Страница:
— Убирайся!
— Сюзан! — голос Ганса застал ее врасплох. Она сняла с головы устройство связи, сохранив предварительно математическую задачу, над которой билась.
— Заходи, Ганс. Люк пропустит тебя, — она развернулась в кресле к люку, в который он входил. Он неуверенно улыбнулся, остановившись на пороге, и нервно взмахнул руками.
— Э-э, я подождал, чтобы убедиться, что майор у полковника Ри, — он беспокойно огляделся. — Рита мне задницу оторвет, если найдет меня здесь.
Его благоговейный страх развеселил ее.
— Ничего подобного, ведь ты пришел ко мне. Садись. Кофе? Или еще чего-нибудь? Распоряжайся автоматом.
Он смущенно продолжал стоять — как будто не слыша, — старательно избегая смотреть на нее.
— Что-то случилось? — спросила Сюзан нахмурившись. — В чем дело, Ганс?
Он сделал глубокий вдох.
— Э-э, по орудийной палубе ходят странные слухи… — он опустил глаза. — Эй, знаешь, а ты говоришь на стандартном намного лучше.
— Это не имеет отношения к орудийной палубе, — напомнила Сюзан, нутром чувствуя что-то неладное.
— Хм, верно, — согласился он, проводя рукой по волосам.
— Черт возьми! — взорвалась она. — Садись, Ганс! Ты весь как на иголках. Майор не снимет с тебя скальп за то, что ты здесь. Ты пришел ко мне, — она беспомощно воздела руки.
Ганс кивнул и, помявшись, присел.
— Э-э… я хотел спросить, как у тебя дела с уроками? — казалось, это действительно его интересовало.
Сюзан вздохнула и встала, чтобы взять из автомата чашку чая. Она рассеянно покачала головой.
— Я… Я, правда, не знаю, — и добавила, встретившись с его растерянным взглядом. — Хм, это нечто вроде… вроде того, как в трюм корабля загружают детали оборудования. Ты можешь назвать каждую, но не знаешь, как они собираются — и даже от какого они механизма — не говоря уже о том, для чего они нужны, — она отпила чай. — Что-то подобное творится в моей голове после всех этих часов, проведенных перед компьютером и в обучающем сне. Отдельные мысли. Частицы информации… каша в голове.
— Я могу чем-нибудь помочь? — не задумываясь спросил он с неподдельной озабоченностью. — Я хочу сказать, что это ужасно. Возможно, я мог бы помочь тебе привести это все… — он вдруг спохватился и пристыженно уставился на свои руки.
— Ты не хочешь сказать мне, что тебя беспокоит? — тихо спросила Сюзан, облокотившись на спинку кресла.
Он закусил губу.
— Ты знаешь такого Пятницу Гарсиа Желтая Нога? Того, который будет драться с Конокрадом? — он в нерешительности насупился.
Она кивнула, сразу насторожившись.
— Ну… в общем, на орудийной палубе говорят всякое, — он потер шею и выпалил, — говорят, что драться будут из-за тебя.
Сюзан закрыла глаза и почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Это… это правда, Ганс. Они… — она подняла глаза и вдруг увидела его удаляющуюся спину.
— Ганс? — позвала она, вскочив на ноги. — ГАНС? — но он уже ушел, и люк начал закрываться за ним. Она смотрела, как задвигается створка, со странным чувством пустоты внутри.
Она еще некоторое время боролась с порывом броситься за ним, найти его, добиться объяснений. Наконец, разозлившись и думая попеременно то о Гансе, то о Пятнице, она заставила себя вернуться к системе. Она угрюмо взяла головное устройство и надела его — твердо решив поработать над математикой.
Не прошло и часа, как голос Пятницы вспугнул ее. Бросившись к люку, она почувствовала себя в дурацком положении.
Он был тут как тут со своей улыбкой.
— Отгадай, что произошло?
— Что? — выдохнула она. — Конокрад отказался от мести!
— Вот и неправильно! — фыркнул Пятница и ловко скользнул в дверь.
Сюзан нахмурилась.
— Тогда… что?
— Ну, в общем, такие дела: я тут прикинул еще раз шансы сторон в схватке на ножах. Три против одного… в пользу Конокрада.
— О Боже.
— О Боже, это верно! — согласился Пятница, насупив свое похожее на гнома лицо. — Мне лучше знать.
Она взяла его за руку, заглядывая сверху в его поблескивавшие глаза. Проклятая пустота, которую оставил после себя Ганс, начала разрастаться. Этот человек умрет за нее. Вот он стоит с призрачной улыбкой на толстых губах. Она только сейчас поняла, что он для нее значил, в какой опасности из-за нее он оказался.
— Конечно, — невозмутимо продолжал Пятница, — он раза в два больше меня, верно? Значит, мне остается только срезать его наполовину, понимаешь? Тогда шансы будут уже два против одного!
Сюзан закрыла глаза, обнимая его.
— Пятница Гарсиа Желтая Нога… ты невозможен!
— Именно это сказала моя матушка, когда я родился. Она-то считала, что всегда сохраняла верность моему отцу.
— ПЯТНИЦА! — вскричала она с щемящим чувством в сердце. Опустив глаза, она оттолкнула его. — Послушай, еще не поздно. Иди, извинись перед Конокрадом. Я… не стою твоей жизни. Он искромсает тебя на…
— Тшш, — прошептал он, притягивая ее к себе и прекращая паясничать. Он нежно погладил ее по длинным волосам. — Успокойся. Ничего такого не случится. Кроме того, я же должен увидеть твои достижения. Я заключил несколько пари на то, что ты станешь самым великим воином Паука — ставки НЕВЕРОЯТНО БОЛЬШИЕ. Я выиграю целое состояние и хочу быть в состоянии его потратить — вместе с тобой.
С сильно бьющимся сердцем она заглянула ему в глаза, увидев в них нежность и боль. Что, если он умрет? Ее тревога окрашивалась пониманием того, как он для нее стал дорог. Их губы встретились в жарком поцелуе.
Его глаза горели неизъяснимой тоской, не уступавшей его возбуждению.
— Я надеялся на это, — счастливо пробормотал он. — Я могу умереть спокойно.
— О, Пятница… — начала она, но он снова поцеловал ее. Внутри все заныло. — Пожалуйста, не надо. Только не из-за меня. Я… не вынесу, если ты…
— Шш-ш! Майор разговаривает с Железным Глазом. Вернется только через несколько часов. У нас есть время… поговорить. Прогуляться. Что захочешь.
Она кивнула, борясь с комком в горле, испытывая желание укрыть его своим телом от всех бед. Прижавшись к нему грудью, она испытывала необычный трепет желания.
Они снова поцеловались, у нее перехватило дыхание от смелых прикосновений его рук. Дрожь нарастала. Отчаянное смущение сменила нежность. По всему ее телу разлилась сладкая истома. Она прижалась к нему, выгибаясь и требуя своими поцелуями чего-то большего.
Он отстранился, внимательно посмотрев ей в лицо.
— Ты знаешь, чем это кончится?
Она кивнула, вся вспыхнув.
— Хм, я не хочу, чтобы это было из чувства вины, — он поморщился. — Ох, какой же я все-таки лжец!
Она чуть не захихикала, когда он жадно впился зубами в ее плоть. Он снова поднял глаза и спросил уже серьезно.
— Ты уверена, Сюзан?
Она кивнула, чувствуя, как пульсирует кровь. Ее глаза медленно стали закрываться от легкого прикосновения его пальцев. Она задрожала, когда он снял с нее одежду. Она уверенно расстегнула его боевую рубашку, подстегиваемая желанием. Ее дыхание превратилось в отрывистые всхлипывания, пальцы страстно скользили по его мускулистой груди и плечам, губы отвечали на его поцелуи.
Ее рука скользнула вниз, нащупывая его твердую плоть.
— О, Пятница, — она изнывала от желания, — я никогда… никогда этого не делала…
Он взял ртом ее сосок, заставив его затвердеть. Задыхаясь, она притянула его на узкую койку, почти не чувствуя спиной гладкой ткани. Его кожа обожгла ее, его мощные мускулы вздувались. Она прижала его к себе.
В каюте Риты Джон Смит Железный Глаз устроился у монитора и замер в ожидании. К его удивлению, Рита протянула ему бокал виски.
— Что насчет сириан? — спросил он нахмурившись. — Ты обещала показать мне кое-что.
Рита высвободила волосы из-под воротника и откинулась в кресле.
— С доком ты был таким же болваном?
— Я не понимаю, — Железный Глаз подался вперед, опершись о колени.
— Пятница хотел побыть наедине с Сюзан, военный вождь, — ехидно заметила Рита. — Должна же я была что-то сказать, чтобы увести тебя.
Железный Глаз на секунду задумался над этим, затем покачал головой, и его лицо просветлело.
— Болван? Наверное, да. Я не думаю о таких вещах. Ты считаешь, что это непростительно?
Рита непринужденно рассмеялась.
— Только в личных вопросах. Ты смешной… так никогда и не узнаешь, как устроены люди — не считая боевой обстановки.
Он облизал губы и кивнул.
— Похоже на то, — он помолчал. — Я знаю, как иметь дело с Пятницей на войне… но в любви? — его глаза напряженно сузились. — С другой стороны, может быть, она выйдет за него замуж и бросит эту затею с женщиной-воином!
— Вздор! — раздраженно выпалила Рита, опускаясь еще глубже в кресло и разглядывая его поверх бокала. — Ну почему, Железный Глаз? Ты можешь мне сказать, что тебя беспокоит? Только не заводи опять старую песню про то, что Паук создал мужчин и женщин разными. У тебя за этим кроется что-то личное.
Он на некоторое время молча закусил губу и мрачно наморщил лоб.
— Я в общем-то представляю это себе примерно так, — сказал он неуверенно. — Женщины для нас, романанов, это прежде всего матери. Сила народа, если хочешь. Незаменимых мужчин, воинов, нет. Убьют одного, на его место встанет другой. Если убьют многих, у каждого мужчины будет по нескольку жен. Но убей женщину, и ты лишишь племя троих или четверых детей. Женщина — это будущее. Мужчина — это ничто, пробный образец. Для будущего достаточно, если останется хотя бы один мужчина — хотя ему, конечно, придется потрудиться. Если останется одна женщина… народу конец.
— Один бык-производитель? — язвительно спросила она.
— Не думаю, что можно назвать…
— Глупости, — проворчала Рита. Она вскинула голову. — Ты когда-нибудь думал о том, что будет, когда твои воины явятся домой с Сириуса со своими «женами»? У всех этих женщин с Сириуса будут идеи, как у Сюзан, — и у меня. Никаких плясок под чужую дудку. Никакого невежества, забитости, опускания глаз и подчинения. Как старые воины, вроде Сэма Желтая Нога, смогут принять это? Забить их всех до смерти? Какая польза от мертвой рабыни, а?
Железный Глаз провел мозолистой ладонью по лицу.
— Нет, в том, чтобы забить женщину до смерти, нет никакой чести. Я имею в виду… О, Паук даст, мы изменимся, Рита. Другого пути нет. Новые идеи… Ладно, мы просто поживем и увидим, — он презрительно прищурил один глаз. — Вы с Литой… обе принесли неприятности.
— Ну и что? — с вызовом откликнулась она. — А что Сюзан?
Он развел руками.
— Ее же здесь нет, правильно?
— Но ты не одобряешь.
— Нет, черт возьми! Я… — он набрал воздуха и отвернулся. — Может быть, жизнь меня научит. Не так-то просто избавиться от того, во что верил всю жизнь.
Она криво усмехнулась ему.
— Ты, по крайней мере, признал, что может быть другой путь. Дай ей шанс. Если я вложу ей в голову достаточно информации, есть вероятность, что она выдюжит.
— Вероятность?
— Джон, тебе известно, сколько всего против нее? Через пять месяцев мы будем приземляться на Сириусе, и она окажется в пекле сражения на Мире, о котором она не имеет ни малейшего представления. Да конечно, обучающие машины могут дать ей набор знаний. Но это все равно, что… поместить в твой мозг энциклопедию. Чтобы научиться правильно ею пользоваться и не утонуть в море разрозненного материала, необходима природная сообразительность.
— И, ты думаешь, ей это по плечу?
— Бьюсь об заклад, Джон. Я, ну вообще-то, это может сломать человека — особенно с другим сознанием, — но не стоит ей об этом говорить. Ей и так хватает забот. Но иногда… скажем, машина перегружает память. В других случаях человек не может забыть о том, что он оставил в прошлом. Некоторые, хм, почти лишаются рассудка. Кризис личности.
Железный Глаз вскинул голову.
— Эта машина что-то вроде психообработки?
Рита кивнула.
— Теперь ты знаешь, почему я так переживаю. Некоторые романаны, особенно с кровью пророков, становятся совершенно невменяемыми при воздействии на их психику. У Сюзан хорошая реакция. Я не думаю, что возникнут проблемы с…
— А! — кивнул Железный Глаз. — Вот почему инженеры так долго возились с боевыми стимуляторами, прежде чем допустить до них воинов. Вам нужно было адаптировать их к нашему сознанию, чтобы мы не свихнулись.
Рита поджала губы.
— Совершенно верно. Мы многое узнали о том, как работать с нейропсихологией романанов. Это спасет много жизней, когда мы окажемся на Сириусе. Сюзан же выдерживает двойную нагрузку. Она демонстрирует замечательную совместимость с обучающей машиной.
Он вздохнул, окидывая взглядом комнату.
— Когда мы будем на Сириусе? Рита, я… в общем, это будет не так легко, как нам кажется. У меня просто… такое предчувствие, Рита. Интуиция воина, если хочешь. Я замечаю всеобщий оптимизм по поводу меня, но он… ложный. Вот я сижу, окруженный всевозможной техникой, — но я ЗНАЮ, что такое война. Это было моим занятием — вести людей на войну. Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что Сириус окажется ужаснее, чем мы можем…
— Брось! Ты знаешь, какой мощью располагает Патруль. Как может одна планета, переоборудовав пару GCI, противостоять нам? Я хочу сказать, что мы имеем за собой весь флот! Сириане не воины, они…
— Когда нечего терять, каждый может сражаться, — Железный Глаз поднял смуглую руку. — Нет, дело не только в этом. Мы с моими романанами здесь в невыгодном положении. Совершать набег на мир с высокой технологией? Какие ловушки могут поджидать там дикарей? Как мне объяснить преимущества аркологии воину сантос, который открывает рот даже при виде поселения?
Рита на несколько минут сосредоточилась над своим бокалом.
— Я не хочу поднимать тебя на смех, но только подумай. Как только Патруль завладеет небом, мы сможем нанести удары по стратегическим объектам сириан. Деморализовать их с первой же минуты. ШТ дадут нам свободу маневра. Если с романанами будет неладно, мы сможем прикрыть их с помощью десантников…
— Нет, — прорычал Железный Глаз. — Это пойдет во вред чести и боевому духу романанов. Нет, мы должны отвечать за себя — за свое задание, — иначе лучше вообще отказаться от этого. Мои люди должны стоять за себя на Сириусе. В другом случае это будет катастрофа для…
— Какие могут возникнуть проблемы? — скептически спросила Рита. — Патруль покажет свою силу, и планета не устоит. Так всегда было… Что ты так на меня смотришь?
Он потянулся и накрыл ее бледную ладонь своей смуглой.
— Рита, — произнес он рассудительно. — Поверь мне. У тебя и у твоего Патруля большой опыт по «наведению порядка» в своем Директорате. А я? У меня большой опыт военных действий. Когда дело доходит до войны, существует одно железное правило.
— Какое именно?
— Ничего нельзя предсказывать. Можно строить планы, но они никогда не срабатывают, — он улыбнулся. — Мой двоюродный брат Честер — пророк. Филип тоже был почти пророком. Брат моего деда был пророком. Во мне это не так сильно; и все же я чую беду на Сириусе. Все будет не так, как мы рассчитываем. Я вижу вопрос в твоих глазах. Нет, я не знаю, что будет не так, но то, что будет, это точно.
— Ты говорил об этом с Ри?
Железный Глаз пожал плечами.
— Он романан в душе. Он слушает, кивает и думает. Затем он начинает испытывать тревогу по поводу того, что я сказал, и мы обсуждаем возможные неприятности. Все, какие только приходят нам в голову. Я его стал сильно уважать за это. Наконец-то я встретил командира, которого я уважаю и которому могу подчиняться.
Она подняла широко раскрытые зеленые глаза.
— Я полагаю… что… такое признание многого стоит, да?
Уголки его губ слегка дрогнули. Он тихо сказал:
— Да, большего, чем ты думаешь, — он заерзал в кресле. — Ну а чтобы признаться в этом тебе, тоже потребовалось немалое уважение и доверие.
Рита раскрыла рот, не в силах выговорить ни слова, в ее глазах вдруг отразилась боль. Они долго смотрели друг на друга.
— Спасибо за доверие, — наконец прошептала она. — Я… я постараюсь его оправдать.
Он негромко кашлянул.
— О, я не сомневаюсь. А я… возможно… ну, когда все это кончится… Может быть вы с Ри оставите меня на «Пуле»? Чтобы я мог учиться и узнавать новые миры? Я… я не уверен, что смогу вернуться к набегам на сантос и прежней жизни.
Она засмеялась.
— Дэймен не отпустит тебя. Вы с ним, похоже, два сапога пара. А что касается меня? — она понизила голос. — Мне бы хотелось, чтобы ты остался. У нас с тобой одинаковые взгляды. Никто другой не может так понять меня, и Филип и… и… — она отвернулась.
Железный Глаз сильнее сжал ее ладонь, сказав этим все.
— Я почти допила виски. Через полчаса Пятница должен драться с Конокрадом, — ее голос был усталым. — За Патруль, — она опрокинула бокал. — И за путь Паука.
— За войну и кровь, за то, чему они научат, — Железный Глаз опрокинул свой и направился к двери.
— Вилли Красный Ястреб Конокрад хочет выдвинуться, призывая вернуться к старым порядкам, — Рита уставилась вверх на облицовку потолка. — Немного преждевременно. Время для движений нативистов и ревиталистов обычно наступает позднее.
— Что? — Пятница поднял голову от занятий рукопашным боем с роботом для разминки. Железный Глаз сидел в стороне, недовольно поглядывая на них.
— Я набралась этого в старых книгах дока, — Рита покачала головой. — Это когда люди пытаются вернуться к своей прежней культуре, восстановить старое доброе мифологическое прошлое. Романаны еще не так много утратили, чтобы думать об этом. Конокрад просто забегает вперед.
Сюзан подошла и села рядом с Пятницей, который ушел с площадки и растянулся на скамейке. Она взяла его за руку.
— Ты победишь? — глубокая нежность в ее глазах вызвала у Риты раздражение.
Пятница засмеялся.
— Надеюсь. Слишком много еще нужно сделать. В мои представления о будущем не входило, что Конокрад всадит в меня свой нож. Если ему не хватает волос на поясе — пускай снимает их с голов сириан! У меня же череп слишком быстро сгорает на солнце. Кроме того, с моим ростом мне уже нельзя ничего отдавать с себя. Раз, другой, а потом глядишь… и исчезну.
— Ты победишь! — заверила Рита, кивая головой. Влюбленные глаза Сюзан продолжали действовать ей на нервы. ПРОКЛЯТЬЕ, ЛАСКАЕТСЯ КАК СОБАКА!
— Ты уверена? — спросила Сюзан. — Он дерется из-за… Это все из-за моей чести, — ее глаза приняли страдальческое выражение. — Может, мне следует поговорить с Вилли. Возможно, если он убьет меня — возьмет трофей, — то все будет кончено.
Глаза Риты превратились в щелки.
Пятница привстал и взял ее за плечи.
— Я сам нарвался на смертельную вражду. Никто не имеет права посылать женщину из своего клана к старику Уотти. Конокрад мне все равно никогда не нравился. Он всегда…
— Это не стоит твоей жизни! — Сюзан по-собачьи замотала головой.
— Я не думаю, что он может проиграть, — повторила Рита, внутренне сжавшись. БРОСЬ, МАЛЫШКА, ДЕРЖИСЬ ДОСТОЙНО. НЕ СМЕЙ МЕНЯ ПОДВОДИТЬ. ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ РАСЧУВСТВОВАТЬСЯ И РАСКИСНУТЬ… И ТЕБЕ КОНЕЦ.
— Почему? — спросил Железный Глаз. — Смерть может настичь любого. Паук возьмет и решит забрать Пятницу сегодня. Возможно, он уже научился в жизни всему, чему нужно.
— Мне часто вдруг хочется узнать о многих вещах, — серьезно провозгласил Пятница. — Видно, мне нужно еще многому и многому учиться! О том, что, например, будет завтра! — он выпятил губы и вскинул голову. — Слышишь, Паук? Мне НИКОГДА В ЖИЗНИ не будет достаточно!
Рита пропустила его слова мимо ушей, обратившись к Железному Глазу.
— Пятница один из лучших в рукопашном бою. Я заставляла его сверхурочно тренироваться с машиной. Мне он еще не ровня, но еще полгода тренировок, и он переплюнет меня. Я дралась с Конокрадом. Мне точно известно, что он больше болтает, чем занимается.
Сюзан крепко схватила Пятницу за руку, переполнившись отчаянием.
— Может произойти случайность. Нога соскользнет или пот зальет глаза не вовремя. Везение тоже имеет значение. Столько всего…
— Несмышленыш, — нежно засмеялся Пятница. — Все будет хорошо. Не волнуйся за меня.
Рита еле сдерживала раздражение. ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЕТКА ВПЕРВЫЕ ЗАНИМАЛАСЬ ЛЮБОВЬЮ. КАКОЕ МНЕ ДЕЛО ДО ТОГО, ЧТО ОНА УВИВАЕТСЯ ЗА СВОИМ МУЖЧИНОЙ? ДА, ДА, ПОНЯТНО. ЕСЛИ ЕЙ НЕ ХВАТАЕТ МОЗГОВ, ТО ПУСТЬ ДЕЛАЕТ ЧТО ХОЧЕТ. ПРОКЛЯТЬЕ! ПОЧЕМУ БОГ ТАК НЕСПРАВЕДЛИВ К ЖЕНЩИНАМ? Рита заскрипела зубами. А ЧТО ЕСЛИ КОНОКРАД УБЬЕТ ПЯТНИЦУ — И ЭТО СЛОМАЕТ СЮЗАН. ЧТО ТОГДА?
— Пора, — сказал Железный Глаз.
Рита подняла глаза и увидела Вилли Конокрада, входящего в спортивный зал. Он держался вызывающе нагло, размахивал руками. Из другой двери появился полковник Ри с несколькими медиками и антигравом.
Сюзан побелела как мел, в глазах отразилось отчаяние.
СЛИЗНЯК! ТЫ УЖЕ НАПОЛОВИНУ СЛОМАЛАСЬ, ДЕВОЧКА! ЧТО, ЕСЛИ ТЫ НЕ ВЫДЕРЖИШЬ? ПОЧЕМУ Я ТАК БОЮСЬ, ЧТО ОНА СЛОМАЕТСЯ? Тревога сжала сердце Риты, в то время как Пятница улыбнулся Конокраду.
Джиорж Хамбрей проводил серию контрольных экспериментов на своем мониторе. Голографические изображения показывали, что генераторы поля были достаточно мощными для Первого гражданина. Он выключил систему и оглядел комнату Нгена. Каждый квадратный дюйм был обложен мягким покрытием. Никаких острых углов. Приглушенный свет. А теперь Нген приказал создать ограничивающее поле вокруг кровати.
Удивляясь, зачем может понадобиться такая сложная психомашина, Джиорж подумал, что, наверное, у Первого гражданина плохо со сном. Он осмотрел медицинскую психомашину, вмонтированную в стену над кроватью. Зачем Нген Ван Чжоу понадобились внушенные фантазии?
Лицо Джиоржа не меняло выражения, пока он отстегивал датчик от пояса. Чем бы Нген ни занимался, это не имело значения, пока его собственная мать получала медицинское обслуживание, а он — неограниченные ресурсы для работы.
Он прошел через люк, дважды проверив сложную охранную систему, и направился к челночным докам. По приказу Нгена, охрану не выставили. Леона Магилл прибыла час назад. Ей с Нгеном нужно было многое обсудить.
Джиорж вошел в док, подошел к челноку Леоны и поднялся на закрытый мостик. Он взглянул на систему, осторожно снял пломбы и кивнул. Ловкими пальцами он раскрыл две панели управления и начал делать то, что приказал Нген.
Ганс съежился в повторяющем изгибы тела кресле стрелка на полутемной опустевшей орудийной палубе. За большим бластером его не было видно. Он кусал губы, хмурясь и борясь с противоречивыми эмоциями. Конечно, он был влюблен в нее! Чего же еще следовало ожидать? Ни одна женщина на корабле не может сравниться с ее совершенной красотой! Эти длинные черные волосы, эти глубокие ясные глаза, юная упругость кожи, все это не переставало преследовать его.
Теперь другой мужчина дрался за ее честь! Ганс закрыл глаза, чувствуя себя совсем несчастным. Она теперь даже не удостоит его взглядом. В какое сравнение мог идти какой-то капрал, специалист по компьютерам с воином-романаном, у которого были трофеи? Воином, который готов был отдать за нее жизнь, ни больше ни меньше?
Ганс взглянул на хронометр. Схватку будут транслировать на весь корабль. Все свободные глаза будут прикованы к мониторам. Только не его, Ганса Йегера.
В полумраке орудийной палубы он скрестил руки, откинувшись в кресле стрелка и представляя себе страшную мощь бластера. В своем воображении он рисовал себя за монитором гигантского орудия во время смертельного сражения «Пули». Только его мастерство уберегло корабль — и Сюзан — от мгновенной огненной смерти.
Грезы рассеялись. Ганс снова заметил время. Уже скоро. Он не смог остаться вместе со всеми в общей комнате — с Бризом и остальными. Они еще не начали подзуживать его. Но это было неизбежно, шуточки о том, как двое романанов дерутся за его девушку.
— Боже, — прошептал Ганс. — Почему мне всегда так не везет?
Что он мог поделать?
Ничего.
Меньше чем через минуту должна начаться схватка. Его ноги отбивали чечетку на подножке, а на лице залегли складки. Он складывал и разнимал руки. Пальцы непроизвольно дергались, теребя униформу. Он НЕ МОГ сидеть спокойно.
Разозлившись, он слез на пол и нерешительно зашагал по палубе. Что такого, одним глазком взглянуть на монитор. Ничего не случится.
Кроме того, что, если этот тип, Пятница Желтая Нога, проиграет? Что тогда? Что будет с Сюзан? Сам того не заметив, он пустился бегом. Какой монитор? Только не на орудийной палубе! В любом другом месте. Он не собирается доставить Бризу такое удовольствие!
Он вынырнул из-за поворота как раз вовремя, чтобы увидеть на мониторе вверху, как сошлись двое мужчин. Инженеры Патруля тоже наблюдали, раскрыв рот. Кто из них Желтая Нога? Не может быть, чтобы этот малыш. Ганс всмотрелся в большого человека, заметив злобную гримасу на его лице и трофеи на поясе. Внутри у него что-то защемило. Это воплощение зла? И он был защитником Сюзан?
— Сюзан! — голос Ганса застал ее врасплох. Она сняла с головы устройство связи, сохранив предварительно математическую задачу, над которой билась.
— Заходи, Ганс. Люк пропустит тебя, — она развернулась в кресле к люку, в который он входил. Он неуверенно улыбнулся, остановившись на пороге, и нервно взмахнул руками.
— Э-э, я подождал, чтобы убедиться, что майор у полковника Ри, — он беспокойно огляделся. — Рита мне задницу оторвет, если найдет меня здесь.
Его благоговейный страх развеселил ее.
— Ничего подобного, ведь ты пришел ко мне. Садись. Кофе? Или еще чего-нибудь? Распоряжайся автоматом.
Он смущенно продолжал стоять — как будто не слыша, — старательно избегая смотреть на нее.
— Что-то случилось? — спросила Сюзан нахмурившись. — В чем дело, Ганс?
Он сделал глубокий вдох.
— Э-э, по орудийной палубе ходят странные слухи… — он опустил глаза. — Эй, знаешь, а ты говоришь на стандартном намного лучше.
— Это не имеет отношения к орудийной палубе, — напомнила Сюзан, нутром чувствуя что-то неладное.
— Хм, верно, — согласился он, проводя рукой по волосам.
— Черт возьми! — взорвалась она. — Садись, Ганс! Ты весь как на иголках. Майор не снимет с тебя скальп за то, что ты здесь. Ты пришел ко мне, — она беспомощно воздела руки.
Ганс кивнул и, помявшись, присел.
— Э-э… я хотел спросить, как у тебя дела с уроками? — казалось, это действительно его интересовало.
Сюзан вздохнула и встала, чтобы взять из автомата чашку чая. Она рассеянно покачала головой.
— Я… Я, правда, не знаю, — и добавила, встретившись с его растерянным взглядом. — Хм, это нечто вроде… вроде того, как в трюм корабля загружают детали оборудования. Ты можешь назвать каждую, но не знаешь, как они собираются — и даже от какого они механизма — не говоря уже о том, для чего они нужны, — она отпила чай. — Что-то подобное творится в моей голове после всех этих часов, проведенных перед компьютером и в обучающем сне. Отдельные мысли. Частицы информации… каша в голове.
— Я могу чем-нибудь помочь? — не задумываясь спросил он с неподдельной озабоченностью. — Я хочу сказать, что это ужасно. Возможно, я мог бы помочь тебе привести это все… — он вдруг спохватился и пристыженно уставился на свои руки.
— Ты не хочешь сказать мне, что тебя беспокоит? — тихо спросила Сюзан, облокотившись на спинку кресла.
Он закусил губу.
— Ты знаешь такого Пятницу Гарсиа Желтая Нога? Того, который будет драться с Конокрадом? — он в нерешительности насупился.
Она кивнула, сразу насторожившись.
— Ну… в общем, на орудийной палубе говорят всякое, — он потер шею и выпалил, — говорят, что драться будут из-за тебя.
Сюзан закрыла глаза и почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Это… это правда, Ганс. Они… — она подняла глаза и вдруг увидела его удаляющуюся спину.
— Ганс? — позвала она, вскочив на ноги. — ГАНС? — но он уже ушел, и люк начал закрываться за ним. Она смотрела, как задвигается створка, со странным чувством пустоты внутри.
Она еще некоторое время боролась с порывом броситься за ним, найти его, добиться объяснений. Наконец, разозлившись и думая попеременно то о Гансе, то о Пятнице, она заставила себя вернуться к системе. Она угрюмо взяла головное устройство и надела его — твердо решив поработать над математикой.
Не прошло и часа, как голос Пятницы вспугнул ее. Бросившись к люку, она почувствовала себя в дурацком положении.
Он был тут как тут со своей улыбкой.
— Отгадай, что произошло?
— Что? — выдохнула она. — Конокрад отказался от мести!
— Вот и неправильно! — фыркнул Пятница и ловко скользнул в дверь.
Сюзан нахмурилась.
— Тогда… что?
— Ну, в общем, такие дела: я тут прикинул еще раз шансы сторон в схватке на ножах. Три против одного… в пользу Конокрада.
— О Боже.
— О Боже, это верно! — согласился Пятница, насупив свое похожее на гнома лицо. — Мне лучше знать.
Она взяла его за руку, заглядывая сверху в его поблескивавшие глаза. Проклятая пустота, которую оставил после себя Ганс, начала разрастаться. Этот человек умрет за нее. Вот он стоит с призрачной улыбкой на толстых губах. Она только сейчас поняла, что он для нее значил, в какой опасности из-за нее он оказался.
— Конечно, — невозмутимо продолжал Пятница, — он раза в два больше меня, верно? Значит, мне остается только срезать его наполовину, понимаешь? Тогда шансы будут уже два против одного!
Сюзан закрыла глаза, обнимая его.
— Пятница Гарсиа Желтая Нога… ты невозможен!
— Именно это сказала моя матушка, когда я родился. Она-то считала, что всегда сохраняла верность моему отцу.
— ПЯТНИЦА! — вскричала она с щемящим чувством в сердце. Опустив глаза, она оттолкнула его. — Послушай, еще не поздно. Иди, извинись перед Конокрадом. Я… не стою твоей жизни. Он искромсает тебя на…
— Тшш, — прошептал он, притягивая ее к себе и прекращая паясничать. Он нежно погладил ее по длинным волосам. — Успокойся. Ничего такого не случится. Кроме того, я же должен увидеть твои достижения. Я заключил несколько пари на то, что ты станешь самым великим воином Паука — ставки НЕВЕРОЯТНО БОЛЬШИЕ. Я выиграю целое состояние и хочу быть в состоянии его потратить — вместе с тобой.
С сильно бьющимся сердцем она заглянула ему в глаза, увидев в них нежность и боль. Что, если он умрет? Ее тревога окрашивалась пониманием того, как он для нее стал дорог. Их губы встретились в жарком поцелуе.
Его глаза горели неизъяснимой тоской, не уступавшей его возбуждению.
— Я надеялся на это, — счастливо пробормотал он. — Я могу умереть спокойно.
— О, Пятница… — начала она, но он снова поцеловал ее. Внутри все заныло. — Пожалуйста, не надо. Только не из-за меня. Я… не вынесу, если ты…
— Шш-ш! Майор разговаривает с Железным Глазом. Вернется только через несколько часов. У нас есть время… поговорить. Прогуляться. Что захочешь.
Она кивнула, борясь с комком в горле, испытывая желание укрыть его своим телом от всех бед. Прижавшись к нему грудью, она испытывала необычный трепет желания.
Они снова поцеловались, у нее перехватило дыхание от смелых прикосновений его рук. Дрожь нарастала. Отчаянное смущение сменила нежность. По всему ее телу разлилась сладкая истома. Она прижалась к нему, выгибаясь и требуя своими поцелуями чего-то большего.
Он отстранился, внимательно посмотрев ей в лицо.
— Ты знаешь, чем это кончится?
Она кивнула, вся вспыхнув.
— Хм, я не хочу, чтобы это было из чувства вины, — он поморщился. — Ох, какой же я все-таки лжец!
Она чуть не захихикала, когда он жадно впился зубами в ее плоть. Он снова поднял глаза и спросил уже серьезно.
— Ты уверена, Сюзан?
Она кивнула, чувствуя, как пульсирует кровь. Ее глаза медленно стали закрываться от легкого прикосновения его пальцев. Она задрожала, когда он снял с нее одежду. Она уверенно расстегнула его боевую рубашку, подстегиваемая желанием. Ее дыхание превратилось в отрывистые всхлипывания, пальцы страстно скользили по его мускулистой груди и плечам, губы отвечали на его поцелуи.
Ее рука скользнула вниз, нащупывая его твердую плоть.
— О, Пятница, — она изнывала от желания, — я никогда… никогда этого не делала…
Он взял ртом ее сосок, заставив его затвердеть. Задыхаясь, она притянула его на узкую койку, почти не чувствуя спиной гладкой ткани. Его кожа обожгла ее, его мощные мускулы вздувались. Она прижала его к себе.
В каюте Риты Джон Смит Железный Глаз устроился у монитора и замер в ожидании. К его удивлению, Рита протянула ему бокал виски.
— Что насчет сириан? — спросил он нахмурившись. — Ты обещала показать мне кое-что.
Рита высвободила волосы из-под воротника и откинулась в кресле.
— С доком ты был таким же болваном?
— Я не понимаю, — Железный Глаз подался вперед, опершись о колени.
— Пятница хотел побыть наедине с Сюзан, военный вождь, — ехидно заметила Рита. — Должна же я была что-то сказать, чтобы увести тебя.
Железный Глаз на секунду задумался над этим, затем покачал головой, и его лицо просветлело.
— Болван? Наверное, да. Я не думаю о таких вещах. Ты считаешь, что это непростительно?
Рита непринужденно рассмеялась.
— Только в личных вопросах. Ты смешной… так никогда и не узнаешь, как устроены люди — не считая боевой обстановки.
Он облизал губы и кивнул.
— Похоже на то, — он помолчал. — Я знаю, как иметь дело с Пятницей на войне… но в любви? — его глаза напряженно сузились. — С другой стороны, может быть, она выйдет за него замуж и бросит эту затею с женщиной-воином!
— Вздор! — раздраженно выпалила Рита, опускаясь еще глубже в кресло и разглядывая его поверх бокала. — Ну почему, Железный Глаз? Ты можешь мне сказать, что тебя беспокоит? Только не заводи опять старую песню про то, что Паук создал мужчин и женщин разными. У тебя за этим кроется что-то личное.
Он на некоторое время молча закусил губу и мрачно наморщил лоб.
— Я в общем-то представляю это себе примерно так, — сказал он неуверенно. — Женщины для нас, романанов, это прежде всего матери. Сила народа, если хочешь. Незаменимых мужчин, воинов, нет. Убьют одного, на его место встанет другой. Если убьют многих, у каждого мужчины будет по нескольку жен. Но убей женщину, и ты лишишь племя троих или четверых детей. Женщина — это будущее. Мужчина — это ничто, пробный образец. Для будущего достаточно, если останется хотя бы один мужчина — хотя ему, конечно, придется потрудиться. Если останется одна женщина… народу конец.
— Один бык-производитель? — язвительно спросила она.
— Не думаю, что можно назвать…
— Глупости, — проворчала Рита. Она вскинула голову. — Ты когда-нибудь думал о том, что будет, когда твои воины явятся домой с Сириуса со своими «женами»? У всех этих женщин с Сириуса будут идеи, как у Сюзан, — и у меня. Никаких плясок под чужую дудку. Никакого невежества, забитости, опускания глаз и подчинения. Как старые воины, вроде Сэма Желтая Нога, смогут принять это? Забить их всех до смерти? Какая польза от мертвой рабыни, а?
Железный Глаз провел мозолистой ладонью по лицу.
— Нет, в том, чтобы забить женщину до смерти, нет никакой чести. Я имею в виду… О, Паук даст, мы изменимся, Рита. Другого пути нет. Новые идеи… Ладно, мы просто поживем и увидим, — он презрительно прищурил один глаз. — Вы с Литой… обе принесли неприятности.
— Ну и что? — с вызовом откликнулась она. — А что Сюзан?
Он развел руками.
— Ее же здесь нет, правильно?
— Но ты не одобряешь.
— Нет, черт возьми! Я… — он набрал воздуха и отвернулся. — Может быть, жизнь меня научит. Не так-то просто избавиться от того, во что верил всю жизнь.
Она криво усмехнулась ему.
— Ты, по крайней мере, признал, что может быть другой путь. Дай ей шанс. Если я вложу ей в голову достаточно информации, есть вероятность, что она выдюжит.
— Вероятность?
— Джон, тебе известно, сколько всего против нее? Через пять месяцев мы будем приземляться на Сириусе, и она окажется в пекле сражения на Мире, о котором она не имеет ни малейшего представления. Да конечно, обучающие машины могут дать ей набор знаний. Но это все равно, что… поместить в твой мозг энциклопедию. Чтобы научиться правильно ею пользоваться и не утонуть в море разрозненного материала, необходима природная сообразительность.
— И, ты думаешь, ей это по плечу?
— Бьюсь об заклад, Джон. Я, ну вообще-то, это может сломать человека — особенно с другим сознанием, — но не стоит ей об этом говорить. Ей и так хватает забот. Но иногда… скажем, машина перегружает память. В других случаях человек не может забыть о том, что он оставил в прошлом. Некоторые, хм, почти лишаются рассудка. Кризис личности.
Железный Глаз вскинул голову.
— Эта машина что-то вроде психообработки?
Рита кивнула.
— Теперь ты знаешь, почему я так переживаю. Некоторые романаны, особенно с кровью пророков, становятся совершенно невменяемыми при воздействии на их психику. У Сюзан хорошая реакция. Я не думаю, что возникнут проблемы с…
— А! — кивнул Железный Глаз. — Вот почему инженеры так долго возились с боевыми стимуляторами, прежде чем допустить до них воинов. Вам нужно было адаптировать их к нашему сознанию, чтобы мы не свихнулись.
Рита поджала губы.
— Совершенно верно. Мы многое узнали о том, как работать с нейропсихологией романанов. Это спасет много жизней, когда мы окажемся на Сириусе. Сюзан же выдерживает двойную нагрузку. Она демонстрирует замечательную совместимость с обучающей машиной.
Он вздохнул, окидывая взглядом комнату.
— Когда мы будем на Сириусе? Рита, я… в общем, это будет не так легко, как нам кажется. У меня просто… такое предчувствие, Рита. Интуиция воина, если хочешь. Я замечаю всеобщий оптимизм по поводу меня, но он… ложный. Вот я сижу, окруженный всевозможной техникой, — но я ЗНАЮ, что такое война. Это было моим занятием — вести людей на войну. Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что Сириус окажется ужаснее, чем мы можем…
— Брось! Ты знаешь, какой мощью располагает Патруль. Как может одна планета, переоборудовав пару GCI, противостоять нам? Я хочу сказать, что мы имеем за собой весь флот! Сириане не воины, они…
— Когда нечего терять, каждый может сражаться, — Железный Глаз поднял смуглую руку. — Нет, дело не только в этом. Мы с моими романанами здесь в невыгодном положении. Совершать набег на мир с высокой технологией? Какие ловушки могут поджидать там дикарей? Как мне объяснить преимущества аркологии воину сантос, который открывает рот даже при виде поселения?
Рита на несколько минут сосредоточилась над своим бокалом.
— Я не хочу поднимать тебя на смех, но только подумай. Как только Патруль завладеет небом, мы сможем нанести удары по стратегическим объектам сириан. Деморализовать их с первой же минуты. ШТ дадут нам свободу маневра. Если с романанами будет неладно, мы сможем прикрыть их с помощью десантников…
— Нет, — прорычал Железный Глаз. — Это пойдет во вред чести и боевому духу романанов. Нет, мы должны отвечать за себя — за свое задание, — иначе лучше вообще отказаться от этого. Мои люди должны стоять за себя на Сириусе. В другом случае это будет катастрофа для…
— Какие могут возникнуть проблемы? — скептически спросила Рита. — Патруль покажет свою силу, и планета не устоит. Так всегда было… Что ты так на меня смотришь?
Он потянулся и накрыл ее бледную ладонь своей смуглой.
— Рита, — произнес он рассудительно. — Поверь мне. У тебя и у твоего Патруля большой опыт по «наведению порядка» в своем Директорате. А я? У меня большой опыт военных действий. Когда дело доходит до войны, существует одно железное правило.
— Какое именно?
— Ничего нельзя предсказывать. Можно строить планы, но они никогда не срабатывают, — он улыбнулся. — Мой двоюродный брат Честер — пророк. Филип тоже был почти пророком. Брат моего деда был пророком. Во мне это не так сильно; и все же я чую беду на Сириусе. Все будет не так, как мы рассчитываем. Я вижу вопрос в твоих глазах. Нет, я не знаю, что будет не так, но то, что будет, это точно.
— Ты говорил об этом с Ри?
Железный Глаз пожал плечами.
— Он романан в душе. Он слушает, кивает и думает. Затем он начинает испытывать тревогу по поводу того, что я сказал, и мы обсуждаем возможные неприятности. Все, какие только приходят нам в голову. Я его стал сильно уважать за это. Наконец-то я встретил командира, которого я уважаю и которому могу подчиняться.
Она подняла широко раскрытые зеленые глаза.
— Я полагаю… что… такое признание многого стоит, да?
Уголки его губ слегка дрогнули. Он тихо сказал:
— Да, большего, чем ты думаешь, — он заерзал в кресле. — Ну а чтобы признаться в этом тебе, тоже потребовалось немалое уважение и доверие.
Рита раскрыла рот, не в силах выговорить ни слова, в ее глазах вдруг отразилась боль. Они долго смотрели друг на друга.
— Спасибо за доверие, — наконец прошептала она. — Я… я постараюсь его оправдать.
Он негромко кашлянул.
— О, я не сомневаюсь. А я… возможно… ну, когда все это кончится… Может быть вы с Ри оставите меня на «Пуле»? Чтобы я мог учиться и узнавать новые миры? Я… я не уверен, что смогу вернуться к набегам на сантос и прежней жизни.
Она засмеялась.
— Дэймен не отпустит тебя. Вы с ним, похоже, два сапога пара. А что касается меня? — она понизила голос. — Мне бы хотелось, чтобы ты остался. У нас с тобой одинаковые взгляды. Никто другой не может так понять меня, и Филип и… и… — она отвернулась.
Железный Глаз сильнее сжал ее ладонь, сказав этим все.
— Я почти допила виски. Через полчаса Пятница должен драться с Конокрадом, — ее голос был усталым. — За Патруль, — она опрокинула бокал. — И за путь Паука.
— За войну и кровь, за то, чему они научат, — Железный Глаз опрокинул свой и направился к двери.
— Вилли Красный Ястреб Конокрад хочет выдвинуться, призывая вернуться к старым порядкам, — Рита уставилась вверх на облицовку потолка. — Немного преждевременно. Время для движений нативистов и ревиталистов обычно наступает позднее.
— Что? — Пятница поднял голову от занятий рукопашным боем с роботом для разминки. Железный Глаз сидел в стороне, недовольно поглядывая на них.
— Я набралась этого в старых книгах дока, — Рита покачала головой. — Это когда люди пытаются вернуться к своей прежней культуре, восстановить старое доброе мифологическое прошлое. Романаны еще не так много утратили, чтобы думать об этом. Конокрад просто забегает вперед.
Сюзан подошла и села рядом с Пятницей, который ушел с площадки и растянулся на скамейке. Она взяла его за руку.
— Ты победишь? — глубокая нежность в ее глазах вызвала у Риты раздражение.
Пятница засмеялся.
— Надеюсь. Слишком много еще нужно сделать. В мои представления о будущем не входило, что Конокрад всадит в меня свой нож. Если ему не хватает волос на поясе — пускай снимает их с голов сириан! У меня же череп слишком быстро сгорает на солнце. Кроме того, с моим ростом мне уже нельзя ничего отдавать с себя. Раз, другой, а потом глядишь… и исчезну.
— Ты победишь! — заверила Рита, кивая головой. Влюбленные глаза Сюзан продолжали действовать ей на нервы. ПРОКЛЯТЬЕ, ЛАСКАЕТСЯ КАК СОБАКА!
— Ты уверена? — спросила Сюзан. — Он дерется из-за… Это все из-за моей чести, — ее глаза приняли страдальческое выражение. — Может, мне следует поговорить с Вилли. Возможно, если он убьет меня — возьмет трофей, — то все будет кончено.
Глаза Риты превратились в щелки.
Пятница привстал и взял ее за плечи.
— Я сам нарвался на смертельную вражду. Никто не имеет права посылать женщину из своего клана к старику Уотти. Конокрад мне все равно никогда не нравился. Он всегда…
— Это не стоит твоей жизни! — Сюзан по-собачьи замотала головой.
— Я не думаю, что он может проиграть, — повторила Рита, внутренне сжавшись. БРОСЬ, МАЛЫШКА, ДЕРЖИСЬ ДОСТОЙНО. НЕ СМЕЙ МЕНЯ ПОДВОДИТЬ. ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ РАСЧУВСТВОВАТЬСЯ И РАСКИСНУТЬ… И ТЕБЕ КОНЕЦ.
— Почему? — спросил Железный Глаз. — Смерть может настичь любого. Паук возьмет и решит забрать Пятницу сегодня. Возможно, он уже научился в жизни всему, чему нужно.
— Мне часто вдруг хочется узнать о многих вещах, — серьезно провозгласил Пятница. — Видно, мне нужно еще многому и многому учиться! О том, что, например, будет завтра! — он выпятил губы и вскинул голову. — Слышишь, Паук? Мне НИКОГДА В ЖИЗНИ не будет достаточно!
Рита пропустила его слова мимо ушей, обратившись к Железному Глазу.
— Пятница один из лучших в рукопашном бою. Я заставляла его сверхурочно тренироваться с машиной. Мне он еще не ровня, но еще полгода тренировок, и он переплюнет меня. Я дралась с Конокрадом. Мне точно известно, что он больше болтает, чем занимается.
Сюзан крепко схватила Пятницу за руку, переполнившись отчаянием.
— Может произойти случайность. Нога соскользнет или пот зальет глаза не вовремя. Везение тоже имеет значение. Столько всего…
— Несмышленыш, — нежно засмеялся Пятница. — Все будет хорошо. Не волнуйся за меня.
Рита еле сдерживала раздражение. ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЕТКА ВПЕРВЫЕ ЗАНИМАЛАСЬ ЛЮБОВЬЮ. КАКОЕ МНЕ ДЕЛО ДО ТОГО, ЧТО ОНА УВИВАЕТСЯ ЗА СВОИМ МУЖЧИНОЙ? ДА, ДА, ПОНЯТНО. ЕСЛИ ЕЙ НЕ ХВАТАЕТ МОЗГОВ, ТО ПУСТЬ ДЕЛАЕТ ЧТО ХОЧЕТ. ПРОКЛЯТЬЕ! ПОЧЕМУ БОГ ТАК НЕСПРАВЕДЛИВ К ЖЕНЩИНАМ? Рита заскрипела зубами. А ЧТО ЕСЛИ КОНОКРАД УБЬЕТ ПЯТНИЦУ — И ЭТО СЛОМАЕТ СЮЗАН. ЧТО ТОГДА?
— Пора, — сказал Железный Глаз.
Рита подняла глаза и увидела Вилли Конокрада, входящего в спортивный зал. Он держался вызывающе нагло, размахивал руками. Из другой двери появился полковник Ри с несколькими медиками и антигравом.
Сюзан побелела как мел, в глазах отразилось отчаяние.
СЛИЗНЯК! ТЫ УЖЕ НАПОЛОВИНУ СЛОМАЛАСЬ, ДЕВОЧКА! ЧТО, ЕСЛИ ТЫ НЕ ВЫДЕРЖИШЬ? ПОЧЕМУ Я ТАК БОЮСЬ, ЧТО ОНА СЛОМАЕТСЯ? Тревога сжала сердце Риты, в то время как Пятница улыбнулся Конокраду.
Джиорж Хамбрей проводил серию контрольных экспериментов на своем мониторе. Голографические изображения показывали, что генераторы поля были достаточно мощными для Первого гражданина. Он выключил систему и оглядел комнату Нгена. Каждый квадратный дюйм был обложен мягким покрытием. Никаких острых углов. Приглушенный свет. А теперь Нген приказал создать ограничивающее поле вокруг кровати.
Удивляясь, зачем может понадобиться такая сложная психомашина, Джиорж подумал, что, наверное, у Первого гражданина плохо со сном. Он осмотрел медицинскую психомашину, вмонтированную в стену над кроватью. Зачем Нген Ван Чжоу понадобились внушенные фантазии?
Лицо Джиоржа не меняло выражения, пока он отстегивал датчик от пояса. Чем бы Нген ни занимался, это не имело значения, пока его собственная мать получала медицинское обслуживание, а он — неограниченные ресурсы для работы.
Он прошел через люк, дважды проверив сложную охранную систему, и направился к челночным докам. По приказу Нгена, охрану не выставили. Леона Магилл прибыла час назад. Ей с Нгеном нужно было многое обсудить.
Джиорж вошел в док, подошел к челноку Леоны и поднялся на закрытый мостик. Он взглянул на систему, осторожно снял пломбы и кивнул. Ловкими пальцами он раскрыл две панели управления и начал делать то, что приказал Нген.
Ганс съежился в повторяющем изгибы тела кресле стрелка на полутемной опустевшей орудийной палубе. За большим бластером его не было видно. Он кусал губы, хмурясь и борясь с противоречивыми эмоциями. Конечно, он был влюблен в нее! Чего же еще следовало ожидать? Ни одна женщина на корабле не может сравниться с ее совершенной красотой! Эти длинные черные волосы, эти глубокие ясные глаза, юная упругость кожи, все это не переставало преследовать его.
Теперь другой мужчина дрался за ее честь! Ганс закрыл глаза, чувствуя себя совсем несчастным. Она теперь даже не удостоит его взглядом. В какое сравнение мог идти какой-то капрал, специалист по компьютерам с воином-романаном, у которого были трофеи? Воином, который готов был отдать за нее жизнь, ни больше ни меньше?
Ганс взглянул на хронометр. Схватку будут транслировать на весь корабль. Все свободные глаза будут прикованы к мониторам. Только не его, Ганса Йегера.
В полумраке орудийной палубы он скрестил руки, откинувшись в кресле стрелка и представляя себе страшную мощь бластера. В своем воображении он рисовал себя за монитором гигантского орудия во время смертельного сражения «Пули». Только его мастерство уберегло корабль — и Сюзан — от мгновенной огненной смерти.
Грезы рассеялись. Ганс снова заметил время. Уже скоро. Он не смог остаться вместе со всеми в общей комнате — с Бризом и остальными. Они еще не начали подзуживать его. Но это было неизбежно, шуточки о том, как двое романанов дерутся за его девушку.
— Боже, — прошептал Ганс. — Почему мне всегда так не везет?
Что он мог поделать?
Ничего.
Меньше чем через минуту должна начаться схватка. Его ноги отбивали чечетку на подножке, а на лице залегли складки. Он складывал и разнимал руки. Пальцы непроизвольно дергались, теребя униформу. Он НЕ МОГ сидеть спокойно.
Разозлившись, он слез на пол и нерешительно зашагал по палубе. Что такого, одним глазком взглянуть на монитор. Ничего не случится.
Кроме того, что, если этот тип, Пятница Желтая Нога, проиграет? Что тогда? Что будет с Сюзан? Сам того не заметив, он пустился бегом. Какой монитор? Только не на орудийной палубе! В любом другом месте. Он не собирается доставить Бризу такое удовольствие!
Он вынырнул из-за поворота как раз вовремя, чтобы увидеть на мониторе вверху, как сошлись двое мужчин. Инженеры Патруля тоже наблюдали, раскрыв рот. Кто из них Желтая Нога? Не может быть, чтобы этот малыш. Ганс всмотрелся в большого человека, заметив злобную гримасу на его лице и трофеи на поясе. Внутри у него что-то защемило. Это воплощение зла? И он был защитником Сюзан?
10
Ри вышел на середину спортзала и уперся взглядом в Конокрада.
— Мне НЕ НРАВИТСЯ идея схватки на ножах на МОЕМ корабле, — он не сомневался, что к каждому монитору «Пули» прилипли зрители. — Это противоречит уставу Патруля, это дико, жестоко и нелепо, — но я поклялся уважать обычаи народа. Если путь Паука в этом… ничего не поделаешь.
Ри с каменным лицом повернулся к монитору.
— Да будет известно, что Вилли Красный Ястреб Конокрад обвиняется в неподчинении. Он нанес оскорбление полковнику, командующему этим кораблем, и военному вождю, Джону Смиту Железный Глаз. Он был оставлен на свободе под мою ответственность, пока не будет улажено это дело. Я хочу, чтобы каждый романан на корабле знал, что я не потерплю никакого другого поведения, кроме уважительного, в отношении военного вождя, — Ри сдвинул брови. — Можно начинать.
— Мне НЕ НРАВИТСЯ идея схватки на ножах на МОЕМ корабле, — он не сомневался, что к каждому монитору «Пули» прилипли зрители. — Это противоречит уставу Патруля, это дико, жестоко и нелепо, — но я поклялся уважать обычаи народа. Если путь Паука в этом… ничего не поделаешь.
Ри с каменным лицом повернулся к монитору.
— Да будет известно, что Вилли Красный Ястреб Конокрад обвиняется в неподчинении. Он нанес оскорбление полковнику, командующему этим кораблем, и военному вождю, Джону Смиту Железный Глаз. Он был оставлен на свободе под мою ответственность, пока не будет улажено это дело. Я хочу, чтобы каждый романан на корабле знал, что я не потерплю никакого другого поведения, кроме уважительного, в отношении военного вождя, — Ри сдвинул брови. — Можно начинать.