Страница:
- Отлично, - ответила Марсия в переговорное устройство. - Я тебя
внимательно слушаю. О чем ты?
- О динозаврах, дорогая. О динозаврах. Мы узнали кое-что новое. Биологи
теперь убеждены, что они умерли здесь, а не были убиты на Земле, как мы
сначала предполагали. Нашли лунные камни у них в желудках, что ли. Я в
этом мало разбираюсь, но похоже, что они жили здесь в течение примерно
пятнадцати миллионов лет.
- Что-о?
- Это подсчитано с применением радиоактивных методов по относительному
содержанию различных элементов в костях - я не очень разбираюсь. Но ясно,
что все наши прежние гипотезы рухнули.
- Ты хочешь сказать, что динозавры пятнадцать миллионов лет жили в этом
туннеле?
- Нет, дорогая, не совсем так. Я хочу сказать, что некоторые из них
издохли примерно через пятнадцать миллионов лет после других.
- Ничего не понимаю, - пробормотала Марсия. - Чертовщина какая-то.
Ладно. Долго еще?
- Через минуту приедем.
Фары высветили пещеру, спускавшуюся вниз от основного туннеля, и Сэлби
плавно затормозила. Вправо уходила другая пещера, поменьше первой. Там
мерцали огни, окрашивая все вокруг в зеленоватый цвет.
- Ее нашел позавчера один из наших сотрудников, - сообщила Сэлби. -
Перейди на диапазон 12. Он не используется бригадой, и так нам будет
удобнее разговаривать.
Марсия тотчас поняла, что Сэлби не хочет, чтобы она слышала, о чем
говорят члены бригады, но упрямиться не стала и лишь кивнула в ответ.
- Послушай, - помолчав, спросила Марсия, - но почему эта пещера
обнаружена только сейчас? Ведь она рядом с основным туннелем...
Они уже были у самого входа в нее.
- Здесь сотни, даже тысячи таких пещер, - нравоучительно ответила
Сэлби, - но даже десятая их часть пока что не исследована. Причина проста
- ужасно не хватает людей. Не научных сотрудников, а обыкновенных
подсобных рабочих. Мы просто наносим их на карту - я имею в виду пещеры, а
не рабочих, но на подробное описание не остается ни времени, ни сил.
Обыкновенно мы суем голову в новую пещеру и сразу, не заметив там ничего
особенного, идем дальше. По существу, большинство известных пещер не
исследованы, а значит, и неизвестны. Не исключение и эта, она была
нанесена на карту четыре года назад, но лишь позавчера Пенг Ли совершенно
случайно обнаружил в ней систему внутренних камер. Идем, увидишь сама...
Входом в пещеру служил аккуратный круглый проем примерно полутора
метров в поперечнике, расположенный в полуметре над полом. Перешагнув
вслед за Сэлби порог, Марсия оказалась в абсолютно пустом помещении трех
метров высотой, двух шириной и около десяти длиной.
- Тут ничего интересного, - пробормотала Сэлби. - А вон там вход,
обнаруженный Ли.
Сэлби неопределенно махнула рукой, и Марсия заметила в противоположном
углу отверстие, ведущее вниз. В отверстии виднелась приставная лестница.
Вход был освещен переносными фонарями. Оттуда слышался глухой шум.
- Вперед! - сказала Сэлби и быстро сбежала по лестнице. - Только будь
осторожна, - крикнула она Марсии, - в этой камере никто ничего пока не
трогал. Мы хотим сначала все сфотографировать и просканировать. - Эхо ее
голоса гуляло по помещению, наполняя его странным гулом, а лицо казалось
холодным и жестким. - Все не так плохо, - добавила Сэлби, - могло быть и
хуже. Спускайся.
Марсия последовала за Сэлби. Только почувствовав под ногами твердую
почву, она перевела дух и огляделась. Это была большая полость в форме
полусферы радиусом метров десять. Свет прожекторов бил прямо в глаза, а на
полу перед Марсией что-то лежало. О Господи, что это? Комок подкатил к
горлу.
- Люсьен Дрейфус, - сказала Сэлби. - По крайней мере его скафандр.
Марсия, приглядевшись внимательнее, шумно вздохнула. Облегчение
смешалось с ужасом. Это и в самом деле был скафандр, распластанный на полу
наподобие звериной шкуры и аккуратно вскрытый вдоль главной позвоночной
линии. Разрез был хирургически точен. Столь же аккуратные разрезы шли
вдоль рук и ног скафандра.
Скафандр был присыпан отмершими чешуйками Колеса. За пять лет он
обветшал, сморщился и изменил свой цвет, видимо, в результате реакции с
местной газовой средой. Потрясенная Марсия рассматривала находку,
безуспешно пытаясь справиться со своим сердцем, - оно колотилось в груди
со страшной силой. Итак, Люсьен Дрейфус. Харонцы утащили его сюда, затем
вынули из скафандра, как горошину из стручка, и...
- Где? - прошептала Марсия, не в силах более вымолвить ни слова.
Слова и не требовались.
- Пошли, - сказала Сэлби, с опаской обходя скафандр Люсьена. За
прожектором был вход в следующую камеру. Туда вел наклонный коридор метров
пятнадцати в длину и трех в ширину, опускающийся вниз под углом примерно в
пять градусов. Марсия на секунду заинтересовалась его необычным сводчатым
потолком. "Интересно, почему система камер имеет столь странную
конфигурацию? - подумала она. - И зачем потребовался этот просторный
внутренний коридор, если вход в первую камеру был столь крошечным, словно
замаскированным от чужих глаз?" Каждый вопрос, не найдя себе ответа,
порождал другой, и Марсия быстро устала.
Камера была ярко освещена, здесь-то сейчас и работала вся
исследовательская бригада. Рабочие несколько беспорядочно, на первый
взгляд, передвигались по камере. Двигались неуклюже, как люди, не
привыкшие к скафандрам.
Когда появились Сэлби с Марсией, суета прекратилась. Люди оставили свои
дела и уставились на Марсию. Минуту спустя они цепочкой направились к
выходу. По-видимому, Сэлби успела перепрыгнуть на нужную частоту и отдала
приказ об этом.
Третья камера внешне была копией предыдущей. Единственное отличие
заключалось в том, что она оказалась буквально забита разнообразной
аппаратурой как человеческой, так и харонской. Назначение большинства
приборов, расставленных на переносных стеллажах, Марсии было неизвестно.
Она с большой долей уверенности могла сказать лишь то, что все они имеют
какое-то отношение к медицине. Да и яркий ровный свет придавал камере
сходство с операционной.
У дальней стены валялись три мертвых харонца, все они относились к
разным видам. "Уж не эти ли так ловко вспороли скафандр Дрейфуса?" -
подумала Марсия, с отвращением рассматривая останки.
Приборы в основном располагались в центре камеры вокруг непонятного
предмета, напоминавшего застывший комок какого-то вещества. Вещество было
полупрозрачное и слегка поблескивало в свете мощных ламп. Кто-то стер с
комка пыль и отполировал поверхность. Внутрь тянулось множество проводов.
Марсия подошла к предмету вплотную, отодвинула стоящие вокруг мониторы
и, собравшись с духом, всмотрелась повнимательнее.
- О Боже! - вскрикнула она в ужасе.
То была не просто однородная застывшая капля. Она повторяла очертания
лежащего в соседней камере вспоротого костюма. Марсия невольно вспомнила,
как в старинных детективах полисмены обводили мелом контуры трупов.
Выделялись туловище, голова, широко раскинутые в стороны руки и ноги.
Каждая часть силуэта совпадала с соответствующей частью скафандра,
только была гораздо толще. Марсия словно увидела странную и неудачную
карикатуру на толстяка. Она вытащила из кармана фонарь и, включив его,
направила луч на предмет, лежавший у ее ног.
Да, она не ошиблась! Теперь она совершенно отчетливо увидела тело,
заключенное в мутную оболочку. И этого было вполне достаточно, чтобы
узнать хорошо знакомого человека. На лбу Марсии выступил холодный пот.
Спрятанное в прозрачный кокон тело на первый взгляд казалось
неповрежденным. Глаза были закрыты, на лице застыло выражение спокойствия
и безмятежности. Волосы, правда, были всклокочены.
К телу вели многочисленные провода. Впрочем, это были, конечно, не
провода, а определенно органические образования - они словно вырастали из
пола и шли во все части тела от головы до ног.
Марсию бил озноб. О Господи! Ну конечно, динозавры. Чертовы динозавры,
о которых рассказывала Сэлби. Некоторые издохли через пятнадцать миллионов
лет после других. Теперь ясно, что харонцы просто поддерживали их
жизнедеятельность в течение пятнадцати миллионов лет таким вот дьявольским
способом.
Итак, Люсьен Дрейфус находится в странном состоянии, которое не было ни
жизнью, ни смертью. И неизвестно, как вытащить его оттуда. Марсия медленно
опустилась на колени, из ее глаз градом катились слезы.
Эти чудовища превратили Люсьена в насекомого, заключенного в янтарной
капле. И этот кошмар будет продолжаться миллионы лет. Нет, это невыносимо!
Сэлби положила свои руки на плечи Марсии и пыталась осторожно ее
поднять.
- Вставай, милая, вставай. Ниже по туннелю, в нескольких сотнях метров
отсюда есть пустая пещера, в ней мы разместили нашу штаб-квартиру. Пойдем
туда, нам нужно поговорить.
Предпринималось немало попыток изобразить Ларри Чао
маньяком или сумасшедшим, но все это неправда. Истина
гораздо проще, хотя ее вряд ли примут те, кто во всех
бедах мира привык винить негодяев и тайных заговорщиков.
Истина в том, что грандиозная катастрофа произошла
совершенно случайно.
А Ларри был славным парнем, если говорить о его
человеческих качествах. Людская молва называет его главным
преступником, забывая, что пять лет назад никому и в
голову бы не пришло, что гравитационный пучок способен
причинить вреда больше, чем, например, игрушечный
фейерверк. А тем более, что он способен пробудить к жизни
страшного чужака, притаившегося в Солнечной системе.
Ларри стал жертвой стихийных сил. Рок, или история, или
игра судьбы - называйте их, как хотите. Кроме того, Ларри
был лишь одним из тех, кто ставил злополучный эксперимент.
Я была тогда вместе с ним, видела его в работе и одобряла
его действия. Беда Ларри в том, что он оказался в центре
событий. И теперь, как ни разделяй ответственность между
участниками эксперимента, как ни оплакивай потери, факт
остается фактом: именно Ларри О'Шонесси Чао нажал на
кнопку.
Люди не хотят понимать, что рано или поздно все равно
кто-нибудь сделал бы это. Конечная неизбежность результата
никого теперь не интересует. Это сделал Ларри Чао! -
кричат все. И от этого никуда ни деться - ни нам, ни тем
более ему.
Доктор Сондра Бергхофф. Заявление для Устной Истории.
Станция гравитационных исследований,
Харон Дата Пресс, 2443.
Луна. Космопорт Центрального Города.
Экспериментальная Площадка имени Армстронга. День Похищения
Ларри О'Шонесси Чао отметил мрачную годовщину исчезновения Земли тем,
что изо всех сил пытался не вспоминать о ней. Проверка "Гравитона"
занимала его куда больше, чем общий траур, но все-таки ему не удалось
целиком посвятить день работе, и время пролетело впустую. В который раз
разбирать устройство клешни давно сдохшего харонского робота-скорпиона
нужно было лишь для того, чтобы не потерять рабочую форму.
Рыться в куче полуорганических, полумеханических фрагментов харонских
роботов не самая творческая часть его работы, но на большее Ларри сейчас
был просто не способен.
Он заставлял себя сосредоточиться на проклятой клешне, исследуя
биоэлектронные цепочки с усердием примерного студента, как будто видел в
этом смысл собственной жизни, но толку было мало.
В обычные дни ему в общем-то неплохо работалось, сегодня же абсолютно
все напоминало о проклятом прошлом.
Пять лет.
Ровно пять лет назад очнувшиеся от спячки харонцы украли у человечества
Землю, в мгновение ока переправив ее черт знает куда.
Ларри чуть слышно шептал ругательства, свирепо тыкая в проклятую клешню
специальным щупом. Под действием мощных импульсов тока клешня извивалась,
как змея, впиваясь своими острыми как бритва захватами в металл щупа.
Горько вздохнув, Ларри отложил щуп в сторону и попытался расслабиться.
Ну ладно, если уж мы не в состоянии произнести вслух то, что нас
тяготит, позволим себе хотя бы поразмышлять об этом. Как давно ты
последний раз позволял себе такую неслыханную роскошь?
Нервно потирая руки, Ларри Чао неожиданно вспомнил о Понтии Пилате,
умывшем их перед обезумевшим от ярости народом. Ларри внимательно
посмотрел на свои ладони, потом положил их на лабораторный стол и
задумчиво уставился в пустую стену.
Мысль гулко звенела у него в голове.
Итак, по порядку. Сегодня минуло пять лет с того дня, как я, Ларри Чао,
инициировал похищение Земли. Он ненадолго задумался, подбирая правильные
слова. Пять лет назад он превратил Кольцо Харона в гразер и сумел получить
гравитационный луч. Именно он нажал на ту злополучную кнопку и
нежданно-негаданно разбудил дремавших пришельцев, выкравших после этого
Землю и чуть не разгромивших всю Солнечную систему. Утешением может
служить лишь то, что он же, Ларри Чао, и отбил атаку харонцев в тот
момент, когда уже казалось, что спасения нет.
Впрочем, людям до его заслуг нет никакого дела, они помнят лишь его
вину, помнят и никогда ему не простят. Во веки веков.
Ну хватит, сказал он сам себе и усмехнулся: рефлексия - удел вшивых
интеллигентов. Потом подобрал упавший со стола щуп и снова приступил к
работе. Робот-харонец был давно мертв, его пластиковая шкура, высохнув и
приобретя коричневатый оттенок, расслоилась. Сильные и когда-то смертельно
опасные пальцы-захваты без движения лежали перед Ларри.
В лаборатории никого. Сегодня всем не до работы. По всем закоулкам
Солнечной системы, где находились сейчас лишенные своей колыбели люди, шли
траурные церемонии, и Луна не была исключением.
Ларри, конечно, понимал, что он на таких церемониях желанным гостем не
будет. Все равно как если бы преступник заявился на поминки по жертве.
Ну что ж, людей можно понять. Кто-то непрестанно вызывает в памяти
образ родного мира, с тоской вспоминает о пронизывающих ветрах высоких
широт, о соленом запахе морского воздуха, о сладчайшем наслаждении
вечерних прогулок в парке - это их право. Он не будет им мешать своим
присутствием на печальном юбилее.
Крепко зажав в руке щуп, но так и не вернувшись к работе, Ларри подумал
о харонцах. Лунное Колесо было живым существом, все сомнения на этот счет
отпали. Ларри сам принял деятельное участие в его уничтожении. Как и
Люсьен Дрейфус. Эта страшная смерть тоже на его совести. Господи, они даже
его тела не нашли! Куда его запрятали проклятые харонцы?
Забыть. Забыть, - гипнотизировал себя Ларри. Умение в нужный момент
забывать вообще с некоторых пор стало для людей одним из необходимейших
навыков.
Итак, клешня робота. Следует закончить работу с клешней.
Большую часть времени в последние дни Ларри проводил в лаборатории,
исследуя доставляемые сюда куски убитого Колеса, роясь во внутренностях
причудливо устроенных полуживотных-полумашин.
Эта трудная работа требовала нечеловеческого усердия и внимания. Именно
поэтому Ларри занялся ею. Известно было немного, неизвестно - целый океан,
почти все. Не работа, а каторга, но она помогала Ларри отвлечься от
непрерывно терзавших его угрызений совести. Она была добровольно
наложенной на себя епитимьей, его специфическим способом раскаяния.
Кроме того, где-то внутри огромного Колеса находился ключ к разгадке
всех тайн. Ключ не мог не существовать. Хотя бы крошечный кусочек
закодированной информации, который не был уничтожен во время последней
битвы. Поисковые команды в принципе уже нашли кое-что, и теперь ключ был
особенно необходим, чтобы декодировать, проанализировать находки и
использовать добытое знание для получения ответов на главные вопросы.
Ларри не оставалось ничего другого, как найти Землю. И попытаться
вырвать ее из лап харонцев, чтобы вернуть на место. Только таким путем он
мог смыть с себя грех совершенного преступления. Разумеется, если жизнь на
Земле не погибла.
Он вновь засунул щуп в глубь хитросплетения проводов. Содрогнувшись от
мощного импульса тока, клешня дернулась и свалилась со стола.
Только за полночь Ларри удалось отогнать от себя тяжелые думы и немного
успокоиться. Спать он, впрочем, по-прежнему не мог, но во всяком случае,
почувствовал себя способным заняться серьезным делом. Он очистил свой
лабораторный стол, убрал так и не исследованную до конца клешню и
отправился в громадный темный ангар. Остановившись на пороге, включил
свет, и мощные лучи прожекторов, отражаясь от высоких сводчатых стен,
залили помещение ярким светом. Середину ангара занимали модели совсем уж
древних аппаратов.
Коллекция здесь была собрана любопытная: самолет братьев Райт;
настоящий посадочный модуль "Орел", на котором Армстронг впервые в истории
человечества высадился на Луне; знаменитая "Деметра" и даже "Терра Нова".
Ларри Чао страстно мечтал, чтобы когда-нибудь "Гравитон" занял почетное
место среди этих экспонатов.
Наверное, "Гравитон" выглядел бы здесь кое-как собранной кустарщиной.
Ничего не поделаешь, его пришлось монтировать из подручных материалов.
Корпус позаимствовали от одного из кораблей, перевозивших раньше
металлическую руду с астероидов. Стартовую ступень взяли со старого
транспортника, что же касается доброй половины оборудования, то никто
толком и не знал, откуда оно взялось.
"Гравитон" представлял собой короткий цилиндр, державшийся на четырех
опорах. Он был окрашен в серый цвет, как военный корабль, и очень неуклюж
на вид.
Однако он был первым кораблем, на котором в качестве основного
движителя применялся гравитационный пучок, генерируемый Кольцом Харона.
Для старта же был предусмотрен обычный ракетный двигатель. Гравитационный
начинал действовать только после выхода "Гравитона" на сильно вытянутую
орбиту, характеристики которой были рассчитаны так, чтобы исключить
вероятность пробуждения гравиимпульсом какого-нибудь дремлющего монстра
вроде Лунного Колеса. Ларри учился на своих прежних ошибках. Люди вообще
со времени катастрофы стали более осторожны.
Гравитационно-лучевая движительная система "Гравитона" была наполовину
собрана из кусков погибших харонцев, что дало шутникам повод прозвать
корабль "Гробошмоном". Его создатели, скрипя зубами, пошли на откровенный
плагиат, но выхода не было: чтобы наладить собственное производство
необходимых материалов, землянам потребовались бы многие годы, если не
десятилетия. Тут имелась и определенная доля риска.
Сам Ларри Чао, безусловный специалист в области гравитационной
технологии, не вполне понимал принцип действия харонского оборудования. Но
времени на исследования не хватало. И конструкторы "Гравитона" сочли, что
предсказуемого поведения во время испытательных полетов вполне достаточно,
чтобы не слишком беспокоиться. Корабль был способен под действием внешнего
гравиимпульса передвигаться с ускорением до 50 "g", в обитаемом же отсеке
поддерживалось нормальное лунное тяготение.
Ларри поднял глаза на корабль-уродец, свое детище. "Гравитон" был готов
к пилотируемому полету. Вряд ли, конечно, он поможет вернуть Землю, но сам
по себе это был настоящий прорыв в технологии межзвездных кораблей. Ларри
испытал удовлетворение, видя результат своих трудов.
Он зевнул и сладко потянулся.
Потом подошел к дисплею и пролистал рабочий журнал. Отметил в нем, что
сегодня нужно сделать. Вернувшись в лабораторию, Ларри взял необходимые
приборы и отправился на борт корабля, предвкушая, как славно поработает
этой ночью. Вместе с ним на борт поднялась дежурная бригада.
Но не успел он заняться делом, как в кармане зазвонил радиотелефон.
Вздохнув, Ларри вынул трубку.
- Чао слушает, - недовольно бросил он.
- Ларри?
Екнуло сердце. Никто, кроме нее, не обращался к нему так фамильярно.
- Да, это я. Привет, Марсия.
- Привет. Слушай, Ларри, я звоню тебе с Северного полюса.
Северный полюс. Для всех жителей Луны "Северный полюс" и "Станция имени
Дрейфуса" означали одно и то же. Но не для Ларри.
- У нас есть любопытные новости. Хотелось бы услышать твое мнение. Ты
не мог бы срочно приехать?
- Это действительно важно?
Вопрос был излишен. Даже Марсия Макдугал не стала бы звонить ему без
крайней необходимости.
- Да. Очень.
Ларри помолчал несколько секунд, тупо глядя на распотрошенный корпус в
камере резонатора. Нужно будет записать данные в бортжурнал.
Он закрыл глаза и негромко вздохнул. Услышит ли этот вздох Марсия?
Впрочем, это не важно. Неожиданно навалилась страшная усталость. Разбить
бы этот телефон к чертовой матери, подумал Ларри. Конечно, он понимал, что
никогда не сделает этого; может быть, потому-то ему было особенно обидно.
Ничего не поделаешь. Если бы помочь мог кто-нибудь другой, к нему не
обратились бы; все знают, сколько стоит время Ларри Чао.
- Да, разумеется, - сказал он в трубку. - Я вылетаю в 16:00.
- Отлично, Ларри. Мы тебя встретим. - В трубке раздались гудки.
Северный полюс. Отметка 40 000. Лунное Колесо
Марсия правильно сделала, что вызвала сюда Ларри. Он весьма
хладнокровно оглядывал страшную находку, и со стороны невозможно было
определить, что он при этом чувствует. Потом они сидели в
импровизированном штабе, устроенном Сэлби в соседней пещере.
Сэлби налила в стакан изрядную порцию виски и протянула его Ларри,
который, чуть поморщившись, сделал большой глоток. В свое время
винокуренная промышленность на Луне по понятным причинам не развивалась.
Но вместе с Землей исчезла, разумеется, и Шотландия, и теперь живительный
напиток стал большой роскошью.
- Люсьен Дрейфус, - произнес Ларри. - Это действительно Люсьен Дрейфус.
Итак, вы разгадали загадку его исчезновения...
- Да, дорогой, - ласково ответила Сэлби Богсворт-Степлтон. Наступила
томительная пауза.
Прислонившись плечом к стене, Марсия внимательно наблюдала за Ларри. В
харонской мифологии Макдугал разбиралась лучше, чем в человеческой
психологии, и отдавала себе в этом отчет. Поэтому сейчас она просто ждала,
трепетно ждала, как подействует целебный британский напиток на человека, с
которым знающие люди связывали столько надежд. Возможно, именно сейчас
удастся сделать первый правильный шаг к возвращению Земли. Для Марсии он
был бы шагом навстречу любимому мужу.
Сэлби, налив виски себе, протянула бутылку Марсии, но та отрицательно
мотнула головой. Бутылку забрал у нее Ларри, хотя он не опорожнил еще и
первый стакан. Он крепко прижал ее к телу, словно защищаясь этой склянкой
от неизвестности.
Не снимая скафандра, Ларри допил виски и тут же наполнил стакан снова.
Молчание становилось невыносимым.
Наконец Ларри решительно вздохнул.
- Можно как-нибудь извлечь его оттуда? - спросил он.
Сэлби осторожно присела на стул и тревожно посмотрела на Ларри. Нервно
побарабанила пальцами по столу. Одним глотком допила виски. И лишь после
этого поднялась - получилось даже торжественно.
- Мы не знаем, как это сделать. Но может быть, этого и не следует
делать...
- Как это так? - возмутился Чао. - Люсьен найден, и наша обязанность
освободить его.
- Спокойно, - подала голос Марсия. - Сейчас мы проводим исследования
микрообразцов кокона, в который он заключен. В принципе мы способны
разрушить оболочку механическими методами. Но для чего это нужно?
- Надо же хоть похоронить его по-человечески! - Ларри едва не сорвался
на крик.
- А если он еще не мертв? - спросила Сэлби. - Очень похоже на это. -
Она подошла к Ларри, забрала у него бутылку и вновь наполнила свой стакан.
- А вот если мы извлечем его оттуда, он наверняка погибнет окончательно. И
тогда мы будем виновны в его смерти.
- Подождите! - воскликнул ошарашенный Ларри, переводя недоуменный
взгляд с Марсии на Сэлби и обратно. - Я не совсем понял... Так Люсьен
жив?!
- Мы не знаем, - сказала Марсия. - Я даже не уверена, можно ли ставить
вопрос таким образом. Я пять лет исследовала харонские знаковые системы и
не обнаружила никаких указаний на то, что они проводят различие между
жизнью и смертью.
- О чем ты говоришь? - пробормотал Ларри, он выглядел совсем
ошарашенным.
Марсия беспомощно взмахнула рукой.
- Я говорю о том, что не в состоянии ответить на твой вопрос. Возможно,
он одновременно мертв и не мертв. Возможно, перед нами вообще не Люсьен
Дрейфус, а некий неизвестный объект, состояние которого нельзя определить
в наших, человеческих категориях жизни и не-жизни. В этом случае ставить
подобный вопрос так же бессмысленно, как и спрашивать, глубок солнечный
свет или мелок? Насколько я могу судить, биохимические процессы в теле
Люсьена практически прекращены. Готова побиться об заклад, что в его
желудке остались полупереваренные остатки пищи пятилетней давности. Борода
и ногти не выросли ни на миллиметр. Если бы нам удалось исследовать его
внутриклеточную структуру, мы обнаружили бы, что она не подверглась
разрушению. По-видимому, харонцы в состоянии вернуть его к жизни. Более
того, для них в подобной процедуре нет ничего необычного. В некотором
смысле в настоящий момент Люсьен Дрейфус сам является харонцем, но это
лишь гипотеза, потому что мы не знаем, какую информацию будет содержать в
себе возвращенное к жизни тело. Кем оно будет осознавать себя - Люсьеном
Дрейфусом, движущимся растением или, быть может, полноценным харонцем? Но
даже если он по-прежнему Люсьен, и мы сумеем оживить его, кто поручится,
внимательно слушаю. О чем ты?
- О динозаврах, дорогая. О динозаврах. Мы узнали кое-что новое. Биологи
теперь убеждены, что они умерли здесь, а не были убиты на Земле, как мы
сначала предполагали. Нашли лунные камни у них в желудках, что ли. Я в
этом мало разбираюсь, но похоже, что они жили здесь в течение примерно
пятнадцати миллионов лет.
- Что-о?
- Это подсчитано с применением радиоактивных методов по относительному
содержанию различных элементов в костях - я не очень разбираюсь. Но ясно,
что все наши прежние гипотезы рухнули.
- Ты хочешь сказать, что динозавры пятнадцать миллионов лет жили в этом
туннеле?
- Нет, дорогая, не совсем так. Я хочу сказать, что некоторые из них
издохли примерно через пятнадцать миллионов лет после других.
- Ничего не понимаю, - пробормотала Марсия. - Чертовщина какая-то.
Ладно. Долго еще?
- Через минуту приедем.
Фары высветили пещеру, спускавшуюся вниз от основного туннеля, и Сэлби
плавно затормозила. Вправо уходила другая пещера, поменьше первой. Там
мерцали огни, окрашивая все вокруг в зеленоватый цвет.
- Ее нашел позавчера один из наших сотрудников, - сообщила Сэлби. -
Перейди на диапазон 12. Он не используется бригадой, и так нам будет
удобнее разговаривать.
Марсия тотчас поняла, что Сэлби не хочет, чтобы она слышала, о чем
говорят члены бригады, но упрямиться не стала и лишь кивнула в ответ.
- Послушай, - помолчав, спросила Марсия, - но почему эта пещера
обнаружена только сейчас? Ведь она рядом с основным туннелем...
Они уже были у самого входа в нее.
- Здесь сотни, даже тысячи таких пещер, - нравоучительно ответила
Сэлби, - но даже десятая их часть пока что не исследована. Причина проста
- ужасно не хватает людей. Не научных сотрудников, а обыкновенных
подсобных рабочих. Мы просто наносим их на карту - я имею в виду пещеры, а
не рабочих, но на подробное описание не остается ни времени, ни сил.
Обыкновенно мы суем голову в новую пещеру и сразу, не заметив там ничего
особенного, идем дальше. По существу, большинство известных пещер не
исследованы, а значит, и неизвестны. Не исключение и эта, она была
нанесена на карту четыре года назад, но лишь позавчера Пенг Ли совершенно
случайно обнаружил в ней систему внутренних камер. Идем, увидишь сама...
Входом в пещеру служил аккуратный круглый проем примерно полутора
метров в поперечнике, расположенный в полуметре над полом. Перешагнув
вслед за Сэлби порог, Марсия оказалась в абсолютно пустом помещении трех
метров высотой, двух шириной и около десяти длиной.
- Тут ничего интересного, - пробормотала Сэлби. - А вон там вход,
обнаруженный Ли.
Сэлби неопределенно махнула рукой, и Марсия заметила в противоположном
углу отверстие, ведущее вниз. В отверстии виднелась приставная лестница.
Вход был освещен переносными фонарями. Оттуда слышался глухой шум.
- Вперед! - сказала Сэлби и быстро сбежала по лестнице. - Только будь
осторожна, - крикнула она Марсии, - в этой камере никто ничего пока не
трогал. Мы хотим сначала все сфотографировать и просканировать. - Эхо ее
голоса гуляло по помещению, наполняя его странным гулом, а лицо казалось
холодным и жестким. - Все не так плохо, - добавила Сэлби, - могло быть и
хуже. Спускайся.
Марсия последовала за Сэлби. Только почувствовав под ногами твердую
почву, она перевела дух и огляделась. Это была большая полость в форме
полусферы радиусом метров десять. Свет прожекторов бил прямо в глаза, а на
полу перед Марсией что-то лежало. О Господи, что это? Комок подкатил к
горлу.
- Люсьен Дрейфус, - сказала Сэлби. - По крайней мере его скафандр.
Марсия, приглядевшись внимательнее, шумно вздохнула. Облегчение
смешалось с ужасом. Это и в самом деле был скафандр, распластанный на полу
наподобие звериной шкуры и аккуратно вскрытый вдоль главной позвоночной
линии. Разрез был хирургически точен. Столь же аккуратные разрезы шли
вдоль рук и ног скафандра.
Скафандр был присыпан отмершими чешуйками Колеса. За пять лет он
обветшал, сморщился и изменил свой цвет, видимо, в результате реакции с
местной газовой средой. Потрясенная Марсия рассматривала находку,
безуспешно пытаясь справиться со своим сердцем, - оно колотилось в груди
со страшной силой. Итак, Люсьен Дрейфус. Харонцы утащили его сюда, затем
вынули из скафандра, как горошину из стручка, и...
- Где? - прошептала Марсия, не в силах более вымолвить ни слова.
Слова и не требовались.
- Пошли, - сказала Сэлби, с опаской обходя скафандр Люсьена. За
прожектором был вход в следующую камеру. Туда вел наклонный коридор метров
пятнадцати в длину и трех в ширину, опускающийся вниз под углом примерно в
пять градусов. Марсия на секунду заинтересовалась его необычным сводчатым
потолком. "Интересно, почему система камер имеет столь странную
конфигурацию? - подумала она. - И зачем потребовался этот просторный
внутренний коридор, если вход в первую камеру был столь крошечным, словно
замаскированным от чужих глаз?" Каждый вопрос, не найдя себе ответа,
порождал другой, и Марсия быстро устала.
Камера была ярко освещена, здесь-то сейчас и работала вся
исследовательская бригада. Рабочие несколько беспорядочно, на первый
взгляд, передвигались по камере. Двигались неуклюже, как люди, не
привыкшие к скафандрам.
Когда появились Сэлби с Марсией, суета прекратилась. Люди оставили свои
дела и уставились на Марсию. Минуту спустя они цепочкой направились к
выходу. По-видимому, Сэлби успела перепрыгнуть на нужную частоту и отдала
приказ об этом.
Третья камера внешне была копией предыдущей. Единственное отличие
заключалось в том, что она оказалась буквально забита разнообразной
аппаратурой как человеческой, так и харонской. Назначение большинства
приборов, расставленных на переносных стеллажах, Марсии было неизвестно.
Она с большой долей уверенности могла сказать лишь то, что все они имеют
какое-то отношение к медицине. Да и яркий ровный свет придавал камере
сходство с операционной.
У дальней стены валялись три мертвых харонца, все они относились к
разным видам. "Уж не эти ли так ловко вспороли скафандр Дрейфуса?" -
подумала Марсия, с отвращением рассматривая останки.
Приборы в основном располагались в центре камеры вокруг непонятного
предмета, напоминавшего застывший комок какого-то вещества. Вещество было
полупрозрачное и слегка поблескивало в свете мощных ламп. Кто-то стер с
комка пыль и отполировал поверхность. Внутрь тянулось множество проводов.
Марсия подошла к предмету вплотную, отодвинула стоящие вокруг мониторы
и, собравшись с духом, всмотрелась повнимательнее.
- О Боже! - вскрикнула она в ужасе.
То была не просто однородная застывшая капля. Она повторяла очертания
лежащего в соседней камере вспоротого костюма. Марсия невольно вспомнила,
как в старинных детективах полисмены обводили мелом контуры трупов.
Выделялись туловище, голова, широко раскинутые в стороны руки и ноги.
Каждая часть силуэта совпадала с соответствующей частью скафандра,
только была гораздо толще. Марсия словно увидела странную и неудачную
карикатуру на толстяка. Она вытащила из кармана фонарь и, включив его,
направила луч на предмет, лежавший у ее ног.
Да, она не ошиблась! Теперь она совершенно отчетливо увидела тело,
заключенное в мутную оболочку. И этого было вполне достаточно, чтобы
узнать хорошо знакомого человека. На лбу Марсии выступил холодный пот.
Спрятанное в прозрачный кокон тело на первый взгляд казалось
неповрежденным. Глаза были закрыты, на лице застыло выражение спокойствия
и безмятежности. Волосы, правда, были всклокочены.
К телу вели многочисленные провода. Впрочем, это были, конечно, не
провода, а определенно органические образования - они словно вырастали из
пола и шли во все части тела от головы до ног.
Марсию бил озноб. О Господи! Ну конечно, динозавры. Чертовы динозавры,
о которых рассказывала Сэлби. Некоторые издохли через пятнадцать миллионов
лет после других. Теперь ясно, что харонцы просто поддерживали их
жизнедеятельность в течение пятнадцати миллионов лет таким вот дьявольским
способом.
Итак, Люсьен Дрейфус находится в странном состоянии, которое не было ни
жизнью, ни смертью. И неизвестно, как вытащить его оттуда. Марсия медленно
опустилась на колени, из ее глаз градом катились слезы.
Эти чудовища превратили Люсьена в насекомого, заключенного в янтарной
капле. И этот кошмар будет продолжаться миллионы лет. Нет, это невыносимо!
Сэлби положила свои руки на плечи Марсии и пыталась осторожно ее
поднять.
- Вставай, милая, вставай. Ниже по туннелю, в нескольких сотнях метров
отсюда есть пустая пещера, в ней мы разместили нашу штаб-квартиру. Пойдем
туда, нам нужно поговорить.
Предпринималось немало попыток изобразить Ларри Чао
маньяком или сумасшедшим, но все это неправда. Истина
гораздо проще, хотя ее вряд ли примут те, кто во всех
бедах мира привык винить негодяев и тайных заговорщиков.
Истина в том, что грандиозная катастрофа произошла
совершенно случайно.
А Ларри был славным парнем, если говорить о его
человеческих качествах. Людская молва называет его главным
преступником, забывая, что пять лет назад никому и в
голову бы не пришло, что гравитационный пучок способен
причинить вреда больше, чем, например, игрушечный
фейерверк. А тем более, что он способен пробудить к жизни
страшного чужака, притаившегося в Солнечной системе.
Ларри стал жертвой стихийных сил. Рок, или история, или
игра судьбы - называйте их, как хотите. Кроме того, Ларри
был лишь одним из тех, кто ставил злополучный эксперимент.
Я была тогда вместе с ним, видела его в работе и одобряла
его действия. Беда Ларри в том, что он оказался в центре
событий. И теперь, как ни разделяй ответственность между
участниками эксперимента, как ни оплакивай потери, факт
остается фактом: именно Ларри О'Шонесси Чао нажал на
кнопку.
Люди не хотят понимать, что рано или поздно все равно
кто-нибудь сделал бы это. Конечная неизбежность результата
никого теперь не интересует. Это сделал Ларри Чао! -
кричат все. И от этого никуда ни деться - ни нам, ни тем
более ему.
Доктор Сондра Бергхофф. Заявление для Устной Истории.
Станция гравитационных исследований,
Харон Дата Пресс, 2443.
Луна. Космопорт Центрального Города.
Экспериментальная Площадка имени Армстронга. День Похищения
Ларри О'Шонесси Чао отметил мрачную годовщину исчезновения Земли тем,
что изо всех сил пытался не вспоминать о ней. Проверка "Гравитона"
занимала его куда больше, чем общий траур, но все-таки ему не удалось
целиком посвятить день работе, и время пролетело впустую. В который раз
разбирать устройство клешни давно сдохшего харонского робота-скорпиона
нужно было лишь для того, чтобы не потерять рабочую форму.
Рыться в куче полуорганических, полумеханических фрагментов харонских
роботов не самая творческая часть его работы, но на большее Ларри сейчас
был просто не способен.
Он заставлял себя сосредоточиться на проклятой клешне, исследуя
биоэлектронные цепочки с усердием примерного студента, как будто видел в
этом смысл собственной жизни, но толку было мало.
В обычные дни ему в общем-то неплохо работалось, сегодня же абсолютно
все напоминало о проклятом прошлом.
Пять лет.
Ровно пять лет назад очнувшиеся от спячки харонцы украли у человечества
Землю, в мгновение ока переправив ее черт знает куда.
Ларри чуть слышно шептал ругательства, свирепо тыкая в проклятую клешню
специальным щупом. Под действием мощных импульсов тока клешня извивалась,
как змея, впиваясь своими острыми как бритва захватами в металл щупа.
Горько вздохнув, Ларри отложил щуп в сторону и попытался расслабиться.
Ну ладно, если уж мы не в состоянии произнести вслух то, что нас
тяготит, позволим себе хотя бы поразмышлять об этом. Как давно ты
последний раз позволял себе такую неслыханную роскошь?
Нервно потирая руки, Ларри Чао неожиданно вспомнил о Понтии Пилате,
умывшем их перед обезумевшим от ярости народом. Ларри внимательно
посмотрел на свои ладони, потом положил их на лабораторный стол и
задумчиво уставился в пустую стену.
Мысль гулко звенела у него в голове.
Итак, по порядку. Сегодня минуло пять лет с того дня, как я, Ларри Чао,
инициировал похищение Земли. Он ненадолго задумался, подбирая правильные
слова. Пять лет назад он превратил Кольцо Харона в гразер и сумел получить
гравитационный луч. Именно он нажал на ту злополучную кнопку и
нежданно-негаданно разбудил дремавших пришельцев, выкравших после этого
Землю и чуть не разгромивших всю Солнечную систему. Утешением может
служить лишь то, что он же, Ларри Чао, и отбил атаку харонцев в тот
момент, когда уже казалось, что спасения нет.
Впрочем, людям до его заслуг нет никакого дела, они помнят лишь его
вину, помнят и никогда ему не простят. Во веки веков.
Ну хватит, сказал он сам себе и усмехнулся: рефлексия - удел вшивых
интеллигентов. Потом подобрал упавший со стола щуп и снова приступил к
работе. Робот-харонец был давно мертв, его пластиковая шкура, высохнув и
приобретя коричневатый оттенок, расслоилась. Сильные и когда-то смертельно
опасные пальцы-захваты без движения лежали перед Ларри.
В лаборатории никого. Сегодня всем не до работы. По всем закоулкам
Солнечной системы, где находились сейчас лишенные своей колыбели люди, шли
траурные церемонии, и Луна не была исключением.
Ларри, конечно, понимал, что он на таких церемониях желанным гостем не
будет. Все равно как если бы преступник заявился на поминки по жертве.
Ну что ж, людей можно понять. Кто-то непрестанно вызывает в памяти
образ родного мира, с тоской вспоминает о пронизывающих ветрах высоких
широт, о соленом запахе морского воздуха, о сладчайшем наслаждении
вечерних прогулок в парке - это их право. Он не будет им мешать своим
присутствием на печальном юбилее.
Крепко зажав в руке щуп, но так и не вернувшись к работе, Ларри подумал
о харонцах. Лунное Колесо было живым существом, все сомнения на этот счет
отпали. Ларри сам принял деятельное участие в его уничтожении. Как и
Люсьен Дрейфус. Эта страшная смерть тоже на его совести. Господи, они даже
его тела не нашли! Куда его запрятали проклятые харонцы?
Забыть. Забыть, - гипнотизировал себя Ларри. Умение в нужный момент
забывать вообще с некоторых пор стало для людей одним из необходимейших
навыков.
Итак, клешня робота. Следует закончить работу с клешней.
Большую часть времени в последние дни Ларри проводил в лаборатории,
исследуя доставляемые сюда куски убитого Колеса, роясь во внутренностях
причудливо устроенных полуживотных-полумашин.
Эта трудная работа требовала нечеловеческого усердия и внимания. Именно
поэтому Ларри занялся ею. Известно было немного, неизвестно - целый океан,
почти все. Не работа, а каторга, но она помогала Ларри отвлечься от
непрерывно терзавших его угрызений совести. Она была добровольно
наложенной на себя епитимьей, его специфическим способом раскаяния.
Кроме того, где-то внутри огромного Колеса находился ключ к разгадке
всех тайн. Ключ не мог не существовать. Хотя бы крошечный кусочек
закодированной информации, который не был уничтожен во время последней
битвы. Поисковые команды в принципе уже нашли кое-что, и теперь ключ был
особенно необходим, чтобы декодировать, проанализировать находки и
использовать добытое знание для получения ответов на главные вопросы.
Ларри не оставалось ничего другого, как найти Землю. И попытаться
вырвать ее из лап харонцев, чтобы вернуть на место. Только таким путем он
мог смыть с себя грех совершенного преступления. Разумеется, если жизнь на
Земле не погибла.
Он вновь засунул щуп в глубь хитросплетения проводов. Содрогнувшись от
мощного импульса тока, клешня дернулась и свалилась со стола.
Только за полночь Ларри удалось отогнать от себя тяжелые думы и немного
успокоиться. Спать он, впрочем, по-прежнему не мог, но во всяком случае,
почувствовал себя способным заняться серьезным делом. Он очистил свой
лабораторный стол, убрал так и не исследованную до конца клешню и
отправился в громадный темный ангар. Остановившись на пороге, включил
свет, и мощные лучи прожекторов, отражаясь от высоких сводчатых стен,
залили помещение ярким светом. Середину ангара занимали модели совсем уж
древних аппаратов.
Коллекция здесь была собрана любопытная: самолет братьев Райт;
настоящий посадочный модуль "Орел", на котором Армстронг впервые в истории
человечества высадился на Луне; знаменитая "Деметра" и даже "Терра Нова".
Ларри Чао страстно мечтал, чтобы когда-нибудь "Гравитон" занял почетное
место среди этих экспонатов.
Наверное, "Гравитон" выглядел бы здесь кое-как собранной кустарщиной.
Ничего не поделаешь, его пришлось монтировать из подручных материалов.
Корпус позаимствовали от одного из кораблей, перевозивших раньше
металлическую руду с астероидов. Стартовую ступень взяли со старого
транспортника, что же касается доброй половины оборудования, то никто
толком и не знал, откуда оно взялось.
"Гравитон" представлял собой короткий цилиндр, державшийся на четырех
опорах. Он был окрашен в серый цвет, как военный корабль, и очень неуклюж
на вид.
Однако он был первым кораблем, на котором в качестве основного
движителя применялся гравитационный пучок, генерируемый Кольцом Харона.
Для старта же был предусмотрен обычный ракетный двигатель. Гравитационный
начинал действовать только после выхода "Гравитона" на сильно вытянутую
орбиту, характеристики которой были рассчитаны так, чтобы исключить
вероятность пробуждения гравиимпульсом какого-нибудь дремлющего монстра
вроде Лунного Колеса. Ларри учился на своих прежних ошибках. Люди вообще
со времени катастрофы стали более осторожны.
Гравитационно-лучевая движительная система "Гравитона" была наполовину
собрана из кусков погибших харонцев, что дало шутникам повод прозвать
корабль "Гробошмоном". Его создатели, скрипя зубами, пошли на откровенный
плагиат, но выхода не было: чтобы наладить собственное производство
необходимых материалов, землянам потребовались бы многие годы, если не
десятилетия. Тут имелась и определенная доля риска.
Сам Ларри Чао, безусловный специалист в области гравитационной
технологии, не вполне понимал принцип действия харонского оборудования. Но
времени на исследования не хватало. И конструкторы "Гравитона" сочли, что
предсказуемого поведения во время испытательных полетов вполне достаточно,
чтобы не слишком беспокоиться. Корабль был способен под действием внешнего
гравиимпульса передвигаться с ускорением до 50 "g", в обитаемом же отсеке
поддерживалось нормальное лунное тяготение.
Ларри поднял глаза на корабль-уродец, свое детище. "Гравитон" был готов
к пилотируемому полету. Вряд ли, конечно, он поможет вернуть Землю, но сам
по себе это был настоящий прорыв в технологии межзвездных кораблей. Ларри
испытал удовлетворение, видя результат своих трудов.
Он зевнул и сладко потянулся.
Потом подошел к дисплею и пролистал рабочий журнал. Отметил в нем, что
сегодня нужно сделать. Вернувшись в лабораторию, Ларри взял необходимые
приборы и отправился на борт корабля, предвкушая, как славно поработает
этой ночью. Вместе с ним на борт поднялась дежурная бригада.
Но не успел он заняться делом, как в кармане зазвонил радиотелефон.
Вздохнув, Ларри вынул трубку.
- Чао слушает, - недовольно бросил он.
- Ларри?
Екнуло сердце. Никто, кроме нее, не обращался к нему так фамильярно.
- Да, это я. Привет, Марсия.
- Привет. Слушай, Ларри, я звоню тебе с Северного полюса.
Северный полюс. Для всех жителей Луны "Северный полюс" и "Станция имени
Дрейфуса" означали одно и то же. Но не для Ларри.
- У нас есть любопытные новости. Хотелось бы услышать твое мнение. Ты
не мог бы срочно приехать?
- Это действительно важно?
Вопрос был излишен. Даже Марсия Макдугал не стала бы звонить ему без
крайней необходимости.
- Да. Очень.
Ларри помолчал несколько секунд, тупо глядя на распотрошенный корпус в
камере резонатора. Нужно будет записать данные в бортжурнал.
Он закрыл глаза и негромко вздохнул. Услышит ли этот вздох Марсия?
Впрочем, это не важно. Неожиданно навалилась страшная усталость. Разбить
бы этот телефон к чертовой матери, подумал Ларри. Конечно, он понимал, что
никогда не сделает этого; может быть, потому-то ему было особенно обидно.
Ничего не поделаешь. Если бы помочь мог кто-нибудь другой, к нему не
обратились бы; все знают, сколько стоит время Ларри Чао.
- Да, разумеется, - сказал он в трубку. - Я вылетаю в 16:00.
- Отлично, Ларри. Мы тебя встретим. - В трубке раздались гудки.
Северный полюс. Отметка 40 000. Лунное Колесо
Марсия правильно сделала, что вызвала сюда Ларри. Он весьма
хладнокровно оглядывал страшную находку, и со стороны невозможно было
определить, что он при этом чувствует. Потом они сидели в
импровизированном штабе, устроенном Сэлби в соседней пещере.
Сэлби налила в стакан изрядную порцию виски и протянула его Ларри,
который, чуть поморщившись, сделал большой глоток. В свое время
винокуренная промышленность на Луне по понятным причинам не развивалась.
Но вместе с Землей исчезла, разумеется, и Шотландия, и теперь живительный
напиток стал большой роскошью.
- Люсьен Дрейфус, - произнес Ларри. - Это действительно Люсьен Дрейфус.
Итак, вы разгадали загадку его исчезновения...
- Да, дорогой, - ласково ответила Сэлби Богсворт-Степлтон. Наступила
томительная пауза.
Прислонившись плечом к стене, Марсия внимательно наблюдала за Ларри. В
харонской мифологии Макдугал разбиралась лучше, чем в человеческой
психологии, и отдавала себе в этом отчет. Поэтому сейчас она просто ждала,
трепетно ждала, как подействует целебный британский напиток на человека, с
которым знающие люди связывали столько надежд. Возможно, именно сейчас
удастся сделать первый правильный шаг к возвращению Земли. Для Марсии он
был бы шагом навстречу любимому мужу.
Сэлби, налив виски себе, протянула бутылку Марсии, но та отрицательно
мотнула головой. Бутылку забрал у нее Ларри, хотя он не опорожнил еще и
первый стакан. Он крепко прижал ее к телу, словно защищаясь этой склянкой
от неизвестности.
Не снимая скафандра, Ларри допил виски и тут же наполнил стакан снова.
Молчание становилось невыносимым.
Наконец Ларри решительно вздохнул.
- Можно как-нибудь извлечь его оттуда? - спросил он.
Сэлби осторожно присела на стул и тревожно посмотрела на Ларри. Нервно
побарабанила пальцами по столу. Одним глотком допила виски. И лишь после
этого поднялась - получилось даже торжественно.
- Мы не знаем, как это сделать. Но может быть, этого и не следует
делать...
- Как это так? - возмутился Чао. - Люсьен найден, и наша обязанность
освободить его.
- Спокойно, - подала голос Марсия. - Сейчас мы проводим исследования
микрообразцов кокона, в который он заключен. В принципе мы способны
разрушить оболочку механическими методами. Но для чего это нужно?
- Надо же хоть похоронить его по-человечески! - Ларри едва не сорвался
на крик.
- А если он еще не мертв? - спросила Сэлби. - Очень похоже на это. -
Она подошла к Ларри, забрала у него бутылку и вновь наполнила свой стакан.
- А вот если мы извлечем его оттуда, он наверняка погибнет окончательно. И
тогда мы будем виновны в его смерти.
- Подождите! - воскликнул ошарашенный Ларри, переводя недоуменный
взгляд с Марсии на Сэлби и обратно. - Я не совсем понял... Так Люсьен
жив?!
- Мы не знаем, - сказала Марсия. - Я даже не уверена, можно ли ставить
вопрос таким образом. Я пять лет исследовала харонские знаковые системы и
не обнаружила никаких указаний на то, что они проводят различие между
жизнью и смертью.
- О чем ты говоришь? - пробормотал Ларри, он выглядел совсем
ошарашенным.
Марсия беспомощно взмахнула рукой.
- Я говорю о том, что не в состоянии ответить на твой вопрос. Возможно,
он одновременно мертв и не мертв. Возможно, перед нами вообще не Люсьен
Дрейфус, а некий неизвестный объект, состояние которого нельзя определить
в наших, человеческих категориях жизни и не-жизни. В этом случае ставить
подобный вопрос так же бессмысленно, как и спрашивать, глубок солнечный
свет или мелок? Насколько я могу судить, биохимические процессы в теле
Люсьена практически прекращены. Готова побиться об заклад, что в его
желудке остались полупереваренные остатки пищи пятилетней давности. Борода
и ногти не выросли ни на миллиметр. Если бы нам удалось исследовать его
внутриклеточную структуру, мы обнаружили бы, что она не подверглась
разрушению. По-видимому, харонцы в состоянии вернуть его к жизни. Более
того, для них в подобной процедуре нет ничего необычного. В некотором
смысле в настоящий момент Люсьен Дрейфус сам является харонцем, но это
лишь гипотеза, потому что мы не знаем, какую информацию будет содержать в
себе возвращенное к жизни тело. Кем оно будет осознавать себя - Люсьеном
Дрейфусом, движущимся растением или, быть может, полноценным харонцем? Но
даже если он по-прежнему Люсьен, и мы сумеем оживить его, кто поручится,