Страница:
Луна скрылась в облаках. Стало совсем темно. Но Мэлгвин шагал уверенно — эту дорогу он хорошо знал. Последний раз он шел по ней всего три луны назад. Дойдя до деревни, Мэлгвин остановился. Здесь тропинка круто поворачивала в сторону. Ему было прекрасно известно, что он увидит в конце ее: круглую, недавно отремонтированную хижину, а внутри — уютный огонек свечи, постель из овечьих шкур и Морганну — русоволосую женщину с карими глазами, у которой было изящное тело, а кожа пахла дымом и землей.
Мэлгвин вздохнул. Сколько еще времени он будет притворяться, что ему нужны другие женщины? В Ланфаглане он уже пытался доказать себе, что они действительно нужны ему. Тогда ему приглянулась молодая жгучая брюнетка, и Абельгирт послал ее к нему. Но, по достоинству оценив хорошенькое личико девушки, Мэлгвин тотчас отослал ее обратно. Она и в сравнение не шла с Авророй и не смогла удовлетворить его чувственность.
То же самое было и с Морганной. Она нравилась Мэлгвину. Но в постель к ней его привела не страсть, а чувство жалости. Познав же все прелести отношений с Авророй, он просто не мог продолжать эту любовную связь…
Мэлгвин повернул назад. Но в крепость возвращаться ему не хотелось. Спать он устроится где-нибудь здесь, под звездами…
Стояла прекрасная теплая ночь. Найдя раскидистое ветвистое дерево, он улегся прямо под ним, положив голову на ворох сухих листьев.
Проснувшись рано утром, он встал и посмотрел на Каэр Эрири. Верхушки крепостных башен сверкали в лучах восходящего солнца, стены же еще скрывал густой туман. Сейчас Каэр Эрири манила его. Там — в самой высокой крепостной башне — спит Аврора. Он страстно захотел ее. Никакая другая женщина на свете не может сравниться с его королевой. Он вспомнил ее нежную кожу, длинные густые волосы. Как хотелось бы ему оказаться в ее объятиях! Но он тут же прогнал эту мысль прочь. Он был слишком груб с женой. Холодно приветствовал ее при встрече, не обращал на нее внимания во время празднества. Можно ли после этого надеяться на ее радушный прием? Нет. Хорошо, если она не спустит его с лестницы.
Занятый невеселыми думами, Мэлгвин медленно побрел к реке. Солнце припекало все сильнее, туман таял на глазах. От солнечного тепла и света Мэлгвину стало немного лучше.
В это время года воды в реке было довольно мало. Речной поток казался степенным и почти бесшумным. Мэлгвин снял одежду — шерстяную тунику, кожаные брюки, просторные башмаки с толстыми подошвами, подбитые бронзовыми гвоздями, — и вошел в воду по пояс. Вода была прохладной, почти холодной, и он сразу почувствовал себя бодрым. Набрав в легкие побольше воздуха, он бросился в реку с головой. Вынырнув, он лег на спину, наслаждаясь живительной прохладой. Римские бани ничто по сравнению с утренним купанием. Римские благоухающие масла для мытья не идут ни в какое сравнение с чистой прозрачной водой, стремительно бегущей с горных вершин. У этой природной воды и запах какой-то особый — чуть-чуть сладковатый.
Вдруг Мэлгвин вспомнил о празднике Лугхнасы, который должен состояться вечером. И снова загрустил. Сегодня духи богов спустятся к кимврам. Многие из его подданных сбросят с себя одежду и станут танцевать вокруг костра. Мужчины выберут себе подруг и отойдут от костра, чтобы воздать честь пращурам плотской любовью. А что если Аврора захочет пойти с каким-нибудь мужчиной? Сможет ли он пережить это, зная, что кто-то сладострастно дотрагивается до ее податливого тела? Мэлгвин вздрогнул, представив себе эту картину!
Но если все-таки такое случится, подумал он, вмешиваться я не стану. Ведь эта традиция уходит в глубину веков и освящена древними языческими богами. Пусть будет так, как они повелевают. Ревности здесь не место!
Заметно посвежевший после купания, Мэлгвин выбрался на берег и оделся. Несмотря на свои невеселые мысли, чувствовал он себя значительно лучше. Речное течение, казалось, смыло не только пот, но и раздражение. Нет смысла обманывать себя, беспрестанно повторяя, что Аврора ему не нужна. Он готов лететь к ней на крыльях, чтобы попросить прощения. Он должен вернуть расположение жены. Это в его же интересах.
Твердо ступая, Мэлгвин пошел в сторону Каэр Эрири. Солнце припекало все сильнее. Его всегда очаровывал вид крепости по утрам, если смотреть на нее с расстояния. Лучи солнца, касаясь крепостных стен, делали камни похожими на золотые самородки… Но только он подошел к Каэр Эрири поближе, это видение исчезло как по волшебству. Камни снова стали серыми и облупленными.
Войдя в ворота, Мэлгвин кивнул стражнику и направился на кухню. Он сильно проголодался.
Аврора проснулась с головной болью. Она осторожно уселась на краешке кровати и почувствовала, как боль пронизала теперь все ее тело. Почему она вела себя так опрометчиво? Обычно на праздниках она ограничивалась всего несколькими глотками вина. Но прошлой ночью ей так хотелось возбудить ревность Мэлгвина, что она явно перестаралась.
С трудом Аврора встала. Поначалу ее замысел воплощался весьма успешно. В Парадной зале собралось много воинов. Все они прибыли в Каэр Эрири на праздник Лугхнасы, оставив в горных селениях своих жен и детей. Им очень хотелось потанцевать с красивой молодой королевой, и внимание, которое они проявили к ней, подействовало на Мэлгвина так, как этого и хотелось Авроре. Она несколько раз украдкой бросала на него взгляд и замечала, каким все более угрюмым становится он по мере продолжения праздника. Но потом он вдруг ушел, и ее игра потеряла всякий смысл. Конечно, танцевать она не перестала и вела себя достаточно раскованно с воинами, однако на душе у нее стало отвратительно. Куда ушел Мэлгвин? И почему он не вернулся? Она была весьма признательна Бэйлину за то, что он проводил ее до спальных покоев.
Аврора оглядела комнату с беспорядочно разбросанными вещами, стараясь отыскать свою одежду. Почему не идет Гвенасет? Впрочем, вспомнила она, сегодня у Гвенасет свадьба и с разрешения королевы фрейлина намеревалась поспать подольше перед этим важным событием. Так что придется обойтись без ее помощи.
Кое-как Аврора оделась и привела в порядок волосы. Выйдя из крепостной башни, она направилась к пекарне. Ей было совершенно необходимо хоть что-нибудь поесть и выпить глоток холодной воды. Этим утром во дворе суетилось много людей. Аврора столкнулась с несколькими воинами, с которыми танцевала вчера. Они смущенно улыбнулись ей. Но Аврора чувствовала себя настолько плохо, что не нашла в себе сил даже улыбнуться им в ответ. Она надеялась, что хотя бы еда поможет ей прийти в себя.
В пекарне она обессиленно прислонилась к грубым каменным стенам. В отличие от большинства новых зданий в Каэр Эрири, сложенных из бревен, пекарню соорудили из булыжников, чтобы уменьшить опасность пожара. И даже летом ее стены оставались прохладными. Какое же блаженство прикоснуться к ним гудящей после застолья головой!
Каравай свежего хлеба и родниковая вода потихоньку начали приводить ее в чувство. И когда распахнулась дверь пекарни, Аврора подумала, что вошел кто-то из рабов. Однако, повернувшись, неожиданно встретилась взглядом с Эсилт. Золовка злорадно улыбалась.
— О, я вижу, молодая королева умеет жить и по-простому, — насмешливо проговорила Эсилт. — Вчера вечером она напропалую веселилась с воинами и горожанами, а утром сама отправилась за своим завтраком.
Аврора не промолвила ни слова. Самое лучшее в таком положении — молчать. Пусть Эсилт говорит все, что ей заблагорассудится. Тогда она быстрее оставит ее в покое.
— Мой братец любит простых женщин, — продолжала золовка. — Кстати, интересно было бы узнать, где он провел эту ночь. Тебя это не волнует?
Аврора молчала. Она понимала, что цель Эсилт — привести ее в ярость.
— Впрочем, чего уж тут скрывать! Это уже не первая ночь, которую он провел с гулящей девицей из деревни. Он и раньше бывал у нее. И в этом нет ничего удивительного. Похоже, что Морганна и ты одного поля ягоды, хоть та и не одевается так изысканно и не ведет себя так высокомерно.
Аврора низко опустила голову. В душной пекарне ей стало трудно дышать. Обессилев, она вновь прислонилась к каменной стене. Она молила Бога, чтобы Эсилт поскорее ушла.
— О, да ты ревнуешь, любезная Аврора! — насмешливо проворковала Эсилт. — Не переживай. Уверена, ты сумеешь найти другого мужчину, который станет греть твою постель. Тебе только стоит посмотреть на воина своими кошачьими глазами, как он сразу прибежит к тебе. Конечно, случись такое, Мэлгвин убьет тебя. Так что — как ни крути — надо бы тебе поскорее вернуться в Вирокониум.
Эсилт с ненавистью взглянула на Аврору и наконец вышла. А Аврора чуть не упала от скрутившей вдруг ее боли. Ее вырвало. Голова снова раскалывалась. Ей слышался хриплый голос Эсилт. Неужели сказанное ею — правда? Неужели Мэлгвин провел ночь с девицей легкого поведения?
Позор! Мэлгвин настолько возненавидел ее, что предпочел пойти к другой женщине! А вдруг это ложь? Она вышла из пекарни и, несмотря на головную боль, быстро побежала к небольшому глиняному дому, покрытому соломой.
Гвенасет удивленно улыбнулась, увидев Аврору.
— Я и не думала, Аврора, что вы проснетесь так рано. — Она внимательно посмотрела на королеву и, заметив ее необычную бледность, взволнованно спросила: — Что-то стряслось? Вы заболели?
— Я должна знать правду, Гвенасет! — с отчаянием воскликнула Аврора.
— Что, какую правду вы хотите знать?
— Я должна точно знать, ночевал ли… ночевал ли Мэлгвин этой ночью в деревне у гулящей девицы.
— Кто вам сказал об этом?
— Эсилт. Она утверждала, что у Мэлгвина в деревне есть любовница и что эту ночь он провел у нее.
— Уверена, Эсилт просто хотела сделать вам больно, — успокаивающе произнесла Гвенасет. — Не обращайте внимания.
— Гвенасет, я должна знать. Я приказываю вам рассказать мне всю правду!
Гвенасет замешкалась.
— Вообще-то, — начала она, — Морганна — не гулящая девица. Я бы сказала, что они с Мэлгвином просто старые друзья.
— Морганна… — прошептала Аврора. — Кто она?
— Она жена одного из воинов Мэлгвина. Ее муж погиб в битве несколько лет назад. — В глазах Гвенасет появился испуг. — Думаю, они действительно встречаются время от времени. Но это совсем не то, что вы думаете.
— Как он мог? Он опозорил меня! — дрожащим от волнения голосом воскликнула Аврора.
— Возможно, это ложь! — вдруг резко ответила Гвенасет. — Скорее всего Эсилт лжет!
Аврора горестно покачала головой.
— Я так не думаю. Уж ей-то все известно… и она получила истинное наслаждение от того, что теперь это стало известно и мне.
— Аврора, вы не должны сдаваться!
— Теперь уже все равно. Я устала от нанесенных мне обид. Может быть, Эсилт и права, мне лучше возвратиться в Вирокониум.
— Нет! — резко ответила Гвенасет. — Тогда будет война. И вы не сможете перенести того, что ваш отец, защищая вас, будет убит. — Гвенасет схватила руку Авроры и пристально посмотрела ей в глаза. — А может быть, убьют и Мэлгвина…
Выражение лица Авроры стало упрямым.
— Расскажите мне, какая из себя эта Морганна, — холодно попросила она.
Гвенасет отпустила руку Авроры.
— Она старше вас, они с Мэлгвином, наверное, одного возраста. Волосы у нее цвета дубовых листьев осенью, глаза темные, а сама она смуглая — такая же, как Рис.
— Красива ли эта Морганна?
— Нет, большинство мужчин не назвали бы ее красивой. Жизнь у нее достаточно тяжелая, и все это отразилось на ее лице. Но вот тело у нее прекрасное.
— Но почему, почему Мэлгвин пошел к ней? — горько спросила Аврора.
— Думаю, он начал встречаться с ней из жалости Ведь она так любила своего мужа, а сейчас осталась одна. — Гвенасет немного помолчала. — Может быть, Мэлгвин успокаивается в ее обществе, чувствует себя в безопасности…
— Как же это нечестно! Он угрожает мне расправой, если какой-нибудь другой мужчина дотронется до меня. А сам оставляет наше супружеское ложе и отправляется к женщине легкого поведения.
— Наверное, таким образом Мэлгвин хочет убежать от своих глубоких чувств к вам, — предположила Гвенасет.
— Да он ни в грош меня не ставит. Со мной он груб и высокомерен!
— Да, он умело скрывает свою любовь — даже от самого себя.
— Любовь? — насмешливо переспросила Аврора. — Не надо успокаивать меня такими глупыми словами! Мэлгвин любит зерно и золото — это как раз то, что ему надо. А на меня ему наплевать. Жажда богатства и власти обуревает его!
— Вы не правы. — Гвенасет покачала головой. — Вы небезразличны Мэлгвину. Никогда раньше я не видела Дракона в таком состоянии. Он боится — боится собственных чувств по отношению к вам.
22
Мэлгвин вздохнул. Сколько еще времени он будет притворяться, что ему нужны другие женщины? В Ланфаглане он уже пытался доказать себе, что они действительно нужны ему. Тогда ему приглянулась молодая жгучая брюнетка, и Абельгирт послал ее к нему. Но, по достоинству оценив хорошенькое личико девушки, Мэлгвин тотчас отослал ее обратно. Она и в сравнение не шла с Авророй и не смогла удовлетворить его чувственность.
То же самое было и с Морганной. Она нравилась Мэлгвину. Но в постель к ней его привела не страсть, а чувство жалости. Познав же все прелести отношений с Авророй, он просто не мог продолжать эту любовную связь…
Мэлгвин повернул назад. Но в крепость возвращаться ему не хотелось. Спать он устроится где-нибудь здесь, под звездами…
Стояла прекрасная теплая ночь. Найдя раскидистое ветвистое дерево, он улегся прямо под ним, положив голову на ворох сухих листьев.
Проснувшись рано утром, он встал и посмотрел на Каэр Эрири. Верхушки крепостных башен сверкали в лучах восходящего солнца, стены же еще скрывал густой туман. Сейчас Каэр Эрири манила его. Там — в самой высокой крепостной башне — спит Аврора. Он страстно захотел ее. Никакая другая женщина на свете не может сравниться с его королевой. Он вспомнил ее нежную кожу, длинные густые волосы. Как хотелось бы ему оказаться в ее объятиях! Но он тут же прогнал эту мысль прочь. Он был слишком груб с женой. Холодно приветствовал ее при встрече, не обращал на нее внимания во время празднества. Можно ли после этого надеяться на ее радушный прием? Нет. Хорошо, если она не спустит его с лестницы.
Занятый невеселыми думами, Мэлгвин медленно побрел к реке. Солнце припекало все сильнее, туман таял на глазах. От солнечного тепла и света Мэлгвину стало немного лучше.
В это время года воды в реке было довольно мало. Речной поток казался степенным и почти бесшумным. Мэлгвин снял одежду — шерстяную тунику, кожаные брюки, просторные башмаки с толстыми подошвами, подбитые бронзовыми гвоздями, — и вошел в воду по пояс. Вода была прохладной, почти холодной, и он сразу почувствовал себя бодрым. Набрав в легкие побольше воздуха, он бросился в реку с головой. Вынырнув, он лег на спину, наслаждаясь живительной прохладой. Римские бани ничто по сравнению с утренним купанием. Римские благоухающие масла для мытья не идут ни в какое сравнение с чистой прозрачной водой, стремительно бегущей с горных вершин. У этой природной воды и запах какой-то особый — чуть-чуть сладковатый.
Вдруг Мэлгвин вспомнил о празднике Лугхнасы, который должен состояться вечером. И снова загрустил. Сегодня духи богов спустятся к кимврам. Многие из его подданных сбросят с себя одежду и станут танцевать вокруг костра. Мужчины выберут себе подруг и отойдут от костра, чтобы воздать честь пращурам плотской любовью. А что если Аврора захочет пойти с каким-нибудь мужчиной? Сможет ли он пережить это, зная, что кто-то сладострастно дотрагивается до ее податливого тела? Мэлгвин вздрогнул, представив себе эту картину!
Но если все-таки такое случится, подумал он, вмешиваться я не стану. Ведь эта традиция уходит в глубину веков и освящена древними языческими богами. Пусть будет так, как они повелевают. Ревности здесь не место!
Заметно посвежевший после купания, Мэлгвин выбрался на берег и оделся. Несмотря на свои невеселые мысли, чувствовал он себя значительно лучше. Речное течение, казалось, смыло не только пот, но и раздражение. Нет смысла обманывать себя, беспрестанно повторяя, что Аврора ему не нужна. Он готов лететь к ней на крыльях, чтобы попросить прощения. Он должен вернуть расположение жены. Это в его же интересах.
Твердо ступая, Мэлгвин пошел в сторону Каэр Эрири. Солнце припекало все сильнее. Его всегда очаровывал вид крепости по утрам, если смотреть на нее с расстояния. Лучи солнца, касаясь крепостных стен, делали камни похожими на золотые самородки… Но только он подошел к Каэр Эрири поближе, это видение исчезло как по волшебству. Камни снова стали серыми и облупленными.
Войдя в ворота, Мэлгвин кивнул стражнику и направился на кухню. Он сильно проголодался.
Аврора проснулась с головной болью. Она осторожно уселась на краешке кровати и почувствовала, как боль пронизала теперь все ее тело. Почему она вела себя так опрометчиво? Обычно на праздниках она ограничивалась всего несколькими глотками вина. Но прошлой ночью ей так хотелось возбудить ревность Мэлгвина, что она явно перестаралась.
С трудом Аврора встала. Поначалу ее замысел воплощался весьма успешно. В Парадной зале собралось много воинов. Все они прибыли в Каэр Эрири на праздник Лугхнасы, оставив в горных селениях своих жен и детей. Им очень хотелось потанцевать с красивой молодой королевой, и внимание, которое они проявили к ней, подействовало на Мэлгвина так, как этого и хотелось Авроре. Она несколько раз украдкой бросала на него взгляд и замечала, каким все более угрюмым становится он по мере продолжения праздника. Но потом он вдруг ушел, и ее игра потеряла всякий смысл. Конечно, танцевать она не перестала и вела себя достаточно раскованно с воинами, однако на душе у нее стало отвратительно. Куда ушел Мэлгвин? И почему он не вернулся? Она была весьма признательна Бэйлину за то, что он проводил ее до спальных покоев.
Аврора оглядела комнату с беспорядочно разбросанными вещами, стараясь отыскать свою одежду. Почему не идет Гвенасет? Впрочем, вспомнила она, сегодня у Гвенасет свадьба и с разрешения королевы фрейлина намеревалась поспать подольше перед этим важным событием. Так что придется обойтись без ее помощи.
Кое-как Аврора оделась и привела в порядок волосы. Выйдя из крепостной башни, она направилась к пекарне. Ей было совершенно необходимо хоть что-нибудь поесть и выпить глоток холодной воды. Этим утром во дворе суетилось много людей. Аврора столкнулась с несколькими воинами, с которыми танцевала вчера. Они смущенно улыбнулись ей. Но Аврора чувствовала себя настолько плохо, что не нашла в себе сил даже улыбнуться им в ответ. Она надеялась, что хотя бы еда поможет ей прийти в себя.
В пекарне она обессиленно прислонилась к грубым каменным стенам. В отличие от большинства новых зданий в Каэр Эрири, сложенных из бревен, пекарню соорудили из булыжников, чтобы уменьшить опасность пожара. И даже летом ее стены оставались прохладными. Какое же блаженство прикоснуться к ним гудящей после застолья головой!
Каравай свежего хлеба и родниковая вода потихоньку начали приводить ее в чувство. И когда распахнулась дверь пекарни, Аврора подумала, что вошел кто-то из рабов. Однако, повернувшись, неожиданно встретилась взглядом с Эсилт. Золовка злорадно улыбалась.
— О, я вижу, молодая королева умеет жить и по-простому, — насмешливо проговорила Эсилт. — Вчера вечером она напропалую веселилась с воинами и горожанами, а утром сама отправилась за своим завтраком.
Аврора не промолвила ни слова. Самое лучшее в таком положении — молчать. Пусть Эсилт говорит все, что ей заблагорассудится. Тогда она быстрее оставит ее в покое.
— Мой братец любит простых женщин, — продолжала золовка. — Кстати, интересно было бы узнать, где он провел эту ночь. Тебя это не волнует?
Аврора молчала. Она понимала, что цель Эсилт — привести ее в ярость.
— Впрочем, чего уж тут скрывать! Это уже не первая ночь, которую он провел с гулящей девицей из деревни. Он и раньше бывал у нее. И в этом нет ничего удивительного. Похоже, что Морганна и ты одного поля ягоды, хоть та и не одевается так изысканно и не ведет себя так высокомерно.
Аврора низко опустила голову. В душной пекарне ей стало трудно дышать. Обессилев, она вновь прислонилась к каменной стене. Она молила Бога, чтобы Эсилт поскорее ушла.
— О, да ты ревнуешь, любезная Аврора! — насмешливо проворковала Эсилт. — Не переживай. Уверена, ты сумеешь найти другого мужчину, который станет греть твою постель. Тебе только стоит посмотреть на воина своими кошачьими глазами, как он сразу прибежит к тебе. Конечно, случись такое, Мэлгвин убьет тебя. Так что — как ни крути — надо бы тебе поскорее вернуться в Вирокониум.
Эсилт с ненавистью взглянула на Аврору и наконец вышла. А Аврора чуть не упала от скрутившей вдруг ее боли. Ее вырвало. Голова снова раскалывалась. Ей слышался хриплый голос Эсилт. Неужели сказанное ею — правда? Неужели Мэлгвин провел ночь с девицей легкого поведения?
Позор! Мэлгвин настолько возненавидел ее, что предпочел пойти к другой женщине! А вдруг это ложь? Она вышла из пекарни и, несмотря на головную боль, быстро побежала к небольшому глиняному дому, покрытому соломой.
Гвенасет удивленно улыбнулась, увидев Аврору.
— Я и не думала, Аврора, что вы проснетесь так рано. — Она внимательно посмотрела на королеву и, заметив ее необычную бледность, взволнованно спросила: — Что-то стряслось? Вы заболели?
— Я должна знать правду, Гвенасет! — с отчаянием воскликнула Аврора.
— Что, какую правду вы хотите знать?
— Я должна точно знать, ночевал ли… ночевал ли Мэлгвин этой ночью в деревне у гулящей девицы.
— Кто вам сказал об этом?
— Эсилт. Она утверждала, что у Мэлгвина в деревне есть любовница и что эту ночь он провел у нее.
— Уверена, Эсилт просто хотела сделать вам больно, — успокаивающе произнесла Гвенасет. — Не обращайте внимания.
— Гвенасет, я должна знать. Я приказываю вам рассказать мне всю правду!
Гвенасет замешкалась.
— Вообще-то, — начала она, — Морганна — не гулящая девица. Я бы сказала, что они с Мэлгвином просто старые друзья.
— Морганна… — прошептала Аврора. — Кто она?
— Она жена одного из воинов Мэлгвина. Ее муж погиб в битве несколько лет назад. — В глазах Гвенасет появился испуг. — Думаю, они действительно встречаются время от времени. Но это совсем не то, что вы думаете.
— Как он мог? Он опозорил меня! — дрожащим от волнения голосом воскликнула Аврора.
— Возможно, это ложь! — вдруг резко ответила Гвенасет. — Скорее всего Эсилт лжет!
Аврора горестно покачала головой.
— Я так не думаю. Уж ей-то все известно… и она получила истинное наслаждение от того, что теперь это стало известно и мне.
— Аврора, вы не должны сдаваться!
— Теперь уже все равно. Я устала от нанесенных мне обид. Может быть, Эсилт и права, мне лучше возвратиться в Вирокониум.
— Нет! — резко ответила Гвенасет. — Тогда будет война. И вы не сможете перенести того, что ваш отец, защищая вас, будет убит. — Гвенасет схватила руку Авроры и пристально посмотрела ей в глаза. — А может быть, убьют и Мэлгвина…
Выражение лица Авроры стало упрямым.
— Расскажите мне, какая из себя эта Морганна, — холодно попросила она.
Гвенасет отпустила руку Авроры.
— Она старше вас, они с Мэлгвином, наверное, одного возраста. Волосы у нее цвета дубовых листьев осенью, глаза темные, а сама она смуглая — такая же, как Рис.
— Красива ли эта Морганна?
— Нет, большинство мужчин не назвали бы ее красивой. Жизнь у нее достаточно тяжелая, и все это отразилось на ее лице. Но вот тело у нее прекрасное.
— Но почему, почему Мэлгвин пошел к ней? — горько спросила Аврора.
— Думаю, он начал встречаться с ней из жалости Ведь она так любила своего мужа, а сейчас осталась одна. — Гвенасет немного помолчала. — Может быть, Мэлгвин успокаивается в ее обществе, чувствует себя в безопасности…
— Как же это нечестно! Он угрожает мне расправой, если какой-нибудь другой мужчина дотронется до меня. А сам оставляет наше супружеское ложе и отправляется к женщине легкого поведения.
— Наверное, таким образом Мэлгвин хочет убежать от своих глубоких чувств к вам, — предположила Гвенасет.
— Да он ни в грош меня не ставит. Со мной он груб и высокомерен!
— Да, он умело скрывает свою любовь — даже от самого себя.
— Любовь? — насмешливо переспросила Аврора. — Не надо успокаивать меня такими глупыми словами! Мэлгвин любит зерно и золото — это как раз то, что ему надо. А на меня ему наплевать. Жажда богатства и власти обуревает его!
— Вы не правы. — Гвенасет покачала головой. — Вы небезразличны Мэлгвину. Никогда раньше я не видела Дракона в таком состоянии. Он боится — боится собственных чувств по отношению к вам.
22
Авроре никак не удавалось заснуть. Тяжелые думы терзали ее. Легче всего сказать, что она ненавидит Мэлгвина. Она произносила эти слова много раз, но лучше ей от этого не становилось. Она вспоминала, какие мучения испытала, стоя рядом с Мэлгвином во время брачной церемонии Гвенасет и Элвина в монастырской часовне. Она почти ничего не уловила из монотонной проповеди священника — ее мучительно раздражало присутствие мужа. От него пахло мылом, он был чисто выбрит и подстрижен. Для кого это он так старается? Для нее или для бесстыдной распутницы из деревни?
Аврора ворочалась с боку на бок, стараясь найти удобное положение. Но сон все не приходил. В крепости было довольно тихо: все готовились к празднику Лугхнасы. Исключение составляли только подростки, все еще играющие в свои шумные игры во дворе. Они в обычные дни частенько мешали Авроре заснуть, а сегодня их громкие вопли заставляли Аврору пугливо вздрагивать.
Вдруг она почувствовала, что сильно проголодалась. Но приходилось терпеть: Гвенасет предупредила Аврору, что перед началом праздника Лугхнасы есть нельзя — такова традиция. Вспомнив о празднике, Аврора почувствовала страх. Ведь она собиралась участвовать в том, что многие жители Вирокониума считали дьявольским бесстыдным ритуалом. Даже присутствовать там — грех. Но все-таки Аврора должна была признаться хотя бы самой себе, что праздник Лугхнасы манил ее своей таинственностью. Действительно ли на землю спустятся древние боги? А где вообще они обитают — в застывшем горном воздухе?
Аврора сама не заметила, как заснула, а когда проснулась, надо было сразу же собираться на праздник — времени оставалось совсем мало. Она надела новое платье из розового шелка, который привезли из Ланфаглана, а потом быстро причесалась. Расправив черные локоны на плечах, Аврора еще раз оглядела комнату: она явно что-то забыла надеть. Ах да — драгоценности. Впрочем, она сразу же вспомнила, что их-то надевать и не полагалось. Гвенасет сказала, что драгоценные камни и украшения из золота или бронзы могут помешать общению с богами.
Аврора сбежала по лестнице во двор. Темнело, и многие обитатели Каэр Эрири уже отправились на праздник. Искать Гвенасет и Элвина не имело смысла: они задолго до праздника начали готовиться к нему и, конечно, тоже ушли. Неожиданно для себя Аврора взглядом стала искать Мэлгвина. Но его нигде не было видно. Наверное, тоже ушел с какой-нибудь другой женщиной, горько подумала Аврора. Тем лучше, решила она. Он вообще не стоит того, чтобы думать о нем.
Солнце садилось, когда Аврора с другими запоздавшими участниками праздника вышла из Каэр Эрири. Церемония должна была проходить на вершине холма за крепостными стенами. Там уже разожгли костры, расположенные по кругу. Кольцо огня набирало силу, как бы черпая свою мощь у оранжевого солнца, скатывавшегося вниз по серебристо-голубому небу к горным вершинам.
Участники праздника выглядели задумчивыми и сосредоточенными, и это было резким контрастом с обычным настроением кимвров, всегда готовых веселиться и открытых для шуток.
Аврора напряглась, в горле у нее пересохло. Оказавшись внутри огненного кольца, она почему-то решила, что боги пристально разглядывают участников праздника. В такт ритмичному бою барабанов судорожно забилось ее сердце.
Посреди огненного кольца горел еще один костер. Вокруг него, крепко взявшись за руки, танцевали обнаженные люди. Их тела были разрисованы странными темными линиями. Казалось, что на коже танцовщиков извиваются живые змеи. Бой барабанов убыстрялся, и люди двигались вокруг костра все быстрее. Гвенасет как-то говорила Авроре, что этот хоровод повторяет собой движение солнца по небосводу и тем самым взывает к духу великого Лугха, который, спустившись на землю, дарует кимврам защиту от всех бед. Гибкие тела танцоров двигались удивительно изящно. Этот танец Аврора сравнила с движениями лосося, мечущего икру в неведомой волшебной реке.
Вдруг барабаны смолкли, и остановившиеся танцоры повернулись лицом к окружавшим их людям. Среди танцоров Аврора увидела и Гвенасет с Элвином. Тем временем к костру приблизился уже известный ей сказитель древних легенд Торок. Густая борода и длинная прямая рубаха делали его похожим на неземное существо. Торок медленно пошел по кругу, напевая что-то своим мелодичным голосом и одновременно посыпая каким-то порошком головы танцоров…
Мужчины и женщины разбились по парам, и Торок по очереди подходил к ним. Небольшим изогнутым ножом он осторожно делал надрезы на их запястьях. Пары сразу же соединяли надрезы, чтобы смешать свою кровь. С благоговейным страхом взирала Аврора на этот ритуал. Так вот, оказывается, что значит заключить брак перед старыми богами! В ваших жилах теперь течет одна кровь, вы теперь неразрывно связаны! Помнится, еще Гвенасет говорила ей, что эти освященные богами узы вечны — разорвать их может только смерть!
Один ритуал сменялся другим. Теперь пары стали поочередно прыгать через ярко горевший в центре круга костер. Легенда гласила, что дым костра очищает кимвров от грехов и после этого они могут рожать детей. Аврора подумала, что сама она ни за что не решилась бы прыгнуть через пламя. Даже если бы рядом с ней был Мэлгвин.
Снова забили барабаны. Брачные пары стали медленно пятиться назад к окружавшей их толпе. Торок же опять закружил вокруг костра. Вот он запел и поднял руки и голову к небу, к богам. Аврора затаила дыхание. А потом, когда сказитель вдруг громко закричал, она вздрогнула от испуга. В тот же миг в освещенный кострами круг впрыгнула темная фигура. Сначала Авроре показалось, что это олень, случайно забредший на вершину холма. Но спустя мгновение она увидела, что это мужчина, украсивший голову ветвистыми оленьими рогами. На нем были короткие кожаные брюки, перчатки скрывали его руки, а кожаная маска — лицо. Человек-олень был огромным — он казался выше даже Мэлгвина, у него было крепкое мускулистое тело.
Барабаны звучали все громче. Их ритм все убыстрялся. И человек в центре огненного круга стал кружиться и прыгать в такт неистовому звуку, как самый настоящий олень. Казалось, что охотники загнали его и он безуспешно старается уйти от преследования.
Роль охотников превосходно играли окружавшие Аврору кимвры. Посмотрев по сторонам, она увидела их жадные глаза и ставшие почти дикими лица. Казалось, всех их обуревает одна страсть — догнать зверя и убить его…
Насмерть испуганный олень быстро побежал по Кругу. И когда он пронесся мимо Авроры, она почувствовала резкий запах его пота. Спасения не было нигде. Олень не мог прорвать сжимавшее его кольцо охотников. Они схватили зверя и ногтями стали раздирать его кожу в кровь. Животный страх оленя передался и Авроре. Он был такой красивый, такой величественный. Она не хотела его смерти! В ужасе Аврора зажмурилась. Она знала, что сейчас произойдет: человек-олень будет убит охотниками, и его алая кровь окрасит зеленую траву…
Когда Аврора открыла глаза, человек-олень лежал на земле. Охотники со всех сторон обступили его трепещущее тело. Раздался победный клич, и Аврора с удивлением обнаружила, что вместе со всеми восторженно кричит и она сама. Слезы градом покатились по ее щекам. А охотники осторожно подняли кровоточащее тело человека-оленя и с торжествующим видом понесли вокруг костра.
Странное чувство умиротворения вдруг охватило Аврору. Как будто какой-то неведомый внутренний голос поведал ей, в чем смысл ритуала, участницей которого она только что была. Человек-олень умер, но остальные, люди продолжали жить. Своей смертью он как бы спас их. Погибнув сам, он дал им еще один год безбедной жизни. Чувство глубокой благодарности переполняло Аврору. На этом языческом празднике она внезапно вспомнила христианскую веру, к которой ее приобщили с детства. Ведь к Христос, подобно человеку-оленю, умер для того, чтобы спасти людей. И Аврора подумала, что, может быть, все боги — старые и новые — едины…
Ей мучительно хотелось рассказать хоть кому-нибудь о том, что она сейчас чувствует. Но окружавшие ее кимвры опять разбились на пары и, придвинувшись ближе к костру, снова начали танцы. Послышалась странная песня. Ее неистовый ритм напомнил Авроре биение крыльев птицы, попавшей в охотничью сеть.
Костер в центре огненного круга горел все сильнее. Сушняк, который подбрасывали в него, оглушительно трещал. Яркие искры взмывали высоко в небо и пропадали где-то в темноте. Аврора уловила запах вишневого дерева, от которого у нее закружилась голова.
Ей показалось, что огненные языки вот-вот доберутся до нее. Барабаны били все громче, ритм их непрерывно учащался. Аврору охватил страх. Быть может, принесенный в жертву богам олень не задобрил их и они требуют еще одного жертвоприношения? От страха Аврора покрылась потом, ее шелковое платье прилипло к коже. Она вся дрожала. Надо во что бы то ни стало вырваться из этого огненного круга! Оставаться в нем больше нет сил!
Ступив в прохладную темноту, Аврора сделала всего несколько шагов и остановилась. Как теперь поступить? Возвращаться одной в Каэр Эрири ей не хотелось. Мысль же о том, что она снова может оказаться в огненном кольце, ужаснула ее. Может, лучше остаться здесь, в темноте? Она долго стояла на склоне холма. Ей чудилось, что вокруг нее шепчутся о чем-то своем волшебные духи травы, земли, воды…
Вдруг прямо перед ней выросла темная фигура. Приглядевшись, Аврора громко вскрикнула. Да это же человек-олень!
А может быть, просто олень? Или бог, который после смерти воскрес для новой жизни?
Аврора растерялась.
Неведомое существо подошло ближе, и теперь она уже могла лучше рассмотреть его. Ветвистые рога на голове, царапины от ногтей охотников… Человек-олень? Но кожаных брюк на нем уже не было, и Аврора вдруг увидела его восставшую плоть. Нет, это вовсе не олень. Это просто человек, просто мужчина, с облегчением подумала Аврора.
Бесшумно он подходил к ней все ближе. Аврора старалась разглядеть его глаза, смотрящие на нее сквозь прорези в маске. Но было слишком темно. Аврора еще оглядела его мощную фигуру и почувствовала, как страсть разгорается в ней неистовым пламенем. «Пусть меня возьмет это безликое незнакомое существо, кем бы оно ни было — человеком-оленем, человеком или самим богом», — решила она. Ей захотелось прильнуть к нему, поцеловать его соленые раны, дотронуться до его перекатывающихся под потной кожей огромных мускулов и почувствовать на себе всю тяжесть его сильного тела.
Но неведомое существо внезапно остановилось и взмахом руки повелело ей снять одежду. Опустив голову, Аврора оглядела себя. Пропитанное потом шелковое платье плотно облегало ее тело и в неярком лунном свете она — даже одетая — наверное, казалась обнаженной. Так что стесняться незнакомца было нечего. Да ей и самой сейчас хотелось предстать перед ним откровенно соблазнительной.
Дразняще медленно она начала раздеваться. Сначала развязала пояс и повесила его на шею. Потом приспустила платье, обнажив груди. Она провела по ним рукой, почувствовав нежную мягкость своей кожи, а затем тронула пальцами упругие коричневые соски…
Платье было готово уже упасть к ногам Авроры, но она успела прижать его к бедрам и пристально посмотрела при этом на незнакомца. Он застонал.
Платье мягко упало на землю. Обнаженное тело Авроры белело в лунном свете как мрамор, форму которому придали самые искусные мастера. Чувствовалось, что незнакомец был ошеломлен, а Аврора продолжала дразнить его завораживающей улыбкой.
Музыканты в огненном круге снова взялись за инструменты. Услышав протяжную мелодию, Аврора начала медленно раскачиваться. Ритм ускорялся, и, как бы повинуясь ему, бедра Авроры задрожали, а плечи мелко затряслись, следуя за набиравшими силу звуками труб. Она повернулась, представив взору незнакомца изящную форму своих ягодиц. Весь ее вид обещал ему райское блаженство.
Продолжая танцевать, Аврора подняла руки к звездам. Ей казалось, что сейчас она превратилась в бушующий пламенем костер, который сожжет незнакомца без остатка…
Незнакомец, не выдержав, бросился к ней и, обняв за талию, остановил этот дразнящий танец. Аврора ожидала, что он поцелует ее, сняв, наконец, свою маску, и тогда она увидит его лицо. Но поцелуя не последовало. Вместо этого незнакомец стал гладить ее своими запрятанными в кожаные перчатки пальцами. Аврора вздрогнула. Теперь уже он возбуждал ее страсть своими дразнящими прикосновениями. Млея от желания, она прижалась к его мощной потной груди и стала целовать ее.
Незнакомец отодвинул Аврору от себя и, положив руки ей на плечи, заставил королеву опуститься на землю. Всей тяжестью своего огромного тела он налег на нее. Она почувствовала внутри себя дрожь его плоти. Невыразимое искрящееся блаженство охватило ее!
Аврора ворочалась с боку на бок, стараясь найти удобное положение. Но сон все не приходил. В крепости было довольно тихо: все готовились к празднику Лугхнасы. Исключение составляли только подростки, все еще играющие в свои шумные игры во дворе. Они в обычные дни частенько мешали Авроре заснуть, а сегодня их громкие вопли заставляли Аврору пугливо вздрагивать.
Вдруг она почувствовала, что сильно проголодалась. Но приходилось терпеть: Гвенасет предупредила Аврору, что перед началом праздника Лугхнасы есть нельзя — такова традиция. Вспомнив о празднике, Аврора почувствовала страх. Ведь она собиралась участвовать в том, что многие жители Вирокониума считали дьявольским бесстыдным ритуалом. Даже присутствовать там — грех. Но все-таки Аврора должна была признаться хотя бы самой себе, что праздник Лугхнасы манил ее своей таинственностью. Действительно ли на землю спустятся древние боги? А где вообще они обитают — в застывшем горном воздухе?
Аврора сама не заметила, как заснула, а когда проснулась, надо было сразу же собираться на праздник — времени оставалось совсем мало. Она надела новое платье из розового шелка, который привезли из Ланфаглана, а потом быстро причесалась. Расправив черные локоны на плечах, Аврора еще раз оглядела комнату: она явно что-то забыла надеть. Ах да — драгоценности. Впрочем, она сразу же вспомнила, что их-то надевать и не полагалось. Гвенасет сказала, что драгоценные камни и украшения из золота или бронзы могут помешать общению с богами.
Аврора сбежала по лестнице во двор. Темнело, и многие обитатели Каэр Эрири уже отправились на праздник. Искать Гвенасет и Элвина не имело смысла: они задолго до праздника начали готовиться к нему и, конечно, тоже ушли. Неожиданно для себя Аврора взглядом стала искать Мэлгвина. Но его нигде не было видно. Наверное, тоже ушел с какой-нибудь другой женщиной, горько подумала Аврора. Тем лучше, решила она. Он вообще не стоит того, чтобы думать о нем.
Солнце садилось, когда Аврора с другими запоздавшими участниками праздника вышла из Каэр Эрири. Церемония должна была проходить на вершине холма за крепостными стенами. Там уже разожгли костры, расположенные по кругу. Кольцо огня набирало силу, как бы черпая свою мощь у оранжевого солнца, скатывавшегося вниз по серебристо-голубому небу к горным вершинам.
Участники праздника выглядели задумчивыми и сосредоточенными, и это было резким контрастом с обычным настроением кимвров, всегда готовых веселиться и открытых для шуток.
Аврора напряглась, в горле у нее пересохло. Оказавшись внутри огненного кольца, она почему-то решила, что боги пристально разглядывают участников праздника. В такт ритмичному бою барабанов судорожно забилось ее сердце.
Посреди огненного кольца горел еще один костер. Вокруг него, крепко взявшись за руки, танцевали обнаженные люди. Их тела были разрисованы странными темными линиями. Казалось, что на коже танцовщиков извиваются живые змеи. Бой барабанов убыстрялся, и люди двигались вокруг костра все быстрее. Гвенасет как-то говорила Авроре, что этот хоровод повторяет собой движение солнца по небосводу и тем самым взывает к духу великого Лугха, который, спустившись на землю, дарует кимврам защиту от всех бед. Гибкие тела танцоров двигались удивительно изящно. Этот танец Аврора сравнила с движениями лосося, мечущего икру в неведомой волшебной реке.
Вдруг барабаны смолкли, и остановившиеся танцоры повернулись лицом к окружавшим их людям. Среди танцоров Аврора увидела и Гвенасет с Элвином. Тем временем к костру приблизился уже известный ей сказитель древних легенд Торок. Густая борода и длинная прямая рубаха делали его похожим на неземное существо. Торок медленно пошел по кругу, напевая что-то своим мелодичным голосом и одновременно посыпая каким-то порошком головы танцоров…
Мужчины и женщины разбились по парам, и Торок по очереди подходил к ним. Небольшим изогнутым ножом он осторожно делал надрезы на их запястьях. Пары сразу же соединяли надрезы, чтобы смешать свою кровь. С благоговейным страхом взирала Аврора на этот ритуал. Так вот, оказывается, что значит заключить брак перед старыми богами! В ваших жилах теперь течет одна кровь, вы теперь неразрывно связаны! Помнится, еще Гвенасет говорила ей, что эти освященные богами узы вечны — разорвать их может только смерть!
Один ритуал сменялся другим. Теперь пары стали поочередно прыгать через ярко горевший в центре круга костер. Легенда гласила, что дым костра очищает кимвров от грехов и после этого они могут рожать детей. Аврора подумала, что сама она ни за что не решилась бы прыгнуть через пламя. Даже если бы рядом с ней был Мэлгвин.
Снова забили барабаны. Брачные пары стали медленно пятиться назад к окружавшей их толпе. Торок же опять закружил вокруг костра. Вот он запел и поднял руки и голову к небу, к богам. Аврора затаила дыхание. А потом, когда сказитель вдруг громко закричал, она вздрогнула от испуга. В тот же миг в освещенный кострами круг впрыгнула темная фигура. Сначала Авроре показалось, что это олень, случайно забредший на вершину холма. Но спустя мгновение она увидела, что это мужчина, украсивший голову ветвистыми оленьими рогами. На нем были короткие кожаные брюки, перчатки скрывали его руки, а кожаная маска — лицо. Человек-олень был огромным — он казался выше даже Мэлгвина, у него было крепкое мускулистое тело.
Барабаны звучали все громче. Их ритм все убыстрялся. И человек в центре огненного круга стал кружиться и прыгать в такт неистовому звуку, как самый настоящий олень. Казалось, что охотники загнали его и он безуспешно старается уйти от преследования.
Роль охотников превосходно играли окружавшие Аврору кимвры. Посмотрев по сторонам, она увидела их жадные глаза и ставшие почти дикими лица. Казалось, всех их обуревает одна страсть — догнать зверя и убить его…
Насмерть испуганный олень быстро побежал по Кругу. И когда он пронесся мимо Авроры, она почувствовала резкий запах его пота. Спасения не было нигде. Олень не мог прорвать сжимавшее его кольцо охотников. Они схватили зверя и ногтями стали раздирать его кожу в кровь. Животный страх оленя передался и Авроре. Он был такой красивый, такой величественный. Она не хотела его смерти! В ужасе Аврора зажмурилась. Она знала, что сейчас произойдет: человек-олень будет убит охотниками, и его алая кровь окрасит зеленую траву…
Когда Аврора открыла глаза, человек-олень лежал на земле. Охотники со всех сторон обступили его трепещущее тело. Раздался победный клич, и Аврора с удивлением обнаружила, что вместе со всеми восторженно кричит и она сама. Слезы градом покатились по ее щекам. А охотники осторожно подняли кровоточащее тело человека-оленя и с торжествующим видом понесли вокруг костра.
Странное чувство умиротворения вдруг охватило Аврору. Как будто какой-то неведомый внутренний голос поведал ей, в чем смысл ритуала, участницей которого она только что была. Человек-олень умер, но остальные, люди продолжали жить. Своей смертью он как бы спас их. Погибнув сам, он дал им еще один год безбедной жизни. Чувство глубокой благодарности переполняло Аврору. На этом языческом празднике она внезапно вспомнила христианскую веру, к которой ее приобщили с детства. Ведь к Христос, подобно человеку-оленю, умер для того, чтобы спасти людей. И Аврора подумала, что, может быть, все боги — старые и новые — едины…
Ей мучительно хотелось рассказать хоть кому-нибудь о том, что она сейчас чувствует. Но окружавшие ее кимвры опять разбились на пары и, придвинувшись ближе к костру, снова начали танцы. Послышалась странная песня. Ее неистовый ритм напомнил Авроре биение крыльев птицы, попавшей в охотничью сеть.
Костер в центре огненного круга горел все сильнее. Сушняк, который подбрасывали в него, оглушительно трещал. Яркие искры взмывали высоко в небо и пропадали где-то в темноте. Аврора уловила запах вишневого дерева, от которого у нее закружилась голова.
Ей показалось, что огненные языки вот-вот доберутся до нее. Барабаны били все громче, ритм их непрерывно учащался. Аврору охватил страх. Быть может, принесенный в жертву богам олень не задобрил их и они требуют еще одного жертвоприношения? От страха Аврора покрылась потом, ее шелковое платье прилипло к коже. Она вся дрожала. Надо во что бы то ни стало вырваться из этого огненного круга! Оставаться в нем больше нет сил!
Ступив в прохладную темноту, Аврора сделала всего несколько шагов и остановилась. Как теперь поступить? Возвращаться одной в Каэр Эрири ей не хотелось. Мысль же о том, что она снова может оказаться в огненном кольце, ужаснула ее. Может, лучше остаться здесь, в темноте? Она долго стояла на склоне холма. Ей чудилось, что вокруг нее шепчутся о чем-то своем волшебные духи травы, земли, воды…
Вдруг прямо перед ней выросла темная фигура. Приглядевшись, Аврора громко вскрикнула. Да это же человек-олень!
А может быть, просто олень? Или бог, который после смерти воскрес для новой жизни?
Аврора растерялась.
Неведомое существо подошло ближе, и теперь она уже могла лучше рассмотреть его. Ветвистые рога на голове, царапины от ногтей охотников… Человек-олень? Но кожаных брюк на нем уже не было, и Аврора вдруг увидела его восставшую плоть. Нет, это вовсе не олень. Это просто человек, просто мужчина, с облегчением подумала Аврора.
Бесшумно он подходил к ней все ближе. Аврора старалась разглядеть его глаза, смотрящие на нее сквозь прорези в маске. Но было слишком темно. Аврора еще оглядела его мощную фигуру и почувствовала, как страсть разгорается в ней неистовым пламенем. «Пусть меня возьмет это безликое незнакомое существо, кем бы оно ни было — человеком-оленем, человеком или самим богом», — решила она. Ей захотелось прильнуть к нему, поцеловать его соленые раны, дотронуться до его перекатывающихся под потной кожей огромных мускулов и почувствовать на себе всю тяжесть его сильного тела.
Но неведомое существо внезапно остановилось и взмахом руки повелело ей снять одежду. Опустив голову, Аврора оглядела себя. Пропитанное потом шелковое платье плотно облегало ее тело и в неярком лунном свете она — даже одетая — наверное, казалась обнаженной. Так что стесняться незнакомца было нечего. Да ей и самой сейчас хотелось предстать перед ним откровенно соблазнительной.
Дразняще медленно она начала раздеваться. Сначала развязала пояс и повесила его на шею. Потом приспустила платье, обнажив груди. Она провела по ним рукой, почувствовав нежную мягкость своей кожи, а затем тронула пальцами упругие коричневые соски…
Платье было готово уже упасть к ногам Авроры, но она успела прижать его к бедрам и пристально посмотрела при этом на незнакомца. Он застонал.
Платье мягко упало на землю. Обнаженное тело Авроры белело в лунном свете как мрамор, форму которому придали самые искусные мастера. Чувствовалось, что незнакомец был ошеломлен, а Аврора продолжала дразнить его завораживающей улыбкой.
Музыканты в огненном круге снова взялись за инструменты. Услышав протяжную мелодию, Аврора начала медленно раскачиваться. Ритм ускорялся, и, как бы повинуясь ему, бедра Авроры задрожали, а плечи мелко затряслись, следуя за набиравшими силу звуками труб. Она повернулась, представив взору незнакомца изящную форму своих ягодиц. Весь ее вид обещал ему райское блаженство.
Продолжая танцевать, Аврора подняла руки к звездам. Ей казалось, что сейчас она превратилась в бушующий пламенем костер, который сожжет незнакомца без остатка…
Незнакомец, не выдержав, бросился к ней и, обняв за талию, остановил этот дразнящий танец. Аврора ожидала, что он поцелует ее, сняв, наконец, свою маску, и тогда она увидит его лицо. Но поцелуя не последовало. Вместо этого незнакомец стал гладить ее своими запрятанными в кожаные перчатки пальцами. Аврора вздрогнула. Теперь уже он возбуждал ее страсть своими дразнящими прикосновениями. Млея от желания, она прижалась к его мощной потной груди и стала целовать ее.
Незнакомец отодвинул Аврору от себя и, положив руки ей на плечи, заставил королеву опуститься на землю. Всей тяжестью своего огромного тела он налег на нее. Она почувствовала внутри себя дрожь его плоти. Невыразимое искрящееся блаженство охватило ее!