Гир Майкл. Путь воинов

   — И Нген поддерживал твою мать препаратами, чтобы она жила, — закончила Сюзан.
   Джиорж развел руками и посмотрел Сюзан в глаза.
   — Она так много для меня сделала. Мог ли я чего-то для нее не сделать? Она продала свою душу ради того, чтобы я мог учиться… и чего-то достичь. Посмотри на меня! Я величайший инженер, подобного еще не было на Сириусе. Передо мной готовы открыться секреты Братства, — его глаза стали грустными. — А мать этого никогда не узнает. Нген убил ее, солгав мне. Теперь он собирается предать весь народ, который боготворил его… О моя бедная мать!
   Она обняла его, чувствуя его внутреннее сопротивление.
   — Ты знаешь о нашем Боге?
   — Об этом Пауке? Бог это не то, что может иметь значение для инженера.
   — Наши пророки учат, что душа это часть Бога, которого мы называем Пауком. Когда твоя мать умерла, она не страдала. В тот день страдать могли только те, кто выжил. Космические бластеры сработали быстро — и эффективно. Ее душа — ее божественная искра — возвратилась к Пауку и соединилась с его знанием. Видишь, не только твоя мать, но также и Бог гордится тобой.
   Он недоверчиво уставился на нее.
   — Я горжусь тобой, — Сюзан ободряюще обняла его. — То, что ты сделал для своей матери, стоит трофея. Ты воздал ей честь, и поэтому знать тебя, инженер Джиорж, тоже честь.
   — Душа от Бога? Почему? — он казался озадаченным.
   — Чтобы учиться, — сказала ему Сюзан. — Я не очень… Мне самой неплохо было бы поговорить с пророком обо всем этом, — она сделала паузу. — Может быть, ты являешься точкой выбора.
   — А что это такое?
   — Наши пророки видят будущее… — начала Сюзан.
   Джиорж покачал головой.
   — По закону причинности… это невозможно!
   — Нет, они, правда, видят. Я знаю, что твоя физика говорит другое. Вначале ни Патруль, ни Директорат тоже не верили. Теперь же поверили. Точки выбора — это решения свободной воли, которые влияют на будущее. Если ты ищешь цель в жизни, Джиорж, найди пророков. Возможно, они окажутся для твоего интеллекта достойным вызовом.
   Он пристально посмотрел на нее, сдвинул брови, и наконец спросил:
   — Почему ты разыгрываешь дикаря с одними и человека с другими? Ты умная…
   — По той же причине, по какой и ты прячешь от всех свои эмоции: защитная реакция. Моя дикость и твоя бесстрастность скрывают наши истинные возможности. В нас не видят угрозы. Это дает большое преимущество.
   — А эти пророки станут говорить со мной, если я не мужчина? — подумал Джиорж.
   Сюзан серьезно кивнула.
   — Они поймут тебя лучше, чем ты думаешь. Пророкам не нужно судить человека по физическим признакам. Они имеют дело со временем… и пространством… и Богом. У них отсутствуют эмоции, наподобие тех, которые ты скрываешь. Наверное, когда видишь руку Бога, человеческие эмоции становятся глупыми пустяками, которые…
   Джиорж по-настоящему засмеялся.
   — А я думал, что Братство обладало самым могущественным разумом.
   Сюзан пристально посмотрела на него, вспомнив, что он говорил раньше.
   — Нген приказал доставить мой компьютерный блок вместе со мной?
   — Да, — Джиорж был погружен в глубокую задумчивость.
   — Я могла бы заполучить его и подключиться к системе?
   Джиорж опомнился и внимательно посмотрел на нее, его глаза снова стали непроницаемыми.
   — Зачем? — спросил он монотонным голосом.
   — Не делай такой вид, — сказала Сюзан с затаенной обидой. — Это может помочь нам обоим. Я доверилась тебе. А ты мне. Давай отталкиваться от этого. Я хочу быть твоим другом. Я нуждаюсь в том, чтобы ты говорил со мной… по крайней мере. При помощи компьютерного блока мне, может быть, удастся предоставить тебе дополнительную информацию по Братству в обмен на то, что есть у тебя. Мы можем объединить наши усилия.
   На какую-то долю секунды глаза Джиоржа зажглись.
   — Ты что-то знаешь про материалы, направленные Сарса на «Пулю»?
   — Я могу поклясться своей кровью и именем Паука!
   — Возьми меня с собой. Чтобы я мог увидеть пророка. Пообещай… и я достану тебе твой блок и помогу, — сказал Джиорж, и на его окаменевшем лице промелькнуло облегчение.
   Послышался тихий звон колокольчика. Джиорж подпрыгнул.
   — Он проснулся. Извини, но я должен включить поле. Возможно, позже мне удастся помочь тебе… принести блок, — он замялся. — А сейчас будь сильной… друг.
   Сюзан беспомощно смотрела ему вслед.
   Нген прибыл только через два часа. Он, улыбаясь, проскользнул в люк и встретился с ее колючим взглядом.
   — Еще молочка захотелось, овечий пастух? — спросила она скривившись.
   Лицо Нгена вытянулось.
   — Дорогая моя, сарказм тебе ничего не даст. Это только создает лишние трения. Ты у меня самая красивая. Думай о гармонии, милая дикарка, думай об удовольствии и страсти. Думай о том, на какие вершины наслаждения я тебя подниму. Твои уста могут быть грубыми, но твое тело говорит лучше всяких слов.
   Он начал снимать одежду под хладнокровным взглядом Сюзан. В его движениях была определенная элегантность и грация. Женоподобный! Как ей с этим справиться?
   У Сюзан почти не было времени, чтобы подготовиться к обороне. Он замкнул контакт, и браслеты неумолимо прижали ее к четырем углам кровати. Распростертая таким образом, она подняла голову, чтобы видеть его. — ТЫ, ОВЕЧИЙ УБЛЮДОК! — завопила она. — Если бы твое вонючее тело попало мне в руки, я бы голыми руками вырвала тебе кишки!
   Нген приходил во все более легкомысленное настроение по мере того, как нарастала ее ярость.
   — Ничего себе, какая злость, ангелочек мой. Полно, дай я укажу тебе путь к миру и удовольствию, — он склонился над ее кроватью с заботливыми глазами. Когда он начал ласкать ее ноги, Сюзан, как прежде, почувствовала, что ее тело расслабляется в предвосхищении.
   — Что? На этот раз без психомашины? — прошипела она. — Хочешь испытать себя?
   Он взглянул ей в глаза.
   — Нет нужды. Чувствуешь свое тело? Я натренировал его, Сюзан. И в этот раз я не хочу делить тебя с какими-то образами. В этот раз ты принадлежишь мне одному.
   Когда он закончил, сил у нее не было. Она хватала ртом воздух… а тело буквально горело от оргазма, который она испытала. Будь он проклят! Будь я проклята! Я ПРЕДАЛА СЕБЯ! ПРЕДАЛА… ПРЕДАЛА…
   ВОТ ОНО! — запричитал внутри нее голосок. — ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ВОЗНЕНАВИДЕЛА СЕБЯ!
   — Ну вот, цветик, — заворковал Нген, проводя пальцами по ее влажной горячей коже. — Разве это не лучше, чем ярость и злоба? Ты чувствуешь прилив жизненных сил, дорогая? Чувствуешь, как твое тело истекает страстью? Приходилось ли тебе раньше испытывать такое блаженство?
   Сюзан ответила на его взгляд, пытаясь обрести самообладание.
   — Однажды меня поимел… взбесившийся бык на пастбище. Он был побольше тебя, костлявый сирианин. Он поразил меня как молния в ночи. По крайней мере он меня удовлетворил. Ты же, — она пожала плечами, — ты хорош… действительно… лучше многих. Но тот бык, сирианский пижон, был непревзойденным. Когда женщину имел Бог, то что после этого какой-то человек?
   Он выпрямился и произнес:
   — Умная ложь, варвар. Я не верю в это ни на грош, — он усмехнулся. — О, с тобой приятно потягаться, милая Сюзан. Будет приятно заставить тебя вымаливать мои прикосновения.
   — Возможно, — беспечно сказала ему Сюзан, — если бы только твой был побольше и подлиннее. К тому же ты теряешь свою мужскую силу так быстро! Конечно, ты приносишь удовольствие — хилый сирианин, — но тебе стоит спросить себя — можешь ли ты до конца удовлетворить женщину?
   Нген проглотил слюну. На какое-то мгновение в его глазах блеснула слепая ярость.
   — Ну же, — ненавязчиво предложила Сюзан, — давай еще. Может в этот раз получится лучше? — она посмотрела на него сквозь скучающие приспущенные веки.
   Он набросился и грубо овладел ею. Дрожа от боли, она спросила:
   — А еще? Тебе еще надо учиться, цивилизованная овца! Неудивительно, что наши воины косят ваших как траву!
   — Дорогая моя… — глаза Нгена вспыхнули, челюсти сжались. — Мне все-таки нужно управлять этим кораблем и Сириусом. Я не могу каждый час проводить с тобой. Может быть, тебе кажется, что ты…
   — Тогда возвращайся туда, к своим овцам, — она показала кивком головы. — Когда сможешь по-настоящему посвятить свое время моему удовольствию, приходи, — она состроила гримасу и уставилась в стену, не обращая на него внимания.
   — Это действительно вызов, — прошептал Нген. — Мне кажется, я мог бы полюбить тебя, Сюзан. Похоже, я наконец нашел женщину, которая была бы достойна меня, — он поднялся и направился в душ.
   Сюзан сделала глубокий вдох и с силой закрыла глаза. Ей это далось большой ценой. Пускай она унижена и задыхается от отвращения, — но ей впервые удалось постоять за себя. О Паук, сколько еще он сможет это терпеть? Что, если она на самом деле изведет его? Сколько ей тогда останется жить?
   Ее оковы ослабли, и она села на кровати. Над туалетом зажегся сигнал, означавший, что она может справить свои естественные надобности. Она медленно встала на ноги и поморщилась. Он повредил ее. Оставляя после себя капли крови, она постаралась легкой походкой дойти до туалета, клянясь, что одолеет его.
   Джиорж пробудил ее от глубокого сна. Она рывком села, судорожно хватая ртом воздух.
   — Тебе больно? — спросил Джиорж, вдруг испугавшись.
   — Немножко, — процедила она. — Он повредил меня в последний раз. Но… но мне, кажется, удалось найти способ обуздать его на некоторое время.
   — У него очень много забот, — согласился Джиорж. Он что-то проделал со стеной, и, к удивлению Сюзан, оттуда выдвинулся медблок. — Планета капитулировала. Пика Витр и правление Союза подписали официальный документ. И, вдобавок ко всему этому, он ушел отсюда страшно раздосадованным. Медики дали ему успокоительное, чтобы он мог поспать. Он теперь очень опасный человек.
   Она застонала, когда Джиорж поместил ее в блок. Прикосновения к нежной плоти заставили ее расширить глаза.
   — Не беспокойся, — непринужденно сказал Джиорж. — Скоро все заживет. Стоит ему увидеть твою уязвимость, и он обязательно воспользуется этим.
   Она села и почувствовала, что боль ушла. Джиорж убрал блок обратно в стену и присел на край кровати. Из-под одежды он достал много повидавший, но знакомый компьютерный блок. Сюзан прижала его к груди, а затем обняла Джиоржа. Когда-то этот блок был в руках Ганса.
   — Ну что, давай найдем вход в систему. Я покажу тебе, что у меня есть, — встала она безболезненно, но следы крови испугали ее.
   — Жаль, что я не могу вытащить тебя отсюда, — прошептал Джиорж, увидев пятна на ее теле.
   — Еще успеешь, друг мой, — пробормотала Сюзан, бросив взгляд в направлении двух женщин с остекленевшими глазами в другом конце комнаты. Леона смотрела в пространство или поглаживала себя. Ариш старательно избегала смотреть на Сюзан.
   Через свое устройство связи Джиорж вошел в систему. Сюзан надела головное устройство и ввела свой код. На экране замелькала информация.
   — Где ты это взяла? — затаив дыхание, спросил он. — Это не имеет цены! Если бы нам только удалось получить чертежи их кораблей!
   — Это все, что я нашла в системе «Пули», — вздохнула Сюзан. — Я ничего не знаю о технических данных. Человек, который знал… погиб в том же огне, что и твоя мать.
   — Как ты узнала их секретные коды? — вскричал Джиорж. — Это невероятно!
   — Подожди-ка, — Сюзан нашла схему бластера. — Это такой же, как здесь, на «Хирам Лазаре»?
   Джиорж пробежался глазами по чертежам.
   — Нет! К тому же это позднейшая модель. Этот усилитель Фуджики совершенно новый.
   — Ты мог бы построить для меня такой бластер?
   — Конечно, нужны только материалы, — Джиорж потер руки.
   — А вот эти щитовые генераторы? — спросил а, Сюзан, запросив другой файл.
   Светлые глаза Джиоржа пробежались по диаграмме, следя за линиями и стрелками — компетентность его была очевидна. — Потрясающе! Они были гениальны! Дай мне материалы, и я смогу построить что угодно из этого.
   — Нген еще не уничтожил «Пулю»?
   — Нет, он еще питает слабые надежды на то, что удастся ее захватить. Но время его поджимает. Я получил приказ ввести данные, чтобы уничтожить корабль по его команде. — Джиорж нахмурился.
   — Хватит ли гиперпроводника, оставшегося на «Братстве» и «Пуле», чтобы построить эти аппараты? Если на «Пуле» будут такие, она станет неуязвимой, так ведь?
   — Абсолютно неуязвимой! Посмотри на «Хирам Лазар»! Мы, имея переделанный GCI, уничтожили «Братство» и «Вызов», и судьба твоей «Пули» тоже в наших руках.
   Она потянулась и импульсивно сжала Джиоржа в объятиях.
   — Мой друг, мой чудесный изгой… не хотелось бы тебе присоединиться к остальному сброду вроде нас?
   Джиорж пристально посмотрел на нее.
   — Что ты предлагаешь?
   — Ты сказал, что Сириус сдался романанам? Чем ты обязан Нгену? Он чудовище. Ты был его собственностью! Переходи к нам — и будь свободным человеком! Нам — нашему народу — нужен инженер. Мы многое можем дать тебе, Джиорж. Мне, кажется, суждено было найти тебя. Наши пророки завладеют твоим воображением. Они видят будущее, потому что Паук хочет, чтобы мы учились. А ты сможешь восстановить «Пулю»… с любой технологией, какую пожелаешь.
   — Я… Я… — он выглядел ошарашенным.
   — Ты проявляешь честь своей преданностью матери. Мы ценим честь и не пользуемся ею во вред нашим людям. Это твоя точка выбора, Джиорж. Я верю, что была послана найти тебя. Я уверена, что Паук желает видеть тебя с нами.
   Джиорж откинулся назад, не отрывая глаз от меню.
   — Знаешь, на Границе есть еще что-то. Я не мог войти туда потому, что не знал кодов. Бластер, который я построил для сириан, был уже почти снят с вооружения как устаревший.
   — Я раскусила эти коды, — сказала Сюзан, просветлев лицом. — Может быть, мы сможем отправиться на Границу и раскусить те, другие.
   Он с любопытством посмотрел на нее.
   — Там не только военные секреты, но и информация, способная послужить всему человечеству.
   — Нужно еще добраться туда, — тихо сказала Сюзан, вспомнив, где она находилась и насколько мизерными были шансы на спасение.
   — Я не могу вызволить тебя с этого корабля, — печально сказал Джиорж. — По крайней мере в ближайшие несколько дней. После падения планеты действия Нгена непредсказуемы. Патруль не представляет угрозы. Они ничего не могут нам сделать.
   Глаза Сюзан затуманились.
   — Возможно не Патруля Нгену стоит бояться, — сказала она с лукавой улыбкой, — а Паука.
   — Твоего Бога?
   — И его романанов, — глаза Сюзан заблестели. — Кто увел планету у Нгена из-под носа, несмотря на его супербластеры? Кто заставил Директорат пойти на попятную, когда силы были просто несоизмеримы? Нас не сломить, Джиорж… Мы являем собой путь Паука и должны принести новую жизнь человечеству.
   — С точки зрения логики это полная бессмыслица, — возразил Джиорж.
   — Ты уверен? «Братство» и «Вызов» были укомплектованы личным составом Патруля. Даже те, кто отвернулся от Ри, оказались на «Братстве». А теперь оно превратилось в металлолом. «Пуля» же здесь рядом, поврежденная, но готовая отстроиться. Почему она тоже не уничтожена?
   — Случай, — пробормотал Джиорж, — и мужество командира.
   — Который тоже верит Пауку.
   Послышался колокольчик.
   — Он просыпается, — Джиорж быстро отключил систему и вздохнул, когда стена закрыла терминал.
   — Сохрани этот компьютерный блок, Джиорж. Достань мое оружие, если сможешь. Как только у нас появится шанс на спасение, нам нужно будет только добраться до «Пули», — Сюзан уже шагала к кровати.
   У двери Джиорж помедлил.
   — Знаешь, тебе трудно поверить. Вот ты стоишь голая, с оковами на руках и ногах, вся в синяках после изнасилования, привязанная к кровати. В самом сердце этого огромного корабля, вооруженного самыми мощными бластерами во всей галактике, ты строишь планы о новой Вселенной!
   — Мало того, я сделаю их реальностью, Джиорж, — она подмигнула. — Конечно, если мы переживем все это, если правильные люди сделают правильный выбор, если Паук не призовет меня до этого.
   Он вышел.
   Бравада ушла, и она проглотила комок в горле, закрыв глаза. Сжав кулаки, она внушала себе:
   — У меня все получится! Нужно только выжить! ТОЛЬКО ВЫЖИТЬ!

 

 
   — С медиками связи нет, полковник. Это значит, что они прорвались на шестую палубу, — сказал Нил срывающимся голосом. — Глик все еще держится в ходовой части. Он засел в комнате управления реактором, но с воздухом плохо. Реактор все еще не раскочегарить, чтобы устроить большой взрыв. Ему нужен энергетический кабель, иначе реактор только разнесет свою часть корабля. Да, и некоторые из резервных станций подачи воздуха вышли из строя.
   Дэймен Ри невесело хмурился за забралом шлема.
   — Проклятье!
   — Я буду держать вас в курсе, полковник.
   — Спасибо, Нил. Мы выберемся отсюда, и я представлю тебя к награде.
   — Нападающие повсюду, полковник. Наши практически все вступили в контакт с противником. Может быть решающий штурм. И кроме того, мне казалось, что у Патруля были задние мысли насчет нас?
   — Это есть! Но я позабочусь, чтобы романаны выделили тебе личный табун лошадей.
   — Я… э-э. Решено, полковник. Если бы я думал, что нам удастся дожить до этого, то стоило бы побеспокоиться. Лошади? У меня? — Я… — он не закончил мысль, обрушив ярость своего бластера на темные фигуры, появившиеся, словно привидения, в темном коридоре. Вихрь декомпрессии разметал кристаллизовавшуюся кровь и другие телесные соки в пустоте и невесомости по проходу. С панелей над головой свешивалась рука, выдавая спирали красных кристаллов. Редкие фиолетово-голубые вспышки в тишине выбивали куски обшивки перед Ри.
   Дэймен оттолкнулся, рискнув заглянуть за угол, и увидел бежавших в панике сириан. Он вскинул тяжелый бластер, поражая одного за одним, пока тела не стали мешать стрельбе, плавая в темноте.
   Должно быть, нечто подобное было в аду — или в кошмарах психопата.
   — Будете знать, как лезть на МОЙ корабль, вы, сирианские подонки! — правда единственным, кто слышал его, был Нил Иверсон, сидевший, несгибаемый как скала, с измученными глазами и всклокоченной бородой, помогая координировать рушившуюся оборону «Пули», — но Ри от этого явно почувствовал себя лучше.
   Ри отступил назад, и тут же залп фиолетовых огней ударил в переборку позади него. Когда он склонился, чтобы перезарядить бластер, один из мертвых восстал у него из-под ног, повалив его и вцепившись в шлем. Ри чувствовал, как пальцы подбираются к застежке шлема. Стоило ей открыться, и это — декомпрессия и смерть.
   — Тебе конец! — донесся до его слуха голос, шлем сирианина прижался к его собственному.
   — Ты так думаешь, сирианская дрянь! — проскрежетал Ри, бросаясь из стороны в сторону и замечая разряды бластеров, которые разнесли в клочья переборку и теперь потрошили внутренности столовой орудийной палубы.
   — Да, человек Патруля, ты у меня в руках и никуда не денешься. Не сможешь зарядить свой большой бластер и направить на меня. Ты мертвец.
   Ри выпустил из рук большой бластер, чувствуя, как кровь шумит в голове, зарядившись страхом. Он вмазал по пальцам, подбиравшимся к застежке его шлема, а другой рукой нащупал свой пояс. Схватившись за пальцы противника, он удерживал их на застежке, кряхтя от натуги, потея в своем костюме. От запаха собственного страха щипало в носу.
   — Еще что-то скажу, сирианин, последнее…
   — Да?
   — Подарок от романанов, — пальцы Ри рванули с бедра большой боевой нож, которым Железный Глаз когда-то убил Антонию Рири, и вонзили его вверх, пробив костюм сирианина и задев острым краем кость. Ри колол и колол, несмотря на душераздирающие вопли и облако крови и газов, вырывавшееся из костюма.
   Ри еще раз как следует проверил застежку шлема. Он едва дышал и непроизвольно врезался в одну из стен, во всем теле была слабость, лицо горело.
   — Полковник? ПРОКЛЯТЬЕ! ДЭЙМЕН, С ВАМИ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?
   — Я здесь, Нил, — Ри проглотил ком в горле. — Подожди, мне нужно достать этого парня из шлема. Я же должен взять трофей!
   — Что, сэр? Трофей? Я думал, вы не верите в…
   — Черт возьми, старина, — Ри старался успокоить сердцебиение. — Я заработал его.
   — Пожалуйста, поспешите, полковник. Ситуация не из приятных. Такого сильного удара мы еще не испытывали. Я… в общем, сэр, я не уверен, что в этот раз мы справимся.
   Ри посмотрел на большой нож в руке, на лезвии которого причудливыми кристаллами застыла кровь.
   — Тогда готовь свою душу к возвращению Пауку, Нил. Мы будем драться до последнего.
   — Да, сэр. Теперь это дело чести.
   Ри кивнул в темном коридоре, снимая трофей. Он потряс своим бластером и похлопал по обугленной стали корабля.
   — Ну что, старушка. Я обещал, что ты не достанешься никому, пока я жив. Время пришло, «Пуля», теперь есть только ты и я… и мы пойдем до конца.

 

 
   Худшую часть ее неволи составляло постоянное ожидание. Никогда в жизни Сюзан не испытывала такой скуки. Она заглянула в пустые глаза Леоны.
   В этом причина, конечно же. Избранницам Нгена ничего не оставалось делать, кроме как думать о своем положении. Оцепеневшие от скуки, почти не имеющие чувственных ощущений, они могли вспоминать только свое время с ним… и степень своего падения.
   Сюзан изумленно покачала головой. Несмотря ни на что, она не могла не восхищаться гениальностью этого человека. После первого надлома женщины продолжали падение уже сами по себе… и упивались этим.
   Нет, конечно Нген был больным, свихнувшимся дегенератом. От него следовало избавиться как от бешеной собаки. Его блестящий извращенный ум — в сочетании с волей к власти — мог принести человечеству только страдания. В то же время его оружием было красноречие.
   Она откинулась назад, вспоминая то время, когда сириане терпели поражение, их города горели от бластеров Ван Чжоу, молодых женщин уводили, чтобы взять в жены, промышленность рассыпалась в прах. Потом Нген говорил речь, и они начинали сражаться с новыми силами, пока он оставался в безопасности на своем неуязвимом корабле.
   И он убил Ганса и…
   Она остановила себя, обливаясь холодным потом. Проглотив комок в горле, она прижала колени к груди.
   Ганс? Мертв? В горле зародился тихий вой, пока она смотрела на головное устройство психомашины за пределами поля, в котором она была заключена. Она защищала от Нгена душевное здоровье и чувство собственного достоинства. Боль из-за Ганса стала ощущаться снова. Это не годится — особенно, когда сон и реальность смешивались в том, что с ней делал Нген.
   — Нет, — захрипела она, — думай о чем-нибудь другом, Сюзан. Он хочет, чтобы ты думала о Пятнице и Гансе и о том, как отзывается твое тело, когда его проклятая машина внушает тебе их образы, — и в то же время понимая, что это он. Он залезает внутрь, оскверняет все самое дорогое, играет с твоим сознанием.
   Она наполнила легкие воздухом и покачала головой.
   — Играет… играет с твоим сознанием, Сюзан. Пытается разделить его, обратить тебя против самой себя.
   Она вскочила на ноги и со злостью заколотила кулаками по упругому полю, возвращавшему удары с равной энергией.
   — Почему, Нген? Почему ты делаешь такое с людьми?
   Потому что это унижало их! У него не было души. Он ко всем людям относился одинаково. Делал одно и то же со всеми, кто клевал на его привлекательную оболочку. Он звал и манил, и они выполняли его приказания. Нген уничтожил Сириус таким же точно образом, каким он погубил Леону и сломал Ариш.
   — Но на Мире это не пройдет, социальная личинка! — завопила она в звукоизоляционные панели на потолке.
   В присутствии всех пророки спросили бы его о целях, ради которых он так жестоко пытал свои жертвы, губя их души для Паука, — и толпа разорвала бы его на части.
   Корень зла был в другом месте. Она закусила губу, зная, куда вели ее мысли. Директорат сделал возможным появление таких людей, как Нген. Директорат оказал человечеству медвежью услугу. Это Директорат вырастил людей-овец, которых Нген мог так легко гнать в нужном направлении.
   Все можно так просто поправить, поняла Сюзан. Стоит только «Пулю» сделать неуязвимой. Но зачем? Какое ей дело до того, что люди — овцы? У них есть своя голова на плечах. Стоит им подумать, и они сами увидят болото, в котором оказались.
   Нген своим приходом нарушил ход ее мыслей. Его лицо было натянутым.
   — Дорогая дикарка, — приветствовал он, — боюсь, что смогу уделить нашим развлечениям лишь немного времени.
   Браслеты снова заставили ее принять позу цыпленка табака. Вдруг кровать сдвинулась и прижалась к стене. Сюзан почувствовала, как металл тянет и царапает ей кожу.
   Нген грустно смотрел на нее, вытащив из-за спины электронный кнут.
   — Твои романаны нанесли мне жестокий удар, Сюзан, — сказал он ровным голосом. — Они захватили мою планету. Я должен наказать тебя, потому что ты одна из них. Романаны должны понять, что меня нельзя предавать безнаказанно.
   — Попробуй накажи их, сирианский пастух, — зарычала Сюзан, чувствуя в животе нарастающий страх.
   — О, можешь не бояться, — Нген улыбнулся. — С этим покончено. Боль будет для тебя простым уроком. Видишь ли, это называется ограниченным возмездием. Наша прошлая встреча была предзнаменованием. Ты оскорбила мои чувства, в то время как я хочу для тебя только удовольствия — радости от собственного тела. А теперь я потерял еще и Сириус.