Гир Майкл. Путь воинов (Паук - 2)

   - И примерно когда она вернется, сэр? - голос Нила звучал растерянно. Черт! Все, что касалось Паука, приводило их в растерянность.
   - Неизвестно, - Ри провел рукой по трехдневной щетине. - И я не думаю, что она будет особо торопиться. Филип погиб, когда верхняя левая орудийная палуба разгерметизировалась. - Ри потер затылок, его внимание привлекло изображение паука над головой, нарисованное Литой Добра.
   Он тихо прибавил:
   - Многие погибли, Нил. Дайте ей время для траура. - НАМ ВСЕМ НУЖНО ВРЕМЯ ДЛЯ ТРАУРА.
   - Слушаюсь, сэр. Хм, я думаю... я что-нибудь придумаю по ходу дела, сэр.
   - Вы хороший человек, Нил. Я нисколько не сомневаюсь, что вы справитесь с организацией ремонтных работ. Если я понадоблюсь, дайте знать.
   Удивление и признательность переполняли голос, отозвавшийся по связи.
   - Как... спасибо, сэр! - система отключилась, оставив Ри в покое.
   Ри рассеянно усмехнулся, не в силах оторвать глаз от изображения паука, нарисованного на панели над головой. Меланхолия вернулась.
   - Ах, Лита, - прошептал он напрягшимся голосом. - Ты была слишком хороша для них всех.
   Он рассмотрел изображение. Она нарисовала паука совершенных пропорций, как будто какой-то художник водил ее рукой в те безумные минуты. Под ее рукой "Пуля" стала кораблем Паука.
   - Время для траура? - он с грустью покачал головой.
   Он тогда видел на мониторе, как ее тело, завернутое в белое, вылетело из эвакуационного люка. В знак уважения они отстрелили ее отдельно от остальных.
   Под сердцем у него зияла пустота, и он покачал головой. Нельзя думать о мертвых друзьях, когда мозг так отягощен усталостью. Это делало страдание еще более невыносимым; горе становилось почти материальным.
   Рядовой втолкнул уборочную машину через главный люк, рассеянно отдав честь и разворачивая ионизирующие щетки и насадки. Измотанный как все, он едва держался на ногах от усталости.
   - И минуты не пройдет, как мостик опять будет сверкать, полковник.
   Ри кивнул, видя, что дел у него почти не осталось. Связисты - со слипавшимися, как и у всех, глазами - должны были контролировать корабль, координируя ремонтные работы и передавая сообщения.
   - Я собираюсь прикорнуть на пару часов, - сообщил он в узел связи. - В чрезвычайных случаях вызывайте.
   - Слушаюсь, сэр, - отозвался Тони. - Отдохните хорошенько, сэр.
   Рядовой, нажав кнопку, запустил свою машину и стал водить насадками по закопченным панелям и мониторам.
   - Когда я вернусь, - прибавил Ри, проходя мимо юноши, - тот паук на верхних панелях должен быть на месте. Если его не будет, то... ты пожалеешь об этом! Я обещаю.
   Рядовой открыл рот, глядя на паука, и кивнул с такой готовностью, что чуть не упал.
   Коридоры казались незнакомыми, совсем не похожими на коридоры прежней "Пули", но, как ни крути, она вышла из кровопролитного сражения. Впервые за триста пятьдесят лет своей службы "Пуля" пострадала. Как и все они. Директорат, Патруль, никто уже не будет прежним... и меньше всех он сам, Дэймен Ри.
   Он остановился в опаленном коридоре. Он чувствовал щемящую боль в сердце, глядя на почерневшую обшивку, расплавленную сталь и поврежденную переборку. Он не думал, что все это так подействует на него.
   - О "Пуля", - вздохнул он.
   ЗНАЕТЕ, МЫ БЫЛИ БЫ УЖАСНЫМИ ЛЮБОВНИКАМИ, всплыл в памяти голос Литы. Дэймен остановился, плотно зажмурил глаза и прислонился лбом к изуродованной обшивке своего корабля.
   - И я спросил почему, - сказал он, обращаясь к холодному металлу, проводя мозолистыми пальцами по покоробившейся от жара обшивке, делясь своей болью с кораблем.
   Он ясно представлял ее, смотревшую на него поверх бокала, из которого она отпивала вино с Арктура. Ее голубые глаза тогда были задумчивыми, оценивающими, видевшими его насквозь. И ПОТОМ, Я НЕ МОГУ ДЕЛИТЬ ВАС С ВАШИМ КОРАБЛЕМ.
   Дэймен судорожно втянул в себя воздух, хлопнув по скрученному металлу и оглядываясь вокруг.
   - И она с самого начала была влюблена в Железный Глаз, - пустота внутри росла. - Но она была права. Ты всегда была на первом месте. Я давно сделал свой выбор.
   Ну ладно, старушка. Мы все-таки показали им, правда? С меньшей огневой мощью. Соотношение два к одному не в нашу пользу, и мы к тому же были лишены маневра, - он любовно погладил металл. - Все-таки мы спасли планету, моя хорошая.
   А обугленное тело Литы крутилось в вакууме, безжизненное, с выжженным проницательным мозгом в милой головке. Она упадет в атмосферу через несколько дней. Ри рассчитал это. Ее пепел развеется по планете, которая стала для нее близкой и которую она хотела спасти. Достойный конец.
   Дэймен Ри слабо улыбнулся, чувствуя, как корабль задрожал под ногами.
   - Ну, "Пуля", я однажды обещал Лите Добра, что не отдам тебя никому. Этот Скор Робинсон никогда не заберет тебя у меня, - он помолчал, морщины залегли на лбу, губы поджались. - Я сдержу свое обещание.
   Оглядевшись по сторонам, он с силой провел рукой по стальной зазубрине, проколов ладонь. Он тайком втер кровь в металл.
   - Вот так, старушка. Я поставил на нас все. Так я скрепляю это. Здесь и сейчас я обещаю, что никому и никогда не позволю отнять тебя у меня.
   Он подмигнул пустому коридору вокруг, неожиданно почувствовав, что на душе у него стало легче.
   - С меньшей мощью и меньшим числом, - повторил он, шагая по коридору своей покачивающейся походкой бывалого астронавта, - и мы все-таки победили их!
   У себя ему удалось поспать только пару часов, пока явившееся во сне обугленное тело Литы не заставило его проснуться и вскочить с койки. Обливаясь холодным потом, он уронил голову на руки, щурясь в тишине своей каюты.
   Он с трудом проглотил комок в горле.
   - Черт!
   Как осужденный на казнь, Ри натянул на ноющее тело свою прожженную в бою форму и толкнул люк, зная, что выполнение своих обязанностей отвлечет его от мыслей о ней.
   3
   Тяжелая стальная пластина, может, и была толстой, но стонала по мере того, как атмосферное давление росло. Капрал Ганс Йегер поморщился и при помощи фонарика на своем костюме еще раз проверил защитную облицовку. Они уже однажды потеряли эту часть палубы, когда разошелся плохой шов. Разгерметизация выбросила Кича наружу, в вакуум, и он находился там, пока кто-то не вышел в открытый космос и не затащил его обратно.
   Ганс проверил кабели от датчиков, подключенные к голографическому блоку. Все прочно. Изображение на маленьком экране зашевелилось, цвета обозначали возраставшую нагрузку на металл. Ганс посветил своим фонарем вдоль новой части корпуса корабля. Все выглядело отлично.
   Сколько часов без сна?
   Сначала он пережил невыносимое напряжение боя, ужас взрывающихся палуб там, где бластеры "Победы" прошивали их. Черт возьми, он был так близок к тому, чтобы погибнуть, когда прямое попадание разгерметизировало его отсек. Счастливый случай, и только он, спас ему жизнь, в то время как остальных засосала фиолетовая смерть. Затем стали приходить приказы о ликвидации повреждений. С тех самых пор и был аврал.
   Ганс взглянул на монитор, считал с экрана данные о микроизменениях в стали, прислонился к временному креплению корпуса и завис. Им нужно было восстановить освещение, температурный режим и искусственную гравитацию, прежде чем кабельные бригады могли бы начать собирать по частям остальное. А их ждали еще три отсека на этой палубе. Он закрыл глаза в ожидании, костюм на нем поскрипывал, пока росло давление. Он глубоко дышал, вздыхал, парил...
   - Проснись, - хмуро проворчал Бриз.
   Ганс резко открыл глаза и тупо посмотрел сверху на свой прибор.
   - Выдержит, - решил он, рассматривая линии напряжения на отремонтированной части корпуса. - Не очень хорошо, но держаться будет.
   - Ну что же, с атмосферой внутри легче поставить заплату, - Бриз потянулся, чтобы отщелкнуть свой шлем, и сдвинул его назад на вспотевшие волосы. Облако пара поднялось в свете фонарей вокруг его головы. Дыхание конденсировалось перед ртом и носом.
   - Черт, здесь стало холодно!
   Ганс сдвинул назад свой шлем, наслаждаясь обжигавшим холодом. Он взглянул на свой портативный монитор, прежде чем перелезть через искореженное оборудование и подключить линию связи к системе. Иней от новой атмосферы покрыл все поверхности, когда более теплый воздух столкнулся со сверххолодной обшивкой и аппаратурой.
   - Не должно уж очень беспокоить, - прокричал он. - Всего минус шестьдесят. - Его собственные мокрые от пота волосы уже заледенели. Нос начало щипать. - Этого достаточно, лучше застегнуться.
   - Когда будет тепло? - роптал Бриз, сверкая огнями в темноте и натягивая шлем.
   Ганс рассматривал свои приборы.
   - Ага, вот оно. - Из набора инструментов он вытащил свои свинцовые трейсеры и отрезал часть расплавившейся переборки. Плазма от разряда бластера приварила металл и перерезала толстый кабель под ним. - Минут десять.
   Его опытные руки начали тонкую работу по соединению оборванных проводов. Радостные возгласы огласили его шлем, когда он соединил кабели освещения. От того, что палубу залил свет, стало не легче - только обнаружились новые повреждения. Он встал и нагнулся, чтобы прикоснуться датчиком к палубе. Электронный индикатор отсчитывал градусы, медленно взбираясь вверх по шкале Цельсия. После следующего кабеля он медленно опустился на ноги, так как запитались гравитационные пластины и вернулся вес.
   - Передохни, - приказал Бриз.
   Ганс опустился на крышку конденсатора. Подошли еще несколько человек.
   - Это все развалится, когда металл нагреется и расширится, - угрюмо прибавил он.
   Бриз устало кивнул.
   - Угу.
   Двое романанов, неловко чувствуя себя в костюмах, пробирались с антигравом, нагруженным частями обшивки, мимо расплавленного оборудования. Они явно дожидались, пока починят свет, - но Ганс не хотел их винить. Пробираться ощупью в темноте, пытаясь справиться с такой инерцией антиграва, было бы убийственно.
   - Романаны! Никогда бы не поверил, - Ганс покачал головой. - Пару месяцев назад мы стреляли в них, - он зевнул, с трудом удерживая голову.
   - Ха! - проворчал Бриз. - Я думал, что ты там внизу приударил за одной из их женщин. Ведь они глупые и привыкли к коровам и хворостине, и даже не узнали бы, что ты...
   - О, ЗАВЯЗЫВАЙ!
   Бриз осклабился.
   - Ну ладно, хорошо, может, они бы и не узнали, что ты стыдливый девственник! Могли бы подумать...
   - Иди к черту, Бриз! - отмахнулся Ганс. - Со мной все в порядке!
   - Ага, именно поэтому ты покраснел как свекла, когда мы свели тебя с Марлой? Думал, что ты...
   - Заткнись, ты! Я... У меня просто... Ты знаешь. Это было неожиданно, вот и все. Просто... неожиданность, - Ганс сглотнул, поперхнувшись достаточно громко. Бриз закатился хохотом. - Хватит! Я буду работать.
   Несмотря на усталость, он начал отслеживать кабели связи, восстанавливая канал передачи информации через разорванную бластером переборку.
   ПОШЛИ ОНИ ВСЕ К ЧЕРТУ! БОЖЕ, Я НИКОГДА ЭТОГО НЕ ПЕРЕЖИВУ. У ВСЕХ РЕБЯТ НА ОРУДИЙНОЙ ПАЛУБЕ, КРОМЕ МЕНЯ, ЕСТЬ ДЕВУШКИ. ЛАДНО, НИЧЕГО СТРАШНОГО. НАВЕРНОЕ, НЕ КАЖДЫЙ СОЗДАН ДЛЯ ЖЕНЩИН. ДОЛЖНА ЖЕ БЫТЬ ГДЕ-ТО ДЕВУШКА, КОТОРАЯ ТОЖЕ НЕ УМЕЕТ ОБЩАТЬСЯ С МУЖЧИНАМИ. КОТОРАЯ БУДЕТ БОЯТЬСЯ МЕНЯ ТАК ЖЕ, КАК Я ЕЕ!
   Его будоражил вопрос адреналина, вызванный воспоминаниями о том, как они все смотрели, когда эта сладострастная десантница, Марла Сэш, забралась в ту ночь к нему на койку. И все были свидетелями этого. Ганса бросило в краску от воспоминаний о своем отчаянном, неловком отступлении. Черт! Как после этого смотреть в глаза людям? Он стал предметом насмешек всего корабля!
   Одно точно, решил он, - проворно сращивая новую линию связи с заново спаянным куском - эти грубые ублюдки могли быть в постели молнии подобны, но никто из них в подметки не годился Гансу Йегеру, когда дело доходит до ремонта связи!
   Вилли Красный Ястреб Конокрад явился с приветствиями, медвежьими объятиями и вульгарным смехом. Он душевно трепал дядю Рамона по плечу и игриво подзуживал тетю Марию. Продолговатое, с выступающими скулами лицо Конокрада вбирало в себя все вокруг, и глаза его блеснули, обнаружив в глубине помещения Сюзан.
   Он был рослым и мускулистым, четыре трофея, снятых с сантос и других бандитов, болтались на куртке. Он выглядел воином во всем, начиная с широких плеч и заканчивая узкой талией и кривыми ногами всадника. Он двигался с какой-то кошачьей плавностью. Боевой нож на поясе мерцал в свете огня. В его глазах все еще было заметно затаенное коварство. Говоря с Рамоном, он насмешливо приподнимал уголок рта. С его вытянутого лица, казалось, не сходила ухмылка.
   Я НЕ ДОВЕРЯЮ ЕМУ. ЕМУ НИЧЕГО НЕ СТОИТ РАЗДЕЛАТЬСЯ С РАМОНОМ. ОН НЕ СОВСЕМ ПАУК - ОН ДРУГОЙ, АЛЧНЫЙ, ЧЕЛОВЕК, СЛЕДУЮЩИЙ КОДЕКСУ ЧЕСТИ ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ЕМУ ЭТО ВЫГОДНО. ОН ПО-НАСТОЯЩЕМУ ПРЕДАН ЛИШЬ ЖАЖДЕ НАЖИВЫ И ВЛАСТИ. ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ, ЧЕМ ПОПАСТЬ К НЕМУ В РУКИ!
   Рамон снял чехол с трубкой со стены. Осторожными пальцами он достал ее, длинную, резную, из мягкой кожи, и аккуратно набил табак в углубление. С серьезным лицом, Рамон начал обряд победной трапезы. Тихо напевая, он раскурил ее и передал Конокраду, после чего оба выпустили дым, поднимавшийся к Пауку.
   После молитв и песен Конокрад любезно отведал мяса и зелени, поданных ему Марией. Сюзан наблюдала из потемок за исчезновением пищи. Наконец, Конокрад распрямился и вежливо рыгнул, улыбаясь Марии, которой принадлежали - конечно же - все заслуги.
   - Так, значит, тебе пришлось непосредственно столкнуться с Рыжим, Великим Трофеями? - Конокрад задумчиво посмотрел на Рамона, прежде чем перевести взгляд туда, где в полумраке съежилась Сюзан, мечтавшая провалиться сквозь землю. - Она опозорила тебя, Рамон. Заставила отменить твои собственные слова...
   - БУДЬ ОНА ПРОКЛЯТА! - плюнул Рамон, демонстрируя свое недовольство. Женщине не годится обвешиваться трофеями. Что ей нужно, так это... хорошая взбучка, чтобы вправить ей мозги. Попадется ей какой-нибудь мужчина, вроде тебя, который выбьет из нее всю дурь, - он раздраженно добавил: - Но лучше расскажи нам о схватке в космосе!
   Конокрад засмеялся.
   - Я пытался задать ей трепку в "Пуповине". Она побила меня вчистую, старина. Не рассчитывай найти среди них таких воспитанных женщин, как наши. Это как... Ну, в общем, они там на корабле как мужчины. Некоторые военные предводители, вроде Рыжего, Великого Трофеями. Они могут укокошить тебя с таким же успехом... и так же быстро, - пробормотал Конокрад прищурившись.
   - Совсем как мужчины? - нахмурился Рамон, поглядывая в направлении Сюзан. Потом он хрипло засмеялся. - Они меняются местами? Просят руки у мужчин? Я не понимаю, как... Кто готовит пищу? Кто беременеет, а? Это неправильно, воин. Паук не предназначал женщинам быть такими же, как мужчины. Они существуют, чтобы служить нам! Согревать нашу постель...
   - Возможно, Рамон. Но позволь сказать тебе, старина, - он помолчал, задумавшись. - Идут новые времена. Звезды будут нашими, если мы отправимся вместе с людьми "Пули" сражаться с какими-то бандитами, называемыми сирианами. Именно поэтому вчера прекратился бой.
   - Поход? Далеко... к звездам? - в голос Рамона закралась робкая тоска. - Это сулит много трофеев? Если бы только я...
   - Много трофеев, - Конокрад злорадно улыбнулся. - Не только трофеи, дружище, но нам были обещаны богатства, которые мы сможем увезти с собой. У нас тоже будут такие вещи, как у звездных людей. Кто знает, чем это закончится? Их Директорат ослабел. Им нужно много десантников и много кораблей. Теперь мы им нужны, хотя до этого они с радостью готовы были уничтожить нас и пророков. Речь идет об очень многом, и храбрый человек мог бы...
   - Был бы я помоложе, - Рамон прикрыл глаза, огонь бросал причудливые отсветы на его голову в повязке. - Я бы удостоился чести на звездах.
   - Вот почему все изменится, Рамон. Таков ход вещей. Наши люди...
   - Паук ничего не меняет, - покачал головой Рамон. - Что бы он сделал? Внял жалким отговоркам девушки... - он указал на Сюзан... - и сделал из нее воина? А? Порази нас сантос! - он с отвращением хмыкнул и как бы стряхнул воду с пальцев.
   Сюзан вытянулась. Она старалась опустить голову... не попадаться на глаза старику.
   - Возможно, я обрету могущество среди... - Конокрад остановился, нахмурившись. - Грядут новые порядки. То, как мы всегда себя вели, во что всегда верили, будет...
   - Чушь! - Рамон плюнул в огонь и улыбнулся, услышав, как он зашипел. Так не будет. Паук не даст нам сойти с пути силы и свободы. Мы владеем... владеем истиной! - он хлопнул по костлявому колену узловатым кулаком.
   - Уже сейчас есть такие, которые называют себя братьями сантос. Кто бы мог в это поверить? - настаивал Конокрад. - Говорю тебе...
   - У нас есть звезды, - пожал плечами Рамон. - Может быть, мы можем получить это звездное оружие только для себя, а? Мы бы... Я хочу сказать, что сантос нам больше будут не нужны. Пауку не годится водить с ними дружбу.
   - Паук получил один корабль, Рамон, - Конокрад откинулся назад, не обращая внимания на пронзительный взгляд старика, и взял чашку чая. "Пуля" корабль не только Патруля. Теперь там есть люди, которые молятся Пауку и Хейсусу. Все смешалось. С нашим Миром это тоже произойдет. Перемены...
   - Старые порядки вполне хороши! - возмутился Рамон. - В них наша сила...
   - Так ли? - мягко возразил Конокрад, подняв бровь. - Среди звезд много удивительного. Я летел над Землей подобно ветру. Я видел звезды сверху... видел этот мир из космоса. Вещи, которые нельзя... Достаточно того, что там могущество и власть, старина. А туда, где есть власть, приходит человек, чтобы завладеть ею! - пальцы Конокрада плотно сжались в кулак.
   Воцарилось молчание.
   Старик выслушал все с вниманием, насупившись.
   - Ты говорил с пророками? Они знают о твоих притязаниях?
   Конокрад отмахнулся от этого.
   - Пророки знают обо всем великом, что должно наступить. Они видят будущее. Почему, по-твоему, звездные люди хотели нас уничтожить?
   - Ты отправишься вместе с сантос? - Рамон покачал головой. - В этом нет ничего хорошего. У них нет Бога. Я слышал, что пауки и сантос молились вместе. Это плохо...
   - Сантос не так сильно держатся своих убеждений, - Конокрад злорадно засмеялся. - Большой Человек пытался продать нас кораблям Патруля. Сантос видят предательство в Хейсусе. Могущество у Паука. С Большим Человеком был пророк сантос. Для многих Хейсус сходит на нет. Уже есть воины сантос, которые теперь молятся только Пауку. Все меняется.
   Рамон погладил свой морщинистый подбородок.
   - А что с Большим Человеком? Он могущественный... Что сделают с ним?
   Конокрад осклабился.
   - Джон Смит Железный Глаз дал кровью обет смертельной мести. Он ненавидит Большого Человека. Послезавтра они будут сражаться на ножах в "Пуповине". И если Железный Глаз погибнет... - Конокрад улыбнулся какой-то своей затаенной мысли.
   - Хотел бы я посмотреть, - Рамон отхлебнул чаю. - Величайший воин пауков и величайший воин сантос в смертельной схватке. Это будет дело чести. Да, чести...
   Глаза Конокрада заблестели.
   - Я не пропущу это. Мы с тобой должны поехать туда и увидеть это.
   Мужчины помолчали несколько минут. Наконец Конокрад вздохнул.
   - Что с этой девушкой, которая доставляет тебе так много хлопот? Что ты собираешься с ней делать?
   Сюзан замерла. Рамон снова сплюнул в огонь.
   - Сегодня утром я бы вышвырнул ее из моего дома. Я проклинаю Рыжего, Великого Трофеями за то, что она прислала ее обратно! Бери ее. Без всякого выкупа. Я делаю это ради нашей дружбы...
   - Извини, Рамон, - Конокрад с сожалением поднял руку. - Она слишком много раз отвергала меня, чтобы это не повредило моей чести. Я сам больше не могу принять ее из твоих рук. Я возьму себе в дом женщину со звезд, он лукаво взглянул на Сюзан, улыбаясь тайком. - Она самая красивая женщина в поселении. Я надеялся сломить ее гордыню - приручить ее. Думаю, она родит сильных сыновей - но после того, что было сегодня утром? - он покачал головой, добавив: - Может быть, ты сможешь отдать ее старику Уотти?
   Сюзан непроизвольно ахнула.
   Рамон услышал и поднял голову, едва придя в себя от смущения.
   - Старик Уотти? Никто не отдаст женщину...
   - Она прилюдно опозорила тебя сегодня, - заметил Вилли Красный Ястреб Конокрад. - Ты не получишь за нее лошадей. Возможно, тебе придется ОТДАТЬ лошадей, чтобы избавиться от нее, - он сложил свои мозолистые пальцы и, прищурившись, наблюдал за Рамоном. - Почему бы не отплатить ей? Почему бы не позволить старику Уотти взять ее к себе в постель? Она могла бы долго жить и помнить твою... хм, щедрость.
   Рамон облизнул губы, его лицо просветлело.
   - Так и сделаю. Я ОТДАМ ЕЕ СТАРИКУ УОТТИ. Попрошу за нее только плетку из конского волоса.
   Сюзан пыталась сдержать слезы - не опозориться. У старика Уотти была только одна нога - другую он потерял в молодости, когда ревнивый муж женщины, которую он пытался изнасиловать, прострелил ее. Женщина выцарапала ему один глаз и чуть не лишила его жизни. Покрытый позором как трус, Уотти жил на краю поселений. Он побирался, питался отходами и плакался каждому встречному, что у него никогда не было жены. Шутники говорили, что женщина лучше отдастся сантос, чем ему.
   Сюзан испуганно посмотрела на Рамона. Она встретилась с его сощуренными глазами, ужаснувшись их торжествующему блеску и ненависти. Она станет женой другого человека и не будет больше обременять клан - что бы ни говорила Рыжий, Великий Трофеями.
   Рыдания разрывали ей грудь. Отвратительный образ старика Уотти завладел ее сознанием: его грязная ухмылочка при виде проходящих женщин, вонючий обрубок ноги, замотанный в тряпье, слюна, стекавшая по заросшему подбородку, когда он подмигивал единственным здоровым глазом.
   Она не могла избавиться от вида его развратных, потрескавшихся рук. Она представила его возбужденным, когда он привлечет ее к себе, - чувствовала, как его руки задирают ей платье, добираясь до нежной кожи.
   Не помня себя, она сорвалась с места и с проклятиями стремглав бросилась к выходу, туда, где сгущались закатные сумерки. За ее спиной пронзительно прозвучал торжествующий вопль Рамона.
   Почти обезумев, она бежала, сверкая голыми пятками и размахивая руками, ее длинные волосы развевались сзади. Наступала ночь, но она все бежала, иногда переходя на шаг, заставляя себя работать ногами, несмотря на сбивавшееся дыхание. Она направлялась на восток, где простирались горы.
   - Паук, - простонала она, - забери меня отсюда! Возьми меня, и я буду твоей на всю жизнь!
   Большой костер высоко подбрасывал языки пламени, пока телята целиком жарились на вертелах над раскаленными углями, а бдительные женщины обливали их шипящим жиром. Люди толпились в темноте, некоторые пели, другие смеялись, и их смех выделялся из гула голосов. То тут, то там кувшин с местным перебродившим суслом переходил из рук в руки.
   Счински Монтальдо, недавно еще работник Управления планетологических исследований Директората, добродушно улыбался, делясь своим ограниченным словарным запасом со старой женщиной из клана Желтой Ноги, которая иссохшими пальцами постукивала его по животу.
   - Говорит, что рада тебе, - перевел Хосе Грита Белый Орел, - говорит, что вам, звездным людям, нужна пища романанов, чтобы поправиться.
   - Угу, верно, - Монтальдо кивнул с натянутой профессиональной улыбкой на лице. Он не расслышал, что пробормотала старуха с распухшими от подагры ногами, уже растворившаяся в толпе.
   - Обильное пиршество, - заметил Монтальдо, обращаясь к Белому Орлу.
   Сантос одарил его кривой улыбкой.
   - Не каждый день космическое сражение спасает Мир. Клан Желтой Ноги был представлен в сражении несколькими молодыми воинами. Пятница Гарсиа Желтая Нога был одним из тех, кто захватил реактор вместе с Ритой. Мало того, он спас многим жизнь, когда было попадание в орудийную палубу. Этот коротышка подполз к краю поврежденного отсека с веревкой из конского волоса подумать только! - и заарканил группу десантников, которые были выброшены разгерметизацией.
   Монтальдо кивнул, вспомнив свой собственный страх, охвативший в полевом лагере антропологов предыдущей ночью. Он знал, что, если "Пуля" потерпит поражение, очередь дойдет до них. Директорат не потерпит свидетелей геноцида.
   - Но, кроме этого, - Хосе обвел рукой вокруг, - пиршество - это единственная форма общения, которая у них есть, помимо ежегодных ритуалов Паука. Разве только кто-нибудь женится и может позволить себе свадебный пир, или кто-нибудь погибает в бою и тогда устраиваются поминки. У нас, романанов, суровая жизнь.
   Хосе покачал головой.
   - Я хочу сказать, что, когда Рыжий, Великий Трофеями впервые показала нам записи... Трудно было поверить. Люди так ЖИЛИ? Когда ты раньше никогда не видел электричества, ничего летающего по воздуху или мотора, двигающего повозку, то все это кажется... волшебством.
   С.Монтальдо улыбнулся и кивнул.
   Грита махнул рукой.
   - Старая Мама Желтая Нога, вон там, она всю свою жизнь работала по десять часов в день всю неделю. У нее не осталось ни одного зуба. Она ни разу в жизни не принимала лекарств. Видишь, как она согнута? Это от обработки шкур, убоя скота, рождения детей, собирания дров, приготовления пищи, ухода за лошадьми и смерти трех из каждых пяти младенцев. Она думает, что от "Пули" к каждому ШТ протянут трос. По ее представлениям, так они летают.
   - Ты, похоже, многое узнал о кораблях и войне в космосе, - сменил тему Монтальдо.
   Белый Орел пожал плечами.
   - Многое из этого - результат обучения во сне. Я рано начал. Рыжий, Великий Трофеями, то есть Рита Сарса, испытала на мне первые гипностимуляторы, которые они установили в "Пуповине". Как официальный представитель сантос я должен притворяться, что знаю больше других.