Геннадий Эсса. Огенный шар. Книга 2

   Он вышел на Стрелку Васильевского острова и направился к Дворцовому мосту, чтобы попасть на Невский проспект. Неожиданно его посетила мысль – а не пойти ли ему к себе домой, – но потом он с досадой вспомнил, что в Питер они с отцом переехали всего десять лет назад, а район, в котором они проживают, вообще еще не существовал во время войны.
   Черно-серые тучи сгустились над Невой. Он задрал голову, прислушался, и что-то его толкнуло вперед. Он собрал последние силы и рванул по мосту на другую сторону реки.
   Не успел он еще добраться до Зимнего дворца, как в небе загудели самолеты и началась бомбежка.
   С неба летели зажигательные снаряды. Они с визгом падали вокруг: на землю и крыши домов. Только сейчас Жан заметил, как на крышах засуетились люди. Они сбрасывали зажигалки вниз, чтобы сберечь дома от пожара, что-то кричали и размахивали руками.
   Город, оказывается, жил. Он жил и днем и ночью. Самоотверженные горожане, которые не эвакуировались, спасали город, как могли. Среди них были не только взрослые и подростки, но и дети.
   Жан подошел к одному из домов, пригляделся и увидел, что на крыше одни малолетние мальчишки. Ребята смело справлялись с зажигалками, скидывая их на землю, а если приходилось, то и тушили вспыхнувшие чердаки.
   – Эй, мужик, – крикнул сверху парнишка, – вали в убежище, еще летят самолеты, я их отсюда вижу! Их много, и сейчас начнется бомбежка.
   У Жана сжалось сердце от ненависти к фашистам, и ему непременно захотелось подняться туда, наверх, и помогать этим бесстрашным героям.
   – Как к вам подняться, пацаны? – крикнул Жан.
   – Мы сами справимся и без тебя, – ответил совсем еще юный голос.
   Жан обиделся, что его назвали мужиком, но понял – сверху, да еще и в полумраке, не различить, кто есть кто, и улыбнулся.
   Где-то за домом рванула бомба с такой силой, что из соседнего дома со звоном посыпались стекла. От неожиданности Жан даже присел. Самолетов он не видел, но рев моторов был таким сильным, что ему показалось, что они сейчас летят прямо над его головой. Еще несколько сильных взрывов раздалось с разных сторон, и тишина – только звон в ушах.
   Жан поднялся и осмотрелся. К нему сразу с двух сторон бежали несколько человек гражданских с белыми повязками на руке.
   – Жив? – спросили они. – Быстро, мальчик, в убежище!
   Они подхватили его под руки и потащили в подвал дома.
   – Да жив я, – попытался вырваться Жан. – Куда это вы меня?
   – В убежище. Переждешь бомбежку, потом иди своей дорогой, – объяснили ему.
   – За что ко мне такое внимание?
   – Сейчас городу каждый человек дорог, – сказала девушка, которая держала его справа под руку. – Ты что, не видишь, как люди мрут один за другим, как впустую погибают? Кто будет защищать Ленинград? От наших властей пользы мало, а у нас свой отряд обороны. Кто на крышах пожары тушит, кто трупы по району собирает, а мы людей спасаем. Если что, давай к нам. У нас и паек рабочий найдется, правда, не очень он богатый, но протянуть можно.
   Жан взглянул на девушку и улыбнулся.
   – Смотрите, он еще и смеется! – воскликнула она.
   – Ну и что такого? – тут же нахмурился Жан.
   – За последние месяцы я ни разу не видела улыбку на лицах людей, – призналась девушка. – Одна скорбь и слезы, да еще ужас от происходящего вокруг, и голодные взгляды.
   У Жана снова защемило сердце.
   – Неужели все так серьезно? – спросил он.
   – Ты что, ничего не видишь? Блокада же… Фашисты со всех сторон окружили город. Взять его не могут, вот и решили нас голодом заморить. Продуктов в городе вообще нет. Паек дают строго по карточками. Люди мрут как мухи. Говорят, еще зима будет суровая, а если нам Москва не поможет – то грош цена Сталину и всем остальным.
   – За такие слова можно и под трибунал угодить, – заметил Жан.
   – Здесь не угодишь. В городе все по-другому. Нам страна не может помочь, и все выражают свои мысли в открытую. Если еще нас будут сажать за всякую ерунду – то кто же тогда город будет защищать? Тут все по-другому. Я слышала, что город даже подготовили, чтобы взорвать, если фашисты прорвутся.
   – Не прорвутся, – заверил Жан. – Их будем бить, как собак последних, а Ленинград останется нашим.
   – Что-то с трудом нам всем уже верится, – призналась другая женщина.
   – Настроение у вас совсем плохое, – заметил Жан. – Это очень плохо.
   – А какое оно может быть, когда вокруг творятся непонятные дела? Хорошо, что в последнее время радио на улицах установили, люди могут хоть обстановку на фронте знать.
   Они спустились по крутой лестнице в большой и глубокий подвал дома.
   Здесь горел тусклый свет и было душно. Множество скамеек, на которых расположились жильцы близлежащих домов с детьми и узлами с необходимыми вещами. Было много и случайных прохожих, которых вот так же, как и Жана, провели сюда. Все сидели тихо, даже дети. Изможденные, худые и усталые лица смотрели на Жана безразличными глазами, выражавшими одно страдание.
   – Куда мне? – спросил Жан.
   – Где найдешь место, туда и садись – здесь все общее, – сказала девушка и отпустила руку нового посетителя. – Бомбежка закончится, всем сообщат, и можете тогда расходиться.
   Жан прошел вглубь большого помещения, нашел свободное место и присел, стараясь не разбудить дремавшую женщину, которая сидела с накрытым платком лицом. Он сидел, поглядывая по сторонам, а внутри его все кипело от того, что рассказала ему девушка.
   Жан еще не представлял, в какую историю он попал. Слово «блокада» ему мало о чем говорило, но он видел обезумевших людей, чувствовал всем своим существом их страдание и боль.
   Ему не сиделось на месте, он стал ерзать, с надеждой поглядывая на входную металлическую дверь, в которую только что вошел.
   Только сейчас Жан понял, что смертельно устал. Сырые ноги будто вросли в обувь, распухли и стали как колодки: тяжелые и непослушные. Он попытался пошевелить пальцами, но не смог: стал их растирать, а сам взглядом искал ту самую девушку, которая привела его сюда. Но девушки нигде не было.
   Неожиданно погас свет, потом включился, Жан зажмурил глаза, прислушиваясь к грохоту наверху.
   – Бомбят, сволочи, – проговорил старик, сидящий по другую сторону.
   – Часто бомбят? – спросил Жан.
   – Постоянно. Хотят город с лица земли стереть, – объяснил возмущенный старик. Он был страшно изможден и еле выговаривал слова.
   – А наши?
   – Что наши? Палят по ним из зениток и только. Жукова хотят к нам на помощь прислать, – сообщил старик.
   – Долго собираются, – заметил Жан.
   Старик закутался в рваное пальто, поднял воротник и замолчал.
   Жан хотел еще о чем-то у него спросить, но не стал тревожить. Он взглянул на женщину, которая приподняла платок с лица и посмотрела на своего соседа.
   – Это ты? – вдруг прошептал женский голос.
   Жан нахмурил брови, и руки его похолодели, вся кровь хлынула в голову.
   – Жан, это ты? – снова тихо спросил женский голос.
   Жан вскочил с места, и его рука сама потянулась к платку женщины. Он осторожно его убрал и с удивлением увидел лицо Лизы.
   – Ты? Как так, почему ты здесь? – Жан еле выговорил эти слова.
   – Я.
   – Как ты здесь, объясни!
   – А ты? – устало улыбнулась Лиза. – Раз ты здесь, значит, и я должна была быть тут. Меня два часа назад сюда привели военные, которые дежурят на улицах. Начиналась бомбежка, и я под нее попала. Всех направили сюда, в укрытие.
   – С тобой все в порядке? – он провел ладонью по ее лицу, поправил упавшие на лицо волосы. – Этого не может быть, я не верю своим глазам.
   – Это действительно я.
   – Что же это получается? – недоумевал Жан. – Снова тетушка нас закинула в очередную заваруху?
   – Ты не рад меня видеть?
   Жан прижался к Лизе.
   – О чем ты говоришь? Ты же видишь, что у меня от удивления просто нет слов. Значит, мы будем опять вместе?
   Лиза улыбнулась и уселась поудобнее.
   – Ты была у своих, там, на Малой Морской?
   – Я не успела дойти.
   Жан присел перед ней на корточки и обнял ее колени.
   – Не верю, что происходит, – шептал он и не сводил с Лизы глаз. – Это как сон. Неужели мы опять вместе?
   – Выходит, так, – Лиза сжала холодные ладони Жана. – Извини, что так получилось. Мы же мечтали встретиться где-нибудь в другое время, а получилось вот так… – по ее щекам покатились слезы.
   – Ну, что ты, прекрати. Все вышло так, как вышло. Главное, я вижу тебя. Ты не изменилась, такая же красивая. Это здорово, что мы вместе!
   – Вид у меня неважный, – с сожалением сказала Лиза.
   – А у меня? Забудь все это. Ты самая красивая, я ведь тебя люблю, а такую еще больше.
   Лиза склонила голову на плечо Жана и тихо заплакала.
   – Я тебя тоже очень-очень люблю. За что меня Бог наказал, что мы встречаемся так редко? Я тебя больше никуда не отпущу.
   Жан поднялся и сел рядом с Лизой, обнял ее за плечи.
   – Все будет хорошо, не переживай, – сказал он.
   – Мы теперь вместе. А Ник и Ин? Ты их не видел? Раз мы здесь – они тоже должны быть где-то в городе, в этом времени.
   – Конечно, должны. Мы их обязательно найдем. Я тебе это обещаю.
   Лиза посмотрела в глаза Жана и сквозь слезы улыбнулась.
   – Ты все такой же, не изменился. Такой молодой и красивый, мой мальчик.
   – Закончится бомбежка, пойдем к твоим на Малую Морскую, – решительно сказал Жан. – Ребята знают этот адрес и обязательно туда придут. Их надо только там ждать.
   – Пойдем обязательно.
   – А тетушка? Как она там? Ей тогда, в семнадцатом году, было уже много лет.
   – Пока жива и здорова, – вздохнула Лиза. – Я даже не знаю года ее рождения.
   – Это неважно, главное, чтобы не померла, иначе так и будем воевать всю оставшуюся жизнь. Ну, ладно, разберемся. – Жан выпрямился и встал. – Там, на Малой Морской, кто-то живет из родственников?
   – Я не знаю, может, кто-то еще и остался, – призналась Лиза. – Я смогу им объяснить свое родство и все будет в порядке.
   Жан прижал Лизу к себе и поцеловал.
   – Ты все такой же, – не успокаивалась она. – Целуешься так же, как и раньше. Как я тебя люблю…
   Слева на Жана навалился старик, что сидел закутавшись в свое пальто.
   Жан повернул к нему голову и попытался приподнять со своего плеча, но старик рухнул на пол.
   Молодые люди вскочили, пытаясь поднять пожилого человека, но, к их ужасу, он оказался мертвым.
   – Кто-нибудь помогите! – закричала перепуганная Лиза. – Здесь человеку плохо.
   – Оставьте его, ребята, – сказала женщина, сидевшая напротив. – Умер дед.
   У Жана все затрепетало внутри. Лиза схватила его за руку и до боли сжимала, покусывая губы.
   – Как так, раз – и умер? – дрожал голос Лизы.
   – А что ты хочешь? Может, человек с голоду помер, – сказал мужчина и подошел помочь положить старика на скамейку. – Там еще кто-то умер, женщина какая-то. – Он показал в дальний угол. – Их потом унесут.
   Жан чувствовал, как бледнеет. Лизу всю трясло от случившегося.
   Молодой человек глубоко вздохнул, взял Лизу за руку и повел к выходу.
   – Скоро кончится эта бомбежка? – спросил он у девушки, что привела его сюда.
   – Будет команда «отбой», и все выйдете, – сказала она.
   – Там человек умер, – дрожал голос Лизы.
   – Хорошо, вынесем позже, – ответила девушка. – Здесь мрут каждый час, мы уже привыкли. Машины не успевают вывозить.
   – Что, в городе совсем еды нет? – нервно спросил Жан.
   Он боялся, что вот-вот сорвется и начнет орать на все бомбоубежище, проклиная власть.
   – Почему, есть пайки, – сказала она.
   – Так что ж люди умирают?
   – А ты их видел, эти пайки? Малолетнему ребенку мало будет, а хочешь, чтобы взрослый человек был сыт.
   – Но не до такой же степени, – не соглашался с ней Жан.
   – Слушай, парень, ты что, еще не понял, что вокруг творится?
   – Да понял я, понял. Что ты мне здесь пытаешься еще разъяснить? Ты мне предлагала идти в отряд обороны?
   – Пойдешь? Нам молодые люди нужны… Работы много, я тебе уже говорила.
   – Нас двое, – сказал Жан и взглянул на Лизу. – Нет, нас четверо. Еще двоих приведу. Всем от семнадцати до двадцати лет. Пойдет?
   Девушка посмотрела на Лизу.
   – Ей семнадцать лет? – спросила она.
   – Нет, мне семнадцать. Я самый молодой. Ей восемнадцать. Устраивает? Уж зажигалки и покойников таскать я смогу.
   Лиза настороженно посмотрела на Жана.
   – Каких покойников? – прошептала она.
   – Разных.
   – Я тебя туда не пущу. Лучше что-нибудь другое.
   – Ну, хорошо, – согласилась девушка из отряда самообороны. – Сегодня уже не получится. Давайте, завтра приходите в три часа сюда, если бомбить не будут.
   – Даже если будут – все равно придем, – настойчиво ответил Жан.
   – Приходите в любом случае. Все вчетвером. Мы для вас найдем работу.
   – Давай договоримся… – начал Жан.
   – Нет, договариваться не будем. Придется делать все. – Девушка строго посмотрела на Жана, но потом улыбнулась и кивнула головой. – Что-нибудь придумаем, работы всем хватит.
   Жан присел на свободное место, усадил рядом Лизу и настороженно стал осматриваться кругом.
   – Какой-то тихий ужас, – прошептал он. – Неужели это так было на самом деле? Нет, нам непременно надо идти в это ополчение, помогать городу в такие трудные дни.
   – Хорошо, что не на передовую, – согласилась Лиза. – Там люди гибнут каждую минуту.
   – Посмотрим и решим все вместе. Самое главное – отсюда выбраться и встретиться с Ником и Ин. Чувствует мое сердце, что встреча с ними скоро состоится.
   Лиза внимательно слушала рассуждения Жана и радовалась, что видит и слышит его снова.

Глава 9

   Наконец они дождались, когда разрешили выйти на улицу. Жан взял Лизу за руку и по лестничному маршу повел наверх.
   Дождь кончился, и тучи развеял ветерок, который тут же обдал и их лица.
   В душном помещении, да еще с покойниками, Жан старался сдерживать даже свое дыхание, а сейчас вдохнул свежий воздух полной грудью, и у него закружилась голова. Он схватил Лизу за плечо и пошатнулся.
   – Что с тобой? – спросила она и остановилась.
   Он взглянул на дом, в котором они провели все это время, пытаясь запомнить его, и с трудом улыбнулся.
   – Ничего, все нормально.
   – Ты такой бледный, – заметила Лиза.
   – Еще бы. Я не переношу мертвецов, – признался Жан.
   – Их тут полгорода. Мне уже пришлось их повидать.
   Жан огляделся по сторонам.
   – Идем к твоим родственникам на эту Морскую улицу, – сказал он подавленным голосом.
   – Ты еще вернешься сюда, как договаривался? – спросила Лиза.
   – Не знаю. Идем пока отсюда. Надо до утра еще определиться. Не замерзать же нам здесь, на улице.
   Он обхватил Лизу руками, приподнял ее, закружился.
   – Ты сумасшедший, – завизжала она, обхватив его за шею. – Опусти немедленно, уронишь.
   – Тебя – никогда. Я ведь тебя люблю.
   – Дурачок, отпусти, люди смотрят.
   – Пусть смотрят. Мне все равно.
   Они быстро зашагали к Невскому проспекту, и вот уже та самая Малая Морская…
   – Не забыла адрес? – спросил Жан.
   – Я его и не знала. Этот дом я всегда найду по памяти. Помнишь этот угол, где вы с Ником меняли у старушек вещи на хлеб еще в семнадцатом году?
   – Разве здесь?
   – Да. Значит, забыл. А вот и дом, идем под эту арку.
   Они вошли во внутренний дворик. В углу была огромная куча мусора, и множество крыс бегали вокруг.
   Лиза остановилась как вкопанная.
   – Боишься?
   – Я их терпеть не могу, – сказала она. – Говорят, они и на людей бросаются, когда голодные. Смотри, какие у них глаза злые.
   Жан подхватил ее на руки и внес в темную парадную. Они поднялись по лестнице и остановились напротив дверей квартиры.
   – Это здесь, – тихо сказала Лиза и постучала. – Я так давно здесь не была.
   – Не стучи, – остановил ее Жан. – Видишь, дверь забита на гвозди и опечатана. Такое впечатление, что здесь давно уже никто не живет.
   Лиза растерянно посмотрела на Жана.
   – Что будем делать? – У девушки совсем упало настроение.
   Жан постучал в соседнюю дверь.
   – Кто там, – раздался тихий старческий голос.
   – Мы хотели узнать, что с вашими соседями? Я их родственница, – сказала Лиза.
   Щелкнул замок, и выглянула пожилая худая женщина.
   – Здравствуйте. Скажите, где жильцы из этой квартиры? – спросил уже Жан.
   – А вы-то кто будете?
   – Мы родственники. Хотели их навестить, но дверь опечатана.
   Женщина в длинном старом халате вышла на площадку, внимательно всмотрелась в лица молодых людей.
   – В этой квартире никто не живет. Хозяина убило при обстреле, а жена его и девчонка еще месяц назад умерли от голода, – стала объяснять женщина. – Квартиру заколотили, а ключи у старшего по дому. Зря вы пришли. Вы здесь уже никого не найдете, молодые люди.
   Лизе стало плохо от услышанного. Она прислонилась к стене и замерла.
   – Как же так? – удивился Жан.
   – А вот так, молодой человек, война никого не щадит, – женщина направилась к своей квартире.
   – Где этот старший живет? Нам к нему надо.
   – В соседней парадной, на первом этаже. Старичок, Петр Николаевич.
   – Он сейчас дома?
   – Где ему еще быть? Он без ноги, поэтому никуда и не ходит. Вы его застанете, идите. Он вам все подробно расскажет.
   Жан взял Лизу за руку.
   – Спасибо, – сказал он. – Идем к этому Петру Николаевичу.
 
   Старик сразу открыл дверь.
   – Я Зотова Елизавета, – представилась девушка. – Хотела узнать о своих родственниках.
   Петр Николаевич снял очки и вздохнул.
   – Умерли ваши все, – сказал он. – А этот молодой человек кто?
   – Это мой брат.
   – Умерли, дочка, и я квартиру забил, чтобы кто попало не лазал. Сейчас, знаете, кого только нет.
   – Мы можем пожить там некоторое время? – спросил Жан.
   – Так как ваша фамилия? – еще раз переспросил старичок.
   – Зотовы.
   Он исчез за дверями и вскоре снова появился.
   – Вот ключи, – сказал он. – А гвозди там маленькие, дерните посильнее и откроете.
   Лиза взяла ключи.
   – Спасибо вам, – сказала она. – Когда покинем квартиру, принесем ключи обратно.
   – С Богом, ребята.
   Жан с Лизой поспешили открывать дверь.
   – Ну, что, сестра? – улыбнулся Жан, – поживем еще и в этих временах?
   – Поживем, брат, только я тебя умоляю, не суйся ни в какие дела и под пули тоже.
   Жан со всей силы рванул дверную ручку, и дверь открылась. Снова выглянула соседка.
   – Дома старик? – спросила она.
   – Да, вот ключи дал, – Лиза показала ключи, чтобы она ничего плохого не подумала.
   Они вошли в темный коридор, и Жан постепенно стал узнавать это помещение. Коридор был совершенно пуст. В комнате посередине стояла буржуйка с трубой в форточку. Рядом стол с двумя стульями и старый диван.
   – Я открою окно, надо проветрить, – сказал он.
   Лиза прошла в спальню.
   – Жан, смотри, та же старая большая кровать, – крикнула Лиза.
   Жан вошел в спальню.
   – А где все остальное?
   – Вон в углу свернуто.
   – Тогда живем, – улыбнулся он и стал раскладывать на кровати матрац. – Есть простынь?
   Лиза заглянула в шкаф.
   – Что-то есть, – сказала она и выложила, что было из постельного белья, на кровать. – Я сама постелю. Тут так холодно.
   – Там в углу я видел немного дров, – сказал Жан.
   Он нашел спички и разжег буржуйку, сырые дрова еле разгорались, и они уселись рядом, чтобы согреться.
   – Наверное, нельзя жечь огонь в квартире, – тихо сказала Лиза. – Дым вон какой валит из трубы. Это опасно.
   – Плевать. Раз она здесь стоит, значит, ею пользовались. Надо что-то о еде подумать. К этой подруге из бомбоубежища только завтра идти. Ты наведи порядок, а я схожу, может, что и раздобуду.
   Жан вышел на улицу и осмотрелся. Куда идти, он не знал.
 
   Лиза принесла воды, поставила чайник на горячую плиту, нашла на кухне даже заварку, засыпала в чайник и подошла к окну, которое выходило во двор.
   Она с тревогой смотрела на большую кучу мусора, где бегало множество крыс, и на арку, из которой вышел Жан.
   Только часа через три Жан вернулся домой, и Лиза бросилась ему на шею.
   – Ну что так долго? Я за тебя волновалась, – сказала она, целуя его лицо.
   – Пока военных нашел, вот дали полбуханки хлеба и немного сахара, – он выложил из пакета все на стол.
   – У нас дрова кончились, – сказала Лиза.
   – Сейчас будут. – Жан направился снова к выходу.
   – Ты куда? Опять долго тебя не будет? Я с тобой.
   – Там же крысы, а ты их боишься. Вода у нас еще есть?
   – Я уже второй раз чайник кипячу, чтобы чай попить.
   – Помыться хотелось бы, – мечтательно произнес Жан.
   Лиза заглянула в душевую.
   – Воды нет. Стоят пустые два ведра.
   – Давай их сюда. Пойду воду искать.
   – За дровами куда пойдешь?
   – На помойку. Там я видел доски. Наломаем – будут дрова.
   – Смотри, осторожно, там эти гадкие крысы.
   – Они меня не тронут. У них еще есть там, что жрать.
   На этот раз Жан вернулся быстро. Он принес целую охапку сломанных досок и с шумом вывалил у печки.
   – Молодец, с тобой не пропадешь, – сказала Лиза, не скрывая восторга.
   – Внизу, во дворе колонка есть, я видел, там люди воду брали. Сейчас принесу, я очередь там занял. – Жан снова вышел из квартиры.
 
   Они уселись за стол, Лиза разлила горячий чай, а Жан нарезал хлеб.
   – А завтра что будем?
   – Надо до завтра еще дожить, – ответил Жан. – Там, у твоих бывших родственников, ничего не осталось?
   – Нашла немного крупы и рис. Завтра сварю что-нибудь.
   Они пили чай с сахаром, ели хлеб и молча смотрели друг на друга.
   – Никогда бы не мог представить, что твоя тетушка нас сюда зашлет, – признался, после долгого молчания, Жан. – Одни горячие точки. Петербург мы с тобой строили, революцию свершили, теперь повоюем немного… Что возьмешь: старая женщина с больным воображением. Нет чтоб куда-нибудь в будущее отправить. Все в какую-то историю засылает.
   – Я и этому рада, лишь бы быть только с тобой, – улыбалась Лиза.
   – Дай бог ей здоровья, чтобы не померла, иначе оставаться нам здесь до самой победы.
   – Это сколько? Когда победа будет?
   – Через пять лет, в 1945-ом, весной.
   Лиза даже вздрогнула, но сразу взяла себя в руки.
   – Нет, тетушка не умрет. Она вечная.
   – Ничего вечного нет. Даже мумии рассыпаются от времени.
   – Она же не мумия, а живой человек, – обиделась Лиза.
   – Тем более.
   – Ей уже сколько лет? – Лиза стала подчитывать на пальцах.
   – Почти триста без малого, – опередил ее Жан. – Она от сквозняка уже рассыпаться должна.
   – Ну, Жанчик, не болтай, – попросила Лиза. – Ты согрелся? Я постель уже застелила. Раздевайся и иди мыться, там уже вода нагрелась. А я выстираю твои вещи и, пока горит печка, они быстро высохнут. Там полотенце я повесила. Душ не работает, так что мойся и воду бери прямо из ведра, она теплая.
   – А ты?
   – Там хватит и мне.
   – Давай я сам свои вещи постираю, – сказал Жан, снимая с себя куртку, джинсы и рубашку. – У тебя есть вещи грязные?
   – Нет, ты не беспокойся, – сказала Лиза, выставляя мокрую обувь Жана у буржуйки.
   Жан разделся, сам постирал свои вещи и вынес в комнату.
   – Бесстыдник, – покраснела Лиза, увидев его голого.
   – Куда вешать?
   – Давай, я сама. Надо, чтобы к утру они высохли.
   – Нечего дома сидеть. Не на курорте. Мне еще в отряде надо появиться у Кировского завода. Неудобно как-то получается, скажут – сбежал или еще чего, дезертиром назовут.
   – Я с тобой.
   – Вот завтра все и решим.
   Лиза развешивала вещи, а сама не отрывала от Жана глаз.
   – Ты все такой же, – заметила она.
   – Какой – такой же?
   – Прекрасный! – она подошла к Жану, обняла за талию и прижалась лицом к его груди. – Ты такой горячий.
   – Я всегда такой, – прошептал он и стал раздевать Лизу. – Пойдем мыться вместе. Я без тебя не могу.
   Лиза помогла ему себя раздеть, и они ушли в душевую.
   Жан обливал теплой водой себя и свою подружку, нежно лаская руками ее тело.
   – Нет, ты точно сумасшедший, – шептала она.
   – А каким мне еще быть? Представляешь, с петровских времен сразу в семнадцатый год, а потом на войну, да еще куда? – в блокадный Ленинград… Это уже слишком! У любого крыша съедет. Надо будет попросить твою тетку, пока жива, чтоб еще в два места нас отправила.
   – Это куда еще?
   – В мое время, а потом в будущее.
   – Тогда точно крышу снесет, – засмеялась Лиза.
   Жан обхватил ее бедра и стал целовать ее животик.
   – Ты тоже такая горячая, – заметил он, прикасаясь своим язычком к мягким волосикам на лобке. – Я просто от тебя схожу с ума. Ты такая сладкая.
 
   Жан стал ее вытирать полотенцем, потом обтерся сам и, подхватив на руки, понес в спальню.
   – Сейчас сколько времени? – спросила она.
   – Не знаю. Я сам уже устал и хочу отдохнуть. Как проснемся – значит уже утро. О, как ты тут постелила!
   Жан положил Лизу на кровать и прикрыл стареньким широким пледом.
   – А ты?
   – И я, – он шмыгнул к ней в кровать, и она приняла его в свои объятия.
   – Миленький мой мальчик. Я так ждала с тобой встречи! – Теперь уже Лиза не давала ему покоя. Она склонилась над ним и, не переставая, награждала его поцелуями. – Как я ненавижу свою тетку, – призналась неожиданно Лиза.
   Жан открыл глаза.
   – Почему?
   – Потому что она нас постоянно разлучает, и мы оба знаем, что никогда не будем вместе.
   – Надо с ней поговорить, – решительно сказал Жан, прикасаясь своим язычком к груди Лизы.
   – Поговори, поговори. Я уже с ней тысячу раз говорила, но она бессильна осуществить наши желания. Зачем же она нас так мучает?