Страница:
снегом, что не хлюпает под ногами грязь, а наоборот теплая казарма и
разрешение на спанье до завтрашнего утра. Завтра у нас будет выходной день,
вместо сегодняшнего, который нами небыл использован. Также говорят, что
завтрашний выходной день будет полностью нами использован, что никаких
построений не будет - все это очень приятно, а то за все время моего
пребывания в первой роте я еще ни разу не имел полного выходного дня.
От тебя мама давно не имею никаких известий. Почему-то ты опять
перестала писать, хотя в последнем письме говорила, что купила открытки и
будешь часто писать.
Я чувствую себя по прежнему, только говорят, что сильно похудел. Это
наверное от походов, которые я переношу очень тяжело и которые за последнее
время были у нас довольно часто. Вобщем, если меня свешать сейчас и сравнить
с весом перед отправлением в армию, то килограммов десять-пятнадцать не
досчитаешь. На здоровье это отразилось не очень сильно, так что опасаться за
такое явление не приходиться.
Нам мама выдали новые ботинки, так что ноги теперь протекают не так
сильно, как было прежде, о чем я уже тебе писал. Одно только плохо -это то,
что вместо сапог я получил ботинки. Это произошло потому, что я не командир.
Командирам же всем выдали новые сапоги, даже тем, которые были в ботинках.
В наш полк уже съезжаются призывники. За последние пять дней полк
говорят пополнился на четверть своей величины. Между тем новое пополнение
все прибывает. В этом году что-то рано забрали приписников. Если в прошлом
году это же явление наблюдалось в июне, то теперь происходит в марте.
Разница не малая. Да кроме того, если в прошлом году их призвали на месяц,
то в этом году - на шесть месяцев. Все это мама наводит на нехорошие мысли.
Как бы в скором будующем не пришлось чего бы ожидать, тем более
международная обстановка все осложняется. Как бы рука войны и до нас не
дотянулась. Что будет в будующем, не мне об этом рассуждать. Гораздо важнее
жить благополучно в настоящем, а этого-то у меня как раз и нет. С командиром
взвода и роты я нахожусь в очень плохих отношениях и еще хуже то что они -
эти отношения не улучшаются.
Вот мама примерно все, что можно написать, Следующее письмо от меня ты
раньше следующего выходного не получешь, а есть даже основания, что и на
следующий выходной я не напишу тебе.
Вкратце написал обо всем.
Теперь я кончу, так как сейчас уже одиннадцать часов, все спят и мне
пора сделать то же, ибо за эти два дня спать не пришлось, а поэтому
усталость чувствуется. Завтра у нас подъем на два часа позднее, так что я
наверное успею выспаться.
До свидания милая, мама!
Пиши скорее, а то я уже начал опять скучать, не получая от тебя вестей.
Еще раз до свидания, мама!
А. Гнедин
Если будет все благополучно, а так, вероятно, и будет, то я в октябре
вернусь домой.
12/IV - 41 г. г. Лубны
Здравствуй милая, мама!
Сегодня получил твое письмо, которое меня сильно взволновало. Зачем
мама столько беспокойств. Стоит ли так много обо мне думать. Ну допустим
тяжело мне немного, так что ж из этого, зато я обеспечен: одет, обут и
питаньем обеспечен. А ты, мама, беспокоишься обо мне. Я тебя очень прошу,
чтобы ты меньше волновалась. Если будет все благополучно, а так, вероятно, и
будет, то я в октябре вернусь домой. К маю мне, вероятно, присвоят звание
мл. сержанта. Сведения на меня уже передали в дивизию. Теперь мама я уже жду
этого дня с нетерпением, ибо обстановка в моем положении по сравнению с
осенней резко изменилась. Сейчас мне необходимо всеми средствами вырваться
из первой роты, а сделать это можно только став мл. командиром. Поэтому тебе
теперь понятно, почему я жду дня, когда стану мл. командиром. Итак я уже
себя сильно ругаю за глупость, совершенную осенью - постарался остаться
тогда красноармейцем, а поэтому не выдержал экзаменов на командира, а не
выдержав экзаменов на командира меня вынуждены были послать в первую роту,
чтобы тут меня подучили и все-таки сделали мл. командиром. Так что участи я
не избег, а неприятностей получил уйму.
В нашу часть также влилось новое пополнение, но это явление вполне
нормальное. Вас новое пополнение, как у ...и у нас является майским ...
Я чувствую себя хорошо, хотя погода у нас опять испортилась. Было
несколько дней тепло (t поднималась выше 20 С в тени), теперь же стало опять
холодно, выпал снег и вот уже несколько дней дуют холодные ветра. Такая
отвратительная погода говорят продержится до 25 апреля. Обрадовались мы
хорошей погоде, да рано. Бойцы смеются: началась вторая зима, теперь скоро и
до дому. Но все это мама не так уж важно, потому что обувь у нас теперь
крепкая, а это самое главное. Поэтому мама и это размышление твое насчет
сырой обуви тоже неосновательно, у всех нас ноги находятся в сухом виде.
С Михайловыми я связи не имею и писем ни от кого из них очень давно не
получал. Как они живут, как учится Борис, обо всем этом мне ничего не
известно. Вот уже тетя Маруся так наверное меня забыла.
Ну мама на этом я кончу.
Писать особенно не о чем.
До скорого свидания милая, мама!
P. S. Жду ответа от Лыски и Вити. Они что-то мне перестали писать. Ты
им мама напомни.
Еще раз до свидания мама!
18/IV - 41 г.
Здравствуй милая, мама!
Это письмо я пишу из окопа, поэтому ты особенно не обращай внимание на
то, что оно коряво написано и на маленьком листке. Лучшего не оказалось под
рукой - пишу ведь не в казарме , а далеко от нее в поле, куда мы вышли на
штабные (?) учения на двое суток. Сейчас мы кончили рыть окопы и засели в
них держать оборону. Этим я и воспользовался чтобы написать тебе письмо.
Живу я мама по старому. Из проклятой первой роты никак вырваться не
могу, что доставляет мне очень большие неприятности. Впрочем, говорят, что в
мае мне будет присвоено звание мл. сержанта. Если это так, то это даст мне
возможность вырваться из учебной роты, что я и стремлюсь сделать.
Письма я стал получать опять редко. От тети Маруси никаких писем не
получил. Даже от тебя и то стал редко получать. Сколько ты мне мама ни
обещала что будешь писать чаще, что-то не видно этого. Мне же мама очень
интересно знать, как вы сейчас живете. Также хотелось бы узнать, в каком
положении находятся Михайловы. Каковы успехи у Бориса. Теперь он уже
заканчивает 3-ий курс, а я...а я еще не начинал учиться. Обидно, очень
обидно. Жизнь Юрия меня тоже очень интересует.
22/IV - 41 г
Здравствуй милая, мама!
Сегодня получил от тебя открытку. Она меня очень обрадовала, с нее
веяло гораздо спокойнее, чем с других твоих писем, хотя и в ней ты
сообщаешь, что не совсем здорова. Получив письмо, я думал ответ отложить до
выходного, но представлялась возможность написать сегодня, поэтому я решил
реализовать это дело. Я, мама, можно сказать жив и здоров. Желал бы и тебе
того же, но вряд ли ты сможешь это иметь, повидимому твое здоровье нуждается
в серьезном ремонте, а сделать это сейчас ты не сможешь да и вряд ли сможешь
сделать в скором времени, потому что забот у тебя очень много, а помощи
получить не от кого.
Напишу немножко о себе. У нас начинается горячее время. Вот только
переживем 1-ое Мая, и там перейдем в лагеря и начнуться каждый день, то
тактические учения, то поход. В скором времени у нас должен быть 150 км
поход, но я думаю, что до 1-го Мая едва ли он будет, хотя проэктировался на
22/IV, т. е. на сегодня. А вобщем в моей жизни нового пока ничего не
произошло. Ожидаю повышения, но когда оно случиться не представляю, если к
первому Маю не будет, то тогда возможно что и домой пойду рядовым. Это было
бы неплохо.
6 мая переходим на лагерную жизнь.
Вот мама вкратце все.
Письма от Вити и от Михайловых я не получал, почему-то письма ни от
кого, кроме тебя не доходят. Это подозрительно. По моему они не не доходят,
а мне их не пишут.
На этом мама кончаю письмо. Прошу тебя книжки немецкие мне прислать, а
также пришли мои конспекты по истории, если найдешь. Они находятся в шкапе.
До свидания милая мама!
Надеюсь скоро увидимся.
А. Гнедин
28/IV - 41 г.
Здравствуй милая, мама!
Сегодня я встал рано, за час до подъема и, так как уже было совершенно
светло, то я решил написать тебе письмо. Это письмо ты, наверное, получишь к
1 мая. Поэтому я поздравляю тебя с великим праздником. Для меня 1-ое мая
тоже большой праздник. В дни первомайские мы будем иметь три свободных дня,
чего ни в один из наших праздников нам не давалось.
Вчера получил мама от тебя деньги. Хоть и стыдно мне так часто их от
тебя получать, но за эти очень тебе благодарен, т. к. на 1-ое мая, когда мы
будем гулять по городу, то можно будет мне что-нибудь купить к празднику.
У нас мама есть некоторые новости, о которых я тебе не писал.
Во-первых, то, что 21-го я чуть-чуть не уехал в московское училище. И если
не уехал, то только благодаря командиру роты, который не пустил меня, а то
бы я в Москве побывал. Из нашей роты один боец ездил и вчера приехал назад,
так как не захотел учиться. Вот если бы мне удалось тогда поехать, то я
побывал бы у Михайловых, так как время свободное имел бы, но командир роты
все мне испортил. Еще новость та, что из нашего полка около 300 человек
старослужащих уехали в неизвестном пока направлении. И если я остался на
месте, то это произошло исключительно потому, что я нахожусь в первой роте,
из которой никуда людей не берут. В эту поездку мне тоже хотелось, потому
что этот полк мне сильно опротивел и кроме того особенно сильно опостылила
это - первая рота, из которой мне хочется сильно вырваться. Вот мама
последние наши крупные события.
Погода сейчас у нас стоит неважная: два дня шел дождь и сейчас грязи на
улице по колено, но повидимому с сегодняшнего дня она установится, ибо
нынешнее утро без облачка на небе.
Я себя чувствую хорошо, если это можно сказать в армейских условиях.
Хорошо конечно в отношении самочувствия или вернее здоровья, но нисколько в
отношении всей моей жизни, т. к. для того, чтобы было мне хорошо, для этого
недостаточно хорошего здоровья, а нужно еще кое-что ты уже знаешь, я тебе не
раз писал, поэтому еще лишний раз не буду повторять. Об одном я тебе не
писал, т. к. не хотел сделать тебе неприятность, но это теперь все прошло
поэтому я тебе скажу, что в результате одного из крупных разговоров с ком.
взводом мне дали 10 суток ареста, но в исполнение наказание не привели и
теперь это дело уже заглохло, т. к. с того дня прошло уже больше месяца. Я
тебе мама написал это затем, чтобы ты видела, что в этой проклятой первой
роте я спокойно жить не могу, а чтобы ты теперь поняла, почему я так хочу от
нее избавиться. Ты мама по этому случаю не суди, что положение мое очень
скверное. Наоборот оно стало улучшаться, поэтому не вздумай еще
беспокоиться. От Михайловых до сих пор не имею никаких известий, также о
Витином письме ни слуху, ни духу, хотя ты мне писала, что он послал мне
письмо. Мне мама очень обидно, что никто кроме тебя мне не пишет. Я кажеться
очень аккуратно отвечаю и отвечаю на каждое письмо, если имеется у меня
время, и ни одного письма не оставил без ответа. И мне совершенно непонятно,
почему Михайловы перестали писать, также и "прекрасный" Виктор, который
обещал писать каждую неделю по письму и который довольно крепко надул, т. к.
не пишет не только в неделю, но даже и в месяц.
На этом мама я кончу мое послание к тебе, прибавлю еще только того, что
ожидаю от тебя получить посылку с содержимым, о котором я говорил ни в одном
письме. И еще мама раз прибавлю, что желаю тебе и Лыске и Вите хорошо
провести первомайские дни.
До свидания, милая мама. Надеюсь, скоро увидимся.
А. Гнедин
18/V - 1941 г. [открытка, Лубны - лагеря]
Здравствуй милая, мама!
Давно я тебе уже не писал, да и опять хорошего письма не могу написать
и приходиться ограничиться открыткой. С 4-го мая мы уже находимся в лагерях.
Погода первые 10 дней была отвратительная: сырая и холодная. Теперь она
установилась. Я себя чувствую хорошо. Надеюсь, что и ты себя чувствуешь
неплохо. Писем от тебя я мама тоже давно не получал, а наверное новости у
вас есть т. к. в этом году ты собиралась выехать из Арзамаса и время для
оставления этого города самое подходящее. У меня есть надежда, что осенью
буду дома. Воинских званий мне до сих пор никаких не присвоено, даже и не
заметно, и что будут присваивать. Все как-будто про меня забыли. Думал ехать
в училище, да по здоровью признан негодным служить в иных родах войск, кроме
пехоты. На этом кончаю. До свидания мама!
P. S. Прости, что мало написал. Занимаемся и времени нет.
Передай Лыске, что прошу у него извинения, что не могу ему сейчас
ответить и Вите тоже.
А. Гнедин
[Лагеря, Лубны]
20/V - 1941 г.
Здравствуй милая, мама!
Получил твое письмо дня два тому назад, а с ответом, как видишь, опять
задержал. Ты меня мама вправе упрекать в том, что я стал редко тебе писать.
Это так и это наверное так и дальше будет. Теперь точно ручаться за то, что
аккуратно стану писать письма я не могу, ибо время у нас стало самое
горячее. И если к вечеру и останется когда-либо 30-40 мин. свободных, то они
приходяться на такое время когда уже темно, а поэтому использовать их для
написания письма невозможно, короче говоря мне придеться тебе писать от
случая к случаю. Сегодня представился такой случай и я решил тебе написать.
Сегодня мы заступили в караул, что бывает с нами очень редко, так как
командование дорожит нашим учебным временем и никуда нас не посылает. Ты
знаешь из предыдущего письма, что я нахожусь теперь в лагерях. Рабочий день
у нас изменился и теперь начинается с 5 часов утра и до 10 часов вечера.
Иногда он продолжается и до часу, а то и до двух - это в том случае, когда у
нас имеются ночные занятия. Но не смотря на это обстановка по сравнению с
зимней изменилась к лучшему: уже нет теперь зверских холодов, которые нас с
ума сводили, наоборот, погода начинает устанавливаться, хотя правда
частенько идут дожди.
Я расчитываю все же к осени быть дома. Пока изменений в моей жизни не
произошло и не предвидеться, когда они произойдут. Ненравиться мне только
то, что говорят довольно настойчиво, что бойцам со средним образованием из
армии бойцами не уйти, а я ведь сейчас боец. С этой стороны, я здесь большая
редкость, т. к. таких людей во всем полку кроме меня только трое. Остальным
же, имеющим среднее образование, всем присвоено звание младших командиров, а
к осени будут присваивать звания мл. лейтенантов. Может быть мне и удасться
так как есть приехать, а если не удасться, то в нынешнем году ты меня вряд
ли увидишь, ибо в этом случае, то есть в таком случае, если мне будут
присваивать звание, а я не сдам, то меня оставят на третий год, да и если
сдам, то все равно наверное оставят, т. к. за какие нибудь 5-6 месяцев не
смогут сразу присвоить 2 воинских звания.
Это письмо я пишу тебе мама в три приема. Сейчас, когда я решил
докончить писать уже 24 мая. Думаю, что в этот раз окончу и отправлю.
Сегодня иду опять в наряд - вне очереди. Завтра выходной, но это меня не
смущает потому что в выходной день нам дают работы ничуть не меньше, чем в
будничный, а я находясь в наряде, буду ото всего освобожден. На меня напала
какая-то аппатия и только хочеться как бы скорее вернуться домой. К нам
скоро придут приписники, у нас ходят слухи всех сделают командирами и
поставят заниматься с приписным составом. Не знаю только сделают они что из
меня или нет, лучше бы, если у них ничего не вышло.
Ну мама на этом я пожалуй кончу. Писать с перерывами одно письмо очень
трудно. Если плохо написал, то прости пожалуйста, потому что за каждым
временем настроение бывает разное, а что написал раньше, некогда прочитать.
До свидания милая, мама!
Завтра наверное напишу тебе открытку. У меня их есть несколько штук.
Привет Вите и Лыске. У них уже начались испытания. Всей душой желаю
Лыске сдать успешно испытания, того же желаю и Вите. Если будет свободное
время, то им напишу отдельно письма. Еще раз до свидания, мама!
12/VI-41 г. [открытка]
Здравствуй милая, мама!
Сегодня я остался в палатке и решил написать тебе открытку, так как
довольно подробное письмо я написал 9-го и отправил.
Я себя пока чувствую хорошо. Завтра наверное идем в поход. Походы в это
лето будут у нас частое явление. Приказ Тимошенко об этом ярко говорит.
Говорят, что есть приказ, чтобы в месяц совершать 5 походов, причем половину
из них совершать ночью. Лагерная жизнь течет у нас своим чередом, так что
писать особенно не о чем.
Дучше буду ждать от вас новостей. Испытания у Коли и Вити наверное уже
кончились и мне бы очень интересно было узнать - с какими результатами.
Скажи Вите, чтобы он написал мне подробное письмо о том, что он думает
делать по окончании десятилетки, а также ты напиши мне свои последние мысли
насчет переезда из Арзамаса. На сим я кончаю письмо.
С приветом А. Гнедин
15/VI-41 г.
Здравствуй милая, мама!
Что-то давно я не получаю от тебя писем. Очень соскучился. Хочеться
получать от тебя известия возможно чаще. Такое желание с моей стороны
является до некоторой степени эгоистичным: у тебя много дел и часто писать
ты ясно не можешь. Ничего мама, скоро может быть тебе совсем не придеться
мне писать письма. До конца службы уже остаются считанные дни. Еще 3-4
месяца и я буду иметь счастье всех вас видеть.
Я себя чувствую хорошо. Лагерная жизнь у нас идет полным ходом. Занятия
сейчас очень напряженные. В месяц по-плану должны делать пять походов. Это
обстоятельство больше всего мне не нравиться. Впрочем у меня есть надежда,
что меня от походов будут освобождать.
Сегодня у нас выходной день и открытие лагерей. В лагеря к нам пришло
очень много гражданских. Праздник прошел все же не очень весело. Мне он не
понравился, и я почти нигде не присутствовал, а весь день проспал. Выспался
за всю неделю. Теперь можно дожидаться следующего выходного. Был сегодня в
городе - большое счастье, т. к. в город пускают только по специальным
пропускам, заверенным начальником штаба полка. Все мои старости, а не
новости я уже тебе в сотый раз повторяю и тебе уже наверное наскучило об них
читать. А поэтому, чтобы все время не повторяться я кончу о себе малевать.
Гораздо интереснее будет если ты мне будешь писать. Это с двух сторон
хорошо: с одной, когда ты будешь мне писать, то вспомнишь меня лишний раз, а
с другой мне доставляют большую радость твои письма, и я, когда получаю тоже
лишний раз вспоминаю о вас.
В последнем письме я уже просил тебя, чтобы ты мне описала домашнее
положение. В этом письме я просьбу могу только повторить, ибо ответа на
последнее письмо еще не получил. На этом кончу. Лист кажеться небольшим, а
писать пришлось немало как в смысле времени, так и в смысле величины письма.
Привет братский Вите, Коле
До свидания милая мама!
А. Гнедин
1/VI - 1941 г. [Открытка, Лубны]
Здравствуй милая, мама!
Получил сегодня твою открытку. Отвечу тоже открыткой: и время меньше и
дойдет быстрее.
Я чувствую себя хорошо. Погода у нас стоит хорошая. Часто бывают
небольшие дожди, которые быстро проходят и тогда опять выглядывает солнце. У
нас сейчас идет сильная агитация за поступление в училища. Новое пополнение
довольно активно на это откликается, "старики" - не особенно. Впрочем, у нас
тоже есть которые уезжают. Меня конечно не возьмут по причине моей слепоты,
а то наверное я бы был в одном из многочисленных училищ. Приписной состав
уже вошел в повседневную военную жизнь. Я назначен политгрупповодом. И с
5-го буду с ними заниматься. Может быть будет больше свободного времени, т.
к. политрук обещал выделять специальное время на подготовку.
Кончаю. Больше нет время.
А. Гнедин
9/VI-41 г.
Здравствуй милая, мама!
Уже несколько раз получал от тебя письма и открытки с тех пор как я
написал тебе последнюю а сам не давал тебе ответа. Зато уж вместо открытки я
напишу тебе подробное письмо. Сегодня весь наш батальон ушел в 40
километровый ночной поход. Меня оставили, и, так как я остался один, то
поэтому могу тебе писать. Перед выходным днем мы только что вернулись из 50
километрового похода, а сегодня уже ушли опять в поход на 45 км. Вобщем
последнее время что-то стали уделять много внимания походам. Повидимому, как
я уже тебе писал, нам в скором времени наверное предстоит совершать поход
километров на 500-700. Это будет такое большое передвижение за это говорят
многие причины. Во-первых, в наш лагерь, который расчитан на одну дивизию,
пришла другая дивизия и нам сейчас очень тесно. Во вторых, наши зимние
квартиры и склады у нас забрали; в-третьих, многочисленные походы за
последнее время, которые повидимому яволяются тренировкой перед большим
походом; в-четвертых, даже средние командиры уже говорят, что скоро мы будем
передвигаться и даже говорят о конечной цели - называют Горловку (Донбас).
Что скоро мы пойдем в большой поход говорит также и то, что наряду с
дневными походами появились и ночные. Дивизия, которая пришла в наши лагеря
также шла пешком 700 км, совершив путь аж с самой Волги. Так что мама ты
особенно не удивляйся, если в течении довольно продолжительного времени не
будешь получать от меня известия. В походе вряд ли удасться что-нибудь
писать. Я здоров и жизнь моя течет по прежнему тихо, без особенно выдающихся
событий.Так что сообщить что-нибудь новое о себе не могу. За последнее время
особенно стал много думать о том как и где мне учиться. Я уже подумал
поступить в военно-медицинскую академию, да туда по здоровью не пройду, да и
вообще теперь в военные академии не так-то легко поступить. Соответственно с
этим я и дома уже стал думать не поступить ли в медицинский институт.
Поступить в него меня конечно заставляет до некоторой степени нужда, о
которой я тебе сейчас скажу. После окончания службы в армии меня все равно
если и сделают, если и не сделают мл. лейтенантом, то все равно каждый год
будут брать в армию на 1, 2 а то и 3 месяца. Такая вещь для меня очень
неудобная, поэтому естественно, что я стал искать такого выхода, который
меня бы от этого освободил. И вот медицинский институт как раз таким выходом
и является . С другой стороны итти учиться в мед. институт мне очень не
хотелось бы. В общем недалекое будующее все решит учиться мне или не учиться
и если учиться, то где. При решении этих вопросов мне особенно считаться с
собой не придется, а придется считаться с интересами всей семьи. Так как
если бы я стал делать так, как мне больше подходит, то это было бы очень
эгоистично по отношению к тебе и братьям. А учиться мама мне очень хочеться.
Иметь высшее образование - моя неотступная мечта. Ну о себе я думаю сказал
немало. Теперь мне конечно придеться коснуться вопроса общесемейных, так как
я хотя и нахожусь далеко от вас, но все-таки член семьи, а поэтому имею
право семейного голоса. В последнем письме ты мне писала, что вопрос о
переезде из Арзамаса в Москву упирается в ряд серьезных препятствий;
необеспеченность на месте квартирой, из которых повидимому является главной.
Мои соображения по этому поводу и будут таковы, что если переездка очень
осложнена и что если ты можешь найти в Арзамасе более подходящую работу,
которая вас бы лучше обеспечивала и меньше тебя изнуряла, то оставайся еще
на год в Арзамасе до лучшего уяснения вопроса. Если же ты сможешь устроить
перезд в Москву и сумеешь обеспечить себя сносными квартирными условиями, о
работе я не буду говорить, потому что ее ты конечно там найдешь, то лучше
будет, если ты переедешь в Москву. Вобщем все хорошо взвесив и продумавши
тебе я думаю ясно будет что лучше сделать. Скажу также несколько слов о
Вите. На его бы месте, если позволит здоровье, я бы пошел учиться в
авиационное училище. Наши ребята уже ездили в Харьковское училище и им там
очень понравилось, а если они решили там остаться, то значит там
действительно хорошо, потому что не всякий найдется, который имея хорошо
обеспеченное положение дома (все они имеют высшее образование) так легко
решиться бросить свою профессию, для достижения которой столько положил
труда. Кроме того они довольно солидных возрастов, и дома уже у двух из них
остались семьи. Так что Вите было бы неплохо итти учиться в авиационное
училище. Если туда ему не удасться попасть то будет также неплохо учиться
итти в артиллерийское училище. В другие я не советую.
Коле конечно нужно будет учиться дальше. Насчет себя я уже сказал.
Недалекое будующее все покажет кому из нас где быть и как быть.
Нынешний год будет думаю в нашей семье решающим годом, который определит
дальнейшую жизнь членов семьи. На этом я кончаю, мама!
До скорого свидания.
Жду с нетерпением от тебя последних известий.
До свидания с сыновним приветом А. Гнедин
На плохо написанное письмо не серчай: даже перечесть и то время нет.
24/VI - 1941 г.
Здравствуй, дорогая мама!
Пишу поздно вечером. Света нет. Пишу при свете сумерок. Сейчас я
нахожусь на вокзале. В 2 часа ночи мы покидаем Лубны. Еду в другую часть.
Мой новый полк расположен в г. Мариуполе Сталинской области. Там повидимому
формируется боевой полк. Про нас ком. роты сказал, что нас посылают туда в
качестве командиров взводов. Это повидимому верно так как из полка выехали
разрешение на спанье до завтрашнего утра. Завтра у нас будет выходной день,
вместо сегодняшнего, который нами небыл использован. Также говорят, что
завтрашний выходной день будет полностью нами использован, что никаких
построений не будет - все это очень приятно, а то за все время моего
пребывания в первой роте я еще ни разу не имел полного выходного дня.
От тебя мама давно не имею никаких известий. Почему-то ты опять
перестала писать, хотя в последнем письме говорила, что купила открытки и
будешь часто писать.
Я чувствую себя по прежнему, только говорят, что сильно похудел. Это
наверное от походов, которые я переношу очень тяжело и которые за последнее
время были у нас довольно часто. Вобщем, если меня свешать сейчас и сравнить
с весом перед отправлением в армию, то килограммов десять-пятнадцать не
досчитаешь. На здоровье это отразилось не очень сильно, так что опасаться за
такое явление не приходиться.
Нам мама выдали новые ботинки, так что ноги теперь протекают не так
сильно, как было прежде, о чем я уже тебе писал. Одно только плохо -это то,
что вместо сапог я получил ботинки. Это произошло потому, что я не командир.
Командирам же всем выдали новые сапоги, даже тем, которые были в ботинках.
В наш полк уже съезжаются призывники. За последние пять дней полк
говорят пополнился на четверть своей величины. Между тем новое пополнение
все прибывает. В этом году что-то рано забрали приписников. Если в прошлом
году это же явление наблюдалось в июне, то теперь происходит в марте.
Разница не малая. Да кроме того, если в прошлом году их призвали на месяц,
то в этом году - на шесть месяцев. Все это мама наводит на нехорошие мысли.
Как бы в скором будующем не пришлось чего бы ожидать, тем более
международная обстановка все осложняется. Как бы рука войны и до нас не
дотянулась. Что будет в будующем, не мне об этом рассуждать. Гораздо важнее
жить благополучно в настоящем, а этого-то у меня как раз и нет. С командиром
взвода и роты я нахожусь в очень плохих отношениях и еще хуже то что они -
эти отношения не улучшаются.
Вот мама примерно все, что можно написать, Следующее письмо от меня ты
раньше следующего выходного не получешь, а есть даже основания, что и на
следующий выходной я не напишу тебе.
Вкратце написал обо всем.
Теперь я кончу, так как сейчас уже одиннадцать часов, все спят и мне
пора сделать то же, ибо за эти два дня спать не пришлось, а поэтому
усталость чувствуется. Завтра у нас подъем на два часа позднее, так что я
наверное успею выспаться.
До свидания милая, мама!
Пиши скорее, а то я уже начал опять скучать, не получая от тебя вестей.
Еще раз до свидания, мама!
А. Гнедин
Если будет все благополучно, а так, вероятно, и будет, то я в октябре
вернусь домой.
12/IV - 41 г. г. Лубны
Здравствуй милая, мама!
Сегодня получил твое письмо, которое меня сильно взволновало. Зачем
мама столько беспокойств. Стоит ли так много обо мне думать. Ну допустим
тяжело мне немного, так что ж из этого, зато я обеспечен: одет, обут и
питаньем обеспечен. А ты, мама, беспокоишься обо мне. Я тебя очень прошу,
чтобы ты меньше волновалась. Если будет все благополучно, а так, вероятно, и
будет, то я в октябре вернусь домой. К маю мне, вероятно, присвоят звание
мл. сержанта. Сведения на меня уже передали в дивизию. Теперь мама я уже жду
этого дня с нетерпением, ибо обстановка в моем положении по сравнению с
осенней резко изменилась. Сейчас мне необходимо всеми средствами вырваться
из первой роты, а сделать это можно только став мл. командиром. Поэтому тебе
теперь понятно, почему я жду дня, когда стану мл. командиром. Итак я уже
себя сильно ругаю за глупость, совершенную осенью - постарался остаться
тогда красноармейцем, а поэтому не выдержал экзаменов на командира, а не
выдержав экзаменов на командира меня вынуждены были послать в первую роту,
чтобы тут меня подучили и все-таки сделали мл. командиром. Так что участи я
не избег, а неприятностей получил уйму.
В нашу часть также влилось новое пополнение, но это явление вполне
нормальное. Вас новое пополнение, как у ...и у нас является майским ...
Я чувствую себя хорошо, хотя погода у нас опять испортилась. Было
несколько дней тепло (t поднималась выше 20 С в тени), теперь же стало опять
холодно, выпал снег и вот уже несколько дней дуют холодные ветра. Такая
отвратительная погода говорят продержится до 25 апреля. Обрадовались мы
хорошей погоде, да рано. Бойцы смеются: началась вторая зима, теперь скоро и
до дому. Но все это мама не так уж важно, потому что обувь у нас теперь
крепкая, а это самое главное. Поэтому мама и это размышление твое насчет
сырой обуви тоже неосновательно, у всех нас ноги находятся в сухом виде.
С Михайловыми я связи не имею и писем ни от кого из них очень давно не
получал. Как они живут, как учится Борис, обо всем этом мне ничего не
известно. Вот уже тетя Маруся так наверное меня забыла.
Ну мама на этом я кончу.
Писать особенно не о чем.
До скорого свидания милая, мама!
P. S. Жду ответа от Лыски и Вити. Они что-то мне перестали писать. Ты
им мама напомни.
Еще раз до свидания мама!
18/IV - 41 г.
Здравствуй милая, мама!
Это письмо я пишу из окопа, поэтому ты особенно не обращай внимание на
то, что оно коряво написано и на маленьком листке. Лучшего не оказалось под
рукой - пишу ведь не в казарме , а далеко от нее в поле, куда мы вышли на
штабные (?) учения на двое суток. Сейчас мы кончили рыть окопы и засели в
них держать оборону. Этим я и воспользовался чтобы написать тебе письмо.
Живу я мама по старому. Из проклятой первой роты никак вырваться не
могу, что доставляет мне очень большие неприятности. Впрочем, говорят, что в
мае мне будет присвоено звание мл. сержанта. Если это так, то это даст мне
возможность вырваться из учебной роты, что я и стремлюсь сделать.
Письма я стал получать опять редко. От тети Маруси никаких писем не
получил. Даже от тебя и то стал редко получать. Сколько ты мне мама ни
обещала что будешь писать чаще, что-то не видно этого. Мне же мама очень
интересно знать, как вы сейчас живете. Также хотелось бы узнать, в каком
положении находятся Михайловы. Каковы успехи у Бориса. Теперь он уже
заканчивает 3-ий курс, а я...а я еще не начинал учиться. Обидно, очень
обидно. Жизнь Юрия меня тоже очень интересует.
22/IV - 41 г
Здравствуй милая, мама!
Сегодня получил от тебя открытку. Она меня очень обрадовала, с нее
веяло гораздо спокойнее, чем с других твоих писем, хотя и в ней ты
сообщаешь, что не совсем здорова. Получив письмо, я думал ответ отложить до
выходного, но представлялась возможность написать сегодня, поэтому я решил
реализовать это дело. Я, мама, можно сказать жив и здоров. Желал бы и тебе
того же, но вряд ли ты сможешь это иметь, повидимому твое здоровье нуждается
в серьезном ремонте, а сделать это сейчас ты не сможешь да и вряд ли сможешь
сделать в скором времени, потому что забот у тебя очень много, а помощи
получить не от кого.
Напишу немножко о себе. У нас начинается горячее время. Вот только
переживем 1-ое Мая, и там перейдем в лагеря и начнуться каждый день, то
тактические учения, то поход. В скором времени у нас должен быть 150 км
поход, но я думаю, что до 1-го Мая едва ли он будет, хотя проэктировался на
22/IV, т. е. на сегодня. А вобщем в моей жизни нового пока ничего не
произошло. Ожидаю повышения, но когда оно случиться не представляю, если к
первому Маю не будет, то тогда возможно что и домой пойду рядовым. Это было
бы неплохо.
6 мая переходим на лагерную жизнь.
Вот мама вкратце все.
Письма от Вити и от Михайловых я не получал, почему-то письма ни от
кого, кроме тебя не доходят. Это подозрительно. По моему они не не доходят,
а мне их не пишут.
На этом мама кончаю письмо. Прошу тебя книжки немецкие мне прислать, а
также пришли мои конспекты по истории, если найдешь. Они находятся в шкапе.
До свидания милая мама!
Надеюсь скоро увидимся.
А. Гнедин
28/IV - 41 г.
Здравствуй милая, мама!
Сегодня я встал рано, за час до подъема и, так как уже было совершенно
светло, то я решил написать тебе письмо. Это письмо ты, наверное, получишь к
1 мая. Поэтому я поздравляю тебя с великим праздником. Для меня 1-ое мая
тоже большой праздник. В дни первомайские мы будем иметь три свободных дня,
чего ни в один из наших праздников нам не давалось.
Вчера получил мама от тебя деньги. Хоть и стыдно мне так часто их от
тебя получать, но за эти очень тебе благодарен, т. к. на 1-ое мая, когда мы
будем гулять по городу, то можно будет мне что-нибудь купить к празднику.
У нас мама есть некоторые новости, о которых я тебе не писал.
Во-первых, то, что 21-го я чуть-чуть не уехал в московское училище. И если
не уехал, то только благодаря командиру роты, который не пустил меня, а то
бы я в Москве побывал. Из нашей роты один боец ездил и вчера приехал назад,
так как не захотел учиться. Вот если бы мне удалось тогда поехать, то я
побывал бы у Михайловых, так как время свободное имел бы, но командир роты
все мне испортил. Еще новость та, что из нашего полка около 300 человек
старослужащих уехали в неизвестном пока направлении. И если я остался на
месте, то это произошло исключительно потому, что я нахожусь в первой роте,
из которой никуда людей не берут. В эту поездку мне тоже хотелось, потому
что этот полк мне сильно опротивел и кроме того особенно сильно опостылила
это - первая рота, из которой мне хочется сильно вырваться. Вот мама
последние наши крупные события.
Погода сейчас у нас стоит неважная: два дня шел дождь и сейчас грязи на
улице по колено, но повидимому с сегодняшнего дня она установится, ибо
нынешнее утро без облачка на небе.
Я себя чувствую хорошо, если это можно сказать в армейских условиях.
Хорошо конечно в отношении самочувствия или вернее здоровья, но нисколько в
отношении всей моей жизни, т. к. для того, чтобы было мне хорошо, для этого
недостаточно хорошего здоровья, а нужно еще кое-что ты уже знаешь, я тебе не
раз писал, поэтому еще лишний раз не буду повторять. Об одном я тебе не
писал, т. к. не хотел сделать тебе неприятность, но это теперь все прошло
поэтому я тебе скажу, что в результате одного из крупных разговоров с ком.
взводом мне дали 10 суток ареста, но в исполнение наказание не привели и
теперь это дело уже заглохло, т. к. с того дня прошло уже больше месяца. Я
тебе мама написал это затем, чтобы ты видела, что в этой проклятой первой
роте я спокойно жить не могу, а чтобы ты теперь поняла, почему я так хочу от
нее избавиться. Ты мама по этому случаю не суди, что положение мое очень
скверное. Наоборот оно стало улучшаться, поэтому не вздумай еще
беспокоиться. От Михайловых до сих пор не имею никаких известий, также о
Витином письме ни слуху, ни духу, хотя ты мне писала, что он послал мне
письмо. Мне мама очень обидно, что никто кроме тебя мне не пишет. Я кажеться
очень аккуратно отвечаю и отвечаю на каждое письмо, если имеется у меня
время, и ни одного письма не оставил без ответа. И мне совершенно непонятно,
почему Михайловы перестали писать, также и "прекрасный" Виктор, который
обещал писать каждую неделю по письму и который довольно крепко надул, т. к.
не пишет не только в неделю, но даже и в месяц.
На этом мама я кончу мое послание к тебе, прибавлю еще только того, что
ожидаю от тебя получить посылку с содержимым, о котором я говорил ни в одном
письме. И еще мама раз прибавлю, что желаю тебе и Лыске и Вите хорошо
провести первомайские дни.
До свидания, милая мама. Надеюсь, скоро увидимся.
А. Гнедин
18/V - 1941 г. [открытка, Лубны - лагеря]
Здравствуй милая, мама!
Давно я тебе уже не писал, да и опять хорошего письма не могу написать
и приходиться ограничиться открыткой. С 4-го мая мы уже находимся в лагерях.
Погода первые 10 дней была отвратительная: сырая и холодная. Теперь она
установилась. Я себя чувствую хорошо. Надеюсь, что и ты себя чувствуешь
неплохо. Писем от тебя я мама тоже давно не получал, а наверное новости у
вас есть т. к. в этом году ты собиралась выехать из Арзамаса и время для
оставления этого города самое подходящее. У меня есть надежда, что осенью
буду дома. Воинских званий мне до сих пор никаких не присвоено, даже и не
заметно, и что будут присваивать. Все как-будто про меня забыли. Думал ехать
в училище, да по здоровью признан негодным служить в иных родах войск, кроме
пехоты. На этом кончаю. До свидания мама!
P. S. Прости, что мало написал. Занимаемся и времени нет.
Передай Лыске, что прошу у него извинения, что не могу ему сейчас
ответить и Вите тоже.
А. Гнедин
[Лагеря, Лубны]
20/V - 1941 г.
Здравствуй милая, мама!
Получил твое письмо дня два тому назад, а с ответом, как видишь, опять
задержал. Ты меня мама вправе упрекать в том, что я стал редко тебе писать.
Это так и это наверное так и дальше будет. Теперь точно ручаться за то, что
аккуратно стану писать письма я не могу, ибо время у нас стало самое
горячее. И если к вечеру и останется когда-либо 30-40 мин. свободных, то они
приходяться на такое время когда уже темно, а поэтому использовать их для
написания письма невозможно, короче говоря мне придеться тебе писать от
случая к случаю. Сегодня представился такой случай и я решил тебе написать.
Сегодня мы заступили в караул, что бывает с нами очень редко, так как
командование дорожит нашим учебным временем и никуда нас не посылает. Ты
знаешь из предыдущего письма, что я нахожусь теперь в лагерях. Рабочий день
у нас изменился и теперь начинается с 5 часов утра и до 10 часов вечера.
Иногда он продолжается и до часу, а то и до двух - это в том случае, когда у
нас имеются ночные занятия. Но не смотря на это обстановка по сравнению с
зимней изменилась к лучшему: уже нет теперь зверских холодов, которые нас с
ума сводили, наоборот, погода начинает устанавливаться, хотя правда
частенько идут дожди.
Я расчитываю все же к осени быть дома. Пока изменений в моей жизни не
произошло и не предвидеться, когда они произойдут. Ненравиться мне только
то, что говорят довольно настойчиво, что бойцам со средним образованием из
армии бойцами не уйти, а я ведь сейчас боец. С этой стороны, я здесь большая
редкость, т. к. таких людей во всем полку кроме меня только трое. Остальным
же, имеющим среднее образование, всем присвоено звание младших командиров, а
к осени будут присваивать звания мл. лейтенантов. Может быть мне и удасться
так как есть приехать, а если не удасться, то в нынешнем году ты меня вряд
ли увидишь, ибо в этом случае, то есть в таком случае, если мне будут
присваивать звание, а я не сдам, то меня оставят на третий год, да и если
сдам, то все равно наверное оставят, т. к. за какие нибудь 5-6 месяцев не
смогут сразу присвоить 2 воинских звания.
Это письмо я пишу тебе мама в три приема. Сейчас, когда я решил
докончить писать уже 24 мая. Думаю, что в этот раз окончу и отправлю.
Сегодня иду опять в наряд - вне очереди. Завтра выходной, но это меня не
смущает потому что в выходной день нам дают работы ничуть не меньше, чем в
будничный, а я находясь в наряде, буду ото всего освобожден. На меня напала
какая-то аппатия и только хочеться как бы скорее вернуться домой. К нам
скоро придут приписники, у нас ходят слухи всех сделают командирами и
поставят заниматься с приписным составом. Не знаю только сделают они что из
меня или нет, лучше бы, если у них ничего не вышло.
Ну мама на этом я пожалуй кончу. Писать с перерывами одно письмо очень
трудно. Если плохо написал, то прости пожалуйста, потому что за каждым
временем настроение бывает разное, а что написал раньше, некогда прочитать.
До свидания милая, мама!
Завтра наверное напишу тебе открытку. У меня их есть несколько штук.
Привет Вите и Лыске. У них уже начались испытания. Всей душой желаю
Лыске сдать успешно испытания, того же желаю и Вите. Если будет свободное
время, то им напишу отдельно письма. Еще раз до свидания, мама!
12/VI-41 г. [открытка]
Здравствуй милая, мама!
Сегодня я остался в палатке и решил написать тебе открытку, так как
довольно подробное письмо я написал 9-го и отправил.
Я себя пока чувствую хорошо. Завтра наверное идем в поход. Походы в это
лето будут у нас частое явление. Приказ Тимошенко об этом ярко говорит.
Говорят, что есть приказ, чтобы в месяц совершать 5 походов, причем половину
из них совершать ночью. Лагерная жизнь течет у нас своим чередом, так что
писать особенно не о чем.
Дучше буду ждать от вас новостей. Испытания у Коли и Вити наверное уже
кончились и мне бы очень интересно было узнать - с какими результатами.
Скажи Вите, чтобы он написал мне подробное письмо о том, что он думает
делать по окончании десятилетки, а также ты напиши мне свои последние мысли
насчет переезда из Арзамаса. На сим я кончаю письмо.
С приветом А. Гнедин
15/VI-41 г.
Здравствуй милая, мама!
Что-то давно я не получаю от тебя писем. Очень соскучился. Хочеться
получать от тебя известия возможно чаще. Такое желание с моей стороны
является до некоторой степени эгоистичным: у тебя много дел и часто писать
ты ясно не можешь. Ничего мама, скоро может быть тебе совсем не придеться
мне писать письма. До конца службы уже остаются считанные дни. Еще 3-4
месяца и я буду иметь счастье всех вас видеть.
Я себя чувствую хорошо. Лагерная жизнь у нас идет полным ходом. Занятия
сейчас очень напряженные. В месяц по-плану должны делать пять походов. Это
обстоятельство больше всего мне не нравиться. Впрочем у меня есть надежда,
что меня от походов будут освобождать.
Сегодня у нас выходной день и открытие лагерей. В лагеря к нам пришло
очень много гражданских. Праздник прошел все же не очень весело. Мне он не
понравился, и я почти нигде не присутствовал, а весь день проспал. Выспался
за всю неделю. Теперь можно дожидаться следующего выходного. Был сегодня в
городе - большое счастье, т. к. в город пускают только по специальным
пропускам, заверенным начальником штаба полка. Все мои старости, а не
новости я уже тебе в сотый раз повторяю и тебе уже наверное наскучило об них
читать. А поэтому, чтобы все время не повторяться я кончу о себе малевать.
Гораздо интереснее будет если ты мне будешь писать. Это с двух сторон
хорошо: с одной, когда ты будешь мне писать, то вспомнишь меня лишний раз, а
с другой мне доставляют большую радость твои письма, и я, когда получаю тоже
лишний раз вспоминаю о вас.
В последнем письме я уже просил тебя, чтобы ты мне описала домашнее
положение. В этом письме я просьбу могу только повторить, ибо ответа на
последнее письмо еще не получил. На этом кончу. Лист кажеться небольшим, а
писать пришлось немало как в смысле времени, так и в смысле величины письма.
Привет братский Вите, Коле
До свидания милая мама!
А. Гнедин
1/VI - 1941 г. [Открытка, Лубны]
Здравствуй милая, мама!
Получил сегодня твою открытку. Отвечу тоже открыткой: и время меньше и
дойдет быстрее.
Я чувствую себя хорошо. Погода у нас стоит хорошая. Часто бывают
небольшие дожди, которые быстро проходят и тогда опять выглядывает солнце. У
нас сейчас идет сильная агитация за поступление в училища. Новое пополнение
довольно активно на это откликается, "старики" - не особенно. Впрочем, у нас
тоже есть которые уезжают. Меня конечно не возьмут по причине моей слепоты,
а то наверное я бы был в одном из многочисленных училищ. Приписной состав
уже вошел в повседневную военную жизнь. Я назначен политгрупповодом. И с
5-го буду с ними заниматься. Может быть будет больше свободного времени, т.
к. политрук обещал выделять специальное время на подготовку.
Кончаю. Больше нет время.
А. Гнедин
9/VI-41 г.
Здравствуй милая, мама!
Уже несколько раз получал от тебя письма и открытки с тех пор как я
написал тебе последнюю а сам не давал тебе ответа. Зато уж вместо открытки я
напишу тебе подробное письмо. Сегодня весь наш батальон ушел в 40
километровый ночной поход. Меня оставили, и, так как я остался один, то
поэтому могу тебе писать. Перед выходным днем мы только что вернулись из 50
километрового похода, а сегодня уже ушли опять в поход на 45 км. Вобщем
последнее время что-то стали уделять много внимания походам. Повидимому, как
я уже тебе писал, нам в скором времени наверное предстоит совершать поход
километров на 500-700. Это будет такое большое передвижение за это говорят
многие причины. Во-первых, в наш лагерь, который расчитан на одну дивизию,
пришла другая дивизия и нам сейчас очень тесно. Во вторых, наши зимние
квартиры и склады у нас забрали; в-третьих, многочисленные походы за
последнее время, которые повидимому яволяются тренировкой перед большим
походом; в-четвертых, даже средние командиры уже говорят, что скоро мы будем
передвигаться и даже говорят о конечной цели - называют Горловку (Донбас).
Что скоро мы пойдем в большой поход говорит также и то, что наряду с
дневными походами появились и ночные. Дивизия, которая пришла в наши лагеря
также шла пешком 700 км, совершив путь аж с самой Волги. Так что мама ты
особенно не удивляйся, если в течении довольно продолжительного времени не
будешь получать от меня известия. В походе вряд ли удасться что-нибудь
писать. Я здоров и жизнь моя течет по прежнему тихо, без особенно выдающихся
событий.Так что сообщить что-нибудь новое о себе не могу. За последнее время
особенно стал много думать о том как и где мне учиться. Я уже подумал
поступить в военно-медицинскую академию, да туда по здоровью не пройду, да и
вообще теперь в военные академии не так-то легко поступить. Соответственно с
этим я и дома уже стал думать не поступить ли в медицинский институт.
Поступить в него меня конечно заставляет до некоторой степени нужда, о
которой я тебе сейчас скажу. После окончания службы в армии меня все равно
если и сделают, если и не сделают мл. лейтенантом, то все равно каждый год
будут брать в армию на 1, 2 а то и 3 месяца. Такая вещь для меня очень
неудобная, поэтому естественно, что я стал искать такого выхода, который
меня бы от этого освободил. И вот медицинский институт как раз таким выходом
и является . С другой стороны итти учиться в мед. институт мне очень не
хотелось бы. В общем недалекое будующее все решит учиться мне или не учиться
и если учиться, то где. При решении этих вопросов мне особенно считаться с
собой не придется, а придется считаться с интересами всей семьи. Так как
если бы я стал делать так, как мне больше подходит, то это было бы очень
эгоистично по отношению к тебе и братьям. А учиться мама мне очень хочеться.
Иметь высшее образование - моя неотступная мечта. Ну о себе я думаю сказал
немало. Теперь мне конечно придеться коснуться вопроса общесемейных, так как
я хотя и нахожусь далеко от вас, но все-таки член семьи, а поэтому имею
право семейного голоса. В последнем письме ты мне писала, что вопрос о
переезде из Арзамаса в Москву упирается в ряд серьезных препятствий;
необеспеченность на месте квартирой, из которых повидимому является главной.
Мои соображения по этому поводу и будут таковы, что если переездка очень
осложнена и что если ты можешь найти в Арзамасе более подходящую работу,
которая вас бы лучше обеспечивала и меньше тебя изнуряла, то оставайся еще
на год в Арзамасе до лучшего уяснения вопроса. Если же ты сможешь устроить
перезд в Москву и сумеешь обеспечить себя сносными квартирными условиями, о
работе я не буду говорить, потому что ее ты конечно там найдешь, то лучше
будет, если ты переедешь в Москву. Вобщем все хорошо взвесив и продумавши
тебе я думаю ясно будет что лучше сделать. Скажу также несколько слов о
Вите. На его бы месте, если позволит здоровье, я бы пошел учиться в
авиационное училище. Наши ребята уже ездили в Харьковское училище и им там
очень понравилось, а если они решили там остаться, то значит там
действительно хорошо, потому что не всякий найдется, который имея хорошо
обеспеченное положение дома (все они имеют высшее образование) так легко
решиться бросить свою профессию, для достижения которой столько положил
труда. Кроме того они довольно солидных возрастов, и дома уже у двух из них
остались семьи. Так что Вите было бы неплохо итти учиться в авиационное
училище. Если туда ему не удасться попасть то будет также неплохо учиться
итти в артиллерийское училище. В другие я не советую.
Коле конечно нужно будет учиться дальше. Насчет себя я уже сказал.
Недалекое будующее все покажет кому из нас где быть и как быть.
Нынешний год будет думаю в нашей семье решающим годом, который определит
дальнейшую жизнь членов семьи. На этом я кончаю, мама!
До скорого свидания.
Жду с нетерпением от тебя последних известий.
До свидания с сыновним приветом А. Гнедин
На плохо написанное письмо не серчай: даже перечесть и то время нет.
24/VI - 1941 г.
Здравствуй, дорогая мама!
Пишу поздно вечером. Света нет. Пишу при свете сумерок. Сейчас я
нахожусь на вокзале. В 2 часа ночи мы покидаем Лубны. Еду в другую часть.
Мой новый полк расположен в г. Мариуполе Сталинской области. Там повидимому
формируется боевой полк. Про нас ком. роты сказал, что нас посылают туда в
качестве командиров взводов. Это повидимому верно так как из полка выехали