая Рыбка привела друзей к одному из домов на сваях, и показала на широкое ограждение возле перил, где вполне можно было устроиться.
Данюшки ловко забрались, помогли подняться девочке, и приготовились ждать птеригоплихтов с максимальным удобством, прямо как на Ристалищном Поле в дни турниров бойцов Бетта Спленденс.
Игральные камешки Затычки, обращенные в наличность, позволили приятно скоротать время за поеданием местных жареных орешков.
Когда совсем стемнело, со стороны дворца стали доноситься звуки. Они становились все громче и громче.
Где-то в темноте улицы замелькали огоньки. Целая цепь огоньков. Они приближались.
И вот показалась процессия.
Впереди шли факельщики и музыканты. Бухали барабаны, заливались на все лады флейты. За ними люди в шапочках с рыбьими хвостиками несли знамена и опахала.
А потом появились они.
Птеригоплихты.
Рядом со своими сородичами даже Малыш показался бы небольшим. Они неторопливо плыли, как ожившие горы. Сетки из драгоценных камней – сапфиров, рубинов, топазов, аметистов, алмазов и изумрудов – покрывали могучие тела, вспыхивая и переливаясь при свете факелов.
Перед спинным плавником у каждого была укреплена платформа, украшенная коврами и подушками. На платформах восседали толстые, заплывшие жиром люди в сверкающих камнями одеждах.
Людей было шестеро.
Птеригоплихты проплыли по сразу ставшей узкой улочке, прямо под данюшками. Спинные плавники поднимались почти до крыш.
Следом шли вихляющиеся танцоры, увешанные гирляндами цветов, и опять целые шеренги факельщиков и музыкантов.
Данюшки, пораженные громадностью птеригоплихтов, молчали.
Молчала и Самая Маленькая Рыбка, пережидая, пока процессия пройдет и музыка утихнет.
Когда свет факелов затерялся где-то на подходах к морю, и музыка стала тихой, Полосатик нарушил молчание:
– Куда направилась эта процессия, Самая Маленькая Рыбка?
– Сегодня день, когда по нашим преданиям Дети Воды вышли из моря. Шестеро несут дары на Камень Грани.
– Что это?
– Здесь, на побережье, есть место, где море переходит в сушу. И там стоит Камень, – непонятно объяснила Самая Маленькая Рыбка. – Ежели хотите, то потом я смогу вас сводить туда.
– А птеригоплихты у вас – священные животные? – угадал Шустрик. – Поэтому их нет на полях и улицах?
– Да! – кивнула головой Самая Маленькая Рыбка. – Они живут в Саду Священных за стенами возле дворца. На них ездят только во время церемоний.
– Но как же Малыш попал к нам в королевство? – удивился Затычка. – Раз он такой ценный-бесценный?!
– Я не знаю! – пожала плечами Самая Маленькая Рыбка. – Я думала, кроме Сада, их нигде нет.
– Но мы увидим птеригоплихтов в Саду? – спросил Шустрик.
– Я подумаю! – честно ответила Самая Маленькая Рыбка. – Пойдемте, вас, наверное, давно потеряли.
Глава шестая
Глава седьмая
– Мы тебе верим, – сказал Затычка, – а скажи, Самая Маленькая Рыбка, почему ты говоришь не так, как те хмыри с зонтиками? Без всяких “почто”, до “однакось”?
Самая Маленькая Рыбка опять густо покраснела и смущенно улыбнулась:
– Вы, чужеземцы, так смешно говорите! И мне хочется поговорить на вашем наречии. Я люблю языки.
– Но раз ты любишь языки, почему занимаешься уборкой, а не переводишь толстяков, как те с зонтиками? – удивился Шустрик.
– Но я же маленькая! И женщины никогда не бывают толмачами… – грустно сказала Самая Маленькая Рыбка. – Да и даже если бы я была мальчиком, стать толмачом, получить зонтик и рупор может лишь сын владельца зонтика. И сын бумажного зонтика шелковым не станет, – так говорят у нас.
– Нет, у нас лучше! – подумав, решил Затычка. – Я хоть и из рода Гонцов, но никто не запретит мне стать Бойцом Бетта Спленденс, или Учителем, или Аптекарем. (Шустрик с Полосатиком рассмеялись: Затычка – и Аптекарь!) Если конечно, я докажу, что достоин ремесла, которое выбрал. Да ты не вешай нос! Может, все еще переменится.
– А, правда! – поддержал Затычку Шустрик. – Я смотрю, ваши с зонтиками не очень-то смелые. Может, они не любят на кораблях плавать, и от вас будет опять куда-нибудь посольство, и тебя возьмут вместо какого-нибудь труса.
– Может быть… – не стала спорить Самая Маленькая Рыбка. – А мы уже пришли.
* * *
Весь следующий день данюшки потратили на то, чтобы отучить Самую Маленькую Рыбку называть их господами.Посольство Акватики, наконец, побывало на приеме у жреца-чиновника с желтым веером в синей шапочке. И теперь намертво застряло перед дверьми жреца-чиновника с синим веером, в розовой шапочке.
… Самая Маленькая Рыбка отучиться никак не могла.
Тогда данюшки тоже стали называть ее госпожой, чтобы уж сохранялось какое-то равновесие в разговоре. Все это напоминало нелюбимый День Вежливости в школе.
– Госпожа Самая Маленькая Рыбка! – церемонно спрашивал Полосатик. – Чем это пахнет?
– Это очень вкусное блюдо, господин Полосатик! – чуть не с поклоном отвечала Самая Маленькая Рыбка. – Его лучше есть, чем о нем рассказывать…
И потом данюшки три часа не могли погасить полыхающий пожар во рту, а языки их от жгучего перца распухли, как клецки.
Но уже к вечеру друзья поняли, что Самая Маленькая Рыбка, хоть и девчонка, а свой человек.
И решили рассказать ей, несмотря на страхи Учителя Лабео, про Малыша. Она же не толмач с зонтиком, должна понять! Ведь до сих пор неясно, есть здесь птеригоплихты, или нет.
Самая Маленькая Рыбка поняла все, и даже больше.
– Мне очень жалко вашего Малыша! – сказала она. – Я постараюсь помочь. Птеригоплихты живут в нашей стране. Завтра я вам покажу их, и вы поймете, почему сородича скакуна вашего Короля не встретишь на улице.
Она не сказала “господа”.
* * *
Сородичей Малыша данюшки увидели только поздно вечером.Когда солнце опустилось, Самая Маленькая Рыбка зашла за ними и повела в город.
Остальные акватиканцы, утомленные бесконечным, бессмысленным сидением, спали.
Что понравилось друзьям в столице: молчаливые воины, охраняющие дом, не препятствовали его покидать. Похоже, они просто не считали данюшек за людей. Особенно после того, как друзья стали помогать Самой Маленькой Рыбке убирать комнаты, чтобы она побыстрее освободилась.
Одна из немногих сухопутных улиц была запружена народом.
Все чего-то ждали.
Самая Маленькая Рыбка привела друзей к одному из домов на сваях, и показала на широкое ограждение возле перил, где вполне можно было устроиться.
Данюшки ловко забрались, помогли подняться девочке, и приготовились ждать птеригоплихтов с максимальным удобством, прямо как на Ристалищном Поле в дни турниров бойцов Бетта Спленденс.
Игральные камешки Затычки, обращенные в наличность, позволили приятно скоротать время за поеданием местных жареных орешков.
Когда совсем стемнело, со стороны дворца стали доноситься звуки. Они становились все громче и громче.
Где-то в темноте улицы замелькали огоньки. Целая цепь огоньков. Они приближались.
И вот показалась процессия.
Впереди шли факельщики и музыканты. Бухали барабаны, заливались на все лады флейты. За ними люди в шапочках с рыбьими хвостиками несли знамена и опахала.
А потом появились они.
Птеригоплихты.
Рядом со своими сородичами даже Малыш показался бы небольшим. Они неторопливо плыли, как ожившие горы. Сетки из драгоценных камней – сапфиров, рубинов, топазов, аметистов, алмазов и изумрудов – покрывали могучие тела, вспыхивая и переливаясь при свете факелов.
Перед спинным плавником у каждого была укреплена платформа, украшенная коврами и подушками. На платформах восседали толстые, заплывшие жиром люди в сверкающих камнями одеждах.
Людей было шестеро.
Птеригоплихты проплыли по сразу ставшей узкой улочке, прямо под данюшками. Спинные плавники поднимались почти до крыш.
Следом шли вихляющиеся танцоры, увешанные гирляндами цветов, и опять целые шеренги факельщиков и музыкантов.
Данюшки, пораженные громадностью птеригоплихтов, молчали.
Молчала и Самая Маленькая Рыбка, пережидая, пока процессия пройдет и музыка утихнет.
Когда свет факелов затерялся где-то на подходах к морю, и музыка стала тихой, Полосатик нарушил молчание:
– Куда направилась эта процессия, Самая Маленькая Рыбка?
– Сегодня день, когда по нашим преданиям Дети Воды вышли из моря. Шестеро несут дары на Камень Грани.
– Что это?
– Здесь, на побережье, есть место, где море переходит в сушу. И там стоит Камень, – непонятно объяснила Самая Маленькая Рыбка. – Ежели хотите, то потом я смогу вас сводить туда.
– А птеригоплихты у вас – священные животные? – угадал Шустрик. – Поэтому их нет на полях и улицах?
– Да! – кивнула головой Самая Маленькая Рыбка. – Они живут в Саду Священных за стенами возле дворца. На них ездят только во время церемоний.
– Но как же Малыш попал к нам в королевство? – удивился Затычка. – Раз он такой ценный-бесценный?!
– Я не знаю! – пожала плечами Самая Маленькая Рыбка. – Я думала, кроме Сада, их нигде нет.
– Но мы увидим птеригоплихтов в Саду? – спросил Шустрик.
– Я подумаю! – честно ответила Самая Маленькая Рыбка. – Пойдемте, вас, наверное, давно потеряли.
Глава шестая
Самая Маленькая Рыбка подумала, и данюшкам удалось попасть за заветную стену.
Как оказалось, она была не такой уж неприступной. Просто старая, кое-где обвалившаяся, почти не охраняемая стена.
Даже не расспрашивая девочку, данюшки поняли, что в этом нет ничего удивительного.
Ну кому еще, кроме Шестерых, нужны гиганты, если от владения ими пользы чуть, а неприятностей за кражу священных животных возникнет много. Поэтому незримые стены обычаев и запретов ограждали Сад Священных гораздо лучше, чем старые каменные.
Данюшки перемахнули ограду, и попали в другой мир.
Там не было толкотни и суеты города, неприятной чопорности дворца Шести. Там было хорошо.
В центре Сада возвышалась большая скалистая гора. С нее водопадом спрыгивала и бежала по саду быстрая, чистая речка. Данюшки долго смотрели, но так и не смогли понять, естественные это сооружения – гора и речка, или искусственные.
А главное, там были птеригоплихты. Те самые, из-за которых пришлось столько проплыть и пройти!
Великолепные гиганты паслись на травке, паря над полянами, обгладывали коряги в кустах. Несколько животных забралось в речку, вплотную к водопаду, и, прикрепившись ротовыми присосками к камням, блаженствовали под напором воды, хлещущей по их парчовым шкурам.
Два великана выясняли отношения, – они яростно мотали головами, выпустив защечные клыки, сопели и пыхтели на весь сад. Потом с разбегу сталкивались так, что поляна сотрясалась. Никто не уступал, и противники отступали на исходные позиции, паря друг напротив друга. Затем сталкивались снова и снова.
– Они сражаются за даму! – прикрыв рот ладошкой, тихонько пояснила Самая Маленькая Рыбка. – А вон там птеригоплихт охраняет яйца.
Данюшки рассмотрели узкую расселину в скале и неизвестно как забравшегося туда гиганта. Он был на страже горки полупрозрачных, янтарно-желтых яиц. Если кто-либо появлялся около расселины, гигант тут же вылетал наружу и, растопырив плавники, с грозным хрюканьем бросался на пришельца.
Прогнав возможную угрозу малышам, он возвращался к скале, и втискивался обратно в расселину.
– У них потомство воспитывает отец, – шепнула Самая Маленькая Рыбка.
Аппетит разыгрывается во время еды.
Вот теперь, когда они увидели совсем близко сородичей Малыша, данюшкам страстно захотелось, не дожидаясь, пока посольство своими способами решит этот вопрос, взять одну птеригоплихтиху. Или птеригоплихтшу.
– Вы с ума сошли?! – зашипел на друзей Полосатик, заметив хорошо ему знакомый блеск в глазах друзей. – Она больше дивана!
– А мы маленькую! – отмахнулся Затычка. – Главное, чтобы идея была!
– О чем вы спорите? – удивилась Самая Маленькая Рыбка.
– Ну-у, понимаешь, кто там знает, какую подружку для Малыша им там дадут, да и дадут одну, а вдруг она ему не понравиться… – начал объяснять Затычка, пытаясь поблагородней представить свою идею. – А вот если бы мы еще одну взяли… Мы-то лучше его знаем… И все-таки, две не одна…
– Вы хотите украсть из Сада одну даму птеригоплихта? – простодушно спросила Самая Маленькая Рыбка.
– Ну да… – застеснялся Затычка. – Но не украсть, ты не думай!
– А стырить! – подхватил Полосатик. – Или свистнуть! Так ведь? Только как мы это сделаем? Ты, Затычка, подлезешь под нее и понесешь?! А надорваться не боишься?!
– Не боюсь! – окрысился Затычка. – Тебе бы все по-правильному! Как в школе учат!
– Нет, не так! – обиделся Полосатик. – Просто я реально смотрю на вещи. Даже если мы выведем ее из Сада, то где спрячем? Здесь дома, как карточные! Табуретку не спрячешь, не то, что птеригоплихта!
– А кто следит за ними? – спокойно спросил Самую Маленькую Рыбку Шустрик, и тем положил конец беспредметному спору.
– Для этого есть Хранители. Они раз в неделю посещают Сад. Смотрят, не заболел ли кто, достаточно еды, и сколько малышей вылупилось, – объяснила Самая Маленькая Рыбка.
– То есть, если мы уведем с собой одного птеригоплихта, это могут не заметить около недели? – уточнил Шустрик.
– Да! – кивнула Самая Маленькая Рыбка.
– А ты не знаешь, где и как можно спрятать такого гиганта?
– Я подумаю, – мягко сказала Самая Маленькая Рыбка.
– Я, кажется, знаю, где можно спрятать такое большое животное. Есть один старый лодочный сарай. Если довезти ее туда, то никто не найдет.
– А если придет хозяин сарая? – спросил Шустрик.
– Это – сарай моего прадедушки! – объяснила самая Маленькая Рыбка. – В этот сезон он в него не заглянет, морскому ежу ясно. Я возьму лодку, на ней мы сможем доставить птеригоплихтшу до сарая. Только ее надо будет усыпить. В этом-то вся загвоздка…
– Почему?
Самая Маленькая Рыбка вздохнула.
– Сонный порошок – банж – на рынке стоит очень дорого. А такому большому телу его много надо. Даже на мой годовой заработок не купишь нужную порцию.
– Ну почему на самом интересном месте все останавливается и возникает денежная проблема? – вздохнул Затычка и почесал затылок. – А из наших вещей ничего нельзя продать?
Самая Маленькая Рыбка развела руками.
– То, что дорого стоит, вам не принадлежит. Если только ваши костюмы. Ткань и одежда высоко ценятся у нас.
Данюшки переглянулись. Им сразу представились грозные лица родителей. Плачущие матери и тянущиеся к ремням отцы. Одежда и в Союзе Королевств дорого стоила.
– А, чего тут думать! – махнул рукой решительный Затычка. – Двум поркам не бывать, а одной не миновать! Скажем, что во время крушения за борт сундук смыло. Праздничные костюмы все равно не так уж и нужны!
– И еще… – почему-то виновато сказала Самая Маленькая Рыбка. – Вам нельзя будет так ходить по городу. Слепой поймет, что вы чужеземцы!
– Это что, юбки надеть и полоски намалевать? – прищурился Полосатик.
– Ага! – застенчиво кивнула Самая Маленькая Рыбка. – И пятнышки…
Он рисовал полоски. Темно-синие и серые.
Шустрик уже был полностью раскрашен в свои родовые леопардовые пятна и пытался рассмотреть себя в начищенную сковороду, неизвестно зачем хранящуюся в лодке прадедушки Самой Маленькой Рыбки.
Сейчас кроме сковородки, в лодке находились и сама Рыбка, и трое друзей.
Данюшки сидели в тесной каютке, занимающей половину длины небольшой плоскодонки, и пытались стать похожими на местных жителей.
Самая Маленькая Рыбка, стоя на корме, ловко двигала шестом лодку вперед. Они поднимались по реке к Саду птеригоплихтов.
Сквозь плетеные стенки каюты пробивалось солнце, рисуя на данюшках узоры, не хуже кисточки с краской.
– Нукася, однакося! – сообщил Затычка Полосатику. – Просю оценить мой скромный шедевр! Не полоски – мечта!
– Скромнее, маэстро, скромнее! – фыркнул Полосатик. – Ты понежнее мазать не мог? Как гвоздем царапал!
– Однакося, ты нахал! – возмутился Затычка. – Отрастил себе спину, фиг раскрасишь! Скажи спасибо, что так быстро управился! И вообще, я, наконец, нашел свое призвание. Нукася, высадите меня, пожалуйста! Я пойду на рынок, и буду расписывать горожан. И деньги, и почет, и слава! А вас, презренные чужеземцы, я и вижу-то в первый раз!
– Тебя побьет за халтуру первый же клиент! – Шустрик положил сковороду. – Гляди, какие пятна на боку неровные! У Леопардовых Данио сроду таких не было!
– Талант всегда забижают! – Затычка стал раздеваться, чтобы тоже подвергнуться раскраске. – Нукася, юбки с бантиками, расступитесь! А не то подолы оттопчу!
Увидев раскрашенных и неумело завернутых в юбки данюшек, Рыбка весело захихикала в растопыренные ладошки.
– Не смейся! – взмолился Затычка, грустно глядя на свои голые коленки. – И так стыдно!
Он попытался натянуть подол пониже. От этого несшитая юбка развязалась и чуть совсем не упала на землю. Шустрик успел поймать ее и спасти друга от позора.
Вдвоем с Полосатиком они опять туго запеленали Затычку в непривычную одежку.
– Пояса свои повяжите! – посоветовала Самая Маленькая Рыбка. – Сразу легче станет.
Пока данюшки доставали в лодке ремни, она вынула из мешочка глиняный пузырек с деревянной пробкой.
– Вот банж! Я буду ждать здесь. Удачи вам!
Друзья взяли пузырек, и пошли вдоль сада до знакомого разлома в стене.
Акватиканская делегация штурмовала двери последнего жреца-чиновника, с лиловым веером и в красной шапочке. Главный Конюх признался, что даже в самых тяжелых походах и схватках на рубежах Союза Королевств, когда они отражали набеги кочевников из Харацинских Степей на заставы, он так не выматывался, как сейчас.
Почти всеми взрослыми членами посольства овладела какая-то странная отупелость. Они целыми днями ждали, ждали, ждали у закрытых дверей. Потом очередной жрец-чиновник милостиво разрешал ждать дальше у дверей следующего жреца-чиновника. Про данюшек взрослые просто позабыли, – настолько всех поглотило это выматывающее душу ожидание.
А данюшки были рядом, но совсем в другом мире. Благодаря Самой Маленькой Рыбке они познакомились с городом, он стал узнаваемым и не таким чужим. Данюшки потихоньку делали свое дело и чувствовали себя очень бодро и весело!
– Права была Рыбка! – сказал Затычка, очутившись в Саду. – Полдень – самое злодейское время, а никакая не полночь. Все своими делами заняты, покушать готовятся. Никому и дела нет до нас!
– Угу! – не стал много говорить Полосатик.
Шустрик просто кивнул.
Наступил ответственнейший момент: надо было выбрать подружку для Малыша.
На всю жизнь!
Та, что нравилась Затычке, не нравилась Шустрику.
Та, что нравилась Шустрику, не нравилась Затычке.
А хозяйственный Полосатик вообще не смотрел на красоту будущей дамы Малыша, а выбирал поменьше, да полегче.
Ну и досталось ему от друзей за такую практичность!
– Нет, давайте эту возьмем! – ныл Затычка. – Видите, какие плавники красивые!
– Да ну тебя! – махал руками Шустрик. – Эта лучше, смотри какая славная!
– Вон ту, вон ту надо! – шепотом кричал Полосатик. – Она тощая и маленькая! Не так тяжело тащить будет!
Вдрызг разругавшись, данюшки разошлись в разные стороны, чтобы поискать еще.
И неожиданно встретились на одной полянке.
Там паслась не очень большая, кругленькая и упитанная птеригоплихтиха. Или птеригоплихтша. Ее окраска была такой же приятной, как у Малыша: на теплом, коричнево-красном теле золотилась сетка узора.
– Вот это да! – выдохнул Затычка.
– Она такая красивая, прямо Принцесса Бурунди!.. – шепнул Шустрик, отодвигая веточку криптокорины, чтобы лучше видеть.
Затычка с Полосатиком недоуменно переглянулись, – им так не показалось. У Принцессы Бурунди не было плавников и защечных клыков, а у будущей подружки Малыша красивого платья и золотой короны.
– Малышу должна понравиться! – подвел итог Полосатик. – Ищите корягу!
Вспомнив, как это делал Лекарь Старшего Народа, данюшки покрыли аппетитную коряжку смесью из трухи и сонного порошка.
И тихонько выставили корягу на край полянки.
Но красавица не успела ее заметить.
На полянку гордо выплыл еще один птеригоплихт. И прямиком кинулся к выглядывающей из травы приманке. Он уже раздвинул ротовые пластинки, готовясь отведать любимого кушанья.
Но корягу грудью закрыл Затычка. Он встал над ней на четвереньки и сердито зашипел:
– А ну брысь отсюда!
Птеригоплихт недоуменно остановился, паря над травой. Немного посопел, пригибая травянистые метелки к земле.
Затычка тихо, но грозно рычал, стараясь отогнать чужака, не испугав красавицы.
Птеригоплихт поднялся повыше, осмотрел разноцветное шипящее существо, решил, что связываться с таким чудом-юдом опасно. Резко махнул хвостом и гордо упарил, напоследок чуть не хлестнув плавником Затычку по носу.
Надменная красавица, занятая исключительно собой, ничего не заметила.
Затычка пополз по-пластунски, пододвинул корягу к ней поближе и опять скрылся в кустах.
Друзья затаились в ожидании.
Данюшки в кустах нервно сглатывали слюну в такт движению ее пластинок.
Порошок оказался хорошего качества, и скоро наевшаяся красавица заснула.
Друзья выбрались на поляну и окружили птеригоплихтиху.
– Давайте ее назовем! Чур, я! – предложил Затычка, гладя голову пленницы.
– Ну и как? – поинтересовался Шустрик, ласково водя пальцем по ее спинному плавнику.
– Зорькой! – гордо сказал Затычка.
– Ты бы еще Буренкой назвал! – фыркнул Полосатик. – Это же тебе не корова!
– Не корова! – согласился счастливо сияющий Затычка. – Это Зорька!
Друзья посмотрели на него и махнули рукой. Зорька, так Зорька!
Шустрик и Полосатик держали голову, Затычка – хвост. Черепашьими шажками они перемещались по саду. Через каждые двадцать шагов останавливались отдохнуть.
Дело осложнялось тем, что нести пленницу приходилось не прямым путем, в обход сидящих на гнездах птеригоплихтов.
С великим трудом Зорьку доволокли до стены. И тут выяснилось, что перенести ее через стену данюшки не смогут. Никак.
– А я говорил! – буркнул злой Полосатик, вытирая пот. – Слишком большая и тяжелая. Вот и привет!
– А если из деревьев сделать мостик? – вяло предложил Затычка. – Или попытаться веревкой ее обвязать, а потом затащить на стену…
И сам умолк, понимая всю неосуществимость этого плана.
Мирно паслись птеригоплихты, сопела на травке спящая Зорька. За старой стеной ждала наготове лодка. Все было прекрасно, а планы рушились.
Стена не пускала Зорьку на волю.
– У меня горло пересохло! – просипел Шустрик. – Пойду попью!
Он подошел к речке, подставил ладони под быстрые, чистые струи, так непохожие на ленивую, теплую и мутную воду в городе. От свежей воды стало чуть легче на душе.
– Ребята! Давайте ее по речке сплавим! – неожиданно предложил Шустрик.
Это был необычный, но выход.
– А она не утонет? – испугался Полосатик.
– Не должна! Мы ее голову поддерживать будем! – встрепенулся Затычка.
Окрыленные новой идеей данюшки подхватили Зорьку и поволокли к реке. Торжественно спустили на воду.
Неглубокая речка понесла Зорьку по саду, данюшки лишь поддерживали ее.
Речка вилась затейливыми загогулинами, и, в конце концов, исчезала в темной дыре под стеной. Эх, была, не была… Данюшки направили Зорьку в провал.
Птеригоплихтиха вплыла туда и застряла. Как пробка!
Друзья отчаянно толкали ее, боясь, что еще немного, и Зорька захлебнется. Шажок за шажком, обдирая свои коленки о камни, и спиной плавник Зорьки о свод туннеля. Когда они поняли, что всё – и силы кончились, птеригоплихтиха с чмоканьем вылетела из дыры, как сапог из болотной грязи.
Она впервые очутилась за стенами Сада Священных. Но ей было все равно.
Красавица безмятежно спала.
Как оказалось, она была не такой уж неприступной. Просто старая, кое-где обвалившаяся, почти не охраняемая стена.
Даже не расспрашивая девочку, данюшки поняли, что в этом нет ничего удивительного.
Ну кому еще, кроме Шестерых, нужны гиганты, если от владения ими пользы чуть, а неприятностей за кражу священных животных возникнет много. Поэтому незримые стены обычаев и запретов ограждали Сад Священных гораздо лучше, чем старые каменные.
Данюшки перемахнули ограду, и попали в другой мир.
Там не было толкотни и суеты города, неприятной чопорности дворца Шести. Там было хорошо.
В центре Сада возвышалась большая скалистая гора. С нее водопадом спрыгивала и бежала по саду быстрая, чистая речка. Данюшки долго смотрели, но так и не смогли понять, естественные это сооружения – гора и речка, или искусственные.
А главное, там были птеригоплихты. Те самые, из-за которых пришлось столько проплыть и пройти!
Великолепные гиганты паслись на травке, паря над полянами, обгладывали коряги в кустах. Несколько животных забралось в речку, вплотную к водопаду, и, прикрепившись ротовыми присосками к камням, блаженствовали под напором воды, хлещущей по их парчовым шкурам.
Два великана выясняли отношения, – они яростно мотали головами, выпустив защечные клыки, сопели и пыхтели на весь сад. Потом с разбегу сталкивались так, что поляна сотрясалась. Никто не уступал, и противники отступали на исходные позиции, паря друг напротив друга. Затем сталкивались снова и снова.
– Они сражаются за даму! – прикрыв рот ладошкой, тихонько пояснила Самая Маленькая Рыбка. – А вон там птеригоплихт охраняет яйца.
Данюшки рассмотрели узкую расселину в скале и неизвестно как забравшегося туда гиганта. Он был на страже горки полупрозрачных, янтарно-желтых яиц. Если кто-либо появлялся около расселины, гигант тут же вылетал наружу и, растопырив плавники, с грозным хрюканьем бросался на пришельца.
Прогнав возможную угрозу малышам, он возвращался к скале, и втискивался обратно в расселину.
– У них потомство воспитывает отец, – шепнула Самая Маленькая Рыбка.
Аппетит разыгрывается во время еды.
Вот теперь, когда они увидели совсем близко сородичей Малыша, данюшкам страстно захотелось, не дожидаясь, пока посольство своими способами решит этот вопрос, взять одну птеригоплихтиху. Или птеригоплихтшу.
– Вы с ума сошли?! – зашипел на друзей Полосатик, заметив хорошо ему знакомый блеск в глазах друзей. – Она больше дивана!
– А мы маленькую! – отмахнулся Затычка. – Главное, чтобы идея была!
– О чем вы спорите? – удивилась Самая Маленькая Рыбка.
– Ну-у, понимаешь, кто там знает, какую подружку для Малыша им там дадут, да и дадут одну, а вдруг она ему не понравиться… – начал объяснять Затычка, пытаясь поблагородней представить свою идею. – А вот если бы мы еще одну взяли… Мы-то лучше его знаем… И все-таки, две не одна…
– Вы хотите украсть из Сада одну даму птеригоплихта? – простодушно спросила Самая Маленькая Рыбка.
– Ну да… – застеснялся Затычка. – Но не украсть, ты не думай!
– А стырить! – подхватил Полосатик. – Или свистнуть! Так ведь? Только как мы это сделаем? Ты, Затычка, подлезешь под нее и понесешь?! А надорваться не боишься?!
– Не боюсь! – окрысился Затычка. – Тебе бы все по-правильному! Как в школе учат!
– Нет, не так! – обиделся Полосатик. – Просто я реально смотрю на вещи. Даже если мы выведем ее из Сада, то где спрячем? Здесь дома, как карточные! Табуретку не спрячешь, не то, что птеригоплихта!
– А кто следит за ними? – спокойно спросил Самую Маленькую Рыбку Шустрик, и тем положил конец беспредметному спору.
– Для этого есть Хранители. Они раз в неделю посещают Сад. Смотрят, не заболел ли кто, достаточно еды, и сколько малышей вылупилось, – объяснила Самая Маленькая Рыбка.
– То есть, если мы уведем с собой одного птеригоплихта, это могут не заметить около недели? – уточнил Шустрик.
– Да! – кивнула Самая Маленькая Рыбка.
– А ты не знаешь, где и как можно спрятать такого гиганта?
– Я подумаю, – мягко сказала Самая Маленькая Рыбка.
* * *
Думала Самая Маленькая Рыбка неплохо, и уже завтра сообщила друзьям свои мысли.– Я, кажется, знаю, где можно спрятать такое большое животное. Есть один старый лодочный сарай. Если довезти ее туда, то никто не найдет.
– А если придет хозяин сарая? – спросил Шустрик.
– Это – сарай моего прадедушки! – объяснила самая Маленькая Рыбка. – В этот сезон он в него не заглянет, морскому ежу ясно. Я возьму лодку, на ней мы сможем доставить птеригоплихтшу до сарая. Только ее надо будет усыпить. В этом-то вся загвоздка…
– Почему?
Самая Маленькая Рыбка вздохнула.
– Сонный порошок – банж – на рынке стоит очень дорого. А такому большому телу его много надо. Даже на мой годовой заработок не купишь нужную порцию.
– Ну почему на самом интересном месте все останавливается и возникает денежная проблема? – вздохнул Затычка и почесал затылок. – А из наших вещей ничего нельзя продать?
Самая Маленькая Рыбка развела руками.
– То, что дорого стоит, вам не принадлежит. Если только ваши костюмы. Ткань и одежда высоко ценятся у нас.
Данюшки переглянулись. Им сразу представились грозные лица родителей. Плачущие матери и тянущиеся к ремням отцы. Одежда и в Союзе Королевств дорого стоила.
– А, чего тут думать! – махнул рукой решительный Затычка. – Двум поркам не бывать, а одной не миновать! Скажем, что во время крушения за борт сундук смыло. Праздничные костюмы все равно не так уж и нужны!
– И еще… – почему-то виновато сказала Самая Маленькая Рыбка. – Вам нельзя будет так ходить по городу. Слепой поймет, что вы чужеземцы!
– Это что, юбки надеть и полоски намалевать? – прищурился Полосатик.
– Ага! – застенчиво кивнула Самая Маленькая Рыбка. – И пятнышки…
* * *
– И чем не пожертвуешь ради друга! – ворчал Затычка, возя пальцем в краске по спине Полосатика.Он рисовал полоски. Темно-синие и серые.
Шустрик уже был полностью раскрашен в свои родовые леопардовые пятна и пытался рассмотреть себя в начищенную сковороду, неизвестно зачем хранящуюся в лодке прадедушки Самой Маленькой Рыбки.
Сейчас кроме сковородки, в лодке находились и сама Рыбка, и трое друзей.
Данюшки сидели в тесной каютке, занимающей половину длины небольшой плоскодонки, и пытались стать похожими на местных жителей.
Самая Маленькая Рыбка, стоя на корме, ловко двигала шестом лодку вперед. Они поднимались по реке к Саду птеригоплихтов.
Сквозь плетеные стенки каюты пробивалось солнце, рисуя на данюшках узоры, не хуже кисточки с краской.
– Нукася, однакося! – сообщил Затычка Полосатику. – Просю оценить мой скромный шедевр! Не полоски – мечта!
– Скромнее, маэстро, скромнее! – фыркнул Полосатик. – Ты понежнее мазать не мог? Как гвоздем царапал!
– Однакося, ты нахал! – возмутился Затычка. – Отрастил себе спину, фиг раскрасишь! Скажи спасибо, что так быстро управился! И вообще, я, наконец, нашел свое призвание. Нукася, высадите меня, пожалуйста! Я пойду на рынок, и буду расписывать горожан. И деньги, и почет, и слава! А вас, презренные чужеземцы, я и вижу-то в первый раз!
– Тебя побьет за халтуру первый же клиент! – Шустрик положил сковороду. – Гляди, какие пятна на боку неровные! У Леопардовых Данио сроду таких не было!
– Талант всегда забижают! – Затычка стал раздеваться, чтобы тоже подвергнуться раскраске. – Нукася, юбки с бантиками, расступитесь! А не то подолы оттопчу!
* * *
Самая Маленькая Рыбка подогнала лодку почти вплотную к Саду – в то место, откуда из-под стены выбегала речушка и сливалась с протокой.Увидев раскрашенных и неумело завернутых в юбки данюшек, Рыбка весело захихикала в растопыренные ладошки.
– Не смейся! – взмолился Затычка, грустно глядя на свои голые коленки. – И так стыдно!
Он попытался натянуть подол пониже. От этого несшитая юбка развязалась и чуть совсем не упала на землю. Шустрик успел поймать ее и спасти друга от позора.
Вдвоем с Полосатиком они опять туго запеленали Затычку в непривычную одежку.
– Пояса свои повяжите! – посоветовала Самая Маленькая Рыбка. – Сразу легче станет.
Пока данюшки доставали в лодке ремни, она вынула из мешочка глиняный пузырек с деревянной пробкой.
– Вот банж! Я буду ждать здесь. Удачи вам!
Друзья взяли пузырек, и пошли вдоль сада до знакомого разлома в стене.
* * *
Время приближалось к обеду.Акватиканская делегация штурмовала двери последнего жреца-чиновника, с лиловым веером и в красной шапочке. Главный Конюх признался, что даже в самых тяжелых походах и схватках на рубежах Союза Королевств, когда они отражали набеги кочевников из Харацинских Степей на заставы, он так не выматывался, как сейчас.
Почти всеми взрослыми членами посольства овладела какая-то странная отупелость. Они целыми днями ждали, ждали, ждали у закрытых дверей. Потом очередной жрец-чиновник милостиво разрешал ждать дальше у дверей следующего жреца-чиновника. Про данюшек взрослые просто позабыли, – настолько всех поглотило это выматывающее душу ожидание.
А данюшки были рядом, но совсем в другом мире. Благодаря Самой Маленькой Рыбке они познакомились с городом, он стал узнаваемым и не таким чужим. Данюшки потихоньку делали свое дело и чувствовали себя очень бодро и весело!
– Права была Рыбка! – сказал Затычка, очутившись в Саду. – Полдень – самое злодейское время, а никакая не полночь. Все своими делами заняты, покушать готовятся. Никому и дела нет до нас!
– Угу! – не стал много говорить Полосатик.
Шустрик просто кивнул.
Наступил ответственнейший момент: надо было выбрать подружку для Малыша.
На всю жизнь!
Та, что нравилась Затычке, не нравилась Шустрику.
Та, что нравилась Шустрику, не нравилась Затычке.
А хозяйственный Полосатик вообще не смотрел на красоту будущей дамы Малыша, а выбирал поменьше, да полегче.
Ну и досталось ему от друзей за такую практичность!
– Нет, давайте эту возьмем! – ныл Затычка. – Видите, какие плавники красивые!
– Да ну тебя! – махал руками Шустрик. – Эта лучше, смотри какая славная!
– Вон ту, вон ту надо! – шепотом кричал Полосатик. – Она тощая и маленькая! Не так тяжело тащить будет!
Вдрызг разругавшись, данюшки разошлись в разные стороны, чтобы поискать еще.
И неожиданно встретились на одной полянке.
Там паслась не очень большая, кругленькая и упитанная птеригоплихтиха. Или птеригоплихтша. Ее окраска была такой же приятной, как у Малыша: на теплом, коричнево-красном теле золотилась сетка узора.
– Вот это да! – выдохнул Затычка.
– Она такая красивая, прямо Принцесса Бурунди!.. – шепнул Шустрик, отодвигая веточку криптокорины, чтобы лучше видеть.
Затычка с Полосатиком недоуменно переглянулись, – им так не показалось. У Принцессы Бурунди не было плавников и защечных клыков, а у будущей подружки Малыша красивого платья и золотой короны.
– Малышу должна понравиться! – подвел итог Полосатик. – Ищите корягу!
Вспомнив, как это делал Лекарь Старшего Народа, данюшки покрыли аппетитную коряжку смесью из трухи и сонного порошка.
И тихонько выставили корягу на край полянки.
Но красавица не успела ее заметить.
На полянку гордо выплыл еще один птеригоплихт. И прямиком кинулся к выглядывающей из травы приманке. Он уже раздвинул ротовые пластинки, готовясь отведать любимого кушанья.
Но корягу грудью закрыл Затычка. Он встал над ней на четвереньки и сердито зашипел:
– А ну брысь отсюда!
Птеригоплихт недоуменно остановился, паря над травой. Немного посопел, пригибая травянистые метелки к земле.
Затычка тихо, но грозно рычал, стараясь отогнать чужака, не испугав красавицы.
Птеригоплихт поднялся повыше, осмотрел разноцветное шипящее существо, решил, что связываться с таким чудом-юдом опасно. Резко махнул хвостом и гордо упарил, напоследок чуть не хлестнув плавником Затычку по носу.
Надменная красавица, занятая исключительно собой, ничего не заметила.
Затычка пополз по-пластунски, пододвинул корягу к ней поближе и опять скрылся в кустах.
Друзья затаились в ожидании.
* * *
Наконец коряга попала в поле зрения парчовой толстушки. Деликатно, словно слизывая шоколадную крошку с пирожного, она принялась объедать приманку.Данюшки в кустах нервно сглатывали слюну в такт движению ее пластинок.
Порошок оказался хорошего качества, и скоро наевшаяся красавица заснула.
Друзья выбрались на поляну и окружили птеригоплихтиху.
– Давайте ее назовем! Чур, я! – предложил Затычка, гладя голову пленницы.
– Ну и как? – поинтересовался Шустрик, ласково водя пальцем по ее спинному плавнику.
– Зорькой! – гордо сказал Затычка.
– Ты бы еще Буренкой назвал! – фыркнул Полосатик. – Это же тебе не корова!
– Не корова! – согласился счастливо сияющий Затычка. – Это Зорька!
Друзья посмотрели на него и махнули рукой. Зорька, так Зорька!
* * *
Зорька безмятежно спала, когда данюшки волокли ее к стене. Она была тяжелым грузом.Шустрик и Полосатик держали голову, Затычка – хвост. Черепашьими шажками они перемещались по саду. Через каждые двадцать шагов останавливались отдохнуть.
Дело осложнялось тем, что нести пленницу приходилось не прямым путем, в обход сидящих на гнездах птеригоплихтов.
С великим трудом Зорьку доволокли до стены. И тут выяснилось, что перенести ее через стену данюшки не смогут. Никак.
– А я говорил! – буркнул злой Полосатик, вытирая пот. – Слишком большая и тяжелая. Вот и привет!
– А если из деревьев сделать мостик? – вяло предложил Затычка. – Или попытаться веревкой ее обвязать, а потом затащить на стену…
И сам умолк, понимая всю неосуществимость этого плана.
* * *
Светило солнце, журчала речка.Мирно паслись птеригоплихты, сопела на травке спящая Зорька. За старой стеной ждала наготове лодка. Все было прекрасно, а планы рушились.
Стена не пускала Зорьку на волю.
– У меня горло пересохло! – просипел Шустрик. – Пойду попью!
Он подошел к речке, подставил ладони под быстрые, чистые струи, так непохожие на ленивую, теплую и мутную воду в городе. От свежей воды стало чуть легче на душе.
– Ребята! Давайте ее по речке сплавим! – неожиданно предложил Шустрик.
Это был необычный, но выход.
– А она не утонет? – испугался Полосатик.
– Не должна! Мы ее голову поддерживать будем! – встрепенулся Затычка.
Окрыленные новой идеей данюшки подхватили Зорьку и поволокли к реке. Торжественно спустили на воду.
Неглубокая речка понесла Зорьку по саду, данюшки лишь поддерживали ее.
Речка вилась затейливыми загогулинами, и, в конце концов, исчезала в темной дыре под стеной. Эх, была, не была… Данюшки направили Зорьку в провал.
Птеригоплихтиха вплыла туда и застряла. Как пробка!
Друзья отчаянно толкали ее, боясь, что еще немного, и Зорька захлебнется. Шажок за шажком, обдирая свои коленки о камни, и спиной плавник Зорьки о свод туннеля. Когда они поняли, что всё – и силы кончились, птеригоплихтиха с чмоканьем вылетела из дыры, как сапог из болотной грязи.
Она впервые очутилась за стенами Сада Священных. Но ей было все равно.
Красавица безмятежно спала.
Глава седьмая
Спящая красавица была надежно спрятана в старом лодочном сарае. Ее сон будет долгим и крепким – так сказала Самая Маленькая Рыбка.
Теперь данюшки могли, с чувством выполненного долга, заняться и другими делами.
Например, посмотреть, что это за место такое, где стоит Камень Грани.
Только Полосатик беспокоился: неделя не такой уж и длинный срок… Что будет, когда обнаружат пропажу?
– Да никто не заметит! – уверял его Затычка. – Видал, их там сколько? А может, она в пещеру забралась, или в кустах сидит? Неделя только началась, так что глупо волноваться заранее. Лучше собирайся быстрее, Рыбка уже лодку пригнала, надо поторапливаться.
Данюшки уже привыкли, что в Месте, Где Всегда Тепло, очень влажно. Но, видимо, по ту сторону туннеля было сырее всего.
Они долго добирались досюда.
Сначала на лодке, а потом пешком вдоль побережья. Дорогу преградили отвесные скалы и данюшки шли вдоль них, пока не добрались до дыры в горе.
– Фарловелла, помоги нам!
Очень серьезная Рыбка поднесла выгнутую ладошку ко рту и дохнула на нее, словно сдувала листочек. Потом помолчала, вслушиваясь в тишину, и первой пошла в туннель.
Там было темно и сыро.
Данюшки шли молча, стараясь держаться кучкой.
Затычка, все-таки, не утерпел и спросил Самую Маленькую Рыбку:
– А кто такая фарла-верла? Если не секрет!
– Нет, не секрет, – отозвалась из темноты Самая Маленькая Рыбка. – Фарловелла это такой дух, который есть у каждого человека. Он выбирает себе новорожденного и сопровождает его всю жизнь. По виду это крохотная вытянутая рыбка с длинным и острым носиком. Обычно она невидима, и только когда светит полная луна, в лунной дорожке над морем стайки фарловелл танцуют свои танцы. Ей все равно, воздух или вода, настолько она невесома. Если плохо, можно позвать свою фарловеллу на помощь. И тогда ты будешь не один. Только нельзя часто этим пользоваться – фарловеллы легки и переменчивы, и не любят долго быть в одном месте.
– А зачем ты дула на ладошку?
– Это такой обычай. Помогала фарловелле подняться в воздух.
– Но ее же не видно, может и нет никаких фарло-верр? – усомнился Затычка.
– Не говори так! – не на шутку рассердилась Самая Маленькая Рыбка. – Она здесь и я ее чувствую! Без нее я нипочем бы не пошла к Камню Грани, я боюсь места НисушаНиморе.
Пристыженный Затычка умолк. Он подумал, что, наверное, обычаи акватиканцев тоже могут показаться кому-то странными и про Великого Торакатума, которым они постоянно клянутся, скажут, что он – небылица. А ведь они знают, Великий Торакатум есть, как же неприятно будет услышать, что все это выдумки.
Но как обычно, умные мысли пришли слишком поздно и Самая Маленькая Рыбка идет с обидой в душе.
– Слушай, а я почувствовал твою фарловеллу, – примирительно сказал Затычка, пытаясь загладить вину. – Около уха.
– Это водяной мох! – сухо сказала Самая Маленькая Рыбка. – Который свисает с потолка. Ты не можешь чувствовать чужую фарловеллу.
На счастье Затычки туннель кончился, и они очутились в узком, как труба ущелье. Не ущелье, а вылитая щель между двумя монолитами скал. Отвесные края не давали возможности подняться наверх, на первый взгляд выход был только через пройденный ими туннель.
Теперь данюшки могли, с чувством выполненного долга, заняться и другими делами.
Например, посмотреть, что это за место такое, где стоит Камень Грани.
Только Полосатик беспокоился: неделя не такой уж и длинный срок… Что будет, когда обнаружат пропажу?
– Да никто не заметит! – уверял его Затычка. – Видал, их там сколько? А может, она в пещеру забралась, или в кустах сидит? Неделя только началась, так что глупо волноваться заранее. Лучше собирайся быстрее, Рыбка уже лодку пригнала, надо поторапливаться.
* * *
Из темного туннеля несло волной теплой сырости. Как из бани.Данюшки уже привыкли, что в Месте, Где Всегда Тепло, очень влажно. Но, видимо, по ту сторону туннеля было сырее всего.
Они долго добирались досюда.
Сначала на лодке, а потом пешком вдоль побережья. Дорогу преградили отвесные скалы и данюшки шли вдоль них, пока не добрались до дыры в горе.
– Фарловелла, помоги нам!
Очень серьезная Рыбка поднесла выгнутую ладошку ко рту и дохнула на нее, словно сдувала листочек. Потом помолчала, вслушиваясь в тишину, и первой пошла в туннель.
Там было темно и сыро.
Данюшки шли молча, стараясь держаться кучкой.
Затычка, все-таки, не утерпел и спросил Самую Маленькую Рыбку:
– А кто такая фарла-верла? Если не секрет!
– Нет, не секрет, – отозвалась из темноты Самая Маленькая Рыбка. – Фарловелла это такой дух, который есть у каждого человека. Он выбирает себе новорожденного и сопровождает его всю жизнь. По виду это крохотная вытянутая рыбка с длинным и острым носиком. Обычно она невидима, и только когда светит полная луна, в лунной дорожке над морем стайки фарловелл танцуют свои танцы. Ей все равно, воздух или вода, настолько она невесома. Если плохо, можно позвать свою фарловеллу на помощь. И тогда ты будешь не один. Только нельзя часто этим пользоваться – фарловеллы легки и переменчивы, и не любят долго быть в одном месте.
– А зачем ты дула на ладошку?
– Это такой обычай. Помогала фарловелле подняться в воздух.
– Но ее же не видно, может и нет никаких фарло-верр? – усомнился Затычка.
– Не говори так! – не на шутку рассердилась Самая Маленькая Рыбка. – Она здесь и я ее чувствую! Без нее я нипочем бы не пошла к Камню Грани, я боюсь места НисушаНиморе.
Пристыженный Затычка умолк. Он подумал, что, наверное, обычаи акватиканцев тоже могут показаться кому-то странными и про Великого Торакатума, которым они постоянно клянутся, скажут, что он – небылица. А ведь они знают, Великий Торакатум есть, как же неприятно будет услышать, что все это выдумки.
Но как обычно, умные мысли пришли слишком поздно и Самая Маленькая Рыбка идет с обидой в душе.
– Слушай, а я почувствовал твою фарловеллу, – примирительно сказал Затычка, пытаясь загладить вину. – Около уха.
– Это водяной мох! – сухо сказала Самая Маленькая Рыбка. – Который свисает с потолка. Ты не можешь чувствовать чужую фарловеллу.
На счастье Затычки туннель кончился, и они очутились в узком, как труба ущелье. Не ущелье, а вылитая щель между двумя монолитами скал. Отвесные края не давали возможности подняться наверх, на первый взгляд выход был только через пройденный ими туннель.