– Ну так спрашивайте. С чего вдруг такая нерешительность? – осмелел Зорькин.
– Действительно, – немного успокоился Андрей.– Я хотел спросить, как дела... у Кати?
– Все отлично. У нее интересная новая жизнь. Новая интересная работа. Новый интересный бой-френд...
– Интересный? – сдавленно переспросил Андрей.– И кто он? Разве не вы?
– Нет, я старый. То есть бывший... – Зорькин понял, что ляпнул лишнего, и как всегда в таких случаях стал хорохориться.– У Кати новый, но не хуже меня! У него большой ресторан. Такое модное место – называется «Мармеладоff»...
От удивления Жданов выпустил его локоть, и Николай поспешил улизнуть как можно скорее. Пред глазами Андрея будто сам собой всплыл телевизионный кадр – зрительный зал конкурса красоты, Катя ласково улыбается эффектному молодому человеку, а тот нагло держит ее за руку... Андрей встряхнул головой. Он сдавил виски, сделал несколько глубоких вдохов – но так и не смог прогнать навязчивого ведения...
Вечер не задался с самого начала.
Все вокруг – грохот модной музыки, изредка перебиваемый агрессивными выкриками ди-джея, экзотические коктейли, которые ловко смешивал серьезный бармен в консервативном галстуке-бабочке, мелькание полуобнаженных девических тел, заполнивших подсвеченный неоном танцпол, даже полезные деловые знакомства только усугубляли скверное настроение Жданова. Роман не задавал вопросов – в конце концов, любой человек имеет право на тихую грусть. Наконец Андрей со вздохом сознался:
– Я сегодня видел этого... Зорькина... Спросил про Катю... Она счастлива – у нее другой! – Жданов выглядел не просто подавленным, а по-настоящему несчастным.
– Нет повести печальнее на суше, чем повесть об Андрюше и Катюше, – вздохнул Малиновский и пододвинул приятелю бокал с виски вместо легенького коктейля.
Хорошо еще что он – Роман Малиновский – знает множество сильнодействующих средств от мужских печалей. Одно такое «средство» уже заметило Андрея и пробиралось к их столику – успешная модель, звезда мира рекламы, давняя подружка Андрея и просто красавица Наташа Ларина! Роман тут же сориентировался – сочувственно взял Жданова за руку, посчитал пульс и, подражая голосу именитого психотерапевта из телевизионной программы, сказал:
– Закрывайте глаза и считайте до десяти...
– Твои сеансы психотерапии на меня уж слабо действуют, – усомнился Жданов, но глаза все же закрыл и начал монотонно считать. Роман приложил палец к губам, призывая Ларину подкрасться к столику как можно тише, соскользнул с высокого барного стула и усадил на него Наталью. Затем – деликатно удалился.
– Раз, два, три, четыре, пять...
– Вышел зайчик погулять, – игриво улыбнулась Ларина и на правах старой знакомой чмокнула Андрея в щеку– Привет, зайчик! Я скучала по тебе, Андрюша...
Вот это сюрприз! Жданову хотелось протереть глаза – он слышал, что Ларина укатила в Италию по какому-то баснословно удачному контракту, и был очень удивлен встречей. Удивлен, но не обрадован!
– Почему ты молчишь? – капризно надула губки барышня.– Говорят, вы с Кирой отменили свадьбу... Это правда?
Андрей быстрыми глотками отпил виски, пытаясь подыскать правильный ответ и взять ситуацию под контроль.
– Я знала, что это рано или поздно случится, – шептала Наталья и сладко жмурилась в ожидании поцелуя.– Я просто ждала.
– Увы... Я не стою твоего участия, – иронично поморщился Жданов, снисходительно похлопал Ларину по ладошке и попытался сменить тему.– Лучше о себе расскажи...
– Была в Италии, работала в Милане, – принялась хвалиться успехами белокурая красотка, – Но теперь вернулась – стану русским лицом итальянской «Фонтаны»... Их новую коллекцию здесь будет продавать Толя Хмелин – помнишь такого?
– Знакомая фамилия... – Андрей сделал вид, что никак не может припомнить главного конкурента «Zimaletto» – дистрибьютора итальянской марки модной одежды «Фонтана» господина Хмелина.– Он, кажется, торгует итальянской одеждой?
– Ага, – довольно кивнула Ларина, эротично потягивая сквозь трубочку сок, и, кокетливо поглядывая на Андрея, добавила: – Они привозят такую классную коллекцию! Ты бы меня в ней видел! Такая уютная, в стиле ретро. Там много вязаных деталей, и эта вязка удивительно сочетается с тканями...
Жданов неожиданно отодвинул бокал с виски и оживился:
– Что ты говоришь! Стиль ретро... Много вязаного... А какие цвета?
– А цвета такие земляные, терракотовые! Я когда увидела, у меня дыхание перехватило! – Ларина откинулась на стуле и жеманно поправила соскользнувшую бретельку коротенького платьица.
У Андрея тоже перехватило дыхание – это же описание новой коллекции Милко! Ну, Милко! Вот уж действительно европейский гений, ловит тенденции на лету! Значит, «Фонтана» задумал мощную рекламную акцию и прорыв на российский рынок...
– Ты так оживился, потому что я буду лицом этой коллекции? – Ларина призывно изогнулась и положила Андрею руку на плечо...
– Какой хороший вечер, – Жданов ловко увернулся от объятий бывшей пассии, напряженно думая о новой коллекции.– Наша встреча напомнила мне прежние времена...
– Мне тоже... И совсем не хочется говорить о делах... Ой! Ты же конкурент «Фонтаны»... – запоздало испугалась очаровательная болтушка.
– Надеюсь, это нас не поссорит? – Андрей провел пальцем по тыльной стороне обнаженной руки – Ларина, как всегда, была притягательной и доступной.
Он уже наклонился, чтобы сквозь пряные облако запахов дорогой косметики поцеловать девушку в губы, но не смог... Стоило ему закрыть глаза, как перед ним снова и снова возникала естественная, доверчивая и такая нежная улыбка Кати. Неужели это наваждение никогда не оставит его? Неужели он позволит образу Пушкаревой терзать себя до конца дней? Жданов выпрямился. Он злился на себя, на Катю, на Малиновского с его вечными шуточками и девицами! От всего этого есть только одно спасение – работа!
– Ты же никому не скажешь, что я растрепала... – хныкала Ларина.
Жданов с серьезным видом положил ладонь на столовый нож, как на рыцарский меч.
– Клянусь! – вытащил из кармана телефон и поспешил изобразить на лице страдание: – Ох... я... я должен бежать... Неотложное дело... Я тебе позвоню...
Катя только что отнесла в подсобку ведро и щетки и теперь стояла в центре зала, удовлетворенно оценивая результаты их общих трудов. Ресторан «Мармеладоff» готов распахнуть двери хоть сейчас. Следы стройки устранены или умело спрятаны. Мозаичный пол сияет чистотой и гармонично повторяет восточный орнамент шелковых шпалер. Из такого же материала изготовлена обивка стульев. На столики наброшены уютные скатерки – остается только повесить еще несколько портьер. Тогда можно будет снять с окон защитную пленку и включить лампы – помещение наполнит приглушенный свет и атмосфера долгожданного семейного торжества!
Усталый Зорькин слез со стремянки, поплелся к кухне и жалобно попросил:
– А давайте устроим музыкальную паузу. Смотрите, что я нашел, – он продемонстрировал находку – старенькую кассету с наклейкой «Музыка из кинофильмов», вероятно, забытую строителями. Вложил кассету в щель магнитофона, и пустой зал затопили звуки знакомого с детства вальса из старого, доброго фильма о счастливой любви.
– А можно погромче? Я так люблю эту мелодию... – попросила Катя.
– Я тоже, – Михаил чеканным шагом подошел к ней, по-гусарски щелкнул каблуками и церемонно поклонился: – Сударыня, разрешите пригласить вас на танец...
– Миша, я танцор неважный, – растерянно поправила очки Катя и смущенно оглянулась на Зорькина.
– Не дрейфь, Пушкарева, а то я тебя сам приглашу и все ноги отдавлю.– Коля удобно устроился за столиком и наблюдал, как Михаил обнимает Катю за талию, а она, привстав на цыпочки, кладет руки ему на плечи. Пара закружилась в романтической мелодии вальса, шаг за шагом ускоряя движения и будто сливаясь с музыкой и улетая из реальности в мир высоких чувств.
«Красиво – как в кино», – грустно вздохнул Зорькин и погрузился сперва в сладкие мечты, а потом в теплую дрему.
Музыка закончилась, но Катя и Михаил, словно опасаясь остановиться, сделали еще несколько движений и замерли, держась за руки.
– Катя! Спасибо тебе... Ты так много для меня... делаешь, – Михаил наклонился, чтобы поцеловать Екатерину, но та испуганно попятилась назад – в ее висках отчего-то снова выстукивало сердце: «Жданов... Жданов... Где сейчас Жданов?»
Она зацепила локтем стремянку, и тяжелая дрель, забытая на ступеньке, с механическим скрежетом рухнула на пол.
– Который час? – встрепенулся Зорькин.– Почему меня не разбудили?
– Коля, мы все уже устали, – Катя виновато посмотрела на разочарованного Михаила.– Уже поздно, нам пора по домам...
Ресторан «Мармеладоff»!
Новенькие неоновые буквы нагло подмигивали прохожим с вывески, и это уже не было наваждением. Андрей затормозил у входа, сдал назад и вышел из машины. Непохоже, что ресторан уже работает – окна заклеены пленкой, двери на замке, хотя из-за створок и доносятся звуки знакомой мелодии. Может быть, стоит постучать?
Нет, – остановил себя Жданов, – заходить он не будет. Но имеет право хотя бы взглянуть на империю своего счастливого соперника – он отступил к окну, ногтем отодрал небольшой участок защитного покрытия и нетерпеливо прильнул к «глазку». В полумраке под знакомые звуки плавно кружилась удивительно похорошевшая Катя. Его Катя! За хрупкую талию ее поддерживал крепкий, уверенный в себе мужчина, вполне соответствующий определению «надежный».
Несколько секунд Андрей просто наблюдал за танцем, прижавшись лбом к холодному стеклу, и чувствовал, как его бессмысленная жизнь рассыпалась, словно карточная пирамидка! Он больше не сможет вернуть Катю, даже если очень захочет. Пушкарева, которую он привык считать безраздельно своей, стала свободной и красивой... И вполне счастлива – счастлива... с другим... с этим...
Андрей усилием воли заставил себя вернуться в машину. И понял, что ехать ему больше некуда. Его квартира уже давно стала пустой и холодной. Вся его жизнь за считанные минуты тоже стала пустой и пресной, словно вылиняла, лишившись эмоций, радости и легкости. Ему так нужны были сейчас поддержка, одобрение, простые теплые слова... Но он не знал, кому позвонить, – отцу? Снова каяться в том, что развалил дело всей его жизни? Нет, лучше маме... Но ведь он уже слишком взрослый мальчик, чтобы будить ее среди ночи! Малиновскому? Его ближайший друг Ромка знает только один рецепт от всех душевных страданий – развлекаться! Жданову же привычные злачные места сейчас казались всего лишь обременительной суетливой толчеей...
Он остался один на мокрой ночной трассе – человек без будущего и настоящего, без места под небом... В горле у Андрея неприятно пересохло, он облизнул сухие губы и снова взялся за телефон... Пропущенный звонок... Знакомый, набивший оскомину номер... Кира...
Кира всегда его ждет – она примет и поймет его даже сейчас. Она не будет спрашивать, что случилось, где он был и зачем приехал... Она любит его – просто любит, такого, как он есть... Любого! Андрей положил руки на руль и понял, что ехать он может только в одном направлении – к Кире...
ГЛАВА 7
– Действительно, – немного успокоился Андрей.– Я хотел спросить, как дела... у Кати?
– Все отлично. У нее интересная новая жизнь. Новая интересная работа. Новый интересный бой-френд...
– Интересный? – сдавленно переспросил Андрей.– И кто он? Разве не вы?
– Нет, я старый. То есть бывший... – Зорькин понял, что ляпнул лишнего, и как всегда в таких случаях стал хорохориться.– У Кати новый, но не хуже меня! У него большой ресторан. Такое модное место – называется «Мармеладоff»...
От удивления Жданов выпустил его локоть, и Николай поспешил улизнуть как можно скорее. Пред глазами Андрея будто сам собой всплыл телевизионный кадр – зрительный зал конкурса красоты, Катя ласково улыбается эффектному молодому человеку, а тот нагло держит ее за руку... Андрей встряхнул головой. Он сдавил виски, сделал несколько глубоких вдохов – но так и не смог прогнать навязчивого ведения...
Вечер не задался с самого начала.
Все вокруг – грохот модной музыки, изредка перебиваемый агрессивными выкриками ди-джея, экзотические коктейли, которые ловко смешивал серьезный бармен в консервативном галстуке-бабочке, мелькание полуобнаженных девических тел, заполнивших подсвеченный неоном танцпол, даже полезные деловые знакомства только усугубляли скверное настроение Жданова. Роман не задавал вопросов – в конце концов, любой человек имеет право на тихую грусть. Наконец Андрей со вздохом сознался:
– Я сегодня видел этого... Зорькина... Спросил про Катю... Она счастлива – у нее другой! – Жданов выглядел не просто подавленным, а по-настоящему несчастным.
– Нет повести печальнее на суше, чем повесть об Андрюше и Катюше, – вздохнул Малиновский и пододвинул приятелю бокал с виски вместо легенького коктейля.
Хорошо еще что он – Роман Малиновский – знает множество сильнодействующих средств от мужских печалей. Одно такое «средство» уже заметило Андрея и пробиралось к их столику – успешная модель, звезда мира рекламы, давняя подружка Андрея и просто красавица Наташа Ларина! Роман тут же сориентировался – сочувственно взял Жданова за руку, посчитал пульс и, подражая голосу именитого психотерапевта из телевизионной программы, сказал:
– Закрывайте глаза и считайте до десяти...
– Твои сеансы психотерапии на меня уж слабо действуют, – усомнился Жданов, но глаза все же закрыл и начал монотонно считать. Роман приложил палец к губам, призывая Ларину подкрасться к столику как можно тише, соскользнул с высокого барного стула и усадил на него Наталью. Затем – деликатно удалился.
– Раз, два, три, четыре, пять...
– Вышел зайчик погулять, – игриво улыбнулась Ларина и на правах старой знакомой чмокнула Андрея в щеку– Привет, зайчик! Я скучала по тебе, Андрюша...
Вот это сюрприз! Жданову хотелось протереть глаза – он слышал, что Ларина укатила в Италию по какому-то баснословно удачному контракту, и был очень удивлен встречей. Удивлен, но не обрадован!
– Почему ты молчишь? – капризно надула губки барышня.– Говорят, вы с Кирой отменили свадьбу... Это правда?
Андрей быстрыми глотками отпил виски, пытаясь подыскать правильный ответ и взять ситуацию под контроль.
– Я знала, что это рано или поздно случится, – шептала Наталья и сладко жмурилась в ожидании поцелуя.– Я просто ждала.
– Увы... Я не стою твоего участия, – иронично поморщился Жданов, снисходительно похлопал Ларину по ладошке и попытался сменить тему.– Лучше о себе расскажи...
– Была в Италии, работала в Милане, – принялась хвалиться успехами белокурая красотка, – Но теперь вернулась – стану русским лицом итальянской «Фонтаны»... Их новую коллекцию здесь будет продавать Толя Хмелин – помнишь такого?
– Знакомая фамилия... – Андрей сделал вид, что никак не может припомнить главного конкурента «Zimaletto» – дистрибьютора итальянской марки модной одежды «Фонтана» господина Хмелина.– Он, кажется, торгует итальянской одеждой?
– Ага, – довольно кивнула Ларина, эротично потягивая сквозь трубочку сок, и, кокетливо поглядывая на Андрея, добавила: – Они привозят такую классную коллекцию! Ты бы меня в ней видел! Такая уютная, в стиле ретро. Там много вязаных деталей, и эта вязка удивительно сочетается с тканями...
Жданов неожиданно отодвинул бокал с виски и оживился:
– Что ты говоришь! Стиль ретро... Много вязаного... А какие цвета?
– А цвета такие земляные, терракотовые! Я когда увидела, у меня дыхание перехватило! – Ларина откинулась на стуле и жеманно поправила соскользнувшую бретельку коротенького платьица.
У Андрея тоже перехватило дыхание – это же описание новой коллекции Милко! Ну, Милко! Вот уж действительно европейский гений, ловит тенденции на лету! Значит, «Фонтана» задумал мощную рекламную акцию и прорыв на российский рынок...
– Ты так оживился, потому что я буду лицом этой коллекции? – Ларина призывно изогнулась и положила Андрею руку на плечо...
– Какой хороший вечер, – Жданов ловко увернулся от объятий бывшей пассии, напряженно думая о новой коллекции.– Наша встреча напомнила мне прежние времена...
– Мне тоже... И совсем не хочется говорить о делах... Ой! Ты же конкурент «Фонтаны»... – запоздало испугалась очаровательная болтушка.
– Надеюсь, это нас не поссорит? – Андрей провел пальцем по тыльной стороне обнаженной руки – Ларина, как всегда, была притягательной и доступной.
Он уже наклонился, чтобы сквозь пряные облако запахов дорогой косметики поцеловать девушку в губы, но не смог... Стоило ему закрыть глаза, как перед ним снова и снова возникала естественная, доверчивая и такая нежная улыбка Кати. Неужели это наваждение никогда не оставит его? Неужели он позволит образу Пушкаревой терзать себя до конца дней? Жданов выпрямился. Он злился на себя, на Катю, на Малиновского с его вечными шуточками и девицами! От всего этого есть только одно спасение – работа!
– Ты же никому не скажешь, что я растрепала... – хныкала Ларина.
Жданов с серьезным видом положил ладонь на столовый нож, как на рыцарский меч.
– Клянусь! – вытащил из кармана телефон и поспешил изобразить на лице страдание: – Ох... я... я должен бежать... Неотложное дело... Я тебе позвоню...
Катя только что отнесла в подсобку ведро и щетки и теперь стояла в центре зала, удовлетворенно оценивая результаты их общих трудов. Ресторан «Мармеладоff» готов распахнуть двери хоть сейчас. Следы стройки устранены или умело спрятаны. Мозаичный пол сияет чистотой и гармонично повторяет восточный орнамент шелковых шпалер. Из такого же материала изготовлена обивка стульев. На столики наброшены уютные скатерки – остается только повесить еще несколько портьер. Тогда можно будет снять с окон защитную пленку и включить лампы – помещение наполнит приглушенный свет и атмосфера долгожданного семейного торжества!
Усталый Зорькин слез со стремянки, поплелся к кухне и жалобно попросил:
– А давайте устроим музыкальную паузу. Смотрите, что я нашел, – он продемонстрировал находку – старенькую кассету с наклейкой «Музыка из кинофильмов», вероятно, забытую строителями. Вложил кассету в щель магнитофона, и пустой зал затопили звуки знакомого с детства вальса из старого, доброго фильма о счастливой любви.
– А можно погромче? Я так люблю эту мелодию... – попросила Катя.
– Я тоже, – Михаил чеканным шагом подошел к ней, по-гусарски щелкнул каблуками и церемонно поклонился: – Сударыня, разрешите пригласить вас на танец...
– Миша, я танцор неважный, – растерянно поправила очки Катя и смущенно оглянулась на Зорькина.
– Не дрейфь, Пушкарева, а то я тебя сам приглашу и все ноги отдавлю.– Коля удобно устроился за столиком и наблюдал, как Михаил обнимает Катю за талию, а она, привстав на цыпочки, кладет руки ему на плечи. Пара закружилась в романтической мелодии вальса, шаг за шагом ускоряя движения и будто сливаясь с музыкой и улетая из реальности в мир высоких чувств.
«Красиво – как в кино», – грустно вздохнул Зорькин и погрузился сперва в сладкие мечты, а потом в теплую дрему.
Музыка закончилась, но Катя и Михаил, словно опасаясь остановиться, сделали еще несколько движений и замерли, держась за руки.
– Катя! Спасибо тебе... Ты так много для меня... делаешь, – Михаил наклонился, чтобы поцеловать Екатерину, но та испуганно попятилась назад – в ее висках отчего-то снова выстукивало сердце: «Жданов... Жданов... Где сейчас Жданов?»
Она зацепила локтем стремянку, и тяжелая дрель, забытая на ступеньке, с механическим скрежетом рухнула на пол.
– Который час? – встрепенулся Зорькин.– Почему меня не разбудили?
– Коля, мы все уже устали, – Катя виновато посмотрела на разочарованного Михаила.– Уже поздно, нам пора по домам...
Ресторан «Мармеладоff»!
Новенькие неоновые буквы нагло подмигивали прохожим с вывески, и это уже не было наваждением. Андрей затормозил у входа, сдал назад и вышел из машины. Непохоже, что ресторан уже работает – окна заклеены пленкой, двери на замке, хотя из-за створок и доносятся звуки знакомой мелодии. Может быть, стоит постучать?
Нет, – остановил себя Жданов, – заходить он не будет. Но имеет право хотя бы взглянуть на империю своего счастливого соперника – он отступил к окну, ногтем отодрал небольшой участок защитного покрытия и нетерпеливо прильнул к «глазку». В полумраке под знакомые звуки плавно кружилась удивительно похорошевшая Катя. Его Катя! За хрупкую талию ее поддерживал крепкий, уверенный в себе мужчина, вполне соответствующий определению «надежный».
Несколько секунд Андрей просто наблюдал за танцем, прижавшись лбом к холодному стеклу, и чувствовал, как его бессмысленная жизнь рассыпалась, словно карточная пирамидка! Он больше не сможет вернуть Катю, даже если очень захочет. Пушкарева, которую он привык считать безраздельно своей, стала свободной и красивой... И вполне счастлива – счастлива... с другим... с этим...
Андрей усилием воли заставил себя вернуться в машину. И понял, что ехать ему больше некуда. Его квартира уже давно стала пустой и холодной. Вся его жизнь за считанные минуты тоже стала пустой и пресной, словно вылиняла, лишившись эмоций, радости и легкости. Ему так нужны были сейчас поддержка, одобрение, простые теплые слова... Но он не знал, кому позвонить, – отцу? Снова каяться в том, что развалил дело всей его жизни? Нет, лучше маме... Но ведь он уже слишком взрослый мальчик, чтобы будить ее среди ночи! Малиновскому? Его ближайший друг Ромка знает только один рецепт от всех душевных страданий – развлекаться! Жданову же привычные злачные места сейчас казались всего лишь обременительной суетливой толчеей...
Он остался один на мокрой ночной трассе – человек без будущего и настоящего, без места под небом... В горле у Андрея неприятно пересохло, он облизнул сухие губы и снова взялся за телефон... Пропущенный звонок... Знакомый, набивший оскомину номер... Кира...
Кира всегда его ждет – она примет и поймет его даже сейчас. Она не будет спрашивать, что случилось, где он был и зачем приехал... Она любит его – просто любит, такого, как он есть... Любого! Андрей положил руки на руль и понял, что ехать он может только в одном направлении – к Кире...
ГЛАВА 7
Кира и Виктория утвердились за столиком в нише любимого клуба. Вика сразу же ухватилась за меню в громоздкой папке, соответствующей несколько тяжеловесному стилю этого заведения, обшитого грубыми балками мореного дуба – в стиле суровой эпохи покорения Дикого Запада.
– Ну что, пришла в себя?
– Поверить не могу, что я выбралась из этого подвала, – Виктория подмигнула ковбою на плакате и принялась оценивать набившихся в клуб метросексуалов.– Скажи, это мужчины вокруг? Или мне только кажется?
– Это не мираж, дорогая. Это действительно мужчины! Что будем заказывать?
– Пить хочу! Есть хочу... И еще – хочу мужчину... На десерт, – Виктория хитро улыбнулась и призывно оглянулась по сторонам.
– Виктория, веди себя прилично, к нам направляется серьезный деловой человек...
Клочкова сразу же развернулась по направлению к потенциальной жертве и, как подобает роковой женщине, склонилась, рассматривая несуществующий дефект на чулках, заодно демонстрируя «деловому человеку» глубокий вырез декольте. Мужчина деликатно кашлянул. Виктория распрямилась и одарила его томным, манящим взором...
– Привет, Никита! – услышала она голос Киры. Вот удружила Кирюша – значит, она с этим НЕКТО знакома! – Познакомься. Моя подруга Вика...
– Очень приятно, – молодой человек галантно наклонился, поглядывая на Киру восторженным взором.– Мне кажется, эту встречу нужно отметить. Вы еще ничего не заказывали? Принести вам аперитив из бара? – молодой человек услужливо исчез.
– Почему ты сразу не сказала, что знаешь его? Кто он? – выясняла Вика.
– Девелопер..
– Меня фамилия его не интересует, я спросила, кто он! Чем он занимается?
– Девелопер – это специалист, занимающийся строительством и развитием крупных торговых центров. А фамилия его Минаев.
– Ясно, – разочарованно вздохнула Вика.– Повезло тебе, подружка! Ты ему нравишься.
– Вика! – возмутилась Кира.– С чего ты это взяла?
– Да он тебя пожирал глазами! Если б не я, съел бы тебя одним махом! – Виктория придвинулась к Кире и коварно зашептала: – Лучше скажи, что с ним дальше собираешься делать?
– Ни-че-го! – Кира с отсутствующим видом разглядывала шумный зал клуба.
– Вот это я понимаю! Мужики пачками сохнут, а она ничего не планирует! – фыркнула многоопытная Клочкова.
– Я должна была быть сейчас с Андреем!
– Приехали, – Виктория состроила презрительную гримаску.– А когда вы в последний раз были вместе?
Кира безуспешно попыталась вспомнить, поэтому ответила неопределенно:
– Давно... Я не могу понять, в чем дело. Пушкарева из его жизни убралась, но теперь он не думает ни о чем, кроме «Zimaletto»...
– И будешь продолжать страдать? – Вика наскоро проглотила последний кусочек, перекинула через плечо длинный ремешок сумочки, успела подумать: «Второй сезон ношу! Картина – бедность!» – и съязвила: – Очень мудрое решение! Лучше подумай, что дальше делать, подруга. Только не увлекайся, действуй!
Вика исчезла раньше чем Минаев успел вернуться.
Кира, очень довольная проведенным в обществе Минаева вечером, мурлыкала популярную песенку. Скинула в прихожей плащ, уверенно прошла в комнату, щелкнула выключателем и вскрикнула от неожиданности. На диване лежало тело мужчины, полностью одетого – в плаще и ботинках. От вспышки света тело начало оживать – застонало, шевельнулось и превратилось в Андрея Жданова.
Кира опустилась в кресло и с облегчением вздохнула.
– Кира... ты пришла? – Андрей привычно тер виски руками, пытаясь сообразить, в каком состоянии он оставил реальность, когда уснул.
– Не ожидал? – саркастически заметила Кира, в конце концов, это ее жилище.– Я человек свободный. Могу приходить во сколько захочу!
– Прости, что я так... без предупреждения, – Андрей, пошатываясь, встал и принялся расправлять измятый плащ.– Заехал прощения попросить. А тебя нет... Вот – присел... и заснул.
– Конечно, я понимаю, – Кира печально улыбнулась.
– Знаешь, я тут подумал. Сашка – твой брат... Естественно, что ты за него проголосовала... Он человек рациональный. Может, у него что-то получится...
– При чем здесь брат или кто-то еще?!
Какой же он все-таки инфантильный! И нет никакой уверенности, что этот вечный ребенок – Андрей Жданов – когда-нибудь повзрослеет! Кира вынуждена была говорить резко:
– Я думала об интересах фирмы. Жалко вот так все терять. Хотя устраивать войну между тобой и мной или тобой и Сашей я не хотела.
– Простишь меня? – Андрей приблизился к ней и остановился в нескольких шагах, ожидая приглашения остаться.
– Уже простила, – отмахнулась Кира и стала вынимать из шкафа пижаму.– Уже поздно... Очень хочется спать.
– Да... – Жданов не мог поверить, что его последняя надежда и опора в этом жестоком мире, его невеста – пусть даже и бывшая – может вот так запросто взять и выставить его! И неуверенно переспросил:
– Мне лучше... уйти?
Кира кивнула. Вытащила из шкафа свежее полотенце и, не оглядываясь, направилась в ванную.
– Я пойду, – неуверенно сообщил Жданов закрытой двери и добавил, пытаясь перекричать шум воды: – Спокойной ночи!
Малиновский раскачивался на скрипучем стуле, прикидывая, сколько еще выдержит вес его спортивного тела эта давно списанная деревяшка в их «новом офисе».
Одновременно он любовался помятым костюмом и плащом Жданова. Физиономия у приятеля тоже не в лучшем состоянии. Небритая, утомленная, с незнакомой страдальческой складочкой у губ...
– Ну, как бурная ночь со страстной Натальей? – полюбопытствовал Роман.
– Неплохо, – Андрей вытащил из шкафа резервную бритву и, найдя подходящую розетку, принялся жужжать, доводя щеки до офисного «евростандарта».
– Заморожено звучит... На дикую страсть не тянет, – констатировал Роман.– Да и видок у тебя – на героя-любовника тоже не тянет!
– До четырех часов ночи Киру ждал... Только затем, чтобы она меня домой ночевать отправила! Как подумаю, что она развлекалась с каким-то дегенератом... – Андрей громко хлопнул кулаком по столу.
– Ревнуешь? Хороший признак... Жданов, ты как собака на сене!
– Признак чего? Я просто привык к тому, что Кира – моя женщина!
– Знаешь, в чем ее ошибка? Кира постоянно напоминала тебе о своей любви. Ты к этому так привык, что перестал обращать на нее внимание. Катей был занят. Вот и допрыгался. И одну потерял, и вторую, – безжалостно подвел итоги ночных похождений Жданова Малиновский. Но тут же поспешил обнадежить друга: – Теперь ты свободен как ветер и можешь вернуться к прежней жизни. Тусовки, девчонки... так как там у вас с Лариной проистекало? – Роман обратился в слух.
– Ты помнишь Хмелина? – Андрей поправил галстук перед почерневшим, надколотым зеркалом, унаследованным «отделом развития» вместе с допотопным шкафом.
– Ты меня пугаешь, Андрюша, – Малиновский перестал раскачиваться и воззрился на своего неудачного пациента: – Я тебя спрашиваю, как прошла ночь, а ты про конкурента Хмелина вспомнил!
Андрей сел за рабочий стол, придвинул ежедневник и деловито сообщил:
– Он предложил Лариной стать лицом новой итальянской коллекции!
Брови Малиновского удивленно взлетели вверх:
– Ну и что? Ты не спишь с лицами итальянской коллекции из патриотических соображений?
– Их коллекция, судя по всему, как две капли воды похожа на нашу. Трикотаж, ткань с элементами ручной вязки, и все это в стиле ретро...
– Все-таки Милко – гений мирового уровня. Я это всегда признавал, – Малиновский распаковал компьютер и увлеченно подключал многочисленные шнуры.
– Только нам с тобой, увы, до гениев продаж далеко! У «Фонтаны» будет бешеная реклама. И запускаются они буквально в ближайшее время. А мы-то пока не готовы. Хмелин обставит нас как школьников!
– Послушай, это все Ларина тебе наговорила? Ты уверен, что к ее словам стоит прислушиваться? Она ведь в этом ни бум-бум.
– Это ты ни бум-бум! Ситуация экстремальная! Они нас обходят!
– Ну, значит, судьба наша такая... – Роман со вздохом запустил компьютер, вложил диск и принялся прилаживать новую игрушку.
– Не такая! – азартно накинулся на него Андрей.– Мы можем ускорить производство и запустить нашу коллекцию в магазины до того, как появится «Фонтана». Понимаешь, какую прибыль мы получим, если сыграем на опережение?
– Отличная идея! – кивнул Роман, не отрываясь от дисплея.– Удручает только одно...
– Что?
– Ты умолчал про бурный секс с Натальей. Что у вас там все-таки было?
– Послушай, разбирайся со своей личной жизнью! – вспылил Андрей.– А я... пока разберусь с начальником производства... Или поговорю прямо с Воропаевым!
Вместе с новым президентом в «Zimaletto» пришли и новые порядки, а с ними – специалисты по установке систем видеонаблюдения и контроля рабочего времени. Сейчас Милко, по случаю выбравшийся в бар из добровольного творческого заточения, остановился поболтать с мускулистым молодым человеком в рабочем комбинезоне, привинчивающим к новым дверям маленькую черную коробочку.
– Это приспособление мы устанавливаем в районе замка, – объяснял монтер.– Теперь в курилку и даже в туалет можно будет попасть только по индивидуальной магнитной карточке. Данные будут отправляться в компьютер, и станет понятно, сколько времени каждый сотрудник тратит на бесцельное курение... Такие двери будут установлены во всех офисных помещениях.
Милко презрительно скривился: а на что он рассчитывал, вступив в диалог с мужланом в уродливом куске брезента! – и возмущено всплеснул руками:
– Ах, какое прозорливое решение! Мне просто хочется аплодировать! Слава Богу, что меня эти меры не коснутся, потому что Милко не курит! – и величаво удалился в мастерскую.
А в это же время Александр Воропаев оглядывал подчиненных с высоты роскошного президентского кресла. Там, на дальнем конце бесконечно длинного стола для совещаний, сиротливо пристроился начальник отдела кадров Георгий Урядов. С ним соседствовала суровая и статная – как памятник – секретарь Александра. Дама без возраста и особых примет в безупречно отглаженном деловом костюме.
– Я прекращу разгильдяйство! Компания – это тонкий механизм, где каждый сотрудник – винтик. Если наладить работу всех винтиков, эффективность механизма возрастет многократно, – чеканил Воропаев. – Запротоколируйте, пожалуйста, основные пункты правил, по которым отныне будет функционирогать компания, и доведите их до сведения персонала!
– Эффективность возрастет в геометрической прогрессии! – верноподданнически поддакнул Урядов.
– Необходимо учитывать, сколько времени каждый сотрудник проводит на рабочем месте, а сколько – вне его! Мы должны знать о сотрудниках все! – Александр встал, заложил руку за борт пиджака, принялся ходить по периметру кабинета и диктовать: – Необходимо фиксировать, когда сотрудники приходят на работу и когда уходят, ввести дресс-код и жесткую систему штрафов...
– Давно пора! – обрадованно кивал Урядов, подчеркнув в блокноте слово «жесткую».– Займусь этим немедленно. Единственный вопрос, дресс-код – это принципиально? Может, в этом смысле можно...
– Нельзя! – на корню пресек дискуссию Александр.
– Я имел в виду только... – смущенно оправдывался Георгий.
– Тем более – нельзя!
– И даже...
– Ни в коем случае! – тут же повысил голос Воропаев.
– Понял, – с готовностью вытянулся в струнку Урядов.
– Никаких поблажек. Любой отход от правил пресекать!
– Как это верниссимо! Я сделаю все, что в моих силах. Даже больше, Александр Юрьевич! – едва не прослезился кадровик.– Я счастлив, что президентское кресло заняли именно вы! Нам давно нужна твердая рука!
Прочувствованный монолог Урядова прервал звонок. Секретарь сняла трубку, сказала формальные слова приветствия и с завидным хладнокровием сообщила:
– Александр Юрьевич, по приглашению господина Жданова прибыла японский предприниматель Мисаяки Ито. Она в комнате для гостей – ждет начала показа. Переводчик утверждает, что они известили нас факсом о дате визита...
– Где Жданов?! – заорал Александр.
– Здесь – ждет вас в приемной. Воропаев пулей вылетел из кабинета...
– На сей раз ты перешел все границы! Ты специально «забыл» сообщить мне о приезде японцев?! Потрясающе изобретательно! Думаешь, ты меня подставил? Нет, ты как всегда подставил «Zimaletto»!
Андрею нечего было возразить – японцев ждали только через две недели, и узнал он об их досрочном прибытии только что – пока ждал аудиенции. Откуда суровому президенту Воропаеву и его более лояльному предшественнику было знать, что злополучный факс с извещением о дате визита еще на прошлой неделе отправился в мусорную корзину Виктории Клочковой – так и не прочитанный, зато безнадежно перепачканный лаком для ногтей.
– Мое терпение закончилось! Ты в какое положение меня поставил?! – продолжал орать Александр.– Срочно вызовите сюда Милко – пусть готовит показ! Нет, лучше я сам поднимусь в мастерскую!
– А я пока займу госпожу Мисаяки Ито экскурсией по производству...
В мастерской Милко давно не было такой запарки, как перед этим незапланированным показом. Все сотрудники суетились, двигались, казалось, одновременно в нескольких направлениях. Шуршали ткани, мелькали в воздухе сантиметры, ножницы, искусственные цветы и прочие аксессуары модного дома. Взлетали то там, то здесь щеточки и щипцы стилистов, и только модели не шевелились, стойко перенося случайные уколы булавок.
Сам великий Милко с хмурым видом стоял в углу и, подобно Бонапарту, наблюдал за приготовлениями, как за заведомо проигранной битвой.
– Ты скоро будешь готов? Японцы уже устали ждать! – Александр застрял в дизайнерском царстве и поминутно контролировал процесс.
– Я занят, у меня нет ни секунды, поговорим потом, – возмутился Милко.
– Просто одень своих моделей и выпусти их на подиум, – новый президент безапелляционно указал дизайнеру на его функциональные обязанности.– Больше от тебя ничего не требуется! И начинай показ...
– Прекрати мне указывать, я не собираюсь тебе подчиняться!
Обидеть художника, как давно известно, может каждый! На этот раз Милко действительно вспылил, покраснел и принялся вопить, размахивать руками и теснить Александра к выходу.
– Ну что, пришла в себя?
– Поверить не могу, что я выбралась из этого подвала, – Виктория подмигнула ковбою на плакате и принялась оценивать набившихся в клуб метросексуалов.– Скажи, это мужчины вокруг? Или мне только кажется?
– Это не мираж, дорогая. Это действительно мужчины! Что будем заказывать?
– Пить хочу! Есть хочу... И еще – хочу мужчину... На десерт, – Виктория хитро улыбнулась и призывно оглянулась по сторонам.
– Виктория, веди себя прилично, к нам направляется серьезный деловой человек...
Клочкова сразу же развернулась по направлению к потенциальной жертве и, как подобает роковой женщине, склонилась, рассматривая несуществующий дефект на чулках, заодно демонстрируя «деловому человеку» глубокий вырез декольте. Мужчина деликатно кашлянул. Виктория распрямилась и одарила его томным, манящим взором...
– Привет, Никита! – услышала она голос Киры. Вот удружила Кирюша – значит, она с этим НЕКТО знакома! – Познакомься. Моя подруга Вика...
– Очень приятно, – молодой человек галантно наклонился, поглядывая на Киру восторженным взором.– Мне кажется, эту встречу нужно отметить. Вы еще ничего не заказывали? Принести вам аперитив из бара? – молодой человек услужливо исчез.
– Почему ты сразу не сказала, что знаешь его? Кто он? – выясняла Вика.
– Девелопер..
– Меня фамилия его не интересует, я спросила, кто он! Чем он занимается?
– Девелопер – это специалист, занимающийся строительством и развитием крупных торговых центров. А фамилия его Минаев.
– Ясно, – разочарованно вздохнула Вика.– Повезло тебе, подружка! Ты ему нравишься.
– Вика! – возмутилась Кира.– С чего ты это взяла?
– Да он тебя пожирал глазами! Если б не я, съел бы тебя одним махом! – Виктория придвинулась к Кире и коварно зашептала: – Лучше скажи, что с ним дальше собираешься делать?
– Ни-че-го! – Кира с отсутствующим видом разглядывала шумный зал клуба.
– Вот это я понимаю! Мужики пачками сохнут, а она ничего не планирует! – фыркнула многоопытная Клочкова.
– Я должна была быть сейчас с Андреем!
– Приехали, – Виктория состроила презрительную гримаску.– А когда вы в последний раз были вместе?
Кира безуспешно попыталась вспомнить, поэтому ответила неопределенно:
– Давно... Я не могу понять, в чем дело. Пушкарева из его жизни убралась, но теперь он не думает ни о чем, кроме «Zimaletto»...
– И будешь продолжать страдать? – Вика наскоро проглотила последний кусочек, перекинула через плечо длинный ремешок сумочки, успела подумать: «Второй сезон ношу! Картина – бедность!» – и съязвила: – Очень мудрое решение! Лучше подумай, что дальше делать, подруга. Только не увлекайся, действуй!
Вика исчезла раньше чем Минаев успел вернуться.
Кира, очень довольная проведенным в обществе Минаева вечером, мурлыкала популярную песенку. Скинула в прихожей плащ, уверенно прошла в комнату, щелкнула выключателем и вскрикнула от неожиданности. На диване лежало тело мужчины, полностью одетого – в плаще и ботинках. От вспышки света тело начало оживать – застонало, шевельнулось и превратилось в Андрея Жданова.
Кира опустилась в кресло и с облегчением вздохнула.
– Кира... ты пришла? – Андрей привычно тер виски руками, пытаясь сообразить, в каком состоянии он оставил реальность, когда уснул.
– Не ожидал? – саркастически заметила Кира, в конце концов, это ее жилище.– Я человек свободный. Могу приходить во сколько захочу!
– Прости, что я так... без предупреждения, – Андрей, пошатываясь, встал и принялся расправлять измятый плащ.– Заехал прощения попросить. А тебя нет... Вот – присел... и заснул.
– Конечно, я понимаю, – Кира печально улыбнулась.
– Знаешь, я тут подумал. Сашка – твой брат... Естественно, что ты за него проголосовала... Он человек рациональный. Может, у него что-то получится...
– При чем здесь брат или кто-то еще?!
Какой же он все-таки инфантильный! И нет никакой уверенности, что этот вечный ребенок – Андрей Жданов – когда-нибудь повзрослеет! Кира вынуждена была говорить резко:
– Я думала об интересах фирмы. Жалко вот так все терять. Хотя устраивать войну между тобой и мной или тобой и Сашей я не хотела.
– Простишь меня? – Андрей приблизился к ней и остановился в нескольких шагах, ожидая приглашения остаться.
– Уже простила, – отмахнулась Кира и стала вынимать из шкафа пижаму.– Уже поздно... Очень хочется спать.
– Да... – Жданов не мог поверить, что его последняя надежда и опора в этом жестоком мире, его невеста – пусть даже и бывшая – может вот так запросто взять и выставить его! И неуверенно переспросил:
– Мне лучше... уйти?
Кира кивнула. Вытащила из шкафа свежее полотенце и, не оглядываясь, направилась в ванную.
– Я пойду, – неуверенно сообщил Жданов закрытой двери и добавил, пытаясь перекричать шум воды: – Спокойной ночи!
Малиновский раскачивался на скрипучем стуле, прикидывая, сколько еще выдержит вес его спортивного тела эта давно списанная деревяшка в их «новом офисе».
Одновременно он любовался помятым костюмом и плащом Жданова. Физиономия у приятеля тоже не в лучшем состоянии. Небритая, утомленная, с незнакомой страдальческой складочкой у губ...
– Ну, как бурная ночь со страстной Натальей? – полюбопытствовал Роман.
– Неплохо, – Андрей вытащил из шкафа резервную бритву и, найдя подходящую розетку, принялся жужжать, доводя щеки до офисного «евростандарта».
– Заморожено звучит... На дикую страсть не тянет, – констатировал Роман.– Да и видок у тебя – на героя-любовника тоже не тянет!
– До четырех часов ночи Киру ждал... Только затем, чтобы она меня домой ночевать отправила! Как подумаю, что она развлекалась с каким-то дегенератом... – Андрей громко хлопнул кулаком по столу.
– Ревнуешь? Хороший признак... Жданов, ты как собака на сене!
– Признак чего? Я просто привык к тому, что Кира – моя женщина!
– Знаешь, в чем ее ошибка? Кира постоянно напоминала тебе о своей любви. Ты к этому так привык, что перестал обращать на нее внимание. Катей был занят. Вот и допрыгался. И одну потерял, и вторую, – безжалостно подвел итоги ночных похождений Жданова Малиновский. Но тут же поспешил обнадежить друга: – Теперь ты свободен как ветер и можешь вернуться к прежней жизни. Тусовки, девчонки... так как там у вас с Лариной проистекало? – Роман обратился в слух.
– Ты помнишь Хмелина? – Андрей поправил галстук перед почерневшим, надколотым зеркалом, унаследованным «отделом развития» вместе с допотопным шкафом.
– Ты меня пугаешь, Андрюша, – Малиновский перестал раскачиваться и воззрился на своего неудачного пациента: – Я тебя спрашиваю, как прошла ночь, а ты про конкурента Хмелина вспомнил!
Андрей сел за рабочий стол, придвинул ежедневник и деловито сообщил:
– Он предложил Лариной стать лицом новой итальянской коллекции!
Брови Малиновского удивленно взлетели вверх:
– Ну и что? Ты не спишь с лицами итальянской коллекции из патриотических соображений?
– Их коллекция, судя по всему, как две капли воды похожа на нашу. Трикотаж, ткань с элементами ручной вязки, и все это в стиле ретро...
– Все-таки Милко – гений мирового уровня. Я это всегда признавал, – Малиновский распаковал компьютер и увлеченно подключал многочисленные шнуры.
– Только нам с тобой, увы, до гениев продаж далеко! У «Фонтаны» будет бешеная реклама. И запускаются они буквально в ближайшее время. А мы-то пока не готовы. Хмелин обставит нас как школьников!
– Послушай, это все Ларина тебе наговорила? Ты уверен, что к ее словам стоит прислушиваться? Она ведь в этом ни бум-бум.
– Это ты ни бум-бум! Ситуация экстремальная! Они нас обходят!
– Ну, значит, судьба наша такая... – Роман со вздохом запустил компьютер, вложил диск и принялся прилаживать новую игрушку.
– Не такая! – азартно накинулся на него Андрей.– Мы можем ускорить производство и запустить нашу коллекцию в магазины до того, как появится «Фонтана». Понимаешь, какую прибыль мы получим, если сыграем на опережение?
– Отличная идея! – кивнул Роман, не отрываясь от дисплея.– Удручает только одно...
– Что?
– Ты умолчал про бурный секс с Натальей. Что у вас там все-таки было?
– Послушай, разбирайся со своей личной жизнью! – вспылил Андрей.– А я... пока разберусь с начальником производства... Или поговорю прямо с Воропаевым!
Вместе с новым президентом в «Zimaletto» пришли и новые порядки, а с ними – специалисты по установке систем видеонаблюдения и контроля рабочего времени. Сейчас Милко, по случаю выбравшийся в бар из добровольного творческого заточения, остановился поболтать с мускулистым молодым человеком в рабочем комбинезоне, привинчивающим к новым дверям маленькую черную коробочку.
– Это приспособление мы устанавливаем в районе замка, – объяснял монтер.– Теперь в курилку и даже в туалет можно будет попасть только по индивидуальной магнитной карточке. Данные будут отправляться в компьютер, и станет понятно, сколько времени каждый сотрудник тратит на бесцельное курение... Такие двери будут установлены во всех офисных помещениях.
Милко презрительно скривился: а на что он рассчитывал, вступив в диалог с мужланом в уродливом куске брезента! – и возмущено всплеснул руками:
– Ах, какое прозорливое решение! Мне просто хочется аплодировать! Слава Богу, что меня эти меры не коснутся, потому что Милко не курит! – и величаво удалился в мастерскую.
А в это же время Александр Воропаев оглядывал подчиненных с высоты роскошного президентского кресла. Там, на дальнем конце бесконечно длинного стола для совещаний, сиротливо пристроился начальник отдела кадров Георгий Урядов. С ним соседствовала суровая и статная – как памятник – секретарь Александра. Дама без возраста и особых примет в безупречно отглаженном деловом костюме.
– Я прекращу разгильдяйство! Компания – это тонкий механизм, где каждый сотрудник – винтик. Если наладить работу всех винтиков, эффективность механизма возрастет многократно, – чеканил Воропаев. – Запротоколируйте, пожалуйста, основные пункты правил, по которым отныне будет функционирогать компания, и доведите их до сведения персонала!
– Эффективность возрастет в геометрической прогрессии! – верноподданнически поддакнул Урядов.
– Необходимо учитывать, сколько времени каждый сотрудник проводит на рабочем месте, а сколько – вне его! Мы должны знать о сотрудниках все! – Александр встал, заложил руку за борт пиджака, принялся ходить по периметру кабинета и диктовать: – Необходимо фиксировать, когда сотрудники приходят на работу и когда уходят, ввести дресс-код и жесткую систему штрафов...
– Давно пора! – обрадованно кивал Урядов, подчеркнув в блокноте слово «жесткую».– Займусь этим немедленно. Единственный вопрос, дресс-код – это принципиально? Может, в этом смысле можно...
– Нельзя! – на корню пресек дискуссию Александр.
– Я имел в виду только... – смущенно оправдывался Георгий.
– Тем более – нельзя!
– И даже...
– Ни в коем случае! – тут же повысил голос Воропаев.
– Понял, – с готовностью вытянулся в струнку Урядов.
– Никаких поблажек. Любой отход от правил пресекать!
– Как это верниссимо! Я сделаю все, что в моих силах. Даже больше, Александр Юрьевич! – едва не прослезился кадровик.– Я счастлив, что президентское кресло заняли именно вы! Нам давно нужна твердая рука!
Прочувствованный монолог Урядова прервал звонок. Секретарь сняла трубку, сказала формальные слова приветствия и с завидным хладнокровием сообщила:
– Александр Юрьевич, по приглашению господина Жданова прибыла японский предприниматель Мисаяки Ито. Она в комнате для гостей – ждет начала показа. Переводчик утверждает, что они известили нас факсом о дате визита...
– Где Жданов?! – заорал Александр.
– Здесь – ждет вас в приемной. Воропаев пулей вылетел из кабинета...
– На сей раз ты перешел все границы! Ты специально «забыл» сообщить мне о приезде японцев?! Потрясающе изобретательно! Думаешь, ты меня подставил? Нет, ты как всегда подставил «Zimaletto»!
Андрею нечего было возразить – японцев ждали только через две недели, и узнал он об их досрочном прибытии только что – пока ждал аудиенции. Откуда суровому президенту Воропаеву и его более лояльному предшественнику было знать, что злополучный факс с извещением о дате визита еще на прошлой неделе отправился в мусорную корзину Виктории Клочковой – так и не прочитанный, зато безнадежно перепачканный лаком для ногтей.
– Мое терпение закончилось! Ты в какое положение меня поставил?! – продолжал орать Александр.– Срочно вызовите сюда Милко – пусть готовит показ! Нет, лучше я сам поднимусь в мастерскую!
– А я пока займу госпожу Мисаяки Ито экскурсией по производству...
В мастерской Милко давно не было такой запарки, как перед этим незапланированным показом. Все сотрудники суетились, двигались, казалось, одновременно в нескольких направлениях. Шуршали ткани, мелькали в воздухе сантиметры, ножницы, искусственные цветы и прочие аксессуары модного дома. Взлетали то там, то здесь щеточки и щипцы стилистов, и только модели не шевелились, стойко перенося случайные уколы булавок.
Сам великий Милко с хмурым видом стоял в углу и, подобно Бонапарту, наблюдал за приготовлениями, как за заведомо проигранной битвой.
– Ты скоро будешь готов? Японцы уже устали ждать! – Александр застрял в дизайнерском царстве и поминутно контролировал процесс.
– Я занят, у меня нет ни секунды, поговорим потом, – возмутился Милко.
– Просто одень своих моделей и выпусти их на подиум, – новый президент безапелляционно указал дизайнеру на его функциональные обязанности.– Больше от тебя ничего не требуется! И начинай показ...
– Прекрати мне указывать, я не собираюсь тебе подчиняться!
Обидеть художника, как давно известно, может каждый! На этот раз Милко действительно вспылил, покраснел и принялся вопить, размахивать руками и теснить Александра к выходу.