Галвазин Сергей Николаевич
Охранные структуры Российской империи
Галвазин Сергей Николаевич
Охранные структуры Российской империи
ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ КОНТРРАЗВЕДКИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
Начало XX века. Европа. Россия. Водоворот событий захватывает страну, уничтожая на своем пути все, как стихийное бедствие. Рушится старый, привычный порядок вещей. Что придет ему на смену, не знает никто.
1904 год. Русско-японская война. Порт-Артур. Гибель крейсера "Варяг" и мало кому сейчас памятной канонерской лодки "Кореец", разделившей судьбу крейсера в том же бою.
В Европе противостояние геополитических интересов Тройственного согласия - Антанты, включающей Великобританию, Францию и Россию, и германской коалиции (кроме Австро-Венгрии, Италии, Японии, ещё более 20 государств) должно получить разрешение.
1914 год. Германия готовит ставшие позже традиционными планы "молниеносной войны", её Генеральный штаб работает в режиме военного времени, требуя от разведки информационного материала для прогнозов и расчетов. Даже скуповатые немцы понимают, что на информации нельзя экономить. Чем больше затратишь сейчас, тем меньше потеряешь потом. И не экономят. Они заранее озаботились получением подробных сведений о русской армии. Развитию немецкого и австрийского шпионажа способствовало несколько условий. Во-первых, высокий уровень присутствия немецкого капитала в российской экономике. Во-вторых, разложение государственного аппарата империи вывело на первые роли людей, которые делали карьеру любыми средствами, даже если они противоречили интересам государства. В-третьих, при дворе огромную роль играла сильная германофильская партия. В-четвертых, в приграничных прибалтийских губерниях немецкий контингент был достаточно силен. В-пятых, немецкие поселенцы, особенно на юго-западе, могли стать готовой оперативной базой. Тем более что часть колонистов до войны проходила службу в германской армии. В России действовали достаточно крупные организации, созданные немецкой и австрийской разведками.
В России объявляется мобилизация, но убийство в Сараеве наследника австрийского престола Франца Фердинанда 28 июня 1914 года сваливает мир в месиво Первой мировой войны. Не успев провести полную мобилизацию, Россия ввязывается в боевые действия, торопясь спасти союзника по блоку - Францию, и уже в следующем, 1915 году война принимает затяжной, позиционный характер.
В тылу русского фронта действовало значительное количество шпионских групп. Немцы расшифровали русский военный код и свободно читали все донесения, приказы штабов.
Неисчислимыми жертвами, потерей огромных территорий заплатила Россия за фактически беспрепятственную деятельность иностранных шпионов на её территории.
Силы воюющих сторон напряжены до предела. 15 тысяч англичан и французов испытывают на себе оружие массового поражения - хлор (из них 5 тысяч остаются в своих окопах навсегда). Перед разведками сразу ставится задача выяснить, где это может повториться. До повторного применения оружия массового поражения англичане успели оснастить свои войска противогазами и сами приступили к выпуску снарядов с боевыми ОВ. Англичане же смогли сохранить тайну танков с 1914 года, когда было принято решение об их производстве. Дабы сохранить в тайне перевозку этой техники, использовали кодовое название "бак", "цистерна", что по-английски звучит как "танк". Первое появление танков 15 сентября 1916 года вызвало панику немцев, а танковая атака в августе 1918 года привела к широкому прорыву линии германских укреплений.
Германия в свою очередь берет на вооружение подводные лодки и дирижабли, появляется бомбардировочная и разведывательная авиация.
В годы войны огромные ресурсы были предоставлены в распоряжение разведки - от технических новинок до сторожевых собак; на разведывательную работу мобилизовали и математические кафедры университетов, и легионы почтовых голубей.
В военном противостоянии участвовали не только армии Антанты и Германии, но и армии шпионов. Антанта имела только в Голландии более 500 разведывательных бюро. По мере расширения разведки её отдельные звенья превращались в разветвленные шпионские организации. По своей структуре они походили друг на друга. Во главе стоял тщательно законспирированный резидент. К нему стекалась информация, которую он тем или иным способом передавал особым курьерам. Ему было предоставлено право вербовки новых сотрудников. Агенты, работающие с резидентом, друг о друге не знали. Каждый имел номер или псевдоним, которые из соображений конспирации часто менялись. Война значительно расширила круг вопросов, отнесенных к компетенции разведок. К чисто военным прибавились политические, экономические, социально-психологические, технические и другие вопросы, подлежащие выяснению разведывательными органами.
Полученная развединформация требовала своей проверки. Чаще всего это делалось методом сопоставления с уже имеющейся информацией, полученной по иным каналам: дипломатические источники, допрос пленных и дезертиров, изучение захваченных документов, периодической печати, прослушивание телефонных разговоров, перехват и расшифровка радиодонесений и пр.
Значительно разнообразнее стали виды связи, используемые в разведке: шифрованные письма и воздушные шары, прифронтовые ветряные мельницы информация передавалась специальными движениями крыльев, снаряды со шпионскими контейнерами вместо взрывчатого вещества. Нашло свое применение и радио - техническая новинка. Контрразведка создала сеть пеленгаторов для обнаружения радиопередатчиков. Широко использовались и почтовые голуби они оказались не только быстрым, но и весьма надежным средством доставки корреспонденции. Даже раненный, голубь все равно стремится к месту своего назначения. Разведчики, пробирающиеся в тыл войск, несли с собой клетку с голубями, которую уже на месте прятали обычно на вершине ветвистого дерева. К концу войны только англичане имели на Западном фронте "штат" в 6 тысяч голубей. Известны случаи маскировки голубей под других птиц. Так однажды англичане подстрелили голубя, раскрашенного под попугая. Французы отдавали должное своим пернатым почтальонам, ставя им памятники и награждая их орденами. Передача донесений осуществлялась и с помощью служебных собак.
Арсенал средств доставки шпионской информации расширялся с фантастической быстротой. Сотни способов, раскрытых контрразведкой, заменялись сотней новых. Донесения прятали в повязках на ранах, под париками, в пеленках детей, в карандашах и даже в шнурках башмаков. Один германский шпион на территории Франции, например, садился в поезд, занимал отдельный столик в вагоне-ресторане. Пообедав, он выходил из поезда, приближающегося к границе. Его место занимал его "коллега", который во время еды "случайно" проливал вино на скатерть, продолжал есть, накрывая это место салфеткой. Суть способа заключалась в том, что первый писал сообщение симпатическими чернилами, а второй проявлял его вином и, прочитав, ждал, когда буквы на скатерти исчезнут.
Технический прогресс работает на войну. Закладывается стартовая основа гонки вооружений, которая, в свою очередь, нуждается в данных разведки. И разведка просить себя не заставила. Тем более что в России условия для её деятельности были как в учебных классах.
До 1912 года судопроизводство в России велось согласно действовавшему Уложению о наказаниях от 20 апреля 1892 года, статья 111 которого гласила: "...опубликование или сообщение правительству или агенту иностранного государства, не находящегося в войне с Россией, плана, рисунка, документа, копии с оных или сведений, которые заведомо для виновного долженствовали, в видах внешней безопасности России, храниться в тайне от иностранного государства, наказывается: каторгою на срок не свыше 8 лет.
Если сии план, рисунок или документ, копия с оных или сведения вверены были виновному по службе, или если он получил или ознакомился с ними по своему служебному положению, или если ему объявлено было воспрещение публиковать или сообщать оные, то он наказывается: срочною каторгою (т.е. до 15 лет)"1. Другими словами, наказанию подлежала только выдача сведений, относимых к внешней безопасности государства при обязательной известной их степени секретности. По смыслу Уголовного уложения многие секретные и другие важные государственные документы, в том числе и приказы по военному ведомству, не считались тайной, а поэтому их передача наказанию не подлежала.
3 марта 1912 года военный министр (генерал от кавалерии Сухомлинов Владимир Александрович, 1848-1926) и министр юстиции (Щегловитов Иван Григорьевич, 1861-1918) составили "Объяснительную записку к проекту об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионажа", в которой изложили несоответствие правовых норм требованиям времени. "Наше уголовное законодательство, - говорится в ней, - дает возможность бороться не с самим шпионством в современной его постановке, а лишь с исключительными его проявлениями - передачею и сообщением, правда, наиболее важных, но благодаря принимаемым мерам, и наиболее редко добываемых сведений о военной обороне государства. Обычная же деятельность шпионства, собирание и передача данных о военных силах России, на основании коих иностранные власти получают уже самостоятельно безусловно тайные сведения, относятся к области ненаказуемых действий. Равным образом ненаказуемым является умышленное соглашение с иностранными властями для добывания интересующих их сведений о военной мощи России, хотя, вступая в такое соглашение, проходя подготовительный курс шпионской работы, виновный, конечно, не может не сознавать, что такою деятельностью он оказывает услуги иностранному государству и тем самым причиняет ущерб интересам России". Такие выводы мотивировались тем, что "в прежнее время, когда военные сооружения и вооружение армии не достигали такой сложности и состояли в различных странах более или менее на одном уровне, а военной техники, в строгом смысле этого слова, почти не существовало, шпионство носило совершенно иной и притом случайный характер. Государство, интересующееся планами соседей, посылало к ним шпионов и ставило последним задачу проникнуть, главным образом, в политические их замыслы, в предложения относительно возможных с их стороны агрессивных действий самостоятельно или же в союзе с другими державами. В связи с этим и те сведения, которые пытались добыть шпионы, касались, главным образом, государственных тайн в обширном смысле, тайн, имеющих международный характер и находящихся в близкой связи с внешними интересами государства. Сведения же о военных силах собирались шпионами старого времени попутно, наряду с выполнением главных их задач. Отмеченными обстоятельствами обуславливался как случайный характер самого шпионства, так и выбор лиц для этой деятельности".
Стояние на месте не только преступно, но и смертельно опасно. "Наше время - время вооруженного мира, постоянных стремлений цивилизованных государств превзойти друг друга военным могуществом, не обнаруживая преждевременно своих собственных приготовлений, - вызвало изменение самого понятия военной мощи, главнейшею основою которой ныне представляются прогрессирующие технически усовершенствования. В силу этого, представилось необходимым быть в курсе постоянных изменений в состоянии вооруженных сил вероятных противников, всех нововведений в вооружении и военных приспособлениях, которые почти ежедневно вводятся ныне в армиях европейских государств"1.
5 июля 1912 года "Закон об изменении и дополнении действующих узаконений о государственной измене путем шпионства", одобренный Государственным советом, Государственной думой и утвержденный Николаем II, вступил в силу. Он значительно расширил перечень деяний, подлежащих уголовному преследованию, квалифицировав сбор и передачу иностранному государству "сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России или предназначенных для военной обороны страны", сбор сведений, "долженствующих сохраняться в тайне", разглашение, публикацию и передачу другому лицу секретной информации и "вступление в соглашение с правительством или агентом иностранного государства на совершение преступного деяния". Кроме того, уголовному наказанию подлежали отныне содержатели почтовых голубей в прифронтовой полосе и владельцы "беспроволочного телеграфа", а также наказание предусматривалось и для "виновного в пролете без надлежащего разрешения на летательном аппарате над российским укрепленным местом, а также над районами, пролет над коими воспрещен надлежащей властью"2.
Это были попытки исправить положение, когда в России в течение нескольких лет активно создавалась оперативная база шпионской сети стран как германской коалиции, так и своих же союзников. По информации, имеющейся и в Генеральном штабе, и в Департаменте полиции, "шпионство получило небывалое ранее развитие и в настоящее время уже не имеет, как прежде, случайного характера, а сделалось систематическим и постоянным, обнимая собою собирание самых разнообразных сведений о состоянии вооруженных сил соседних государств...
Согласно инструкциям, обнаруженным при рассмотрении в последнее время дел о шпионстве, которые дают иностранные руководители военной разведкой в пределах России своим агентам, основной принцип при агентурной работе должен заключаться в том, чтобы сначала завербовать агента, главным образом для регулярного получения от него материала, хотя бы и не важного, всего того, что он лично видит и слышит, и что, по его мнению, заслуживает внимания. Находящемуся в России шпиону ставится в обязанность приобретать, что только возможно относительно военного дела, не входя в оценку важности документов, и присылать все, что он будет в состоянии достать, не исключая разных инструкций по обучению войск, приказов по округам и т.п.
Такой постоянный характер шпионство приняло, помимо вышеуказанных причин, также в целях обеспечения успеха разведки в военное время. Практика войн показала, что шпионство не может в период войны принести пользы, если оно не организовано задолго до открытия военных действий и если в числе шпионов нет весьма опытных в этом деле агентов. Русско-японская война наглядно подтверждает только что отмеченное явление: несмотря на большие траты денег и труда, во время войны нам уже не удалось организовать действительное шпионство.
Ведение тайной разведки сопряжено с большим риском и встречает массу затруднений, проистекающих из чисто местных условий. Судебная практика свидетельствует, что иностранные власти прилагают большие усилия насадить в пределах России своих агентов, которые по своему назначению разделяются на две категории, а именно одни агенты принимают непосредственное участие в собирании сведений и образуют кадр шпионов в истинном смысле слова, другие же агенты, не принимая непосредственного участия в собирании нужных сведений, исполняют лишь второстепенные, служебные функции, как-то: служат проводниками для лиц, нуждающихся в помощи местных жителей, переносят за границу письма, приискивают безопасные квартиры, способствуют тайному переходу границы и т.д.
Подобная, казалось бы, незначительная помощь при тайной разведке в России на деле является необходимою для иностранных властей, и последние тратят много труда и денег для организации в нашем отечестве сети таких пособников. Из одного письма от германского разведывательного бюро видно, что иностранные власти рассчитывают, в случае войны с Россией, из числа таких второстепенных агентов вербовать проводников для своих войск"1.
Учитывая массовый, тотальный подход к созданию оперативных позиций на территории своего завтрашнего противника, не требовалось ни специальной подготовки или обучения, ни особой тем более квалификации: "...лицам, собирающим сведения военного характера, кои интересуют иностранные правительства, вменяется в обязанность регулярное доставление требуемого материала, хотя бы и не важного, и вместе с тем возбраняется оценивать его с точки зрения таинственности, а следовательно и ценности в военном смысле. Шпионам указывается лишь общий характер сведений, получения которых от них ожидают, а именно что сведения эти должны касаться военного дела в самом широком смысле этого слова.
Чтобы судить о работоспособности этих агентов, шпионам рекомендуется вести с ними регулярное сношение, хотя бы не имеющее значения для сбора сведений<...>
Иностранные правительства в пограничных наших губерниях организовали целую сеть своих агентов, которым до поступления на шпионскую службу иностранные офицеры нередко преподают сведения из области военного дела в мере, необходимой для их будущей деятельности. Так, губернские города обыкновенно имеют трех агентов, с населением до 10 000 человек - двух агентов, на десятиверстный в окружности район полагается один агент. При этом строго наблюдается, чтобы каждый агент работал только в своем районе. Таким образом, для современного шпионства образуются, в сущности, своего рода учреждения с постоянным штатом служащих"1.
В годы, предшествующие началу войны, в России отмечали невиданный рост активности (не обязательно качественный) специальных служб ближайших соседей: "Самые секретные распоряжения, касающиеся армии, имеют своих указателей в общеизвестных сведениях и, при систематическом собирании, таковые невинные указатели красноречиво говорят опытным людям о намерениях правительства, в особенности, в момент натянутых дипломатических сношений, являясь предвозвестниками войны или мира.
Канун войн именно характеризуется тем, что донесения агентов передают сведения, на первый взгляд общежитейского характера, большей частью узнанные из случайных разговоров"2.
Развязанность разведок была очевидной. Имеющаяся в их распоряжении информация позволяла не только знать внутреннюю структуру, тактические приемы, цели и задачи своих соседей по "вооруженному миру", но и быть в курсе их замыслов.
"Изучение постановки разведки Австрии в России заставляет отметить, что ближайшими к нам разведывательными органами являются штабы 1-го, 10-го и 11-го корпусов (Краков, Перемышль и Львов). Насколько значительна сосредоточенная в этих штабах деятельность, видно уже из того, что один штаб 11-го австрийского корпуса, как показывают имеющиеся документы, пользуется услугами до 30 агентов всех степеней, работающих в России. Большинство сведений, добываемых этими агентами, собираются в австрийских консульствах Киева, Варшавы и других пунктов.
Секретная австрийская инструкция, данная штабом 10-го австрийского корпуса своему негласному агенту для разведки в России (вероятно, офицеру Генерального штаба), прямо указывает, что добываемые сведения должны передаваться австрийскому консулу. Разведывательная деятельность австрийских консулов определенно устанавливается наблюдениями за нами и в самое последнее время.
Не менее характерной является германская организация тайной военной разведки в нашей империи. Тайная военная разведка прочно организована уже в мирное время почти во всех странах, причем в тех государствах, кои с военной точки зрения совершенно не имеют значения для Германии, она производится исключительно при посредстве консульских агентов; особых в этих целях инструкций таковым не дается, нет и особенных на это денежных отпусков; все в этом случае покоится на присущей немецкому чиновнику добросовестности в исполнении своих обязанностей не только как агента правительства, но и как истинного, деятельного патриота. Большинство же стран покрыто сетью тайных военно-разведывательных постов, состоящих главным образом в непосредственном ведении Большого Генерального штаба и Морского Генерального штаба<...>
Начальники разведывательной службы являются доверенными лицами на местах; они избираются преимущественно из лиц, служивших постоянными агентами или в полиции, жандармах, из отставных военных немцев, знающих местные языки, и иногда из иностранцев - подданных мелких иностранных государств. Они получают постоянное содержание в размере 500-1000 франков в месяц. В каждом важном в военном отношении государстве имеется по несколько человек начальников разведывательной службы. Они получают наряды от центрального отделения разведки или штаба пограничного корпуса, исполняют при их посредстве подходящих для сего лиц, которым уплачивают за доставляемые сведения из имеющихся в их распоряжении авансов, и передают собранные сведения в центральное или корпусное отделение разведки. Кроме того, они следят за тайными агентами других государств и доносят о их действиях.... Они пользуются всеми своими знакомствами, заводят связи в кафе, ресторанах и проч. заведениях, где часто бывают военнослужащие, постепенно наводят их на разговоры на военные темы и таким образом втягивают их в дело тайной военной разведки; весьма часто они прибегают также к вызовам при помощи публикаций в газетах, предлагая заработок в неслужебное время писарям, чертежникам, кондукторам и прочим служащим в артиллерийском, морском, инженерном и интендантском ведомствах и даже офицерам под видом военно-литературных занятий. Завязав сношения на легальной почве, переходят затем к использованию служебного положения этих лиц. Вместе с тем начальники службы разведки всеми мерами отвращают взаимное знакомство своих агентов и устанавливают взаимное между ними наблюдение, проверяют получаемые ими сведения и наблюдают за агентами других государств"1.
В феврале 1913 года к русскому военному агенту (военный атташе) в Германии явился молодой человек по фамилии Томчек, представившийся бывшим агентом прусской тайной полиции в Познани, который, потеряв доверие немецкой разведки, пытался найти его у русской. Рекомендуя самого себя, он сообщил, что в Познани во главе тайной полиции и ведения разведывательной работы по России состоит полицей-директор политического отделения Пахер, проживающий на Будин-Штрассе, № 11. Его помощником и главным руководителем тайной разведки в России является г-н Раммер. Это его настоящая фамилия, но известен он под фамилией Вердин, в Познани он имеет несколько квартир, часть из которых, в целях конспирации, он нанимает и под другими фамилиями. Его коллеги должны называть его сокращенно "W.C.".
По вопросу об организации тайной разведки в России Томчек сообщил нижеследующее:
"С осени 1912 года шпионаж в России был чрезвычайно усилен в особенности в критические ноябрьские дни. На добывание сведений тратились большие денежные суммы. Я видел большое количество толстых пачек стомарковых билетов, неоднократно получавшихся в познанском бюро и распределявшихся для дальнейшей задачи и рассылки. Адреса на конвертах писали высшие чины полиции собственноручно. Отправка писем доверяется вообще только одному служащему в полиции старику. Работа в бюро шла днем и ночью, так как ежедневно получались сотни писем и телеграмм; кроме того, приходили шпионы и эмигранты из России. За каждым русским полком приказано было следить 2-3 шпионам. Кроме того, шпионы имелись на важнейших станциях железных дорог, в районах лагерей, артиллерийских и инженерных складах и других важных пунктах.....
Если полк покинет место своего квартирования, то шпиону было предписано во что бы то ни стало постараться прибыть вместе или после полка в место его назначения и отсюда дать сведения о том, где полк находится. Так как письменное и телеграфное сообщение вероятно уже не удалось бы прислать, то агенту надлежит прибыть с донесением лично. При этом рекомендуется держаться вдали от железных и даже шоссейных дорог и стараться подойти к границе на одном из участков, которые каждый шпион должен был твердо запомнить и ясно запечатлеть в своей памяти по карте, розданной некоторым прусским тайным агентам, местным властям, жандармам и т. д. в пограничной черте....
Осенью 1912 г. всем находящимся в России шпионам было выдано каждому около 400-500 марок, причем рекомендовалось не держать всей суммы при себе, а сдать часть денег в сберегательные кассы, доверенным лицам и т.п. Если агент предполагал вернуться с донесением лично, то рекомендовалось оставить некоторую сумму денег у доверенного лица на пути обратного следования, дабы никогда не иметь при себе крупных денег....
Что касается агентов в России, то в Калише и Лодзи работают главным образом немцы; в Варшаве же и других городах, кроме того, поляки и евреи; в Варшаве имеется также немало чисто русских агентов"1.
Немецкая разведка наряду с кадровыми разведчиками-профессионалами привлекала к шпионской деятельности сотни и тысячи людей самых разных профессий. Для подготовки кадров в непосредственной близости от линии фронта была организована сеть школ (Люблинская, Любишевская и др.). Для обучения ремеслу шпионажа детей и подростков созданы школы в селе Березинском Волынской губернии, в селе Дубовец Люблинской губернии, в Варшаве, в Ковно.
Только в одной Варшавской разведшколе для малолетних шпионов обучалось 72 русских мальчика и 300 девочек. В остальных школах по 30 и более детей. Сроки обучения колебались от 2 недель до 5 месяцев, в зависимости от важности предстоящего задания. В числе предметов преподавались топография, подрывное дело, строение русской армии, методы передачи донесений и др. 2
В Генеральном штабе российской армии имелась достоверная информация и об объектах устремлений, конкретных задачах, стоящих перед разведками, чье присутствие в России стало постоянным:
Охранные структуры Российской империи
ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ КОНТРРАЗВЕДКИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
Начало XX века. Европа. Россия. Водоворот событий захватывает страну, уничтожая на своем пути все, как стихийное бедствие. Рушится старый, привычный порядок вещей. Что придет ему на смену, не знает никто.
1904 год. Русско-японская война. Порт-Артур. Гибель крейсера "Варяг" и мало кому сейчас памятной канонерской лодки "Кореец", разделившей судьбу крейсера в том же бою.
В Европе противостояние геополитических интересов Тройственного согласия - Антанты, включающей Великобританию, Францию и Россию, и германской коалиции (кроме Австро-Венгрии, Италии, Японии, ещё более 20 государств) должно получить разрешение.
1914 год. Германия готовит ставшие позже традиционными планы "молниеносной войны", её Генеральный штаб работает в режиме военного времени, требуя от разведки информационного материала для прогнозов и расчетов. Даже скуповатые немцы понимают, что на информации нельзя экономить. Чем больше затратишь сейчас, тем меньше потеряешь потом. И не экономят. Они заранее озаботились получением подробных сведений о русской армии. Развитию немецкого и австрийского шпионажа способствовало несколько условий. Во-первых, высокий уровень присутствия немецкого капитала в российской экономике. Во-вторых, разложение государственного аппарата империи вывело на первые роли людей, которые делали карьеру любыми средствами, даже если они противоречили интересам государства. В-третьих, при дворе огромную роль играла сильная германофильская партия. В-четвертых, в приграничных прибалтийских губерниях немецкий контингент был достаточно силен. В-пятых, немецкие поселенцы, особенно на юго-западе, могли стать готовой оперативной базой. Тем более что часть колонистов до войны проходила службу в германской армии. В России действовали достаточно крупные организации, созданные немецкой и австрийской разведками.
В России объявляется мобилизация, но убийство в Сараеве наследника австрийского престола Франца Фердинанда 28 июня 1914 года сваливает мир в месиво Первой мировой войны. Не успев провести полную мобилизацию, Россия ввязывается в боевые действия, торопясь спасти союзника по блоку - Францию, и уже в следующем, 1915 году война принимает затяжной, позиционный характер.
В тылу русского фронта действовало значительное количество шпионских групп. Немцы расшифровали русский военный код и свободно читали все донесения, приказы штабов.
Неисчислимыми жертвами, потерей огромных территорий заплатила Россия за фактически беспрепятственную деятельность иностранных шпионов на её территории.
Силы воюющих сторон напряжены до предела. 15 тысяч англичан и французов испытывают на себе оружие массового поражения - хлор (из них 5 тысяч остаются в своих окопах навсегда). Перед разведками сразу ставится задача выяснить, где это может повториться. До повторного применения оружия массового поражения англичане успели оснастить свои войска противогазами и сами приступили к выпуску снарядов с боевыми ОВ. Англичане же смогли сохранить тайну танков с 1914 года, когда было принято решение об их производстве. Дабы сохранить в тайне перевозку этой техники, использовали кодовое название "бак", "цистерна", что по-английски звучит как "танк". Первое появление танков 15 сентября 1916 года вызвало панику немцев, а танковая атака в августе 1918 года привела к широкому прорыву линии германских укреплений.
Германия в свою очередь берет на вооружение подводные лодки и дирижабли, появляется бомбардировочная и разведывательная авиация.
В годы войны огромные ресурсы были предоставлены в распоряжение разведки - от технических новинок до сторожевых собак; на разведывательную работу мобилизовали и математические кафедры университетов, и легионы почтовых голубей.
В военном противостоянии участвовали не только армии Антанты и Германии, но и армии шпионов. Антанта имела только в Голландии более 500 разведывательных бюро. По мере расширения разведки её отдельные звенья превращались в разветвленные шпионские организации. По своей структуре они походили друг на друга. Во главе стоял тщательно законспирированный резидент. К нему стекалась информация, которую он тем или иным способом передавал особым курьерам. Ему было предоставлено право вербовки новых сотрудников. Агенты, работающие с резидентом, друг о друге не знали. Каждый имел номер или псевдоним, которые из соображений конспирации часто менялись. Война значительно расширила круг вопросов, отнесенных к компетенции разведок. К чисто военным прибавились политические, экономические, социально-психологические, технические и другие вопросы, подлежащие выяснению разведывательными органами.
Полученная развединформация требовала своей проверки. Чаще всего это делалось методом сопоставления с уже имеющейся информацией, полученной по иным каналам: дипломатические источники, допрос пленных и дезертиров, изучение захваченных документов, периодической печати, прослушивание телефонных разговоров, перехват и расшифровка радиодонесений и пр.
Значительно разнообразнее стали виды связи, используемые в разведке: шифрованные письма и воздушные шары, прифронтовые ветряные мельницы информация передавалась специальными движениями крыльев, снаряды со шпионскими контейнерами вместо взрывчатого вещества. Нашло свое применение и радио - техническая новинка. Контрразведка создала сеть пеленгаторов для обнаружения радиопередатчиков. Широко использовались и почтовые голуби они оказались не только быстрым, но и весьма надежным средством доставки корреспонденции. Даже раненный, голубь все равно стремится к месту своего назначения. Разведчики, пробирающиеся в тыл войск, несли с собой клетку с голубями, которую уже на месте прятали обычно на вершине ветвистого дерева. К концу войны только англичане имели на Западном фронте "штат" в 6 тысяч голубей. Известны случаи маскировки голубей под других птиц. Так однажды англичане подстрелили голубя, раскрашенного под попугая. Французы отдавали должное своим пернатым почтальонам, ставя им памятники и награждая их орденами. Передача донесений осуществлялась и с помощью служебных собак.
Арсенал средств доставки шпионской информации расширялся с фантастической быстротой. Сотни способов, раскрытых контрразведкой, заменялись сотней новых. Донесения прятали в повязках на ранах, под париками, в пеленках детей, в карандашах и даже в шнурках башмаков. Один германский шпион на территории Франции, например, садился в поезд, занимал отдельный столик в вагоне-ресторане. Пообедав, он выходил из поезда, приближающегося к границе. Его место занимал его "коллега", который во время еды "случайно" проливал вино на скатерть, продолжал есть, накрывая это место салфеткой. Суть способа заключалась в том, что первый писал сообщение симпатическими чернилами, а второй проявлял его вином и, прочитав, ждал, когда буквы на скатерти исчезнут.
Технический прогресс работает на войну. Закладывается стартовая основа гонки вооружений, которая, в свою очередь, нуждается в данных разведки. И разведка просить себя не заставила. Тем более что в России условия для её деятельности были как в учебных классах.
До 1912 года судопроизводство в России велось согласно действовавшему Уложению о наказаниях от 20 апреля 1892 года, статья 111 которого гласила: "...опубликование или сообщение правительству или агенту иностранного государства, не находящегося в войне с Россией, плана, рисунка, документа, копии с оных или сведений, которые заведомо для виновного долженствовали, в видах внешней безопасности России, храниться в тайне от иностранного государства, наказывается: каторгою на срок не свыше 8 лет.
Если сии план, рисунок или документ, копия с оных или сведения вверены были виновному по службе, или если он получил или ознакомился с ними по своему служебному положению, или если ему объявлено было воспрещение публиковать или сообщать оные, то он наказывается: срочною каторгою (т.е. до 15 лет)"1. Другими словами, наказанию подлежала только выдача сведений, относимых к внешней безопасности государства при обязательной известной их степени секретности. По смыслу Уголовного уложения многие секретные и другие важные государственные документы, в том числе и приказы по военному ведомству, не считались тайной, а поэтому их передача наказанию не подлежала.
3 марта 1912 года военный министр (генерал от кавалерии Сухомлинов Владимир Александрович, 1848-1926) и министр юстиции (Щегловитов Иван Григорьевич, 1861-1918) составили "Объяснительную записку к проекту об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионажа", в которой изложили несоответствие правовых норм требованиям времени. "Наше уголовное законодательство, - говорится в ней, - дает возможность бороться не с самим шпионством в современной его постановке, а лишь с исключительными его проявлениями - передачею и сообщением, правда, наиболее важных, но благодаря принимаемым мерам, и наиболее редко добываемых сведений о военной обороне государства. Обычная же деятельность шпионства, собирание и передача данных о военных силах России, на основании коих иностранные власти получают уже самостоятельно безусловно тайные сведения, относятся к области ненаказуемых действий. Равным образом ненаказуемым является умышленное соглашение с иностранными властями для добывания интересующих их сведений о военной мощи России, хотя, вступая в такое соглашение, проходя подготовительный курс шпионской работы, виновный, конечно, не может не сознавать, что такою деятельностью он оказывает услуги иностранному государству и тем самым причиняет ущерб интересам России". Такие выводы мотивировались тем, что "в прежнее время, когда военные сооружения и вооружение армии не достигали такой сложности и состояли в различных странах более или менее на одном уровне, а военной техники, в строгом смысле этого слова, почти не существовало, шпионство носило совершенно иной и притом случайный характер. Государство, интересующееся планами соседей, посылало к ним шпионов и ставило последним задачу проникнуть, главным образом, в политические их замыслы, в предложения относительно возможных с их стороны агрессивных действий самостоятельно или же в союзе с другими державами. В связи с этим и те сведения, которые пытались добыть шпионы, касались, главным образом, государственных тайн в обширном смысле, тайн, имеющих международный характер и находящихся в близкой связи с внешними интересами государства. Сведения же о военных силах собирались шпионами старого времени попутно, наряду с выполнением главных их задач. Отмеченными обстоятельствами обуславливался как случайный характер самого шпионства, так и выбор лиц для этой деятельности".
Стояние на месте не только преступно, но и смертельно опасно. "Наше время - время вооруженного мира, постоянных стремлений цивилизованных государств превзойти друг друга военным могуществом, не обнаруживая преждевременно своих собственных приготовлений, - вызвало изменение самого понятия военной мощи, главнейшею основою которой ныне представляются прогрессирующие технически усовершенствования. В силу этого, представилось необходимым быть в курсе постоянных изменений в состоянии вооруженных сил вероятных противников, всех нововведений в вооружении и военных приспособлениях, которые почти ежедневно вводятся ныне в армиях европейских государств"1.
5 июля 1912 года "Закон об изменении и дополнении действующих узаконений о государственной измене путем шпионства", одобренный Государственным советом, Государственной думой и утвержденный Николаем II, вступил в силу. Он значительно расширил перечень деяний, подлежащих уголовному преследованию, квалифицировав сбор и передачу иностранному государству "сведений или предметов, касающихся внешней безопасности России или предназначенных для военной обороны страны", сбор сведений, "долженствующих сохраняться в тайне", разглашение, публикацию и передачу другому лицу секретной информации и "вступление в соглашение с правительством или агентом иностранного государства на совершение преступного деяния". Кроме того, уголовному наказанию подлежали отныне содержатели почтовых голубей в прифронтовой полосе и владельцы "беспроволочного телеграфа", а также наказание предусматривалось и для "виновного в пролете без надлежащего разрешения на летательном аппарате над российским укрепленным местом, а также над районами, пролет над коими воспрещен надлежащей властью"2.
Это были попытки исправить положение, когда в России в течение нескольких лет активно создавалась оперативная база шпионской сети стран как германской коалиции, так и своих же союзников. По информации, имеющейся и в Генеральном штабе, и в Департаменте полиции, "шпионство получило небывалое ранее развитие и в настоящее время уже не имеет, как прежде, случайного характера, а сделалось систематическим и постоянным, обнимая собою собирание самых разнообразных сведений о состоянии вооруженных сил соседних государств...
Согласно инструкциям, обнаруженным при рассмотрении в последнее время дел о шпионстве, которые дают иностранные руководители военной разведкой в пределах России своим агентам, основной принцип при агентурной работе должен заключаться в том, чтобы сначала завербовать агента, главным образом для регулярного получения от него материала, хотя бы и не важного, всего того, что он лично видит и слышит, и что, по его мнению, заслуживает внимания. Находящемуся в России шпиону ставится в обязанность приобретать, что только возможно относительно военного дела, не входя в оценку важности документов, и присылать все, что он будет в состоянии достать, не исключая разных инструкций по обучению войск, приказов по округам и т.п.
Такой постоянный характер шпионство приняло, помимо вышеуказанных причин, также в целях обеспечения успеха разведки в военное время. Практика войн показала, что шпионство не может в период войны принести пользы, если оно не организовано задолго до открытия военных действий и если в числе шпионов нет весьма опытных в этом деле агентов. Русско-японская война наглядно подтверждает только что отмеченное явление: несмотря на большие траты денег и труда, во время войны нам уже не удалось организовать действительное шпионство.
Ведение тайной разведки сопряжено с большим риском и встречает массу затруднений, проистекающих из чисто местных условий. Судебная практика свидетельствует, что иностранные власти прилагают большие усилия насадить в пределах России своих агентов, которые по своему назначению разделяются на две категории, а именно одни агенты принимают непосредственное участие в собирании сведений и образуют кадр шпионов в истинном смысле слова, другие же агенты, не принимая непосредственного участия в собирании нужных сведений, исполняют лишь второстепенные, служебные функции, как-то: служат проводниками для лиц, нуждающихся в помощи местных жителей, переносят за границу письма, приискивают безопасные квартиры, способствуют тайному переходу границы и т.д.
Подобная, казалось бы, незначительная помощь при тайной разведке в России на деле является необходимою для иностранных властей, и последние тратят много труда и денег для организации в нашем отечестве сети таких пособников. Из одного письма от германского разведывательного бюро видно, что иностранные власти рассчитывают, в случае войны с Россией, из числа таких второстепенных агентов вербовать проводников для своих войск"1.
Учитывая массовый, тотальный подход к созданию оперативных позиций на территории своего завтрашнего противника, не требовалось ни специальной подготовки или обучения, ни особой тем более квалификации: "...лицам, собирающим сведения военного характера, кои интересуют иностранные правительства, вменяется в обязанность регулярное доставление требуемого материала, хотя бы и не важного, и вместе с тем возбраняется оценивать его с точки зрения таинственности, а следовательно и ценности в военном смысле. Шпионам указывается лишь общий характер сведений, получения которых от них ожидают, а именно что сведения эти должны касаться военного дела в самом широком смысле этого слова.
Чтобы судить о работоспособности этих агентов, шпионам рекомендуется вести с ними регулярное сношение, хотя бы не имеющее значения для сбора сведений<...>
Иностранные правительства в пограничных наших губерниях организовали целую сеть своих агентов, которым до поступления на шпионскую службу иностранные офицеры нередко преподают сведения из области военного дела в мере, необходимой для их будущей деятельности. Так, губернские города обыкновенно имеют трех агентов, с населением до 10 000 человек - двух агентов, на десятиверстный в окружности район полагается один агент. При этом строго наблюдается, чтобы каждый агент работал только в своем районе. Таким образом, для современного шпионства образуются, в сущности, своего рода учреждения с постоянным штатом служащих"1.
В годы, предшествующие началу войны, в России отмечали невиданный рост активности (не обязательно качественный) специальных служб ближайших соседей: "Самые секретные распоряжения, касающиеся армии, имеют своих указателей в общеизвестных сведениях и, при систематическом собирании, таковые невинные указатели красноречиво говорят опытным людям о намерениях правительства, в особенности, в момент натянутых дипломатических сношений, являясь предвозвестниками войны или мира.
Канун войн именно характеризуется тем, что донесения агентов передают сведения, на первый взгляд общежитейского характера, большей частью узнанные из случайных разговоров"2.
Развязанность разведок была очевидной. Имеющаяся в их распоряжении информация позволяла не только знать внутреннюю структуру, тактические приемы, цели и задачи своих соседей по "вооруженному миру", но и быть в курсе их замыслов.
"Изучение постановки разведки Австрии в России заставляет отметить, что ближайшими к нам разведывательными органами являются штабы 1-го, 10-го и 11-го корпусов (Краков, Перемышль и Львов). Насколько значительна сосредоточенная в этих штабах деятельность, видно уже из того, что один штаб 11-го австрийского корпуса, как показывают имеющиеся документы, пользуется услугами до 30 агентов всех степеней, работающих в России. Большинство сведений, добываемых этими агентами, собираются в австрийских консульствах Киева, Варшавы и других пунктов.
Секретная австрийская инструкция, данная штабом 10-го австрийского корпуса своему негласному агенту для разведки в России (вероятно, офицеру Генерального штаба), прямо указывает, что добываемые сведения должны передаваться австрийскому консулу. Разведывательная деятельность австрийских консулов определенно устанавливается наблюдениями за нами и в самое последнее время.
Не менее характерной является германская организация тайной военной разведки в нашей империи. Тайная военная разведка прочно организована уже в мирное время почти во всех странах, причем в тех государствах, кои с военной точки зрения совершенно не имеют значения для Германии, она производится исключительно при посредстве консульских агентов; особых в этих целях инструкций таковым не дается, нет и особенных на это денежных отпусков; все в этом случае покоится на присущей немецкому чиновнику добросовестности в исполнении своих обязанностей не только как агента правительства, но и как истинного, деятельного патриота. Большинство же стран покрыто сетью тайных военно-разведывательных постов, состоящих главным образом в непосредственном ведении Большого Генерального штаба и Морского Генерального штаба<...>
Начальники разведывательной службы являются доверенными лицами на местах; они избираются преимущественно из лиц, служивших постоянными агентами или в полиции, жандармах, из отставных военных немцев, знающих местные языки, и иногда из иностранцев - подданных мелких иностранных государств. Они получают постоянное содержание в размере 500-1000 франков в месяц. В каждом важном в военном отношении государстве имеется по несколько человек начальников разведывательной службы. Они получают наряды от центрального отделения разведки или штаба пограничного корпуса, исполняют при их посредстве подходящих для сего лиц, которым уплачивают за доставляемые сведения из имеющихся в их распоряжении авансов, и передают собранные сведения в центральное или корпусное отделение разведки. Кроме того, они следят за тайными агентами других государств и доносят о их действиях.... Они пользуются всеми своими знакомствами, заводят связи в кафе, ресторанах и проч. заведениях, где часто бывают военнослужащие, постепенно наводят их на разговоры на военные темы и таким образом втягивают их в дело тайной военной разведки; весьма часто они прибегают также к вызовам при помощи публикаций в газетах, предлагая заработок в неслужебное время писарям, чертежникам, кондукторам и прочим служащим в артиллерийском, морском, инженерном и интендантском ведомствах и даже офицерам под видом военно-литературных занятий. Завязав сношения на легальной почве, переходят затем к использованию служебного положения этих лиц. Вместе с тем начальники службы разведки всеми мерами отвращают взаимное знакомство своих агентов и устанавливают взаимное между ними наблюдение, проверяют получаемые ими сведения и наблюдают за агентами других государств"1.
В феврале 1913 года к русскому военному агенту (военный атташе) в Германии явился молодой человек по фамилии Томчек, представившийся бывшим агентом прусской тайной полиции в Познани, который, потеряв доверие немецкой разведки, пытался найти его у русской. Рекомендуя самого себя, он сообщил, что в Познани во главе тайной полиции и ведения разведывательной работы по России состоит полицей-директор политического отделения Пахер, проживающий на Будин-Штрассе, № 11. Его помощником и главным руководителем тайной разведки в России является г-н Раммер. Это его настоящая фамилия, но известен он под фамилией Вердин, в Познани он имеет несколько квартир, часть из которых, в целях конспирации, он нанимает и под другими фамилиями. Его коллеги должны называть его сокращенно "W.C.".
По вопросу об организации тайной разведки в России Томчек сообщил нижеследующее:
"С осени 1912 года шпионаж в России был чрезвычайно усилен в особенности в критические ноябрьские дни. На добывание сведений тратились большие денежные суммы. Я видел большое количество толстых пачек стомарковых билетов, неоднократно получавшихся в познанском бюро и распределявшихся для дальнейшей задачи и рассылки. Адреса на конвертах писали высшие чины полиции собственноручно. Отправка писем доверяется вообще только одному служащему в полиции старику. Работа в бюро шла днем и ночью, так как ежедневно получались сотни писем и телеграмм; кроме того, приходили шпионы и эмигранты из России. За каждым русским полком приказано было следить 2-3 шпионам. Кроме того, шпионы имелись на важнейших станциях железных дорог, в районах лагерей, артиллерийских и инженерных складах и других важных пунктах.....
Если полк покинет место своего квартирования, то шпиону было предписано во что бы то ни стало постараться прибыть вместе или после полка в место его назначения и отсюда дать сведения о том, где полк находится. Так как письменное и телеграфное сообщение вероятно уже не удалось бы прислать, то агенту надлежит прибыть с донесением лично. При этом рекомендуется держаться вдали от железных и даже шоссейных дорог и стараться подойти к границе на одном из участков, которые каждый шпион должен был твердо запомнить и ясно запечатлеть в своей памяти по карте, розданной некоторым прусским тайным агентам, местным властям, жандармам и т. д. в пограничной черте....
Осенью 1912 г. всем находящимся в России шпионам было выдано каждому около 400-500 марок, причем рекомендовалось не держать всей суммы при себе, а сдать часть денег в сберегательные кассы, доверенным лицам и т.п. Если агент предполагал вернуться с донесением лично, то рекомендовалось оставить некоторую сумму денег у доверенного лица на пути обратного следования, дабы никогда не иметь при себе крупных денег....
Что касается агентов в России, то в Калише и Лодзи работают главным образом немцы; в Варшаве же и других городах, кроме того, поляки и евреи; в Варшаве имеется также немало чисто русских агентов"1.
Немецкая разведка наряду с кадровыми разведчиками-профессионалами привлекала к шпионской деятельности сотни и тысячи людей самых разных профессий. Для подготовки кадров в непосредственной близости от линии фронта была организована сеть школ (Люблинская, Любишевская и др.). Для обучения ремеслу шпионажа детей и подростков созданы школы в селе Березинском Волынской губернии, в селе Дубовец Люблинской губернии, в Варшаве, в Ковно.
Только в одной Варшавской разведшколе для малолетних шпионов обучалось 72 русских мальчика и 300 девочек. В остальных школах по 30 и более детей. Сроки обучения колебались от 2 недель до 5 месяцев, в зависимости от важности предстоящего задания. В числе предметов преподавались топография, подрывное дело, строение русской армии, методы передачи донесений и др. 2
В Генеральном штабе российской армии имелась достоверная информация и об объектах устремлений, конкретных задачах, стоящих перед разведками, чье присутствие в России стало постоянным: