Страница:
Он мог бы и не проверять – кондиционеры гнали холод на пределе своих возможностей, и в баре было гораздо прохладней, чем на улице. Душно мне сделалось совсем по другой причине.
Во время разговора с официантом отворилась входная дверь, и в бар вошел приятной наружности мужчина с каким-то отмороженным взглядом. Не останавливаясь и ни на кого не глядя, он направился прямо в кабинет, где уже находилась невеста Рыжего.
Пока этот мужик шел, я сообразил, почему его глаза показались мне ледяными. Он был испуган и, как следствие, скован. Такое состояние обычно испытывают люди, попавшие в чуждую и враждебную обстановку.
Подобное состояние однажды было и у меня, когда я зашел в кафе на окраине Грозного, чтобы купить бутылку минералки и пачку печенья, а в нем сидело с десяток бородачей явно бандитского вида в изрядно потрепанной и грязной одежде. Наверное, только спустились с гор, и зашли в эту забегаловку отведать нормальной пищи.
Честно признаться, я не помню, что покупал, сколько платил и как оттуда вышел. Вот тогда я и понял, что значит быть отмороженным – у меня на время испарились все эмоции и мысли. Я действовал как автомат.
Уже потом, гораздо позже, анализируя ситуацию, я понял, что меня спасли неожиданность и мое потрясающее хладнокровие, навеянное ступором. Наверное, чеченцам показалось, что я какой-то супергерой типа Терминатора.
А как иначе можно было думать, если я, пренебрежительно отвернувшись от бандитов и подставив спину под их прикрытые тряпьем стволы, преспокойно покупал продукты и даже торговался с буфетчиком, мужиком в годах, который тоже был напуган едва не до потери пульса?
Мужчина, который пришел на встречу с Дженнифер, был ЧУЖАКОМ. То есть, зарубежным гостем. Возможно, непрошенным.
Откуда взялась во мне эта уверенность, я не знал. Но я нутром ЧУЯЛ, что это именно так. Наверное, сработал не до конца придушенный городской жизнью инстинкт зверя, которым мне поневоле приходилось быть на войне.
Смертельная опасность обычно обостряет все чувства, и мне часто приходилось поступать, сообразуясь с интуицией, спонтанно. Так действовали наши пещерные предки в борьбе за выживание человеческого рода, и это закрепилось в генах.
Кажется, что вокруг все тихо и мирно, но ты, вместо того, чтобы идти по тропе и насвистывать какую-нибудь веселую мелодийку, вдруг ни с того, ни с сего прыгаешь в сторону и ныряешь в овраг, а в этот момент раздается взрыв мины, сбривающий под корень кусты и молодые деревца.
Его появление в баре лично мне не грозило никакими неприятностями, но все равно я, повинуясь интуиции, сделал стойку, образно выражаясь, даже без команды «работай!». Так поступает старый охотничий пес, которого вывели на прогулку, когда перед его носом взлетает ворона.
Мужик был иностранцем, скорее всего, дипломатом. Они теперь могут свободно разъезжать по всей России, часто не ставя в известность соответствующие органы. Демократия…
Неужто Дженнифер все-таки прислало ЦРУ?
Подсунули Рыжему троянского коня… пардон, кобылку. Симпатяжке Джен с деньгами мужа и его связями закрепиться в России раз плюнуть. Все шито-крыто и вполне законно. Комар носа не подточит.
Но тогда почему она слиняла от него так неожиданно?
Что-то не вяжется… Уж больно все театрализовано. Показуха какая-то. Словно некий незримый режиссер ставит грандиозный детективный спектакль, сюжет которого настолько запутан, что даже ему непонятно, как будет идти его дальнейшее развитие. А что тогда говорить о зрителях.
Нет, так в пьесах не бывает! А как бывает?
Я сидел в полном трансе и не отрывал глаз от кабинета, где сидела моя премия. Ситуация была идиотской. Мне нужно на что-то решиться, но я не знал, на что именно.
У меня было три варианта действий.
Первый – позвонить в местное отделение ФСБ и сообщить о таинственном иностранце. Пусть чекисты немного пошерстят подозрительную компашку нашей американской штучки. В том числе и того заграничного господина, что уединился с Дженнифер в отдельном кабинете.
Загребать жар лучше всего чужими руками.
Второй – плюнуть на свои подозрения и срочно вызвать в бар Рыжего. С деньгами. Баш на баш – я ему предъявляю его ненаглядную, а он отдает мне пакет с «зеленью».
Что касается третьего варианта, то он был полностью в русле моего авантюрного характера. Мне вдруг захотелось проследить за Дженнифер, чтобы в конечном итоге разобраться в затеянной ею интриге.
Не скрою, в этом случае мой интерес был сродни интересу ребенка, который курочит дорогую самоходную игрушку, дабы посмотреть, кто там у нее сидит внутри.
Пока я мучился неопределенностью, события начали развиваться сами по себе. Сначала в бар вошли два крепеньких паренька. Я увидел их краем глаза, так как мой взгляд был прикован к бархатным портьерам одиннадцатого кабинета, и поначалу как-то не придал этому факту должного значения.
Но спустя пару минут меня вдруг как шилом укололи в заднее место. Я оставил свои гляделки и, пошарив взглядом по бару, увидел, что парни уселись неподалеку от входной двери. Они заказали какие-то легкие напитки, однако вместо расслабленности, обычной в питейно-развлекательных учреждениях, их позы были настороженно-собранными.
С чего бы?
А затем в «Шаловливые ручки» ввалилась еще одна компашка крепких парней. Эти изображали бурное веселье, будто приняли на грудь перед походом в бар. Они заняли столик неподалеку от одиннадцатого кабинета.
За ним сидел неприметный хмырь, который мусолил стакан с коктейлем уже битый час. Видимо, он держал стол для веселой компании, потому что сразу ушел, едва парни начали рассаживаться.
Мне показалось, что светильники в помещении бара совсем потускнели, словно воздух в нем сгустился. Дальнейший расклад вдруг предстал передо мной во всей своей неприглядной наготе. На какой-то миг я ощутил себя провидцем. Видимо, этому способствовало огромное внутреннее напряжение.
Сейчас начнется, подумал я, и в тревоге поднял руку, чтобы подозвать Германа. Он нарисовался в один момент – будто вырос из-под земли. Да, халдей из него получился классный.
– Нужно еще что-то? – спросил он озабоченно, окинув взглядом столик.
– Гера, возьми себя в руки и не дергайся, когда я тебе что-то скажу.
Герман слегка побледнел, и в его смеющихся глазах появились колючие льдинки.
– Уже взял, – ответил он тихо.
– Скажи охране, что в баре намечается заваруха. Пусть стянутся к выходу.
Официант немного расслабился.
– Эка невидаль… – сказал он, натянуто улыбаясь.
– Большая заваруха, – произнес я с нажимом. – Не исключено, что в ход будут пущены стволы.
– Это точно?
– Как Бог свят.
– Где?…
– Стол у входа – там двое, и стол возле колонны – там четверо. Очень серьезные парни. Все в куртках, несмотря на жару. Смекаешь?
– Смекаю, – процедил сквозь зубы официант. – Спасибо за предупреждение.
– О чем речь…
Герман ушел.
Я сидел как на иголках.
Время словно остановилось.
Глава 15
Во время разговора с официантом отворилась входная дверь, и в бар вошел приятной наружности мужчина с каким-то отмороженным взглядом. Не останавливаясь и ни на кого не глядя, он направился прямо в кабинет, где уже находилась невеста Рыжего.
Пока этот мужик шел, я сообразил, почему его глаза показались мне ледяными. Он был испуган и, как следствие, скован. Такое состояние обычно испытывают люди, попавшие в чуждую и враждебную обстановку.
Подобное состояние однажды было и у меня, когда я зашел в кафе на окраине Грозного, чтобы купить бутылку минералки и пачку печенья, а в нем сидело с десяток бородачей явно бандитского вида в изрядно потрепанной и грязной одежде. Наверное, только спустились с гор, и зашли в эту забегаловку отведать нормальной пищи.
Честно признаться, я не помню, что покупал, сколько платил и как оттуда вышел. Вот тогда я и понял, что значит быть отмороженным – у меня на время испарились все эмоции и мысли. Я действовал как автомат.
Уже потом, гораздо позже, анализируя ситуацию, я понял, что меня спасли неожиданность и мое потрясающее хладнокровие, навеянное ступором. Наверное, чеченцам показалось, что я какой-то супергерой типа Терминатора.
А как иначе можно было думать, если я, пренебрежительно отвернувшись от бандитов и подставив спину под их прикрытые тряпьем стволы, преспокойно покупал продукты и даже торговался с буфетчиком, мужиком в годах, который тоже был напуган едва не до потери пульса?
Мужчина, который пришел на встречу с Дженнифер, был ЧУЖАКОМ. То есть, зарубежным гостем. Возможно, непрошенным.
Откуда взялась во мне эта уверенность, я не знал. Но я нутром ЧУЯЛ, что это именно так. Наверное, сработал не до конца придушенный городской жизнью инстинкт зверя, которым мне поневоле приходилось быть на войне.
Смертельная опасность обычно обостряет все чувства, и мне часто приходилось поступать, сообразуясь с интуицией, спонтанно. Так действовали наши пещерные предки в борьбе за выживание человеческого рода, и это закрепилось в генах.
Кажется, что вокруг все тихо и мирно, но ты, вместо того, чтобы идти по тропе и насвистывать какую-нибудь веселую мелодийку, вдруг ни с того, ни с сего прыгаешь в сторону и ныряешь в овраг, а в этот момент раздается взрыв мины, сбривающий под корень кусты и молодые деревца.
Его появление в баре лично мне не грозило никакими неприятностями, но все равно я, повинуясь интуиции, сделал стойку, образно выражаясь, даже без команды «работай!». Так поступает старый охотничий пес, которого вывели на прогулку, когда перед его носом взлетает ворона.
Мужик был иностранцем, скорее всего, дипломатом. Они теперь могут свободно разъезжать по всей России, часто не ставя в известность соответствующие органы. Демократия…
Неужто Дженнифер все-таки прислало ЦРУ?
Подсунули Рыжему троянского коня… пардон, кобылку. Симпатяжке Джен с деньгами мужа и его связями закрепиться в России раз плюнуть. Все шито-крыто и вполне законно. Комар носа не подточит.
Но тогда почему она слиняла от него так неожиданно?
Что-то не вяжется… Уж больно все театрализовано. Показуха какая-то. Словно некий незримый режиссер ставит грандиозный детективный спектакль, сюжет которого настолько запутан, что даже ему непонятно, как будет идти его дальнейшее развитие. А что тогда говорить о зрителях.
Нет, так в пьесах не бывает! А как бывает?
Я сидел в полном трансе и не отрывал глаз от кабинета, где сидела моя премия. Ситуация была идиотской. Мне нужно на что-то решиться, но я не знал, на что именно.
У меня было три варианта действий.
Первый – позвонить в местное отделение ФСБ и сообщить о таинственном иностранце. Пусть чекисты немного пошерстят подозрительную компашку нашей американской штучки. В том числе и того заграничного господина, что уединился с Дженнифер в отдельном кабинете.
Загребать жар лучше всего чужими руками.
Второй – плюнуть на свои подозрения и срочно вызвать в бар Рыжего. С деньгами. Баш на баш – я ему предъявляю его ненаглядную, а он отдает мне пакет с «зеленью».
Что касается третьего варианта, то он был полностью в русле моего авантюрного характера. Мне вдруг захотелось проследить за Дженнифер, чтобы в конечном итоге разобраться в затеянной ею интриге.
Не скрою, в этом случае мой интерес был сродни интересу ребенка, который курочит дорогую самоходную игрушку, дабы посмотреть, кто там у нее сидит внутри.
Пока я мучился неопределенностью, события начали развиваться сами по себе. Сначала в бар вошли два крепеньких паренька. Я увидел их краем глаза, так как мой взгляд был прикован к бархатным портьерам одиннадцатого кабинета, и поначалу как-то не придал этому факту должного значения.
Но спустя пару минут меня вдруг как шилом укололи в заднее место. Я оставил свои гляделки и, пошарив взглядом по бару, увидел, что парни уселись неподалеку от входной двери. Они заказали какие-то легкие напитки, однако вместо расслабленности, обычной в питейно-развлекательных учреждениях, их позы были настороженно-собранными.
С чего бы?
А затем в «Шаловливые ручки» ввалилась еще одна компашка крепких парней. Эти изображали бурное веселье, будто приняли на грудь перед походом в бар. Они заняли столик неподалеку от одиннадцатого кабинета.
За ним сидел неприметный хмырь, который мусолил стакан с коктейлем уже битый час. Видимо, он держал стол для веселой компании, потому что сразу ушел, едва парни начали рассаживаться.
Мне показалось, что светильники в помещении бара совсем потускнели, словно воздух в нем сгустился. Дальнейший расклад вдруг предстал передо мной во всей своей неприглядной наготе. На какой-то миг я ощутил себя провидцем. Видимо, этому способствовало огромное внутреннее напряжение.
Сейчас начнется, подумал я, и в тревоге поднял руку, чтобы подозвать Германа. Он нарисовался в один момент – будто вырос из-под земли. Да, халдей из него получился классный.
– Нужно еще что-то? – спросил он озабоченно, окинув взглядом столик.
– Гера, возьми себя в руки и не дергайся, когда я тебе что-то скажу.
Герман слегка побледнел, и в его смеющихся глазах появились колючие льдинки.
– Уже взял, – ответил он тихо.
– Скажи охране, что в баре намечается заваруха. Пусть стянутся к выходу.
Официант немного расслабился.
– Эка невидаль… – сказал он, натянуто улыбаясь.
– Большая заваруха, – произнес я с нажимом. – Не исключено, что в ход будут пущены стволы.
– Это точно?
– Как Бог свят.
– Где?…
– Стол у входа – там двое, и стол возле колонны – там четверо. Очень серьезные парни. Все в куртках, несмотря на жару. Смекаешь?
– Смекаю, – процедил сквозь зубы официант. – Спасибо за предупреждение.
– О чем речь…
Герман ушел.
Я сидел как на иголках.
Время словно остановилось.
Глава 15
«Иностранец» (будем называть этого джентльмена так; сомнения по поводу его национальной принадлежности у меня все же оставались) покинул кабинет спустя час после своего появления в «Шаловливых ручках». Я насторожился, но его никто не задержал, и он благополучно покинул помещение бара.
Я перевел взгляд на тех парней, которые сидели возле колонны. В их позах проглядывала напряженность, хотя они и старались этого не показывать.
Парни явно ждали финального появления Дженнифер, но она не спешила – наверное, наслаждалась ужином, который принесла ей официантка после ухода «иностранца». До этого они пили какое-то вино и кофе.
Меня так и подмывало подойти к парням и задать им наивный вопрос, причем словами одной революционной песни «Хлопцы, чьи вы будете? Кто вас в бой ведет?» Интересно, как бы они среагировали?
Представив эту картину, я невольно улыбнулся, несмотря на небольшой мандраж, который всегда бывает у меня перед боем. А то, что и на этот раз мне светит «отметиться» в анналах бара, можно было не сомневаться.
Хорошую драку я нутром чую…
Наконец появилась и Дженнифер. Она была одета в трикотажный брючный костюм, который не сковывал движений, и я еще раз мысленно прищелкнул от восхищения языком – фигурка у нее была просто потрясающей.
Впрочем, и личико тоже было на высоте. Но самое интересное – тип лица Джен не принадлежал к англо-саксонской группе. Она больше походила на русскую девушку из глубинки – одну из тех, кто завоевывает короны на конкурсах красоты.
Ее лишь немного портил взгляд. Он сильно диссонировал с обаятельным внешним обликом девушки. Казалось, что из глаз Дженнифер вылетают молнии, готовые сразить наповал любого, кто попробует распустить руки или просто стать у нее на пути.
Девушку перехватили у выхода.
Видимо, под впечатлением сытного ужина и явно приятной встречи с «иностранцем», она расслабилась и не ожидала нападения. Поэтому, когда ее сцапали те двое, что сидели у выхода, Дженнифер как-то беспомощно трепыхнулась и чересчур быстро сдалась.
Возможно, этому поспособствовал парень из четверки, сидевшей возле колонны, который догнал ее и ткнул в спину рукой, которую прикрывала куртка. Можно было не сомневаться, что в своей клешне он держал пистолет.
Все это я додумывал уже на бегу. Ужом проскользнув мимо столиков, я схватил с подноса проходящей мимо официантки бутылку пива и, нимало не волнуясь о последствиях своего поступка, опустил ее на голову парня со стволом.
Он увял моментально. Увы, рука у меня тяжелая, хотя я немного ее и придержал. Но тут подскочили остальные трое, и мне пришлось включать свой «талант» записного хулигана на полную мощность.
Хорошо, что парням не пришла в голову мысль воспользоваться против меня своими «пушками». Иначе мне пришлось бы глушить их по-взрослому.
А так я всего лишь разломал еще один стул (в комплект к тому, о котором напомнил мне Жорж), разбил напольную вазу с какими-то вениками, и перевернул два стола.
Пока я сражался с парнями, набежали сотрудники охрана бара. Но они никак не могли добраться до устроенной мною кучи малой, потому что им мешали столы и столпившиеся вокруг посетители «Шаловливых ручек», для которых драка была всего лишь очередным зрелищем наряду со стриптизом.
Тем временем опомнилась и Дженнифер, которую тащили к выходу. Уж не знаю, что она сделала своим «конвоирам», не видел, но по диким воплям, которые перекрыли весь гам, можно было предположить, что двум парням, сидевшим у выхода, выпала более печальная участь, нежели тем, с кем пришлось колбаситься мне.
Мне нужно было ее догонять. Свирепо рыкнув, я растолкал любопытствующих – и наткнулся на охранников, вместе с которыми был и Герман.
– Займитесь ими! – рявкнул я, указав на распростертые тела парней. – И осторожней – они вооружены. Наденьте на них браслеты. И обязательно вызовите ментов! Пусть с ними разбираются органы.
– Куда!? – заступил мне дорогу один из охранников; новенький.
– Пропусти! – прикрикнул на него начальник охраны, у которого была знаменитая фамилия Кудеяр – как у былинного разбойника.
Он уже был знаком с моими методами обучения некоторых штатских, пытавшихся устроить со мной разборку.
Благодарно кивнув ему, я перескочил через распростертые тела поверженных «конвоиров» и побежал вслед Дженнифер, которая уже была у двери.
Я догнал ее на улице, когда она сворачивала к остановке такси.
– Момент! – Я схватил ее за рукав. – Есть разговор.
Она освободилась от захвата с такой элегантной простотой, что я даже опешил.
Но, мгновенно вспомнив, с кем имею дело, тут же стал к ней вполоборота. Мне очень не нравится получать сапогом в промежность; а это излюбленный прием многих девушек, занимающихся боевыми единоборствами.
– Извините, мне недосуг, – ответила Дженнифер. – Я спешу.
Удивительно, по после всех событий, произошедших в баре, она была спокойна и даже где-то меланхолична. Ну и нервы…
– Вы хотя бы поблагодарили меня…
Девушка присмотрелась, – освещение на улице было не очень – и неуверенно спросила:
– Это вы… в баре?…
– А кто же еще?
– Простите, я не узнала вас… – Она скупо улыбнулась. – Спасибо вам. Вы настоящий джентльмен.
– И это все?
Девушка мгновенно подобралась и сухо ответила:
– Если вы надеетесь на продолжение наших отношений, то это напрасно. Я действительно тороплюсь.
– Только не говорите, что вы замужем!
– Почти.
– То есть?…
– Я помолвлена.
– Ну, это не проблема. Жених ведь не стена, можно и отодвинуть. Вдруг я окажусь лучше.
– Вряд ли.
– Он что, такой лось?
– Не в этом дело. Мы любим друг друга.
– В наше время – и любовь… – Я скептически ухмыльнулся, продолжая играть свою нечаянную роль. – Современные девушки стараются выйти замуж не по любви, а по расчету.
– Если у вас есть на счете сто миллионов долларов и какое-нибудь солидное дело, то я подумаю.
– Вот! А вы говорите – любовь… Давайте познакомимся.
Мне было очень интересно, как она представится – скажет свое истинное имя или выдуманное. Но она не сделала ни того, ни другого.
– Я почему-то не думаю, что вы миллионер, – сказала девушка насмешливо, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног. – Но, поверьте, это не главное. Вы симпатичный мужчина, я бы даже сказала, что вы в моем вкусе, но у меня нет желания с вами знакомиться. Вот такая я дура… уж простите. Всего вам доброго.
Она развернулась и пружинистой походки спортсменки направилась к стоянке такси, оставив меня в полной растерянности.
Я не знал, как поступить. То ли мне нужно было выполнять свой первоначальный план – привести ее на веревке к Рыжему, то ли надо отпустить и дать этой таинственной девице погулять на длинном поводке, чтобы проследить, где она обретается.
Пока я думал и гадал, она уселась в таксомотор и машина начала разворачиваться, чтобы выехать на проезжую часть улицы.
Сорвавшись с места, как ошпаренный, я несколькими прыжками преодолел расстояние между мною и вторым такси в очереди, рывком открыл заднюю дверь и запрыгнул на заднее сидение.
– Погоняй! – скомандовал я водителю. – Держись поближе к тому такси, которое только что отъехало.
– Опять!?
Это был не вопрос, а крик души.
Я присмотрелся к таксисту – и невольно ухмыльнулся. Это был тот самый мужичок, который увозил меня от погони!
Вот и не верь утверждениям некоторых грамотеев, что наша жизнь – это цепочка случайностей, которые являются непознанной необходимостью, вспомнил я «лекции» Маркузика, имеющего склонность к философическим рассуждениям. Правда, этот его дар проявлялся только тогда, когда мы приканчивали вторую бутылку…
– Не опять, а снова, – сказал я весело. – Поторопись, дядя. И не бойся, на этот раз не за нами гонятся, а мы кое за кем будем присматривать. Все будет тихо, мирно.
– Ну, если так… – В голосе таксиста явно слышалось сомнение.
Мы вклинились в поток машин и вскоре догнали такси, в котором ехала Дженнифер. Я хорошо видел ее силуэт. Похоже, у нее была отменная интуиция, потому что она время от времени оборачивалась, чтобы вычислить гипотетический «хвост».
М-да, девочку готовили серьезно…
– Немного увеличь дистанцию, – сказал я водителю. – А то мы подъехали совсем уж близко.
– Есть! – бодро откликнулся таксист.
Похоже, ему уже начали нравиться приключения. А еще он сильно надеялся сорвать с меня еще несколько листиков вожделенной американской «зелени».
Размечтался… На этот раз, дядя, получишь по счетчику. Иначе Маркузик сожрет меня завтра с потрохами, если я предъявлю ему к оплате еще один счет за такси.
– Между прочим, кто-то обещался на сегодня завязать с извозом… – сказал я, не отрывая глаз от затылка Дженнифер, подсвеченного фарами машин.
– Напарник попросил… – виновато ответил таксист. – У него сегодня какие-то срочные дела…
– Понятно. От жадности в зобу дыханье сперло, ворона каркнула во все воронье горло, сыр выпал… Ты школьный курс литературы освоил?
– А как же. Экзамены сдал на «хорошо».
– В одной умной басне дедушка Крылов учил, что жадность фраеров губит.
– Что… там так и написано?
– Нужно уметь читать между строк.
Таксист промычал что-то невразумительное и переключил все свое внимание на дорогу. Мы как раз выехали на центральный проспект города, где машин было побольше, и ему стало труднее висеть на хвосте «волжанки», в которой сидела Дженнифер.
Интересно, какого хрена рысачить на машинах в двенадцать часов ночи? В это время нужно спать и смотреть первый сон.
До чего же неуемный у нас народ. Совсем ему вскружили голову свобода и демократия. Ночные клубы, казино, рестораны, которые работают до утра, наконец, бордели, функционирующие сорок восемь часов в сутки, выполняя план на 200%…
О, старая, добрая и целомудренная Русь! Ты уже за холмом…
Пока я ударялся в лирику, такси с Дженнифер въехало в микрорайон, у которого было много названий, притом неофициальных. Поначалу – еще до войны – его называли Хутор, потому что там жило много украинцев, бежавших в 1932—1933 годах в Россию от голодомора, устроенного коммунистами на Украине.
Это были, наверное, самые смелые и удачливые люди, так как многих несчастных перехватили войска НКВД, устроившие на границах голодных областей санитарные кордоны.
После войны Хутор переименовали в Собачевку. Городские власти, чтобы минимизировать транспортные расходы коммунальщиков, устроили рядом с Хутором мусорную свалку, потому что старая находилась на десятом километре.
И вскоре новую свалку оккупировали многочисленные собачьи своры, которые со временем настолько обнаглели, что начали совершать набеги на центральные районы города. Пошел даже слух, что в этом виноваты хуторские хохлы, якобы натравливающие псов на добропорядочных обывателей русской и еврейской национальности.
В 1952 году, незадолго до смерти Сталина, совсем отчаявшиеся городские партайгеноссе для истребления расплодившихся в неимоверном количестве «друзей человека» вызвали роту военных, которые истребили бродячих псов почти полностью.
Ближе к концу семидесятых микрорайон снова переименовали. Теперь он стал называться Ивантеевкой. Свое новое народное название микрорайон получил благодаря шестерым братьям-бандитам, носившим фамилию Ивантей.
Пожалуй, это были первые рэкетиры в истории СССР; или одни из первых. Они обложили данью всех подпольных цеховиков города, а также городскую торговую мафию. Попытки вырваться из-под их опеки были, но Ивантеи пресекали такие поползновения на свой авторитет быстро и жестко, точно в стиле постперестроечных братков. Пуля в лоб – и все дела.
В четвертый раз микрорайон был переименован уже вполне официально. Город начал расширять свои границы, старую свалку спланировали и засыпали землей, а на ее месте начали строить многоэтажные дома.
В мэрии думали недолго, и микрорайон, совершенно в русле новых демократических веяний, получил наименование Свободный. Название выстрелило, что называется, в «яблочко».
Как-то так получилось, что сюда перебралась жить большая часть городского криминалитета. При слиянии братвы с местными казаками-запорожцами, которые и раньше мало кого праздновали, получилась воистину свободная гремучая смесь.
В конечном итоге микрорайон получил последнее наименование Свободный Хутор, и зажил тайной жизнью, в которую опасались соваться даже самые ушлые менты. Здесь привечали только своих.
– Может, дальше не поедем? – робко сказал таксист, устав петлять по узким улочкам Хутора.
– Это почему? – спросил я, не отводя глаз от огоньков преследуемого нами такси.
Теперь мы немного отстали от идущей впереди «волжанки», чтобы не вызвать подозрения, и ехали на ближнем свете.
– Тут и днем опасно… у меня однажды два колеса пацаны прокололи, – ответил таксист. – А ночью – тем более. Могут и подстрелить.
– От судьбы не уйдешь, – заметил я философски.
– Ну, это вы, наверное, привычны к опасностям. А мне как-то не в масть искушать свою судьбу. Пуля-то ведь дура.
– Зато штык молодец. Что означает – смелость города берет. А, вот мы и приехали! Все, пока, спасибо за экскурсию, держи бабки.
И, всучив таксисту деньги, я выскочил из машины.
– Э-эй, погодите! – окликнул меня таксист, мгновенно определив, что я дал ему гораздо меньше, чем он ожидал.
– Ну, чего тебе?
– Маловато…
– Бог подаст. Не будь живоглотом. Посмотри на счетчик.
С этими словами я ринулся вперед, потому что Дженнифер уже исчезла за домом.
Я подоспел в нужную точку как раз вовремя, чтобы увидеть, как открылась дверь подъезда, и тусклая лампочка на мгновение высветила фигурку девушки, которая тут же исчезла, растворилась в темноте.
Нужно сказать, что здесь не было уличных фонарей. Дома высились по сторонам улицы как скалы в ущелье. Казалось, что вокруг дикая природа, что я нахожусь где-то в горах Чечни.
Это впечатление усиливали непривычная тишина этой дальней окраины – в столь позднее время машины ездили тут редко, ветер, теребивший кроны деревьев, и немного приглушенные звуки кошачьей «свадьбы». Вопли брачующихся котов представлялись мне воем волков, вышедшим на ночную охоту.
Тряхнув головой, прогоняя мимолетное наваждение, я уставился на темные окна дома. Я ждал, что одно из них вот-вот должно засветиться, и мне удастся определить квартиру, в которой живет Дженнифер.
Прошло минута, втора, пятая… Светящийся циферблат моих часов показал, что я топчусь на дорожке уже десять минут, а фасад дома по-прежнему оставался темным.
Может, окна ее квартиры находятся с другой стороны?
Эта мысль еще гуляла по извилинам моего мозга, а я уже бежал, чтобы проверить свое предположение. Увы, на тыльной части дома окна тоже спали, занавесившись гардинами и шторами. Что за чертовщина!
И тут я увидел…
Господи, какой я идиот!
Подъезд был проходным. Скорее всего, Дженифер что-то заподозрила и ушла от наблюдения самым элементарным способом.
Хлипкая дверь подъезда была приоткрыта; она едва держалась на изрядно поржавевших петлях и под порывами ветра жалобно поскрипывала. Чтобы окончательно убедиться в своей профнепригодности, я поднялся по ступенькам, зашел в подъезд, который, конечно же, был пуст, и вышел на другой стороне дома.
В этот момент мне очень хотелось присоединиться к брачующимся котам, чтобы завыть от яростного отчаяния на весь Хутор. Болван! Трижды болван! Так бездарно упустить птичку, уже запутавшуюся в силках. Где теперь ее искать?
Я нашел какую-то скамейку, сел и закурил.
Теперь мне спешить было некуда, да и незачем. Я пытался правильно выстроить свой будущий доклад Плату, чтобы не сильно упасть в его глазах, но у меня получался лишь жалкий лепет.
А может, вообще не нужно рассказывать кому бы то ни было об этом инциденте? Пусть этот прокол останется моей маленькой тайной.
Постепенно я успокоился, и мои мысли потекли более плавно и упорядоченно.
Я утешил себя тем, что отрицательный результат – тоже результат. И в нем таится много возможностей и открытий. Первое и самое главное открытие – это то, что Дженнифер окопалась в Свободном Хуторе.
То, что она так ловко обрубила «хвост», еще ничего не значит. Девушка вряд ли могла заподозрить, что в идущем позади такси может находиться человек, пытающийся ее выследить.
Скорее всего, финт с проходным подъездом она проделала только по причине своего недоверчивого, подозрительного характера. Кроме того, ее так учили. Да, подготовка у нее то, что надо…
Дело оставалось за малым – найти ее норку, благо ареал обитания разыскиваемой нашим агентством зверушки здорово сократился. Как это сделать, я уже знал.
Меня сильно мучил лишь один вопрос: как совместить ее явление в представительском «мерседесе» и этот приют городской криминальной вольницы, где она, как оказалось, нашла пристанище? Нет, точно, эта американская невеста – сплошная загадка…
Докурив и так ничего и не придумав в ответ на заданные Дженнифер вопросы, я встал и пошел искать какой-нибудь транспорт. Хутор находился у черта на куличках, и меня не прельщала возможность длительной ночной прогулки. До моего дома было не менее восьми километров.
Увы, редкие машины, водителям которых я показывал всеми доступными мне способами, что перед ними хороший человек, и что он не постоит за деньгами, если его подбросят к центральной части города, проезжали мимо, не останавливаясь. Мало того, они даже ускоряли ход.
А какой-то козел вообще едва не задавил меня; скорее всего, он был пьян. Меня спасла лишь отменная реакция. Я прыгнул в сторону как кузнечик. Затем, пылая негодованием, нагнулся, нашел камень и швырнул вслед машине.
И попал! Машина остановилась, и я, все еще злой, как черт, побежал, чтобы разобраться с водителем по полной программе.
Конечно, ночью можно было нарваться и на ствол, но в гневе меня несет, и безрассудство нередко заменяло мне бронежилет. Наверное, я временами становлюсь берсерком славянского разлива.
Однако, возмущенный моим поступком водитель оказался слишком благоразумным, даже будучи под хмельком. Завидев, что я бегу к нему, как угорелый, он тут же передумал сводить со мной счеты, нырнул в салон машины и дал по газам.
Я перевел взгляд на тех парней, которые сидели возле колонны. В их позах проглядывала напряженность, хотя они и старались этого не показывать.
Парни явно ждали финального появления Дженнифер, но она не спешила – наверное, наслаждалась ужином, который принесла ей официантка после ухода «иностранца». До этого они пили какое-то вино и кофе.
Меня так и подмывало подойти к парням и задать им наивный вопрос, причем словами одной революционной песни «Хлопцы, чьи вы будете? Кто вас в бой ведет?» Интересно, как бы они среагировали?
Представив эту картину, я невольно улыбнулся, несмотря на небольшой мандраж, который всегда бывает у меня перед боем. А то, что и на этот раз мне светит «отметиться» в анналах бара, можно было не сомневаться.
Хорошую драку я нутром чую…
Наконец появилась и Дженнифер. Она была одета в трикотажный брючный костюм, который не сковывал движений, и я еще раз мысленно прищелкнул от восхищения языком – фигурка у нее была просто потрясающей.
Впрочем, и личико тоже было на высоте. Но самое интересное – тип лица Джен не принадлежал к англо-саксонской группе. Она больше походила на русскую девушку из глубинки – одну из тех, кто завоевывает короны на конкурсах красоты.
Ее лишь немного портил взгляд. Он сильно диссонировал с обаятельным внешним обликом девушки. Казалось, что из глаз Дженнифер вылетают молнии, готовые сразить наповал любого, кто попробует распустить руки или просто стать у нее на пути.
Девушку перехватили у выхода.
Видимо, под впечатлением сытного ужина и явно приятной встречи с «иностранцем», она расслабилась и не ожидала нападения. Поэтому, когда ее сцапали те двое, что сидели у выхода, Дженнифер как-то беспомощно трепыхнулась и чересчур быстро сдалась.
Возможно, этому поспособствовал парень из четверки, сидевшей возле колонны, который догнал ее и ткнул в спину рукой, которую прикрывала куртка. Можно было не сомневаться, что в своей клешне он держал пистолет.
Все это я додумывал уже на бегу. Ужом проскользнув мимо столиков, я схватил с подноса проходящей мимо официантки бутылку пива и, нимало не волнуясь о последствиях своего поступка, опустил ее на голову парня со стволом.
Он увял моментально. Увы, рука у меня тяжелая, хотя я немного ее и придержал. Но тут подскочили остальные трое, и мне пришлось включать свой «талант» записного хулигана на полную мощность.
Хорошо, что парням не пришла в голову мысль воспользоваться против меня своими «пушками». Иначе мне пришлось бы глушить их по-взрослому.
А так я всего лишь разломал еще один стул (в комплект к тому, о котором напомнил мне Жорж), разбил напольную вазу с какими-то вениками, и перевернул два стола.
Пока я сражался с парнями, набежали сотрудники охрана бара. Но они никак не могли добраться до устроенной мною кучи малой, потому что им мешали столы и столпившиеся вокруг посетители «Шаловливых ручек», для которых драка была всего лишь очередным зрелищем наряду со стриптизом.
Тем временем опомнилась и Дженнифер, которую тащили к выходу. Уж не знаю, что она сделала своим «конвоирам», не видел, но по диким воплям, которые перекрыли весь гам, можно было предположить, что двум парням, сидевшим у выхода, выпала более печальная участь, нежели тем, с кем пришлось колбаситься мне.
Мне нужно было ее догонять. Свирепо рыкнув, я растолкал любопытствующих – и наткнулся на охранников, вместе с которыми был и Герман.
– Займитесь ими! – рявкнул я, указав на распростертые тела парней. – И осторожней – они вооружены. Наденьте на них браслеты. И обязательно вызовите ментов! Пусть с ними разбираются органы.
– Куда!? – заступил мне дорогу один из охранников; новенький.
– Пропусти! – прикрикнул на него начальник охраны, у которого была знаменитая фамилия Кудеяр – как у былинного разбойника.
Он уже был знаком с моими методами обучения некоторых штатских, пытавшихся устроить со мной разборку.
Благодарно кивнув ему, я перескочил через распростертые тела поверженных «конвоиров» и побежал вслед Дженнифер, которая уже была у двери.
Я догнал ее на улице, когда она сворачивала к остановке такси.
– Момент! – Я схватил ее за рукав. – Есть разговор.
Она освободилась от захвата с такой элегантной простотой, что я даже опешил.
Но, мгновенно вспомнив, с кем имею дело, тут же стал к ней вполоборота. Мне очень не нравится получать сапогом в промежность; а это излюбленный прием многих девушек, занимающихся боевыми единоборствами.
– Извините, мне недосуг, – ответила Дженнифер. – Я спешу.
Удивительно, по после всех событий, произошедших в баре, она была спокойна и даже где-то меланхолична. Ну и нервы…
– Вы хотя бы поблагодарили меня…
Девушка присмотрелась, – освещение на улице было не очень – и неуверенно спросила:
– Это вы… в баре?…
– А кто же еще?
– Простите, я не узнала вас… – Она скупо улыбнулась. – Спасибо вам. Вы настоящий джентльмен.
– И это все?
Девушка мгновенно подобралась и сухо ответила:
– Если вы надеетесь на продолжение наших отношений, то это напрасно. Я действительно тороплюсь.
– Только не говорите, что вы замужем!
– Почти.
– То есть?…
– Я помолвлена.
– Ну, это не проблема. Жених ведь не стена, можно и отодвинуть. Вдруг я окажусь лучше.
– Вряд ли.
– Он что, такой лось?
– Не в этом дело. Мы любим друг друга.
– В наше время – и любовь… – Я скептически ухмыльнулся, продолжая играть свою нечаянную роль. – Современные девушки стараются выйти замуж не по любви, а по расчету.
– Если у вас есть на счете сто миллионов долларов и какое-нибудь солидное дело, то я подумаю.
– Вот! А вы говорите – любовь… Давайте познакомимся.
Мне было очень интересно, как она представится – скажет свое истинное имя или выдуманное. Но она не сделала ни того, ни другого.
– Я почему-то не думаю, что вы миллионер, – сказала девушка насмешливо, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног. – Но, поверьте, это не главное. Вы симпатичный мужчина, я бы даже сказала, что вы в моем вкусе, но у меня нет желания с вами знакомиться. Вот такая я дура… уж простите. Всего вам доброго.
Она развернулась и пружинистой походки спортсменки направилась к стоянке такси, оставив меня в полной растерянности.
Я не знал, как поступить. То ли мне нужно было выполнять свой первоначальный план – привести ее на веревке к Рыжему, то ли надо отпустить и дать этой таинственной девице погулять на длинном поводке, чтобы проследить, где она обретается.
Пока я думал и гадал, она уселась в таксомотор и машина начала разворачиваться, чтобы выехать на проезжую часть улицы.
Сорвавшись с места, как ошпаренный, я несколькими прыжками преодолел расстояние между мною и вторым такси в очереди, рывком открыл заднюю дверь и запрыгнул на заднее сидение.
– Погоняй! – скомандовал я водителю. – Держись поближе к тому такси, которое только что отъехало.
– Опять!?
Это был не вопрос, а крик души.
Я присмотрелся к таксисту – и невольно ухмыльнулся. Это был тот самый мужичок, который увозил меня от погони!
Вот и не верь утверждениям некоторых грамотеев, что наша жизнь – это цепочка случайностей, которые являются непознанной необходимостью, вспомнил я «лекции» Маркузика, имеющего склонность к философическим рассуждениям. Правда, этот его дар проявлялся только тогда, когда мы приканчивали вторую бутылку…
– Не опять, а снова, – сказал я весело. – Поторопись, дядя. И не бойся, на этот раз не за нами гонятся, а мы кое за кем будем присматривать. Все будет тихо, мирно.
– Ну, если так… – В голосе таксиста явно слышалось сомнение.
Мы вклинились в поток машин и вскоре догнали такси, в котором ехала Дженнифер. Я хорошо видел ее силуэт. Похоже, у нее была отменная интуиция, потому что она время от времени оборачивалась, чтобы вычислить гипотетический «хвост».
М-да, девочку готовили серьезно…
– Немного увеличь дистанцию, – сказал я водителю. – А то мы подъехали совсем уж близко.
– Есть! – бодро откликнулся таксист.
Похоже, ему уже начали нравиться приключения. А еще он сильно надеялся сорвать с меня еще несколько листиков вожделенной американской «зелени».
Размечтался… На этот раз, дядя, получишь по счетчику. Иначе Маркузик сожрет меня завтра с потрохами, если я предъявлю ему к оплате еще один счет за такси.
– Между прочим, кто-то обещался на сегодня завязать с извозом… – сказал я, не отрывая глаз от затылка Дженнифер, подсвеченного фарами машин.
– Напарник попросил… – виновато ответил таксист. – У него сегодня какие-то срочные дела…
– Понятно. От жадности в зобу дыханье сперло, ворона каркнула во все воронье горло, сыр выпал… Ты школьный курс литературы освоил?
– А как же. Экзамены сдал на «хорошо».
– В одной умной басне дедушка Крылов учил, что жадность фраеров губит.
– Что… там так и написано?
– Нужно уметь читать между строк.
Таксист промычал что-то невразумительное и переключил все свое внимание на дорогу. Мы как раз выехали на центральный проспект города, где машин было побольше, и ему стало труднее висеть на хвосте «волжанки», в которой сидела Дженнифер.
Интересно, какого хрена рысачить на машинах в двенадцать часов ночи? В это время нужно спать и смотреть первый сон.
До чего же неуемный у нас народ. Совсем ему вскружили голову свобода и демократия. Ночные клубы, казино, рестораны, которые работают до утра, наконец, бордели, функционирующие сорок восемь часов в сутки, выполняя план на 200%…
О, старая, добрая и целомудренная Русь! Ты уже за холмом…
Пока я ударялся в лирику, такси с Дженнифер въехало в микрорайон, у которого было много названий, притом неофициальных. Поначалу – еще до войны – его называли Хутор, потому что там жило много украинцев, бежавших в 1932—1933 годах в Россию от голодомора, устроенного коммунистами на Украине.
Это были, наверное, самые смелые и удачливые люди, так как многих несчастных перехватили войска НКВД, устроившие на границах голодных областей санитарные кордоны.
После войны Хутор переименовали в Собачевку. Городские власти, чтобы минимизировать транспортные расходы коммунальщиков, устроили рядом с Хутором мусорную свалку, потому что старая находилась на десятом километре.
И вскоре новую свалку оккупировали многочисленные собачьи своры, которые со временем настолько обнаглели, что начали совершать набеги на центральные районы города. Пошел даже слух, что в этом виноваты хуторские хохлы, якобы натравливающие псов на добропорядочных обывателей русской и еврейской национальности.
В 1952 году, незадолго до смерти Сталина, совсем отчаявшиеся городские партайгеноссе для истребления расплодившихся в неимоверном количестве «друзей человека» вызвали роту военных, которые истребили бродячих псов почти полностью.
Ближе к концу семидесятых микрорайон снова переименовали. Теперь он стал называться Ивантеевкой. Свое новое народное название микрорайон получил благодаря шестерым братьям-бандитам, носившим фамилию Ивантей.
Пожалуй, это были первые рэкетиры в истории СССР; или одни из первых. Они обложили данью всех подпольных цеховиков города, а также городскую торговую мафию. Попытки вырваться из-под их опеки были, но Ивантеи пресекали такие поползновения на свой авторитет быстро и жестко, точно в стиле постперестроечных братков. Пуля в лоб – и все дела.
В четвертый раз микрорайон был переименован уже вполне официально. Город начал расширять свои границы, старую свалку спланировали и засыпали землей, а на ее месте начали строить многоэтажные дома.
В мэрии думали недолго, и микрорайон, совершенно в русле новых демократических веяний, получил наименование Свободный. Название выстрелило, что называется, в «яблочко».
Как-то так получилось, что сюда перебралась жить большая часть городского криминалитета. При слиянии братвы с местными казаками-запорожцами, которые и раньше мало кого праздновали, получилась воистину свободная гремучая смесь.
В конечном итоге микрорайон получил последнее наименование Свободный Хутор, и зажил тайной жизнью, в которую опасались соваться даже самые ушлые менты. Здесь привечали только своих.
– Может, дальше не поедем? – робко сказал таксист, устав петлять по узким улочкам Хутора.
– Это почему? – спросил я, не отводя глаз от огоньков преследуемого нами такси.
Теперь мы немного отстали от идущей впереди «волжанки», чтобы не вызвать подозрения, и ехали на ближнем свете.
– Тут и днем опасно… у меня однажды два колеса пацаны прокололи, – ответил таксист. – А ночью – тем более. Могут и подстрелить.
– От судьбы не уйдешь, – заметил я философски.
– Ну, это вы, наверное, привычны к опасностям. А мне как-то не в масть искушать свою судьбу. Пуля-то ведь дура.
– Зато штык молодец. Что означает – смелость города берет. А, вот мы и приехали! Все, пока, спасибо за экскурсию, держи бабки.
И, всучив таксисту деньги, я выскочил из машины.
– Э-эй, погодите! – окликнул меня таксист, мгновенно определив, что я дал ему гораздо меньше, чем он ожидал.
– Ну, чего тебе?
– Маловато…
– Бог подаст. Не будь живоглотом. Посмотри на счетчик.
С этими словами я ринулся вперед, потому что Дженнифер уже исчезла за домом.
Я подоспел в нужную точку как раз вовремя, чтобы увидеть, как открылась дверь подъезда, и тусклая лампочка на мгновение высветила фигурку девушки, которая тут же исчезла, растворилась в темноте.
Нужно сказать, что здесь не было уличных фонарей. Дома высились по сторонам улицы как скалы в ущелье. Казалось, что вокруг дикая природа, что я нахожусь где-то в горах Чечни.
Это впечатление усиливали непривычная тишина этой дальней окраины – в столь позднее время машины ездили тут редко, ветер, теребивший кроны деревьев, и немного приглушенные звуки кошачьей «свадьбы». Вопли брачующихся котов представлялись мне воем волков, вышедшим на ночную охоту.
Тряхнув головой, прогоняя мимолетное наваждение, я уставился на темные окна дома. Я ждал, что одно из них вот-вот должно засветиться, и мне удастся определить квартиру, в которой живет Дженнифер.
Прошло минута, втора, пятая… Светящийся циферблат моих часов показал, что я топчусь на дорожке уже десять минут, а фасад дома по-прежнему оставался темным.
Может, окна ее квартиры находятся с другой стороны?
Эта мысль еще гуляла по извилинам моего мозга, а я уже бежал, чтобы проверить свое предположение. Увы, на тыльной части дома окна тоже спали, занавесившись гардинами и шторами. Что за чертовщина!
И тут я увидел…
Господи, какой я идиот!
Подъезд был проходным. Скорее всего, Дженифер что-то заподозрила и ушла от наблюдения самым элементарным способом.
Хлипкая дверь подъезда была приоткрыта; она едва держалась на изрядно поржавевших петлях и под порывами ветра жалобно поскрипывала. Чтобы окончательно убедиться в своей профнепригодности, я поднялся по ступенькам, зашел в подъезд, который, конечно же, был пуст, и вышел на другой стороне дома.
В этот момент мне очень хотелось присоединиться к брачующимся котам, чтобы завыть от яростного отчаяния на весь Хутор. Болван! Трижды болван! Так бездарно упустить птичку, уже запутавшуюся в силках. Где теперь ее искать?
Я нашел какую-то скамейку, сел и закурил.
Теперь мне спешить было некуда, да и незачем. Я пытался правильно выстроить свой будущий доклад Плату, чтобы не сильно упасть в его глазах, но у меня получался лишь жалкий лепет.
А может, вообще не нужно рассказывать кому бы то ни было об этом инциденте? Пусть этот прокол останется моей маленькой тайной.
Постепенно я успокоился, и мои мысли потекли более плавно и упорядоченно.
Я утешил себя тем, что отрицательный результат – тоже результат. И в нем таится много возможностей и открытий. Первое и самое главное открытие – это то, что Дженнифер окопалась в Свободном Хуторе.
То, что она так ловко обрубила «хвост», еще ничего не значит. Девушка вряд ли могла заподозрить, что в идущем позади такси может находиться человек, пытающийся ее выследить.
Скорее всего, финт с проходным подъездом она проделала только по причине своего недоверчивого, подозрительного характера. Кроме того, ее так учили. Да, подготовка у нее то, что надо…
Дело оставалось за малым – найти ее норку, благо ареал обитания разыскиваемой нашим агентством зверушки здорово сократился. Как это сделать, я уже знал.
Меня сильно мучил лишь один вопрос: как совместить ее явление в представительском «мерседесе» и этот приют городской криминальной вольницы, где она, как оказалось, нашла пристанище? Нет, точно, эта американская невеста – сплошная загадка…
Докурив и так ничего и не придумав в ответ на заданные Дженнифер вопросы, я встал и пошел искать какой-нибудь транспорт. Хутор находился у черта на куличках, и меня не прельщала возможность длительной ночной прогулки. До моего дома было не менее восьми километров.
Увы, редкие машины, водителям которых я показывал всеми доступными мне способами, что перед ними хороший человек, и что он не постоит за деньгами, если его подбросят к центральной части города, проезжали мимо, не останавливаясь. Мало того, они даже ускоряли ход.
А какой-то козел вообще едва не задавил меня; скорее всего, он был пьян. Меня спасла лишь отменная реакция. Я прыгнул в сторону как кузнечик. Затем, пылая негодованием, нагнулся, нашел камень и швырнул вслед машине.
И попал! Машина остановилась, и я, все еще злой, как черт, побежал, чтобы разобраться с водителем по полной программе.
Конечно, ночью можно было нарваться и на ствол, но в гневе меня несет, и безрассудство нередко заменяло мне бронежилет. Наверное, я временами становлюсь берсерком славянского разлива.
Однако, возмущенный моим поступком водитель оказался слишком благоразумным, даже будучи под хмельком. Завидев, что я бегу к нему, как угорелый, он тут же передумал сводить со мной счеты, нырнул в салон машины и дал по газам.