— Как интересно, — прокомментировал Мейсон.
— Он просил вас позвонить ему, как только вы придете.
— Вызови Пола Дрейка, — сказал Мейсон. — Пусть зайдет ко мне.
Мейсон занялся почтой, пока Делла Стрит набирала номер Пола Дрейка.
— От миссис Харлан ничего? — спросил Мейсон. — Пока нет.
— Пол Дрейк идет?
— Сказал, что сейчас будет. Он… он уже пришел.
Раздался условный стук в дверь, и Делла Стрит впустила Дрейка.
— Как ты себя чувствуешь, Пол? — спросил Мейсон.
— Ужасно, — пожаловался Дрейк. — Меня всю ночь мучила изжога.
— Потому что выпил слишком много соды, — прокомментировал Мейсон. — Ты нарушил кислотный баланс пищеварительной системы.
— Знаю, — язвительно возразил Дрейк. — Но я выпил слишком много соды, потому что съел слишком много сырых гамбургеров, потому что работаю на адвоката, который хочет, чтобы все делалось быстро. При сложившихся обстоятельствах я мог вчера спокойно уйти из офиса, прекрасно поужинать, вернуться около семи и получить всю нужную информацию.
— Разумеется, — ответил Мейсон. — Но тогда мы бы пропустили сообщение миссис Харлан о пятой годовщине ее свадьбы.
— Да, это восхитительно. Как ты связан с этим убийством, Перри?
— Я не связан с ним. Латтс входил в совет директоров корпорации, в которую я вложил приличную сумму денег. Боюсь, его смерть может нарушить равновесие в руководстве.
— Тогда, — спросил Дрейк, — зачем волноваться об обстоятельствах его смерти? Все, что вам нужно, — это медицинское заключение о смерти. Я мог бы вам это сказать через несколько минут после вашего звонка. Он был мертв, как мороженая рыба.
— Что еще, Пол?
— Кажется, полиция обнаружила тебя рядом с местом преступления.
— Да. И это прискорбнее всего. Я отправился смотреть земельный участок, а труп мистера Латтса не дал мне это сделать. Полиция слишком плохо соображает, чтобы это понять.
— Полиция склонна так считать, — сказал Дрейк. — Значит, вы все знаете о месте, где был обнаружен труп?
— Конечно. Старый трехэтажный дом, недавно заброшенный. Компания Латтса хотела превратить его в недвижимое имущество. Очевидно, Латтс осматривал его перед моим приездом и кто-то застрелил его.
— Верно. Из револьвера тридцать восьмого калибра, прямо в грудь, с расстояния восемнадцать-двадцать дюймов.
— В грудь?
— Да. Повредив аорту или еще что-то. Смерть наступила почти мгновенно.
— Он стоял лицом к человеку, пристрелившему его?
— Да.
— В восемнадцати дюймах?
— Восемнадцати-двадцати, — кивнул Дрейк.
— Полагаю, они узнали это по следам пороха, — отметил Мейсон.
— Верно. Они исследовали куртку и рубашку в полицейской лаборатории. Химический анализ на порох показал восемнадцать дюймов при условии, что стреляли из обычного револьвера тридцать восьмого калибра со стандартным стволом.
— Когда?
— Примерно в полпятого, вчера.
— Как они определили время?
— Они узнали, что до встречи директоров он не обедал, выяснили, когда и что он ел последний раз. Это показало вскрытие и состояние пищи в желудке. Ну и по температуре тела время смерти можно определить вплоть до получаса. Другими словами, — плюс-минус пятнадцать минут.
— Как я понял, пистолет они не нашли?
— Нет пока. Сейчас у них есть одна зацепка.
— Какая?
— Когда они сообщили по радио об убийстве — это между нами, Перри, это не предавалось огласке…
— Да, да, продолжай.
— Ну, к ним пришел таксист по имени Джером К. Кедди. Он из «Красной линии». Номер такси — семь-шестьдесят один.
— Продолжай, — сказал Мейсон. — Почему ты на меня так смотришь, Пол?
— Мне просто интересно, — ответил Дрейк, — зачем ты вчера вечером заставил меня следить за номером семь-шестьдесят один?
— Продолжай. — Лицо Мейсона ничего не выражало. — Что Кедди рассказал полицейским?
— Он сказал, что подобрал очень странную пассажирку — молодую, привлекательную женщину, одетую в белую юбку, белую блузку и какой-то кремовый жакет с красной отделкой. Он подобрал ее недалеко от того места, где было найдено тело, когда возвращался порожняком из загородного клуба. Что-то в этой пассажирке обратило на себя его внимание.
— Что же?
— Ему показалось, что она очень устала. И понял, что женщина была очень взволнованна. Он решил, что она, возможно, была с мужчиной, который попытался на нее напасть, и ее либо заставили выйти из машины и идти пешком, либо она стукнула его чем-то по голове для самообороны, или что-то в этом роде. Он пытался заговорить с ней, но не смог вызвать на откровенность. Довез он ее до Юнион-Стейшн и был уверен, что там она собирается взять другое такси, чтобы поехать в другое место. У нее не было багажа, хотя женщина объяснила, что ее будет встречать у подъезда муж. Водитель решил, что она врет. Кедди заявил, — продолжал Пол, — что он слушал радио и читал утренние газеты, чтобы узнать, что произошло на той дороге — авария или преступление.
— Он может узнать эту женщину? — спросил Мейсон.
— Да, может.
— Прекрасно, — спокойно заметил Мейсон.
— Итак, — сказал Дрейк, — интересно, зачем я вчера следил за такси, Перри?
— Тебя это к чему-то обязывает?
— Я шпионил для тебя за тем такси.
— Тебе не нужно говорить об этом полиции.
— Ну, это зависит от того, зачем я это делал.
— Ты не знаешь, зачем это делал?
— Думаю, — сказал Дрейк, — ты хотел посадить в такси кого-то из друзей своего клиента, чтобы расспросить таксиста о том, что случилось. Меня это очень беспокоит. А может, тот человек, которого он подобрал, и был твой клиент. Это ставит нас обоих в затруднительное положение.
— Почему?
— За искажение улики.
— Искажение какой улики?
— Показаний свидетеля. — Как?
— Ну, попытка повлиять на него.
— Повлиять, чтобы он что сделал?
— Я не знаю, что говорили те люди, которых подобрало такси.
— Тогда, — заключил Мейсон, — у тебя нет нужды беспокоиться. Что ты еще знаешь?
— Этого не достаточно?
— Нет. Возможно, есть что-то еще?
— Ну, полиция решила, что у Кедди была верная мысль. Они стали спрашивать таксистов, которые были на Юнион-Стейшн, чтобы найти того, кто помнит пассажирку, одетую в белое.
— Понимаю, — сказал Мейсон.
— Ты чертовски скрытный! — взорвался Дрейк.
— А кому мне открываться? — возразил Мейсон. — Самому себе?
— Ну, — проговорил Дрейк, — я думал, ты знаешь, что…
Его прервал телефонный звонок.
— Может, это меня, Перри, — сказал Дрейк. — Я сказал, что, если будет что-то важное, пусть перезвонят сюда.
Делла Стрит взяла трубку и кивнула:
— Это тебя, Пол.
— Да, это Пол… — произнес Дрейк в трубку. — Повторите, пожалуйста. Да, я передам мистеру Мейсону. Больше ничего?.. О'кей. Спасибо… Ну вот, — утомленно сказал Дрейк. — Приехали.
— Куда? — спросил Мейсон.
— К одному из тех, кто болтается вокруг тебя. Полиция нашла орудие убийства.
— Где?
— Кто-то сбросил его вниз к северу от дома.
— Замечательно, — проговорил Мейсон. — Что они определили по оружию?
— Они определили, что это револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, с пятидюймовым стволом, что из него стреляли трижды, номер на пистолете не забит. По номеру полиция определила, что он был продан Энрайту А. Харлану, живущему на Ламисон-авеню, 609. Примерно в то же время, — продолжал он, — полиция нашла таксиста, подобравшего пассажирку на Юнион-Стейшн, похожую по описанию на девушку, которую они искали. Этот таксист сообщил, что отвез ее куда-то на Ламисон-авеню, но номер дома точно не помнил, сказав, что это где-то между Пятой и Седьмой улицами. Тогда, — продолжал Дрейк, — полиция попросила таксиста указать дом, и это оказался номер 609 по Ламисон-авеню, принадлежавший мистеру и миссис Энрайт А. Харлан. Полиция пригласила их в участок для небольшой беседы с окружным прокурором. Сейчас они там.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Похоже, будет интересное дело.
— Ты все почему-то скрываешь, — застонал Дрейк. — Это будет действительно волнующее дело, когда они узнают, что ты сделал с тем водителем.
— Что я с ним сделал?
— Ты… Черт, я не знаю, что именно ты с ним сделал. Вероятно, ты пытался как-то запутать дело. Ты…
Телефон снова зазвонил. Делла Стрит ответила и кивнула Дрейку:
— Снова тебя, Пол.
Дрейк взял трубку:
— О'кей, это Пол… Кто это, Джим?.. Да, понимаю. Они, да?.. Ну, скажи мне.
Почти минуту Дрейк слушал молча, потом задумчиво сказал:
— Ну, думаю, тут все ясно. Держите меня в курсе дела. Спасибо, что рассказали.
Дрейк повесил трубку.
— Ты так сообразителен, Перри, мог бы посоветовать своей клиентке быть чуть поосторожней.
— Каким образом?
— Полиция открыла ее сумочку и нашла квитанцию об оплате такси за поездку к Юнион-Стейшн на сумму два доллара девяносто пять центов. Водитель такси точно помнит эту сумму, так как она дала ему три с половиной доллара, оставив пятьдесят пять центов на чай. На квитанции был номер такси — семь-шестьдесят один. Мне кажется, ты мог бы это предусмотреть и посоветовать своей клиентке выбросить квитанцию где-нибудь в урну. Теперь мы на крючке.
— Кто на крючке?
— Ты и я.
— Ты не имеешь к этому отношения.
— Хотелось бы, чтоб было так, но я следил за такси.
— Теперь слушай меня, — сказал Мейсон. — Ты делаешь для меня большую работу, Пол. Но это нужно держать в секрете.
— А если полиция меня спросит? Я не смогу им врать.
— Пол, тебя беспокоит желудок. Ты живешь на сырых гамбургерах и непрожаренном луке. Ты ешь нерегулярно, потребляешь слишком много жареного. Тебе нужен хороший отдых. Можешь начинать его прямо сейчас.
Дрейк удивленно посмотрел на него.
— У меня есть работа в Ла-Джолле, и я хочу, чтобы ты ею занялся, — сказал Мейсон.
— Какая?
— Детали сообщу по телефону, когда ты будешь там.
— Я сейчас должен ехать?
— Немедленно, — ответил Мейсон. — Возьми хороший номер в мотеле, наслаждайся океанским бризом и отдыхай.
— Думаю, мне это понравится.
— Кто будет в твоем офисе, когда ты уедешь?
— Гарри Блэнтон. Я должен сходить в банк за деньгами.
— Дай Полу деньги из сейфа, Делла, — сказал Мейсон. Она кивнула.
— Итак, — Мейсон посмотрел на часы, — тебя больше ничто не задерживает, Пол.
Глава 9
Глава 10
— Он просил вас позвонить ему, как только вы придете.
— Вызови Пола Дрейка, — сказал Мейсон. — Пусть зайдет ко мне.
Мейсон занялся почтой, пока Делла Стрит набирала номер Пола Дрейка.
— От миссис Харлан ничего? — спросил Мейсон. — Пока нет.
— Пол Дрейк идет?
— Сказал, что сейчас будет. Он… он уже пришел.
Раздался условный стук в дверь, и Делла Стрит впустила Дрейка.
— Как ты себя чувствуешь, Пол? — спросил Мейсон.
— Ужасно, — пожаловался Дрейк. — Меня всю ночь мучила изжога.
— Потому что выпил слишком много соды, — прокомментировал Мейсон. — Ты нарушил кислотный баланс пищеварительной системы.
— Знаю, — язвительно возразил Дрейк. — Но я выпил слишком много соды, потому что съел слишком много сырых гамбургеров, потому что работаю на адвоката, который хочет, чтобы все делалось быстро. При сложившихся обстоятельствах я мог вчера спокойно уйти из офиса, прекрасно поужинать, вернуться около семи и получить всю нужную информацию.
— Разумеется, — ответил Мейсон. — Но тогда мы бы пропустили сообщение миссис Харлан о пятой годовщине ее свадьбы.
— Да, это восхитительно. Как ты связан с этим убийством, Перри?
— Я не связан с ним. Латтс входил в совет директоров корпорации, в которую я вложил приличную сумму денег. Боюсь, его смерть может нарушить равновесие в руководстве.
— Тогда, — спросил Дрейк, — зачем волноваться об обстоятельствах его смерти? Все, что вам нужно, — это медицинское заключение о смерти. Я мог бы вам это сказать через несколько минут после вашего звонка. Он был мертв, как мороженая рыба.
— Что еще, Пол?
— Кажется, полиция обнаружила тебя рядом с местом преступления.
— Да. И это прискорбнее всего. Я отправился смотреть земельный участок, а труп мистера Латтса не дал мне это сделать. Полиция слишком плохо соображает, чтобы это понять.
— Полиция склонна так считать, — сказал Дрейк. — Значит, вы все знаете о месте, где был обнаружен труп?
— Конечно. Старый трехэтажный дом, недавно заброшенный. Компания Латтса хотела превратить его в недвижимое имущество. Очевидно, Латтс осматривал его перед моим приездом и кто-то застрелил его.
— Верно. Из револьвера тридцать восьмого калибра, прямо в грудь, с расстояния восемнадцать-двадцать дюймов.
— В грудь?
— Да. Повредив аорту или еще что-то. Смерть наступила почти мгновенно.
— Он стоял лицом к человеку, пристрелившему его?
— Да.
— В восемнадцати дюймах?
— Восемнадцати-двадцати, — кивнул Дрейк.
— Полагаю, они узнали это по следам пороха, — отметил Мейсон.
— Верно. Они исследовали куртку и рубашку в полицейской лаборатории. Химический анализ на порох показал восемнадцать дюймов при условии, что стреляли из обычного револьвера тридцать восьмого калибра со стандартным стволом.
— Когда?
— Примерно в полпятого, вчера.
— Как они определили время?
— Они узнали, что до встречи директоров он не обедал, выяснили, когда и что он ел последний раз. Это показало вскрытие и состояние пищи в желудке. Ну и по температуре тела время смерти можно определить вплоть до получаса. Другими словами, — плюс-минус пятнадцать минут.
— Как я понял, пистолет они не нашли?
— Нет пока. Сейчас у них есть одна зацепка.
— Какая?
— Когда они сообщили по радио об убийстве — это между нами, Перри, это не предавалось огласке…
— Да, да, продолжай.
— Ну, к ним пришел таксист по имени Джером К. Кедди. Он из «Красной линии». Номер такси — семь-шестьдесят один.
— Продолжай, — сказал Мейсон. — Почему ты на меня так смотришь, Пол?
— Мне просто интересно, — ответил Дрейк, — зачем ты вчера вечером заставил меня следить за номером семь-шестьдесят один?
— Продолжай. — Лицо Мейсона ничего не выражало. — Что Кедди рассказал полицейским?
— Он сказал, что подобрал очень странную пассажирку — молодую, привлекательную женщину, одетую в белую юбку, белую блузку и какой-то кремовый жакет с красной отделкой. Он подобрал ее недалеко от того места, где было найдено тело, когда возвращался порожняком из загородного клуба. Что-то в этой пассажирке обратило на себя его внимание.
— Что же?
— Ему показалось, что она очень устала. И понял, что женщина была очень взволнованна. Он решил, что она, возможно, была с мужчиной, который попытался на нее напасть, и ее либо заставили выйти из машины и идти пешком, либо она стукнула его чем-то по голове для самообороны, или что-то в этом роде. Он пытался заговорить с ней, но не смог вызвать на откровенность. Довез он ее до Юнион-Стейшн и был уверен, что там она собирается взять другое такси, чтобы поехать в другое место. У нее не было багажа, хотя женщина объяснила, что ее будет встречать у подъезда муж. Водитель решил, что она врет. Кедди заявил, — продолжал Пол, — что он слушал радио и читал утренние газеты, чтобы узнать, что произошло на той дороге — авария или преступление.
— Он может узнать эту женщину? — спросил Мейсон.
— Да, может.
— Прекрасно, — спокойно заметил Мейсон.
— Итак, — сказал Дрейк, — интересно, зачем я вчера следил за такси, Перри?
— Тебя это к чему-то обязывает?
— Я шпионил для тебя за тем такси.
— Тебе не нужно говорить об этом полиции.
— Ну, это зависит от того, зачем я это делал.
— Ты не знаешь, зачем это делал?
— Думаю, — сказал Дрейк, — ты хотел посадить в такси кого-то из друзей своего клиента, чтобы расспросить таксиста о том, что случилось. Меня это очень беспокоит. А может, тот человек, которого он подобрал, и был твой клиент. Это ставит нас обоих в затруднительное положение.
— Почему?
— За искажение улики.
— Искажение какой улики?
— Показаний свидетеля. — Как?
— Ну, попытка повлиять на него.
— Повлиять, чтобы он что сделал?
— Я не знаю, что говорили те люди, которых подобрало такси.
— Тогда, — заключил Мейсон, — у тебя нет нужды беспокоиться. Что ты еще знаешь?
— Этого не достаточно?
— Нет. Возможно, есть что-то еще?
— Ну, полиция решила, что у Кедди была верная мысль. Они стали спрашивать таксистов, которые были на Юнион-Стейшн, чтобы найти того, кто помнит пассажирку, одетую в белое.
— Понимаю, — сказал Мейсон.
— Ты чертовски скрытный! — взорвался Дрейк.
— А кому мне открываться? — возразил Мейсон. — Самому себе?
— Ну, — проговорил Дрейк, — я думал, ты знаешь, что…
Его прервал телефонный звонок.
— Может, это меня, Перри, — сказал Дрейк. — Я сказал, что, если будет что-то важное, пусть перезвонят сюда.
Делла Стрит взяла трубку и кивнула:
— Это тебя, Пол.
— Да, это Пол… — произнес Дрейк в трубку. — Повторите, пожалуйста. Да, я передам мистеру Мейсону. Больше ничего?.. О'кей. Спасибо… Ну вот, — утомленно сказал Дрейк. — Приехали.
— Куда? — спросил Мейсон.
— К одному из тех, кто болтается вокруг тебя. Полиция нашла орудие убийства.
— Где?
— Кто-то сбросил его вниз к северу от дома.
— Замечательно, — проговорил Мейсон. — Что они определили по оружию?
— Они определили, что это револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, с пятидюймовым стволом, что из него стреляли трижды, номер на пистолете не забит. По номеру полиция определила, что он был продан Энрайту А. Харлану, живущему на Ламисон-авеню, 609. Примерно в то же время, — продолжал он, — полиция нашла таксиста, подобравшего пассажирку на Юнион-Стейшн, похожую по описанию на девушку, которую они искали. Этот таксист сообщил, что отвез ее куда-то на Ламисон-авеню, но номер дома точно не помнил, сказав, что это где-то между Пятой и Седьмой улицами. Тогда, — продолжал Дрейк, — полиция попросила таксиста указать дом, и это оказался номер 609 по Ламисон-авеню, принадлежавший мистеру и миссис Энрайт А. Харлан. Полиция пригласила их в участок для небольшой беседы с окружным прокурором. Сейчас они там.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Похоже, будет интересное дело.
— Ты все почему-то скрываешь, — застонал Дрейк. — Это будет действительно волнующее дело, когда они узнают, что ты сделал с тем водителем.
— Что я с ним сделал?
— Ты… Черт, я не знаю, что именно ты с ним сделал. Вероятно, ты пытался как-то запутать дело. Ты…
Телефон снова зазвонил. Делла Стрит ответила и кивнула Дрейку:
— Снова тебя, Пол.
Дрейк взял трубку:
— О'кей, это Пол… Кто это, Джим?.. Да, понимаю. Они, да?.. Ну, скажи мне.
Почти минуту Дрейк слушал молча, потом задумчиво сказал:
— Ну, думаю, тут все ясно. Держите меня в курсе дела. Спасибо, что рассказали.
Дрейк повесил трубку.
— Ты так сообразителен, Перри, мог бы посоветовать своей клиентке быть чуть поосторожней.
— Каким образом?
— Полиция открыла ее сумочку и нашла квитанцию об оплате такси за поездку к Юнион-Стейшн на сумму два доллара девяносто пять центов. Водитель такси точно помнит эту сумму, так как она дала ему три с половиной доллара, оставив пятьдесят пять центов на чай. На квитанции был номер такси — семь-шестьдесят один. Мне кажется, ты мог бы это предусмотреть и посоветовать своей клиентке выбросить квитанцию где-нибудь в урну. Теперь мы на крючке.
— Кто на крючке?
— Ты и я.
— Ты не имеешь к этому отношения.
— Хотелось бы, чтоб было так, но я следил за такси.
— Теперь слушай меня, — сказал Мейсон. — Ты делаешь для меня большую работу, Пол. Но это нужно держать в секрете.
— А если полиция меня спросит? Я не смогу им врать.
— Пол, тебя беспокоит желудок. Ты живешь на сырых гамбургерах и непрожаренном луке. Ты ешь нерегулярно, потребляешь слишком много жареного. Тебе нужен хороший отдых. Можешь начинать его прямо сейчас.
Дрейк удивленно посмотрел на него.
— У меня есть работа в Ла-Джолле, и я хочу, чтобы ты ею занялся, — сказал Мейсон.
— Какая?
— Детали сообщу по телефону, когда ты будешь там.
— Я сейчас должен ехать?
— Немедленно, — ответил Мейсон. — Возьми хороший номер в мотеле, наслаждайся океанским бризом и отдыхай.
— Думаю, мне это понравится.
— Кто будет в твоем офисе, когда ты уедешь?
— Гарри Блэнтон. Я должен сходить в банк за деньгами.
— Дай Полу деньги из сейфа, Делла, — сказал Мейсон. Она кивнула.
— Итак, — Мейсон посмотрел на часы, — тебя больше ничто не задерживает, Пол.
Глава 9
Перри Мейсон сидел в комнате для посетителей, а на другом конце стола, отгороженном решетчатым занавесом, счастливо улыбалась Сибил Харлан.
— Ну, — сказал Мейсон, — вы не похожи на девушку, попавшую в неприятную историю.
— Нет, я счастлива, как жаворонок.
— Примерно через пятнадцать минут, — сообщил Мейсон, — вас обвинят в убийстве, как только окружной прокурор сложит свои бумаги.
— Что потом?
— Потом, — сказал Мейсон, — вы будете привлечены к суду, вам объявят дату предварительного слушания.
— Что произойдет на предварительном слушании?
— Это слушание перед магистратом, который определит, есть ли действительная причина считать вас виновной. Если магистрат посчитает, что преступление совершено вами и есть причина считать вас виновной, он передаст дело Верховному суду. Затем окружной прокурор соберет информацию и вы предстанете перед присяжными.
— Дальше? — спросила она.
— Все зависит от того таксиста. Этим займется окружной прокурор.
— На предварительном слушании?
— Да.
— Вы можете выиграть это дело?
— Если будете молчать, то думаю, что смогу.
— Постараюсь. Здесь окружной прокурор сказал мне, что, если я объясню, что я делала там на дороге и как взяла такси, он не будет предъявлять мне никаких обвинений.
— Что вы ответили?
— Я ему мило улыбнулась и сказала, что мой адвокат не позволит мне отвечать на вопросы в его отсутствие.
— Когда вы меня вызвали, не мог ли ваш муж заподозрить, что именно я купил акции?
— Нет, мистер Мейсон. Думаю, я сделала это очень тонко. Он начал рассказывать, что вы наделали на встрече директоров, и тогда я ему сказала, что, если попаду в неприятность, обязательно обращусь к вам. А когда появилась полиция, я заявила, что мне не нравится их обращение и без адвоката я им даже не скажу, который час. И тогда Энни посоветовал: «Обратись к Перри Мейсону, дорогая». Я с ним согласилась. Это было его собственное предложение.
— Как насчет пятой годовщины вашей свадьбы? В глазах ее появилась мечтательность.
— Он вернулся ко мне, мистер Мейсон.
— Хотите мне рассказать об этом?
Она кивнула.
— Случилось именно так, как я надеялась, — сказала она. — Рокси удерживала Энни своими томными вздохами и косыми взглядами. Но как только оказалось, что Энни вовлек ее в бизнес, который может окончиться судебной тяжбой, она продемонстрировала свой истинный характер. Она потащила Энни к своему адвокату, — продолжала миссис Харлан, — и ее адвокат начал запугивать Энни, говоря, что он будет отвечать, так как клиентка действовала по его совету. А Рокси в это время сидела и кивала, показывая свой эгоизм и хитрый расчет. Энни почувствовал к ней такое отвращение, что теперь, надеюсь, никогда не захочет ее видеть.
— А что случилось потом?
— А потом он вернулся домой, полный решимости сознаться в своей неверности и попросить прощения.
— И что дальше?
— Я не дала ему такой возможности, — сказала миссис Харлан. — Я вам уже говорила, женщина не должна прощать мужчине его неверности. Это ставит их обоих в затруднительное положение. Она должна делать вид, что ничего не знает. Я ему сказала, что, конечно, ему пришлось прибегать к определенным приемам, делая бизнес с такой женщиной, как Рокси. Сказала, что я ожидала этого, а потом улыбнулась и спросила, помнит ли он нашу первую встречу. И тут я поняла, что снова стала для него прекрасной женщиной, а Рокси Клаффин головной болью.
— А как вы объяснили насчет меня?
— Мне не пришлось объяснять. Он мне рассказал сам, как вы выступили на встрече директоров. А я просто лежала в его объятиях, перебирала волосы и гладила лоб, позволяя ему выкладывать его неприятности. Он сообщил мне, что, по словам адвоката Рокси, вы — лучший юрист всей калифорнийской адвокатуры. На что я ответила: «Прекрасно. Если у меня когда-нибудь будут неприятности, я обращусь к Перри Мейсону». А он сказал: «У. тебя никогда не будет неприятностей, но если вдруг появятся, то он именно тот человек, который тебе нужен». Итак, — продолжала она, — появившиеся полицейские начали расспрашивать его о пистолете и допрашивать меня… А когда они нашли квитанцию у меня в сумочке… Мистер Мейсон, вы думаете, было разумно оставлять эту квитанцию в сумочке? Может, лучше было ее уничтожить и…
— Нет, нет, — сказал Мейсон. — Я этого хотел. Расскажите мне, что произошло с пистолетом.
— Ну, это один из пистолетов Энни, верно.
— Это тот пистолет, который был у вас в отделении для перчаток?
— Очевидно.
— Вы взяли его из коллекции Энни?
— Он мне его дал.
— Как он попал на место преступления?
— Есть лишь один способ — кто-то взломал отделение для перчаток и выкрал его.
— Когда?
— Это могло случиться после, потом. Могу сказать вам одну вещь, мистер Мейсон, — из этого пистолета не убивали Джорджа Латтса.
— Эксперты по баллистике утверждают, что из него.
— Значит, эксперты по баллистике лгут.
— Откуда вы знаете, что Латтса убили не из него?
— Я… я уверена. Мистер Мейсон, вы можете построить всю свою защиту на проверке баллистической экспертизы. Они не могут применить свою теорию. Этот пистолет не орудие убийства.
— Они могут отождествлять пулю и пистолет с научной точностью, — предупредил Мейсон.
— Меня не интересует, что они могут. Они блефуют, заставляя нас это признать. Я даю полную гарантию, что это не орудие убийства.
— Ладно, — сказал ей Мейсон. — Теперь — самая трудная часть. Посмотрите мне прямо в глаза.
— Смотрю.
— Ваш муж убил Джорджа Латтса?
— Боже мой, нет!
— Откуда вы знаете, что нет?
— Зачем? Он не сделал бы ничего подобного и… и потом, когда мы с Латтсом были в том старом доме, Энни и Рокси как раз собирались на встречу с ее адвокатом.
— Вы уверены?
— Конечно! Энни сам признался мне в этом. У них была встреча с Артуром Хаганом, который весь день был занят в суде и сказал, что сможет с ними встретиться лишь после пяти вечера. Находясь наверху на холме, я видела, как Энни подъезжал. Вернее, я решила, что это был Энни, машина была его. Рокси должна была ехать вместе с ним к адвокату.
— Вы не видели, как они выезжали?
— Нет.
— А Рокси вы видели?
— Да. Она там бегала, а Энни дважды просигналил, чтобы ее поторопить. Он не любит, когда его заставляют ждать.
— Но вы видели их обоих там внизу?
— Да. Это так, я видела Рокси и машину Энни, в которой кто-то сидел. Я предполагаю, что это был Энни.
— Вы уверены в Рокси?
— О да, я не могла ошибиться в этой маленькой кокетке. Интересно, как она сейчас себя чувствует, сделав ставку на Энни и проиграв его.
— Возможно, она чувствует себя прекрасно, — многозначительно сказал Мейсон. — Она знает, что вас допрашивают по делу об убийстве Джорджа К. Латтса, и, может быть, думает о том, чтобы помочь обвинению. Это уберет вас с ее дороги на порядочное время, и ваш муж снова попадет к ней в лапы.
— Он больше никогда не попадет к ней в лапы, — уверенно сказала миссис Харлан. — Энни не дурак, и, думаю, ее истинный характер раскрылся, когда она повела Энни к своему адвокату.
— Когда это произошло?
— Думаю, около пяти часов.
— Я хочу прояснить один момент, — сказал Мейсон. — Несмотря на то что пистолет вашего мужа был использован в убийстве, полиция, кажется, не трогает его самого.
— Это потому, что у него железное алиби. Они его проверили. Сразу после четырех он еще был в своем офисе. Потом он поехал за Рокси, а затем — к ее адвокату. Там они пробыли до половины седьмого. Очевидно, мистер Мейсон, вы всех напугали. Этот юридический вопрос — просто находка. Понятно, что адвокат Рокси очень забеспокоился. Видимо, Рокси охватила паника. У нее могут быть разные симпатии, но это вопрос ее благородства. За свои доллары она держится крепко.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Что вы сказали полицейским?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего.
— Даже на предварительном допросе?
— Да. Я им сказала, что вышла из косметического кабинета — они все равно узнали бы о моем визите туда. Ведь я предупредила служанку, чтобы она на все телефонные звонки отвечала, что я там. Но, кроме этого, я им ничего не сообщила. Я заявила, что занималась сугубо личным делом и не собираюсь об этом говорить.
— Вы имеете в виду, — уточнил Мейсон, — что вы не сказали им даже…
— Мистер Мейсон, я им ничего не сказала!
— Хорошая девочка, — похвалил ее Мейсон. — Ничего им не говорите, пока мы не выясним, каково наше положение. Но, боюсь, оно окажется не слишком приятным.
— Это я перенесу, — улыбнулась она. — Сейчас я все могу вынести.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Сожмите покрепче губы, а я постараюсь сделать все, что смогу.
Адвокат подал знак надзирательнице. Встреча была окончена, Сибил Харлан увели, и он проводил ее взглядом.
Мейсон позвонил Гарри Блэнтону в офис Пола Дрейка:
— Я хотел бы знать, где находились определенные люди ровно в четыре тридцать, днем, третьего числа. Можете сообщить?
— Конечно. Это будет стоить вам денег, но я могу получить информацию, если это вообще возможно. Конечно, вам придется поверить на слово, без доказательств.
— В таком случае я должен знать, что доказательств в самом деле нет, — сказал Мейсон.
— О'кей, — ответил Блэнтон. — Продиктуйте мне имена, мистер Мейсон. Мы постараемся.
Мейсон достал список из кармана:
— Герберт Докси, зять Латтса; Рокси Клаффин; Энрайт Харлан; Эзекил Элкинс — директор «Силван Глэйд девелопмент компани»; Реджерсон Б. Неффс — также директор; Клив Ректор — еще один директор.
— О'кей. Кто еще, мистер Мейсон?
— Пока достаточно. Займитесь ими, — сказал Мейсон. — И есть еще вопрос. Из пистолета стреляли трижды. Одна пуля вошла в грудь Латтса. Попытайтесь узнать, где стреляли из пистолета и когда были разряжены две другие гильзы.
— Ну, это может не получиться, — предостерег Блэнтон. — У нас есть контакты, но, вероятно, этим вопросом и полиция сейчас занимается.
— Постарайтесь, сделайте все, что можете, — сказал Мейсон и повесил трубку.
— Ну, — сказал Мейсон, — вы не похожи на девушку, попавшую в неприятную историю.
— Нет, я счастлива, как жаворонок.
— Примерно через пятнадцать минут, — сообщил Мейсон, — вас обвинят в убийстве, как только окружной прокурор сложит свои бумаги.
— Что потом?
— Потом, — сказал Мейсон, — вы будете привлечены к суду, вам объявят дату предварительного слушания.
— Что произойдет на предварительном слушании?
— Это слушание перед магистратом, который определит, есть ли действительная причина считать вас виновной. Если магистрат посчитает, что преступление совершено вами и есть причина считать вас виновной, он передаст дело Верховному суду. Затем окружной прокурор соберет информацию и вы предстанете перед присяжными.
— Дальше? — спросила она.
— Все зависит от того таксиста. Этим займется окружной прокурор.
— На предварительном слушании?
— Да.
— Вы можете выиграть это дело?
— Если будете молчать, то думаю, что смогу.
— Постараюсь. Здесь окружной прокурор сказал мне, что, если я объясню, что я делала там на дороге и как взяла такси, он не будет предъявлять мне никаких обвинений.
— Что вы ответили?
— Я ему мило улыбнулась и сказала, что мой адвокат не позволит мне отвечать на вопросы в его отсутствие.
— Когда вы меня вызвали, не мог ли ваш муж заподозрить, что именно я купил акции?
— Нет, мистер Мейсон. Думаю, я сделала это очень тонко. Он начал рассказывать, что вы наделали на встрече директоров, и тогда я ему сказала, что, если попаду в неприятность, обязательно обращусь к вам. А когда появилась полиция, я заявила, что мне не нравится их обращение и без адвоката я им даже не скажу, который час. И тогда Энни посоветовал: «Обратись к Перри Мейсону, дорогая». Я с ним согласилась. Это было его собственное предложение.
— Как насчет пятой годовщины вашей свадьбы? В глазах ее появилась мечтательность.
— Он вернулся ко мне, мистер Мейсон.
— Хотите мне рассказать об этом?
Она кивнула.
— Случилось именно так, как я надеялась, — сказала она. — Рокси удерживала Энни своими томными вздохами и косыми взглядами. Но как только оказалось, что Энни вовлек ее в бизнес, который может окончиться судебной тяжбой, она продемонстрировала свой истинный характер. Она потащила Энни к своему адвокату, — продолжала миссис Харлан, — и ее адвокат начал запугивать Энни, говоря, что он будет отвечать, так как клиентка действовала по его совету. А Рокси в это время сидела и кивала, показывая свой эгоизм и хитрый расчет. Энни почувствовал к ней такое отвращение, что теперь, надеюсь, никогда не захочет ее видеть.
— А что случилось потом?
— А потом он вернулся домой, полный решимости сознаться в своей неверности и попросить прощения.
— И что дальше?
— Я не дала ему такой возможности, — сказала миссис Харлан. — Я вам уже говорила, женщина не должна прощать мужчине его неверности. Это ставит их обоих в затруднительное положение. Она должна делать вид, что ничего не знает. Я ему сказала, что, конечно, ему пришлось прибегать к определенным приемам, делая бизнес с такой женщиной, как Рокси. Сказала, что я ожидала этого, а потом улыбнулась и спросила, помнит ли он нашу первую встречу. И тут я поняла, что снова стала для него прекрасной женщиной, а Рокси Клаффин головной болью.
— А как вы объяснили насчет меня?
— Мне не пришлось объяснять. Он мне рассказал сам, как вы выступили на встрече директоров. А я просто лежала в его объятиях, перебирала волосы и гладила лоб, позволяя ему выкладывать его неприятности. Он сообщил мне, что, по словам адвоката Рокси, вы — лучший юрист всей калифорнийской адвокатуры. На что я ответила: «Прекрасно. Если у меня когда-нибудь будут неприятности, я обращусь к Перри Мейсону». А он сказал: «У. тебя никогда не будет неприятностей, но если вдруг появятся, то он именно тот человек, который тебе нужен». Итак, — продолжала она, — появившиеся полицейские начали расспрашивать его о пистолете и допрашивать меня… А когда они нашли квитанцию у меня в сумочке… Мистер Мейсон, вы думаете, было разумно оставлять эту квитанцию в сумочке? Может, лучше было ее уничтожить и…
— Нет, нет, — сказал Мейсон. — Я этого хотел. Расскажите мне, что произошло с пистолетом.
— Ну, это один из пистолетов Энни, верно.
— Это тот пистолет, который был у вас в отделении для перчаток?
— Очевидно.
— Вы взяли его из коллекции Энни?
— Он мне его дал.
— Как он попал на место преступления?
— Есть лишь один способ — кто-то взломал отделение для перчаток и выкрал его.
— Когда?
— Это могло случиться после, потом. Могу сказать вам одну вещь, мистер Мейсон, — из этого пистолета не убивали Джорджа Латтса.
— Эксперты по баллистике утверждают, что из него.
— Значит, эксперты по баллистике лгут.
— Откуда вы знаете, что Латтса убили не из него?
— Я… я уверена. Мистер Мейсон, вы можете построить всю свою защиту на проверке баллистической экспертизы. Они не могут применить свою теорию. Этот пистолет не орудие убийства.
— Они могут отождествлять пулю и пистолет с научной точностью, — предупредил Мейсон.
— Меня не интересует, что они могут. Они блефуют, заставляя нас это признать. Я даю полную гарантию, что это не орудие убийства.
— Ладно, — сказал ей Мейсон. — Теперь — самая трудная часть. Посмотрите мне прямо в глаза.
— Смотрю.
— Ваш муж убил Джорджа Латтса?
— Боже мой, нет!
— Откуда вы знаете, что нет?
— Зачем? Он не сделал бы ничего подобного и… и потом, когда мы с Латтсом были в том старом доме, Энни и Рокси как раз собирались на встречу с ее адвокатом.
— Вы уверены?
— Конечно! Энни сам признался мне в этом. У них была встреча с Артуром Хаганом, который весь день был занят в суде и сказал, что сможет с ними встретиться лишь после пяти вечера. Находясь наверху на холме, я видела, как Энни подъезжал. Вернее, я решила, что это был Энни, машина была его. Рокси должна была ехать вместе с ним к адвокату.
— Вы не видели, как они выезжали?
— Нет.
— А Рокси вы видели?
— Да. Она там бегала, а Энни дважды просигналил, чтобы ее поторопить. Он не любит, когда его заставляют ждать.
— Но вы видели их обоих там внизу?
— Да. Это так, я видела Рокси и машину Энни, в которой кто-то сидел. Я предполагаю, что это был Энни.
— Вы уверены в Рокси?
— О да, я не могла ошибиться в этой маленькой кокетке. Интересно, как она сейчас себя чувствует, сделав ставку на Энни и проиграв его.
— Возможно, она чувствует себя прекрасно, — многозначительно сказал Мейсон. — Она знает, что вас допрашивают по делу об убийстве Джорджа К. Латтса, и, может быть, думает о том, чтобы помочь обвинению. Это уберет вас с ее дороги на порядочное время, и ваш муж снова попадет к ней в лапы.
— Он больше никогда не попадет к ней в лапы, — уверенно сказала миссис Харлан. — Энни не дурак, и, думаю, ее истинный характер раскрылся, когда она повела Энни к своему адвокату.
— Когда это произошло?
— Думаю, около пяти часов.
— Я хочу прояснить один момент, — сказал Мейсон. — Несмотря на то что пистолет вашего мужа был использован в убийстве, полиция, кажется, не трогает его самого.
— Это потому, что у него железное алиби. Они его проверили. Сразу после четырех он еще был в своем офисе. Потом он поехал за Рокси, а затем — к ее адвокату. Там они пробыли до половины седьмого. Очевидно, мистер Мейсон, вы всех напугали. Этот юридический вопрос — просто находка. Понятно, что адвокат Рокси очень забеспокоился. Видимо, Рокси охватила паника. У нее могут быть разные симпатии, но это вопрос ее благородства. За свои доллары она держится крепко.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Что вы сказали полицейским?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего.
— Даже на предварительном допросе?
— Да. Я им сказала, что вышла из косметического кабинета — они все равно узнали бы о моем визите туда. Ведь я предупредила служанку, чтобы она на все телефонные звонки отвечала, что я там. Но, кроме этого, я им ничего не сообщила. Я заявила, что занималась сугубо личным делом и не собираюсь об этом говорить.
— Вы имеете в виду, — уточнил Мейсон, — что вы не сказали им даже…
— Мистер Мейсон, я им ничего не сказала!
— Хорошая девочка, — похвалил ее Мейсон. — Ничего им не говорите, пока мы не выясним, каково наше положение. Но, боюсь, оно окажется не слишком приятным.
— Это я перенесу, — улыбнулась она. — Сейчас я все могу вынести.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Сожмите покрепче губы, а я постараюсь сделать все, что смогу.
Адвокат подал знак надзирательнице. Встреча была окончена, Сибил Харлан увели, и он проводил ее взглядом.
Мейсон позвонил Гарри Блэнтону в офис Пола Дрейка:
— Я хотел бы знать, где находились определенные люди ровно в четыре тридцать, днем, третьего числа. Можете сообщить?
— Конечно. Это будет стоить вам денег, но я могу получить информацию, если это вообще возможно. Конечно, вам придется поверить на слово, без доказательств.
— В таком случае я должен знать, что доказательств в самом деле нет, — сказал Мейсон.
— О'кей, — ответил Блэнтон. — Продиктуйте мне имена, мистер Мейсон. Мы постараемся.
Мейсон достал список из кармана:
— Герберт Докси, зять Латтса; Рокси Клаффин; Энрайт Харлан; Эзекил Элкинс — директор «Силван Глэйд девелопмент компани»; Реджерсон Б. Неффс — также директор; Клив Ректор — еще один директор.
— О'кей. Кто еще, мистер Мейсон?
— Пока достаточно. Займитесь ими, — сказал Мейсон. — И есть еще вопрос. Из пистолета стреляли трижды. Одна пуля вошла в грудь Латтса. Попытайтесь узнать, где стреляли из пистолета и когда были разряжены две другие гильзы.
— Ну, это может не получиться, — предостерег Блэнтон. — У нас есть контакты, но, вероятно, этим вопросом и полиция сейчас занимается.
— Постарайтесь, сделайте все, что можете, — сказал Мейсон и повесил трубку.
Глава 10
Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, массивный мужчина, поднялся со своего места после слов судьи Хойта:
— Дело штата Калифорния против Сибил Харлан.
Ваша честь, — начал Бюргер. — Это предварительное слушание. На предварительном слушании следует определить, совершено ли убийство, и если это так, то есть ли вероятная причина считать подсудимого виновным в этом преступлении. В обычных случаях, — продолжал он, — предварительные слушания проходят организованно, вырабатывая заключение. Но когда адвокатом обвиняемой стороны является мистер Перри Мейсон, мы сталкиваемся с юридической пиротехникой, перекрестными допросами, драматическими утверждениями и целым рядом приемов, которые, по мнению прокуратуры, совершенно не должны иметь место на предварительном слушании. Поэтому я решил, что буду проводить это предварительное слушание самостоятельно, без всей этой излишней драмы.
Судья Хойт сурово посмотрел на Перри Мейсона.
— Суд не имеет желания лишать подсудимую ее прав, — сказал он. — Но суд признает, что иногда предварительными слушаниями ловко и искусно манипулируют, так что они выходят далеко за рамки того, что имелось в виду законодателями. Вы хотите сделать какое-либо заявление, мистер Мейсон?
— Никакого. — На лице Мейсона была маска ангельской невинности. — Я полагаю, суд не собирается лишать адвоката права на перекрестный допрос.
— Конечно нет, — резко сказал судья Хойт. — Но перекрестный допрос должен проводиться пристойно и строго в рамках закона.
— Спасибо, ваша честь, — сказал Мейсон так, будто судья оказал ему великую милость.
— Продолжайте, — рявкнул судья Хойт на окружного прокурора, явно раздраженный поведением Мейсона, но пока не находя оснований для выговора.
— Я вызываю доктора Джулса Оберона, — сказал Гамильтон Бюргер.
Доктор Оберон вышел на место свидетеля и отрекомендовался как врач, хирург, помощник коронера и эксперт в области патологии. Он заявил, что осуществлял вскрытие тела Джорджа К. Латтса.
— Что послужило причиной смерти?
— Револьверная пуля тридцать восьмого калибра, которая прошла через грудь и частично повредила левую общую сонную артерию.
— Это было причиной смерти?
— Да, сэр.
— Где была пуля?
— Я обнаружил ее в теле при вскрытии.
Доктор Оберон достал из кармана маленький пузырек и сказал:
— Это — запечатанный пузырек. Я положил сюда пулю и листок бумаги со своей подписью, а затем закупорил стеклянной крышкой. Я вынимал пулю лишь один раз для того, чтобы ее могли исследовать эксперты по баллистике. Затем я снова положил пулю и запечатал пузырек.
— Жертва умерла мгновенно?
— Думаю, он мог сделать несколько шагов по ступенькам.
— Доктор, учитывая, что тело было обнаружено лежащим на ступеньках вниз головой, можно ли заключить по характеру его ранения, что погибший шел по ступенькам до того, как умер?
— Да, он мог сделать несколько шагов вверх по лестнице, а затем упасть вниз.
— Какой была траектория пули?
— Снизу вверх. Латтс стоял лицом к убийце, а нападавший держал пистолет примерно на уровне его бедра.
— Вы знаете время, когда наступила смерть?
— Да, сэр. Мистер Латтс умер между четырьмя двадцатью и четырьмя сорока.
— Как вы определили время смерти?
— По температуре тела и по состоянию пищи в желудке.
— Вы сами знаете, когда он ел?
— Лишь с чужих слов.
— Тогда я больше не буду вас спрашивать об этом, — заключил Бюргер. — Можно задавать перекрестные вопросы.
— Теперь, — сказал судья Хойт, — мистер Мейсон, я предоставляю подсудимой все права. Но хочу предостеречь, что на этот раз суд не допустит лишних вопросов. Перекрестный допрос должен соответствовать вопросам, заданным на прямом допросе.
— Нет вопросов, — сказал Мейсон. Судья Хойт нахмурил брови.
— Вызовите Герберта Докси, — распорядился Гамильтон Бюргер.
Появился Докси. Заняв место свидетеля, он показал о своих родственных связях с Джорджем Латтсом, о том, что он видел покойного в день убийства, при последнем контакте с покойным они вместе вышли из офиса корпорации, сели в машину и поехали в ресторан, где покойный съел тарелку овощного супа, гамбургер с луком и кусок тыквенного пирога с чашкой кофе.
— Когда это было?
— Дело штата Калифорния против Сибил Харлан.
Ваша честь, — начал Бюргер. — Это предварительное слушание. На предварительном слушании следует определить, совершено ли убийство, и если это так, то есть ли вероятная причина считать подсудимого виновным в этом преступлении. В обычных случаях, — продолжал он, — предварительные слушания проходят организованно, вырабатывая заключение. Но когда адвокатом обвиняемой стороны является мистер Перри Мейсон, мы сталкиваемся с юридической пиротехникой, перекрестными допросами, драматическими утверждениями и целым рядом приемов, которые, по мнению прокуратуры, совершенно не должны иметь место на предварительном слушании. Поэтому я решил, что буду проводить это предварительное слушание самостоятельно, без всей этой излишней драмы.
Судья Хойт сурово посмотрел на Перри Мейсона.
— Суд не имеет желания лишать подсудимую ее прав, — сказал он. — Но суд признает, что иногда предварительными слушаниями ловко и искусно манипулируют, так что они выходят далеко за рамки того, что имелось в виду законодателями. Вы хотите сделать какое-либо заявление, мистер Мейсон?
— Никакого. — На лице Мейсона была маска ангельской невинности. — Я полагаю, суд не собирается лишать адвоката права на перекрестный допрос.
— Конечно нет, — резко сказал судья Хойт. — Но перекрестный допрос должен проводиться пристойно и строго в рамках закона.
— Спасибо, ваша честь, — сказал Мейсон так, будто судья оказал ему великую милость.
— Продолжайте, — рявкнул судья Хойт на окружного прокурора, явно раздраженный поведением Мейсона, но пока не находя оснований для выговора.
— Я вызываю доктора Джулса Оберона, — сказал Гамильтон Бюргер.
Доктор Оберон вышел на место свидетеля и отрекомендовался как врач, хирург, помощник коронера и эксперт в области патологии. Он заявил, что осуществлял вскрытие тела Джорджа К. Латтса.
— Что послужило причиной смерти?
— Револьверная пуля тридцать восьмого калибра, которая прошла через грудь и частично повредила левую общую сонную артерию.
— Это было причиной смерти?
— Да, сэр.
— Где была пуля?
— Я обнаружил ее в теле при вскрытии.
Доктор Оберон достал из кармана маленький пузырек и сказал:
— Это — запечатанный пузырек. Я положил сюда пулю и листок бумаги со своей подписью, а затем закупорил стеклянной крышкой. Я вынимал пулю лишь один раз для того, чтобы ее могли исследовать эксперты по баллистике. Затем я снова положил пулю и запечатал пузырек.
— Жертва умерла мгновенно?
— Думаю, он мог сделать несколько шагов по ступенькам.
— Доктор, учитывая, что тело было обнаружено лежащим на ступеньках вниз головой, можно ли заключить по характеру его ранения, что погибший шел по ступенькам до того, как умер?
— Да, он мог сделать несколько шагов вверх по лестнице, а затем упасть вниз.
— Какой была траектория пули?
— Снизу вверх. Латтс стоял лицом к убийце, а нападавший держал пистолет примерно на уровне его бедра.
— Вы знаете время, когда наступила смерть?
— Да, сэр. Мистер Латтс умер между четырьмя двадцатью и четырьмя сорока.
— Как вы определили время смерти?
— По температуре тела и по состоянию пищи в желудке.
— Вы сами знаете, когда он ел?
— Лишь с чужих слов.
— Тогда я больше не буду вас спрашивать об этом, — заключил Бюргер. — Можно задавать перекрестные вопросы.
— Теперь, — сказал судья Хойт, — мистер Мейсон, я предоставляю подсудимой все права. Но хочу предостеречь, что на этот раз суд не допустит лишних вопросов. Перекрестный допрос должен соответствовать вопросам, заданным на прямом допросе.
— Нет вопросов, — сказал Мейсон. Судья Хойт нахмурил брови.
— Вызовите Герберта Докси, — распорядился Гамильтон Бюргер.
Появился Докси. Заняв место свидетеля, он показал о своих родственных связях с Джорджем Латтсом, о том, что он видел покойного в день убийства, при последнем контакте с покойным они вместе вышли из офиса корпорации, сели в машину и поехали в ресторан, где покойный съел тарелку овощного супа, гамбургер с луком и кусок тыквенного пирога с чашкой кофе.
— Когда это было?