Гамильтон Бюргер бросил торжествующий взгляд на Перри Мейсона:
   — По свидетельству охранника автостоянки, где находилась машина подсудимой, в день убийства в отделении для перчаток ее автомобиля лежали бинокль и револьвер. Мы выяснили, что незадолго до убийства Джордж Латтс встретил подсудимую, когда она выходила из косметического кабинета. Мы не знаем, была ли эта встреча назначена заранее и кто ее назначал. Мы узнали, что после их встречи подсудимая села в машину мистера Латтса, и он отвез ее к месту, где была припаркована ее машина. По свидетельству охранника автостоянки, подсудимая открыла отделение для перчаток своей машины и достала оттуда пистолет, положила пистолет в сумочку, а затем сопровождала Латтса в поездке, оказавшейся для него последней. Далее, — продолжал Гамильтон Бюргер, — нам стало известно, что подсудимая, бледная и взволнованная, очевидно, пережившая сильный шок, добежала до автострады, ведущей от загородного клуба и проходящей, как вы видите на карте, недалеко от места преступления. Подсудимая остановила такси и попросила отвезти ее на Юнион-Стейшн. Там, на Юнион-Стейшн, она пересела в другое такси.
   Взяв такси, она, леди и джентльмены, отметьте это особо, это очень важно, — она поехала к себе домой. Мы не знаем, что она там делала. Мы лишь знаем, что она могла там делать. Потом она села в такси, которое ждало ее рядом с домом, и поехала к автостоянке, где была припаркована ее машина. Там она села в свою машину и что-то сделала с дверцей отделения для перчаток. После этого подсудимая кому-то позвонила, потом вернулась к такси и попросила таксиста отвезти ее к зданию, в котором Перри Мейсон, ее нынешний адвокат, имеет офис. Мы собираемся продемонстрировать, что Джордж К. Латтс был убит из револьвера тридцать восьмого калибра, принадлежавшего Энрайту Харлану. В силу этих доказательств, леди и джентльмены, мы будем просить вынести вердикт за умышленное убийство. Я не буду давать никаких рекомендаций относительно смертного приговора. Это прерогатива присяжных, и наша сторона не занимает в этом определенной позиции. На ваше усмотрение, вы можете признать подсудимую виновной и приговорить к пожизненному заключению. Этот вопрос всецело в ваших руках.
   Гамильтон Бюргер повернулся и направился к своему столу, бросив по пути быстрый и торжествующий взгляд в сторону Перри Мейсона.
   — Защита желает произнести вступительное слово сейчас или позже? — спросил судья Седгвик.
   — Ваша честь, — сказал Мейсон, — могу ли я просить о десятиминутном перерыве для анализа вопроса? Некоторые заявления, сделанные окружным прокурором, относятся к неизвестным лично мне вопросам.
   — Мы протестуем, — заявил Гамильтон Бюргер. — У защиты была возможность все обсудить с клиентом. Показания свидетелей перед Большим жюри были переданы защите.
   — Но, ваша честь, — возразил Мейсон, — многие из заявлений окружного прокурора не были представлены перед Большим жюри.
   — Естественно, — сказал Гамильтон Бюргер, — тогда я не должен был представлять все дело. Ваша честь, чтобы продемонстрировать свою добрую волю, могу сказать, что некоторые из свидетелей были обнаружены после решения Большого жюри.
   — Суд объявляет десятиминутный перерыв, — сообщил судья Седгвик.
   Мейсон повернулся к Сибил Харлан.
   — Ладно, — шепотом сказал он, — все это можно доказать?
   Ее губы дрожали при ответе:
   — Я не думала, что меня кто-то видел.
   — Вы мне лгали? — спросил Мейсон.
   — Я пыталась… пыталась, чтобы все выглядело получше. Как только я узнала, что он застрелен, и поняла, что оружие в моей сумочке…
   — Я знаю, — устало проговорил Мейсон. — Вы думали, что немного одурачите меня и я буду больше стараться при защите. Вы приехали на Юнион-Стейшн, потом взяли такси и отправились к себе домой?
   Она кивнула.
   — Но только чтобы поменять обувь и чулки.
   — А потом позвонили мне с автостоянки?
   Она снова кивнула.
   — Я положила пистолет обратно в отделение для перчаток. Должно быть, кто-то меня за этим увидел, а затем взломал отделение для перчаток и забрал пистолет в то время, когда я была у вас в офисе.
   — Это было после убийства Латтса?
   — Конечно.
   — Но как случилось, что смертельная пуля вылетела из этого пистолета?
   — Этого не могло быть, мистер Мейсон. Или кто-то лжет, или кто-то поменял пули после того, как они попали в офис окружного прокурора.
   — Не глупите, — сказал Мейсон, — если я воспользуюсь этой гипотезой, вы окажетесь в газовой камере.
   Она посмотрела ему в глаза.
   — А есть другая гипотеза, мистер Мейсон?
   Мейсон внимательно смотрел на нее.
   — Черт возьми, если бы я знал! — согласился он.
   — Это все, что у меня есть, единственный шанс. Пожалуйста, придумайте что-нибудь.
   Мейсон раздумывал.
   — Вы не относитесь к тому типу людей, которым нравится врать, — сказал он. — Все это чуждо вашей природе. Тогда зачем вы лжете? Из-за того, что вы убили Джорджа Латтса?
   — Нет.
   — Так зачем же?
   Она на мгновение замялась, а потом ее прорвало:
   — Мистер Мейсон, я за всю жизнь никогда не опускалась так низко. Я действительно лгала вам. Я лгала вам, потому что… когда я приехала домой переодеться, ко мне пришла Рут Марвел. Она моя ближайшая подруга. Наши дома стоят рядом, и когда она увидела, что я приехала на такси, то сразу прибежала узнать, что случилось, потому что знала, что я уезжала из дома на своей машине. Я доверилась Рут и описала ей все в общих чертах. И Рут, которая действительно очень умная, сказала, что раз я не сообщила в полицию, как только это случилось, то, значит, не могла этого себе позволить. Я призналась ей, что собираюсь встретиться с вами. Она это одобрила и добавила, что адвокат лучше ведет дело, когда работает с энтузиазмом. Она пояснила, что первая стадия моей защиты должна основываться на том, что никто не знает, что я была там с Латтсом. Полиция будет искать улики, указывающие на настоящего убийцу, а меня никто не будет даже подозревать, не то что допрашивать. Потом она сказала, что если все же меня втянут в это дело и докажут, что я была с Латтсом, то мне останется лишь утверждать, что я боялась за свою жизнь. Она мне посоветовала, — продолжала миссис Харлан, — чтобы я говорила вам и всем остальным, что я слышала, как наверху ходит убийца, что я видела руку с пистолетом…
   — На самом деле вы его не видели и не слышали? — спросил Мейсон.
   Она покачала головой.
   — А что же вы видели?
   — Ничего. Я слушала радио в машине. Я даже не слышала выстрелов. Это правда, мистер Мейсон. Первое, что я узнала, зайдя в дом, это то, что он мертв. Конечно, убийца в это время был там, в доме. И если бы я поднялась достаточно высоко по ступенькам, то он или пристрелил бы меня, или пристукнул и выбросил из дома. Конечно, он охотился только за Латтсом. Когда он услышал мои шаги, он, наверное, отступил: он не хотел, чтобы я его видела. У меня хватило присутствия духа, чтобы это понять. Если бы он увидел мое лицо, ему пришлось бы убить и меня. Поэтому я побежала.
   — А что с ключами от машины? — спросил Мейсон. — Как вы могли слушать радио, если…
   — Ключи были в машине, мистер Мейсон. И у меня в самом деле было включено радио.
   — Громко?
   — Довольно громко.
   Как показал эксперимент, оно должно было работать очень громко, чтобы вы не слышали выстрелов.
   — Ну, радиоприемник работал достаточно громко, и я не слышала выстрелов, я вам уже говорила.
   — Но полиция не обнаружила ключей от машины, — сказал Мейсон. — Они…
   Здесь я сделала серьезную ошибку, мистер Мейсон.
   — Вы сделали много серьезных ошибок, — мрачно произнес Мейсон. — Что с этим ключом зажигания?
   — Я очень редко езжу в машине с кем-то еще. Обычно я веду сама. И когда выхожу из машины, то всегда ключи беру с собой. Так я и поступила, когда пошла посмотреть, что происходит в доме. Я выключила радио, вытащила ключ из замка зажигания, поднялась по лестнице, нашла мертвого Латтса, повернулась и с криками выбежала из дома. О ключах я вспомнила, лишь когда вернулась домой.
   — И что вы с ними сделали? — спросил Мейсон.
   — На этом, мистер Мейсон, они меня никогда не поймают. Я спрятала ключи там, где они никогда, никогда их не найдут.
   — А Рут Марвел знает, где они?
   — Нет. Никто не знает. И никто никогда не узнает.
   — Вы не понимаете, что вы наделали, — вздохнул Мейсон. — Расскажи вы мне сразу эту историю, я смог бы дать вам разумный совет. Но вы солгали мне и оказались в трудном положении. Больше того, вы сделали ошибку, рассказав все Рут Марвел.
   — Нет, я правильно сделала, что рассказала Рут, — возразила она. — Мы можем ей доверять. Она не проронит ни слова.
   — Откуда вы знаете? — спросил Мейсон. — Предположим, окружной прокурор вызовет ее в суд. Когда вы разговариваете со мной, то разговариваете со своим адвокатом. Сообщение между нами строго конфиденциально и ограждено от других. Это не относится к тому, что вы говорили Рут Марвел. Если окружной прокурор доберется до нее и поставит ее на свидетельское место, то она либо обо всем расскажет, либо станет косвенной соучастницей.
   — Но откуда он узнает…
   — У него может быть наводка, — пояснил Мейсон. — Потому что во второй раз в такси вы взяли с собой именно Рут Марвел. Судя по тому, как Гамильтон Бюргер готовит дело, я не удивлюсь, если его детективы уже опросили соседей и водителя такси… Что случилось? — Мейсон увидел выражение ее лица.
   — Он в самом деле просил Рут Марвел прийти в его офис. — Сибил Харлан была в панике. — Он задал ей несколько совершенно невинных вопросов, и она осталась очень довольна, как она себя держала, но… но…
   — Если бы ваша подруга, Рут Марвел, имела побольше опыта и поменьше самомнения, она не считала бы себя такой умной. Теперь мы попали с вами в дьявольскую переделку.
   Раздался голос судебного пристава: — Жюри! Жюри! Жюри!
   Присяжные зашли в зал суда, с любопытством поглядывая на Мейсона и бледную подсудимую.
   Занял свое место судья Седгвик, появившийся из своего кабинета.
   Мейсон глубоко вздохнул и развернул стул так, чтобы видеть свидетельское место.

Глава 14

   Гамильтон Бюргер готовил это дело с точным расчетом юриста, предугадавшего любое развитие событий.
   Вначале он расписал предпосылки. Затем представил показания полицейских, явившихся по вызову, когда было обнаружено тело. Эксперт по баллистике доложил о характеристиках фатальной пули и заявил, что, вне всякого сомнения, эта пуля была выпущена из револьвера, найденного впоследствии на крутом склоне холма.
   Таксист, подвозивший миссис Харлан от Юнион-Стейшн к ее дому, затем к автостоянке, а оттуда — к офису Мейсона, опознал ее и подтвердил свои показания.
   К полуденному перерыву окружной прокурор полностью обосновал обвинение. Днем он был уже готов выставить ряд свидетелей, завершающих дело по обвинению.
   Публика в зале с интересом следила за ходом процесса. Те, у кого было побольше опыта, поняли, что Джером Кедди — таксист, показания которого были полностью запутаны Мейсоном на предварительном слушании, — был оправдан. К этому времени обвинение выстроило такую цепь неопровержимых улик, что первоначальный провал Кедди уже не имел особого значения.
   После полуденного перерыва Гамильтон Бюргер объявил многозначительным тоном:
   — Прошу Жака Ламонта занять свидетельское место. Вперед вышел Ламонт. Принес присягу, назвал свое имя и адрес, а также род занятий — охранник автостоянки.
   — Вы знакомы с обвиняемой по настоящему делу?
   — Да, я видел ее.
   — Каким образом?
   — Примерно за полквартала от моей стоянки находится косметический салон. Она регулярно посещает этот салон и оставляет машину у меня на стоянке.
   — Вспомните, третьего июня сего года вы видели обвиняемую?
   — Да, видел.
   — В какое время?
   — Примерно в полтретьего.
   — И что она делала?
   — Припарковала машину на стоянке.
   — Потом вы ее видели снова?
   — Да, сэр. — Когда?
   — Примерно в четыре часа… думаю, незадолго до четырех.
   — Она сделала что-нибудь?
   — Она зашла на стоянку, огляделась кругом, явно высматривая меня, и…
   — Только без ваших выводов. Просто говорите, что было.
   — Она огляделась, пошла прямо к своей машине, а затем открыла крышку отделения для перчаток.
   — Где вы были в это время?
   — Так получилось, что я отводил в сторону машину, чтобы мой ассистент мог вывести ту, которая стояла за ней. Я сдавал назад по направлению к ее машине.
   — Какое было расстояние от вас до отделения для перчаток в машине обвиняемой?
   — Семь-восемь футов.
   — Вы видели, что делала обвиняемая?
   — Она открыла отделение для перчаток и достала оттуда пачку сигарет и пистолет.
   — Какой пистолет вы имеете в виду?
   — Это был пистолет из вороненой стали.
   — Я прошу вас взглянуть на «вещественное доказательство Г» на стенде. Вы узнаете этот пистолет?
   — Ну, я не могу сказать, что это тот самый пистолет. Скажу только, что он похож на тот, что она клала к себе в сумочку. Он такой же на вид и по размеру.
   — Хорошо. Что было дальше?
   — Она вышла со стоянки и села в машину, ожидавшую ее у входа. За рулем машины сидел мужчина.
   — Вы рассмотрели этого мужчину?
   — Нет, сэр.
   — Вы не сможете его узнать, если снова увидите?
   — Нет, сэр. Я только знаю, что он управлял машиной, голубым с двумя оттенками седаном. Лица я не заметил.
   — Что было потом?
   — Обвиняемая уехала в этой машине.
   — Когда вы увидели обвиняемую в следующий раз?
   — Позже, третьего вечером, примерно без четверти шесть.
   — И что она делала?
   — Она приехала на такси.
   — Где вы были в это время?
   — Я подходил к машине в дальнем конце стоянки, а в этот момент возвращался обратно.
   — Что делала обвиняемая?
   — Она пошла прямо к своей машине.
   — И что дальше?
   — Я подумал, она хочет забрать машину, и…
   — Не важно, что вы подумали. Что вы сделали?
   — Я быстро пошел к ней. Если она собиралась уплатить за стоянку, я бы оказался под рукой.
   — Вы увидели, что она делала в машине?
   — Я увидел, что она открыла отделение для перчаток и что-то там делала.
   — Вам было видно, что именно?
   — Вроде бы рылась там. Потом позвонила из телефонной будки и вернулась в такси, которое продолжало ее ждать.
   — Когда вы увидели ее в следующий раз?
   — Примерно через полчаса.
   — Что она делала?
   — Она пришла, уплатила чеком за парковку и забрала машину.
   Гамильтон Бюргер торжествующе повернулся к Перри Мейсону:
   — Перекрестный допрос.
   Мейсон глянул на часы, зевнул и сказал:
   — Нет вопросов.
   — Что? — удивленно воскликнул Бюргер.
   — Нет вопросов, — повторил Мейсон. Гамильтон Бюргер переборол свое удивление. Затем, с видом человека, победоносно разрешающего трудную задачу, распорядился:
   — Джаминсон Белл Гиббс, займите место свидетеля. Гиббс дал секретарю суда записать свое имя, адрес и место работы, а потом в ожидании повернулся к Гамильтону Бюргеру.
   — Вы говорите, что работаете в службе ремонта?
   — Да, сэр.
   — Вы знакомы с обвиняемой?
   — Да, сэр, очень хорошо знаком.
   — Время от времени вы обслуживаете ее автомобиль?
   — Да, сэр.
   — Когда это происходило в последний раз?
   — Рано утром третьего июня сего года.
   — Кто привел к вам автомобиль на обслуживание в то утро?
   — Обвиняемая.
   — Что она вам сказала?
   — Она сказала, что спешит и чтобы я все быстро смазал и заменил масло в картере.
   — Что вы сделали?
   — Обслужил машину, проверил колеса и аккумулятор.
   — Она просила вас сделать еще что-нибудь?
   — Нет, сэр, нет. Но я вытер впереди коврик под ногами. Я заметил, что там немного грязно.
   — А потом?
   — Я оставил записку — счет за услуги. Я всегда так делаю.
   — Куда вы потом дели записку?
   — Воткнул ее с краю отделения для перчаток.
   — И что случилось?
   Крышка прилегала неплотно, поэтому листок скользнул внутрь отделения. Я боялся, что она не заметит, нажал на ручку, открыл отделение для перчаток и взял листок.
   — Что вы увидели внутри?
   Мейсон посмотрел на присяжных — они с интересом подались вперед.
   — Я заметил там пистолет.
   — Что еще?
   — Какой-то бинокль… вернее, я подумал, что там бинокль. Он был в футляре.
   — В каком положении лежали пистолет и бинокль?
   — Пистолет лежал впереди.
   — Рядом с вашей рукой, когда вы открыли крышку?
   — Да.
   — А где был бинокль?
   — У задней стенки отделения.
   — И что вы сделали с этим пистолетом?
   — Ну, — проговорил свидетель, — иногда вещи крадут из отделений для перчаток и…
   — Это не важно, — резко прервал его Бюргер. — Я вас спрашиваю, что именно вы сделали. Причины, которые вас к этому подтолкнули, вы можете рассказать на перекрестном допросе. Я лишь прошу вас рассказать присяжным, что вы сделали.
   — Я вынул пистолет и взял его в руку.
   — Вы знакомы с револьверами?
   — О, да. Я увлекаюсь пистолетами.
   — Вы когда-нибудь стреляли из пистолета?
   — Да, много раз.
   — Я даю вам этот револьвер, представленный как вещественное доказательство, и спрашиваю, вы видели его раньше?
   — Да, сэр. — Где?
   — В отделении для перчаток машины обвиняемой.
   — Это тот же пистолет?
   — Ну, я, конечно, не переписывал номер, но это то же производство, модель и стиль.
   — Перекрестный допрос, — с ликованием бросил Гамильтон Бюргер.
   — Нет вопросов, — сказал Мейсон.
   — Ваша честь, — заявил Гамильтон Бюргер, — моя следующая свидетельница настроена враждебно. Я вызвал ее повесткой в суд и хочу вызвать ее для дачи показаний вне установленного порядка по ряду причин, в которые я сейчас не хотел бы углубляться. Я также могу сказать, с позволения суда, что ее показания, возможно, не будут находиться в прямой связи с настоящим делом. Но я могу заверить суд, что такая связь существует, и я прошу разрешения суда вызвать эту свидетельницу сейчас.
   — Хорошо, — сказал судья Седгвик, — можете вызвать эту свидетельницу. Если есть возражения по данному вопросу, суд готов их выслушать.
   — Миссис Рут Марвел, — объявил Гамильтон Бюргер.
   — О Боже! — отчаянным шепотом воскликнула Сибил Харлан.
   — Не волнуйтесь, — тихо предупредил ее Мейсон. — Помните — лицо карточного игрока! Присяжные смотрят на вас.
   Мейсон взглянул на часы и откинулся на стуле, будто все эти драматические свидетельства, добытые окружным прокурором, касались не более чем рутинных предварительных вопросов.
   Было заметно, что Рут Марвел плакала и явно злилась. Она заставила себя принести присягу, сообщила имя, адрес и села на свидетельское место. Избегая взгляда Сибил Харлан, она сердито уставилась на окружного прокурора.
   — Вы подруга обвиняемой? — осторожно спросил Бюргер.
   — Да, — раздался резкий голос свидетельницы.
   — Вы уже знали ее третьего июня сего года?
   — Да.
   — Вы ее видели в этот день?
   — Да. И не раз.
   — Когда вы ее видели в последний раз?
   — Я не помню точно… Вечером.
   — Ранним вечером?
   — Да.
   — Что вы делали в это время?
   — Поехала вместе с ней посмотреть какую-то собственность.
   — Где?
   — Я не помню.
   — А какого рода собственность?
   — Недвижимое имущество.
   — Один участок или больше?
   — Я не помню.
   — Она вам сказала, что ее интересует собственность?
   — Она меня попросила поехать с ней.
   — Она вам сказала, что ее интересует собственность?
   — Она меня попросила поехать с ней.
   — Она вам сказала, что ее интересует собственность?
   — Она мне сказала, чтобы я сказала водителю такси, что мы едем смотреть собственность.
   — Итак, миссис Марвел, — сказал Гамильтон Бюргер, — вы выступаете свидетелем в деле об убийстве. Вы принесли присягу. За отказ от своего свидетельства без особых причин предполагается суровое наказание. Я вас спрашиваю, сообщила ли вам обвиняемая о причине, истинной причине, по которой ей нужно было брать это такси.
   — Минутку, ваша честь, — вмешался Мейсон. — Я хочу протестовать против рутинных вопросов с предварительными свидетелями…
   — Предварительными свидетелями?! — воскликнул Гамильтон Бюргер, его лицо побагровело от ярости.
   Мейсон посмотрел на него с неприкрытым удивлением.
   Гамильтон Бюргер думал было что-то сказать, но, встретившись взглядом с судьей, замолк.
   — Давайте, мистер Мейсон, — сказал судья.
   — В этом деле все-таки, — продолжил Мейсон, — обвинитель опрашивает своего собственного свидетеля. Он задает тенденциозные вопросы, запугивая свидетеля. Больше того, свидетельство представляется некомпетентным, необоснованным и не имеющим отношения к делу.
   — Можно мне? — спросил Бюргер. Судья Седгвик кивнул.
   — С позволения суда, — сказал Гамильтон Бюргер, — я считаю, что эта свидетельница под принуждением дает показания о самом тяжком признании, сделанном обвиняемой. Она в дружеских отношениях с обвиняемой и враждебно относится ко мне. Я знаю это лишь по собственным выводам и по тому, что она говорила другим. Я заверяю суд, что дело именно в этом.
   — Протест будет отклонен, — объявил судья Седгвик. — Тем не менее я отброшу эти показания, если они не окажутся в соответствии с тем, что было заявлено окружным прокурором.
   — Отвечайте на вопрос, миссис Марвел.
   — Она сказала, что хочет взять определенное такси.
   — Она объяснила почему?
   — Она… она сказала…
   — Да, да, продолжайте, — поторопил ее Бюргер.
   — Она сказала, что в этом такси она уже ездила в тот день.
   — И она сказала вам, что не хочет, чтобы таксист ее узнал?
   — Что-то в этом роде.
   — Продолжайте, — сказал Гамильтон Бюргер. — Что она вам сказала?
   Рут Марвел расплакалась.
   — Я настаиваю на ответе, — произнес Бюргер.
   — Она сказала, что ее адвокат сказал ей взять это такси и чтобы я ехала вместе с ней, а когда на счетчике будет два доллара девяносто пять центов, то расплатиться с ним.
   — Вы узнаете таксиста, если увидите его снова? Рут Марвел кивнула в ответ.
   — Мистер Джером К. Кедди, вы не встанете? — попросил Бюргер.
   Таксист Кедди встал.
   — Это тот человек? — спросил Бюргер.
   — Да, — почти неслышно ответила Рут Марвел.
   — Перекрестный допрос, — с ликованием рявкнул Бюргер.
   Мейсон с одобряющим видом повернулся к свидетельнице:
   — Миссис Марвел, вам не нужно беспокоиться по поводу ваших показаний. Разве обвиняемая не говорила вам, что она действует по моему совету и полагает, что некий таксист будет ее опознавать, а она просто хочет проверить, запомнил ли он ее?
   — Я протестую, — заявил Гамильтон Бюргер, — защита управляет свидетелем, по-дружески расположенным к обвиняемой и…
   — Откуда вы знаете, что по-дружески? — спросил Мейсон. — Мы видим, что она с готовностью и безоговорочно давала показания. Это перекрестный допрос, и я имею право допросить свидетеля.
   — Протест отклонен, — объявил судья Седгвик.
   — Разве было не так? — с сочувствием спросил Мейсон свидетельницу.
   — Так, — ответила она.
   — Ну не переживайте, — заверил ее Мейсон, — только из-за того, что обвинение попросило вас быть свидетелем, когда судят вашу подругу. Обвиняемая сказала вам, что по моему указанию она собирается проверить память возможного свидетеля, так?
   — Да, верно, — подтвердила Рут Марвел.
   — И вы сели в такси, которым управлял этот джентльмен, Джером К. Кедди?
   — Да, сэр.
   — И мистер Кедди ее не узнал, ведь так? Во всяком случае, не было видимых признаков, что он ее узнал?
   — Нет, сэр.
   Мейсон улыбнулся и продолжил:
   — Все. Это все, чего хотела добиться обвиняемая. Здесь нет никакой тайны.
   — Теперь нет! — воскликнул Гамильтон Бюргер. — Ваш допрос привел к обратному результату!
   — К обратному результату? — спросил Мейсон так, будто Бюргер поверг его в изумление.
   — Достаточно, — распорядился судья Седгвик. — Не нужно личных обменов мнениями. Мистер обвинитель, ваше замечание неуместно. Свидетелю простительно.
   — Теперь, — сказал Гамильтон Бюргер, — я вызываю Джерома К. Кедди.
   На свидетельское место вышел Кедди, принес присягу.
   — Вы видели обвиняемую третьего июня сего года? — спросил Бюргер.
   — Да, сэр. — Где?
   — Я возвращался из загородного клуба и…
   — Вы видите эту карту на доске?
   — Да.
   — Вы можете указать место, где вы видели обвиняемую?
   — Да, сэр.
   — Прошу вас это сделать. Свидетель подошел к карте.