Герберт Фрэнк. Звезда под бичем

   – Вы понимаете, что калебан подразумевает под «связями»? – спросил Мак-Кей и уставился в фасетчатые глаза Бильдуна.
   Бильдун пожал плечами.
   – Я вижу путь, по которому идут ваши мысли, – сказал он.
   – Ну и…
   – Может быть, и мы, пан спехи, используем частичку этой энергии, – сказал Бильдун, – но если и так, то мы используем этот процесс совершенно бессознательно. Больше я ничего не могу сказать. Ваши вопросы являются проникновением в интимную сферу нашей жизни.
   Мак-Кей кивнул. Секретная сфера жизни была последней защитной линией, последней цитаделью существования пан спехи. Ни логика, ни разум не могли повлиять на генетически запрограммированные реакции, когда те возникали. Бильдун выказал истинное свидетельство своей дружбы, предупредив его.
   – Положение отчаянное, – сказал Мак-Кей.
   – Согласен, – ответил Бильдун. – Поступайте, как хотите.
   – Спасибо, – сказал Мак-Кей.
   – Все это вы берете на свою ответственность, Мак-Кей, – добавил Бильдун.
   – Пока моя голова находится на плечах, я всегда оказываюсь прав, – ответил Мак-Кей и открыл дверь приемной, где сдала гудящая толпа репортеров, сдерживаемая горсткой охранников.
 
   С помощью прыжковой двери Мак-Кей добрался до штаб-квартиры Фурунео и вылетел оттуда на одной из машин Бюро. Когда он прибыл на побережье, вокруг шара калебана уже стала собираться толпа зевак.
   «Новости распространяются очень быстро», – подумал он.
   Усиленное отделение охраны, вызванное специально из-за возможности появления толпы, сдерживало любопытных, которые пытались прорваться на лавовый блок. Отряд военных флиттеров удерживал на определенной дистанции разнообразные личные летательные аппараты.
   Прежде чем забраться в шар калебана, вход в который был открыт, Мак-Кей поставил на лавовый блок двух охранников и велел им наблюдать за суматохой вокруг. Свежий утренний ветер осыпал людей мелким дождем и клочьями пены.
   Он подошел к отверстию, вполз внутрь и какое-то время привыкал к интимному красноватому полумраку. Здесь было значительно теплее, но не так жарко, как раньше. Вероятно, вход был все время открыт.
   – Калебан что-нибудь говорил? – спросил он лаклака, несшего охрану.
   – Я не заговаривал с ним, – ответил охранник, – и он тоже все время молчит.
   – Фанни Мей, – сказал Мак-Кей.
   Тишина.
   – Вы все еще тут, Фанни Мей? – спросил Мак-Кей.
   – Мак-Кей? Это вы вызываете меня, Мак-Кей?
   Мак-Кею показалось, что эти слова приняли его глазные яблоки и передали их слуху. Излучение калебана, несомненно, ослабло.
   – Его много раз хлестали, пока меня не было? – спросил Мак-Кей лаклака. – То есть, за два последних дня?
   – Локального времени? – спросил лаклак.
   – Какая разница?
   – Я думал, вам нужны точные данные, – обиженно сказал лаклак.
   – Я пытаюсь у вас узнать, подвергался ли калебан нападениям, пока я находился в Централи, – раздраженно сказал Мак-Кей. – Кроме того, я хочу знать, как много было этих нападений и насколько они были успешны. Может быть, вы в состоянии ответить мне на эти вопросы? Связь с калебаном стала заметно слабее, чем в то время, когда я последний раз разговаривал с ним, – он отвел взгляд от гигантского «половника» калебана и уставился на охранника с убийственным вниманием.
   – Эти… эти нападения были единичными и не очень успешными, – испуганно ответил охранник. – Я думаю, всего их было десять или двенадцать… Мы собрали множество бичей и рук паленков, но, как я слышал, они не были доставлены к вам в лабораторию.
   – И это вы называете точными данными? – прогромыхал. Мак-Кей. – Я должен вас за это…
   – Мак-Кей кричит на присутствующую здесь личность? – спросил калебан и спас лаклака от угрозы неминуемого наказания.
   – Приветствую вас, Фанни Мей, – сказал Мак-Кей.
   – Вы обладаете новыми линиями связей, – сказал калебан, – и их узор допускает опознание. Добро пожаловать, Мак-Кей.
   – Ваш договор все еще ведет вас и нас к окончательному исчезновению?
   – спросил Мак-Кей.
   – Интенсивность возрастает, – ответил калебан. – Млисс Эбнис хочет с вами поговорить.
   – Что? Эбнис хочет поговорить со мной?
   – Верно.
   – Она могла вызвать меня в любое время, – сказал Мак-Кей.
   – Эбнис передала свой вопрос через меня, – сказал калебан. – Она хочет вести разговор вдоль ожидаемых связей. Она обозначает эти связи понятием «теперь». Вы понимаете это, Мак-Кей?
   – Я понял, – ответил Мак-Кей. – Пусть говорит.
   – Эбнис требует, чтобы ваши спутники были удалены отсюда.
   – Она хочет, чтобы я остался один? – спросил Мак-Кей. – Как ей могло прийти в голову, что я пойду на это?
   В шаре калебана стало теплее, он вытер пот со лба.
   – Эбнис назвала этот мотив любопытством.
   – У меня свои условия для такого разговора, – сказал Мак-Кей. – Скажите ей, что я соглашусь только в том случае, если она гарантирует мне, что во время нашего разговора не будет предпринято никакого нападения ни на вас, ни на меня.
   – Я даю вам свои гарантии.
   – Вы?
   – Вероятность гарантий Эбнис кажется… несовершенной. Приблизительное описание гарантий моего «я»… сильно непосредственно? Может быть.
   – Почему вы даете гарантии?
   – Эбнис очень настойчиво требует разговора. Договор предусматривает такое посредничество. Очень точное обозначение. Посредничество.
   – Вы гарантируете нашу безопасность, так?
   – Я даю вам свои заверения, не больше.
   – Никакого нападения в течение переговоров, – настаивал Мак-Кей.
   – Связи делают заверения правдоподобными, – сказал калебан.
   Лаклак за спиной Мак-Кея хрюкнул.
   – Вы понимаете эту чепуху?
   – Возьмите своих людей и исчезните отсюда, – сказал Мак-Кей.
   – У меня приказ…
   – Забудьте на время о приказе. Я действую по договоренности с Бильдуном и обладаю всеми полномочиями. Идите.
   – Господин, – сказал лаклак, – за две последние вахты трое из наших людей сошли здесь с ума, хотя принимали пилюли ярости и другие химикаты, которые, как мы думали, могли нас защитить. Я не могу взять на себя ответственность…
   – Вы не будете нести ответственности! – сердито сказал Мак-Кей. – Если вы сейчас же не подчинитесь, вы проведете остаток своей службы на отдаленной пустынной планете.
   – Я не приму во внимание вашу угрозу, господин, – возразил лаклак. – И сам осведомлюсь у Бильдуна.
   – Сделай это, и побыстрее! Снаружи есть тапризиот.
   – Прекрасно, – лаклак отдал честь и выбрался через отверстие наружу.
   Оба его спутника остались нести вахту внутри шара калебана, изредка бросая на Мак-Кея заботливые взгляды.
   «Это храбрые парни, – успокоенно подумал Мак-Кей, – потому что они так преданно выполняют свой долг. И лаклак проявил смелость и цивилизованность, чего у него нельзя было отнять».
   Мак-Кей ждал.
   Вскоре лаклак снова появился в отверстии и сказал:
   – Господин, я получил указание подчиниться вашему приказу, но я должен визуально наблюдать за вами снаружи и при первых же признаках опасности вернуться в шар калебана.
   – Ну, хорошо, – сказал Мак-Кей. – А теперь идите.
   Через полминуты он остался с калебаном один на один, и у него тут же появилось сильнейшее ощущение опасности. Спину защекотало. Он все больше и больше понимал, что очень сильно рискует и что совершил большую глупость.
   Это было отчаянное, но необходимое положение.
   – Где Эбнис? – спросил Мак-Кей. – Она же хотела поговорить со мной.
   Внезапно слева от «половника» калебана открылась прыжковая дверь. В отверстии появились голова и плечи Эбнис. Мак-Кей заметил некоторые изменения в ее внешности. Выражение ее лица было менее высокомерным и самоуверенным, чем при первой встрече, и в нем было что-то нервное и мученическое. Прядь волос выбилась из гладкой прически и свободно свисала вниз. В глазах виднелись красные прожилки, на лбу были морщинки.
   Мак-Кей был весьма доволен этими изменениями. Эбнис нуждалась в косметологах.
   – Вы уже появились, и одна? – спросил Мак-Кей.
   – Это глупый вопрос, – ответила она. – Вы один. По моему требованию.
   – Не совсем один, – сказал Мак-Кей. – Это… – он осекся, увидев ее улыбку.
   – Вы же заметили, что Фанни Мой закрыла вход в шар, – проговорила Эбнис.
   Мак-Кей увидел, что вход в шар был почти закрыт. Предательство?
   – Фанни Мой! – крикнул он. – Вы заверили меня…
   – Никакого нападения, – сказал калебан. – Сохранение тайны.
   Мак-Кей представил себе замешательство охранников, которые сейчас ждали снаружи и ничем не могли помочь. Они были не в состоянии силой ворваться в шар калебана. Он подавил протест. Что он мог сделать? В шаре было абсолютно тихо. Наконец он пожал плечами.
   – Ну хорошо, это ради соблюдения тайны, – согласился он.
   – Так-то лучше, – сказала Эбнис. – Мы должны прийти к соглашению, Мак-Кей. Вы становитесь все надоедливей.
   – О, наверное, я надоедаю вам довольно сильно.
   – Возможно.
   – Ваш паленка, тот самый, который хотел искромсать меня топором, помните? Тогда я тоже надоел вам. Может быть, даже более, чем надоел. Когда я теперь думаю об этом, я вспоминаю свои страдания.
   Эбнис вздрогнула.
   – Впрочем, – сказал Мак-Кей, – мы теперь знаем, где вы.
   – Ложь!
   – Нисколько. Вы уже не та, какой себя представляете. Вы думаете, что сможете идти вспять по времени. Это не так.
   – Я утверждаю, что вы лжете!
   – Мы рассчитали все довольно точно, – объяснил Мак-Кей. – Место, где вы сейчас находитесь, сконструировано из ваших собственных связей – ваших воспоминаний, мечты, желаний… может быть, и создано оно специально для этого.
   – Что за бред! – выкрикнула она. Но в голосе ее звучало беспокойство.
   – Вы потребовали такое место, где сможете уцелеть во время всеобщего апокалипсиса, – сказал Мак-Кей. – Фанни Мей предупредила вас о том, что произойдет в случае ее окончательного исчезновения. Вероятно, вам была продемонстрирована мощность калебана и показаны различные места, которые были доступны с помощью ваших связей только для вас и ваших друзей. И тут у вас появилась великая идея.
   – Вы несете чушь, – пренебрежительно сказала Эбнис, но в ее глазах мелькнул страх.
   Мак-Кей улыбнулся.
   – Устройте со своими косметологами небольшое совещание, – сказал он.
   – Вы выглядите немного усталой.
   Она мрачно оглянулась.
   – Вы отказываетесь сотрудничать с нами? – спросил Мак-Кей.
   – Вы не даете мне опомниться, – проговорила Эбнис.
   – Когда же вы опомнитесь?
   – Когда у меля не будет альтернативы!
   – Пожалуй.
   – Мы напрасно теряем время, Мак-Кей.
   – Это верно. Что же вы хотели мне сказать?
   – Мы должны прийти к соглашению, Мак-Кей, вы и я.
   – Вы хотите женить меня на себе, не так ли? – сказал Мак-Кей.
   – Это ваша цена за соглашение? – она, очевидно, была поражена.
   – Не уверен, – сказал Мак-Кей. – А Чео?
   – Чео начал мне надоедать.
   – Это-то меня и беспокоит, – сказал Мак-Кей. – Я спрашиваю себя, как скоро я тоже вам наскучу.
   – Я вижу, вы неискренни, – сказала она, – вы тянете время. Но несмотря на все это, я думаю, мы придем к соглашению.
   – Почему вы так решили?
   – Фанни Мей указала, – ответила Эбнис.
   Мак-Кей поспешно оглянулся на мерцающую невещественность калебана.
   – Фанни Мей указала? – пробормотал он.
   И подумал: «Калебан определяет свою реальность тем, что видит эти таинственные связи. Утонченные различия связей, спутанные связи. Это особый вид восприятия, основанный на расходе энергии».
   Пот выступал у него на лбу. Появилось ощущение, что он стоит на краю освещенного круга.
   – Мак-Кей, – тихо сказала Эбнис, – я готова сделать предложение, которое будет выгодно нам обоим. Присоединяйтесь ко мне. Что бы вы не потребовали, я предложу вам больше. Награда будет такой высокой, что вы и представить себе не можете…
   – Вы никогда не представляли себе, что с вами произойдет? – спросил он. – Странно.
   – Вы дурак! Я хочу сделать из вас Властелина!
   – Не желаете сказать, где вас укрывает калебан? Вы не представляете, что это, кажущееся вам безопасным, место…
   – Млисс!
   Яростный голос донесся откуда-то из-за спины Эбнис, но говорящий не был виден Мак-Кею.
   – Это вы, Чео? – крикнул Мак-Кей. – Пан спехи должен предчувствовать истинное положение.
   В поле его зрения появилась рука и рванула Эбнис внутрь. Ее место в отверстии занял пан спехи с удаленным эго-органом.
   – Вы очень хитры, Мак-Кей, – сказал Чео.
   – Как ты можешь так рисковать? – завизжала Эбнис.
   Чео обернулся и замахнулся рукой на Эбнис. Послышался звонкий удар, сдавленный крик. Чео исчез из отверстия, и Мак-Кей услышал звуки новых ударов. Потом пан спехи вновь появился в отверстии.
   – Вы знали это место раньше, не так ли, Чео? – спросил Мак-Кей. – Не было ли в одном из циклов существования вашего рода крикливой, пустоголовой женщины?
   – Вы очень хитры, – снова пробурчал Чео.
   – Теперь вам придется убить Эбнис, вы же знаете, – сказал Мак-Кей. – Если вы этого не сделаете, для вас все будет потеряно. Вы ее поглотите. Вы переймете ее эго. Она будет с вами.
   – Я не знаю, происходит ли это у людей, – сказал Чео.
   – О, случается, – сказал Мак-Кей. – Это ведь ее мир, не так ли?
   – Ее, – согласился Чео. – Но в одном вы ошибаетесь. Я могу контролировать Млисс. Следовательно, это мой мир. И еще кое-что. Я могу контролировать вас.
   Туманная труба внезапно уменьшилась, и, смыкаясь, устремилась к Мак-Кею.
   Мак-Кей отшатнулся и проревел:
   – Фанни Мей! Вы же обещали! Никакого нападения!
   – Новые связи, – сказал калебан.
   Мак-Кей отскочил, и прыжковая дверь, оказавшись около него, исчезла.
   Он бегал взад и вперед и все время наталкивался на нее, а она набрасывалась на него, как гигантская хищная пасть. В очередной раз с трудом ускользнув от нее, Мак-Кей оказался в самом дальнем конце помещения. Он обернулся, пригнулся, прыгнул сквозь пурпурные сумерки шара калебана, подкатился под гигантский «половник» и, дрожа, огляделся. Он не представлял себе, что прыжковая дверь может двигаться так быстро и целенаправленно.
   – Фанни Мей! – задыхаясь, произнес он. – Закройте же зейе-дверь! Вы ведь мне обещали: никакого нападения!
   Никакого ответа.
   Мак-Кей увидел край гигантской трубы, повисшей рядом с гигантским «половником» калебана.
   – Мак-Кей!
   Это был голос Чео.
   – Вас вызовут на дальнюю связь, Мак-Кей! – крикнул Чео. – Когда это произойдет, с вами будет кончено.
   Мак-Кей затравленно застыл.
   Они вызовут его! Возможно, Бильдун уже послал за тапризиотом. Они будут беспокоиться, ведь шар калебана уже давно закрылся.
   И он будет беспомощен, охваченный трансом.
   – Фанни Мей! – прошептал Мак-Кей. – Закройте же эту проклятую зейе-дверь!
   Туманная труба сверкнула, поднялась и перешла на другую сторону. Мак-Кей, отчаянно спеша, переполз под ручкой «половника» на другую сторону и там наполовину вжался в эту странную «ложку».
   Разыскивающая его туманная труба отдалилась.
   Послышался тихий хрустящий звук. Мак-Кей поглядел влево, вправо, назад. В смертоносном отверстии ничего не было видно.
   Внезапно над «половником» послышался резкий щелчок. Рой зеленых искр осыпал Мак-Кея. Он выбрался из своего убежища и поднял излучатель. Из отверстия высовывался паленка с бичом. Рука его была поднята, чтобы нанести калебану новый удар.
   Когда рука двинулась, Мак-Кей обрезал ее излучателем у самого туловища. Рука и бич упали на пол и подкатились к краю «ложки», вызвав новый фейерверк зеленых искр.
   Прыжковая дверь щелкнула и исчезла.
   Мак-Кей присел на корточки, рой зеленых искр все еще танцевал в сетчатке его глаз.
   – Зейе удалены.
   Голос калебана донесся до Мак-Кея. Тысяча чертей! Он звучал совсем слабо.
   Мак-Кей медленно встал. Рука паленки и бич лежали на полу, но он не обратил на них внимания.
   Рой зеленых искр!
   У него появилось странное ощущение. Он чувствовал себя счастливым, гневным и сытым одновременно. Слова и обрывки предположений бессвязно кружились в его мозгу.
   Рой зеленых искр! Он знал, что должен все время держаться около калебана, независимо от того, что сделают с ним захлестывающие его волны эмоций этого странною существа.
   Рой… Рой зеленых искр!
   «Калебан умер?»
   – Фанни Мей?
   Калебан молчал, но натиск эмоций ослаб.
   Мак-Кей знал, что должен что-то вспомнить. Должен сообщить об этом Тулуку.
   Рой зеленых искр!
   У него было это: образец, изготовитель идентифицирован! Рой зеленых искр!
   Ему было не по себе, словно он бежал целый час, словно нервы его были порваны и перепутаны. Его ум был миской, полной желе, в котором дрожали мысли.
   Он крикнул:
   – Фанни Мей!
   В помещении царила особая тишина. Это было безмолвие отсутствия эмоций, что-то замкнутое, отступающее. У Мак-Кея зачесалась шея.
   – Ответь мне, Фанни Мей, – сказал он.
   – Зейе отсутствует, – сказал калебан.
   Мак-Кей почувствовал стыд калебана, глубокое чувство вины. Оно пронзило его. Заполнило каждую клетку тела. Грязный, мерзкий, преступный, постыдный, подлый…
   Он пораженно покачал головой. Почему он чувствовал вину?
   Он медленно осознавал, что чувства эти нахлынули не изнутри, а снаружи. Это был калебан!
   – Фанни Мей, – сказал он, – я понимаю, вы не могли помешать этому нападению. Я не виню вас. Я понимаю.
   – Связи были неожиданными, – сказал калебан. – Вы понимаете?
   – Понимаю.
   Чувства Мак-Кея успокоились. Он снова вспомнил, что у него было важное сообщение для Тулука. Рой зеленых искр. Но сначала он должен убедиться, что этот сумасшедший пан спехи в ближайшее время не явится сюда.
   – Фанни Мей, – сказал он. – Вы можете помешать повторному нападению на меня?
   – Объективно, но не превентивно, – сказал калебан.
   – Вы имеете в виду, что можете помешать ей? – спросил Мак-Кей.
   – Объясните, что в данном случае значит «помешать»?
   – О, лучше не надо, – пробормотал Мак-Кей. Он подумал, как трудно будет сформулировать ответ для калебана.
   – Будет ли следующее нападение? – осторожно спросил он. – Будет ли оно на коротких связях или на длинных?
   – Серия нападений здесь прервана, – ответил калебан. – Вы спрашиваете о продолжительности по вашему восприятию времени. Я понимаю это. Длинные линии над позицией нападения, это подобно очень большой продолжительности вашего периода времени.
   – Очень большая продолжительность, – пробормотал Мак-Кей. – Да.
   «Рой зеленых искр, – вспомнил он. – Рой зеленых искр».
   – Вы будете зависеть от зейе через Чео, – сказал калебан. – Появление ожидается на мом месте. Чео идет по вашей линии. Я правильно понял вас, Мак-Кей?
   «Мои дальнейшие линии, – подумал Мак-Кей и сглотнул. – Что же только что сказал калебан? Я буду контролировать зейе?»
   Он осторожно вздохнул, чтобы внезапное движение не опрокинуло ясность его понимания.
   Он подумал о нужном количестве энергии. Огромном количестве! «Я – зейе-контролер» и «Мне нужна энергия целой звезды». Чтобы действовать в нашем измерении, калебану нужна энергия целой звезды. Калебан сказал, что он вдыхает бич. Итак, калебан находит энергию здесь. Она питает его в нашем измерении. А также, несомненно, и в других измерениях.
   Мак-Кей подумал о тонких отличиях, которыми должен был обладать калебан, чтобы с ним можно было вступить в контакт. Это должно быть приблизительно так, как если бы он сам погрузил нос в воду и попытался войти в контакт с одним-единственным микроорганизмом!
   – Мы должны вернуться к началу, – сказал Мак-Кей.
   – Для каждой единицы существует много начал, – ответил калебан.
   Мак-Кей ощутил контакт тапризиота. Это был Бильдун.
   – Я рад, что вы вызвали меня, – Мак-Кей прервал его первый заботливый вопрос. – Я тут кое-что с вами хотел…
   – Мак-Кей, что там произошло? – спросил Бильдун с необычным возбуждением. – Вокруг вас повсюду лежат мертвые охранники, буйствуют сумасшедшие. Мятеж…
   – Я, кажется, невосприимчив к этому, – сказал Мак-Кей. – Или калебан как-то защитил меня. Теперь слушайте внимательно, у нас мало времени. Позовите Тулука. У него есть спектроскоп и прибор для идентификации образцов, которые определяют процессы превращения материи в энергию. Эти приборы он должен доставить сюда, в шар калебана.
 
   Мак-Кей в тишине шара калебана прислонился к вогнутой стене и пил из термоса ледяную воду, в то время как Тулук размещал приборы.
   – Что помешает напасть на нас, пока мы заняты работой? – озабоченно спросил Тулук. – Мы должны иметь здесь, по меньшей мере, двух охранников.
   – Таких как те, снаружи? Когда я представлю себе, что один из них начнет с пеной у рта буйствовать здесь, то…
   – Снаружи уже новая охрана!
   Тулук подвинул поднимающиеся над низким ящиком металлические обручи к «половнику» калебана. Потом что-то сделал, и диаметр обручей удвоился.
   – Охранники помешали бы нам, – сказал Мак-Кей. – Кроме того, калебан сказал, что линейная позиция неблагоприятна для Эбнис. – Он пил ледяную воду. Теперь здесь снова была температура сауны, но без влажности.
   Тулук достал из своего ящика с инструментами черный жезл. Жезл был около метра длиной. Он нажал кнопку на рукоятке жезла, и обруч снова уменьшился в диаметре. Одновременно ящик загудел. Обручи тут же вспыхнули неопределенным серым светом.
   – Со мной здесь ничего не может произойти, потому что у меня есть преисполненный любви защитник, – заметил Мак-Кей. – Не каждое разумное существо может сказать, что пользуется симпатиями калебана.
   – Вы здесь пьете? – спросил Тулук. – Это один из ваших мозговых возбудителей?
   – Вы очень забавны, – сказал Мак-Кей. – И долго вы еще будете возиться тут со своим хламом?
   – Я не вожусь. Вы что, не видите, что это не переносное оборудование? Его нужно настраивать.
   – Так настраивайте.
   – Высокая температура и плохой воздух затрудняют сборку, – пожаловался Тулук. – Почему вы не можете открыть люк?
   – По тем же основаниям, которые удерживают меня от того, чтобы впустить сюда охрану, – сказал Мак-Кей. – Я не хочу, чтобы толпа сумасшедших разбила приборы.
   – Но здесь так жарко. Пот заливает мне глаза.
   – Я думал, врайверы любят жару.
   – Вы шутите, Мак-Кей.
   – Послушайте, – сказал Мак-Кей. – Я спрашиваю себя: то, что мы видим как звезду – это весь калебан или часть его? Я склонен верить последнему.
   – Он снова отхлебнул ледяной воды и увидел, что в ней больше нет льда. Тулук был прав. Здесь была адская жара.
   – Странная теория, – сказал Тулук. – Так.
   – Вы готовы?
   – Я сейчас буду готов. Почему молчит калебан?
   – Потому что я попросил его об этом. Ему надо беречь силы.
   – Что он сказал о вашей теории?
   – Он полагает, что я на «пути к истине».
   Тулук установил спектроскоп, вытащил из приборного ящика маленькую спираль и вставил ее в держатель на подставке одного из обручей.
   – Хотите воды? – спросил Мак-Кей.
   – Я пил воду два дня назад, – сказал Тулук.
   – Не буду настаивать. Сколько еще продлятся ваши приготовления?
   – Терпение, – пробормотал Тулук, не отрываясь от работы. – Всему свое время.
   – Знаете, – сказал Мак-Кей, – после того, как вы спасли меня от паленки с топором, вы сказали что-то очень странное в связи с калебаном.
   – Что же это было?
   – Вы сказали что-то вроде того, что не можете понять, где вы жили. Или что-то подобное. Вспомните.
   – Нужно ли вспоминать? Я не забывал, – Тулук согнул свое цилиндрическое тело над панелью управления спектроскопа и проверил несколько соединений.
   – Где это было? – спросил Мак-Кей.
   – Где было что?
   – Где вы жили?
   – Нет слов, чтобы описать это место.
   – А вы попытайтесь.
   Тулук выпрямился и посмотрел на Мак-Кея.
   – У меня было такое чувство, что я был чем-то крошечным в огромном шаре и ощущал тепло, дружественность и благосклонность какого-то великана.
   – А великаном был калебан?
   – Конечно.
   – Я так и думал.
   – Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, – сказал Тулук. – Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.
   – Но вы сможете снять спектрограммы?
   – Это – да.
   – Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.
   – Какой? – спросил Тулук.
   – Наиболее важной в настоящее время.
   – Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?
   – Да.
   – Не можете же вы бичевать калебана.
   – Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».
   – Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.
   Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим намерением, чтобы отсосать воздух и задушить его. Но это была только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.