Почему-то он с самого начала решил, что его сон в замороженном состоянии был непродолжительным. Больше чем о нескольких днях, максимум неделе, он и не помышлял. Но для такого поспешного вывода не было ни малейших оснований. Абсолютный холод космоса, пронзивший каждую клетку его тела, остановил течение времени. Он мог пробыть в таком состоянии сколько угодно. И год, и тысячу лет.
Стрелки звёздных часов открыли ужасающую правду — он спал около ста веков. Это объясняло и природу его на первый взгляд «чудесного» возвращения. Когда он приоткрыл люк, корабль находился за орбитой Луны и только начинал движение по огромной эллиптической орбите. Каждые триста-четыреста лет «Искатель» должен был возвращаться к Земле, попадая в область действия её гравитационного поля. И каждый раз эллипс всё больше и больше сужался. Наконец, планета сумела захватить корабль, и он перешёл на орбитальную траекторию. Войдя в верхние слои атмосферы, космолёт стал медленно разогреваться, и это тепло вывело его, Хаммонда, из состояния анабиоза.
Все эти рассуждения выглядели логичными, однако мозг Хаммонда инстинктивно сопротивлялся им. Он просто не хотел поверить в такое! Если это правда, то на Земле должны были смениться тысячи поколений. Целые страны и народы могли бесследно исчезнуть, словно песчинки, подхваченные ураганным ветром. Все люди, кого он некогда знал, давно уже умерли, и вряд ли кто-нибудь даже из учёных-историков мог помнить о Кирке Хаммонде, человеке, первым полетевшим к другой планете.
«Прощай, Джон Виллинг. И Джим Барнетт, и Лесли Крей, и та милая девушка из Кливленда…»
Хаммонд осёкся. Не было смысла продолжать этот горький поминальный список — ведь тогда ему пришлось бы перечислить имена всех людей, которых он некогда знал. Тут наверняка какая-то ошибка, должно быть иное объяснение случившемуся. Как только он достигнет берега, он сумеет найти его. И тогда вдоволь посмеётся над своими нелепыми мыслями, а старина Виллинг будет вторить ему своим басистым голосом. Надо только побыстрее достичь материка.
Хаммонд вновь стал вглядываться в сторону приближавшейся земли. Он с радостью отметил, что чёрная линия берега заметно утолщилась, поднимаясь из залитого звёздным светом дремлющего океана. Внизу виднелась белесая линия прибоя. «Э-э, да там полно скал, — с тревогой подумал он. — Выдержит ли тонкая пластиковая оболочка удар об острые края каменных глыб?»
Через час тревога Хаммонда только усилилась. Он увидел, что бурлящая прибрежная линия океана полна чёрных клыков, торчащих то там, то здесь из-под пенистых волн. Хаммонд торопливо расстегнул ремни безопасности и приготовился к тому, что придётся вплавь добираться до берега.
Но ему повезло. Волны бережно подняли белый шар, пронесли его через узкий проход в гряде иззубренных скал и мягко вынесли на широкую отмель. Хаммонд немедленно открыл люк и выпрыгнул наружу, словно опасался, что море вновь унесёт его прочь от материка. Он больно ударился коленом о небольшой камень и упал.
Хаммонд лежал ничком, прижавшись всем телом к земле, которую ещё недавно — всего десять тысяч лет назад? — и не чаял больше увидеть. Он не мог даже пошевельнуться. Долгие дни — или века? — которые ему пришлось провести сидя в кресле в тесной кабине космолёта, парализовали все мышцы. Но вот особенно высокая волна настигла его и прокатилась над ним, словно мягкий холодный каток, а затем упрямо поволокла по песку назад в море. Хаммонд в ужасе попытался подняться на ноги… и не смог. Тогда, отчаянно извиваясь, он пополз вверх по отмели, пока не достиг башнеподобных скал, длинной цепью тянувшихся вдоль береговой линии. Среди них он заметил уступы, образовывающие нечто вроде вырубленной эрозией лестницы, но подняться по ней не сумел. Даже на ноги ему удалось встать только после долгих попыток.
Опираясь дрожащей рукой о холодную поверхность скалы, он вновь взглянул в сторону Северного полюса. Увы, глаза его не обманывали, созвездия действительно заметно развернулись вокруг невидимой оси времени…
Но вскоре он забыл об этом, потому что вдали, над тёмной поверхностью моря, возникли четыре движущихся огонька. Казалось, они плясали на одном месте, словно светлячки. Это явно были летательные аппараты, но какие? Известные Хаммонду типы самолётов и вертолётов не были способны на такие невероятные манёвры.
Хаммонд решил подать знак о себе. В спасательной сфере хранилась ракетница на подобный случай, но капсулу уже смыло в море. В этот момент чьи-то сильные руки обхватили его сзади.
— Что за дьявол! — закричал Хаммонд, пытаясь обернуться.
Кто-то резко завернул ему руку за спину так, что резкая боль пронзила все тело. И всё же он исхитрился обернуться и разглядеть нападавшего.
Его держал высокий, мощно сложенный мужчина, одетый в тёмный жакет и свободные брюки. Он был выше Хаммонда больше чем на голову, волосы коротко острижены «ёжиком», верхняя часть головы закутана тюрбаном, отливающим металлическим блеском.
Но больше всего Хаммонда поразило лицо незнакомца — массивное, испещрённое шрамами, словно у бывшего боксёра. Нос непропорционально велик, губы — словно толстые оладьи, глаза тесно сдвинуты. И это странное, словно вырубленное топором, лицо было бледно-голубого цвета!
Незнакомец тем временем указал свободной рукой в сторону моря и заговорил хриплым голосом.
Хаммонд не понял ни единого слова. Этого языка он никогда не слышал. Но они находились на атлантическом побережье Северной Америки!
И тогда впервые Хаммонд поверил показаниям звёздных часов, ушедших за время его полёта на сто веков вперёд.
Туземец, казалось, был озадачен молчанием Хаммонда. Он указал пальцем на его голову, затем на свой блестящий тюрбан, а затем в сторону четырёх огоньков, мельтешащих вдали над морем.
— Врамен! Врамен! — дважды повторил он таким тоном, что Хаммонд понял — этих летающих огоньков надо опасаться.
Но почему?
Туземец вновь указал на свой мерцающий под светом звёзд тюрбан, а затем коснулся рукой лба Хаммонда.
— Врамен! — повторил он угрожающим голосом.
Хаммонд проследил за его рукой и увидел, что далёкие пляшущие огоньки разделились. Один продолжал кружиться на месте, а трое других широким веером направились в сторону берега.
Лицо туземца отразило страх и сомнение. Он явно чего-то боялся, но и не знал, что делать с пленником. Внезапно незнакомец издал громкий возглас отчаяния и потащил Хаммонда волоком к соседнему валуну, глубоко врытому во влажный песок. Хаммонд пытался сопротивляться, но куда там! Туземец затащил его под выступ в каменной глыбе, словно пытался скрыть от загадочных «враменов», затем оставил на время пленника в покое и с лихорадочной скоростью начал разматывать свой тюрбан. Воспользовавшись этим, Хаммонд осторожно выглянул из-за своего убежища.
Один из огоньков был уже близко — длинный, сигарообразный летательный аппарат, частично прозрачный и полностью лишённый крыльев. Он летел с большой скоростью на малой высоте и делал невероятно резкие движения влево-вправо, словно что-то искал среди волн.
Тем временем туземец извлёк из кармана нож и отрезал от своего тюрбана добрую половину. Хаммонд был настолько поражён этими непонятными действиями, что даже не пытался бежать. Внезапно он услышал чей-то ясный, холодный голос, звучавший, казалось, внутри его мозга.
«Выходите из своего убежища и покажитесь на берегу, — властно требовал голос. — Поднимите вверх руки, чтобы мы могли вас разглядеть!»
Сам того не желая, Хаммонд поднялся на ноги и, механически передвигая ногами, вышел из тени на залитую звёздным светом отмель. Однако туземец, зарычав, бросился вслед за ним и, схватив за лодыжку правой ноги, резким рывком повалил на песок. Хаммонд стал отчаянно вырываться, но незнакомец навалился на него всей массой своего кряжистого тела и торопливо стал обматывать вокруг его головы кусок ленты, отливающей металлическим блеском.
И сразу же властный голос, звучавший в голове Хаммонда, затих. Туземец со вздохом облегчения вновь направился в укрытие за валуном, таща за руку пленника. Хаммонд беспрекословно последовал за ним, дрожа от пережитого ужаса. Казалось, он только что стоял на самом краю пропасти. Но что произошло с ним, что?
Его спаситель сел на песок, привалившись спиной к камню, и сделал знак, вполне понятный Хаммонду: на сигарообразный летательный аппарат смотреть нельзя!
Теперь только Хаммонд стал кое-что понимать. Эта жуткая мысленная команда транслировалась с одной из летающих «сигар». Естественно, никаких языковых проблем при этом возникнуть не могло. Тюрбан из металлизированной ленты, которую носил на голове туземец, служил своеобразным экраном и защищал от гипнотической силы неведомых враменов.
Прошло несколько минут, и туземец вновь осторожно выглянул из-за валуна. Хаммонд последовал его примеру. Опасность уже миновала — светящийся воздушный корабль развернулся и полетел прочь от берега, присоединяясь к остальным.
Туземец вздохнул с явным облегчением и, повернувшись к Хаммонду, стал с интересом его разглядывать. Наконец он прикоснулся пальцем к могучей груди и, улыбнувшись, произнёс:
— Раб Куобба.
Было ясно, что таково его имя. Хаммонд тоже указал на себя и сказал:
— Кирк Хаммонд.
Туземец озадаченно взглянул на него, затем указал рукой в сторону гряды прибрежных скал и глухо проронил:
— До Руроома?
Хаммонд в ответ только покачал головой — мол, ничего не понимаю.
Раб Куобба нахмурился. Судя по лицу, он не отличался высоким интеллектом, но в упорстве ему отказать было нельзя. Он вновь указал рукой в сторону материка и спросил:
— Руроома? Дал врамен?
Хаммонд понял это так: не пришёл ли ты, братец, из тех мест, откуда прилетели сигарообразные корабли? На всякий случай он покачал головой.
Куобба ещё больше помрачнел. Поразмыслив, туземец сделал знак Хаммонду, чтобы тот шёл за ним, а сам широким шагом направился вдоль берега. Хаммонд вздохнул и уныло поплёлся следом.
Он понятия не имел, куда они идут и почему этот Раб Куобба хочет помочь ему. Одна его голубая физиономия наводила на малоприятные размышления. Земля далёкого будущего была совершенно непонятна ему, случайному пришельцу из бездны времени. Но он инстинктивно ощущал угрозу, которой так и веяло от светящихся кораблей. И этот телепатический ледяной голос… Раб Куобба, похоже, желал ему добра, а там видно будет.
Не прошёл Хаммонд и десяти шагов, как силы окончательно оставили его. Он покачнулся и едва не упал.
Раб Куобба услышал его стон и, обернувшись, понимающе кивнул. Легко взвалив Хаммонда на плечи, туземец пошёл по отмели, почти не сбавляя шага. Он старался не выходить из тени скал и при приближении летающих огоньков торопливо прятался за очередным валуном. Хаммонд осознавал происходящее смутно, его мучили головокружение и тошнота. Лишь однажды он нашёл в себе силы осмотреться и внезапно увидел, как вдали, за грядой скал, в небо поднялся столб света. Чуть позже до берега докатился глухой раскат грома.
В ответ на его удивлённый взгляд Куобба указал рукой на запад, в глубь материка, а затем поднял палец к звёздам. Хаммонд понимающе кивнул. То, что он увидел, больше всего напоминало взлёт космолёта. Что ж, теперь, спустя многие тысячелетия, люди, наверное, давно освоили Солнечную систему и, может быть, даже достигли звёзд.
Но чего же тогда опасался Раб Куобба? Неужели цивилизация далёкого будущего таит в себе какие-то серьёзные опасности?
Вскоре туземец подошёл к огромному круглому валуну, лежащему на песке рядом с тёмной стеной скал. Осторожно оглянувшись, он произнёс:
— Шау Таммас! Куобба авен!
Внезапно на боку валуна открылось тёмное отверстие. Поначалу Хаммонд подумал, что глаза попросту играют с ним шутку, но присмотревшись внимательно, он понял, что валун внутри полый. Замечательный камуфляж!
Однако Куобба не дал ему времени полюбоваться на лжевалун снаружи. Рывком затащив космонавта внутрь, туземец нажал на какую-то кнопку, и стенки люка со щелчком вновь сошлись. Они оказались в полной темноте, но ненадолго — вскоре над их головами зажёгся шаровой светильник.
Хаммонд осмотрелся. Внутри «валуна» оказалась вырубленная в камне небольшая комната. Здесь находилось ещё трое человек, одетых, как и Куобба, в тёмные куртки и брюки. Двое из них были очень молоды, а вот третий, которого Куобба назвал Таммасом, выглядел весьма странно. Это был мужчина небольшого, почти карликового роста, с морщинистым жёлтым лицом обезьяны и блестящими чёрными глазками. Он не походил на жителей востока, знакомых Хаммонду, он вообще не очень походил на человека!
Изумление оказалось взаимным. Трое туземцев недоуменно разглядывали Хаммонда, словно никогда не видели обычного человека — конечно, обычного с точки зрения двадцатого века. Хаммонду эти изучающие взгляды не понравились, и он демонстративно перевёл взгляд на громоздкий механизм, занимавший добрую половину комнаты.
Он чем-то напоминал шестидюймовый телескоп, установленный на мощной подставке, но нижняя часть длинной трубы была усеяна странными грибообразными отростками, назначение которых было совершенно непонятно. Взглянув наверх, Хаммонд заметил, что часть потолка могла раскрываться. По-видимому, таким образом таинственные туземцы могли наблюдать за звёздным небом.
Куобба что-то сказал своим товарищам, а затем снял тюрбан с головы и помог то же самое сделать Хаммонду. Жестом пригласив следовать за собой, он открыл узкую дверь и спустился по крутой винтообразной лестнице в огромный зал, высеченный в толще скал. Маленький сморщенный человечек по имени Таммас шёл за Хаммондом, не спуская с него насторожённых глаз.
Под потолком зала висело множество сияющих белых светильников. Почти все пространство занимали могучие машины, похожие на станки. Здесь работали несколько десятков человек, большинство из которых были мужчинами, хотя встречались и женщины, одетые в разноцветные рубашки и шорты. Некоторые туземцы выглядели необычно. Хаммонд увидел двух коренастых мужчин с красной кожей и белым гребнем волос посреди голого черепа; худощавого старика с длинным, лошадиного типа лицом и серой кожей; массивного крепыша с длинными, свисающими почти до пола руками и мудрыми, грустными глазами…
Заметив гостя, туземцы оставили работу и поспешили к лестнице, выражая своё изумление взволнованными восклицаниями. Хаммонд ответил им беспомощным взглядом. Он находился почти в полуобморочном состоянии и, если бы не поддержка Куоббы, давно бы упал на пол. Его отупевшая от переизбытка впечатлений голова отказывалась воспринимать окружающее.
Куобба, что-то сказав окружившим их людям, пошёл в дальний конец зала, ведя за собой за руку, словно ребёнка, Хаммонда. За ними следовала толпа туземцев, оживлённо обсуждавших появление нежданного гостя. Хаммонд не понял ни слова из их разговоров, но отлично расслышал тревогу и сомнение.
Пройдя зал с грохочущими машинами, Куобба зашагал по длинному коридору. Вскоре они вошли в небольшой кабинет, заставленный шкафами со странными книгами в металлических переплётах. На одной из стен висели звёздные карты. За столом, заваленным какими-то чертежами, сидел худой человек средних лет с властным, чеканным лицом, седым ёжиком волос и глубоко запрятанными под бровными дугами глазами. Заметив Хаммонда, хозяин кабинета слегка вздрогнул и впился в гостя пронзительным взглядом.
— Эз Дон Вильсон, ланф до пос хоомен, — сказал Куобба, указывая на Хаммонда. Гость кивнул в знак приветствия, не отрывая заинтересованного взгляда от девушки, сидевшей за соседним столом.
Она отнюдь не была красавицей, хотя её лицо с резкими, почти ястребиными чертами было по-своему интересным. Пышные тёмные волосы спускались почти до плеч. Широко расставленные глаза изумлённо разглядывали гостя.
— Эз ан до врамен? — спросила девушка мелодичным голосом.
— Нун, Ива! — убеждённо ответил Куобба.
Энергично жестикулируя, он рассказал о том, как нашёл на берегу Хаммонда, часто повторяя слова «врамен», «Руроом», «Хаммонд». Сам же астронавт едва держался на ногах, потеряв всякий интерес к происходящему. Его мозг отказывался реагировать на окружающее, ему сейчас хотелось только одного — упасть и заснуть. Но он всё же отметил, что рядом с Доном Вильсоном появился невысокий человек с мелкими чертами лица и каштановыми волосами, изучающий Хаммонда взглядом, полным подозрения и ненависти.
— Дито, эз фа врамен! — уверенно сказал он, выслушав Куоббу.
Гигант упрямо покачал головой.
— Эз нун, Ланг!
Однако невысокий человек нахмурился и стал энергично спорить с Куоббой. Совершенно очевидно, что некоторые из туземцев, и в частности Ланг, принимали его, Хаммонда, за одного из каких-то враменов. Как разубедить их, не зная их языка? Как?..
Глава 4
Стрелки звёздных часов открыли ужасающую правду — он спал около ста веков. Это объясняло и природу его на первый взгляд «чудесного» возвращения. Когда он приоткрыл люк, корабль находился за орбитой Луны и только начинал движение по огромной эллиптической орбите. Каждые триста-четыреста лет «Искатель» должен был возвращаться к Земле, попадая в область действия её гравитационного поля. И каждый раз эллипс всё больше и больше сужался. Наконец, планета сумела захватить корабль, и он перешёл на орбитальную траекторию. Войдя в верхние слои атмосферы, космолёт стал медленно разогреваться, и это тепло вывело его, Хаммонда, из состояния анабиоза.
Все эти рассуждения выглядели логичными, однако мозг Хаммонда инстинктивно сопротивлялся им. Он просто не хотел поверить в такое! Если это правда, то на Земле должны были смениться тысячи поколений. Целые страны и народы могли бесследно исчезнуть, словно песчинки, подхваченные ураганным ветром. Все люди, кого он некогда знал, давно уже умерли, и вряд ли кто-нибудь даже из учёных-историков мог помнить о Кирке Хаммонде, человеке, первым полетевшим к другой планете.
«Прощай, Джон Виллинг. И Джим Барнетт, и Лесли Крей, и та милая девушка из Кливленда…»
Хаммонд осёкся. Не было смысла продолжать этот горький поминальный список — ведь тогда ему пришлось бы перечислить имена всех людей, которых он некогда знал. Тут наверняка какая-то ошибка, должно быть иное объяснение случившемуся. Как только он достигнет берега, он сумеет найти его. И тогда вдоволь посмеётся над своими нелепыми мыслями, а старина Виллинг будет вторить ему своим басистым голосом. Надо только побыстрее достичь материка.
Хаммонд вновь стал вглядываться в сторону приближавшейся земли. Он с радостью отметил, что чёрная линия берега заметно утолщилась, поднимаясь из залитого звёздным светом дремлющего океана. Внизу виднелась белесая линия прибоя. «Э-э, да там полно скал, — с тревогой подумал он. — Выдержит ли тонкая пластиковая оболочка удар об острые края каменных глыб?»
Через час тревога Хаммонда только усилилась. Он увидел, что бурлящая прибрежная линия океана полна чёрных клыков, торчащих то там, то здесь из-под пенистых волн. Хаммонд торопливо расстегнул ремни безопасности и приготовился к тому, что придётся вплавь добираться до берега.
Но ему повезло. Волны бережно подняли белый шар, пронесли его через узкий проход в гряде иззубренных скал и мягко вынесли на широкую отмель. Хаммонд немедленно открыл люк и выпрыгнул наружу, словно опасался, что море вновь унесёт его прочь от материка. Он больно ударился коленом о небольшой камень и упал.
Хаммонд лежал ничком, прижавшись всем телом к земле, которую ещё недавно — всего десять тысяч лет назад? — и не чаял больше увидеть. Он не мог даже пошевельнуться. Долгие дни — или века? — которые ему пришлось провести сидя в кресле в тесной кабине космолёта, парализовали все мышцы. Но вот особенно высокая волна настигла его и прокатилась над ним, словно мягкий холодный каток, а затем упрямо поволокла по песку назад в море. Хаммонд в ужасе попытался подняться на ноги… и не смог. Тогда, отчаянно извиваясь, он пополз вверх по отмели, пока не достиг башнеподобных скал, длинной цепью тянувшихся вдоль береговой линии. Среди них он заметил уступы, образовывающие нечто вроде вырубленной эрозией лестницы, но подняться по ней не сумел. Даже на ноги ему удалось встать только после долгих попыток.
Опираясь дрожащей рукой о холодную поверхность скалы, он вновь взглянул в сторону Северного полюса. Увы, глаза его не обманывали, созвездия действительно заметно развернулись вокруг невидимой оси времени…
Но вскоре он забыл об этом, потому что вдали, над тёмной поверхностью моря, возникли четыре движущихся огонька. Казалось, они плясали на одном месте, словно светлячки. Это явно были летательные аппараты, но какие? Известные Хаммонду типы самолётов и вертолётов не были способны на такие невероятные манёвры.
Хаммонд решил подать знак о себе. В спасательной сфере хранилась ракетница на подобный случай, но капсулу уже смыло в море. В этот момент чьи-то сильные руки обхватили его сзади.
— Что за дьявол! — закричал Хаммонд, пытаясь обернуться.
Кто-то резко завернул ему руку за спину так, что резкая боль пронзила все тело. И всё же он исхитрился обернуться и разглядеть нападавшего.
Его держал высокий, мощно сложенный мужчина, одетый в тёмный жакет и свободные брюки. Он был выше Хаммонда больше чем на голову, волосы коротко острижены «ёжиком», верхняя часть головы закутана тюрбаном, отливающим металлическим блеском.
Но больше всего Хаммонда поразило лицо незнакомца — массивное, испещрённое шрамами, словно у бывшего боксёра. Нос непропорционально велик, губы — словно толстые оладьи, глаза тесно сдвинуты. И это странное, словно вырубленное топором, лицо было бледно-голубого цвета!
Незнакомец тем временем указал свободной рукой в сторону моря и заговорил хриплым голосом.
Хаммонд не понял ни единого слова. Этого языка он никогда не слышал. Но они находились на атлантическом побережье Северной Америки!
И тогда впервые Хаммонд поверил показаниям звёздных часов, ушедших за время его полёта на сто веков вперёд.
Туземец, казалось, был озадачен молчанием Хаммонда. Он указал пальцем на его голову, затем на свой блестящий тюрбан, а затем в сторону четырёх огоньков, мельтешащих вдали над морем.
— Врамен! Врамен! — дважды повторил он таким тоном, что Хаммонд понял — этих летающих огоньков надо опасаться.
Но почему?
Туземец вновь указал на свой мерцающий под светом звёзд тюрбан, а затем коснулся рукой лба Хаммонда.
— Врамен! — повторил он угрожающим голосом.
Хаммонд проследил за его рукой и увидел, что далёкие пляшущие огоньки разделились. Один продолжал кружиться на месте, а трое других широким веером направились в сторону берега.
Лицо туземца отразило страх и сомнение. Он явно чего-то боялся, но и не знал, что делать с пленником. Внезапно незнакомец издал громкий возглас отчаяния и потащил Хаммонда волоком к соседнему валуну, глубоко врытому во влажный песок. Хаммонд пытался сопротивляться, но куда там! Туземец затащил его под выступ в каменной глыбе, словно пытался скрыть от загадочных «враменов», затем оставил на время пленника в покое и с лихорадочной скоростью начал разматывать свой тюрбан. Воспользовавшись этим, Хаммонд осторожно выглянул из-за своего убежища.
Один из огоньков был уже близко — длинный, сигарообразный летательный аппарат, частично прозрачный и полностью лишённый крыльев. Он летел с большой скоростью на малой высоте и делал невероятно резкие движения влево-вправо, словно что-то искал среди волн.
Тем временем туземец извлёк из кармана нож и отрезал от своего тюрбана добрую половину. Хаммонд был настолько поражён этими непонятными действиями, что даже не пытался бежать. Внезапно он услышал чей-то ясный, холодный голос, звучавший, казалось, внутри его мозга.
«Выходите из своего убежища и покажитесь на берегу, — властно требовал голос. — Поднимите вверх руки, чтобы мы могли вас разглядеть!»
Сам того не желая, Хаммонд поднялся на ноги и, механически передвигая ногами, вышел из тени на залитую звёздным светом отмель. Однако туземец, зарычав, бросился вслед за ним и, схватив за лодыжку правой ноги, резким рывком повалил на песок. Хаммонд стал отчаянно вырываться, но незнакомец навалился на него всей массой своего кряжистого тела и торопливо стал обматывать вокруг его головы кусок ленты, отливающей металлическим блеском.
И сразу же властный голос, звучавший в голове Хаммонда, затих. Туземец со вздохом облегчения вновь направился в укрытие за валуном, таща за руку пленника. Хаммонд беспрекословно последовал за ним, дрожа от пережитого ужаса. Казалось, он только что стоял на самом краю пропасти. Но что произошло с ним, что?
Его спаситель сел на песок, привалившись спиной к камню, и сделал знак, вполне понятный Хаммонду: на сигарообразный летательный аппарат смотреть нельзя!
Теперь только Хаммонд стал кое-что понимать. Эта жуткая мысленная команда транслировалась с одной из летающих «сигар». Естественно, никаких языковых проблем при этом возникнуть не могло. Тюрбан из металлизированной ленты, которую носил на голове туземец, служил своеобразным экраном и защищал от гипнотической силы неведомых враменов.
Прошло несколько минут, и туземец вновь осторожно выглянул из-за валуна. Хаммонд последовал его примеру. Опасность уже миновала — светящийся воздушный корабль развернулся и полетел прочь от берега, присоединяясь к остальным.
Туземец вздохнул с явным облегчением и, повернувшись к Хаммонду, стал с интересом его разглядывать. Наконец он прикоснулся пальцем к могучей груди и, улыбнувшись, произнёс:
— Раб Куобба.
Было ясно, что таково его имя. Хаммонд тоже указал на себя и сказал:
— Кирк Хаммонд.
Туземец озадаченно взглянул на него, затем указал рукой в сторону гряды прибрежных скал и глухо проронил:
— До Руроома?
Хаммонд в ответ только покачал головой — мол, ничего не понимаю.
Раб Куобба нахмурился. Судя по лицу, он не отличался высоким интеллектом, но в упорстве ему отказать было нельзя. Он вновь указал рукой в сторону материка и спросил:
— Руроома? Дал врамен?
Хаммонд понял это так: не пришёл ли ты, братец, из тех мест, откуда прилетели сигарообразные корабли? На всякий случай он покачал головой.
Куобба ещё больше помрачнел. Поразмыслив, туземец сделал знак Хаммонду, чтобы тот шёл за ним, а сам широким шагом направился вдоль берега. Хаммонд вздохнул и уныло поплёлся следом.
Он понятия не имел, куда они идут и почему этот Раб Куобба хочет помочь ему. Одна его голубая физиономия наводила на малоприятные размышления. Земля далёкого будущего была совершенно непонятна ему, случайному пришельцу из бездны времени. Но он инстинктивно ощущал угрозу, которой так и веяло от светящихся кораблей. И этот телепатический ледяной голос… Раб Куобба, похоже, желал ему добра, а там видно будет.
Не прошёл Хаммонд и десяти шагов, как силы окончательно оставили его. Он покачнулся и едва не упал.
Раб Куобба услышал его стон и, обернувшись, понимающе кивнул. Легко взвалив Хаммонда на плечи, туземец пошёл по отмели, почти не сбавляя шага. Он старался не выходить из тени скал и при приближении летающих огоньков торопливо прятался за очередным валуном. Хаммонд осознавал происходящее смутно, его мучили головокружение и тошнота. Лишь однажды он нашёл в себе силы осмотреться и внезапно увидел, как вдали, за грядой скал, в небо поднялся столб света. Чуть позже до берега докатился глухой раскат грома.
В ответ на его удивлённый взгляд Куобба указал рукой на запад, в глубь материка, а затем поднял палец к звёздам. Хаммонд понимающе кивнул. То, что он увидел, больше всего напоминало взлёт космолёта. Что ж, теперь, спустя многие тысячелетия, люди, наверное, давно освоили Солнечную систему и, может быть, даже достигли звёзд.
Но чего же тогда опасался Раб Куобба? Неужели цивилизация далёкого будущего таит в себе какие-то серьёзные опасности?
Вскоре туземец подошёл к огромному круглому валуну, лежащему на песке рядом с тёмной стеной скал. Осторожно оглянувшись, он произнёс:
— Шау Таммас! Куобба авен!
Внезапно на боку валуна открылось тёмное отверстие. Поначалу Хаммонд подумал, что глаза попросту играют с ним шутку, но присмотревшись внимательно, он понял, что валун внутри полый. Замечательный камуфляж!
Однако Куобба не дал ему времени полюбоваться на лжевалун снаружи. Рывком затащив космонавта внутрь, туземец нажал на какую-то кнопку, и стенки люка со щелчком вновь сошлись. Они оказались в полной темноте, но ненадолго — вскоре над их головами зажёгся шаровой светильник.
Хаммонд осмотрелся. Внутри «валуна» оказалась вырубленная в камне небольшая комната. Здесь находилось ещё трое человек, одетых, как и Куобба, в тёмные куртки и брюки. Двое из них были очень молоды, а вот третий, которого Куобба назвал Таммасом, выглядел весьма странно. Это был мужчина небольшого, почти карликового роста, с морщинистым жёлтым лицом обезьяны и блестящими чёрными глазками. Он не походил на жителей востока, знакомых Хаммонду, он вообще не очень походил на человека!
Изумление оказалось взаимным. Трое туземцев недоуменно разглядывали Хаммонда, словно никогда не видели обычного человека — конечно, обычного с точки зрения двадцатого века. Хаммонду эти изучающие взгляды не понравились, и он демонстративно перевёл взгляд на громоздкий механизм, занимавший добрую половину комнаты.
Он чем-то напоминал шестидюймовый телескоп, установленный на мощной подставке, но нижняя часть длинной трубы была усеяна странными грибообразными отростками, назначение которых было совершенно непонятно. Взглянув наверх, Хаммонд заметил, что часть потолка могла раскрываться. По-видимому, таким образом таинственные туземцы могли наблюдать за звёздным небом.
Куобба что-то сказал своим товарищам, а затем снял тюрбан с головы и помог то же самое сделать Хаммонду. Жестом пригласив следовать за собой, он открыл узкую дверь и спустился по крутой винтообразной лестнице в огромный зал, высеченный в толще скал. Маленький сморщенный человечек по имени Таммас шёл за Хаммондом, не спуская с него насторожённых глаз.
Под потолком зала висело множество сияющих белых светильников. Почти все пространство занимали могучие машины, похожие на станки. Здесь работали несколько десятков человек, большинство из которых были мужчинами, хотя встречались и женщины, одетые в разноцветные рубашки и шорты. Некоторые туземцы выглядели необычно. Хаммонд увидел двух коренастых мужчин с красной кожей и белым гребнем волос посреди голого черепа; худощавого старика с длинным, лошадиного типа лицом и серой кожей; массивного крепыша с длинными, свисающими почти до пола руками и мудрыми, грустными глазами…
Заметив гостя, туземцы оставили работу и поспешили к лестнице, выражая своё изумление взволнованными восклицаниями. Хаммонд ответил им беспомощным взглядом. Он находился почти в полуобморочном состоянии и, если бы не поддержка Куоббы, давно бы упал на пол. Его отупевшая от переизбытка впечатлений голова отказывалась воспринимать окружающее.
Куобба, что-то сказав окружившим их людям, пошёл в дальний конец зала, ведя за собой за руку, словно ребёнка, Хаммонда. За ними следовала толпа туземцев, оживлённо обсуждавших появление нежданного гостя. Хаммонд не понял ни слова из их разговоров, но отлично расслышал тревогу и сомнение.
Пройдя зал с грохочущими машинами, Куобба зашагал по длинному коридору. Вскоре они вошли в небольшой кабинет, заставленный шкафами со странными книгами в металлических переплётах. На одной из стен висели звёздные карты. За столом, заваленным какими-то чертежами, сидел худой человек средних лет с властным, чеканным лицом, седым ёжиком волос и глубоко запрятанными под бровными дугами глазами. Заметив Хаммонда, хозяин кабинета слегка вздрогнул и впился в гостя пронзительным взглядом.
— Эз Дон Вильсон, ланф до пос хоомен, — сказал Куобба, указывая на Хаммонда. Гость кивнул в знак приветствия, не отрывая заинтересованного взгляда от девушки, сидевшей за соседним столом.
Она отнюдь не была красавицей, хотя её лицо с резкими, почти ястребиными чертами было по-своему интересным. Пышные тёмные волосы спускались почти до плеч. Широко расставленные глаза изумлённо разглядывали гостя.
— Эз ан до врамен? — спросила девушка мелодичным голосом.
— Нун, Ива! — убеждённо ответил Куобба.
Энергично жестикулируя, он рассказал о том, как нашёл на берегу Хаммонда, часто повторяя слова «врамен», «Руроом», «Хаммонд». Сам же астронавт едва держался на ногах, потеряв всякий интерес к происходящему. Его мозг отказывался реагировать на окружающее, ему сейчас хотелось только одного — упасть и заснуть. Но он всё же отметил, что рядом с Доном Вильсоном появился невысокий человек с мелкими чертами лица и каштановыми волосами, изучающий Хаммонда взглядом, полным подозрения и ненависти.
— Дито, эз фа врамен! — уверенно сказал он, выслушав Куоббу.
Гигант упрямо покачал головой.
— Эз нун, Ланг!
Однако невысокий человек нахмурился и стал энергично спорить с Куоббой. Совершенно очевидно, что некоторые из туземцев, и в частности Ланг, принимали его, Хаммонда, за одного из каких-то враменов. Как разубедить их, не зная их языка? Как?..
Глава 4
Хаммонд остановил взгляд на астрономических картах, висевших на стене, и с интересом подошёл поближе. Большинство из них оказались звёздными картами различных регионов Галактики, но одна была знакомой — изображение Солнца и всех его планет. Хаммонд достал из кармана комбинезона карандаш и нарисовал маленький космолёт, летящий в сторону Луны. В кабине он изобразил крошечного человечка и, повернувшись к туземцам, указал пальцами на рисунок, а затем на себя.
Хозяева подземного поселения недоуменно переглянулись.
«Дьявол, как же объяснить им, что я проспал в корабле сто веков?» — огорчённо подумал Хаммонд.
Осмотревшись, он заметил, что на одной из карт отмечены северные созвездия с тонкой красной линией, нацеленной на Дельту Лебедя — нынешний небесный полюс. Хаммонд нарисовал другую линию, нацеленную на Полярную звезду, указал рукой на неё, а затем вновь на рисунок корабля, покидающего Землю, и после этого — на себя. Он надеялся, что туземцы поймут смысл его послания: я покинул Землю на космолёте, когда полюс находился в районе Полярной звезды.
Недоумение на лицах хозяев осталось, но Дон Вильсон, казалось, понял. Выражение враждебности в его глазах сменилось изумлением и недоверием.
Пристально глядя на Хаммонда, он начал что-то говорить… и остановился — видимо, внешний облик гостя поразил его.
— До пранн? — спросил он, жадными глазами вглядываясь в черты лица Хаммонда.
Только теперь гость понял, что, несмотря на заурядную внешность, в этой компании он выглядел словно эскимос среди дикарей с острова Борнео. Нет, люди будущего, вопреки его представлениям, не походили сложением на греческих героев. Просто они были другими.
Во взглядах Куоббы и Ивы читался откровенный страх, зато Ланг только упрямо сдвинул брови. Он начал о чём-то энергично говорить, обращаясь к Дону Вильсону, и в его голосе звучало сомнение. Куобба стал ему возражать, но Хаммонд уже не слушал их. Силы внезапно оставили его. Вокруг потемнело, и он словно поплыл куда-то вдаль…
Куобба рванулся ему на помощь и успел подхватить прежде, чем Хаммонд упал на пол. Едва державшегося на ногах гостя отвели в соседнюю небольшую комнату. Хаммонд смутно помнил, как его уложили на кровать и накрыли одеялом.
Затем он провалился в сон. Сон, насыщенный кошмарами. Ему снилось, что он по-прежнему находится в своём стальном склепе, летящем по вытянутой орбите через всю Солнечную систему. Он вдруг увидел себя со стороны. В его ледяных, широко открытых глазах отражались блеск звёзд и редкие искры комет. Он выглядел словно король, восседавший на троне и облетавший свои космические владения. Время от времени в его глазах разгоралось адское пламя — это он пролетал мимо Солнца, но затем в них вновь воцарялась холодная тьма, кое-где проколотая искрами звёзд. Проходили столетия за столетиями — впрочем, что значит время для мёртвого короля?.. Но однажды стальная капсула корабля лопнула словно орех, человек вылетел в обжигающую пустоту и стал падать, вращаясь, на голубой шар Земли, навстречу новым ужасным снам…
Несколько раз Хаммонд почти просыпался, однако кошмарные сновидения вскоре вновь захлёстывали его. Он смутно ощущал, что прошло немало дней, прежде чем он окончательно очнулся.
Под каменным потолком тускло горел шаровой светильник. Хаммонд был ещё очень слаб, но болезненные головокружения прошли. «Где я? — подумал он, в испуге оглядываясь по сторонам. — Почему я нахожусь в этой жуткой пещере? Где мой корабль?!»
Он не осознавал, что начал вопить от испуга. К счастью, вскоре в комнату вбежали Куобба и Ива. Туземец осторожно уложил беснующегося Хаммонда на кровать, что-то ласково говоря ему, словно капризному ребёнку. Ива гладила его по руке, не сводя с гостя сочувственных глаз.
Хаммонд постепенно успокоился. Он вспомнил о своём чудесном спасении и о том, что произошло после приводнения спасательной капсулы.
— Все нормально, мне уже лучше, — пробормотал он, послушно опускаясь на кровать. Вспомнив, что туземцы не могли понять смысл его слов, Хаммонд заставил себя улыбнуться и кивнул головой.
Его новые друзья переглянулись с видимым облегчением. Куобба сказал многозначительно:
— Эн нун до врамен, — и пошёл в дальний угол комнаты. Оттуда он вернулся, довольно улыбаясь и держа в руках какие-то предметы.
Хаммонд узнал свою куртку с «молниями» и находившиеся в её карманах вещи — справочник с астронавигационными таблицами, карманный калькулятор, пузырёк, наполовину заполненный тонизирующими таблетками. Он кивнул и указал пальцем на грудь — мол, верно, это моё.
Поначалу он не мог понять восторга Куоббы, но затем до него дошло: ну конечно, эти вещи доказывали, что невесть откуда взявшийся гость — не врамен! В глазах Ивы зажглось даже некое благоговение — девушка смотрела на него, словно на ожившего динозавра. Вскоре в комнату вошёл и Дон Вильсон, на его лице также не было прежней враждебности. Хаммонд почувствовал себя куда уверенней. Разумеется, все его вещи, даже пуговицы на куртке и пломба в зубе, доказывали, что он не лгал! На всякий случай он всё же ещё раз показал на себя пальцем и объявил:
— «Врамен»… — и покачал головой. Затем указал на туземцев и спросил: — «Врамен»?
Ива отчаянно замотала головой, иссиня-чёрные волосы заметались по её плечам.
— Нун! Зин до хоомен.
«Хоомен»? Быть может, так называют себя эти люди? Немного похоже на «хомо сапиенс». Хаммонд хотел было попытаться уточнить это, но Ива ласково погладила его по лицу — своеобразная команда «спать». Боясь, что ночные кошмары могут вновь ввергнуть его в ледяное небытие, Хаммонд в ответ покачал головой. Но не смог бороться с лекарством, которое дала ему девушка, и провалился в темноту.
На этот раз он спал без сновидений. Прошло ещё несколько дней, которые измерялись для него здесь, в каменном подземелье, только периодами сна и бодрствования.
Постепенно стали возвращаться силы. У него почти не было аппетита; то пресное желе, которое ему давали трижды в день, и не могло возбудить желание как следует поесть. Но так или иначе, он поправлялся.
Порой ему хотелось встать, но Дон Вильсон и его дочь Ива не разрешали этого. Поначалу ему запрещали даже разговаривать, так что оставалось только лежать на кровати и смотреть в потолок. И тогда Хаммонд вспоминал о друзьях, умерших сто веков назад, об исчезнувших без следа в безднах времени нациях и народах. В такие часы он чувствовал себя совершенно одиноким, и только одна вещь спасала его от сумасшествия.
Этой вещью было любопытство. Он страстно хотел узнать как можно больше о странной Земле далёкого будущего, на которую его занесло волей невероятного случая. Ему было очень интересно, кто же такие врамены, чем от них отличались хоомены, многие из которых выглядели так, словно родились на иных мирах.
Почему Дон Вильсон и прочие прячутся в каменных катакомбах? Зачем врамены разыскивали его, Кирка Хаммонда? Куда направлялся космический корабль, взлёт которого он видел в ночь своего прибытия на Землю?
Хаммонд мог получить ответы на эти вопросы, только изучив язык хооменов. К счастью, Ива Вильсон охотно согласилась с ним заниматься и вскоре начала ежедневные уроки. В ход пошли рисунки, жесты, а чуть позже и книги. Выяснилось, что структура языка хооменов мало отличалась от английского времён двадцатого века, и это очень помогло Хаммонду быстро продвигаться вперёд. Куобба и малыш Таммас тоже пытались обучать его некоторым словам, но, как оказалось, они говорили на других диалектах, и Ива в конце концов запретила им лезть не в своё дело.
Настал день, когда Хаммонд смог задать девушке первые вопросы. К его огорчению, на многие из них она давала уклончивые ответы, а то и вообще не желала разговаривать. «Отец сам расскажет вам об этом», — говорила она, пряча смущённо глаза.
— Когда? — недовольно спрашивал он.
— Скоро, — успокаивала его Ива. — Вы ещё плохо разговариваете на нашем языке, вам надо подучиться.
Это ещё больше разжигало и без того жадное любопытство Хаммонда. Вот уже много дней он находился в мире, который почти во всём резко отличался от привычной ему Земли, и какой-то языковый барьер не давал возможности ничего узнать! Он чувствовал себя, словно слепой, попавший в Лувр.
Через несколько «дней» Хаммонд вконец потерял терпение и решительно заявил Иве, как только девушка вошла в его комнату:
— Я хочу сегодня выйти на берег. Ни минуты больше не намерен сидеть в этом каменном мешке. Поймите, я десять тысяч лет не видел родного Солнца!
Хозяева подземного поселения недоуменно переглянулись.
«Дьявол, как же объяснить им, что я проспал в корабле сто веков?» — огорчённо подумал Хаммонд.
Осмотревшись, он заметил, что на одной из карт отмечены северные созвездия с тонкой красной линией, нацеленной на Дельту Лебедя — нынешний небесный полюс. Хаммонд нарисовал другую линию, нацеленную на Полярную звезду, указал рукой на неё, а затем вновь на рисунок корабля, покидающего Землю, и после этого — на себя. Он надеялся, что туземцы поймут смысл его послания: я покинул Землю на космолёте, когда полюс находился в районе Полярной звезды.
Недоумение на лицах хозяев осталось, но Дон Вильсон, казалось, понял. Выражение враждебности в его глазах сменилось изумлением и недоверием.
Пристально глядя на Хаммонда, он начал что-то говорить… и остановился — видимо, внешний облик гостя поразил его.
— До пранн? — спросил он, жадными глазами вглядываясь в черты лица Хаммонда.
Только теперь гость понял, что, несмотря на заурядную внешность, в этой компании он выглядел словно эскимос среди дикарей с острова Борнео. Нет, люди будущего, вопреки его представлениям, не походили сложением на греческих героев. Просто они были другими.
Во взглядах Куоббы и Ивы читался откровенный страх, зато Ланг только упрямо сдвинул брови. Он начал о чём-то энергично говорить, обращаясь к Дону Вильсону, и в его голосе звучало сомнение. Куобба стал ему возражать, но Хаммонд уже не слушал их. Силы внезапно оставили его. Вокруг потемнело, и он словно поплыл куда-то вдаль…
Куобба рванулся ему на помощь и успел подхватить прежде, чем Хаммонд упал на пол. Едва державшегося на ногах гостя отвели в соседнюю небольшую комнату. Хаммонд смутно помнил, как его уложили на кровать и накрыли одеялом.
Затем он провалился в сон. Сон, насыщенный кошмарами. Ему снилось, что он по-прежнему находится в своём стальном склепе, летящем по вытянутой орбите через всю Солнечную систему. Он вдруг увидел себя со стороны. В его ледяных, широко открытых глазах отражались блеск звёзд и редкие искры комет. Он выглядел словно король, восседавший на троне и облетавший свои космические владения. Время от времени в его глазах разгоралось адское пламя — это он пролетал мимо Солнца, но затем в них вновь воцарялась холодная тьма, кое-где проколотая искрами звёзд. Проходили столетия за столетиями — впрочем, что значит время для мёртвого короля?.. Но однажды стальная капсула корабля лопнула словно орех, человек вылетел в обжигающую пустоту и стал падать, вращаясь, на голубой шар Земли, навстречу новым ужасным снам…
Несколько раз Хаммонд почти просыпался, однако кошмарные сновидения вскоре вновь захлёстывали его. Он смутно ощущал, что прошло немало дней, прежде чем он окончательно очнулся.
Под каменным потолком тускло горел шаровой светильник. Хаммонд был ещё очень слаб, но болезненные головокружения прошли. «Где я? — подумал он, в испуге оглядываясь по сторонам. — Почему я нахожусь в этой жуткой пещере? Где мой корабль?!»
Он не осознавал, что начал вопить от испуга. К счастью, вскоре в комнату вбежали Куобба и Ива. Туземец осторожно уложил беснующегося Хаммонда на кровать, что-то ласково говоря ему, словно капризному ребёнку. Ива гладила его по руке, не сводя с гостя сочувственных глаз.
Хаммонд постепенно успокоился. Он вспомнил о своём чудесном спасении и о том, что произошло после приводнения спасательной капсулы.
— Все нормально, мне уже лучше, — пробормотал он, послушно опускаясь на кровать. Вспомнив, что туземцы не могли понять смысл его слов, Хаммонд заставил себя улыбнуться и кивнул головой.
Его новые друзья переглянулись с видимым облегчением. Куобба сказал многозначительно:
— Эн нун до врамен, — и пошёл в дальний угол комнаты. Оттуда он вернулся, довольно улыбаясь и держа в руках какие-то предметы.
Хаммонд узнал свою куртку с «молниями» и находившиеся в её карманах вещи — справочник с астронавигационными таблицами, карманный калькулятор, пузырёк, наполовину заполненный тонизирующими таблетками. Он кивнул и указал пальцем на грудь — мол, верно, это моё.
Поначалу он не мог понять восторга Куоббы, но затем до него дошло: ну конечно, эти вещи доказывали, что невесть откуда взявшийся гость — не врамен! В глазах Ивы зажглось даже некое благоговение — девушка смотрела на него, словно на ожившего динозавра. Вскоре в комнату вошёл и Дон Вильсон, на его лице также не было прежней враждебности. Хаммонд почувствовал себя куда уверенней. Разумеется, все его вещи, даже пуговицы на куртке и пломба в зубе, доказывали, что он не лгал! На всякий случай он всё же ещё раз показал на себя пальцем и объявил:
— «Врамен»… — и покачал головой. Затем указал на туземцев и спросил: — «Врамен»?
Ива отчаянно замотала головой, иссиня-чёрные волосы заметались по её плечам.
— Нун! Зин до хоомен.
«Хоомен»? Быть может, так называют себя эти люди? Немного похоже на «хомо сапиенс». Хаммонд хотел было попытаться уточнить это, но Ива ласково погладила его по лицу — своеобразная команда «спать». Боясь, что ночные кошмары могут вновь ввергнуть его в ледяное небытие, Хаммонд в ответ покачал головой. Но не смог бороться с лекарством, которое дала ему девушка, и провалился в темноту.
На этот раз он спал без сновидений. Прошло ещё несколько дней, которые измерялись для него здесь, в каменном подземелье, только периодами сна и бодрствования.
Постепенно стали возвращаться силы. У него почти не было аппетита; то пресное желе, которое ему давали трижды в день, и не могло возбудить желание как следует поесть. Но так или иначе, он поправлялся.
Порой ему хотелось встать, но Дон Вильсон и его дочь Ива не разрешали этого. Поначалу ему запрещали даже разговаривать, так что оставалось только лежать на кровати и смотреть в потолок. И тогда Хаммонд вспоминал о друзьях, умерших сто веков назад, об исчезнувших без следа в безднах времени нациях и народах. В такие часы он чувствовал себя совершенно одиноким, и только одна вещь спасала его от сумасшествия.
Этой вещью было любопытство. Он страстно хотел узнать как можно больше о странной Земле далёкого будущего, на которую его занесло волей невероятного случая. Ему было очень интересно, кто же такие врамены, чем от них отличались хоомены, многие из которых выглядели так, словно родились на иных мирах.
Почему Дон Вильсон и прочие прячутся в каменных катакомбах? Зачем врамены разыскивали его, Кирка Хаммонда? Куда направлялся космический корабль, взлёт которого он видел в ночь своего прибытия на Землю?
Хаммонд мог получить ответы на эти вопросы, только изучив язык хооменов. К счастью, Ива Вильсон охотно согласилась с ним заниматься и вскоре начала ежедневные уроки. В ход пошли рисунки, жесты, а чуть позже и книги. Выяснилось, что структура языка хооменов мало отличалась от английского времён двадцатого века, и это очень помогло Хаммонду быстро продвигаться вперёд. Куобба и малыш Таммас тоже пытались обучать его некоторым словам, но, как оказалось, они говорили на других диалектах, и Ива в конце концов запретила им лезть не в своё дело.
Настал день, когда Хаммонд смог задать девушке первые вопросы. К его огорчению, на многие из них она давала уклончивые ответы, а то и вообще не желала разговаривать. «Отец сам расскажет вам об этом», — говорила она, пряча смущённо глаза.
— Когда? — недовольно спрашивал он.
— Скоро, — успокаивала его Ива. — Вы ещё плохо разговариваете на нашем языке, вам надо подучиться.
Это ещё больше разжигало и без того жадное любопытство Хаммонда. Вот уже много дней он находился в мире, который почти во всём резко отличался от привычной ему Земли, и какой-то языковый барьер не давал возможности ничего узнать! Он чувствовал себя, словно слепой, попавший в Лувр.
Через несколько «дней» Хаммонд вконец потерял терпение и решительно заявил Иве, как только девушка вошла в его комнату:
— Я хочу сегодня выйти на берег. Ни минуты больше не намерен сидеть в этом каменном мешке. Поймите, я десять тысяч лет не видел родного Солнца!