— Слушай, Перри, — забубнил Пол, — мне ужасно жаль, что так получилось. Если это как-то изменит дело, я верну ей проклятые двести баксов и выставлю дамочку за дверь. Мне нужны деньги, но когда от них страдают наши отношения…
— Пол, — засмеялся Перри Мейсон, — если тебя действительно мучает совесть, можешь расплатиться за такси.
Он захлопнул дверцу и, когда машина свернула за угол, быстро зашагал к примеченному им ночному ресторанчику, с заметным в темноте указателем: «Телефоны». Он подошел к телефону и набрал номер.
— Расследовательское бюро, — ответил сильный женский голос.
— Кто сейчас работает?
— Мистер Сэмьюлс.
— Свяжите меня с ним. Это Мейсон, адвокат, он меня знает…
В трубке что-то протрещало, и послышался шелковый голос Сэмьюлса:
— Добрый вечер, адвокат. Чем мы сможем помочь вам?
— Мне нужно кое-что быстро выяснить. В сыскном агентстве Дрейка сидит женщина, она сейчас разговаривает с Полом Дрейком. Ей двадцать четыре — двадцать пять, без особых примет, с хорошей фигурой, брюнетка, черные глаза. Она скоро уйдет оттуда. Я хочу знать, куда она пойдет и что будет делать. Я хочу, чтобы вы не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Возьмите столько ребят, сколько понадобится. О расходах не беспокойтесь. По почте никаких сведений не посылайте. Я сам буду звонить, когда мне понадобится. Чтобы никто об этом не знал! Начинайте!
Голос на другом конце провода быстро продиктовал кому-то:
— Двадцать четыре — двадцать пять, непримечательная, брюнетка, черные глаза. В офисе сыскного агентства Пола Дрейка…
— Действуйте, — сказал Перри Мейсон.
Он вышел на улицу, заметил зеленый свет проезжающего такси и махнул рукой:
— К «Джилрой-отелю», и поживее.
На улицах почти не было движения, и они довольно быстро добрались до места.
— Не уезжайте, вы мне еще понадобитесь. Если через десять минут не появлюсь, прогрейте машину.
Он вбежал в вестибюль, кивнул сонному швейцару и вошел в лифт.
— Десятый этаж, — бросил он служащему. Закрывая за собой дверь лифта, Перри Мейсон кратко спросил, как пройти к комнате 927. Служащий махнул рукой вдоль коридора. Адвокат нашел номер 927, прямо напротив него был 925-й. Он постучал туда. Дверь комнаты была из тонких деревянных пластин, поэтому Мейсон явственно расслышал скрип кровати. Он снова постучал. На этот раз кто-то зашлепал босыми ногами к двери, и сонный голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, — грубо сказал Перри Мейсон.
— Что вам нужно?
— Мне необходимо с вами поговорить.
— О чем?
— Откройте, говорю.
В щели под дверью появилась светлая полоска: в комнате зажегся свет. Дверь открыл мужчина в пижаме, он с испугом всматривался в ночного посетителя шальными заспанными глазами.
Перри Мейсон подошел к окну, в котором на ветру колыхались занавески, закрыл его, оглядел комнату и указал на кровать:
— Ложитесь. Вы можете говорить и оттуда.
— Кто вы? — спросил мужчина.
— Я — Перри Мейсон, адвокат. Это вам что-то говорит?
— Да, я читал о вас.
— Вы ожидали моего прихода?
— Нет, зачем?
— Меня интересует, где вы были сегодня с семи часов вечера?
— Это касается вашей работы?
— Да.
— А почему вы интересуетесь этим?
— Думаю, вы знаете, — сказал Мейсон, внимательно в него всматриваясь, — что Тэльму Бэлл арестовали и обвинили в убийстве?
— Арестовали?!
— Да.
— Когда?
— Не так давно.
— Нет, я этого не знаю…
— Ваше имя — Джордж Санборн?
— Да.
— Этим вечером вы были с Тэльмой Бэлл?
— Да.
— Когда?
— Ну, где-то от семи пятнадцати — семи тридцати до девяти часов вечера.
— Где вы с ней расстались?
— У ее дома, на Ист-Фолкнер-стрит, «Сэнти-Джеймс», 962.
— Почему вы с ней расстались в такое детское, с точки зрения взрослых людей, время?
— Мы поссорились…
— Из-за чего?
— Не из-за чего, а из-за кого. Из-за человека по имени Фрэнк Пэттон.
— В убийстве которого она и обвиняется, — добавил Мейсон.
— Когда было совершено убийство? — спросил Санборн.
— Около восьми сорока.
— Она не могла это сделать?
— Вы уверены?
— Да.
— Вы можете доказать, что она была с вами?
— Думаю, да…
— Куда вы ходили? Что делали?
— Где-то в семь двадцать мы решили пойти в кино. Потом пошли в бар, посидели, поговорили, ну и тут началось… Мы немного выпили, и тут, к сожалению, я потерял всякое терпение… Я был так обозлен на Пэт-тона! Он ни о чем другом не думал, кроме как о ее теле! Она выиграла этот дурацкий конкурс, и Пэттон без конца твердил об этой куриной победе. Если его послушать, можно было ошалеть, словно ее ноги — единственная ценная деталь ее существа. Работая в кордебалете, позируя фотографам, без конца выставляя свои ножки для рекламы, она крутилась как заведенная, совсем не встречалась со мной…
— Из-за этого и была ссора?
— Да.
— И потом вы вернулись домой?
— Да.
— Вы знаете кого-нибудь в баре?
— Нет.
— Где находится бар?
— Я бы не хотел на это заведение накликать беду… Перри Мейсон невесело засмеялся.
— Вот уж об этом вы зря беспокоитесь, — сказал он. — Они всего лишь заурядные свидетели… А здесь серьезнейший случай, связанный с убийством. Где бар?
— На Сорок седьмой улице, прямо за углом Элл-стрит.
— Вы знаете швейцара?
— Да.
— Он может вспомнить вас?
— Думаю, да.
— Вы знаете официанта?
— Я не очень помню официанта…
— Вы выпили до того, как пришли туда?
— Нет.
— Что вы заказали?
— Коктейль.
— Какой?
— Не знаю. Просто коктейль.
— Какой коктейль? «Мартини, „Манхэттен“, „Хавайян“?..
— «Мартини».
— Оба пили «Мартини»?
— Да.
— Что потом?
— Потом взяли еще.
— Потом?
— Мы заказали сандвичи.
— Какие?
— С ветчиной.
— Вы оба ели их?
— Да.
— Потом?
— По-моему, взяли виски со льдом.
— Знаете какое?
— Знаю.
— Хлебное, шотландское, бурбонское?
— Хлебное.
— Оба это пили?
— Да.
— Имбирное пиво?
— Да.
— Оба пили?
— Да.
Перри Мейсон с чувством глубокого отвращения вздохнул. Он поднялся с кислой физиономией и покачался на носках.
— А у меня о вашем времяпрепровождении иная информация.
— Что вы имеете в виду? — оторопело воззрился Санборн.
— Очевидно, Тэльма Бэлл подготовила вас к расспросам перед тем, как я позвонил. Когда я представился доброхотом из «Эмердженси-хоспитал», вы отвечали хорошо. Но сейчас, честное слово, лжете, как школьник.
— Что вы хотите сказать?
— О-о, оба пили «Мартини», оба ели сандвичи, оба пили виски с имбирным пивом! Какое приятное у вас алиби на случай убийства!..
— Но я говорю правду…
— Вы знаете, что Тэльма Бэлл сказала полицейским? Санборн покачал головой.
— Они спрашивали о напитках. Она сказала, что вы пошли в бар; вы заказали «Манхэттен», а она — какой-то старомодный коктейль; вы оба поели до того, как пришли в бар, и там ничего из еды не брали, взяли бутылку вина, выпили не все, а два стакана; потом вы поругались и ушли домой…
Санборн провел рукой по своим спутанным волосам.
— Я не знал, что они собираются допрашивать ее об этом…
Перри Мейсон подошел к двери.
— Не пользуйтесь телефоном до утра, понятно? — сказал Санборну Перри Мейсон.
— Да, понятно, но можно мне позвонить…
— Вы слышите, что я говорю? До утра не пользуйтесь телефоном…
Мейсон вышел, закрыл за собой дверь и по узкому коридору направился к лифту. Выглядел он довольно утомленным.
Лифт остановился, и Мейсон вошел в кабину.
— Нашли, что хотели? — спросил лифтер.
— Да.
— Если вы что-то хотите, я могу…
— Нет, не можете, — почти свирепо ответил Перри Мейсон и добавил с мрачным юмором: — Я желаю на тот свет…
Когда адвокат проходил вестибюлем, лифтер проводил его любопытным взором, философски покачав головой.
— «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», Ист-Фолкнер-стрит, 962, — усталым голосом сказал Перри Мейсон таксисту.
Глава 11
— Пол, — засмеялся Перри Мейсон, — если тебя действительно мучает совесть, можешь расплатиться за такси.
Он захлопнул дверцу и, когда машина свернула за угол, быстро зашагал к примеченному им ночному ресторанчику, с заметным в темноте указателем: «Телефоны». Он подошел к телефону и набрал номер.
— Расследовательское бюро, — ответил сильный женский голос.
— Кто сейчас работает?
— Мистер Сэмьюлс.
— Свяжите меня с ним. Это Мейсон, адвокат, он меня знает…
В трубке что-то протрещало, и послышался шелковый голос Сэмьюлса:
— Добрый вечер, адвокат. Чем мы сможем помочь вам?
— Мне нужно кое-что быстро выяснить. В сыскном агентстве Дрейка сидит женщина, она сейчас разговаривает с Полом Дрейком. Ей двадцать четыре — двадцать пять, без особых примет, с хорошей фигурой, брюнетка, черные глаза. Она скоро уйдет оттуда. Я хочу знать, куда она пойдет и что будет делать. Я хочу, чтобы вы не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Возьмите столько ребят, сколько понадобится. О расходах не беспокойтесь. По почте никаких сведений не посылайте. Я сам буду звонить, когда мне понадобится. Чтобы никто об этом не знал! Начинайте!
Голос на другом конце провода быстро продиктовал кому-то:
— Двадцать четыре — двадцать пять, непримечательная, брюнетка, черные глаза. В офисе сыскного агентства Пола Дрейка…
— Действуйте, — сказал Перри Мейсон.
Он вышел на улицу, заметил зеленый свет проезжающего такси и махнул рукой:
— К «Джилрой-отелю», и поживее.
На улицах почти не было движения, и они довольно быстро добрались до места.
— Не уезжайте, вы мне еще понадобитесь. Если через десять минут не появлюсь, прогрейте машину.
Он вбежал в вестибюль, кивнул сонному швейцару и вошел в лифт.
— Десятый этаж, — бросил он служащему. Закрывая за собой дверь лифта, Перри Мейсон кратко спросил, как пройти к комнате 927. Служащий махнул рукой вдоль коридора. Адвокат нашел номер 927, прямо напротив него был 925-й. Он постучал туда. Дверь комнаты была из тонких деревянных пластин, поэтому Мейсон явственно расслышал скрип кровати. Он снова постучал. На этот раз кто-то зашлепал босыми ногами к двери, и сонный голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, — грубо сказал Перри Мейсон.
— Что вам нужно?
— Мне необходимо с вами поговорить.
— О чем?
— Откройте, говорю.
В щели под дверью появилась светлая полоска: в комнате зажегся свет. Дверь открыл мужчина в пижаме, он с испугом всматривался в ночного посетителя шальными заспанными глазами.
Перри Мейсон подошел к окну, в котором на ветру колыхались занавески, закрыл его, оглядел комнату и указал на кровать:
— Ложитесь. Вы можете говорить и оттуда.
— Кто вы? — спросил мужчина.
— Я — Перри Мейсон, адвокат. Это вам что-то говорит?
— Да, я читал о вас.
— Вы ожидали моего прихода?
— Нет, зачем?
— Меня интересует, где вы были сегодня с семи часов вечера?
— Это касается вашей работы?
— Да.
— А почему вы интересуетесь этим?
— Думаю, вы знаете, — сказал Мейсон, внимательно в него всматриваясь, — что Тэльму Бэлл арестовали и обвинили в убийстве?
— Арестовали?!
— Да.
— Когда?
— Не так давно.
— Нет, я этого не знаю…
— Ваше имя — Джордж Санборн?
— Да.
— Этим вечером вы были с Тэльмой Бэлл?
— Да.
— Когда?
— Ну, где-то от семи пятнадцати — семи тридцати до девяти часов вечера.
— Где вы с ней расстались?
— У ее дома, на Ист-Фолкнер-стрит, «Сэнти-Джеймс», 962.
— Почему вы с ней расстались в такое детское, с точки зрения взрослых людей, время?
— Мы поссорились…
— Из-за чего?
— Не из-за чего, а из-за кого. Из-за человека по имени Фрэнк Пэттон.
— В убийстве которого она и обвиняется, — добавил Мейсон.
— Когда было совершено убийство? — спросил Санборн.
— Около восьми сорока.
— Она не могла это сделать?
— Вы уверены?
— Да.
— Вы можете доказать, что она была с вами?
— Думаю, да…
— Куда вы ходили? Что делали?
— Где-то в семь двадцать мы решили пойти в кино. Потом пошли в бар, посидели, поговорили, ну и тут началось… Мы немного выпили, и тут, к сожалению, я потерял всякое терпение… Я был так обозлен на Пэт-тона! Он ни о чем другом не думал, кроме как о ее теле! Она выиграла этот дурацкий конкурс, и Пэттон без конца твердил об этой куриной победе. Если его послушать, можно было ошалеть, словно ее ноги — единственная ценная деталь ее существа. Работая в кордебалете, позируя фотографам, без конца выставляя свои ножки для рекламы, она крутилась как заведенная, совсем не встречалась со мной…
— Из-за этого и была ссора?
— Да.
— И потом вы вернулись домой?
— Да.
— Вы знаете кого-нибудь в баре?
— Нет.
— Где находится бар?
— Я бы не хотел на это заведение накликать беду… Перри Мейсон невесело засмеялся.
— Вот уж об этом вы зря беспокоитесь, — сказал он. — Они всего лишь заурядные свидетели… А здесь серьезнейший случай, связанный с убийством. Где бар?
— На Сорок седьмой улице, прямо за углом Элл-стрит.
— Вы знаете швейцара?
— Да.
— Он может вспомнить вас?
— Думаю, да.
— Вы знаете официанта?
— Я не очень помню официанта…
— Вы выпили до того, как пришли туда?
— Нет.
— Что вы заказали?
— Коктейль.
— Какой?
— Не знаю. Просто коктейль.
— Какой коктейль? «Мартини, „Манхэттен“, „Хавайян“?..
— «Мартини».
— Оба пили «Мартини»?
— Да.
— Что потом?
— Потом взяли еще.
— Потом?
— Мы заказали сандвичи.
— Какие?
— С ветчиной.
— Вы оба ели их?
— Да.
— Потом?
— По-моему, взяли виски со льдом.
— Знаете какое?
— Знаю.
— Хлебное, шотландское, бурбонское?
— Хлебное.
— Оба это пили?
— Да.
— Имбирное пиво?
— Да.
— Оба пили?
— Да.
Перри Мейсон с чувством глубокого отвращения вздохнул. Он поднялся с кислой физиономией и покачался на носках.
— А у меня о вашем времяпрепровождении иная информация.
— Что вы имеете в виду? — оторопело воззрился Санборн.
— Очевидно, Тэльма Бэлл подготовила вас к расспросам перед тем, как я позвонил. Когда я представился доброхотом из «Эмердженси-хоспитал», вы отвечали хорошо. Но сейчас, честное слово, лжете, как школьник.
— Что вы хотите сказать?
— О-о, оба пили «Мартини», оба ели сандвичи, оба пили виски с имбирным пивом! Какое приятное у вас алиби на случай убийства!..
— Но я говорю правду…
— Вы знаете, что Тэльма Бэлл сказала полицейским? Санборн покачал головой.
— Они спрашивали о напитках. Она сказала, что вы пошли в бар; вы заказали «Манхэттен», а она — какой-то старомодный коктейль; вы оба поели до того, как пришли в бар, и там ничего из еды не брали, взяли бутылку вина, выпили не все, а два стакана; потом вы поругались и ушли домой…
Санборн провел рукой по своим спутанным волосам.
— Я не знал, что они собираются допрашивать ее об этом…
Перри Мейсон подошел к двери.
— Не пользуйтесь телефоном до утра, понятно? — сказал Санборну Перри Мейсон.
— Да, понятно, но можно мне позвонить…
— Вы слышите, что я говорю? До утра не пользуйтесь телефоном…
Мейсон вышел, закрыл за собой дверь и по узкому коридору направился к лифту. Выглядел он довольно утомленным.
Лифт остановился, и Мейсон вошел в кабину.
— Нашли, что хотели? — спросил лифтер.
— Да.
— Если вы что-то хотите, я могу…
— Нет, не можете, — почти свирепо ответил Перри Мейсон и добавил с мрачным юмором: — Я желаю на тот свет…
Когда адвокат проходил вестибюлем, лифтер проводил его любопытным взором, философски покачав головой.
— «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», Ист-Фолкнер-стрит, 962, — усталым голосом сказал Перри Мейсон таксисту.
Глава 11
Перри Мейсон вошел в вестибюль «Сэнти-Джеймс-Эпартментс». Чернокожий малый сидел за столом портье, переплетя ноги и похрапывая с открытым ртом. Адвокат неслышно прошел мимо стола и не торопясь поднялся по лестнице. Он постучал в дверь комнаты Тэльмы Бэлл. Только на третьем стуке он услышал, как кто-то встал с кровати.
— Откройте мне, Тэльма…
Щелкнул замок, и она застыла на пороге, уставившись на него огромными ореховыми глазами.
— Что такое? — пробормотала девушка. — Что-то случилось?
— Ничего, я просто проверяю. Что с полицейскими?
— Они вообще не заметили ни пальто, ни шляпу. Они приходили сюда, чтобы расспросить меня о встрече с Фрэнком Пэттоном. Я сделала вид, что не знаю об убийстве. Я сказала, что встречалась с ним в девять часов утра и моя подруга, Маджери Клун, была со мной в то же время; что я долго не видела Маджери; что не знаю, где она остановилась и как с ней связаться…
— Ну и?..
— Я надела белое пальто и шляпку, покрутилась здесь недалеко, чтобы они могли меня заметить, но никто, по-моему, даже внимания не обратил.
Перри Мейсон, прищурив глаза, призадумался.
— Я скажу вам, что произошло, — сказал он. — Они пришли сюда, потому что увидели записку на столе в комнате Пэттона и захотели проверить. Они еще не говорили с тем полицейским, который видел Маджери на улице, но они это сделают позже, и потом кто-то вспомнит о белом пальто и белой шляпке, и они вернутся.
— Вы думаете? — спросила она. Он понуро кивнул.
— Вы не беспокоитесь о своем алиби?
— О нет, ведь все в порядке! Говорю, меня там не было, я бы не солгала вам!
— А хорошо ли вы знаете Маджи?
— Не особенно, честно говоря. Я знаю ее всего недели две. Она мне очень понравилась, и я попыталась сделать для нее все, что могла…
— Вы бы не стали спасать ее от обвинения в убийстве, обрекая себя на опасность?
Тэльма Бэлл отрицательно покачала головой.
— У Пэттона была записка, где просили позвонить Маджи: Харкорт, 63891, — сказал Мейсон. — Это ваш здешний телефон. Меня интересует, как детективы…
— О, я все объяснила. Я им сказала, что около шести часов меня не было; Маджери, очевидно, заходила ко мне, и под дверью я нашла записку от нее…
— Они хотели видеть записку?
— Да.
— А что вы придумали?
— Что сунула ее в кошелек; что вовсе не собиралась ее хранить, разорвала и не могу вспомнить, где я была, когда ее выбросила; что была скорее всего с приятелем в баре…
— Они поверили?
— Да, похоже, я их совсем не интересовала. Их интересовала Маджи, и они все выясняли о ее ножках. Они хотели знать, слышала ли я когда-нибудь, что ее называли «девушкой со счастливыми ножками».
— И что вы им ответили?
— Да, конечно.
— Они не знали, что вы победили на конкурсе в Паркер-Сити?
— Нет, они обо мне фактически ничего не знают. Они спросили, насколько накоротке я знакома с Фрэнком Пэттоном. Я ответила, что не так, чтобы очень; познакомилась с ним через Маджи, и мне нужно было идти к нему на встречу с Маджи — у Пэттона была для нас работа, и я, мол, не пойду туда просто так, без повода… Они сказали, что я и в самом деле не пойду туда, поскольку Пэттон мертв. И во все глаза смотрели на меня: как я среагирую.
— Ну и как вы среагировали?
— Довольно спокойно сказала, что и не удивительно: слышала о его слабом сердце, да еще он вел довольно бурную жизнь… Тут полицейские сказали, что его убили; я так и застыла, прошептала: «О Господи» — и опустилась на кровать. Потом вытаращила глаза и бормочу: «Подумать только, я же с ним встречалась утром. О Господи, что было бы, если б я не знала об этом и пришла к нему?»
— А они?
— Осмотрели все вокруг и ушли.
— На вас было белое пальто и шляпа?
— Да.
Перри Мейсон похаживал по застеленному ковром полу, засунув большие пальцы в проймы жилета, о чем-то размышляя.
Тэльма Бэлл была в кимоно, наспех надетом поверх ночной сорочки.
— У меня ноги замерзли, — пожаловалась она, посмотрев на свои босые ноги. — Пойду обуюсь.
— Идите оденьтесь, — повернулся в ее сторону Перри Мейсон.
— Зачем? — удивилась девушка.
— Так надо.
— То есть?..
— Для полиции.
— Но я не хочу!..
— Было бы лучше встретить их все-таки одетой посерьезнее.
— Вы шутите! Все это может плохо кончиться для меня!
— Но ведь у вас есть алиби, не так ли?
— Так, — тихо сказала она, явно колеблясь.
— Ну, тогда должно быть все в порядке.
— Но если у меня алиби, почему я должна уходить?
— Я думаю, было бы лучше.
— Вы хотите сказать, и для Маджери так будет лучше?..
— Возможно.
— Ну, тогда оденусь. Я все сделаю для нее.
Она включила настольную лампу у изголовья кровати и затянула потуже кимоно.
— Когда мне нужно идти?
— Прямо сейчас, как только вы оденетесь.
— Куда?
— Куда-нибудь…
— Это что-нибудь меняет?
— Думаю, да.
— Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?
— Да.
— Зачем?
— Я бы хотел кое-что установить.
— Вы говорили с Маджи? — спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.
— А вы? — спросил Перри Мейсон.
— Нет, — сказала она, немного удивившись, — разумеется, нет.
Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.
— Не лгите мне, — жестко сказал он. — Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.
Тэльма Балл вытаращила блестящие испуганные глаза.
— Что вы, мистер Мейсон! — укоризненно воскликнула она.
— Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!
Она молча покачала головой.
— Вы говорили с ней, — вперил в нее свирепый взор адвокат, — и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.
— Нет, — вспыхнула она. — Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…
— А, она первая сказала вам… что?
Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:
— Что она уезжает из города.
— Сказала куда?
— Нет.
— А когда?
— В полночь.
Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Сорок пять минут назад.
— Да, — согласилась Тэльма.
— Во сколько был разговор?
— Около одиннадцати.
— Она сказала, где остановилась?
— Нет, только, что ей нужно уехать.
— Что еще?
— Поблагодарила меня.
— За что?
— За то, что взяла ее приметное белое пальто.
— Она что-нибудь передала мне?
— Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.
— Она сказала, какие обстоятельства?
— Нет.
— Хотя бы намекнула?
— Нет.
— Вы лжете, — выразительно проговорил Мейсон.
— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. Перри Мейсон устало разглядывал ее.
— Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?
— Я не знала.
— О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы — Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города…
— Я ему ничего не говорила.
— Вы звонили ему?
— Нет.
— Знаете, где он остановился?
— Маджи упоминала. По-моему, в «Мидуик-отеле».
— Ничего не скажешь, да, у вас хорошая память, — иронически заметил Мейсон.
— Вы не можете обвинять меня в таких вещах, — вдруг вспыхнула она, негодующе глядя ему в глаза. — Я не звонила доктору Дорэю.
— Так он звонил вам?
— Нет.
— Вы, стало быть, получили от него какое-то послание!
— Да нет же, клянусь вам!
— Маджери говорила что-нибудь о нем?
— Нет. — Она опустила глаза.
— Доктор Дорэй влюблен в Маджери?
— Думаю, да.
— А она в него?
— Не знаю.
— Она влюблена в Брэдбери?
— Не знаю.
— Она обсуждала с вами свои дела?
— Какие?
— Любовные. Она поверяла вам, кого любит?
— Нет, мы никогда не были столь откровенны. В основном она говорила о Кловердале и своем затруднительном положении в связи с Фрэнком Пэт-тоном, что боится возвращаться в Кловердаль, ей стыдно…
Перри Мейсон кивком указал на гардеробную:
— Одевайтесь.
— Может, я могу подождать до утра? — жалобно посмотрела на него Тэльма.
— Нет, полиция вот-вот заявится!
— Но я думала, вы хотите, чтобы я повидалась с полицией и намекнула, будто я и есть та девушка в белом пальто, которую видел полицейский на улице.
— Я передумал. Одевайтесь.
Она встала, шагнула к двери и вдруг обернулась.
— Поймите одну вещь, Перри Мейсон, — сказала она дрожащим голосом. — Я доверяю вам. Я знаю, что вы всегда помогаете своему клиенту. Я слушаюсь вас лишь поэтому и еще — для Маджери. Я хочу, чтобы убийца получил по заслугам…
Перри Мейсон мрачно кивнул:
— Не стоит об этом. Одевайтесь.
Пока Тэльма Бэлл одевалась, Перри Мейсон вновь расхаживал в раздумьях по комнате. Когда она появилась, одетая по-дорожному, с небольшим чемоданчиком в руке, Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Не думаете ли вы, что вам следует позавтракать?
— О, по-моему, мне стоит выпить кофе.
Мейсон взял из ее рук чемоданчик.
— Пойдемте.
Когда они проходили через вестибюль, негритянский малый уже проснулся и проводил их любопытным сонным взглядом.
— Прямо по улице и остановите у первого же открытого ресторана, там подождете, — сказал Перри Мейсон таксисту.
Через два квартала водитель остановил машину. Перри Мейсон провел Тэльму в ресторан, заказал себе яичницу с ветчиной, и, с согласия девушки, повторил заказ для нее. Официант положил вилки и ножи.
Неожиданно Перри Мейсон вздрогнул:
— Мой бумажник!
— Что такое?
— Я его, верно, забыл у вас в комнате!
— Не думаю, — возразила девушка. — Вы ведь не вынимали его.
— Ну как же! Я еще смотрел адрес. Там моя карточка. Не хочу, чтобы полицейские знали, что я там был. Я мигом вернусь. Дайте мне ключи!
— Я могу поехать, — сказала она.
— Нет, вы останетесь тут. Не хочу, чтобы вы мелькали сейчас в отеле. Полиция может нагрянуть в любой момент.
— А что будет, если они вас там застанут?
— Я объясню, что ищу вас.
— А ключи?
— Ну, если уж там возникнут какие-то препятствия, я не буду и выходить.
Она отдала ему ключи. Перри Мейсон поймал взгляд официанта:
— Один из заказов, пожалуйста, и кофе, а второй — когда вернусь.
Он быстро вышел из ресторана и сел в ожидающее его такси.
— Обратно в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», и как можно скорее.
За кратчайшее время они промчались по пустынной улице и остановились перед зданием. Перри Мейсон пробежал через вестибюль к лифту. На этот раз чернокожий малый наблюдал за ним уже с интересом. Мейсон поднялся на лифте на третий этаж, открыл дверь номера, включил свет, закрыл за собой дверь, защелкнул замок так, чтобы снаружи его не могли открыть, и в темпе стал осматривать комнату. Он не заглядывал ни в ящики встроенного шкафа для одежды, ни в его верхние отсеки, а рыскал по закуткам шкафа. Ему потребовались секунды, чтобы найти большую кожаную коробку от шляпы, задвинутую в угол, заваленный одеждой так, чтобы ее не было видно.
Мейсон вытащил коробку и открыл ее. Взору его предстали засунутые впопыхах вещи: женская юбка, чулки и белые полусапожки. Они были влажные. Влага не находила выхода из коробки с непроницаемыми стенками, и сейчас он явственно слышал запах прелости. На чулках не было никаких следов, но на подоле юбки виднелись одно-два пятнышка, и на сапогах красовались отчетливые бурые пятна.
Перри Мейсон взял коробку, закрыл крышку и вышел из комнаты.
— Вы здесь живете? — пытливо спросил чернокожий в вестибюле.
Перри Мейсон протянул через стол серебряный доллар.
— Нет. Я всего на денек позаимствовал у приятеля комнату.
— А какой номер? — не отставал от него малый.
— Пятьсот девятый, — наугад бросил Перри Мейсон и выбежал на улицу, не дожидаясь последующих расспросов.
Шляпную коробку он отдал водителю такси.
— Отвезите меня назад в ресторан, потом поезжайте в «Юнион-депо», купите билет в Колледж-Сити. Сдадите эту коробку в багаж, принесете мне багажную квитанцию и билет и отдадите так, чтобы молодая леди не видела. Нет вопросов?
Таксист кивнул, а Перри Мейсон протянул ему двадцатидолларовую бумажку.
— Тогда вперед.
Когда он вошел в ресторан, Тэльма Бэлл оторвалась от своей тарелки.
— Нашли? — спросила она.
— Да, выпал из кармана, когда сидел на стуле. Хорошо, что нашел: бумажник лежал прямо на видном месте. Полицейские подняли бы его, и возникли бы сложности… Я-то бы уверял их, что меня в вашей комнате не было.
Официант просунул голову за перегородку, ведущую на кухню, и крикнул:
— Яичницу с ветчиной!
Перри Мейсон сидел, откинувшись на спинку стула, и помешивал кофе, уже поданный ему.
— Там был кто-нибудь? — спросила она.
— Нет, но там могут появиться с минуты на минуту.
— Вы так безоговорочно в этом уверены?
— Да.
— Знаете, — сказала она, поднося ко рту кусочек ветчины, — что бы ни случилось, нам нужно защищать Маджи.
— Вот за это мне и платят… — грубовато ответил он. Последовала тишина. Официант принес Мейсону яичницу с ветчиной. Адвокат с жадностью поедал заказанное, и закончил свой либо чрезмерно поздний ужин, либо чрезмерно ранний завтрак одновременно с Тэльмой Бэлл.
— Ну, спасибо за компанию, — сказал он. — Нам нужно идти.
— Вы можете сказать — куда?
— Отсюда недалеко.
— У меня два интервью, а назавтра съемки для дамского журнала.
— Забудьте об этом!
— Но у меня нет денег!
— Будут…
Он допил кофе, вытер салфеткой губы и посмотрел на нее:
— Готовы?
— Готова.
Он взял ее под руку и повел к выходу. Едва они вышли на улицу, подъехало такси.
— Вот, босс, — пробормотал шофер, протягивая что-то, что прижимал большим пальцем и сверху прикрывал четырьмя, словно щитком.
Перри Мейсон взял билет и квитанцию.
— Что это? — подозрительно спросила Тэльма Бэлл.
— Поручение водителю, — ответил он ей и обратился к шоферу: — А для того, что на счетчике, сдачи достаточно?
— Да, конечно, — ответил тот развязно и добавил: — Даже хватит мне на чаевые.
— Могу я вам доверять? — спросил Перри Мейсон, внимательно посмотрев на девушку и отведя ее от машины.
— Да, если дело касается Маджери.
Перри Мейсон вытащил железнодорожный билет, отданный ему таксистом, и протянул ей:
— Это билет до Колледж-Сити. Поедете туда и зарегистрируетесь под своим именем. Вы едете в качестве фотомодели. Если кто-то будет интересоваться целью приезда — этой мотивировки достаточно. Начнется что-то серьезное, свяжетесь со мной и ничего не говорите, пока я не дам инструкций.
— Вы имеете в виду полицию?
— Да.
— А в это время есть поезда?
Он посмотрел на часы:
— Ближайший отправляется через двадцать минут. Вы можете успеть.
Он передал чемодан водителю и посадил Тэльму Бэлл в машину.
— Спокойной ночи, — пожелал ей Мейсон, — и удачи. Позвоните мне в контору и дайте телеграмму. Назовите лишь отель, и все. Ничего сами не предпринимайте. И чтобы в любое время я мог вас найти.
— Я сделаю все для Маджи, — сказала она, протягивая руку, и улыбнулась.
Перри Мейсон взял ее руку. Кончики пальцев были холодные, как лед. Шофер уселся на переднее сиденье.
— И вы не хотите, чтобы я рассказала вам, где была? О Джордже Санборне?
— Нет, — ответил он. — Пусть это будет для нас сюрпризом, большим сюрпризом.
Мотор загудел, и Перри Мейсон захлопнул дверцу, а когда машина скрылась за углом, вернулся в ресторан.
— Телефон, — бодро потребовал он.
Официант указал в противоположный конец ресторана. Перри Мейсон опустил монетку, набрал номер расследовательского бюро и, услышав голос телефонистки, сказал:
— Это Мейсон. Свяжите с мистером Сэмьюлсом, если он еще там.
Спустя минуту из трубки донесся артистический голос Сэмьюлса:
— Мейсон? Мы все сделали, как вы хотели. Мы не спускали с нее глаз ни на минуту.
— Где она сейчас?
— Десять минут назад мои ребята доложили, что она вышла из конторы Пола Дрейка, это через полчаса после вашего звонка. Отправилась в «Монмарт-отель», где зарегистрировалась как Вера Куттер, Детройт, Мичиган. Сняла комнату вечером, где-то около девяти тридцати, и что странно: ее багаж совсем новый и с инициалами «Е. Л.». У нее довольно красивая сумочка и на ней монограмма: две серебряные буквы — «Е. Л.». Это вам о чем-то говорит?
— Пока нет, — сказал Перри Мейсон. — Продолжайте слежку.
— Вы нам позвоните?
— Да. Но перед тем как выкладывать информацию, проверьте, не используют ли мою особу в своих целях. Когда бы я ни позвонил, предварительно поговорите со мной минуту, убедитесь, что звоню именно я… Не упускайте ее из вида. Я хочу знать о ней все! Задействуйте пару самых быстрых парней… Если кто-нибудь явится в отель и станет ее спрашивать, попытайтесь проследить каждую мелочь и все выяснить. Да, и как там насчет телефонных звонков? Вы можете устроить, чтобы телефонистка «Монмарт-отеля» разрешила вам подслушивать звонки?
— Откройте мне, Тэльма…
Щелкнул замок, и она застыла на пороге, уставившись на него огромными ореховыми глазами.
— Что такое? — пробормотала девушка. — Что-то случилось?
— Ничего, я просто проверяю. Что с полицейскими?
— Они вообще не заметили ни пальто, ни шляпу. Они приходили сюда, чтобы расспросить меня о встрече с Фрэнком Пэттоном. Я сделала вид, что не знаю об убийстве. Я сказала, что встречалась с ним в девять часов утра и моя подруга, Маджери Клун, была со мной в то же время; что я долго не видела Маджери; что не знаю, где она остановилась и как с ней связаться…
— Ну и?..
— Я надела белое пальто и шляпку, покрутилась здесь недалеко, чтобы они могли меня заметить, но никто, по-моему, даже внимания не обратил.
Перри Мейсон, прищурив глаза, призадумался.
— Я скажу вам, что произошло, — сказал он. — Они пришли сюда, потому что увидели записку на столе в комнате Пэттона и захотели проверить. Они еще не говорили с тем полицейским, который видел Маджери на улице, но они это сделают позже, и потом кто-то вспомнит о белом пальто и белой шляпке, и они вернутся.
— Вы думаете? — спросила она. Он понуро кивнул.
— Вы не беспокоитесь о своем алиби?
— О нет, ведь все в порядке! Говорю, меня там не было, я бы не солгала вам!
— А хорошо ли вы знаете Маджи?
— Не особенно, честно говоря. Я знаю ее всего недели две. Она мне очень понравилась, и я попыталась сделать для нее все, что могла…
— Вы бы не стали спасать ее от обвинения в убийстве, обрекая себя на опасность?
Тэльма Бэлл отрицательно покачала головой.
— У Пэттона была записка, где просили позвонить Маджи: Харкорт, 63891, — сказал Мейсон. — Это ваш здешний телефон. Меня интересует, как детективы…
— О, я все объяснила. Я им сказала, что около шести часов меня не было; Маджери, очевидно, заходила ко мне, и под дверью я нашла записку от нее…
— Они хотели видеть записку?
— Да.
— А что вы придумали?
— Что сунула ее в кошелек; что вовсе не собиралась ее хранить, разорвала и не могу вспомнить, где я была, когда ее выбросила; что была скорее всего с приятелем в баре…
— Они поверили?
— Да, похоже, я их совсем не интересовала. Их интересовала Маджи, и они все выясняли о ее ножках. Они хотели знать, слышала ли я когда-нибудь, что ее называли «девушкой со счастливыми ножками».
— И что вы им ответили?
— Да, конечно.
— Они не знали, что вы победили на конкурсе в Паркер-Сити?
— Нет, они обо мне фактически ничего не знают. Они спросили, насколько накоротке я знакома с Фрэнком Пэттоном. Я ответила, что не так, чтобы очень; познакомилась с ним через Маджи, и мне нужно было идти к нему на встречу с Маджи — у Пэттона была для нас работа, и я, мол, не пойду туда просто так, без повода… Они сказали, что я и в самом деле не пойду туда, поскольку Пэттон мертв. И во все глаза смотрели на меня: как я среагирую.
— Ну и как вы среагировали?
— Довольно спокойно сказала, что и не удивительно: слышала о его слабом сердце, да еще он вел довольно бурную жизнь… Тут полицейские сказали, что его убили; я так и застыла, прошептала: «О Господи» — и опустилась на кровать. Потом вытаращила глаза и бормочу: «Подумать только, я же с ним встречалась утром. О Господи, что было бы, если б я не знала об этом и пришла к нему?»
— А они?
— Осмотрели все вокруг и ушли.
— На вас было белое пальто и шляпа?
— Да.
Перри Мейсон похаживал по застеленному ковром полу, засунув большие пальцы в проймы жилета, о чем-то размышляя.
Тэльма Бэлл была в кимоно, наспех надетом поверх ночной сорочки.
— У меня ноги замерзли, — пожаловалась она, посмотрев на свои босые ноги. — Пойду обуюсь.
— Идите оденьтесь, — повернулся в ее сторону Перри Мейсон.
— Зачем? — удивилась девушка.
— Так надо.
— То есть?..
— Для полиции.
— Но я не хочу!..
— Было бы лучше встретить их все-таки одетой посерьезнее.
— Вы шутите! Все это может плохо кончиться для меня!
— Но ведь у вас есть алиби, не так ли?
— Так, — тихо сказала она, явно колеблясь.
— Ну, тогда должно быть все в порядке.
— Но если у меня алиби, почему я должна уходить?
— Я думаю, было бы лучше.
— Вы хотите сказать, и для Маджери так будет лучше?..
— Возможно.
— Ну, тогда оденусь. Я все сделаю для нее.
Она включила настольную лампу у изголовья кровати и затянула потуже кимоно.
— Когда мне нужно идти?
— Прямо сейчас, как только вы оденетесь.
— Куда?
— Куда-нибудь…
— Это что-нибудь меняет?
— Думаю, да.
— Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?
— Да.
— Зачем?
— Я бы хотел кое-что установить.
— Вы говорили с Маджи? — спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.
— А вы? — спросил Перри Мейсон.
— Нет, — сказала она, немного удивившись, — разумеется, нет.
Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.
— Не лгите мне, — жестко сказал он. — Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.
Тэльма Балл вытаращила блестящие испуганные глаза.
— Что вы, мистер Мейсон! — укоризненно воскликнула она.
— Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!
Она молча покачала головой.
— Вы говорили с ней, — вперил в нее свирепый взор адвокат, — и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.
— Нет, — вспыхнула она. — Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…
— А, она первая сказала вам… что?
Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:
— Что она уезжает из города.
— Сказала куда?
— Нет.
— А когда?
— В полночь.
Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Сорок пять минут назад.
— Да, — согласилась Тэльма.
— Во сколько был разговор?
— Около одиннадцати.
— Она сказала, где остановилась?
— Нет, только, что ей нужно уехать.
— Что еще?
— Поблагодарила меня.
— За что?
— За то, что взяла ее приметное белое пальто.
— Она что-нибудь передала мне?
— Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.
— Она сказала, какие обстоятельства?
— Нет.
— Хотя бы намекнула?
— Нет.
— Вы лжете, — выразительно проговорил Мейсон.
— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. Перри Мейсон устало разглядывал ее.
— Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?
— Я не знала.
— О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы — Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города…
— Я ему ничего не говорила.
— Вы звонили ему?
— Нет.
— Знаете, где он остановился?
— Маджи упоминала. По-моему, в «Мидуик-отеле».
— Ничего не скажешь, да, у вас хорошая память, — иронически заметил Мейсон.
— Вы не можете обвинять меня в таких вещах, — вдруг вспыхнула она, негодующе глядя ему в глаза. — Я не звонила доктору Дорэю.
— Так он звонил вам?
— Нет.
— Вы, стало быть, получили от него какое-то послание!
— Да нет же, клянусь вам!
— Маджери говорила что-нибудь о нем?
— Нет. — Она опустила глаза.
— Доктор Дорэй влюблен в Маджери?
— Думаю, да.
— А она в него?
— Не знаю.
— Она влюблена в Брэдбери?
— Не знаю.
— Она обсуждала с вами свои дела?
— Какие?
— Любовные. Она поверяла вам, кого любит?
— Нет, мы никогда не были столь откровенны. В основном она говорила о Кловердале и своем затруднительном положении в связи с Фрэнком Пэт-тоном, что боится возвращаться в Кловердаль, ей стыдно…
Перри Мейсон кивком указал на гардеробную:
— Одевайтесь.
— Может, я могу подождать до утра? — жалобно посмотрела на него Тэльма.
— Нет, полиция вот-вот заявится!
— Но я думала, вы хотите, чтобы я повидалась с полицией и намекнула, будто я и есть та девушка в белом пальто, которую видел полицейский на улице.
— Я передумал. Одевайтесь.
Она встала, шагнула к двери и вдруг обернулась.
— Поймите одну вещь, Перри Мейсон, — сказала она дрожащим голосом. — Я доверяю вам. Я знаю, что вы всегда помогаете своему клиенту. Я слушаюсь вас лишь поэтому и еще — для Маджери. Я хочу, чтобы убийца получил по заслугам…
Перри Мейсон мрачно кивнул:
— Не стоит об этом. Одевайтесь.
Пока Тэльма Бэлл одевалась, Перри Мейсон вновь расхаживал в раздумьях по комнате. Когда она появилась, одетая по-дорожному, с небольшим чемоданчиком в руке, Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Не думаете ли вы, что вам следует позавтракать?
— О, по-моему, мне стоит выпить кофе.
Мейсон взял из ее рук чемоданчик.
— Пойдемте.
Когда они проходили через вестибюль, негритянский малый уже проснулся и проводил их любопытным сонным взглядом.
— Прямо по улице и остановите у первого же открытого ресторана, там подождете, — сказал Перри Мейсон таксисту.
Через два квартала водитель остановил машину. Перри Мейсон провел Тэльму в ресторан, заказал себе яичницу с ветчиной, и, с согласия девушки, повторил заказ для нее. Официант положил вилки и ножи.
Неожиданно Перри Мейсон вздрогнул:
— Мой бумажник!
— Что такое?
— Я его, верно, забыл у вас в комнате!
— Не думаю, — возразила девушка. — Вы ведь не вынимали его.
— Ну как же! Я еще смотрел адрес. Там моя карточка. Не хочу, чтобы полицейские знали, что я там был. Я мигом вернусь. Дайте мне ключи!
— Я могу поехать, — сказала она.
— Нет, вы останетесь тут. Не хочу, чтобы вы мелькали сейчас в отеле. Полиция может нагрянуть в любой момент.
— А что будет, если они вас там застанут?
— Я объясню, что ищу вас.
— А ключи?
— Ну, если уж там возникнут какие-то препятствия, я не буду и выходить.
Она отдала ему ключи. Перри Мейсон поймал взгляд официанта:
— Один из заказов, пожалуйста, и кофе, а второй — когда вернусь.
Он быстро вышел из ресторана и сел в ожидающее его такси.
— Обратно в «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», и как можно скорее.
За кратчайшее время они промчались по пустынной улице и остановились перед зданием. Перри Мейсон пробежал через вестибюль к лифту. На этот раз чернокожий малый наблюдал за ним уже с интересом. Мейсон поднялся на лифте на третий этаж, открыл дверь номера, включил свет, закрыл за собой дверь, защелкнул замок так, чтобы снаружи его не могли открыть, и в темпе стал осматривать комнату. Он не заглядывал ни в ящики встроенного шкафа для одежды, ни в его верхние отсеки, а рыскал по закуткам шкафа. Ему потребовались секунды, чтобы найти большую кожаную коробку от шляпы, задвинутую в угол, заваленный одеждой так, чтобы ее не было видно.
Мейсон вытащил коробку и открыл ее. Взору его предстали засунутые впопыхах вещи: женская юбка, чулки и белые полусапожки. Они были влажные. Влага не находила выхода из коробки с непроницаемыми стенками, и сейчас он явственно слышал запах прелости. На чулках не было никаких следов, но на подоле юбки виднелись одно-два пятнышка, и на сапогах красовались отчетливые бурые пятна.
Перри Мейсон взял коробку, закрыл крышку и вышел из комнаты.
— Вы здесь живете? — пытливо спросил чернокожий в вестибюле.
Перри Мейсон протянул через стол серебряный доллар.
— Нет. Я всего на денек позаимствовал у приятеля комнату.
— А какой номер? — не отставал от него малый.
— Пятьсот девятый, — наугад бросил Перри Мейсон и выбежал на улицу, не дожидаясь последующих расспросов.
Шляпную коробку он отдал водителю такси.
— Отвезите меня назад в ресторан, потом поезжайте в «Юнион-депо», купите билет в Колледж-Сити. Сдадите эту коробку в багаж, принесете мне багажную квитанцию и билет и отдадите так, чтобы молодая леди не видела. Нет вопросов?
Таксист кивнул, а Перри Мейсон протянул ему двадцатидолларовую бумажку.
— Тогда вперед.
Когда он вошел в ресторан, Тэльма Бэлл оторвалась от своей тарелки.
— Нашли? — спросила она.
— Да, выпал из кармана, когда сидел на стуле. Хорошо, что нашел: бумажник лежал прямо на видном месте. Полицейские подняли бы его, и возникли бы сложности… Я-то бы уверял их, что меня в вашей комнате не было.
Официант просунул голову за перегородку, ведущую на кухню, и крикнул:
— Яичницу с ветчиной!
Перри Мейсон сидел, откинувшись на спинку стула, и помешивал кофе, уже поданный ему.
— Там был кто-нибудь? — спросила она.
— Нет, но там могут появиться с минуты на минуту.
— Вы так безоговорочно в этом уверены?
— Да.
— Знаете, — сказала она, поднося ко рту кусочек ветчины, — что бы ни случилось, нам нужно защищать Маджи.
— Вот за это мне и платят… — грубовато ответил он. Последовала тишина. Официант принес Мейсону яичницу с ветчиной. Адвокат с жадностью поедал заказанное, и закончил свой либо чрезмерно поздний ужин, либо чрезмерно ранний завтрак одновременно с Тэльмой Бэлл.
— Ну, спасибо за компанию, — сказал он. — Нам нужно идти.
— Вы можете сказать — куда?
— Отсюда недалеко.
— У меня два интервью, а назавтра съемки для дамского журнала.
— Забудьте об этом!
— Но у меня нет денег!
— Будут…
Он допил кофе, вытер салфеткой губы и посмотрел на нее:
— Готовы?
— Готова.
Он взял ее под руку и повел к выходу. Едва они вышли на улицу, подъехало такси.
— Вот, босс, — пробормотал шофер, протягивая что-то, что прижимал большим пальцем и сверху прикрывал четырьмя, словно щитком.
Перри Мейсон взял билет и квитанцию.
— Что это? — подозрительно спросила Тэльма Бэлл.
— Поручение водителю, — ответил он ей и обратился к шоферу: — А для того, что на счетчике, сдачи достаточно?
— Да, конечно, — ответил тот развязно и добавил: — Даже хватит мне на чаевые.
— Могу я вам доверять? — спросил Перри Мейсон, внимательно посмотрев на девушку и отведя ее от машины.
— Да, если дело касается Маджери.
Перри Мейсон вытащил железнодорожный билет, отданный ему таксистом, и протянул ей:
— Это билет до Колледж-Сити. Поедете туда и зарегистрируетесь под своим именем. Вы едете в качестве фотомодели. Если кто-то будет интересоваться целью приезда — этой мотивировки достаточно. Начнется что-то серьезное, свяжетесь со мной и ничего не говорите, пока я не дам инструкций.
— Вы имеете в виду полицию?
— Да.
— А в это время есть поезда?
Он посмотрел на часы:
— Ближайший отправляется через двадцать минут. Вы можете успеть.
Он передал чемодан водителю и посадил Тэльму Бэлл в машину.
— Спокойной ночи, — пожелал ей Мейсон, — и удачи. Позвоните мне в контору и дайте телеграмму. Назовите лишь отель, и все. Ничего сами не предпринимайте. И чтобы в любое время я мог вас найти.
— Я сделаю все для Маджи, — сказала она, протягивая руку, и улыбнулась.
Перри Мейсон взял ее руку. Кончики пальцев были холодные, как лед. Шофер уселся на переднее сиденье.
— И вы не хотите, чтобы я рассказала вам, где была? О Джордже Санборне?
— Нет, — ответил он. — Пусть это будет для нас сюрпризом, большим сюрпризом.
Мотор загудел, и Перри Мейсон захлопнул дверцу, а когда машина скрылась за углом, вернулся в ресторан.
— Телефон, — бодро потребовал он.
Официант указал в противоположный конец ресторана. Перри Мейсон опустил монетку, набрал номер расследовательского бюро и, услышав голос телефонистки, сказал:
— Это Мейсон. Свяжите с мистером Сэмьюлсом, если он еще там.
Спустя минуту из трубки донесся артистический голос Сэмьюлса:
— Мейсон? Мы все сделали, как вы хотели. Мы не спускали с нее глаз ни на минуту.
— Где она сейчас?
— Десять минут назад мои ребята доложили, что она вышла из конторы Пола Дрейка, это через полчаса после вашего звонка. Отправилась в «Монмарт-отель», где зарегистрировалась как Вера Куттер, Детройт, Мичиган. Сняла комнату вечером, где-то около девяти тридцати, и что странно: ее багаж совсем новый и с инициалами «Е. Л.». У нее довольно красивая сумочка и на ней монограмма: две серебряные буквы — «Е. Л.». Это вам о чем-то говорит?
— Пока нет, — сказал Перри Мейсон. — Продолжайте слежку.
— Вы нам позвоните?
— Да. Но перед тем как выкладывать информацию, проверьте, не используют ли мою особу в своих целях. Когда бы я ни позвонил, предварительно поговорите со мной минуту, убедитесь, что звоню именно я… Не упускайте ее из вида. Я хочу знать о ней все! Задействуйте пару самых быстрых парней… Если кто-нибудь явится в отель и станет ее спрашивать, попытайтесь проследить каждую мелочь и все выяснить. Да, и как там насчет телефонных звонков? Вы можете устроить, чтобы телефонистка «Монмарт-отеля» разрешила вам подслушивать звонки?