– Так точно, мой лорд! – Сотник сделал шаг вперед и хлопнул меня по плечу. – Позвольте представить вам Данкора из Дома Дармира. Это – один из лучших мечников нашего гарнизона, наставник молодых воинов! Рекомендован мною к званию десятника.
   – Я тебя помню. – Наместник поднял на меня глаза. – Ты представлен к званию десятника? Хорошо! Сумеешь к весне натаскать молодняк – сделаю тебя десятником!
   – Готов служить! – воскликнул я.
   – А там, как знать, может быть, назначу тебя комендантом первого нашего гарнизона в северных горах!
   Северные горы! Лиги и лиги пути будут отделять меня от моей любви. Темные альфары, которым надо ежедневно внушать, что они – рабы Наместника Кораллового, горные тролли, загадочные подземники, драконы и еще невесть какие странные существа… И наш небольшой гарнизон, в одиночку противостоящий всем напастям. Да, поистине, нет лучшего лекарства от любви, чем горячее желание выжить! Уже весной, буквально через два-три месяца, отправится вторая экспедиция, и, как знать, не поеду ли я вместе с нею в горы… Чтобы никогда не вернуться…
   – Разрешите идти? – услышал я свой голос.
   – Можешь возвращаться к своим обязанностям, десятник! – отмахнулся лорд-Наместник.
   Я попятился. У окна высокородные эльфы возобновили разговор, и лорд Бормидар включился в обсуждение наравне со всеми.
   Завернув за угол, неожиданно столкнулся с двумя альфарами-библиотекарями. Оба шарахнулись от меня с такими испуганными лицами, словно я был палачом и пришел их казнить. Чтобы они не начали кричать от страха, я извинился и быстрым шагом покинул библиотеку. Эта встреча напомнила мне о моем собственном слуге, Горо, который пропал, исчез, растворился среди толпы альфаров, день-деньской работающих в замке Наместника. Если мне выпадет судьба отправиться в северные горы, я должен буду взять его с собой. Как-никак он мой личный слуга, и никто не помешает мне его забрать!
   Северные горы… Я знал о них только сказания и легенды – там, за горами, прародина наших предков. Много поколений назад климат на планете был более благословенным, на севере цвели сады, и там жили эльфы. Но потом, после первого Прихода Тьмы, похолодало, и большая часть сородичей под предводительством Эниссель Объединительницы и двух ее мужей – то есть три племени из семи – покинули те места, чтобы основать тут новое государство. Об оставшихся слагали сказки, придумывая, как эльфы, прозванные «снежными», стали выживать в суровом климате за горами. У нас дома было несколько книг, повествующих об их жизни, и все они так резко отличались друг от друга, что даже сами авторы не знали, где правда, а где вымысел. А что, если мне суждено узнать об этом? Насколько я понимаю, никто из эльфов не отправлялся так далеко в горы, за исключением нескольких экспедиций, которые посылались Наместниками Серебряными и Обсидиановыми… Надо будет почитать что-нибудь перед тем, как отправляться в экспедицию…
   Я резко затормозил, поймав себя на мысли, что думаю о своей собственной роли первооткрывателя с энтузиазмом, и остановился, качая головой. Все-таки лорд Бормидар был прав. Он нашел мне дело, которое поможет спастись от безответной любви. Через несколько месяцев я навсегда покину Коралловый Остров, чтобы отправиться в северные горы, к Скале Дейтемира – так, кажется, решили назвать новое поселение. И как знать, не сложу ли я там голову, сражаясь с горными троллями и другими местными племенами, о которых пока ничего не знаю. Или мне суждено первому встретить сородичей, «снежных» эльфов? Во всяком случае, это будет новая жизнь, в которой не отыщется места старым привязанностям. Но вот хочу ли я забыть свою любовь? Нужна ли мне новая жизнь? Не отправлюсь ли в дальние края затем, чтобы умереть в бою и перестать мучиться?
   Размышляя таким образом, я шагал по дворцу, так глубоко уйдя в свои мысли, что едва ли не впервые в жизни потерял над собой контроль настолько, что, когда перед моим носом распахнулась дверь, не заметил этого и врезался в нее на полном ходу.
   Выскочившая в коридор служанка-альфара побелела, как снег, и вскрикнула, прижимая руки ко рту:
   – Г-господин?
   – Что там случилось, Ларра? – раздался женский голос.
   – Госпожа, – служанка опустилась на колени, – здесь… простите меня, мой господин… Я не хотела… не нарочно… простите…
   Она попеременно краснела и бледнела, из ее глаз брызнули слезы. Я осторожно потрогал лоб.
   – Ничего особенного, милая. Можешь идти…
   – Да, господин… простите, господин! – Служанка сорвалась с места с такой скоростью, что едва не споткнулась, зацепившись за подол своего платья.
   – Кто там? – послышался голос, от которого мое сердце замерло. Я настолько не ожидал его услышать, что застыл, глупо хлопая глазами.
   В дверном проеме показалась она. В легком домашнем платье с открытыми руками, поверх которого на плечах лежала короткая накидка, с распущенными волосами – передо мной стояла сама леди Ленимирель.
   – Это вы? – просто спросила она.
   – Простите меня, миледи. – Я попятился. – Я… я…
   – Это Ларра вас ушибла дверью? – Она улыбнулась. – Извините ее. Она так торопилась… С вами все в порядке?
   – Да, госпожа, – выдавил я. Мне было трудно говорить – сердце застряло в горле, дыхание перехватывало, кровь стучала в висках.
   – Дайте все-таки я посмотрю. – Она потянулась к моему лбу, и я рухнул перед женщиной на колени.
   Тонкие пальцы коснулись моего лба. Она прикоснулась ко мне! О Покровители! Она сама, своими руками…
   – Что с вами? – вдруг вернул меня с небес на землю ее удивленный голос. – Вы так на меня смотрите…
   И тут меня словно прорвало.
   – Умоляю вас, моя госпожа, не гоните меня! Простите, если мои слова… О Покровители… Я прошу вас, не гневайтесь на меня и не гоните меня прочь, потому что мне кажется… Я люблю вас!
   Ее тонкие пальцы легли мне на губы, прерывая бессвязную речь.
   – Вы не должны так говорить, – промолвила леди Ленимирель. – Я замужем…
   – Но я люблю вас! – воскликнул я, ловя момент, пока она не опомнилась и не кликнула стражу. – С той самой первой минуты, как увидел там, в лесу, думаю о вас. Я ничего не могу с собой поделать. Я пытался бороться с собой, но это сильнее меня! Я уже больше года думаю только о вас, моя госпожа. А сегодня лорд Дейтемир сказал, что пошлет меня в северные горы… Через три месяца в путь отправится экспедиция, я поеду вместе с нею и больше никогда не увижу вас. Меня там непременно убьют, но до самой последней минуты я буду думать только о вас.
   – Замолчите! – тихо воскликнула леди, пугливо обернувшись на дверь. – Что, если вас услышат? Вы подумали, что с вами сделает мой муж?
   – Мне все равно, – покачал я головой. – Готов умереть. А в северных горах от дубин горных троллей или здесь от меча лорда Дейтемира – мне все равно.
   – Не надо! – вскрикнула эльфийка, закрывая мне рот рукой. – Не надо так говорить! Вы молоды, Данкор. У вас впереди вся жизнь…
   – Жизнь, в которой не будет вас…
   – Есть вещи дороже и важнее любви, – мягко возразила леди. – Долг, честь…
   Я опустил голову, умолкая. Ее последние слова сказали мне все. Если женщина так говорит, значит, она никого не любит и не готова полюбить.
   – Встаньте, Данкор, – послышался мягкий голос. – Вы милый юноша. Мне будет жаль, если с вами что-то случится.
   – Самое страшное со мной уже случилось, – прошептал я, не поднимая головы.
   – И все-таки встаньте! Сюда могут войти. Если вы правда меня любите, вы должны соблюсти приличия.
   Она была права. Я не имел права подвергать опасности ее жизнь. Пусть другие кипят от гнева и думают, чем отплатить гордячке, отказавшей во взаимности. Я слишком любил леди Ленимирель, чтобы портить ей жизнь. В конце концов, у меня осталось всего два месяца. Я их как-нибудь переживу, а потом… потом меня ждут северные горы и новая жизнь, в которой действительно не будет места для любви.
   Я поднялся с колен. Видимо, на лице у меня отразились не слишком радостные мысли, потому что леди вдруг коснулась моих висков тонкими пальцами, потянула мою голову книзу, и я почувствовал на своем лбу прикосновение самых лучших в мире губ.
   – А теперь идите, – прошептала она. – И постарайтесь не думать о смерти!
   Повернувшись, я отправился прочь, ничего не видя перед собой.

4

   Подготовка к экспедиции шла полным ходом. Как один из ее участников я получил доступ в замок и мог появляться там ежедневно, докладывая лорду-Наместнику о том, как продвигается обучение молодых оруженосцев. Тренировки, отчеты и обязательное сидение в библиотеке не оставляли мне ни одной свободной минуты, иногда я уставал так, что уже к обеду мечтал, как завалюсь спать.
   А тем временем неожиданно подошла весна. Несмотря на то что повсюду еще лежал снег, в воздухе пахло свежестью, сыростью и особыми ароматами, а голоса птиц в парке звучали так нежно, так притягательно!.. С новой силой, несмотря на занятость, я ощутил тягу к любви. Больше, чем когда бы то ни было, сердце тосковало, именно потому, что моему чувству не было ответа.
   Этому настроению способствовало то, что я почти ежедневно бывал во дворце. Изучив маршрут от дверей до делового кабинета лорда-Наместника и библиотеки, не мог отказать себе в том, чтобы на обратном пути не пройти мимо покоев моей возлюбленной. Леди Ленимирель почти все время проводила в одной комнате, спускаясь к обеду в большой зал или отправляясь на прогулку по саду. Так что я в любое время мог, проходя мимо, задержаться возле заветной двери, чтобы прислушаться к доносящимся оттуда звукам и услышать голос миледи. В отдельные дни мне везло еще больше – если леди хотелось послать куда-либо свою любимую служанку Ларру, я мог ухитриться и увидеть ее прекрасный профиль. Потом, ночами лежа без сна, я вспоминал ее голос, ее лицо, руки, улыбку, тонкий стан…
   Однажды, проходя мимо двери леди и привычно прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам, я уловил громкий голос:
   – Уродища косорукая! – Голос этот принадлежал наследнику Дейтемиру.
   – Простите, господин, – пролепетала служанка. – Позвольте мне…
   Ее слова прервал звук пощечины.
   – Пошла вон! И не смей прикасаться ко мне своими лапами!
   – Дейтемир! – удивленно и возмущенно воскликнула леди Ленимирель. – Что ты себе позволяешь?
   – Не твое дело! Как? Ты еще здесь? Я сказал – пошла вон!
   Быстро простучали легкие шаги, и из покоев леди-Наместницы выскочила заплаканная служанка. Она едва не налетела на меня, вскрикнула, испугавшись еще больше, и бросилась прочь. На щеке алело пятно пощечины.
   – Только руку испачкал, – услышал я голос Дейтемира-младшего. – Ох уж эти грязные альфары!
   – Сын, тебе не следует так говорить, – тихо, но твердо произнесла леди Ленимирель.
   – Не твое дело! Как хочу, так и поступаю!
   Любой другой на моем месте постарался бы уйти, пока его не заметили и не поняли, что он стал нежелательным свидетелем неприглядной сцены, но я словно примерз к полу, просто не поверив своим ушам. В моей семье никто ни разу не позволил себе подобного тона по отношению к леди.
   – Да как вы смеете?
   Дейтемир-младший круто развернулся. Наши взгляды встретились, я сделал шаг вперед.
   – Что? – промолвил он.
   – Немедленно извинитесь перед вашей матерью, – ледяным тоном промолвил я.
   – А то что?
   Он еще не понял серьезности моих намерений. Я и сам, сказать по правде, не верил в них… До тех пор, пока кончик моего меча не задрожал у самого его носа.
   – Иначе я буду вынужден атаковать вас!
   Тихо охнула леди Ленимирель. Она сидела в кресле у окна, прямая и стройная, как молодое деревце, и лишь сжатые кулаки и разлившаяся по лицу бледность говорили о том, как сильно она переживала.
   – Может быть, не стоит… – промолвила она негромко, переводя взгляд с сына на меня и обратно. – Из-за служанки…
   – Из-за никчемной рабыни, – фыркнул Дейтемир-младший. – Из-за поганой уродины, ошибки природы…
   – Замолчите, – слегка повысил я голос. – Альфары – такие же ваши подданные, как и…
   – Альфары – рабы! Но видимо, для вас они играют важную роль в жизни. Может быть, ваша матушка и сама была…
   Если он рассчитывал оскорбить меня, то ему это вполне удалось. Я слишком любил и уважал собственную мать, чтобы допустить даже тень компрометирующей ее мысли.
   – Защищайтесь! – Мой меч взвился вверх.
   Надо отдать молодому наследнику должное – он знал, с какого конца браться за оружие. Юноша успел обнажить меч, с быстротой молнии отпрыгнул в сторону. Я последовал за ним, мельком успев подумать, что мое искусство фехтовальщика наконец-то нашло реальное применение. Плохо только, что пришлось обнажить меч против своего сородича.
   С первых же ударов стало заметно, что Дейтемир-младший хоть и проворен, но недостаточно искусен. Я превосходил его во всем – силе, точности ударов, скорости, мастерстве, умении владеть собой и ситуацией. Юнец сопел, пыхтел, рычал сквозь зубы, отчаянно размахивал мечом – и отступал, теснимый шаг за шагом. Противник из него был никакой – я успевал не только отражать отчаянные и горячие, но неумелые выпады, но и следить за тем, что происходит вокруг.
   Леди Ленимирель замерла в кресле, прижав руки ко рту и боясь шевельнуться…
   Два пажа и молоденькие девушки из ее свиты застыли на полпути к дверям, раздумав спасаться бегством…
   Служанка-альфара, из-за которой все и свершилось, тихо появилась на пороге…
   За ее спиной возникли два эльфа-стражника из числа моих сослуживцев…
   Торопясь, пока эти двое не сообразили, что к чему, и не позвали лорда-Наместника, я загнал Дейтемира-младшего в угол и мощным ударом по запястью выбил меч из его руки. Мальчишка всхлипнул, и леди Ленимирель наконец сорвалась с места:
   – Не трогайте его!
   – Моя госпожа, – я носком сапога отшвырнул оружие наследника подальше, прямо к порогу, и отсалютовал ей мечом, – ваше слово для меня – закон! Но ваш сын должен раз и навсегда запомнить, что нельзя оскорблять женщин, к какой бы расе они ни принадлежали! И тем более не стоит оскорблять свою мать. Он разговаривал с вами непочтительным тоном. Такое поведение недопустимо для наследника Наместника.
   Забившийся в угол Дейтемир-младший что-то проворчал.
   – Немедленно извинитесь перед матерью, – приказал я, концом меча повелевая ему выйти вперед. – Преклоните колено перед той, которая дала вам жизнь, и просите прощения у нее за тон, которым вы с нею разговаривали. Ну!
   Бросив на меня взгляд, полный злобы, наследник Наместника сделал шаг вперед.
   – Преклоните колено и извиняйтесь! – Я пригрозил ему мечом.
   Все еще держа правое запястье левой рукой, Дейтемир-младший встал на одно колено и что-то пробормотал.
   – Вашему носу все равно, каков вы, – безжалостно промолвил я. – Но ни леди, ни я ничего не слышали. Повторите громче, чтобы дошло до всех в этой комнате… и за ее пределами, – добавил, покосившись на бледную служанку.
   – Извините, – сквозь зубы процедил мальчишка голосом, полным злобы и досады, – матушка…
   Леди Ленимирель бросила на меня умоляющий взгляд, прижала руки к груди. Я не стал продолжать мучить сына на глазах у матери и отступил, убирая меч в ножны.
   – Отлично, милорд. Можете быть свободны!
   Дейтемир-младший сорвался с места с такой скоростью, что споткнулся о какую-то скамеечку и чуть не растянулся на полу. Наклонившись, чтобы подобрать меч, он обернулся через плечо и прошипел:
   – Ты это запомнишь…
   – Надеюсь, что запомните и вы, милорд, – ответил я. – Иначе придется преподать вам еще один урок… Как быть мужчиной.
   В ответ раздалось совсем уж непереводимое шипение, и наследник Наместника покинул поле боя.
   – Ос… оставьте нас, – слегка запнувшись, приказала леди-Наместница.
   Напуганные придворные дамы и пажи, толкаясь и бросая на меня тревожно-любопытные взгляды, поспешили покинуть комнату и прикрыли за собой дверь.
   Мы некоторое время молча смотрели друг на друга.
   – Зачем вы это сделали? – наконец произнесла леди Ленимирель.
   – Я поступил так, как должен поступать каждый честный эльф. – Меня несколько озадачил ее вопрос. – Ваш сын вел себя непочтительно по отношению к вам, кроме того, он опустился до оскорблений. Неужели вы считаете, что звание наследника дает ему такое право?
   Ее прекрасные глаза потухли. Миледи опустила голову, сжала руки на груди.
   – Вы ничего не знаете, Данкор, – промолвила она еле слышно. – Мои муж и сын…
   – Я все знаю, миледи, – осмелился перебить ее. – Если помните, именно я провожал вас до замка после той охоты. А потом – привез вам весть о том, что ваш супруг разрешает вам присутствовать при дворе. Я все вижу и все понимаю, миледи. Вы – узница в этих стенах. Вы несчастливы в браке, вы…
   – А вы жестоки, – прошептала она, пряча глаза.
   – Я люблю вас, – сорвалось с губ. – И мне небезразлична ваша судьба…
   – Моя судьба? – Эльфийка вскинула голову, и стало заметно, что в ее глазах блестят слезы. – Что вам моя судьба? Подумали бы лучше о своей судьбе! Зачем вы разозлили моего сына? Вы не знаете, какой у него мстительный характер!
   – Не столько мстительный, сколько трусливый? – догадался я. – Подозреваю, что сам он ни на что не годен и в лучшем случае натравит на меня наемников. Не беспокойтесь, миледи, я сумею за себя постоять. Мне не страшно встретить свою судьбу. Страшно, что не сумею вас защитить.
   – Вы сумасшедший. – Женщина всхлипнула, и мне пришлось сделать то, на что не решился бы в другой ситуации. Я шагнул к леди Ленимирель и обнял ее, прижал к себе. Я был намного выше ее ростом, и она спрятала лицо у меня на груди.
   Но только на миг. В следующую секунду эльфийка вырвалась.
   – Вы действительно ненормальный, Данкор, – промолвила она. – Вам стоит беспокоиться о своей судьбе, а вы думаете обо мне! Мой сын ни за что не простит сегодняшнего унижения, тем более что тут было столько свидетелей. Они промолчат о том, что предшествовало ссоре, но распишут в ярких красках и вашу дуэль, и то, как вы заставили наследника извиняться. Дейтемир отомстит!
   – Я ничего не боюсь! И на казнь пойду ради вас с песней на устах!
   – Сумасшедший, – опять вздохнула леди Ленимирель. – Ни одна женщина мира не стоит таких жертв!
   – Любимая женщина стоит и не такого, – упрямо возразил я.
   – Подите прочь, – прошептала она, отвернулась и прижала руки к щекам, – не могу вас слушать…
   Спорить не хотелось. Поклонившись миледи, направился к выходу. В голову лезли непрошеные мысли. Отныне моя судьба действительно висела на волоске. Ведь если сын пожалуется отцу, гнев Наместника может быть страшен.
 
   Ждать пришлось недолго. Буквально на другой день пришел приказ, подписанный лордом-Наместником. Я был разжалован из десятников в рядовые, отчислен из корпуса личной охраны лорда Дейтемира и должен был немедленно отправиться к новому месту службы – в один из небольших гарнизонов на границе с Ничейными Землями.
   Я собирал вещи, когда меня навестил сотник Бормидар.
   – Ну скажи на милость, зачем тебе это понадобилось? – приветствовал он меня, подходя к моей постели и разглядывая баул с вещами. – Чего ты добился, ткнув наследника носом в грязь?
   – Я просто не мог спокойно стоять и смотреть, как на моих глазах унижают женщину, – ответил я.
   – Эх, Данкор, как же ты еще молод и неопытен! – вздохнул лорд Бормидар. – Запомни, женщины – существа более крепкие, чем кажется на первый взгляд. Мы, мужчины, сделаны из другого теста. Мы тяжело переживаем обиды, готовы мстить обидчикам и карать виновных, а женщины… Они оправдывают тех, кто виноват в их несчастьях. Женщины гораздо легче переносят унижения и тяготы семейной жизни. Они, в отличие от нас, способны прощать и забывать. У них есть то, что помогает мириться с любыми несправедливостью, ложью и предательством, – дети, долг, привычки, традиции, потребность любить и заботиться, не задумываясь о том, любят ли их и заботятся ли о них… Я сам женился без любви, то есть я не любил мою жену и не могу сказать, что она была в восторге оттого, что наш брачный союз состоялся. Но прошло несколько лет, у нас пятеро детей, и ты думаешь, она хочет от меня уйти? Да ни за что! И дело не только в детях! Наши сыновья достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться! Просто она привыкла! Женщины вообще легко привыкают, не то что мы, мужчины!
   Я только вздохнул, услышав эту отповедь. Не знаю, кто как, но я никогда не смогу пройти мимо такой несправедливости. Мои родители всю жизнь любили друг друга и были счастливы в браке. Я сомневаюсь, что они просто привыкли друг к другу. И мне трудно поверить в то, что сказанное лордом Бормидаром – правда. Хотя, если вспомнить, как леди Ленимирель унижалась перед своим мужем, как стояла в снегу на коленях ради возможности просто с ним поговорить…
   – До чего ты наивен, как всякий провинциал, – продолжал тем временем сотник. – А еще на войне был…
   – Там все понятнее и проще, – возразил я.
   – Тут ты прав, – вздохнул он. – В мирной жизни иной раз такие битвы кипят, что только держись! Что теперь будешь делать? Я возлагал на тебя такие надежды! Ты, Данкор, один из лучших фехтовальщиков, каких я знаю, а знавал я немало мастеров меча и копья. Из-за твоего прямолинейного характера теперь будешь обязан до конца жизни прозябать на границе! В крошечном гарнизоне среди лесов и полей, где никогда ничего не происходит… Эх, не такой судьбы я желал для тебя, парень! Совсем не такой!
   – Это была она, – сказал я вдруг.
   – Кто – «она»? – выпучил глаза сотник. – Погоди-погоди… Так, значит, ты и леди-Наместница? Это ты в нее…
   – Да.
   – О Покровители. – Он сел на соседнюю постель и запустил пальцы в волосы. – Вот уж судьба! Да ты, считай, дешево отделался! Если бы лорд-Наместник узнал… Ох, уезжай отсюда как можно скорее!
   Вот с этим я не мог спорить, хотя во мне все восставало против такой жестокой и внезапной разлуки.
 
   Крошечная застава затерялась среди густых лесов на юго-восточной оконечности Кораллового Острова. Вытянутый в длину с запада на восток, Коралловый, кроме того, имел еще и далеко выдающийся «клин», глубоко врезающийся в Ничейную Землю. Наша застава стояла почти на самом «острие». Из-за близости Ничейной Земли тут содержался довольно внушительный гарнизон – сотня солдат и три Видящих волшебницы, в чьи обязанности входило поддерживать целостность границы и заранее предупреждать гарнизон о набегах, ибо совсем рядом лежали заболоченные луга, в которых обитали гоблины. Эти твари имели отдаленное сходство с драконами – раздвоенный язык, чешуя зелено-землистого цвета, хвосты, строение зубов – и являлись их дальними родичами. Как драконы, они были мало восприимчивы к магии, что позволяло беспрепятственно пересекать границу, несмотря на защиту, которую поставили волшебницы. Небольшие отряды гоблинов время от времени тревожили набегами Коралловый Остров, а поскольку среди них иногда можно было встретить людей, сбежавших от закона, опасность они представляли немалую.
   Это мне рассказал сотник Годдар, новый начальник, когда я прибыл на заставу.
   – Сейчас затишье, – сказал он в заключение, – вот когда слегка подсохнет земля и схлынет половодье, тогда и начнется. Если бы не Видящие, которые нас заранее предупреждают о нападениях, нам бы пришлось туго. Пока отдыхай, располагайся, знакомься с новыми сослуживцами… Надолго к нам?
   – Навсегда, – вздохнул я. – Я прогневал Наместника Дейтемира.
   – А, ну тогда твое «навсегда» не продлится дольше десятка-другого лет, – отмахнулся сотник Годдар. – Нашего Наместника разгневать легче легкого. Если бы он «навсегда» изгонял всех, кто хотя бы раз вызвал его гнев, в поместье-столице уже давно бы никто не жил! Вот увидишь – через некоторое время он пришлет за тобой, а то и сам явится. Здесь его любимые охотничьи угодья, так что раз в год он к нам заглядывает. Не вешай носа, Данкор!
   – У меня не тот случай, – я отвернулся, озираясь по сторонам, – Наместник разгневался на меня из-за своего сына. Я немного поучил наследника хорошим манерам…
   – Да, это серьезнее, – кивнул сотник. – Дейтемир-младший не в пример злопамятнее отца. Даже хорошо, что мы живем в такой глуши, и до нас он не достанет!
   Самому Годдару было хорошо говорить – он практически вырос в этих местах, здесь же женился и сейчас жил на заставе с женой и двумя детьми. Семьи имелись и у некоторых рядовых пограничников, так что тут образовалось хоть и маленькое, но вполне самостоятельное поселение.
   Жили здесь, кстати, и альфары, причем некоторые имели право носить оружие и считались рыцарями. Не то чтобы рук не хватало, просто жизнь в этих краях была проще и на многие расовые различия смотрели сквозь пальцы. Я пожалел о своем Горо – мой личный слуга, однажды переступивший порог дворца, так в нем и пропал. Он наверняка даже не узнал, что его хозяин ныне в опале.
 
   Месяц спустя я ехал во главе своего десятка, не спеша пробираясь вдоль границы. Сотник Годдар, вопреки присланной из поместья-столицы рекомендации, повысил меня в должности, потому что других опытных бойцов, тем более побывавших на настоящей войне, у него было не так уж и много.
   Весна вступила в свои права, лес был просто прекрасен. Думаю, не родился еще тот эльф, который смог бы оставаться равнодушным к красотам природы. Снег почти весь растаял, сохранились лишь грязные островки в самой чаще леса, на припеке из земли вовсю лезла молодая трава, в которой кое-где сверкали белые, желтые и синие звездочки первоцветов. На деревьях набухали почки, в воздухе пахло смолой и свежестью. Реки и ручьи почти все вернулись в свои берега, лишь в низинах под копытами коней чавкала грязь.
   В эту пору передовые отряды гоблинов пытались пересечь границы Островов, поскольку зимние запасы подходили к концу, и они надеялись восполнить их за наш счет. Иногда к ним присоединялись и люди, за ними надо было следить в оба. Ибо в человеческой натуре заложена страсть к воровству, эти «разведчики» были не дураки стянуть то, что плохо лежит. Альфаров-пахарей они, например, обирали до нитки, оставляя им только жизнь.
   Мы ехали не спеша, настороженно глядя по сторонам. Развиднелось – впереди темнела небольшая заболоченная речная долина, что делало ее уязвимой для нападений гоблинов, ибо эти твари прекрасно умели чувствовать воду и пересекали наши границы именно по воде.
   До долины оставалось всего ничего, когда внезапно ожил амулет, который перед отправкой в рейд надела мне на шею Видящая. Волшебницы зорко следили за всем, что происходит в приграничье, направляя нас точно в то место, где произошел прорыв границы.
   Сделав своему десятку знак остановиться, я вынул из-за пазухи амулет и крепко сжал в кулаке, показывая, что готов к связи.
   «Всадники, – долетел до меня мысленный голос волшебницы, – трое альфаров и четверо эльфов. Из них – две женщины. Скачут с северо-запада. Ты ближе всех».
   Именно на северо-западе располагалось большинство поселений, и если всадники скакали оттуда в сторону границы, значит, там стряслась большая беда.
   – За мной! – скомандовал я, разворачивая коня.
   Долина и гоблины, если они есть, были забыты. Вброд перешли небольшой ручей, устремились навстречу неведомым всадникам.
   Мы увидели их чуть-чуть раньше, чем они – нас. Путники хоть и мчались сломя голову, явно не знали, куда скакать, как раз в это время передний всадник осадил серого в яблоках коня и стал озираться по сторонам. Я пристально вгляделся в его лицо…
   – Всем оставаться на месте, – прошептал своему десятку.
   Впереди был редкий березняк, пронизанный солнечным светом. Молодая трава поднималась сквозь войлок прошлогодней поросли. Соловый конь пропадал на фоне берез, чьи ветки только-только начали одеваться в зеленую вуаль молодой листвы, но ярко-розовое платье всадника, вернее, всадницы было видно издалека. Казалось, мои глаза различают даже оранжевые и красные строчки отделки и бусины, которыми была украшена ее прическа. Сердце мое забилось так сильно, что я невольно прижал его рукой, как пойманную птицу.
   «Нашел?» – подала мысленный голос Видящая.
   «Да, – ответил я также мысленно. – Благородная леди со свитой… Все в порядке».
   И не просто «леди», а та единственная, на встречу с которой я уже перестал надеяться! Но как она оказалась здесь? Между поместьем-столицей и заставой были лиги и лиги пути.
   Мы встретились среди берез – увидев и узнав меня, леди Ленимирель тоже сделала знак своим спутникам оставаться на месте. Не доехав друг до друга, мы одновременно спешились. Я смог сделать на негнущихся ногах несколько шагов.
   – Леди… – Это было все, что мой язык смог произнести.
   – Я, – она выглядела смущенной, – просто больше не смогла… Все это время думала о тебе, вспоминала, как ты… Со мной давно никто так не разговаривал… Не знаю, что на меня нашло, но…
   Она путалась в словах, теребя край темно-розовой накидки. Я чувствовал, что должен прийти на помощь, но слова застряли у меня в горле. Смотрел на эту женщину – и не мог отвести взгляд.
   – За все это время мой муж и сын ни разу не сказали мне ни одного слова, я даже не видела их, – продолжала она. – А вчера утром я внезапно узнала, что они уже несколько дней как уехали куда-то и даже не поставили меня в известность… Тогда я поняла, что не могу больше оставаться на месте. Собралась и… Ехала сюда, думала, что знаю, зачем еду, а теперь вот… теперь не знаю… Ты, – она впервые подняла на меня глаза, – считаешь меня безнравственной?
   – Моя госпожа. – Не зная, что делать, я опустился перед нею на колени. – Моя госпожа…
   – Встань. – Ее руки легли мне на плечи.
   Я повиновался, и женщина оказалась так близко от меня, что стали ощутимы тепло ее тела и слабый аромат, исходящий от платья и волос. Ее руки все еще лежали у меня на плечах, когда мои ладони осторожно коснулись тонкой талии. Она не сопротивлялась, позволила обнять себя. Запрокинув голову, смотрела прямо мне в глаза, и мне ужасно захотелось ее поцеловать.
   Госпожа обо всем догадалась по моим глазам и попыталась отстраниться:
   – На нас смотрят.
   – Я знаю, – прошептали губы, а в сердце затаилась досада на судьбу. Впервые за долгое время я держал в объятиях любимую женщину – и не мог больше ничего себе позволить. А ведь она – это чувствовалось! – не станет сопротивляться.
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента