— Он показался мне чрезвычайно…
В этот момент она увидела лорда Мэллори, стоявшего в дверном проеме…
— Чрезвычайно представительным.
— Такой он и есть, разве нет?
Лорд Кеттеринг продолжил разговор, но Изабелле никак не удавалось сконцентрироваться. Ее взгляд был прикован к двери.
Неужели майор передумал? Или он понял, что его уход она могла счесть за трусость, и поэтому вернулся?
А может, он вообще не уходил, а просто вышел ненадолго?
О, только не это! Не надо думать, что он осматривал дом. Если бы виконт это сделал, он легко узнал бы правду о состоянии ее финансов, и она была бы унижена.
Изабелла повернулась спиной к двери и сосредоточилась на лорде Кеттеринге — этом образце приличия, которому никогда даже в голову не пришло бы совать свой нос по углам в чужом доме без разрешения.
Слушая лорда Кеттеринга, рассказывавшего о его кратком разговоре с герцогом Веллингтоном, Изабелла пыталась убедить себя в том, что отсутствие майора не означало, что он собирается совершить нечто неподобающее.
Ричард отчетливо понимал, что теперь ему действительно нужно уходить. Он сделал то, ради чего пришел, и весь его опыт подсказывал: нужно выбраться из опасного места, прежде чем его обнаружит враг. И все же непреодолимое любопытство привело его назад.
Виконт оглядел модную гостиную, уставленную дорогой мебелью, и большой, очень красивый турецкий ковер на полу. Обычное местопребывание процветающего и элегантного члена высшего света… Вот только во всем доме была лишь одна подобная комната.
Ричард без всяких проблем прокрался вверх и нашел спальню хозяйки. Его не окликнул ни один слуга. В сущности, единственной прислугой, которую он видел, оказалась служанка, открывшая дверь и проводившая его в гостиную.
Добравшись до спальни, Ричард был поражен ее бедностью. У кровати без полога стояли туалетный столик, небольшой комод и платяной шкаф. На стенах не висело ни картин, ни украшений, но над камином находился большой выгоревший квадрат. На полу рядом с кроватью лежал маленький потертый коврик. Тяжелые портьеры, на окне были единственным в комнате, что соответствовало элегантности гостиной, находившейся этажом ниже.
По-видимому, из этой комнаты давно было вынесено все ценное.
На туалетном столике Ричард также не заметил ничего примечательного, лишь простой набор гребней и щеток из слоновой кости и один фарфоровый пузырек с духами, у которого была отколота пробка. На столе лежала деревянная коробочка, и Ричард предположил, что это и есть шкатулка с драгоценностями. Он поднял крышку и нашел подтверждение своему предположению — в шкатулке находились драгоценности: бриллианты, изумруды и сапфиры, цепочки, браслеты, кольца…
Значит, еще не все ценности вынесены.
Того, что он искал, здесь не было, однако эту вещь Ричард легко обнаружил в перетянутом фланелевом мешочке, лежавшем на столе, — Изабелла даже не попыталась его спрятать, потому что эта комната, безусловно, не предназначалась для нежелательных посетителей.
Значит, и любовника здесь тоже не ждали. Это уже было интересно.
Ричард не верил в то, что простая, скрытая от посторонних взглядов спальня является отражением характера ее владелицы. Леди явно переживает финансовые трудности. Он подумал об остальной части дома и понял, что за исключением двери в гостиную все остальные двери были закрыты. Возвращаясь вниз, Ричард открыл несколько дверей и нашел, что каждая комната была почти пустой, что подтвердило его подозрения.
Сейчас, снова оказавшись в единственной хорошо обставленной комнате дома, он смотрел наледи, устраивавшую прием. Она отклонила его предложение купить брошь, хотя было очевидно, что деньги ей очень бы пригодились. Ее оправдание нельзя счесть ничем иным, как только откровенным обманом. Тогда почему она отказалась продать драгоценность?
А что, если у нее уже есть покупатель? И возможно ли, что она настолько отчаялась, чтобы прибегнуть к воровству украшений, а потом продавать краденое? Неужели все прочие украшения, сваленные в шкатулке, тоже украдены?
Возможно, хозяйка дома придумала другой способ поправить свое состояние, а воровство стало только временной мерой, к которой она прибегла от отчаяния? Даже сейчас эта женщина оказывала особое внимание элегантному блондину, которого Ричард видел на вчерашнем балу, он был готов поспорить, что незнакомец набит деньгами.
Без сомнения, озорной чертенок все еще сидел на его плече, а потом отправил его в угол, где беседовали блондин с леди Уэймот. Увидев Ричарда, она недовольно взглянула на него и повернулась к нему спиной.
— Меня и правда радует, — произнесла Изабелла, когда он приблизился, — что пришло столько друзей, но, боюсь, даже такое сборище меркнет перед вчерашним балом с самыми избранными гостями.
— Ничего подобного! — насколько мог громко, проговорил Ричард, незаметно вставая рядом с ней.
Его порадовало, как она вдруг переменилась: казалось, теперь она даже рада тому, что он вдруг оказался рядом.
— Никакое собрание нельзя считать тусклым, если оно украшено вашей красотой, озаряющей всех.
Леди Уэймот обернулась и взглянула на Ричарда, а он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. Действительно, ее недовольство явно поуменьшилось. Она одарила его одной из вызывающих полуулыбок, при которой один уголок ее рта превратился в завиток, чтобы поддразнить его.
— Отличный комплимент, милорд. Лорд Кеттеринг, разрешите представить вам майора лорда Мэллори.
— Милорд!
Ричард отвесил вежливый поклон.
Светлые брови его сиятельства слегка приподнялись, когда он приветствовал Ричарда, но тот проигнорировал этот жест, сосредоточившись на симпатичной вдове.
— Надеюсь, вы получили мой скромный букетик? — поинтересовался он самым нескромным образом.
— О да, благодарю вас.
Теперь ее голос звучал вежливо, а в глазах появилось желание поскорее его спровадить.
Вот только он делать этого вовсе не собирался.
— Это самое малое, что я мог сделать для вас, — Ричард постарался тихо и интимно произносить слова, — после очень приятного совместного времяпрепровождения вчера вечером.
Глаза леди Уэймот расширились, вид у нее сделался восхитительно взволнованным. Она поспешно повернулась к Кеттерингу и пояснила:
— Мы с майором танцевали на балу в Инчболд-Хаусе…
— И это были самые обворожительные полчаса за долгое время скуки.
Ричард покрепче взял ее руку на случай, если она попытается эту руку отдернуть, и поднес ее к губам. Сегодня на ней не было перчаток. Кожа леди Уэймот была мягкой и сладко пахнущей. Розы. Должно быть, она купалась в розовой воде.
Он глубоко вдохнул восхитительный запах, и Изабелла затаила дыхание.
— Знаете, я так долго отсутствовал, — проговорил виконт, все еще держа ее руку. Тайком обводя пальцем ее ладонь, он ощущал легкую дрожь тонких пальцев. — Я так давно не имел удовольствия танцевать с красивой женщиной. Умоляю, окажите мне честь, как только появится возможность, опять доставить мне такое же удовольствие.
— Д-да, конечно, — нерешительно проговорила она, и только после этого Ричард разрешил ей забрать руку.
— Великолепно. Я буду ждать этого с нетерпением, также как и возможности познакомиться получше. А теперь прошу меня извинить: прибывают все новые гости, а я и так уже злоупотребил вашим гостеприимством. Желаю хорошего дня, леди Уэймот. — Виконт прижал руку к груди и поклонился, потом повернулся к золотоволосому лорду, разглядывавшему его с нескрываемым любопытством, и кивнул:
— Кеттеринг!
Энергично двинувшись к двери, Ричард все же не выдержал и повернулся, чтобы кинуть прощальный взгляд на хозяйку дома. Леди Уэймот смотрела на него не отрываясь. Ее губы слегка разжались, чарующие глаза потеплели от любопытства, и вообще вид у нее был весьма аппетитный, но Ричард все же заставил ноги унести себя прочь. Он только что забрал ее брошь; так что не время было думать о других вещах, которые он тоже с удовольствием бы принял от нее. Сначала надо закончить с поручением, а затем можно будет подумать о чем-то более личном. Теперь же нужно поскорее доставить и вручить «Сердце Мэллори» деду, чтобы тот мог по обычаю подарить его супруге перед смертью.
И все же Ричард не мог навсегда отказаться от мысли о том, чтобы вернуться в Лондон и снова навестить леди Уэймот. Вот только не слишком ли легко он соблазнился парой интригующих глаз и вызывающими губами? Разве можно доверять женщине, у которой неизвестно как оказалась его фамильная собственность и которая, вполне вероятно, была воровкой. Нет, леди Уэймот — женщина явно не для него.
Едва виконт прошел через калитку, как вдруг позади него послышались шаги.
— Мэллори?
Ричард повернулся и увидел Кеттеринга, спускающегося со ступенек. Проклятие. А он-то надеялся обойтись без скандала с ревнивым поклонником.
— Вы не могли бы уделить мне пару минут? — любезно проговорил Кеттеринг.
— Разумеется.
— В нескольких кварталах отсюда находится таверна. Для меня будет честью угостить вас пинтой пива и заодно кое-что с вами обсудить.
— Что ж, я не против.
Это был странный способ выяснения отношений с соперником, но хорошая пинта пива любому пойдет только на пользу.
— Мы могли бы поехать в моей карете или в вашей, если пожелаете, но может быть, гораздо приятнее будет пройтись. Это совсем недалеко.
— У меня наемный экипаж, так что я не прочь прогуляться.
— Великолепно. Разрешите, я только прикажу кучеру встретить нас у «Кабаньей головы» где-то через час.
Час? Что такого этот парень хочет сказать, на что потребуется целый час? Ричарду хватило бы и минуты, чтобы сообщить, что он покидает Лондон и никакой угрозы этому человеку не представляет. Ему вдруг подумалось, что следует предостеречь Кеттеринга, поскольку, очень возможно, женщина, за которой тот ухаживает, воровка. Впрочем, это совершенно не его дело, и если этот человек попадется в ее ловушку, значит, он того, вероятно, заслуживает.
Вскоре Кеттеринг вернулся, и они направились вдоль по Сеймур-стрит.
— Должно быть, вы удивлены, почему я захотел с вами поговорить.
— Не скрою, меня разбирает любопытство.
— Видите ли, я был знаком с вашим братом…
От неожиданности Ричард остановился.
— Вы были знакомы с Артуром?
— Именно так. Ваш брат был одним из моих самых близких друзей. Я не знал, что вы вернулись из Франции, а то сразу бы вас разыскал. Артур так часто говорил о вас: он очень гордился своим братом-военным.
Ричард проглотил комок, неизвестно как образовавшийся в горле. Он продолжал идти, глядя прямо перед собой, чтобы Кеттеринг не смог увидеть его лица.
— Я очень рад встретиться с одним из друзей брата — за последние годы мы с ним так редко виделись…
Именно из-за этого Ричард больше всего страдал во время долгого отсутствия. Он потерял это время навсегда и никогда не увидит брата снова.
— Вы должны мне о нем рассказать.
— С радостью это сделаю. Знаете, ваш брат был великолепным стрелком. Я мог бы много чего о нем порассказать, но лучше расскажу вам нечто особенное. Думаю, вам следует знать, как он умер.
— Я был бы очень благодарен, если бы вы сообщили мне об этом все, что знаете. Я лишь слышал, что произошел несчастный случай на охоте.
— Это был не несчастный случай.
— То есть как? — Ричард резко остановился и схватил Кеттеринга за руку. — Что вы имеете в виду, говоря, будто это не был несчастный случай? Расскажите же, что произошло.
— Непременно. Но вот и таверна. Давайте найдем уютный столик и закажем пару кружек.
Ричард чуть не задыхался; говорить он не мог, поэтому предоставил Кеттерингу провести себя в темный угол и послать официанта за двумя пинтами эля. Он был вне себя от ярости. Если ружейный выстрел, оборвавший жизнь брата, не являлся случайностью, существовало только одно объяснение произошедшего.
— Теперь рассказывайте!
Он сказал это тихо, но привычно резкий и командный голос выдавал его волнение.
— Подождите, пока принесут эль. Думаю, вам он понадобится.
— Кеттеринг, клянусь, я перепрыгну через стол и задушу вас голыми руками, если вы не расскажете немедленно, что тогда произошло.
— А вот и эль. Это значит, время действительно пришло. Дородный официант плюхнул на стол две большие оловянные кружки и ушел.
— Вы теперь пейте, — дружелюбно проговорил Кеттеринг, — а я буду рассказывать.
Ричард медленно отпил глоток и взглянул на собеседника, но тот, казалось, не очень торопился. Тогда Ричард угрожающе перегнулся через стол.
— Говорите же!
Кеттеринг глубоко вдохнул:
— Ваш брат был убит на дуэли.
Господи.
— На дуэли?
— К сожалению, да. Это держалось в большом секрете — вот почему не возникло скандала. Ваша семья тоже ничего не знает.
— Да, верно.
— Так пожелал Артур. Он заклинал нас скрыть правду от своего деда, говоря, что у того слабое сердце и это может его убить.
— Без сомнения, он был прав. Но кто же это сделал?
— Лорд Ридеалш. Думаю, вы не знакомы.
— Нет. Кто он такой?
— Второстепенный барон. Вспыльчивый дурак.
— Он послал вызов?
— Да.
— Почему?
Кеттеринг внимательно рассматривал Ричарда, будто оценивая, сколько подробностей он может рассказать. — Ридеалш обвинил Артура в том, что у того связь с его женой.
Ричард негромко выругался.
— Разумеется, это была ложь, но Ридеалш настаивал на удовлетворении. Артур выстрелил в воздух, а Ридеалш — в вашего брата.
— Черт побери!
— Артур был смертельно ранен, но умер не сразу. Он заставил нас поклясться, что мы всем скажем, будто это — несчастный случай на охоте. Он особенно не хотел, чтобы об этом узнали вы.
— Почему?
— Видимо, боялся, что вы убьете Ридеалша.
— Так я и сделаю. Где найти этого подлеца? — Ричард приподнялся из-за стола, но Кеттеринг удержал его за, руку.
— Он уже мертв, так что вам нет нужды за ним охотиться. Именно поэтому я посчитал правильным рассказать вам все, несмотря на обещание, данное вашему брату. Я подумал, что вы имеете право знать правду. Если эта история когда-нибудь выплывет наружу, я хочу, чтобы вы знали: Артур был невиновен, но, как человек чести, он храбро встретился с Ридеалшем.
Ричард снова сел и тяжело вздохнул:
— Да, это в его характере. Спасибо, что рассказали мне правду. Я мало что знал, так как отсутствовал, когда это случилось, но ложь сделала бы все только еще гораздо хуже. Я очень благодарен вам за честность, Кеттеринг: вы и вправду оказались для Артура хорошим другом.
— Есть и другие, бывшие его друзьями, которые находились рядом с ним в тот день, и они почтут за честь познакомиться с вами. Кстати, мы все собираемся завтра утром посмотреть скот. Взгляд кавалерийского офицера может здесь очень пригодиться. Вы присоединитесь к нам?
Ричард намеревался уехать утром в Грейшотт, собираясь как можно скорее отделаться от рубиновой броши, но возможность встретиться с друзьями брата и узнать больше о годах, проведенных ими в разлуке, показалась ему слишком соблазнительной, чтобы упускать ее.
— Другие тоже знают правду о дуэли? — поинтересовался он.
— Да. Мы все там были.
— И они не откажутся поговорить об этом? Я бы хотел услышать побольше об этом Ридеалше и его жене.
— Я им сказал, что собираюсь вам признаться, так что, уверен, они непременно захотят об этом поговорить. После того как решим вопрос с лошадьми, мы сможем распить бутылочку и поговорить о вашем брате.
— Мне бы очень этого хотелось.
Вечером у него еще будет время уехать в Грейшотт, подумал Ричард. Проклятая брошь жгла ему карман, и он хотел поскорее от нее избавиться.
— Раз так, встретимся в полдень. Я присмотрел гнедого мерина и был бы рад услышать ваше мнение.
— С удовольствием окажу вам эту услугу.
— Признаюсь, мне хотелось бы также получить совет и иного рода. — Кеттеринг странно усмехнулся. — Расскажите, какого вы мнения о леди Уэймот.
Услышав столь неожиданную просьбу, Ричард тяжело вздохнул и надолго задумался.
Глава 5
В этот момент она увидела лорда Мэллори, стоявшего в дверном проеме…
— Чрезвычайно представительным.
— Такой он и есть, разве нет?
Лорд Кеттеринг продолжил разговор, но Изабелле никак не удавалось сконцентрироваться. Ее взгляд был прикован к двери.
Неужели майор передумал? Или он понял, что его уход она могла счесть за трусость, и поэтому вернулся?
А может, он вообще не уходил, а просто вышел ненадолго?
О, только не это! Не надо думать, что он осматривал дом. Если бы виконт это сделал, он легко узнал бы правду о состоянии ее финансов, и она была бы унижена.
Изабелла повернулась спиной к двери и сосредоточилась на лорде Кеттеринге — этом образце приличия, которому никогда даже в голову не пришло бы совать свой нос по углам в чужом доме без разрешения.
Слушая лорда Кеттеринга, рассказывавшего о его кратком разговоре с герцогом Веллингтоном, Изабелла пыталась убедить себя в том, что отсутствие майора не означало, что он собирается совершить нечто неподобающее.
Ричард отчетливо понимал, что теперь ему действительно нужно уходить. Он сделал то, ради чего пришел, и весь его опыт подсказывал: нужно выбраться из опасного места, прежде чем его обнаружит враг. И все же непреодолимое любопытство привело его назад.
Виконт оглядел модную гостиную, уставленную дорогой мебелью, и большой, очень красивый турецкий ковер на полу. Обычное местопребывание процветающего и элегантного члена высшего света… Вот только во всем доме была лишь одна подобная комната.
Ричард без всяких проблем прокрался вверх и нашел спальню хозяйки. Его не окликнул ни один слуга. В сущности, единственной прислугой, которую он видел, оказалась служанка, открывшая дверь и проводившая его в гостиную.
Добравшись до спальни, Ричард был поражен ее бедностью. У кровати без полога стояли туалетный столик, небольшой комод и платяной шкаф. На стенах не висело ни картин, ни украшений, но над камином находился большой выгоревший квадрат. На полу рядом с кроватью лежал маленький потертый коврик. Тяжелые портьеры, на окне были единственным в комнате, что соответствовало элегантности гостиной, находившейся этажом ниже.
По-видимому, из этой комнаты давно было вынесено все ценное.
На туалетном столике Ричард также не заметил ничего примечательного, лишь простой набор гребней и щеток из слоновой кости и один фарфоровый пузырек с духами, у которого была отколота пробка. На столе лежала деревянная коробочка, и Ричард предположил, что это и есть шкатулка с драгоценностями. Он поднял крышку и нашел подтверждение своему предположению — в шкатулке находились драгоценности: бриллианты, изумруды и сапфиры, цепочки, браслеты, кольца…
Значит, еще не все ценности вынесены.
Того, что он искал, здесь не было, однако эту вещь Ричард легко обнаружил в перетянутом фланелевом мешочке, лежавшем на столе, — Изабелла даже не попыталась его спрятать, потому что эта комната, безусловно, не предназначалась для нежелательных посетителей.
Значит, и любовника здесь тоже не ждали. Это уже было интересно.
Ричард не верил в то, что простая, скрытая от посторонних взглядов спальня является отражением характера ее владелицы. Леди явно переживает финансовые трудности. Он подумал об остальной части дома и понял, что за исключением двери в гостиную все остальные двери были закрыты. Возвращаясь вниз, Ричард открыл несколько дверей и нашел, что каждая комната была почти пустой, что подтвердило его подозрения.
Сейчас, снова оказавшись в единственной хорошо обставленной комнате дома, он смотрел наледи, устраивавшую прием. Она отклонила его предложение купить брошь, хотя было очевидно, что деньги ей очень бы пригодились. Ее оправдание нельзя счесть ничем иным, как только откровенным обманом. Тогда почему она отказалась продать драгоценность?
А что, если у нее уже есть покупатель? И возможно ли, что она настолько отчаялась, чтобы прибегнуть к воровству украшений, а потом продавать краденое? Неужели все прочие украшения, сваленные в шкатулке, тоже украдены?
Возможно, хозяйка дома придумала другой способ поправить свое состояние, а воровство стало только временной мерой, к которой она прибегла от отчаяния? Даже сейчас эта женщина оказывала особое внимание элегантному блондину, которого Ричард видел на вчерашнем балу, он был готов поспорить, что незнакомец набит деньгами.
Без сомнения, озорной чертенок все еще сидел на его плече, а потом отправил его в угол, где беседовали блондин с леди Уэймот. Увидев Ричарда, она недовольно взглянула на него и повернулась к нему спиной.
— Меня и правда радует, — произнесла Изабелла, когда он приблизился, — что пришло столько друзей, но, боюсь, даже такое сборище меркнет перед вчерашним балом с самыми избранными гостями.
— Ничего подобного! — насколько мог громко, проговорил Ричард, незаметно вставая рядом с ней.
Его порадовало, как она вдруг переменилась: казалось, теперь она даже рада тому, что он вдруг оказался рядом.
— Никакое собрание нельзя считать тусклым, если оно украшено вашей красотой, озаряющей всех.
Леди Уэймот обернулась и взглянула на Ричарда, а он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. Действительно, ее недовольство явно поуменьшилось. Она одарила его одной из вызывающих полуулыбок, при которой один уголок ее рта превратился в завиток, чтобы поддразнить его.
— Отличный комплимент, милорд. Лорд Кеттеринг, разрешите представить вам майора лорда Мэллори.
— Милорд!
Ричард отвесил вежливый поклон.
Светлые брови его сиятельства слегка приподнялись, когда он приветствовал Ричарда, но тот проигнорировал этот жест, сосредоточившись на симпатичной вдове.
— Надеюсь, вы получили мой скромный букетик? — поинтересовался он самым нескромным образом.
— О да, благодарю вас.
Теперь ее голос звучал вежливо, а в глазах появилось желание поскорее его спровадить.
Вот только он делать этого вовсе не собирался.
— Это самое малое, что я мог сделать для вас, — Ричард постарался тихо и интимно произносить слова, — после очень приятного совместного времяпрепровождения вчера вечером.
Глаза леди Уэймот расширились, вид у нее сделался восхитительно взволнованным. Она поспешно повернулась к Кеттерингу и пояснила:
— Мы с майором танцевали на балу в Инчболд-Хаусе…
— И это были самые обворожительные полчаса за долгое время скуки.
Ричард покрепче взял ее руку на случай, если она попытается эту руку отдернуть, и поднес ее к губам. Сегодня на ней не было перчаток. Кожа леди Уэймот была мягкой и сладко пахнущей. Розы. Должно быть, она купалась в розовой воде.
Он глубоко вдохнул восхитительный запах, и Изабелла затаила дыхание.
— Знаете, я так долго отсутствовал, — проговорил виконт, все еще держа ее руку. Тайком обводя пальцем ее ладонь, он ощущал легкую дрожь тонких пальцев. — Я так давно не имел удовольствия танцевать с красивой женщиной. Умоляю, окажите мне честь, как только появится возможность, опять доставить мне такое же удовольствие.
— Д-да, конечно, — нерешительно проговорила она, и только после этого Ричард разрешил ей забрать руку.
— Великолепно. Я буду ждать этого с нетерпением, также как и возможности познакомиться получше. А теперь прошу меня извинить: прибывают все новые гости, а я и так уже злоупотребил вашим гостеприимством. Желаю хорошего дня, леди Уэймот. — Виконт прижал руку к груди и поклонился, потом повернулся к золотоволосому лорду, разглядывавшему его с нескрываемым любопытством, и кивнул:
— Кеттеринг!
Энергично двинувшись к двери, Ричард все же не выдержал и повернулся, чтобы кинуть прощальный взгляд на хозяйку дома. Леди Уэймот смотрела на него не отрываясь. Ее губы слегка разжались, чарующие глаза потеплели от любопытства, и вообще вид у нее был весьма аппетитный, но Ричард все же заставил ноги унести себя прочь. Он только что забрал ее брошь; так что не время было думать о других вещах, которые он тоже с удовольствием бы принял от нее. Сначала надо закончить с поручением, а затем можно будет подумать о чем-то более личном. Теперь же нужно поскорее доставить и вручить «Сердце Мэллори» деду, чтобы тот мог по обычаю подарить его супруге перед смертью.
И все же Ричард не мог навсегда отказаться от мысли о том, чтобы вернуться в Лондон и снова навестить леди Уэймот. Вот только не слишком ли легко он соблазнился парой интригующих глаз и вызывающими губами? Разве можно доверять женщине, у которой неизвестно как оказалась его фамильная собственность и которая, вполне вероятно, была воровкой. Нет, леди Уэймот — женщина явно не для него.
Едва виконт прошел через калитку, как вдруг позади него послышались шаги.
— Мэллори?
Ричард повернулся и увидел Кеттеринга, спускающегося со ступенек. Проклятие. А он-то надеялся обойтись без скандала с ревнивым поклонником.
— Вы не могли бы уделить мне пару минут? — любезно проговорил Кеттеринг.
— Разумеется.
— В нескольких кварталах отсюда находится таверна. Для меня будет честью угостить вас пинтой пива и заодно кое-что с вами обсудить.
— Что ж, я не против.
Это был странный способ выяснения отношений с соперником, но хорошая пинта пива любому пойдет только на пользу.
— Мы могли бы поехать в моей карете или в вашей, если пожелаете, но может быть, гораздо приятнее будет пройтись. Это совсем недалеко.
— У меня наемный экипаж, так что я не прочь прогуляться.
— Великолепно. Разрешите, я только прикажу кучеру встретить нас у «Кабаньей головы» где-то через час.
Час? Что такого этот парень хочет сказать, на что потребуется целый час? Ричарду хватило бы и минуты, чтобы сообщить, что он покидает Лондон и никакой угрозы этому человеку не представляет. Ему вдруг подумалось, что следует предостеречь Кеттеринга, поскольку, очень возможно, женщина, за которой тот ухаживает, воровка. Впрочем, это совершенно не его дело, и если этот человек попадется в ее ловушку, значит, он того, вероятно, заслуживает.
Вскоре Кеттеринг вернулся, и они направились вдоль по Сеймур-стрит.
— Должно быть, вы удивлены, почему я захотел с вами поговорить.
— Не скрою, меня разбирает любопытство.
— Видите ли, я был знаком с вашим братом…
От неожиданности Ричард остановился.
— Вы были знакомы с Артуром?
— Именно так. Ваш брат был одним из моих самых близких друзей. Я не знал, что вы вернулись из Франции, а то сразу бы вас разыскал. Артур так часто говорил о вас: он очень гордился своим братом-военным.
Ричард проглотил комок, неизвестно как образовавшийся в горле. Он продолжал идти, глядя прямо перед собой, чтобы Кеттеринг не смог увидеть его лица.
— Я очень рад встретиться с одним из друзей брата — за последние годы мы с ним так редко виделись…
Именно из-за этого Ричард больше всего страдал во время долгого отсутствия. Он потерял это время навсегда и никогда не увидит брата снова.
— Вы должны мне о нем рассказать.
— С радостью это сделаю. Знаете, ваш брат был великолепным стрелком. Я мог бы много чего о нем порассказать, но лучше расскажу вам нечто особенное. Думаю, вам следует знать, как он умер.
— Я был бы очень благодарен, если бы вы сообщили мне об этом все, что знаете. Я лишь слышал, что произошел несчастный случай на охоте.
— Это был не несчастный случай.
— То есть как? — Ричард резко остановился и схватил Кеттеринга за руку. — Что вы имеете в виду, говоря, будто это не был несчастный случай? Расскажите же, что произошло.
— Непременно. Но вот и таверна. Давайте найдем уютный столик и закажем пару кружек.
Ричард чуть не задыхался; говорить он не мог, поэтому предоставил Кеттерингу провести себя в темный угол и послать официанта за двумя пинтами эля. Он был вне себя от ярости. Если ружейный выстрел, оборвавший жизнь брата, не являлся случайностью, существовало только одно объяснение произошедшего.
— Теперь рассказывайте!
Он сказал это тихо, но привычно резкий и командный голос выдавал его волнение.
— Подождите, пока принесут эль. Думаю, вам он понадобится.
— Кеттеринг, клянусь, я перепрыгну через стол и задушу вас голыми руками, если вы не расскажете немедленно, что тогда произошло.
— А вот и эль. Это значит, время действительно пришло. Дородный официант плюхнул на стол две большие оловянные кружки и ушел.
— Вы теперь пейте, — дружелюбно проговорил Кеттеринг, — а я буду рассказывать.
Ричард медленно отпил глоток и взглянул на собеседника, но тот, казалось, не очень торопился. Тогда Ричард угрожающе перегнулся через стол.
— Говорите же!
Кеттеринг глубоко вдохнул:
— Ваш брат был убит на дуэли.
Господи.
— На дуэли?
— К сожалению, да. Это держалось в большом секрете — вот почему не возникло скандала. Ваша семья тоже ничего не знает.
— Да, верно.
— Так пожелал Артур. Он заклинал нас скрыть правду от своего деда, говоря, что у того слабое сердце и это может его убить.
— Без сомнения, он был прав. Но кто же это сделал?
— Лорд Ридеалш. Думаю, вы не знакомы.
— Нет. Кто он такой?
— Второстепенный барон. Вспыльчивый дурак.
— Он послал вызов?
— Да.
— Почему?
Кеттеринг внимательно рассматривал Ричарда, будто оценивая, сколько подробностей он может рассказать. — Ридеалш обвинил Артура в том, что у того связь с его женой.
Ричард негромко выругался.
— Разумеется, это была ложь, но Ридеалш настаивал на удовлетворении. Артур выстрелил в воздух, а Ридеалш — в вашего брата.
— Черт побери!
— Артур был смертельно ранен, но умер не сразу. Он заставил нас поклясться, что мы всем скажем, будто это — несчастный случай на охоте. Он особенно не хотел, чтобы об этом узнали вы.
— Почему?
— Видимо, боялся, что вы убьете Ридеалша.
— Так я и сделаю. Где найти этого подлеца? — Ричард приподнялся из-за стола, но Кеттеринг удержал его за, руку.
— Он уже мертв, так что вам нет нужды за ним охотиться. Именно поэтому я посчитал правильным рассказать вам все, несмотря на обещание, данное вашему брату. Я подумал, что вы имеете право знать правду. Если эта история когда-нибудь выплывет наружу, я хочу, чтобы вы знали: Артур был невиновен, но, как человек чести, он храбро встретился с Ридеалшем.
Ричард снова сел и тяжело вздохнул:
— Да, это в его характере. Спасибо, что рассказали мне правду. Я мало что знал, так как отсутствовал, когда это случилось, но ложь сделала бы все только еще гораздо хуже. Я очень благодарен вам за честность, Кеттеринг: вы и вправду оказались для Артура хорошим другом.
— Есть и другие, бывшие его друзьями, которые находились рядом с ним в тот день, и они почтут за честь познакомиться с вами. Кстати, мы все собираемся завтра утром посмотреть скот. Взгляд кавалерийского офицера может здесь очень пригодиться. Вы присоединитесь к нам?
Ричард намеревался уехать утром в Грейшотт, собираясь как можно скорее отделаться от рубиновой броши, но возможность встретиться с друзьями брата и узнать больше о годах, проведенных ими в разлуке, показалась ему слишком соблазнительной, чтобы упускать ее.
— Другие тоже знают правду о дуэли? — поинтересовался он.
— Да. Мы все там были.
— И они не откажутся поговорить об этом? Я бы хотел услышать побольше об этом Ридеалше и его жене.
— Я им сказал, что собираюсь вам признаться, так что, уверен, они непременно захотят об этом поговорить. После того как решим вопрос с лошадьми, мы сможем распить бутылочку и поговорить о вашем брате.
— Мне бы очень этого хотелось.
Вечером у него еще будет время уехать в Грейшотт, подумал Ричард. Проклятая брошь жгла ему карман, и он хотел поскорее от нее избавиться.
— Раз так, встретимся в полдень. Я присмотрел гнедого мерина и был бы рад услышать ваше мнение.
— С удовольствием окажу вам эту услугу.
— Признаюсь, мне хотелось бы также получить совет и иного рода. — Кеттеринг странно усмехнулся. — Расскажите, какого вы мнения о леди Уэймот.
Услышав столь неожиданную просьбу, Ричард тяжело вздохнул и надолго задумался.
Глава 5
Рубиновой броши не было.
Изабелле обыскала все, но обнаружить драгоценность ей так и не удалось.
Готовясь пойти на концерт, Изабелла надела платье, умело перешитое из старого и обновленное с помощью ручной вышивки и жемчуга. Последние когда-то являлись частью широкого, похожего на обшлаг браслета, но Изабелла продала большую бирюзовую застежку и ничем ее не заменила, поэтому жемчуг пришлось использовать по-новому. Открыв шкатулку, чтоб достать ожерелье с зелеными стразами, выглядевшими в точности как изумруды, которые подарил ей Руперт, она увидела бриллиантовую парюру бабки и решила надеть ее вместо фальшивых изумрудов.
Именно тогда она поняла, что более важной драгоценности графини нет там, где она ее оставила, — в специальном мешочке на туалетном столике.
Стоя посреди спальни, Изабелла чувствовала, как ее пробирает мороз. Она не могла потерять рубиновое сердце. Не могла. Что ей теперь сказать бабке? Она застыла от ужаса при мысли о том, как признается бабке, что не только взяла брошь без разрешения, но и потеряла ее. В глубине сердца Изабелла знала, что брошь имеет для ее бабушки особое значение, иначе она не держала бы ее запертой в потайном ящичке. Как же она сможет ей сказать, что брошь исчезла?
Изабелла вышла в коридор и позвала Тесси, находившуюся в одной из спален, превращенной во временную комнату для шитья, в которой изготавливались все «новые» веши хозяйки. Горничная пришла сразу же.
— Да, миледи?
— Тесси, ты видела большую рубиновую брошь, которую я надевала вчера вечером?
— Ту, что в завязанном мешочке?
— Нуда, эту. Ты ее видела?
Тесси вошла в спальню и указала на туалетный столик:
— Я видела мешочек вот здесь.
— Когда?
— Сегодня утром, когда убирала.
— Теперь его тут нет.
Тесси побледнела, ее глаза сделались огромными от волнения.
— Я его не брала, миледи. Клянусь, не брала.
Изабелла успокаивающе дотронулась до плеча девушки. Она доверяла молоденькой служанке, как и каждому из нескольких оставшихся слуг. Поскольку ей пришлось отпустить остальных, оставшиеся были непоколебимы в своей преданности ей.
— Я знаю, что ты его не брала, Тесси, но броши нет. Как ты думаешь, что могло с ней произойти?
— Сама не пойму, миледи. Скорее всего она где-то здесь. Разрешите поискать? — Девушка тут же встала на колени и полезла под кровать, а Изабелла пошла порасспросить других слуг. По дороге она столкнулась с Томасом, единственным оставшимся лакеем, и выяснила, что он видел брошь только на Изабелле. Тем не менее он тоже обещал ее поискать.
Экономка обычно знала обо всем, что происходит в доме, поэтому Изабелла первым делом нашла ее. Миссис Банч работала в эти дни еще и поварихой, но все слуги пребывали под ее руководством, и все в доме шло без сучка без задоринки. Изабелла нашла миссис Банч в кухне расставляющей чаши и раскладывающей на большом рабочем столе в центре комнаты ножи и другие приборы, предназначенные для очередной трапезы. В это время служанка из буфетной, помогавшая другим слугам, скребла тарелки и горшки, оставшиеся после сегодняшнего обеда.
— Мне очень жаль, миледи, — ответила миссис Банч на вопрос Изабеллы, — но я весь день не поднималась в спальни. И я абсолютно уверена, что не видела рубина в форме сердца нигде вокруг. Господи, что могло с ним случиться? Дейзи, девочка, ты была сегодня наверху в комнате леди?
Служанка ненадолго оторвалась от работы:
— Сегодня утром я выносила помои, мадам.
— А ты видела там матерчатый мешочек, в котором лежала драгоценность?
— В помоях?
— Нет, глупая корова, — недовольно воскликнула миссис Банч, от чего девушка вздрогнула, — на туалетном столике.
— Не мое дело смотреть на туалетный столик, это дело Тесси. Я ничего не видела.
Миссис Банч расстроенно взглянула на Изабеллу:
— Не знаю, что и сказать, миледи. Все же я уверена, что скоро все выяснится.
— А где Дэнни? — поинтересовалась Изабелла. — Может быть, он об этом что-нибудь знает?
— Он на заднем дворе. Позвать его?
— Да, пожалуйста, пришлите его наверх. Я хочу посмотреть, не обнаружила ли чего Тесси.
Изабелла вернулась в комнату и нашла Тесси в слезах.
— Я обыскала все, миледи, — этой вещи нигде нет.
— Что ж, спасибо за попытку. — Изабелла огорченно вздохнула. Она и сама готова была расплакаться. Что же ей теперь делать?
— Это та самая брошь, которую вы одолжили у бабушки, да?
Изабелла кивнула, не в силах произнести ни слова.
— Ах, миледи. Что вы теперь будете делать?
— Не знаю, Тесси, — ответила Изабелла нервным шепотом, — просто не знаю.
— Какая-то бессмыслица. Здесь наверху не было никого, кроме меня. Конечно, вас посещали все эти визитеры, но ни у кого из них не имелось причины подниматься сюда.
Изабелла резко выдохнула. У одного из них могла быть причина.
Меня очень интересуют старинные драгоценности.
Возможно ли это? Она вспомнила, что лорд Мэллори ненадолго и непонятно почему пропал вечером из гостиной. И все же он не мог подняться и украсть драгоценность. Даже если его семейные финансы расстроены, можно ли себе представить, чтобы майор гвардейского драгунского полка и наследник графского титула прибег к воровству драгоценностей?
Нет, он неисправимый любитель флирта, но не вор. Она в это никогда не поверит.
— Вы хотели меня видеть, миледи?
В дверях стоял Дэнни Финч. Прическа на его копне прямых каштановых волос никогда не сохранялась дольше пары минут, а темные глаза казались старше, чем веснушчатое лицо. Он был мал ростом для своего возраста, и Изабелла предполагала, что ему лет тринадцать. Финч работал у нее почти четыре года с того самого дня, как Руперт поймал подростка во время попытки очистить его карман. Вместо того чтобы отвести мальчишку на Боу-стрит, Руперт пожалел его и привел домой. Муж Изабеллы был таким же рабом моды, как и она сама. В то время стало очень модным иметь маленьких ливрейных грумов, сидевших на заднем сиденье парного двухколесного экипажа, поэтому он передал Дэнни старшему груму, чтобы тот хорошенько вышколил его.
После смерти Руперта нужда в маленьком ливрейном груме отпала, так как все экипажи были проданы, но Изабелла не сочла возможным уволить Дэнни, хотя сократила изрядное количество слуг: она очень привязалась к мальчику и опасалась, что он вернется на преступный путь. Вот почему она держала его как младшего лакея, выполнявшего различные поручения, и он целый день бегал туда, куда его посылали то Изабелла, то миссис Банч.
— Кажется, я куда-то задевала одно украшение…
На лице мальчика отразилась ярость.
— Это не я! Вы знаете, я больше этим не занимаюсь. И даже если бы занимался, то никогда бы у вас ничего не взял.
— О, Дэнни, я тебя ни в чем не обвиняю. Я знаю, что ты никогда такого не сделаешь, и полностью тебе доверяю.
Мальчик покраснел и улыбнулся:
— Спасибо, миледи.
— Я просто хочу узнать, не видел ли ты, чтобы кто-нибудь поднимался сегодня сюда, когда у меня были гости.
Дэнни пожал плечами и отвернулся:
— Я видел только того типа.
— Какого типа?
— Такого высокого темноволосого.
Проклятие! От злости у Изабеллы забурлило в животе.
— Ты видел, как высокий темноволосый мужчина поднимался по лестнице?
— Спускался.
— Негодяй!
Итак, он был в ее спальне, и именно он взял драгоценность.
Дэнни побледнел.
— А что, разве он не должен был подниматься?
— Нет, не должен! — Изабелла почти что выплюнула эти слова, в то время как Дэнни пробормотал грубое ругательство.
— Простите. Я подумал, тот тип был…
— Что? Кем, ты подумал, он был?
— Другом.
— Другом?
— Ну, знаете ли, особенным другом. Он такой симпатичный. Он вел себя как дома, и все такое. Я просто подумал, что он ваш…
Господи! Изабелла почувствовала, как запылали ее щеки. Она предполагала, что если когда-нибудь заведет любовника, то сможет рассчитывать на благоразумие Дэнни.
— Нет, он таковым не является, и, более того, я очень боюсь, что этот человек — вор.
— Вор? Тот тип? — Дэнни недоверчиво помотал головой. — Что ж, бывает. Тогда что вы хотите, чтобы я сделал?
— Сделал?
— Вы ведь хотите вернуть вещь, так?
Изабелла испытующе взглянула на мальчика, и в ее глазах он вдруг перестал быть младшим лакеем, в один миг став тертым уличным мальчишкой, опустошавшим карманы для того, чтобы выжить.
— Разумеется, хочу. Эта драгоценность принадлежит моей бабушке, и я должна вернуть ей брошь.
— Тогда тут можно сделать только одно.
— Что именно?
— Украсть брошь у вора.
Ричард встал рано, чтобы успеть собраться для отъезда в Грейшотт. Он снял комнаты на Тэвисток-стрит до конца лета, предполагая, что поиски будут длительными, и не стал разрывать договор, решив сохранить комнаты за собой. В конце концов, он может вернуться в Лондон просто для собственного удовольствия.
Ричард столько лет провел в седле и проехал столько миль, что не мог долго находиться внутри кареты, поэтому приехал в Лондон верхом и собирался таким же образом отбыть в Грейшотт. Он послал своего денщика Джона Талли на конюшню, чтобы тот проверил готовность лошадей к долгой поездке в Гемпшир, предстоявшей им этим вечером. Талли так долго служил Ричарду, что попросил взять его в Грейшотт: он знал, что Ричард собирается продавать имущество, даже если дед выздоровеет, и поэтому предложил свои услуги.
Изабелле обыскала все, но обнаружить драгоценность ей так и не удалось.
Готовясь пойти на концерт, Изабелла надела платье, умело перешитое из старого и обновленное с помощью ручной вышивки и жемчуга. Последние когда-то являлись частью широкого, похожего на обшлаг браслета, но Изабелла продала большую бирюзовую застежку и ничем ее не заменила, поэтому жемчуг пришлось использовать по-новому. Открыв шкатулку, чтоб достать ожерелье с зелеными стразами, выглядевшими в точности как изумруды, которые подарил ей Руперт, она увидела бриллиантовую парюру бабки и решила надеть ее вместо фальшивых изумрудов.
Именно тогда она поняла, что более важной драгоценности графини нет там, где она ее оставила, — в специальном мешочке на туалетном столике.
Стоя посреди спальни, Изабелла чувствовала, как ее пробирает мороз. Она не могла потерять рубиновое сердце. Не могла. Что ей теперь сказать бабке? Она застыла от ужаса при мысли о том, как признается бабке, что не только взяла брошь без разрешения, но и потеряла ее. В глубине сердца Изабелла знала, что брошь имеет для ее бабушки особое значение, иначе она не держала бы ее запертой в потайном ящичке. Как же она сможет ей сказать, что брошь исчезла?
Изабелла вышла в коридор и позвала Тесси, находившуюся в одной из спален, превращенной во временную комнату для шитья, в которой изготавливались все «новые» веши хозяйки. Горничная пришла сразу же.
— Да, миледи?
— Тесси, ты видела большую рубиновую брошь, которую я надевала вчера вечером?
— Ту, что в завязанном мешочке?
— Нуда, эту. Ты ее видела?
Тесси вошла в спальню и указала на туалетный столик:
— Я видела мешочек вот здесь.
— Когда?
— Сегодня утром, когда убирала.
— Теперь его тут нет.
Тесси побледнела, ее глаза сделались огромными от волнения.
— Я его не брала, миледи. Клянусь, не брала.
Изабелла успокаивающе дотронулась до плеча девушки. Она доверяла молоденькой служанке, как и каждому из нескольких оставшихся слуг. Поскольку ей пришлось отпустить остальных, оставшиеся были непоколебимы в своей преданности ей.
— Я знаю, что ты его не брала, Тесси, но броши нет. Как ты думаешь, что могло с ней произойти?
— Сама не пойму, миледи. Скорее всего она где-то здесь. Разрешите поискать? — Девушка тут же встала на колени и полезла под кровать, а Изабелла пошла порасспросить других слуг. По дороге она столкнулась с Томасом, единственным оставшимся лакеем, и выяснила, что он видел брошь только на Изабелле. Тем не менее он тоже обещал ее поискать.
Экономка обычно знала обо всем, что происходит в доме, поэтому Изабелла первым делом нашла ее. Миссис Банч работала в эти дни еще и поварихой, но все слуги пребывали под ее руководством, и все в доме шло без сучка без задоринки. Изабелла нашла миссис Банч в кухне расставляющей чаши и раскладывающей на большом рабочем столе в центре комнаты ножи и другие приборы, предназначенные для очередной трапезы. В это время служанка из буфетной, помогавшая другим слугам, скребла тарелки и горшки, оставшиеся после сегодняшнего обеда.
— Мне очень жаль, миледи, — ответила миссис Банч на вопрос Изабеллы, — но я весь день не поднималась в спальни. И я абсолютно уверена, что не видела рубина в форме сердца нигде вокруг. Господи, что могло с ним случиться? Дейзи, девочка, ты была сегодня наверху в комнате леди?
Служанка ненадолго оторвалась от работы:
— Сегодня утром я выносила помои, мадам.
— А ты видела там матерчатый мешочек, в котором лежала драгоценность?
— В помоях?
— Нет, глупая корова, — недовольно воскликнула миссис Банч, от чего девушка вздрогнула, — на туалетном столике.
— Не мое дело смотреть на туалетный столик, это дело Тесси. Я ничего не видела.
Миссис Банч расстроенно взглянула на Изабеллу:
— Не знаю, что и сказать, миледи. Все же я уверена, что скоро все выяснится.
— А где Дэнни? — поинтересовалась Изабелла. — Может быть, он об этом что-нибудь знает?
— Он на заднем дворе. Позвать его?
— Да, пожалуйста, пришлите его наверх. Я хочу посмотреть, не обнаружила ли чего Тесси.
Изабелла вернулась в комнату и нашла Тесси в слезах.
— Я обыскала все, миледи, — этой вещи нигде нет.
— Что ж, спасибо за попытку. — Изабелла огорченно вздохнула. Она и сама готова была расплакаться. Что же ей теперь делать?
— Это та самая брошь, которую вы одолжили у бабушки, да?
Изабелла кивнула, не в силах произнести ни слова.
— Ах, миледи. Что вы теперь будете делать?
— Не знаю, Тесси, — ответила Изабелла нервным шепотом, — просто не знаю.
— Какая-то бессмыслица. Здесь наверху не было никого, кроме меня. Конечно, вас посещали все эти визитеры, но ни у кого из них не имелось причины подниматься сюда.
Изабелла резко выдохнула. У одного из них могла быть причина.
Меня очень интересуют старинные драгоценности.
Возможно ли это? Она вспомнила, что лорд Мэллори ненадолго и непонятно почему пропал вечером из гостиной. И все же он не мог подняться и украсть драгоценность. Даже если его семейные финансы расстроены, можно ли себе представить, чтобы майор гвардейского драгунского полка и наследник графского титула прибег к воровству драгоценностей?
Нет, он неисправимый любитель флирта, но не вор. Она в это никогда не поверит.
— Вы хотели меня видеть, миледи?
В дверях стоял Дэнни Финч. Прическа на его копне прямых каштановых волос никогда не сохранялась дольше пары минут, а темные глаза казались старше, чем веснушчатое лицо. Он был мал ростом для своего возраста, и Изабелла предполагала, что ему лет тринадцать. Финч работал у нее почти четыре года с того самого дня, как Руперт поймал подростка во время попытки очистить его карман. Вместо того чтобы отвести мальчишку на Боу-стрит, Руперт пожалел его и привел домой. Муж Изабеллы был таким же рабом моды, как и она сама. В то время стало очень модным иметь маленьких ливрейных грумов, сидевших на заднем сиденье парного двухколесного экипажа, поэтому он передал Дэнни старшему груму, чтобы тот хорошенько вышколил его.
После смерти Руперта нужда в маленьком ливрейном груме отпала, так как все экипажи были проданы, но Изабелла не сочла возможным уволить Дэнни, хотя сократила изрядное количество слуг: она очень привязалась к мальчику и опасалась, что он вернется на преступный путь. Вот почему она держала его как младшего лакея, выполнявшего различные поручения, и он целый день бегал туда, куда его посылали то Изабелла, то миссис Банч.
— Кажется, я куда-то задевала одно украшение…
На лице мальчика отразилась ярость.
— Это не я! Вы знаете, я больше этим не занимаюсь. И даже если бы занимался, то никогда бы у вас ничего не взял.
— О, Дэнни, я тебя ни в чем не обвиняю. Я знаю, что ты никогда такого не сделаешь, и полностью тебе доверяю.
Мальчик покраснел и улыбнулся:
— Спасибо, миледи.
— Я просто хочу узнать, не видел ли ты, чтобы кто-нибудь поднимался сегодня сюда, когда у меня были гости.
Дэнни пожал плечами и отвернулся:
— Я видел только того типа.
— Какого типа?
— Такого высокого темноволосого.
Проклятие! От злости у Изабеллы забурлило в животе.
— Ты видел, как высокий темноволосый мужчина поднимался по лестнице?
— Спускался.
— Негодяй!
Итак, он был в ее спальне, и именно он взял драгоценность.
Дэнни побледнел.
— А что, разве он не должен был подниматься?
— Нет, не должен! — Изабелла почти что выплюнула эти слова, в то время как Дэнни пробормотал грубое ругательство.
— Простите. Я подумал, тот тип был…
— Что? Кем, ты подумал, он был?
— Другом.
— Другом?
— Ну, знаете ли, особенным другом. Он такой симпатичный. Он вел себя как дома, и все такое. Я просто подумал, что он ваш…
Господи! Изабелла почувствовала, как запылали ее щеки. Она предполагала, что если когда-нибудь заведет любовника, то сможет рассчитывать на благоразумие Дэнни.
— Нет, он таковым не является, и, более того, я очень боюсь, что этот человек — вор.
— Вор? Тот тип? — Дэнни недоверчиво помотал головой. — Что ж, бывает. Тогда что вы хотите, чтобы я сделал?
— Сделал?
— Вы ведь хотите вернуть вещь, так?
Изабелла испытующе взглянула на мальчика, и в ее глазах он вдруг перестал быть младшим лакеем, в один миг став тертым уличным мальчишкой, опустошавшим карманы для того, чтобы выжить.
— Разумеется, хочу. Эта драгоценность принадлежит моей бабушке, и я должна вернуть ей брошь.
— Тогда тут можно сделать только одно.
— Что именно?
— Украсть брошь у вора.
Ричард встал рано, чтобы успеть собраться для отъезда в Грейшотт. Он снял комнаты на Тэвисток-стрит до конца лета, предполагая, что поиски будут длительными, и не стал разрывать договор, решив сохранить комнаты за собой. В конце концов, он может вернуться в Лондон просто для собственного удовольствия.
Ричард столько лет провел в седле и проехал столько миль, что не мог долго находиться внутри кареты, поэтому приехал в Лондон верхом и собирался таким же образом отбыть в Грейшотт. Он послал своего денщика Джона Талли на конюшню, чтобы тот проверил готовность лошадей к долгой поездке в Гемпшир, предстоявшей им этим вечером. Талли так долго служил Ричарду, что попросил взять его в Грейшотт: он знал, что Ричард собирается продавать имущество, даже если дед выздоровеет, и поэтому предложил свои услуги.