Гамильтон Дональд. Дилетанты

   - Не надо вредничать, милый. Я вытащила тебя из ямы вчера вечером, а потому по крайней мере выбирай выражения.
   - Виноват, мэм, я кладу свои манеры в карман штанов, и когда их снимаю, то, стало быть, остаюсь и без манер. И опять-таки, я хоть и благодарен за то, что ты спасла меня от неприятностей, но, с другой стороны, я все равно не потерял интерес к тому, от чего вы меня избавили. - Я протянул руку и провел пальцем по ее груди, еле прикрытой простыней. - В общем, мисс Мередит, я прекрасно провел с вами время. Какая будет плата за удовольствие?
   Она снова прищурилась, потом рассмеялась:
   - Вы, пожалуй, мне понравитесь. Грант был симпатичен, но не умен, а женщине надоедают мужчины, которые питают к ней безграничное доверие. Бедняга...
   - Это точно, - согласился я. - Бедняга. Он так вам надоел, что вы подставили его под пулю? И снова она не рассердилась.
   - Нет, - тихо сказала она. - Только впутала его в предательство. Просто когда за тобой ходит здоровый мужик с большими телячьими глазами и просит "только приказать", искушение делается слишком большим. Но я не знала, что ставлю под угрозу его существование. Мне, напротив, обещали, что в качестве курьера он не будет особенно рисковать - если, конечно, не считать риском шанс угодить за решетку. Да и тут опасность невелика, если, конечно, у человека есть пара извилин.
   - А вы, значит, им поверили?
   - Почему бы и нет? Все это оказалось смертной скукой. Я-то думала, там будет весело, но оказалось, что горстка унылых мужчин и женщин рыщет и фотографирует пыльные документы из разных чужих шкафов. Я уже собиралась послать их подальше и начать грабить магазины или что-то в этом духе, когда... когда Грант исчез. А затем появились двое людей из правительственной организации и показали мне два трупа - его и собаки. - Она помолчала и сказала: - У них был такой мертвый вид! Не знаю, понятно ли я выражаюсь...
   - Вполне, - уверил ее я. - Стало быть, вы решили поменять союзников и в виде искупления грехов помочь новым друзьям?
   - Какое там искупление? - вспылила она. - Они погубили Гранта. За это я разорву их поганую шпионскую паутину, до самого Пойнт-Барроу, штат Аляска, а то и Анкориджа. Вряд ли у этих есть что-то северней. И я разберусь со всеми остальными, кто приложил руку к гибели Гранта. Кстати, вы так и не сказали, как вас зовут.
   Такой переход застал меня врасплох.
   - Разве они не сказали вам в Сан-Франциско? - осторожно спросил я.
   - Эти правительственные бойскауты? Да у них все было государственной тайной. Они только сказали, что кашли замену Гранту и что им нужна информация о маршруте и инструкциях, которые имел Грант. Потом они показали мне вашу фотографию, ту, где вам покрасили волосы. Они спросили, похож ли этот человек на Гранта, а я сказала, что не очень.
   - Все совпадает, - улыбнулся я. - Они и мне ничего не хотели рассказывать. Мне приходилось тащить из них сведения клещами. Слава Богу, я пошел на это. В этой фирме все поражены вирусом скрытности.
   - Вы там тоже работаете?
   - К счастью, нет. Меня им одолжили на время.
   - Но вы тоже, значит, представляете правительство?
   - Так точно.
   - В хорошеньком месте вы оказались, - улыбнулась Либби Мередит. - В постели с вражеской шпионкой, даже если она успела раскаяться.
   - Каков агент, такое и место, - улыбнулся я. - А зовут меня Мэттью Хелм. Но теперь, когда вы услышали мое имя, постарайтесь скорее его забыть.
   - Хорошо. Просто я так устала от всей этой сверхсекретности... - Она, поколебавшись, спросила: - Но если они не сообщили вам, что я работаю на них, как же вы не побоялись приехать сюда со Стоттманом? Неужели вы не понимали, что я могу разоблачить вас, как только вы сунете нос в мой номер?
   - Понимал. Я просто блефовал. Он с самого начала почуял неладное, надо было как-то его осадить. Но когда я ехал сюда, то надеялся на везение - вдруг вы убыли в неизвестном направлении. Или выпали головой вперед из окна на бетонные плиты. Кстати, а что вы вообще делаете в Сиэтле? Эти всезнающие бойскауты в Сан-Франциско уверяли меня, что мне незачем знать о вашем существовании, потому как якобы я не встречусь с вами в этих краях.
   - Я им не подчиняюсь. Если они уверены в противоположном, то сильно заблуждаются. Выпить не желаете?
   - В половине восьмого утра? - спросил я, глядя на часы. - Вы часом не алкоголичка?
   - Я женщина, которая желает выпить в половине восьмого утра, вот и все.
   Она выбралась из постели, не обращая внимания на собственную наготу. Ее фигура смотрелась отлично, как в одежде, так без оной, что бывает совсем не часто и то, как правило, у совсем молоденьких. Раскидав ногой кучу одежды - своей и моей, она раскопала свои брюки и натянула их, не позаботясь облачиться в трусики. Затем она извлекла из той же кучи блузку, поморщилась, увидев, какая она мятая - и тоже нацепила на себя. Босиком она прошествовала к туалетному столику, сорвала бумажную оболочку со стакана, налила в него добрую порцию виски, добавив самую чуточку воды.
   - Вы уверены, что не желаете? - спросила она меня.
   - Абсолютно. Мне предстоит долгий марш-бросок на машине, если я хочу уложиться в график и не пропустить встречу в Британской Колумбии.
   Я тоже вылез из кровати и начал одеваться. У меня, правда, не получалось той раскованности, с которой проделала одевание она. Не то чтобы я сгорал от смущения, но знакомство наше было недавним, и я почувствовал себя уверенней, когда застегнул молнию на брюках. Я посмотрел на Либби Мередит, раскинувшуюся в большом кресле и с улыбкой изучавшую меня.
   - Костлявый какой, - пробормотала она.
   - Не костлявее других ваших знакомых. По крайней мере, одного, - напомнил я. Ее улыбка мигом угасла.
   - Зачем вспоминать старое? - спросила она.
   - Потому что это стержень нашего существования. Нашего сосуществования, точнее сказать. Я нахожусь здесь, потому что должен сыграть роль высокого костлявого парня, которого вы неплохо знали. Полагаю, что и вы здесь именно по этой причине.
   - Да, я приехала, чтобы помочь вам убедительней исполнить эту роль.
   - Мне не говорили, что я получу от вас какую-то помощь. Скорее наоборот. - Она рассмеялась.
   - Мне тоже. Собственно, я должна была остаться в Сан-Франциско под угрозой страшных кар - правда, мне не сообщили, в чем именно они могут состоять. Возможно, в данный момент меня ищет целый отряд правительственных мальчиков, чтобы найти и посадить под замок. Но я-то понимала, что их план вряд ля претворится в жизнь так просто. Рано или поздно у кого-то возникнут сомнения. Причем скорее рано...
   - Вот сомнения и возникли у Стоттмана.
   - Правильно, - подтвердила она. - И если бы за вас не поручился член ложи, ваш спектакль давно бы закончился, так? Поэтому я и поехала сюда, не сообщив этим остолопам. Чтобы быть наготове, вдруг я вам понадоблюсь.
   - Спасибо за заботу. Могу ли я рассчитывать на дальнейшее содействие?
   - Все, что в моих силах... После того как я неплохо потрудилась на этих проклятых шпионов, я могу позволить себе определенную свободу... Мы с Грантом были весьма близки. Поэтому вряд ли кто-то что-то заподозрит, если я буду под разными предлогами оказываться рядом с вами.
   - Все равно это связано с риском, - напомнил я.
   - Я же говорила, что впуталась в это скуки ради. - Она чуть поджала губы. - Я раздавлю этот гадюшник, чего бы мне это ни стоило. По крайней мере, их план разлетится вдребезги, и осколки не склеить. Вы знаете, как Москва поступает с проигравшими. - Помолчав, она спросила совсем другим тоном: - А что вам известно о других - о тех, что пытались вас убить, чтобы выпустить на сцену своего собственного Нистрома?
   - Очень немногое, - ответил я, заправляя рубашку в брюки, - видел троих, хотя, возможно, их больше. Есть блондинка в джинсах. Есть высокий человек, которого вы видели в ветлечебнице. Назовем и его Нистромом. И наконец есть молодой человек с усами и баками. Вернее, был, потому как он сыграл в ящик.
   - Вы не знаете, что их интересует?
   - Это-то как раз вполне понятно, - отозвался я. - Непонятно другое: почему это их интересует. Их интересует то же, что и нас. Им хочется получить информацию, которую раздобыл Стоттман. Насчет СЗБС, что бы это ни значило.
   - Как, они и этого вам не объяснили? - удивленно воскликнула Либби. - Правительство заставляет своих людей играть с завязанными глазами. Милый, но это же Северо-Западная Береговая Система. Это все знают.
   - А то как же, - согласился я. - Конечно, все.
   - Ну, почти все. Конечно, мало кто знает, что за этим по-настоящему скрывается. Тут уж действительно тайна охраняется надежно. Но это что-то очень важное.
   На северо-западе испытывается какая-то военно-оборонительная система. Это, правда, может значить что угодно. В наши дни никто не создает наступательных вооружений. Все только и знают что обороняются. Но так или иначе, Москва проявляет к СЗБС повышенный интерес. А также кто-то еще.
   - Не Пекин?
   - Почему вы так думаете? Среди тех людей были китайцы?
   - Нет, - ответил я, - но они вполне могли быть нанятыми китайцами. Или те убили их с помощью традиционных идеологических клише. Если что-то и впрямь готовится на этом берегу Тихого океана, обитатели противоположного берега вполне могут быть заинтересованы. Недавно я участвовал в операции на Гавайях, так вот там группа молодых людей оказалась накачанной разной политической чушью с помощью опытных агентов Москвы, в первую голову, но и без китайцев там тоже не обошлось.
   - Это лишь догадки, - пожала плечами Либби Мередит.
   - Так-то оно так, - сказал я, - хотя что-то не верится, что Белман и компания задумали операцию исключительно по собственной инициативе.
   - Белман?
   - Так звали блондинку в джинсах, Патриция Белман.
   - Она хороша собой?
   - Что за вопрос? - улыбнулся я. - Девочка как девочка. Не секс-бомба, как вы, но вполне ничего. Кстати, если бы вы застегнули блузку, я бы смог лучше сосредоточиться на разговоре и не пытался понять, продолжаете вы меня совращать или нет. И если да, то с какой целью.
   Она только улыбнулась, оставив блузку расстегнутой. Вообще, женщины в брюках не вызывают у меня особых симпатий, но эта представительница слабого пола сумела отыграть фору. Разгуливая в полуобнаженном виде со стаканом в руке, она являла собой прямой вызов всем мужчинам сразу.
   Я, впрочем, действительно пытался понять, с какой целью она разыгрывает эротическое шоу. Она действовала в этом ключе с момента нашей встречи, но мой инстинкт подсказывал: это спектакль. Она могла вовсе не быть в сути своей невинной девочкой, но, с другой стороны, она также не была сексуальной маньячкой, имеющей обыкновение угощаться виски на рассвете. Вчера у нее был трудный день, и несмотря на то, что как раз впору было вечером и расслабиться, от нее не пахло спиртным. Насколько я знаю, очень немногие из тех, кто любит выпить с утра, не позволяют себе этого и вечером. Стало быть, с какой стати эта дама упорно внушает мне мысль о своей сверхдоступности и подверженности алкоголю?
   Я мрачно уставился на нее, а поскольку она сохраняла молчание, то спросил:
   - Все это смотрится великолепно, Либби, но все-таки: что это означает?
   Ее зрачки сузились, и она застегнула блузку и заправила ее в брюки. Затем посмотрела на меня и после небольшой паузы тихо рассмеялась.
   - Наверное, я продолжаю воспринимать вас как Гранта, - пробормотала она. - С женщинами он был трусоват. Надо было постоянно идти ему навстречу. Когда мы только познакомились, я пыталась предстать перед ним во всем своем великолепии, но ничего хорошего из этого не вышло. Он не смел и прикоснуться к роскошной леди в шикарных туалетах. Ему очень хотелось, но увы... Он боялся вызвать мое неудовольствие, помяв платье или растрепав прическу. Мне пришлось идти на хитрость, сделав так, чтобы он застал меня дома с пыльной тряпкой, в какой-то хламиде, пьющей пиво из банки. Господи, как я ненавижу пиво! Как сказал тот человек из анекдота: лучше бы влить это обратно в лошадь. Но это привычный буржуазный напиток, он помогал нам воспылать страстью друг к другу и сделал свое дело. В полинявшем старом платье, с пятном от пыли на носу, налакавшаяся пива, я выглядела достаточно доступной, чтобы он оказался в состоянии схватить меня и потащить в кровать... Это, конечно, свинство с моей стороны так говорить о нем. Грант был симпатичный человек, хотя, как говорят в Америке, у него не Бог весть как много было между ушами. Ну, а вы холодный и расчетливый негодяй, который знает о женщинах все. Я верно говорю?
   - Верно, - отозвался я. - Если не считать одного: почему эта конкретная женщина так старается произвести на меня неизгладимое впечатление?
   - Я, кажется, вас недооценила. Я-то решила, что вы отнесете это на счет вашего обаяния. Так подумали бы многие мужчины.
   - В нашей профессии, - сказал я, - люди, которые переоценивают собственное обаяние, умирают очень молодыми. Кончайте, Либби. Вам нужен не я, а что-то другое. Что именно?
   - Вы тоже ничего, - промурлыкала она. - Вы мне, между прочим, очень даже нравитесь.
   - Спасибо.
   - Скажите мне вот что... Тот подлец с винтовкой, которого вы застрелили... Это, судя по всему, он убил Гранта, да?
   - Судя по всему, он. А что?
   Она взяла меня за руки и притянула к себе так, что тела наши соприкоснулись. Этот контакт был не случаен. Я напомнил себе, что эта женщина вообще ничего не делала случайно. Какое-то время она пытливо вглядывалась мне в глаза. Потом сказала:
   - А то, что я хочу, чтобы вы уничтожили их. Всех до одного.
   - Обязательно, - отозвался я. - Устроят вас скальпы? Или уши тоже отрезать? Или и головы принести в корзинке? Чтобы каждая была завернута в бумажку, как апельсин?
   - Шутки в сторону, - сказала она. - Я серьезно. Я хочу, чтобы вы разобрались с теми двумя - с девицей и высоким типом с собакой. Если есть и другие, разберитесь и с другими. Убейте их всех! - Она пристально смотрела мне в глаза. Я молчал, и тогда снова заговорила она. - Вчера вечером я заплатила вам за одного из них. Пожалуйста, не думайте, что я прыгаю в постель с первым встречным. На мне был долг, и я его оплатила.
   - Либби, - сказал я, - боюсь, что вы отчаянная женщина. Я не люблю работать с отчаянными женщинами.
   - Плохо, - спокойно отозвалась она. - Очень плохо. Потому как мы с вами повязаны одной веревочкой. Но имейте в виду: за очередной трофей вы получаете очередной гонорар. Меня. - Она снова замолчала, ожидая моей реакции, а когда таковой не последовало, сказала: - Конечно, если вы предпочитаете деньги, меня это тоже устраивает. Только назовите цену. И уничтожьте их. Всех до одного.

Глава 11

   Хэнк так обрадовался, увидев меня, что сперва вылизал мое лицо самым тщательным образом и лишь потом бросился по своим надобностям в кусты. Хотя он и провел всю ночь взаперти, в домике было чисто. Он был и впрямь отличным псом. Он ничего не изгрыз, хотя вокруг хватало предметов, на которых он мог бы вволю поупражняться, если бы захотел.
   Мне бы, конечно, следовало немножко поиграть с ним, бросить какой-нибудь предмет, чтобы он принес его обратно, но увы, дела человеческие вытеснили дела собачьи. Я посвистел ему, как только он справил свои надобности, сел в пикап и, нащупав в кармане бутылочку с витаминами, задумался.
   Она была по-прежнему там, и, несмотря на все отвлекающие маневры со стороны Либби Мередит, я был готов поклясться, что ни у нее, ни у кого-то еще не было возможности добраться до товара. Я твердо знал, что ночью в номер никто не заходил. Когда я в постели не один, я сплю вовсе не так крепко, как в другие времена. Я мог бы сейчас сделать кое-что и осчастливить мистера Смита, но это не входило в мои первоочередные планы. Я решил сыграть тайного агента попозже. А пока у меня были другие проблемы.
   Я выехал со стоянки и двинулся на север. Мне нужно было позвонить, но я не хотел, чтобы меня кто-то мог застать за этим занятием - мне не хотелось отвечать на вопрос, кому я звонил. Правда, я уже один раз звонил в Паско и прячем совершенно открыто, но тогда я неукоснительно исполнял дурацкие инструкции мистера Смита и не видел оснований этого не делать. Теперь же ситуация коренным образом изменилась, и я не хотел ничего предпринимать, не проконсультировавшись с Маком.
   Все это время движение было слишком оживленным, чтобы я мог понять, есть за мной хвост или чет. Даже после того, как я оказался за чертой города, создавалось впечатление, будто половина населения штата. Вашингтон двинулась в Британскую Колумбию, но скорее всего большинство этих эмигрантов устремилось в Ванкувер. Когда же я свернул с приморского шоссе на дорогу, ведшую в глубь материка, к стоявшему на границе с Канадой городу Сумас, вокруг стало поспокойнее, но я все же решил подождать еще немного.
   Пограничный ритуал не оказался обременительным.
   Я доложил своему пограничнику насчет винтовки и дробовика, и он сказал "никаких проблем", напомнив лишь о необходимости держать их разряженными и зачехленными все то время, что я нахожусь в Канаде. Он даже не задал обычный вопрос насчет пистолетов-револьверов, и потому мне не пришлось лгать насчет пушки Нистрома, которая давила мне на бедро. Он спросил, есть ли у Хэнка прививка от бешенства, и когда я показал справку, разрешил мне продолжать путь. Вскоре я уже катил по автостраде с движением в четыре ряда на восток, примерно параллельно границе. День выдался теплый, солнечный, безветренный, а грузовик летел по ровному шоссе, словно локомотив по рельсам. Меня всегда удивляло, сколь немногие американцы ценят прелести обычного грузовичка в полтонны. На шоссе он не уступает в скорости всем прочим машинам, а там, где кончается асфальт, обладает той же проходимостью, что и джип. Прошу понять меня правильно, я имею в виду настоящие грузовички, а не эти новомодные фургончики для доставки того-сего, приобретаемые людьми, тщеславие которых не позволяет им садиться за руль честного трудяги с мотором спереди.
   Нистром завещал мне быструю, мощную и устойчивую машину. Конечно, я бы не угнался на ней за "феррари" по гоночной трассе, но на обычной проселочной дороге, где либо не было асфальта, либо был, но в жутком состоянии, мой пикап дал бы сто очков вперед любому сопернику. В малонаселенных краях, куда звала меня работа, трудно было бы пожелать лучший вид транспорта.
   Поскольку я выступал по-прежнему как рыболов - спортсмен, то притормозил у очередного туристского бюро, каких было немало на шоссе для удобства гостей этой провинции, и приобрел рыболовную лицензию. Потом, в соответствии с инструкциями, повернул на север и покатил по щебеночно-асфальтовому двухрядному шоссе к реке Фрейзер, являвшейся, как мне объяснили, в старые времена своеобразными воротами внутренней части Канады.
   Так или иначе, я не заметил ни одной машины, которая преодолела бы за мной весь маршрут, хотя, конечно, не исключено, что они работали командой, передавая меня друг другу на разных отрезках дистанции. Возможно, например, что именно так следили за мной люди мистера Смита. Что же касается противника, то, если он продолжал мной интересоваться, это означало, что меня расшифровали, а стало быть, лишний звонок уже ничего не мог испортить.
   Я совершенно не боялся вызвать к себе внимание всего аппарата коммунистической разведсети на Западном побережье. Меня волновало другое. Кто-то, например, мистер Стоттман, мог по собственной инициативе предпринять расследование и установить, что Грант Нистром сделал кое-что явно лишнее - например, позвонил в Вашингтон, округ Колумбия.
   Я и так сделал все необходимые предосторожности, но на всякий пожарный случай, дабы не торчать в телефонной будке на открытом месте, остановился перекусить в придорожном ресторанчике, в котором, судя по рекламе, имелся телефон-автомат. В виде последней уловки я сначала связался с нашим человеком в Ванкувере, чтобы мне никто не мог предъявить обвинение в звонке в США.
   - Ясно, - сказал Мак, выслушав мой доклад. - Очень интригующее продолжение. Как вам эта дама, Эрик?
   - Я понимаю, кем она хотела бы предстать в моих глазах, сэр, - сказал я. - Нимфоманка с комплексом вины и склонностью к алкоголизму. Такой портрет она создавала аккуратными мазками. Она хочет убедить меня в том, что в глубине души отдает себе отчет в своей истинной роли убийцы Нистрома Гранта. Но это все в подсознании. Внешне же она склонна винить в его гибели всех, кроме себя: и своих коммунистических соратников, как она уверяет, - и тех юнцов, что, собственно, и укокошили Нистрома. Чтобы утопить голос совести, она вознамерилась отомстить всем виновным. По крайней мере, именно эту теорию мне и подсовывают.
   - Но вы в нее не верите?
   - Это не портрет, сэр, это карикатура. Эта дамочка такая же фальшивка, как и скрипка работы Страдивари за десять долларов в комиссионке. Я не знаю, кто она на самом деле, я только могу сказать, кем она не является, а именно: она вовсе не богатая, склонная к алкоголизму светская дамочка, мучимая угрызениями совести, потому что вовлекла в свои авантюры своего приятеля, что и стоило ему жизни.
   - Вас интересуют привлекательные особы женского пола, не являющиеся тем, за кого они себя выдают, - сухо заметил Мак. - Но не забывайте одного: независимо от того, кто она такая на самом деле, она спасла и вашу операцию, и, похоже, вашу жизнь.
   - Да, сэр, я это помню. Можно задать вопрос?
   - Пожалуйста.
   - Она не из нашей фирмы?
   Вопрос застал Мака врасплох, потому как в трубке воцарилась довольно длительная пауза. Когда он снова заговорил, в его голосе угадывалась обида.
   - Если бы у нас действовали агенты, способные оказать вам помощь, я бы, безусловно, поставил вас в известность.
   Это, конечно, не значило ровным счетом ничего. Если эта дама работала на нас и помалкивала об этом, стало быть, у нее были на то свои основания. И если именно по этой причине Мак умолчал об этом ранее, ему незачем было рассказывать это теперь. Иначе говоря, с моей стороны вопрос этот был своеобразным жестом - в случае если мои подозрения потом оправдались бы, я бы дал понять, что меня вовсе не так просто одурачить.
   - Итак, сэр, - спросил я со вздохом, - как мне отнестись к инструкциям, полученным мной от дамы?
   - К инструкциям?
   - Следует ли мне потратить время, чтобы заработать несколько восхитительных ночей с мисс Мередит? - Когда Мак не ответил, я спросил не без раздражения: - Короче, сэр, я убиваю их или нет?
   - Ах, вот вы о чем, - отозвался Мак. - По-моему, ответ самоочевиден. Пока эти люди живы, они составляют угрозу вашей деятельности. Они не только препятствуют выполнению вами приказа, но в случае, если окажутся в руках противника, расскажут, что настоящего Гранта Нистрома нет, потому как они его и убили, а вы, стало быть, не кто иной, как самозванец, как верно учуял тот самый Стотгман.
   - Но мне казалось, в нашу задачу как раз и входило вызвать подозрение, чтобы они напустили на меня Хольца, несущего миру ужас и разрушение.
   - Мы это планировали, - согласился Мак. - Но учтите, что в свете недавних событий план нуждается в корректировке. Нельзя рассчитывать, что Хольц сам выйдет на вас. Следовательно, вы должны выйти на него, продолжая играть роль Нистрома. Это значит, нельзя допустить, чтобы вашу легенду кто-то мог поставить под сомнение, а стало быть, какими бы мотивами ни руководствовалась эта самая Мередит, они обоснованы.
   - Ясно, - сказал я. - Обоснованы, так обоснованы. Но как насчет властей? Трупы привлекают лишнее внимание, и мне говорили, что канадская полиция всегда находит виновника. Было бы обидно, если бы так случилось и со мной.
   - Об этом уже позаботились, - сказал Мак. - Канадцы заинтересованы в успехе вашей операции. Поэтому вам нечего опасаться, коль скоро вы будете проявлять благоразумие. Еще вопросы есть?
   - Нет, сэр, - сказал я. - Эрик заканчивает. Повесив трубку, я скорчил рожу чему-то на стене будки, а может, и какому-то смутному образу в своем сознании. Я попытался внушить себе, что умение забрасывать блесну и разбираться в собаках еще ни о чем не говорит, и пока что Патриция Белман была наводчицей, из-за которой я чуть было не отправился на тот свет. Это было так, но вместе с тем я не испытывал рвения в смысле ликвидации стукачей женского пола. С этими мыслями я наспех перекусил и вышел на улицу. На стоянку въехал маленький красный двухдверный "опель", впереди сидело двое, заднее было забито багажом. Машина притормозила возле моего прицепа, потом водитель, высокий тип, завидел меня, и машина снова выехала на шоссе. Это был тот самый высокий тип с черным псом, которого я видел у ветлечебницы. Это была ставка Пат Белман в нашем тотализаторе. Собаки в "опеле" я не приметил, и слава Богу. Мне не придется, стало быть, лишать жизни бедное животное. Правда, Мак и словом не обмолвился о собаке, но иногда он делался особенно кровожадным, и потому я счел за благо не задавать глупых вопросов.

Глава 12

   Я ранее планировал поскорее добраться до места следующего контакта, на озеро Франсуа. Я собирался провести ночь в пути, чтобы приехать заранее и как следует осмотреться. Встреча была назначена на половину седьмого вечера. Но с появлением Нистрома Третьего и его приятеля планы изменились. Нужно было выяснить, что задумали эти ребята, а также и Пат Белман.
   Я примерно понимал, что они собирались делать. Последний раз человек появился с черной собакой, весьма похожей на нистромовскую. Теперь ее нигде не было видно, и хотя теоретически она могла находиться в багажнике, скорее всего их где-то поджидал грузовичок с прицепом, похожий на тот, в котором ехал я. Шустрый оперативник мистера Смита вовремя возник на месте убийства и помешал злоумышленникам избавиться от трупа Нистрома, не дав им завладеть его машиной с прицепом, но таких машин и таких прицепов вокруг было хоть отбавляй. Белман и компания вряд ли решились бы на новый спектакль без соответствующих декораций, но Нистром Третий ехал совсем в другой машине, хотя пикап как средство передвижения даст хорошую фору "опелю".