Довольно быстро точки стали жирнее, я рассмотрел быстро двигающиеся крылья.
Точно, магические твари, подумал я с тревогой. Я же пронесся моментально на расстояние, которое птице не преодолеть за сутки, а тут эти твари почти сразу…
Лихтеэль прокричал:
– Стрелять по команде!
Я удивился, как-то дисциплина у меня не ассоциируется с эльфами, потом подумал, что к этому пришли поневоле, потому что, если кто-то выстрелит первым, противник начнет маневрировать, и остальным будет сбит прицел.
Гарпии, что должны быть измучены таким перелетом, если их только не перенесло так же, как и меня, явно зачуяли меня, все сбились в более тесную стаю, чтобы попасть на поляну, не задевая деревья, и по длинной дуге устремились на добычу.
Меня трясет с головы до ног в диком возбуждении, сердце стучит чаще, чем копыта Зайчика при карьере, вот-вот разорвет, если не выплесну вот прям сейчас…
Верхушки деревьев с северной стороны закачались, затрещали, две рухнули вниз, это слишком снизившиеся задели каменными телами. Я с содроганием подумал, что такая вот тварь с разгону может разнести в щепки целое дерево, а самой хоть бы хны.
– Разом! – прокричал Лихтеэль.
Гарпии были уже над поляной, когда в них ударили первые стрелы. Я тоже стрелял, я же эльф, а потом отбросил лук и схватился за меч.
Первые твари, все же пронзенные стрелами, тяжело рухнули на землю, та даже подпрыгнула, словно с вершины горы сорвались массивные камни, за ними падали еще и еще, одна прорвалась ко мне, я встретил ее ударом меча.
Руки и плечи болезненно заныли, я едва удержал в руках рукоять, но гарпию отшвырнуло, она упала на землю навзничь, придавив крылья, и барахталась, пока ее не пронзили сразу три стрелы.
Еще две гарпии проскочили через завесу стрел, хотя и раненные. Я вертелся и быстро-быстро рубил, избегая их алмазно-острых когтей.
Плечо остро рвануло болью, я упал, обеими ногами подбросил навалившуюся на меня хищную тварь, и ее просадили почти насквозь двумя стрелами на лету.
Эти твари, даже видя свое истребление, не попытались вернуться и удрать, тупо стараются прорваться и гибнут десятками, пока последняя не каркнула мерзко гранитным голосом и не рухнула на трупы остальных из своей стаи.
– Молодцы, – сказал я, – одна за всех, все за одну!.. Сама погибай, подругу выручай! Вам нужна победа, одна на всех, а за ценой вы не постояли… Слава гарпиям!
Эльфы вышли из-за деревьев, луки все еще в руках наготове, я сказал им бодро:
– Вы тоже молодцы, даже весьма!
Глава 11
Точно, магические твари, подумал я с тревогой. Я же пронесся моментально на расстояние, которое птице не преодолеть за сутки, а тут эти твари почти сразу…
Лихтеэль прокричал:
– Стрелять по команде!
Я удивился, как-то дисциплина у меня не ассоциируется с эльфами, потом подумал, что к этому пришли поневоле, потому что, если кто-то выстрелит первым, противник начнет маневрировать, и остальным будет сбит прицел.
Гарпии, что должны быть измучены таким перелетом, если их только не перенесло так же, как и меня, явно зачуяли меня, все сбились в более тесную стаю, чтобы попасть на поляну, не задевая деревья, и по длинной дуге устремились на добычу.
Меня трясет с головы до ног в диком возбуждении, сердце стучит чаще, чем копыта Зайчика при карьере, вот-вот разорвет, если не выплесну вот прям сейчас…
Верхушки деревьев с северной стороны закачались, затрещали, две рухнули вниз, это слишком снизившиеся задели каменными телами. Я с содроганием подумал, что такая вот тварь с разгону может разнести в щепки целое дерево, а самой хоть бы хны.
– Разом! – прокричал Лихтеэль.
Гарпии были уже над поляной, когда в них ударили первые стрелы. Я тоже стрелял, я же эльф, а потом отбросил лук и схватился за меч.
Первые твари, все же пронзенные стрелами, тяжело рухнули на землю, та даже подпрыгнула, словно с вершины горы сорвались массивные камни, за ними падали еще и еще, одна прорвалась ко мне, я встретил ее ударом меча.
Руки и плечи болезненно заныли, я едва удержал в руках рукоять, но гарпию отшвырнуло, она упала на землю навзничь, придавив крылья, и барахталась, пока ее не пронзили сразу три стрелы.
Еще две гарпии проскочили через завесу стрел, хотя и раненные. Я вертелся и быстро-быстро рубил, избегая их алмазно-острых когтей.
Плечо остро рвануло болью, я упал, обеими ногами подбросил навалившуюся на меня хищную тварь, и ее просадили почти насквозь двумя стрелами на лету.
Эти твари, даже видя свое истребление, не попытались вернуться и удрать, тупо стараются прорваться и гибнут десятками, пока последняя не каркнула мерзко гранитным голосом и не рухнула на трупы остальных из своей стаи.
– Молодцы, – сказал я, – одна за всех, все за одну!.. Сама погибай, подругу выручай! Вам нужна победа, одна на всех, а за ценой вы не постояли… Слава гарпиям!
Эльфы вышли из-за деревьев, луки все еще в руках наготове, я сказал им бодро:
– Вы тоже молодцы, даже весьма!
Глава 11
Они осторожно осматривали застывших гарпий, не убирая луков, все выглядят настолько взвинченными, что как пьяные, даже глаза блестят, и рожи то и дело перекашиваются в глупых ухмылках, что так несвойственно всегда сдержанным и благородным эльфам, а рукам все никак не найдут места.
– Поздравляю, – сказал я торжественно Лихтеэлю. – Это же как благородно и почетно отразить подлое и коварное нападение на свое Отечество!..
Он посмотрел на меня как-то странно.
– Что-что мы защищали?
– Наше общее Отечество, – объяснил я приподнято и даже возвышенно. – Где мы будем строить новый и великий! Во имя эльфов!.. И всего гуманного человечества, так уж и быть. Великий Дуб в своих священных заповедях завещал заботиться о всяком дыхании.
– Гм, – сказал он.
– Мы защитили, – сказал я, – весь мир, а не только эльфов! Самое главное, успешно, что все-таки немаловажно для самолюбия и так важного для нас, самцов, самолюбования и доминирования.
Ко мне подбежала Гелионтэль, лук уже за спиной, обняла и прижалась снова всем телом, как медуза к плоскому камню.
– Милый!.. Ты всегда приносишь победу.
– Я такой, – согласился я. – Победоносец, можно сказать. Ника с вот такими крыльями! А как там наша победоносикова малышка?
Она счастливо заулыбалась, промурлыкала:
– Ты не поверишь…
– Имя еще не дали?
– Рано, – пояснила она. – Вот когда исполнится пять лет… Какое ты хочешь имя?
– Азаминда, – сказал я, не задумываясь. – Это самое прекрасное имя!
– Азаминда, – повторила она задумчиво, – в нашем племени имена заканчиваются на «эль»…
– Пора кончать с изоляцией, – сказал я твердо. – Эльфы всех стран, соединяйтесь!.. Мы должны выйти из лесного гетто и заявить о своих исконных и посконных правах! А также праве на участие в равных и всеобщих… Кстати, я буду вашим кандидатом на пост, как вы понимаете, а если меня еще и тролли поддержат, на что рассчитываю всерьез, то у меня есть все шансы стать аж самим…
Их лица бледнели и вытягивались, я наконец понял, что зря сболтнул о троллях, захохотал беспечно:
– Шутка!.. Никаких выборных должностей… в этом году, только полная и абсолютная монархия!.. Слава королеве!
Они неуверенно заулыбались, все-таки шутки у людей грубые. Для нас нормально ради шутки кого-то дубиной по голове, сразу хохот со всех сторон, а вот эльфы этих тонкостей почему-то ну никак не понимают, а изящества в упор не видят.
Пока рассматривали гарпий, они уже окаменели в таких жутких позах, можно уносить и ставить в виде украшений, появился Кромантоэль, советник королевы.
Весь в нарядных одеждах, как девочка, что спешит на первый бал, быстро и устрашенно оглядел поляну с телами где скрюченных, где распростертых гарпий, но каждая успешно утыкана стрелами.
– Великий Дуб, – сорвалось с его бледных губ, – это ужасно, ужасно, ужасно…
Я возразил:
– Ну ужасно, кто спорит? Но не ужасно, ужасно, ужасно!.. Такова селяви, как говорят эльфы в другом лесу… а вы думали, вы единственные?.. Как же, арийцы!.. Я вам еще и эльфонегров найду!
Кромантоэль произнес все еще вздрагивающим голосом:
– Конт Астральмэль, вам нужно настоятельно появиться у королевы Синтифаэль…
– Блистательной, – перебил я, – и рожденной из Солнца и Света!.. Дайте мне договорить, я же так люблю произносить ее великолепное имя, словно мед жру большой ложкой!.. Даже бегемотьим ковшиком.
– Идите сейчас, – сказал он настойчиво.
– Да как вы можете такое говорить! – ответил я возмущенно. – Я не пойду, а устремлюсь!.. Потому как бы.
Я в самом деле шел быстрыми шагами, однако тонконогий эльф все равно легко скользит впереди, словно танцуя что-то непристойно веселое, но невинное по своей детской дурости.
Гигантские деревья красиво и торжественно разошлись в стороны, а дальше грозно и величественно заблистало опустившееся на поляну солнце, как я решил в тот первый раз, теперь же я был готов увидеть сказочный дворец Синтифаэль, однако сердце все равно ликующе затрепетало и запело нечто высокое.
Сказать прекрасен – ничего не сказать, это мечта, воплощенная в драгоценный камень, дивный рыцарский замок с поправкой на эльфийскую утонченность, изящество, чувство пропорций и соразмеренной красоты.
Дух захватило при виде изящных надстроек, множества башен, башенок, стреловидных крыш с весело трепещущими пурпурными и оранжевыми флажками, воздушных мостиков, длинных террас и балконов, красиво украшенных окон, огромных и блещущих радужными стеклами.
– Как же мне нравится этот домик! – сказал я.
Кромантоэль оглянулся, лицо стало испуганным.
– И что?
– Да ничего, – сказал я успокаивающе, – просто любуюсь, я же эстет, мало ли что еще и Ричард Захапыватель. В прекрасном мире живет божественная Синтифаэль…
– Рожденная из Солнца и Света, – добавил он наставительно.
– Рожденная из Солнца и Света, – согласился я. – Милый и короткий титул! А вы бы попробовали произнести мой полностью… голодным бы спать легли.
Ближе стали отчетливо видны те барельефы, что поразили даже меня, вообще-то не любителя старины и застывшей музыки. Дикая экспрессия, точность передачи чувств, когда-то и эльфы, видать, были людьми.
У ворот рослые эльфы, каждый мне аж до середины груди, но никто не бросился открывать мне ворота. Я уже протянул сам руку, но те послушно распахнулись.
– В прошлый раз было вроде бы не так, – пробормотал я, – а мне казалось, вы консерваторы во всем…
Кромантоэль обернулся, сделал широкий жест рукой.
– Сюда, конт…
– Иду-иду, – ответил я. – Даже если в шею погоните, но как не увидеть божественную Синтифаэль? Увидеть и умереть! Или кого-то прибить в экстазе.
– Кого?
Я отмахнулся.
– Да какая разница, вас же много!
Он пугливо ускорил шаг, перед нами распахнулся холл с его золотыми стенами, полом и выгнутым сводом, где нет свободного места от барельефов и предельно изысканных узоров. Уже и не понимаю, цветы это, звери или эльфы такие, вдруг за это время видоизменились, как мы со времен питеков и кистепериков?
Двери в первый зал тоже распахнулись сами, кажется, начинаю понимать, что у них по пятницам нужно торжественно открывать самим, соблюдая некую древнюю и очень освященную традицию, а в остальные дни распахиваются вот так попросту перед каждым входящим.
Я шагнул в царство вкуса, изящества и утонченной красоты, радостного света и дивных красок. Кромантоэль обернулся и указал взглядом на красную ковровую дорожку. Я встал на нее, и то ли это сам иду, как сомнамбула, то ли меня несет через этот радостный и беспечный мир, как кораблик в ручейке по тихой воде…
Пламенная дорожка привела к дверям второго зала. Двери распахнулись в чистый солнечный свет, мои деревянные ноги несут через это сияние, где под противоположной стеной угадывается трон, а на нем женщина, от которой и струится этот божественный свет невиданной чистоты и свежести.
По обе стороны ковровой дорожки прекрасные эльфы и эльфийки в вычурных костюмах придворных, красиво и грациозно склонились в полупоклонах, но я вижу только блистательную и божественную Синтифаэль. Сердце с каждым шагом стучит все громче и радостнее, а в виски бьется ошалелая мысль, мол, ура, я снова ее вижу!
Я преклонил колено у ступеней, Синтифаэль, прекрасная и надменная, в высокой золотой короне с крупными сапфирами по ободку и на вершинках острых лучей, с золотыми волосами, ниспадающими крупными локонами на плечи и спину, неспешно обратила на меня царственный взор.
Мои глаза прикипели взглядом к ее нечеловечески прекрасному лицу, а она, выждав время, не обнаглел ли я до такой степени, что осмелюсь заговорить первым, произнесла серебряным голосом:
– Конт…
– Конт Астральмэль, – подсказал я с готовностью.
Она чуть поморщилась, подсказка неуместна, произнесла сухо и холодновато:
– Как нам стало известно, вы все-таки явились в наш Лес, не испросив на то мое высокое соизволение, как я вам велела строго-настрого?
– Токмо зело! – воскликнул я. – Ваше Величество, не лепо ли не бяше, но мной руководствовалось страстное стремление быть полезным опчеству, потому я вот!.. Если бы, как вот надо, в смысле вами велено, то эти проклятые гарпии Синего Клана надысь истребили бы эльфов… ну, пусть не всех, но все равно это был бы весьма и токмо разгром!.. Как могу я, прирожденный эльф, такую прю допустить?.. Да лучше вы меня вот тут разорвете на куски, затопчете копытцами или забодаете… корона у вас в самый раз, но я готов отдать за благополучие эльфов душу… да что там душу, готов даже сапоги с золотыми шпорами!
Она слушала с беспристрастным видом, Кромантоэль забежал петушком сбоку и тихохонько пошептал, не касаясь ее розового уха.
Ее бесподобно крупные глаза, налитые чистейшим светом незапятнанного людьми мира, окинули меня изучающим взглядом.
– Что ж, – произнесла она задумчиво, – в связи с тем, что на чаше весов была угроза для эльфов, как вы почему-то решили, это вас оправдывает в некоторой степени.
Кромантоэль пошептал снова, она отрицательно качнула головой, а мне сказала тем же ровным голосом:
– В особых случаях вам разрешено являться в Лес, не испрашивая моего разрешения…
– Ох, Ваше Величество, – воскликнул я, – это счастье!
– …но затем, – продолжала она неумолимо, – вы обязательно должны прийти сюда и объяснить все свои действия и поступки.
– Это лепота, – сказал я обрадованно. – Могу прям щас! Вот когда я только родился…
Кромантоэль посмотрел на меня строго и едва заметно покачал головой, а Синтифаэль произнесла ледяным голосом:
– Нас не интересуют те проступки, которыми наполнена ваша жизнь с момента рождения. Но за каждый шаг в нашем Лесу вы должны будете отвечать по всей строгости.
– Закона? Ах да, королевского суда Вашего Величества! Как я счастлив! Как я ликую! Как же мне хорошо!.. А ведь в самом деле присно хорошо!
Она сделала небрежный жест кончиками пальцев, таких тонких и красиво вырезанных, что мне страстно захотелось припасть к ним в безумном поцелуе, а то и укусить.
– Можете встать, конт.
Я не стал напоминать, какой я конт, все уже знают, что я тот самый Астральмэль, вскочил и поклонился учтивейшим образом, а потом попрыгал с поклонами, дескать, я вот легкий, как и все эти кузнечики вокруг, помахал воображаемой шляпой над носками сапог, раз уж не пришлось отдавать, то теперь можно и пыль стряхнуть.
– Я примчался сразу, – пояснил я, – как только!..
Она поинтересовалась:
– И что вас вело?
– Эльфизм, – сказал я твердо и посмотрел на нее так по-человечески, что на ее лице проступило едва заметное беспокойство, – это не расовая принадлежность, а состояние души!.. Ваше Величество, можно быть человеком, но стать свиньей, а можно стать и эльфом, пусть и глубоко в душе, а у кого-то и совсем неглубоко, а то и вовсе снаружи, вы еще не видели наших косплеистов!
Она спросила сдержанно:
– Конт, эльфы обожают сложные конструкции из слов, это наше искусство, но не могли бы вы… говорить проще?
– Гм, – ответил я, – упростим для доступности. Я хочу сказать, что вот сейчас богатым и могучим королевством Ламбертиния правит эльфийка Лалаэль…
Она приподняла брови.
– Человеческим?
– В натуре!
– Лалаэль? – повторила она. – Не припоминаю эту подданную.
– Она из другого племени, – сказал я с тайным злорадством. – Намного более мелкого, почти исчезающего… но у них хватает отваги… или отчаяния, но в данном случае это неважно, хватает, чтобы ухватиться за любую возможность выжить и укрепиться!
Она в удивлении покачала головой.
– Но… как?
Я ответил с достоинством:
– Ваше Величество, я за всемирный эльфизм и обэльфивание всего туземного населения всех земель и пространств во имя и для. Рожденный местным квасным патриотом… потом объясню, что это за выверт, я вырос до понимания антидемократических ценностей глобализма и потому сейчас я за!
– Конт, – произнесла она с непониманием, – но как эльфийка может быть королевой в землях людей?
– Запросто, – ответил я нахально. – Она ж королева, а не какой-нибудь премьер-министр, канцлер или, тьфу-тьфу, президент?.. Она королева! Олицетворение!.. Все лучшее!.. Она божественно неподсудна, ей не грозит импичмент или перевыборы, народ ее обожает!
– Не могу в это поверить, – проговорила она озабоченно.
– Ваше Величество, – ответил я, – если вам угодно будет, я могу вас перенести туда.
Она отшатнулась.
– Что?
– Вы примете от нее присягу, – пообещал я. – Она хоть и королева, но всего лишь у людёв, а вы владычица эльфов, это почти что морская! Так что теперь у вас будут эльфы и… целое королевство людёв!
Она задумалась, потом спросила нерешительно:
– А как вы туда… ах да, с помощью браслета Иедумэля! Верно?
Я сказал с восторгом:
– Вы все видите насквозь! И даже через мою одежду!.. Вот он, под рукавом. А рукав вот здесь…
– Я слышала о них, – проговорила она задумчиво, – но полагала, давно утеряны…
– У меня есть адын штука, – похвалился я. – Так как, Ваше Величество? Я вас перенесу. Вы не выглядите тяжелой.
– Как происходит перенос? – спросила она. – Браслет был изготовлен для гонцов, что берут только письма.
– Понял, Ваше Величество, – ответил я с готовностью. – Все дело в том, чтобы не выпустить вас из рук. Скажу честно, ту эльфийку я едва дотащил, она ж была явно после обеда. Но вас я буду держать крепко…
– Поздравляю, – сказал я торжественно Лихтеэлю. – Это же как благородно и почетно отразить подлое и коварное нападение на свое Отечество!..
Он посмотрел на меня как-то странно.
– Что-что мы защищали?
– Наше общее Отечество, – объяснил я приподнято и даже возвышенно. – Где мы будем строить новый и великий! Во имя эльфов!.. И всего гуманного человечества, так уж и быть. Великий Дуб в своих священных заповедях завещал заботиться о всяком дыхании.
– Гм, – сказал он.
– Мы защитили, – сказал я, – весь мир, а не только эльфов! Самое главное, успешно, что все-таки немаловажно для самолюбия и так важного для нас, самцов, самолюбования и доминирования.
Ко мне подбежала Гелионтэль, лук уже за спиной, обняла и прижалась снова всем телом, как медуза к плоскому камню.
– Милый!.. Ты всегда приносишь победу.
– Я такой, – согласился я. – Победоносец, можно сказать. Ника с вот такими крыльями! А как там наша победоносикова малышка?
Она счастливо заулыбалась, промурлыкала:
– Ты не поверишь…
– Имя еще не дали?
– Рано, – пояснила она. – Вот когда исполнится пять лет… Какое ты хочешь имя?
– Азаминда, – сказал я, не задумываясь. – Это самое прекрасное имя!
– Азаминда, – повторила она задумчиво, – в нашем племени имена заканчиваются на «эль»…
– Пора кончать с изоляцией, – сказал я твердо. – Эльфы всех стран, соединяйтесь!.. Мы должны выйти из лесного гетто и заявить о своих исконных и посконных правах! А также праве на участие в равных и всеобщих… Кстати, я буду вашим кандидатом на пост, как вы понимаете, а если меня еще и тролли поддержат, на что рассчитываю всерьез, то у меня есть все шансы стать аж самим…
Их лица бледнели и вытягивались, я наконец понял, что зря сболтнул о троллях, захохотал беспечно:
– Шутка!.. Никаких выборных должностей… в этом году, только полная и абсолютная монархия!.. Слава королеве!
Они неуверенно заулыбались, все-таки шутки у людей грубые. Для нас нормально ради шутки кого-то дубиной по голове, сразу хохот со всех сторон, а вот эльфы этих тонкостей почему-то ну никак не понимают, а изящества в упор не видят.
Пока рассматривали гарпий, они уже окаменели в таких жутких позах, можно уносить и ставить в виде украшений, появился Кромантоэль, советник королевы.
Весь в нарядных одеждах, как девочка, что спешит на первый бал, быстро и устрашенно оглядел поляну с телами где скрюченных, где распростертых гарпий, но каждая успешно утыкана стрелами.
– Великий Дуб, – сорвалось с его бледных губ, – это ужасно, ужасно, ужасно…
Я возразил:
– Ну ужасно, кто спорит? Но не ужасно, ужасно, ужасно!.. Такова селяви, как говорят эльфы в другом лесу… а вы думали, вы единственные?.. Как же, арийцы!.. Я вам еще и эльфонегров найду!
Кромантоэль произнес все еще вздрагивающим голосом:
– Конт Астральмэль, вам нужно настоятельно появиться у королевы Синтифаэль…
– Блистательной, – перебил я, – и рожденной из Солнца и Света!.. Дайте мне договорить, я же так люблю произносить ее великолепное имя, словно мед жру большой ложкой!.. Даже бегемотьим ковшиком.
– Идите сейчас, – сказал он настойчиво.
– Да как вы можете такое говорить! – ответил я возмущенно. – Я не пойду, а устремлюсь!.. Потому как бы.
Я в самом деле шел быстрыми шагами, однако тонконогий эльф все равно легко скользит впереди, словно танцуя что-то непристойно веселое, но невинное по своей детской дурости.
Гигантские деревья красиво и торжественно разошлись в стороны, а дальше грозно и величественно заблистало опустившееся на поляну солнце, как я решил в тот первый раз, теперь же я был готов увидеть сказочный дворец Синтифаэль, однако сердце все равно ликующе затрепетало и запело нечто высокое.
Сказать прекрасен – ничего не сказать, это мечта, воплощенная в драгоценный камень, дивный рыцарский замок с поправкой на эльфийскую утонченность, изящество, чувство пропорций и соразмеренной красоты.
Дух захватило при виде изящных надстроек, множества башен, башенок, стреловидных крыш с весело трепещущими пурпурными и оранжевыми флажками, воздушных мостиков, длинных террас и балконов, красиво украшенных окон, огромных и блещущих радужными стеклами.
– Как же мне нравится этот домик! – сказал я.
Кромантоэль оглянулся, лицо стало испуганным.
– И что?
– Да ничего, – сказал я успокаивающе, – просто любуюсь, я же эстет, мало ли что еще и Ричард Захапыватель. В прекрасном мире живет божественная Синтифаэль…
– Рожденная из Солнца и Света, – добавил он наставительно.
– Рожденная из Солнца и Света, – согласился я. – Милый и короткий титул! А вы бы попробовали произнести мой полностью… голодным бы спать легли.
Ближе стали отчетливо видны те барельефы, что поразили даже меня, вообще-то не любителя старины и застывшей музыки. Дикая экспрессия, точность передачи чувств, когда-то и эльфы, видать, были людьми.
У ворот рослые эльфы, каждый мне аж до середины груди, но никто не бросился открывать мне ворота. Я уже протянул сам руку, но те послушно распахнулись.
– В прошлый раз было вроде бы не так, – пробормотал я, – а мне казалось, вы консерваторы во всем…
Кромантоэль обернулся, сделал широкий жест рукой.
– Сюда, конт…
– Иду-иду, – ответил я. – Даже если в шею погоните, но как не увидеть божественную Синтифаэль? Увидеть и умереть! Или кого-то прибить в экстазе.
– Кого?
Я отмахнулся.
– Да какая разница, вас же много!
Он пугливо ускорил шаг, перед нами распахнулся холл с его золотыми стенами, полом и выгнутым сводом, где нет свободного места от барельефов и предельно изысканных узоров. Уже и не понимаю, цветы это, звери или эльфы такие, вдруг за это время видоизменились, как мы со времен питеков и кистепериков?
Двери в первый зал тоже распахнулись сами, кажется, начинаю понимать, что у них по пятницам нужно торжественно открывать самим, соблюдая некую древнюю и очень освященную традицию, а в остальные дни распахиваются вот так попросту перед каждым входящим.
Я шагнул в царство вкуса, изящества и утонченной красоты, радостного света и дивных красок. Кромантоэль обернулся и указал взглядом на красную ковровую дорожку. Я встал на нее, и то ли это сам иду, как сомнамбула, то ли меня несет через этот радостный и беспечный мир, как кораблик в ручейке по тихой воде…
Пламенная дорожка привела к дверям второго зала. Двери распахнулись в чистый солнечный свет, мои деревянные ноги несут через это сияние, где под противоположной стеной угадывается трон, а на нем женщина, от которой и струится этот божественный свет невиданной чистоты и свежести.
По обе стороны ковровой дорожки прекрасные эльфы и эльфийки в вычурных костюмах придворных, красиво и грациозно склонились в полупоклонах, но я вижу только блистательную и божественную Синтифаэль. Сердце с каждым шагом стучит все громче и радостнее, а в виски бьется ошалелая мысль, мол, ура, я снова ее вижу!
Я преклонил колено у ступеней, Синтифаэль, прекрасная и надменная, в высокой золотой короне с крупными сапфирами по ободку и на вершинках острых лучей, с золотыми волосами, ниспадающими крупными локонами на плечи и спину, неспешно обратила на меня царственный взор.
Мои глаза прикипели взглядом к ее нечеловечески прекрасному лицу, а она, выждав время, не обнаглел ли я до такой степени, что осмелюсь заговорить первым, произнесла серебряным голосом:
– Конт…
– Конт Астральмэль, – подсказал я с готовностью.
Она чуть поморщилась, подсказка неуместна, произнесла сухо и холодновато:
– Как нам стало известно, вы все-таки явились в наш Лес, не испросив на то мое высокое соизволение, как я вам велела строго-настрого?
– Токмо зело! – воскликнул я. – Ваше Величество, не лепо ли не бяше, но мной руководствовалось страстное стремление быть полезным опчеству, потому я вот!.. Если бы, как вот надо, в смысле вами велено, то эти проклятые гарпии Синего Клана надысь истребили бы эльфов… ну, пусть не всех, но все равно это был бы весьма и токмо разгром!.. Как могу я, прирожденный эльф, такую прю допустить?.. Да лучше вы меня вот тут разорвете на куски, затопчете копытцами или забодаете… корона у вас в самый раз, но я готов отдать за благополучие эльфов душу… да что там душу, готов даже сапоги с золотыми шпорами!
Она слушала с беспристрастным видом, Кромантоэль забежал петушком сбоку и тихохонько пошептал, не касаясь ее розового уха.
Ее бесподобно крупные глаза, налитые чистейшим светом незапятнанного людьми мира, окинули меня изучающим взглядом.
– Что ж, – произнесла она задумчиво, – в связи с тем, что на чаше весов была угроза для эльфов, как вы почему-то решили, это вас оправдывает в некоторой степени.
Кромантоэль пошептал снова, она отрицательно качнула головой, а мне сказала тем же ровным голосом:
– В особых случаях вам разрешено являться в Лес, не испрашивая моего разрешения…
– Ох, Ваше Величество, – воскликнул я, – это счастье!
– …но затем, – продолжала она неумолимо, – вы обязательно должны прийти сюда и объяснить все свои действия и поступки.
– Это лепота, – сказал я обрадованно. – Могу прям щас! Вот когда я только родился…
Кромантоэль посмотрел на меня строго и едва заметно покачал головой, а Синтифаэль произнесла ледяным голосом:
– Нас не интересуют те проступки, которыми наполнена ваша жизнь с момента рождения. Но за каждый шаг в нашем Лесу вы должны будете отвечать по всей строгости.
– Закона? Ах да, королевского суда Вашего Величества! Как я счастлив! Как я ликую! Как же мне хорошо!.. А ведь в самом деле присно хорошо!
Она сделала небрежный жест кончиками пальцев, таких тонких и красиво вырезанных, что мне страстно захотелось припасть к ним в безумном поцелуе, а то и укусить.
– Можете встать, конт.
Я не стал напоминать, какой я конт, все уже знают, что я тот самый Астральмэль, вскочил и поклонился учтивейшим образом, а потом попрыгал с поклонами, дескать, я вот легкий, как и все эти кузнечики вокруг, помахал воображаемой шляпой над носками сапог, раз уж не пришлось отдавать, то теперь можно и пыль стряхнуть.
– Я примчался сразу, – пояснил я, – как только!..
Она поинтересовалась:
– И что вас вело?
– Эльфизм, – сказал я твердо и посмотрел на нее так по-человечески, что на ее лице проступило едва заметное беспокойство, – это не расовая принадлежность, а состояние души!.. Ваше Величество, можно быть человеком, но стать свиньей, а можно стать и эльфом, пусть и глубоко в душе, а у кого-то и совсем неглубоко, а то и вовсе снаружи, вы еще не видели наших косплеистов!
Она спросила сдержанно:
– Конт, эльфы обожают сложные конструкции из слов, это наше искусство, но не могли бы вы… говорить проще?
– Гм, – ответил я, – упростим для доступности. Я хочу сказать, что вот сейчас богатым и могучим королевством Ламбертиния правит эльфийка Лалаэль…
Она приподняла брови.
– Человеческим?
– В натуре!
– Лалаэль? – повторила она. – Не припоминаю эту подданную.
– Она из другого племени, – сказал я с тайным злорадством. – Намного более мелкого, почти исчезающего… но у них хватает отваги… или отчаяния, но в данном случае это неважно, хватает, чтобы ухватиться за любую возможность выжить и укрепиться!
Она в удивлении покачала головой.
– Но… как?
Я ответил с достоинством:
– Ваше Величество, я за всемирный эльфизм и обэльфивание всего туземного населения всех земель и пространств во имя и для. Рожденный местным квасным патриотом… потом объясню, что это за выверт, я вырос до понимания антидемократических ценностей глобализма и потому сейчас я за!
– Конт, – произнесла она с непониманием, – но как эльфийка может быть королевой в землях людей?
– Запросто, – ответил я нахально. – Она ж королева, а не какой-нибудь премьер-министр, канцлер или, тьфу-тьфу, президент?.. Она королева! Олицетворение!.. Все лучшее!.. Она божественно неподсудна, ей не грозит импичмент или перевыборы, народ ее обожает!
– Не могу в это поверить, – проговорила она озабоченно.
– Ваше Величество, – ответил я, – если вам угодно будет, я могу вас перенести туда.
Она отшатнулась.
– Что?
– Вы примете от нее присягу, – пообещал я. – Она хоть и королева, но всего лишь у людёв, а вы владычица эльфов, это почти что морская! Так что теперь у вас будут эльфы и… целое королевство людёв!
Она задумалась, потом спросила нерешительно:
– А как вы туда… ах да, с помощью браслета Иедумэля! Верно?
Я сказал с восторгом:
– Вы все видите насквозь! И даже через мою одежду!.. Вот он, под рукавом. А рукав вот здесь…
– Я слышала о них, – проговорила она задумчиво, – но полагала, давно утеряны…
– У меня есть адын штука, – похвалился я. – Так как, Ваше Величество? Я вас перенесу. Вы не выглядите тяжелой.
– Как происходит перенос? – спросила она. – Браслет был изготовлен для гонцов, что берут только письма.
– Понял, Ваше Величество, – ответил я с готовностью. – Все дело в том, чтобы не выпустить вас из рук. Скажу честно, ту эльфийку я едва дотащил, она ж была явно после обеда. Но вас я буду держать крепко…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента