Страница:
Отец задвинул штору на окне, постоял, посмотрел на неподвижное тело сына и махнул рукой.
– Моя задача – сделать из тебя человека, – сказал он, покидая комнату.
Женя снова высунул голову.
– Твоя история и эта дебильная математичка из меня не смогут сделать человека. Я сам себя сделаю, только не вмешивайтесь в мою личную жизнь.
Отец не стал спорить, прикрыл плотно дверь и вышел на кухню.
За окном уже было совсем темно, и огненный шар исчез.
Отец включил на кухне телевизор, в надежде узнать из новостей про явление, которое видел весь город.
На самом деле город ничего не видел, и в новостях ничего не сказали. Теперь он не выдержал и позвонил географу – школьному учителю. Оказалось, что никакого свечения она вообще не видела, хотя и живет совсем недалеко.
– Это вам показалось, – сказала географ. – На улице все спокойно, обычная осенняя погода. В начале сентября ничего не обещают из осадков. Поэтому молния и прочие световые явления исключены.
Отец начинал понимать: то, что он видел, – очень ограничено в пространстве и не всем удалось это созерцать. Сейчас он припомнил, что соседние дома были совершенно темными и только один их дом попал под лучи этого шара.
Он еще долго сидел за столом, поглядывая на окно, но каких-то признаков увиденного несколько минут назад не было вообще.
Отец прошел к комнате сына, тихо приоткрыл дверь. Женя спал, откинув плед и разбросав свои ноги по всей кровати. Он снова тихо прикрыл дверь и направился в свою комнату. Впечатление от увиденного не покидало его ни на минуту.
На лбу у Жени выступили капли пота. Он стал ворочаться из стороны в сторону, несколько раз открывал глаза, но тут же успокаивался и замирал в неподвижном состоянии.
Ему снилось огромное поле с белыми ромашками. Вдалеке яркое, почти белое солнце, и он среди этих цветов в какой-то военной гимнастерке с карабином в руке. Вокруг никого нет, он один. У него грязное от дорожной пыли лицо, какие-то рваные сапоги и съехавшая на глаза каска. Женя стоит среди этого цветочного поля и всматривается вдаль. Неожиданно кто-то его зовет. Голос женский, очень знакомый. Он вертит головой, поправляя каску – никого не видит. Теперь его зовет мужской голос, и он настораживается, берет наизготовку оружие: замечает вдали две движущиеся в его сторону фигуры. Они приближаются очень быстро, и он уже различает среди них парня и девушку. Они машут ему рукой, зовут к себе, но он ложится на землю и готовится стрелять. Молодые люди теряют его из вида и проходят мимо. Женя внимательно всматривается в их лица и замечает, что он их где-то уже встречал. Они проходят мимо и зовут его по имени, но у него нет сил подняться с земли, чтобы дать о себе знать.
Женя встает только тогда, когда парень и девушка уже очень далеко. Он с тревогой смотрит им вслед и тут же вздрагивает от прикосновения к его плечу чьей-то руки. Он медленно поворачивает назад голову и с ужасом видит перед своими глазами растрепанные рыжие волосы очень старой женщины, которая их убирает с лица морщинистой рукой, а черные пронзительные глаза просто впиваются в его тело.
– Я тебя искала, – хриплым голосом шепчет старуха. – Почему ты еще здесь?
У Жени подкашиваются ноги, падает куда-то в сторону карабин, а затем и он сам. Старуха склоняется над ним и улыбается, показывая свои полугнилые желтые зубы.
– Я тебя спрашиваю, почему ты здесь? – повторяет она.
– А где мне быть? – дрожит его голос.
– Все на фронте, а ты? Немедленно догоняй своих солдат.
Женя лежит на спине и не может пошевелиться, а старуха уже тянет к нему руки, хватает за ворот и поднимает его легким движением.
– Смотри туда, – уже кричит она. – Там война!
– Какая еще война? – делает изумленное лицо Женя, пытаясь вырваться из ее рук.
– Твои друзья уже там. Ты им должен помочь…
В холодном поту он открывает глаза, шарит рукой под подушкой, чтобы найти учебник истории, который сунул туда перед сном. Находит его и швыряет на пол.
«Совсем заучился, – подумал он. – Ну и папик! Он явно хочет меня учебой заморить».
Женя смотрит в потолок и чувствует, как по его лбу сбегают капли пота.
– Если учебный год так начинается, – вслух говорит он самому себе, – то до конца я не дотяну. Пусть он подавится этим аттестатом. Если меня уже от школы так колбасит, что будет в институте? Папик меня в могилу сведет: сны такие уже снятся. Так… сегодня, какое число? Обалдеть! Только двадцатое сентября, а уже столько впечатлений. Если я уже сейчас спокойно спать не могу от этой учебы, меня всего трясет, то что будет в конце года?.. А там ведь еще эти экзамены? Мама, роди меня обратно и забери к себе, – зашептал Женя, поглядывая на дверь спальни. Сумасшедший дом просто!
Женя пытается еще раз закрыть глаза и заснуть. Как только он это делает – появляется рыжая старуха и снова смотрит на него в упор.
«Двинуть бы ей по роже, чтобы исчезла навсегда, – мелькнуло у него в голове. – Неудобно, старая женщина, рассыплется… А что же она такая настырная? Нет, она так и выпрашивает!»
Женя в очередной раз закрывает глаза и погружается в сон. Теперь уже он никого не видит перед собой. Он наклоняется, чтобы взять свой карабин, но его уже нет. Нет на голове и каски, которая была размера на два больше и съезжала на глаза. К своему удивлению, он не обнаружил на себе и гимнастерки. – Он стоит среди этого ромашкового поля в джинсах и рубашке из цветастой материи. Внешний вид, а особенно эта яркая рубашка ему очень не нравится, и он ее снял, завязал за рукава у себя на поясе и снова огляделся. К нему со стороны ярко светящего солнца приближалась девушка с распущенными волосами. Она идет прямо к нему, и Женя делает шаг ей навстречу.
Когда они подходят друг к другу на довольно близкое расстояние, он узнает в ней свою давнюю знакомую, но имени припомнить не может.
– Ты почему здесь? – спрашивает она голосом, который эхом разносится по всему полю. – Ты должен быть там, – она показывает пальцем в сторону, где далеко на горизонте сгустились черные тучи.
– Мне и здесь хорошо, – отвечает Женя, не отрывая глаз от девушки. – Я тебя знаю?
– Ты меня знаешь, и я тебя тоже. Тебе надо быть там, – она снова показала в сторону горизонта.
– И что мне там делать?
– Делать, что делают все.
– А ты кто, ангел что ли?
– Уходи отсюда. Здесь тебе будет очень нехорошо, – предупреждает девушка.
Только теперь Женя заметил на ней длинное льняное одеяние, бусы на шее и нежные ручки, которые виднелись из длинных рукавов рубахи.
– Тебя как зовут, если я тебя знаю? – спрашивает он.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – отвечает она тихим и нежным голосом.
– А что там, за горизонтом? Почему все черно?
– Там творятся нехорошие дела и твои друзья там.
– Тоже творят эти дела? Нет у меня таких друзей. Они учатся в школе, и им не до глупостей.
– Забудь все и иди туда, – еще раз повторяет она.
– Хрен тебе, сама иди. Там такой дождина, наверное, шпарит, а у меня зонта нет.
– Я тоже там буду, – отвечает девушка и начинает медленно от него удаляться.
Женя вздрагивает, переворачивается на другой бок, чтобы все это забыть, но снова перед ним поле, но на нем уже нет цветов: кругом темнота и идет мелкий холодный дождь. Он весь вымок, бежит по полю, которое почему-то все в больших ямах и рвах. Он спотыкается, падает прямо в большую грязную лужу, но находит силы, поднимается и снова бежит.
Где-то далеко звучит гром и сверкает молния или даже не молния, а просто яркие вспышки, которые освещают верхушки деревьев. Вдали что-то с грохотом, похожим на звук летящего самолета, проносится и теперь уже над головой с ревом взмывает вверх. Он задирает голову, но ничего не видит, бежит дальше в сторону леса.
Сзади снова слышится рев. Он приближается очень быстро, и Женя в испуге оборачивается.
Яркая вспышка перед глазами ослепляет его, потом сильнейший хлопок – и вспышка разлетается на мелкие частицы, угасает.
Женя присел на мокрую измятую траву, чувствуя, как его джинсы впитывают в себя влагу. Он взглянул на свои ботасы, которые уже начинают расползаться по швам, и оглядывается по сторонам.
Ему именно сейчас так захотелось исчезнуть из этих событий, что он собрал последние силы и встал в полный рост.
Прямо над ухом что-то звонко просвистело. Где-то далеко раздался какой-то взрыв, и снова тишина.
«Черт возьми, – подумал он. – Что за полигон? Куда это я попал? Надо быстро сматываться, иначе беды не миновать».
Где-то сзади снова загудели моторы, и Женя увидел несколько самолетов, летящих прямо на него.
Вдруг внезапно появился огромный светящийся шар и повис над его головой.
Минутная тишина встревожила его. Он не может оторвать своего взгляда от этого шара, хотя тот и слепил ему глаза.
Шар то удаляется на некоторое расстояние, то приближается. Неожиданно из него ударили мощные лучи, которые поглотили все его существо. Он не устоял и упал на грязную землю.
Женя поднял голову и снова услышал в темноте нарастающий гул, который приближался все ближе и ближе. Он встал и снова бросился бежать в сторону леса, пытаясь найти там какое-нибудь укрытие от этого кошмара.
Глава 5
Глава 6
– Моя задача – сделать из тебя человека, – сказал он, покидая комнату.
Женя снова высунул голову.
– Твоя история и эта дебильная математичка из меня не смогут сделать человека. Я сам себя сделаю, только не вмешивайтесь в мою личную жизнь.
Отец не стал спорить, прикрыл плотно дверь и вышел на кухню.
За окном уже было совсем темно, и огненный шар исчез.
Отец включил на кухне телевизор, в надежде узнать из новостей про явление, которое видел весь город.
На самом деле город ничего не видел, и в новостях ничего не сказали. Теперь он не выдержал и позвонил географу – школьному учителю. Оказалось, что никакого свечения она вообще не видела, хотя и живет совсем недалеко.
– Это вам показалось, – сказала географ. – На улице все спокойно, обычная осенняя погода. В начале сентября ничего не обещают из осадков. Поэтому молния и прочие световые явления исключены.
Отец начинал понимать: то, что он видел, – очень ограничено в пространстве и не всем удалось это созерцать. Сейчас он припомнил, что соседние дома были совершенно темными и только один их дом попал под лучи этого шара.
Он еще долго сидел за столом, поглядывая на окно, но каких-то признаков увиденного несколько минут назад не было вообще.
Отец прошел к комнате сына, тихо приоткрыл дверь. Женя спал, откинув плед и разбросав свои ноги по всей кровати. Он снова тихо прикрыл дверь и направился в свою комнату. Впечатление от увиденного не покидало его ни на минуту.
На лбу у Жени выступили капли пота. Он стал ворочаться из стороны в сторону, несколько раз открывал глаза, но тут же успокаивался и замирал в неподвижном состоянии.
Ему снилось огромное поле с белыми ромашками. Вдалеке яркое, почти белое солнце, и он среди этих цветов в какой-то военной гимнастерке с карабином в руке. Вокруг никого нет, он один. У него грязное от дорожной пыли лицо, какие-то рваные сапоги и съехавшая на глаза каска. Женя стоит среди этого цветочного поля и всматривается вдаль. Неожиданно кто-то его зовет. Голос женский, очень знакомый. Он вертит головой, поправляя каску – никого не видит. Теперь его зовет мужской голос, и он настораживается, берет наизготовку оружие: замечает вдали две движущиеся в его сторону фигуры. Они приближаются очень быстро, и он уже различает среди них парня и девушку. Они машут ему рукой, зовут к себе, но он ложится на землю и готовится стрелять. Молодые люди теряют его из вида и проходят мимо. Женя внимательно всматривается в их лица и замечает, что он их где-то уже встречал. Они проходят мимо и зовут его по имени, но у него нет сил подняться с земли, чтобы дать о себе знать.
Женя встает только тогда, когда парень и девушка уже очень далеко. Он с тревогой смотрит им вслед и тут же вздрагивает от прикосновения к его плечу чьей-то руки. Он медленно поворачивает назад голову и с ужасом видит перед своими глазами растрепанные рыжие волосы очень старой женщины, которая их убирает с лица морщинистой рукой, а черные пронзительные глаза просто впиваются в его тело.
– Я тебя искала, – хриплым голосом шепчет старуха. – Почему ты еще здесь?
У Жени подкашиваются ноги, падает куда-то в сторону карабин, а затем и он сам. Старуха склоняется над ним и улыбается, показывая свои полугнилые желтые зубы.
– Я тебя спрашиваю, почему ты здесь? – повторяет она.
– А где мне быть? – дрожит его голос.
– Все на фронте, а ты? Немедленно догоняй своих солдат.
Женя лежит на спине и не может пошевелиться, а старуха уже тянет к нему руки, хватает за ворот и поднимает его легким движением.
– Смотри туда, – уже кричит она. – Там война!
– Какая еще война? – делает изумленное лицо Женя, пытаясь вырваться из ее рук.
– Твои друзья уже там. Ты им должен помочь…
В холодном поту он открывает глаза, шарит рукой под подушкой, чтобы найти учебник истории, который сунул туда перед сном. Находит его и швыряет на пол.
«Совсем заучился, – подумал он. – Ну и папик! Он явно хочет меня учебой заморить».
Женя смотрит в потолок и чувствует, как по его лбу сбегают капли пота.
– Если учебный год так начинается, – вслух говорит он самому себе, – то до конца я не дотяну. Пусть он подавится этим аттестатом. Если меня уже от школы так колбасит, что будет в институте? Папик меня в могилу сведет: сны такие уже снятся. Так… сегодня, какое число? Обалдеть! Только двадцатое сентября, а уже столько впечатлений. Если я уже сейчас спокойно спать не могу от этой учебы, меня всего трясет, то что будет в конце года?.. А там ведь еще эти экзамены? Мама, роди меня обратно и забери к себе, – зашептал Женя, поглядывая на дверь спальни. Сумасшедший дом просто!
Женя пытается еще раз закрыть глаза и заснуть. Как только он это делает – появляется рыжая старуха и снова смотрит на него в упор.
«Двинуть бы ей по роже, чтобы исчезла навсегда, – мелькнуло у него в голове. – Неудобно, старая женщина, рассыплется… А что же она такая настырная? Нет, она так и выпрашивает!»
Женя в очередной раз закрывает глаза и погружается в сон. Теперь уже он никого не видит перед собой. Он наклоняется, чтобы взять свой карабин, но его уже нет. Нет на голове и каски, которая была размера на два больше и съезжала на глаза. К своему удивлению, он не обнаружил на себе и гимнастерки. – Он стоит среди этого ромашкового поля в джинсах и рубашке из цветастой материи. Внешний вид, а особенно эта яркая рубашка ему очень не нравится, и он ее снял, завязал за рукава у себя на поясе и снова огляделся. К нему со стороны ярко светящего солнца приближалась девушка с распущенными волосами. Она идет прямо к нему, и Женя делает шаг ей навстречу.
Когда они подходят друг к другу на довольно близкое расстояние, он узнает в ней свою давнюю знакомую, но имени припомнить не может.
– Ты почему здесь? – спрашивает она голосом, который эхом разносится по всему полю. – Ты должен быть там, – она показывает пальцем в сторону, где далеко на горизонте сгустились черные тучи.
– Мне и здесь хорошо, – отвечает Женя, не отрывая глаз от девушки. – Я тебя знаю?
– Ты меня знаешь, и я тебя тоже. Тебе надо быть там, – она снова показала в сторону горизонта.
– И что мне там делать?
– Делать, что делают все.
– А ты кто, ангел что ли?
– Уходи отсюда. Здесь тебе будет очень нехорошо, – предупреждает девушка.
Только теперь Женя заметил на ней длинное льняное одеяние, бусы на шее и нежные ручки, которые виднелись из длинных рукавов рубахи.
– Тебя как зовут, если я тебя знаю? – спрашивает он.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – отвечает она тихим и нежным голосом.
– А что там, за горизонтом? Почему все черно?
– Там творятся нехорошие дела и твои друзья там.
– Тоже творят эти дела? Нет у меня таких друзей. Они учатся в школе, и им не до глупостей.
– Забудь все и иди туда, – еще раз повторяет она.
– Хрен тебе, сама иди. Там такой дождина, наверное, шпарит, а у меня зонта нет.
– Я тоже там буду, – отвечает девушка и начинает медленно от него удаляться.
Женя вздрагивает, переворачивается на другой бок, чтобы все это забыть, но снова перед ним поле, но на нем уже нет цветов: кругом темнота и идет мелкий холодный дождь. Он весь вымок, бежит по полю, которое почему-то все в больших ямах и рвах. Он спотыкается, падает прямо в большую грязную лужу, но находит силы, поднимается и снова бежит.
Где-то далеко звучит гром и сверкает молния или даже не молния, а просто яркие вспышки, которые освещают верхушки деревьев. Вдали что-то с грохотом, похожим на звук летящего самолета, проносится и теперь уже над головой с ревом взмывает вверх. Он задирает голову, но ничего не видит, бежит дальше в сторону леса.
Сзади снова слышится рев. Он приближается очень быстро, и Женя в испуге оборачивается.
Яркая вспышка перед глазами ослепляет его, потом сильнейший хлопок – и вспышка разлетается на мелкие частицы, угасает.
Женя присел на мокрую измятую траву, чувствуя, как его джинсы впитывают в себя влагу. Он взглянул на свои ботасы, которые уже начинают расползаться по швам, и оглядывается по сторонам.
Ему именно сейчас так захотелось исчезнуть из этих событий, что он собрал последние силы и встал в полный рост.
Прямо над ухом что-то звонко просвистело. Где-то далеко раздался какой-то взрыв, и снова тишина.
«Черт возьми, – подумал он. – Что за полигон? Куда это я попал? Надо быстро сматываться, иначе беды не миновать».
Где-то сзади снова загудели моторы, и Женя увидел несколько самолетов, летящих прямо на него.
Вдруг внезапно появился огромный светящийся шар и повис над его головой.
Минутная тишина встревожила его. Он не может оторвать своего взгляда от этого шара, хотя тот и слепил ему глаза.
Шар то удаляется на некоторое расстояние, то приближается. Неожиданно из него ударили мощные лучи, которые поглотили все его существо. Он не устоял и упал на грязную землю.
Женя поднял голову и снова услышал в темноте нарастающий гул, который приближался все ближе и ближе. Он встал и снова бросился бежать в сторону леса, пытаясь найти там какое-нибудь укрытие от этого кошмара.
Глава 5
И снова нарастающий гул издалека…
Где-то совсем рядом раздался оглушительный взрыв, и Женя открыл глаза, поднял голову, стал всматриваться в покрытое тучами небо. Только сейчас он почувствовал под собой сырую землю, встал и ужаснулся своему внешнему виду. Весь грязный, мокрый… У него тут же затряслись колени от мокрой одежды. Он с испугом опять огляделся по сторонам: огромное поле, изрытое большими и малыми ямами. Вдалеке чернеет лес, до которого он никак не может добраться, а вокруг никого. Он протер глаза, понял, что еще больше вымазал своими грязными руками лицо, сплюнул и растерянно стал озираться по сторонам. Никого вокруг… Тишина… И снова гул моторов.
«Самолеты, – мелькнула мысль. – Что они тут делают? Где это я?»
Еще более сильный взрыв раздался совсем рядом. Его отбросило взрывной волной метров на пять, и он плюхнулся в воронку.
– Твою мать, – выругался он, пытаясь поднять голову. – Что же это такое происходит?
В ушах так сильно звенело, что голова просто раскалывалась. Он стал выползать наверх, и тут засвистели трассирующие пули. Они просто обложили его со всех сторон.
Летевший самолет он видел, но слышать уже не мог. Оглушенный, он снова скатился на дно воронки, пытаясь собраться с мыслями.
«Это уже не шутки, – подумал он и начал снова выбираться из воронки. – Где это я оказался? Какая зараза подсуетилась меня сюда забросить? Это какой-то адский котел!»
У него ничего не получилось: он лежал на дне воронки, сжимая от злости кулаки. Снова тишина… Собравшись с последними силами, он выполз из этой ямы, но подняться не решался. Он прекрасно понимал, что ему надо двигаться или даже бежать туда, в сторону леса. До него метров пятьсот, не меньше…
Женя еще раз огляделся по сторонам и, преодолевая дрожь во всем теле, помчался. Он перепрыгивал через бугры и канавы, падал, поднимался и бежал. Оглянуться назад он не смел: ему казалось, что за ним уже выстроился целый ряд самолетов, которые готовы открыть огонь на поражение и выжидают, когда он снова упадет.
– Добегу, сейчас добегу, – твердил он, подбадривая себя. – Еще немного… двести… сто метров осталось… Вот он, лес!
Он просто влетел в кусты между деревьев и только сейчас позволил себе расслабиться.
Женя упал на большую шапку мха и, уткнувшись в нее лицом, замер.
Так он лежал минут десять, переводя дыхание и пытаясь прийти в себя.
Кругом сплошная темнота. Черные тучи низко повисли над землей. Где-то вдалеке звучала канонада.
Он не мог определить не только свое местонахождение, но и время, в которое попал.
«Неужели старуха подсуетилась, – думал он. – Неужели какая-то война и я здесь?»
Женя закрыл ладонями уши, потом глаза. Сейчас он с трудом соображал, но решил для себя точно, что надо здесь, в лесу, переждать, дождаться утра и, может, все прояснится.
Его снова затрясло от холода. Он посмотрел на свои грязные руки, представил, какое у него сейчас лицо и вздрогнул.
«Может, это какая-то ошибка? – не давал он себе покоя, мучая вопросами, но дать ответ на них так и не мог. – Скорее всего, это просто сон, кошмарный сон».
Женя ущипнул себя за ногу, чтобы определиться. Это он сделал с таким усердием, что даже визгнул от боли. Нет, он не спит, и это не сон. Тогда что все это значит?
Он поднялся, стал чистить джинсы, но только еще больше все размазал: с досады опустился на поваленное дерево, обхватил свои плечи руками, чтобы хоть как-то согреться, и закрыл глаза.
Далеко за лесом гремели орудия. Они стреляли беспрестанно. Он, с испугом поглядывая в ту сторону, откуда это доносилось, не мог понять, что вообще творится вокруг.
Мучительная ночь медленно подходила к концу. Стрельба прекратилась – все кругом затихло. Женя пришел немного в себя: уши перестали болеть, и он стал лучше слышать.
Теперь он мог даже услышать, как где-то на ветках щебечут птицы и кукует кукушка.
– Сколько мне лет осталось прожить? – спросил он ее, поднимая голову, пытаясь увидеть птицу.
Она прокуковала три раза и замолчала.
– Вот скотина, так и хочет моей погибели. – Он поднял с земли кусок палки и швырнул в сторону, откуда ему послали три года жизни. – Зажарил бы я тебя, тогда б ты накуковала мне лет двести с прицепом.
Заметно посветлело, и он ужаснулся. Теперь он мог себя разглядеть полностью. Джинсы высохли, покрывшись толстой коркой грязи. Рубашка вытянулась, и только футболка что-то из себя еще представляла.
Он пошарил глазами вокруг, вышел на опушку, взглянул на изрытое воронками поле.
– Какой же сейчас год? – прошептал он. – На Куликовское побоище не похоже… Гражданская война? Да нет. Эти самолеты… Тогда было пару этажерок на всю армию, а эти мощные… Великая Отечественная? Какого черта?! Не может быть… Как меня занесло из семнадцатого года сразу в сорок первый? Неужели я на этот раз буду один? Нет, такого быть не может. А ты, рыжая бестия… Ну, попадись мне на пути, я тебе все кудри вырву за такой подарочек. Бабка точно с катушек съехала. Если думает, что ей все можно, пусть сначала советуется.
Злости у Жени не было предела. Он готов был просто растерзать ее.
Наконец он немного успокоился и стал решать, в какую сторону ему теперь двигаться, чтобы не заблудиться окончательно.
Неожиданно он заметил тропинку, которая уходила вглубь леса. Он обрадовался и пошел по ней сквозь густые заросли.
Он шел долго, настороженно поглядывая на темные деревья и кустарники.
«Высохнет грязь, сама отвалится, – подумал он. – Главное – выйти к какому-нибудь населенному пункту».
В ботасах хлюпала вода, и от этого его пробирала дрожь еще больше. Женя чувствовал, что скоро натрет левую ногу и идти будет просто невозможно. Он развязал шнурки, выдернул их и сунул в карман, в надежде, что еще пригодятся. Очень хотелось есть, и он опять вспомнил недобрым словом рыжую старуху.
– Чтобы ты перевернулась, мумия ходячая, – пробормотал он и тут же споткнулся о корягу, упал. – Я пошутил, живи, бабка, долго и беззаботно, только оставь меня в покое. – Он встал и посмотрел по сторонам. – Это я так, о своем, – теперь уже виновато выговаривал он, понимая, что зря обрушился на старого человека, который, может, вовсе и ни при чем.
Через два часа пути он вышел на опушку леса и осмотрелся – ни души, только разрытое воронками поле…
По полю идти он не решился и пошел краем леса, чтобы при малейшей опасности скрыться в зарослях.
Ветер разогнал тучи, и небо просветлело, появилось солнце. Он вышел к небольшой речке и решил передохнуть: привести себя в порядок.
В первую очередь он отмыл руки и лицо. Потом снял рубашку и джинсы – выстирал в холодной воде и развесил на ветках, чтобы немного просохли. Сейчас он обнаружил, что его обувь совсем уже расползлась от сырости. Женя аккуратно ее снял и стал усердно мыть. Носки пришлось выбросить, потому что они протерлись и светились большими дырами на пальцах и пятках.
Чтобы хоть как-то согреться, он стал бегать вокруг дерева, с надеждой поглядывая на солнце, чтобы оно не скрылось за тучами и немного подсушило его вещи.
Неожиданно треснул сук за спиной, и Женя замер, стал медленно поворачивать голову. В кустах зашевелились ветки, и показалась чья-то голова. Он хотел броситься к вещам, но из кустов появилось еще и дуло автомата.
Голова ему кивнула, приказывая лечь на землю.
– Ты что, совсем… Я еле отмылся, – возразил Женя, сдергивая с ветки джинсы.
Кусты раздвинулись, и солдат с автоматом вышел из укрытия.
– Кто такой? – сурово спросил он, направляя на него оружие.
– Не твое дело, – огрызнулся Женя. – Вали отсюда.
– Я сейчас тебя, как мыша, прикончу, и мне дадут за это медаль, – сказал солдат. Лицо его было сосредоточенное и неподкупное.
– Смотри, к концу войны пару ящиков медалей так и заработаешь, убивая своих, – сказал Женя, стараясь быстрее надеть джинсы.
– Чего тут разделся? Курорт что ли?
– Сам-то кто такой? Партизан?
– Я боец советской армии и разговаривать с подозрительными личностями не собираюсь. – Ну-ка иди вперед!
– Ты что, меня арестовал?
– В плен взял. Иди и не разговаривай. Там разберутся.
– За то, что меня поймал, тебе медаль вряд ли дадут, – заметил Женя. – А по башке получишь от меня, когда разберутся.
Женя окинул солдата взглядом, определив, что он не намного старше его, поэтому повел себя сразу нахально, не давая над собой командовать.
Женя нес в руках обувь, шел впереди, оглядываясь назад.
– Куда идем? – спросил он.
– Сейчас узнаешь.
Они снова стали углубляться в лес. Теперь Женя почувствовал запах дыма. Где-то недалеко горел костер. Он неожиданно остановился и обернулся.
– Какой сейчас год? – спросил он.
Солдат вытаращил на него глаза.
– Год какой? – еще раз спросил он.
– Ты мне зубы не заговаривай, шлепай вперед, иначе я из тебя сито сделаю, – предупредил солдат.
– Мы где находимся? – пытался выяснить Женя.
– Где-где? В лесу.
– Вот дурак. Место какое?
Солдат молча ткнул его дулом автомата.
– Какая тебе разница, где тебя расстреляют? Ты знаешь, по закону военного времени можно стрелять в любого, и ничего тебе не будет.
– И тебе не жалко меня?
– А чего тебя жалеть. Приказ товарища Сталина.
– О, я с ним был знаком, – вспомнил Женя.
– Ну-ну, трепись больше. Товарищ Сталин в Москве, в штабе сидит.
– Не в штабе, дурень, а в Кремле, – поправил Женя.
– Не знаю, кто и где сидит, но ты точно будешь сидеть под трибуналом, – заверил солдат.
– Это точно? С таким придурком, как ты, еще и не туда сядешь. Так какой год сейчас?
– Сорок первый. Ты как с луны свалился.
– Сорок первый?
Солдат удивленно покачал головой.
– Война ведь идет, ты что?
Женя остановился как вкопанный.
– Ты не врешь?
– Когда тебя поведут на расстрел, сразу поверишь. Давай двигай.
Вскоре они вышли на большую поляну, где расположилось около сотни бойцов. Все сразу обратили внимание на странного задержанного.
– Ты где раздобыл такое чудо? – крикнул кто-то.
– На опушке. Бегал в трусах вокруг дерева.
Все громко рассмеялись.
– Веди его к командиру, пусть тоже посмеется, – предложил один из солдат.
Боец подвел Женю к землянке и прикладом автомата постучал в узкую дверь.
– Входи, – раздался голос.
Они вошли в темную землянку, и Женя увидел за столом мужчину средних лет, который склонился над картой.
Заметив вошедших, офицер выпрямился и спросил:
– Терехин, ты кого привел?
– Пленного, – отчеканил солдат.
– Я же тебя просил просто осмотреть местность. А ты кто будешь?
– Женя. Жан.
– Женька, что ли?
– Да.
– Француз?
– Да русский я. Просто меня так зовут, – стал объяснять Женя.
– Интересно. Ну, садись, Жан. Ты, Терехин, где его обнаружил?
– На выходе из леса… Без штанов.
Женя стал объяснять командиру, как все получилось.
– Он даже не знает, какой сейчас год, – добавил Терехин.
– Да знаю, сорок первый.
– Это я ему сказал, товарищ командир.
– Откуда будешь? – стал расспрашивать офицер.
Женя случайно взглянул на лежащую на столе карту и быстро прочитал: «Ленинград и Ленинградская область».
– В Ленинград пробираюсь, – быстро определился он. – Сам местный.
– Сюда пешком пришел?
– Ну не на самолете же. Я из будущего.
– Чего?
– Вот и мне тоже втирал, товарищ командир, говорил, что с самим Сталиным знаком.
– Это я так, пошутил, – признался Женя, понимая, что здесь ему все равно никто не поверит.
– Что будем делать, Терехин? – спросил командир.
– А что вы у него спрашиваете? – взорвался Женя. – Он что, Бог тут?
– Расстрелять его надо, товарищ командир.
– Дурачок ты. С таким воякой, как ты, до Берлина не дойти. Расстрелять… Нельзя людьми раскидываться. Понял, Терехин? – Женя взглянул на командира, который с любопытством рассматривал его одежду.
Солдат растерянно заморгал глазами.
– Правильно пленный говорит, сейчас люди на вес золота. – Командир подошел к Жене. – Я вижу, ты наш человек. Одежда, правда, у тебя странная, но мы тебя берем с собой. Мы прорываемся к Ленинграду. До него еще километров двадцать, не меньше. Немец полностью окружил город, и нам необходимо туда прорваться любыми путями, чтобы помочь жителям города. Терехин, проводи товарища Женю, пусть накормят. Мы еще поговорим. Сейчас у нас отдых, а к вечеру двинемся дальше.
Женя поблагодарил командира за доверие и взглянул на Терехина.
– Ну, пойдем, – сказал Женя. – Сейчас я тебе морду бить буду.
Терехин смотрел то на командира, то на задержанного.
– Бить никого не надо, – предупредил командир. – Правильно Терехин сделал, что задержал. Еще поговорим.
– Если что, я в картах разбираюсь, – сказал Женя и направился к выходу. – У меня по географии твердая пятерка.
– Я учту.
Командир снова склонился над столом.
Где-то совсем рядом раздался оглушительный взрыв, и Женя открыл глаза, поднял голову, стал всматриваться в покрытое тучами небо. Только сейчас он почувствовал под собой сырую землю, встал и ужаснулся своему внешнему виду. Весь грязный, мокрый… У него тут же затряслись колени от мокрой одежды. Он с испугом опять огляделся по сторонам: огромное поле, изрытое большими и малыми ямами. Вдалеке чернеет лес, до которого он никак не может добраться, а вокруг никого. Он протер глаза, понял, что еще больше вымазал своими грязными руками лицо, сплюнул и растерянно стал озираться по сторонам. Никого вокруг… Тишина… И снова гул моторов.
«Самолеты, – мелькнула мысль. – Что они тут делают? Где это я?»
Еще более сильный взрыв раздался совсем рядом. Его отбросило взрывной волной метров на пять, и он плюхнулся в воронку.
– Твою мать, – выругался он, пытаясь поднять голову. – Что же это такое происходит?
В ушах так сильно звенело, что голова просто раскалывалась. Он стал выползать наверх, и тут засвистели трассирующие пули. Они просто обложили его со всех сторон.
Летевший самолет он видел, но слышать уже не мог. Оглушенный, он снова скатился на дно воронки, пытаясь собраться с мыслями.
«Это уже не шутки, – подумал он и начал снова выбираться из воронки. – Где это я оказался? Какая зараза подсуетилась меня сюда забросить? Это какой-то адский котел!»
У него ничего не получилось: он лежал на дне воронки, сжимая от злости кулаки. Снова тишина… Собравшись с последними силами, он выполз из этой ямы, но подняться не решался. Он прекрасно понимал, что ему надо двигаться или даже бежать туда, в сторону леса. До него метров пятьсот, не меньше…
Женя еще раз огляделся по сторонам и, преодолевая дрожь во всем теле, помчался. Он перепрыгивал через бугры и канавы, падал, поднимался и бежал. Оглянуться назад он не смел: ему казалось, что за ним уже выстроился целый ряд самолетов, которые готовы открыть огонь на поражение и выжидают, когда он снова упадет.
– Добегу, сейчас добегу, – твердил он, подбадривая себя. – Еще немного… двести… сто метров осталось… Вот он, лес!
Он просто влетел в кусты между деревьев и только сейчас позволил себе расслабиться.
Женя упал на большую шапку мха и, уткнувшись в нее лицом, замер.
Так он лежал минут десять, переводя дыхание и пытаясь прийти в себя.
Кругом сплошная темнота. Черные тучи низко повисли над землей. Где-то вдалеке звучала канонада.
Он не мог определить не только свое местонахождение, но и время, в которое попал.
«Неужели старуха подсуетилась, – думал он. – Неужели какая-то война и я здесь?»
Женя закрыл ладонями уши, потом глаза. Сейчас он с трудом соображал, но решил для себя точно, что надо здесь, в лесу, переждать, дождаться утра и, может, все прояснится.
Его снова затрясло от холода. Он посмотрел на свои грязные руки, представил, какое у него сейчас лицо и вздрогнул.
«Может, это какая-то ошибка? – не давал он себе покоя, мучая вопросами, но дать ответ на них так и не мог. – Скорее всего, это просто сон, кошмарный сон».
Женя ущипнул себя за ногу, чтобы определиться. Это он сделал с таким усердием, что даже визгнул от боли. Нет, он не спит, и это не сон. Тогда что все это значит?
Он поднялся, стал чистить джинсы, но только еще больше все размазал: с досады опустился на поваленное дерево, обхватил свои плечи руками, чтобы хоть как-то согреться, и закрыл глаза.
Далеко за лесом гремели орудия. Они стреляли беспрестанно. Он, с испугом поглядывая в ту сторону, откуда это доносилось, не мог понять, что вообще творится вокруг.
Мучительная ночь медленно подходила к концу. Стрельба прекратилась – все кругом затихло. Женя пришел немного в себя: уши перестали болеть, и он стал лучше слышать.
Теперь он мог даже услышать, как где-то на ветках щебечут птицы и кукует кукушка.
– Сколько мне лет осталось прожить? – спросил он ее, поднимая голову, пытаясь увидеть птицу.
Она прокуковала три раза и замолчала.
– Вот скотина, так и хочет моей погибели. – Он поднял с земли кусок палки и швырнул в сторону, откуда ему послали три года жизни. – Зажарил бы я тебя, тогда б ты накуковала мне лет двести с прицепом.
Заметно посветлело, и он ужаснулся. Теперь он мог себя разглядеть полностью. Джинсы высохли, покрывшись толстой коркой грязи. Рубашка вытянулась, и только футболка что-то из себя еще представляла.
Он пошарил глазами вокруг, вышел на опушку, взглянул на изрытое воронками поле.
– Какой же сейчас год? – прошептал он. – На Куликовское побоище не похоже… Гражданская война? Да нет. Эти самолеты… Тогда было пару этажерок на всю армию, а эти мощные… Великая Отечественная? Какого черта?! Не может быть… Как меня занесло из семнадцатого года сразу в сорок первый? Неужели я на этот раз буду один? Нет, такого быть не может. А ты, рыжая бестия… Ну, попадись мне на пути, я тебе все кудри вырву за такой подарочек. Бабка точно с катушек съехала. Если думает, что ей все можно, пусть сначала советуется.
Злости у Жени не было предела. Он готов был просто растерзать ее.
Наконец он немного успокоился и стал решать, в какую сторону ему теперь двигаться, чтобы не заблудиться окончательно.
Неожиданно он заметил тропинку, которая уходила вглубь леса. Он обрадовался и пошел по ней сквозь густые заросли.
Он шел долго, настороженно поглядывая на темные деревья и кустарники.
«Высохнет грязь, сама отвалится, – подумал он. – Главное – выйти к какому-нибудь населенному пункту».
В ботасах хлюпала вода, и от этого его пробирала дрожь еще больше. Женя чувствовал, что скоро натрет левую ногу и идти будет просто невозможно. Он развязал шнурки, выдернул их и сунул в карман, в надежде, что еще пригодятся. Очень хотелось есть, и он опять вспомнил недобрым словом рыжую старуху.
– Чтобы ты перевернулась, мумия ходячая, – пробормотал он и тут же споткнулся о корягу, упал. – Я пошутил, живи, бабка, долго и беззаботно, только оставь меня в покое. – Он встал и посмотрел по сторонам. – Это я так, о своем, – теперь уже виновато выговаривал он, понимая, что зря обрушился на старого человека, который, может, вовсе и ни при чем.
Через два часа пути он вышел на опушку леса и осмотрелся – ни души, только разрытое воронками поле…
По полю идти он не решился и пошел краем леса, чтобы при малейшей опасности скрыться в зарослях.
Ветер разогнал тучи, и небо просветлело, появилось солнце. Он вышел к небольшой речке и решил передохнуть: привести себя в порядок.
В первую очередь он отмыл руки и лицо. Потом снял рубашку и джинсы – выстирал в холодной воде и развесил на ветках, чтобы немного просохли. Сейчас он обнаружил, что его обувь совсем уже расползлась от сырости. Женя аккуратно ее снял и стал усердно мыть. Носки пришлось выбросить, потому что они протерлись и светились большими дырами на пальцах и пятках.
Чтобы хоть как-то согреться, он стал бегать вокруг дерева, с надеждой поглядывая на солнце, чтобы оно не скрылось за тучами и немного подсушило его вещи.
Неожиданно треснул сук за спиной, и Женя замер, стал медленно поворачивать голову. В кустах зашевелились ветки, и показалась чья-то голова. Он хотел броситься к вещам, но из кустов появилось еще и дуло автомата.
Голова ему кивнула, приказывая лечь на землю.
– Ты что, совсем… Я еле отмылся, – возразил Женя, сдергивая с ветки джинсы.
Кусты раздвинулись, и солдат с автоматом вышел из укрытия.
– Кто такой? – сурово спросил он, направляя на него оружие.
– Не твое дело, – огрызнулся Женя. – Вали отсюда.
– Я сейчас тебя, как мыша, прикончу, и мне дадут за это медаль, – сказал солдат. Лицо его было сосредоточенное и неподкупное.
– Смотри, к концу войны пару ящиков медалей так и заработаешь, убивая своих, – сказал Женя, стараясь быстрее надеть джинсы.
– Чего тут разделся? Курорт что ли?
– Сам-то кто такой? Партизан?
– Я боец советской армии и разговаривать с подозрительными личностями не собираюсь. – Ну-ка иди вперед!
– Ты что, меня арестовал?
– В плен взял. Иди и не разговаривай. Там разберутся.
– За то, что меня поймал, тебе медаль вряд ли дадут, – заметил Женя. – А по башке получишь от меня, когда разберутся.
Женя окинул солдата взглядом, определив, что он не намного старше его, поэтому повел себя сразу нахально, не давая над собой командовать.
Женя нес в руках обувь, шел впереди, оглядываясь назад.
– Куда идем? – спросил он.
– Сейчас узнаешь.
Они снова стали углубляться в лес. Теперь Женя почувствовал запах дыма. Где-то недалеко горел костер. Он неожиданно остановился и обернулся.
– Какой сейчас год? – спросил он.
Солдат вытаращил на него глаза.
– Год какой? – еще раз спросил он.
– Ты мне зубы не заговаривай, шлепай вперед, иначе я из тебя сито сделаю, – предупредил солдат.
– Мы где находимся? – пытался выяснить Женя.
– Где-где? В лесу.
– Вот дурак. Место какое?
Солдат молча ткнул его дулом автомата.
– Какая тебе разница, где тебя расстреляют? Ты знаешь, по закону военного времени можно стрелять в любого, и ничего тебе не будет.
– И тебе не жалко меня?
– А чего тебя жалеть. Приказ товарища Сталина.
– О, я с ним был знаком, – вспомнил Женя.
– Ну-ну, трепись больше. Товарищ Сталин в Москве, в штабе сидит.
– Не в штабе, дурень, а в Кремле, – поправил Женя.
– Не знаю, кто и где сидит, но ты точно будешь сидеть под трибуналом, – заверил солдат.
– Это точно? С таким придурком, как ты, еще и не туда сядешь. Так какой год сейчас?
– Сорок первый. Ты как с луны свалился.
– Сорок первый?
Солдат удивленно покачал головой.
– Война ведь идет, ты что?
Женя остановился как вкопанный.
– Ты не врешь?
– Когда тебя поведут на расстрел, сразу поверишь. Давай двигай.
Вскоре они вышли на большую поляну, где расположилось около сотни бойцов. Все сразу обратили внимание на странного задержанного.
– Ты где раздобыл такое чудо? – крикнул кто-то.
– На опушке. Бегал в трусах вокруг дерева.
Все громко рассмеялись.
– Веди его к командиру, пусть тоже посмеется, – предложил один из солдат.
Боец подвел Женю к землянке и прикладом автомата постучал в узкую дверь.
– Входи, – раздался голос.
Они вошли в темную землянку, и Женя увидел за столом мужчину средних лет, который склонился над картой.
Заметив вошедших, офицер выпрямился и спросил:
– Терехин, ты кого привел?
– Пленного, – отчеканил солдат.
– Я же тебя просил просто осмотреть местность. А ты кто будешь?
– Женя. Жан.
– Женька, что ли?
– Да.
– Француз?
– Да русский я. Просто меня так зовут, – стал объяснять Женя.
– Интересно. Ну, садись, Жан. Ты, Терехин, где его обнаружил?
– На выходе из леса… Без штанов.
Женя стал объяснять командиру, как все получилось.
– Он даже не знает, какой сейчас год, – добавил Терехин.
– Да знаю, сорок первый.
– Это я ему сказал, товарищ командир.
– Откуда будешь? – стал расспрашивать офицер.
Женя случайно взглянул на лежащую на столе карту и быстро прочитал: «Ленинград и Ленинградская область».
– В Ленинград пробираюсь, – быстро определился он. – Сам местный.
– Сюда пешком пришел?
– Ну не на самолете же. Я из будущего.
– Чего?
– Вот и мне тоже втирал, товарищ командир, говорил, что с самим Сталиным знаком.
– Это я так, пошутил, – признался Женя, понимая, что здесь ему все равно никто не поверит.
– Что будем делать, Терехин? – спросил командир.
– А что вы у него спрашиваете? – взорвался Женя. – Он что, Бог тут?
– Расстрелять его надо, товарищ командир.
– Дурачок ты. С таким воякой, как ты, до Берлина не дойти. Расстрелять… Нельзя людьми раскидываться. Понял, Терехин? – Женя взглянул на командира, который с любопытством рассматривал его одежду.
Солдат растерянно заморгал глазами.
– Правильно пленный говорит, сейчас люди на вес золота. – Командир подошел к Жене. – Я вижу, ты наш человек. Одежда, правда, у тебя странная, но мы тебя берем с собой. Мы прорываемся к Ленинграду. До него еще километров двадцать, не меньше. Немец полностью окружил город, и нам необходимо туда прорваться любыми путями, чтобы помочь жителям города. Терехин, проводи товарища Женю, пусть накормят. Мы еще поговорим. Сейчас у нас отдых, а к вечеру двинемся дальше.
Женя поблагодарил командира за доверие и взглянул на Терехина.
– Ну, пойдем, – сказал Женя. – Сейчас я тебе морду бить буду.
Терехин смотрел то на командира, то на задержанного.
– Бить никого не надо, – предупредил командир. – Правильно Терехин сделал, что задержал. Еще поговорим.
– Если что, я в картах разбираюсь, – сказал Женя и направился к выходу. – У меня по географии твердая пятерка.
– Я учту.
Командир снова склонился над столом.
Глава 6
– Ну, Терехин, веди на кухню. Бить я тебя буду после, как поем вашу кашу.
Терехин настороженно посмотрел на Женю.
– Кухня прямо, иди и скажи, что командир послал взять пайку. – Терехин не желал с ним дальше идти.
Женя сидел на бревне и с удовольствием наворачивал перловку.
– Без масла на кирзуху похожа, – сказал он, облизывая ложку.
Пожилой повар строго посмотрел на незнакомца:
– С маслом будешь дома есть. И откуда ты взялся, такой умный? Говори спасибо командиру, что он добрый человек, я б тебе не дал даже ложку облизать.
– Вот поэтому я к нему сразу и зашел. А ты, видно, по натуре просто жмот.
Подошел Терехин и подсел рядом.
– А тебе чего? Морду свою принес для избиения? – спросил Женя. – Я уже поел, подставляй ее сюда.
– Да вот хотел пообщаться с тобой. Интересный ты человек. Где такие штаны отхватил?
– Что, нравятся? Такие штаны ты будешь носить лет через сорок, не раньше. Джинсы называются.
– Про тебя командир спрашивал: мол, где я тебя откопал.
– Ну, и что ты сказал?
– Ничего… Сам он разберется с тобой.
– Зовут как?
– Степан.
– Да не тебя, командира.
– Товарищ капитан, Егор Петрович Кузьминов. Мы пробираемся в Ленинград, защищать город, – выпалил солдат.
– И далеко этот Ленинград?
– Суток за двое доберемся. Приходится идти по ночам. Фашисты прохода не дают. Обложили город со всех сторон. Говорят, блокада. Вроде километров двадцать осталось, а нам их сразу не осилить.
– Во как! Блокада, говоришь?
– Да. Она началась еще в начале сентября. Гитлер хотел город сходу взять, но обломался. Сил там, в городе, не хватает, вот и идет со всех сторон подкрепление, чтобы его защитить.
Подошел еще один боец и спросил:
– Ты, что ли, Евгением будешь?
– Тебе-то какая разница?
– Да он это, он, – сказал Терехин.
– Иди, тебя командир зовет.
Женя медленно поднялся и направился к землянке.
– Скоро двинемся, товарищ командир? – спросил он еще с порога.
– Иди сюда. Ты грамотней меня, в картах, говоришь, хорошо разбираешься? Тут вот у меня только трофейная есть, все на немецком написано. Языками не владеешь?
Женя только сейчас хорошо разглядел лицо командира. Оно ему показалось настолько знакомо, что он машинально стал перебирать в своей памяти моменты, когда бы мог видеть этого человека.
– Сами же говорили, что из Ленинграда, – удивился Женя, – а дороги не знаете?
– Здесь все не по-нашему, – ответил Кузьминов. – Дорогу я знаю, а вот в обходных путях путаюсь. Если все по-русски, проще было бы. Может, где минные поля…
Женя перевел глаза на лежавшую на столе карту.
– На русском языке не было? – спросил он. – Я перевести эти каракули не смогу, – признался Женя. – А где та, что лежала раньше, когда меня привел этот ваш Терехин?
– Она школьная, в ней вообще ничего нет, – вздохнул командир. – Толку и от тебя, видно, никакого.
Женя взглянул на командира.
– Мне в город надо, – сказал он.
– Так надо до него еще добраться. Сам как сюда попал?
Женя пожал плечами.
– Случайно.
– Слушай, у меня когда-то в молодости тоже был друг, звали его Жан. – Начал припоминать командир. – Это было еще в революцию. Потом он со своими друзьями пропал навсегда. Они тоже появились, как мне тогда рассказывали, с какого-то другого времени. Такого же не бывает? – командир взглянул на молодого человека и прищурил глаза.
Терехин настороженно посмотрел на Женю.
– Кухня прямо, иди и скажи, что командир послал взять пайку. – Терехин не желал с ним дальше идти.
Женя сидел на бревне и с удовольствием наворачивал перловку.
– Без масла на кирзуху похожа, – сказал он, облизывая ложку.
Пожилой повар строго посмотрел на незнакомца:
– С маслом будешь дома есть. И откуда ты взялся, такой умный? Говори спасибо командиру, что он добрый человек, я б тебе не дал даже ложку облизать.
– Вот поэтому я к нему сразу и зашел. А ты, видно, по натуре просто жмот.
Подошел Терехин и подсел рядом.
– А тебе чего? Морду свою принес для избиения? – спросил Женя. – Я уже поел, подставляй ее сюда.
– Да вот хотел пообщаться с тобой. Интересный ты человек. Где такие штаны отхватил?
– Что, нравятся? Такие штаны ты будешь носить лет через сорок, не раньше. Джинсы называются.
– Про тебя командир спрашивал: мол, где я тебя откопал.
– Ну, и что ты сказал?
– Ничего… Сам он разберется с тобой.
– Зовут как?
– Степан.
– Да не тебя, командира.
– Товарищ капитан, Егор Петрович Кузьминов. Мы пробираемся в Ленинград, защищать город, – выпалил солдат.
– И далеко этот Ленинград?
– Суток за двое доберемся. Приходится идти по ночам. Фашисты прохода не дают. Обложили город со всех сторон. Говорят, блокада. Вроде километров двадцать осталось, а нам их сразу не осилить.
– Во как! Блокада, говоришь?
– Да. Она началась еще в начале сентября. Гитлер хотел город сходу взять, но обломался. Сил там, в городе, не хватает, вот и идет со всех сторон подкрепление, чтобы его защитить.
Подошел еще один боец и спросил:
– Ты, что ли, Евгением будешь?
– Тебе-то какая разница?
– Да он это, он, – сказал Терехин.
– Иди, тебя командир зовет.
Женя медленно поднялся и направился к землянке.
– Скоро двинемся, товарищ командир? – спросил он еще с порога.
– Иди сюда. Ты грамотней меня, в картах, говоришь, хорошо разбираешься? Тут вот у меня только трофейная есть, все на немецком написано. Языками не владеешь?
Женя только сейчас хорошо разглядел лицо командира. Оно ему показалось настолько знакомо, что он машинально стал перебирать в своей памяти моменты, когда бы мог видеть этого человека.
– Сами же говорили, что из Ленинграда, – удивился Женя, – а дороги не знаете?
– Здесь все не по-нашему, – ответил Кузьминов. – Дорогу я знаю, а вот в обходных путях путаюсь. Если все по-русски, проще было бы. Может, где минные поля…
Женя перевел глаза на лежавшую на столе карту.
– На русском языке не было? – спросил он. – Я перевести эти каракули не смогу, – признался Женя. – А где та, что лежала раньше, когда меня привел этот ваш Терехин?
– Она школьная, в ней вообще ничего нет, – вздохнул командир. – Толку и от тебя, видно, никакого.
Женя взглянул на командира.
– Мне в город надо, – сказал он.
– Так надо до него еще добраться. Сам как сюда попал?
Женя пожал плечами.
– Случайно.
– Слушай, у меня когда-то в молодости тоже был друг, звали его Жан. – Начал припоминать командир. – Это было еще в революцию. Потом он со своими друзьями пропал навсегда. Они тоже появились, как мне тогда рассказывали, с какого-то другого времени. Такого же не бывает? – командир взглянул на молодого человека и прищурил глаза.