- Но, я прошу вас не...
- Оставьте эти драматические выкрики для дам, - сказал Мейсон. -
Перейдем к сути дела.
- Это замечание...
- ...правдиво, - закончил Мейсон.
- Вы спрашиваете о том, что вас не касается. Вы вообще ведете себя
нагло.
- Давайте посмотрим, мистер Кловис, как обстоят дела. Последнее, чего
вы желали бы, это разглашения всего происходящего. А самое главное, вы
знаете, что Хелен это тоже крайне нежелательно. Я знаю все факты и сейчас
не время для изображения трагедий. Мы можем сэкономить массу времени, если
вы будете говорить откровенно.
- Догадываюсь, что вы адвокат, - миролюбиво сказал Кловис.
- Правильно.
- Почему вы интересуетесь этим делом?
- Веду расследование в пользу моих клиенток.
- А кто ваши клиентки?
- Адела Винтерс и Ева Мартелл. Вы их знаете?
- Нет.
- В таком случае вам не следует тянуть с ответами на мои вопросы.
- Это дела, о которых я не хочу говорить.
- Если будет необходимо, то я вызову вас свидетелем и вы будете
вынуждены давать показания под присягой на предварительных допросах. Могу
так же поставить вас перед Большим Жюри и при переполненном зале получить
те сведения, которые мне нужны.
- Я не настолько хорошо знаю законы, но не думаю, чтобы вам это
удалось.
Мейсон закурил сигарету и сказал небрежно:
- Многие не согласны со мной, когда дело идет об интерпретации права.
Среди таких есть даже юристы.
- Что, собственно, вы хотели бы знать?
- Я хотел бы знать о сути дела. Хотел бы знать, почему Хелен Ридли
понадобился двойник. Хотел бы знать, почему вы такой таинственный в том,
что касается ваших отношений с Хелен?
- Хелен замужняя женщина и в наших отношениях нет ничего
двусмысленного.
- Она ушла от своего мужа.
- Который был необыкновенно жестоким, готовым на все человеком,
ужасно агрессивным и ревнивым.
- Следовательно, вы его боитесь?
- Я его боюсь? - воскликнул Кловис с изумлением. - Черт возьми! Вот
уже два месяца, как я собираюсь пойти к нему и поставить вопрос открыто. Я
сдерживался от этого только из-за Хелен. Она его смертельно боится, а не
я. Он испортил ей жизнь.
- Вы знали о женщине, которая должна была выступать как Хелен Ридли?
- Нет.
- Но вы знали, что последнее время Хелен Ридли не живет в своей
квартире?
- Она сказала мне, что уступила квартиру подруге.
- И дала вам свой новый адрес в отеле?
- Да.
- Вы ходили с ней куда-либо?
- Да. В рестораны, в кино.
- В те же самые рестораны, что и обычно?
Кловис хотел подтвердить, но задумался и, наконец, сказал:
- Нет, мы ходили в последнее время в другие рестораны.
- Знаю, - сказал Мейсон, - но вы не догадывались, почему так
происходит?
- Нисколько.
- До тех пор, пока Хайнс не поговорил с вами?
Кловис подскочил, как будто Мейсон коснулся его раскаленным железом.
- Хайнс? - переспросил он, желая выиграть время.
- Он видел вас? - нажимал Мейсон.
- Почему вы думаете, что он был у меня?
- А был?
- Ну... да.
- Когда?
- Третьего дня.
- Чего он хотел?
- Я... вы, наверное, подумаете, что я вас обманываю, но я на самом
деле так и не понял, чего он хотел.
- Он не сказал вам этого?
- Нет.
- Он не пытался договориться с вами о следующей встрече?
- Нет.
- Он пытался вас шантажировать?
- Нет, я бы не сказал.
- Может быть, вы расскажете подробнее про эту встречу?
- Я сидел у своего окошка в банке, когда подошел этот Хайнс. В это
время мало посетителей и очереди не было. Когда он назвал мне свою
фамилию, я сообщил ему, что он подошел не к тому окошку, я занимаюсь
клиентами, фамилии которых начинаются на другие буквы. Он усмехнулся и
сказал, что подошел именно к тому окошку, которое ему нужно.
- И что потом?
- Он выражался довольно загадочно, я не мог понять чего он хочет.
- Вы помните, что он говорил?
- Он сказал, что, возможно, одолжит немного денег, и что человек,
готовый одолжить ему средства - клиент нашего банка, дела которого веду я.
- И что вы ответили?
- Я сказал, что эти вопросы решаются в другом отделе банка. А он
спросил: "Знаете ли вы мистера Орвиля Ридли и его жену миссис Хелен
Ридли?" Я не ответил на этот вопрос, но он был настойчив. Я объяснил ему,
что он должен обратиться в кредитный отдел.
- И что было дальше?
- Отходя от окошка он остановился и, мило улыбнувшись, сказал: "Я вас
уже видел где-то". Я ответил, что не припоминаю его, он сказал, что у него
есть приятельница, которая живет в Сиглет Мэнор и спросил, знаю ли я этот
дом.
- Что вы ответили? - спросил Мейсон.
- Я просто отвернулся. Он снова усмехнулся и вышел.
- Вы не знаете, он обращался в кредитный отдел?
- Нет, он сразу же вышел из банка.
- Он сказал вам, что собирается получить деньги по чеку, подписанному
Хелен Ридли?
- Или Орвилем Ридли. Это только догадки, уверенности у меня нет.
- Понимаю. Но это не было похоже на шантаж?
- Шантаж? Нет. Только глупый, полный идиотских намеков, разговор.
- В его словах не было угрозы?
- Не столько угроза, сколько наглая уверенность в себе.
- А что вы собираетесь делать теперь, когда тайна открылась?
- Что делать? - воскликнул Кловис. - Намереваюсь пойти к Орвилю Ридли
и сказать ему, что он не может ломать жизнь Хелен, отказываясь дать ей
развод. Ей действительно уже не нужно его согласие. Все происшедшее мне
ужасно не нравится... Но я буду бороться. И я не хочу, чтобы меня все
время подталкивали.
- Вы уверены в том, что Хайнс не получал денег по чеку?
- Уверен. Во всяком случае, не у меня. Впрочем, у меня он все равно
бы не смог этого сделать, я обслуживаю клиентов, фамилии которых
начинаются на другие буквы. Но по тому, как он разговаривал, я понял, что
у него нет денег в банке. Я не проверял этого, но думаю, что у нас нет ни
цента.
- Это точно, что вы не выплатили ему десяти сотенных бумажек?
- Да вы что? Откуда вам такое в голову взбрело?
- Не знаю, - ответил Мейсон и добавил с кислой миной: - А хотел бы
знать. Миссис Ридли в курсе, что вы намереваетесь разговаривать с ее
мужем?
- Я сказал ей, что хочу сделать это.
- И что она ответила?
- Умоляла меня, чтобы я подождал. Сказала, что это все испортило бы,
что ее муж никогда не согласится на развод и что таким образом он держал
бы нас в руках.
- Послушайте, - сказал Мейсон. - Вы когда-нибудь, при каких-либо
обстоятельствах, хоть на короткий срок имели в руках ключ от квартиры
Хелен Ридли?
- Это оскорбление! Вы не имеете права...
- Поспокойнее, пожалуйста, - поморщился Мейсон. - Прошу ответить на
вопрос. Когда-нибудь у вас были ключи от квартиры Хелен Ридли?
- Нет.
- А у Хайнса ключ был.
- Он работал на нее и должен был входить в ее квартиру.
- А у вас никогда не было ключа, даже на непродолжительное время?
Никогда она не посылала вас туда, чтобы что-нибудь забрали?
- Абсолютно никогда. Если Хелен что-нибудь было нужно в своей
квартире, то она сама бы пошла туда. Ей никогда в голову бы не пришло
послать меня.
- Я стараюсь выяснить некоторые аспекты этого дела. Пока я не могу
увидеть никакой связи между фактами, но должен знать хотя бы сами факты. Я
надеялся, что вы мне поможете.
- Я могу вам сказать только следующее: Орвиль Ридли страшно
агрессивный и ревнивый - он совершенно невыносим. Он отказался дать своей
жене развод и пообещал, что будет против любой попытки с ее стороны
добиться развода. Она проиграла с той минуты, когда сказала, что ей нужен
кто-то другой.
- Есть свидетели того разговора?
- Нет, они были одни. Но нужно знать одну черту характера Хелен
Ридли. Она не солгала бы ни за что на свете, не смогла бы скрыть правду.
Если бы ее муж повторил этот разговор в Суде, Хелен не смогла бы
отказаться от него. Это не в ее характере. Она никогда не лжет.
Какое-то время Мейсон молчал. Наконец, он спросил:
- Хайнс появлялся у вас в банке в день убийства?
Кловис утвердительно кивнул головой.
- Вы виделись с Хелен Ридли в тот день?
- Да. Я застал ее в кафе, где обычно обедаю.
- Во сколько?
- Примерно в половине первого.
- Вы знали, что она там будет?
- Да, но...
- Вы встречались с ней раньше в этом месте?
- Да.
- Вы сели с ней за один столик?
- Да, конечно.
- Вы тогда рассказали ей о визите Хайнса?
- Да.
- И что было дальше?
- Мы пообедали и все.
- Может быть, что-то указывало на то, что она хотя бы немного
обеспокоена разговором, который был у вас с Хайнсом?
- Нет, совершенно ничего. Она сказала, что немного знает его.
- В какое время вы с ней расстались?
- Это было приблизительно... около половины второго.
- Вы сказали, по-моему, что обедаете в половине первого.
- Да, сказал.
- Разве обеденный перерыва в банке продолжаете больше часа?
- Я... я плохо почувствовал себя в тот день и отпросился. У меня
бывают сильные головные боли и у меня очень устают глаза.
- Говорите же правду, - сказал Мейсон. - Ведь я могу это проверить.
Сколько дней вы пропустили за последние шесть месяцев по причине головной
боли?
Кловис колебался.
- Будьте откровенны, - посоветовал Мейсон. - Так сколько дней?
- Третьего дня и сегодня.
- Значит, вы пропускали тот день, когда Хайнс был убит?
- Почему вы мне все время говорите о "дне убийства Хайнса"? Это было
просто третьего сентября.
- Хорошо, пусть так. Куда пошла Хелен Ридли после выхода из кафе?
- Не знаю.
- Вы не пытались идти за ней?
- Я проявил много терпения по отношению к вам и рассказал о вещах,
которые не должны вас касаться. Теперь я вынужден предложить вам уйти. Я
слишком взволнован и плохо себя чувствую, чтобы отвечать на ваши
дальнейшие вопросы.
- В таком случае, я могу считать, что вы шли за Хелен Ридли?
- Мистер Мейсон, вы покинете мою квартиру?
- Думаю, что это было то, что нам нужно, - сказал Мейсон, кивнув
Дрейку.
Они поднялись и направились к дверям. Мейсон повернулся и быстро
спросил:
- Вы шли за ней до Сиглет Мэнор?
Артур Кловис закрыл за ними дверь с полным достоинства молчанием.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Он что-то скрывает. Что-то его
беспокоит, но один Бог знает, что именно. Он, конечно, не размазня, но и
не боец. Девушка с огненным темпераментом, такая, как Хелен Ридли,
влюбляется в сильного, уверенного в себе мужчину, а потом, когда у нее
проявляется материнский инстинкт, увлекается молодым человеком,
впечатлительным, робким и вежливым, с буйной фантазией, но умной головой.
- Ты имеешь в виду Артура Кловиса?
- Артур Кловис очень хорошо подходит под это описание.
- Так что мы будем делать? - спросил Дрейк.
- Вернемся к себе и будем ждать новостей. Мы почти до предела сжали
все пружины, что могли. Теперь бы я хотел, чтобы какая-нибудь из них
лопнула с таким грохотом, чтобы это наэлектролизовало нашего друга
Гуллинга. Он хочет поставить меня перед Большим Жюри? Прекрасно.
Следовательно, уже во вступительном раунде я должен нанести ему
нокаутирующий удар до того, как он возьмется за меня.
В полные напряжения минуты перед началом заседания, зал суда заполнял
гул голосов. Большой неожиданностью для всех было появление на
предварительном слушании заместителя окружного прокурора Гарри Гуллинга.
Для тех, кто ориентировался в коридорах правосудия это означало, что
"яростная схватка", как писали газеты, неминуема.
Перри Мейсон поднял голову, когда бейлиф ввел Аделу Винтерс и Еву
Мартелл. Адвокат встал, пожал руки обеим обвиняемым и они сели рядом с
ним.
- Мне неприятно из-за того случая с такси, - шепнула Ева Мартелл. - Я
думала, что мы проедем мимо моей квартиры. Если бы полиция не наблюдала...
Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Теперь это не имеет ни малейшего
значения.
- Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом
преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы...
- Знаю, - шепнул Мейсон. - Не беспокойтесь об этом. Извините, я
отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу.
Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:
- Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так
чтобы никто не заметил.
- Что такое?
- Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком
верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
- И что? В этом есть что-то исключительное?
- Это просто неслыханно, - ответил Мейсон. - Гуллинг - это очень
знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю,
чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и
абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай
внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его
содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права
и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском
туалете.
- Это будет довольно трудно, - заявил Дрейк.
- Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового
подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре,
пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на
видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
- Хорошо, - сказал Пол, - сделаем.
- Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. - Мейсон незаметно
сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все
встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул
головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает
предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы
Винтерс и Евы Мартелл.
- Обвинитель готов, - сказал Гуллинг.
- Защитник готов, - заявил Мейсон.
- Прошу начинать, - сказал судья Линдейл заместителю окружного
прокурора.
- Высокий Суд знаком с существом дела?
- Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об
убийстве первой степени.
- Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет
адвокат Мейсон.
- Хорошо. Прошу начинать.
- Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается
Сэмуэль Диксон.
Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он
показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа
текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру
триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих
обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на
грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они
показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером
Хайнсом.
- Где находилось тело?
- Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо.
Посередине лба у него было отверстие - вероятнее всего от пули. Видны были
следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..
- Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и
того, как они обнаружили труп?
- Да.
- Что это были за показания? - спросил Мейсон.
- Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, - сказал
Гуллинг.
- Мне известно, Ваша Честь, - заявил Мейсон, - что обвиняемые
подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть
наилучшим доказательством.
- Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными
показаниями.
- Протест отклоняется.
- Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к
этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как
исповедь?
- Не могу увидеть никакой разницы.
- Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против
них, как против несущественных и не связанных с делом.
- Но это все же показания.
- Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не
определен соответствующий юридический статус.
- Это не показания, если вас это интересует, - сказал Гуллинг. - Это
четкие заявления.
- Протест отклоняется, - решил судья Линдейл.
- Итак, - продолжал свидетель, - обе обвиняемые дали показания. Они
сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой
квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться
именем Хелен Ридли.
- Если Высокий Суд позволит, - сказал Мейсон, - я хотел бы поддержать
свой протест. Пока еще не установили доказательства "Корпус Деликти"
[corpus delicti (лат.) - совокупность признаков, характеризующих
преступление; вещественное доказательство преступления]. У нас, до сих
пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы
установление личности этого человека и ознакомление с результатами
судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана
актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с
таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
- С пулей во лбу? - саркастически спросил Гуллинг.
- Ах! - удивился Мейсон, - так у него во лбу была пуля? Это меняет
дело.
- У него была пуля во лбу.
- Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав
преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.
- Этот свидетель не видел пули, - сказал Гуллинг.
- Тогда откуда он знает, что пуля была?
- Это сказал ему врач, который осматривал тело, - выкрикнул Гуллинг и
покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в
руки и сказал уже более спокойным тоном: - Отлично, господин адвокат, я
докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон.
Прошу принести присягу Хелен Ридли.
Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.
- Вы знали Роберта Доувера Хайнса? - спросил Гуллинг.
- Знала.
- Вы видели его третьего сентября?
- Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.
- По телефону?
- Да, сэр.
- Но до этой даты вы его видели?
- Да, много раз.
- Вы его хорошо знали?
- Да, сэр.
- Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет
Мэнор?
- Да, временно.
- Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?
- Да.
- Вы видели там труп мужчины?
- Да.
- Кто это был?
- Хайнс.
- Роберт Доувер Хайнс?
- Да, сэр.
- Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей
квартирой?
- Да.
- У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.
- Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы
дали ему ключи? - спросил Мейсон.
- Да.
- С какой целью вы это сделали?
- Минуточку, ваша Честь, - сказал Гуллинг. - Я протестую против этого
вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была
вызвана только для установления личности убитого.
- В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение
на использование своей квартиры? - спросил Мейсон.
- Чтобы объяснить, почему он там очутился.
- Вот именно, - улыбнулся Мейсон. - Это как раз то, что я пытаюсь
объяснить, почему он там оказался.
- Я не имел в виду это, Ваша Честь, - возразил Гуллинг.
- А я имею в виду именно это, Ваша Честь, - рявкнул Мейсон.
- Если Высокий Суд позволит, - сердито закричал Гуллинг, - я не хотел
бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона
намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо
препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена,
установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли
совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и
при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.
- Тогда тем более, - сказал Мейсон, - Высокий Суд должен знать
причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был
мистер Хайнс.
- Если вы так желаете, можете заниматься этим, - фыркнул Гуллинг.
- Может быть, я смогу прояснить ситуацию, - сказал Мейсон, - напомнив
Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала
Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы
самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это
позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если
обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.
- Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все
эти посторонние проблемы, - Гуллинг был откровенно злым.
- Мне не кажется, что это постороння проблема, - решил судья Линдейл.
- Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельница не была
спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть
разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь
разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько
иначе.
- Отлично, - сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой
спросил: - Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование
своей квартирой?
- Да.
- Это было устное разрешение?
- Да, сэр.
- Что еще тогда было сказано?
- Ваша Честь, я протестую, - сказал Гуллинг. - Это открытый вопрос,
который может внушить различные ответы.
Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть
как можно меньше фактов:
- Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему.
Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться
моей квартирой...
- Если Высокий Суд позволит, - перебил Гуллинг, - я сделаю уточнение.
Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры
или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны
обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые
обсуждались в этой последней беседе.
- В этой последней беседе, - ответила Хелен Ридли, - я сказала
Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы
договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
- Вы можете вспомнить еще что-нибудь? - спросил Мейсон.
- Нет, - сказала она. - Из этого разговора - нет.
- Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту
квартиру?
- Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
- Чтобы этот кто-то заменял вас?
- Не совсем.
- Но должен был пользоваться вашим именем?
- Ну, да.
- Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, - сказал
Мейсон. - Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
- Только в этом разговоре, - напомнил Гуллинг.
- Да, именно в этом разговоре.
- Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, - сказала Хелен
Ридли.
- В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была
поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с
определенными физическими параметрами?
- Но...
- Да или нет? - спросил Мейсон.
- Да.
- Какие это должны были быть параметры?
- Я дала мои размеры - рост, вес, объем груди и бедер...
- Зачем?
- Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не
связанного с делом, - заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и
посмотрел на свидетельницу.
- Если я правильно понял, - сказал он, - то вы дали разрешение
мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок
поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы
ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
- Это не в этом разговоре, Ваша Честь, - возразил Гуллинг, - это
произошло в результате многих разговоров.
- Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, - сказал судья
Линдейл. Он был рассержен.
- Так, в общем-то выглядела наша договоренность, - призналась Хелен
Ридли.
- А защита задала вопрос, почему такая договоренность была
достигнута?
- Да, Ваша Честь, - поддакнул Мейсон.
- Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, - сказал Гуллинг. -
Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего
общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование
квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести
обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря
формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим
больше.
- Да, - сказал судья Линдейл. - Я считаю, что обвинитель прав... с
формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру
была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
- Она не была подставлена, Ваша Честь, - сказал Гуллинг.
- В таком случае, что же это было? - спросил судья.
- Это была только сдача квартиры.
- Ну, ну, - буркнул Линдейл. - И притом женщине, которая выглядела
совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
- Да, Ваша Честь.
- Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему
мнению? - спросил судья. - Однако, Суд ограничит вопросы защиты только
темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер
Мейсон.
- Вы заявили, - сказал Мейсон, - что не видели Роберта Доувера Хайнса
в день убийства.
- Да.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Где вы были в половине первого в этот день?
- Я... была на обеде.
- Одна?
- Протестую. Вопрос несуществен и не связан с делом, - вмешался
Гуллинг.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - В принципе, мы могли бы принять этот
протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы
не предполагаете этого, мистер Мейсон?
- Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница
от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно
ограниченный диапазон вопросов.
- В какое время совершено убийство? - спросил судья Линдейл.
- В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, - ответил Гарри
- Оставьте эти драматические выкрики для дам, - сказал Мейсон. -
Перейдем к сути дела.
- Это замечание...
- ...правдиво, - закончил Мейсон.
- Вы спрашиваете о том, что вас не касается. Вы вообще ведете себя
нагло.
- Давайте посмотрим, мистер Кловис, как обстоят дела. Последнее, чего
вы желали бы, это разглашения всего происходящего. А самое главное, вы
знаете, что Хелен это тоже крайне нежелательно. Я знаю все факты и сейчас
не время для изображения трагедий. Мы можем сэкономить массу времени, если
вы будете говорить откровенно.
- Догадываюсь, что вы адвокат, - миролюбиво сказал Кловис.
- Правильно.
- Почему вы интересуетесь этим делом?
- Веду расследование в пользу моих клиенток.
- А кто ваши клиентки?
- Адела Винтерс и Ева Мартелл. Вы их знаете?
- Нет.
- В таком случае вам не следует тянуть с ответами на мои вопросы.
- Это дела, о которых я не хочу говорить.
- Если будет необходимо, то я вызову вас свидетелем и вы будете
вынуждены давать показания под присягой на предварительных допросах. Могу
так же поставить вас перед Большим Жюри и при переполненном зале получить
те сведения, которые мне нужны.
- Я не настолько хорошо знаю законы, но не думаю, чтобы вам это
удалось.
Мейсон закурил сигарету и сказал небрежно:
- Многие не согласны со мной, когда дело идет об интерпретации права.
Среди таких есть даже юристы.
- Что, собственно, вы хотели бы знать?
- Я хотел бы знать о сути дела. Хотел бы знать, почему Хелен Ридли
понадобился двойник. Хотел бы знать, почему вы такой таинственный в том,
что касается ваших отношений с Хелен?
- Хелен замужняя женщина и в наших отношениях нет ничего
двусмысленного.
- Она ушла от своего мужа.
- Который был необыкновенно жестоким, готовым на все человеком,
ужасно агрессивным и ревнивым.
- Следовательно, вы его боитесь?
- Я его боюсь? - воскликнул Кловис с изумлением. - Черт возьми! Вот
уже два месяца, как я собираюсь пойти к нему и поставить вопрос открыто. Я
сдерживался от этого только из-за Хелен. Она его смертельно боится, а не
я. Он испортил ей жизнь.
- Вы знали о женщине, которая должна была выступать как Хелен Ридли?
- Нет.
- Но вы знали, что последнее время Хелен Ридли не живет в своей
квартире?
- Она сказала мне, что уступила квартиру подруге.
- И дала вам свой новый адрес в отеле?
- Да.
- Вы ходили с ней куда-либо?
- Да. В рестораны, в кино.
- В те же самые рестораны, что и обычно?
Кловис хотел подтвердить, но задумался и, наконец, сказал:
- Нет, мы ходили в последнее время в другие рестораны.
- Знаю, - сказал Мейсон, - но вы не догадывались, почему так
происходит?
- Нисколько.
- До тех пор, пока Хайнс не поговорил с вами?
Кловис подскочил, как будто Мейсон коснулся его раскаленным железом.
- Хайнс? - переспросил он, желая выиграть время.
- Он видел вас? - нажимал Мейсон.
- Почему вы думаете, что он был у меня?
- А был?
- Ну... да.
- Когда?
- Третьего дня.
- Чего он хотел?
- Я... вы, наверное, подумаете, что я вас обманываю, но я на самом
деле так и не понял, чего он хотел.
- Он не сказал вам этого?
- Нет.
- Он не пытался договориться с вами о следующей встрече?
- Нет.
- Он пытался вас шантажировать?
- Нет, я бы не сказал.
- Может быть, вы расскажете подробнее про эту встречу?
- Я сидел у своего окошка в банке, когда подошел этот Хайнс. В это
время мало посетителей и очереди не было. Когда он назвал мне свою
фамилию, я сообщил ему, что он подошел не к тому окошку, я занимаюсь
клиентами, фамилии которых начинаются на другие буквы. Он усмехнулся и
сказал, что подошел именно к тому окошку, которое ему нужно.
- И что потом?
- Он выражался довольно загадочно, я не мог понять чего он хочет.
- Вы помните, что он говорил?
- Он сказал, что, возможно, одолжит немного денег, и что человек,
готовый одолжить ему средства - клиент нашего банка, дела которого веду я.
- И что вы ответили?
- Я сказал, что эти вопросы решаются в другом отделе банка. А он
спросил: "Знаете ли вы мистера Орвиля Ридли и его жену миссис Хелен
Ридли?" Я не ответил на этот вопрос, но он был настойчив. Я объяснил ему,
что он должен обратиться в кредитный отдел.
- И что было дальше?
- Отходя от окошка он остановился и, мило улыбнувшись, сказал: "Я вас
уже видел где-то". Я ответил, что не припоминаю его, он сказал, что у него
есть приятельница, которая живет в Сиглет Мэнор и спросил, знаю ли я этот
дом.
- Что вы ответили? - спросил Мейсон.
- Я просто отвернулся. Он снова усмехнулся и вышел.
- Вы не знаете, он обращался в кредитный отдел?
- Нет, он сразу же вышел из банка.
- Он сказал вам, что собирается получить деньги по чеку, подписанному
Хелен Ридли?
- Или Орвилем Ридли. Это только догадки, уверенности у меня нет.
- Понимаю. Но это не было похоже на шантаж?
- Шантаж? Нет. Только глупый, полный идиотских намеков, разговор.
- В его словах не было угрозы?
- Не столько угроза, сколько наглая уверенность в себе.
- А что вы собираетесь делать теперь, когда тайна открылась?
- Что делать? - воскликнул Кловис. - Намереваюсь пойти к Орвилю Ридли
и сказать ему, что он не может ломать жизнь Хелен, отказываясь дать ей
развод. Ей действительно уже не нужно его согласие. Все происшедшее мне
ужасно не нравится... Но я буду бороться. И я не хочу, чтобы меня все
время подталкивали.
- Вы уверены в том, что Хайнс не получал денег по чеку?
- Уверен. Во всяком случае, не у меня. Впрочем, у меня он все равно
бы не смог этого сделать, я обслуживаю клиентов, фамилии которых
начинаются на другие буквы. Но по тому, как он разговаривал, я понял, что
у него нет денег в банке. Я не проверял этого, но думаю, что у нас нет ни
цента.
- Это точно, что вы не выплатили ему десяти сотенных бумажек?
- Да вы что? Откуда вам такое в голову взбрело?
- Не знаю, - ответил Мейсон и добавил с кислой миной: - А хотел бы
знать. Миссис Ридли в курсе, что вы намереваетесь разговаривать с ее
мужем?
- Я сказал ей, что хочу сделать это.
- И что она ответила?
- Умоляла меня, чтобы я подождал. Сказала, что это все испортило бы,
что ее муж никогда не согласится на развод и что таким образом он держал
бы нас в руках.
- Послушайте, - сказал Мейсон. - Вы когда-нибудь, при каких-либо
обстоятельствах, хоть на короткий срок имели в руках ключ от квартиры
Хелен Ридли?
- Это оскорбление! Вы не имеете права...
- Поспокойнее, пожалуйста, - поморщился Мейсон. - Прошу ответить на
вопрос. Когда-нибудь у вас были ключи от квартиры Хелен Ридли?
- Нет.
- А у Хайнса ключ был.
- Он работал на нее и должен был входить в ее квартиру.
- А у вас никогда не было ключа, даже на непродолжительное время?
Никогда она не посылала вас туда, чтобы что-нибудь забрали?
- Абсолютно никогда. Если Хелен что-нибудь было нужно в своей
квартире, то она сама бы пошла туда. Ей никогда в голову бы не пришло
послать меня.
- Я стараюсь выяснить некоторые аспекты этого дела. Пока я не могу
увидеть никакой связи между фактами, но должен знать хотя бы сами факты. Я
надеялся, что вы мне поможете.
- Я могу вам сказать только следующее: Орвиль Ридли страшно
агрессивный и ревнивый - он совершенно невыносим. Он отказался дать своей
жене развод и пообещал, что будет против любой попытки с ее стороны
добиться развода. Она проиграла с той минуты, когда сказала, что ей нужен
кто-то другой.
- Есть свидетели того разговора?
- Нет, они были одни. Но нужно знать одну черту характера Хелен
Ридли. Она не солгала бы ни за что на свете, не смогла бы скрыть правду.
Если бы ее муж повторил этот разговор в Суде, Хелен не смогла бы
отказаться от него. Это не в ее характере. Она никогда не лжет.
Какое-то время Мейсон молчал. Наконец, он спросил:
- Хайнс появлялся у вас в банке в день убийства?
Кловис утвердительно кивнул головой.
- Вы виделись с Хелен Ридли в тот день?
- Да. Я застал ее в кафе, где обычно обедаю.
- Во сколько?
- Примерно в половине первого.
- Вы знали, что она там будет?
- Да, но...
- Вы встречались с ней раньше в этом месте?
- Да.
- Вы сели с ней за один столик?
- Да, конечно.
- Вы тогда рассказали ей о визите Хайнса?
- Да.
- И что было дальше?
- Мы пообедали и все.
- Может быть, что-то указывало на то, что она хотя бы немного
обеспокоена разговором, который был у вас с Хайнсом?
- Нет, совершенно ничего. Она сказала, что немного знает его.
- В какое время вы с ней расстались?
- Это было приблизительно... около половины второго.
- Вы сказали, по-моему, что обедаете в половине первого.
- Да, сказал.
- Разве обеденный перерыва в банке продолжаете больше часа?
- Я... я плохо почувствовал себя в тот день и отпросился. У меня
бывают сильные головные боли и у меня очень устают глаза.
- Говорите же правду, - сказал Мейсон. - Ведь я могу это проверить.
Сколько дней вы пропустили за последние шесть месяцев по причине головной
боли?
Кловис колебался.
- Будьте откровенны, - посоветовал Мейсон. - Так сколько дней?
- Третьего дня и сегодня.
- Значит, вы пропускали тот день, когда Хайнс был убит?
- Почему вы мне все время говорите о "дне убийства Хайнса"? Это было
просто третьего сентября.
- Хорошо, пусть так. Куда пошла Хелен Ридли после выхода из кафе?
- Не знаю.
- Вы не пытались идти за ней?
- Я проявил много терпения по отношению к вам и рассказал о вещах,
которые не должны вас касаться. Теперь я вынужден предложить вам уйти. Я
слишком взволнован и плохо себя чувствую, чтобы отвечать на ваши
дальнейшие вопросы.
- В таком случае, я могу считать, что вы шли за Хелен Ридли?
- Мистер Мейсон, вы покинете мою квартиру?
- Думаю, что это было то, что нам нужно, - сказал Мейсон, кивнув
Дрейку.
Они поднялись и направились к дверям. Мейсон повернулся и быстро
спросил:
- Вы шли за ней до Сиглет Мэнор?
Артур Кловис закрыл за ними дверь с полным достоинства молчанием.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Он что-то скрывает. Что-то его
беспокоит, но один Бог знает, что именно. Он, конечно, не размазня, но и
не боец. Девушка с огненным темпераментом, такая, как Хелен Ридли,
влюбляется в сильного, уверенного в себе мужчину, а потом, когда у нее
проявляется материнский инстинкт, увлекается молодым человеком,
впечатлительным, робким и вежливым, с буйной фантазией, но умной головой.
- Ты имеешь в виду Артура Кловиса?
- Артур Кловис очень хорошо подходит под это описание.
- Так что мы будем делать? - спросил Дрейк.
- Вернемся к себе и будем ждать новостей. Мы почти до предела сжали
все пружины, что могли. Теперь бы я хотел, чтобы какая-нибудь из них
лопнула с таким грохотом, чтобы это наэлектролизовало нашего друга
Гуллинга. Он хочет поставить меня перед Большим Жюри? Прекрасно.
Следовательно, уже во вступительном раунде я должен нанести ему
нокаутирующий удар до того, как он возьмется за меня.
В полные напряжения минуты перед началом заседания, зал суда заполнял
гул голосов. Большой неожиданностью для всех было появление на
предварительном слушании заместителя окружного прокурора Гарри Гуллинга.
Для тех, кто ориентировался в коридорах правосудия это означало, что
"яростная схватка", как писали газеты, неминуема.
Перри Мейсон поднял голову, когда бейлиф ввел Аделу Винтерс и Еву
Мартелл. Адвокат встал, пожал руки обеим обвиняемым и они сели рядом с
ним.
- Мне неприятно из-за того случая с такси, - шепнула Ева Мартелл. - Я
думала, что мы проедем мимо моей квартиры. Если бы полиция не наблюдала...
Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.
- Все в порядке, - сказал Мейсон. - Теперь это не имеет ни малейшего
значения.
- Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом
преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы...
- Знаю, - шепнул Мейсон. - Не беспокойтесь об этом. Извините, я
отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу.
Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:
- Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так
чтобы никто не заметил.
- Что такое?
- Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком
верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
- И что? В этом есть что-то исключительное?
- Это просто неслыханно, - ответил Мейсон. - Гуллинг - это очень
знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю,
чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и
абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай
внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его
содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права
и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском
туалете.
- Это будет довольно трудно, - заявил Дрейк.
- Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового
подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре,
пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на
видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
- Хорошо, - сказал Пол, - сделаем.
- Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. - Мейсон незаметно
сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все
встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул
головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает
предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы
Винтерс и Евы Мартелл.
- Обвинитель готов, - сказал Гуллинг.
- Защитник готов, - заявил Мейсон.
- Прошу начинать, - сказал судья Линдейл заместителю окружного
прокурора.
- Высокий Суд знаком с существом дела?
- Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об
убийстве первой степени.
- Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет
адвокат Мейсон.
- Хорошо. Прошу начинать.
- Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается
Сэмуэль Диксон.
Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он
показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа
текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру
триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих
обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на
грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они
показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером
Хайнсом.
- Где находилось тело?
- Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо.
Посередине лба у него было отверстие - вероятнее всего от пули. Видны были
следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..
- Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и
того, как они обнаружили труп?
- Да.
- Что это были за показания? - спросил Мейсон.
- Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, - сказал
Гуллинг.
- Мне известно, Ваша Честь, - заявил Мейсон, - что обвиняемые
подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть
наилучшим доказательством.
- Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными
показаниями.
- Протест отклоняется.
- Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к
этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как
исповедь?
- Не могу увидеть никакой разницы.
- Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против
них, как против несущественных и не связанных с делом.
- Но это все же показания.
- Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не
определен соответствующий юридический статус.
- Это не показания, если вас это интересует, - сказал Гуллинг. - Это
четкие заявления.
- Протест отклоняется, - решил судья Линдейл.
- Итак, - продолжал свидетель, - обе обвиняемые дали показания. Они
сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой
квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться
именем Хелен Ридли.
- Если Высокий Суд позволит, - сказал Мейсон, - я хотел бы поддержать
свой протест. Пока еще не установили доказательства "Корпус Деликти"
[corpus delicti (лат.) - совокупность признаков, характеризующих
преступление; вещественное доказательство преступления]. У нас, до сих
пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы
установление личности этого человека и ознакомление с результатами
судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана
актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с
таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
- С пулей во лбу? - саркастически спросил Гуллинг.
- Ах! - удивился Мейсон, - так у него во лбу была пуля? Это меняет
дело.
- У него была пуля во лбу.
- Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав
преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.
- Этот свидетель не видел пули, - сказал Гуллинг.
- Тогда откуда он знает, что пуля была?
- Это сказал ему врач, который осматривал тело, - выкрикнул Гуллинг и
покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в
руки и сказал уже более спокойным тоном: - Отлично, господин адвокат, я
докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон.
Прошу принести присягу Хелен Ридли.
Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.
- Вы знали Роберта Доувера Хайнса? - спросил Гуллинг.
- Знала.
- Вы видели его третьего сентября?
- Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.
- По телефону?
- Да, сэр.
- Но до этой даты вы его видели?
- Да, много раз.
- Вы его хорошо знали?
- Да, сэр.
- Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет
Мэнор?
- Да, временно.
- Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?
- Да.
- Вы видели там труп мужчины?
- Да.
- Кто это был?
- Хайнс.
- Роберт Доувер Хайнс?
- Да, сэр.
- Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей
квартирой?
- Да.
- У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.
- Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы
дали ему ключи? - спросил Мейсон.
- Да.
- С какой целью вы это сделали?
- Минуточку, ваша Честь, - сказал Гуллинг. - Я протестую против этого
вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была
вызвана только для установления личности убитого.
- В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение
на использование своей квартиры? - спросил Мейсон.
- Чтобы объяснить, почему он там очутился.
- Вот именно, - улыбнулся Мейсон. - Это как раз то, что я пытаюсь
объяснить, почему он там оказался.
- Я не имел в виду это, Ваша Честь, - возразил Гуллинг.
- А я имею в виду именно это, Ваша Честь, - рявкнул Мейсон.
- Если Высокий Суд позволит, - сердито закричал Гуллинг, - я не хотел
бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона
намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо
препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена,
установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли
совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и
при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.
- Тогда тем более, - сказал Мейсон, - Высокий Суд должен знать
причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был
мистер Хайнс.
- Если вы так желаете, можете заниматься этим, - фыркнул Гуллинг.
- Может быть, я смогу прояснить ситуацию, - сказал Мейсон, - напомнив
Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала
Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы
самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это
позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если
обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.
- Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все
эти посторонние проблемы, - Гуллинг был откровенно злым.
- Мне не кажется, что это постороння проблема, - решил судья Линдейл.
- Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельница не была
спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть
разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь
разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько
иначе.
- Отлично, - сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой
спросил: - Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование
своей квартирой?
- Да.
- Это было устное разрешение?
- Да, сэр.
- Что еще тогда было сказано?
- Ваша Честь, я протестую, - сказал Гуллинг. - Это открытый вопрос,
который может внушить различные ответы.
Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть
как можно меньше фактов:
- Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему.
Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться
моей квартирой...
- Если Высокий Суд позволит, - перебил Гуллинг, - я сделаю уточнение.
Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры
или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны
обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые
обсуждались в этой последней беседе.
- В этой последней беседе, - ответила Хелен Ридли, - я сказала
Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы
договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
- Вы можете вспомнить еще что-нибудь? - спросил Мейсон.
- Нет, - сказала она. - Из этого разговора - нет.
- Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту
квартиру?
- Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
- Чтобы этот кто-то заменял вас?
- Не совсем.
- Но должен был пользоваться вашим именем?
- Ну, да.
- Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, - сказал
Мейсон. - Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
- Только в этом разговоре, - напомнил Гуллинг.
- Да, именно в этом разговоре.
- Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, - сказала Хелен
Ридли.
- В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была
поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с
определенными физическими параметрами?
- Но...
- Да или нет? - спросил Мейсон.
- Да.
- Какие это должны были быть параметры?
- Я дала мои размеры - рост, вес, объем груди и бедер...
- Зачем?
- Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не
связанного с делом, - заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и
посмотрел на свидетельницу.
- Если я правильно понял, - сказал он, - то вы дали разрешение
мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок
поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы
ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
- Это не в этом разговоре, Ваша Честь, - возразил Гуллинг, - это
произошло в результате многих разговоров.
- Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, - сказал судья
Линдейл. Он был рассержен.
- Так, в общем-то выглядела наша договоренность, - призналась Хелен
Ридли.
- А защита задала вопрос, почему такая договоренность была
достигнута?
- Да, Ваша Честь, - поддакнул Мейсон.
- Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, - сказал Гуллинг. -
Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего
общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование
квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести
обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря
формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим
больше.
- Да, - сказал судья Линдейл. - Я считаю, что обвинитель прав... с
формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру
была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
- Она не была подставлена, Ваша Честь, - сказал Гуллинг.
- В таком случае, что же это было? - спросил судья.
- Это была только сдача квартиры.
- Ну, ну, - буркнул Линдейл. - И притом женщине, которая выглядела
совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
- Да, Ваша Честь.
- Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему
мнению? - спросил судья. - Однако, Суд ограничит вопросы защиты только
темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер
Мейсон.
- Вы заявили, - сказал Мейсон, - что не видели Роберта Доувера Хайнса
в день убийства.
- Да.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Где вы были в половине первого в этот день?
- Я... была на обеде.
- Одна?
- Протестую. Вопрос несуществен и не связан с делом, - вмешался
Гуллинг.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - В принципе, мы могли бы принять этот
протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы
не предполагаете этого, мистер Мейсон?
- Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница
от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно
ограниченный диапазон вопросов.
- В какое время совершено убийство? - спросил судья Линдейл.
- В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, - ответил Гарри