Страница:
- Да, сэр.
- Что дало вам основание предположить, что они являются следами от
иглы шприца?
- Состояние кожного покрова руки и характер проколов. Они могли
быть сделаны только такой иглой и притом... незадолго до смерти.
- Тогда почему вы не пытались определить, какой препарат был
введен?
- Я... мне сказали не делать этого.
- Кто вам сказал?
- Я позвонил районному прокурору и сообщил о своей находке. Он
спросил мена о причинах, вызвавших смерть, и я ответил, что смерть
наступила от пули калибра ноль тридцать восемь, проникшей в полость
головного мозга через затылок. Он сказал: "Хорошо, причина смерти
ясна. Что же вы еще хотите?" - и повесил трубку.
В зале воцарилась гробовая тишина.
- Я попытаюсь разъяснить это недоразумение, - сказал Бергер,
поднимаясь со своего места, - ибо слишком хорошо знаю, как легко может
дотошный представитель защиты перевернуть совершенно очевидные
доказательства и превратить их...
- В данных обстоятельствах, - прервал его судья Моран, - это не
имеет значения. Патологоанатом должен был полностью выполнить свои
обязанности. Разрешите мне задать вам, доктор, несколько вопросов.
Были ли на теле следы, говорящие о том, что пострадавший регулярно
принимал наркотики? Иными словами, были ли на теле старые середы от
уколов?
- Нет, сэр. Старых следов не было. Я очень тщательно осмотрел тело.
Нам часто приходится иметь дела с наркоманами, поэтому я уверен, что
для завзятого наркомана отверстий слитком мало.
Судья Моран в задумчивости потер подбородок.
- Защите предоставляется право... Суд намеревается отложить
рассмотрение дела для более тщательного осмысления выявившихся фактов.
Правда, мне не хотелось бы откладывать дело в столь ранний час, однако
мы продолжим начну работу завтра с десяти утра.
После того как судья Моран поднялся со своего места, среди немногих
зрителей, присутствовавших в зале заседания, возникло заметное
оживление. Теперь во взглядах присяжных, которые они бросали на
подзащитную, можно было прочитать гораздо больше любопытства, интереса
к этой молодой женщине и даже в какой-то степени сочувствия.
Хэмилтон Бергер, с остервенением кидая в папку разбросанные по
столу бумаги, отрывисто перебрасывался фразами со своими помощниками.
Потом все трое покинули зал.
Делла Стрит крепко пожала Мейсону руку.
- Задали вы им задачку, шеф, - проговорила она.
Мейсон кивнул.
Женщина-полицейский, положив руку на плечо Элеонор, сделала ей знак
следовать за ней и тоже вышла из зала. Пол Дрейк подошел к Мейсону.
- Что случилось? - спросил Мейсон.
Дрейк недоуменно пожал плечами, сказал:
- Близко мне не удалось подобраться, но Сюзанну я видел, когда она
выходила из комнаты. Не задерживаясь, она прошла к лифтам и ушла из
суда. Бледная как полотно и совершенно разъяренная. Ты бы видел, какой
эффект это произвело на Бергера. По-моему, он только и искал случая
покончить с собой. Как ты думаешь, Перри, что там у них произошло?
- Произойти могло только одно, - ответил Мейсон. - Показания
Сюзанны Гренджер в чем-то противоречат показаниям Ричи. Ты сказал, что
Сюзанна направилась к лифтам?
- Точно.
Мейсон нахмурился.
- Это значит, что Бергер посоветовал ей идти домой, а не сидеть в
суде. Тогда мы вот что сделаем: вызовем ее повесткой в суд в качестве
свидетельницы защиты. Он этого не ждет. После перерыва мы преподнесем
ему сюрприз.
- Как ты узнал об этих булавочных уколах? - спросил Дрейк.
- Да очень просто. Рассматривая фотографии трупа, сделанные при
вскрытии, я увидел один сильно увеличенный снимок кисти правой руки.
Понимаешь, эта фотография не вошла в комплект, представленный суду, и
не отвечала версии обвинения. Вроде бы не было видимых причин делать
этот снимок. Я долго не мог понять, почему его сделали. Потом только
сообразил, что патологоанатом сделал его на случай перестраховки. При
первом рассмотрении я ничего не заметил. Правда, точки я видел, но это
мог быть и брак при печати. Однако затем я пришел к выводу, что хирург
не зря их сделал. Этим я и воспользовался. Это был мой последний,
отчаянный шанс. И как только я воспользовался им, загадка была решена.
Мне нужно было найти слабые места обвинения, и я их нашел.
- Ну и сколькими шансами теперь вы располагаете? - спросила Делла.
- Всего лишь одним, да и то чертовски маленьким, - признался
Мейсон, покачав головой. - И все же я им воспользуюсь.
Мейсон, который битый час расхаживал по своему кабинету,
погруженный в раздумья, наконец остановился и нарушил царившее в
комнате молчание.
- Ты знаешь, Делла, чувствую, что я на пороге разгадки, но что-то
не сходится. Ключ где-то здесь, рядом, а...
Вдруг Мейсон резко обернулся и возбужденно щелкнул пальцами.
- Нашел! Черт побери, ведь разгадка была у меня под самым носом!
Как я не мог раньше догадаться?!
- Вы о чем? - спросила Делла.
- Помнишь, - сказал Мейсон, - когда мы пришли в Титтерингтон
Эпартментс - дом, где жил Хепнер, - я пробовал разные ключи, пока не
нашел тот, который открывал наружную дверь?
Делла кивнула.
- Так вот, - возбужденно продолжал он, - потом мы поднялись наверх
к той квартире, где Хепнер жил под фамилией Ньюберг. Тогда я
попробовал, не подходит ли ключ от парадного к двери его комнаты. Ключ
легко вошел в замок, но не повернулся. Я подумал тогда, что ошибся, и
начал подбирать другие ключи, пока не нашел нужный.
- Не понимаю, что это доказывает, - заметила Делла.
- А то, что замок от парадной двери, - сказал Мейсон, - можно
открыть ключом от любой квартиры!
- Выходит, ключ от квартиры и является ключом к разгадке? -
спросила Делла с легкой улыбкой.
- Будь я проклят, если это не так, - воскликнул Мейсон. - Побудь
здесь, Делла. Займись чем-нибудь. Свяжись с Полом Дрейком. А если до
половины десятого я не дам о себе знать, ступай домой.
- Можете на меня положиться, шеф. Я буду ждать вас до... Шеф, а
может быть, вы возьмете меня с собой?
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Нет, ты будешь нужна здесь, а в случае чего... вызволишь меня из
тюрьмы.
Схватив шляпу, Мейсон выбежал за дверь. Он быстро сел в свою машину
и погнал ее к Титтерингтон Эпартментс. Подъехав к дому, он нажал
кнопку, рядом с которой была прикреплена табличка с надписью:
"Менеджер".
На звонок вышла женщина, которая сопровождала сержанта Холкоума в
тот день, когда они застали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Древка в
квартире, арендованной на имя Френка Ньюберга.
Мейсон сказал:
- Я не уверен, помните ли вы меня...
- Я прекрасно помню вас, мистер Мейсон.
- Мне бы хотелось получить кое-какую информацию.
- Сожалею, мастер Мейсон. Если она касается квартиры Ньюберга, то я
не смогу даже...
- Квартира Ньюберга мне не нужна, - успокоил женщину Мейсон. - Я
хочу только сравнить свой ключ с дубликатом, который хранится у вас.
- Зачем?
- Я не смогу вам ответить. Я прорабатываю одну версию.
Она покачала головой.
Мейсон извлек из кармана двадцатидолларовую банкноту, сказал:
- Я не собираюсь брать с собой ваши ключи. Мне нужно только
взглянуть на них.
- Ну что же, - проговорила сна, - я полагаю... никто не запрещал
мне этого, хотя, правда, меня предостерегали на ваш счет. Мне сказали,
что вы очень хитрый.
Некоторое время в ее душе происходила внутренняя борьба, но потом,
видимо, поборов сомнения, она предупредила:
- Но я должна буду проследить за тем, мистер Мейсон, что вы будете
делать.
- Ради бога, - согласился тот.
Она открыла створку шкафчика, где хранились ключи, одновременно
взяв из рук Мейсона предложенную им купюру. Мейсон вынул из кармана
ключ и стал сравнивать его с другими ключами.
- У вас что, ключ от одной из наших квартир? - полюбопытствовала
женщина.
- Я хочу выяснить, можно ли открыть квартиру, каким-нибудь другим
ключом, - сказал Мейсон, пропустив ее вопрос мимо ушей.
- Это невозможно. У нас стоят самые лучшие замки, и притом они все
разные.
Быстро сравнивая ключи, Мейсон внезапно обнаружил один, очень
похожий на тот, который держал в руке. Он чуть дольше задержал его,
чтобы убедиться в идентичности, отметив для себя указанный на нем
номер квартиры - 281. Затем повесил его на гвоздик в шкафчик и как ни
в чем не бывало продолжал рассматривать ключи, сравнивая их со своим,
пока не дошел до последнего.
Женщина медленно покачала головой.
- Похоже, зря вы приехали сюда и напрасно истратили двадцать
долларов, мистер Мейсон. Проще было бы позвонить мне и спросить, есть
ли в доме квартиры с одинаковыми замками. Мы очень щепетильны в этом
вопросе. Однажды у нас была неприятность, и нам...
- Видите ли, мне хотелось лично удостовериться, - безразлично
заметил Мейсон.
- А как идут дела на процессе? - поинтересовалась она.
- Так себе.
Менеджер задумчиво покачала головой, заметив при этом:
- Боюсь, девочка все же виновата.
- Да, пожалуй, - согласился Мейсон. - Тот факт, что Хепнер жил
здесь под фамилией Фрэнка Ормсби Ньюберга, вносит в дело элемент
загадочности, Вот мне и хочется раскрыть эту тайну.
- Мне тоже, - ответила она.
- Здесь, в доме, у него не было друзей?
Она отрицательно покачала головой.
- А свободные квартиры есть?
- Очень, очень немного.
- Ну какие, например? - поинтересовался Мейсон. - Вот, к примеру,
трехсотая свободна. Сколько времени в ней жили?
- Что-то около пяти или шести месяцев.
- А в двести шестидесятой?
- Около двух лет.
- А в двести восемьдесят первой? - спросил Мейсон.
- О, эта квартира - исключение.
- Почему?
- Девушка поселилась в ней потому, что у нее серьезно заболел
кто-то из родных и ей приходилось часто навещать его. Она приехала из
Колорадо. На время. Неделю назад родственник умер, и сейчас она
уезжает.
- О, кажется, я знаю ее. Эта девушка - блондинка?
- Нет, жгучая брюнетка, лет двадцати семи, спокойная и очень
симпатичная внешне, хорошо одевается, отличная фигура. Она произвела
бы на вас впечатление.
Мейсон насупился.
- Интересно, встречал ли я ее? Как ее зовут?
- Сэди Пейсон.
- Думаю, что имя мне ничего не говорит, - заметил Мейсон. - А
сколько лет вы уже здесь работаете?
- Почти десять. У меня уже, как говорится, "пунктик" - опекаю своих
"долгожителей". И квартплату с них получать легко. Не то, что с
"кочевников": то они здесь, то их нет.
- Да, я вас понимаю. Как вам удается вовремя получать с них плату?
- Я полагаюсь во свою способность распознавать характеры людей.
- А что вы скажете о характере Ньюберга?
- Он как раз из тех, кто вызывает подозрение. Ньюберг как-то
выпадает из общего ансамбля жильцов. Он, словно фальшивый бриллиант:
внешне приятный, сверкает, блестит, внутренне же вы ощущаете в нем
какую-то фальшь.
- У вас такое сложилось о нем мнение?
- Да, и притом почти сразу же после его вселения. Когда я впервые
его увидела, то почувствовала, что он именно такой тип. Он предупредил
меня, что учится на геолога и что будет часто уезжать на полевые
работы. В общем, это было незадолго до того, как я поняла, что в
действительности он здесь не живет, а лишь пользуется этой квартирой в
каких-то своих целях и... Ой, что это я разболталась! Ведь мне же
приказывали не разговаривать с вами и ничего не рассказывать о
Ньюберге.
- Большое вам спасибо, - поблагодарил женщину Мейсон. - Я рад, что
повидался с вами.
Он вышел на улицу, дважды обошел здание, затем вновь подошел к
парадному подъезду и нажал кнопку звонка с фамилией Сэди Пейсон.
Ответа не последовало.
Мейсон отпер дверь своим ключом, поднялся на второй этаж и подойдя
к комнате с номером 281, он вставил в замок ключ и повернул его. Ключ
подходил.
Адвокат в нерешительности стоял перед дверью.
Внезапно из-за двери послышался женский голос:
- Кто там?
- Это новый жилец, - сразу нашелся Мейсон.
- Новый жилец? О чем вы говорите? Ведь я еще не уехала.
- Я новый жилец. У меня и ключ есть. Прошу извинить меня за
беспокойство, но...
В это время дверь широко распахнулась, и перед Мейсоном предстала
возмущенная брюнетка, поспешно застегивающая "молнию" на халате. Глаза
ее сверкали гневом.
- Вот это мне нравится! - выпалила она. - Я просто восхищена! Ведь
я собираюсь уехать только к полуночи. Я и ключ еще не сдавала, да и
плата внесена по первое число включительно.
- Прошу меня извинить, - сказал Мейсон, - но мне необходимо
узнавать размеры этой квартиры.
Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на
кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка
укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак.
- Я не одета... но это вы сами виноваты! - ворвались так
неожиданно, - сказала брюнетка более мягко.
- Но я же звонил вам, а вы не ответили.
- Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я
принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер
не имеет права вселять людей в мою квартиру.
- Я очень виноват, - сказал Мейсон, - и понимаю, что вы уезжаете,
но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь
вещи, которые я намереваюсь купить.
- Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я
не допущу.
- Видите ли, - продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую
обольстительную из своих улыбок, - я уверен, что не помешаю вам.
- Вы мне уже помешали, ибо... Кстати, где я вас раньше встречала?
Ваше лицо...
- Да? - перебил ее Мейсон.
- Вы Мейсон, - сказала она. - Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши
фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину.
Вы...
Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко
шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры.
Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь.
- Убирайтесь! - сказала она. - Убирайтесь, или я...
- Вызовете полицию? - закончил ее угрозу Мейсон.
Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через
мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера.
- У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон.
- А что вы намерены сообщить полиции? - невозмутимо поинтересовался
Мейсон.
- Я скажу, что меня... - Она стала расстегивать "молнию" на халате.
- Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась.
Мейсон сделал шаг навстречу.
- Прежде чем сделать что-либо подобное, - сказал он, -
познакомьтесь вот с этим документом.
- Что... что это?
- Это, - пояснил Мейсон, - повестка для явки в суд и дачи
показаний.
В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука
осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала
медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот
момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат
револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и
тут же оказался в кармане адвоката.
Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати.
- А теперь, - сказал он, - сядьте и не делайте глупостей. Может
статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг.
- Вы лучший друг?! - воскликнула она. - Вот это мне нравится!
- Я ваш самый верный друг, - повторил Мейсон. - А теперь оцените
обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа
Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве
детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно
ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в
шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а
сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу.
- Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу
поступать как мне заблагорассудится.
- Конечно, можете, - согласился Мейсон, - но, поступая так, вы сами
затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки.
Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно,
считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на
самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении
убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора.
- Он был убит из ее оружия, - сказала женщина.
- Совершенно верно, - согласился Мейсон, - ибо Элеонор дала ему
револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер,
находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен,
что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не
стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок.
- Вы сказали, что он был под действием наркотика?
- Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий.
- Тогда, - сказала она задумчиво, - это все объясняет.
- Что именно?
- Я не намерена вам рассказывать, - заявила женщина. - Я просто
думаю вслух.
- Напротив, - сказал Мейсон, - вы все мне расскажете. Я вручил вам
судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете
выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии
газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово.
- Не морочьте мне голову.
- Возможно где-то, - продолжал гнуть свою линию Мейсон, - живет
ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас
есть ребенок. Так неужели вам хочется...
На ее глаза навернулись слезы.
- Будьте вы прокляты! - вырвалось у нее.
- Я просто рисую вам картину того, что произойдет, - сказал
Мейсон.
- Вам незачем втягивать в эту историю мою семью.
- Наоборот, это вы втягиваете, - возразил адвокат. - Вы и Дуг
Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но
у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался
шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не
удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по
телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали
жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились
разоблачениями...
- Нет, нет, - возразила она, - ничего подобного не было. Так низко
я не падала.
- Ну хорошо, - согласился Мейсон, - а как было?
Она чиркнула спичкой и трясущимися руками прикурила сигарету.
- Я начала работать с Дугом с тех пор, как получила возможность
ездить в Европу в качестве секретаря - представителя одного
государственного учреждения. Там я проворачивала маленькую аферу и
возвращалась назад. Мне казалось, что я поступаю очень хитро. Я
привозила из Европы немного драгоценных камней, ну, не очень много,
ровна столько, сколько могли позволить мне мои скудные средства.
Несколько раз мне удавалось провезти их через таможню, а потом Хепнер
пронюхал это.
- Как он узнал?
- Наверное, я слишком много болтала. В общем, одна ошибка влечет за
собой другую, и я стала партнером Дуга.
- Хорошо, продолжайте.
- Дуг был умен, невероятно умен. Он обладал притягательной силой и
мог втереться в доверие к любому человеку. Работал он широко.
Путешествовал в Европу и обратно. За один рейс он умудрялся получить
нужную ему информацию.
- О контрабандном ввозе камней?
- Это мелочи, - пояснила она. - Главной его работой был шантаж.
Информация для таможни давала ему небольшой заработок, зато служила
хорошей ширмой. Основные усилия и время он употреблял на шантаж.
- Кто занимался шантажом?
- Я.
- Продолжайте.
- В Солт-Лейк-Сити у меня была квартира, и я по телефону выдавала
себя за мать Дугласа. Когда он находил для себя подходящий объект, то
приглашал девушку в поездку на уик-энд. Затем звонил мне, якобы своей
матери. Он представлял ее по телефону, говорил какую-нибудь ерунду, а
заодно упоминал о своем намерении жениться. Вы понимаете, что при этом
чувствовала девушка? Ей льстила поездка, и честные отношения
компаньона, и его намерения жениться на ней... а потом наступал мой
черед. Когда Дуг уезжал, я первым же рейсом самолета летела в тот
город, где жила девица, и проникала в ее квартиру. С делом я
управлялась быстро. Поверьте, я знала, что искать и как. Ну а
обнаружив ценности, забирала их. Девицы даже не пытались жаловаться.
Если же я находила явную контрабанду, то играла роль таможенного
агента. Я говорила, что очень сожалею, но мы проследили незаконный
ввоз, и я вынуждена предъявить ордер на арест.
Естественно, девица обращалась к Дугу за советом, и он, действуя в
качестве посредника, предлагал ей откупиться от меня. В общем, вам
понятна эта техника.
- А что было в случае с Элеонор? - спросил Мейсон. - Вы ее
шантажировали или же ее семью?
- Может быть, у них что-то и было, но в их квартире я ничего не
нашла.
- Подождите, в не очень понимаю. По-моему, Дуг был влюблен в
Элеонор и действительно намеревался жениться на ней?
- Нет. Дуг не был в нее влюблен и никогда не собирался жениться на
ней. Он разрабатывал какой-то грандиозный план. Дело в том, что ему
удалось напасть на след крупной профессиональной банды контрабандистов
камнями. Ему нужна была помощь, и он взял ее для прикрытия.
- Он знал, кто входил в шайку?
- Конечно. Мы оба знали об этом.
- Так кто же в нее входил?
- Сюзанна Гренджер.
- Продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите самый конец.
- Ну, Дуг начал игру с Элеонор по обычной схеме, по крайней мере,
мне так казалось. Он пригласил ее на уик-энд, когда ее семья была в
отъезде, позвонил ей по телефону из Индио и...
- А вы тем временем обыскали ее квартиру?
- Да. Мне пришлось воспользоваться этим случаем. Я пробралась в дом
и осмотрела его. Правда, ничего не нашла. Затем вернулась назад, в
Солт-Лейк-Сити. В течение недели от Дуга не было вестей. Затем он
позвонил мне и сказал, что разрабатывает крупное дело. Я не думаю,
чтоб он действительно влюбился в Элеонор. Его занимали более серьезные
вещи, конечной целью которых был крупный денежный куш. Мне он
собирался выплатить долю.
- Продолжайте, - сказал Мейсон.
- Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и
он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно
было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер.
- Так, а дальше?
- Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и
предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я
облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в
тюбиках с краской.
- И что вы обнаружили?
- Ничего.
Немного подумав, Мейсон сказал:
- Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую
кучу драгоценных камней...
- Послушайте меня, мистер Мейсон, - сказала женщина, - я хочу вам
кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне
позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: "Прошлой ночью они
чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я
думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение.
Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если
мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться.
Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие
деньги".
- По всей вероятности, он был в том доме?
- Да.
- А после этого в квартире Дуга что-то искали, - заметил Мейсон.
- Это и меня очень волнует, даже пугает.
- Значит, это не вы рылись у него?
- Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он
первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как
только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в
Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и
позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с
которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я
повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась
подобру-поздорову.
- А вам не показалось опасным приезжать сюда?
- Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает
об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила
остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал
Дуг с камнями. Так или иначе...
- Вы знаете, кто убил Дуга?
- Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла,
что... А впрочем, не знаю. Я знаю только одно - перед смертью камни
были у Дуга.
- Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой?
- Да, и к тому же крупно работающей.
- Элеонор не принадлежала к этой банде?
- Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной
Гренджер.
- Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться
ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и
то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера,
если его у нее отнимут?
Она колебалась секунду, затем спросила:
- А это может помочь девушке?
- Это может привести к ее оправданию.
- Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти?
- Да.
Она выдержала паузу, глубоко вздохнула.
- Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать.
- Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, - сказал
Мейсон. - Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко
от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду,
я вступлю в сражение.
- Мне придется выступать свидетельницей?
- Да.
Она отрицательно покачала головой.
- Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь
газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом.
- Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в
газовую камеру за преступление, которого она не совершала? - возразил
Мейсон.
Она снова отрицательно покачала головой.
- Я не буду вам помогать, мистер Мейсон.
Лицо адвоката стало словно каменным.
- И все-таки вы поможете мне, - сказал он. - В данном случае у вас
нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку.
Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла:
- Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и
обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих
- Что дало вам основание предположить, что они являются следами от
иглы шприца?
- Состояние кожного покрова руки и характер проколов. Они могли
быть сделаны только такой иглой и притом... незадолго до смерти.
- Тогда почему вы не пытались определить, какой препарат был
введен?
- Я... мне сказали не делать этого.
- Кто вам сказал?
- Я позвонил районному прокурору и сообщил о своей находке. Он
спросил мена о причинах, вызвавших смерть, и я ответил, что смерть
наступила от пули калибра ноль тридцать восемь, проникшей в полость
головного мозга через затылок. Он сказал: "Хорошо, причина смерти
ясна. Что же вы еще хотите?" - и повесил трубку.
В зале воцарилась гробовая тишина.
- Я попытаюсь разъяснить это недоразумение, - сказал Бергер,
поднимаясь со своего места, - ибо слишком хорошо знаю, как легко может
дотошный представитель защиты перевернуть совершенно очевидные
доказательства и превратить их...
- В данных обстоятельствах, - прервал его судья Моран, - это не
имеет значения. Патологоанатом должен был полностью выполнить свои
обязанности. Разрешите мне задать вам, доктор, несколько вопросов.
Были ли на теле следы, говорящие о том, что пострадавший регулярно
принимал наркотики? Иными словами, были ли на теле старые середы от
уколов?
- Нет, сэр. Старых следов не было. Я очень тщательно осмотрел тело.
Нам часто приходится иметь дела с наркоманами, поэтому я уверен, что
для завзятого наркомана отверстий слитком мало.
Судья Моран в задумчивости потер подбородок.
- Защите предоставляется право... Суд намеревается отложить
рассмотрение дела для более тщательного осмысления выявившихся фактов.
Правда, мне не хотелось бы откладывать дело в столь ранний час, однако
мы продолжим начну работу завтра с десяти утра.
После того как судья Моран поднялся со своего места, среди немногих
зрителей, присутствовавших в зале заседания, возникло заметное
оживление. Теперь во взглядах присяжных, которые они бросали на
подзащитную, можно было прочитать гораздо больше любопытства, интереса
к этой молодой женщине и даже в какой-то степени сочувствия.
Хэмилтон Бергер, с остервенением кидая в папку разбросанные по
столу бумаги, отрывисто перебрасывался фразами со своими помощниками.
Потом все трое покинули зал.
Делла Стрит крепко пожала Мейсону руку.
- Задали вы им задачку, шеф, - проговорила она.
Мейсон кивнул.
Женщина-полицейский, положив руку на плечо Элеонор, сделала ей знак
следовать за ней и тоже вышла из зала. Пол Дрейк подошел к Мейсону.
- Что случилось? - спросил Мейсон.
Дрейк недоуменно пожал плечами, сказал:
- Близко мне не удалось подобраться, но Сюзанну я видел, когда она
выходила из комнаты. Не задерживаясь, она прошла к лифтам и ушла из
суда. Бледная как полотно и совершенно разъяренная. Ты бы видел, какой
эффект это произвело на Бергера. По-моему, он только и искал случая
покончить с собой. Как ты думаешь, Перри, что там у них произошло?
- Произойти могло только одно, - ответил Мейсон. - Показания
Сюзанны Гренджер в чем-то противоречат показаниям Ричи. Ты сказал, что
Сюзанна направилась к лифтам?
- Точно.
Мейсон нахмурился.
- Это значит, что Бергер посоветовал ей идти домой, а не сидеть в
суде. Тогда мы вот что сделаем: вызовем ее повесткой в суд в качестве
свидетельницы защиты. Он этого не ждет. После перерыва мы преподнесем
ему сюрприз.
- Как ты узнал об этих булавочных уколах? - спросил Дрейк.
- Да очень просто. Рассматривая фотографии трупа, сделанные при
вскрытии, я увидел один сильно увеличенный снимок кисти правой руки.
Понимаешь, эта фотография не вошла в комплект, представленный суду, и
не отвечала версии обвинения. Вроде бы не было видимых причин делать
этот снимок. Я долго не мог понять, почему его сделали. Потом только
сообразил, что патологоанатом сделал его на случай перестраховки. При
первом рассмотрении я ничего не заметил. Правда, точки я видел, но это
мог быть и брак при печати. Однако затем я пришел к выводу, что хирург
не зря их сделал. Этим я и воспользовался. Это был мой последний,
отчаянный шанс. И как только я воспользовался им, загадка была решена.
Мне нужно было найти слабые места обвинения, и я их нашел.
- Ну и сколькими шансами теперь вы располагаете? - спросила Делла.
- Всего лишь одним, да и то чертовски маленьким, - признался
Мейсон, покачав головой. - И все же я им воспользуюсь.
Мейсон, который битый час расхаживал по своему кабинету,
погруженный в раздумья, наконец остановился и нарушил царившее в
комнате молчание.
- Ты знаешь, Делла, чувствую, что я на пороге разгадки, но что-то
не сходится. Ключ где-то здесь, рядом, а...
Вдруг Мейсон резко обернулся и возбужденно щелкнул пальцами.
- Нашел! Черт побери, ведь разгадка была у меня под самым носом!
Как я не мог раньше догадаться?!
- Вы о чем? - спросила Делла.
- Помнишь, - сказал Мейсон, - когда мы пришли в Титтерингтон
Эпартментс - дом, где жил Хепнер, - я пробовал разные ключи, пока не
нашел тот, который открывал наружную дверь?
Делла кивнула.
- Так вот, - возбужденно продолжал он, - потом мы поднялись наверх
к той квартире, где Хепнер жил под фамилией Ньюберг. Тогда я
попробовал, не подходит ли ключ от парадного к двери его комнаты. Ключ
легко вошел в замок, но не повернулся. Я подумал тогда, что ошибся, и
начал подбирать другие ключи, пока не нашел нужный.
- Не понимаю, что это доказывает, - заметила Делла.
- А то, что замок от парадной двери, - сказал Мейсон, - можно
открыть ключом от любой квартиры!
- Выходит, ключ от квартиры и является ключом к разгадке? -
спросила Делла с легкой улыбкой.
- Будь я проклят, если это не так, - воскликнул Мейсон. - Побудь
здесь, Делла. Займись чем-нибудь. Свяжись с Полом Дрейком. А если до
половины десятого я не дам о себе знать, ступай домой.
- Можете на меня положиться, шеф. Я буду ждать вас до... Шеф, а
может быть, вы возьмете меня с собой?
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Нет, ты будешь нужна здесь, а в случае чего... вызволишь меня из
тюрьмы.
Схватив шляпу, Мейсон выбежал за дверь. Он быстро сел в свою машину
и погнал ее к Титтерингтон Эпартментс. Подъехав к дому, он нажал
кнопку, рядом с которой была прикреплена табличка с надписью:
"Менеджер".
На звонок вышла женщина, которая сопровождала сержанта Холкоума в
тот день, когда они застали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Древка в
квартире, арендованной на имя Френка Ньюберга.
Мейсон сказал:
- Я не уверен, помните ли вы меня...
- Я прекрасно помню вас, мистер Мейсон.
- Мне бы хотелось получить кое-какую информацию.
- Сожалею, мастер Мейсон. Если она касается квартиры Ньюберга, то я
не смогу даже...
- Квартира Ньюберга мне не нужна, - успокоил женщину Мейсон. - Я
хочу только сравнить свой ключ с дубликатом, который хранится у вас.
- Зачем?
- Я не смогу вам ответить. Я прорабатываю одну версию.
Она покачала головой.
Мейсон извлек из кармана двадцатидолларовую банкноту, сказал:
- Я не собираюсь брать с собой ваши ключи. Мне нужно только
взглянуть на них.
- Ну что же, - проговорила сна, - я полагаю... никто не запрещал
мне этого, хотя, правда, меня предостерегали на ваш счет. Мне сказали,
что вы очень хитрый.
Некоторое время в ее душе происходила внутренняя борьба, но потом,
видимо, поборов сомнения, она предупредила:
- Но я должна буду проследить за тем, мистер Мейсон, что вы будете
делать.
- Ради бога, - согласился тот.
Она открыла створку шкафчика, где хранились ключи, одновременно
взяв из рук Мейсона предложенную им купюру. Мейсон вынул из кармана
ключ и стал сравнивать его с другими ключами.
- У вас что, ключ от одной из наших квартир? - полюбопытствовала
женщина.
- Я хочу выяснить, можно ли открыть квартиру, каким-нибудь другим
ключом, - сказал Мейсон, пропустив ее вопрос мимо ушей.
- Это невозможно. У нас стоят самые лучшие замки, и притом они все
разные.
Быстро сравнивая ключи, Мейсон внезапно обнаружил один, очень
похожий на тот, который держал в руке. Он чуть дольше задержал его,
чтобы убедиться в идентичности, отметив для себя указанный на нем
номер квартиры - 281. Затем повесил его на гвоздик в шкафчик и как ни
в чем не бывало продолжал рассматривать ключи, сравнивая их со своим,
пока не дошел до последнего.
Женщина медленно покачала головой.
- Похоже, зря вы приехали сюда и напрасно истратили двадцать
долларов, мистер Мейсон. Проще было бы позвонить мне и спросить, есть
ли в доме квартиры с одинаковыми замками. Мы очень щепетильны в этом
вопросе. Однажды у нас была неприятность, и нам...
- Видите ли, мне хотелось лично удостовериться, - безразлично
заметил Мейсон.
- А как идут дела на процессе? - поинтересовалась она.
- Так себе.
Менеджер задумчиво покачала головой, заметив при этом:
- Боюсь, девочка все же виновата.
- Да, пожалуй, - согласился Мейсон. - Тот факт, что Хепнер жил
здесь под фамилией Фрэнка Ормсби Ньюберга, вносит в дело элемент
загадочности, Вот мне и хочется раскрыть эту тайну.
- Мне тоже, - ответила она.
- Здесь, в доме, у него не было друзей?
Она отрицательно покачала головой.
- А свободные квартиры есть?
- Очень, очень немного.
- Ну какие, например? - поинтересовался Мейсон. - Вот, к примеру,
трехсотая свободна. Сколько времени в ней жили?
- Что-то около пяти или шести месяцев.
- А в двести шестидесятой?
- Около двух лет.
- А в двести восемьдесят первой? - спросил Мейсон.
- О, эта квартира - исключение.
- Почему?
- Девушка поселилась в ней потому, что у нее серьезно заболел
кто-то из родных и ей приходилось часто навещать его. Она приехала из
Колорадо. На время. Неделю назад родственник умер, и сейчас она
уезжает.
- О, кажется, я знаю ее. Эта девушка - блондинка?
- Нет, жгучая брюнетка, лет двадцати семи, спокойная и очень
симпатичная внешне, хорошо одевается, отличная фигура. Она произвела
бы на вас впечатление.
Мейсон насупился.
- Интересно, встречал ли я ее? Как ее зовут?
- Сэди Пейсон.
- Думаю, что имя мне ничего не говорит, - заметил Мейсон. - А
сколько лет вы уже здесь работаете?
- Почти десять. У меня уже, как говорится, "пунктик" - опекаю своих
"долгожителей". И квартплату с них получать легко. Не то, что с
"кочевников": то они здесь, то их нет.
- Да, я вас понимаю. Как вам удается вовремя получать с них плату?
- Я полагаюсь во свою способность распознавать характеры людей.
- А что вы скажете о характере Ньюберга?
- Он как раз из тех, кто вызывает подозрение. Ньюберг как-то
выпадает из общего ансамбля жильцов. Он, словно фальшивый бриллиант:
внешне приятный, сверкает, блестит, внутренне же вы ощущаете в нем
какую-то фальшь.
- У вас такое сложилось о нем мнение?
- Да, и притом почти сразу же после его вселения. Когда я впервые
его увидела, то почувствовала, что он именно такой тип. Он предупредил
меня, что учится на геолога и что будет часто уезжать на полевые
работы. В общем, это было незадолго до того, как я поняла, что в
действительности он здесь не живет, а лишь пользуется этой квартирой в
каких-то своих целях и... Ой, что это я разболталась! Ведь мне же
приказывали не разговаривать с вами и ничего не рассказывать о
Ньюберге.
- Большое вам спасибо, - поблагодарил женщину Мейсон. - Я рад, что
повидался с вами.
Он вышел на улицу, дважды обошел здание, затем вновь подошел к
парадному подъезду и нажал кнопку звонка с фамилией Сэди Пейсон.
Ответа не последовало.
Мейсон отпер дверь своим ключом, поднялся на второй этаж и подойдя
к комнате с номером 281, он вставил в замок ключ и повернул его. Ключ
подходил.
Адвокат в нерешительности стоял перед дверью.
Внезапно из-за двери послышался женский голос:
- Кто там?
- Это новый жилец, - сразу нашелся Мейсон.
- Новый жилец? О чем вы говорите? Ведь я еще не уехала.
- Я новый жилец. У меня и ключ есть. Прошу извинить меня за
беспокойство, но...
В это время дверь широко распахнулась, и перед Мейсоном предстала
возмущенная брюнетка, поспешно застегивающая "молнию" на халате. Глаза
ее сверкали гневом.
- Вот это мне нравится! - выпалила она. - Я просто восхищена! Ведь
я собираюсь уехать только к полуночи. Я и ключ еще не сдавала, да и
плата внесена по первое число включительно.
- Прошу меня извинить, - сказал Мейсон, - но мне необходимо
узнавать размеры этой квартиры.
Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на
кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка
укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак.
- Я не одета... но это вы сами виноваты! - ворвались так
неожиданно, - сказала брюнетка более мягко.
- Но я же звонил вам, а вы не ответили.
- Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я
принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер
не имеет права вселять людей в мою квартиру.
- Я очень виноват, - сказал Мейсон, - и понимаю, что вы уезжаете,
но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь
вещи, которые я намереваюсь купить.
- Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я
не допущу.
- Видите ли, - продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую
обольстительную из своих улыбок, - я уверен, что не помешаю вам.
- Вы мне уже помешали, ибо... Кстати, где я вас раньше встречала?
Ваше лицо...
- Да? - перебил ее Мейсон.
- Вы Мейсон, - сказала она. - Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши
фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину.
Вы...
Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко
шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры.
Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь.
- Убирайтесь! - сказала она. - Убирайтесь, или я...
- Вызовете полицию? - закончил ее угрозу Мейсон.
Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через
мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера.
- У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон.
- А что вы намерены сообщить полиции? - невозмутимо поинтересовался
Мейсон.
- Я скажу, что меня... - Она стала расстегивать "молнию" на халате.
- Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась.
Мейсон сделал шаг навстречу.
- Прежде чем сделать что-либо подобное, - сказал он, -
познакомьтесь вот с этим документом.
- Что... что это?
- Это, - пояснил Мейсон, - повестка для явки в суд и дачи
показаний.
В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука
осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала
медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот
момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат
револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и
тут же оказался в кармане адвоката.
Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати.
- А теперь, - сказал он, - сядьте и не делайте глупостей. Может
статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг.
- Вы лучший друг?! - воскликнула она. - Вот это мне нравится!
- Я ваш самый верный друг, - повторил Мейсон. - А теперь оцените
обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа
Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве
детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно
ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в
шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а
сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу.
- Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу
поступать как мне заблагорассудится.
- Конечно, можете, - согласился Мейсон, - но, поступая так, вы сами
затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки.
Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно,
считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на
самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении
убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора.
- Он был убит из ее оружия, - сказала женщина.
- Совершенно верно, - согласился Мейсон, - ибо Элеонор дала ему
револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер,
находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен,
что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не
стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок.
- Вы сказали, что он был под действием наркотика?
- Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий.
- Тогда, - сказала она задумчиво, - это все объясняет.
- Что именно?
- Я не намерена вам рассказывать, - заявила женщина. - Я просто
думаю вслух.
- Напротив, - сказал Мейсон, - вы все мне расскажете. Я вручил вам
судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете
выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии
газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово.
- Не морочьте мне голову.
- Возможно где-то, - продолжал гнуть свою линию Мейсон, - живет
ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас
есть ребенок. Так неужели вам хочется...
На ее глаза навернулись слезы.
- Будьте вы прокляты! - вырвалось у нее.
- Я просто рисую вам картину того, что произойдет, - сказал
Мейсон.
- Вам незачем втягивать в эту историю мою семью.
- Наоборот, это вы втягиваете, - возразил адвокат. - Вы и Дуг
Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но
у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался
шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не
удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по
телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали
жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились
разоблачениями...
- Нет, нет, - возразила она, - ничего подобного не было. Так низко
я не падала.
- Ну хорошо, - согласился Мейсон, - а как было?
Она чиркнула спичкой и трясущимися руками прикурила сигарету.
- Я начала работать с Дугом с тех пор, как получила возможность
ездить в Европу в качестве секретаря - представителя одного
государственного учреждения. Там я проворачивала маленькую аферу и
возвращалась назад. Мне казалось, что я поступаю очень хитро. Я
привозила из Европы немного драгоценных камней, ну, не очень много,
ровна столько, сколько могли позволить мне мои скудные средства.
Несколько раз мне удавалось провезти их через таможню, а потом Хепнер
пронюхал это.
- Как он узнал?
- Наверное, я слишком много болтала. В общем, одна ошибка влечет за
собой другую, и я стала партнером Дуга.
- Хорошо, продолжайте.
- Дуг был умен, невероятно умен. Он обладал притягательной силой и
мог втереться в доверие к любому человеку. Работал он широко.
Путешествовал в Европу и обратно. За один рейс он умудрялся получить
нужную ему информацию.
- О контрабандном ввозе камней?
- Это мелочи, - пояснила она. - Главной его работой был шантаж.
Информация для таможни давала ему небольшой заработок, зато служила
хорошей ширмой. Основные усилия и время он употреблял на шантаж.
- Кто занимался шантажом?
- Я.
- Продолжайте.
- В Солт-Лейк-Сити у меня была квартира, и я по телефону выдавала
себя за мать Дугласа. Когда он находил для себя подходящий объект, то
приглашал девушку в поездку на уик-энд. Затем звонил мне, якобы своей
матери. Он представлял ее по телефону, говорил какую-нибудь ерунду, а
заодно упоминал о своем намерении жениться. Вы понимаете, что при этом
чувствовала девушка? Ей льстила поездка, и честные отношения
компаньона, и его намерения жениться на ней... а потом наступал мой
черед. Когда Дуг уезжал, я первым же рейсом самолета летела в тот
город, где жила девица, и проникала в ее квартиру. С делом я
управлялась быстро. Поверьте, я знала, что искать и как. Ну а
обнаружив ценности, забирала их. Девицы даже не пытались жаловаться.
Если же я находила явную контрабанду, то играла роль таможенного
агента. Я говорила, что очень сожалею, но мы проследили незаконный
ввоз, и я вынуждена предъявить ордер на арест.
Естественно, девица обращалась к Дугу за советом, и он, действуя в
качестве посредника, предлагал ей откупиться от меня. В общем, вам
понятна эта техника.
- А что было в случае с Элеонор? - спросил Мейсон. - Вы ее
шантажировали или же ее семью?
- Может быть, у них что-то и было, но в их квартире я ничего не
нашла.
- Подождите, в не очень понимаю. По-моему, Дуг был влюблен в
Элеонор и действительно намеревался жениться на ней?
- Нет. Дуг не был в нее влюблен и никогда не собирался жениться на
ней. Он разрабатывал какой-то грандиозный план. Дело в том, что ему
удалось напасть на след крупной профессиональной банды контрабандистов
камнями. Ему нужна была помощь, и он взял ее для прикрытия.
- Он знал, кто входил в шайку?
- Конечно. Мы оба знали об этом.
- Так кто же в нее входил?
- Сюзанна Гренджер.
- Продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите самый конец.
- Ну, Дуг начал игру с Элеонор по обычной схеме, по крайней мере,
мне так казалось. Он пригласил ее на уик-энд, когда ее семья была в
отъезде, позвонил ей по телефону из Индио и...
- А вы тем временем обыскали ее квартиру?
- Да. Мне пришлось воспользоваться этим случаем. Я пробралась в дом
и осмотрела его. Правда, ничего не нашла. Затем вернулась назад, в
Солт-Лейк-Сити. В течение недели от Дуга не было вестей. Затем он
позвонил мне и сказал, что разрабатывает крупное дело. Я не думаю,
чтоб он действительно влюбился в Элеонор. Его занимали более серьезные
вещи, конечной целью которых был крупный денежный куш. Мне он
собирался выплатить долю.
- Продолжайте, - сказал Мейсон.
- Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и
он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно
было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер.
- Так, а дальше?
- Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и
предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я
облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в
тюбиках с краской.
- И что вы обнаружили?
- Ничего.
Немного подумав, Мейсон сказал:
- Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую
кучу драгоценных камней...
- Послушайте меня, мистер Мейсон, - сказала женщина, - я хочу вам
кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне
позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: "Прошлой ночью они
чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я
думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение.
Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если
мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться.
Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие
деньги".
- По всей вероятности, он был в том доме?
- Да.
- А после этого в квартире Дуга что-то искали, - заметил Мейсон.
- Это и меня очень волнует, даже пугает.
- Значит, это не вы рылись у него?
- Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он
первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как
только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в
Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и
позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с
которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я
повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась
подобру-поздорову.
- А вам не показалось опасным приезжать сюда?
- Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает
об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила
остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал
Дуг с камнями. Так или иначе...
- Вы знаете, кто убил Дуга?
- Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла,
что... А впрочем, не знаю. Я знаю только одно - перед смертью камни
были у Дуга.
- Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой?
- Да, и к тому же крупно работающей.
- Элеонор не принадлежала к этой банде?
- Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной
Гренджер.
- Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться
ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и
то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера,
если его у нее отнимут?
Она колебалась секунду, затем спросила:
- А это может помочь девушке?
- Это может привести к ее оправданию.
- Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти?
- Да.
Она выдержала паузу, глубоко вздохнула.
- Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать.
- Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, - сказал
Мейсон. - Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко
от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду,
я вступлю в сражение.
- Мне придется выступать свидетельницей?
- Да.
Она отрицательно покачала головой.
- Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь
газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом.
- Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в
газовую камеру за преступление, которого она не совершала? - возразил
Мейсон.
Она снова отрицательно покачала головой.
- Я не буду вам помогать, мистер Мейсон.
Лицо адвоката стало словно каменным.
- И все-таки вы поможете мне, - сказал он. - В данном случае у вас
нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку.
Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла:
- Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и
обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих