Страница:
В конце дня силы 41-й армии возобновили атаки. Поддерживаемая собранной 219-й танковой бригадой полковника Я.А. Давыдова, 150-я стрелковая дивизия Груза слом ила сопротивление немцев у Дубровки, продвинулась вперед и столкнулась с еще более сильным сопротивлением при попытке захватить Влазнево и позиции напротив Марьино в долине реки Вена. В довершение всех неудач этого дня, к ночи наступление 219-й танковой бригады вновь было остановлено -на этот раз яростным сопротивлением и огнем противника из Марьино. Тем временем к югу от Батурине продолжалось ожесточенное сражение, в которое вступила 19-я механизированная бригада. В ходе изнурительного боя в условиях сильного снегопада деревни переходили из рук в руки, пока наступление темноты не заставило противников временно прекратить боевые действия. Несмотря на ожесточенную борьбу и огромные потери с обеих сторон, Батурине оставалось в руках немцев. К этому времени 150-я стрелковая дивизия потеряла почти половину бойцов, а 219-я танковая бригада – половину своих пятидесяти танков (64). Теперь и 19-я механизированная бригада и сопровождающий ее танковый полк несли такие же потери, почти ничего не получая взамен. Бойня у деревень к югу от Белого собрала огромную дань, но ничуть не облегчила наступление Соломати-на. Лесистая местность, бесчисленные лощины и разрушенные деревни, которыми изобиловал район, только усиливали воздействие противотанкового огня немцев и давали им дополнительные преимущества в отчаянной рукопашной схватке с атакующими русскими.
Вечером в командном блиндаже Тарасов изучал итоги дня. Поглощенный первоочередными целями армии, он по-прежнему считал сегодняшние испытания к югу от Белого временными трудностями. Гораздо больше его занимало продвижение 1-го механизированного корпуса в центральном и южном секторах. Хотя Соломатин так и не вышел к реке Нача и важным немецким коммуникационным артериям за ней, его корпус форсировал Вену и находился буквально в двух шагах от цели. Соломатин уже требовал, чтобы Тарасов отдал под его командование две отдельных механизированных бригады, чтобы ускорить наступление 1-го механизированного корпуса. Но Тарасов, убежденный, что Соломатину вполне хватит войск, чтобы выполнить порученную задачу, возражал. Он уже намечал возможности для наступления на флангах Соломатина. Дополнительным бригадам, рассудил он, можно поручить либо нарушить целостность немецких укреплений у Белого, не ослабляя натиск Соломатина, либо расширить зону наступления к югу, или обе задачи сразу. Тарасов чувствовал, что немцы держатся из последних сил и потому вряд ли справятся с кризисными ситуациями, если те возникнут одновременно повсюду. Он знал, что у немцев есть оперативные резервы, но они находятся далеко и вряд ли помогут отразить успешные советские атаки на периферии Ржевского выступа, не говоря уже о Сталинграде на юге. Нет, Тарасов не ждал вмешательства крупных немецких резервов, а если и ждал, то лишь после прорыва слишком протяженной линии обороны противника. На это он и рассчитывал, готовя приказы тем вечером. Поздно ночью Тарасов отправил новые приказы Соломатину с начальником штаба армии, который потребовал, чтобы Соломатин продолжал лобовое наступление и в ночное время, на максимальной скорости. Сопутствующие приказы предписывали второму эшелону, бригадам стрелкового корпуса Поветкина, следовать за Со-ломатиным.
Немцы и вправду держались из последних сил, поскольку единственным подкреплением, находящимся в распоряжении 41-го танкового корпуса, были измученные колонны 1-й танковой дивизии, бредущие по дороге Владимирское-Сычевка.
Рано утром 26 ноября генерал Крюгер, командующий 1-й танковой дивизией, достиг штаба 246-й пехотной дивизии, где к нему присоединился генерал Гарпе. Штаб был удачно расположен в деревне Васнево, среди открытой местности и пологих холмов чуть западнее слияния рек Нача и Вена. Из командного блиндажа открывался вид на поле боя перед Батурине, в долинах Вишенки и Вены, он находился на пересечении надежных коммуникаций, простирающихся на юг через долину Вены и на юго-восток вдоль долины Начи. Это место идеально подходило для наблюдения за яростным сражением 113-го танкового гренадерского полка 1 -и танковой дивизии близ Батурине и борьбой 41-го моторизованного полка на берегах Вены. Крюгер тоже понимал: если падет Васнево, падет и Белый. Поэтому сдаваться он не собирался. В отличие от Тарасова, его первоочередной оперативной задачей было удержать Белый, и он надеялся, что подкрепление справится с русской бронетехни-кой, движущейся на юг (65).
В 11:00, когда штаб Крюгера стал боевым, ситуация отнюдь не обнадеживала. Боевая группа полковника фон Витерсгейма отважно сражалась на оборонительных позициях у Чирево, в одном километре к югу от Батурине, и тщетно пыталась выбить русские войска из деревни Мочальники на правом фланге группы. Обе стороны несли тяжелые потери, пытаясь перехватить позиции друг у друга. Овладев деревней, русские вбили клин между боевой группой и 41-м моторизованным полком, который как раз выдвигался на блокирующие позиции далее к югу вдоль реки Вена. Хуже того, боевая группа Кассница из дивизии "Великая Германия" сообщала со связным, что ее перемещение в район ожидается не ранее начала дня (66). Поэтому Крюгеру пришлось отложить контратаку с целью восстановления линии фронта. Вместо этого он сосредоточил усилия на укреплении своих позиций к югу от Белого и возведении линии временных укреплений южнее, вдоль реки Вена, чтобы предупредить дальнейшее продвижение русских на восток, в тыл корпуса.
Крюгер собрал два небольших боевых отряда для обороны участка вдоль реки Вена. Первый из них, подчиненный 352-му гренадерскому полку и состоящий из 2-го батальона 167-го гренадерского полка, 2-го батальона 352-го гренадерского полка и 1-го батальона 41-го полка, занял оборону вдоль реки Вена южнее Батурине, защищая левый фланг боевой группы фон Витерсгейма. Второй отряд, поменьше, состоял из 50 выживших солдат 1-го батальона 352-го гренадерского полка, 100 солдат из 3-го батальона 41-го моторизованного полка и персонала различных тыловых служб и подчинялся 41-му моторизованному полку (67). Этой группе предстояло возвести укрепления дальше к югу, у реки Вена. В начале дня эти маленькие и слабые боевые группы принялись создавать заслон у реки Вена, чтобы препятствовать продвижению русских. Поскольку расстояния были огромными, а положение – неопределенным, никакой связи между этими отрядами и группой фон Витерсгейма, действующей к югу от Батурине, не существовало.
Два боевых отряда достигли назначенных им позиций у Вены в середине дня и вскоре столкнулись с русскими бронетанковыми подразделениями, которые поддерживала пехота. Выбитая с западного берега реки, северная боевая группа закрепилась в деревне Марьино и отразила несколько слабых пробных атак противника еще до наступления вечера. Южнее вторая боевая группа оставила деревню Спас на западном берегу Вены и перешла в оборону крупной деревни Тараканово на восточном берегу реки. С наступлением ночи ее позиции были разгромлены. В сумерках реку форсировали русские танки, огибая левый фланг противника и направляясь ему в тыл, к Сорокине. Остановить наступление русских было некому, и командир боевого отряда нехотя отдал приказ попытаться замедлить продвижение противника, а потом отступать на запад, к реке Нача, где, как он надеялся, немецкие войска поддержки уже возвели новые укр amp;пления.
Тем временем генерал Крюгер, наконец, решил, что осложнение обстановки к югу от Белого требует проведения контратаки южнее, из Батурине, хотя два батальона боевой группы Кассница из стрелкового полка дивизии "Великая Германия" еще не прибыли на место. В полдень массированная артиллерия Крюгера начала короткую артподготовку, а боевая группа фон Витерсгейма нанесла удар из Батурине в южном направлении. Солдаты 113-го танкового гренадерского полка фон Витерсгейма ринулись вперед, в жестокой схватке захватили укрепления русских в Носово на южном берегу реки Вишенка.
Но вскоре мощный огонь противника остановил немецких гренадеров, а две последующих вылазки надежно пресекли попытку Крюгера перехватить инициативу. Сначала на 2-й батальон 113-го танкового гренадерского полка, оставленный защищать Чирево, обрушился смертоносный ливень артиллерийских и минометных снарядов, принеся тяжелые потери. Потом боевой группе Кассница, только что прибывшей на место и вступившей в бой, пришлось поспешно ретироваться (68).
Боевая группа Кассница, наконец, достигла поля боя к югу от Белого в начале дня. После краткого совещания с генералом Крюгером в Батурине Кассниц повел два своих батальона вперед, навстречу одному батальону 352-го гренадерского полка 246-й пехотной дивизии, выдерживающей осаду Будино с утра 25 ноября. Изучив свой участок фронта и последствия бойни на открытых заснеженных полях, Кассниц пришел к выводу, что атака в поддержку фон Витерсгейма была бы самоубийством, поскольку пути наступления по пересеченной местности уже давно пристреляны сотнями орудий противника. Как только Кассниц принял решение, внезапная атака русских прорвала оборону на участке 2-го батальона. Только яростная контратака с огромными потерями, предпринятая 1 -м батальоном, позволила Кассницу восстановить прежнее положение. К тому времени его 2-й батальон уже успел понести настолько серьезные потери, что любые дальнейшие атаки были бы бессмысленными (69). Как и следовало ожидать, Крюгер отменил все дальнейшие наступательные действия южнее Белого. Атаки русских продолжались и усиливались на протяжении всего дня и вечера, но их удавалось отражать, хотя и с большими потерями. Крюгер заметил, что в штурме деревни Турово, к юго-западу от Белого, участвовали и солдаты русской 134-й стрелковой дивизии. Это свидетельствовало о том, что русские перемещают свежие силы в "карман" у Белого, чтобы здесь развивать наступление на оборонительные рубежи противника. К счастью, поздно вечером на подмогу боевой группе полковника Кассница прибыл 4-й батальон стрелкового полка дивизии "Великая Германия". В конце дня генерал Гарпе получил донесения об отступлении его войск у реки Вена и отказе Крюгера от контратак к югу от Белого. Эти сообщения только подтвердили то, что он уже подозревал: главной целью удара русских остается река Нача и слабо защищенные немецкие тылы. Изучая карту разведки корпуса, висящую на стене КП, он читал отчет разведки о положении на фронте и оценивал силу противника:
"Части Красной армии находятся к югу от Белого, между Выползово и Демяхи. Ими был совершен прорыв в секторе 352-го гренадерского полка и 2-й авиаполевой дивизии на участке шириной 15-20 км и глубиной 30-40 км, они почти вплотную подошли к дороге Смоленск-Москва и Ярцево- Владимирское. Первую волну атаки составили 22 пехотных батальона при поддержке до 100 танков Т-34. За ними последовало 24 пехотных батальона при поддержке еще 200 танков, чтобы расширить прорыв к востоку и оттеснить немцев на север от шоссе" (70).
В отчете также сообщалось, что еще 20 русских пехотных батальонов и 100 танков нанесли удар далее к северу, в долине рекиЛучеса, налевом фланге 41-го танкового корпуса, и большей части дивизии "Великая Германия" пришлось отражать его, чтобы преодолеть кризисную ситуацию. По словам одного из немецких ветеранов, "ситуация в районе Сычевка-Ржев-Белый была весьма напряженной" (71).
Генерал Гарпе задался простым вопросом: "Что предпринять?" Ответить на него было нелегко. Несмотря на то, что положение в районе Белого стабилизировалось, пусть и на время, участок фронта по реке Нача по-прежнему оставался открытым. Гарпе знал, что непрочный оборонительный заслон вдоль Вены уже разрушении теперь ничто не стоит между развивающей успех русской бронетехникой и рекой Нача. Следовательно, необходимо расположить вдоль Начи какие-то силы, и как можно скорее. Еще не введенный в бой 1-й танковый гренадерский полк 1-й танковой дивизии находился на пути к району боевых действий, выйдя из Сычевки по занесенной снегом и обледеневшей дороге на Владимирское, но прибыть на место ему предстояло не раньше следующего утра. Тем временем Гар-пе приказал разведбату 1-й танковой дивизии (К-1) воздвигнуть легкий заслон вдоль Начи, но при этом обойтись без бронемашин, увязших в глубокой грязи дороги на Владимирское (72). Гарпе надеялся, что легкая пехота батальона сумеет продержаться у реки, пока не подоспеют остатки 1 -и танковой дивизии. А затем, думал Гарпе, 1 -и танковый полк будет удерживать позиции, пока в район не будут переброшены дивизии 30-го корпуса. "Если, если, если…" – мысленно твердил Гарпе, понимая, что на войне победа и поражение неизменно зависят от этого слова".
В данном случае все "если" Гарпе, и, по всей вероятности, окончательный исход операции, в целом зависели от прибытия 30-го корпуса, который тем самым вечером штаб группы армий "Центр" придал 9-й армии для участия в боевых действи-ях в секторе 41-го танкового корпуса. В штабе 30-го корпуса под командованием генерал-лейтенанта Максимилиана Фрет-тер-Пико, только что переведенного из Ленинградской области в подчинение крупным контратакующим танковым силам генерала Моделя, сейчас проходило совещание. Свежему корпусу Фреттер-Пико предстояло развернуть штаб в 50 км к юго-востоку от Белого, принять командование 19-й и 20-й танковыми дивизиями, а также кавалерийской дивизией СС и пехотой, остающейся в резерве корпуса, и предпринять контратаку с целью восстановления прежнего положения в окрестностях Белого (73). Но Гарпе понимал: на сбор всех войск понадобится несколько дней. Между тем еще одну резервную дивизию группы армий "Центр", 12-я танковую, ожидали в секторе Гарпе к 30 ноября. Гарпе не сомневался, что с этими силами легко одержит победу – но лишь в том случае, если до их прибытия сумеет сдержать натиск русских.
27 ноября
Ночью с 26 на 27 ноября бои в секторе Белого утихли. Войска Тарасова, атакующие немецкие укрепления к югу от города, за два дня ожесточенных сражений понесли громадные потери. Измученным выжившим для возобновления атаки требовались подкрепление, боеприпасы, новая техника. Поэтому вечером 26 ноября Тарасов приказал полковнику А.П. Кваш-нину переместить один полк своей 134-й стрелковой дивизии вправо, в поддержку дивизии полковника Груза. В свою очередь, Тарасов намеревался сосредоточить остатки ослабленных 150-й стрелковой дивизии и 19-й механизированной бригады, чтобы, как он надеялся, последним решительным ударом сокрушить немецкую оборону у Батурине, южнее Белого. Вдобавок Тарасов отдал генералу Поветкину из 6-го стрелкового корпуса приказ подготовить 91-ю стрелковую бригаду полковника Ф.И. Лобанова из второго эшелона для дальнейшего введения в бой, в помощь наступлению на Батурине, если понадобится, и для расширения участка прорыва далее на восток. Тарасов надеялся таким маневром завершить разгром немецких сил Соломатиным у реки Вена и переключиться на правый фланг противника, защищающий Белый.
Но пока Тарасов собирался подержать бригаду Лобанова в резерве, по крайней мере, 27 ноября, на случай, если подкрепленная и сосредоточенная 150-я стрелковая дивизия самостоятельно выполнит свою задачу южнее Белого. Тарасов приказал Соломатину продолжать наступление силами четырех подвижных бригад и оставшейся пехоты 6-го стрелкового корпуса Новеткина. Чтобы подбодрить Соломатина, Тарасов сообщил ему, что 47-я и 48-я отдельные механизированные бригады последуют за его корпусом, оставаясь под командованием армии, и будут переданы под командование Соломатина, когда наступит подходя щи и момент. Соломатин считал, что такой момент уже наступил, но воздержался от препирательств с командующим армии. Он знал, что генерал Пуркаев в штабе фронта и генерал Жуков наседают на Тарасова, требуя от него ускорить наступление в помощь явно отстающей 20-й армии, ведущей действия с другой стороны Ржевского выступа, у Сычевки. Очевидно, Жуков рассчитывал, что 41-я армия обеспечит операции "Марс" успех. Соломатин был достаточно опытным военным, чтобы сомневаться в этом, но при этом ему хватало благоразумия, чтобы держать сомнения при себе.
Боевые действия в секторе 41-й армии включали два обособленных, но явно взаимосвязанных сражения: одно – за Белый, второе – за переправы через реку Нача и осуществление конечных целей операции "Марс". Тарасов отдал приоритет последним. Что ставили на первое место немцы, Соломатин не знал. Зато понимал, что если Белый не падет, доблестный пшковый корпус, подчиненный ему, двинется прямиком в лопушку. Именно эта убежденность побудила его неоднократно просить разрешения на введение в бой двух дополнительных механизированных бригад. Он считал, что эти две бригады не только облегчат выполнение поставленных перед ним задач, но и помогут выжить его войскам.
После краткой ночной передышки бой за Белый возобновился на рассвете 27 ноября (см. карту 10). На этот раз его инициаторами стали немцы, действующие согласно плану генерала Крюгера. Три батальона стрелкового полка боевой группы Кассница предприняли атаку в 12:15 на левом фланге советской 150-й стрелковой дивизии, окопавшейся у двух деревушек в километре к северу от Дубровки, на реке Вена (74). После первой атаки Кассница, в ходе которой удалось выбить русских из деревень, в 13:00 его четвертый батальон начал штурм на левом фланге полка и захватил деревню Морозове к северо-западу от Чирево. Одновременно 113-й танковый гренадерский полк боевой группы фон Витерсгейма нанес удар по позициям советской 150-й стрелковой дивизии у Чирево и Влазнево. Крюгер предпринял двойную атаку как раз в то время, когда полковник Груз стягивал войска, готовясь к штурму немецких позиций. Таким образом, запланированные советские атаки превратились в ожесточенные контратаки, проводимые под сплошным артиллерийским и ракетным огнем. Войска Крюгера отступили, не выдержав мощных лобовых ударов, и были вынуждены прекратить штурм Влазнево, бросить две деревни, захваченные боевой группой Кассница, и отойти на исходные рубежи. И опять потери обеих сторон были ужасающими. Крю-геру не удалось смять фланг противника к югу от Белого, но, несмотря на это, советские войска так и не приблизились к городу и в конце дня сами были вынуждены перейти в оборону. Не успел Крюгер поздравить себя с победой, как эпицентр бо-евыхдействий сместился на восток, к жизненно важным дорогам, ведущим в Белый.
Словно чтобы смягчить досаду Тарасова оттого, что "угловой пост" немцев, Белый, до сих пор не взят, 1-й механизированный корпус Соломатина 27 ноября действовал блестяще, хотя продвигался вперед преимущественно при полном отсутствии сопротивления. Ночью передовые бригады Соломатина продолжали медленно наступать по заснеженным лесам. В авангарде шли передовые моторизованные стрелковые отряды количеством с роту, задачей которых было преследовать отступающих немцев по пятам, не давая им времени укрепиться (75). Тем временем танковые и механизированные части Соломатина останавливались влесу, чтобы перегруппироваться, отдохнуть, пополнить запасы и заправиться. Силы противника почти на всей протяженности сектора Соломатина были незначительными и могли лишь отвлекать его передовые отряды. Только на севере, у реки Вена, напротив Марьино и Таракано-во, корпус Соломатина столкнулся с более-менее серьезным сопротивлением. Однако Соломатина по-прежнему злило отсутствие одной из его танковых бригад. Тарасов вывел 219-ю танковую бригаду полковника Давыдова из ожесточенного боя южнее Белого только к вечеру 26 ноября. В результате бригада Давыдова не успела достигнуть нового района сбора у Вены рано утром. В условиях значительных сил противника на противоположном берегу и собственной усталости бригаде пришлось потратить большую часть утра, организуя наступление совместно с пехотой 78-й стрелковой бригады полковника Сивакова.
Утром 27 ноября Соломатин столкнулся с очередным затруднением. Согласно первоначальному плану, его механизированный корпус должен был наступать двумя эшелонами, с танковыми бригадами в первом, до момента захвата переправ через реку Нача. Тогда, и только тогда, следовало ввести в бой две механизированных бригады второго эшелона, чтобы продолжать наступление, стремясь достигнуть конечных целей. Но поскольку Соломатин лишился одной механизированной бригады (19-й), а недостающую танковую бригаду вернули под его командование позднее намеченного срока, было уже слишком поздно двигаться маршем к Наче с остатками корпуса. Поэтому Соломатину волей-неволей пришлось просить у Тарасова разрешения бросить вперед все свои бригады на следующий день, чтобы обеспечить успешное и своевременное прибытие корпуса к рубежу у реки Нача. Тарасов одобрил предложение Соломатина, но проигнорировал намек на то, что ввод в бой двух спорных резервных механизированных бригад "существенно облегчит наступление корпуса". Тарасов мысленно согласился с командиром корпуса. Но двум лишним бригадам он нашел совсем иное применение.
Бригады Соломатина начали наступление в середине утра. 37-я механизированная бригада полковника Шанаурина с подчиненным ей 3-м танковым полком майора Е.М. Павленко двигалась на восток через реку Вена, между 35-й механизированной и 65-й танковой бригадами, по мосту, захваченному 65-й бригадой днем раньше. Затем четырем бригадам предстояло наступать в один эшелон, расходясь веером по расширяющемуся участку фронта от Сорокине на севере до Самсонихи на юге. Небольшие немецкие отряды, прячущиеся в лесах, с трепетом взирали на это внушительное зрелище – ничего другого им не оставалось. Но, несмотря на всю внушительность, продвижение корпуса было медленным и мучительным. Позднее Соломатин писал:
"Дорог, которые бы допускали свободное движение автотранспортных средств, не было. Все мосты на переправах противник при отходе уничтожал. Глубокий снежный покров и вьюга сильно сковывали движение. Специальных машин для расчистки снежных заносов и прокладки колонных путей в корпусе не было. Для этой цели использовались танки Т-34. Они шли уступом один за другим, чтобы проложить путь для автомашин с мотопехотой и буксируемой артиллерией. В ряде случаев мотопехота двигалась за танками в пешем порядке, что очень изнуряло ее и ограничивало маневр на поле боя.
Отсутствие дорог, сплошные леса и сильная снежная вьюга затрудняли ориентирование. Танковые подразделения, особенно действовавшие впереди, сбивались со своих направлений. Наступавшие части нередко выходили на маршруты своих соседей, что создавало большие трудности в управлении войсками и снижало темп наступления" (76).
Несмотря на все эти трудности, корпус неуклонно двигался на восток. 37-я механизированная бригада подполковника Шанаурина с 3-м танковым полком майора Павленко в авангарде действовала особенно удачно. Форсировав реку Вена, она повернула на юго-восток и к середине дня захватила Чичерин-ку, отбив ее у отряда разведбата 1-й танковой дивизии немцев (К-1). Яростная битва за деревню вспыхнула в разгар метели. Атака русских танков, внезапно вынырнувших из-за снежной завесы, застала немцев врасплох, но после продолжительной борьбы немецкой роте удалось отвоевать застрявший в грязи транспорт и отступить с умеренными потерями. Танковый полк Павленко возобновил продвижение и тем же днем захватил Городню. При этом его танки оказались всего в пяти километрах от реки Нача, путь к которой преграждали лишь слабые разведотряды противника. У Городни окрыленные успехом советские танкисты захватили брошенные немцами запасы и технику (77).
65-я танковая бригада полковника Шевченко последовала примеру бригады Шанаурина. Форсировав Вену уже к середине утра, бригада обошла небольшой отряд немцев (41-го моторизованного полка) у Быково и через леса устремилась к берегам замерзшей реки Нача, которой достигла напротив Климове к концу дня. Пока основные силы бригады сражались с немецкими отрядами, защищающими деревню Семенцово на западном берегу реки, 2-й батальон Шевченко форсировал реку Нача. Небольшой саперный отряд под командованием техника второго ранга И.А. Леонова под мощным стрелковым и пулеметным огнем противника навел по льду реки примитивную деревянную переправу для танков. Едва очутившись на другом берегу, танки Шевченко, изрыгая огонь, устремились по открытым заснеженным склонам долины к дороге Белый-Владимирское, до которой оставалось менее 500 метров. Пока воодушевленный Шевченко докладывал о захвате переправ через Начу Соломатину, его танковый авангард вступил в бой с небольшой моторизованной колонной противника на дороге. Когда потери с обеих сторон резко возросли, Шевченко отступил от дороги и возвел укрепления, приготовившись оборонять только что завоеванный предмостный плацдарм. Радость оттого, что он первым переправился на другой берег Начи, умеряли тревожные мысли о том, что моторизованные подразделения немцев, пусть даже довольно слабые, уже достигли этого района. Через несколько минут Шевченко снова связался с Соломатиным по рации, сообщил об активности противника и попросил подкрепления (78).
Невидимая для Шевченко, где-то в лесах у него на правом фланге находилась 35-я механизированная бригада подполковника В.И. Кузьменко. Бригаде Кузьменко было приказано наступать на правом фланге Шевченко и выйти к реке Нача у Семенцово. Будь эта задача выполнена, бригада сумела бы разгромить противника на фланге Шевченко и обеспечить полный захват дороги Белый-Владимирское. Но выяснилось, что походная колонна Кузьменко, возглавляемая 4-м танковым полком майора Афанасьева, отстала, сбилась с пути в заснеженных лесах, повернула на север и пересекла путь Шевченко. Не подозревая о своей ошибке, бригада в середине дня захватила Жегуны и поспешила дальше, чтобы выйти к реке Нача южнее Басино незадолго до наступления темноты. Услышав стрельбу с юга, Афанасьев организовал стремительную атаку с форсированием реки, но его полк наткнулся на немецкую моторизованную пехоту. Немецкие саперы, сопровождающие колонну, разбили лед на реке под гусеницами танков Афанасьева подрывными зарядами, а тем временем моторизованная пехота открыла эффективный противотанковый огонь с противоположного склона долины. В ожесточенной схватке Афанасьев погиб, а его полк потерял несколько танков и отступил на западный берег реки, под прикрывающий огонь бригады Кузьменко (79). Позднее вечером Кузьменко установил связь с танковой бригадой Шевченко, но не смог обеспечить ему хоть сколько-нибудь действенной поддержки.
Вечером в командном блиндаже Тарасов изучал итоги дня. Поглощенный первоочередными целями армии, он по-прежнему считал сегодняшние испытания к югу от Белого временными трудностями. Гораздо больше его занимало продвижение 1-го механизированного корпуса в центральном и южном секторах. Хотя Соломатин так и не вышел к реке Нача и важным немецким коммуникационным артериям за ней, его корпус форсировал Вену и находился буквально в двух шагах от цели. Соломатин уже требовал, чтобы Тарасов отдал под его командование две отдельных механизированных бригады, чтобы ускорить наступление 1-го механизированного корпуса. Но Тарасов, убежденный, что Соломатину вполне хватит войск, чтобы выполнить порученную задачу, возражал. Он уже намечал возможности для наступления на флангах Соломатина. Дополнительным бригадам, рассудил он, можно поручить либо нарушить целостность немецких укреплений у Белого, не ослабляя натиск Соломатина, либо расширить зону наступления к югу, или обе задачи сразу. Тарасов чувствовал, что немцы держатся из последних сил и потому вряд ли справятся с кризисными ситуациями, если те возникнут одновременно повсюду. Он знал, что у немцев есть оперативные резервы, но они находятся далеко и вряд ли помогут отразить успешные советские атаки на периферии Ржевского выступа, не говоря уже о Сталинграде на юге. Нет, Тарасов не ждал вмешательства крупных немецких резервов, а если и ждал, то лишь после прорыва слишком протяженной линии обороны противника. На это он и рассчитывал, готовя приказы тем вечером. Поздно ночью Тарасов отправил новые приказы Соломатину с начальником штаба армии, который потребовал, чтобы Соломатин продолжал лобовое наступление и в ночное время, на максимальной скорости. Сопутствующие приказы предписывали второму эшелону, бригадам стрелкового корпуса Поветкина, следовать за Со-ломатиным.
Немцы и вправду держались из последних сил, поскольку единственным подкреплением, находящимся в распоряжении 41-го танкового корпуса, были измученные колонны 1-й танковой дивизии, бредущие по дороге Владимирское-Сычевка.
Рано утром 26 ноября генерал Крюгер, командующий 1-й танковой дивизией, достиг штаба 246-й пехотной дивизии, где к нему присоединился генерал Гарпе. Штаб был удачно расположен в деревне Васнево, среди открытой местности и пологих холмов чуть западнее слияния рек Нача и Вена. Из командного блиндажа открывался вид на поле боя перед Батурине, в долинах Вишенки и Вены, он находился на пересечении надежных коммуникаций, простирающихся на юг через долину Вены и на юго-восток вдоль долины Начи. Это место идеально подходило для наблюдения за яростным сражением 113-го танкового гренадерского полка 1 -и танковой дивизии близ Батурине и борьбой 41-го моторизованного полка на берегах Вены. Крюгер тоже понимал: если падет Васнево, падет и Белый. Поэтому сдаваться он не собирался. В отличие от Тарасова, его первоочередной оперативной задачей было удержать Белый, и он надеялся, что подкрепление справится с русской бронетехни-кой, движущейся на юг (65).
В 11:00, когда штаб Крюгера стал боевым, ситуация отнюдь не обнадеживала. Боевая группа полковника фон Витерсгейма отважно сражалась на оборонительных позициях у Чирево, в одном километре к югу от Батурине, и тщетно пыталась выбить русские войска из деревни Мочальники на правом фланге группы. Обе стороны несли тяжелые потери, пытаясь перехватить позиции друг у друга. Овладев деревней, русские вбили клин между боевой группой и 41-м моторизованным полком, который как раз выдвигался на блокирующие позиции далее к югу вдоль реки Вена. Хуже того, боевая группа Кассница из дивизии "Великая Германия" сообщала со связным, что ее перемещение в район ожидается не ранее начала дня (66). Поэтому Крюгеру пришлось отложить контратаку с целью восстановления линии фронта. Вместо этого он сосредоточил усилия на укреплении своих позиций к югу от Белого и возведении линии временных укреплений южнее, вдоль реки Вена, чтобы предупредить дальнейшее продвижение русских на восток, в тыл корпуса.
Крюгер собрал два небольших боевых отряда для обороны участка вдоль реки Вена. Первый из них, подчиненный 352-му гренадерскому полку и состоящий из 2-го батальона 167-го гренадерского полка, 2-го батальона 352-го гренадерского полка и 1-го батальона 41-го полка, занял оборону вдоль реки Вена южнее Батурине, защищая левый фланг боевой группы фон Витерсгейма. Второй отряд, поменьше, состоял из 50 выживших солдат 1-го батальона 352-го гренадерского полка, 100 солдат из 3-го батальона 41-го моторизованного полка и персонала различных тыловых служб и подчинялся 41-му моторизованному полку (67). Этой группе предстояло возвести укрепления дальше к югу, у реки Вена. В начале дня эти маленькие и слабые боевые группы принялись создавать заслон у реки Вена, чтобы препятствовать продвижению русских. Поскольку расстояния были огромными, а положение – неопределенным, никакой связи между этими отрядами и группой фон Витерсгейма, действующей к югу от Батурине, не существовало.
Два боевых отряда достигли назначенных им позиций у Вены в середине дня и вскоре столкнулись с русскими бронетанковыми подразделениями, которые поддерживала пехота. Выбитая с западного берега реки, северная боевая группа закрепилась в деревне Марьино и отразила несколько слабых пробных атак противника еще до наступления вечера. Южнее вторая боевая группа оставила деревню Спас на западном берегу Вены и перешла в оборону крупной деревни Тараканово на восточном берегу реки. С наступлением ночи ее позиции были разгромлены. В сумерках реку форсировали русские танки, огибая левый фланг противника и направляясь ему в тыл, к Сорокине. Остановить наступление русских было некому, и командир боевого отряда нехотя отдал приказ попытаться замедлить продвижение противника, а потом отступать на запад, к реке Нача, где, как он надеялся, немецкие войска поддержки уже возвели новые укр amp;пления.
Тем временем генерал Крюгер, наконец, решил, что осложнение обстановки к югу от Белого требует проведения контратаки южнее, из Батурине, хотя два батальона боевой группы Кассница из стрелкового полка дивизии "Великая Германия" еще не прибыли на место. В полдень массированная артиллерия Крюгера начала короткую артподготовку, а боевая группа фон Витерсгейма нанесла удар из Батурине в южном направлении. Солдаты 113-го танкового гренадерского полка фон Витерсгейма ринулись вперед, в жестокой схватке захватили укрепления русских в Носово на южном берегу реки Вишенка.
Но вскоре мощный огонь противника остановил немецких гренадеров, а две последующих вылазки надежно пресекли попытку Крюгера перехватить инициативу. Сначала на 2-й батальон 113-го танкового гренадерского полка, оставленный защищать Чирево, обрушился смертоносный ливень артиллерийских и минометных снарядов, принеся тяжелые потери. Потом боевой группе Кассница, только что прибывшей на место и вступившей в бой, пришлось поспешно ретироваться (68).
Боевая группа Кассница, наконец, достигла поля боя к югу от Белого в начале дня. После краткого совещания с генералом Крюгером в Батурине Кассниц повел два своих батальона вперед, навстречу одному батальону 352-го гренадерского полка 246-й пехотной дивизии, выдерживающей осаду Будино с утра 25 ноября. Изучив свой участок фронта и последствия бойни на открытых заснеженных полях, Кассниц пришел к выводу, что атака в поддержку фон Витерсгейма была бы самоубийством, поскольку пути наступления по пересеченной местности уже давно пристреляны сотнями орудий противника. Как только Кассниц принял решение, внезапная атака русских прорвала оборону на участке 2-го батальона. Только яростная контратака с огромными потерями, предпринятая 1 -м батальоном, позволила Кассницу восстановить прежнее положение. К тому времени его 2-й батальон уже успел понести настолько серьезные потери, что любые дальнейшие атаки были бы бессмысленными (69). Как и следовало ожидать, Крюгер отменил все дальнейшие наступательные действия южнее Белого. Атаки русских продолжались и усиливались на протяжении всего дня и вечера, но их удавалось отражать, хотя и с большими потерями. Крюгер заметил, что в штурме деревни Турово, к юго-западу от Белого, участвовали и солдаты русской 134-й стрелковой дивизии. Это свидетельствовало о том, что русские перемещают свежие силы в "карман" у Белого, чтобы здесь развивать наступление на оборонительные рубежи противника. К счастью, поздно вечером на подмогу боевой группе полковника Кассница прибыл 4-й батальон стрелкового полка дивизии "Великая Германия". В конце дня генерал Гарпе получил донесения об отступлении его войск у реки Вена и отказе Крюгера от контратак к югу от Белого. Эти сообщения только подтвердили то, что он уже подозревал: главной целью удара русских остается река Нача и слабо защищенные немецкие тылы. Изучая карту разведки корпуса, висящую на стене КП, он читал отчет разведки о положении на фронте и оценивал силу противника:
"Части Красной армии находятся к югу от Белого, между Выползово и Демяхи. Ими был совершен прорыв в секторе 352-го гренадерского полка и 2-й авиаполевой дивизии на участке шириной 15-20 км и глубиной 30-40 км, они почти вплотную подошли к дороге Смоленск-Москва и Ярцево- Владимирское. Первую волну атаки составили 22 пехотных батальона при поддержке до 100 танков Т-34. За ними последовало 24 пехотных батальона при поддержке еще 200 танков, чтобы расширить прорыв к востоку и оттеснить немцев на север от шоссе" (70).
В отчете также сообщалось, что еще 20 русских пехотных батальонов и 100 танков нанесли удар далее к северу, в долине рекиЛучеса, налевом фланге 41-го танкового корпуса, и большей части дивизии "Великая Германия" пришлось отражать его, чтобы преодолеть кризисную ситуацию. По словам одного из немецких ветеранов, "ситуация в районе Сычевка-Ржев-Белый была весьма напряженной" (71).
Генерал Гарпе задался простым вопросом: "Что предпринять?" Ответить на него было нелегко. Несмотря на то, что положение в районе Белого стабилизировалось, пусть и на время, участок фронта по реке Нача по-прежнему оставался открытым. Гарпе знал, что непрочный оборонительный заслон вдоль Вены уже разрушении теперь ничто не стоит между развивающей успех русской бронетехникой и рекой Нача. Следовательно, необходимо расположить вдоль Начи какие-то силы, и как можно скорее. Еще не введенный в бой 1-й танковый гренадерский полк 1-й танковой дивизии находился на пути к району боевых действий, выйдя из Сычевки по занесенной снегом и обледеневшей дороге на Владимирское, но прибыть на место ему предстояло не раньше следующего утра. Тем временем Гар-пе приказал разведбату 1-й танковой дивизии (К-1) воздвигнуть легкий заслон вдоль Начи, но при этом обойтись без бронемашин, увязших в глубокой грязи дороги на Владимирское (72). Гарпе надеялся, что легкая пехота батальона сумеет продержаться у реки, пока не подоспеют остатки 1 -и танковой дивизии. А затем, думал Гарпе, 1 -и танковый полк будет удерживать позиции, пока в район не будут переброшены дивизии 30-го корпуса. "Если, если, если…" – мысленно твердил Гарпе, понимая, что на войне победа и поражение неизменно зависят от этого слова".
В данном случае все "если" Гарпе, и, по всей вероятности, окончательный исход операции, в целом зависели от прибытия 30-го корпуса, который тем самым вечером штаб группы армий "Центр" придал 9-й армии для участия в боевых действи-ях в секторе 41-го танкового корпуса. В штабе 30-го корпуса под командованием генерал-лейтенанта Максимилиана Фрет-тер-Пико, только что переведенного из Ленинградской области в подчинение крупным контратакующим танковым силам генерала Моделя, сейчас проходило совещание. Свежему корпусу Фреттер-Пико предстояло развернуть штаб в 50 км к юго-востоку от Белого, принять командование 19-й и 20-й танковыми дивизиями, а также кавалерийской дивизией СС и пехотой, остающейся в резерве корпуса, и предпринять контратаку с целью восстановления прежнего положения в окрестностях Белого (73). Но Гарпе понимал: на сбор всех войск понадобится несколько дней. Между тем еще одну резервную дивизию группы армий "Центр", 12-я танковую, ожидали в секторе Гарпе к 30 ноября. Гарпе не сомневался, что с этими силами легко одержит победу – но лишь в том случае, если до их прибытия сумеет сдержать натиск русских.
27 ноября
Ночью с 26 на 27 ноября бои в секторе Белого утихли. Войска Тарасова, атакующие немецкие укрепления к югу от города, за два дня ожесточенных сражений понесли громадные потери. Измученным выжившим для возобновления атаки требовались подкрепление, боеприпасы, новая техника. Поэтому вечером 26 ноября Тарасов приказал полковнику А.П. Кваш-нину переместить один полк своей 134-й стрелковой дивизии вправо, в поддержку дивизии полковника Груза. В свою очередь, Тарасов намеревался сосредоточить остатки ослабленных 150-й стрелковой дивизии и 19-й механизированной бригады, чтобы, как он надеялся, последним решительным ударом сокрушить немецкую оборону у Батурине, южнее Белого. Вдобавок Тарасов отдал генералу Поветкину из 6-го стрелкового корпуса приказ подготовить 91-ю стрелковую бригаду полковника Ф.И. Лобанова из второго эшелона для дальнейшего введения в бой, в помощь наступлению на Батурине, если понадобится, и для расширения участка прорыва далее на восток. Тарасов надеялся таким маневром завершить разгром немецких сил Соломатиным у реки Вена и переключиться на правый фланг противника, защищающий Белый.
Но пока Тарасов собирался подержать бригаду Лобанова в резерве, по крайней мере, 27 ноября, на случай, если подкрепленная и сосредоточенная 150-я стрелковая дивизия самостоятельно выполнит свою задачу южнее Белого. Тарасов приказал Соломатину продолжать наступление силами четырех подвижных бригад и оставшейся пехоты 6-го стрелкового корпуса Новеткина. Чтобы подбодрить Соломатина, Тарасов сообщил ему, что 47-я и 48-я отдельные механизированные бригады последуют за его корпусом, оставаясь под командованием армии, и будут переданы под командование Соломатина, когда наступит подходя щи и момент. Соломатин считал, что такой момент уже наступил, но воздержался от препирательств с командующим армии. Он знал, что генерал Пуркаев в штабе фронта и генерал Жуков наседают на Тарасова, требуя от него ускорить наступление в помощь явно отстающей 20-й армии, ведущей действия с другой стороны Ржевского выступа, у Сычевки. Очевидно, Жуков рассчитывал, что 41-я армия обеспечит операции "Марс" успех. Соломатин был достаточно опытным военным, чтобы сомневаться в этом, но при этом ему хватало благоразумия, чтобы держать сомнения при себе.
Боевые действия в секторе 41-й армии включали два обособленных, но явно взаимосвязанных сражения: одно – за Белый, второе – за переправы через реку Нача и осуществление конечных целей операции "Марс". Тарасов отдал приоритет последним. Что ставили на первое место немцы, Соломатин не знал. Зато понимал, что если Белый не падет, доблестный пшковый корпус, подчиненный ему, двинется прямиком в лопушку. Именно эта убежденность побудила его неоднократно просить разрешения на введение в бой двух дополнительных механизированных бригад. Он считал, что эти две бригады не только облегчат выполнение поставленных перед ним задач, но и помогут выжить его войскам.
После краткой ночной передышки бой за Белый возобновился на рассвете 27 ноября (см. карту 10). На этот раз его инициаторами стали немцы, действующие согласно плану генерала Крюгера. Три батальона стрелкового полка боевой группы Кассница предприняли атаку в 12:15 на левом фланге советской 150-й стрелковой дивизии, окопавшейся у двух деревушек в километре к северу от Дубровки, на реке Вена (74). После первой атаки Кассница, в ходе которой удалось выбить русских из деревень, в 13:00 его четвертый батальон начал штурм на левом фланге полка и захватил деревню Морозове к северо-западу от Чирево. Одновременно 113-й танковый гренадерский полк боевой группы фон Витерсгейма нанес удар по позициям советской 150-й стрелковой дивизии у Чирево и Влазнево. Крюгер предпринял двойную атаку как раз в то время, когда полковник Груз стягивал войска, готовясь к штурму немецких позиций. Таким образом, запланированные советские атаки превратились в ожесточенные контратаки, проводимые под сплошным артиллерийским и ракетным огнем. Войска Крюгера отступили, не выдержав мощных лобовых ударов, и были вынуждены прекратить штурм Влазнево, бросить две деревни, захваченные боевой группой Кассница, и отойти на исходные рубежи. И опять потери обеих сторон были ужасающими. Крю-геру не удалось смять фланг противника к югу от Белого, но, несмотря на это, советские войска так и не приблизились к городу и в конце дня сами были вынуждены перейти в оборону. Не успел Крюгер поздравить себя с победой, как эпицентр бо-евыхдействий сместился на восток, к жизненно важным дорогам, ведущим в Белый.
Словно чтобы смягчить досаду Тарасова оттого, что "угловой пост" немцев, Белый, до сих пор не взят, 1-й механизированный корпус Соломатина 27 ноября действовал блестяще, хотя продвигался вперед преимущественно при полном отсутствии сопротивления. Ночью передовые бригады Соломатина продолжали медленно наступать по заснеженным лесам. В авангарде шли передовые моторизованные стрелковые отряды количеством с роту, задачей которых было преследовать отступающих немцев по пятам, не давая им времени укрепиться (75). Тем временем танковые и механизированные части Соломатина останавливались влесу, чтобы перегруппироваться, отдохнуть, пополнить запасы и заправиться. Силы противника почти на всей протяженности сектора Соломатина были незначительными и могли лишь отвлекать его передовые отряды. Только на севере, у реки Вена, напротив Марьино и Таракано-во, корпус Соломатина столкнулся с более-менее серьезным сопротивлением. Однако Соломатина по-прежнему злило отсутствие одной из его танковых бригад. Тарасов вывел 219-ю танковую бригаду полковника Давыдова из ожесточенного боя южнее Белого только к вечеру 26 ноября. В результате бригада Давыдова не успела достигнуть нового района сбора у Вены рано утром. В условиях значительных сил противника на противоположном берегу и собственной усталости бригаде пришлось потратить большую часть утра, организуя наступление совместно с пехотой 78-й стрелковой бригады полковника Сивакова.
Утром 27 ноября Соломатин столкнулся с очередным затруднением. Согласно первоначальному плану, его механизированный корпус должен был наступать двумя эшелонами, с танковыми бригадами в первом, до момента захвата переправ через реку Нача. Тогда, и только тогда, следовало ввести в бой две механизированных бригады второго эшелона, чтобы продолжать наступление, стремясь достигнуть конечных целей. Но поскольку Соломатин лишился одной механизированной бригады (19-й), а недостающую танковую бригаду вернули под его командование позднее намеченного срока, было уже слишком поздно двигаться маршем к Наче с остатками корпуса. Поэтому Соломатину волей-неволей пришлось просить у Тарасова разрешения бросить вперед все свои бригады на следующий день, чтобы обеспечить успешное и своевременное прибытие корпуса к рубежу у реки Нача. Тарасов одобрил предложение Соломатина, но проигнорировал намек на то, что ввод в бой двух спорных резервных механизированных бригад "существенно облегчит наступление корпуса". Тарасов мысленно согласился с командиром корпуса. Но двум лишним бригадам он нашел совсем иное применение.
Бригады Соломатина начали наступление в середине утра. 37-я механизированная бригада полковника Шанаурина с подчиненным ей 3-м танковым полком майора Е.М. Павленко двигалась на восток через реку Вена, между 35-й механизированной и 65-й танковой бригадами, по мосту, захваченному 65-й бригадой днем раньше. Затем четырем бригадам предстояло наступать в один эшелон, расходясь веером по расширяющемуся участку фронта от Сорокине на севере до Самсонихи на юге. Небольшие немецкие отряды, прячущиеся в лесах, с трепетом взирали на это внушительное зрелище – ничего другого им не оставалось. Но, несмотря на всю внушительность, продвижение корпуса было медленным и мучительным. Позднее Соломатин писал:
"Дорог, которые бы допускали свободное движение автотранспортных средств, не было. Все мосты на переправах противник при отходе уничтожал. Глубокий снежный покров и вьюга сильно сковывали движение. Специальных машин для расчистки снежных заносов и прокладки колонных путей в корпусе не было. Для этой цели использовались танки Т-34. Они шли уступом один за другим, чтобы проложить путь для автомашин с мотопехотой и буксируемой артиллерией. В ряде случаев мотопехота двигалась за танками в пешем порядке, что очень изнуряло ее и ограничивало маневр на поле боя.
Отсутствие дорог, сплошные леса и сильная снежная вьюга затрудняли ориентирование. Танковые подразделения, особенно действовавшие впереди, сбивались со своих направлений. Наступавшие части нередко выходили на маршруты своих соседей, что создавало большие трудности в управлении войсками и снижало темп наступления" (76).
Несмотря на все эти трудности, корпус неуклонно двигался на восток. 37-я механизированная бригада подполковника Шанаурина с 3-м танковым полком майора Павленко в авангарде действовала особенно удачно. Форсировав реку Вена, она повернула на юго-восток и к середине дня захватила Чичерин-ку, отбив ее у отряда разведбата 1-й танковой дивизии немцев (К-1). Яростная битва за деревню вспыхнула в разгар метели. Атака русских танков, внезапно вынырнувших из-за снежной завесы, застала немцев врасплох, но после продолжительной борьбы немецкой роте удалось отвоевать застрявший в грязи транспорт и отступить с умеренными потерями. Танковый полк Павленко возобновил продвижение и тем же днем захватил Городню. При этом его танки оказались всего в пяти километрах от реки Нача, путь к которой преграждали лишь слабые разведотряды противника. У Городни окрыленные успехом советские танкисты захватили брошенные немцами запасы и технику (77).
65-я танковая бригада полковника Шевченко последовала примеру бригады Шанаурина. Форсировав Вену уже к середине утра, бригада обошла небольшой отряд немцев (41-го моторизованного полка) у Быково и через леса устремилась к берегам замерзшей реки Нача, которой достигла напротив Климове к концу дня. Пока основные силы бригады сражались с немецкими отрядами, защищающими деревню Семенцово на западном берегу реки, 2-й батальон Шевченко форсировал реку Нача. Небольшой саперный отряд под командованием техника второго ранга И.А. Леонова под мощным стрелковым и пулеметным огнем противника навел по льду реки примитивную деревянную переправу для танков. Едва очутившись на другом берегу, танки Шевченко, изрыгая огонь, устремились по открытым заснеженным склонам долины к дороге Белый-Владимирское, до которой оставалось менее 500 метров. Пока воодушевленный Шевченко докладывал о захвате переправ через Начу Соломатину, его танковый авангард вступил в бой с небольшой моторизованной колонной противника на дороге. Когда потери с обеих сторон резко возросли, Шевченко отступил от дороги и возвел укрепления, приготовившись оборонять только что завоеванный предмостный плацдарм. Радость оттого, что он первым переправился на другой берег Начи, умеряли тревожные мысли о том, что моторизованные подразделения немцев, пусть даже довольно слабые, уже достигли этого района. Через несколько минут Шевченко снова связался с Соломатиным по рации, сообщил об активности противника и попросил подкрепления (78).
Невидимая для Шевченко, где-то в лесах у него на правом фланге находилась 35-я механизированная бригада подполковника В.И. Кузьменко. Бригаде Кузьменко было приказано наступать на правом фланге Шевченко и выйти к реке Нача у Семенцово. Будь эта задача выполнена, бригада сумела бы разгромить противника на фланге Шевченко и обеспечить полный захват дороги Белый-Владимирское. Но выяснилось, что походная колонна Кузьменко, возглавляемая 4-м танковым полком майора Афанасьева, отстала, сбилась с пути в заснеженных лесах, повернула на север и пересекла путь Шевченко. Не подозревая о своей ошибке, бригада в середине дня захватила Жегуны и поспешила дальше, чтобы выйти к реке Нача южнее Басино незадолго до наступления темноты. Услышав стрельбу с юга, Афанасьев организовал стремительную атаку с форсированием реки, но его полк наткнулся на немецкую моторизованную пехоту. Немецкие саперы, сопровождающие колонну, разбили лед на реке под гусеницами танков Афанасьева подрывными зарядами, а тем временем моторизованная пехота открыла эффективный противотанковый огонь с противоположного склона долины. В ожесточенной схватке Афанасьев погиб, а его полк потерял несколько танков и отступил на западный берег реки, под прикрывающий огонь бригады Кузьменко (79). Позднее вечером Кузьменко установил связь с танковой бригадой Шевченко, но не смог обеспечить ему хоть сколько-нибудь действенной поддержки.