Гордон Люси. Исцеляющее чувство

   — Хорошо, — кивнула она. — Но только недолго. И сначала мне надо позвонить.
   Она набрала номер Эндрю.
   — Милый, я немного задерживаюсь. Давай перенесем на час?
   Он вздохнул, но согласился подождать.
   Роскошная машина Джастина дожидалась у школьного двора. Некоторое время они ехали в полном молчании. Эви украдкой разглядывала сосредоточенный профиль своего спутника. Будь он чуть менее жестким, его можно было бы назвать привлекательным мужчиной. Такого хорошо иметь на своей стороне в любой драке.., но в повседневной жизни лучше избегать как огня.
   — Так что произошло? — спросила она наконец.
   — Я позвонил домой, и Лили сказала, что Марка нет. Как в прошлый раз.
   — И вы сразу обвинили меня во всех грехах.
   — Я просто решил, что вы можете знать, где он.
   — Не знаю, зачем нам возвращаться на ту улицу, — заметила девушка. — Вряд ли он опять пойдет туда.
   — Может, там что-то интересное? Магазин, кинотеатр…
   — Нет, улица самая обычная. И те, что рядом, тоже… В чем дело?
   Она заметила, как ее спутник внезапно напрягся, глядя по сторонам.
   — Я знаю этот район, — проговорил он нехотя. — Мы когда-то тут жили. Года три назад.
   Он свернул на указанную Эви улицу, но, как девушка и опасалась, Марка там не было.
   — А далеко ваш бывший дом?
   — В пяти минутах. Вот за тем поворотом.
   — Стойте! — внезапно воскликнула Эви, завидев кладбище. — Он здесь.
   Там ведь наверняка похоронена его мать…
   Джастин припарковался у обочины, и они вместе вышли из машины и прошли в ворота.
   Мальчика они обнаружили почти сразу. Обернувшись на звук шагов, первой он заметил Эви и с улыбкой бросился девушке навстречу.
   — Привет, — окликнул сына Джастин. Мальчик тут же остановился, и улыбка стерлась с лица. Джастин также застыл как вкопанный, и Эви оставалось лишь надеяться, что он не примется выговаривать Марку прямо здесь. Но Дэйн-старший просто отвернулся, беспомощно пожимая плечами.
   Решив, что пришел ее черед действовать, Эви подошла к мальчику и сказала негромко, так, чтобы отец не мог ее слышать:
   — Так нечестно. — Она постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче. — Ты обещал, что прогуливать больше не будешь.
   — Но я же был в школе, — торопливо отозвался он.
   — Не увиливай. Куда это годится? Заставил нас бегать по всему городу, довел отца до истерики!
   На лице мальчика мелькнула недоверчивая улыбка.
   — Мне тут просто нравится, — прошептал он.
   — Покажи…
   Он взял Эви за руку и повел ее по дорожке. Кладбище оказалось старинным, с надгробиями в викторианском стиле, очень зеленым, умиротворяющим и совсем не мрачным.
   Обернувшись через плечо, она заметила, что Джастин, застыв, наблюдает за ними.
   — Твоя мама умерла, да? — спросила она мальчика чуть погодя.
   Он кивнул.
   — И ее похоронили здесь?
   — Нет. Но должны были… — Это прозвучало так загадочно, что Эви даже решила, что ослышалась.
   — В каком смысле, Марк?
   — Ни в каком. Пойдемте лучше к папе. — Он мгновенно замкнулся.
   Джастин по-прежнему следил за ними, и Эви почудилась неуверенность в его глазах. Хотя, скорее всего, это была лишь иллюзия.
   — Поехали домой, — сказал он сыну, когда тот подошел ближе.
   Марк тут же поднял на Эви умоляющий взгляд:
   — Вы тоже с нами?
   — Не могу. У меня вечером дела, и я уже опаздываю.
   — Ну, пожалуйста.
   Джастин, закаменев, ожидал ее ответа.
   — Ладно, — наконец вздохнула Эви. — Только ненадолго.
   Марк широко улыбнулся. И даже его отец как будто сбросил груз напряжения. Мальчик за руку потащил Эви к машине, усадил ее рядом с собой на заднее сиденье. Джастин больше не удостоил их обоих ни единым взглядом.
   Всю дорогу до дома никто не проронил ни слова, но Марк все так же цепко держал Эви за руку, и это начало ее тревожить. Мальчик ее едва знал, но уже пытался найти в ней защиту. Как же он должен быть одинок…
   Лили открыла им входную дверь.
   — Мисс Уортон голодная, — первым делом объявил подросток.
   — Я уже накрываю на стол, — тут же отозвалась экономка. Марк устремился на кухню следом за ней.
   — Надеюсь, на ужин вы останетесь? — обратился к ней Джастин.
   — Тогда мне лучше сперва позвонить.
   Судя по сдержанному раздражению в голосе Эндрю, он ожидал именно такого поворота событий.
   — Но я же не могу все бросить, — взмолилась Эви.
   — Как всегда.
   — Милый, это нечестно. — Она почувствовала на себе взгляд Джастина. — Я не нарочно…
   — У тебя всегда одно и то же. Эви, ты не находишь, что у тебя слишком насыщенная жизнь? Может, пора избавиться от балласта? Например, от меня…
   — Нет, нет, — торопливо перебила она. — Эндрю, ты не должен так говорить!
   — Конечно. Только тебе позволено обращаться со мной как с комнатной собачкой.
   — Не правда! — Она была потрясена.
   — Ты сама это прекрасно видишь. Смелее, Эви, признай, что ничуть мною не дорожишь.
   — Конечно, дорожу. Просто сегодня так вышло… Я позвоню тебе завтра, и мы все обсудим.
   — Конечно. Как скажешь. — И он повесил трубку.
   Эви ошарашенно уставилась на телефон. Неужели это ее Эндрю — такой мягкий, покладистый… Да что с ним стряслось?
   — Проблемы? — поинтересовался Джастин Дэйн.
   — Он не виноват, — нервно отозвалась Эви. — Любой бы на его месте огорчился. Вы бы, наверное, сразу трубку бросили, да?
   Он как-то странно на нее посмотрел.
   — Может, и нет.
   Эви не совсем поняла, что он имел в виду, но сейчас ей было не до того. Куда больше ее занимал Марк. Чем она может помочь несчастному мальчику?
   — Ладно, — неожиданно деловито объявил Джастин. — Вы заслуживаете объяснений, так что сейчас мы все обсудим.
   — Не сейчас.
   Он уставился на нее в изумлении.
   — Что?
   — Сейчас Марку нужно только одно: чтобы мы все сели за стол и мирно поужинали. Объяснения подождут. Я сама потом задам вам вопросы.
   Судя по тому, как сердито он сдвинул брови, Джастин Дэйн не привык, чтобы с ним так обращались. Впрочем, он тут же придумал, как развернуть ситуацию себе на пользу.
   — Вот и отлично. Ужинайте, а я пока поработаю.
   — Нет, вам придется ужинать с нами, — так же твердо возразила Эви. — Вы с ним вообще часто едите вместе?
   — Не слишком. У меня много дел.
   — Конечно, но одни дела важнее других. А важнее сына для вас ничего нет.
   У него на скулах напряглись желваки.
   — Мисс Уортон, я благодарен вам за помощь, но это не ваше…
   — Наоборот, — тут же перебила Эви. — И позвольте, я вам объясню. Если уж я пожертвовала своими планами на вечер ради вашего сына, то вам придется сделать то же самое. Иначе я уйду, и можете сами с ним объясняться.
   Вот теперь он разозлился всерьез.
   — Я не привык, чтобы мною командовали, ни у меня дома, ни где-либо еще.
   Эви не успела ответить. Они только сцепились взглядами, как два бойца перед поединком. И именно так их застал Марк, прибежавший сообщить, что ужин на столе.
   — Лили накрыла на террасе! Пойдемте?
   Пару секунд Эви казалось, что Джастин все же откажется. Но он неожиданно улыбнулся сыну.
   — Да, отлично.
   Марк вновь ухватил Эви за руку и повлек ее на каменную террасу с деревянными перилами и большим круглым столом.
   Ужин оказался великолепен: спагетти, рыба, отличный кофе.
   — А теперь поговорим, — обратился к сыну Джастин, когда Лили ушла на кухню. — Почему ты сегодня сбежал и так напугал нас всех?
   — Не надо сейчас об этом, — перебила Эви, прежде чем мальчик нашелся с ответом. — Марк похож на меня. Ему иногда надо побыть одному и подумать. Тут нет ничего плохого.
   — Но…
   — Правда, не надо. — Она старалась говорить веселым тоном, но при этом выразительно покосилась на Джастина. — Марк, я рассказала отцу про твой последний перевод. Отличная работа. Вы можете гордиться своим сыном.
   — Если он усердно работает, то я им горжусь, — отозвался Дэйн-старший.
   Эви захотелось на него накричать. Да притворись, что тебе это хоть немного интересно! Не говори с таким видом, будто из тебя каждое слово надо тащить клещами!
   Но вслух она сказала лишь:
   — По словам постоянных учителей Марка, вы можете гордиться не только этим. Он всегда первый предлагает другим ученикам свою помощь. Отличный командный игрок.
   Это слегка озадачило Джастина. Коллективизм, похоже, не входил для него в число похвальных качеств. Наконец он проворчал:
   — Ладно, это, наверное, тоже может в жизни пригодиться. А что значит «постоянные учителя»? Вы разве не постоянно преподаете?
   — Нет, я на замене до конца семестра. А потом вернусь к своей основной работе: я переводчик.
   — Так вы не останетесь? — Марк был потрясен.
   — Я никогда нигде подолгу не задерживаюсь, — призналась Эви. — Люблю свободу. Путешествия. До конца года хочу еще раз съездить в Италию.
   — Зачем?
   — Я изучаю диалекты.
   — А разве там не все говорят по-итальянски?
   — Конечно, все. Но язык в разных областях отличается очень сильно. Людям иногда бывает трудно понять друг друга.
   Марк пришел в восторг, но его отец с сомнением покачал головой.
   — Какой в этом смысл? Почему бы не перейти на общий литературный язык?
   — Потому что люди ценят свое наследие, свою историю. Вы разве не согласны?
   Эви не ожидала такой реакции: он мгновенно замкнулся и помрачнел, как будто она затронула запретную тему, а под конец сухо проронил:
   — Общий язык — более эффективное средство общения.
   — Конечно, — согласилась девушка. — Но нельзя же во всем искать только эффективность. В жизни требуется разнообразие. Так веселее.
   — Если бы в бизнесе я руководствовался такими принципами, то немногого бы добился.
   — Слава богу, итальянцев в излишней деловитости не упрекнешь, — засмеялась Эви. — Они любят удовольствия, музыку, хорошую еду… Кому же хочется быть эффективным двадцать четыре часа в сутки?
   — Мне, — коротко отрезал он.
   Эви с Марком переглянулись. Если Джастин это и заметил, то ничего не сказал.
   — Будете мне слать открытки из Италии? — попросил мальчик.
   — Конечно, обязательно.
   Он продолжал засыпать ее вопросами, и Эви охотно отвечала, в то время как Джастин просто молча сидел и смотрел на них обоих. Потом он сказал сыну:
   — Хватит, теперь поешь немного.
   Мальчик послушался, а Эви, получив передышку, огляделась по сторонам. Терраса выходила в сад. Там девушка заметила собаку, за которой следом потешно ковыляли пятеро щенков.
   — Это Синди, — пояснил Марк. — Собака Лили. А вот и Хэнк, это папа щеночков.
   Крупная дворняга выбежала из кухни вслед за экономкой, которая несла миски с кормом. Пятеро щенят, толкаясь и повизгивая, набросились на еду.
   Покончив с ужином, они стали озираться в поисках добавки. Более опытная Синди успела расправиться со своей порцией раньше всех. А вот Хэнк оказался менее проворным, и сейчас к его миске направился один из малышей.
   Огромный пес предупреждающе зарычал, но на щенка это не подействовало. Он упрямо двигался к цели.
   — Надо помочь… — Эви приподнялась со стула. Однако Джастин придержал ее за локоть.
   — Ни к чему. Все будет в порядке.
   — Но Хэнк его проглотит и не заметит, — возмутилась она.
   — Ничего подобного.
   На глазах у изумленной Эви щенок добрался до большой миски и принялся за еду. Тут же рычание стихло. Взрослый пес лишь наблюдал за малышом с таким озадаченным видом, что девушка не удержалась от смеха.
   — Ох, бедняга, так старается выглядеть крутым, а на самом деле добряк. — Она смеялась и не могла остановиться. — Ну, иди сюда!
   Пес тут же поспешил на зов, и девушка стала трепать его по загривку. Лили с Марком тоже развеселились Не смеялся только Джастин. Он наблюдал за ними с каким-то странным выражением, то ли неприязненным, то ли попросту недоуменным.
   Наконец Лили увела собачье семейство, а Эви пошла помыть руки. Она вернулась, когда экономка подавала на стол торт со взбитыми сливками.
   — Вы сегодня такая красивая, — заметил Марк. — Обычно вы не носите платья.
   — Я собиралась на свидание.
   — Правда? У вас есть друг?
   — Да. — Она засмеялась.
   — Марк! — пробормотал Джастин сквозь зубы.
   — Он на вас разозлился? — не унимался мальчик.
   — Ничего, я с ним разберусь.
   — Уверен, вы с кем угодно можете разобраться. И вообще, послать его подальше, если что.
   — Если я так сделаю, то останусь без друга, — возразила Эви.
   — Вы в него влюблены?
   — Марк! — Джастин зажмурился от неловкости. На миг девушке даже стало его жаль.
   — Это секрет.
   Она почувствовала, что Джастин наблюдает за ней, но продолжала смотреть только на Марка.
   — А он в вас? — настаивал мальчик.
   — После сегодняшнего, наверное, уже нет, — весело отозвалась она.
   — Но если он по-настоящему влюблен, тогда…
   — Марк, прекрати! — перебил сына Джастин. Тот сразу замолк, как будто внутри него погасили свет.
   — Ничего, — улыбнулась девушка, — мы же просто шутили.
   Она ободряюще подмигнула Марку. Чуть помявшись, тот подмигнул в ответ и тут же покосился на отца, проверяя реакцию. Эви тоже взглянула на Джастина и поразилась выражению его лица. Какое-то мгновение у него был совершенно потерянный вид, как у маленького мальчика, которого другие дети не взяли в игру.
   Глупости, сказала она себе. Это ей просто померещилось.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   К концу ужина Лили позвала Джастина к телефону. Догадавшись, что это надолго, Эви согласилась пойти с Марком к нему в комнату. Охваченная внезапным вдохновением, с согласия экономки она прихватила наверх двоих щенят.
   Марк значительно повеселел и теперь болтал без устали, рассказывая, как фотографировал собак.
   — А можно взглянуть? — поинтересовалась Эви.
   Разумеется, у него была цифровая камера самой последней модели, и обращался он с ней вполне профессионально.
   — Зеленею от зависти, — вздохнула девушка. — Моя — куда проще, и то я до сих пор не разберусь, куда нажимать.
   — Но это же просто, — удивился он.
   — Как для кого.
   Марк захихикал.
   — Папа тоже не умеет. И он так злится…
   Включив компьютер, мальчик нашел снимки щенят. Судя по всему, он снимал их каждый день, с маниакальным упорством. Это лишний раз подтверждало, насколько одиноким он себя ощущает.
   — А почему ты не фотографируешь своих друзей? — поинтересовалась Эви.
   Он неловко повел плечами.
   — Мы тут недавно живем, я еще никого не знаю.
   — Но вы же раньше жили неподалеку.
   — Когда мама уехала, папа купил этот дом. Он сказал, что в старом больше жить не хочет. И еще перевел меня в новую школу.
   — Так мама уехала?
   — Да, и не вернулась. У меня тут есть еще фотографии…
   Эви предпочла не настаивать, понимая, что мальчик пока не готов обсуждать смерть матери.
   Снимков было так много, что оказалось трудно выделить какой-то один. И тут внимание Эви привлекла целая серия, явно снятая последовательно, так что фотографии почти напоминали фильм.
   Мальчик запечатлел тот момент, когда один из щенят забрался на диван и полз к письменному столу, а Джастин Дэйн пытался прогнать его прочь. Казалось, все происходит прямо у нее на глазах. Вот мужчина машет на щенка рукой. Тот упрямо карабкается вперед, ничего не замечая… Эви ждала, что Джастин просто прогонит малыша. Однако он неожиданно взял щенка за шкирку и поднес к лицу, глядя на него неожиданно мягко. Именно этот взгляд поразил ее сильнее всего.
   Затем отец повернул голову и, видимо, заметил сына с фотоаппаратом. И тут же опустил щенка на пол.., но при этом все равно почти улыбался.
   Эви потратила несколько секунд, разглядывая Джастина. Красавцем его, вероятно, никто бы не назвал: для этого у него были слишком резкие, выразительные черты. Даже когда он оставался спокоен, от него исходило ощущение силы и в темных глазах горел огонь.
   В любой компании он наверняка затмевает других мужчин, зато привлекает женщин. Впрочем, только не Эви. Она находила его слишком нетерпеливым, слишком самоуверенным, слишком непреклонным. С ним интересно было спорить, но теплого отклика у нее он не вызывал.
   — Эй! — внезапно окликнул Марк.
   Эви вскинулась и обнаружила, что на нее нацелен объектив камеры.
   — Попались!
   — Не смей! — Она рассмеялась, и он тут же щелкнул ее еще раз.
   — А теперь посмотрим. — Он достал карточку из фотоаппарата и вставил в разъем компьютера. На экране тут же возникли сделанные снимки.
   — Просто блеск, — восхитилась Эви. — И почему у меня так никогда не выходит?
   Мальчик самодовольно ухмыльнулся.
   — Да, поняла, — вздохнула она. — Одним это дано, а другим нет. Ты молодец, Марк.
   Он переписал фотографии на дискету и вручил ее Эви.
   — Спасибо.
   Совсем не об этом она собиралась с ним говорить. Девушка хотела расспросить Марка, почему он прогуливает и чем ему можно помочь. Но сейчас она поняла, что лучше не торопить события. Завоевать доверие ребенка было куда важнее.
   — Надеюсь, отец не съест тебя живьем за сегодняшнее, — сказала она мягко. — С ним, наверное, нелегко.
   — Ничего, — неожиданно возразил Марк. — Он часто сердится, но потом всегда жалеет.
   — Ему вообще не следовало бы сердиться. Он разве не видит, как тебе плохо?
   Мальчик посмотрел на нее с таким серьезным видом, что ей даже сделалось не по себе.
   — Ему тоже плохо, — вымолвил он наконец.
   — Из-за мамы?
   — Да, но.., не только. Есть что-то еще, только он об этом не говорит. Я слышал, как они с мамой ругались. Она его упрекала… Но он молчал и уходил прочь. Я как-то раз подсматривал с лестницы и видел его лицо. Думал, он будет злым.., но он был просто очень грустным.
   — А он знает, что ты его видел?
   Марк покачал головой.
   — Вот тогда бы он точно разозлился. Он не любит показывать свои чувства. — И, помолчав, неожиданно добавил:
   — Я бы хотел ему помочь.
   — А разве не он должен помогать тебе?
   — Мы оба. То есть.., я думаю, так было бы правильно. Просто.., только если бы…
   Он поник, в глазах заблестели слезы. Эви обняла его и покрепче прижала к себе.
   — Извините, — всхлипнул мальчик.
   — Не за что извиняться. Тебе грустно, нужно выплакаться и с кем-то поговорить.
   — Не с кем. — Он продолжал всхлипывать. — Никто не понимает.
   Единственное, что оставалось Эви, — это продолжать утешать Марка и гладить его по голове. Неожиданный шорох привлек ее внимание, и, обернувшись, она обнаружила Джастина в дверях комнаты. Он застыл неподвижно с таким же потерянным видом, как тогда, на террасе.
   Она тихонько покачала головой, и он бесшумно отступил. Марк ничего не заметил.
   Чуть погодя, мальчик вытер слезы и попытался изобразить улыбку, явно смутившись такого проявления эмоций. А ведь ребенку всего двенадцать лет!
   — Уже поздно, — заметила Эви. — Думаю, тебе пора спать.
   — А вы зайдете пожелать мне спокойной ночи?
   — Конечно.
   Девушка еще раз обняла его напоследок и спустилась в гостиную в глубокой задумчивости.
   — Он в порядке? — спросил ее Джастин.
   — Не совсем. Но успокоился и сейчас ляжет в постель. Я пообещала, что зайду попрощаться, но, думаю, вам лучше бы подняться к нему прямо сейчас.
   — Не имеет смысла, — возразил он устало. — Такое уже случалось. Он не станет со мной говорить. Он меня ненавидит.
   — Не правда! — возмутилась Эви.
   Он пристально взглянул на нее.
   — Откуда вы знаете? Он в чем-то признался?
   — Извините, но я ничего не скажу. Это было только между нами.
   — Глупости! — раздраженно заявил Джастин. — Я его отец!
   — А я тот человек, к которому вы обратились за помощью. И с кем он говорит, хотя и совсем немного. Я могу лишь сказать, что он вас вовсе не ненавидит. Но обманывать его доверие я не стану. Пожалуйста, поймите.
   — Чепуха!
   — Отлично, тогда можете выставить меня за дверь.
   — Не искушайте меня.
   Вместо ответа Эви вытащила телефон и набрала номер.
   — Алло, Эндрю?
   Джастин до боли стиснул ее руку.
   — Нет, останьтесь.
   — Правда? — Она высвободилась и начала растирать пальцы. — Как мило, что вы наконец поняли, чего хотите. Терпеть не могу нерешительных мужчин.
   Он втянул воздух сквозь зубы.
   — Перезвоните лучше своему Эндрю. Он, наверное, удивился.
   — Это лишнее. Я не нажимала на кнопку вызова.
   — Играете со мной?
   — Нет, просто пытаюсь объяснить, что не надо мною командовать. Я хочу помочь бедному мальчику. Но только на своих условиях, потому что по-другому я не умею.
   — Я тоже не умею по-другому, — мрачно заметил он.
   — Значит, одному из нас придется уступить.
   До сих пор она боялась всерьез спорить с Джастином, чтобы это не отразилось на Марке, но теперь осознала, что он считается лишь с теми людьми, которые дают ему отпор.
   Унижаться и лебезить Эви никогда не умела. И сейчас по задумчивому молчанию она поняла, что собеседник пытается примириться с этим фактом.
   — Может, вам стоит наконец рассказать мне, что же у вас стряслось? — спросила она. — Вы сказали, его мать умерла, и я думала, что ее могила на том кладбище, но…
   — Нет. Моя жена бросила нас два года назад. У нее был другой мужчина. Она уехала с ним в Швейцарию.
   — И не взяла с собой сына? — Эви пришла в ужас. — Или это вы не отдали ей Марка?
   — Ей и в голову не пришло брать его с собой. — Голос Джастина звучал приглушенно, с ощутимыми нотками сдержанной ярости.
   Эви провела рукой по лицу.
   — Не могу себе такого даже представить. Бросить мужа.., ладно, такое случается. Но ребенка…
   — Худшее из преступлений, — сумрачно кивнул тот. — Непростительное, противоестественное…
   Он осекся, и девушка изумленно воззрилась на него. Теперь в голосе звучала не просто злость, но глухая застарелая ненависть.
   — Бедный малыш, — выдохнула она. — Мать хотя бы приезжает иногда?
   — Нет. Пару раз звонила, присылала подарки на именины и на Рождество. Но любовник для нее куда важнее сына.
   И вновь — в голосе та же давняя боль.
   — Наверное, он очень страдал, — прошептала девушка. — Как же он справился?
   — Он крепкий и смелый мальчик. И теперь он знает, каким жестоким может быть мир.
   — Он узнал это слишком рано.
   Джастин невесело усмехнулся.
   — А когда мальчику не рано узнать, что родной матери на него наплевать? В десять лет.., или в семь… Это одно и то же.
   На слове «семь» его голос чуть заметно дрогнул. Эви покосилась на него, но он этого даже не заметил, словно говорил сам с собой.
   — Потом весь мир становится каким-то ненастоящим, потому что такого просто не может быть. Но это происходит. И больше нет никаких точек опоры, только хаос. И не во что больше верить, потому что ничего не осталось…
   — Понимаю, — сочувственно вздохнула она.
   — Никакого убежища… Мир разваливается на части, и невозможно найти объяснение, которое бы не причиняло боли.
   — Мистер Дэйн.., что вы пытаетесь мне сказать?
   — Я сделал все возможное, чтобы уберечь сына. Чтобы он не узнал, как мать предала его. Я задерживал развод, ездил к ней в Швейцарию, умолял вернуться. Я ненавидел ее к тому времени, но пошел бы на все, только ради Марка. Я даже купил этот дом, ведь она всегда хотела особняк попросторнее. Ей нравились красивые вещи, и я надеялся…
   — Что вернете ее, благодаря деньгам? — осторожно уточнила Эви.
   — Но она не захотела даже взглянуть. Кроме любовника, ей ни до чего не было дела. А потом они оба погибли. Дорожная авария. Я как раз был в Швейцарии, и мне пришлось заниматься похоронами. Наверное, следовало бы перевезти тело сюда. Но мне это в голову не пришло. Она осталась в Швейцарии.
   — Но.., ради Марка.., вы должны были…
   — Она умерла. Так какая разница?
   Эви недоуменно взирала на этого мужчину, который одновременно мог быть таким проницательным в одних вещах и совершенно слепым в других.
   — Для Марка разница есть, — попыталась она объяснить. — Людям нужно иметь возможность излить свою скорбь. Место, где они чувствуют себя ближе к тому, кого потеряли. Именно для этого и нужны могилы. А у Марка не осталось ничего: ни дома со счастливыми воспоминаниями, ни памяти. Ничего.
   — Как это, ничего? У него есть Лили. И есть я — только я ему не нужен. Если вы все так хорошо понимаете, как же вы этого не видите?
   — Я вижу только то, что вам двоим стоило бы проводить больше времени вместе.
   — Мне нужно работать. Дела не будут крутиться сами.
   — Дела для вас важнее сына?
   — Для сына я делаю все, что могу! — рявкнул он.
   — Этого слишком мало.
   — Я хочу, чтобы он ни в чем не нуждался.
   — Да, я видела. У него вся комната забита никому не нужной техникой, но нет самого главного.
   — Конечно, вы опять скажете, что деньги — это зло. Но это не так. Деньги надежны. Деньги не предают. То, что ты купил, принадлежит тебе раз и навсегда.
   — И это можно контролировать?
   — Да. — Он не заметил расставленной ловушки.
   — Значит, вам важен именно контроль? — Теперь Эви в открытую бросала ему вызов. — Так?
   — Контролировать ход вещей необходимо. Что тут плохого?
   — А людей — тоже? Почему на самом деле вас бросила жена?
   Он посмотрел на Эви с ненавистью.
   — Наверное, я недостаточно ей платил.
   И прежде чем она успела ответить, вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
   Эви выругалась себе под нос. Ей не следовало так себя вести. Нельзя было бросаться обвинениями. Теперь придется извиняться… И когда она только повзрослеет?