- Да, конечно!
- Просмотри также такие случаи, которые произошли и в окрестностях Лос-Анджелеса, в пятидесяти или, лучше, даже ста милях в округе. Посмотри, пожалуйста, что можно найти. Сможешь, Элси?
Это срочно?
- Да, срочно.
- Похоже, тебя не беспокоит, что это мой выходной день?
- Когда я вернусь, у тебя будет полно выходных и уик-эндов. Обещаю.
- Много они мне принесут радости,- съязвила Элси.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Просто прошу передать привет Сильвии. Да, кстати, куда же мне тебе звонить?
- Когда ты собираешься это делать?
- Завтра утром.
- В воскресенье утром!
- Вот именно. Знаешь, между прочим, ты с каждым днем становишься все больше похожим на Берту,- заявила вдруг Элси.
- Хорошо, клянусь, по возвращении я стану уделять тебе больше внимания и дам выспаться. Давай договоримся утром в понедельник? Хочешь? Я позвоню в кредит, так что вы заплатите за звонок, потому что у меня кончаются деньги.
- Дональд, ты можешь звонить когда удобно, и в воскресенье тоже, если хочешь. Я сделаю все, что смогу...
- Нет, думаю, к этому времени ты не сможешь получить нужные мне сведения, сегодня же суббота.
- Откуда ты знаешь? Сегодня меня на обед пригласил в ресторан полицейский детектив.
- Ты действительно все успеваешь! А кто он?
- Да так, местный. Мне для этого не надо ехать в другой город.
Я засмеялся.
- Ладно, Элси! Давай созвонимся в понедельник.
Это тоже достаточно скоро.
- Честно? Ну, тогда до скорого,- сказала она уже мягче и повесила трубку.
Я вышел и направился на угол Полк и Пост-стрит, чтобы осмотреться. Это был очень удобный для столкновения перекресток: тот, кто ехал по Пост-стрит и видел знак "идите", прибавлял скорость, чтобы успеть проехать его, если он видел, что на Полк-стрит было пусто.
На углу парнишка продавал газеты. Движение машин было довольно интенсивное. Я вынул из кармана список свидетелей, который дал мне лейтенант Шелдон, и задумался, на самом ли деле он полный. В нем числилась женщина, которая просто была названа "продавщицей", мужчина, работающий рядом в аптеке, механик по машинам, который, как было сказано, "все это видел собственными глазами со своего рабочего места где-то посередине квартала", и, наконец, продавец сигар в небольшом киоске, который, услышав громкий звук столкновения машин, выбежал, чтобы посмотреть, что произошло.
Но в этом списке отсутствовал почему-то парнишка, продающий газеты. Я попытался обдумать эту мысль, потом подошел к нему и купил утренний выпуск, дал ему вдвое больше и разрешил оставить себе сдачу.
- Ты регулярно торгуешь здесь?- задал я ему вопрос.
Он кивнул, продолжая внимательным взглядом осматривать прохожих и проезжающие машины, выискивая потенциального покупателя.
- Ты здесь каждый вечер?
Он опять кивнул.
- Как же так получилось, что ты не рассказал полиции всего, что знал об этом наезде здесь, на углу, во вторник вечером?- внезапно задал я ему вопрос.
Он попытался сразу было бежать, но я успел схватить его за руку.
- Перестань, парень, не бойся и расскажи мне все.
Парнишка был похож на пойманного кролика.
- Вы не имеете права меня хватать и толкать!- тоненько заверещал он.
- Кто это тебя толкает?- возмутился я.
- Вы, кто ж еще!
- Ты, парень, не знаешь, как толкают. Скажи-ка, сколько тебе заплатили, чтобы ты молчал?
- Пошел ты знаешь куда!..
- Ты в курсе, парень, как это называется? Содействие уголовному преступлению.
- У меня тоже есть друзья в полиции,- нашелся он.- Но вы-то ведь, я знаю, не оттуда. Эти ребята не позволят вам так со мной обращаться.
- Может, у тебя и есть друзья в полиции, и ты действительно имеешь сейчас дело с человеком не из полиции. Но скажи, среди твоих знакомых найдется хороший судья?
При этих словах парня словно передернуло.
- Хороший друг из судейских тебе бы сейчас очень не помешал. Да, ты прав, я не служу в полиции. Я частный детектив и очень суровый.
- Да что вы ко мне пристали, что я такого сделал?
- Отвечай, кто тебе заплатил за молчание?
- Никто мне не платил.
- Может, ты хочешь заняться вымогательством?
- Имейте совесть, мистер. Да, меня хотели подкупить, но я понял, что не смогу пойти на это.
- Почему же?
- Потому что у меня уже были неприятности в Лос-Анджелесе. Я был освобожден под честное слово и сбежал снова. Продавать газеты мне тоже нельзя легально. Там, в Лос-Анджелесе, надо было отмечаться у полицейского, условно выпустившего меня на поруки, каждые тридцать дней. Но мне это не нравилось, и я сбежал сюда, в этот город, и стал продавать газеты тут.
- И все-таки почему ты не рассказал о том, что видел во время этого несчастного случая?
- Как я мог? Мне казалось, что я правильно себя повел. Я записал номер машины этого парня и хотел передать его полицейским, когда вдруг понял, что не могу этого сделать. Чем бы это для меня кончилось?
Окружной прокурор вызвал бы меня в суд как свидетеля, и адвокат обвиняемого тут же начал бы меня терзать. Сразу бы обнаружилось, что я нарушил все правила и сбежал, когда меня выпустили на поруки. Суд тоже не поверил бы мне, и меня бы отослали обратно в Лос-Анджелес, в приемник для нарушителей.
- Ты очень умен для парня твоих лет!- сделал я ему комплимент.
- Да, я уже не ребенок.
Посмотрев на лицо рано повзрослевшего мальчика с острым, умным взглядом быстро бегающих глаз, проницательно меня рассматривающих, как будто старающихся обнаружить мое самое слабое место, я почувствовал под своими пальцами худенькое плечо.
- Ну, ладно. Ты был со мной честен, и я буду с тобой откровенен. Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- И как же ты здесь живешь? Как справляешься с жизнью?
- У меня все прекрасно. Больше никаких нарушений закона... Там, в даунтауне {центр города} Лос-Анджелеса, у меня слишком много друзей. Я состоял членом одной банды, и ребята надо мной потешались, если я не грабил и не делал того, чего они от меня требовали.
- А чем они занимались?
- Поверьте мне, мистер, они не брезговали ничем.
Мы все начинали еще маленькими детьми, но когда во главе банды стал Батч, он потребовал от всех, чтобы члены банды работали на нее как бы на постоянной основе. Он был жесток, и его все боялись.
- Почему же ты не рассказал все это офицеру полиции, который тебя условно выпустил на поруки?
- Думаете, я могу быть предателем?
- Ну почему бы тебе, парень, просто не оставаться дома и не заниматься своими делами?
- Не говорите глупостей!
- И ты сбежал сюда, чтобы больше с ними не связываться?
- Ну да, так я и сделал.
- И теперь ты в самом деле ни с кем не связан?
- Ни с кем.
- Дай мне номер машины, а я попытаюсь вытащить тебя из этих неприятностей.
Он достал из кармана клочок бумаги, оторванный от края газеты, на котором твердым карандашом был нацарапан номер. Я внимательно рассматривал его, а парнишка в это время продолжал рассказывать энергичным, слегка подвывающим голосом:
- Эта машина, что сбила того парня... Водитель ее на огромной скорости скатился с холма и чуть не сбил меня самого. Именно после этого я пришел в бешенство и вынул карандаш, чтобы записать его номер. За рулем сидел толстый мужчина средних лет, рядом, прижавшись к нему,- маленькая блондинка. В тот момент, когда они подъехали к перекрестку, она пыталась его поцеловать, или он целовал ее, или они оба сразу целовались... Я не совсем понял, как это было.
- И что ты сделал в этот момент?
- Я отпрыгнул в сторону и подумал, что этот малый сейчас врежется в край тротуара. Я записал номер машины на клочке бумаги, когда он врезался в этого парня, стоявшего у обочины.
- И что случилось потом?
- Потом он на минуту совсем сбавил скорость, женщина что-то ему сказала, и он помчался дальше не останавливаясь.
- И .никто за ним не погнался?
- Один парень попытался, но едва он вырулил на дорогу, как какой-то дуралей начал отъезжать от тротуара. Именно в этот момент они и столкнулись с такой силой, что потом все кругом было засыпано битым стеклом. В это время уже вовсю кругом забегали люди, старались помочь сбитому старику, и тут-то я внезапно понял, что нахожусь в центре этой самой заварухи.
Если полиция приедет и начнет свои расспросы, я окажусь конченым человеком.
- Так кто это был, тот водитель?
- Я же вам сказал, не знаю. Все, что мне известно, это то, что он был за рулем темного седана, мчался с огромной скоростью и что он и его девица целовались в тот момент, когда все это случилось на перекрестке.
- Он был пьян?
- Как я могу утверждать? Просто он был занят другими вещами, помимо вождения автомобиля. Ну, вот я вам и помог, мистер. Теперь дайте мне уйти.
Я протянул ему пять долларов:
- Иди купи себе кока-колу, приятель, и больше ни о чем не беспокойся.
Он посмотрел на протянутую пятерку с некоторым колебанием, потом схватил ее и засунул в карман.
- Ты бы узнал этого подонка, если бы его снова увидел,- того, что вел машину?
Он посмотрел на меня сразу ставшими хитрыми и жестокими глазами.
- Нет,- был его ответ.
- Думаешь, не смог бы его узнать, даже если бы он стоял в одном ряду с другими на опознании?
- Нет.
Расставшись с продавцом газет, я стал просматривать список регистрационных номеров машин и вскоре определил, что автомобиль-нарушитель принадлежал Харви Б. Лудлоу, который жил недалеко, в доме около пляжа. Машина оказалась "кадиллаком"-седаном.
Глава 9
В воскресенье я проспал до полудня в своей трущобе на южной окраине города. Мой завтрак в небольшом ресторанчике состоял из яичницы, жаренной на неизвестном масле, мутного кофе и остывшего, непрожаренного тоста.
Купив воскресные газеты, я вернулся к себе в комнатушку с потертым ковром, жестким стулом и стареньким столом.
Наконец-то в газете появились новости о Габби Гарванза. Он выписался из госпиталя сам, и его внезапное исчезновение свидетельствовало о том, что он опасался за свою жизнь. Его сиделки и врач утверждали, что они ничего не знают, когда он исчез. Гарванза быстро поправлялся после ранения и уже мог передвигаться без посторонней помощи. В тапочках, пижаме и домашнем халате он отправился в конец коридора, где был расположен солярий. Когда через некоторое время его сиделка отправилась туда за ним, его уже в солярии не было.
Обыскали весь госпиталь, но Габби Гарванза словно испарился. Тогда предположили, что игрок и гангстер предпочел побег перспективе быть украденным своими многочисленными врагами.
В палате остались все его вещи, которые ему туда принесла Морин Обэн на следующий день после того, как на него было совершено нападение. Среди вещей остался костюм стоимостью в триста пятьдесят долларов, шелковая рубашка, двадцатипятидолларовый галстук ручной росписи, который был на нем в тот роковой день и который был приобщен к делу в качестве улики. Пятна крови вокруг отверстий от пуль на костюме и рубашке оставляли надежду, что спектрографический анализ опаленных по краям нитей ткани что-либо покажет.
На следующий день после случившегося Морин Обэн принесла целый чемодан вещей, среди которых был еще один трехсотпятидесятидолларовый костюм, сшитый портным, сделанные по специальному заказу семидесятидолларовые туфли, еще один двадцатипятидолларовый галстук ручной работы и несчетное число модных шелковых рубашек, носков, платков. Все это она оставила в госпитале. Исчезнувший же потерпевший ушел в одной пижаме, больничном халате и шлепанцах.
Персонал госпиталя был уверен в том, что человек в такой одежде не мог пройти ни через один из выходов госпиталя, тем более не смог уехать на такси.
Полиция между тем констатировала, что, несмотря ни на что, Габби Гарванза исчез, просто растворился в воздухе.
Многие критиковали полицию за то, что у палаты не был выставлен специальный пост охраны, однако она отвергала всякую критику, приводя неопровержимый довод о том, что Гарванза сам являлся объектом охоты. Однако не стрелял и вообще не был вооружен, когда находился в ресторане. У полиции было и так немало обязанностей, не менее важных, чем охрана известного гангстера, который, похоже, оказался жертвой тех, кого пресса назвала участниками "прибыльного рэкета".
И все это происходило на глазах у многих, несмотря на заявления полиции о том, что в городе запрещены азартные игры и что он очищен от рэкетиров подобного рода.
Я взял ножницы, вырезал статью из газеты и, сложив ее, спрятал в бумажник. Я мог себе позволить в этот день не работать и провести его в постели, читая и обдумывая сложившуюся ситуацию.
В понедельник утром я отправился за газетами.
На первой полосе была изложена в подробностях вся история. Тело Морин Обэн было найдено в неглубокой яме, присыпанной песком, около Лагуна-Бич, известного океанского курортного местечка к югу от Лос-Анджелеса. Последний приют красавица обрела в могиле, вырытой выше уровня прибоя, но ветер разметал легкий земной покров, и запах разложившегося тела ощутили купающиеся; вскоре было найдено и тело самой Морин.
Судя по небрежности, с которой все это делалось, полиция предполагала, что могила была вырыта в спешке ночью и что молодая женщина была уже мертва, когда ее тело привезли на пляж в машине и выбросили из нее с песчаного откоса вниз. Затем убийца торопливо вырыл могилу и был таков.
Следователь, производивший дознание по делу о насильственной смерти, полагал, что женщину лишили жизни неделю назад. Эксгумация показала, что в нее стреляли, и оба раза в спину. Хладнокровное и безжалостное убийство. Каждая из пуль могла оказаться для нее смертельной, и кончина ее была мгновенной.
Обе пули были найдены. Полицейские Лос-Анджелеса, которые сначала делали вид, что умывают руки в связи с отказом Морин помочь дать информацию по поводу нападения на Габби Гарванза, теперь предпочли помалкивать, воздерживаясь от комментариев. Шериф графства метал громы и молнии в адрес гангстеров.
Ввиду такого оборота событий был объявлен розыск молодого человека, с которым в последний раз видели Морин Обэн той ночью, когда, по предположению полиции, Морин была убита. В распоряжении полиции имелось описание внешности этого молодого человека, поэтому всех тщательно проверяли.
Я пошел к телефону и позвонил в офис Элси Бранд, заказав разговор с оплатой за счет абонента. Я слышал, как оператор на другом конце провода сказал: "Миссис Кул оплачивает все звонки Дональда Лэма".
Через мгновение в трубке раздался истерический голос Берты:
- Ты, чертов слабоумный идиот! Интересно, чем это ты там занимаешься? Кто, по-твоему, ведет наши дела?
- Ну, что еще случилось?- еще не понимая, о чем идет речь, спросил я.
- И ты еще спрашиваешь, в чем дело?- продолжала кричать она.- Мы в ужасном положении. Ты пытался шантажировать клиента; он собирается аннулировать наши права. Клиент отложил оплату пятисот долларов по чеку... И он еще спрашивает, в чем дело!.. В чем дело?..
Зачем ты сунул свой нос в Сан-Франциско? Полиция города ищет тебя, агентство в опасности, пятьсот долларов ушли в песок, и ты еще названиваешь за счет агентства?
В чем, черт возьми, ты полагаешь, дело?
- Мне нужно получить кое-какую информацию от Элси Бранд,- сумел прорваться я сквозь ее истерику.
- Тогда сам плати за свои звонки!- заорала Берта.- Больше я не собираюсь оплачивать твои звонки!- С этими словами она бросила трубку с такой силой, что та неминуемо должна была соскочить с рычага.
Я тоже повесил трубку, сел тут же в будке и посчитал оставшиеся у меня деньги: моей наличности не хватало даже на то, чтобы перезвонить Элси Бранд. Я пошел на телеграф и послал ей телеграмму, которую оплатить, получив, должна была она сама:
"СООБЩИ МНЕ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАРАНЕЕ ОПЛАТИВ.
ПОЗВОНЮ ЧЕРЕЗ "ВЕСТЕРН ЮНИОН".
Берте, надеюсь, не придет в голову проверять наличие неоплаченных телеграмм.
Я вернулся в свою крысиную дыру, в отель, бросился на кровать и стал ждать свежих газет и сообщений от Элси.
Появившаяся в полдень пресса Сан-Франциско была полна нужной мне информацией. Убийство Морин Обэн внезапно приобретало серьезное значение. Первые страницы пестрели заголовками типа:
"СЫН ИЗВЕСТНОГО БАНКИРА СОГЛАСИЛСЯ ДАТЬ
ИНФОРМАЦИЮ ПО ПОВОДУ УБИЙСТВА ГАНГСТЕРА".
Я внимательно прочел откровения Джона Карвера Биллингса Второго, который добровольно поведал полиции, что именно он пригласил потанцевать Морин Обэн в полдень в небольшом ресторанчике и именно его привлекательность побудила красивую любовницу гангстера бросить свою компанию. Далее он рассказал, как его успех быстро сменился унижением, когда красотка пошла попудрить нос в женскую комнату и более не появилась. Далее молодой Биллингс откровенничал по поводу того, как он познакомился в этом же ресторанчике с двумя девушками из Сан-Франциско и провел остаток вечера с ними. Он не знал имен девиц, пока не разыскал их с помощью детективного агентства в Лос-Анджелесе.
Биллингс дал полиции имена этих женщин, но так как они были уважаемыми молодыми особами, работающими в деловых кругах Сан-Франциско, и, принимая во внимание, что их контакт с Биллингсом ограничился лишь несколькими бутылками выпитого вместе дринка и тем, что он показал им ночной Лос-Анджелес, полиция сочла возможным не называть их имена. Однако известно, что с ними встречались и они подтвердили рассказ Биллингса во всех деталях.
Все газеты напечатали прекрасную фотографию Джона Карвера Биллингса, хорошо исполненную, четкую фотографию, сделанную газетным репортером.
Я зашел в редакцию газеты и в отделе искусства за пару хороших сигар получил добротный отпечаток этой фотографии - с настоящим, живым Джоном Карвером Биллингсом Вторым на ней.
Потом опять отправился на телеграф. От Элси не было ни слова. Тогда я взял такси и поехал к Милли Родес. Она оказалась дока.
- Привет,- сказала она, открывая дверь,- входи!
Глазки у нее блестели от возбуждения. На ней было нарядное платье, которое явно было только что вынуто из коробки с названием одного из самых дорогих магазинов Сан-Франциско.
- Не работаешь?- поинтересовался я.
- Сегодня нет,- ответила она, загадочно улыбаясь.
- Я думал, твой отпуск закончился и ты уже должна ходить на службу.
- У меня изменились планы.
- И работа, чувствую, тоже?
- Я теперь домашняя хозяйка.
- С каких это пор?
- С тех, как мне этого захотелось.
- Ну и как тебе нравится?
- Не говори глупостей.
- Ты сжигаешь за собой мосты, Милли.
- Пусть они себе горят!
- А если захочешь вернуться обратно?
- Только не я. Я никогда не вернусь к прошлому, бери выше - я живу ради будущего!
.- У тебя новый наряд?
- Не правда ли, он великолепен? И идет мне. Я его отыскала в одном магазине, он сидит на мне, будто я для него рождена. Представляешь, не понадобилось ничего исправлять и подгонять. Я просто в восторге от него.При этих словах она подошла к зеркалу, которое отражало ее в полный рост. Слегка подняв руки, она повернулась медленно вокруг, так, чтобы я мог рассмотреть каждую линию и строчку.
- В самом деле, хорошо сшито и очень тебе идет.
Милли села, скрестив ноги и разглаживая на коленях юбку легкими ласкающими движениями.
- Ну, так что ты хочешь от меня на сей раз?- спросила она.
- Я не хочу, чтобы ты сжигала за собой все мосты, Милли. Достаточно было твоего вранья мне по поводу алиби Джона Карвера Биллингса.
- Джона Карвера Биллингса Второго,- поправила она меня с улыбкой.
- Второго,- признал я ошибку.- Говорить мне неправду - одно, но врать полиции - совсем другое дело.
- Послушай, Дональд, ты кажешься внешне хорошим парнем. Ты ведь детектив, поэтому у тебя такая подозрительная и мерзкая натура. Ты сам пришел сюда и предположил, что я лгу из желания создать Джону Карверу Биллингсу алиби. Я согласилась с тобой исключительно из желания посмотреть, что ты скажешь в дальнейшем.
- Ты не выдержишь перекрестного допроса и не сможешь придумать сколько-нибудь состоятельной истории.
Она засмеялась, будто все, что я говорил, было чрезвычайно забавным.
- Я просто хотела, чтобы ты высказался, Дональд, неловко было как-то затыкать тебе рот.
Она села на диван рядом со мной, положила одну руку мне на плечо и мягко, доверительно сказала:
- Дональд, когда же ты наконец повзрослеешь?
- Я уже повзрослел.
- Пойми, невозможно иметь деньги и влияние одновременно, во всяком случае - не в этом городе.
- У кого они водятся, деньги?- бросил я раздраженно.
- В настоящий момент они есть у Джона Карвера Биллингса Второго.
- Хорошо. А у кого влияние?
- Я отвечу тебе на вопрос: у Джона Карвера Биллингса.
- Ты упустила "Второго",- саркастически заметил я.
- Нет, не упустила.
- Ты хочешь сказать, что...
Она кивнула.
- Я имею в виду Джона Карвера Биллингса старшего. Влияние - у него.
Я задумался на мгновение.
- Ты слишком далеко высунулся,- между тем продолжала она.- Ты сделал многое, чего делать тебе не следовало. Говорил вещи, о которых надо было помолчать. Почему ты не можешь не ввязываться и не противоречить, когда не надо, Дональд?
- Потому что я не так устроен.
- Ты потерял пятьсот долларов, рассорился с полицией. Отдан приказ разыскать тебя, и у тебя будут неприятности. Не будь же ребенком, веди себя соответственно возрасту, надо все это немедленно уладить, тогда полиция аннулирует ордер на твой арест, чек на пятьсот долларов будет опять подтвержден.
- Значит, ты снова возвращаешься к этой злополучной версии с алиби?
- Я и не отказывалась никогда от этой версии,- мечтательно произнесла она и продолжала:- Джон Карвер Биллингс Второй, Сильвия Такер и я - мы придерживаемся ее. Ты же явился ко мне, выслушал и потребовал, чтобы я изменила ее содержание. Для тебя.
А теперь ты заявляешь, что я рассказывала что-то другое. Я это целиком отрицаю! Джон Карвер Биллингс Второй говорит, что ты пытался его шантажировать.
В полиции тоже заявляют, что ты все время что-то вынюхивал, чтобы отыскать какие-то улики и шантажировать своего клиента. Поверь мне, ничего умного ты не делаешь, Дональд.
- Значит, ты уже решила заложить меня?
- Нет, я просто захотела кое-что приобрести для себя.
- Мидли, тебе не открутиться, и не пытайся даже!
- Занимайся своими делами и не лезь в мои. Я как-нибудь сама их решу.
- Милли, не делай этого. Тебе в любом случае не уйти от ответа. Произойди перекрестный допрос, и ты поймешь, во что ты замешана, но будет, увы, поздно.
- Ну давай, устрой здесь, прямо сейчас этот свой перекрестный допрос!
- Что хорошего в том, если я тебя, Милли, загоню в ловушку? Ты что, поумнеешь от этого или сумеешь вывернуться, наврав с три короба?
- Я и сейчас достаточно благоразумна, Дональд.
Почему бы и тебе не последовать моему примеру?
- Пойми же наконец, ты имеешь дело с шайкой любителей, а не профессионалов. Они думают, что в состоянии все уладить. Ты же хорошая девчонка, Милли, и мне будет крайне неприятно видеть тебя замешанной в эту криминальную историю. Для тебя все может кончиться очень плохо.
- Напротив, думаю, что все плохо кончится для тебя.
Направляясь к двери, я зло бросил на прощанье:
- Очень скоро мы увидим, у кого начнутся серьезные неприятности.
Она побежала за мной:
- Не уходи так, Дональд! Не уходи!
Я оттолкнул ее. Но она обняла меня за шею:
- Дональд, ты же такой замечательный парень!
И мне так не хочется узнать, что на тебя свалятся неприятности. Не забывай, ты имеешь дело с силой, влиянием и деньгами. Они раздавят тебя и выбросят, если не хуже... Дискредитируют твое имя, заявив, что ты занимался вымогательством, тебя лишат твоих прав на работу... Дональд, ну пожалуйста! Я могу все для тебя устроить наилучшим образом. Я уже поставила им условие: или они все должны с тобой уладить, или я не буду иметь с ними никаких дел. Они мне обещали, Дональд.
- Милли!- ответил я.
- Давай посмотрим на это дело хладнокровно, с точки зрения логики. Джону Карверу Биллингсу пришлось заплатить за свое алиби тысячу долларов, и это не считая того, что они заплатили тебе. Я подозреваю, что Сильвия более мягкий человек, и ей они много не дали. В первый раз тебе вручили двести пятьдесят долларов. Во второй они, похоже, заплатили тебе более щедро, и ты сразу начала покупать себе наряды и чемоданы. Похоже, ты даже под присягой собираешься подтвердить то, что они от тебя требуют, а потом с легким сердцем отправишься путешествовать, может быть даже в Европу.
- Так и быть, расскажу тебе, как на самом деле все это произошло. Они послали за мной, заплатили, заплатили очень большие деньги и обещают мне свое покровительство и поддержку впредь. Я не еду в Европу. Я отправляюсь в Южную Америку. Ты понимаешь, что это значит для меня?
- Конечно, понимаю, это и значит, что ты делаешь под присягой свое заявление, Биллингс оказывается невиновным, и ты уплываешь на корабле в страну, где будешь недосягаема для юрисдикции суда. По крайней мере, временно. При желании они смогут тебя допросить только через американское консульство той страны, куда ты отбываешь...
- Все совсем не так, Дональд, ты смотришь на это со своей колокольни. Я - со своей. Ты знаешь, каково приходится девушке, попавшей в большой город и оставшейся одной, без всякой поддержки? Она встречается со множеством мужчин, плейбоев. Все только и хотят одного - поиграть с ней. Вначале кажется, что ты просто флиртуешь и тебе даже нравятся эти игры. Впервые в жизни ты себя чувствуешь взрослой, тебе дозволено все, что прежде было запрещено. Ты личность, абсолютно свободна, и никто тебя не опекает. Ты снимаешь квартиру, сама себе хозяйка, сама зарабатываешь на жизнь и не обязана ни у кого спрашивать разрешения, как себя вести. Тебе кажется, что у тебя полно времени, чтобы устроить свою жизнь, когда ты сама будешь к этому готова. У тебя есть работа, постоянная и регулярная зарплата. Ты сама покупаешь себе одежду и можешь делать что угодно и когда угодно... Первое время чувствуешь удивительную свободу и радость, но потом сахарная оболочка постепенно облетает, а под ней остается горькая действительность.
- Просмотри также такие случаи, которые произошли и в окрестностях Лос-Анджелеса, в пятидесяти или, лучше, даже ста милях в округе. Посмотри, пожалуйста, что можно найти. Сможешь, Элси?
Это срочно?
- Да, срочно.
- Похоже, тебя не беспокоит, что это мой выходной день?
- Когда я вернусь, у тебя будет полно выходных и уик-эндов. Обещаю.
- Много они мне принесут радости,- съязвила Элси.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Просто прошу передать привет Сильвии. Да, кстати, куда же мне тебе звонить?
- Когда ты собираешься это делать?
- Завтра утром.
- В воскресенье утром!
- Вот именно. Знаешь, между прочим, ты с каждым днем становишься все больше похожим на Берту,- заявила вдруг Элси.
- Хорошо, клянусь, по возвращении я стану уделять тебе больше внимания и дам выспаться. Давай договоримся утром в понедельник? Хочешь? Я позвоню в кредит, так что вы заплатите за звонок, потому что у меня кончаются деньги.
- Дональд, ты можешь звонить когда удобно, и в воскресенье тоже, если хочешь. Я сделаю все, что смогу...
- Нет, думаю, к этому времени ты не сможешь получить нужные мне сведения, сегодня же суббота.
- Откуда ты знаешь? Сегодня меня на обед пригласил в ресторан полицейский детектив.
- Ты действительно все успеваешь! А кто он?
- Да так, местный. Мне для этого не надо ехать в другой город.
Я засмеялся.
- Ладно, Элси! Давай созвонимся в понедельник.
Это тоже достаточно скоро.
- Честно? Ну, тогда до скорого,- сказала она уже мягче и повесила трубку.
Я вышел и направился на угол Полк и Пост-стрит, чтобы осмотреться. Это был очень удобный для столкновения перекресток: тот, кто ехал по Пост-стрит и видел знак "идите", прибавлял скорость, чтобы успеть проехать его, если он видел, что на Полк-стрит было пусто.
На углу парнишка продавал газеты. Движение машин было довольно интенсивное. Я вынул из кармана список свидетелей, который дал мне лейтенант Шелдон, и задумался, на самом ли деле он полный. В нем числилась женщина, которая просто была названа "продавщицей", мужчина, работающий рядом в аптеке, механик по машинам, который, как было сказано, "все это видел собственными глазами со своего рабочего места где-то посередине квартала", и, наконец, продавец сигар в небольшом киоске, который, услышав громкий звук столкновения машин, выбежал, чтобы посмотреть, что произошло.
Но в этом списке отсутствовал почему-то парнишка, продающий газеты. Я попытался обдумать эту мысль, потом подошел к нему и купил утренний выпуск, дал ему вдвое больше и разрешил оставить себе сдачу.
- Ты регулярно торгуешь здесь?- задал я ему вопрос.
Он кивнул, продолжая внимательным взглядом осматривать прохожих и проезжающие машины, выискивая потенциального покупателя.
- Ты здесь каждый вечер?
Он опять кивнул.
- Как же так получилось, что ты не рассказал полиции всего, что знал об этом наезде здесь, на углу, во вторник вечером?- внезапно задал я ему вопрос.
Он попытался сразу было бежать, но я успел схватить его за руку.
- Перестань, парень, не бойся и расскажи мне все.
Парнишка был похож на пойманного кролика.
- Вы не имеете права меня хватать и толкать!- тоненько заверещал он.
- Кто это тебя толкает?- возмутился я.
- Вы, кто ж еще!
- Ты, парень, не знаешь, как толкают. Скажи-ка, сколько тебе заплатили, чтобы ты молчал?
- Пошел ты знаешь куда!..
- Ты в курсе, парень, как это называется? Содействие уголовному преступлению.
- У меня тоже есть друзья в полиции,- нашелся он.- Но вы-то ведь, я знаю, не оттуда. Эти ребята не позволят вам так со мной обращаться.
- Может, у тебя и есть друзья в полиции, и ты действительно имеешь сейчас дело с человеком не из полиции. Но скажи, среди твоих знакомых найдется хороший судья?
При этих словах парня словно передернуло.
- Хороший друг из судейских тебе бы сейчас очень не помешал. Да, ты прав, я не служу в полиции. Я частный детектив и очень суровый.
- Да что вы ко мне пристали, что я такого сделал?
- Отвечай, кто тебе заплатил за молчание?
- Никто мне не платил.
- Может, ты хочешь заняться вымогательством?
- Имейте совесть, мистер. Да, меня хотели подкупить, но я понял, что не смогу пойти на это.
- Почему же?
- Потому что у меня уже были неприятности в Лос-Анджелесе. Я был освобожден под честное слово и сбежал снова. Продавать газеты мне тоже нельзя легально. Там, в Лос-Анджелесе, надо было отмечаться у полицейского, условно выпустившего меня на поруки, каждые тридцать дней. Но мне это не нравилось, и я сбежал сюда, в этот город, и стал продавать газеты тут.
- И все-таки почему ты не рассказал о том, что видел во время этого несчастного случая?
- Как я мог? Мне казалось, что я правильно себя повел. Я записал номер машины этого парня и хотел передать его полицейским, когда вдруг понял, что не могу этого сделать. Чем бы это для меня кончилось?
Окружной прокурор вызвал бы меня в суд как свидетеля, и адвокат обвиняемого тут же начал бы меня терзать. Сразу бы обнаружилось, что я нарушил все правила и сбежал, когда меня выпустили на поруки. Суд тоже не поверил бы мне, и меня бы отослали обратно в Лос-Анджелес, в приемник для нарушителей.
- Ты очень умен для парня твоих лет!- сделал я ему комплимент.
- Да, я уже не ребенок.
Посмотрев на лицо рано повзрослевшего мальчика с острым, умным взглядом быстро бегающих глаз, проницательно меня рассматривающих, как будто старающихся обнаружить мое самое слабое место, я почувствовал под своими пальцами худенькое плечо.
- Ну, ладно. Ты был со мной честен, и я буду с тобой откровенен. Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- И как же ты здесь живешь? Как справляешься с жизнью?
- У меня все прекрасно. Больше никаких нарушений закона... Там, в даунтауне {центр города} Лос-Анджелеса, у меня слишком много друзей. Я состоял членом одной банды, и ребята надо мной потешались, если я не грабил и не делал того, чего они от меня требовали.
- А чем они занимались?
- Поверьте мне, мистер, они не брезговали ничем.
Мы все начинали еще маленькими детьми, но когда во главе банды стал Батч, он потребовал от всех, чтобы члены банды работали на нее как бы на постоянной основе. Он был жесток, и его все боялись.
- Почему же ты не рассказал все это офицеру полиции, который тебя условно выпустил на поруки?
- Думаете, я могу быть предателем?
- Ну почему бы тебе, парень, просто не оставаться дома и не заниматься своими делами?
- Не говорите глупостей!
- И ты сбежал сюда, чтобы больше с ними не связываться?
- Ну да, так я и сделал.
- И теперь ты в самом деле ни с кем не связан?
- Ни с кем.
- Дай мне номер машины, а я попытаюсь вытащить тебя из этих неприятностей.
Он достал из кармана клочок бумаги, оторванный от края газеты, на котором твердым карандашом был нацарапан номер. Я внимательно рассматривал его, а парнишка в это время продолжал рассказывать энергичным, слегка подвывающим голосом:
- Эта машина, что сбила того парня... Водитель ее на огромной скорости скатился с холма и чуть не сбил меня самого. Именно после этого я пришел в бешенство и вынул карандаш, чтобы записать его номер. За рулем сидел толстый мужчина средних лет, рядом, прижавшись к нему,- маленькая блондинка. В тот момент, когда они подъехали к перекрестку, она пыталась его поцеловать, или он целовал ее, или они оба сразу целовались... Я не совсем понял, как это было.
- И что ты сделал в этот момент?
- Я отпрыгнул в сторону и подумал, что этот малый сейчас врежется в край тротуара. Я записал номер машины на клочке бумаги, когда он врезался в этого парня, стоявшего у обочины.
- И что случилось потом?
- Потом он на минуту совсем сбавил скорость, женщина что-то ему сказала, и он помчался дальше не останавливаясь.
- И .никто за ним не погнался?
- Один парень попытался, но едва он вырулил на дорогу, как какой-то дуралей начал отъезжать от тротуара. Именно в этот момент они и столкнулись с такой силой, что потом все кругом было засыпано битым стеклом. В это время уже вовсю кругом забегали люди, старались помочь сбитому старику, и тут-то я внезапно понял, что нахожусь в центре этой самой заварухи.
Если полиция приедет и начнет свои расспросы, я окажусь конченым человеком.
- Так кто это был, тот водитель?
- Я же вам сказал, не знаю. Все, что мне известно, это то, что он был за рулем темного седана, мчался с огромной скоростью и что он и его девица целовались в тот момент, когда все это случилось на перекрестке.
- Он был пьян?
- Как я могу утверждать? Просто он был занят другими вещами, помимо вождения автомобиля. Ну, вот я вам и помог, мистер. Теперь дайте мне уйти.
Я протянул ему пять долларов:
- Иди купи себе кока-колу, приятель, и больше ни о чем не беспокойся.
Он посмотрел на протянутую пятерку с некоторым колебанием, потом схватил ее и засунул в карман.
- Ты бы узнал этого подонка, если бы его снова увидел,- того, что вел машину?
Он посмотрел на меня сразу ставшими хитрыми и жестокими глазами.
- Нет,- был его ответ.
- Думаешь, не смог бы его узнать, даже если бы он стоял в одном ряду с другими на опознании?
- Нет.
Расставшись с продавцом газет, я стал просматривать список регистрационных номеров машин и вскоре определил, что автомобиль-нарушитель принадлежал Харви Б. Лудлоу, который жил недалеко, в доме около пляжа. Машина оказалась "кадиллаком"-седаном.
Глава 9
В воскресенье я проспал до полудня в своей трущобе на южной окраине города. Мой завтрак в небольшом ресторанчике состоял из яичницы, жаренной на неизвестном масле, мутного кофе и остывшего, непрожаренного тоста.
Купив воскресные газеты, я вернулся к себе в комнатушку с потертым ковром, жестким стулом и стареньким столом.
Наконец-то в газете появились новости о Габби Гарванза. Он выписался из госпиталя сам, и его внезапное исчезновение свидетельствовало о том, что он опасался за свою жизнь. Его сиделки и врач утверждали, что они ничего не знают, когда он исчез. Гарванза быстро поправлялся после ранения и уже мог передвигаться без посторонней помощи. В тапочках, пижаме и домашнем халате он отправился в конец коридора, где был расположен солярий. Когда через некоторое время его сиделка отправилась туда за ним, его уже в солярии не было.
Обыскали весь госпиталь, но Габби Гарванза словно испарился. Тогда предположили, что игрок и гангстер предпочел побег перспективе быть украденным своими многочисленными врагами.
В палате остались все его вещи, которые ему туда принесла Морин Обэн на следующий день после того, как на него было совершено нападение. Среди вещей остался костюм стоимостью в триста пятьдесят долларов, шелковая рубашка, двадцатипятидолларовый галстук ручной росписи, который был на нем в тот роковой день и который был приобщен к делу в качестве улики. Пятна крови вокруг отверстий от пуль на костюме и рубашке оставляли надежду, что спектрографический анализ опаленных по краям нитей ткани что-либо покажет.
На следующий день после случившегося Морин Обэн принесла целый чемодан вещей, среди которых был еще один трехсотпятидесятидолларовый костюм, сшитый портным, сделанные по специальному заказу семидесятидолларовые туфли, еще один двадцатипятидолларовый галстук ручной работы и несчетное число модных шелковых рубашек, носков, платков. Все это она оставила в госпитале. Исчезнувший же потерпевший ушел в одной пижаме, больничном халате и шлепанцах.
Персонал госпиталя был уверен в том, что человек в такой одежде не мог пройти ни через один из выходов госпиталя, тем более не смог уехать на такси.
Полиция между тем констатировала, что, несмотря ни на что, Габби Гарванза исчез, просто растворился в воздухе.
Многие критиковали полицию за то, что у палаты не был выставлен специальный пост охраны, однако она отвергала всякую критику, приводя неопровержимый довод о том, что Гарванза сам являлся объектом охоты. Однако не стрелял и вообще не был вооружен, когда находился в ресторане. У полиции было и так немало обязанностей, не менее важных, чем охрана известного гангстера, который, похоже, оказался жертвой тех, кого пресса назвала участниками "прибыльного рэкета".
И все это происходило на глазах у многих, несмотря на заявления полиции о том, что в городе запрещены азартные игры и что он очищен от рэкетиров подобного рода.
Я взял ножницы, вырезал статью из газеты и, сложив ее, спрятал в бумажник. Я мог себе позволить в этот день не работать и провести его в постели, читая и обдумывая сложившуюся ситуацию.
В понедельник утром я отправился за газетами.
На первой полосе была изложена в подробностях вся история. Тело Морин Обэн было найдено в неглубокой яме, присыпанной песком, около Лагуна-Бич, известного океанского курортного местечка к югу от Лос-Анджелеса. Последний приют красавица обрела в могиле, вырытой выше уровня прибоя, но ветер разметал легкий земной покров, и запах разложившегося тела ощутили купающиеся; вскоре было найдено и тело самой Морин.
Судя по небрежности, с которой все это делалось, полиция предполагала, что могила была вырыта в спешке ночью и что молодая женщина была уже мертва, когда ее тело привезли на пляж в машине и выбросили из нее с песчаного откоса вниз. Затем убийца торопливо вырыл могилу и был таков.
Следователь, производивший дознание по делу о насильственной смерти, полагал, что женщину лишили жизни неделю назад. Эксгумация показала, что в нее стреляли, и оба раза в спину. Хладнокровное и безжалостное убийство. Каждая из пуль могла оказаться для нее смертельной, и кончина ее была мгновенной.
Обе пули были найдены. Полицейские Лос-Анджелеса, которые сначала делали вид, что умывают руки в связи с отказом Морин помочь дать информацию по поводу нападения на Габби Гарванза, теперь предпочли помалкивать, воздерживаясь от комментариев. Шериф графства метал громы и молнии в адрес гангстеров.
Ввиду такого оборота событий был объявлен розыск молодого человека, с которым в последний раз видели Морин Обэн той ночью, когда, по предположению полиции, Морин была убита. В распоряжении полиции имелось описание внешности этого молодого человека, поэтому всех тщательно проверяли.
Я пошел к телефону и позвонил в офис Элси Бранд, заказав разговор с оплатой за счет абонента. Я слышал, как оператор на другом конце провода сказал: "Миссис Кул оплачивает все звонки Дональда Лэма".
Через мгновение в трубке раздался истерический голос Берты:
- Ты, чертов слабоумный идиот! Интересно, чем это ты там занимаешься? Кто, по-твоему, ведет наши дела?
- Ну, что еще случилось?- еще не понимая, о чем идет речь, спросил я.
- И ты еще спрашиваешь, в чем дело?- продолжала кричать она.- Мы в ужасном положении. Ты пытался шантажировать клиента; он собирается аннулировать наши права. Клиент отложил оплату пятисот долларов по чеку... И он еще спрашивает, в чем дело!.. В чем дело?..
Зачем ты сунул свой нос в Сан-Франциско? Полиция города ищет тебя, агентство в опасности, пятьсот долларов ушли в песок, и ты еще названиваешь за счет агентства?
В чем, черт возьми, ты полагаешь, дело?
- Мне нужно получить кое-какую информацию от Элси Бранд,- сумел прорваться я сквозь ее истерику.
- Тогда сам плати за свои звонки!- заорала Берта.- Больше я не собираюсь оплачивать твои звонки!- С этими словами она бросила трубку с такой силой, что та неминуемо должна была соскочить с рычага.
Я тоже повесил трубку, сел тут же в будке и посчитал оставшиеся у меня деньги: моей наличности не хватало даже на то, чтобы перезвонить Элси Бранд. Я пошел на телеграф и послал ей телеграмму, которую оплатить, получив, должна была она сама:
"СООБЩИ МНЕ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАРАНЕЕ ОПЛАТИВ.
ПОЗВОНЮ ЧЕРЕЗ "ВЕСТЕРН ЮНИОН".
Берте, надеюсь, не придет в голову проверять наличие неоплаченных телеграмм.
Я вернулся в свою крысиную дыру, в отель, бросился на кровать и стал ждать свежих газет и сообщений от Элси.
Появившаяся в полдень пресса Сан-Франциско была полна нужной мне информацией. Убийство Морин Обэн внезапно приобретало серьезное значение. Первые страницы пестрели заголовками типа:
"СЫН ИЗВЕСТНОГО БАНКИРА СОГЛАСИЛСЯ ДАТЬ
ИНФОРМАЦИЮ ПО ПОВОДУ УБИЙСТВА ГАНГСТЕРА".
Я внимательно прочел откровения Джона Карвера Биллингса Второго, который добровольно поведал полиции, что именно он пригласил потанцевать Морин Обэн в полдень в небольшом ресторанчике и именно его привлекательность побудила красивую любовницу гангстера бросить свою компанию. Далее он рассказал, как его успех быстро сменился унижением, когда красотка пошла попудрить нос в женскую комнату и более не появилась. Далее молодой Биллингс откровенничал по поводу того, как он познакомился в этом же ресторанчике с двумя девушками из Сан-Франциско и провел остаток вечера с ними. Он не знал имен девиц, пока не разыскал их с помощью детективного агентства в Лос-Анджелесе.
Биллингс дал полиции имена этих женщин, но так как они были уважаемыми молодыми особами, работающими в деловых кругах Сан-Франциско, и, принимая во внимание, что их контакт с Биллингсом ограничился лишь несколькими бутылками выпитого вместе дринка и тем, что он показал им ночной Лос-Анджелес, полиция сочла возможным не называть их имена. Однако известно, что с ними встречались и они подтвердили рассказ Биллингса во всех деталях.
Все газеты напечатали прекрасную фотографию Джона Карвера Биллингса, хорошо исполненную, четкую фотографию, сделанную газетным репортером.
Я зашел в редакцию газеты и в отделе искусства за пару хороших сигар получил добротный отпечаток этой фотографии - с настоящим, живым Джоном Карвером Биллингсом Вторым на ней.
Потом опять отправился на телеграф. От Элси не было ни слова. Тогда я взял такси и поехал к Милли Родес. Она оказалась дока.
- Привет,- сказала она, открывая дверь,- входи!
Глазки у нее блестели от возбуждения. На ней было нарядное платье, которое явно было только что вынуто из коробки с названием одного из самых дорогих магазинов Сан-Франциско.
- Не работаешь?- поинтересовался я.
- Сегодня нет,- ответила она, загадочно улыбаясь.
- Я думал, твой отпуск закончился и ты уже должна ходить на службу.
- У меня изменились планы.
- И работа, чувствую, тоже?
- Я теперь домашняя хозяйка.
- С каких это пор?
- С тех, как мне этого захотелось.
- Ну и как тебе нравится?
- Не говори глупостей.
- Ты сжигаешь за собой мосты, Милли.
- Пусть они себе горят!
- А если захочешь вернуться обратно?
- Только не я. Я никогда не вернусь к прошлому, бери выше - я живу ради будущего!
.- У тебя новый наряд?
- Не правда ли, он великолепен? И идет мне. Я его отыскала в одном магазине, он сидит на мне, будто я для него рождена. Представляешь, не понадобилось ничего исправлять и подгонять. Я просто в восторге от него.При этих словах она подошла к зеркалу, которое отражало ее в полный рост. Слегка подняв руки, она повернулась медленно вокруг, так, чтобы я мог рассмотреть каждую линию и строчку.
- В самом деле, хорошо сшито и очень тебе идет.
Милли села, скрестив ноги и разглаживая на коленях юбку легкими ласкающими движениями.
- Ну, так что ты хочешь от меня на сей раз?- спросила она.
- Я не хочу, чтобы ты сжигала за собой все мосты, Милли. Достаточно было твоего вранья мне по поводу алиби Джона Карвера Биллингса.
- Джона Карвера Биллингса Второго,- поправила она меня с улыбкой.
- Второго,- признал я ошибку.- Говорить мне неправду - одно, но врать полиции - совсем другое дело.
- Послушай, Дональд, ты кажешься внешне хорошим парнем. Ты ведь детектив, поэтому у тебя такая подозрительная и мерзкая натура. Ты сам пришел сюда и предположил, что я лгу из желания создать Джону Карверу Биллингсу алиби. Я согласилась с тобой исключительно из желания посмотреть, что ты скажешь в дальнейшем.
- Ты не выдержишь перекрестного допроса и не сможешь придумать сколько-нибудь состоятельной истории.
Она засмеялась, будто все, что я говорил, было чрезвычайно забавным.
- Я просто хотела, чтобы ты высказался, Дональд, неловко было как-то затыкать тебе рот.
Она села на диван рядом со мной, положила одну руку мне на плечо и мягко, доверительно сказала:
- Дональд, когда же ты наконец повзрослеешь?
- Я уже повзрослел.
- Пойми, невозможно иметь деньги и влияние одновременно, во всяком случае - не в этом городе.
- У кого они водятся, деньги?- бросил я раздраженно.
- В настоящий момент они есть у Джона Карвера Биллингса Второго.
- Хорошо. А у кого влияние?
- Я отвечу тебе на вопрос: у Джона Карвера Биллингса.
- Ты упустила "Второго",- саркастически заметил я.
- Нет, не упустила.
- Ты хочешь сказать, что...
Она кивнула.
- Я имею в виду Джона Карвера Биллингса старшего. Влияние - у него.
Я задумался на мгновение.
- Ты слишком далеко высунулся,- между тем продолжала она.- Ты сделал многое, чего делать тебе не следовало. Говорил вещи, о которых надо было помолчать. Почему ты не можешь не ввязываться и не противоречить, когда не надо, Дональд?
- Потому что я не так устроен.
- Ты потерял пятьсот долларов, рассорился с полицией. Отдан приказ разыскать тебя, и у тебя будут неприятности. Не будь же ребенком, веди себя соответственно возрасту, надо все это немедленно уладить, тогда полиция аннулирует ордер на твой арест, чек на пятьсот долларов будет опять подтвержден.
- Значит, ты снова возвращаешься к этой злополучной версии с алиби?
- Я и не отказывалась никогда от этой версии,- мечтательно произнесла она и продолжала:- Джон Карвер Биллингс Второй, Сильвия Такер и я - мы придерживаемся ее. Ты же явился ко мне, выслушал и потребовал, чтобы я изменила ее содержание. Для тебя.
А теперь ты заявляешь, что я рассказывала что-то другое. Я это целиком отрицаю! Джон Карвер Биллингс Второй говорит, что ты пытался его шантажировать.
В полиции тоже заявляют, что ты все время что-то вынюхивал, чтобы отыскать какие-то улики и шантажировать своего клиента. Поверь мне, ничего умного ты не делаешь, Дональд.
- Значит, ты уже решила заложить меня?
- Нет, я просто захотела кое-что приобрести для себя.
- Мидли, тебе не открутиться, и не пытайся даже!
- Занимайся своими делами и не лезь в мои. Я как-нибудь сама их решу.
- Милли, не делай этого. Тебе в любом случае не уйти от ответа. Произойди перекрестный допрос, и ты поймешь, во что ты замешана, но будет, увы, поздно.
- Ну давай, устрой здесь, прямо сейчас этот свой перекрестный допрос!
- Что хорошего в том, если я тебя, Милли, загоню в ловушку? Ты что, поумнеешь от этого или сумеешь вывернуться, наврав с три короба?
- Я и сейчас достаточно благоразумна, Дональд.
Почему бы и тебе не последовать моему примеру?
- Пойми же наконец, ты имеешь дело с шайкой любителей, а не профессионалов. Они думают, что в состоянии все уладить. Ты же хорошая девчонка, Милли, и мне будет крайне неприятно видеть тебя замешанной в эту криминальную историю. Для тебя все может кончиться очень плохо.
- Напротив, думаю, что все плохо кончится для тебя.
Направляясь к двери, я зло бросил на прощанье:
- Очень скоро мы увидим, у кого начнутся серьезные неприятности.
Она побежала за мной:
- Не уходи так, Дональд! Не уходи!
Я оттолкнул ее. Но она обняла меня за шею:
- Дональд, ты же такой замечательный парень!
И мне так не хочется узнать, что на тебя свалятся неприятности. Не забывай, ты имеешь дело с силой, влиянием и деньгами. Они раздавят тебя и выбросят, если не хуже... Дискредитируют твое имя, заявив, что ты занимался вымогательством, тебя лишат твоих прав на работу... Дональд, ну пожалуйста! Я могу все для тебя устроить наилучшим образом. Я уже поставила им условие: или они все должны с тобой уладить, или я не буду иметь с ними никаких дел. Они мне обещали, Дональд.
- Милли!- ответил я.
- Давай посмотрим на это дело хладнокровно, с точки зрения логики. Джону Карверу Биллингсу пришлось заплатить за свое алиби тысячу долларов, и это не считая того, что они заплатили тебе. Я подозреваю, что Сильвия более мягкий человек, и ей они много не дали. В первый раз тебе вручили двести пятьдесят долларов. Во второй они, похоже, заплатили тебе более щедро, и ты сразу начала покупать себе наряды и чемоданы. Похоже, ты даже под присягой собираешься подтвердить то, что они от тебя требуют, а потом с легким сердцем отправишься путешествовать, может быть даже в Европу.
- Так и быть, расскажу тебе, как на самом деле все это произошло. Они послали за мной, заплатили, заплатили очень большие деньги и обещают мне свое покровительство и поддержку впредь. Я не еду в Европу. Я отправляюсь в Южную Америку. Ты понимаешь, что это значит для меня?
- Конечно, понимаю, это и значит, что ты делаешь под присягой свое заявление, Биллингс оказывается невиновным, и ты уплываешь на корабле в страну, где будешь недосягаема для юрисдикции суда. По крайней мере, временно. При желании они смогут тебя допросить только через американское консульство той страны, куда ты отбываешь...
- Все совсем не так, Дональд, ты смотришь на это со своей колокольни. Я - со своей. Ты знаешь, каково приходится девушке, попавшей в большой город и оставшейся одной, без всякой поддержки? Она встречается со множеством мужчин, плейбоев. Все только и хотят одного - поиграть с ней. Вначале кажется, что ты просто флиртуешь и тебе даже нравятся эти игры. Впервые в жизни ты себя чувствуешь взрослой, тебе дозволено все, что прежде было запрещено. Ты личность, абсолютно свободна, и никто тебя не опекает. Ты снимаешь квартиру, сама себе хозяйка, сама зарабатываешь на жизнь и не обязана ни у кого спрашивать разрешения, как себя вести. Тебе кажется, что у тебя полно времени, чтобы устроить свою жизнь, когда ты сама будешь к этому готова. У тебя есть работа, постоянная и регулярная зарплата. Ты сама покупаешь себе одежду и можешь делать что угодно и когда угодно... Первое время чувствуешь удивительную свободу и радость, но потом сахарная оболочка постепенно облетает, а под ней остается горькая действительность.