– Кони, – сказал Тай.
   – Ну, разумеется, – ответила Сун. – Вероятно, вам придется встретиться с военным губернатором и префектом, прежде чем вы сможете пойти и найти женщину. Мне очень жаль…
   Он не смог придумать достойной отповеди и тоже поднял руку в ответном приветствии тем, кто их ждал. Они тут же поклонились, все сразу, словно его жест пригнул их вниз, наподобие марионеток в уличном театре.
   Тай набрал в грудь воздуха и выдохнул его. Началось…

Глава 7

   Можно подумать, что все самые прекрасные и талантливые певицы, куртизанки, способные разбить сердце мужчины или довести его до экстаза такими способами, которых он и вообразить себе не мог, должны жить в Синане, ослепляющем весь мир богатством и дворцом у северных стен.
   Это обоснованное предположение, но не соответствующее действительности. Торговые и стоящие на берегах каналов города могли также прославиться и завоевать славу по самым разным причинам, и одной из них была утонченность и мастерство их женщин. У юга были свои собственные традиции в вопросах любви, уходящие корнями еще в Четвертую династию, и некоторые из них – настолько извращенные, что их обсуждали только шепотом или после хорошей выпивки.
   Конечно, северо-восток в этом смысле был пустыней: солдаты и маркитанты в продуваемых ветрами крепостях у Длинной стены, суровые города (тоже продуваемые ветрами), где правила аскетичная аристократия, считавшая последние три династии недавними пришельцами, едва достойными их внимания.
   Чэньяо, однако, находился на другом конце империи, и через него проходил Шелковый путь, переходящий в имперский тракт, по которому торговцы и товары попадали на базарную площадь и в квартал удовольствий процветающего, оживленного города.
   Чэньяо, лежащий так далеко на западе, также прославился сардийскими девушками – светловолосыми, голубоглазыми и зеленоглазыми богинями из-за пустынь, которые пользовались большим спросом в Катае Девятой династии.
   Одну такую женщину звали Весенняя Капель, она жила в Синане, и теперь ее, по-видимому, звали Линь Чан, и принадлежала она новому первому министру империи в качестве личной наложницы.
   Было много причин, решил Тай, уже давно позволяющих ему напиться до бесчувствия.
   Одной причиной была гибель друга. Он продолжал вспоминать Яня: как он хохотал, пока не захлебывался и не давился, во время игры за чашкой вина в Северном квартале; или как занимался, сидя на скамье рядом с Таем, ужасно сосредоточенный; или как тихо напевал себе под нос, чтобы запомнить отрывок; или как они вдвоем взбирались на башню за стенами во время Праздника Хризантем, и все это было дружбой. А теперь этот друг лежит в могиле у озера рядом с женщиной, которая его убила. Второй причиной, почему ему необходимо вино (хорошее вино, можно надеяться), было то, что кто-то пытался его убить, а он не знал, кто и почему.
   Третьей была Капель.
   Она предвидела свой уход из Северного квартала больше двух лет назад и предупреждала об этом Тая. Он не поверил, что это возможно, – или убедил себя в этом. Это не одно и то же.
   Против собственной воли он вспомнил одну ночь в Павильоне Лунного Света, где Капель и еще три девушки развлекали студентов, смех и музыку в самой большой комнате.
   Вдруг стало тихо. Тай сидел спиной к двери.
   Он увидел, как Капель подняла глаза, потом – без малейшего колебания – встала и с пипой в руках пошла от них к мужчине, которого Тай увидел в дверном проеме, когда повернулся и посмотрел ей вслед.
   Вэнь Чжоу тогда еще не был первым министром. Но он был богатым сыном знатной семьи… и любимым двоюродным братом любимой наложницы императора, что куда важнее. Элегантно одетый крупный мужчина, красивый и знающий это.
   Вэнь Чжоу мог приказать прислать к нему любую женщину в Синане. Но он пожелал Капель. Его забавляло, что он приходит к ней в город, и не возникало никаких сомнений в приоритете перед студентами, когда приходил такой человек, – сама мысль об этом была смехотворной.
   Тай запомнил ту ночь, хотя это был не единственный раз. Взгляд Чжоу скользнул по компании студентов перед тем, как обратиться к Капели, грациозно и почтительно приветствующей его. Она повела его в свою комнату.
   Тай пытался понять, почему возникло именно это воспоминание, и решил: потому что Чжоу какое-то мгновение, – слишком долгое мгновение, – смотрел ему в глаза, а потом отвел взгляд.
   У Чань Ду есть стихотворение о могущественных мужчинах и женщинах двора, веселящихся на пиру в парке у Длинного озера. В нем он высказывает предположение, что лучше бы определенным мужчинам никогда тебя не замечать.
   В ту ночь его заметили…
   Шэнь Таю не нужна светловолосая девушка в Чэньяо.
   Ему действительно нужна была женщина, после столь долгого одиночества. И он решил, что разнообразные призраки и злобные духи могут сами выбрать, кто из них будет мучить каньлиньскую женщину-воина, которую он так опрометчиво нанял на перевале Железные Ворота.
   Он договорился с почетным эскортом, который ждал его за стенами города, что нанесет визит префекту и военному губернатору – в такой очередности – утром. Оба они ждали его сегодня ночью. Он вежливо отказался.
   Эта ночь принадлежала ему.
   Они находились в городе, охраняемом солдатами, защищенном от бродячих разбойников, – как и от женщин-лисиц из мира духов. Тай поручил Вэй Сун снять для них семерых комнаты в лучшей гостинице.
   Он также решил оставить при себе всадников из крепости у Железных Ворот. Это был небольшой жест признательности коменданту Линю, который дал ему денег на дорогу, в том числе – и на здешнюю гостиницу. Его комната оказалась красивой, с большой кроватью и раздвижной дверью, ведущей в сад.
   Пять стражников из приграничной крепости не свяжут его слишком тесными узами со Вторым военным округом, когда он доберется до столицы, но их присутствие может быть полезным коменданту, который их с ним отправил.
   Встречающие чиновники сделали ему исключающие друг друга предложения по дороге в город – стать почетным гостем в домах обоих здешних правителей, и эта конкуренция облегчила Таю возможность осуществить желание поселиться отдельно. Губернатор обладал большей властью (у них всегда больше власти теперь), но префект носил титул, имеющий большое значение при соблюдении протокола, а Тай достаточно долго учился в Синане, чтобы знать, как разрешить эту проблему, когда наступит утро.
 
   Разумеется, в его гостинице были девушки – в павильоне позади первого строения, с карнизов которого свисали красные фонари. Одна из них, заметил Тай, когда шел через двор и заглянул внутрь, была очаровательной, – или ему так показалось из-за того, что он уже два года не приближался к одетой в шелк женщине?
   Играла пипа, и танцевала другая девушка, в платье с широкими красными рукавами. Он постоял в дверном проеме несколько секунд, глядя на нее. Но это была удобная гостиница, а не квартал развлечений, а люди, посланные его встречать, весело надавали Таю советов, какой из домов куртизанок может доставить мужчине со вкусом и определенными средствами больше удовольствий.
   Он вышел из гостиницы и направился туда.
   Ночные улицы Чэньяо были полны народа, освещены свисающими со стен фонарями и переносными факелами. С этим он тоже уже давно не сталкивался: люди отодвигали тьму, чтобы по ночам не было страшно. Тай не стал бы отрицать, что его охватило возбуждение предвкушения.
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента