Гинзберг Аллен. Разбитая Сфера

сквозь трещины на ярко-голубом небе кое-где проглядывали темно-коричневые
гранитные глыбы. Грозящие обвалом стены домов укрепили скобами и
подпорками - полностью восстановленных зданий найти было нельзя. Ничто не
радовало глаз.
По замершему еще пять лет назад эскалатору Марсия сбежала на два этажа
вниз. Тут рядом находился транспортный центр. Ежедневный транспорт на
Северный полюс отправлялся через двадцать минут, и ей нужно было во что бы
то ни стало успеть на него. Приборы, днем и ночью неусыпно следившие за
поведением огромного Лунного Колеса, явно обнаружили что-то новое.
Марсия быстро взглянула на часы. Она может опоздать, если не прибавит
шагу.


Марсия Макдугал была одним из крупнейших, а точнее, единственным
настоящим специалистом по образно-зрительному языку харонцев. Работа
интересная и важная, если бы не слишком частые полеты на внутрилунных
каботажниках. Марсия постоянно сновала между Центральным Городом и
станцией имени Дрейфуса на Северном полюсе, и не было ничего неприятнее
этих поездок.
Допотопные корабли, обслуживавшие внутрилунные линии, не отличались
изысканным комфортом. Путешественников нещадно трясло в тесных креслах, а
непривычно большие стартовые перегрузки сменялись внезапной невесомостью
на основном участке полета. Пассажиры нервничали и зажмуривали глаза,
когда буквально на расстоянии вытянутой руки мимо проносились острые как
бритва гребни скалистых хребтов или когда все вокруг полыхало от вспышек
тормозных ракетных двигателей. К тому же эти корабли славились плохой
кормежкой, а ощущение остановившегося времени часто бывало невыносимым.
Казалось, что вы попали в капкан и теперь навечно запаяны в этой тесной
консервной банке. А потом полет заканчивался, путешественники проходили
через шлюзовую камеру и, вновь оказавшись в объятиях цивилизации, могли
дышать хорошим воздухом, есть вполне приличную пищу и, самое главное,
находиться в просторных помещениях, где можно не только встать в полный
рост, но и прогуляться взад и вперед.
Никаких особенных изменений, пока Марсия отсутствовала, не произошло.
Атмосфера на станции имени Дрейфуса оставалась по-прежнему зловещей.
Путешествие ничем не отличалось от прежних, если не считать того, что
по недавно принятым правилам безопасности его пришлось провести, в
скафандре. С этим Марсия спорить не стала. Она лучше других знала
состояние каботажного флота, но это не делало скафандры удобнее. Ходьба в
таком костюме - сплошное мучение.
Не питая иллюзий насчет надежности корабля, Марсия провела весь полет в
напряжении и расслабилась, лишь когда почувствовала удар транспорта о
причальный портал Северного космопорта.
Корабль пришвартовался не прямо к шлюзу, и Марсии вместе с другими
пассажирами пришлось ждать, когда за ними пришлют колесный вездеход. Самые
нетерпеливые выбрались через люк сами, остальные не тронулись с места. Не
было смысла толпиться в низком и тесном шлюзовом отсеке, дожидаясь
устаревших неповоротливых транспортеров. Марсия закрыла глаза и попыталась
думать о приятном. Это было не так-то просто.
Наконец люк, протяжно скрипнув, медленно отодвинулся, Марсия открыла
глаза, с трудом выбралась из кресла и собрала легкий багаж.
Пассажиры набились в транспортер, и люк корабля закрылся за ними. Самые
торопливые совершили большую ошибку, оказавшись теперь оттесненными от
единственного выхода. Марсия, закинув большую походную сумку на плечо,
расставила ноги на металлическом полу. Так меньше трясло.
Взревели моторы, и старая рухлядь с черепашьей скоростью потащилась по
полю. Со времени предыдущей поездки состояние транспортера явно не
улучшилось, так что пока рано было чувствовать себя в полной безопасности.
После первых метров пути новички, впервые прибывшие на Полюс, проворно
выпрыгивали из жестких кресел. Остальные в них и не садились.
Транспортер благополучно достиг станции и въехал в ее шлюзовую камеру.
Послышался резкий свист наполняющего камеру воздуха. Корпус транспортера
отозвался легким постаныванием. Вскоре шум прекратился, раскрылся люк, и
Марсия оказалась на свободе. Почти бегом она направилась к местной
транспортной секции. В нос ударил неистребимый запах гнили, которым
пропахло все на станции Дрейфуса. Вернулась!
Транспортная секция занимала половину Первого строения станции - полой
сферы диаметром примерно сто метров. В ней царила привычная бестолковая
суета. Обстановка на станции не менялась со дня ее основания, но из-за
регулярного сокращения бюджетных ассигнований на полярные исследования
здесь чувствовалась зловещая атмосфера упадка. Воздух на станции Дрейфуса
был невыносимо сух. Неподготовленного гостя сбивал с ног запах озона,
выделяемого работающими с перегрузкой энергосистемами. Большинство
осветительных приборов не горело. На всем лежал толстый слой пыли и потому
господствовал серый цвет. Каждый раз при возвращении на Полюс Марсию
охватывала грусть. Станции Дрейфуса не было еще и пяти лет, но выглядела
она уже безнадежно постаревшей. Дух разрушения витал над ней.
Возможно, они все-таки смогут получить средства, необходимые для
восстановления станции. Но люди как будто привыкли к беспорядку, не
замечали его, словно заранее смирились с тем, что у станции нет будущего.
А это плохой симптом.
Станция Дрейфуса состояла из нескольких куполообразных, построенных на
поверхности, домов, соединенных между собой пробитыми в скальном грунте
туннелями. Некоторые из них сообщались с многочисленными вспомогательными
камерами. Еще недавно это была не просто одна из обитаемых станций. Здесь
решалась судьба человечества, и персонал станции очень хорошо это
сознавал. Здесь был передний край исследований таинственных харонцев, от
которых осталось бездействующее Лунное Колесо. Вернуть бы то время дружной
целеустремленной работы!
Впрочем, несмотря на всеобщую поддержку, реального прогресса достичь
так и не удалось. Исследователи накопили гигантские объемы информации, и
благодаря им человечество узнало много нового о харонцах, их биологии и
социальном устройстве. Но это ни на йоту не приблизило людей к разрешению
главной задачи - как вернуть обратно Землю? А что еще, кроме нее, могло
быть по-настоящему важно?
У Марсии были и личные причины заниматься Лунным Колесом. Ее муж,
Джеральд Макдугал, служил на "Терра Нове". Она потеряла его в момент
Похищения, но с мыслью о вечной разлуке не смирилась. Спасение мужа стало
целью ее жизни. Само по себе овладение языком харонцев для нее ничего не
значило.
Где Сэлби? Она окинула быстрым взором помещение. Сэлби сообщила, что
встретит Марсию. Промелькнула мысль, что неплохо бы удрать к себе домой и
немного передохнуть, и тут Марсия увидела Сэлби. Та неистово махала ей
рукой. Марсия махнула в ответ.
Вообще-то Сэлби Богсворт-Степлтон была археологом. И очень странным
человеком. Марсии нравилось работать в обществе женщин. В небольших дозах,
разумеется. Но Сэлби слишком уж отличалась от других людей. Сегодня, в
день государственного траура, она смеялась, растянув рот до ушей, и
радостно подпрыгивала на месте.
Ей было около пятидесяти. Среднего роста, с коротко подстриженными
каштановыми волосами, которые уже тронула седина, с огромными голубыми
глазами и удивительно ровными рядами белоснежных зубов, Сэлби была
беспечна, как девчонка, и с огромным воодушевлением хваталась за любое
дело. Ее подчеркнутая аккуратность и внимание к туалету компенсировали
излишнюю коренастость фигуры.
- Эй, Марсия, давай скорее сюда! - завопила она, как будто между ними
были материки и океаны, а не каких-то пять метров лунной лаборатории.
- Хелло, Сэлби, - сказала Марсия, протянув руку.
- Хелло, доктор Макдугал, - с обычной преувеличенной пылкостью
прощебетала Сэлби. Она уклонилась от рукопожатия и без всяких объяснений
чмокнула Марсию в щеку.
- Рада вас видеть, - сказала она. - Долго же вас не было с нами...
- Что-нибудь случилось?
Сэлби засмеялась и потянула ее за руку.
- С возвращением, - поздравила она, словно не слыша вопроса. - Тут без
вас была такая скука, до тех пор, конечно, пока кое-что не началось. Все
прекрасно!
Марсия быстро уставала от речей Сэлби, которые приходилось разгадывать,
как какой-нибудь ребус.
- Все было отлично, да вы и сами видите. Работаем круглосуточно. Но
черт побери, все так сложно, что я даже не знаю, сколько мне еще
потребуется времени.
Сэлби всегда говорила на своем собственном, одной ей понятном языке,
только внешне напоминавшем нормальный человеческий. С пурпуристами
общаться было легче, чем с Сэлби, но она не обращала внимания на смущение
собеседников.
- Считай, что ты меня заинтриговала, - сказала Марсия.
- В принципе не так уж все хорошо, - с деланным безразличием опровергла
Сэлби саму себя. - Вы рады, что приехали? - вдруг спросила она невпопад.
Это был глупый вопрос, и Марсия не ответила бы, однако нужно было
как-то перейти к делу.
- В общем-то нет, - ответила она. - Сегодня не слишком удачный день. Но
ты сказала, что у тебя есть какая-то новая информация. Это о?..
Как по мановению волшебной палочки голос Сэлби мгновенно посерьезнел.
Она даже остановилась.
- Да. Это настоящий прорыв. Мы, кажется, справились с нашим Розеттским
камнем. Но осталась масса вопросов. Знаете, что? Поедем-ка туда прямо
сейчас. Увидите все собственными глазами и, быть может, что-нибудь
придумаете...
Только теперь Марсия поняла, почему Сэлби, страстно ненавидевшая все
скафандры на свете, одета в скафандр. Если она уже столько времени не
пытается его снять, значит, определенно произошло что-то чрезвычайное.
Сэлби была очень взволнована, и это волнение передалось Марсии. Однако
Марсия взяла себя в руки.
- Отлично, Сэлби, - твердо сказала она. - Поехали посмотрим, что вам
удалось раскопать.
Система входа в Кроличью Нору занимала большую часть Первого дома. Они
прошли через совершенно излишнюю здесь шлюзовую камеру, отделявшую Центр
вертикальных перемещений от остальных сооружений. По другую сторону люка
было нормальное давление, и можно было бы оставлять все люки открытыми.
Если бы не постоянная опасность: любая мелочь могла мгновенно вывести
систему из равновесия, поэтому перестраховка была оправданной.
- Пора посмотреть все, что мы хотеть, - произнесла дежурную шутку
Сэлби, однако голос ее оставался серьезным.
- Все, - подтвердила Марсия, пытаясь разобраться в оттенках интонации
собеседницы. Переговорное устройство затрудняло эту задачу.
Макдугал вслед за Сэлби прошла в лифт и уселась напротив нее. Повисло
молчание.
Итак, Туннель. Когда-то в древности харонцы вырыли на
сорокакилометровой глубине обширную полость, в которой было размещено
Лунное Колесо. В процессе строительства были пробурены скважины на
Северном и Южном полюсах Луны. Они практически выходили на поверхность,
однако в целях маскировки тонкий пограничный слой скального грунта был
оставлен неповрежденным. Как и многие другие следы пребывания харонцев в
Солнечной системе, эти шахты по-прежнему оставались неразгаданной
загадкой, хотя по поводу их возможного назначения высказывалось немало
интересных гипотез.
Пять лет назад, в самые тяжелые для человечества дни, поисковая
бригада, используя гравиприемник, исследовала северную Шахту, которая была
непосредственно связана с Туннелем. Работа Люсьена Дрейфуса и виртуального
телеоператора Ларри Чао окончилась трагически.
Теперь по этой трассе курсировали четыре вертикальных автотранспортера,
рассчитанных на двадцать человек каждый.
Когда к транспортеру подошли Марсия и Сэлби, до отправления вниз
оставалось пять минут, и транспортер был абсолютно пуст. Перед самым
отправлением в салон вошли еще двое и молча уселись в кресла. Отлично.
Теперь гораздо проще будет избежать болтовни Сэлби. В принципе они могли
бы настроить свои рации на частный канал и говорить о чем вздумается. Но
Сэлби, обычно страдающая словоизвержением, сейчас явно предпочитала
помалкивать.
Сэлби Богсворт-Степлтон, доктор философии, была Анахронизмом. Так с
некоторых пор называли коренных землян, оставшихся в Солнечной системе
после Похищения. Большинство обитающих нынче на Луне Анахронизмов в свое
время приехали сюда в качестве туристов. В общем-то турпоездку на Луну
могли себе позволить только сравнительно богатые люди, но Сэлби была не из
их числа - она приехала на Луну заниматься наукой. Анахронизмы довольно
быстро адаптировались на Луне и включились в общую работу.
Но даже самые удачливые и невозмутимые из них так и не смирились со
страшной утратой. Для Марсии, как и для многих других. Земля была самым
любимым островом ближнего Космоса, местом, откуда приходят и куда вновь
возвращаются люди и вещи. Но родиной Марсия Землю никогда не ощущала,
равно как и себя землянкой. Она чрезвычайно ею гордилась, горько
оплакивала ее похищение, но Земля не была для нее домом. Вообще для
большинства обитателей Луны это была скорее умозрительная абстракция, в
которую каждый вкладывал свой собственный смысл, а уж потом миллионы таких
частных смыслов сливались в одно общее понятие "Земля".
Анахронизмы никогда не говорили о себе, как просто о землянах. Они были
родом из Лондона и Гринвич-Виллидж, из Кембриджа или Фриско, Киева или
Монтевидео, Бангкока или Варшавы. У каждого из них имелся свой дом, свои
родные места, своя семья. И вот все это внезапно исчезло. Они больше
ничего не могли узнать о своих мужьях и бабушках, сестрах и дочерях. Никто
не мог даже сказать, погибли они или еще живы. Анахронизмы без
преувеличения потеряли свои души, в той мере, в какой они были привязаны к
своим родным, к своей родине.
Сама Марсия в этой катастрофе осталась без любимого мужа, и
единственное, в чем она была уверена - это в том, что он жив. Но ее потеря
была ничем в сравнении с тем, что потеряла Сэлби, потому что пришельцы
лишили ее не просто всех близких, но и родного мира, без которого она не
мыслила своего существования, хотя как-то и приспосабливалась к
изменившимся условиям жизни. Другие жили так, словно вот-вот вернутся к
себе на Землю. Однако во взгляде каждого землянина без труда читалась
томительная тоска ожидания. Это первое, что бросалось в глаза при общении
с ними. Сэлби от других отличало только одно: ее утрата была слишком
очевидной, даже постоянная суматошная веселость Сэлби не могла ее скрыть.
Таймер, отсчитывавший время до старта, остановился на отметке ноль,
двери быстро сомкнулись и транспортер начал спуск в Туннель. Пройдя всего
несколько метров, он остановился перед внутренним люком шлюзовой камеры.
По ту сторону шлюза давление тоже было нормальным.
Лунное Колесо окружала оболочка зеленого газа, состоявшего из сложных,
отвратительно пахнущих компонентов. Это были остаточные продукты
биохимической деятельности Колеса. Пять лет назад, когда люди только что
открыли шахту, вонь стояла куда более мерзкая. Беда в том, что идеальных
шлюзовых камер не бывает и запахи просачивались наружу, в помещения
станции имени Дрейфуса. Мощные воздушные фильтры, работавшие день и ночь,
не справлялись с вонью. Так отвратительно станция Дрейфуса пахла с самого
момента своего создания, между ней и Колесом постоянно происходил
газообмен, причинявший сотрудникам много неудобств.
Наконец шлюзовая камера осталась позади, и транспортер стремительно
заскользил вниз.
На нем хватало иллюминаторов, но не было за ними ничего интересного.
Фары освещали лишь толстые жгуты кабелей, тянущихся вдоль стен шахты.
Из-за газа они казались зеленоватыми. Иногда мимо проносился другой
транспортер, поднимавший сменную бригаду исследователей. Для Марсии
Макдугал все это давно уже было не в диковинку. Сейчас ее больше
интересовала ее спутница. Доктор Сэлби Богсворт-Степлтон была нетипичным
Анахронизмом. Сюда она приехала отнюдь не как турист. На Луне она всегда
только работала. Археологом. Она увлеченно работала здесь, хотя Луна и
представлялась многим не самым подходящим местом для подобных
исследований.
Но Сэлби не пыталась раскопать на Луне следы пребывания античных
астронавтов с Атлантиды или найти замаскированный космодром для летающих
тарелок. Люди, обыкновенные люди жили на Луне уже многие столетия и
оставили после себя чрезвычайно много интересного. В представлении Сэлби
идеальный археолог должен был большую часть времени сидеть у дисплея,
роясь в исторических данных. Она отыскивала старые, всеми забытые базы
данных, анализировала их, находя все новые и новые факты и многое
проясняющие подробности истории освоения этого действительно Нового Света.
Но не меньше этой рутинной кабинетной работы она любила археологические
экспедиции. Забытые поселения, останки разбитых кораблей, старые мусорные
свалки и многое другое обильно усеивало лунную поверхность. Сэлби провела
несколько достаточно сложных, но результативных раскопок и сумела заново
переписать несколько страниц истории освоения Луны. Даже канцлер Долтри в
своей траурной речи произнес высокопарную фразу о необходимости
исторической памяти, сохранению которой как раз и была посвящена вся
исследовательская работа Сэлби.
С точки зрения археологии, Лунное Колесо представляло собой гигантское
искусственное сооружение. Тайрон Веспасиан, директор станции имени
Дрейфуса, подписал контракт о приеме Сэлби на службу в первый же день их
знакомства. Впоследствии он говорил Марсии, что несколько дней после этого
он одновременно был и доволен своим решением, и сожалел о нем. Сэлби же
полностью удовлетворяло новое положение, она с головой ушла в научные
изыскания. Она была, без сомнения, первоклассным археологом. И вместе с
тем археологом с невыносимым характером.
Транспортер начал долгое торможение. Они приближались к базе "Туннель".
После шлюзования двери транспортера широко распахнулись, и в салон
ворвались клубы отвратительного газа. Марсия отстегнула привязные ремни и
вместе с остальными пассажирами ступила прямо на поверхность Лунного
Колеса. Зеленоватое облако в мощных лучах прожекторов не очень бросалось в
глаза, но проверить качество воздуха никому и в голову не приходило.
Сэлби, обогнав всех, поспешила к входу в Туннель, Марсия, поглядывая по
сторонам, двинулась ей вслед.
Гигантский Туннель был примерно двадцати метров в высоту и около сорока
в поперечнике. Невероятно. Эта Бог знает кем и как созданная штука, с
которой было связано столько таинственного и трагического, была сейчас у
нее под ногами. Исследовательские бригады уже приступили к изучению Колеса
в целом, но бурение и ультразвуковая локация дали некоторую информацию
лишь об узком околоповерхностном слое толщиной не более тридцати метров.
Районы проведения исследований постепенно распространялись все дальше и
дальше от станции.
Это уникальное в своем роде сооружение занимало собой чуть ли не
пол-Луны. Каждый раз, оказываясь здесь, Марсия не уставала удивляться.
Настоящее чудо света! Эмоции здорово мешали нормальной научной работе,
поэтому Макдугал старалась не спускаться в Туннель без крайней
необходимости. "Черт побери, а ведь величиной оно практически такое же,
как построенное нами Кольцо Харона!" - неожиданно сообразила Марсия. Но
Кольцо Харона было построено в открытом Космосе. Бурение столь крупного
туннеля в скальной породе Луны было пока не под силу человечеству. Не
говоря уже обо всем прочем, в этом просто не было никакой необходимости.
Строительство такого сооружения могло потребоваться в единственном случае
- если нужно было надежно его спрятать. Понять случившееся можно, лишь дав
ответ именно на этот вопрос: кто и от кого спрятал Лунное Колесо? В самом
деле, кто может обладать таким могуществом, чтобы угрожать всесильным
создателям Лунного Колеса? Кого они боялись? Существующие гипотезы были
противоречивы и рассыпались при серьезном научном анализе.
Поверхность Лунного Колеса была твердой, коричневатого цвета. Вещество,
образующее ее, имело слоистое, чешуйчатое строение и органическое
происхождение. В сущности, это был омертвевший внешний слой толстого
кожного покрова. Когда первые исследователи спустились сюда, поверхность
была покрыта чем-то вроде опавшей листвы. Повсюду валялся типичный
харонский хлам. Останки роботов, пластинки панцирей неизвестных
человечеству существ, казавшихся странной и причудливой смесью органики и
механики.
Специальные команды очищали поверхность от этого мусора, и мертвая
шкура животного-робота фрагмент за фрагментом становилась доступной для
исследования.
Тут имелось несколько удобных для передвижения направлений, и одно из
них вело прямо ко входу в восточный туннель. Марсия остановилась и
поглядела туда. Пять лет назад странные, передвигавшиеся на колесах
существа заграбастали несчастного Люсьена Дрейфуса и утащили за собой в
страшные глубины Туннеля. По сию пору никто не знал, что с ним потом
случилось. Похищение Люсьена давно стало легендой, дало обильную пищу для
фольклора. Эта тайна занимала умы людей еще и потому, что казалась
аналогом большой тайны, большого Похищения, но в масштабах, вроде бы
доступных пониманию простого человека. Нетрудно представить причины,
толкнувшие кого-то на похищение отдельного человека, но когда речь идет о
планете с многомиллиардным населением, это уму непостижимо.
- Поторопись-ка, Марсия, - раздался в ее ушах голос Сэлби. - Нам пора
идти.
Марсия согласно кивнула. Вдоль дороги тянулась длинная вереница
фонарей, похожая на яркую праздничную иллюминацию. Невдалеке от входа
стояло несколько небольших белых каров, ожидающих пассажиров. Сэлби
прыгнула в водительское кресло одного из них, Марсия уселась позади нее.
- Вперед, Сэлби, - сказала она. - Едем смотреть на твои открытия.
- Ага, - ответила Сэлби, и на ее лицо легло сосредоточенное выражение.
Она вцепилась в руль и резко нажала на педаль скорости; Кар дернулся и с
места набрал скорость.
Марсия не успела даже пристегнуть ремни. От огромной скорости
закружилась голова и нахлынули мысли о хрупкости человеческой жизни. Сэлби
ехала больше по правой стороне, но, когда задумывалась о чем-то,
выскакивала на левую полосу, как было принято в ее незабвенной Англии, и
тогда поездка становилась более чем увлекательной.
Освещенный участок трассы остался позади, и через минуту их окутала
зловещая темнота. Заученным движением руки Сэлби включила фары, и машина с
прежней скоростью понеслась вдоль Туннеля. Странные тени побежали по
стенам, придавая пейзажу фантастический вид.
Туннель был прямой, как стрела. Если приглядеться, то нетрудно было
заметить множество боковых проходов, ведущих в сторону от основного
Туннеля. Некоторые из них открывались даже в потолке. Кое-где в глубине
ответвлений мерцали огни рабочего освещения. Часть проходов была лишь
немногим уже главного Туннеля, одни казались такими же ровными и
бесконечными, как и он, другие представляли собой сплошной лабиринт. Да,
работы по описанию Туннеля хватит еще на много столетий, подумала Марсия.
Но не только ответвления бросались в глаза. Кроме них, стены Туннеля были
испещрены нишами. Большинство ниш были пусты, зато другие просто забиты
предметами, в основном остатками жутковатых машин всевозможных видов,
названных харонцами. Одна камера была завалена кубиками, сделанными из
неизвестного материала. Вглубь шли шахты, заполненные густой вязкой
жидкостью. Кое-где можно было увидеть клубки причудливо переплетающихся
кабелей. Что это? Музейные хранилища?
Но даже не это потрясало воображение. Дело в том, что многие камеры
были набиты костями и высохшими мумиями представителей древней фауны
Земли.
Останками динозавров.
Исследователи отказывались верить собственным глазам. Факты говорили о
том, что еще в доисторические времена харонцы привозили сюда с Земли
образцы тамошней флоры и фауны, причем в значительных количествах. У
некоторых видов харонцев были обнаружены свойственные земным формам жизни
ДНК и РНК. Но ведь не для проведения биологических исследований харонцам
потребовалось строить Туннель под лунной поверхностью!
Кар промчался мимо огромной, залитой ослепительным светом полости.
Марсия успела прочитать ее номер, обозначенный над входом: камера 281.
Именно здесь ученые обнаружили полдюжины тиранозавров, вывезенных с Земли
в конце мелового периода. И если от одних остались только скелеты, то
другие представляли собой прекрасно сохранившиеся мумии животных. Было
найдено также несколько десятков совершенно неизвестных науке видов. Чтобы
сказать о них что-либо определенное, требовалась помощь палеонтологов, а
их-то как раз на Луне и не было.
- Марсия, - сказала Сэлби, прерывая слишком уж затянувшееся молчание. -
Я понимаю, что тебе сейчас не очень хочется говорить, но я все-таки скажу:
ты совершенно не подготовлена к тому, с чем тебе предстоит столкнуться.
Марсия слабо улыбнулась ей в ответ, но выражение ее лица в шлеме
скафандра, да еще в кромешной тьме различить было невозможно. Впрочем,
Сэлби все равно не поняла бы этой улыбки - в психологии она была ребенком.