Гарднер Ронда. В надежде на чудо

   – Я старше тебя и могу сказать со всей ответственностью: нужно смотреть в корень проблемы. Я уже говорил тебе, что труднее всего на свете для этой девушки было уехать от тебя.
   И ты, зная, как она провела свое детство и юность, понимаешь, что это не пустые слова.
   Если хочешь знать правду во всей полноте, тебе придется копать куда глубже.
   – Я, я не понимаю.
   – Поймешь, если постараешься.
   Лоренс направился к двери, но остановился на пороге.
   – Помнишь, что я сказал? Не обижай ее. Я говорю так не потому, что хочу унизить тебя недоверием. Просто я действительно знаю, как Трейси ранима во всем, что касается тебя. Когда я впервые увидел ее в этом городе, то подумал, что никогда не встречал существа несчастнее ее. Все, что привязывало ее к жизни, – это ребенок и забота о нем. Теперь у тебя появился второй шанс – не упусти его.
   И с этими словами старик вышел, затворив за собой дверь.
   Дэниел остался стоять посреди гостиной, не зная толком, куда ему теперь идти. Хотелось зайти к Шейле, посмотреть, как она там. Но он опасался, что сейчас не самый удачный момент для общения с дочерью. Нельзя торопиться, чтобы у девочки не создалось впечатления, будто он насильно вламывается в ее жизнь и нарушает ее личное пространство.
   Тогда Дэниел попытался поразмыслить над словами Лоренса, прозвучавшими только что.
   Он никак не мог в них поверить. Образ несчастного существа с разбитым сердцем никак не вязался у него с представлением о Трейси, которое он пронес через все эти годы. Он-то думал, что красотка просто отряхнула со своих стоп прах Стерлинга и их общего прошлого и отправилась искать приключения. А заодно и вырвала с корнем из сердца его, Дэниела.
   Но откуда же тогда стремление старика защитить ее, не дать ему в обиду? Ведь по-настоящему обидеть может только тот, кого ты любишь.
   Трейси все время заявляла, что не желает общаться с его семьей, ходить с ним на вечеринки. Кажется, ей претила светская жизнь как таковая. Разве он должен был настаивать? Хотя если бы настоял и везде водил ее с собой, открыто называя своей невестой, родителям было бы труднее состряпать псевдопомолвку. А так они не воспринимали интрижку сына с «этой девицей» всерьез.
   «Эта девица»… Как часто Дэниелу приходилось слышать подобное определение Трейси! Особенно из уст отца. Марк Эйвери вообще никогда не называл ее иначе. Всякий раз, заговаривая с сыном о его возлюбленной, он кривился, будто упоминал что-то гадкое и непристойное.
   «Эта девица мешает твоему социальному росту». «Эта девица себе на уме, знает отличные способы заработать. Надеюсь, ты не настолько наивен, чтобы ей доверять? ««Эта девица, дочь алкоголика Мелоуна… Ты уверен, что она сама не злоупотребляет спиртным? ««Эта девица не твоего круга. Ты можешь развлекаться как угодно, но однажды придется повзрослеть… «
   «Эта девица, эта девица… «
   На внезапный отъезд Трейси его отец отреагировал единственной фразой: «Скатертью дорожка». После чего о Трейси уже не говорили в открытую. Только порой, к слову, отец, морщась, произносил: «После той истории, ну, вы понимаете, о чем я говорю…»
   Однако это не мешало Дэниелу думать о ней.
   За семь лет не было дня, когда бы он не вспоминал ее лицо, вьющиеся волосы, дивный смех.
   Этот смех иногда мерещился ему на улице, и Дэниел резко оборачивался, почти уверенный, что сейчас увидит свою Трейси… И всякий раз ошибался.
   Когда же замечал в толпе девушку с короткими темными волосами, сердце его невольно пропускало несколько тактов, а потом начинало бешено биться. На долю секунды Дэниелу казалось, что она наконец-то вернулась. Но и это тоже было самообманом.
   А теперь он знал, что у них родилась дочь, и старик по имени Лоренс объяснял ему, что он разбил Трейси сердце. Было от чего сойти с ума!
   Дэниел чувствовал себя как в самолете на крутом вираже или во время исполнения «мертвой петли». Его мир изменился всего за несколько дней, и он больше не знал, куда лететь.
   Дэниел все еще пытался привести мысли в порядок, когда в гостиную вернулась Трейси.
   – Как Шейла? – немедленно спросил он.
   Может, он и не знал точно, чего ждет от отношений с бывшей возлюбленной, но относительно дочери у Дэниела не было сомнений.
   От Шейлы он хотел любви и взаимопонимания. И еще – наверстать упущенное время.
   – Она плачет… Не может разобраться в происходящем.
   – Можно мне поговорить с ней?
   – Лучше не надо. Подожди, пока она сама обратится к тебе, ладно? Не форсируй события.
   Дэниел кивнул.
   – Как скажешь. Слушай, уже почти девять часов. Мне завтра рано на работу.
   Трейси внезапно положила руку ему на плечо. Она впервые прикоснулась к нему с момента их встречи – и по всему телу Дэниела прокатилась волна полузабытого тепла. Тело помнило прежнюю связь, несмотря на прошедшие годы.
   И похоже, Трейси тоже это почувствовала.
   – Дэн, – мягко сказала она, убирая руку, – я поговорю с Шейлой… Постараюсь ей объяснить. Она непременно поймет.
   – Хорошо. А сейчас, всего доброго.
   Он повернулся, чтобы уйти. Но Трейси неожиданно окликнула его.
   – Да? – произнес он, оборачиваясь, и увидел слезы в ее глазах.
   Дэниел мог выдержать что угодно, только не это. Даже сейчас, через семь лет, для него не было страшнее зрелища, чем Трейси в слезах.
   – Не надо, – прошептал он, протягивая руку, чтобы смахнуть слезинку с ее щеки, но не осмелился к ней прикоснуться. – Успокойся.
   – Спасибо, – прошептала молодая женщина.
   – За что?
   – Ты мог бы обвинить меня во всем. И постараться убедить в этом Шейлу…
   – Но это ведь не так. Пойми меня правильно: я до сих пор обижен на тебя, но на себя я тоже злюсь. Мы оба совершили много ошибок, которые привели нас сюда… Однако мы встретились и теперь можем вместе исправить ситуацию. Сделать все возможное для блага нашей дочери.
   – Все равно спасибо.
   Он кивнул, не в силах ничего сказать. Нужно было хорошенько подумать. Подумать о том, как он все-таки относится к Трейси. А пока следовало сосредоточиться на благе Шейлы.
   – Я уйду на работу очень рано и вернусь в середине дня, – сообщил он. – Тогда и встречусь с дочерью. Надеюсь, к тому времени она немного успокоится.
   – Я постараюсь помочь ей в этом, – пообещала Трейси.
   Шейла не задавала вопросов, больше не плакала и не казалась особенно несчастной. Однако она замкнулась в себе и молчала, словно пытаясь восстановить свой рухнувший внутренний мир.
   После нескольких тщетных попыток разговорить девочку Трейси предложила рассказать ей на ночь сказку.
   Но Шейла ответила:
   – Не сегодня, мам. Ладно? Я не хочу.
   – Как скажешь. – Молодая женщина внимательно посмотрела на дочь и спросила:
   – Ты помнишь, что я тебя люблю, малышка?
   Ей казалось необходимым дать понять дочери, что некоторые вещи не меняются, даже если мир переворачивается вверх дном.
   Шейла кивнула и улыбнулась уголками губ.
   – Я тебя тоже, мамочка.
   Трейси поцеловала ее в лобик и вышла из детской. Ее охватило сильнейшее чувство беспомощности. Куда там помочь Шейле разобраться в отношениях с Дэниелом, если и в собственных чувствах к нему она не была уверена!
   Ей хотелось пойти и проверить, как он устроился на ночь. Может быть, как-то утешить его. Просто увидеть… Мысль, что Дэниел находится всего-навсего этажом ниже, странным образом волновала ее. Однако Трейси была твердо уверена, что не пойдет к нему. Пусть для этого надо всего лишь спуститься по лестнице – не пойдет! Тот факт, что отец Шейлы снова появился в ее жизни и не собирается исчезать, ее одновременно пугал и завораживал.
   Вместо того чтобы навестить его перед сном, молодая женщина пошла к себе в спальню, достала чистые листы бумаги и принялась писать. Обо всем, что приходило в голову. Как тяжело ей было при сегодняшнем разговоре отца с Шейлой и позже, в детской, когда дочь впервые отказалась слушать сказку. Как горько она жалеет об утраченном времени. Даже о том, как ей хотелось бы зайти к Дэниелу в комнату и пожелать ему спокойной ночи…
   За семь лет Трейси стала мудрее, обрела уверенность в себе, научилась бороться с трудностями… Словом, самостоятельная жизнь, несомненно, пошла ей на пользу. Однако если бы можно было вернуться в прошлое, обладая всеми нынешними знаниями, Трейси никогда бы не поступила так, как поступила. Не бросила бы Дэниела, осталась бы рядом, чтобы бороться за свою любовь.
   Молодая женщина задремала над страницей и проснулась только от звонка будильника. Около ее руки лежала ручка, до сих пор горела лампа, хотя за окном уже было светло. И самое печальное – Трейси не чувствовала себя отдохнувшей. Однако нужно было вставать, провожать Шейлу в школу и приниматься за ежедневную работу.
   Надев халат, молодая женщина побрела в кухню и сварила себе очень крепкий кофе. Она как раз уселась за стол с чашкой в руке, когда неожиданно вошел Дэниел. Полностью одетый, чисто выбритый, с волосами, еще чуть влажными после утреннего душа. Выглядел он свежим и очень привлекательным. Трейси почувствовала неловкость, что не успела привести себя в порядок и встречает его в халате и домашних тапочках, без малейших следов макияжа и с растрепанными волосами.
 
   – Доброе утро, – сказала она, плотнее запахивая полы халата.
   Дэниел поспешно отвел глаза от ее стройных ног.
   – Доброе… Как наша девочка?
   По тому, как быстро с его губ слетел этот вопрос, Трейси поняла: он думал о дочери всю ночь.
   – Немного успокоилась, – ответила она. – Но я не знаю, что малышка на самом деле думает. Она молчит и отказывается говорить на эту тему – должно быть, размышляет. Шейла всегда так поступает: пока у нее не выработалось мнение по какому-то вопросу, отмалчивается целыми днями. Все, что мы можем сделать, – это дать ей время… И вести себя так, чтобы она поняла: все изменения в ее жизни ко благу.
   Дэниел кивнул и сел за стол напротив нее.
   – А где она сейчас? Насколько я понимаю, ей скоро в школу?
   – Умывается. Скоро придет завтракать. Она по утрам свежая и бодрая, чего не скажешь обо мне.
   Вот и еще одно качество, которым Шейла походит на отца, – умение быстро просыпаться.
   Утро для нее всегда было периодом повышенной активности, в точности как у Дэниела. Зато вечером она начинала засыпать, когда Трейси еще была полна сил. В отличие от дочери молодая женщина очень любила поспать по утрам.
   – Этим дочь напоминает меня. – Дэниел словно прочитал мысли Трейси. – А ты, если я правильно помню, по утрам похожа на сонную муху, зато вечером тебя никак не уложишь в кровать!
   – Да, все так и осталось. Я совершеннейшая «сова». Некоторые вещи не меняются.
   Дэниел бросил на нее взгляд, явственно означающий: зато многое другое меняется, и очень сильно. Но ничего не сказал вслух.
   – Может, я провожу ее? – через некоторое время предложил Дэниел. – Мне нужно быть на курсах в девять, так что я успею.
   – Не стоит. Я отведу ее, как обычно. Все равно это по дороге к моему ателье. А уж там мы займемся твоим костюмом.
   – Спасибо. – Дэниел рассеянно кивнул. – Сама видишь, мой нынешний недостаточно строг, не подходит к образу умудренного опытом преподавателя… Может, мне тогда встретить Шейлу из школы?
   – Ее заберет Лоренс около двух часов дня.
   Не стоит нарушать привычный ход вещей, Дэн.
   Пусть в жизни малышки пока все идет, как прежде, – это ее поддержит.
   – Как думаешь, когда мне можно будет провожать и встречать ее без риска огорчить?
   – Уж точно не на этой неделе. Может быть, на следующей… Посмотрим, как пойдут ваши дела.
   В этот момент в дверях кухни появилась Шейла. Бодрая и умытая, в строгом синем платьице с широким воротником, она походила на идеальную маленькую школьницу с рекламной картинки.
   – Мам, я… Ой! – Девочка замерла на пороге, заметив Дэниела.
   Тот постарался ей как можно приветливее улыбнуться.
   – Доброе утро, Шейла!
   – Ты будешь с нами завтракать? – подозрительно осведомилась та, не отвечая на приветствие и не трогаясь с места.
   – Ну да. А потом мы встретимся за обедом.
   Я же говорил, что теперь буду жить вместе с вами. Я специально для этого приехал из другого города.
   – А вечером ты не пил с нами чай, – обвиняющим тоном заметила Шейла.
   – Я подумал, что, может быть, ты захочешь поговорить с мамой вдвоем, – мягко ответил Дэниел. – И сейчас, если ты меня смущаешься или не желаешь, чтобы я с вами завтракал, я могу уйти.
   Он приподнялся, готовый исполнить ее желание. Такая покорность успокоила девочку, она наконец вошла в кухню и уселась за стол.
   – Ладно, оставайся… А скажи: у меня есть бабушка и дедушка?
   Трейси чуть не поперхнулась кофе. Она ожидала чего угодно, только не этого вопроса.
   К тому же в голосе дочки слышалось неподдельное волнение. Конечно, малышка всегда завидовала подругам, у которых много любящих родственников, в то время как у нее есть только мама!
   – Да, у тебя есть бабушка и дедушка, – спокойно ответил Дэниел.
   – А им про меня известно? – быстро спросила Шейла.
   Ее отец покачал головой.
   – Пока нет.
   Трейси знала, что это не правда. Марку Эйвери отлично было известно, что у него есть внук или внучка. По этой причине он и вынудил ее уехать из города! Молодая женщина подумала было, что Дэниелу не мешало бы узнать правду о своих родителях. Но не могла сказать ему горькой истины. Потому что такое знание не сулило ему ничего хорошего.
   Если Дэниел узнает о подлом поступке своего отца, сердце его будет разбито. У него и так не особенно хорошие отношения с родителями. А кто такая она, Трейси Мелоун, чтобы разрушать то немногое хорошее, что связывает Дэниела с отцом? Если для того, чтобы обелить себя, нужно обвинить другого человека, лучше уж пожертвовать собой…
   Она догадывалась, что Марк никогда не скажет сыну о происшедшем. Значит, и она должна молчать. Чтобы не причинять Дэниелу еще большей боли – он и так достаточно настрадался по ее вине…
   – А ты собираешься им рассказать обо мне? снова спросила Шейла.
   – Обязательно. Они сейчас уехали во Францию, но, когда вернутся домой, я тут же позвоню им.
   – Они обрадуются? – продолжала девочка свой допрос.
   – Шейла, кто угодно будет счастлив узнать, что у него в родне есть такая прекрасная девочка, как ты. Я был очень рад, и бабушка с дедушкой будут.
   Ох, вот это вряд ли, подумала Трейси и принялась готовить завтрак, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Краем глаза она заметила, что Шейла уже не так напряжена в присутствии своего отца. Она положила локти на стол, повозилась, устраиваясь поудобнее, что было добрым знаком.
   – Мам, положи в яичницу побольше бекона, – попросила она, глядя, как Трейси орудует сковородкой.
   Потом, запивая завтрак апельсиновым соком, она внезапно спросила Дэниела:
   – А когда я приду из школы, ты будешь дома?
   – Непременно буду, – ответил он, не понимая, радует или огорчает девочку подобное известие.
   Она больше ничего не сказала, только кивнула, глядя в тарелку. Не так все плохо, подумал Дэниел с надеждой. И еще подумал, что никто не готовит завтрак так вкусно, как Трейси. Этот ее талант тоже не изменился за семь лет.
   Он протянул тарелку и попросил добавки. И с удовольствием заметил, что Трейси это польстило.

4

   Дэниел помешивал свой «фирменный» соус в кастрюльке, ожидая, когда вернутся домой Трейси и Шейла. Идея приготовить спагетти появилась сама собой, когда он проходил мимо итальянского ресторанчика. И теперь он понимал, что совершил серьезную ошибку.
   Запах напомнил ему о потрясающем дне, который они с Трейси некогда провели в родительском коттедже. Это был прекрасный сельский дом у реки, с огромным камином в гостиной. Тогда он тоже приготовил спагетти. Они с Трейси выпили бутылку красного вина и разговаривали о будущем. Он, помнится, спросил: как насчет того, чтобы пожениться сразу после окончания учебы? Ему не хотелось шумного и многолюдного торжества, больше привлекало тихое венчание в маленьком городке.
   Дэниел все рассчитал: в конце весны он приступает к поискам работы в Кардиффе и через торгового агента покупает там дом тайно от родителей. Трейси будет работать модельером, а он устроится в Кардиффское летное училище.
   Они станут жить вместе, заведут новых друзей, а родителям он разрешит приезжать в гости при условии, что те примут Трейси как свою невестку.
   Дэниел до сих пор помнил ее радостный смех, прозвучавший в ответ. Трейси тогда прыгнула к нему на колени и подтвердила свое согласие поцелуями.
   – Да! – восклицала она, целуя его в губы, в щеки, в нос. – Да, да, да!
   Смех и поцелуи разожгли в них огонь страсти. И скорее всего Шейла была зачата именно той ночью… Шейла, ребенок их любви.
   А потом все пошло наперекосяк…
   Дэниел накрыл крышкой кастрюльку с соусом и постарался так же прихлопнуть разыгравшееся воображение. Задвинуть воспоминания в самый дальний уголок сознания…
   Дверь в кухню отворилась.
   – Это мы! – раздался голос Трейси.
   Дэниел повернулся, чтобы поприветствовать свою дочь и ее мать. Девочка водила носом, удивленная неожиданным вкусным запахом.
   – Как прошел день? – спросил он, улыбаясь ей, и наклонился, чтобы запечатлеть на щечке дочери быстрый поцелуй.
   Что могло быть естественнее такого приветствия! Но малышка вздрогнула и слегка отшатнулась, однако тут же заставила себя замереть. Дэниел с огорчением заметил ее первый порыв и решил не рисковать. Даже отступил на шаг.
   – Что интересного было в школе? – спросил он, стараясь преодолеть неловкость, возникшую меж ним и дочерью.
   Та нахмурила светлые брови, но удостоила его ответом:
   – Да так, ничего.
   – Главное, что ничего плохого, – отозвался Дэниел, изображая, что все идет отлично, хотя напряженный вид Трейси свидетельствовал об обратном. – А я тут обед приготовил, – сообщил он, отходя к плите. – Надеюсь, вы проголодались?
   – Еще как! – стремясь помочь ему разрядить атмосферу, вступила в разговор Трейси. – Я просто умираю от голода. До чего же приятно приходить домой, когда кто-то ждет тебя и даже готовит обед! Не балуй меня, иначе я привыкну!
   – Может быть, именно этого я добиваюсь? – пошутил Дэниел и удивился, поняв, что не погрешил против истины.
   Он действительно хотел, чтобы Трейси и Шейла привыкли к нему. Воспринимали его как члена семьи и радовались его присутствию.
   Похоже, ничего на свете он не хотел сильнее!
   – Соус будет готов минут через десять, – сообщил он.
   – Отлично. Значит, у нас с Шейлой есть время переодеться.
   – Ты не поможешь мне нарезать салат? – обратился Дэниел к дочери.
   Та привычно насупилась.
   – Нет. Я лучше пойду делать уроки.
   – Ты не успеешь за десять минут, деточка, – мягко возразила Трейси, бросая на Дэниела виноватый взгляд.
   – Тогда я хотя бы начну. – И она убежала.
   Трейси вздохнула.
   – Не обижайся на нее. Времени прошло еще недостаточно.
   – Я понимаю, – согласился Дэниел. – И готов ждать столько, сколько потребуется.
   Она посмотрела на него со странным выражением на лице. С узнаванием? Неужели ей тоже о чем-то очень важном напомнил этот запах соуса для спагетти?
   – Сейчас переоденусь и помогу тебе с салатом, – сказала Трейси. – Может быть, это послужит положительным примером для нашей дочери?
   «Нашей дочери». От этих слов у Дэниела потеплело на сердце. Он кивнул, чтобы голосом не выдать волнения, и Трейси удалилась. А он остался доваривать соус, стараясь не думать о том, что его собственному ребенку неприятно находиться с ним в одном помещении. Однако забыть, как дочь отпрянула от его поцелуя, не удавалось. Сколько же ему придется ждать, прежде чем она научится радоваться его ласке?
   И каковы его отношения с Трейси? А главное – каких отношений с этой женщиной он хочет добиться? Сейчас он возится в кухне, пытаясь играть роль образцового папочки для Шейлы. А какая роль ему уготована в их парной игре с Трейси? Доброго друга и прежнего возлюбленного? Или нечто большее? Дэниел не знал ответа на этот вопрос.
   Наконец молодая женщина вернулась в кухню. Она уже переоделась в домашнее простенькое платье и подвязала волосы лентой. В таком виде она казалась младше своих лет, совсем девочкой. Трудно было поверить, что у этой молоденькой красавицы шестилетняя дочь.
   – Ну вот, я готова к трудовым подвигам. – Трейси взяла доску и нож. – Командуй, шеф-повар, что мне делать?
   – Может быть, нарежешь огурцы?
   – С удовольствием.
   Она вынула из ящика для овощей несколько крепких огурчиков и положила их в мойку. Потом протянула руку и тронула Дэниела за плечо.
   – Все будет хорошо, вот увидишь. Шейла примет тебя в качестве отца. Главное – не сдавайся.
   Может, Шейла и примет его… А как насчет самой Трейси? В качестве кого она готова его принять?
   А через три дня произошло весьма неприятное для Трейси событие: ее вызвала в школу классная руководительница дочери.
   По окончании рабочего дня молодая женщина вошла в ее кабинет, несколько волнуясь.
   Она знала, что мисс Ригби не из тех людей, которые поднимают панику понапрасну. Несмотря на молодость, учительница была на редкость проницательной и творческой натурой, любимой как учениками, так и их родителями.
   И если она позвонила Трейси на работу и сообщила, что у ее дочери проблемы с учебой, значит, так оно и есть.
   Трейси и сама видела, что с дочерью что-то неладно: отличница Шейла последние дни приносила домой не самые лучшие оценки. Даже если она не говорила ни слова о своих тревогах, они сказывались на учебе. Сначала девочка замкнулась в себе, теперь еще и это…
   – Присаживайтесь, – приветливо сказала ей мисс Ригби и указала на стул.
   – Спасибо, что нашли время поговорить со мной, – поблагодарила Трейси и, немного подумав, решила рассказать о непростой ситуации, в которой оказалась ее маленькая дочь.
   Мисс слушала внимательно, не перебивая.
   По окончании рассказа кивнула:
   – Хорошо, что вы мне все объяснили.
   Ободренная пониманием Трейси рискнула высказать одно предложение, очень надеясь, что учительницу оно заинтересует.
   – Помните, вы просили меня как-нибудь зайти в школу и рассказать детям о работе в ателье? Я согласилась, но теперь мне кажется, что я придумала кое-что поинтересней. Почему бы папе Шейлы не прийти вместо меня и не рассказать классу о самолетах? Он бы даже мог устроить детям экскурсию по аэродрому в свободное время. Ни один ребенок не останется равнодушным к самолетам!
   Мисс Ригби просияла.
   – Отличная идея!
   У Трейси словно гора с плеч свалилась. Ей тоже показалось прошлой ночью, что идея удачная. Естественно, что, кроме познавательных целей, она преследовала и личные. Если Шейла почувствует гордость за своего отца, это поможет ей сблизиться с Дэниелом. А тот в свою очередь – познакомиться с одноклассниками дочери.
   – Уверена, что Дэниел согласится, – продолжила Трейси. – А вот Шейла…
   – Предоставьте это мне, – улыбнулась мисс Ригби. – Ваша дочь сама попросит его прийти.
   Вот увидите!
   Уже две недели Дэниел привыкал к новой для себя роли – роли отца. И впервые у него появилась надежда, что когда-нибудь дочь будет воспринимать его не как своего рода захватчика ее территории, а как близкого родственника. Когда Шейла, глядя в сторону и теребя край платьица, попросила его прийти к ним в школу и рассказать о самолетах, Дэниел ответил «да! «раньше, чем девочка закончила фразу…
   И вот теперь они с дочерью вместе вернулись из школы и вошли в ателье Трейси, чтобы пойти домой втроем. Открывая дверь, Дэниел пропустил вперед маленькую светловолосую фигурку – и в очередной раз по его телу прокатилась волна любви. Шейла была такая трогательная, с тонкими косичками и независимо поднятой головой на прямой шейке!
   Его дочь. И по прошествии двух недель осознание того, что у него есть дочь, порой захватывало Дэниела врасплох и наполняло счастьем. Он готов был петь от такой незаслуженной радости. Как он раньше мог не понимать, какое это счастье быть кому-то отцом?
   Трейси обернулась на звук открывающейся двери, увидела, кто пришел, – и просияла.
   – Ну, как все прошло?
   В голосе ее слышалась настоящая забота. Дэниелу так нравился ее голос… И вид ателье ему тоже нравился. Здесь было уютно как дома.
   Раньше, чем он успел ответить, это сделала Шейла. Она восторженно защебетала, устремляясь матери навстречу:
   – Ой, мам, было просто здорово! Все ужасно удивились, что мой папа столько всего знает! Он показывал картинки, где пилоты делают всякие штуки в воздухе, «мертвую петлю» и эту… как ее, тарелку?..
   – «Бочку», – улыбаясь во весь рот, подсказал Дэниел.
   От его слуха не ускользнуло, что Шейла назвала его папой – первый раз со дня их знакомства! Трейси это тоже заметила и одарила его довольной улыбкой.
   – Он обещал нас взять на аэродром в следующий раз!.. Правда, па… Дэниел?
   Тот молча кивнул, решив не расстраиваться, что она поправилась.
   – Вот это замечательно!
   Трейси в самом деле разделяла энтузиазм дочери. Глаза ее сияли, она была точь-в-точь как та девушка, которую Дэниел когда-то любил. Впрочем, теперь она женщина и мать, и это делало ее даже прекраснее.
   – А еще Дэниел обещал отвести меня в кафе!
   Он сказал, что я даже смогу посмотреть на специальную машину, которая выдавливает мороженое в стаканчики!
   – Тебе давно пора это увидеть, Шейла. А то ешь мороженое и понятия не имеешь, как оно делается, – улыбнулась Трейси.