Галина Романова. Как не потерять работу

Галина Романова
Как не потерять работу

Пролог

   Перышко прилежно скользило по пергаменту, но стоило бросить взгляд за окно, как оно замедлило свое движение и совсем остановилось.
   А красивый отсюда открывается вид! Со второго этажа можно рассмотреть поросший разнотравьем склон, спускающийся к реке с берегами, густо покрытыми зарослями ивняка. На другом берегу до самого горизонта раскинулись луга и перелески, где бродит стадо. Вдалеке виднеется небольшая деревенька. Большие Звездуны находятся в другой стороне, но если встать у окна, то справа можно увидеть Малые Звездуны…
   Спрашиваете, что это такое? Большие Звездуны – простой провинциальный городок, каких много на карте страны, за свою долгую историю несколько раз переходивший из рук в руки. Сначала им владело семейство графов Масов, пока лет двести назад, когда никого из совершеннолетних представителей старой династии не осталось в живых, его не забрали себе Байты, их дальние родственники. Лишь в прошлом году удалось восстановить справедливость и вернуть Большие Звездуны с пригородами прежним владельцам. Но для этого мне и моему непосредственному начальнику пришлось изрядно потрудиться.
   Спрашивается – кому? Автору этих строк, скромному провинциальному некроманту Згашу Груви, прошлогоднему выпускнику Колледжа Некромагии без отличия, но зато с действительным дипломом, прошу любить – и не жаловаться. Вообще-то мне здорово повезло, что местному городскому некроманту мэтру Рубану Куббику срочно понадобился помощник. У меня не было никаких шансов нормально начать свою карьеру: Колледж Некромагии за последние годы выпустил столько представителей этой профессии, что между некромантами развернулась нездоровая конкуренция за место под солнцем.
   Один такой недоучка – барон Гебриан Чернореченский, отчисленный за грубейшие ошибки на экзамене, прикончил своего сокурсника, а потом потребовал, чтобы профессора сделали из него упыря! – как раз и вознамерился стать главным городским некромантом в Больших Звездунах. Он выбрал этот город потому, что именно здесь его младшая сестрица, леди Гемма Чернореченская, была замужем за наследником имени и титула графов Байтов, Ладианом. Эта парочка ни больше ни меньше хотела убить двух зайцев одной стрелой – избавиться сразу и от нынешнего некроманта Рубана Куббика, и от тогдашнего градоправителя, поставленного графиней Лавиной Байт над городом, Анджелина Маса… Имя знакомое, да? Точно! Анджелин был последним представителем некогда многочисленного и славного семейства графов Масов. Хотя почему «был»? Он и сейчас им остается и по-прежнему правит городом, только уже от своего имени. История получила огласку, приезжал королевский дознаватель, который и передал Анджелину Масу бразды правления, а через некоторое время – и возвращенный титул графа со всеми привилегиями.
   Всему этому мне довелось быть свидетелем, и, помнится, сначала не понравилось, что тут происходит… Ну и парочку ошибок я тоже допустил, сгоряча начав воскрешать всех подряд. Дошло до того, что пришлось усомниться в правильности выбранного пути. Я даже написал заявление об уходе. Градоправитель заставил меня отработать до конца сезона – и хорошо сделал. Ибо, задержавшись тут против воли, в результате я получил не только оплачиваемую работу, но и признание, дружбу кое с кем из сильных мира сего и… женился. Моя жена, она…
   Тихий скрип ступенек прервал ход мыслей. На пороге комнаты остановился мэтр Рубан Куббик, мой напарник, ибо с прошлой осени я перестал быть только помощником и стал его полноправным партнером.
   При взгляде на этого сорокалетнего человека никто не скажет, что он – некромант. Обычный мужчина, крепкого сложения, с простым лицом, он даже одевался не в черное, как, считают обыватели, должны одеваться некроманты, а щеголял в одежде горожанина средней руки. Если бы не знак гильдии – индивидуальный амулет на цепочке – да ритуальный кинжал в ножнах на широком, украшенном бляхами поясе, его принимали бы за зажиточного ремесленника. Неудивительно, что, когда я приехал, горожане просто-напросто отказывались объяснять мне, где он проживает: ни сам мэтр Куббик, ни его двухэтажный каменный дом на отшибе не производили впечатления «гнезда некромансеров». Для всех это был еще один сосед, любитель кошек и самогонки, настоянной на травах. Я, впрочем, не лучше: явившись глубокой ночью, ухитрился перепутать будущего начальника с упырем. Мы даже подрались…
   – Чем вы занимаетесь, Згаш? – поинтересовался мэтр.
   – Да так… ничем особенным.
   – Мемуары? – Мэтр подошел и заглянул через плечо. – Не рановато ли? В вашем возрасте? Вам всего двадцать четыре и… Молчу-молчу! – Что-то в моих глазах было такое, отчего мэтр отступил на шаг и вскинул руки. – Понимаю, за последний год вам пришлось пережить столько, сколько не снилось никому из ваших ровесников! Взять хотя бы весенние события…
   – Не надо! – вырвалось у меня против воли.
   – Надо, – мягко перебили в ответ. – Вам, Згаш, надо взять себя в руки и описать все это… Поверьте, станет легче!
   – Я не писатель!
   – Напишите как умеете! Ваш отчет о том, как вы расследовали историю преступлений Гебриана Чернореченского, внесли в городскую летопись практически без изменений… Разве что имя переправили…
   – На Дей Долл, – вспомнил я.
   – Да. Хотя бы потому, что в материалах следствия упоминалось, что барон Чернореченский собирался жить и работать на моем месте именно под этим псевдонимом. И, кроме того, его семейство настаивало на таком варианте. Никому не охота признавать, что в их роду имеется преступник. Обычно это стараются замалчивать…
   – И поэтому отдуваться за всех пришлось мелкой сошке, этому лейтенанту Винту, – вспомнил я городского стражника, который шпионил за Анджелином Масом для леди Геммы и ее брата.
   – Увы! Но приговор оглашен, и никто ничего менять не намерен, – припечатал мэтр Куббик. – Я чего зашел… Если вы в порядке и не слишком заняты, займитесь наконец Динкой. Я уезжаю на весь день, а вы остаетесь за старшего, так уж присмотрите, чтобы девчонка хотя бы книги почитала. А то ее Гражина опять к домашнему хозяйству припряжет…
   Я кивнул, глядя на лист пергамента, где красовалось несколько строчек. Динка… Хуторская девчонка, в которой неожиданно обнаружился дар настоящей волшебницы. Позволить ему пропадать не хотелось, но платить за ее обучение было некому, так что мы с напарником взяли девочку к себе и по очереди учили грамоте и остальным наукам. Придет время, и Динка хотя бы сможет заниматься знахарством, то есть делать то, для чего рождена.
   – И хватит сидеть взаперти! – снова ворвался в мысли голос мэтра Куббика. – Жизнь продолжается несмотря ни на что… Весна кончилась, уже давно лето! Пора начать думать о настоящем, если будущее вас пока тревожит.
   – Очень тревожит, – буркнул я.
   – Ничего, вы справитесь! Я в вас верю!
   Мэтр вышел и, прибавив: «Скажите Гражине, что буду поздно!» – стал спускаться по лестнице.
   А я вздохнул и обмакнул перо в чернила. Может быть, он прав и, стоит доверить пергаменту описание событий недавнего прошлого, мне действительно станет легче дышать?

Глава 1

   – Ну вот так! – Колышек отточенным движением вонзился в грудь между пятым и шестым ребрами. – Теперь не встанет!
   – Точно так?
   – Точнее не бывает! – Я присел на корточки возле трупа, осторожно осматривая его. Обычное на первый взгляд бледно-серое тело, несколько недель пролежавшее в снегу. Выглядит как новенькое, даже трупных пятен нет, почему и возникло подозрение. – Мы работаем с гарантией!
   – А точно это того… ну она?
   Заказчики опасливо топтались в сторонке.
   – А кто?
   Невинный вопрос поставил хуторян в тупик. Как по команде они полезли чесать затылки.
   – Ну это как же… Коли так… Чего уж… – послышались бормотания.
   – Вот и ладушки. – Я встал, отряхивая ладони. – Можете грузить и везти хоронить.
   На ладонях остался трупный запах, и я набрал полные пригоршни весеннего колючего снега, вытираясь. После чего попятился, уступая место мужикам, которые бочком стали спускаться в неглубокий овражек, где валялось тело.
   Весна в этом году выдалась поздняя, но дружная; еще вчера сугробы доставали до пояса, и каждый день начинался с того, что приходилось заново протаптывать тропинки к калитке и на конюшню, а сегодня уже все растаяло. Поля очистились от снега за считаные дни, в городе он исчез того быстрее, и из сугробов полез весь мусор: доски, тряпки, дохлые крысы, оброненные рассеянными прохожими мелочи, «подснежники»…
   Бесхозных трупов, когда случайно умерший, замерзший или убитый грабителями прохожий был до весны занесен снегом, а потом оттаял, в этом году было не больше и не меньше, чем в прошлые разы, но из-за стремительно наступившей весны казалось, что они лезут практически отовсюду. С начала оттепели это был уже восьмой вызов – непогребенные тела с приходом весны превращались в упырей и атаковали людей и животных. В холодное время года личиночная стадия, за время которой «простой» покойник превращался в упыря, увеличивалась с девяти дней до двух месяцев, так что попадались тела разной степени разложения. Хорошо, если как в хуторе Веселом (вот такое оригинальное название), успели вовремя заметить готовую к вылуплению личинку и вызвали некромантов. Еще бы день-два, и было поздно!
   Кстати, далеко не каждый вовремя не погребенный труп становился упырем. Но перепуганным прошлогодним нашествием оживших мертвецов людям нежить мерещилась повсюду. Вот и приходилось тратить осиновые колья на проделывание дырок в совершенно безвредных покойниках! Эти колышки, между прочим, вещица одноразовая!
   Бормоча заговоры от дурного глаза, хуторяне выволокли труп раздетой до исподнего простоволосой женщины и, кое-как замотав в дерюгу, свалили на подводу. Мне никто не подал руки, чтоб помочь выбраться из оврага, да и немудрено – побаиваются у нас люди представителей моей профессии. А сельский некромант – личность нужная. Если бы не я… ладно-ладно, если бы не мы с моим напарником мэтром Рубаном Куббиком, тут прошлой осенью такое было бы…
 
   День тогда был выходной, один из дней традиционной осенней ярмарки, когда на седмицу в город съезжаются хуторяне со всей округи – что-то продать, что-то купить, обменяться новостями, поглазеть на заезжих артистов, просто выпить пива в кабаке. Площадь перед ратушей была заполнена народом, и высыпавшие на площадь горожане своими глазами увидели, как раскрываются тяжелые ворота расположенного возле храма Свентовита жальника, и оттуда, покачиваясь и поминутно цепляясь друг за друга, выходят полуразложившиеся мертвецы.
   Зрелище было то еще. Накануне у заговорщиков кое-что пошло не так: виконт Ладиан Байт, муж леди Геммы и наследник имени и титула, вызвал на дуэль Анджелина Маса и был им убит. Расследовать это дело прибыл королевский дознаватель, но накануне главный подозреваемый, который мог бы поведать ему правду, загадочным образом «внезапно» покончил с собой… То есть покончил бы, если бы не некий молодой некромант, спасший градоправителю жизнь. Понимая, что ситуация выходит из-под контроля, Гебриан Чернореченский поднял с храмового жальника всех мертвецов и двинул их на ни в чем не повинных людей. Как ни странно, помогал ему в этом старый первосвященник храма Свентовита, когда-то давным-давно, слишком давно для обычного человека, тоже закончивший Колледж Некромагии. Эти два некроманта – бывший и будущий – готовы были потопить город в крови.
 
   Мне тогда пришлось встать у них на пути. Как сейчас помню «Дея Долла» в черном плаще и кольчуге, в шлеме, закрывающем лицо, на вороном коне во главе воинства мертвяков. Как наяву вижу, стоит закрыть глаза, как он вдохновенно размахивает руками, пытаясь управлять этой толпой – и старого пра, который на самом деле и был здесь главным и лишь использовал молодого глупца. Старику я остановил сердце, а оставшегося без поддержки Гебриана Чернореченского в два счета чуть было не разорвали упыри. На суде он красовался в бинтах, из-под которых виднелись только глаза. Наверное, шрамы до сих пор не сошли и он живет в родовом замке, не рискуя даже родным лишний раз попасться на глаза…
   Привязанная в сторонке кобыла повернула голову, наблюдая за хозяином. Красивая мне досталась лошадка, не то что старый мерин, на котором я ездил прошлой осенью! Соловой масти длинноногая красавица из графских конюшен, подарок Анджелина Маса, обладала сложным характером: как и все красивые женщины, она была убеждена в своей исключительности и не могла смириться с тем, что ей отныне придется носить на себе какого-то некроманта.
   «Ну, и долго нам тут стоять? – читалось в лошадиных глазах. – Мне скучно!»
   – Сейчас поедем, – промолвил я, убирая в седельную сумку инструменты – свечу, толстую книгу заклинаний, моток веревки из крапивы. Остальное давно уже рассовано по карманам.
   Хуторяне о чем-то переговаривались, и я краем уха прислушивался к их голосам.
   – Да Хвеська это, неужто не поняли?
   – Откуда? Рожа-то вся какая… И мать родная не признает!
   – Это какая Хвеська? Поярова женка, что ли? С Нижнего хутора?
   – Она самая… Глянь!
   – Ого! Точняк, она, робя! Пояр в том месяце все плакался, что, мол, ушла его баба по воду и не воротилась.
   – А то ты Пояра не знаешь? Сам небось самогона напился, да и выгнал ее из дому в чем мать родила. А ее сеструха как раз у нас, в Веселом, замужем живет. Вот Хвеська небось побрела к ней, да, видать, в сугробе и замерзла… Самую малость не дошла!
   – Да уж… Вот ведь жизнь-то какая… Детки небось…
   – Нет… Не прижили они с Пояром детей. Вот он и лютовал. А ежели б Хвеська хоть одного понесла, жили бы себе и жили, горя не знали!
   Хуторяне понизили голос, переходя на шепот.
   Я медлил, поневоле прислушиваясь к разговору. О чем они там могут шептаться? О размерах моего гонорара или перемывают косточки мужу покойницы? Так уж вышло, что и моя семейная жизнь не слишком ладилась. Нет, не подумайте чего плохого! Я жену люблю. Просто… видимся мы редко. Могла бы и почаще вспоминать, что у нее законный супруг имеется! Она у меня хорошая, но…
   – Господин некромансер! – отвлек от размышлений голос.
   Как же я не люблю, когда коверкают название моей профессии! Неужели так трудно запомнить?
   – Чего? – Взгляд сам собой скользнул к рукам мужика. Нет, без денег…
   – Вы бы это… ну… с нами до хутора проехались бы?
   – Зачем? Ее теперь на погост надо – отпеть и похоронить. Если все обряды соблюсти, даже не придется лишние деньги тратить и второй раз специалиста нанимать, чтобы нейтрализовали могилу, – откровенно намекнул я на материальное вознаграждение. – Это, между прочим, обойдется в полтора раза дороже, чем первый вызов!
   – Да там это… того… – хуторянин обернулся на остальных мужиков, – дельце там небольшое есть!
   Я посмотрел на солнце. Жарит по-весеннему! Полдень только что миновал, времени достаточно, погода хорошая, срочных вызовов вроде нет, так почему бы, в самом деле…
   – За отдельную плату!
   – Само собой, господин некромансер! Само собой!
   Подвода и шагавшие рядом мужики уже двинулись в сторону хутора. Дорога раскисла, завернутый в дерюгу груз качался на ухабах и ямах, и казалось, что покойник ожил и пытается размотать ткань, в которую его обернули. Каждое случайное движение заставляло хуторян шарахаться в стороны, но я спокойно шагал рядом, ведя кобылу под уздцы, и ненапускное спокойствие «спицилиста» заставляло окружающих успокаиваться тоже.
   Хутор Веселый представлял собой скорее маленькую деревеньку – четыре дома с надворными постройками были окружены одним большим забором. Рядом были пристроены загоны для скота и огороды. Чуть в стороне, за огородами, виднелась парочка домов поменьше и поскромнее – обычно там, отдельно от хозяев, селятся семейные батраки. Хозяйство у них, как правило, невелико: одна-две коровы, несколько кур или уток, иногда свинья или пара овец. Редко кто имеет лошадь. А куда еще-то? Все равно работа на хозяина отнимает много времени и просто некогда обихаживать столько живности. Рано или поздно такие батраки все-таки отделяются, заводят свое хозяйство, подрастают и строят свои дома их дети – и, глядишь, через два-три десятка лет вместо хутора стоит деревенька.
   Мне думалось, что «небольшое дельце» состоит в том, чтобы сопроводить покойника в последний путь, дабы проследить, чтобы все обряды были справлены честь по чести, и «запереть» его, окончательно обезопасив людей от умертвия. Сначала так оно и было. Пришлось тащиться до погоста, находившегося примерно в паре верст дальше, на окраине большого села. Там с умным видом постоять над могилой, прочесть несколько строк стандартного заклинания и, после того как покойницу засыпали землей, трижды обойти посолонь^[1] могилу, посыпая землю смесью толченого перца, пепла осины и сушеной петрушки. Откуда мэтр Куббик вычитал рецепт этого «зелья», оставалось тайной, но оно работало! Во всяком случае, из могил, «обработанных» этой смесью, еще никто не пытался вылезти.
   По возвращении на хутор ожидалось, что я получу наконец причитающуюся плату и отправлюсь восвояси. Но людям свойственно ошибаться.
   – Прошу вас, господин некромансер, пройдите-ка немного!
   Что, опять?
   – Далеко?
   – К ручью!
   Означенный ручей протекал в глубоком овраге за хутором. Склоны его были такими крутыми и так густо поросли ивами, что оставалось лишь дивиться, как люди терпят его соседство. Ведь если с кручи сверзится корова – пиши пропало. Да и пьяный мужик, свалившись туда по зимней поре, рискует замерзнуть насмерть. Впрочем, судя по следам на коре молодых деревьев, овраг этот сильно привлекал коз, так что, наверное, какая-никакая выгода имелась.
   Идти пришлось вдоль края оврага, косясь на открывающуюся внизу панораму. На поверхности уже царила весна, но на дне оврага лежал снег. Серая ленточка оттаявшего ручья извивалась между сугробами. Слышалось журчание воды, звонкие вопли птиц, вкусно пахло землей, свежестью и, как ни странно, травой. Светило солнце. Жизнь была прекрасна. Это неправда, что некроманты – мрачные типы, которым по душе сплошь ночь, кладбища и трупы. Мы же не виноваты, что у нас такая работа, а люди любят мыслить стереотипами.
   Примерно через полверсты овраг превратился в небольшой котлован, на дне которого серым пятном выделялся прудик, окруженный деревьями и кустами. Склоны тут были более пологие – можно спуститься, не рискуя переломать ноги-руки. Судя по всему, пруд был образован насыпью, которая разделила овраг на две половины, преградив ручью путь. Узкая тропинка вела вниз, к шаткому дощатому мостику, по которому только пешком и идти, и поднималась на противоположный склон.
   – Далеко еще?
   – Пришли уже, господин некромансер.
   Сопровождавший меня хуторянин широким жестом пригласил пройти первым. Ладно. Если он вздумает напасть со спины, я успею почувствовать замах и защититься.
   – В овраг?
   – На ту сторону. Во-он, видите? Хибарка в зарослях?
   А ведь и правда! На той стороне оврага, за кустами, действительно что-то темнело. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это крыша глубоко вросшего в землю серого от времени сруба. Плетень кое-как отгораживал его от остального мира, кроме той стороны, где кустарник был гуще. Тропа вилась мимо сруба, уходя в поля вдоль противоположного склона оврага.
   – А что там?
   Хуторянин замялся, выдавливая слова буквально по слогу.
   …Ведун поселился там давно – лет десять уже тому как, если не больше. Откуда он пришел – неизвестно. Спрашивать было боязно, сам он про себя ничего не рассказывал. Просто пришел, просто попросил мужиков помочь подлатать протекавшую крышу и переложить очаг. Денег при себе у него было немного, так что по первости он платил, а потом сам стал брать плату – больных пользовал, дельные советы давал, урожай заговаривал, скотину лечил, гадал. Всего помаленьку. Денег почти не брал, но от еды и всякой утвари-рухляди не отказывался. Своего хозяйства за десять лет не завел. Был конь – он его продал. Была собака – околела от старости. Завел как-то кур, да всех зимой и перерезал. К нему за помощью и советами со всех окрестных хуторов и деревень приходили и приезжали. Он всем помогал.
   До недавнего времени. Ибо вот уже несколько дней дверь дома оставалась закрытой. Гадая о будущей весне – когда наступит, не пора ли сеять, – к нему несколько раз приходили люди, но ведун не показывался. Снег возле дверей был нетронут, свежих следов не заметно, и люди терялись в догадках, что же произошло. Вот и решили воспользоваться случаем и отправить «на разведку» приезжего некроманта. Дескать, если что случилось, то пусть он сам разбирается – небось одного поля ягоды.
   – Да заодно бы, это… ну… ежели уж поздно, – хуторянин аж вспотел, – сделайте так, чтоб он нам не слишком-то вредил… опосля кончины-то, а? Сделаете?
   – Посмотрим, – ответил я.
   Внутри бушевали противоречивые чувства. Да, всем известно, что ведуны и колдуны умирают тяжело. Иной мучается несколько дней, пока не найдет, кому передать свою силу. А коли такое все-таки происходит, умерший колдун или ведун – или маг, тут разницы никакой – становится беспокойником. И от такого неупокоенного мертвеца избавиться намного сложнее. Собственно говоря, я в принципе не уверен, что смогу одолеть его в одиночку.
   …Но каковы эти хуторяне! Самим, значит, было боязно нос сунуть, узнать, что с человеком случилось, а как жареным – то есть тухлятиной – запахло, сразу засуетились. А если ему помощь была нужна? Хотя бы кружку воды подать… А ведун в некотором роде мой коллега – оба имеем дело со сверхъестественным, оба так или иначе служим людям. Правда, у некромантов есть цех^[2], а ведуны сами по себе, но сути дела это не меняет.
   Пальцы плотно сомкнулись на рукояти ритуального ножа. Эх, жаль, меч оставил возле седла! Впрочем, он простой, против нежити мой ножичек подходит куда больше. Та-ак… Подходим к калитке… Пока все тихо…
   Снег почти везде растаял, но все равно свежих следов присутствия человека отыскать не удалось. Видимо, правда, обитатель дома уже несколько дней не показывался наружу. Что это значит? Одно из двух. Либо у него уже нет сил дойти до порога, либо он пока еще не хочет этого делать.
   – Сколько прошло дней?
   – А? – Хуторянин аж подпрыгнул, роняя шапку, которую все это время тискал в руках.
   – Сколько времени прошло с тех пор, как ведуна видели в последний раз?
   – Ну-у… э-э… Седмицы две. На Комоеды^[3] его звать хотели, чтоб, значит, он священный костер заговорил. В начале седмицы к нему заходили, приглашали. Он обещался быть, да не зашел… К нему тогда ходили – вот и приметили, что снег на дворе следами не тронут…
   На Комоеды, значит… Больше двух седмиц миновало. Считай, уже три, если вспомнить, что приглашение передавали за несколько дней до самого праздника. Значит, если верны самые худшие предположения, там сейчас готовится к вылуплению беспокойник. Полдень миновал. Шанс есть, тем более что на лезвии ножа не проступило никаких знаков, предупреждающих об опасности. Что ж, тем лучше. Возможно, моя роль еще проще – надо лишь проколоть родник жизни, нарушая его целостность и отпуская душу, и нейтрализовать труп. Укол осиновым колом и несколько строчек заговора, потом костер – и все дела.
   Несколько раз глубоко вздохнув и сосредоточившись, крепче стиснул в руке нож и свободной рукой толкнул дверь. Расслабляться не стоит. Мало ли…
   Внутри было темно – крошечное окошко едва пропускало свет, а дверь пришлось прикрыть, чтобы лишить нежить шанса выбраться на свободу. В ноздри ударила ядреная смесь запахов – пыли, дыма, плесени, нечистот, давно не мытого тела, прокисших щей. Какой контраст с ароматами весны за порогом!
   Когда глаза немного привыкли к темноте, осмотрелся по сторонам, оставаясь на пороге. Сеней как таковых в доме не было – только тесный «предбанник», где была кое-как свалена какая-то рухлядь. В самой полуземлянке было тесно – сложенный из камней очаг, ларь с добром, лавка, стол. И тело на лавке.
   С первого взгляда было заметно, что моя помощь как некроманта не нужна. Ибо ведун был еще жив. Присутствия Смерти не ощущалось. Чтобы я – и не почувствовал свою жену? Откровенно говоря, меня это слегка огорчило. С одной стороны, хотелось лишний раз повидаться с нею, а с другой, если в моих услугах не нуждались…
   – Ты…
   Голос тихий, как дуновение ветерка.
   – Пришел… зачем?
   – Позвали, – наугад брякнул я.
   – Они?
   Почему-то не было сомнений, что речь идет о хуторянах.
   – Да.
   – Зачем?
   – Боятся…
   – Ты… кто?
   Лицо в темноте кажется белым, глаза на нем подобны двум провалам.
   – Згаш Груви. Некромант…
   – Некромант. – Послышался тихий смешок, похожий на кашель и всхлип одновременно. – Боятся… чуют… смерть…
   Я невольно бросил взгляд по сторонам. Странно – они чуют. А я – нет!
   – Ее здесь нет!