– Спокойной ночи, полковник Таланни, – сказала Трой. Она понимала, что её отсылают. Таланни из последних пыталась сохранить достоинство. Было лишь делом нескольких секунд прежде, чем второй по рангу командир торликов разразится рыданиями. Таланни хотела, чтобы они ушли прежде, чем это случится.
Телохранитель открыл дверь в коридор. Трой хотела было выйти, но Ворф остановил её.
– Я пойду первым и проверю, всё ли в порядке.
Выходя в коридор, Ворф был рад, что может что-нибудь сделать. От всех этих разговоров о детях и эмоциональных ранах у него делалось тяжело на душе. С самого момента, как они прибыли на Ориану, Ворф чувствовал себя не в своей тарелке. Дипломатия не была его сильной стороной. Ему почти хотелось конфронтации, чего-то реального и действенного, чтобы снять это тягостное чувство. Тревога полковника Таланни за её сына навела его на мысли об Александре.
Ворф отогнал мысли о детях. Сейчас у него была работа. Осматривая коридор, он не обнаружил ничего, если не считать рисунков. Он уже начал уставать от ярких, кричащих красок.
– Всё в порядке, – сказал он. Трой вышла следом, и дверь закрылась за ними. Они остались одни в ночной тишине коридора. Ворф напряг слух, чтобы уловить малейший звук, но слышал лишь, как шумит в ушах его кровь.
– Нам лучше поскорее вернуться к капитану, – сказала Трой.
– Вы что-нибудь узнали?
– У каждого лидера есть личный телохранитель, для которого лояльность по отношению к этому лидеру превыше всего.
– Это должно усложнять дисциплину, – сказал Ворф.
– Думаю, что да. Брек, тот, что всегда с нами – наш личный телохранитель, или, возможно, личный телохранитель капитана.
– Значит ли это, что для него лояльность к капитану превыше, чем лояльность к своим? – спросил Ворф.
– Полагаю, что да. Я также узнала, что орианцы любят своих детей.
– Это Вас удивляет?
– Они дорожат своими детьми, Ворф. Думаю, то, что происходит с детьми – одна из причин, по которой они заговорили о мирных переговорах.
– Капитан это знает?
– Пока нет.
– Вы узнали много, – кивнул Ворф.
– Надеюсь. – Трой оглянулась на закрытую дверь. На лице у неё появилось выражение, будто она прислушивалась к музыке, которую он не слышал. Что она чувствовала? Страх ребёнка? Горе его матери? Не в первый раз Ворф порадовался, что не обладает её даром.
Они не успели отойти далеко, когда из-за поворота появился человек. Он был невысокий, худощавый, почти как подросток. На нём был простой коричневый плащ, лицо закрывала маска.
Ворф шагнул вперёд, загораживая Трой собой.
– Кто Вы? – спросил он.
Орианец вытянул руки ладонями кверху, показывая, что в них ничего нет. Затем он распахнул плащ, чтобы Трой и Ворф могли убедиться, что у него нет оружия. Не считая доктора Зир, это был первый увиденный ими на Ориане взрослый, который не носил оружия.
– Меня зовут Аудун.
– Вы торлик или вентуриец? – спросил Ворф.
– Ни то, ни другое. – он приближался к ним.
– Стойте, где стоите, – приказал Ворф. Вытащив фазер, он нацелил его прямо в грудь незнакомцу. Тот казался безоружным, но Ворф знал, что такое впечатление бывает обманчиво.
– Я не хочу вам ничего плохого.
– Ворф, – сказала Трой, – я не чувствую от него враждебности. Если уж на то пошло, он боится за свою безопасность.
– Правильно делает, – сказал Ворф. Однако он прислушался к её словам. Если она говорит, что этот человек не таит враждебности, вероятно, так оно и есть. Но фазер он не опустил.
– Он не боится Вас, Ворф, но… -Трой вышла из-зи спины клингона и сделала два шага по направлению к незнакомцу. – Вы боитесь, что Вас обнаружат. Почему?
Ворф с трудом подавил импульс схватить Трой и толкнуть её себе за спину, где она была бы в безопасности. Но охранять членов экипажа можно лишь до определённого предела; у них должна оставаться возможность выполнять свой долг. Он продолжал держать незнакомца на прицеле и позволил Трой рисковать жизнью.
– Мы слышали, что посла сопровождает целительница ума, – улыбнулся Аудун. Я этому не верил. Прошло много времени с тех пор, как среди нас были такие целители. – Протянув руку, он шагнул к Трой.
Ворф схватил Трой за плечо и отттащил назад, по-прежнему держа незнакомца на прицеле.
– Что Вам нужно, Аудун, если это вправду Ваше имя?
– Вы так подозрительны, – рассмеялся Аудун. – Наши лидеры должны были прийтись Вам по душе. – Я – зелёный. Кто-нибудь говорил вам о нас?
– Нет, – сказал Ворф.
– Они думают, что могут скрыть нас, как скрывают наших умирающих детей. – Не нужно было быть эмпатом, чтобы уловить в его голосе горечь.
– Прошу вас, мне необходимо с вами поговорить, но не здесь. Если меня увидят, то тут же убьют.
– Вы отведёте нас в какое-нибудь тайное место, – сказал Ворф.
– Да, туда, где нас никто не увидит.
– Засада. – Если это и не было ловушкой, то выглядело по меньшей мере подозрительно. Этот человек явно что-то скрывал.
– Нет, клянусь вам, мы никому не желаем зла, даже нашим врагам. Вы принесли возможность мира. Знаете, как долго мы ждали этого? – Аудун умоляюще протянул руки. – Прошу вас, вы должны меня выслушать.
– Мы слушаем, – сказал Ворф.
– Но…
– Он не желает нам зла, – сказала Трой.
– Нет, советница, – покачал головой Ворф, – это слишком опасно. – Или он будет говорить здесь и сейчас, или пусть не говорит.
Трой, по своему обыкновению, была слишком доверчива. Они могли полагаться лишь на слова этого человека и его эмоции. Ворф не доверял ни тому, ни другому.
– Говорите же, Аудун, – сказала Трой.
– Вы не понимаете. – он метнул взгляд через плечо и продолжал, понизив голос. – Если станет известно, кто я, меня тут же убьют.
– А кто Вы? – спросил Ворф.
– Биоинженер. А если человека заподозрят в генетических манипуляциях, его сразу же убивают. Без суда и следствия.
– Почему? – спросила Трой.
Он снова оглянулся.
– Я был учёным, занимался биотехнологией. Они хотели, чтобы я использовал свои знания для того, чтобы убивать. Я отказался. Нас много. Большинство учёные, врачи, другие, кто считает, что нашу технологию надо использовать для того, чтобы лечить нашу планету, а не уничтожать её.
– Похвально, – отозвался Ворф с нескрываемым недоверием.
– Некоторые из членов нашей группы были первыми, кто сказал нашим лидерам, что планета умирает. Почти тридцать лет назад наши люди предсказали, что произойдёт. Многие обвиняют в происходящем нас, потому что мы предсказали это. Они напуганы, и им надо кого-то ненавидеть. Поэтому они ненавидят своих врагов и ещё нас.
– Всё это очень интересно, но какое это имеет отношение к нам? – спросил Ворф.
– Ворф! – сказала Трой.
Он не обратил внимания на её восклицание и по-прежнему не сводил глаз с Аудуна. Она боялась, что он его обидел. Ворфа это не трогало.
– У нас есть способ очистить воду на планете. Мы хотим предложить его противоборствующим сторонам. Зелёные хотят быть частью нового мира.
– Вода Орианы безжизнена. Как можно очистить её? – спросила Трой.
– Мы вывели бактерию, которая поедает ядовитые вещества, но не трогает естественные загрязнители.
– Я не верю ему, – сказал Ворф.
– Я верю, – сказала Трой. – Вы можете объяснить этот процесс более подробно?
– Да, но… – Он снова метнул вокруг себя тот же испуганный взгляд. – Да, путь даже это означает мою смерть, я скажу вам всё.
– Нет, – сказала Трой. – Мы отведём Вас в безопасное место.
– Что Вы такое говорите, советница?
– Он должен поговорить с капитаном.
– Нет! Это может быть ловушка. – Мысль о том, чтобы отвести к капитану, послу Федерации, человека, которого они совершенно не знают, при том, что повсюду скрываются убийцы, была совершенно недопустима.
– Будь это ловушка, я бы знала, – твёрдо сказала она.
Ворф доверял советнице; если она говорила, что здесь нет подвоха, это, скорее всего, так и было, и всё же…
– Даже позволь я Вам подвергнуть капитана опасности, как мы сможем помешать орианскому телохранителю арестовать этого человека?
– Телохранители верны прежде всего тем, кого охраняют. Эта верность превыше всех прочих обязательств.
– То есть, они просто позволят нам разговаривать с их врагами? – спросил Ворф.
– Да, – сказала она.
Ворф поочерёдно посмотрел на Трой и орианца. Тот выглядел таким беспомощным, таким хрупким. Ворф не сомневался, что мог бы переломить ему позвоночник об колено, как палку. Но убийце не обязятельно выглядеть атлетом; если уж на то пошло, беспомощный вид давал преимущество.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Мы должны поспешить, пока орианцы нас не увидели, – сказала Трой. Прежде, чем Ворф успел остановить её, она подошла к Аудуну. Клингон смотрел, как она стоит совсем рядом с этим незнакомцем, между ним и Ворфом, так что в случае чего и стрелять не сможешь. Ворф стиснул зубы. Вероятно, она права, но из-за этого её так трудно охранять.
– Вы должны объяснить всё это подробно послу Федерации, – сказала Трой.
– Правда? – спросил Аудун.
-Да.
Аудун крепко схватил её за руку.
– Я так благодарен Вам за то, что Вы мне поверили.
– Если вы действительно можете очистить воду на Ориане, благодарной должна быть я.
– Если мы собираемся сделать подобную глупость, – вмешался Ворф, – надо уходить, пока нас не заметили.
Он пошёл вперёд, надеясь, что они не встретят по дороге никого из орианцев. Сражение между сопровождающими посла Федерации и орианскими часовыми ни в коей мере не поможет мирным переговорам. Ворф невесело улыбнулся. Он вёл Трой и Аудуна по безлюдным ночным коридорам. Фазер в его руке был настроен на оглушение. Понимает ли Трой, в какое положение она их поставила? Он сомневался в этом. Она всегда прежде всего прислушивалась к голосу сердца. Наверно, все эмпаты такие.
Ворф не мог допустить, чтобы его чувства повлияли на его действия. Он напряжённо ощупывал глазами коридоры. Трой и незнакомец тихо переговаривались, улыбаясь. Если этот Аудун говорит правду, он может в значительной степени помочь переговорам. Если бы он замышлял убиство, Трой бы это знала. Трой узнала за эту ночь много ценного. Скользя взглядом по коридорам, Ворф чувствовал себя бесполезным. Он надеялся, что этот мир войны окажется для него привычным, но здешний кодекс чести был слишком странным. А война без чести была недостойным занятием для воина.
Глава 5
Генерал Баша сидел в кресле из чёрного пластика с высокой спинкой. Спинка была намного выше генерала, с причудливыми завитками по краям, образующими фантастические формы. Это выглядело так, словно трон частично расплавили и дали остыть.
Перед генералом находился стол из такого же чёрного пластика. Стол был пуст, словно за ним никогда не работали.
Вся правая сторона лица у генерала была в синяках, особенно резко выделявшихся на золотистой, цвета слоновой кости, коже. Через весь лоб тянулся свежий шов. Несомненно, это не было лучшим результатом орианской медицины? Если врач способен воссоздать деформированное лицо младенца, подумала Трой, то уж залечить ушибы и раны он может намного лучше.
Таланни стояла рядом со генералом. По обе стороны от них застыли навытяжку телохранители. Двое телохранителей, сопровождавших группу Федерации в эту комнату, заняли позицию прямо перед генералом. Ещё один телохранитель стоял у стены, ближе к Таланни, чем к остальным.
Брек и второй орианский солдат, прикомандированный к группе Федерации, заняли позицию по обе стороны от Пикарда. Ворф охранял его сзади, но…
– Капитан, – Ворф подался к Пикарду, словно намереваясь прошептать ему что-то на ухо, но звучный голос клингона не предназначался для шёпота, – у них на одного телохранителя больше, чем у Вас. Это намеренное оскорбление.
– Мне известен этот орианский обычай, лейтенант, – кивнул Пикард.
Генерал Баша махнул рукой.
– Кратин, выйдите. Он говорил левым углом рта, стараясь не потревожить израненную правую половину лица.
– Генерал Баша, – сказал Пикард, – уверяю Вас, в этом нет необходимости.
Генерал не стал повторять свой приказ. Он лишь взглянул на телохранителя. Вид у этого некогда красивого лица был пугающий.
Трой буквально чувствовала силу его личности. Это был феномен, с которым она сталкивалась, находясь рядом с представителями некоторых рас, в том числе и земной. По-настоящему великие лидеры обладали почти телепатической силой.
Телохранитель не колебался ни секунды. Он отвесил глубокий поклон и вышел из комнаты, не возразив ни словом.
– Капитан, это… приемлемо? – спросил генерал. Ему приходилось глотать между словами. Боль его была очевидна, хотя и несравнима со вчерашней.
– Вполне, – отвечал Пикард.
Трой поняла, что не физическая боль генерала так подействовала на неё накануне, а его ярость. Сегодня он был спокоен. В нём всё ещё бурлил скрытый гнев, но сегодня Баша контролировал себя. Насколько необычным было застигнуть генерала Башу в момент полной потери самоконтроля? Весьма необычным, если то, что чувствовала Трой, было правдой. Почему же этот волевой человек показался послу Федерации окровавленным паникующим? У того, кто сидел сейчас перед ними, были стальная воля и железные нервы. Почему же вчера он так утратил контроль? Позднее Трой поделится своими мыслями с капитаном. А пока она наблюдала, стараясь узнать как можно больше.
Таланни коснулась плеча Баши. В этом прикосновении ощущалась спокойная нежность. Словно тебе позволили увидеть что-то очень личное. Он кивнул было, но от боли принуждён был остановиться на середине движения.
– Как Вы сами видите, капитан Пикард, мой муж испытывает боль. Если не возражаете, в большинстве случаев буду говорить я.
– Разумеется, – сказал Пикард.
– На сегодняшний вечер назначен приём. На нём будут присутствовать представители вентурийцев.
– А представители зелёных? – спросил Пикард.
Порыв гнева Баши был, словно горячий ветер, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он зоговорил осторожно, с усилием выговаривая каждое слово.
– У зелёных нет представителей в нашем правительстве.
– Они также часть вашего народа, генерал Баша. Можно ли достичь прочного мира, если не представлен весь народ? – сказал Пикард.
– Зелёные не будут частью этого мира, – сказал Баша.
– Они хотят положить на стол переговоров свою технологию, генерал. Они знают способ очистить воду на этой планете. Несомненно, это ценное предложение.
– НЕТ! – Ярости, вложенной в это слово, хватило бы, чтобы обжечь.
– Баша, – сказала Таланни, – если они действительно могут сделать так, чтобы вода на нашей планете снова стала чистой…
– Нет.
– Генерал Баша, вы обратились к Федерации, чтобы достичь мира. Вы и другие лидеры поняли, что война убивает не только тех, кто воюет, но саму планету. – Пикард шагнул вперёд, Ворф двинулся следом и поравнялся с ним. Тотчас шагнули вперёд и телохранители Баши.
– Благодарю за Ваше усердие, но не беспокойтесь обо мне, лейтенант.
Ворф запротестовал было, но Пикард метнул на него непреклонный взгляд. Он многое сумел выразить этим взглядом. Ворф отступил.
– Генерал Баша, полковник Таланни, мы видели детскую комнату. Мы видели неживых детей, которые на самом деле живы.
Таланни застыла, ухватившись за плечо мужа. Того так и передёрнуло от боли, которую она невольно ему причинила, но лицо оставалось бесстрастным.
– Вход в детскую воспрещён, капитан. Вы не имели права туда входить, – сказал Баша. Он устремил взгляд на телохранителя, сопровождавшего их в дескую. – Отвечайте.
Телохранитель опустился на одно колено, как тогда перед врачом.
– Генерал Баша, полковник Таланни приказала предоставить послу Федерации доступ повсюду.
– Это правда, Таланни?
– Да, – очень тихо ответила она.
– Что ж, вы увидели наш позор. Это ничего не меняет.
– Если технология, разработанная зелёными, способна очистить вашу воду от ядов, возможно, они могут очистить и воздух. Ведь ваша планета убивает ваших детей. Даже если война прекратится сегодня, планета не восстановится за ночь. Это займёт десятилетия. И Вы откажетесь от того, что способно ускорить этот процесс?
– Я не желаю иметь ничего общего с зелёными, – сказал Баша.
– Почему? – спросил Пикард.
– Они в сговоре с демонами, – сказал Баша.
Пикард лишь моргнул, неуверенность его мурашкой пробежала по коже Трой, которая и сама не была уверена, как следует воспринять услышанное.
– В сговоре с демонами? – Пикард постарался произнести это так, чтобы его вопрос не показался оскорбительным.
– Все знают, что они совершают кощунства. Они искажают всё живое, они калечат наших детей, а их дети растут здоровыми!
Трой чувствовала в своём сознании его ненависть как что-то чёрное, отвратительное. Это случалось нечасто, но порой, когда чья-то ненависть была очень сильна, Трой ощущала буквально физическое отвращение.
– Представитель зелёных произвёл на меня впечатление интеллигентного, благоразумного человека. Человека науки, не суеверия.
– Тогда как Вы объясните, что их дети растут здоровыми, а наши умирают? – спросил Баша.
– У меня нет ответа на этот вопрос, генерал, но я разговаривал с зелёными, и я верю, что они могут помочь этой планете.
– Вы слышали мой ответ, капитан Пикард, – отрубил генерал; его негромкий голос был исполнен гнева.
– Вы готовы обратиться за помощью к людям другого мира, но отвергаете помощь людей одного с Вами народа?
– Зелёные – не мой народ. Я – Торлик. Торлики – мой народ.
– Если Вы вправду так считаете, генерал, – покачал головой Пикард, – мира не будет.
Баша нахмурился, и даже это движение заставило его передёрнуться от боли.
– О чём Вы говорите?
– Пока вы не считаете себя единым народом, вы не можете сотрудничать. Вы должны оставить старую вражду и работать как единый народ, не как отдельные группы.
– Я не понимаю, – сказал Баша.
И снова Трой знала, что он лжёт, но теперь это была ложь из вежливости. Его гнев витал в воздухе, как туча, готовая накрыть капитана.
– Мы – торлики, они – вентурийцы. Мы не единый народ.
– Если не считать цвета ваших плащей, вы один и тот же народ. Вы говорите на одном языке, у вас одинаковые обычаи, внешне вы ничем не отличаетесь друг от друга. Что же разделяет вас?
Генерал с усилием поднялся, опираясь о стол здоровой рукой.
– Как Вы смеете судить так о нас. Мы два разных народа. Мы хотим мира. Мы не хотим открывать объятия своим врагам. – Гнев Баши обрёл цель и устремился на капитана, подобно молнии. Тот, казалось, даже не заметил. Трой же почувствовала, как её буквально обожгло.
– Я не прошу вас открыть объятия вашим врагам, генерал Баша, но Вы должны знать, что невозможно установить мир среди ненависти.
– Наша ненависть друг к другу зиждется на столетиях войны, капитан. Каждый в этой комнате потерял родителей, детей, братьев, сестёр, погибших от рук врагов. Как можем мы простить их, и как могут они простить нас?
– Это не вопрос прощения, – сказал Пикард, – это вопрос практичности. Ваш мир умирает, ибо ваша технология сеет смерть вместо того, чтобы сохранять жизнь. Если сейчас вы не остановитесь, станет слишком поздно. Я спрашиваю Вас, генерал, стоит ли победа в этой войне смерти всех людей на планете?
Пикард шагнул вперёд. Тотчас шагнули вперёд телохранители с обеих сторон, настороженно глядя друг на друга.
– Стоит ли победа в войне смерти не только тех детей, что в детской, но вообще всех детей? Мы видели Вашего сына, Джерика. Это здоровый, сильный ребёнок. Согласитесь ли Вы пожертвовать его жизнью ради того, чтобы утолить свою ненависть?
– Он прав. – Таланни произнесла это тихо, но отчётливо.
Баша обернулся, чтобы взглянуть на неё, но движение оказалось слишком быстрым, и он буквально застонал от боли. Таланни шагнула к нему, чтобы помочь. Он взглядом пригвоздил её к месту.
– Итак, ты говоришь против меня.
– Нет, муж мой, я говорю за нашего сына и за себя. Война должна прекратиться, или всё будет потеряно. Всё. Джерик смотрит на деревья и цветы на гобеленах и спрашивает, что это такое. Он не верит мне, когда я говорю ему, что десятки играющих друг с другом детей на картинке – не выдумка. Наш сын не верит, что может быть столько здоровых детей.
Таланни шагнула к мужу, чуть коснулась израненной щеки.
– Муж мой, мы должны заключить мир, прочный мир.
Выражение лица Баши смягчилось. Его любовь к жене была, как уютный огонёк в сознании Трой. Его словно отпустило. Гнев утих, и на смену ему пришло чувство, которое Трой начала связывать с орианцами – печаль.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, жена моя?
Таланни улыбнулась и отступила на шаг.
– Послушай посла Федерации и пригласи зелёных на переговоры.
– НЕТ.
– Баша, помнишь, твоя бабушка рассказывала нам, как плавают в воде под открытым небом. О воде, такой чистой, что в ней можно плавать, ловить животных, которые в ней живут, и есть их. Джерик или его дети могли бы плавать в такой воде под открытым небом.
– Ты не знаешь, подействует ли их технология.
– А ты не можешь знать, что она не подействует.
Секунду-другую он смотрел на неё, затем снова обернулся к Пикарду.
– Похоже, у Вас есть адвокат в моём стане. Причём такой, которому я верю. Очень хорошо, пусть зелёные пошлют трёх представителей на сегодняшний банкет.
– Благодарю Вас, генерал Баша, – сказал Пикард.
Генерал почти улыбнулся.
– Не благодарите меня. – Он почти упал в кресло. Таланни кинулась поддержать его.
– Мой муж устал, – сказала Таланни.
– Как только вернётся мой корабль, мы будем рады оказать медицинскую помощь, – сказал Пикард.
– В этом не будет необходимости, капитан, – отвечала Таланни. Это наш обычай – беречь медицинские ресурсы для детей и раненых, чья жизнь в опасности. Воину надлежит терпеть боль без жалоб, но нам нужно, чтобы к началу переговоров к генералу вернулись силы. До начала банкета его вылечат.
– Рад это слышать, полковник Таланни, – кивнул Пикард.
– Теперь уходите, прошу вас, чтобы мы могли оказать ему необходимую помощь.
– Разумеется. – Пикард повернулся к выходу. Тотчас повернулись и телохранители, заняв свои позиции. Трой явственно ощутила раздражение капитана.
– Надеюсь, переговоры пойдут быстро, – шепнул ей Пикард. – Не знаю, сколько ещё я смогу выдерживать эту свиту.
– Они всего лишь выполняют свою работу, капитан, – улыбнулась Трой.
– Полагаю, Вы правы. – Он нахмурился в спину Ворфу. Пикарду приходилось делать шаги меньше обычных, чтобы не наступать клингону на пятки. Ворф был очень осторожен.
Трой надеялась, что капитан Пикард прав, и эти предосторожности излишни. Но тут перед глазами её встало израненное лицо генерала Баши. Трой подавила дрожь. Возможно, Ворф и впрямь чересчур осторожен, а возможно, и нет.
Глава 6
Пикард обвёл взглядом кажущуюся тесной от множества собравшихся в ней людей комнату. Лейтенант Ворф и Брек буквально прилепились к нему с обеих сторон. Двое других орианских телохранителей вели себя не менее настороженно. Это… стесняло. Хуже, чем постоянная обеспокоенность Райкера. Только советница Трой, казалось, чувствовала себя спокойно, но Пикард редко мог уловить в её нежных чертах что-либо, кроме спокойствия.
Помещение, предназначенное для банкета, было ненамного больше, чем комната, отведённая им для ночлега. Как пояснил Брек, "небольшие комнаты легче оборонять".
Все орианцы были одеты в простые костюмы, окрашенные в цвета своих партий: торлики – в чёрные с золотым кантом, вентурийцы – в малиновые с белыми полосами вдоль рукавов и штанин. Зелёные были одеты в синее. Никаких знаков ранга. Это делалось с целью свести к минимуму возможность покушений. Убийца должен был бы знать свою жертву в лицо. Разве что он стал бы наблюдать за телохранителями. Их внимание по отношению к охраняемым было очевидным. Это лишало сокрытие ранга смысла. Может, то был старый обычай, возникший до появления телохранителей?
Аудун был одним их трёх представителей зелёных. Прошлой ночью он был весьма красноречив. Пикрду не требовалось помощи Трой, чтобы прочитать его эмоции – столь явно они отражались на его лице. Аудун был человек, посвятивший жизнь спасению не только зелёных, но и всех орианцев. То был первый встреченный Пикардом лидер, не видевший проблему в свете "мы или они". Аудун хотел единения, ибо только тогда можно было бы исцелить планету. Именно такое поведение Пикард намеревался привить торликам и вентурийцам. Он надеялся, что всепрощение зелёных станет примером для остальных.
Аудун с улыбкой приблизился к Пикарду настолько, насколько позволили телохранители.
– О, ради всего святого, – сказал Пикард, – не напирайте так на меня, лейтенант.
– Капитан, я…
– Это приказ.
Ворф коротко кивнул и отступил на шаг. Остальные телохранители, уже успевшие убедиться в главенстве клингона, последовали его примеру. Пикард улыбнулся Аудуну.
– Наша вчерашняя беседа доставила мне удовольствие.
Телохранитель открыл дверь в коридор. Трой хотела было выйти, но Ворф остановил её.
– Я пойду первым и проверю, всё ли в порядке.
Выходя в коридор, Ворф был рад, что может что-нибудь сделать. От всех этих разговоров о детях и эмоциональных ранах у него делалось тяжело на душе. С самого момента, как они прибыли на Ориану, Ворф чувствовал себя не в своей тарелке. Дипломатия не была его сильной стороной. Ему почти хотелось конфронтации, чего-то реального и действенного, чтобы снять это тягостное чувство. Тревога полковника Таланни за её сына навела его на мысли об Александре.
Ворф отогнал мысли о детях. Сейчас у него была работа. Осматривая коридор, он не обнаружил ничего, если не считать рисунков. Он уже начал уставать от ярких, кричащих красок.
– Всё в порядке, – сказал он. Трой вышла следом, и дверь закрылась за ними. Они остались одни в ночной тишине коридора. Ворф напряг слух, чтобы уловить малейший звук, но слышал лишь, как шумит в ушах его кровь.
– Нам лучше поскорее вернуться к капитану, – сказала Трой.
– Вы что-нибудь узнали?
– У каждого лидера есть личный телохранитель, для которого лояльность по отношению к этому лидеру превыше всего.
– Это должно усложнять дисциплину, – сказал Ворф.
– Думаю, что да. Брек, тот, что всегда с нами – наш личный телохранитель, или, возможно, личный телохранитель капитана.
– Значит ли это, что для него лояльность к капитану превыше, чем лояльность к своим? – спросил Ворф.
– Полагаю, что да. Я также узнала, что орианцы любят своих детей.
– Это Вас удивляет?
– Они дорожат своими детьми, Ворф. Думаю, то, что происходит с детьми – одна из причин, по которой они заговорили о мирных переговорах.
– Капитан это знает?
– Пока нет.
– Вы узнали много, – кивнул Ворф.
– Надеюсь. – Трой оглянулась на закрытую дверь. На лице у неё появилось выражение, будто она прислушивалась к музыке, которую он не слышал. Что она чувствовала? Страх ребёнка? Горе его матери? Не в первый раз Ворф порадовался, что не обладает её даром.
Они не успели отойти далеко, когда из-за поворота появился человек. Он был невысокий, худощавый, почти как подросток. На нём был простой коричневый плащ, лицо закрывала маска.
Ворф шагнул вперёд, загораживая Трой собой.
– Кто Вы? – спросил он.
Орианец вытянул руки ладонями кверху, показывая, что в них ничего нет. Затем он распахнул плащ, чтобы Трой и Ворф могли убедиться, что у него нет оружия. Не считая доктора Зир, это был первый увиденный ими на Ориане взрослый, который не носил оружия.
– Меня зовут Аудун.
– Вы торлик или вентуриец? – спросил Ворф.
– Ни то, ни другое. – он приближался к ним.
– Стойте, где стоите, – приказал Ворф. Вытащив фазер, он нацелил его прямо в грудь незнакомцу. Тот казался безоружным, но Ворф знал, что такое впечатление бывает обманчиво.
– Я не хочу вам ничего плохого.
– Ворф, – сказала Трой, – я не чувствую от него враждебности. Если уж на то пошло, он боится за свою безопасность.
– Правильно делает, – сказал Ворф. Однако он прислушался к её словам. Если она говорит, что этот человек не таит враждебности, вероятно, так оно и есть. Но фазер он не опустил.
– Он не боится Вас, Ворф, но… -Трой вышла из-зи спины клингона и сделала два шага по направлению к незнакомцу. – Вы боитесь, что Вас обнаружат. Почему?
Ворф с трудом подавил импульс схватить Трой и толкнуть её себе за спину, где она была бы в безопасности. Но охранять членов экипажа можно лишь до определённого предела; у них должна оставаться возможность выполнять свой долг. Он продолжал держать незнакомца на прицеле и позволил Трой рисковать жизнью.
– Мы слышали, что посла сопровождает целительница ума, – улыбнулся Аудун. Я этому не верил. Прошло много времени с тех пор, как среди нас были такие целители. – Протянув руку, он шагнул к Трой.
Ворф схватил Трой за плечо и отттащил назад, по-прежнему держа незнакомца на прицеле.
– Что Вам нужно, Аудун, если это вправду Ваше имя?
– Вы так подозрительны, – рассмеялся Аудун. – Наши лидеры должны были прийтись Вам по душе. – Я – зелёный. Кто-нибудь говорил вам о нас?
– Нет, – сказал Ворф.
– Они думают, что могут скрыть нас, как скрывают наших умирающих детей. – Не нужно было быть эмпатом, чтобы уловить в его голосе горечь.
– Прошу вас, мне необходимо с вами поговорить, но не здесь. Если меня увидят, то тут же убьют.
– Вы отведёте нас в какое-нибудь тайное место, – сказал Ворф.
– Да, туда, где нас никто не увидит.
– Засада. – Если это и не было ловушкой, то выглядело по меньшей мере подозрительно. Этот человек явно что-то скрывал.
– Нет, клянусь вам, мы никому не желаем зла, даже нашим врагам. Вы принесли возможность мира. Знаете, как долго мы ждали этого? – Аудун умоляюще протянул руки. – Прошу вас, вы должны меня выслушать.
– Мы слушаем, – сказал Ворф.
– Но…
– Он не желает нам зла, – сказала Трой.
– Нет, советница, – покачал головой Ворф, – это слишком опасно. – Или он будет говорить здесь и сейчас, или пусть не говорит.
Трой, по своему обыкновению, была слишком доверчива. Они могли полагаться лишь на слова этого человека и его эмоции. Ворф не доверял ни тому, ни другому.
– Говорите же, Аудун, – сказала Трой.
– Вы не понимаете. – он метнул взгляд через плечо и продолжал, понизив голос. – Если станет известно, кто я, меня тут же убьют.
– А кто Вы? – спросил Ворф.
– Биоинженер. А если человека заподозрят в генетических манипуляциях, его сразу же убивают. Без суда и следствия.
– Почему? – спросила Трой.
Он снова оглянулся.
– Я был учёным, занимался биотехнологией. Они хотели, чтобы я использовал свои знания для того, чтобы убивать. Я отказался. Нас много. Большинство учёные, врачи, другие, кто считает, что нашу технологию надо использовать для того, чтобы лечить нашу планету, а не уничтожать её.
– Похвально, – отозвался Ворф с нескрываемым недоверием.
– Некоторые из членов нашей группы были первыми, кто сказал нашим лидерам, что планета умирает. Почти тридцать лет назад наши люди предсказали, что произойдёт. Многие обвиняют в происходящем нас, потому что мы предсказали это. Они напуганы, и им надо кого-то ненавидеть. Поэтому они ненавидят своих врагов и ещё нас.
– Всё это очень интересно, но какое это имеет отношение к нам? – спросил Ворф.
– Ворф! – сказала Трой.
Он не обратил внимания на её восклицание и по-прежнему не сводил глаз с Аудуна. Она боялась, что он его обидел. Ворфа это не трогало.
– У нас есть способ очистить воду на планете. Мы хотим предложить его противоборствующим сторонам. Зелёные хотят быть частью нового мира.
– Вода Орианы безжизнена. Как можно очистить её? – спросила Трой.
– Мы вывели бактерию, которая поедает ядовитые вещества, но не трогает естественные загрязнители.
– Я не верю ему, – сказал Ворф.
– Я верю, – сказала Трой. – Вы можете объяснить этот процесс более подробно?
– Да, но… – Он снова метнул вокруг себя тот же испуганный взгляд. – Да, путь даже это означает мою смерть, я скажу вам всё.
– Нет, – сказала Трой. – Мы отведём Вас в безопасное место.
– Что Вы такое говорите, советница?
– Он должен поговорить с капитаном.
– Нет! Это может быть ловушка. – Мысль о том, чтобы отвести к капитану, послу Федерации, человека, которого они совершенно не знают, при том, что повсюду скрываются убийцы, была совершенно недопустима.
– Будь это ловушка, я бы знала, – твёрдо сказала она.
Ворф доверял советнице; если она говорила, что здесь нет подвоха, это, скорее всего, так и было, и всё же…
– Даже позволь я Вам подвергнуть капитана опасности, как мы сможем помешать орианскому телохранителю арестовать этого человека?
– Телохранители верны прежде всего тем, кого охраняют. Эта верность превыше всех прочих обязательств.
– То есть, они просто позволят нам разговаривать с их врагами? – спросил Ворф.
– Да, – сказала она.
Ворф поочерёдно посмотрел на Трой и орианца. Тот выглядел таким беспомощным, таким хрупким. Ворф не сомневался, что мог бы переломить ему позвоночник об колено, как палку. Но убийце не обязятельно выглядеть атлетом; если уж на то пошло, беспомощный вид давал преимущество.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Мы должны поспешить, пока орианцы нас не увидели, – сказала Трой. Прежде, чем Ворф успел остановить её, она подошла к Аудуну. Клингон смотрел, как она стоит совсем рядом с этим незнакомцем, между ним и Ворфом, так что в случае чего и стрелять не сможешь. Ворф стиснул зубы. Вероятно, она права, но из-за этого её так трудно охранять.
– Вы должны объяснить всё это подробно послу Федерации, – сказала Трой.
– Правда? – спросил Аудун.
-Да.
Аудун крепко схватил её за руку.
– Я так благодарен Вам за то, что Вы мне поверили.
– Если вы действительно можете очистить воду на Ориане, благодарной должна быть я.
– Если мы собираемся сделать подобную глупость, – вмешался Ворф, – надо уходить, пока нас не заметили.
Он пошёл вперёд, надеясь, что они не встретят по дороге никого из орианцев. Сражение между сопровождающими посла Федерации и орианскими часовыми ни в коей мере не поможет мирным переговорам. Ворф невесело улыбнулся. Он вёл Трой и Аудуна по безлюдным ночным коридорам. Фазер в его руке был настроен на оглушение. Понимает ли Трой, в какое положение она их поставила? Он сомневался в этом. Она всегда прежде всего прислушивалась к голосу сердца. Наверно, все эмпаты такие.
Ворф не мог допустить, чтобы его чувства повлияли на его действия. Он напряжённо ощупывал глазами коридоры. Трой и незнакомец тихо переговаривались, улыбаясь. Если этот Аудун говорит правду, он может в значительной степени помочь переговорам. Если бы он замышлял убиство, Трой бы это знала. Трой узнала за эту ночь много ценного. Скользя взглядом по коридорам, Ворф чувствовал себя бесполезным. Он надеялся, что этот мир войны окажется для него привычным, но здешний кодекс чести был слишком странным. А война без чести была недостойным занятием для воина.
Глава 5
Генерал Баша сидел в кресле из чёрного пластика с высокой спинкой. Спинка была намного выше генерала, с причудливыми завитками по краям, образующими фантастические формы. Это выглядело так, словно трон частично расплавили и дали остыть.
Перед генералом находился стол из такого же чёрного пластика. Стол был пуст, словно за ним никогда не работали.
Вся правая сторона лица у генерала была в синяках, особенно резко выделявшихся на золотистой, цвета слоновой кости, коже. Через весь лоб тянулся свежий шов. Несомненно, это не было лучшим результатом орианской медицины? Если врач способен воссоздать деформированное лицо младенца, подумала Трой, то уж залечить ушибы и раны он может намного лучше.
Таланни стояла рядом со генералом. По обе стороны от них застыли навытяжку телохранители. Двое телохранителей, сопровождавших группу Федерации в эту комнату, заняли позицию прямо перед генералом. Ещё один телохранитель стоял у стены, ближе к Таланни, чем к остальным.
Брек и второй орианский солдат, прикомандированный к группе Федерации, заняли позицию по обе стороны от Пикарда. Ворф охранял его сзади, но…
– Капитан, – Ворф подался к Пикарду, словно намереваясь прошептать ему что-то на ухо, но звучный голос клингона не предназначался для шёпота, – у них на одного телохранителя больше, чем у Вас. Это намеренное оскорбление.
– Мне известен этот орианский обычай, лейтенант, – кивнул Пикард.
Генерал Баша махнул рукой.
– Кратин, выйдите. Он говорил левым углом рта, стараясь не потревожить израненную правую половину лица.
– Генерал Баша, – сказал Пикард, – уверяю Вас, в этом нет необходимости.
Генерал не стал повторять свой приказ. Он лишь взглянул на телохранителя. Вид у этого некогда красивого лица был пугающий.
Трой буквально чувствовала силу его личности. Это был феномен, с которым она сталкивалась, находясь рядом с представителями некоторых рас, в том числе и земной. По-настоящему великие лидеры обладали почти телепатической силой.
Телохранитель не колебался ни секунды. Он отвесил глубокий поклон и вышел из комнаты, не возразив ни словом.
– Капитан, это… приемлемо? – спросил генерал. Ему приходилось глотать между словами. Боль его была очевидна, хотя и несравнима со вчерашней.
– Вполне, – отвечал Пикард.
Трой поняла, что не физическая боль генерала так подействовала на неё накануне, а его ярость. Сегодня он был спокоен. В нём всё ещё бурлил скрытый гнев, но сегодня Баша контролировал себя. Насколько необычным было застигнуть генерала Башу в момент полной потери самоконтроля? Весьма необычным, если то, что чувствовала Трой, было правдой. Почему же этот волевой человек показался послу Федерации окровавленным паникующим? У того, кто сидел сейчас перед ними, были стальная воля и железные нервы. Почему же вчера он так утратил контроль? Позднее Трой поделится своими мыслями с капитаном. А пока она наблюдала, стараясь узнать как можно больше.
Таланни коснулась плеча Баши. В этом прикосновении ощущалась спокойная нежность. Словно тебе позволили увидеть что-то очень личное. Он кивнул было, но от боли принуждён был остановиться на середине движения.
– Как Вы сами видите, капитан Пикард, мой муж испытывает боль. Если не возражаете, в большинстве случаев буду говорить я.
– Разумеется, – сказал Пикард.
– На сегодняшний вечер назначен приём. На нём будут присутствовать представители вентурийцев.
– А представители зелёных? – спросил Пикард.
Порыв гнева Баши был, словно горячий ветер, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он зоговорил осторожно, с усилием выговаривая каждое слово.
– У зелёных нет представителей в нашем правительстве.
– Они также часть вашего народа, генерал Баша. Можно ли достичь прочного мира, если не представлен весь народ? – сказал Пикард.
– Зелёные не будут частью этого мира, – сказал Баша.
– Они хотят положить на стол переговоров свою технологию, генерал. Они знают способ очистить воду на этой планете. Несомненно, это ценное предложение.
– НЕТ! – Ярости, вложенной в это слово, хватило бы, чтобы обжечь.
– Баша, – сказала Таланни, – если они действительно могут сделать так, чтобы вода на нашей планете снова стала чистой…
– Нет.
– Генерал Баша, вы обратились к Федерации, чтобы достичь мира. Вы и другие лидеры поняли, что война убивает не только тех, кто воюет, но саму планету. – Пикард шагнул вперёд, Ворф двинулся следом и поравнялся с ним. Тотчас шагнули вперёд и телохранители Баши.
– Благодарю за Ваше усердие, но не беспокойтесь обо мне, лейтенант.
Ворф запротестовал было, но Пикард метнул на него непреклонный взгляд. Он многое сумел выразить этим взглядом. Ворф отступил.
– Генерал Баша, полковник Таланни, мы видели детскую комнату. Мы видели неживых детей, которые на самом деле живы.
Таланни застыла, ухватившись за плечо мужа. Того так и передёрнуло от боли, которую она невольно ему причинила, но лицо оставалось бесстрастным.
– Вход в детскую воспрещён, капитан. Вы не имели права туда входить, – сказал Баша. Он устремил взгляд на телохранителя, сопровождавшего их в дескую. – Отвечайте.
Телохранитель опустился на одно колено, как тогда перед врачом.
– Генерал Баша, полковник Таланни приказала предоставить послу Федерации доступ повсюду.
– Это правда, Таланни?
– Да, – очень тихо ответила она.
– Что ж, вы увидели наш позор. Это ничего не меняет.
– Если технология, разработанная зелёными, способна очистить вашу воду от ядов, возможно, они могут очистить и воздух. Ведь ваша планета убивает ваших детей. Даже если война прекратится сегодня, планета не восстановится за ночь. Это займёт десятилетия. И Вы откажетесь от того, что способно ускорить этот процесс?
– Я не желаю иметь ничего общего с зелёными, – сказал Баша.
– Почему? – спросил Пикард.
– Они в сговоре с демонами, – сказал Баша.
Пикард лишь моргнул, неуверенность его мурашкой пробежала по коже Трой, которая и сама не была уверена, как следует воспринять услышанное.
– В сговоре с демонами? – Пикард постарался произнести это так, чтобы его вопрос не показался оскорбительным.
– Все знают, что они совершают кощунства. Они искажают всё живое, они калечат наших детей, а их дети растут здоровыми!
Трой чувствовала в своём сознании его ненависть как что-то чёрное, отвратительное. Это случалось нечасто, но порой, когда чья-то ненависть была очень сильна, Трой ощущала буквально физическое отвращение.
– Представитель зелёных произвёл на меня впечатление интеллигентного, благоразумного человека. Человека науки, не суеверия.
– Тогда как Вы объясните, что их дети растут здоровыми, а наши умирают? – спросил Баша.
– У меня нет ответа на этот вопрос, генерал, но я разговаривал с зелёными, и я верю, что они могут помочь этой планете.
– Вы слышали мой ответ, капитан Пикард, – отрубил генерал; его негромкий голос был исполнен гнева.
– Вы готовы обратиться за помощью к людям другого мира, но отвергаете помощь людей одного с Вами народа?
– Зелёные – не мой народ. Я – Торлик. Торлики – мой народ.
– Если Вы вправду так считаете, генерал, – покачал головой Пикард, – мира не будет.
Баша нахмурился, и даже это движение заставило его передёрнуться от боли.
– О чём Вы говорите?
– Пока вы не считаете себя единым народом, вы не можете сотрудничать. Вы должны оставить старую вражду и работать как единый народ, не как отдельные группы.
– Я не понимаю, – сказал Баша.
И снова Трой знала, что он лжёт, но теперь это была ложь из вежливости. Его гнев витал в воздухе, как туча, готовая накрыть капитана.
– Мы – торлики, они – вентурийцы. Мы не единый народ.
– Если не считать цвета ваших плащей, вы один и тот же народ. Вы говорите на одном языке, у вас одинаковые обычаи, внешне вы ничем не отличаетесь друг от друга. Что же разделяет вас?
Генерал с усилием поднялся, опираясь о стол здоровой рукой.
– Как Вы смеете судить так о нас. Мы два разных народа. Мы хотим мира. Мы не хотим открывать объятия своим врагам. – Гнев Баши обрёл цель и устремился на капитана, подобно молнии. Тот, казалось, даже не заметил. Трой же почувствовала, как её буквально обожгло.
– Я не прошу вас открыть объятия вашим врагам, генерал Баша, но Вы должны знать, что невозможно установить мир среди ненависти.
– Наша ненависть друг к другу зиждется на столетиях войны, капитан. Каждый в этой комнате потерял родителей, детей, братьев, сестёр, погибших от рук врагов. Как можем мы простить их, и как могут они простить нас?
– Это не вопрос прощения, – сказал Пикард, – это вопрос практичности. Ваш мир умирает, ибо ваша технология сеет смерть вместо того, чтобы сохранять жизнь. Если сейчас вы не остановитесь, станет слишком поздно. Я спрашиваю Вас, генерал, стоит ли победа в этой войне смерти всех людей на планете?
Пикард шагнул вперёд. Тотчас шагнули вперёд телохранители с обеих сторон, настороженно глядя друг на друга.
– Стоит ли победа в войне смерти не только тех детей, что в детской, но вообще всех детей? Мы видели Вашего сына, Джерика. Это здоровый, сильный ребёнок. Согласитесь ли Вы пожертвовать его жизнью ради того, чтобы утолить свою ненависть?
– Он прав. – Таланни произнесла это тихо, но отчётливо.
Баша обернулся, чтобы взглянуть на неё, но движение оказалось слишком быстрым, и он буквально застонал от боли. Таланни шагнула к нему, чтобы помочь. Он взглядом пригвоздил её к месту.
– Итак, ты говоришь против меня.
– Нет, муж мой, я говорю за нашего сына и за себя. Война должна прекратиться, или всё будет потеряно. Всё. Джерик смотрит на деревья и цветы на гобеленах и спрашивает, что это такое. Он не верит мне, когда я говорю ему, что десятки играющих друг с другом детей на картинке – не выдумка. Наш сын не верит, что может быть столько здоровых детей.
Таланни шагнула к мужу, чуть коснулась израненной щеки.
– Муж мой, мы должны заключить мир, прочный мир.
Выражение лица Баши смягчилось. Его любовь к жене была, как уютный огонёк в сознании Трой. Его словно отпустило. Гнев утих, и на смену ему пришло чувство, которое Трой начала связывать с орианцами – печаль.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, жена моя?
Таланни улыбнулась и отступила на шаг.
– Послушай посла Федерации и пригласи зелёных на переговоры.
– НЕТ.
– Баша, помнишь, твоя бабушка рассказывала нам, как плавают в воде под открытым небом. О воде, такой чистой, что в ней можно плавать, ловить животных, которые в ней живут, и есть их. Джерик или его дети могли бы плавать в такой воде под открытым небом.
– Ты не знаешь, подействует ли их технология.
– А ты не можешь знать, что она не подействует.
Секунду-другую он смотрел на неё, затем снова обернулся к Пикарду.
– Похоже, у Вас есть адвокат в моём стане. Причём такой, которому я верю. Очень хорошо, пусть зелёные пошлют трёх представителей на сегодняшний банкет.
– Благодарю Вас, генерал Баша, – сказал Пикард.
Генерал почти улыбнулся.
– Не благодарите меня. – Он почти упал в кресло. Таланни кинулась поддержать его.
– Мой муж устал, – сказала Таланни.
– Как только вернётся мой корабль, мы будем рады оказать медицинскую помощь, – сказал Пикард.
– В этом не будет необходимости, капитан, – отвечала Таланни. Это наш обычай – беречь медицинские ресурсы для детей и раненых, чья жизнь в опасности. Воину надлежит терпеть боль без жалоб, но нам нужно, чтобы к началу переговоров к генералу вернулись силы. До начала банкета его вылечат.
– Рад это слышать, полковник Таланни, – кивнул Пикард.
– Теперь уходите, прошу вас, чтобы мы могли оказать ему необходимую помощь.
– Разумеется. – Пикард повернулся к выходу. Тотчас повернулись и телохранители, заняв свои позиции. Трой явственно ощутила раздражение капитана.
– Надеюсь, переговоры пойдут быстро, – шепнул ей Пикард. – Не знаю, сколько ещё я смогу выдерживать эту свиту.
– Они всего лишь выполняют свою работу, капитан, – улыбнулась Трой.
– Полагаю, Вы правы. – Он нахмурился в спину Ворфу. Пикарду приходилось делать шаги меньше обычных, чтобы не наступать клингону на пятки. Ворф был очень осторожен.
Трой надеялась, что капитан Пикард прав, и эти предосторожности излишни. Но тут перед глазами её встало израненное лицо генерала Баши. Трой подавила дрожь. Возможно, Ворф и впрямь чересчур осторожен, а возможно, и нет.
Глава 6
Пикард обвёл взглядом кажущуюся тесной от множества собравшихся в ней людей комнату. Лейтенант Ворф и Брек буквально прилепились к нему с обеих сторон. Двое других орианских телохранителей вели себя не менее настороженно. Это… стесняло. Хуже, чем постоянная обеспокоенность Райкера. Только советница Трой, казалось, чувствовала себя спокойно, но Пикард редко мог уловить в её нежных чертах что-либо, кроме спокойствия.
Помещение, предназначенное для банкета, было ненамного больше, чем комната, отведённая им для ночлега. Как пояснил Брек, "небольшие комнаты легче оборонять".
Все орианцы были одеты в простые костюмы, окрашенные в цвета своих партий: торлики – в чёрные с золотым кантом, вентурийцы – в малиновые с белыми полосами вдоль рукавов и штанин. Зелёные были одеты в синее. Никаких знаков ранга. Это делалось с целью свести к минимуму возможность покушений. Убийца должен был бы знать свою жертву в лицо. Разве что он стал бы наблюдать за телохранителями. Их внимание по отношению к охраняемым было очевидным. Это лишало сокрытие ранга смысла. Может, то был старый обычай, возникший до появления телохранителей?
Аудун был одним их трёх представителей зелёных. Прошлой ночью он был весьма красноречив. Пикрду не требовалось помощи Трой, чтобы прочитать его эмоции – столь явно они отражались на его лице. Аудун был человек, посвятивший жизнь спасению не только зелёных, но и всех орианцев. То был первый встреченный Пикардом лидер, не видевший проблему в свете "мы или они". Аудун хотел единения, ибо только тогда можно было бы исцелить планету. Именно такое поведение Пикард намеревался привить торликам и вентурийцам. Он надеялся, что всепрощение зелёных станет примером для остальных.
Аудун с улыбкой приблизился к Пикарду настолько, насколько позволили телохранители.
– О, ради всего святого, – сказал Пикард, – не напирайте так на меня, лейтенант.
– Капитан, я…
– Это приказ.
Ворф коротко кивнул и отступил на шаг. Остальные телохранители, уже успевшие убедиться в главенстве клингона, последовали его примеру. Пикард улыбнулся Аудуну.
– Наша вчерашняя беседа доставила мне удовольствие.