Голубев Игорь. Автобаза

   - Ничего не выйдет. Видишь, датчик, - прошептал Валек старшому.
   - Так сбей его к чертовой матери!
   - Нельзя. Сюда сразу придут поправлять и выяснять, в чем дело.
   У старшого пискнул пейджер. На экранчике высветилось: "Ворота наши. Ждем в гости".
   Глава 52
   ДИРЕКТОР ПЛЮС ДИСПЕТЧЕР РАВНЯЕТСЯ...
   Все. Хватит. Мария Игнатьевна оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Да, где-то у нее был турецкий тюрбан. Говорят, нынче в моде. Порывшись в ящике, нашла белый с черным клетчатый платок. Ну совсем как палестинский. Тоже, говорят, в моде. Она извлекла из гардероба свободное длинное платье из хлопка. Надела тюрбан. Небрежно повязала "палестинский" платок.
   Через минуту уже звонила в дверь соседке. Та открыла дверь и уставилась на Марию Игнатьевну.
   - Собирайся! Поведешь к бабке, - приказала женщина в тюрбане.
   - Маша... Я тебя только по голосу признала.
   Из кухни раздался мужской голос:
   - Девочки, у меня такой кекс получился, садитесь чай пить. С ромом...
   - Обойдемся. Поешь, помой посуду, я ухожу на пару часов, - приказала Вера.
   Дамы проворно, словно молодые, сбежали по ступеням, забыв про лифт. До бабкиного подъезда - рукой подать. Только бы оказалась дома. Мария Игнатьевна вспоминала рассказы о чудесных старцах, изгоняющих хвори.
   Бабка открыла, даже не спросив, кто пришел.
   - Баб Зин, что же вы не спрашиваете? Вдруг дурной человек или цыганки, попеняла ей Вера. - Глазок вставьте. Хотите, я своего пришлю? Он за полчаса дырку просверлит и глазок вставит.
   - А зачем? Я и так знаю, кто идет. Добрый или злой. И с чем вы пришли, знаю. Только мало будет толку. Надо бы вещицу его прихватить или фотку. Ладно, садись сюда, девица.
   Бабка усадила Марию Игнатьевну к окну лицом, а сама осталась в тени. Только глаза иногда посвечивали.
   - В сомненье ты, а кто в сомненье, не след ко мне обращаться, ибо неверие не только в Него, но и в действо и силы, Им даденные, - уже грех. Ты святой водой не брезгуешь?
   Мария Игнатьевна вспомнила, что у лее на кухне действительно с прошлого года хранится бутыль со святой водой.
   - Положи мне руку на колено. Клади, не бойся. Чувствуешь, холодная коленка.
   - Чувствую.
   - А сейчас обожжешъся, как об утюг.
   Мария Игнатьевна отдернула руку и посмотрела на ладонь. Там мгновенно вздулся волдырь. Она с ужасом посмотрела на старуху,
   - Не бойся, сейчас пройдет.
   Бабка подула на ладонь, и волдырь вдруг опал, а потом исчез совсем.
   - Вот что я вам, девки, скажу... Научитесь относиться к себе с уважением. Мужик - вещь хорошая, но цена ей непостоянная. Пришел - радость, ушел облегчение. Почему облегчение? Потому что готовиться надо, чтоб лучше прежнего стало, когда снова придет.
   - Но нельзя же все лучше и лучше...
   - Можно. Когда по-другому, это уже лучше. Поняла? Теперь смотри сюда, но никому не говори, что видела. А ты отвернись.
   Бабка протянула Марии нежно-зеленый стеклянный шарик. У кого таких в детстве не было. И вдруг, когда шарик повернулся в бабкиной руке, Мария увидела себя и брата, умершего в семнадцать от столбняка. Они были на лыжах, и брат палкой куда-то показывал. Засмеялся и побежал. Она - за ним. Но не догнала... Она оторвалась от шарика и вдруг заметила, что дышит часто и неровно, как после быстрого бега...
   - А сейчас иди. Завтра принеси что-нибудь. Малость какую.
   И вроде ничего не сказала старая, а что-то повернулось в душе Марии Игнатьевны. Она вдруг доняла, что надо действовать. Как можно быстрее. Не сказав ни слова соседке, вскочила в трамвай. Добралась до базы, влетела в офис Глотова. Никого.
   - Вы ко мне? - раздался за спиной голос Василия Степановича. Она обернулась:
   - К тебе...
   - Маша? Мария Игнатьевна? - удивленно произнес он.
   - Она самая...
   - Вы извините, - он показал промасленные руки, - шаровые менял. Да вы садитесь.
   - Поедем к тебе на дачу, Вася?
   - Поедем. Я теперь на колесах. Только руки помою.
   Он направился к выходу, но на пороге столкнулся с двумя посетителями. Хотя оба улыбались, лица их показались Марии Игнатьевне неприятными.
   - Ребята, если с заказом, то поздновато. Маша, иди к себе, я разберусь и зайду за тобой.
   - Нам Величко нужен, - сказал тот, что постарше.
   - Ах Величко... Ну это меняет дело. Нет его. И никогда не будет. Вор он. Я его уволил.
   - Ты Глотов, что ли?
   - Что ли, - подтвердил Василий Степанович. - Маша, я сказал, идите к себе.
   - Ты не топырься, мужик, скажи, где его найти, и тебе ничего не будет.
   - А мне и так ничего не будет. Один из посетителей встал за спиной Глотова. Василий Степанович отступил на шаг.
   - Давай договоримся так, старик. Ты его три дня не трогаешь, и мы тебя тоже. А сейчас скажи: где его искать? Вы же коллеги. Ты его начальник.
   - Воровской сходняк ему начальник.
   - Не зли меня, старик.
   - Пошел вон отсюда!..
   Старший угрожающе помахал указательным пальцем у лица Глотова. Директор терпеть этого не мог. Но гость ведь не знал о вспыльчивом нраве хозяина. А напрасно.
   Глотов схватил нахала за палец и рванул. Раздался хруст. От удивления нахал даже не заорал, только сдавленно охнул. Зато молодой выхватил пистолет.
   - Гад, ты же мне палец сломал!
   По громкоговорителю раздался спокойный голос Марии Игнатьевны: "ВНИМАНИЮ ВТОРОЙ СМЕНЫ! В ДАННУЮ МИНУТУ В ОФИСЕ УПРАВЛЕНИЯ НА ВАШЕГО ДИРЕКТОРА СОВЕРШАЕТСЯ НАЕЗД. ПОВТОРЯЮ: НА ВАШЕГО ДИРЕКТОРА СОВЕРШАЕТСЯ НАЕЗД!"
   - Убери... Убери, говорю, - приказал старший, и молодой неохотно спрятал пистолет за пояс.
   А со всех концов автобазы к конторе уже бежали десятка два работяг. Кто с разводным, кто с газовым, кто с торцевым ключом. Во главе боевой фаланги мчался Митрофаныч и бывший военпред. Так что покидать территорию предприятия Музыканту и Вальку пришлось сквозь строй решительно настроенных людей. Обошлось потому, что сам Василий Степанович Глотов дважды объявил, что все в порядке.
   Вот почему Музыкант теперь шел на дело с перевязанными пальцами. Неудобно, но что поделаешь... Производственная травма.
   Глава 53
   ВТОРОЙ ШТУРМ
   Они незаметно втянулись на территорию поместья Хорошилова и растворились, словно вода в песках пустыни. На пятидесяти сотках отвоеванного у леса и местной администрации пространства никогда не сажали сельскохозяйственных культур, только цветы.
   Один из бандитов залег в цветнике. Другой устроился в конюшне. Чуть в стороне стоял старый рубленый домик еще довоенной постройки. В нем расположился третий.
   Старшой, Музыкант и Валек выжидали удобного момента, чтобы проникнуть в дом. Они караулили смену на балконе второго этажа. Балкон шел по всему периметру здания. Нападавшие знали,_что во время смены оба охранника, новый и старый, пару-тройку минут поболтают. Может, выкурят по сигарете. Время тянулось медленно. Наконец к сидящему в шезлонге вышел сменщик. Действительно, закурили.
   - Давай! - скомандовал старшой.
   Музыкант подставил спину, Валек вскарабкался на нее. Когда Музыкант распрямился, Валек дотянулся до балконной решетки. Он прошел, влипая в стену, до поворота и выглянул: охранники все беседовали.
   Прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки работал кондиционер - он всасывал горячий наружный воздух, охлаждал и подавал в помещение. Есть, конечно, кондиционеры замкнутого цикла. Те используют внутренний воздух помещений. Здесь стоял стационарный.
   Валек достал баллончик, сунул отводную трубку сквозь решетку и открыл вентиль. Газ пошел в помещение охраны, и очень скоро сидевшие за мониторами парни уронили головы на грудь. Один повалился на пол, задев термос, и тот упал со стола. На звук из комнаты отдыха вышел коллега. Несколько секунд недоуменно глядел на охранников и тут же повалился рядом. Дверь в смежную комнату осталась открытой, и газ устремился туда. Выждав положенные три минуты, взяли пост на балконе. Просто появились перед остолбеневшим охранником с пистолетами. Тот безропотно дал себя связать. С балконной галереи внутрь дома вели широкие двустворчатые двери. Пользуясь планом, быстро нашли кабинет хозяина.
   Валек получил приказ охранять вход, Музыкант - прочесать дом, нет ли еще кого. Следовало нейтрализовать кухарку и подсобного рабочего. Оставались еще два наружных поста, конюх и садовник, но ими займутся те, кто остался во дворе. Старшой постучал в дверь кабинета. То ли решил похохмить, то ли издевался... Хозяин раздраженным голосом разрешил войти.
   Хорошилов был готов к выезду, но безуспешно пытался связаться с гаражом. Увидев питерского знакомца, потерял дар речи. Именно ему после смерти Сашки Голикова звонил в северную столицу.
   - Ты... Ты как сюда попал? Мне не доложили...
   - Не стоит пенять охране. Они ничего не могли сделать. Ты их здорово помучил за последние трое суток.
   Хорошилов понял, от чьих рук погиб Саша Голиков... И именно он, Хорошилов, подставил его. Что толку каяться теперь! Следовало подумать о себе. Интересно, какие инструкции получил сидящий перед ним человек. Если убить, то почему не сделали сразу? И почему ворвались в дом, когда можно расстрелять машину на шоссе, как это сделали в Питере с Сашей? Значит, я им нужен. Придется пожертвовать частью капитала, чтобы сохранить жизнь. Затевается большая игра. Неужели питерские хотят прибрать к рукам московские вотчины? Это же война!
   - Мы могли убрать тебя сразу, - угадал его мысли гость. - Но у нас в отношении тебя и твоих предприятий есть определенные планы. Схема проста. Ты никуда не уезжаешь... Молчи. Мы знаем, что скидываешь фирмы. Так вот, аннулируй соглашения. Занимайся бизнесом, только теперь процент, который отчислял московскому хозяину, будешь платить нам. Восстановишь Величко и прежний маршрут. Отчеты доставлять мне. Кстати, где та дискета, что принес Глотов? Документы должны находиться в надежном месте, а не ходить по рукам.
   Хорошилов хотел было возразить.
   - Молчать! Развел демократию! Не можешь вести дела, не берись. У тебя под окном органы работают, а ты и ухом не ведешь. Или, решив убраться, плевать хотел на остальных?!
   - Не хотел.
   - Чего не хотел?
   - Плевать.
   - Иуда... - сплюнул старшой. - Короче. Паяльник тебе совать не буду, и так смердишь. Бери ручку и бумагу, пиши номера счетов в офшоре и Швейцарии, гражданин Корейко.
   Хорошилов лихорадочно нарисовал столбик цифр.
   Несмотря на паническое состояние, Хорошилов вдруг осознал, что все они дураки. Глотова можно сломать навсегда, то есть убить, но согнуть -никогда. Тут вы, братки, ошибаетесь, думал он, передавая листок питерцу.
   - Не сомневаюсь, что такой хитрец, как ты, оставил что-то на старость. Кто босс?
   - Не знаю. Общаюсь через курьера.
   - К этому вопросу мы еще вернемся.
   - А?..
   - Можешь ему все рассказать. Красок не жалей, ведь ты у нас в душе художник. Органы тобой заинтересовались. Об этом подумай в первую очередь. И не вздумай смыться!..
   Непрошеные гости ушли. Хорошилов без сил упал в кресло. Одно радовало оставили жить. У него оставалось еще несколько часов для решения своих проблем. Цифры, которые он дал, были подлинными. Его вновь порадовала собственная предусмотрительность. Если начнут проверять, по компьютерной банковской сети подтвердят наличие вкладов, однако существовал нюанс: для обналичивания денег мало знать коды и номера, необходимо личное присутствие Бориса Евгеньевича. Так было договорено с управляющими банков и ссудных контор.
   Глава 54
   БОРИСОВ, ЗМЕЕЛОВ И ДРУГИЕ
   ...У окна конспиративной квартиры на Абельмановской Заставе стоял человек и смотрел, как влажную после ночи площадь утюжат машины-поливалки.
   - Итак, сверим часы, полковник. Сейчас восемь ноль-ноль. Они будут на заправке примерно в четыре. Наш человек их встретит и перенацелит по старому адресу. Мои люди займут позиции за десять минут до захвата. Не будем пугать профессионалов. В том, что работают профессионалы, нет сомнения. Достаточно дачи Хорошилова. Его пока мы трогать не будем. Нет достаточных улик, а показания Глотова ничем не подкреплены. Величко ушел из-под наблюдения. Вот единственный человек, который может все испортить.
   - По-моему, Величко затеял двойную игру, - согласился Розин.
   - Что с вашим агентом у дальнобойщиков?
   - Она утверждает, что до нападения в Киеве они ни о чем не подозревали.
   - Так почему же, если они такие хорошие, когда все раскрылось, не обратились в милицию или ваше ведомство?
   - Возможно, не доверяют органам вообще или органам другой страны, а может, просто боятся сложностей. Кстати, уже сутки они на своей территории и тоже никуда не обратились.
   - Героев из себя корчат.
   - Они и есть герои. Вот послужной список, выданный вашим министерством по моему запросу.
   - Это что же, спецназ?
   - Не совсем так, - уклончиво ответил Розин.
   - Да им за это надо ордена давать, - восхитился представитель ФСБ, прочитав справку. Розин теперь тоже наблюдал за поливалками.
   - Ничего, майор, ничего, - произнес вдруг сотрудник ФСБ.
   Розин вздрогнул. Оказывается, сотруднику известно его воинское звание времен службы в ГРУ.
   - Не дергайтесь. Мы знаем, с кем имеем дело, полковник Розин, иначе не допустили бы вас к операции. Все мы в то время работали на правительство. И хорошо работали. Не наша вина, что оно оказалось бездарным... Скорее, беда.
   Зоопарк открывался в десять утра, однако Аркадий Карпович прошел свободно. Охрана на двух машинах осталась по ту сторону забора. У метро был куплен торт-мороженое. Змеелов любил сладкое. И теперь он шел с бутылкой "Кахетинского" и тортом к Дому змей, как называл строение давний знакомец.
   Они присели у заколоченного черного хода, открыли вино и выпили из пластмассовых стаканчиков.
   - Рассказывай, - предложил Змеелов. Он знал привычку Борисова приезжать внезапно - обычно так бывало в момент принятия решений.
   - Сначала ты...
   - Что я? Александру повестка пришла. Двадцать шестого с вещами. Двадцать седьмого последний экзамен, а двадцать шестого - с вещами. Идиотизм. Пусть, говорят, у вас раньше экзамен примут. Как же, будут из-за моего Сашки госкомиссию собирать. А тридцатого - вручение дипломов. Это же на всю жизнь. "Поплавок" в стакан...
   - Что будешь делать?
   - Прятать. Поселю со змеями. Пусть сунутся Есть у меня две гюрзы и щитомордник. Старушки. Я им железы удалил. Пущу на свободу. Ведь менты не знают, что они безвредны...
   - Жук ты, - восхитился Борисов. - Хочешь, помогу? Надо - комиссию соберут. Надо - военкома купим. Или пусть у меня в охране альтернативную проходит. Как?
   - Только не к тебе. Мальчик чистый. С идеалами. Когда американцы Югославию бомбили, джинсы их производства на отечественные штаны сменил. Я ему говорю: дурак, разве так идеалы отстаивают? А он мне: американские флаги у посольства жечь лучше? Когда наши марш-бросок до аэродрома замастырили, гордый ходил.
   Выпили. Помолчали.
   - А у меня дочь погибла...
   - Женька?
   Борисов кивнул.
   - Я так и думал. Самая незащищенная была.
   - Скажешь тоже...
   - И говорить нечего. Зачем ты выдал ее за прохиндея? Уверен, он ее в могилу и свел. Борисов махнул рукой и попросил:
   - Дай взаймы одну некусачую...
   - Дам. Пусть кто-нибудь из твоих зайдет. Я прооперирую. Минутное дело.
   На том и расстались. Борисов поехал к Хорошилову. Впервые сам. Решил оценить обстановку на месте. Машины выбрались на Ленинградку.
   ...У входа стонал связанный охранник. Борисов приказал ничего не трогать, только ослабить путы, иначе кровь затечет - и неминуема гангрена. Первыми внутрь прошли охранники Борисова. Доложили, что второй этаж заполнен горчичным газом. Включили систему вентиляции.
   - Приведи мне наблюдателей. Они здесь, около забора. Только, ради бога, живых.
   Борисов застал хозяина все в том же кресле.
   - Ну что, гондон, доигрался?
   Хорошилов вздернул брови.
   - Ничего лучше не нашел, как напиться?
   - Кто вы?
   - Я - твоя смерть...
   - Любопытно...
   - Что они тебе пообещали? Не трогать? Оставили бизнес? Даже не проверили кейс...
   Борисов рассматривал паспорт, авиабилет, страховку.
   - Номера вкладов отдал?
   Хорошилов кивнул.
   - Молодец. Натравим кое-кого из Интерпола, и возьмут их на раз-два-три. Пора с питерским беспределом кончать. Интеллектуалы из заросшей лопухами столицы слишком высоко подняли головенки. Ничего не бойся и уезжать не смей. Да... Совсем забыл. Фирмы ты мне же и продаешь. Получается, что я сам у себя покупаю... Тогда цену сбей.
   Борисов закончил речь и вышел.
   К этому моменту охрану уже откачали.
   Глава 55
   СВАДЬБА
   Они свернули с трассы и припарковались. До столицы оставалось всего ничего. Один перегон. На носу ночь, и дальнобойщикам мечталось об отдыхе в уютном домике тети Дуси и Надежды.
   Сегодня придорожная шоферская столовая преобразилась - гирлянды бумажных цветов, на столах салфетки и чистые скатерти. Сама тетя Дуся стояла посреди зала не в клеенчатом фартуке, а в белоснежной синтетической униформе с кокетливой гвоздичкой на лямке.
   Оказывается, Надежда сочеталась браком с Петюней. За три дня отсутствия ситуация изменилась кардинально. Участковый добился своего и теперь буквально светился от сознания собственной значимости. На торжество собрались три деревни. Заказанная Петюней автолавка кроме соленой скумбрии, сушек и сырков к пиву привезла мороженого минтая, крабовые палочки и ванильные сухари. Дальнобойщики расщедрились на цветную капусту, чайную колбасу и "Буратино".
   Стол обещал быть веселым. Свадеб в деревнях не видели лет пятнадцать. Принесли икону Казанской Божьей Матери. Из района прибыл батюшка. Петюня позаимствовал белый ремень у гаишников и теперь стоял перед импровизированным алтарем, словно истукан с острова Пасхи.
   Больше всех нервничала невеста:
   - Ну давайте же, давайте...
   Гостей вместе с шоферней набралось человек тридцать. Гена взял слово. Ольга и Дима сидели рядом и походили на жениха с невестой. Закрой глаза - и перепутаешь.
   - Дорогие сельчане, по сути дела, вы единственные производители сельхозпродукта, который мы все реже видим на нашем прилавке. Иногда кажется, что скоро грядет время, когда в России перестанут употреблять нормальное мясо и перейдут на английское бешеное или австралийских кенгуру. Однажды мне довелось присутствовать на арабской свадьбе. Там не было соленых огурчиков, моченых яблок, селедки под шубой. Было много икры, осетровых и золота...
   - Димон, заткни Генку, - попросил водитель-татарин.
   - Равиль, ты что, Генку не знаешь? Дай русскому человеку высказаться. Вы вот письма во все инстанции пишете, как вас ущемляют, и вас слушают. Не дай бог малый народ обидеть. А большой народ, выходит, можно? Он стерпит. Так что сиди и не высовывайся...
   Какая свадьба без драки? Это и не свадьба вовсе. В гостях сидели два башкира, татарин, три хохла, четверо русских, один карел и прочие. Стол полетел к чертовой матери. Старцы и старухи сгрудились за печкой.
   Кубарем выкатились сначала в сени, потом на крыльцо и продолжили во дворе.
   Вдруг что-то громыхнуло в воздухе. Это Петюня выстрелил из табельного "Макарова". Дерущиеся замерли, как в детской игре. Затем поднялись и начали отряхивать друг друга. Зла никто не держал. Старики вновь собрали на стол. И свадьба покатилась дальше...
   - Вот, Олюшка, смотри и мотай в клубок. Желаю, чтобы у вас с Димочкой не хужее сладилось, - наставляла догадливая тетя Дуся спутницу дальнобойщиков.
   - Ой, да что вы такое говорите, - вяло отмахивалась Ольга, но чувствовалось - ей приятно.
   Крепких дальнобойщиков самогон не брал долго. Уже и деды утомились от воспоминаний о хрущевских реформах, уже и старухи обсудили преимущества горохового хлеба перед нынешним, уже и Надя с Петюней вылезли в окно и проследовали в соседнюю избу, где была приготовлена пуховая перина, а шоферня все не расходилась.
   Глава 56
   РАЗОБЛАЧЕНИЕ
   - Сколько у нас людей? - спросил Борисов у старшего.
   - Человек пятьдесят наберем.
   - Мало.
   - Возьмем малаховских, люберецких... Вместе две сотни.
   - Отправляйся. Ищи этого мудака. Если не найдем, напортачит так, что не разгребешь.
   Борисову вдруг вспомнился обрывок бумаги с красноречивым названием "Крушение империи...". Так вот что имел в виду этот гаденыш. Отцу вдруг стало понятно, почему его девонька, его ненаглядная, шагнула через подоконник.
   Колеса накручивали последние километры до Кольцевой, и у ребят было хорошее настроение. Решили остановиться у автозаправки и свернули. Климов подогнал Ласточку, а Дима пошел в сортир. Выходя из дощатой будки, вдруг услышал Ольгин голос:
   - Они ничего не знают. Это точно. Не за что их брать. И заменять не нужно. Я сама скажу. Честные ребята. Ну тогда вынимайте меня из операции. Я больше врать не могу. Да. Я не профессионал. Буду отписывать бумаги, но так тоже нельзя. Давайте все скажем. Уверена, они поймут.
   Дима подошел ближе и увидел сидящую в лопухах Ольгу. Девушка держала перед собой плеер.
   - И долго ты нас пасла?
   - Я тебе сейчас все объясню...
   - А любила меня тоже по приказу?
   - Нет. Это чувство. Настоящее.
   - Настоящее? Дай сюда. - Дима отобрал у Ольги плеер, бросил на землю и раздавил. - Вот так будет по-настоящему.
   Он ничего не сказал Климову. Знал, что тот не поверит, а если поверит расстроится.
   - Сверни на сорок третьем.
   - Слушаю и повинуюсь.
   Они свернули с трассы и загнали Ласточку за овин. Дима снял ремень и спутал руки Ольги.
   - Ты что делаешь? - возмутился напарник.
   - "Жигуль", который нас пас, видел? Склад помнишь? А БМВ на хвосте? Кто нас по Киеву гонял? Она нас с потрохами сдает. Сволочь эмвэдэшная.
   - Оля, как ты могла?..
   - Я вам все объясню, мальчики...
   - Я мальчиком никогда не был. Когда полкана арабского гонял, никто меня мальчиком не числил. Когда вслепую по Голодной степи полз, меня тоже не за мальчика держали...
   - Дима, она же от Одессы села, значит, нас еще оттуда пасут.
   - Разберемся...
   Они завели Ласточку и через пятнадцать минут были у выезда на трассу. На заправке стояло несколько машин. Дима вылез из кабины и подошел к первой.
   - Как зовут? - спросил он у шофера.
   - Николай. А что?
   - Выходи, Николай!
   Тот вышел. И тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Николай остался лежать около машины.
   - Как зовут?
   - Петр.
   И Петр лег у переднего левого крыла "Москвича" . Из следующей машины водитель успел сбежать.
   Глава 57
   ГДЕ ВЫХОД?
   Оказавшись на свободе, он бросил машину У Курского вокзала и устремился в буфет. У многих людей в стрессовых ситуациях разыгрывается аппетит, вот и Артуру захотелось немедленно поесть.
   Он старался не встречаться глазами с ментами, потому что знал - глаза его выдадут, бегающие глаза опытные милиционеры просекают на раз.
   Тестя Артур уже не боялся. Наступает такое состояние у человека, когда страх вроде отступает. И потому направил свои стопы на автобазу.
   Уверенно прошел мимо охранника. Охранник удивился. Мария Игнатьевна замерла за стеклом.
   - Заходи, садись, раз пришел, - сказал Василий Степанович.
   Его даже забавляло появление Артура. По Москве уже разнеслась весть о гибели девушки. Видимо, этот кент - иначе Глотов не мог его называть - ничего не понимает. Не знает, с кем связался.
   Дальнобойщики должны были приехать через три часа. Работники МУРа и оперативники ФСБ, наверное, уже заняли позиции.
   - Давай, Глотов, начистоту...
   - А ты сумеешь?
   - Сумею. Мне теперь сам черт не брат.
   Глотов выдвинул ящик стола и нажал кнопку диктофона, которым его на всякий случай снабдил Николай.
   - Каяться пришел?
   - Ты не священник, а грешны мы оба. Вспомни, как шоферов к себе зазывал. Где лестью, где обещанием райских кущ, где деньгами. Не гнушался и шантажом.
   - Был грех. А как иначе базу поднять? Мне нужны были классные шофера. И каждый получил, чего достоин. А вот ты проворовался.
   - А знаешь, кто вас всех в узде держал? Тесть мой. Скромный депутат. И ничего ему не сделают - депутатская неприкосновенность. Да он всегда был в касте неприкасаемых.
   Этого даже Глотов не ожидал услышать.
   - Мужик ты неглупый, - увлекшись, продолжил Величко. - И мы вполне могли договориться. Прижали бы Хорошилова вдвоем. У меня же вся бухгалтерия. Зажили бы с тобой припеваючи. А так не сегодня завтра мои клиенты тебя кокнут за дискету или на себя пахать заставят. Нет, скорее всего, кокнут. И цыганке твоей достанется.
   - Ну это мы еще посмотрим. Пуганые. Когда наш таксопарк к рукам хотели прибрать хмыри вроде твоего тестя, то двух шоферов монтировками забили. Все таксисты объединились и отловили исполнителей. Знаешь, что с ними сделали? Вывезли за город, закопали по шею, а потом колесами разъездили. И твоих КамАЗами порвем на портянки. А сейчас иди отсюда! Тебя, Артур, поди, тесть видеть хочет...
   - Ему сейчас не до меня.
   Однако ошибался Величко по поводу тестя. Поднявшись на этаж, Борисов увидел окурки в пепельнице, а главное - зажигалку "Ронсон", подарочную, двадцать пять карат позолоты. Сам на день рождения дарил зятьку.
   Зоя терла виски нашатырем. Ему даже стало жалко свою старшую. С детства мигренью мучается, но врачи никак не могут поставить диагноз. И томографию делали, и энцефалограмму снимали, и каких только лекарств не привозили по заказу.
   - Ты была у Жени накануне? - спросил отец. Отпираться бесполезно, все равно через охрану узнают.