Гарднер Ронда. В надежде на чудо

   – Пойду позвоню Китти! – выпалила девочка. – Надо ей об этом рассказать! А то она все время хвасталась, что ее папа – полицейский и регулирует дорожное движение. А мой папа зато летает на самолетах – это куда круче, верно?
   – Верно! Летать несравненно круче, чем регулировать движение, – с серьезным видом подтвердила Трейси. – Можешь даже позвать Китти с собой в кафе. Думаю, Дэниел не будет возражать.
   Шейла счастливо кивнула и умчалась в подсобку. Дэниел стоял посреди комнаты, потрясенный едва ли не до слез.
   – Она назвала меня папой. Два раза. Ты слышала?
   – Конечно. Даже не два, а два с половиной, – улыбнулась Трейси.
   – Спасибо тебе.
   – За что? – изумленно выдохнула молодая женщина.
   – Мисс Ригби сказала мне, что это была твоя идея.
   – Ну и что? Кто угодно додумался бы, что детям интересней слушать про самолеты, чем про ателье.
   – Но ты нашла отличный повод сблизить нас.
   – И я очень рада, что план сработал. Ведь вы оба остались довольны, разве нет? А это главное.
   – Еще бы. Она назвала меня папой!
   Дэниел хотел бы задержать это мгновение навеки. Он вновь и вновь повторял про себя фразы, произнесенные его дочерью: «мой папа столько всего знает», «мой папа зато летает на самолетах»… Как же прекрасно звучит это слово «папа»! И всем этим он обязан Трейси.
   – Спасибо тебе за все, – еще раз повторил он и шагнул ей навстречу.
   И прежде чем успел сообразить, что делает, руки его сами собой легли на плечи молодой женщины. Лицо Трейси оказалось в потрясающей близости от его собственного… Он наклонился и поцеловал ее в губы.
   Сначала поцелуй его был нежным и благодарным, но через несколько секунд вспыхнул прежней страстью. Почти забытый за семь лет вкус губ Трейси пробудил в Дэниеле целый шквал упоительных чувств.
   Молодая женщина обняла его за шею. Поначалу робко и неуверенно, но потом так крепко, будто не собралась отпускать его от себя.
   Дэниела потрясло знакомое ощущение ее близости и то, как доверчиво и стремительно отреагировала она на его прикосновение…
   – Эй! – окликнула их Шейла. – Можно спросить?
   Они стремительно отшатнулись друг от друга.
   – Что? – отозвался Дэниел, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Щеки его горели, дыхание было учащенным.
   Шейла, возникшая на пороге комнаты, недоуменно взирала на взрослых.
   – Китти спрашивает, правда ли ей можно пойти с нами в кафе прямо сегодня?
   – Конечно, – ответил Дэниел. – Мы зайдем за ней. Я всегда рад твоим подругам.
   – Здорово! – воскликнула Шейла и побежала договариваться с Китти.
   Дэниел перевел взгляд на Трейси, которая стояла, опираясь руками о столик со швейной машиной. Щеки ее были неестественно алыми.
   – Слушай, – нарочито спокойно обратился к ней Дэниел, – ничего страшного, что Шейла застала нас целующимися. Ведь мы – ее родители.
   – Да, конечно.
   Она отозвалась ровным голосом, в котором не звучало никаких эмоций. Магия момента была разрушена. Несколько секунд близости только подчеркнули то расстояние, которое разделяло их теперь.
   Дэниел вздохнул. Да, Трейси была добра к нему и держала слово, помогая сблизиться с дочерью. Тело ее еще помнило о прежней любви и невольно тянулось к нему, но сама Трейси его не любит. Та девушка, которая была ему так дорога, исчезла навсегда.
   – Дело не в Шейле, – будничным голосом объяснила Трейси. – Я на работе. В любой момент мог войти заказчик или кто-то из мастериц. Меня никто никогда не заставали в таком виде!
   – Никто и никогда? – поразился Дэниел.
   Свой первый год без Трейси он провел, встречаясь с кем попало и меняя женщин как перчатки, чтобы заполнить образовавшуюся в жизни пустоту. Но тщетно, никто не мог заменить ему первую возлюбленную. Ни с одной из многочисленных подруг он не испытывал в постели того, что испытал сейчас от простого поцелуя с Трейси. Отчего так?
   Ответ пришел сам собой, но молодой человек поспешно открестился от него. Дэниел не желал ничего знать о своих чувствах! Здесь и сейчас имелись более насущные проблемы, которые следовало решать. Он общается с Трейси только ради дочери, не больше и не меньше.
   А то, что некогда было меж ними, осталось в прошлом.
   Однако еще один вопрос не давал Дэниелу покоя, как он ни стремился от него отделаться.
   Хорошо, что прошло, то прошло, но нельзя ли попробовать построить что-нибудь новое?
   – Да, ни дочь, ни сослуживицы не заставали меня целующейся с мужчиной, – чопорно повторила Трейси.
   – Значит, ты не приводишь своих поклонников домой?
   – Поклонников? – Трейси горько усмехнулась. – У меня не было времени на то, чтобы заводить поклонников!
   В общем-то у Дэниела тоже не было бы времени на интрижки, если бы он не пытался его изыскать. Он вспомнил, что в тот первый безумный год работал как проклятый, а кроме того, завершал учебу… Однако всегда изыскивал часок, чтобы встретиться с очередной девушкой. Без этого он просто не мог: сразу начинал думать о Трейси и страдать.
   – Но ведь прошло семь лет, – заметил Дэниел тихо. – Не может быть, чтобы у тебя отсутствовала всякая личная жизнь.
   – Конечно, у меня была личная жизнь. Она и сейчас есть. Моя личная жизнь – это Шейла.
   – Я имею в виду другое. Неужели ты не встречалась с мужчинами?
   – Встречалась. У Лоренса есть племянник Стив, он навещает дядю примерно раз в полгода. И всякий раз по приезде уговаривает меня отобедать с ним в ресторане. Однако, после того как во время первого же совместного обеда он полез ко мне целоваться, я предпочитаю общаться с ним только в присутствии Лоренса.
   – И это все?
   – Еще несколько раз я встречалась по деловым вопросам с Дюком Синклером, адвокатом.
   Он недавно женился на моей подруге Лорель.
   До этого, правда, делал попытки ухаживать за мной. Но я дала ему понять, что не желаю подобных отношений, и мы остались приятелями… Вот, пожалуй, и все мои романтические приключения за эти годы. Меня нельзя назвать рекордсменкой, не так ли? Наверняка у тебя их было куда больше после того, как ты расстался с Ханной.
   Дэниел не особенно желал обсуждать свои «приключения», но он устал от постоянного упоминания Ханны, – Сколько можно повторять, что между нами ничего не было? Да, мы знали друг друга с детства. У Ханны были такие же холодные и строгие родители, как у меня. Таким образом, мы оказались товарищами по несчастью. И все. Никакой романтики! Трейси грустно кивнула…
   – Никакой романтики, кроме помолвки…
   – И это я тебе тоже объяснял сотни раз.
   Помолвку устроили в деловых целях наши родители. Нас с Ханной даже не предупредили.
   Дэниел в отчаянии взъерошил свои светлые волосы. Он ужасно хотел, чтобы Трейси наконец поверила ему. Неужели это так трудно?
   – Наверное, я слишком глупа для подобных вещей. Я не понимаю брака во имя деловых целей… Так же, как никогда не понимала, почему ты полюбил меня.
   – Потому что ты была особенной. Да ты и сейчас такая! Потрясающе стойкая – и при этом нежная и удивительная.
   Трейси рассмеялась, но это был горький смех. Ничего общего с беззаботным хохотом той девушки, которую Дэниел когда-то любил.
   – Я не шучу, – серьезно сказал он. – Я знаю, каково тебе приходилось, пока был жив твой отец, но ты никогда не опускала рук. Когда люди говорили о нем в твоем присутствии, ты отвечала им тем самым взглядом.
   – Каким взглядом?
   – Твои глаза говорили: «Я ничего не могу поделать со своим отцом, но я – не он. Я самостоятельный человек, и попробуйте сказать, что я не пытаюсь вести себя наилучшим образом».
   Ты носила свою независимость и внутреннюю свободу, как королевскую мантию, и никто не мог лишить тебя ее.
   Трейси смотрела мимо него.
   – Никакая внутренняя свобода не меняла того факта, что я происхожу из самой презираемой в городе семьи. Все равно для всех я оставалась «дочкой пьяницы Мелоуна».
   Дэниел взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
   – Только не для тех, кто тебя знал. Для них ты была просто Трейси. Красивой, умной и доброй девушкой. И хотя многое изменилось, это осталось неизменным. Ты по-прежнему красива, умна и добра. Взять хотя бы то, что ты сделала для меня сегодня…
   – Ничего подобного. Ты все сделал сам, – возразила она.
   – Все равно спасибо.
   – Всегда рада помочь.
   Трейси явно чувствовала себя неловко от всех этих комплиментов, поэтому Дэниел предпочел сменить тему. В конце концов, сегодня у них был праздник: дочь впервые назвала его папой!
   – Послушай, я хотел спросить тебя кое о чем…
   Но он не успел договорить, потому что в этот миг дверь распахнулась и на пороге предстали три женщины. Они были разных возрастов, но их объединял яркий блеск глаз и нарядная одежда, по-видимому сшитая на заказ.
   – Ну я же говорила, что у Трейси тут кавалер! – заявила старшая из трех, с высоко взбитыми седыми волосами.
   Остальные заулыбались.
   Седая женщина выступила вперед.
   – Здравствуйте, молодой человек, меня зовут Анджела. Анджела Линд сей. Мама всегда утверждала, что имя – это все, что во мне есть небесного. Моя матушка была настоящей леди, тихой и тактичной, и никогда не вела собственного дела. А я пошла в отца… Или, возможно, времена изменились и теперь женщине дозволяется быть самостоятельной без того, чтобы заслужить репутацию эмансипированной. А выто кто, мистер, если наша Трейси позволила вам себя поцеловать?
   Боже, значит, Трейси была права и их видели целующимися! – ужаснулся Дэниел.
   Вторая женщина, чуть помоложе, огненно-рыжая и гренадерского роста, смущенно кашлянула.
   Анджела тут же обернулась к ней.
   – Познакомьтесь, эта красавица – Рита Гарланд. Она флористка. А третью зовут Лаванда, она работает в камере пыток.
   – В камере пыток?
   – Я потомственная дантистка, – недовольно отозвалась Лаванда, самая молодая из трех. Хочу сразу дать вам совет: не принимайте всерьез ничего из того, что скажет вам Анджела.
   Если она говорит, что на улице солнечно, смело надевайте калоши и берите зонтик.
   – Я тоже очень люблю тебя, Лаванда, – невозмутимо сказала Анджела. – Итак, мистер, вы знаете, кто мы такие. По-моему, теперь ваша очередь представиться.
   Смущенный таким напором, Дэниел в отчаянии посмотрел на Трейси, ожидая, что она возьмет инициативу разговора на себя. И представит его этим женщинам так, как сочтет нужным. Однако Трейси молчала, и он решился:
   – Меня зовут Дэн… Дэниел Эйвери… Я старый друг мисс Мелоун, приехал ее навестить…
   – Может, я и не очень молода, – веско произнесла Анджела, – но далеко не слепа. И мне кажется, ваши отношения немного ближе, чем просто дружба.
   – Дэн – отец Шейлы, – внезапно сообщила Трейси и обезоруживающе улыбнулась.
   – Так-так-так… – Рита закивала, многозначительно глядя на молодую женщину. – Мы трое пытались тебя сосватать уже лет пять, и все безуспешно. И вдруг ты, наша признанная скромница, вынимаешь из кармана красавца блондина! Где ты его прятала столько лет?
   – Я бы на ее месте тоже спрятала мистера Эйвери подальше, – вступила в разговор третья гостья. – Куда-нибудь, где его не нашли бы посторонние женщины.
   Щеки Трейси начал заливать яркий румянец. Но остановить трех болтушек было свыше человеческих сил.
   – Я не собираюсь выспрашивать детали, – сообщила Анджела, – но все-таки, дорогуша, ты должна была нас предупредить… Впрочем, мы тебя простим, если ты позовешь нас на свадьбу. Кстати, когда она?
   – Свадьба? – Молодая женщина задохнулась от неожиданности. – Кто здесь говорит о свадьбе? Дэн приехал повидаться с дочерью, только и всего!
   – А поцелуй? – лукаво подмигнула Рита.
   – Это ничего не значило… Вышло случайно…
   Дэниел ожидал от Трейси логичного объяснения их поцелуя – потому что сам не смог бы его объяснить. Он понятия не имел, почему поцеловал ее.
   Может быть, между ними осталась Какая-то связь с тех пор, когда они были любовниками?
   Однако такая связь все же не подразумевала ласк и поцелуев… А внутри Дэниела все еще трепетало после поцелуя, и он был почти уверен, что повторит опыт при первой же возможности.
   – Ладно, дорогие мои, – смилостивилась Анджела, – не будем смущать нашу Трейси…
   Но помяните мое слово: скоро в нашем дружеском кругу ожидается еще одно бракосочетание.
   – Да нет же!.. – попыталась возразить Трейси.
   Но ее быстро перебила Анджела:
   – Да или нет – посмотрим через полгода. А пока ты просто обязана познакомить с отцом Шейлы всех своих друзей. Почему бы вам не прийти всем вместе на мой день рождения? Я собиралась позвать не менее трети города, это отличный шанс представить твоего кавалера всем сразу.
   – Дэн мне не кавалер! И я совершенно не вижу причин приглашать нас куда-либо в качестве пары! – возразила Трейси и получила бесцеремонный ответ:
   – Что же, тогда я приглашаю вас по отдельности. Ведь ты не сможешь мне отказать, Трейси?.. А вы, Дэниел?.. Вот и отлично. Значит, приходите поодиночке или вместе, как хотите, но я совершенно уверена, что рано или поздно мы все будем гулять на вашей свадьбе.
   – Никакой свадьбы не будет! – Трейси уже почти кричала.
   – Обожаю свадьбы, – как ни в чем не бывало подхватила Рита. – Когда мы с Лоренсом поженимся, я собираюсь устроить танцы с маскарадом и фейерверком!
   – Кстати сказать, – обернулась к подруге Анджела. – Ты, должно быть, уже знала от своего Лоренса о появлении Дэниела, но ни слова нам не сказала.
   – О, вам же известно, что Лоренс не сплетничает! Он станет для меня отличным супругом – двое разговорчивых людей никогда не смогут ужиться! Лоренс молчал как могила – должно быть, считал, что Трейси сама нам скажет о женихе, когда захочет.
   – Дэн не жених мне, – упрямо повторила Трейси. – Слышите? Мы не собираемся жениться, не испытываем друг к другу никаких чувств.
   – Значит, ты склонна целоваться с мужчинами, к которым никаких чувств не испытываешь? – игриво поинтересовалась Лаванда.
   – Да!.. То есть нет, конечно… Дэн, ну помоги же мне! Скажи хоть что-нибудь.
   – Мне очень приятно, милые леди, познакомиться с подругами Трейси, – с изысканной вежливостью произнес он. И вдруг, неожиданно для самого себя, добавил то, чего не стоило говорить:
   – Трейси совершенно права: мы не собираемся вступать в брак. Но отнюдь не потому, что я ее об этом не просил.
   Дэниел сам не мог поверить, что сказал такое. Но реакция трех женщин стоила даже убийственного взгляда, брошенного на него Трейси.
   – Так вы сделали ей предложение?! – взвизгнула Лаванда. – Как романтично!
   – Вы с ней такая красивая пара! – мечтательно произнесла Рита.
   – Дэн, я тебя убью! – процедила Трейси сквозь зубы.
   – А я убью Лоренса за то, что он мне ничего не сказал! – воскликнула рыжая флористка.
   Молчание сохраняла только Анджела. Она смотрела на Дэниела в упор, будто испытывая его взглядом. Потом спросила негромко:
   – Так вы правда сделали ей предложение?
   – Да. Я должен был сделать его много лет назад… Впрочем, много лет назад я тоже предлагал Трейси выйти за меня замуж, но тогда я был молод и натворил порядком глупостей. Будь я умнее, не упустил бы столько времени.
   – Да, теперь вы явно поумнели, – довольно кивнула Анджела.
   – А по-моему, окончательно сошел с ума! – сердито воскликнула Трейси.
   – Так вы придете на мой день рождения? спросила седая женщина Дэниела.
   Тот кивнул.
   – Непременно приду. Хочу познакомиться с остальными друзьями Трейси.
   – Но… – начала было молодая женщина.
   Однако Анджела мягко перебила ее:
   – Даже если ты ответила ему отказом и не хочешь выходить за него замуж, он должен знать твоих друзей. В конце концов, Дэниел – отец твоей дочери, он должен стать частью твоей жизни независимо от перспектив брака – Будет весело, – убедительно сказала Лаванда. – На вечеринках у Анджелы никто не скучает. Вы не пожалеете, что пришли.
   – Я когда-нибудь рассказывала о моей кузине Камилле? – неожиданно спросила Анджела.
   Обе ее подруги застонали. Однако Трейси, заметив это, мстительно покачала головой.
   – Нет, о Камилле я не слышала. Разве что я ее путаю с Клариссой или Клориндой, другими твоими кузинами…
   – Так вот Камилла, родная сестра моих кузин Клариссы и Клоринды, никогда не отличалась красотой. Ее сестры, впрочем, тоже. Родители давали им звучные имена, но это все, что в них было красивого. Все три девочки Пламб – это их фамилия – были с раннего детства толстоваты, коротконоги и сплющены, как будто воздух давил на них в сто раз сильнее, чем на всех остальных…
   – Нет-нет, только не это, – пробормотала Рита себе под нос. Очевидно, историю о злоключениях девочек Пламб она выслушивала не в первый раз.
   Анджела бросила на нее свирепый взгляд, и рыжеволосая женщина умолкла с горестным вздохом.
   – Так вот, на чем я остановилась?
   – На том, что на кузину Камиллу особенно сильно давил воздух, – с улыбкой напомнила Трейси.
   – Именно-именно. И случилось так, что на вечеринке у Мейкоков Камилла повстречалась с Бреттом Тайлером. – Рассказчица на миг остановилась. – Послушайте, я говорила вам о том, как папаша Мейкок выиграл приз на сельскохозяйственной выставке?
   – Ты забыла наше правило: не более одной истории за раз, – возразила Лаванда. – Надо бы придумать новое правило: не более одной истории в день… Иначе этого трудно вынести.
   – Мы готовы слушать про Камиллу, – поддержала ее Рита – Но папашу Мейкока придется оставить на потом, дорогая.
   – Можно подумать, что я неинтересно рассказываю…
   – Так что же Камилла? – поспешно вмешалась Трейси.
   – Как я уже сказала, Камилла познакомилась с Бреттом Тайлером. Они танцевали ночь напролет, но кузина не заметила, что он влюбился в нее по уши. Она сказала маме, что Бретт просто рад был найти девушку, согласную с ним танцевать, несмотря на его длинный кривой нос. – И Анджела торжествующе воззрилась на Трейси и Дэниела, скрестив руки на груди.
   Молодая женщина шумно выдохнула.
   – Ох, Анджела, я знаю, что каждая твоя история содержит поучительную мораль. Я, наверное, очень глупая, но здесь морали пока что не заметила.
   – Странно. Она так же ясна, как и то, что у Бретта был длинный кривой нос. Так вот Бретт танцевал с Камиллой не потому, что она ему подходила, и даже не потому, что она этого хотела. Он танцевал с ней, потому что полюбил ее с первого взгляда, несмотря на ее короткие ноги.
   А она, вскоре осознав это, ответила ему взаимностью, несмотря на его длинный кривой нос…
   Они поженились и народили кучу коротконогих, длинноносых детей. И клянусь вам, что я никогда не видела такой счастливой семьи!
   – Увы, Анджела, – вздохнула Рита, – я тоже не смогла уразуметь мораль этой трогательной истории.
   Седая женщина взглянула на них с жалостью, как на недоразвитых детей. И снизошла до объяснения:
   – Трейси целовала Дэниела не потому, что он ее старый друг. И не потому, что так случайно получилось. Это очевидно, как и то, что у Бретта Тайлера…
   –… Был длинный кривой нос, – подхватила Рита. – Просто эти двое испытывают друг к другу некие чувства. – И захлопала в ладоши как девочка-подросток, хотя была полной, высокой и отнюдь не молоденькой.
   Анджела довольно заулыбалась.
   – Наконец-то вы все поняли. – Она повернулась к Трейси и Дэниелу, которые не знали, что и сказать. – Что ж, приятно было познакомиться, Дэниел. Надеюсь скоро видеть вас у себя в гостях. До свидания, милая Трейси.
   – Рад был встрече, леди, – выдавил молодой человек.
   Он чувствовал себя так, будто его подхватило огромной волной и несет неизвестно куда.
   И только когда три женщины покинули ателье, волна выбросила его на берег.
   – Вот такие они, – вздохнула Трейси, – наши главные городские кумушки. Они чудесные женщины и мои подруги… Но помяни мое слово: теперь твое прибытие будет обсуждаться на каждом углу. Уже завтра любой прохожий будет улыбаться тебе как старому знакомому и говорить: «А, Дэниел, привет! «.
   – Ну и пусть, – беззаботно отозвался тот. Это твой город, эти люди – твои друзья. Пусть знают, что отныне я являюсь частью твоей жизни.
   – Ну да, – без особого энтузиазма согласилась она.
   – Тебя это огорчает?
   – Конечно же нет, – поспешно сказала Трейси.
   – Но ты не выглядишь особенно счастливой.
   – Знаешь, я по натуре затворница и не люблю… – Она не договорила. – Помнишь, ты хотел меня о чем-то спросить, когда ввалилась эта компания?
   – Да, хотел. Но это серьезный разговор, давай присядем.
   Дэниел подождал, когда Трейси сядет, после чего опустился на соседний стул. Он знал, что, если бы сел первым, молодая женщина выбрала бы место как можно дальше от него.
   А его это не устраивало.
   Чем больше времени он проводил с этой женщиной, тем яснее понимал, что нуждается не только в общении с дочерью. Он все еще хотел близости Трейси, и это желание росло с каждым днем. Иногда оно делалось таким сильным, что становилось трудно дышать. И в то же время Дэниел не понимал, как можно желать близости с кем-то, кому не доверяешь…
   – Ты хотел меня о чем-то спросить, – напомнила молодая женщина.
   Дэниел заставил себя сосредоточиться на первостепенно важном вопросе. Остальное потом как-нибудь решится само собой.
   – Это насчет Шейлы, – сказал он. – Одна девочка в классе удивилась, что моя фамилия Эйвери, а ее – Мелоун. Я объяснил, что так иногда бывает. Но на самом деле я бы предпочел, чтобы дочь носила мою фамилию.
   – Знаешь, однажды мне уже приходилось серьезно задуматься об этом, – призналась Трейси.
   – Правда? – Дэниел был немало удивлен.
   – Да. Я не давала дочери имя целую неделю после того, как родила ее, потому что не знала, как будет лучше. Как будет честнее. Наконец решила, что пусть девочка носит мою фамилию – так у нее меньше возникнет проблем в будущем.
   – А я думал, ты просто хотела забыть, что в Шейле есть и моя кровь. Изгнать всякое упоминание обо мне…
   – Я никогда не забывала о тебе, Дэн. Хочешь верь мне, хочешь нет, но это правда. Я думала о тебе каждый день. Волновалась о тебе. Едва ли не разговаривала с тобой на расстоянии.
   – Почему же не позвонила мне, чтобы поговорить на самом деле? Я места себе не находил, боясь за тебя, ненавидя себя самого за все ошибки… Потом, когда боль утихла, осталась злость. Я был страшно зол, что ты бросила меня, не сказав ни слова на прощание.
   – Мне так жаль, Дэниел! – Молодая женщина накрыла его руку своей. – Но мы не должны все время к этому возвращаться. Это все равно что ходить по кругу – искать новые оправдания и обвинять друг друга снова и снова.
   Мне нет извинений. Я сожалею о том, что сделала. И больше тут нечего добавить, кроме того, что я была молода и испугана.
   Легкое прикосновение ее ладони пробудило в Дэниеле жажду большего. Но усилием воли он отогнал вожделение, чтобы продолжить мучительный разговор.
   – Ты в самом деле думала, что я брошу тебя и ребенка?
   – Нет… Скорее я испугалась, что ты нас не бросишь, а потом пожалеешь об этом. В один прекрасный день осознаешь, что я недостойна тебя, что я человек не твоего круга и никогда не стану иной, как бы ни старалась. И тогда ты решишь, что я нарочно забеременела, чтобы заставить тебя жениться, и в итоге испортила тебе всю жизнь и убила твою мечту.
   – Ты и была моей мечтой, – почти простонал Дэниел, не зная, как ее разубедить.
   – Но в конце концов из твоей мечты я превратилась бы в твой кошмар. Я так боялась, что это случится, что предпочла убежать. А теперь сожалею об этом.
   Дэниел хотел возразить, но молодая женщина подняла руку, желая закрыть тему.
   – Дэн, я не хочу это сейчас обсуждать. Насчет фамилии Шейлы я думаю, нужно предоставить ей самой выбирать, чьим именем называться. Ведь это ее жизнь.
   – Тогда давай поговорим с ней вместе.
   Трейси кивнула. Она была согласна говорить с дочерью, но не хотела говорить с самим Дэниелом! Демонстративно поднявшись, она пошла в подсобку, посмотреть, куда запропастилась Шейла.
   Дэниел не последовал за ней. Его одолевало недоумение. Она считала себя недостойной его?
   Как это могло случиться?
   Ему на ум невольно пришел разговор с Лоренсом, обвинения старика, будто он прятал девушку от семьи и стыдился ее. Он-то всегда полагал, что Трейси сама не хочет иметь ничего общего ни с его близкими, ни с той жизнью, которую они ведут. Но теперь, оглядываясь назад, понимал: она могла истолковать его отношение к себе только как пренебрежительное.
   Наверное, следовало объяснить ей, что он не хотел тесного общения между ней и своей семьей не потому, что Трейси их недостойна. Скорее он считал своих холодных, чопорных родных недостойными любимой. Она была слишком хороша для людей его «круга общения»…
   С внезапной ясностью Дэниел понял, что жаждет куда большего, чем просто присутствовать в жизни Трейси и Шейлы. То, что он чувствовал к молодой женщине семь лет назад, было по-прежнему живо… Нет, его нынешняя любовь и влечение были другими, чем тогда.
   Тогда он любил со всем пылом молодости, страстно, как всякий юноша относится к своей первой любви. А теперь ощущал нечто иное. Он любил ее как мать своего ребенка. Восхищался тем, как Трейси общается с девочкой.
   Несколько раз Дэниел случайно перехватывал обрывки ее разговоров с Лоренсом – она смеялась и шутила как прежняя Трейси, жизненная энергия переливалась в ней через край. Дэниел хотел, чтобы с ним она тоже вела себя так.
   Ему удалось слегка растопить лед недоверия между ним и Шейлой, но вот в отношении Трейси такого прогресса пока не наблюдалось.